жене левой → Результатов: 9


2.

Вовка Голод

«Д., чего-то у тебя лицо подозрительно опухшее…» - трагическим голосом произнес Вовка Голод (это, кстати, его настоящая фамилия, а не прозвище), торжественно сверкая позументами охранника железнодорожного вокзала и щурясь одним глазом на лампочку дневного света. «Я просто лицом в подушку сегодня спал, хотя и не точно», - растерянно проведя по небритому лицу левой рукой, словно вспоминая его правильные очертания и формы, ответил я. «Если ты лицом книзу спишь, значит, ты грешен. Я это совершенно точно знаю, к бабке можешь не ходить, по этой самой причине завсегда на спине и сплю рожей кверху. Меня жена, бывает, ночью в бок как лягнет, стерва, мол повернись на бок, скотина, храпишь, как леший, а я один черт на своем стою, ну в смысле лежу, положение не меняю, хоть ты тресни!» Осмотревшись вокруг получше, Вова увидел, что сидит у меня в офисе на черном кожаном диване, и как человек культурный решил немного сбавить тон и перейти от разоблачений сразу к полезным советам.
«Слушай, Д., нечего в прорубь нырять и голодать, это тебе не поможет! - продолжал он заботливо и тут же обосновал свой тезис. - Ерунда это всё на постном масле. У меня вот, к примеру, насморк хронический был, так я его всего за месяц вылечил!» Не страдая таким недугом, я все же решил дослушать гостя, одновременно взяв в руки бумагу и карандаш, дабы ничего не пропустить, потому как в таких делах важна каждая мелочь. Сверкнув мертвым рандолевым зубом и смахнув ладошкой пот с узкого лба, Вова вдохновенно заливал: «Я потеть-то начал после пятидесяти только, это мне от мамаши по наследству передалось, кому красота, кому ум, кому совесть, а мне вон чё, - он словно оправдывался за обильное потоотделение и отсутствие вышеизложенных качеств. - А рецепт от насморка мне в санатории еще в девяносто втором году один мичман подсказал, хороший мужик такой, жилистый...»
Вова на минуту прервался, с тоской посмотрел в сторону воображаемого санатория, загадочно чмокнул, подумав, вероятно, о чем-то своем, и перешел непосредственно к рецептуре, или, я бы лучше сказал, к технологическому процессу. «Утром набираешь полное ведро воды, добавляешь в него кусочек льда по вкусу и выливаешь содержимое прямо на голову. Да, самое главное, чуть не забыл, нужно при этом пожелать всем людям добра, я даже жене своей Нюрке желаю и начальнику нашей охраны Никодиму Евлампиевичу тоже искренне желаю, хотя, чувствую, зря я это делаю, ой зря. И еще! Память девичья - дырявая. Лицом во время процедуры обязательно нужно повернуться на северо-восток. У тебя ведь компас дома есть?» Я зачем-то соврал, что есть.
Вовкины глаза горели каким-то тусклым огнем, лоб совсем перестал потеть, речь - разборчивая и плавная, он продолжал: «Только Христом Богом прошу, не вытирайся. Нужно обсохнуть естественным путем. Можно, конечно, по квартире походить. Только не вытирайся, понял?!» Я понял - не дурак. «Да, вот еще, душ для этих целей совершенно не подходит, связь с космосом теряется. Погоди, Д., а чего ты там пишешь, а? Я тебе рассказывать вообще ничего больше не буду. Всё, молчу! Ты, зараза, мне так книжку свою подписал, - кстати говоря, как оказалось, не имеющую художественной ценности, продать совершенно невозможно, - что от меня теперь на вокзале все шарахаются!» - «А чего я тебе нацарапал на первой странице этого бесценного и одновременно никому не нужного артефакта?» - «Ну тык типа, что человек я хороший, только болею чем-то, а чем именно, я и сам толком не понял». - «Я тоже уже не помню, ну и Бог-то с ним, кто старое поменять тому гл...» - «Ладно, чего у тебя там есть, наливай!» - «Слушай, Вова, давай я лучше тебе полное собрание своих сочинений подарю и подпишу, я ведь по глазам твоим вижу, что хочешь...»

3.

Я человек старой закалки и пользуюсь при лечении ранок зелёнкой. А вчера мы с женой возобновили вяло текущий ремонт. На кухне. Поссорились немножко, а потом она полезла шпаклевать потолок, а я облагораживать дырку в потолке, крючок для люстры и проводку, торчащую из дырки. Ну и отверткой на левой руке покорябал пару мест. Одно – конкретно, на сгибе указательного пальца прямо кусок кожи содрал. Если бы не шандарахнуло меня тогда током немножко, то было бы очень болезненно. А так отряхнулся, глазки вправил и продолжил ковырять обои. Ранки благополучно забились грязью и я о них забыл. А после обеда закончили разводить грязь, стал мыть руки и с криками боли вспомнил о увечьях. Поорал, залил их зелёнкой, опять поорал. Потом мыться в ванную ходил… Короче много шипел я в тот вечер. Любое движение рукою и пальцем (ранка на сгибе внутри, напоминаю) причиняет боль и новую порцию зелёнки. Но потом вроде научился не двигать особо пальцем, забылось все потихоньку. Смеркалось, как говорил классик, и спать легли. На правом боку. Передо мной – жена. А надо сказать, на правом боку если на неё смотреть – у неё попа в это время суток особенно красива. Ну и стал я до неё домогаться, действуя в основном левою рукой, поскольку на правом боку лежучи, правая рука находится подо мною. А потом и спать легли. А наутро проснулись на том же боку. И опять же смотрю – попа красивая. Ну и по накатанной. Всё бы ничего, но не так давно стали мы пользоваться, извините за подробности, интимной гель-смазкой такой, в тюбике. Очень хорошая штука. С ароматом клубники. Рекомендую. Кто не знает, как пользоваться – объясню. Я выдавливаю пару капель вещества на пальцы и нежными ознакомительными движениями размазываю постанывающей жене интимные места, проникая вовнутрь и выныривая наружу… Вы видели мультик про Шрека? И жену его Фиону? Помните, они оба были радикально зелёного цвета? Вот и мы с женой оба утром примерно такие же стали. Только не везде, а в интимной части. Шрек и Фиона.

4.

Деревенька как деревенька. Много таких. Вот только загорают на берегу пруда некоторые не по-деревенски совсем. Гошка с Генкой. Расстелили верблюжье одеяло старое, загорают и на тонконогих девчонок смотрят, а Светка с Ольгой им на мостике отсвечивают. Это Гошка им втер, что стоя у воды загорать лучше получается, вот они и стоят. А Гошка с Генкой смотрят, когда девчонки на мостике стоят, на них смотреть удобнее, а Гошка в Светку уже четыре года влюблен летом.
Он бы и зимой влюблен был, но зимой они не видятся, а учатся в разных городах. Этой зимой будут в седьмых классах учиться.

Генке Ольга нравится. Ишь, как красиво стоит, думает Генка, как будто нырять собирается «рыбкой». Сейчас прыгнет.
- Не, Ген, не прыгнет, - встревает Гошка в Генкины мысли, - она плавать не умеет.
- А твоя Светка, - обижается Генка, - а твоя Светка тоже только по-собачьи плавает.
- Нет, ты лучше скажи, зачем девки лифчики носят? – Генка уже не обижается, а философствует в меру сил, - Ольга четыре года назад без всякого лифчика купалась. Сейчас-то он ей зачем?
- Ген, а ты ее и спроси, - Гошка устраивается поудобней, - вдруг расскажет?
- Дааа, спроси, - возмущенно протянул Генка, - сам спрашивай. Она хоть и в лифчике, а дерется как без него.

- Чего делаете, мужики? – к пруду подошел зоотехник Федька – двадцатитрехлетний парень, почитаемый Генкой и Гошкой уж если не стариком, так вполне солидным и немного глуповатым человеком, - я тут у Куркуля ружье сторговал немецкое, айда на ферму испытывать.

- Врешь, Федька, - не поверил Генка, - нипочем Куркуль ружье не продаст, оно ему от отца досталось, а тому помещик за хорошую службу подарил.
- А я слышал, что Куркуль ружье в том разбитом немецком самолете нашел, что в войну золото вез. Ружье взял, а золото перепрятал, - возразил Гошка, - но тебе, Федька, он его все равно не продаст. Жадный потому что. А у тебя столько денег нет.
- Продаст, не продаст, здоровы вы рассуждать, как я погляжу, - надулся Федька, - я ведь и один ружье отстрелять могу. А вы сидите тут, на девок пяльтесь. Последний раз спрашиваю: идете, нет?
- Идем, идем, - Генка свистнул, а Гошка махнул рукой обернувшимся девчонкам: ждите, мол, у нас тут мужские дела, скоро придем. И они пошли.

До старой летней фермы недалеко совсем – с километр. Зимой там пусто, а на лето телят пригоняют из совхоза. Сейчас день, телята на выпасе, ферма пустая. Голуби одни комбикорм жрут. Одна такая сизая птица мира больше килограмма в день сожрать может, а их тут сотни. Не любят их за это в деревне. Конкуренция. Комбикорма совхозным телятам не хватает, у скотников своя скотина по дворам есть просит и голуби еще. Никакого прибытка с голубей – одно разорение. Вот поэтому Федька на ферму и пошел ружье отстреливать. Хоть и пьяный, а пользу для хозяйства блюдет.

Шли молча. Генка думал, дадут ли ему пострелять, и попадет ли он в голубя на лету. Гошка размышлял, откуда, все-таки, взялось ружье у Куркуля. И только Федька просто шел и не думал. Думать Федька не мог. Голова раскалывалась, в глазах плыли радужные пятна, и даже слюны не было, чтоб сплюнуть. 

Насчет ружья Федька ребятам не врал: Василь Федорыч, старик, прозванный в деревне куркулем за крепкое хозяйство, большой дом и прижимистость, действительно согласился продать ему ружье "за недорого".
Раз в год, в начале июня, Куркуль уходил в запой. То ли входила в нужную фазу луна, то ли еще какая Венера заставляла его тосковать по давно умершей в июне жене, а может Марс напоминал о двух июньских похоронках, полученных им в разные военные года на обоих сыновей, но весь год Куркуль, можно сказать, что и не употреблял вовсе, а каждый июнь пил беспродыха.

Федька подгадал. Две недели назад он зашел к старику за каким-то, забытым уже, делом, да так и остался.
На исходе второй недели пьянки, Василь Федорыч достал из сундука, завернутый в чистую холстину, двуствольный Зауэр и отдал его Федьке. Бери, пользуйся. Я старый уже охотиться, а такому ружью негоже без дела лежать. Ружье без дела портится, как человек. А сто рублей ты мне в зарплату отдашь.
Федька, хоть и пьяный, а сообразил, что ему повезло. Как отдать сто рублей с зарплаты, которая всего девяносто он не сообразил, а что повезло – понял сразу. Забрал ружье и ушел, чтоб Куркуль передумать не успел. За патронами домой и на ферму пробовать. Мать пыталась было отобрать, видя такое пьяное дело, но он вывернулся и удрал. Ребят встретил по дороге. Голова раскалывается просто, а на миру и смерть красна и болит вроде меньше, поэтому позвал и даже уговаривал.

Дошли до фермы, ворота настежь, голубей пропасть. Вспорхнули было, когда Федька с ребятами в ворота вошли, потом опять своим делом увлеклись: кто комбикорм клюет, кто в навозе ковыряется. 

Федька тоже с ружьем поковырялся, собрал, патронов пару из кармана достал. Зарядил. 
- Дай стрельнуть, а? – не выдержал соблазна Генка, - вон голубь на стропилине сидит. И гадит. Не уважает он тебя, Федь. Ни капельки. Давай я его застрелю?
- Я сам первые два, - Федька прицелился, - вдруг чего с ружьем не так…

- Бабах, - сказало ружье дуплетом, и голубь исчез. Вместе с голубем исчез изрядный кусок трухлявой стропилины, а через метровую дыру в шифере, сквозь дым и пыль в ферму заглянуло солнце.
- Ну, как я его? – Федька опустил ружье.
- Никак, Федь. Улетел голубь. Ни одного перышка же не упало. Говорил же, дай я стрельну, или Гошка вон, - Генка покосился на приятеля, - он биатлоном занимается, знаешь, как он из винтовки садит? А ты мазло, Федь.
- Ах, я - мазло? Сами вы … – Федька, никак не мог найти множественное число от слова «мазло», - Сами вы мазлы косые. И стрельнуть я вам не дам, у меня все равно патроны кончились.
- Не, Ген, - Гошка друга не поддержал, - попал он. Картечью, видать, стрелял. Вот и вынесло голубя вместе с крышей.
- А у вас выпить ничего нету? - невпопад спросил Федька, поставив ружье к стене и зажав голову ладонями, - лопнет сейчас голова. 
- Откуда, Федь? - Гошка повернулся к зоотехнику, - мы обратно на пруд пойдем, и ты тоже беги отсюда. А то Лидка с обеда вернется, она тебя за дырку в шифере оглоблей до дома проводит. И ружье отобрать может, и по башке больной достанется.
- Идите, идите, в зеленую белку я все равно попал, - сказал Федька вслед ребятам и засмеялся, но они не обратили на его слова никакого внимания. А зря.

Вечером, а по деревенским меркам – ночью у Гошки было свидание. На остановке. Эта автобусная остановка на бетонной дороге из города в город мимо деревеньки, стояла к деревеньке «лицом» и служила всем ребятам местом вечернего сбора и своеобразным клубом. Автобусы днем ходили раз в два часа, последний автобус был в половину одиннадцатого вечера, и, после этого, угловатая железобетонная конструкция с тяжеленной скамейкой, отходила в безраздельное ребячье пользование. Девчонки вениками из пижмы выметали мусор, оставленный редкими пассажирами, Гошка притаскивал отцовский приемник ВЭФ и посиделки начинались.

Обычно сидели вчетвером. Но сегодня к Генке приехали родители, Ольга «перезагорала» на пруду и лежала дома, намазанная сметаной. Пользуясь таким удачным случаем, вдобавок к ВЭФу, Гошка захватил букет ромашек и васильков для романтической обстановки.
Светка не опоздала. Они посидели на лавочке и поболтали о звездах. Звезд было дофига и болтать о них было удобно. Как в планетарии.
- А средняя звезда в ручке ковша Большой медведицы называется Мицар, - Гошка невзначай обнял Светку левой рукой, правой показывая созвездие, - видишь? Она двойная. Маленькая звездочка рядом называется Алькор, по ней раньше зрение проверяли в Спарте. Кто Алькора не видел, со скалы сбрасывали. Видишь?
- Вижу, - Светка смотрела вовсе не на Алькор, - Вижу, что ты опять врешь, как обычно. А у тебя волосы вьются, я раньше не замечала почему-то.

После таких слов разглядывать всяких Мицаров с Алькорами было верхом глупости, и Гошка собрался было Светку поцеловать, но в деревне бабахнуло.
- Стреляют где-то, - немного отстранилась Светка, - случилось чего?
- Федька у Куркуля ружье купил. Пробует по бутылкам попасть.
- Ночью? Вот дурак. Его ж побьют, чтоб не шумел.
- Дурак, ага, - и пьяный еще. Пусть стреляет, ну его нафиг, - согласился Гошка и нагло поцеловал Светку в губы.
Светка не возражала. В деревне опять бабахнуло, и раздался звон бьющегося стекла.
- Целуетесь, да? – заорали рядом, и из кювета на дорогу выбрался запыхавшийся и взлохмаченный Генка, - целуетесь. А там Федька с ума сошел. Взял ружье, патронташ полный с картечью и по окнам стреляет. Белки, говорит, деревню оккупировали. Зеленые. К нам его мать забегала предупредить. Ну я сразу к вам и прибежал. Пойдем сумасшедшего Федьку смотреть?
В деревеньке бухнуло два раза подряд. Пару раз робко гавкнула собака, кто-то яростно заматерился. Бабахнуло снова, громче, чем раньше, и снова звон стекла и жалобный крик кота.

- Дуплетом бьет, - с видом знатока оценил Генка, - до теть Катиного дома добрался уже. Пойдем, посмотрим?
- Сам иди, - Светка прижалась к Гошке, - нам и тут хорошо. Да, Гош?
- Ага, хорошо, - как-то неубедительно согласился Гошка, - чего там смотреть? Что мы Федьку пьяного не видели? Нечего там смотреть.
А смотреть там было вот что: Федька шел по широкой деревенской улице и воевал с зелеными белками.

- Ишь, сволота, окружают, - орал он, перезаряжая, - врешь, не возьмешь! Красные не сдаются!
И стрелял. Проклятущие и зеленые белки были везде, но больше всего их сидело на светящихся окнах. Гремел выстрел, гасло окно, и пропадали зеленые белки.
 
Федька поравнялся с домом тети Кати, где за забором, на толстенной цепи сидел Джек. Пес имел внешность помеси бульдога с носорогом и такой же характер. В прошлом Джек был охотничьей собакой, ходил с хозяином на медведя и ничего не боялся. Из охотничьих собак Джека уволили из-за злости, да и цепь его нрав не улучшила. Джек ждал. Раз стреляют, значит сейчас придет хозяин, будет погоня и дичь. И лучше, если этой дичью будет этот сволочной кот Пашка, нагло таскавший из Джековой миски еду. От мысли о Паше шерсть на загривке встала дыбом. Нет, утащить еду это одно, а жрать ее прям под носом у собаки – это другое. Прям под носом: там, где кончается чертова цепь, как ее не растягивай.

Возле калитки появился человек с ружьем.
- Гав? - вежливо спросил Джек, - Гав-гав. 
Хозяин это ты? Отстегивай меня быстрей, пойдем на Пашку охотиться. Так понял бы Джека любой, умеющий понимать собачий язык. Федька не умел. Он и зеленых белок понимал с большим трудом, не то что собак.
- Белка! – заорал он, увидев собаку, - главная белка! Собакой притворяется. Сейчас я тебя. Федька поднял ружье и выстрелил.
- Гав? – опешил пес, когда картечь просвистела у него над головой, - совсем охотники офонарели. Кто ж по собакам стреляет? Стрелять надо по дичи. В крайнем случае, - по котам. Вот Пашка… Джек не успел закончить свою мысль, как над его головой свистнуло еще раз.

- Не, ребята, такая охота не для меня. Ну вас нафиг с такой охотой. Пусть с вами эта скотина Пашка охотится. Так подумал, или хотел подумать Джек, поджал хвост вместе с характером, мигом слинял в свою будку, вжался в подстилку и закрыл глаза лапой. Бабах! – снова грохнуло от калитки, и по будке стукнула пара картечин. 
- Не попал, - не успел обрадоваться Джек, как снаружи жалобно мяукнуло, и в будку влетел пушистый комок.
- Пашка?! – по запаху определил пес, - попался сволочь. Вот как все кончится, порву. Как Тузик грелку порву. Пес подмял под себя кота и прижал его к подстилке. Кот даже не мяукнул.

Федька снова перезаряжал. В патронташе осталась всего пара патронов, а белок было еще много. Хорошо хоть главную белку грохнул. Здоровая была, надо потом шкуру снять, - на шубу должно хватить. Патрон встал наискось, Федька наклонился над переломленным ружьем, чтоб подправить. Что-то тяжелое опустилось ему на затылок. Белки пропали, и Федька упал, как подкошенный.
Куркуль, а это был он, потер правый кулак о ладонь левой руки и крикнул в темноту:
- Лидка, ты тут? Иди скорую ему вызови. Скажешь белая горячка у парня. Милицию не вызывай, я сам с участковым разберусь.
Лидкой звали председателя сельсовета и владелицу единственного телефона в деревеньке.

- Перестал стрелять вроде, - на автобусной остановке Генка поднялся со скамейки, - патроны видать кончились. Пойдете смотреть? Нет? Ну я один тогда. Целуйтесь себе.
Генка направился в деревню. А в деревне, в собачьей будке возле теть Катиного дома Джек привстал и обнюхал перепуганного кота. Хотел было разорвать и, неожиданно для себя, лизнул Пашку в морду. Пашка, обалдевший от таких собачьих нежностей, вылез из будки, потянулся и отправился по своим кошачьим делам. Не оглядываясь.

А утром, проснувшийся Джек, нашел возле своей миски, толстую мышь. На своем обычном месте, там, где кончается собачья цепь, сидел Пашка, вылизывался и, кажется, улыбался.

5.

"БЫВАЕТ В ЖИЗНИ ВСЁ"

Работал у нас в детской поликлинике кардиолог - Эдуард Ефимович (все имена и отчества сохранены). Как и все мы, летом он на 1-2 месяца отправлялся в пионерский лагерь служить врачом - за кухней следить, детей взвешивать, тумбочки проверять, порезы зелёнкой мазать... если чего серьёзнее не случится, тьфу-тьфу.
Было тогда ему лет 38-40, спортсмен, волосы "соль с перцем", слегка кучерявый, восточный профиль, глаза, брови... нравился женщинам неслабо.
Как-то он рассказал:
"1985 год, борьба с пьянством в самом разгаре, за выпивку начали не просто в отпуск зимой отправлять и очередь на квартиру переносить, уволить могли запросто, с любой должности. Все очень серьёзно, не по-детски.
Последняя, августовская, смена в пионерлагере, последняя ночь. Всё как обычно - дети не спят, бегают по соседним палатам, мажут спящих зубной пастой и зелёнкой. Вожатые делают вид, что бегают за ними, иногда выпивая вина/водки/бражки, не пьянства ради - традиции для)
Я тоже не сачковал, что я - не врач, что ли? Ночь прошла нормально, рано с утра покормили детей и по автобусам. Через час-полтора приехали в город к Драмтеатру, высадили детей, раздали родителям, лишних не осталось, все в порядке!
Еще по стаканчику и потихоньку домой направился, там уже стол накрывают - и смена закончилась, и сразу после обеда мы с женой Надеждой в отпуск к моей маме в Кишинёв летим, сентябрь, бархатный сезон... лепота!
И тут меня накрыло... вино, бессонная ночь, вино, трясущий автобус, вино, жара накатывает... и упал я под кустики на краю площади, просто вырубился.
Народ наш лагерный уже разбежался по домам, только медсестра Аня как-то увидела меня, попыталась растормошить, поднять... бесполезно, я даже не мычал, спал просто сладко и в удовольствие!
Она понимала, что меня за такие фокусы - вытрезвитель/телега/профком - легко уволить могут, да и просто нормальная была, не бросила, однако.
К счастью, жила она совсем рядом, на Ленина, 84. Кто-то помог меня слегка растормошить и поднять, она чуть ли не на себе потащила, ногами я, видимо, ещё мог перебирать... так и довела до своей комнаты в четырехкомнатной коммуналке.
Через два часа я проснулся, не потому, что протрезвел в холодке, а просто сухое вино отчаянно просилось наружу...
Пытаюсь встать, бурчу что-то, а Аня чуть ли не набросилась на меня, рот ладошкой затыкает и шепчет в ухо, чтобы я прекратил шуметь.
Я ничего не соображая - ну очень пИсать хочется!! - пытаюсь встать, а она меня удерживает и рассказывает шёпотом...
Короче, соседи у неё не просто не сахар, жизнь хоть кому отравят. Она девушка порядочная, живет одна и если соседки-старушки увидят в ее комнате мужчину - то жизни ей не будет совсем... заклюют вусмерть.
Я ей, конечно, сочувствую искренне, но пИсать меньше мне от этого не хочется, наоборот, резервы организма на пределе, о чем я, как честный человек, ей и заявил. Ладно что Аня медсестра, притащила ведро какое-то, вышла, вернулась, забрала ведро.
Уфффф... жизнь налаживается!
И тут до меня, наконец-то, доходит, что я уже два часа как должен быть дома, чемодан закрывать; что жена/тесть/теща/кум и прочие многочисленные родственники сидят за столом, вернее, уже не сидят, а обрывают телефон коллег, скоро по больницам начнут звонить! Пипец...
Объясняю Ане, шёпотом и жестами, что ее жизненный уклад мне понятен и даже когда-то где-то был близок по ментальности, однако, если я немедленно не появлюсь дома, то соседки-старушки ей божьими одуванчиками покажутся.
Попрепирались немного, Аня и говорит: одной соседки нет дома, учапала куда-то с утра; вторую она попросит сходить за хлебом; а третью уведёт на кухню, про смену рассказать; я же должен сразу после этого тихонько выйти в коридор, открыть замок входной двери, выскользнуть бесплотной тенью, и не захлопывать дверь, а тихонько прикрыть.

Вот, кряхтя, ушла соседка в магазин...
Вот вторая возится на кухне...
Аня там же отчаянно брякает чайником, создавая мне звуковую завесу...
Вот я, сняв туфли и держа их оба-два правой рукой "щепоткой" сверху, в носках на носочках крадусь по коридору к ободранной коммунальной дверце на свободу...
Вот левой рукой отвожу щеколду...
...громкий скрип двери, но СЗАДИ!!!, там, где соседка якобы "учапала с утра".... и непередаваемо удивленно-восторженный, радостный, грассирующий, до боли знакомый голос чуть ли не кричит: "Здгггавствуйте, Эдуагггд Эфимович!!!!!!"
Туфли с грохотом падают на пол... я, шаркая на всю квартиру, одеваю их... с громким щелчком открываю дверь.... и уже на выходе, даже не оборачиваясь: "Добрый день, Бэлла Абрамовна...".
А чего оборачиваться, голос лучшей подруги своей тещи я и так прекрасно знаю... как знаю и то, в каких красках и с какими эпитетами она будет с придыханием рассказывать всё в картинках... а мне кто поверит, после туфель в руках и "носочках на носочках"...?

Через полчаса я дома, Бэлла ещё не успела позвонить, все радостно-взволнованы: "Эдик, мы тебя чуть не потеряли, уже волноваться начали, скорее за стол, такси уже здесь, пора в аэропорт!" и прочие встречающе-провожающие хлопоты и возгласы большой и пока ещё дружной семьи....

Прилетели к маме в отпуск... я от каждого телефонного бряканья вздрагиваю, все жду звонка жене от тёщи... сломя голову бегу через всю квартиру... на пляж не хожу, боюсь звонок пропустить... ни сна, ни аппетита, естественно...
Через три-четыре дня мама меня поймала на кухне, приперла, допросила... я раскололся, все как было рассказал.
"Ндааа, сынок, "я тебе, конечно, верю", как поётся в известной песне, но не представляю, чтобы кто-то ещё в это поверил. Помочь я тебе ничем не могу, но отпуск ты проведёшь спокойно - все звонки я беру на себя, никто кроме меня трубку не возьмёт. А дома уж как будет, так и будет, ничего не поделаешь. Постарайся поспать".
Через месяц летим мы домой. Настроение мое можешь себе представить, каких только картинок встреч, вопросов, криков и массы остальных приятных вещей я сам себе не нарисовал-не представил.
Самолёт сел, все выходят, я сижу, тяну секунды... все вышли, и бортпроводница уже брови хмурит, и жена торопит... а я встать не могу, такое бывает при сильном стрессе, ноги отнялись...
Кое-как, цепляясь за Надежду, встал, она меня почти протащила пару метров, рефлексы стали возвращаться, и я потихоньку захромал к трапу.
В те времена от самолёта к выходу в город пешком по полю шли... за забором уже никого, все своих встретили и уехали, только встречающие нас тёща с тестем стоят, руками так рааааадостно машут, улыбаются широкооооо...
"Ну где же вы! Мы уже волноваться начали! Все прошли, а вас нет! Надя, как же ты загорела хорошо, посвежела, отдохнула! Эдик, а ты чего похудел так? И бледный весь? Ты болел? Что случилось?"
Смотрю я на их фальшивозаботливые лица и не верю, что этих двуличных людей, растягивающих удовольствие от моих мучений, я много лет любил и уважал...
Приехали домой, стол накрыт, тосты, охи-ахи, рассказы-вопросы... а про Бэллу - ни звука. Ну ладно, думаю, хрен с вами, хотите понаслаждаться-наслаждайтесь, я тоже подожду.
Прошёл месяц. Я похудел килограмм на семь, не сплю, аритмия появилась, на работе ничего не соображаю, живу как зомби какой. Спиртное не берет, пью как воду, а после стакана водки отравление наступает.
Подошли ноябрьские праздники. Стол, еда, выпивка, все родственники в гостях, шум, тосты, тёща напротив меня за столом...
И Я НЕ ВЫДЕРЖАЛ...
Оперся на локти, наклонился к ней через весь стол и почти проорал: "А что, мама, как там Ваша подруга, Бэлла Абрамовна, поживает????"
....После ответа я захохотал-заржал, даже не заржал, загоготал, раскинул руки, сбросил все со стола, откинулся в хохоте назад, грохнулся вместе со стулом на пол, и бился в натуральной истерике минут пять, пугая родственников.
Меня полили водичкой, я успокоился, сел, налил, со вкусом выпил и с ещё большим вкусом закусил!
Никто из родственников так и не понял, почему я столь бурно, неадекватно-эмоционально отреагировал на грустный тёщин ответ: "Ах, Эдик, в тот день, когда вы улетали в отпуск, у Бэллочки небольшой инсульт случился и речь отнялась..."

7.

Карма.

Приятель снимал квартиру. Там был установлен городской телефон. По телефону звонили и круглосуточно узнавали по пьяни, с набитым ртом, рыдая, нервно, устало, безнадежно, с надрывом, глумясь, веселясь, крича, улюлюкая, нежно прося и деловито интересуясь одним и тем же: как победить грибок ногтей.
Вот, звонит человек в 03:45, не в МЧС, не в СОБР и даже не в 03! А звонит человек по питерскому городскому номеру, дабы выяснить, как победить грибок на большом пальце левой ноги. Вежливый такой. Воспитанный. И интеллигентный. Вот никак его не пошлешь в причинное место, даже в 03:45 ночи. И приятель, в стотысячный раз начинает объяснять, что нужно набирать перед номером код города, а точнее, код города Москвы, где Кремль, где Мавзолей, где Правительство и Дума. А тут, куда ты, козлина сраная, звонишь в 03:45, - Питер!!! Понимаешь, ты, гнида ногтевая!? Питер!!! Тут - Нева одетая в гранит!!! Скот ты полуночный!!!
Людям же поуху, что перед номером телефона, который рекламировался в бегущей строке одного из московских телеканалов, транслирующих свое вещание на Питер, был указан код города, тогда еще 095. А питерский люд себя особо не утруждал и звонил на местный номер, сводя моего кореша с ума круглосуточно. Телефон он по началу не вырубал, ибо, на кой черт нужен телефон, который выключен??? Это цветочки. Ад начался тогда, когда реклама этой ногтевой организации, пошла широким масштабом по ОРТ!!!! Тут уже граждане, сраженные ногтевой войной буквально стали предьявлять корешу, мол, безобразие, мол форменное свинство!!! Мол, я смогла до вас дозвониться лишь в пол пятого утра!!!! А до той поры, линия была постоянно занята!!! Как ваша фамилия?? Я буду на вас жаловаться!!!
Тут даже его терпение не вынесло. Он поставил автоответчик, на котором записал следующее "Все, кто болеет ногтями - сдохните твари! Остальным - здравствуйте!". А потом, он отремонтировал свою хату и съехал со съемной, оставив вместе с ней садистский номер телефона. Спустя год, увидев эту рекламу по ОРТ - кореш стал со страхом смотреть на свой домашний телефон и ждать возобновления экзекуции... Не случилось. Пронесло в тот раз.
Думаете на этом все и закончилось??? Ничего подобного! Ему стали звонить по ночам и просить отдать машину со штрафстоянки! Правда, уже на мобильный телефон! Днем, почти никогда не звонили. А ближе к ночи начинался ад. Кореш говорит, что, судя по рыдающе-кричащим голосам, это те же люди, которые звонили ему по поводу ногтей! Он уверен, что это заговор!
Кореш стал часто оглядываться, ходить на цыпочках, просить отпить первым из его кружки с пивом и с недоверием открывал дверь даже собственной жене.

8.

Старый анекдот:
Спрашивают воробья:-Ты кто?
-Орёль! (гордо)
-А почему такой маленький?
-Пиль, болель, коноплю клеваль.

Лет много назад, занимались мы с супругой (она у меня ИПэшница) торговлей колбасой и всякими деликатесами - она вела бухгалтерию, я развозил по точкам.
Был у меня в то время японский микрогрузовичок, на нём и ездили. И был у меня грузчик, молодой хороший парень, на тот момент студент.
Едем с грузчиком в соседний город, везём колбасу с пылу, с жару. Осень, ранее утро, машин мало, едем молча. Едем значит, и тут я боковым зрением вижу, как с левой обочины что-то движется... Смотрю - это летит воробей, низко-низко над асфальтом, и тяжело как-то, крыльями часто-часто машет. И летит по направлению через дорогу и как бы навстречу машине. Я даже притормозил, потому, что сворачивать он не собирался, или мощей не хватало быстро перелететь дорогу. И вот когда он пролетал перед самой машиной, я увидел у него в лапах... он нёс в них мышонка! Я думал- глюк. Поворачиваюсь к грузчику Серёге, спрашиваю его : "Ты тоже это видел". Он отвечает "Да". И оба офигеваем! Куда он его тащил, главное - зачем? -Непонятно. Я никогда о таком не слышал, не читал, и до того момента не видел. Стали фантазировать, мол, с гулянки возвращаются... Но это ещё не конец. Приезжаю домой, рассказываю об этом жене. Она не смеётся, говорит, а что тут удивительного? Я ей намекаю: воробей несёт в лапах мышь... куда, зачем? А она отвечает - Как куда, к себе в гнездо! На мой вопрос "Зачем" она отвечает - Птенцов кормить!

9.

На дворе 1 апреля. Большой ТЦ. В отделе электроники, скучает за кассой, Лариса.

Время к обеду. Продавцы-консультанты, в числе которых и Рома, первыми идут в столовую, где кормили без денег, вычитая потом некоторую сумму из зарплаты, бывали и просроченные продукты из «продуктового». Возвращаются и с круглыми глазами. Рома Ларисе:
- Представляешь, красной икрой кормят, в «продуктовом» партию икры начальница забраковала, и её всю в столовку отдали. И главное бесплатно, и в столовке подтвердили.
Лариса с подружкой из «видео», истекая слюной, задались законным вопросом в столовке:
- А где икра?
Смеху было. Это они так пошутили.

Время к вечеру, уж и инкассаторы нарисовались, как обычно начали обход ТЦ с левой стороны, отдел электроники предпоследний у них, и к нему идут уже порядком груженные мешками с честно изъятыми у граждан, (в замен на товары) деньгами.

Время 18-30. Лариса с испуганным лицом, пройдя в торговый зал, полушепотом Роме:
- Чё делать? Инкассаторы мешок с деньгами на кассе забыли. Большой, там наверно тыщ 500. У Ромки ступор:
- А он сейчас где?
- Да я его в мусорное ведро сбросила, если вернутся, скажу, сами уронили.

Время 19-00. У Ромы и его закадычного друга совещание, уже заброшен ноут, в который пихали нелегально систему и всё, что там клиент заказал. Выдвигается Рома к кассе:
- Покажи.
- На смотри. (В мусорном ведре, которое стоит в кассовом отделе, лежит толстый мешок с деньгами)
- Посчитала?
- Нет, ты что, вдруг вернутся.
- У них контора до семи работает, если через полчаса не приедут, то всё, завтра не вспомнят, где мешок забыли. А с камерами я договорился, с двух штук, которые направлены на кассу, уже Юра всё стер, скажет сломаны.

Время 19-30. 287 тыщ. Теперь в ступоре уже все трое. Центр работает до 22-00. Вроде и вернуть надо, но и у самих долгов. Совещание продолжается. Рома:
- Нам с Лешкой по 100, тебе 87.
- Вообще-то, это у меня мешок забыли. Я вам могла ничего не говорить, себе бы всё забрала и всё.
- Но мы же камеры стерли.
- Ну и что.

Время 20-00. Рома:
- Нам по 90, тебе 107.
- Да пошли вы, со своими расчетами. Мне 150, вам на двоих 137.
- Куда тебе столько денег?
- Найду куда деть.

Время 21-50. Лариса проходит в торговый зал. Роме:
- Я вам там оставила, на стуле у кассы. 160 на двоих, возьмёте только незаметно, когда домой пойдёте.
- По 80 это же мало, а может там, в мешке ещё больше было, мы же не считали.
- Ну, вот и посчитаете. Только не забудьте, что сегодня 1 апреля.
Сказала она, направляясь к выходу.

На дворе 2 апреля. Весь ТЦ уже в курсе, с самого утра настроение у всех замечательное. Ларису в десятый раз просят рассказать всё. Только Рома ходит мрачный.

- Я вчера успел жене позвонить, сказал, чтобы не ждала, да ещё и на **й отправил. А подружка закупила харча на всю свою зарплату и ждала меня вечером с «огромным сюрпризом».

Печатается с разрешения Ларисы.

10.

О ЖЕНСКОЙ ЛОГИКЕ

Купили жене новые сапоги. Сапоги хорошие, известной фирмы.
По приходу домой, любимая моя решила примерить обновку и покрасоваться в
ней.
Надев левый сапог, она обращается к единственному находящемуся рядом
критику (ко мне, то бишь): "Ну как тебе мои новые сапоги?".
Будучи, как и все мужики, существом сугубо рациональным и желая оценить
стройные ножки супруги в комплексе, а не в виде комбинации (сапог на
левой ноге)+(тапок на правой), отвечаю: "Примерь второй сапог,
пожалуйста".
Отвернувшись, через несколько секунд слышу из-за спины голос своей
ненаглядной: "Ну как тебе мои новые сапоги?". Оборачиваюсь - (ТА-ДАМ!!!)
- жена одела правый сапог, но левый-то, левый сняла!

Партнеры

Реклама