Анекдоты про араб
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 112

101

Рассказывал один случай другу по телефону. Переделывать не хочу - будет как обращение к приятелю. Скопирую то, что писал ему. Предыстория - переехал в Германию, через полгода перевёз жену и маленького (детсад) сына, но ещё через год примерно они уехали - им "не зашло". А за ними и я вернулся, закончив контракт - без них мне там жить не хотелось. Но вот одна история была, которую я хочу рассказать. Итак:

Я после работы зашёл на местный Бродвей пива выпить - плюс там для меня был бесплатный вайфай в одном баре ( договорился с хозяином - русскоговорящим поляком - что там от меня траффика - только тексты читал ) и тут шум на улице. Я вышел посмотреть. А там негр ( это русское необидное название афророждённых чернокожих ) ходит по улице от столика к столику и посылает всех немецким матом - мужчин, женщин, детей... знаете перевод "ферфлюхтеншайзе"? Ну это старое слово, означает "вонючее дерьмо", но на самом деле образования этого ублюдка хватало только на "фик дихь" (fuck you). Это было самое мягкое что он говорил. А все сидят и молчат. В нашей "сраной рашке" он бы лёг отдохнуть уже у первого столика. А все сидят. Я бармену ( люблю у стойки сидеть ) оставляю сумку телефон и говорю звони в полицию. Выхожу, беру это чёрное говно ( я не расист но это было чёрное говно, как бывает и белое и жёлтое ) за грудки, припираю его к стенке ( он орёт что я расист на всю улицу ) и говорю мол чувак, я русский и сейчас я тебя измочалю и плевать мне на полицию. Как он в лице изменился... заткнулся сразу и осел. Я позвал ближайших мужиков и попросил позвонить в полицию и не расходиться чтобы они подтвердили что я его не бил ( удар под дых кулаком и коленом по яйцам должен был быть незаметен - пара лет в юности в разных единоборствах даром не прошли ). Приехала полиция. Тот снова начал орать, я даже не понял что, но он меня обвинял. Подошёл старичок смешной к полицаям, и что-то им сказал меня отпустили а он сел в машину полиции и они уехали, пожав мне руку. Вернулся я в бар а там бармен говорит сегодня пьёшь бесплатно. А старичок это был папа бургомистра города. Мало того мне ещё и аплодировали. И вот сижу пью пиво - меня - "героя" по плечами хлопают, наливают ( хорошо пятница вечер ). А я злюсь всё больше. Блядь!!! На ваших глазах хулиганство оскорбления и почти насилие, а кроме русского заступиться некому? Вы правильно просрали войну. Я вот в России такого не представляю. Этот хулиган при таком поведении в общественном месте через пару минут кашлял бы кровью и свидетелей бы не было. Когда я сказал это бармену ( мы были уже давно знакомы ) он даже не обиделся, просто погрустнел и сказал " Херр Илья, после войны мы все стали такие. Хорошо что это был не араб, а то бы вас везли в больницу - они друг за друга горой". Знаешь что я ему ответил? Пишу "на немецком" - Es tut Mir leid, aber idi ti na huy" (Es tut Mir leid aber это "извини меня пожалуйста, но...", а дальше и так поймёте). Он понял принёс пиво и отошёл. Когда я собрался домой он остановил меня ( я был "в зюзю" и думал как собирать вещи и ждать выселки из Германии ) и попросил пять минут подождать дав маленький бокал пива, а через пять минут довёл до такси и сказал что это за счёт заведения. Копейки конечно но было приятно. Вот такой опыт у меня тоже был.

102

Мужик спрашивает у араба: - Слушай, вот никак не могу понять, зачем вашим женщинам эта тряпка на голове - паранджа или как еe?... Лица не видно, дышать невозможно, есть сложно... Ну нафига? Араб молча достаeт из кармана две шоколадные конфеты и протягивает на ладони. Одна в обeртке, другая без. Та, что без фантика, уже слегка облупившаяся, к ней какой-то мусор из кармана прилип, крошки... Мужик моментально хватает эти конфеты, закидывает в рот и чавкая говорит: - Спасибо, так что там с моим вопросом?

103

Когда я жил в Кишиневе, я не умел торговаться. Потому что практики не было. Ведь как оно было в советских магазинах? Прейскурант! Цену на молдавскую мебель Кодры установили еще три года назад в Москве. В Госплане. Проехали! Вот если бы можно было бы изобрести машину времени, то тогда можно было бы махнуть в Москву поторговаться. Но машины времени тогда не было.
Вот. А когда я переехал в Израиль, то там меня стало сильно напрягать, что торговаться надо было везде и всегда. Скажем, ты покупаешь холодильник фирмы Тадиран. Так это надо обойти шесть магазинов, в каждом поторговаться полчаса. Получается, что три часа уходит на один Тадиран, хотя могло бы уйти и десять минут.
Помню, в Израиль переехал Яша из Сиэттла. Он там работал в Майкрософте, но решил жениться на Ане из Холона. И он купил билеты в Израиль. И репатриировался.
После Майкрософта Яша был очень продвинутым. Первым делом он захотел купить себе домой рабочее кресло. Мы-то все сидели на обычных стульях, но Яше нужно было навороченное кресло с изменяющейся высотой, углом спинки и подлокотниками. А где его взять? Мы не знали. Пошли вместе в мебельный магазин на шуке Кармель.
- Эйн бэайя, - сказал нам хозяин магазина. – Нет проблем. Заплатите, а завтра я вам ваше навороченное доставлю.
Но он не доставил ни завтра, ни послезавтра. Ни через две недели. Мы пошли к нему опять. Он повел нас вниз на склад. Склад был забит мебелью.
- Твое кресло там, - сказал хозяин и показал на дальний угол комнаты. – Я за день этот завал разберу, доберусь до твоего кресла и доставлю вам его.
Еще через две недели мы опять пошли к нему.
- Отдавай деньги, - решительно сказали мы. К нашему удивлению, он не стал спорить. Сразу отдал. Но зачем ему все это было нужно? Я думаю, это ему было просто приятно. Взять у кого-то деньги, и пусть они у тебя месяц полежат. Ему это было в кайф, я предполагаю.
Яша пошел к знакомому юристу, и тот составил ему договор о покупке кресла. Если не доставляют в течение недели – штраф 50 шекелей. Если две недели – 100 шекелей. С этим договором Яша начал ходить по мебельным магазинам, но ему теперь сразу отказывали. Договор, впрочем, читали, причмокивали от удовольствия, и смотрели на Яшу с уважением.
- Ты приехал из Арцот хА Брит? – спрашивали. – Из Америки? Тогда все понятно. Договор? Ха! Но если ты из Арцо ха Брит, то почему говоришь с акцентом Брит Гамуацот?
Наконец, на Яшиной работе, узнав о его сложностях, отдали ему кресло начальника отдела. А тот себе новое заказал по каталогу из Арцот хА Брит. Из Америки.
Я быстро привык к тому, что в Израиле, если ты покупаешь себе даже сандалии, надо торговаться. И я полюбил торговаться. Все время хотелось что-то купить, и сбить цену процентов на 20. Это всегда можно. 20 процентов – запросто.
Но это если торговаться с евреями. А с арабами это была совершенно иная торговля. Скажем, ты идешь в Иерусалиме мимо арабской лавочки. А там висит кожаная куртка. И если хозяин лавочки увидит, что ты не проскользил по ней равнодушным взглядом, а задержал его на секунду, то он вскочит, побежит за тобой, и еще квартал будет уговаривать тебя купить его куртку. За 800 шекелей. Потому что это настоящая кожа. Сделано в Италии. К концу квартала цена падала до 80 шекелей. Меня это поражало. В десять раз? Ничего себе. От торговли с арабами я получал гораздо большее удовольствие, чем от наших братьев евреев.
Вскоре я поехал на конференцию в Пизу. После лекций гулял там по городу, и мне какой-то африканец предложил купить у него африканскую шляпу. Мы с ним сразу стали торговаться. Так как он не знал английского, мы торговались с помощью калькулятора. Он печатал свою цену, а я свою.
- 25 евро, - напечатал он.
- 10 евро, - напечатал я.
- 20 евро, - напечатал он.
- 9 евро, - напечатал я.
- 15 евро, - напечатал он.
- 8 евро, - напечатал я.
Он сразу согласился. Ведь 8 евро – это лучше, чем 7.
В Израиль я возвращался с гордостью. Я открыл новый способ торговли! На понижение. Мой способ позволял резко сократить время торговли. До них же обычно все доходит после двух или трех итераций. Быстро.
А потом я переехал в Америку. Америка мне сильно не понравилась. Практически нигде невозможно было поторговаться. Нельзя в супермаркете на кассе сказать, а сделайте мне 10%-ную скидку. В аптеке тоже цены фиксированные. Словом, никакого удовольствия.
Главное, что? Ведь в процессе торговли между тобой и продавцом появляются скрепы. Вы уже не чужие друг другу люди! Вы заключаете сделку, жмете друг другу руки. С уважением. А в Америке у меня с продавцами не возникало духовных скреп. Здесь люди друг другу чужие!
Что мне особенно не нравилось в Америке, это то, что в тех немногих местах, где все же можно было торговаться, это можно было делать очень короткое время.
- 100 долларов, - говорит продавец.
- 80, - говоришь ты.
- 90, - говорит продавец.
И все! Надо соглашаться. Дальше торговаться уже невежливо. И вообще, что это за торговля? А где аргументация? Что, просто цифры называть? Да это же любой дурак сможет!
Наконец, пришла пора покупать мою первую новую машину. В дилершипе. А в дилершипах торгуются. За день до покупки машины я долго не мог заснуть. Волновался. А не разучился ли я торговаться?
В дилерше моим продавцом оказался Али, палестинский араб. Я был готов заплатить 16 тысяч, а он отдавал за 18. Он что, с дуба упал? 18 тысяч? Серьезно?
Мы с Али сели за его стол, немножко поторговались. Полчаса, для разминки. Он сбавил цену до 17900.
Али пошел к себе в комнаты и сварил нам кофе с кардамоном. По-арабски. Мы пригубили его восхитительный кофе.
- Матай ихие ха шалом? – спросил меня Али на иврите. – Когда наступит мир? Сколько можно воевать? Если можно жить в мире и согласии?
- Может 17800? – предложил Али. Мы продолжили торговлю.
Через час мы оба чувствовали, что между нами появились духовные скрепы. Мы нравились друг другу. Мы уважали друг друга. Словом, в дилершипе я оторвался за бесцельно прожитый в Америке год. Наконец! Наконец-то! После этих пустых американских улыбок я нашел родную душу!
После трех часов торговли Али сбавил цену до 17 тысяч.
- Я проголодался с тобой, - сказал мне Али. Он пошел к себе в подсобку, и принес пластиковые коробочки с принесенной из дома едой. Колбаски кюфта, дико перченные. Салат хацилим, и вообще несколько салатов. Дикой свежести! Али дал мне пластиковую тарелку, поделил свой обед на нас двоих.
- Видишь, - сказал Али, и показал на фотографию одинокого дома на горе. – До образования Израиля это был дом моей семьи. А потом пришли вы, евреи, и отобрали его у нас.
- Давай за 16900? – предложил он.
После его истории с домом мне стало очень стыдно, и стал испытывать чувство коллективной вины. И я чуть было не согласился. Но, присмотревшись к его фотографии, я узнал на ней место, на котором я был неделю назад, во время поездки в Израиль на конференцию. И там экскурсовод мне все про этот дом рассказал.
Оказывается, никто его ни у кого не забирал. Этот дом построили евреи еще лет за 20 до образования Израиля. А арабы из низины на них нападали. И вот евреи, живущие в этом доме, узнали от арабов на базаре, что ночью придет группа боевиков из Сирии с ружьями, и этот дом у них отберет. Тогда евреи тут же пустили на базаре слух, что у них есть секретное оружие, которое им прислал из Лондона Ротшильд.
Придя домой, евреи сняли с телеги колеса с осью, обернули все это паклей и просмолили. И прикрепили множество полых труб. Когда боевики из Сирии приблизились к их холму, евреи подожгли паклю, и пустили колеса вниз. Прикрепленные трубы издавали громкий свист. Это была еврейская версия органа Баха, так сказать. Сирийские боевики в страхе бежали, и холм остался за евреями.
Когда я там был неделю назад, я купил в туристическом киоске фотографию этого холма. И точная копия этой моей фотографии висела у Али на стене. Ага, дом твоей семьи, конечно.
Дешевые трюки Али и его наглое вранье укрепили меня в моей решимости торговаться до конца.
- Я не дам ни цента больше 16 тысяч! – заявил я.
После чего мы торговались еще час, и Али сбавил цену до 16100.
- Больше не могу, - сказал он.
- Ну, что ж, - произнес я, поднимаясь со стула. – Видимо, не судьба.
Али потерял ко мне интерес, и я пошел к выходу, краем глаза наблюдая за ним. Он копался в компьютере и не следил за мной. Я вышел из здания, подошел к своей припаркованной машине. Через стекло дилершипа я видел, что Али даже не смотрит в мою сторону. Я сел в машину, завел ее. И медленно поехал к выезду. Я специально ехал медленно, чтобы дать Али возможность меня перехватить. И он не выдержал. Побежал за мной. Я остановился, спустил стекло.
- И что, - с изумлением спросил меня Али. – Ты торговался пять часов, и теперь уедешь, ничего не купив?
- Да, - ответил я уверенным голосом.
- Ладно! – сказал Али. – Уговорил! 16 тысяч!
Мы вернулись в дилершип.
- Я добавлю 100 долларов из своих денег, - сказал мне Али. – Чтобы ты смог купить машину за свои 16 тысяч. Потому что я тебя за эти пять часов полюбил! Я делаю это ради мира между нашими народами!
Слух о моей удачной торговле пошел по всему Пало Алто, где мы тогда жили. И через неделю Маша сказала Сене.
- В это воскресенье ты идешь с Вадимом в дилершип. И тоже покупаешь машину за 16 тысяч!
Когда Али увидел Сеню со мной, он деланно закрыл руками лицо, потом воздел руки к небу.
- Только не это! – воскликнул Али. – Опять ты!
Впрочем, еще до торговли он побежал к себе в подсобку и сварил нам кофе с кардамоном.
- Для постоянных клиентов, - подмигнул он мне.
- Али! – сказал я. – Мы можем сидеть пять часов и торговаться. Но зачем? Отдай сразу за 16 тысяч.
- Ой, ой, ой, - запричитал Али. – Ты себе не представляешь. После тебя меня вызвал к себе начальник. И он меня так ругал. Сказал, что еще раз такое, и он меня уволит.
- Все, что я могу для вас сделать, - сказал Али. – Это отдать машину за 17800. И не просите о большем!
- Я согласен, - неожиданно и смущенно произнес Сеня, глядя куда-то в сторону.
Я не мог поверить своим ушам. 17800? Серьезно? Сеня! Твою дивизию! А зачем же тогда меня надо было приглашать? Зачем тратить мое драгоценное время? Главное, этот паразит Сеня лишил нас с Али всякого удовольствия. Торговаться пять минут? Да где это видано?
Я обиделся на Сеню. После этого мы не ходили к ним в гости месяц! Я не хотел его видеть. Но потом Маша приготовила салат хацилим и рыбу Святого Петра по иерусалимски на гриле, и пришлось идти. Рыба была очень вкусной, и я почувствовал, что моя обида на Сеню прошла.

Ольшевский Вадим

104

Идет араб, впереди его жена в парандже. Навстречу ему другой араб: - Почему твоя жена впереди тебя идёт? В Коране же написано, что женщина должна идти позади своего мужа! - Когда Коран писали, поля не минировали! Вперёд, Фатима!

105

БРАТ.
Его забрали в армию, когда я учился в 10-м классе. Отгремели проводы, и Тимоха поехал служить под Курск в инженерных войсках. Он писал бодрые письма. Мы ждали его дома, считая дни. Кровать опустела, и мне не хватало его шуток…
Пригревало солнышко, впереди маячили каникулы, и я шел после школы домой в приподнятом настроении.
Открыв дверь, я понял сразу - «Что-то не так». Мама на кухне жарила котлеты, ее плечи беззвучно вздрагивали, на столе лежал вскрытый конверт. Мама никогда не плакала. Предчувствие катастрофы сжало сердце: «Мааам?». Она лишь, молча, указала на конверт.
Это было письмо от Тимохи. В письме он буднично сообщал, что его из курской части командируют в Термез (город в Таджикистане на границе с Афганистаном). Там – 3 месяца в учебке, затем - в Афганистан.
В Душанбе жила мамина подруга по университету – тетя Алина. Она частенько бывала у нас в гостях. Мы созвонились с ней, и она вызвалась съездить в Термез, повидаться с Тимохой. В часть ее не пустили. Но разрешили поговорить через забор. Тимоха глотал слезы и счастливо улыбался – впервые за много дней он видел родное лицо из другой, мирной, привычной жизни. Тетя Алина совала ему через прутья решетки изюм, курагу и грецкие орехи, приговаривая: «Тима, на трех изюминках можно прожить целый день!»
Распределительный пункт в Термезе был жутким местом. Очередь призывников сортировали по специализации и городам. В туалете за умеренную сумму какие-то личности предлагали выпить полстакана мочи желтушника. Переболевший гепатитом автоматически переставал быть годен к службе. Были и те, кто пытался наносить себе увечья прямо перед кабинетом военкома. Тимоха попал в саперную роту, и первой точкой его дальнейшей службы стал Кандагар.
Впоследствии один знакомый сотрудник военкомата рассказал о негласном правиле забирать призывников из многодетных семей. Мол, если что – не единственный ребенок , у матери есть «запасные дети». Циничная логика имела некое основание…
Брат неожиданно быстро освоился, привык к постоянной жаре, обезвреживал минные поля, распознавал типы мин и способы минирования, сам закладывал мины. Он наладил отношения с местными, выучил их диалект, обменивал и покупал вещи. За годы службы он постепенно потерял всех друзей, сам оставаясь неуязвимым для мин и пуль. Он стал считать себя проклятым и начал верить в Аллаха.
Тимоха вернулся через два года. Без единой царапины, ни одного ранения, потеряв 15 кг веса, загоревший как араб, в полевой форме – он появился на пороге дома, словно призрак с того света.
Он был жив снаружи. Но мертв внутри. И мы учились жить по-новому. Никогда не подходить сзади, всегда быть в зоне видимости, и никаких резких звуков. Оказывается, щелчок выключателя похож на звук взведения курка. Это было непросто, в доме бегали младшие дети…
Тимоха продолжать воевать по ночам. Во сне он пробирался по афганским горам с ножом в руках, чтоб убрать моджахеда без стрельбы. Я стал реально бояться, этим моджахедом мог стать я.
Он напивался каждый вечер и обязательно затевал драку. Друзья оттаскивали его, но Тимоха провоцировал, нарывался и приставал ко всем – к прохожим, соседям, посетителям бара. Из добродушного увальня он превратился в злобного хищника, жаждавшего крови. Однажды он вернулся домой с чьим-то ножом в бедре. Он плакал пьяными слезами, рассказывая, как однажды избитый старик в арбе привез к воротам части три обезглавленных трупа. Это были пацаны из их взвода. Бойцы, рассвирепев, прыгнули в БТРы и сравняли с песком кишлак с мирными жителями…
Союз Ветеранов Афганистана тогда предоставлял воинам-интернационалистам определенные льготы для трудоустройства, обучения и решения квартирного вопроса. Брат использовал возможность и поступил в МГИМО. За его плечами была спецшкола с английским уклоном и свободный арабский за два года в Афгане. Он поступил на факультет арабских языков и начал исписывать тетрадки арабской вязью справа налево, с конца тетради.
Чуть позже Тимоха устроился ночным администратором в Интурист. Свободное знание языков открывало многие двери. Гостиничный бизнес имел немало теневых возможностей заработка. Чаевые, комиссионные проституток, концертно-гастрольные… Брат получил возможность жить на широкую ногу. Но он все еще пробирался к духам с калашом по каменистым пустыням Афганистана. И глубоко презирал гостиничную публику. Тимоха снял квартиру, и к нему переехала жить одна из его девушек, пытаясь вернуть его к мирной жизни.
Я готовился к сессии, когда мне позвонил Колян, лучший друг детства Тимохи:
- Городская больница, 10 этаж, хирургия, палата 1023. Тимоха выстрелил себе в голову из травмата.

Врачи не любят самоубийц. Ежедневно вытаскивая людей с того света, они не хотят понимать тех, кто добровольно решил подвести черту.
Через неделю Тимоху выписали, живого, здорового и улыбающегося. Через пару дней он позвонил маме и рассказал, что теперь его жизнь кардинально изменится. Он будет счастлив , несмотря ни на что, и она может больше за него не волноваться. В тот же вечер мой брат повесился. Чувство вины – вещь смертельная. И мама ушла вслед за братом в том же году…

Войска из Афганистана вывели всего через два месяца после возвращения брата домой. Война шла 10 лет. «Афганский синдром» - 80% семей ветеранов распалось, половина погибла от последствий алкоголя и наркотиков (больше, чем на поле боя), треть сели в тюрьмы, погибших от суицида даже не считали – это происходило примерно через год после возвращения. Страна ничего не знала о реабилитации, психотерапии, посттравматическом синдроме.
К чему я это?
Что мы будем делать, когда люди начнут возвращаться с войны…

106

Общались со знакомым из России, давно в Лондоне живёт. Рассказал сценку из офисной жизни конца прошлого года.

Лондон, солидная большая компания, в отделе сидит он, русский, сидит грек, сидит недавно нанятый китаец из Гонконга и слушают командировочного израильского араба. Из тех, что прочно интегрированы.

А из Восточной Азии Израиль так себе виден, не в фокусе. Ну и китаец под конец рабочего дня, когда уже все перетерто, таки додумался спросить араба, с чего, собственно "у вас это все началось". Русский и грек затаили дыхание. Араб помялся, почесал в затылке и неуверенно начал. Понимаешь, мол, когда британцы уходили...

- Стоп! - поднял руку грек. - Дальше можешь не продолжать, ему уже все понятно.

И действительно, гонконгскому китайцу этой фразы оказалось достаточно.

107

Двое арабов сели на рейс из Калифорнии. Один из них сидел возле окна, а другой - посередине. Прямо перед взлетом, сел американец и занял место у прохода. После взлета, американец снял свои ботинки, пошевелил пальцами ног и расслабился, тогда араб, который сидел возле окна сказал: - Я думаю, что ещe буду вставать, чтобы взять себе пиво. - Нет проблем, - сказал американец, - я принесу его Вам. Пока он отсутствовал, один из арабов поднял его ботинок и плюнул в него. Когда американец вернулся с пивом, другой араб сказал: - Вы знаете, я наверное тоже буду пиво. Американец опять услужливо согласился помочь и, пока он отсутствовал, другой араб взял второй ботинок и плюнул в него. Потом американец вернулся на свое место, они все сидели и наслаждались полетом: американец расслабился в кресле, арабы потягивали пиво, несмотря на нормы ислама... Потом самолет пошел на посадку, американец сунул ноги в свои ботинки и сразу понял, что произошло. Он посмотрел на двух арабов и сказал: - Почему все должно быть именно так? Как долго это будет продолжаться, эта бессмысленная борьба, эта ненависть, эта вражда!.. Эти плевки в ботинки, это ссаньe в пиво!

108

Чат-рулетка. Интересно. Мне. Смотрю про политику. Решила зарегистрироваться. Только вышло, что по не знанию, зарегилась на сайте знакомств (?) видимо.
Не успела пенсионэрскую мордочку показать, тут же явился темненький мальчик, сказал « hallo zd», и незамедлительно, крупным планом, предоставил письку, брызгая на нее маслом. Я так удивилась... И сказала : « Ой! guten Tag». Он обрадовался, и за те 30 сек., что я искала, как его отключить, успел меня полюбить аж 2 раза. Правда красиво орал -сербий, сербий. Видимо по флагу Сербия более известна, чем Россия. Фух. Отключила. Пока искала, как выйти вон совсем из этого безобразия, обозначился типа араб(но что-то знакомое в акценте). Сразу заорал, рашен, рашен , красавец у мэнэ , смотри- и вид сбоку во весь экран. Честно. Я опять зависла (другое слово тут подходит), но вспомнила визуальную составляющую полугородского детства в частном секторе. У соседского осла было похоже. Ну, а у коня Казбека точно больше. Очнулась. На фиг быстро отключила сеть. Вытерла испарину со лба. У меня знакомым внукам уже есть что миру показать, а я тут буду на заморские овощи глядеть.

Тяжко политикой увлекаться.

109

Молодой еврейский паренек записывается в еврейскую же армию. Комиссия задает вопрос: - Представьте, вы в поле. Впереди вас араб. Ваши действия? - Хватаю автомат и убиваю араба. - Правильно. Следующая ситуация: вы в поле, впереди вас араб, слева и справа тоже по арабу. Ваши действия? - Хватаю автомат и убиваю всех. - Правильно. Такая ситуация: вы в поле, перед вами три араба, сзади тоже три араба, справа/слева опять же по три араба и, еще танк едет. Ваши действия? - Хватаю автомат и убиваю арабов. Потом бросаю гранату и подрываю танк. - Правильно. А вот такая ситуация: вы в поле, впереди сотня арабов, справа/слева/сзади по сотне, три танка из-за холма показались и пяток вертолетов пикируют. Ваши действия? - А можно вопрос? - Можно. - Я один в еврейской армии???

110

Есть у нас в городе такой вуз, как АГТУ, и преподает там начерталку прикольный чувак по фамилии Полыновский. Мужику 80 с лишком лет.
В вышеназванном универе обучается много иностранцев. Вот приходит на экзамен один араб, не готовился совершенно. И говорит Полыновскому:
- Я по-русски плохо говорю.
А Полыновский ему:
- Берите билет и отвечайте на родном языке!
Hу, араб обрадовался, посидел в аудитории для виду и пошёл отвечать. Hу, естественно, начал всякую ахинею на родном языке гнать. Ответил, а Полыновский ему:
- Идите, неуд.
- Почему?! - спрашивает араб.
Полыновский спокойно объясняет:
- Я знаю, как по-арабски слово "точка". В ответе на ваш билет оно должно было прозвучать не менее 12 раз. Вы же произнесли его лишь дважды, значит, либо не готовы, либо отвечали неверно.
Во как!

111

«Надо просто все расчистить». Трамп призвал Египет и Иорданию принять беженцев из сектора Газа

Президент США Дональд Трамп заявил, что Египет и Иордания должны принять палестинцев из сектора Газа, разрушенного в результате войны Израиля против группировки ХАМАС.

По словам Трампа, он сказал королю Иордании Абдалле:

«Я бы хотел, чтобы вы сыграли большую роль, потому что я сейчас смотрю на ситуацию в секторе Газа и вижу, что там беспорядок, полный беспорядок». «Я хочу, чтобы он принял людей», — добавил Трамп.

«Речь идет о полутора миллионах человек, и надо просто все это дело расчистить», — сказал он, добавив, что этот шаг может быть «временным» или «долгосрочным».

Я сторонюсь обсуждать высокую политику мировых лидеров, ибо нехота в пикейные жилеты, но иногда прям вот …
Бибисю читаю.
Дональд Фредович «попросил» короля Иордании Абдуллу взять палесов из Газы на передержку.
Так и сказал.
Мол, ненадолго, пока ремонт сделаем.
Ну или пущай у тебя поживут. В тесноте, да не в обиде!
Я думаю, что Абдалла если и не перешел на мат сразу, то это вот 80левел выдержки.

Потому как палесы в Иордании уже гостили. И в 1970 папу Абдаллы чисто случайно не грохнули.
А очень хотелось.
Ну и заодно всю Иорданию цап. Папа таки оказался не робкого десятку, и устроил палесам такой гармидер , шо он у них «Черным Сентябрем» зовется.
Можете погуглить.
В аналогии это как вот есть у семьи двоюродный дядя Вова. Три судимости, трудное детство, задержка навсегда в развитии.
И вы этого дядю себе домой сдуру взяли.
Ну и пусть соседу морду набьет: он противный.
Ну дядьвова у вас отьелся слегка, и решил папу грохнуть. Маму трахнуть. Ну и квартирку себе отобрать: ему нужнее.
Плюс дружков привел, таких же как сам.
Кое как вы совместными усилиями с диким мордобоем и тяжкими телесными выкидываете родственника и его шоблу в привычную им среду обитания.
Утираете кровавый пот .
Потом вам звонит бабушка и требовательно настаивает, что дядю Вову надо вдругорядь себе взять.
О предыдущем его визите бабушка ни гу гу, ибо и склероз и дура.
…
Причем сам Абдалла это тебе не араб из палатки, который ничего слаще финика не ел и песком жопу вытирает.
У него мама англичанка, он Сэндхерст закончил.
Английский аристократ.

И тут ему на серьезных щщах тип , похожий на преуспевающего сутенера, выкатывает такое вот заманчивое предложение.

Абдалла этот шухер помнит, ему 8 было. .
И страна тоже не забыла..

Вот мне прям сложно понять, какие мысли , кроме «пошел на хер» в королевской голове вертелись.
В ответ на дональдову мандулу Абдалле..

А Донни, походу, не в курсе был. Че там разбираться то? Одни чучмеки, другие-какая нахуй разница? Обезьяны, хуле. Из одного вольера в другой их переселить и намана!
Ну поживут там вместе в саклях, делов-то!

Что то мне начинает казаться, что скоро нам дед Бидон верхом компетентности и дипломатического такта покажется.
Он хоть и пердел на приемах , но так не обсирался.

112

Скажите, часто ли вы здесь, в Лондоне, вызываете убер? Приезжают исключительно арабы, турки и индусы. Говорят, с акцентом, в основном о мультикультурности нашего современного мира. Начинается разговор обычно с того, что они видят в своем уберовском вызове мое имя, и спрашивают, откуда я.
- Ах, Вадим - это русское имя?
Ну, и потом разговор постепенно переходит на то, что ислам – это мирная религия, и что они, мусульманские жители Лондона, никогда не называют ИГИЛ ИГИЛом. А называют его «они». Чтобы не поощрять «их».
Вот и сегодня.
- Вадим – это какого народа имя? – спросил меня сегодня Тарик, мой уберовский водитель. – Ах, ты из России? Путин – молодец! А, ты только родом из России, а живешь в Америки? Ясно. Путин – диктатор!
- А ты откуда? – спросил я. – Тарик – это иракское имя?
(Я помнил о Тарике Азизе, министре Саддама Хуссейна.)
- О, нет, что ты! – воскликнул Тарик. – Я не араб! Тарик - это просто распространенное имя на всем востоке. Оно же в Коране упоминается, в 86 суре. Очень распространенное! Нет, я – не араб.
- Чем ты занимаешься по жизни, Вадим? – спросил Тарик. – Преподаешь? В школе или колледже? В колледже! Ну, конечно же в колледже! С таким уникальным именем, конечно!
- Если тебя родители назвали Вадимом, - говорил Тарик, - тебя автоматически ждет великая судьба. Так всегда бывает, когда имя редкое. А меня они назвали зачем-то Тариком. И у меня, я подсчитал, есть 28 знакомых, которых тоже Тариками зовут.
- Когда у тебя имя популярное, - продолжал Тарик, - ты себя чувствуешь самым обычным человеком, таким же как все. Если не хуже. И ты уже не штурмуешь высоты. Ты уже с самого детства знаешь, что твой номер – двадцать девять! Ты - просто пешка в руках аллаха. Submit yourself to God!
- А откуда ты, Тарик? – спросил я. – Как, ты из Кашмира? Надо же, знаешь, ты – первый кашмирец, которого я встретил в своей жизни.
- Ха, - воскликнул Тарик. – Это большая честь для меня. Быть твоим первым кашмирцем! Я тебя подвезу по первому классу! Только держись за подлокотники!
- А скажи честно, - засомневался Тарик, - ты, наверное, вообще никогда о моем Кашмире не слышал? Скажи честно, я ничуть не удивлюсь!
- Я не только слышал, - опроверг я. – Я еще и книжку «Клоун Шалимар» читал. Салмана Рушди. И в Нью Йорке я был на лекции Салмана Рушди об истории Кашмира. Удивительная страна! Салман Рушди много говорил о терпимости к другим культурам в Кашмире, об особом пути. Он говорил, что несмотря на Коран, люди в Кашмире запросто всегда ели свинину и пили вино….
- Салман Рушди? - удивился Тарик. – Ты о нем знаешь? Он же вон в том доме живет. Вон в том доме, через дорогу.
- Насколько я знаю, - возразил я, - Салман Рушди живет в Нью Йорке.
- Две недели назад он вызвал убер, - веско сказал Тарик. – И я его от вон того дома до станции Виктория подвозил. И в вызове было написано - Салман Рушди. И он точно такой, как в газетах. Может он на два города живет? На две страны?
- Вадим, - еще раз подтвердил Тарик. – Две недели назад Салман Рушди сидел в том же кресле, в котором сейчас сидишь ты. Он такой жирный и толстый! Еле поместился!
- А о чем вы разговаривали? – спросил я. – Ты ему сказал, что ты его узнал?
- Нет, - ответил Тарик. – Не сказал. Мы всю дорогу молчали. Только в самом конце он сказал, - ну ты и гонишь, Тарик! Я всю дорогу сидел, вцепившись в кресло!
Сказал и ушел. Захлопнул вот эту дверь и направо к станции Виктория наискосок пошел. И потом, через телефон уже, он мне 10 фунтов чаевых дал. Щедрый!
- А чего же ты с ним молчал? – удивился я. – Вроде ты человек открытый, разговорчивый. Странно…
- Понимаешь, - после паузы произнес Тарик. – Он же в романе своем каком-то назвал овец именами жен пророка. Некрасиво. Я смотрел на него, и думал, какой он плохой. Зачем он? Ведь его же потом когда-нибудь обязательно за это покарает аллах. А он об этом и не думает даже, сидит в твоем кресле, и в фейсбук свой что-то строчит. И улыбается. Ему весело, понимаешь ли!
- А потом я подумал, - продолжал Тарик. – Вдруг. Подумал, как хорошо, что я – суннит! Ведь аятолла Хомейни сделал фатву против Салмана Рушди. И если бы я был иранцем и шиитом, я был бы обязан Салмана убить. А как убивают? Я не знаю, я никогда не пробовал. Ведь ислам же – религия мирная. Мы так и приветствуем друг друга – мир тебе. Peace upon you! Но если бы я был шиитом, это было бы моим религиозным долгом. И я сидел, крутил руль, старался на этого Салмана не смотреть. И думал, иншалла, как хорошо, что я – суннит. А он рядом сидит, вот здесь (Тарик похлопал меня по запястью.) Вот. Рядом со мной сидит, и мне надо его вдруг убивать. А как? У меня в багажнике монтировка лежит. Можно остановиться, открыть багажник, взять монтировку. Подойти к его двери левой, открыть ее. Он бы увидел меня и все понял бы. Руками бы закрылся. А я бы сказал: «Аллаху акбар!» И по голове его.
- Можно было не идти к багажнику, - рассказывал Тарик. – Можно просто остановиться на светофоре и руками задушить. Но я никогда раньше не душил человека. Как это делается? Сколько времени нужно душить человека, пока он задохнется? С какой силой? А он бы еще бить меня в ответ начал бы, дергаться, очки бы мне разбил.
- Руками душить трудно, наверное, - рассказывал Тарик. – Смотрю, а шея у него короткая, складки жира, а у меня пальцы короткие. Трудно будет. Но зато у у меня в багажнике кабель есть для аккумулятора. Для джамп старта. В кино они сзади подходят и удавкой душат. Можно было пойти и кабель из багажника достать. И потом заднюю дверь, вон ту. Открыть и сесть за ним. Он бы все понял бы, догадался, но уже поздно было бы.
- Или отвертка, - говорил Тарик. – У меня же в багажнике отвертка тоже есть… Ей можно? Но куда ее втыкать в Салмана, в какое место, чтобы быстро и наверняка?
- Понимаешь, - после паузы произнес Тарик. – Я никогда о таких вещах не думал вообще. Мне 35 лет, и за все 35 лет я никогда не думал даже о маленьком насилии. А тут – представил себя шиитом, и все! Сердце стучит, я об этих вещах думаю, и остановиться не могу. Придумал 12 способов, как его убить, пока ехали.
- Представляешь, Вадим, какая штука жизнь? - повернулся ко мне Тарик. - Представляешь? Ты утром ушел на работу, поцеловал жену, четверых детей. И вдруг - бац! И в один прекрасный момент к тебе в машину садится Салман Рушди. И все! И все, ты уже домой не вернешься. Представляешь?
- Я думаю обо всем этом, - рассказывал Тарик. - Сердце колотится, и я на газ жму. И машина по Лондону несется с дикой скоростью. А Салман сидит рядом, вижу – боится. Телефон свой с фейсбуком отставил в сторону, в подлокотники вцепился.
- Ужас, - искренне сказал я. – Ужас. И что дальше было?
- Ну, что? – продолжал Тарик. – Ничего. Он ушел на станцию Виктория, вон туда, направо наискосок. И я перевел дух. И машину развернул, вокруг клумбы объехал. И поехал домой. После такого уже нельзя работать. В другой раз!
- А по дорогое, - продолжал Тарик. – Я остановился вон возле того паба, через дорогу. Видишь в окне барную стойку? Я за нее сел, заказал себе дринк. Сам же говоришь, что нам, кашмирцам, можно. Иногда. Заказал дринк, потом еще один. Потому что знаешь, как это страшно – убивать?
Тарик остановил машину.
- Вон твоя гостиница светится, - сказал он. - Налево наискосок. Тебе вон туда.
Он уехал. Я немного постоял на мерцающей неоном улице. Потом достал свой телефон, оставил Тарику через убер 10 фунтов чаевых. Как Салман Рушди. И пошел к своей гостинице налево наискосок, уступая дорогу двухэтажному лондонскому автобусу.

Ольшевский Вадим

123

Партнеры

Реклама