утром лице → Результатов: 26


1.

О пользе заразных болезней.

Еду утром по пустой подмосковной дороге. Останавливает сотрудник ДПС. Просит предъявить права, документы на машину и полис ОСАГО. Интуитивно чувствую, что этим не ограничится. Поэтому непроизвольно начинаю волноваться, поскольку накануне неделю отмечал День космонавтики. От волнения, усиленного задержкой выдоха, не могу открыть пластиковую папку, чтобы достать полис. Приходится слюнявить пальцы. Наконец-то вместе со слюной отдаю документы и полис ДПСнику. Он их некоторое время рассматривает, причем стирает пальцем мою слюну. А потом спрашивает: "Вы накануне выпивали?" И вдруг от испуга меня словно Муза посетила. "Рад бы выпить" - говорю. "Но еще пару месяцев нельзя". "Это отчего же?" - допытывается ДПСник. "После гепатита" - отвечаю. Тут у него на лице появляется выражение брезгливости. Ну а я усиливаю эффект: "Да Вы не беспокойтесь, это всего лишь гепатит А, т.е. обычная желтуха. Я Вас им не заражу, мы ведь не целуемся". При этих словах ДПСник мрачно возвращает мне документы и быстрым шагом отходит. Отъезжая, в зеркало заднего вида вижу как он плюет на руки и вытирает их о брюки.

2.

"Меньше знаешь - крепче спишь"

Кто-то из моих знакомых, в одном из «чайных» разговоров, порекомендовал мне гладить вещи с внутренней стороны, так как при этом дольше сохраняется оригинальный цвет. При следующей же глажке, припомнив эти простые советы, я начал выворачивать белье наизнанку, гладить и, снова вывернув обратно, складывать.

Спустя пару "вывертов" я понял, что выворачивать обратно слишком уж не рационально по времени - ну если быть проще, то попросту лень, и стал так и складывать вывернутые наизнанку вещи в шкаф. Какая, думаю, разница сейчас выворачивать или потом - когда буду одевать.

В шесть утра, как обычно, звенит будильник. Затем следует затяжной подъем, чистка и мойка необходимых для дневного образа жизни частей тела. Потом одевание: открываем шкаф хватаем самую верхнюю футболку, поверх натягиваем свитерок и пальтишко. Завтракать не обязательно, это можно сделать и на работе.

Работа у меня не пыльная. Свой кабинет. Ну, может не совсем кабинет, скорее кабинетик, зато отдельный. С десяток рабочих и парочка из них женского рода. Причём, рода - довольно симпатичного, да к тому же ещё и без вторых половинок. Да и плюс ко всему, двери их кабинетов выходят на небольшую общую кухоньку с кофеваркой и всегда открыты, так что девчонки видят всё и каждого обожателя кофе во всех деталях. И удивительно, как всё таки влияют женщины на мужчин: вдруг я, абсолютный не любитель кофейных напитков, начинаю по несколько раз на день крутиться возле той кофеварки. Ох уж, это странное желание понравиться противоположному полу, и откуда оно только берётся?

После обеда, вдруг, несмотря на декабрьский холод выглядывает солнышко и начинает припекать. И припекать так, что мне, в моём зимнем тёплом свитере становиться жарковато. Стягиваю его, и иду за кофейком, туда, где обитают наши сотрудницы-красавицы. Пока готовится кофе не забываю повернуться всеми частями тела перед девчатами, поиграть мускулами, благо Бог не обидел. Да и футболка попалась в этот день удачная, подарок брата, крутая с нашивками, моднючая.

Вдоволь насладившись благодарными женскими, и почему-то, как мне показалось, очень уж радостными взглядами, я схватил свой горячий напиток и крутой походкой, не забывая напрягать мышцы спины и попы, отправился по коридору в свой кабинетик.

"Какой же я все же красивый и крутой. Девчата вон, взгляда не могли оторвать от меня", - думал я, вращаясь в своем кресле и рассматривая столь удачно попавшуюся утром под руку футболку. "Правда видать староват уже становлюсь для молодежной одежды всё-таки. Вон, в моде перестал совсем разбираться. Футболка вроде крутая, а я в этих висячих лохмотья по краям не нахожу ну ничего модного... Стоп! Какие такие лохмотья? Это не лохмотья... О ужас! это же швы!"

И тут до меня доходит весь кошмар происходящего. Я вдруг понимаю все эти, всё-таки насмешливые, а не счастливые женские глаза, вспоминаю свои собственные обещания - не забывать выворачивать одежду перед тем как одеть.

Так обложатся просто невероятно: выставить себя на показав в одетой шиворот-навыворот футболке с кучей торчащих ниток и швов, и при этом ещё и демонстрировать всё это с крутой улыбкой на лице... Кошмар! Наверняка, там до сих пор половина сотрудников катаются по полу от смеха.

Наверное, теперь я оставлю эту идею гладить белье с внутренней стороны. Ну их, эти новшества. Гладил раньше нормально с внешней стороны и бед не знал.

Вот ведь оно как бывает - "меньше знаешь - крепче спишь".

3.

Есть такой распространенный фантастический сюжет: герой вдруг обнаруживает, что вычеркнут из жизни. Никто из знакомых его не помнит, в его квартире живут чужие люди, жена замужем за посторонним типом, у родителей другой сын и так далее. Потом обычно оказывается, что герой незаметно для себя попал в параллельную реальность. В которой, например, Гитлер выиграл Вторую Мировую. Или, скажем, Виссарион Джугашвили уехал в США и его сын стал президентом вместо Рузвельта, как раз недавно такое читал.

Вот со мной в студенческие годы произошло нечто подобное. Крайне неприятное ощущение, скажу я вам.

Я встретил в гастрономе двоих парней из своей общаги. Они покупали портвейн и позвали меня к Савве поиграть в преф. Этот Савва был их однокурсник, я его раньше не знал. Он со своей девушкой снимал квартиру неподалеку, девушка уехала на выходные к родителям, и мои приятели у него зависали со вчерашнего вечера. Ну, я всегда был не прочь расписать пулечку. Взял тоже портвейн, закуску какую-то и пошел с ними.

И писали мы эту пулечку часов тридцать пять практически без перерыва. Только на прикупе дремали по очереди. Пили умеренно, но могли бы и совсем не пить, все равно были как зомби. Я-то еще ничего на новенького, а у этих троих пошли уже третьи сутки непрерывного префа. Наконец они вспомнили, что время ночь на понедельник, а у них первой парой какая-то зверская лаба, которую нельзя пропускать. Резко закрыли пулю и стали укладываться.

Я отошел отлить, пока вернулся – они уже дрыхнут и заняли все спальные места в комнате. Я потыкался туда-сюда, открыл какую-то дверь. Кладовку, как позже выяснилось. Увидел на полу какие-то тряпки, завернулся в них и заснул.

Утром эти деятели непонятным образом встали и, не выходя из состояния зомби, поехали на лабу. Мимоходом машинально закрыли задвижку на моей кладовке. О том, что вчера их вообще-то было четверо, ни один не вспомнил даже близко.

После лабы Савва вернулся домой досыпать. К тому времени и девушка приехала от родителей. Савва видит в прихожей незнакомые мужские ботинки (мои), зовет ее и спрашивает, что это и откуда. Она говорит:
– Понятия не имею. Наверно, твои алкаши оставили.
– Какие алкаши? Мы в преферанс играли с Игорем и Вовой, они что, босиком ушли?
– Ну не знаю тогда.

Так они препирались некоторое время. Савва вспомнил старый анекдот про девичью память и стал девушку подкалывать: мол, это ты приводила любовника, спрятала в шкаф и забыла. Вот сейчас откроем шкаф – а там скелет!

И тут они слышат ворочанье и стук в кладовке. Я от их голосов проснулся и попытался выйти из шкафа. Савва отодвигает задвижку, открывает кладовку – а там я! Не скелет, но тоже эффектно.

Девушка как завизжит! И в одеяло завернулась. Она была по-домашнему, в ночнушке и с одеялом на плечах. Тоже собиралась досыпать после ночи в дороге.

Я спросонок ничего не соображаю. Спрашиваю:
– Савва, чего это она?
И тут по Саввиному лицу понимаю, что он меня не узнаёт! Лицо у него совершенно очумелое. Ну сами представьте: сидите вы у себя дома, вдруг стук из запертой кладовки, и из нее выходит незнакомый чувак. И обращается к вам по имени. Савва поворачивается к девушке:
– Так это что, ты на самом деле? С этим?
– Я – с этим? Да что ты! Да лучше умереть.

Я и правда не очень презентабельно выглядел. Еще в паутину какую-то влез в этой кладовке. Но все равно, так обидно стало. Говорю:
– На себя посмотри, чувырла!
На самом деле я это зря. Девушка была прехорошенькая. Только растрепанная и в одеяле. Савва, видя, что она не при делах, берет меня за грудки:
– Ты кто такой, падла?
Я говорю:
– Савелий, друг мой! Протри глаза и напряги память. На тебя Родина смотрит. Мы же с тобой тут двое суток пулю писали.
– Врешь. Мы с Игорем и Вовой писали. А тебя не было.
– Как это не было? Здрасьте пожалуйста. А кто тебя на мизере поймал на шесть взяток?
– Вовка.
– А кто восьмерную сыграл, когда ты Игорева короля тузом убил?
– Тоже Вовка.

А Вовка обе эти сдачи был на прикупе и проспал их от начала до конца. Но Савве не докажешь. Он художник, он так видит. То есть он зомби, он так помнит. Тут меня осенило.
– Савелий, – говорю, – не веришь мне – поверь документу. Вон же на столе пуля лежит. Сам посмотри, она на четверых расписана. Ты мне восемь рублей должен остался.

Савва идет к столу и берет пулю. И я вижу, как недоумение на его лице медленно удваивается и возводится в пятую степень. Я заглядываю ему через плечо и начинаю подозревать, что играл с ним в преф в какой-то другой реальности, а в этой меня никогда не было.

Потому что пуля расписана четко на троих. С инициалами «И», «В», «С» и без малейших следов моего имени.

Постфактум, конечно, все выяснилось. Нашу пулю Игорь забрал с собой, чтобы пересчитать. У него там висты не сошлись. А осталась та, которую они писали до моего появления. Но в тот момент я этого не знал и не мог отделаться от ощущения, что попал в параллельный мир и сейчас выйду на улицу – а там вместо Брежнева какой-нибудь гауляйтер Гробус.

Савва меня из квартиры выпустил, но, похоже, так и не вспомнил. Смотрел как на привидение и восемь рублей отдавать отказался. Но, может, у него их и не было. Я сразу поехал в общагу, чтобы по крайней мере убедиться, что я – это все еще я и мои вещи и документы никуда не исчезли. Вышел из троллейбуса на своей остановке, смотрю – а общежития-то и нет. Пропали все девять этажей, как корова языком слизнула.

И пока я не понял, что приехал не с той стороны, что обычно, и общага спокойно стоит на противоположной стороне улицы, пребывал с тоской в параллельном мире.

Прошли годы, но нет-нет да и подступит опять это наваждение. Чудится мне, что я где-то потерял свой настоящий мир и живу в параллельном. Нe может в том мире, в котором я родился и вырос, идти война между Россией и Украиной, а человек с манией величия быть президентом ядерной державы. Нет, это всё параллельная реальность, выдуманная бездарным фантастом.

Недавно я нашел Игоря и Савву на Фейсбуке и попытался обсудить с ними эту историю. Они ее не помнят.

4.

О советской рекламе. Это было в 70-х годах прошлого века. Я пошел в кино. С пацанами. Было нам, ну допустим по десять. И билет стоил десять. Утром. Евро. Хе-хе. Кинотеатр был такой не очень, на отшибе стоял, облупился весь краской, имени пионера-героя. Подошли, на лице здания постеры старые, замызганные, ничего не понятно, что показывают. Значит нам в кассу.
Заходим, впереди узкий зал, фонари тусклые, окурки по полу и вдали окошко полукруглое из оргстекла, вырезанное неровно и полочкой деревянной под ним. Подошли. Внутри темно.
Я, как самый неадекватный, решаюсь спросить темноту: «Скажите, пожалуйста, а какое сегодня кино». Секунд пять ожидания, потом резко глаза из темноты в окошке, желтые зубы, красный рот, и хриплый низкий женский голос шепотом с растяжкой длинной такой, на выдохе: «Призрак замка Моррисвиль».
Бля, про что было это кино, уже убей, не помню, а это, как сейчас перед глазами.

5.

Армейские будни2. Тонкости процесса офицерского похмелья
Московская область. Одна из частей центрального подчинения.
23 февраля, как известно, широко и с размахом отмечается в городах и весях, а еще шире в военных гарнизонах и воинских частях. Естественно, торжественное построение на плацу в парадной форме одежды с выносом боевого знамени. Настроение приподнятое! Блеск в глазах и боевой настрой! Но это все потом... А в начале, как обычно перед любым военным праздником, недельный геморрой с наведением порядка ВЕЗДЕ, приведением в должный вид подчиненных, плановые и внезапные проверки, в том числе и боевой готовности.
Но вот все позади. И командованием части решено провести празднование Дня защитника отечества. Праздник проводится накануне, то есть вечером 22 февраля, дабы в случае чего не портить показатели дисциплины непосредственно в праздник. По этому поводу в огромной офицерской столовой украшены плакатами стены, накрыты праздничные столы, приглашены жёны и все офицеры уже в состоянии легкого предпраздничного подпития.... Было много веселья и всего того, что называется лихой офицерской пьянкой (правда присутствие жен, все таки несколько сдерживало). Банкет закончился заполночь, и офицеров в разных степенях подпития растащили жены по домам.
Небольшое отступление.
Так уж получилось, что с конца второго курса и до самого окончания военной службы я был знаменосцем. Во всех частях где служил, после первого же контрольного занятия по строевой подготовке с участием офицеров и в присутствии командира, меня на следующий день закрепляли приказом по части как знаменосца. Без ложной скромности могу сказать, что в 1991 году мой (я был ЗКВ) курсантский взвод занял второе место на конкурсе по строевой подготовки среди ВВУЗов (не путать с ВУЗами) нашей необъятной Родины СССР. Первое место, и надо сказать заслуженно, а не просто по политическим причинам, занял взвод третьего курса МосВВОКУ. Думаю по МосВВОКУ комментарии излишни.
Утро 23 февраля выдалось солнечным и морозным. Зайдя в штаб я увидел интересную картину: дежурный по штабу (солдат срочник) тихо скучал на стуле, а по просторному фойе метался из стороны в сторону как тигр в клетке старший прапорщик Руденко. Михалыч (Руденко) был секретчиком. Мужик он был взрослый и заслуженный. На тот момент его армейский стаж уже перевалил 25-ти летний юбилей. Под его ответственностью и на хранении находилось боевое знамя нашей части. Увидев меня, Михалыч буквально бросился ко мне
- Анатолич! Выручай! Без тебя пропаду!
- а в чем собственно проблема? до построения еще час, ни знаменной группы ни знаменного взвода еще нет. Чего ты суетишься?
- да я не про это! Не могу я один пить! Не приучен! А если не выпью, хана! Сердце колотится, сейчас выпрыгнет!
- ааааа!!! понятно! Михалыч, не переживай, сейчас что-нибудь придумаем! я полез в карман парадной шинели за кошельком.
- да чё придумывать? все стоит давно! пошли скорее, то помру в одночасье!
Через минуту мы уже были в секретке. Секретная часть включала в себя две смежных небольших, метров по 6-8 квадратных, комнаты. В первой комнате на столе начальника секретной части уже была разложена закуска и стояли бутылки с разными горячительными напитками. Михалыч оказывается проснулся в темной столовой под утро. Жену он с собой на праздник не брал, вот и засиделся маленько. Некому было своевременно его до дома доставить. Проснувшись, естественно с крепким похмельем, Михалыч оценил обстановку, собрал то что еще было пригодно к употреблению в пищу, нашел непочатые бутылки (от коньяка до портвейна. Набор впечатлял), переместил добро в свой кабинет и начал ждать первого кто придет в штаб. Первым, на его счастье в 7:50 утра, оказался я.
Михалыч судорожно откупорил бутылку водки и разлил по пол стакана. Пить, откровенно говоря не хотелось. Я накануне не переусердствовал, чувствовал себя отлично, а утро начинать с водки как-то не люблю хотя и приходилось не раз... Но не пропадать же боевому товарищу! Мы чокнулись стаканами, Михалыч влил в себя первую дозу, зажмурился и судорожно засунул в рот себе что то из закуски. Я, воспользовавшись моментом, только намочил губы и поставил недопитый стакан в гущу бутылок и тарелок на столе.
- ммммм....!!! простонал Михалыч и с зажмуренными глазами рухнул задницей на стул. - Анатолич, ты меня спас! Еще минут пять и точно бы помер. А сейчас отпустило!
- ты главное не перебирай сегодня! А то завтра утром меня рядом не окажется и будешь по потолку бегать в поисках собутыльника, рассмеялся я.
Я закурил, а Михалыч открыл форточку, соорудил пепельницу из пустой банки и подвинул ее поближе ко мне. Сам он не курил, но к дыму относился спокойно. А уж ради "спасителя" и вовсе готов был побыть пассивным курильщиком.
В коридоре за дверью послышались шаги и голоса. Михалыч бросил встревоженный взгляд на меня, а потом на стол заваленный водкой и закуской.
- это моя знаменная группа. Расслабься Михалыч. Начальник штаба раньше полдевятого не появится, так что минут 40 у тебя еще есть. Успокоил я его.
Михалыч приоткрыл дверь, выглянул и заулыбался.
- о! новые страдальцы пожаловали!
В секретку ввалились два капитана в парадной форме. Гена и Серёга хоть и стояли ровно, но "факел" выхлопа и краснота глаз выдавали жесткое похмелье. Серега плюхнулся на единственный стул и простонал: - наливай... Михалыч. с быстротой молодого оленя, метнул на стол два пустых стакана и почти мгновенно налил по половине водкой. Капитаны глядя только на стаканы тут же их подняли и не чокаясь влили в себя оживляющую жидкость. Зажевав порцию водки, Гена разлил остатки водки по трем стаканам и пробурчав короткое "с праздником" опрокинул в себя содержимое своего стакана. Серега с Михалычем немедленно последовали его примеру.
- так, товарищи офицеры! На правах старшего по званию (я был тогда майором), я разрешаю еще по разу и до окончания торжественного построения ни грамма.
Трое задумчиво на меня посмотрели, Михалыч извлек из стола следующую бутылку и разлил ее без остатка в три стакана.
- пока товарищ майор добрый и не указал размер третьей дозы, надо пользоваться. Глубокомысленно изрек он.
Я поперхнулся дымом от его наглой находчивости, но возразить было не чего и промолчал.
В коридоре послышались энергичные шаги и голос начальника штаба, делающего замечания сонному дежурному. Вся троица переглянулась, а Михалыч к тому же начал судорожно пихать водку в стол.
- Михалыч! Перестань суетиться! Ты что, НШ (начальника штаба) за идиота держишь? Офицеры утром после пьянки у стола полного закуски перекусить собрались? одернул я его. Стакан налей! Быстро!
Михалыч с недоуменными глазами по пятаку налил полстакана водки из новой бутылки и протянул мне. Послышался резкий стук в дверь. Я взял стакан и открыл дверь. В секретку ворвался начальник штаба и уже набрал в легкие воздух, чтоб начать разнос, но я его опередил: - товарищ полковник, с Днем рожденья! и протянул ему стакан. Взгляд Сергея Георгиевича (начальника штаба) смягчился, на лице появилась улыбка.
- Миша! Ты первый кто сегодня меня поздравил! Даже жена забыла! Шампанское наверно ей вчера было уже лишним. Спит еще зараза!
У Сергея Георгиевича, как у настоящего военного День рождения был 23 февраля. Мы за предпраздничной суетой частенько вспоминали о нем в последний момент. Да и сам он не обижался на нашу забывчивость, понимая что сам же нас задачами заваливает по уши перед праздниками.
- наливайте, товарищ старший прапорщик! Вам на правах хозяина кабинета и младшего по званию я предоставляю это право.
Михалыч быстро извлек стаканы из загашника, выудил мой стакан (почти полный) и положил на стол вилки из столовой для закусывания.
- За настоящего военного родившегося в профессиональный праздник! поднял я свой стакан.
- УРА! УРА! УРА!
Привычно и троекратно ответили мне офицеры. Мы выпили.
- Ну все, господа! Пока достаточно. Получить знамя и на выход. распорядился начальник штаба и вышел.
- .... ну ты дал. Анатолич!!!! Михалыч с восхищением глядел на меня. Я думал он нас всех сейчас...!!! А ты...!!!
- хорош дифирамбы петь. Выдавай знамя. Время поджимает. Литр будешь должен, оборвал его я.
По окончании процедуры получения знамени я первым вышел из секретки. В коридоре стоял Сергей Георгиевич. Глянув на меня он с улыбкой произнес: хитер ты майор. Сам без люлей остался, товарищей от них же избавил да и начальнику похмелье снял...!
- ничего сверхъестественного, процесс похмелья у начальника ни чем не отличается от такого же процесса у подчиненного.... с улыбкой ответил я ему

6.

Эта история является чистой правдой от первого до последнего слова, главным доказательством чего является то, что я её выдумал от первой до последней буквы.
Итак, в воскресенье, ровно в 4 утра, когда ничто не предвещало беды, через открытое окно влетел он и противным писком-жужжанием над ухом оповестил, что моему безмятежному сну наступил конец, ну или, как минимум, перерыв. Я его не мог видеть в силу того, что в спальне было темно по причине раннего утра, и к тому же оба моих взора (или обе мои взоры, теперь, говорят, можно и так и так) по вполне понятным причинам были сомкнУты какой-то негой. Сие незаконное вторжение в мое воздушное пространство не сулило ничего хорошего, и поэтому пришлось приоткрыть левое око (моё любимое), дабы ознакомиться с показаниями светящегося циферблата часов. Согласно его показаниям, у меня было право на ещё 4 часа законного сна. Однако у кого-то на этот счёт было другое мнение. Звук открывающегося ока, по-видимому, спугнул пришельца, и жужжание временно оказалось вне зоны доступа моих ушей. Было совершенно очевидно, что эта передышка временная, тем не менее, она позволила мне сконцентрироваться и подтянуть внутренние резервы.
Подтянутому головному мозгу, перед лицом такой угрозы, ничего не оставалось, как хотя бы частично перейти в состояние бодрствования. Левое полушарие (моё любимое), назначенное отвечать за логику, подсказало мне, что вероятнее всего, речь идет о комаре. Общая эрудиция и два высших образования позволили мне заключить, что это был не просто комар, а баба евойная, то бишь, комариха. Таким образом, в результате брейнштурма, незамедлительно был сделан вывод о том, что вероятный противник, в лице вышеозначенной комарихи, имеет злонамерение, путём коварного протыкания моей плоти, произвести несанкционированный забор крови из моего спящего организма, посредством её отсасывания, для её дальнейшего использования в личных целях, а именно – размножения себе подобных кровососущих.
Результаты военного совета меня со мной, меня расстроили и обескуражили, так как в мои планы вовсе не входило этим ранним утром вливаться в стройные ряды не то, что почётных, но и вообще каких-либо доноров. Выручило второе полушарие – правое, которое, нужно отдать ему должное, наполовину пробудившись, проявило инициативу и творческий подход. Оно порекомендовало мне не поддаваться панике и подготовиться к отражению атаки и уничтожению противника.
Было принято решение, оставаясь на левом боку, оставить снаружи щёку, лоб в качестве приманки, правое ухо в качестве РЛС и нос, без которого было бы невозможно обеспечение кислородом осаждённого организма. В качестве оружия был выбран правый кулак (мой любимый), который уже неоднократно проявлял себя с положительной стороны при проведении операций по принуждению противника к миру, и который сейчас занял позицию поблизости от потенциального объекта нападения, слегка выставив фаланги из-под одеяла. Потянулись длительные минуты ожидания. Я думал о ней. Где она? Что делает, что замышляет? На когда у неё назначено наступление? Я не мог думать ни о чём другом, только о ней. Я мысленно готовился к маленькой победоносной войне, из которой нужно было выйти без кровопотерь. Наконец, вдали послышался гул. Я напрягся и затаил дыхание. Гул становился всё отчётливее и ближе пока не перешёл в отчетливый громкий писк прямо возле уха. Пора было действовать. Не дожидаясь пока противник займёт удобную позицию для нанесения ущерба кровоснабжению меня, было принято оперативное решение нанести превентивный удар и окончательно уничтожить летучего супостата. Правая рука молниеносно вылетела из засады и со всесокрушающей силой обрушилась на ухо (правое, моё любимое). Писк исчез. Остался гулкий звон в ухе. Не будучи уверенным в разгроме противника, я был вынужден вернуться на исходные оборонительные рубежи и продолжить несение боевого дежурства. На протяжении двух часов, с различными интервалами противник возобновлял воздушные налёты на мои незащищённые участки тела, и каждый раз был вынужден ретироваться не солоно сосавши.
Однако, утомительные минуты, проведённые в засаде в полной боевой готовности, физически и морально истощили личный состав в моём лице. Усталость дала о себе знать, и сон сморил меня. Мне снился огромный наглый комар, который, самодовольно улыбаясь, воткнул в меня свой хобот и, закатив от удовольствия глаза вампира, как коктейль через трубочку, пил мою кровушку. Я, было, сделал попытку оттолкнуть его, ударить, но не мог пошевелиться – в руках не было сил, мышцы были ватными и безвольными.
Проснулся я в холодном поту, страшно чесалась правая рука – на ней красовался большой красный волдырь. Совершенно очевидно, что коварный агрессор, пользуясь моим беспомощным состоянием и под покровом темноты, вероломно вторгся в мою кровеносную систему и произвел несанкционированный забор крови. На часах было 7-30. Пора вставать.
Я не могу снести такого оскорбления и надругательства над моей плотью и кровью. Мой разум возмущённый кипит и требует возмездия и крови врага. Я объявляю кровную месть и клянусь уничтожать этих тварей везде, где они будут мне попадаться, буду мочить их в сортире и вне сортира. Я устрою им кровавую бойню. Кровь за кровь. Призываю всех людей доброй воли объединиться и присоединиться к моей священной войне с кровопийцами.
P.S. Всех, кто видел или знает о местонахождении комарихи, с брюхом, полным крови группы В (III), резус фактор (+) положительный, а так же её родственников и близких, прошу уничтожить на месте без суда и следствия или сообщить мне. Вознаграждение гарантируется.

7.

В связи с гибелью Натальи Молчановой, вспомнился другой дайвер.

К сожалению, в широких дайверских кругах Юра Липский стал известен только после своей гибели, хотя, на мой взгляд, Юру можно было бы назвать действительно героем нашего времени. Это был единственный человек, бросивший вызов российским олигархам. Он вступил с ними в схватку и выиграл её.

Произошло это во время финансового кризиса 1998 года. В конце июля этого года Борис Ельцин торжественно пообещал лечь на рельсы, если в стране произойдёт дефолт, а уже через несколько дней после этого обещания дефолт был объявлен. Я думаю, что на рельсы Ельцин всё-таки тихонько лёг где-нибудь в укромном месте, например на своём огороде в Барвихе. Просто этого никто не видел. Руководители же российских банков не захотели ложиться ни на рельсы, ни на какое либо еще дорожное покрытие. По бедности своей, убогости и сиротству они просто отказались выплачивать деньги трудящимся. И однажды утром Юра, как и многие наши сограждане, получил официальное уведомление от нескольких банков, в которых лежали его доллары.
Все они были приблизительно одного содержания и выглядели так: «Уважаемый господин Липский! К сожалению, наш банк не сможет вернуть Вам Ваши деньги в ближайшее время. Но обязуется вернуть их в полном объёме через пять лет в рублях по курсу ММВБ на текущий момент. Всего наилучшего. С уважением. Управляющий банком».

Большинство людей, получив в этот момент такие письма, тяжело вздохнули и попрощались с деньгами. Только не Юра.
Не долго думая, он напечатал ответные письма, зеркально повторявшие банковские депеши с той только разницей, что обращены они было к управляющему банком, а внизу стояла подпись господина Липского.
Выглядели они так: «Уважаемый господин управляющий! К сожалению, я не смогу вернуть Вам Ваши деньги в ближайшее время. Но обязуюсь вернуть их в полном объёме через пять лет в рублях по курсу ММВБ на текущий момент. Всего наилучшего. С уважением. Юрий Липский».
Что за абсурд, подумал каждый управляющий банком – мы ему должны, а не он нам. Наверное, какой-то ненормальный. Много нам всякого пишут.

Но Юра знал, что делал. В этот день он улетал в Ганновер, а оттуда – в Сан-Марино (сразу после этого предстояли поездки в Египет, Коста-Рику, Кипр и Испанию). Сидя в самолёте компании Люфтганза (для поездок на этот раз Юра выбрал только западные компании), он попросил стюардессу принести ему несколько пар водолазных часов Citizen, представленных в каталоге Duty-free. На вопрос о форме оплаты широко улыбаясь протянул кредитную карту уважаемого российского банка. Общая стоимость покупки составила приблизительно 2000 долларов. Карту в самолёте не проверяли, поскольку для этого требуется телефонный дозвон. Деньги у Юры на счету были, и закона он не нарушал, а то, что банк отказывался выдавать ему наличные – это другой вопрос.

Налетав за несколько дней десятки тысяч километров и накупив водолазных часов приблизительно на сумму банковского долга, Юра решил немного превысить её, так, самую малость, для возмещения морального ущерба. Моральный ущерб он оценил в пару тысяч долларов. Можно было оценить и выше, но Юра не хотел дразнить гусей. А кто знает нравы этих банковских работников? Придумают ещё какую-нибудь гадость.

С точки зрения закона вопрос был кристально ясен и на первый же возмущённый звонок из банка по поводу возврата денег, Юра ласково и доходчиво объяснил, что деньги он обязательно вернёт, всё до копейки, через пять лет, в рублях по курсу ММВБ на текущий момент.
– Неужели Вы не получали моего письма, оно ведь было послано с уведомлением о вручении и заверено у нотариуса? Поищите в Ваших бумагах. Но не волнуйтесь, копии у меня есть. Если же произошла какая-то ошибка, то я готов с удовольствием встретиться с Вами в суде.

Ситуация для банка была абсолютно патовая. Какой там суд? Сами написали, что денег не вернут, да ещё и подпись поставили. Что же они могут требовать теперь от Юры? Кроме скандала и ещё одного позора добиться ничего не удастся. Разве что возмещения перерасходованных Юрой двух тысяч, которые они смогут получать только в виде алиментов непонятно какого размера, поскольку по документам Юра, вероятнее всего, числился безработным. И управляющие нескольких банков вынуждены были дружно поверить Юриному обещанию. А именно, через пять лет, в рублях по курсу ММВБ и т.д. и т.п.

Юра провел эту операцию в основном, из любви к искусству. Он не бедствовал и эти деньги не были для него большими. Купленные по банковской карте часы он продал в Интернете, а несколько экземпляров подарил друзьям.
Его часы Citizen, подаренные мне, до сих пор лежат у меня на столе, в память о том, как умный человек может выиграть сеанс одновременной игры у нескольких крупных мерзавцев сразу, причём, играючи и с улыбкой на лице.

8.

Недавно вспоминали в кругу друзей историю двадцатилетней давности, и было решено поведать её миру. Разумеется, с изменёнными именами и без указания места действия, чтобы никому не было обидно.

Диспозиция такова: средина девяностых, зима, очень ранее утро первого января очередного года. Я и мои друзья: Миша (сосед и друг детства) и Лариса, составляющие ныне вместе очень дружное семейство, оказались в другом районе города с целью посетить наших общих друзей. Ну в общем, как это обычно бывает: кто-то звонит и поздравляет с наступающим, потом рождается вполне ожидаемая мысль совместно поднять бокалы...

Тем более, что городская администрация клятвенно обещала организовать движение общественного транспорта всю новогоднюю ночь. Воспалённому алкоголем мозгу 15 минут на автобусе — это практически рядом. Вот только из-за стола встань и ты уже там где надо. Однако моя будущая супруга назвала нас с Мишей идиотами и осталась дома, а Лариса ну никак не могла отпустить Мишу одного, и поехала с нами. Оделись кто во что горазд. Я, например, был в бушлате, который обычно использовал на зимней рыбалке, потому что он был тёплый, а также потому, что в его карманы уместилась выпивка-закуска-подарки, которые мы хотели с собой взять. Остальные были одеты соответственно. Лариса, например, была заботливо закутана в любимый ватник Мишиной тёти, потому что холодно, и ещё, как сказал Миша: «не в театр идём, а так в гости по соседству».

Доехали отлично и быстро на автобусе, поздравили друзей лично, выпили, закусили, пора бы теперь и домой. И тут обнаруживается, что решимости городской администрации организовать движение транспорта не хватило до самого утра. То есть варианта два: такси или пешком. Пешком отпадает, ибо всё-таки далековато после бурной новогодней ночи, и уже чувствовалась усталость и крайнее нежелание совершать бодрящую часовую прогулку под зимним новогодним небом.

Благо на перекрёстке был кажущийся на первый взгляд избыток предложения на рынке извоза в виде вереницы самых разных бомбящих автомобилей. Ожидаемо, что утром первого января тариф будет непривычно особенным. Мы были морально готовы к пяти- или даже десятикратному коэффициенту против обычного «ночного» тарифа, что мы раз в год могли себе позволить, ибо мы с Мишей, хоть и параллельно учились, зарабатывали на тот момент выше среднего.

Однако, сумма, озвученная первым в очереди таксистом, превзошла все вменяемые ожидания. Она ровно в два раза превосходила месячную зарплату учительницы в средней школе, что можно установить абсолютно точно, поскольку Лариса именно и была школьной учительницей на тот самый момент. Оставаясь, впрочем, работать в школе скорее из чувства долга перед обществом, нежели ради заработка. Мы с Мишей тоже немного обалдели от ценообразования в области извоза в новогоднюю ночь и решили вступить в переговоры с бомбилой с целью получить скидку раз эдак в несколько, причём как минимум, а как максимум, так во много раз.

Бомбила на контакт сначала не шёл, однако после полуминутного сопения, выдал встреченное предложение:

- Ну пусть баба ваша за щеку возьмёт, тогда скину немного.

См. выше, мы и правда были одеты как люди стоящие на самой низкой ступеньке социальной лестницы (ватник, бушлат, валенки). Однако, даже в этом случае сие предложение было явным перебором. Потому что значительная часть населения нашего города уже посетила места не столь отдалённые, а ещё не менее значительная часть, судя по образу жизни, готовилась к такому событию в своей жизни. Иными словами, для города, живущего отчасти «по понятиям», такое предложение было более чем не комильфо. Но, наверное, что-то замкнуло в голове работника баранки и педалей под конец морозной новогодней смены и ему помимо денег захотелось ещё и тепла. Разумеется в том виде, как он себе это тепло представлял. И причём настолько, что это желание выжгло все предохранители в мозгу.

Спортсменами, а тем более чаками норрисами или джеки чанами, мы с Мишей не были, но детство и юность прошли на границе с промзоной, а также обычным делом были качалки, подростковые разборки, боевые искусства, ну или то, что под ними тогда понималось... В общем представляете о чём я? Миша, пробывший первую половину детства в ранге очкарика-ботаника, вынужден был преуспеть в этом всём больше, чем остальные, иначе вторая половина детства была бы ещё более печальной, и он был бы бит всякой гопотой практически ежедневно. А в юность он вступил бы просто изгоем. Время такое было. Подобного исхода Миша не хотел, поэтому задерживался в нашем подвальном спортзале частенько допоздна.

В общем, пришлось ему и железо потягать, и на турнике повисеть, и спаррингах постоять, как и нам всем. Но ему, наверняка, в силу телосложения и имиджа с существенно большим фанатизмом, чем остальным.

И тут какой-то бомбила так оскорбляет его любимую Ларису, в которой он души не чает и на руках носит. Миша тоже посопел какое-то время, потом снова наклонился в приоткрытому стеклу машины и ответил вопросом на предложение бомбилы:

- Так ты что, защеканец что ли?

Ответ по степени экспрессии превосходил первоначальный вопрос. Про троллинг тогда не знали, а это значит, что Миша был первым в истории троллем нашего города, а может и всей страны, или даже всего мира. Причём спонтанно.

Затем последовала короткая перепалка с использованием не афишируемых, но хорошо известных русских идеологем, а ещё спустя буквально пару секунд бомбила вынырнул из водительской двери с монтировкой в руке и злобным блеском в глазах и начал приближаться к Мише с явным требованием сатисфакции. Остальные бомбилы тоже напряглись, было понятно, что собрата они не бросят, на что наверняка этот самый собрат с монтировкой и рассчитывал на своих коллег.

Дальше я помню всё довольно смутно, ибо всё было очень быстро, а я был уже весьма нетрезв. Пытаясь одновременно как-то прикрывать Мишу хотя бы со спины, я понимал, что в такой ситуации самое главное, чтобы не затоптали хрупкую Ларису, которая в такой ситуации чувствовала себя определённо не в своей тарелке и информировала об этом всех вербально при помощи громкого визжания и междометий, поскольку ругаться матом так и не научилась. О том, чтобы нам всем отступить или убежать уже не могло быть и речи. Битва началась. Поэтому выполняя роль гибрида сломанной ветряной мельницы и взбесившегося вентилятора на раскатанном шинами льду проезжей части, я с переменным успехом и перманентным энтузиазмом тоже активно участвовал в этом действе.

Сначала я подумал, что всё очень плохо. Потом мелькнула надежда, что как-нибудь всё-таки отобьёмся. Потом уверенность стала нарастать, когда мы буквально нащупали свободный ото льда участок асфальта под прикрытием сугроба с одной стороны и запаркованного грузовика с другой. Ситуация как-то стабилизировалась. Затем я начал беспокоиться, что Миша кого-нибудь убьет отнятой у первого бомбилы монтировкой. Потом я понял, что мы практически победили. А в финале приехал милицейский бобик, вызванный кем-то из благодарных зрителей из близлежащих домов, чтобы зафиксировать нашу убедительную победу по очкам в милицейском протоколе.

Из минусов было то, что бомбилы обычно были на короткой ноге с милицией, что могло быть чревато при составлении протокола. Из плюсов то, что в составе наряда был наш приятель по школе. Составили протокол относительно мирно и быстро, бомбилы собрали выбитые золотые коронки, которые смогли найти в темноте, все вместе вытерли с физиономий сопли цвета заката, и мы втроём воспользовались любезным предложением наряда подбросить нас до дома (спасибо приятелю из наряда). Когда мы грузились в милицейский УАЗик у большинства бомбил было на лицах написало злорадство и уверенность в том, что нас везут как минимум на расстрел, ну или хотя бы в сибирь на урановые рудники.

Дома рыдающая Лариса была передана на руки моей будущей супруге, от которой я в течении последующих десяти секунд узнал о себе больше, чем за всё прошлое и будущее время совместной жизни. А мы с Мишей приняли про сто грамм антидепрессанта. Покурили. Потом удвоили дозу лекарства и наконец всё-таки тоже пошли спать, так и не поняв с каким чувством вставать завтра и как жить дальше вообще.

Спустя пару недель нас вежливо и официально пригласили для дачи показаний. Всё-таки в деле появились заявления о ЧМТ (что не подтвердилось), сломанной руке, двух сотрясениях мозга, не помню уже о скольких сломанных носах и всех остальных травмах по мелочи, причинённых непосредственно Мишей и мной (конечно больше Мишей, потому что героем дня был несомненно он, а я просто практически на подтанцовках у него был, но валить всё на друга мне бы совесть не позволила. То есть - лямку обоим тянуть. Друзья всё-таки).

Всё вместе это уже тянуло на вполне отчётливую уголовную перспективу. А это значило: прощай ВУЗ и хорошая работа с ещё лучшей перспективой... И, здравствуй зона!

Знакомых нужного уровня из соответствующих органов, способных как-то повлиять на процесс, у нас не было, и вечер накануне прошёл в тяжёлых раздумьях, сборах вещей и сушении сухарей, ибо уверенности, что после дачи показаний нас отпустят на все четыре стороны, не было. Скорее наоборот.

Помощь пришла неожиданно. Вернее мы с Мишей тогда до конца не поняли, что это именно помощь, а не простое баловство. Брат Ларисы - Гена был замом главреда городской газеты. У неё в семье все имеют то или иное отношение к творческой интеллигенции. Сам главред выжил из ума ещё при Брежневе и интересовался исключительно составлением колонки «сад и огород». Поэтому, можно сказать, что именно Гена и определял редакционную политику главного городского печатного органа. Практическая польза от участия четвёртой власти в этом деле была для нас не очевидна, но на допрос мы отправились в сопровождении Гены, по его настоянию.

Вызывали на дачу показаний по одному, но Гена настоял, что поскольку процесс имеет общественный резонанс (о как он сразу завернул!), а адвокатов у нас нет, то пусть хоть пресса как-то участвует в этом всём безобразии. При этом он сыпал названиям свежепринятых законов (средина 90-х, не забыли?) и именами и изречениями региональных и федеральных политиков. В результате следователь быстро сдался с условием, что Гена будет сидеть в уголке на табуретке и молчать. Первым на допрос пошёл я.

Практика показала, что Гена и глагол «молчать» несовместимы. Уже после пяти минут допроса Гена нависал над следователем и требовал привлечь всю городскую администрацию к ответственности за саботаж работы общественного транспорта в новогоднюю ночь. Ближе к десятой минуте следователь узнал, что именно он персонально, как представитель органов, ответственен в том, что по ночам городом правит таксистская мафия, творящая беспредел на улицах и угрожающая жизни и здоровью мирных жителей, а органы правопорядка вместо того, чтобы с этим бороться хотят бросить этих самых ни в чём неповинных жителей за решётку.

Следователь уже не пытался заткнуть Гену, когда он переходил к победному финалу. Со следователем он уже был в тот момент на «ты», по крайней мере со своей стороны. Затащив в кабинет Мишу, ожидающего в коридоре, и посадив его рядом со мной, он снова навис над сидевшим за столом следователем, на лице которого была изображена беспредельная тоска и желание, если не умереть прямо здесь и сейчас, то как минимум, чтобы всё происходящее имело место с кем-нибудь другим, но никак не с ним.

- Вот смотри, - снова обратился Гена к следователю, - Два молодых парня. Учатся, работают. Будущее страны, одним словом. А с другой стороны кто? Кровопийцы, желающие за одну ночь в году сделать годовую выручку? Ты на чьей стороне? Их там сколько в машинах сидело? Шестеро? Причём с монтировками! Вооружённые то есть! Иными словами не просто вооружённые, а группой лиц и по предварительному сговору! Ты подумай сам на чьей ты стороне? Что мне в редакционной статье писать? Чтобы люди с наступлением темноты вообще по домам сидели? А то их либо убьют шатающиеся по городу вооружённые банды, или милиция им за попытку отбиться от этих самых банд дело пришьёт и в тюрьму посадит? Мы какое государство строим? Правовое?...

Тут Гена взял паузу. Если бы на столе был графин, то Гена наверняка бы из него налил в гранёный стакан и картинно выпилил. Но Графина не было, поэтому Гена продолжил свою речь:

- Давай, сделаем так, - снова навис он над следователем, - Ребята извиняются в редакционной статье в следующем номере, на первой полосе, за то, что назвали таксиста «защеканцем» по ошибке. Понимаешь. Ну обознались ребята по пьяному делу. Новый год всё-таки. А умысла оскорбить у них не было. Понятно? А про сказки, что два пьяных студента парализовали работу всего городского такси мы просто забудем. Ты же не хочешь, чтобы над этой ситуацией все в городе смеялись? Да все ржать в голос будут, когда узнают как двое юношей, возглавляемые учительницей русского языка и литературы, которая по комплекции метр шестьдесят в прыжке, а при слове «жопа» вообще гарантированно падает в обморок, разгромили превосходящие силы бомбил, у которых рожи шире радиаторов их собственных машин. Ты хочешь чтобы я об этом написал? А я могу... И причём, ни слова не совру.

Следователь думал некоторое время. Потом обратился к нам с Мишей:

- Так, вы двое - в коридор. Сидеть и ждать.

Гена остался со следователем один на один. В последующие минут десять из-за двери доносился Генин голос. Отдельные слова разобрать было сложно, но общий смысл улавливался. Было понятно, что Гена расписывал всё новые и новые картины апокалипсиса, которые обязательно будут отражены в его редакционной статье. А если бы его время от времени произносимые «ха-ха-ха» услышал бы Станиславский, то он бы совершенно точно изумился, и наверняка бы пересмотрел кое-что в своей школе.

Собственно с этим своим «ха-ха» Гена вышел из кабинета следователя и потянул нас с Мишей на улицу. За секунду до закрытия двери в кабинет я увидел взгляд следователя вслед Гене. Именно в этом взгляде я понял что такое четвёртая власть. Её смысл умещается всего в двух словах: «пожалуйста, отстаньте».

Купив пива в палатке у остановки, чтобы как-то прийти в себя, мы устремили свои взоры на Гену. Тот торжествующе помолчал, обвёл взглядом окружающий пейзаж, потом похлопал нас по очереди по плечу, допил залпом пиво и вынес приговор:

- Свободны, затейники. Но дальше давайте без телесных повреждений.

В следующем номере городской газеты, как и было обещано Геной, красовалась большая статья про ужасы творящиеся на ночных улицах города. Где мы с Мишей представали практически ангелами и искренне извинялись перед таксистом XYZ (имя, фамилия и отчество было указанно в статье полностью) в том что мы ПО ОШИБКЕ назвали XYZ «защеканцем». И обязуемся больше его этим унизительным словом не называть.

Заявление в милиции от XYZ и его коллег были забраны ими в тот же день. Сам XYZ был вынужден уехать из города, потому что иначе как «защеканцем» его никто больше не называл. Всё-таки специфика мировосприятия в то время знаете ли... И такое «погонялово» хуже, чем чёрная метка для капитана пиратского корабля.

9.

Не моё.

ПОТРЯСАЮЩАЯ ИСТОРИЯ

Это серое, ничем не примечательное здание на Старой площади в Москве редко привлекало внимание проезжающих мимо. Настоящее зрелище ожидало их после поворотов направо и трех минут езды – собор Василия Блаженного, Красная площадь и, конечно же, величественный и легендарный Кремль. Все знали – одна шестая часть земной суши, именуемая СССР, управлялась именно отсюда.
Все немного ошибались.
Нет, конечно же, высокие кабинеты были и в Кремле, но, по-настоящему рулили Советской империей те, кто помещался в том самом сером здании на Старой площади – в двух поворотах и трех минутах езды.
И именно здесь помещался самый главный кабинет страны, кабинет генерального секретаря ЦК КПСС, и в данный исторический момент, а именно ранней весной 1966 года, в нем хозяйничал Леонид Брежнев.
Сегодня в коридорах этого серого здания царила непривычная суета. Можно даже сказать – переполох. Понукаемая нетерпеливыми окриками генсека, партийно-чиновничья рать пыталась выполнить одно-единственное, но срочное задание.
Найти гражданина СССР Армада Мишеля.
Всё началось с утра. Генсеку позвонил взволнованный министр иностранных дел и в преддверии визита в СССР президента Французской Республики генерала Шарля де Голля доложил следующее. Все службы к встрече готовы. Все мероприятия определены. Час назад поступил последний документ – от протокольной службы президента Франции, и это тоже часть ритуала, вполне рутинный момент. Но один, третий по счету, пункт протокола вызвал проблему. Дело в том, что высокий гость выразил пожелания, чтобы среди встречающих его в Москве, причем непосредственно у трапа, находился его ДРУГ и СОРАТНИК (именно так) Армад Мишель (смотри приложенную фотографию), проживающий в СССР.
- Ну и что? – спокойно спросил генсек. – В чем проблема-то?
- Нет такого гражданина в СССР, - упавшим голосом ответствовал министр. – Не нашли, Леонид Ильич.
- Значит, плохо искали, - вынес приговор Брежнев.
После чего бросил трубку, нажал какую-то кнопку и велел поискать хорошо.
В первые полчаса Армада Мишеля искали единицы, во вторые полчаса – десятки.
Спустя еще три часа его искали уже тысячи. Во многих похожих зданиях. В республиках, краях и областях.
И вскоре стало ясно: Армад Мишель – фантом.
Ну не было, не было в СССР человека с таким именем и фамилией. Уж если весь КГБ стоит на ушах и не находит человека, значит его просто нет. Те, кто успел пожить в СССР, понимают – о чем я.
Решились на беспрецедентное – позвонили в Париж и попросили повторить 3-й пункт протокола.
Бесстрастная лента дипломатической связи любезно повторила – АРМАД МИШЕЛЬ.
Забегая вперед, замечу – разумеется, французский лидер не мог не знать, под какими именно именем и фамилией проживает в СССР его друг и соратник. Он вполне намеренно спровоцировал эти затруднения. Это была маленькая месть генерала. Не за себя, конечно. А за своего друга и соратника.
А на Старой площади тем временем назревал скандал. И во многих других адресах бескрайнего СССР – тоже.
И тут мелькнула надежда. Одна из машинисток серого здания не без колебаний сообщила, что года три назад ей, вроде, пришлось ОДИН раз напечатать эти два слова, и что тот документ предназначался лично Никите Хрущеву – а именно он правил СССР в означенном 1963-м году.
Сегодня нажали бы на несколько кнопок компьютера и получили бы результат.
В 66-м году десятки пар рук принялись шерстить архивы, но результата не получили.
Параллельно с машинисткой поработали два узко профильных специалиста. И она вспомнила очень существенное – кто именно из Помощников Хрущева поручал ей печатать тот документ. (Это была очень высокая должность, поэтому Помощники генсеков писались с большой буквы).
По игре случая этот самый Помощник именно сегодня отрабатывал свой последний рабочий день в этой должности.
Пришедший к власти полтора года назад Брежнев выводил хрущевские кадры из игры постепенно, и очередь этого Помощника наступила именно сегодня.
Ринулись к помощнику, который ходил по кабинету и собирал свои вещи. Помощник хмуро пояснил, что не работал по этому документу, а лишь выполнял поручение Хрущева, и только тот может внести в это дело какую-то ясность. Помощнику предложили срочно поехать к Хрущеву, который безвыездно жил на отведенной ему даче. Помощник категорически отказался, но ему позвонил сам генсек и намекнул, что его служебная карьера вполне может претерпеть еще один очень даже интересный вираж.
Спустя два часа Помощник сидел в очень неудобной позе, на корточках, перед бывшим главой компартии, который что-то высаживал на огородной грядке. Вокруг ходили плечистые молодые люди, которые Хрущева не столько охраняли, сколько сторожили.
72-летний Хрущев вспомнил сразу. Ну, был такой чудак. Из Азербайджана. Во время войны у французов служил, в партизанах ихних. Так вот эти ветераны французские возьми и пошли ему аж сто тысяч доллАров. (Ударение Хрущева – авт.). А этот чудак возьми и откажись. Ну, я и велел его доставить прямо ко мне. И прямо так, по партийному ему сказал: нравится, мол, мне, что ты подачки заморские не принимаешь. Но, с другой стороны, возвращать этим капиталистам деньги обидно как-то. А не хочешь ли ты, брат, эту сумму в наш Фонд Мира внести? Вот это будет по-нашему, по-советски!
- И он внес? – спросил Помощник.
- Даже кумекать не стал, - торжествующе сказал Хрущев. – Умел я все ж таки убеждать. Не то, что нынешние. Короче, составили мы ему заявление, обедом я его знатным угостил, за это время нужные документы из Фонда Мира привезли, он их подписал и вся недолга. Расцеловал я его. Потому как, хоть и чудак, но сознательный.
Помощник взглянул на часы и приступил к выполнению основной задачи.
- Так это ж кличка его партизанская была, - укоризненно пояснил Хрущев. – А настоящее имя и фамилия у него были – без поллитра не то, что не запомнишь – не выговоришь даже.
Помощник выразил сожаление.
А Хрущев побагровел и крякнул от досады.
- А чего я тебе про Фонд Мира талдычу? Финансовые документы-то не на кличку ведь составляли! – Он взглянул на своего бывшего Помощника и не удержался. – А ты, я смотрю, как был мудак мудаком, так и остался.
Спустя четверть часа в Фонде Мира подняли финансовую отчетность.
Затем пошли звонки в столицу советского Азербайджана – Баку.
В Баку срочно организовали кортеж из нескольких черных автомобилей марки «Волга» и отрядили его на север республики – в город Шеки. Там к нему присоединились авто местного начальства. Скоро машины съехали с трассы и по ухабистой узкой дороге направились к конечной цели – маленькому селу под названием Охуд.
Жители села повели себя по-разному по отношению к этой автомобильной экспансии. Те, что постарше, безотчетно испугались, а те, что помладше, побежали рядом, сверкая голыми пятками.
Время было уже вечернее, поэтому кортеж подъехал к небольшому скромному домику на окраине села – ведь теперь все приехавшие знали, кого именно искать.
Он вышел на крыльцо. Сельский агроном (рядовая должность в сельскохозяйственных структурах – авт.) сорока семи лет от роду, небольшого роста и, что довольно необычно для этих мест, русоволосый и голубоглазый.
Он вышел и абсолютно ничему и никому не удивился. Когда мы его узнаем поближе, мы поймем, что он вообще никогда и ничему не удивляется – такая черта натуры.
Его обступили чиновники самого разного ранга и торжественно объявили, что агроном должен срочно ехать в Баку, а оттуда лететь в Москву, к самому товарищу Брежневу. На лице агронома не дрогнул ни один мускул, и он ответил, что не видит никакой связи между собой и товарищем Брежневым, а вот на работе – куча дел, и он не может их игнорировать. Все обомлели, вокруг стали собираться осмелевшие сельчане, а агроном вознамерился вернуться в дом. Он уже был на пороге, когда один из визитеров поумнее или поинформированнее остальных, вбросил в свою реплику имя де Голля и связно изложил суть дела.
Агроном повернулся и попросил его поклясться.
Тот поклялся своими детьми.
Этой же ночью сельский агроном Ахмедия Джабраилов (именно так его звали в миру), он же один из самых заметных героев французского Сопротивления Армад Мишель вылетел в Москву.
С трапа его увезли в гостиницу «Москва», поселили в двухкомнатном номере, дали на сон пару часов, а утром увезли в ГУМ, в двухсотую секцию, которая обслуживала только высшее руководство страны, и там подобрали ему несколько костюмов, сорочек, галстуков, обувь, носки, запонки, нижнее белье, плащ, демисезонное пальто и даже зонтик от дождя. А затем все-таки повезли к Брежневу.
Генсек встретил его, как родного, облобызал, долго тряс руку, сказал несколько общих фраз, а затем, перепоручив его двум «товарищам», посоветовал Ахмедии к ним прислушаться.
«Товарищи» препроводили его в комнату с креслами и диванами, уселись напротив и предложили сельскому агроному следующее. Завтра утром прибывает де Голль. В программу его пребывания входит поездка по стране.
Маршрут согласован, но может так случиться, что генерал захочет посетить малую родину своего друга и соратника – село Охуд. В данный момент туда проводится асфальтовая дорога, а дополнительно предлагается вот что (на стол перед Ахмедией легла безупречно составленная карта той части села, где находился его домик). Вот эти вот соседские дома (5 или 6) в течение двух суток будут сравнены с землей. Живущих в них переселят и поселят в более благоустроенные дома. Дом агронома наоборот – поднимут в два этажа, окольцуют верандой, добавят две пристройки, а также хлев, конюшню, просторный курятник, а также пару гаражей – для личного трактора и тоже личного автомобиля. Всю эту территорию огородят добротным забором и оформят как собственность семьи Джабраиловых. А Ахмедие нужно забыть о том, что он агроном и скромно сообщить другу, что он стал одним из первых советских фермеров. Все это может быть переделано за трое суток, если будет соблюдена одна сущая мелочь (на этом настоял Леонид Ильич), а именно – если Ахмедия даст на оное свое согласие.
Агроном их выслушал, не перебивая, а потом, без всякой паузы, на чистом русском языке сказал:
- Я ничего не услышал. А знаете – почему?
- Почему? – почти хором спросили «товарищи».
- Потому что вы ничего не сказали, - сказал Ахмедия.
«Товарищи» стали осознавать сказанное, а он встал и вышел из комнаты.
Встречающие высокого гостя, допущенные на летное поле Внуково-2, были поделены на две группы. Одна – высокопоставленная, те, которым гость должен пожать руки, а другая «помельче», она должна была располагаться в стороне от трапа и махать гостю руками. Именно сюда и задвинули Ахмедию, и он встал – с самого дальнего края. Одетый с иголочки, он никакой физической неловкости не ощущал, потому что одинаково свободно мог носить любой род одежды – от военного мундира до смокинга и фрачной пары, хотя последние пятнадцать лет носил совершенно другое.
Когда высокая, ни с какой другой несравнимая, фигура де Голля появилась на верхней площадке трапа, лицо Ахмедии стало покрываться пунцовыми пятнами, что с ним бывало лишь в мгновения сильного душевного волнения – мы еще несколько раз встретимся с этим свойством его физиологии.
Генерал сбежал по трапу не по возрасту легко. Теплое рукопожатие с Брежневым, за спинами обоих выросли переводчики, несколько общих фраз, взаимные улыбки, поворот генсека к свите, сейчас он должен провести гостя вдоль живого ряда встречающих, представить их, но что это? Де Голль наклоняется к Брежневу, на лице генерала что-то вроде извинения, переводчик понимает, что нарушается протокол, но исправно переводит, но положение спасает Брежнев. Он вновь оборачивается к гостю и указывает ему рукой в сторону Ахмедии, через мгновение туда смотрят уже абсолютно все, а де Голль начинает стремительное движение к другу, и тот тоже – бросается к нему. Они обнимаются и застывают, сравнимые по габаритам с доном Кихотом и Санчо Панса. А все остальные, - или почти все, - пораженно смотрят на них.
Ахмедию прямо из аэропорта увезут в отведенную де Голлю резиденцию – так пожелает сам генерал. Де Голль проведет все протокольные мероприятия, а вечернюю программу попросит либо отменить либо перенести, ибо ему не терпится пообщаться со своим другом.
Де Голль приедет в резиденцию еще засветло, они проведут вместе долгий весенний вечер.
Именно эта встреча и станет «базовой» для драматургии будущего сценария. Именно отсюда мы будем уходить в воспоминания, но непременно будем возвращаться обратно.
Два друга будут гулять по зимнему саду, сидеть в уютном холле, ужинать при свечах, расстегнув постепенно верхние пуговицы сорочек, ослабив узлы галстука, избавившись от пиджаков, прохаживаться по аллеям резиденции, накинув на плечи два одинаковых пледа и при этом беседовать и вспоминать.
Воспоминания будут разные, - и субъективные, и авторские, - но основной событийный ряд сценария составят именно они.
Возможно, мы будем строго придерживаться хронологии, а может быть и нет. Возможно, они будут выдержаны в едином стилистическом ключе, а может быть и нет. Всё покажет будущая работа.
А пока я вам просто и вкратце перечислю основные вехи одной человеческой судьбы. Если она вызовет у вас интерес, а может и более того – удивление, то я сочту задачу данной заявки выполненной.
Итак, судите сами.

Повторяю, перед вами – основный событийный ряд сценария.
Вы уже знаете, где именно родился и вырос наш герой. В детстве и отрочестве он ничем кроме своей внешности, не выделялся. Закончил сельхозтехникум, но поработать не успел, потому что началась война.
Записался в добровольцы, а попав на фронт, сразу же попросился в разведку.
- Почему? – спросили его.
- Потому что я ничего не боюсь, – ответил он, излучая своими голубыми глазами абсолютную искренность.
Его осмеяли прямо перед строем.
Из первого же боя он вернулся позже всех, но приволок «языка» - солдата на голову выше и в полтора раза тяжелее себя.
За это его примерно наказали – тем более, что рядовой немецкой армии никакими военными секретами не обладал.
От законных солдатских ста грамм перед боем он отказался.
- Ты что – вообще не пьешь? - поинтересовались у него.
- Пью, – ответил он. – Если повод есть.
Любви окружающих это ему не прибавило.
Однажды его застали за углубленным изучением русско-немецкого словаря.
Реакция была своеобразная:
- В плен, что ли, собрался?
- Разведчик должен знать язык врага, – пояснил он.
- Но ты же не разведчик.
- Пока, – сказал он.
Как-то он пересекся с полковым переводчиком и попросил того объяснить ему некоторые тонкости немецкого словосложения, причем просьбу изложил на языке врага. Переводчик поразился его произношению, просьбу удовлетворил, но затем сходил в штаб и поделился с нужными товарищами своими сомнениями. Биографию нашего героя тщательно перелопатили, но немецких «следов» не обнаружили. Но, на всякий случай, вычеркнули его фамилию из списка представленных к медали.
В мае 1942 года в результате безграмотно спланированной военной операции, батальон, в котором служил наш герой, почти полностью полег на поле боя. Но его не убило. В бессознательном состоянии он был взят в плен и вскоре оказался во Франции, в концлагере Монгобан. Знание немецкого он скрыл, справедливо полагая, что может оказаться «шестеркой» у немцев.

Почти сразу же он приглянулся уборщице концлагеря француженке Жанетт. Ей удалось уговорить начальство лагеря определить этого ничем не примечательного узника себе в помощники. Он стал таскать за ней мусор, а заодно попросил её научить его французскому языку.
- Зачем это тебе? – спросила она.
- Разведчик должен знать язык союзников, – пояснил он.
- Хорошо, – сказала она. – Каждый день я буду учить тебя пяти новым словам.
- Двадцать пяти, – сказал он.
- Не запомнишь. – засмеялась она.
Он устремил на неё ясный взгляд своих голубых глаз.
- Если забуду хотя бы одно – будешь учить по-своему.
Он ни разу не забыл, ни одного слова. Затем пошла грамматика, времена, артикли, коих во французском языке великое множество, и через пару месяцев ученик бегло болтал по-французски с вполне уловимым для знатоков марсельским выговором (именно оттуда была родом его наставница Жанетт).
Однажды он исправил одну её стилистическую ошибку, и она даже заплакала от обиды, хотя могла бы испытать чувство гордости за ученика – с женщинами всего мира иногда случается такое, что ставит в тупик нас, мужчин.
А потом он придумал план – простой, но настолько дерзкий, что его удалось осуществить.
Жанетт вывезла его за пределы лагеря – вместе с мусором. И с помощью своего племянника отправила в лес, к «маки» (французским партизанам – авт.)
Своим будущим французским друзьям он соврал лишь один – единственный раз. На вопрос, кем он служил в советской армии, он ответил, не моргнув ни одним голубым глазом:
- Командиром разведотряда.
Ему поверили и определили в разведчики – в рядовые, правда. Через четыре ходки на задания его назначили командиром разведгруппы. Ещё спустя месяц, когда он спустил под откос товарняк с немецким оружием, его представили к первой французской награде. Чуть позже ему вручили записку, собственноручно написанную самоназначенным лидером всех свободных французов Шарлем де Голлем. Она была предельно краткой: «Дорогой Армад Мишель! От имени сражающейся Франции благодарю за службу. Ваш Шарль де Голль». И подпись, разумеется.
Кстати, о псевдонимах. Имя Армад он выбрал сам, а Мишель – французский вариант имени его отца (Микаил).
Эти два имени стали его основным псевдонимом Но законы разведслужбы и конспирации обязывали иногда менять даже ненастоящие имена.
История сохранила почти все его остальные псевдонимы – Фражи, Кураже, Харго и даже Рюс Ахмед.

Всё это время наш герой продолжал совершенствоваться в немецком языке, обязав к этому и своих разведчиков. Это было нелегко, ибо французы органически не переваривали немецкий. Но ещё сильнее он не переваривал, когда не исполнялись его приказы.
И вскоре он стал практиковать походы в тыл врага – малыми и большими группами, в формах немецких офицеров и солдат. Особое внимание уделял немецким документам – они должны были быть без сучка и задоринки. Задания получал от своих командиров, но планировал их сам. И за всю войну не было ни одного случая, чтобы он сорвал или не выполнил поставленной задачи.
Однажды в расположение «маки» привезли награды. И он получил свой первый орден – Крест за добровольную службу.
Через два дня в форме немецкого капитана он повел небольшую группу разведчиков и диверсантов на сложное задание – остановить эшелон с 500 французскими детьми, отправляемыми в Германию, уничтожить охрану поезда и вывести детей в лес. Задание артистично и с блеском было выполнено, но себя он не уберег – несколько осколочных ранений и потеря сознания. Он пролежал неподалеку от железнодорожного полотна почти сутки. В кармане покоились безупречно выполненные немецкие документы, а также фото женщины с двумя русоволосыми детьми, на обороте которого была надпись: «Моему дорогому Хайнцу от любящей Марики и детей». Армад Мишель любил такие правдоподобные детали. Он пришел в себя, когда понял, что найден немцами и обыскивается ими.
- Он жив, – сказал кто –то.
Тогда он изобразил бред умирающего и прошептал что–то крайне сентиментальное типа:
- Дорогая Марика, ухожу из этой жизни с мыслью о тебе, детях, дяде Карле и великой Германии.
В дальнейшем рассказ об этом эпизоде станет одним из самых любимых в среде партизан и остальных участников Сопротивления. А спустя два года, прилюдно, во время дружеского застолья де Голль поинтересуется у нашего героя:
- Послушай, всё время забываю тебя спросить – почему ты в тот момент приплел какого–то дядю Карла?
Армад Мишель ответил фразой, вызвавшей гомерический хохот и тоже ставшей крылатой.
- Вообще–то, - невозмутимо сказал он, - я имел в виду Карла Маркса, но немцы не поняли.

Но это было потом, а в тот момент нашего героя погрузили на транспорт и отправили в немецкий офицерский госпиталь. Там он быстро пошел на поправку и стал, без всякого преувеличения, любимцем всего своего нового окружения. Правда, его лицо чаще обычного покрывалось пунцовыми пятнами, но только его истинные друзья поняли бы настоящую причину этого.
Ну а дальше произошло невероятное. Капитана немецкой армии Хайнца – Макса Ляйтгеба назначили ни много, ни мало – комендантом оккупированного французского города Альби. (Ни здесь, ни до, ни после этого никаких драматургических вывертов я себе не позволяю, так что это – очередной исторический факт – авт.)
Наш герой приступил к выполнению своих новых обязанностей. Связь со своими «маки» он наладил спустя неделю. Результатом его неусыпных трудов во славу рейха стали регулярные крушения немецких поездов, массовые побеги военнопленных, - преимущественно, советских, - и масса других диверсионных актов. Новый комендант был любезен с начальством и женщинами и абсолютно свиреп с подчиненными, наказывая их за самые малейшие провинности. Спустя полгода он был представлен к одной из немецких воинских наград, но получить её не успел, ибо ещё через два месяца обеспокоенный его судьбой де Голль (генерал понимал, что сколько веревочке не виться…) приказал герру Ляйтгебу ретироваться.
И Армад Мишель снова ушел в лес, прихватив с собой заодно «языка» в высоком чине и всю наличность комендатуры.
А дальше пошли новые подвиги, личное знакомство с де Голлем, и – победный марш по улицам Парижа. Кстати, во время этого знаменитого прохода Армад Мишель шел в третьем от генерала ряду. Войну он закончил в ранге национального Героя Франции, Кавалера Креста за добровольную службу, обладателя Высшей Военной Медали Франции, Кавалера высшего Ордена Почетного Легиона. Венчал всё это великолепие Военный Крест – высшая из высших воинских наград Французской Республики.
Вручая ему эту награду, де Голль сказал:
- Теперь ты имеешь право на военных парадах Франции идти впереди Президента страны.
- Если им не станете вы, мой генерал, - ответил Армад Мишель, намекая на то, что у де Голля тоже имелась такая же награда.
- Кстати, нам пора перейти на «ты», – сказал де Голль.
К 1951-му году Армад Мишель был гражданином Франции, имел жену-француженку и двух сыновей, имел в Дижоне подаренное ему властями автохозяйство (небольшой завод, по сути) и ответственную должность в канцелярии Президента Шарля де Голля.
И именно в этом самом 1951-м году он вдруг вознамерился вернуться на Родину, в Азербайджан. (читай – в СССР).
Для тех, кто знал советские порядки, это выглядело, как безумие.
Те, кто знали Армада Мишеля, понимали, что переубеждать его – тоже равносильно безумию.
Де Голль вручил ему на прощание удостоверение почетного гражданина Франции с правом бесплатного проезда на всех видах транспорта. А спустя дней десять дижонское автопредприятие назвали именем Армада Мишеля.
В Москве нашего Героя основательно потрясло МГБ (Бывшее НКВД, предтеча КГБ - авт.) Почему сдался в плен, почему на фото в форме немецкого офицера, как сумел совершить побег из Концлагеря в одиночку и т.д. и т.п. Репрессировать в прямом смысле не стали, отправили в родное село Охуд и велели его не покидать. Все награды, письма, фото, даже право на бесплатный проезд отобрали.
В селе Охуд его определили пастухом. Спустя несколько лет смилостивились и назначили агрономом.
В 1963-м году вдруг вывезли в Москву. Пресловутые сто тысяч, беседа и обед с Хрущевым, отказ от перевода в пользу Фонда мира. Хрущев распорядился вернуть ему все личные документы и награды.
Все, кроме самой главной – Военного Креста. Он давно был экспонатом Музея боевой Славы. Ибо в СССР лишь два человека имели подобную награду – главный Творец Советской Победы Маршал Жуков и недавний сельский пастух Ахмедия Джабраилов.
Он привез эти награды в село и аккуратно сложил их на дно старого фамильного сундука.
А потом наступил 66-й год, и мы вернулись к началу нашего сценария.
Точнее, к той весенней дате, когда двое старых друзей проговорили друг с другом весь вечер и всю ночь.
Руководитель одной из крупных европейский держав и провинциальный сельский агроном.
Наш герой не стал пользоваться услугами «товарищей». Он сам уехал в аэропорт, купил билет и отбыл на родину.
Горничная гостиницы «Москва», зашедшая в двухкомнатный «полулюкс», который наш герой занимал чуть менее двух суток, была поражена. Постоялец уехал, а вещи почему-то оставил. Несколько костюмов, сорочек, галстуков, две пары обуви. Даже нижнее белье. Даже заколки. Даже зонт для дождя.
Спустя несколько дней, агронома «повысят» до должности бригадира в колхозе.
А через недели две к его сельскому домику вновь подъедут автомобили, в этот раз – всего два. Из них выйдут какие–то люди, но на крыльцо поднимется лишь один из них, мужчина лет пятидесяти, в диковинной военный форме, которую в этих краях никогда не видели.
Что и можно понять, потому что в село Охуд никогда не приезжал один из руководителей министерства обороны Франции, да ещё в звании бригадного генерала, да ещё когда–то близкий друг и подчиненный местного колхозного бригадира.
Но мы с вами его узнаем. Мы уже встречались с ним на страницах нашего сценария (когда он будет полностью написан, разумеется).
Они долго будут обниматься, и хлопать друг друга по плечам. Затем войдут в дом. Но прежде чем сесть за стол, генерал выполнит свою официальную миссию. Он вручит своему соратнику официальное письмо президента Франции с напоминанием, что гражданин СССР Ахмедия Микаил оглу (сын Микаила – авт.) Джабраилов имеет право посещать Францию любое количество раз и на любые сроки, причем за счет французского правительства.
А затем генерал, - нет, не вручит, а вернет, - Армаду Мишелю Военный Крест, законную наградную собственность героя Французского Сопротивления.
Ну и в конце концов они сделают то, что и положено делать в подобных случаях – запоют «Марсельезу».
В стареньком домике. На окраине маленького азербайджанского села.
Если бы автор смог бы только лишь на эти финальные мгновения стать режиссером фильма, то он поступил бы предельно просто – в сопровождении «Марсельезы» покинул бы этот домик через окно, держа всё время в поле зрения два силуэта в рамке этого окна и постепенно впуская в кадр изумительную природу Шекинского района – луга, леса, горы, - а когда отдалился бы на очень-очень большое расстояние, вновь стал бы автором и снабдил бы это изображение надписями примерно такого содержания:
Армад Мишель стал полным кавалером всех высших воинских наград Франции.
Ахмедия Джабраилов не получил ни одной воинской награды своей родины – СССР.
В 1970-м году с него был снят ярлык «невыездного», он получил возможность ездить во Францию и принимать дома своих французских друзей.
Прошагать на военных парадах Франции ему ни разу не довелось.
В 1994-м году, переходя дорогу, он был насмерть сбит легковым автомобилем, водитель которого находился в состоянии легкого опьянения. Во всяком случае, так было указано в составленном на месте происшествия милицейском протоколе.

10.

У меня была подруга, милая американская девица.
Как водится, у неё большая семья, брат вот женится - мы и полетели через всю страну по приглашению.
Летели ночью, утром прибыли - три часа разницы между побережьями, вылезли с праздничной одеждой в руках - чтоб не мялась, повесили в ручной клади.
Встречал нас отец моей подруги, крепкий мужик, виду сурового, важного - что понятно, он был владельцем и директором похоронного агенства.
Замечательный бизнес, очевидно - вырастил и выучил большую семью.
Сели в машину и поехали - мы переодеваемся на заднем сидении, а я замешкался с повязыванием галстука, никогда особенным умение не отличался, да и зеркала нет, трясёт..
Пробую и так и сяк - не вяжется узел, хоть убей.
Подруга заметила и говорит: не волнуйся, приедем, отец тебе завяжет, он отлично их вяжет.
Не меняясь в лице, в ту же секунду он и говорит:
- Конечно, не проблема, помогу - только тебе придётся лечь!
Я вздрогнул, поперхнулся и очень сосредоточенно вывязал аатличный узел, без помощи похоронных дел специалиста - пока обойдемся сами, спасибо за предложение!

11.

Просыпаюсь утром в номере отеля New Yorker и вижу прекрасный вид на Эмпайер Стейт Билдинг. Обычно мне в Нью-Йорке попадались отели "с видом" в какой-то каменный мешок с кондиционерами на дне. А тут красота. Окна хорошо видны на сайте отеля. Мое окно на 19-м этаже под первым уступом здания.

Дай-ка, думаю, приоткрою окно, получше все рассмотрю и заодно узнаю, какая погода на улице и нет ли дождя. И тут произошло то, что описывает поговорка «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!». Оторвать, слава богу, не оторвали, но слегка повредили. Приподнимаю двумя руками левую форточку окна. Она должна открываться по-американски снизу вверх, как у нас в старых автобусах и трамваях. Тут верхняя часть форточки неожиданно срывается с пазов и бьет меня по носу. Я сначала испугался за свои слетевшие очки – целы ли они, а потом пошел в ванную посмотреть в зеркало, что с моим носом. На носу ссадина и кровь течет. Я промыл ссадину водой, заклеил ее пластырем и позвонил на лобби рассказать про неисправное окно, которое так удачно разбило мне нос, что очки и само окно остались целыми. Меня попросил спуститься вниз к людям, отвечающим за безопасность. Те дали мне бланк, попросили изложить в нем, что со мной случилось, и отправили в местный травмпункт. Я кой-как заполнил бланк и пошел в этот травмпункт. Такси, конечно, в тот момент, когда оно очень нужно, не поймаешь, и я добрался пешком с 34-й на 42-у улицу, с 8-й на 10-ю авеню.

В травмпункте я объяснил, что со мной случилось. Они меня сразу спросили, есть ли у меня деньги или страховка. Я показал страховку Ингосстраха, которая их совершенно не заинтересовала. Меня попросили показать деньги или кредитную карту. Я показал карточку Visa Credit, и они убедились, что там деньги есть («кто же в Нью-Йорк без денег ездит?!»). После этого у меня измерили температуру и давление, опросили, нет ли у меня хронических болезней, аллергии на лекарства и проч. После этого я подписал кучу бумаг и мне врач наложил на нос три шва. Потом сделали укол, рентгеновский снимкок, убедились, что кости носа целы, дали сменные лейкопластыри и какую-то смазку для носа и выставили счет на 1238 долларов, который я оплатил по кредитке.

Звоню после этого (или до этого - уже точно не помню) по скайпу своим американским партнерам, у которых я должен был быть на переговорах в это время, и объясняю, что со мной случилось. Один (оптимист) сказал, что мне крупно повезло – теперь я могу получить от отеля хорошую компенсацию. Как минимум, это оплата счета от врача и бесплатное проживание в отеле. Как максимум – плюс ко всему возмещение морального вреда и «потери товарного вида». Другой (реалист) сказал, что если я хочу что-то получить (сорвать) от отеля, то мне нужно брать отпуск и крупный кредит в банке на гонорары не просто адвокатам (250 долларов в час), а очень хорошим адвокатам и на прочие расходы и судиться с отелем. Мне больше понравилось мнение оптимиста, чем реалиста, и я пошел назад в отель требовать компенсации или, как минимум – оплаты услуг врача.

Вернувшись в отель я поднялся в номер с представителем отеля (или это было до моего визита к врачу – сейчас уже не помню), который убедился, что окно неисправно, и даже сфотографировал его. Я тоже его сфотографировал – на фото видна рука охранника и само его отражение в стекле окна, которое из американского захотело сделаться европейским и открываться не вверх, а вперед.
К вечеру, кстати, окно починили – навинтили на форточку накладки-ограничители, препятствующие выпадению ее из пазов.

Когда я начал «качать права» в отеле, то мне сказали, что они не так богаты, чтобы мне что-то сразу оплатить, но сообщат о случившемся в свою страховую компанию и та примет нужное решение. Я пытался было скандалить и грозить им судом, но понял, что это бесполезно – они люди тертые. Тем более, когда тон нашего разговора стал повышаться, ко мне сзади подошли два рослых черных охранника и встали по бокам от меня. Сейчас, думаю, повалят они меня на пол и еще что-нибудь на лице разобьют. Хорошо, что я дорогу в травмпункт знаю. Я только попросил от отеля извинений в письменной форме, что менеджер по работе с гостями и сделал: «Просим простить за инцидент, надеемся видеть Вас еще в нашем отеле и проч. и проч.». На другой день я улетел из Нью-Йорка в Москву и отдал счет от врача и другие бумаги в Ингосстрах на оплату. Страховая компания вернула мне на карточку деньги (что-то около 43000 рублей) за лечение. Они, кстати говоря, могли это и не делать, так как я позвонил им после, а не до обращения к врачу. (Внимательно читайте страховки!). Я подумал, что у них в Москве ночь и не захотел их будить... Скорее всего, я об этом вообще не думал...

Через месяц после моего приключения я решил написать в отель и спросить у них, как отреагировала на мой нос страховая компания отеля. Меня переправили в эту страховую компанию, с которой я переписывался месяца два.

Во время переписки я спросил у моего американского коллеги-реалиста, что мне требовать от отеля. Он в свою очередь спросил об этом у своего зятя-юриста, который сказал, что если не было перелома костей и нет желания, денег и времени судится, то нужно с отеля запросить 5000 долларов. Они в ответ предложат 3000 - и согласиться на 4000. Так и получилось. Я в Москве по чеку получил от американской страховой компании эти деньги и потратил их на поездку в Стамбул с женой. Не забыв, конечно, перед этим застраховаться...

За границей меня мало интересуют разные достопримечательности - все это можно увидеть по TV или Интернету. Главное - это общение с разными людьми в разных жизненных ситуациях! В этом смысле данная моя поездка в Нью-Йорк удалась...

12.

Нельзя заграницей зимой одевать шубу

К такому выводу пришла моя дочь, одев в виду приближающихся холодов мамину шубу в школу. То бишь мою. Она длинная и совсем взрослая на вид. Морозов особых в столице Англии не бывает, но с порывами ветра до 27 км в час и вечной сыростью острова оно как-то кажется порой довольно холодновато. Правда, местные детишки в любые морозы топают в школу в летних белых гольфиках и летних туфельках, а их, откормленные на картошке фри и бергерах (бургеры - в России), мамаши пыхтят рядом, плотно укутавшись в черные пальто. Других тут
зимой не носят. Такая вот трогательная у них любовь.

Случай первый. Понадобилось моей дочери отпроситься со школы пораньше. Процедура там такая: сначала идешь к самому директору подписать разрешительную бумагу. Вот моя дочь, впервые одев в школу мамину шубу и пошла к нему. Находит, значит, она оное лицо после долгих поисков в коридоре, вручает ему бумагу, т.е. мое письмо, и ждет, когда это лицо свою подпись писанет там. А директор подпись-то не ставит, а так как-то странно поднимает глаза на мою дочь, которую видит каждый божий английский день в школе, и говорит:
- А вы знаете, где сейчас ваша дочь? - это он намекает, что надо найти ее класс и забрать ее оттуда.

До моей дочери в маминой шубе, у которой отродясь в 16 лет никаких детей не бывало, как сыновей, так и дочерей, постепенно доходит комизм ситуации и она удивленно спрашивает:
- К-кто?
- А ваша дочь,- бодренько отвечает ей директор. Тут он ловит совершенно изумленный взгляд моей дочери, наконец отрывает взгляд от ее шубы и добирается взглядом до лица собеседника. Очевидно, улавливает что-то знакомое в ее облике и так медленно говорит:
- Да...это конечно было...очень странно... - и подписывает бумагу.

На другой день он даже не высказал ей за ее опоздание в школу, встречая как всегда по утрам школьников у ворот школы - принято так в ихней загранице. Все еще, видно,помнил случай с маминой шубой и несуществующей дочерью. Глаза только прятал и все.
* * *

Случай второй. Дочь в той же маминой шубе поехала утром рано в школу на автобусе. Мех, хоть и искусственный, там редкость. Все равно что живого кенгуру впустить в автобус, благо, что и местный зоопарк рядом. Народ косит одеждой под бомжей. Им так хорошо и удобно. В автобусе жуткая давка, так как ходит он раз в полчаса, часто ломается, а школьников и людей, едущих на работу за пределы Лондона, тьма. Тем не менее через несколько минут после загрузки в транспорт моя дочь ощущает сзади какие-то непонятные мягкие нежные прикосновения. Как будто кто-то гладит ее по спине. Оборачивается, а у окна стоит трехлетний черненький карапуз, быстрым движением отдергивает руку от ее шубы и с совершенно счастливым выражением на лице поворачивается к своей такой же черненькой мамаше:
- Я ВСЕ-ТАКИ ЕЕ ПОТРОГАЛ!
* * *

Случай третий.
В той же маминой шубе дочь возвращается домой со школы. На пути обычно всегда встречается какой-нибудь местный собаковод с парочкой-тройкой собак всяческого вида. Тут этого добра хватает чуть ли не в каждой семье. Некоторые собачники, если с ними заговоришь об их живом сопровождении, даже начинают здороваться. Ну это один случай на сто. С одной такой собаководшей и столкнулась моя дочь в тот день, когда она рискнула одеть мамину шубу. Поздоровалась и думала пойти себе дальше. Не тут-то было. Боковым зрением она улавливает, что с двумя собачками, которых собаководша тянет за собой на двух поводках, происходит что-то странное.

Дело в том, что они, собаченции эти крохотулечные, тоже никогда не видели человека в шубе и, очевидно, приняли ее за какое-то мохнатое собакоподобное существо совсем уж не знакомого им вида. Причем так поразились увиденному, что, когда их хозяйка уже повернула к своему дому и потянула их по ступенькам на крыльцо, вторая собачка, шедшая сзади, совершенно обалдела от увиденной шубы и, все еще провожая мою мохнатую дочь взглядом, продолжала в то же время идти за своей хозяйкой, залезая при этом вместо ступенек на свою подружку, первую собачку, и топая по ее спине и голове, как по ступенькам. Так они в дом и зашли.

Впереди еще много холодных дней моей дочери предстоит. Шубу пока не снимает.

13.

Разбор и власть
Любой человек, занимающийся каким то публичным бизнесом в России должен быть всегда готов к тому, что к нему, блестя смышлеными маленькими глазками на поросячьем лице, в грязных сапогах припрется Родина.
Для ура-патриотов на всякий случай-Государство, когда ему из под тебя что-то надо всегда именует себя Родиной.
Так что все верно. Я просто за ним повторил.Ибо ни разу не слышал что бы Родина вперлась к купчику, пованивая гуталином, и заботливо поинтересовалась, к примеру, почему это он, скромняжка, все не ходит на бесплатные обеды по пятницам, ну специально ж для вас старались? Да и просто так погутарить за жизнь, справиться о житье-бытье, здоровье, детях и творческих планах Родина не заходит.И даже если вам сильно пофартило и Родина, как выясняется после долгой потной возни, зашла просто поговорить, она очень сильно расстраивается.
Собственно род деятельности своей я выбрал потому, что ну обделены мы вниманием страны. Обделены! Брошены на произвол судьбы. Никто о нас не заботится.Об этом больно говорить но вконец обленившаяся Государственная Дума не приняла ни в одном чтении закон вдоль мне сначала пилить машину или поперек. Абсолютно не регламентировано как мне располагать капоты на полках-вниз решеткой или вверх? А может быть вообще на боку? Сомненья мучают и гложут непрерывно, откуда общая задумчивость, невнимательность, рассеянность я бы сказал-так и недалеко до травматизма. Ан шмякнется мне чего железное на темячко, кто отвечать будет? То-то!
Не то что автосервис. Вот там я всегда знал, что кто-то большой и добрый сидит в кабинете и думает обо мне с 9 до17 с перерывом на обед. И постоянно это чувствовал.
Потому что ко мне регулярно приходили от него люди в форме и без и радовали меня чем то новым от благодетеля и заступника.
Когда стопка того, что надумал этот кто то, достигла уровня столешницы стола(первые мысли, соответственно лежали на полу) я почувствовал себя как 40 летний заботливый сын еврейской мамочки, живущий с ней в однокомнатной квартире. Мне стало тесно.
И я, неблагодарный сын своей Родины, не понимал что визит в один день ментов, фсб, санэпидемстанции и пожарных-это проявление заботы. Это значит про тебя помнят, ты кому то нужен! Неблагодарная скотина, я продал все и вся и переложил все это на другого. Не скажу что я продал Родину-но Родина уж точно пошла впридачу с проданным.
До меня постепенно дошло что ломать гораздо теплее уютней и спокойней чем строить.
Нет, не скажу что мы совсем обделены вниманием родной державы. Иногда, видя наши муки одиночества Родина, в лице своих лучших сынов проявляет инициативу снизу и приходит о нас заботиться. Но лучшим сынам приходится сильно подумать, в чем они могут нам помочь и от каких напастей избавить. С автосервисом таких проблем не стояло вообще. Например туда постоянно стекались все окрестные, вышестоящие и приблудные мусора с предложением исполнить гражданский долг и починить им служебную машину что бы они и впредь могли ко мне быстро и удобно шляться.
Клянусь всем святым что у меня есть, ни один мусор никогда не приезжал ко мне с просьбой разрезать, раскрутить разобрать его служебный автомобиль. Уж я бы не отказал !
Сказал -и задумался.Ведь сказано же -не клянись…
…Все началось с того что, коллега по имени Иван заехала ко мне и опознала в углу с незапамятных времен валяющийся движок на пежо, коими я не занимаюсь.Коллега предложила взять на комиссию, так как кроме бмв Х5 не брезговала и пыжиками.
Ясен пень я был рад избавиться от ненужного барахла да еще и с перспективой нажить на этом немного зеленой жижи. По ВЗП (великому закону подлости) кой управляет всеми процессами на этой несчастной земле северных варваров, где то через месяц барахло мне понадобилось. Появился клиент, подпрыгивающий от нетерпения и трясущий баблом перед моим носом. Ему было надо.Но Ваня, наверно надеящийся на то что я и забыл(наивный) сказал что двигло уж продано давно…, Памятуя о том что чем дольше у человека находятся твои деньги тем роднее они ему и тем с большей болью он отрывает их от своей кровоточащей души, в тот же день я поехал к Ванюше в гости.
Но Ванечка свалил…потом перестал подходить к телефону…в общем оказался на редкость привязчивым человеком. Старьевщики, надо сказать, вовсе не англицкие джентельмены викторианской эпохи, но такие фортели все же у нас в диковинку.
Ну ничего…пробежало в голове предчувствие…ничего, паря…земля круглая, жопа скользкая…
Через некоторое время сорока на полуоторванном хвосте принесла весть о новаторском способе заботы о нас, кое выдумали смышленые птенцы из гнезда двуглавой птицы что изображена на нашем гербе.
Схема была проста как мычание и при этом безотказна как пьяная минетчица на МКАД в 30 градусный мороз.
Сначала вам звонят и предлагают неугонную Х5 2004года за 6000 зелени.
Приезжают вечером, улыбаясь обаятельно, вы платите, они уезжают. Утром происходит маленькое чудо-к вам приезжают уже с ответственными лицами, оппаньки-а машина уже в угоне! Итого, машина взад, плюс 10000$ что бы забыть друг о друге. Точнее что бы о вас-вы то их долго будете помнить. Потом снова происходит маленькое чудо-машина проходит обряд очищения и все повторяется по новой. К тому времени когда позвонили мне чудо происходило уже по минимуму четыре раза и собиралось повториться вновь.
Тоска по Ванечке, было улегшаяся в моей душе.вернулась вновь с неведомой доселе силой. Сразу вспомнилось все…просто перед глазами встало:его милое веснушчатое лицо с бойкими глазами сводника, пустынный ночной двор его разбора, пьянь сторож не реагирующий на внешние раздражители с 23 и до 10.00. Я это знал наверняка-как то надо было Ваньке передать деньги-так пришлось кирпичами швыряться в сторожку пока дед вернулся в сознание.
В 12 ночи я вышел хозяйской походкой с ваниного двора, сытно рыгнул, посмотрел на визитеров и велел "Загоняй ко мне" Время терять было нечего, мы быстро пришли к консенсусу, я вежливо предложил им чайку, они вежливо отказались. Один захотел вроде чаю, я похолодел, но старший цыкнул и меня пронесло(понимайте как хотите). Через час я выехал со двора со смешанными чувствами. Хотелось и быть тут и не быть. Видеть и слышать И не быть увиденным и услышанным.
Ночью мои тюркские племена накинулись на вещественное доказательство как голодные пираньи на раненую корову и" сосуд греха и вместилище мерзости" совратившее наших честных парней на кривую дорожку перестало быть.
Не знаю что было поутру у Ванятки. Телефон не отвечал два дня. С народом он не делился. Работники его отвечают на расспросы глухо, норовят спрыгнуть с темы и отправляют кого куда. Кого к Ване, кого к ментам, а кого и по прямому адресу, куда у нас на Руси ежесекундно посылают друг друга не меньше 500 глоток.
Одно могу сказать-на третий день мне на карточку упала обговоренная за пыжиковое двигло сумма.(об чем пришла смс банка) и тут же появилось второе смс-"Ну нах;%;№ так было делать?! " Странный он Ванятка, ей-богу…сам спросил сам ответил.
На следующий день, само собой, началась эпопея -верни мою игрушку! Но это отдельная история…

14.

История 27. Гонконгские «страдания»

«От сумы, да от тюрьмы не зарекайся! Народная примета

Вот и настал долгожданный конец июля. Мы – люди северные, и пора нам лететь на родину в холодные страны. Собираюсь. У меня рейс КЛМ Гонконг-Амстердам, а потом Амстердам-Петербург. Несмотря на дальность перелета (12 часов без посадки до Амстердама) дозволено иметь только 20 кг багажа и 10 - ручной клади. Помнится, из-за перевеса и грозившего за это здоровенного штрафа в аэропорту Сан-Франциско мне пришлось выкинуть кой-какие вещички. Поэтому отношусь к этому серьезно. Ю-Фенг одолжил напольные весы – плюс-минус 5 кг. Взвешиваю – жуткий перевес. Да еще китайские товарищи все последние дни несут подарки – мне, семье. Пытаюсь отказываться. В шутку говорю, что тяжелые подарки не принимаю. Смеются, но носить продолжают. Вечером сажусь и размышляю – что, в случае чего, будет не жалко выкинуть в аэропорту. Китайский змей – подарок дочке Софии – жалко. Подаренную директором нефритовой фабрики тяжеленную вазу – жалко. Полтора килограмма китайских и других монет, купленных для своей коллекции, - тем более. Не для того покупал на нажитые непосильным трудом! Кладу сверху в чемодан свою обувенку, брюки, рубашки, майки… С этими манатками и расстанусь, в случае чего. Остатки еды из холодильника раздаю аспирантам. Довольны.
Из Гуангжоу в гонконгский аэропорт идет автобус, примерно 4 часа. Стоит 40 амер. долларов. На нем и поеду. Часов в 11 вечера буду в аэропорту, а в 11 утра мой рейс. Провожать пришла куча народу, включая проректора университета. Прямо, как члена политбюро. Аспиранты вещички носят. Прощаемся очень тепло. Фотография на память. Как же без этого? Поехал.
В автобусе народу мало. Кондиционер, телевизор, воду холодную раздают. Можно по сторонам посмотреть, поспать или о своем подумать. Часа через два подъехали к границе. Всех просят с вещичками выйти и пройти гонконгский погранконтоль. А потом опять сесть в тот же автобус, но на гонконгской стороне. Стою в очереди. Подходит. Пограничник внимательно смотрит мой паспорт:
- У вас, сэр, на два дня просрочена гонконгская виза…
Ну, думаю, мама дорогая, как же я опростоволосился – не посмотрел, когда получал в китайском консульстве в Петрограде? Вспомнил, как на гонконгской таможне по прилету на вопрос таможеника о цели приезда, ответит, что "купить овощей и фруктов". Да, отольются мне мои шуточки насчет гонконгских овощей-фруктов!
Пограничник зовет какого-то офицера, который приглашает меня пройти с ним с вещичками. Заводят в какой-то офис и сажают там в клетку. На родине это называется «обезьянник». Офицер уходит, а я осматриваюсь. Есть соседи. Пара, по виду, бомжей. Три-четыре девицы явно не тяжелого поведения… Нечего сказать, хороша компания! Здороваюсь. Минут через двадцать офицер приходит. Видимо, на фоне других обитателей «обезьянника» я выделяюсь в лучшую сторону, потому что офицер, не обращая внимания на остальных «постояльцев» через решетку интересуется у меня:
- Какова цель вашего визита в Гонконг, сэр?
Думаю, не вовремя вспоминать о покупке овощей и фруктов. Поэтому отвечаю:
- У меня, офицер, транзит - завтра утром самолет на Амстердам.
- Вы можете показать билет, сэр?
- А будто, нет. Конечно, могу.
Показываю, но в руки ему не отдаю – достаточно того, что у него мой паспорт. Офицер опять уходит минут на двадцать. Возвращается и продолжает диалог через решетку:
- Сэр, мы вас сейчас вернем в Китай, а там я вам советую сесть на паром и доплыть прямо до гонконгского аэропорта…
- Послушайте, офицер, уже темно, у меня барахло – еле от палубы поднимаю, в темноте я плохо ориентируюсь, где я там буду искать этот паром? Нельзя ли придумать какой-нибудь другой вариант?
Офицер опять уходит минут на двадцать. «Сокамерники» молча, но с явным интересом, наблюдают за нашим диалогом. Офицер возвращается:
- А вы, сэр, собственно, чем занимались в Китае?
- Был визитирующим профессором в Гуангжоу в Джина Университете, читал курс лекций для аспирантов по современным проблемам физической лимнологии…
На лице офицера смесь смущения и радости:
- Извините, сэр. Так что же, вы сразу не сказали, что вы профессор физической лимнологии?
Вообщем, впечатление такое, что офицер только вчера прекратил заниматься физической лимнологией. Прямо, как у Гайдая в «Кавказской пленнице» - «Этнографическая экспедиция!? Понимаю – нефть ищите!». Офицер открывает «обезьянник», помогает вынести манатки, сажает за стол, и предлагает чай под неодобрительные взгляды «сокамерников». Потом интересуется, найдется ли у меня 132 гонконгских доллара и хватит ли мне четырех дней, чтобы уехать из Гонконга? Протягиваю 200 юаней (они обязательны к приему в Гонконге наравне с местными долларами), и отвечаю, что вполне хватит. Офицер берет деньги и уходит минут на десять. Сижу, пью чай. Офицер возвращается и просит заполнить анкету. Заполняю. Офицер забирает анкету, уходит. Минут через десять возвращается с моим паспортом, в котором проставлена 4-х дневная виза, и отметка, что я уже въехал в Гонконг, со сдачей и чеком об оплате визы. Все чин чинарем! Прощаюсь через решетку с «сокамерниками». Они явно не довольны таким оборотом. Возможно, надеялись поговорить о физической лимнологии?! Потом офицер помогает протащить чемодан через границу и желает счастливого пути. На прощание даю ему свою визитную карточку и спрашиваю:
- А как бы мне теперь добраться в такое время до аэропорта, это где-то 60 км отсюда? Сколько нужно заплатить за такси? Мой-то автобус уже давно ушел.
- Профессор, на такси мы отсюда не пользуем – дорого. Прямо в аэропорт ближайший автобус только в 4 утра. Я вам советую – берите здесь любой автобус до центра города. Через час будете там, а из центра всю ночь идет полно автобусов прямо в аэропорт.
На том и расстались. Около двух ночи я уже был в аэропорту. Но у меня теперь еще одна проблема – жуткий 16-килограммовый перевес багажа. Но опыт – великое дело. Пару раз такой номер у меня проходил в копенгагенском аэропорту Каструп. Настало время попробовать и в Гонконге. Провожу ночь в аэропорту. Часов в 9 утра подхожу к стойке регистрации на рейс Гонконг-Амстердам. Перед собой качу больше, чем 20-килограммовый чемодан на колесиках, а через плечо сумка, которая весит больше чемодана, а в салон можно взять не больше 10 кг. Но делаю вид, что сумочка – легче не бывает. Регистрацию ведет симпатичная девушка китаянка. Улыбаюсь, «здоровкаюсь». Достаю горсть китайских конфет (важно, чтобы конфеты были не местные), угощаю девушку. Она стесняется, но конфеты берет. Тут же начинаю нахваливать гонконгскую погоду – мол, в Гуангжоу, откуда я еду, жарища, а тут, мол, благодать Божья. Хотя, какая там к черту благодать – в 9 утра уже тридцатиградусная жарища. Ставлю свой чемодан «мечту оккупанта» на весы – 23 кг! Улыбаюсь и прошу девушку не перепутать и не отправить мой чемодан вместо российского во флоридский Санкт-Петербург. А то, мол, бывали случаи. Девушка улыбается, говорит, что все будет в порядке и просит поставить на весы мою «маленькую» сумочку. Ставлю. Тоже 23 кг! Девушка в легком замешательстве, а я продолжаю «веселится» и говорю, что, наверное, весы заклинило. Девушка совестливая – после конфет, нахваливания гонконгской погоды и приятной беседы ей штрафовать меня или заставлять выбрасывать перевес, вроде как, и не удобно:
- Все в порядке. Счастливого полета, сэр!
Прощай, Гонконг и гонконгская тюрьма! Жаль, что, как обещал по прилете сюда гонконгскому таможеннику, не успел купить фруктов и овощей… Се-се!
Сергей Рянжин

15.

В конце 90-х довелось мне поработать в компании, занимавшейся гарантийным ремонтом и обслуживанием импортной сельхозтехники, которая тогда прямо-таки хлынула к нам. Для выполнения этих гарантийных работ были присланы специалисты-иностранцы, ну, а поскольку большинство из них русским языком не владело, то к каждому прикреплялся переводчик для обеспечения профессионального общения, и предоставлялась легковая машина.
Эта история произошла, когда мы с Джоном были откомандированы в Тюменскую область для подтверждения гарантийности случая отказа одного из узлов трактора. Проделав всю необходимую работу и заночевав в Тюмени, мы рано утром выехали домой.
В пять утра движение было еще очень вялое и Джон, сидевший за рулем, держал явно больше 60 км/ч. За разговором мы не заметили камеру с радаром, а на посту нас уже ждали.
Надо заметить, что единственной длинной фразой на русском, который смог к тому времени овладеть Джон, было «Я ест англиски энджинеер».
Еще издалека мы заметили пост КПМ и фигуру с жезлом, поджидавшую конкретно нас.
Молоденький лейтенант решительно взмахнул жезлом и, подойдя к водительской двери, отработанно и быстро бормотнул нечто, слабо идентифицируемое как его фамилия. Джон протянул ему свои международные права и, отмобилизовав все свои лингвистические способности, сразу отстрелял всю свою обойму с «англиски энджинеер», после чего, посчитав свою задачу выполненной, выпал из дальнейшего общения.
Лейтенант, будучи в полной уверенности, что диалог завязался, буркнул: «Пройдемте со мной» - и направился к посту. Джон безмятежно остался на месте, обозревая окрестности.
Пытаясь исправить ситуацию, я поспешно выскочил из машины и стал объяснять лейтенанту, что Джон не владеет русским и я могу помочь объясниться.
Мое появление лейтенант воспринял как бесцеремонное вмешательство в отправление им своих должностных обязанностей и тоном киношного Мюллера жестко сказал: «А вас я попрошу остаться в машине!».
Ах так? Нас не хотят – ну и не очень надо.
- Джон – на выход!
А сам обозначил движение к машине.
Недовольный Джон подошел к лейтенанту и возмущенно выдал длиннющую фразу на английском. В наступившей затем тишине явственно прозвучал щелчок нижней челюсти лейтенанта, зафиксировавшейся в крайнем положении.
К его чести он быстро восстановился и попытался апеллировать ко мне:
- Что он сказал?
Я позволил себе маленькую месть:
- Мне сказали сидеть в машине, так что разбирайтесь без меня!
- Нет, нет. Давайте пройдем вместе с нами.
Ну что ж, мир так мир:
- Лейтенант, вот британский паспорт Джона, пусть человек сидит в машине, он все равно по-русски не понимает, а я готов для объяснения пройти с вами.
В помещении поста перед монитором с довольным выражением лица раскачивался на стуле капитан. Лейтенант сунулся было что-то сказать, но был остановлен начальственным движением руки.
Капитан, не прекращая раскачиваться, показал на монитор:
- Ваша машина?
- Наша.
- Ваша скорость?
- Наша.
- Кто за рулем?
- Джон.
- Угу. Нарушаем?
- Ну, уж так получилось.
Улыбка на лице капитана стала шире:
- Ну что, будем протокол оформлять?
- Давайте.
Капитан хмыкнул, перестал улыбаться и раскачиваться, пододвинул к себе бланк для заполнения протокола, внес свои данные и протянул руку к лейтенанту за водительскими правами Джона.
Лейтенант, почувствовав себя в моей шкуре, стал тоже находить вкус в ситуации. Он просто протянул капитану документы и переместился так, чтобы тот не мог видеть его лица.
Тут необходимо пояснить для тех, кто ни разу не держал в руках водительские права международного образца. Это – книжечка страниц в 15, причем первые три страницы рассчитаны, если я правильно помню, на Китай, Японию и Корею и заполнены соответственно кракозябрами. Единственная страничка на русском где-то 2-ая или 3-я с конца.
- Это что еще такое?!
- Водительские права.
- А где на русском?
Я перелистнул на нужную страничку:
- Вот!
- Это кто?
- Джон. Он вел машину. Вот, пожалуйста, его паспорт. Он здесь в командировке.
Лейтенант уже все понял, а капитан все не мог отключить автопилот и тупо шел по заученному алгоритму:
- А где здесь прописка?
- У них не бывает прописки.
- Как так? А из какого он города?
- Ну вот, отметка о выдаче паспорта в Бирмингеме.
- Ну, значит, туда и будем писать.
- Конечно, давайте, пишите. Единственно, у них там с русским языком могут быть проблемы.
Лейтенант, стараясь не шуршать, начал тихо сползать по стенке.
Капитан еще на автомате занес ручку над бланком, но тут до него стало доходить, что ему придется отправлять протокол в графство Уэст-Мидлендс, Великобритания. Пауза стала несколько затягиваться.
После затяжного мыслительного усилия, почти смирившись с неизбежным, капитан уже смял и выбросил испорченный бланк, но тут ему в голову пришла спасительная мысль:
- Во, слушай, а давай мы на тебя протокол оформим?
В первое мгновение я опешил от такого предложения. Во как! Молодца! Решение пришло мгновенно:
- Да запросто. Без проблем. Пишите.
Капитан, облегченно выдохнув, придвинул к себе новый бланк и стал его заполнять. Я чуток выждал и самым невинным голосом спросил:
- А ничего, что у меня прав нет?
- Как нет? А где они?
- У меня их и не было никогда. Я водить не умею.
Капитан впал в ступор и перестал ориентироваться в пространстве.
Лейтенант изо всех сил старался не подавать звуковых признаков жизнедеятельности. И только легкое позвякивание чайной ложки в стакане на столе служило индикатором его состояния.
Я стоял и с выражением преданности и готовности смотрел на капитана. Выражения же его лица было не передать. Такого облома, похоже, в его жизни еще не было.
Он смял и выбросил второй испорченный бланк и, глядя в сторону, с нескрываемым раздражением протянул мне документы Джона:
- Свободен. Можете ехать.
- Спасибо. Так мы поедем, а я передам Джону, чтобы больше не нарушал.
Капитан проводил меня на выход таким взглядом, что я чуть не начал дымиться.
Это был точно не его день.

P.S. А права у меня были. Просто не хотел, чтобы меня так дешево развели.

16.

История это произошла 3 года тому назад, в начале моей карьеры в госслужбе(орган и местоположение называть не буду, может сами догадаетесь). Так вот был у нас шеф старичок, зацикленный на порядке в прилегающей территории. Все везде должен быть порядок, везде кроме конторы. Может у него уже просто от старости не было желания или терпения, сидится у него на месте и все, зарплата идет пенсия не за горами. И вот в один прекрасный день вызывает он меня к себе подводит к окну и показывает маленький кусочек земли не покрытый асфальтом где стоят три скелета хвойных деревьев (елки), которых и деревьями назвать трудно(просто высохшие палки). Сообщает что мой предшественник привез этих несчастных созданий год назад но в связи с тем что не ухаживал за ними они высохли. И поручил мне приобрести у лесников новую партию и посадить на этом "участке" (как никак с лесными ребятами я работаю очень тесно и курирую вопросы по экологии) . Я как исполнительный молодой сотрудник сразу созвонился с добЛЕСНЫЕ лесниками которые в тот же день привезли маленькие деревья для посадки. Но как только вышли на этот участок то обнаружилось что это и не земля вовсе, а так грязь с камнями, кирпичей и битым асфальтом который покрыт тонким слоем почвы. Так что здесь даже лапух не рос, не то что дерево. Лесники сразу сказали что дерево расти не будет и что все наши старания бесполезны. Но я уже в курсе что со стариком спорить бесполезно, ибо и старость и высокий пост превращают человека в маленького ребенка чьи пожелания закон. Жители леса мне перечить не стали, надо значит надо. Зеленые мундиры с помощью лопат, лома и какой то там матери выкопали три ямы для посадки, попутно сообщая что они думают об этих елках, данной ямы и моего шефа. Посадили красота три пушистых деревца которые были мне по пояс были благополучно присобачны к участку. Труженики дали инструкцию что бы у насаждений были шансы выжить нужно их каждый день поливать два раза( утром и вечером). Поручив это дело осужденных на общественные работы укатил с чистой совестью. Но не смотря на то что жулики добросовестно исполняли возложенные на них обязанностями через три недели все токи они высохли. Делать нечего, заказал земли, новую партию елок и процесс повторился. Результат тот же, три высохших деревца. Старик начал возникать что я не могу справится с элементарной задачей, что руки у меня растут с одного места и обещал де премировать если у него за окном в ближайшее время не будут зеленеть деревья. На все аргументы с моей стороны он отмахивался только о тем что бездельник всегда найдет оправдания. А то что мне нужно делать свою непосредственную работу он даже не вспомнил. Само собой я лесникам звонить не стал так как и не ловко и бесполезно. Нашел я выход не сразу, потом направился я в магазин где зимой продают искусственные елки и взял три экземпляра которые остались у них на складе еще с зимы(между прочим очень-очень похожи на настоящие, правда с растояния) и подождал когда старец уйдет домой, благо ждать было всегда не долго уходил он домой всегда в три или пол четвертого со словами я на "СОВЕЩАНИЕ". Вышел на улицу подошел к тому месту где стояли палки, выкопал их и просто воткнул эти лжедеревья на их место. Само собой каждый день жулики поливали их для отвода глаз, правда смотрели на меня как на укуренного и долбанутого. Время шло "деревья" не высыхали и продолжали радовать глаза шефа. Коллектив спасибо им большое меня не сдали и долгое время ржали когда шеф хвалил меня за старания и ставил в пример остальным. прошел год "елки" стоят шеф доволен. Даже не замечает что не растут)))) Пришло его время уходить на пенсию, приехали начальники с выше и новый шеф так сказать принять пост. Просмотрели кабинеты, перелистали бумаги, провели инвентаризацию, познакомили с коллективом. Настало время показывать территорию. И тут у меня одно место сжалось, по причине того, что вот уже почти два года стояли эти обманки на своих местах, а старик так не разу к ним ближе чем на 10 метров не подошел. Показывает территорию, все чисто аккуратно, указывает на мой большой стратегический обман и хвастается что он лично привез эти деревья и сам лично посади чтоб радовало глаз и окружающих. Проходят мимо, пронесло думаю я, неа новый молодой хозяин отстает немного от группы и подходит к "ДЕРЕВЬЯМ". ВСЕ ПОПАНДОС, и снова ошибаюсь, новый хозяин смотрит на меня. я на на него, понял он все без слов! новый рабочий день, новый шеф, все остальные разъехались. Вызывает шеф к себе, захожу, замечаю ухмалку на его лице, спрашивает меня сам ли я додумался или кто надоумил. Признаюсь что сам, объясняю ситуацию. Ржал он долго, потом приказал убрать обманки чтоб не смешить проходящий мимо народ, и не подвергать опасности репутацию органа. В добавок сообщил что с ним очковтирательство не пройдет. Говорил правду, мужик оказался боевой, но справедливый.
Так и работаем на благо общества)))))

17.

Рабочий процесс
Частная Телефонная компания. В абонентском отделе свободно, только одна бабушка стоит у окошка, неспешно общается с оператором. Вдруг, девушка – оператор, сидящая за соседним столом отдела, поворачивается и задает вопрос коллеге: «Коля, ты убил абонента, о котором говорили утром?» Коля спокойно отвечает: «Конечно убил, мы ж уже решили этот вопрос!»
Тут сотрудники отдела замечают, бабушка резко замолкает, меняется в лице и медленно движется к выходу… И с чего бы это?
Справка для не знающих «Убить абонента» - на сленге операторов связи значит, расторгнуть с абонентом договор, по какой–либо причине… Не более. Только и всего…
Бабушку догнали, успокоили. В общем – все нормально…

18.

не мое

Флот это вам не шутки Черномырдина.

Выдержки из высказываний одного из российских адмиралов, Радзевского Геннадия Антоновича, командира 7 оперативной эскадры Северного флота.
• Эти маленькие гадости, которые делают жизнь любого командира невыносимой, но безумно интересной, мы - офицеры штаба должны постоянно претворять в жизнь.
• Не следует стыдливо натягивать юбчонку на колени, товарищ капитан 1-го ранга, когда вы пришли за помощью к венерологу. Рассказывайте, как вы умудрились из такого хорошего и нужного дела как прием шефской делегации, устроить пьяную оргию с поездками на командирском катере по зимнему заливу с профилактическим гранатометанием?
• К сожалению, уровень общеобразовательной подготовки большинства командиров кораблей не позволяет им не только без сучка и задоринки прочесть составленное наиболее бойкими подчиненными командирское решение на морской бой, но и правильно поставить неопределенный артикль "б...дь" в фразе "Кто последний за водкой".
• Когда я с пролетарской беспощадностью начинаю вдумчиво лечить командиров крейсеров, то они тут же начинают ломать передо мной японскую трагедию: отец - рикша, мать - гейша, сын - Мойша, а мы - невиноватые.
• Знаний у наших командиров нет никаких, поэтому их придется допускать к самостоятельному управлению кораблями, а самим сушить сухари и готовиться в тюрьму.
• Если про известную актрису больше не говорят, что она - б...дь, значит - она теряет популярность. Если командира корабля подчиненные в разговоре между собой хотя бы иногда не называют мудаком, значит, его пора снимать с должности.
• А бывший командир РКР "Маршал Устинов" все, что мог совершить - уже совершил: крейсер развалил, с питерскими милиционерами подружился, в академию поступил, квартиру у государства незаконными методами выудил. Так что мне не надо комментировать все достоинства этого удивительного человека.
• Что меня серьезно и по настоящему радует, так это то, что на большинство наших командиров кораблей в случае начала глобальной ракетно-ядерной войны можно смело положиться. Никто из них не сойдет с ума, ведь для этого его надо хотя бы иметь, по крайней мере.
• А вы - начальник штаба бригады, щечки свои соберите в кулачек и, не дыша, с вожделением записывайте мои умные мысли, а в конце, когда я закончу, можете пискнуть - разрешите, товарищ вице-адмирал, не одну тренировку запланировать - а четыре.
• Я был буквально поражен, когда при попытке лично дозвониться до командира крупнейшего в России боевого корабля нарвался на автоответчик. Командир дивизии, запоминайте дословно, потом этому мерзавцу передадите под запись - это про таких, как он, в народе частушка сложена: "Я миленка целый вечер, Не могла застать никак. Дорогой автоответчик, передай, что он - мудак".
• Если командира корабля утром вызвать на ковер, рассказать ему все-все, что мы о нем - мерзавце думаем, то на подъем Военно-морского Флага он рванет чрезвычайно вдохновленным, с блеском в глазах и решительным желанием поделиться своим эмоциональным подъемом со своими подчиненными.
• Вы меня, конечно, извините, товарищи офицеры, но не могу не поделиться о наболевшем. Тут, ко мне на прием приходила поделиться своей личной трагедией молодая жена одного из наших старпомов. Со стороны, вроде бы, вполне приличный офицер, и службу организовал вполне прилично, а на самом деле, недоносок - не может никак семя до дома донести, не расплескав по дороге.
• Любой командир корабля только тогда заслуживает уважения, когда сумеет сделать жизнь своих подчиненных невыносимой.
• Честное слово, мне иногда стыдно становиться, когда я слышу речи некоторых особо ретивых командиров кораблей, дорвавшихся до "пипки" микрофона пятикиловатной трансляции на верхней палубе. У них, что ни слово, то - гнусная матерщина. Ну, прямо, как дети малые.
• Командир дивизии, если вам сейчас надо кого-нибудь из командиров кораблей натянуть, то у вас есть целых пять минут - не надо сдерживать души прекрасные порывы. Если надо - я готов отвернуться.
• Есть люди, которые до 3-х лет головку держать не умели, все окружающие говорили вокруг, что вот-вот помрет, а они не только выжили, но и крейсерами командовать на-чали врагам на радость, а нам - на огорчение.
• Далеко ли может пойти тот, кого далеко послали? Отвечаю - до ближайшего кабака. Именно там был задержан комендантом гарнизона во время занятий по специальности старший офицер оперативного отдела эскадры капитан 2 ранга Давиденко, которого я за 50 минут до этого выгнал со служебного совещания за гнусную, трехдневную небритость. Одно радует - за это время он хоть успел побриться. Правда и нажраться - тоже.
• Ну что Вы, товарищ капитан 3-го ранга, как институтка - смолянка, краснеете и мнетесь перед картой, пытаясь что-то жалобно промычать? Разве старшие товарищи не рассказали вам, что настоящий мужчина стесняется всего два раза в жизни? Первый раз, когда не может второй раз, а второй раз - когда не может первый раз?
• Честный ребенок любит не маму с папой, а трубочки с кремом. Честный матрос хочет не служить, а спать. По этому, его надо принуждать к службе.
• И вот после всей этой утомительной и монотонной работы клиент начинает привыкать к мысли, что деньги придется отдать. А ведь клиент привык к другому, привык массово, безалаберно, с восторгом.
• Непуганый матрос расположен к безобразиям, это - потенциальный преступник, будущий убийца и насильник.
• Запомните, товарищи офицеры, чтобы ничего не делать, надо уметь делать все.
• Если начальник позволит своим подчиненным говорить все, что они думают, то вскоре они полностью разучатся думать.
• Перед тем, как излагать перед своими подчиненными какую-нибудь дельную мысль, надо их непременно чем-нибудь ошарашить и огорошить, да желательно - чем-то поувесистее. Чтобы у них от болевого шока временно пропала способность бездумно рассуждать над смыслом сказанного. А если эту процедуру повторять периодически, то почетный статус умелого руководителя вам гарантирован пожизненно.
• За всеми негативными явлениями на кораблях обычно стоят нормальные люди, деятельность которых не подвергнута контролю со стороны командования.
• Кому еще не понятно, что целомудрие - самое неестественное сексуальное извращение и что офицер-девственник не способен адекватно вникать в нюансы корабельной службы.
• А свои пиндюрочные малогабаритные блокнотики, в которых могут поместиться два-три презерватива и три-четыре адреса легкомысленных женщин, оставьте дома, товарищи офицеры, надежно спрятав их от жен во избежании провокационных вопросов. А на службе вы все должны пользоваться учтенной, пронумерованной, прошнурованной и скрепленной мастичной печатью широкоформатной рабочей тетрадью.
• А все леденящую душу факты надо тщательно собирать, грамотно обобщать, вдумчиво анализировать, и - по самые гланды, с особым цинизмом, дерзостью и жесткостью проникновения. Гуманизм и человечность в вопросах поддержания боевой готовности - вещи преступные уже по самому определению.
• Вы, товарищ капитан 2-го ранга, отличаетесь от ребенка лишь размерами детородных органов и умением жрать водку в неограниченных размерах.
• Давно пора запомнить, что каждый недисциплинированный матрос, планируя самовольную отлучку с пьянкой на берегу, заранее узнаёт: кто будет стоять дежурным по кораблю; кто - вахтенным офицером; кто остается старшим; кто – обеспечивающим; кто его - мерзавца будет забирать из комендатуры; кто будет морду бить. И если в этой цепи найдется одно слабое звено - пьянка возможна, а если несколько - она неизбежна.
• И все-таки я остался доволен результатами контрольной проверки хода подготовки нашей АМГ (авианосной многоцелевой группы) к выполнению предстоящих боевых задач, которую нам учинил Главком ВМФ с карательным отрядом верных нукеров из Главного Штаба. Утраченные иллюзии - это тоже ценное приобретение.
• А с деятелями, задержанными за рулем в нетрезвом состоянии, товарищ начальник отдела кадров, надо разбираться очень обстоятельно и обязательно - с привлечением независимой комиссии. Чтобы они потом не бегали по судам с выпученными навыкат глазами и не заваливали международную комиссию Организации Объединенных наций по защите прав человека многочисленными жалобами, что у них, дескать, восемь детей по лавкам жмутся и денег на бутылку пива не хватает.
• Если у вас дырка в полголовы, и вы не способны запомнить даже таблицу умножения, то наймите себе на полставки секретаршу, чтобы она за вас все записывала. Но только - страшную и без ног, чтобы не отвлекаться от исполнения обязанностей военной службы, предаваясь сексуальным грезам.
• Сегодня - суббота, завтра - воскресенье, чертовски хочется поработать.
• Пишут нам много.... Погубит нас всеобщая грамотность.
• Живот втянуть, приосаниться, говорить умные и хорошо понятные вышестоящему командованию красивые слова рублеными фразами.
• Если матрос бездумно радуется жизни, то я настораживаюсь до тех пор, пока улыбка медленно не сползет с его лица.
• Танки клопов не давят, я даже не буду с вами разговаривать, товарищ капитан 3-го ранга.
• Мне, конечно, приятно открывать вам глаза на мир, рассказывать о чем-то новом и увлекательном, будоража при этом ваш пытливый флотский ум, но я - не заезжий лектор общества "Знания", я - заметный представитель великой инквизиции и могу сделать больно сразу всем.
• Не забывайтесь, если я туда направлюсь, то это будет поездка по вашим телам на танке с мелкими гусеницами, чтобы было больнее.
• Когда я был старпомом, то по понедельникам, я лично, в течении 45 минут, во время проведения строевых занятий, тренировал командиров вахтенных постов по принципу: "Бежит незнакомый мужик с копьем - ваши действия?"
• Начальник штаба флота вчера ругал меня резкими словами с привлечением ненормативной лексики, вызвавшей в моей душе чувство внутреннего протеста и обиды.
• А я давно заметил, что наш эскадренный правовик по возвращению из отпуска так и норовит то винцом "Припять лучистая" меня попотчевать, то чернобыльскими яблочками угостить. Видно желает, чтобы мой главный орган засветился и упал навсегда.
• И вот, нежно взяв меня у трапа под белы рученьки и бодро цокая копытцами, вы с гордостью должны вести меня по своим заведованиям после устранения моих замечаний.
• Возвращаться из отпуска - увлекательно интересно, сразу в глаза бросаются вещи непонятные, невозможные и несовместимые с военной службой на море. А в голове долгое время настойчиво свербит одна и та же мысль: "Почему мы до сих пор не сгорели и не утонули", но через пару дней поневоле к безобразиям привыкаешь, хотя и дергаешься некоторое время во сне.
• А старпом тяжелого ракетного крейсера "Адмирал Ушаков" обнаглел до такой степени, что мерзкий рапорт написал на имя командующего Северным Флотом с просьбой оградить его от моих нападок и оскорблений. Такое не забывается никогда - я все сделаю, но этот рапорт постараюсь ему даже в гроб положить.
• "Бей бабу молотом - будет баба золотом" - гласит народная мудрость. Тоже можно сказать и про наших десантников. Единственное, что надо помнить, по голове не бить - бесполезно, да и инструмент быстро выходит из строя.
• По своему обыкновению, наш матрос необычайно любопытен и чрезвычайно шаловлив. Пробегая по коридору единственного в России авианосца, он бездумно ткнул своим грязным пальцем с обгрызенным ногтем кнопку на симпатичном неопломбированном приборе, а услышав за переборкой громкий хлопок и шум льющейся воды, радостно подпрыгнул и помчался в хлеборезку воровать масло. Какое ему дело до того, что в течение нескольких секунд он вывел из строя сразу более сотни лучших в мире зенитных ракет класса "воздух-воздух", за каждую из которых некогда братская нам Украина дерет с нас по лучшим мировым стандартам свыше ста тысяч долларов.
• Кому непонятно, что когда я начинаю характеризовать деятельность любого офицера, он должен бойко ответить: "Я ", быстро встать и густо покраснеть. Причем, если оценка его деятельности позитивная, то глазки должны радостно блестеть и выражать немедленную готовность к дальнейшим свершениям, а если деятельность оценивается, как обычно, негативно, то ему надобно нахохлить уши, чтобы по ним было легче попадать, а глазки виновато потупить вниз.
• Молодые офицеры - выпускники военно-морских институтов, справедливо снискавшие в нашей суровой флотской среде прозвище "институток", ранимые как дети, вот только не плачут, уткнувшись лицом в мамкину юбку, а водку пьют в обществе местных ночных бабочек.
• Офицер должен быть постоянно в состоянии эмоциональной вздрюченности, нос по ветру, ширинка расстегнута, готовность к немедленным действиям - повышенная. Тогда - из него будет толк.
• Напоминаю флагманским специалистам, желающим избежать вечернего изнасилования, что месячный анализ подготовки соединений по специальности надо сдать начальнику штаба до 15 часов 30 минут.
• Корабельный офицер, способный за ночь удовлетворить женщину более двух раз (а в звании капитан 3-го ранга и выше - более одного раза) - это явление вредное, социально опасное и чуждое нам, как не отвечающее интересам родного государства. Ему, подлецу, корабельной службы не хватает, он на ней не выкладывается.
• Когда вы согласно киваете головой во время заслуженной взбучки, так и хочется сказать: "Любви моей не опошляй своим согласьем рабским, сволочь".
• Хочу поздравить с предстоящим очередным бракосочетанием нашего помощника начальника РЭБ эскадры, который в свои 34 года хорошо для себя уяснил, что после женитьбы, может быть и не лучше, но наверняка - чаще.
• Когда я беседую с некоторыми офицерами оперативного отдела штаба эскадры, так и хочется посоветовать: "Скажи отцу - чтоб впредь предохранялся".
• Когда по понедельникам мне докладывают, что какой-то офицер штаба заболел и не может прийти на службу, то хочется заявить: "Чихать хотел я на твою простуду, дядя. Ты морду с перепоя покажи".
• Вот посмотришь на вас в курилке, товарищ капитан 2 ранга, так Вы там такой страсть бедовый и ловкий, ну прямо как Филиппок из детской книжки, а как только дашь вам слово на служебном совещании, то вспотеешь неоднократно, выцарапывая хоть какую-нибудь дельную мысль из вашей словесной хляби.
• Не уходи в себя, механик, там тебя найдут в два счета.
• Товарищ Бонченко, а ваше прибытие из Петербурга с обучения закончилось тем, что самая младшая инфузория - туфелька с РКР "Маршал Устинов" в чине старшего лейтенанта заступила распорядительным дежурным по нашему оперативному объединению и утром меня встречала с дрожью в голосе и диким испугом на лице. Я его послал куда надо, (то есть - к вам), а он расплакался, но жевательную резинку изо рта не выплюнул, чтобы не нарушать кислотно-щелочной баланс в ротовой полости (РКР - ракетный крейсер).
• Если понадобится, товарищи офицеры штаба, то при проведении итоговой проверки на кораблях, вы не должны чураться закатать рукава повыше и покопаться в дерьме поглубже, для более полного освещения обстановки. И знайте - копаться в дерьме не стыдно, стыдно - получать от этого удовольствие.
• Офицер штаба эскадры должен уметь говорить долго и умно, пока его не остановит вышестоящий начальник.
• А где юный соратник начальника организационно - мобилизационного отдела? Радость моя, вы должны тут не спать укромкой, спрятавшись за широкой спиной начальника ПВО эскадры, пуская радужные пузыри, а сидеть с приоткрытым ротиком и радостно выпученными глазками лихорадочно записывая мои заветы российским воинам. Ведь это так полезно для вашей неокрепшей психики и не сформировавшейся активной жизненной позиции.
• Товарищ Бонченко, а неужели вы не вспоминаете своего корефана, сбежавшего в штаб бригады на должность с меньшим объемом работы, но большим должностным окладом, нежными и ласковыми словами: "С кем ты, падла, любовь свою крутишь, с кем дымишь сигаретой одной?"
• А где самое умное лицо наиболее интеллигентного представителя оперативного отдела товарища Давиденко? Что - опять упал и не может встать?
• Когда я вызываю к себе на ковер юного ленинца - начальника отдела службы войск и безопасности военной службы, то постоянно задаю себе вопрос – а не посадят ли меня за малолетку.
• И вот с милыми улыбками, с цветочками в петлицах - штаб прибывает на атомный ракетный крейсер "Адмирал Нахимов" и начинает тщательно запланированный геноцид.
• Я знаю, что вы - демагог редкостный, товарищ капитан 1-го ранга, и даже способны убедить остро нуждающуюся в мужской ласке даму, что лежачий член намного лучше стоячего, но я вас даже слушать не буду. А если вы попытаетесь прервать меня и заговорить, то сразу получите по лбу пудовой гирей.
• Ваши подвиги по достойному воспитанию усталых воинов, товарищ начальник ПВО, известны всему флоту - шайка мародеров еще та.
• Почему так много и часто пьете, товарищ Давиденко? Неужели это так вкусно?
• А вы, товарищ начальник оперативного отдела, нашли себе прекрасного корешка - капитана 2-го ранга Давиденко и всегда его, как щит, впереди себя выставляете. А об его голову даже крупнокалиберный снаряд - стальное ядро с удовольствием разбивается.
• Начальник отдела кадров, у меня такое впечатление, что вы специально себе пальцы чернилами мажете перед совещаниями, чтобы все думали, что вы много работаете.
• По-моему, ни для кого не является секретом то, что на флоте все обязанности строго распределены:
лейтенант - должен все знать и хотеть работать;
старший лейтенант - должен уметь работать самостоятельно;
капитан - лейтенант - должен уметь организовать работу;
капитан 3-го ранга - должен знать, где и что делается;
капитан 2-го ранга - должен уметь доложить, где и что делается;
капитан 1-го ранга - должен самостоятельно находить то место в бумагах, где ему необходимо расписаться;
адмиралы - должны самостоятельно расписываться там, где им укажут;
Главком ВМФ - должен уметь ясно и четко выразить свое согласие с мнением Министра Обороны;
Министр Обороны - должен уметь в достаточно понятной форме высказать то, что от него хочет услышать Верховный Главнокомандующий;
Верховный Главнокомандующий (президент) - должен периодически, (но не реже одного раза, желательно перед выборами) интересоваться тем, какая же в данный момент армия находиться на территории его государства. Если выяснится, что своя, то постараться выплатить ей жалование за последние годы и пообещать его повысить (потом, может быть) процентов на 10-15."

19.

ПЬЯНСТВУ - БОЙ.
Не люблю китайцев, а вот шарманщиков, наоборот, люблю и при встрече - малую денежку всегда оставляю. Но китайцев я не люблю абстрактно. Я знал лишь одного из полутора миллиарда, и он мне скорее понравился. Очень уж виртуозно ел своими китайскими палочками. А так не люблю. Из-за них я Мюнхена не увидел.
Работал в Дортмунде в одной оччень продвинутой русской фирме. Она тогда под всеми парусами шла в лидеры по производству чего-то сильно научного и крайне мелкого. Громадье планов, у руководства – эйфория. Сообщают – всем составом летим в Мюнхен на один день, там сейчас Октоберфест. Это через всю Германию, туда и обратно, да ещё успеть и город посмотреть и пива выпить. Ну и деловая встреча с коллегами из России. Народ из соседних фирм завидует, ехидно говорит, мол, много не пейте. Я к пиву индифферентно отношусь, могу пить, могу не пить. А Мюнхен увидеть хочется, да и друг из Питера там будет.
Прилетели. Бавария – это вам не Северный Рейн-Вестфалия. Это ОГО-ГО! В автобусе пока ехали по городу дырку глазами в окнах протер. Но говорят – перед деловой встречей и экскурсией по городу рутинное мероприятие – по кружечке пива на Октоберфесте. Полный инструктаж на рабочем месте – пиво крепкое, кружки большие, будьте осторожны, закусывайте.
Площадь – тысяча балаганов, чувствуешь себя муравьем в гигантском чужом муравейнике. Тут главное от своих не отстать и не потеряться, ориентиров нет.
Сели. Кружки большие. Ну очень большие. Как их тетки по десять штук в руках таскают непонятно. И пиво вкусное. Друг из Питера напротив сидит, общаемся, совмещаем приятное с полезным. Приперся какой-то англичанин, ему тоже общаться охота: «Билл, Гроссбританиен».
Мы тоже представились: «Иван, Руссланд», «Владимир, Руссланд», «Андрей, Руссланд» и так десять человек как на параде Победы.
У охреневшего бритта на лице вопрос читался: « А немцы в городе есть?»
И пошло веселье…
Рассказывали, там на следующий день, утром, на остроконечной крыше балагана какого-то пьяного голого русского мужика нашли. На вопрос, что он там делает, тот отвечал, что ищет свою одежду.
Я же дальнейшее смутно помню, стою среди каких-то непонятных балаганов, отовсюду громыхает музыка и отчаянно звонит мобиль. С третьей попытки отвечаю на звонок, слышу: «Ты где, через час самолет, если сразу не найдешься, будешь жить в Мюнхене!»
Люди, где я??? Сообщаю точные координаты – рядом играет шарманщик!
И что вы думаете – среди этого хаоса и бедлама - нашли, загрузили. Автобус – Аэропорт – Дортмунд.
Так Мюнхена и не увидел. А шарманщику благодарен и при встрече с шарманщиками маленькую денежку обязательно подаю.
Спросите, а причем тут китайцы? А при том. За год китайцы, производившие аналогичную продукцию, снизили цены в четыре раза, и я теперь не только Мюнхена, но, боюсь и Дортмунда скоро не увижу.
НЕ ХРЕН ПИВО ПИТЬ В РАБОЧЕЕ ВРЕМЯ !!!

20.

ЗЛОДЕЙ-МУСУЛЬМАНИН
Однажды мне в литовском фильме "Час полнолуния", - рассказывает главный кинозлодей российского кинематографа Владимир Епископосян, - по сюжету надо было изнасиловать католичку, которую играла известная польская актриса Брыльска. Барбару в рванье положили на пол, и началась катавасия.
Вдруг режиссёр Арунас Жебрюнас останавливает съёмку и говорит: надо, мол, чтобы во время полового акта я "что-то бормотал по-мусульмански". Поначалу я было растерялся, а потом придумал! Всю долгую сцену я издавал странные звуки.
По завершению съёмки эпизода режиссёр спросил, что же я говорил.
А я ответил, что когда учился в начальных классах, моя мама заболела и отправила меня на полгода к своим родственникам а Азербайджан. Там в школе я выучил на азербайджанском языке стихотворение о Ленине, которое по памяти и декламировал, насилуя со зверским выражением на лице несчастную католичку. А перевод такой: "Открыл я утром глаза от первых лучей и понял, что эту солнечную свободу подарил мне дедушка Ленин".

21.

c www.bigler.ru

Молдавское Барокко.

Осень в Тирасполь приходит медленно, и поэтому незаметно. Дожди начинают
пахнуть не летней свежестью, но уже мокрыми листьями, и однажды утром
просыпаешься, и первый раз в году приходят мысли о грядущей зиме.
Тирасполь 1985 года. Октябрь.
На гражданского прораба Петю Варажекова было больно смотреть. Печальный,
стоял он во дворе строящегося девятиэтажного дома перед группой военных
строителей и ждал обьяснений.
Мастер ночной смены вздохнул и выпалил:
- Ну, кончились у нас балконы, а план давать надо.
Петя поморщился от окутавших его паров перегара и еще раз посмотрел на дом,
всё ешё на что-то надеясь. Но ошибки быть не могло: действительно, в стройных
рядах балконов зияла дыра. Дверной проём был, окно было тоже, а вот балкона не
было.
- Что будем делать? - риторически спросил Петя.
- А давай краном плиты подымем, да подсунем балкон, когда привезут -
предложил военный строитель рядовой Конякин. Все подняли глаза на кран, в
кабине которого сидел крановой - ефрейтор Жучко. Крановой уже давно
наблюдавший свысока за собранием, приветливо помахал рукой.
- Дурак ты, Конякин, - сказал Петя с выражением. Конякин тут же согласно
закивал. - Что, давно не видел, как краны падают?
Все опять посмотрели вверх на кранового. Прошлой зимой в Арцизе упал кран.
Крановой тогда остался жив, но его списали со службы - по дурке.
- Стахановцы хреновы! - добавил Петя, - идите отсюда.
На самом деле во всем виноват был дембельский аккорд, на котором находились
монтажники, перекрывшие этаж без балконной плиты (разбитой пополам еще при
разгрузке) и каменщики, лихо погнавшие кладку поверх свежего перекрытия.
Предлагать будущим гражданским подождать с аккордом и значит с дембелем, было
несерьёзно, да и поздно уже. Дело было сделано.
Петя вздохнул. Вся неделя была какой-то сумасшедшей. Сначала приехавший после
дождя главный архитектор наступил на кабель от сварки и от неожиданного
поражения электричеством подбросил высоко вверх стопку документов с подписями.
Результатом этого была визит инспектора по Т/Б, разрешившйся большой попойкой.
Затем какая-то сволочь в лице “пурпарщика” ("прапорщика" по-молдавски)
Зинченко продала половину наличного цемента, и Пете пришлось ехать на
цементный завод и опять напиваться, на этот раз за цемент. А теперь вот - это.
Он зашел в вагончик-прорабку, где терпеливо ждал задания на день сержант
Михайлюк, призванный со второго курса физфака столичного университета. Под два
метра ростом с широкими плечами и огромными, как "комсомольская" лопата,
руками он попал в стойбат ввиду неблагонадежности, и был немедленно назначен
бригадиром - официально из-за размера, неофициально - в пику замполиту.
- Ты видел, что они там налепили в ночную? - спросил его Петя.
- Нет, а что случилось?
- Да вон, посмотри, - и Петя махнул рукой в сторону стройки.
Михайлюк согнулся пополам и стал смотреть в окно, обозревая черную дыру
отсутсвуюшего балкона и кривую кирпичную кладку над ней.
Он выпрямился, посмотрел на Петю и сказал:
- Молдавское Барокко.
Петя вздохнул.
- Чё делать будешь? - спросил бригадир.
- Да чё делать - опять нажрусь, теперь с архитектором - обреченно
констатировал Петя. - Отправь своих бойцов, пускай дверь заложат. Только
сегодня, а то какой-нибудь мудак ещё выйдет на балкон покурить. И займитесь
вторым подьездом наконец.
- Ладно, сделаем. - ответил Михайлюк и двинулся к выходу.
Петя набрал телефонный номер Управления.
- Слышь, Виталич, это я, Петя. Приезжай.
- Шоб вот это ты меня опять током бил?
- Не, Ч/П у нас - балкон пропустили, - признался Петя.
- Ни хрена себе! Шо вы там такое пьёте? - после паузы спросил Валерий
Витальевич, архитектор.
- Ой, не спрашивай, приезжай, с городом надо разбираться или дом ломать.
- Ладно, жди.
Петя повесил трубку и высунулся из окна прорабки. Увидев Михайлюка, он
крикнул:
- Бригадир! И отправь бойца за гомулой, да получше, Витальича опять поить
будем. Сержант показал пальцами "ОК", мол. И Петя скрылся в глубине прорабки.
Возле бригадного вагончика толпа воинов-строителей ожидала постановки задачи.
- Груша, Чебурашка - ко мне! - позвал Михайлюк. От толпы немедленно
отделилось два невзрачных силуэта, один из которых тащил за рукав второго -
Груша и Чебурашка, нареченные так сержантом за поразительное сходство с грушей
и Чебурашкой соответственно. Оба были призваны с Памира. Груша страдал
падучей, и эпилептические припадки его поначалу сильно пугали бригадира, но
потом он привык, и только старался оттащить бьющегося солдата от края
перекрытия, накрыв ему голову бушлатом. Чебурашка же выделялся среди земляков
необщительностью и постоянно удивленным выражением лица. Первое было вызвано
тем, что говорил он на языке, которого никто кроме него не понимал, и
определить не мог, несмотря на то, что всех, вроде, призывали из одной
местности. Русского он, естесственно, не знал тоже, а чебурашкино удивление,
судья по всему было прямым следствием неожиданного поворота в его горской
судьбе, занесшей его неизвестно куда и зачем...
Неблагонодёжный Михайлюк всегда сажал эту пару в первый ряд на политзанятиях
и втайне наслаждался очумелым выражением лица замполита, обьясняющего
Чебурашке в двадцатый раз про КПСС и генсека.

- Груша, ты старший. Видишь, вон балкона нет на третьем этаже? Заложите дверь
доверху. Окно оставьте. И не перепутай. Вопросы есть?
- Есть, - сказал Груша, - Новый кино есть, индийский. Давай пойдем?
- Груша, иди и трудись, пока я тебе в чайник не настрелял. Если все будет в
порядке, то в воскресенье пойдете в культпоход - ответил Михайлюк, применяя
политику кнута и пряника. Политика сработала, и довольный Груша потащил
Чебурашку за рукав в сторону подъезда. Чебурашка, как всегда удивленно,
оглянулся на сержанта и зашагал за Грушей, бормоча под нос что-то, понятное
только ему.

После обеда в тот же день в прорабке сидели Петя, архитектор Виталич,
замкомроты лейтенант Дмых, обладавший сверхъестественным чутьем на пьянку и
зашедший "на огонек", и сержант Михайлюк. На столе стояла уже сильно початая
трехлитровая бутыль с красным вином. Дмых рассказывал очередную историю из
своей афганской службы, когда Петя краем глаза уловил в углу вагончика
какое-то движение.
- Мышь! - заорал он.
Михайлюк, вполне захмелевший к тому времени, встрепенулся и, схватив первый
попавшийся под руку предмет, запустил его в угол. Оказалось, что под руку ему
попалась сложенная пополам нивелирная рейка, которая от удара разложилась и
придавила убегающее животное одним из концов. Лейтенант встал из-за стола,
подошел к полю боя и поднял мышь за хвост.
- По-моему, притворяется - сказал он, поднося мышь к глазам, чтобы получше
рассмотреть добычу. Почувствовав, что блеф её раскрыт, мышь изогнулась и
цапнула офицера за указательный палец.
- Ай! - вскрикнул Дмых и дергнул рукой, разжимая одновременно пальцы. Мышь,
кувыркаясь в воздухе, описала сложную кривую, одним из концов закончившуюся в
банке с вином, где она и принялась плавать. Коллектив наблюдал за ней с немым
укором.
- Что будем делать? - задал привычный сегодня уже вопрос Петя. Неделя явно
была не его.
- Какие проблемы? - спросил замкомроты - Чайник есть?
- Вон стоит, - показал Петя на алюминиевый армейский чайник, не понимая, с
какого бодуна лейтехе захотелось чаю.
Лейтенант взял чайник и вылил из него воду в окно, затем взял банку с вином и
перелил вино вместе с мышью в чайник, а после, через носик чайника перелил
вино назад в банку. Мышь немедленно заскреблась в пустом чайнике, очевидно
требуя вина.
- Всё, наливай дальше, - скомандовал он Пете.
После секундного неверия Пете вдруг стало все равно, и он стал разливать.
Лейтенант выпил первым, после него, убедившись что он не упал, схватившись за
горло в страшных муках, стали пить остальные.

Часом позже, Петя вышел из прорабки и окинул взглядом дом. Ведущий в пустоту
проём балконной двери все ещё имел место быть.
- Эй, бригадир,- позвал Петя, - вы когда дверь-то заложите? - спросил он
высунувшегося в окно Михайлюка. Тот посмотрел на дом и удивился:
- Вот уроды. Спят, наверное, где-то.
Он вышел из вагончика и направился в дом.
Петя присел на деревянную скамеечку, сколоченную из половой доски плотниками,
и зажег сигарету. Он курил, и дым уносило ветром куда-то в серое небо.
Начинались осенние сумерки.
- Уже октябрь, - подумал Петя. Он затряс головой отгоняя грустные мысли.
Из подьезда вышел сержант и, ни слова не говоря, сел рядом с прорабом.
- Ну? - спросил Петя.
- Даже не знаю, что сказать - ответил Михайлюк.
- Что не знаешь? Они дверь будут закладывать сегодня или нет?
Михайлик посмотрел на Петю и сказал:
- Они уже заложили. Входную дверь в квартиру.
Петя бросил окурок на землю и затоптал его носком ботинка. Он что-то
пробормотал.
- Что? - не услышал Михайлик.
- Молдавское Барокко - повторил Петя.

22.

Про большой палец

Давно это было, в начале восьмидесятых, но вспомнилось…
Мы с братом, навестив мать в Комарово (нет, не в том, что
«На недельку, до второго…»), возвращались в Ленинград. Погрузились в
местный поезд-подкидыш, состоящий из трёх стареньких вагонов, таких
теперь нигде уже нет, откупорили портвейн. До узловой станции, где надо
было пересесть в ночной скорый на Ленинград, ещё несколько часов. Лето,
ранний вечер, полупустой вагон, портвейн, закуска, неспешный разговор,
колёса весело стучат. Лес, поля, мосты через речки (на них колёса стучат
по-особенному), провинциальные песчаные перроны… Едем… Хорошо.

Часа через полтора остановились на очередной станции, маленькая такая,
даже вокзала нормального нет. Я в окно посмотрел, а там, прямо напротив
меня, стоит длинноногая девчонка в лёгком платье, а низкое уже солнце
так сзади её освещает, что просто неописуемой красоты картина
получается. Платьице короткое, да ещё солнцем просвеченное, а девчонка
молоденькая и очень симпатичная: юная нимфа в золотистом ореоле. Вокруг
озабоченные тётки с сумками, мужики сельские полупьяные, а она стоит
эдак независимо, типа встречает кого-то. На самом-то деле, конечно,
просто пришла «к поезду» – нехитрое периферийное развлечение:
пассажирские поезда два раза в день ходят, утром и вечером, вечерний
поезд – повод для местных аборигенов «выйти в люди», время сбора
молодёжи. И тут девчонка глаза на меня подняла. А я, восхищённый, не
удержался и… Вот как дальше написать? «Показал ей большой палец?»
Пошловато звучит. Начинаю понимать писателей. Хочешь рассказать про
высокие чувства, яркие эмоции и красивые жесты, а слова подводят...
Короче, я показал ей руку, сжатую в кулак, с оттопыренным до предела
большим пальцем. Хороша, мол, красотка!

Девчонка чуть отвернулась, делая вид, что ничего не замечает, потом
снова на меня посмотрела, потом попыталась нахмуриться, одновременно её
веснушчатая физиономия начала расплываться в улыбке и, наконец, глядя на
меня, она заулыбалась по-настоящему. Открыто, благодарно и радостно.
Немая картина за окном стала абсолютно совершенной и завершённой:
девчонка счастливо улыбалась мне, а на лице её читалось: «Да, это я! Да,
вот я какая! Спасибо, что заметил!». Поезд тронулся, брат лукаво
подмигнул мне, и мы накатили ещё по полстаканчика.

Счастливые минуты. Мы их не замечаем, лишь иногда, через много лет,
понимаем, что это были они. Залитый закатным солнцем жёлтый перрон,
гордая свой юной красотой девочка, оставшаяся на нём, весёлое
постукивание вагонных колёс и живой брат Колька рядом…

(c)lartis@жж

23.

- Ирина, пойдёмте же в номер, я вам обещаю сегодня не пить!
- Ах, Андрей, вы мне льстите!

***

Трое выпивают.
Первый:
- Лучшее средство, чтобы отбить запах духов после любовницы, это пиво с рыбой. Действует безотказно и очень гармонично мужскому образу жизни, у жены никаких подозрений.
Второй:
- А ты не знаешь средств от губной помады на лице, женских трусиков в кармане, забытых презервативов, любовных записок?
Первый:
- Что? Что? Я не расслышал.
Тут встревает третий:
- Он спрашивает, от долбоебизма ты средств не знаешь?

***

Стоит очередь за водкой. Подходит мужичок и говорит:

- Пустите меня без очереди.

- Пошел, мужик, на хуй.

А он опять:

- Пустите, я больной.

- Пошел на хуй.

- Я больной, недоношенный, семимесячный.

- В пизду на два месяца.

 

***

Решил как-то Нептун поразвлечься. Остановил в море

английский корабль, схватил капитана и спрашивает:

- Вот у меня есть 10 бутылок водки, сколько выпьешь?

- Ну, пять...

- А вот у меня есть 10 дочерей, сколько трахнешь?

- Ну, семь...

Осерчал Нептун, потопил английский корабль.

Остановил Нептун американский корабль...

- Сколько выпьешь?

- Семь...

- Сколько дочерей трахнешь?

- Ну, восемь...

Потопил Нептун американский корабль.

Вдруг видит, плывет какая-то калоша, как не тонет -

непонятно. Остановил, оказывается это русская баржа.

Капитан пьяный в дупель. Схватил он его и спрашивает:

- Вот у меня есть 10 бутылок водки, сколько выпьешь?

- О..один..надцать...

- Как так одиннадцать?!

- А я ...без своей в гости не прихожу...

- Ну а вот есть у меня 10 дочеПей, сколько трахнешь?

- О..один..надцать...

- Как так одиннадцать?!

- А...ты мне тоже нравишься...

 

***

Поехал Василий Иванович в Индию, ходит по улицам Дели,

удивляется. Вдруг подходит к нему йог и просит:

- Налей стакан водки.

- С какой стати,- говорит Василий Иванович.

- Да ты не бойся, я пить не буду, а фокус тебе покажу.

Налил Василий Иванович стакан, а йог уставился на водку

и смотрит, смотрит, вдруг - раз, и падает на бок. Народ

сбежался, вызвали врача. Врач осмотрел йога и говорит:

- Алкогольное отравление!

Вернулся Василий Иванович домой и бегом к Петьке:

- Петька, налей мне стакан водки - я тебе фокус индийский

покажу!

Налил Петька водки, Василий Иванович уставился на стакан,

смотрит, смотрит, вдруг падает. Вызвали врача, тот ставит

диагноз:

- Захлебнулся слюной!

 

***

Утром очередь за водкой на разлив. Все с большого бодуна.

Первый мужик берет стакан водки и выпивает, не отходя от кассы.

Сзади голос:

- Ну как, холодная или теплая?

- Хху! Приятная...

 

26.

Мужик надрался в ресторане, ну и к девушке стал приставать.
Приставал-приставал а потом плюнул и пошел домой, но по дороге упал и разбил
себе лицо в кровь, ну и понятно руки в крови. Пришел домой - уснул. Утром
просыпается - помнит девушка была, смотрит на руки - кровь, думает все, УБИЛ!,
хм, а где же труп? - подходит к зеркалу - на лице кровь,
- ну все, точно, УБИЛ и СЪЕЛ!

Партнеры

Реклама