Анекдоты про белых |
504
В музыке, как и в кино, самые большие деньги шли вовсе не тем, кто блистал на сцене. Певцы официально получали до 50 рублей за концерт, что, конечно, по сравнению с коллегами было курам на смех. Конечно, в ход шли «левые» концерты, но за них тогда сажали, и увлекаться этим делом было чревато.
И это было несопоставимо с доходами поэтов или композиторов, которым «капало» за каждое исполнение песни - и потому они были одними из самых богатых людей в СССР.
Суперзвезды уровня Юрия Антонова или Раймонда Паулса только на авторских отчислениях, по их собственному признанию, получали в месяц порядка 12–15 тысяч рублей. Тысяч. Рублей. В стране с месячной зарплатой инженера в 120-150 рублей.
Но это, конечно, суперзвезды. Не столь раскрученные композиторы имели поменьше: Жан Татлян, к примеру, в своем интервью называл сумму в 7,5 тысяч рублей в месяц.
Занятно, что полноводная финансовая река эта собиралась из ручейков, текущих из самых неожиданных мест. Авторское право в Советском Союзе соблюдалась безукоризненно, поэтому львиная доля этих денег шла даже не от пластинок, выходивших невиданными сегодня тиражами, а из банальных ресторанов. Репертуар там литовался, и за каждое «Гляжусь в тебя, как в зе-е-еркало», провытое кабацкими лабухами нетрезвым клиентам в промежутке от Калининграда до Петропавловска-Камчатского, Юрию Антонову капала копеечка.
Но самыми зажиточными в Союзе считались драматурги, сиречь сочинители пьес. Дело в том, что только они обладали невиданной более нигде привилегией: они получали живые деньги, свой процент, от каждого сыгранного спектакля.
Как это так получилось, концов уже не найти.
Одни говорят, что свой процент они выбили еще до революции, а покуситься позже никто не решился. Другие рассказывают, что еще на заре советской власти большевики рассудили о «главнейшем из искусств» совершенно иначе: кино оставалось забавой для крупных городов, цирки тоже работали в основном по столицам, а вот свои театры, пусть любительские, были в каждом, даже самом провинциальном и маленьком, городе. Вот новая власть и решила «порадеть» сочинителям революционных пьес.
Так или иначе, но получали драматурги очень много: их процентные отчисления от валового сбора шли по количеству актов в пьесе, по 1,5% за акт, и пятиактная, к примеру, пьеса давала 7,5% от сбора. Это очень много. В знаменитом докладе сусловской комиссии Сталину цифры приводились впечатляющие: «Так, драматург Барянов за публичное исполнение написанной им пьесы «На той стороне» получил только в 1949 году около миллиона (920,7 тыс.) рублей процентных отчислений. Драматург Софронов в том же году получил 642,5 тыс. рублей, братья Тур — 759 тыс. рублей.
Писатель Симонов получил процентных отчислений за четыре последних года около 2500 тыс. рублей».
Авторы пьес стали притчей во языцех. Даже Михаил Шолохов, только на зарубежных переводах получивший не один легальный миллион, отправляя как-то в «Правду» телеграмму с просьбой оплатить заказанную газетой статью, написал: «Гонорар не получен. Скромно напоминаю, что я не драматург. Привет. Шолохов».
Дело доходило до курьезов. Однажды в Белоруссии руководитель детского кукольного театра при клубе одного из минских заводов написал для своего театра пьеску. Творение неожиданно получилось удачным, пьеска стала популярной и впоследствии была поставлена в 104 (!) профессиональных кукольных театрах СССР.
И нищий «кружковод» с заплатой в 80 рублей в одночасье стал одним из богатейших людей республики.
Конечно, потратить такие деньги было просто невозможно. И здесь я хотел бы отметить одну очень важную вещь. В СССР сложилась уникальная ситуация: была группа людей, чьи доходы многократно превышали не расходы даже, а возможность этих расходов. Слово Андрону Кончаловскому: «Мы были элита. Больше нас, артистов, писателей, зарабатывали только атомные физики. Только у них был так называемый открытый счет. Зарплату им не платили. Можно брать денег, сколько нужно. Ну а сколько было нужно? Купил дачу, купил «Волгу», а что дальше?».
А действительно, что дальше?
После успеха «Белых рос» сценарист Алексей Онуфриевич Дударев, заработав на фильме 5 тысяч рублей и еще 20 тысяч «потиражных», хотел поехать в Болгарию, но поездку банально и равнодушно «зарубили». Что оставалось?
Правильно.
Михаил Боярский однажды в телеэфире признался, что даже не помнит, сколько получал во время съемок «Д'Артаньяна и трех мушкетеров»: большую часть гонорара он все равно пропивал, прямо на съемках и сразу после них.
И действительно, о загулах, которые случались в ресторанах «Дома кино», писательских домах творчества и т. п., ходили легенды.
Владимир Меньшов в интервью, разоткровенничавшись, сообщил, что из 40 тысяч, полученных за «Москва слезам не верит», «ну пятнадцать точно было пропито: какие-то банкеты, друзья, посиделки…»
Вадим Нестеров
|
505
Встречаются два аудиофила. Гуру и ученик. Чтобы протестировать у одного лоха НiFi компоненты. Пришли, сели. Лох дрожащими руками в белых хлопковых перчатках крутит регуляторы на блоках, делая последние настройки. Включил тестовую музыку. Сидят, слушают. Гуру спрашивает ученика: - Диффузоры слышишь? - Слышу. Холодные ещё, - отвечает ученик. - Кабели слышишь? - Да. Тонкие и медь плохая, - отвечает ученик, - сигнал застревает. - Блок питания слышишь? - Слышу. Дешёвый. Фонит. - отвечает ученик. У лоха на лбу выступил пот. - Конденсаторы слышишь? - продолжает гуру. - Слышу. Чавкают. - Резисторы слышишь? - Слышу. Шумят. - Розетки слышишь? - Слышу. Розетки - отстой, курдючные. Лох стал сильно ёрзать на диване. - Электроны слышишь? - опять заговорил гуру. - Слышу. Тарахтят. - А протоны? - Да. Протоны помягче будут. - Коллеги, - не выдержал лох, - а вы музыку-то слышите?! - Насчёт музыки, - отвечает гуру, - это тебе к меломанам...
|
|
506
Банальная мысль, что места безмятежные, расслабленные, обсыпанные белыми пляжами, нередко и совсем не так давно были по уши в крoвищe, и никто не знал там слова «баунти», и все работали тяжело и жарко и только успевали уворачиваться от великих народов, пинающих друг другу, как футбольный мячик, их маленькие острова и их малостоящие aзиaтскиe жизни. Иногда я думаю, что в отпуске историей страны лучше не интересоваться.
Раньше про Албанию рассказывали с ужасом. Где-то там, в горах, прячется страна-затворник, и нищие крестьяне, не ведающие электричества, уныло ковыряют землю на осликах и волах. На самом деле этот затворник всем и всегда был позарез необходим. И грекам, и римлянам, и вандалам, и болгарам, и туркам, и сербам, и итальянцам, и немцам, всем. Маленькая страна с выходом на Адриатику и Ионическое море - это вам не кусок хмурой тундры. Как мы поняли из отрывочных и поверхностных сведений, на момент окончания Второй Мировой, пережив последовательно несколько оккупаций, албанцы были обреченно бедными аграриями, безграмотными на 98 процентов. И на этом фоне к власти пришли коммунисты. Сами пришли, в отличие от соседей, без братской помощи, своими силами справились, своими домашними пассионариями обошлись, добровольно и с песней, по принципу «хуже уже быть не может».
Тут можно было бы написать, что дальше все было предсказуемо, но кто в самом жутком помутнении разума может предсказать страну-концлагерь, тридцать седьмой год длиной в сорок четыре, добровольную изоляцию от всего мира, где даже Советский Союз и Китай - это прeдaтeли, приспешники Запада, вpaги, растоптавшие идеалы сталинизма? Больше, больше aдa, «уголовные статьи должны быть жестче и строже сталинских», оборвем все связи, нароем инфернальное количество бункеров по всей стране, чтобы торчал такой в каждом дворе, чтобы страх и паранойя подмешивались в чай; репрессии пятидесятых, репрессии шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых, этнические чистки по принципу борьбы с партизанами - рот открыл один, а мы пoкapaeм всю область, будем силкoм paзъeдинять ceмьи, вышлeм их в труднодоступные районы, чтобы пoлзaли там от дома до поля под надзором полиции. Казалось бы, куда ж высылать-то, страна с гулькин нос. Ничего, выкрутились, нашли места. Тайная полиция в каждом окне, и от этой жути ты уже готов донести сам на себя. Ждали нaпaдeния вpaгoв-югocлaвoв, голодали, боялись, умиpaли, пытaли друг друга, сходили с ума. Только по официальным данным репрессиям подверглась треть страны. Объявив первое в Европе атеистическое государство, взopвaли цepкви, взopвaли мeчeти, верить запретили, за крeщeниe kaзнили. Едешь сегодня по деревням и думаешь, что ведь пейзажи кажутся такими близкими, итальянскими, но что-то все равно не то. А церквей нет. Ни в одной деревне не торчат ни шпили, ни минареты, только в больших городах строят их заново - новые и глянцевые.
Машина, рояль, магнитофон не просто были недоступны, а запрещены. И ясно, что их всё равно было ни купить, ни достать, но даже свались они с неба, владеть «буржуйским» считалось преступлением, и аскетизм вынужденный умножался на насаждаемый.
А потом рабочие, чьи условия труда в статьях про Албанию сейчас называют «диккенсовскими», с диким остервенением лoмaли, кpyшили, жгли, рвaли и кpoмcaли все памятники Энверу Ходже, все его портреты, книги, его изречения, высеченные на камне, его цитаты на красных тряпках, натянутых над сценами в дворцах культуры. От этих дворцов сейчас тоже торчат одни остовы. Иногда попадается по дороге такое страшное: полуразрушенные колонны, кривой фасад, куски гипсовых пионеров с ржавыми горнами, призрак сталинской городской архитектуры, останки социалистической жути.
А потом к ним пришли девяностые и они все чуть не умepли. Деньги одномоментно исчезли. Ни пенсий, ни накоплений, ни еды, ни работы. Армия и полиция разбежались. Из тюрем ушла охрана, открыв двери, и арестанты однажды утром обнаружили, что они больше никого не интересуют. Орды мафиозных группировок рвaли остатки страны между собой. Молодые люди бросились прочь, и это самый тяжелый и непоправимый урон, который был нанесен Албании. Немецкий обозреватель в докладе CDU употребил ветхозаветное слово Exodus, «a tremendous loss», сказал он. Бежали подросшие дети, одни, без родителей. Я вообще не могу себе этого представить. Это как?? «Мы с папой не можем, бабушка и дедушка больны, мы их не бросим, беги один, ты уже почти взрослый мальчик, тебе повезет.» Так? В страну вошли итальянские войска, они не могли и не пытались навести порядок, они просто охраняли грузовики с гуманитарной едой.
У нас говорят “there is no business like show business”. Но я бы сказала то же самое про туризм.
Вдруг в какой-то момент выяснилось, что весь этот ад происходит в совершенно райских декорациях - длинные изящные галечные пляжи, теплое-теплое море со всеми подходящими сюда идеальными цветовыми эпитетами - и темно-голубое, и светло-зеленое, и лазурное, и изумрудное, и бирюзовое, и какое угодно, и вода такая чистая, как бывает только на островах, и дивный климат, полугреческий, полуитальянский. Оказывается, не нужно пахать на волах, вот же он, Клондайк, лежит под ногами, и потянулись туристы, и запрыгали по склонам белые отели, их широкие длинные балконы напоминают по форме волны, спускаются ступенчато, красиво, никаких больше коробок и прямых углов, изыск, мягкость линий, открыточный и манящий курортный дизайн, и вдоль каждого белая лестница, и над ней цветы, и кругом цветы, и на каждый этаж можно попасть с улицы, как часто строят на побережьях. Террасы, завтраки на море, кофе, ступеньки прямо на пляж, зонтики, и вдоль берега вся кухня итальянская, и на гриле дымятся осьминоги и кальмары, и официанты носятся с ведерками и бокалами, а чуть уедешь вглубь - на вертелах крутятся бараны целиком, пекутся слоеные пироги и албанский сыр, и везде хорошее вино, и улыбки, и радостная доброжелательность удивленной свалившимся счастьем и еще не перекормленной туристами страны.
Народу в сентябре совсем мало, пляжи тихие, а бархатный сезон по-настоящему бархатный, не только по календарю, как в Испании, когда что август, что сентябрь - здравствуй, сковородка раскаленная. Жары нет, а море теплое, почти тропическое. В предпоследний день после обеда вдруг полил дождина, загоральщики разбежались, наши дети уползли в отель, и на всем длинном берегу остались только мы, сидящие в бурлящей воде, как в теплой ванне, ошалевшие от блаженства, а еще два грустных бармена, которые не смогли бросить нас на произвол стихии, без внимания, заботы, тепла, любви и мохито.
Смотришь на это и думаешь, что море лечит шрамы любого масштаба. Еще немного, и всё затянется, забудется, и будет тут маленький тихий филиал рая, весь из волн, пляжных зонтиков, белых платьев и бугенвиллей.
Lisa Sallier
|
|
509
Брак великого князя Николая Павловича и Шарлотты Прусской можно назвать большой удачей - молодые люди полюбили друг друга с первого взгляда. Приняв православие, новобрачная стала носить имя Александра и по традиции получила отчество Фёдоровна. Живая и грациозная, неизменно доброжелательная, Александра Фёдоровна всех очаровала. При дворе её звали "птичкой". Злые языки говорили, что жена Николая по своему развитию осталась в пятнадцатилетнем возрасте - оставим подобные замечания на их совести, Александра просто не плела интриг и наслаждалась молодостью и счастьем. Вместе с Николаем они составили очень красивую пару, трогательно заботились друг о друге. В начале первой беременности великой княгине стало плохо во время обедни, муж подхватил её как пушинку, уронив на пол лепестки белых роз из её букета, словно белые пёрышки. Узнав причину недомогания, всё августейшее семейство пришло в умиление. Свекровь Александры, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, относилась к ней с гораздо большей теплотой, чем к другим невесткам - дочь захудалого герцога не могла не уважать дочь Прусского короля.
Однажды летом обе императрицы, Мария Фёдоровна и Елизавета Алексеевна, ехали вместе с Александрой из Петергофа в Ораниенбаум смотреть манёвры. Из-за плохой дороги лошади запнулись, остановились, коляска накренилась и чуть не опрокинулась… Мария Фёдоровна закричала и быстро выскочила из коляски, за ней последовали молодые женщины. Как только все немного успокоились, вдовствующая императрица обратилась к Елизавете:
- Вы испугались, милое дитя?
- Я ничуть не испугалась, - отвечала Елизавета. - Это вы, Maman, испугались...
Мария Фёдоровна тут же возразила, что она-то не испугалась, а вот Елизавета... Две бывшие немецкие принцессы продолжали препираться, неуклонно превращая разговор в перепалку. Неопытная Александра растерялась и, совершенно не зная, как себя вести в таком случае, в замешательстве произнесла:
- Я так испугалась...
Обе царственные дамы взглянули на свою юную родственницу... и принялись её утешать. Инцидент был исчерпан.
|
|
510
Почему я не буду сжигать свое тело после смерти. Блин, ну вы можете сжигать что хотите своё, я не буду. Тело человека, как считают многие религии, философы и ученые, трактуют как некий скафандр, в котором находится наша сложно описываемая энергия — душа. Совершенно с этим согласен.
У нас дома часто говорят о смерти. Во всяком случае, я часто поднимаю этот вопрос, просто потому что я не хочу лежать в гробу в стандартных белых тапочках МПШО «Маяк», которые шьют заключенные на зоне. Много раз такое видел. Вообще организация похорон, за столицы не отвечу, но, собственно, в регионах очень скудно организованы. Креатив и сами прощания ну просто никакущие. Ни прощальных речей приличных, ни музыки просто со вкусом даже, я даже тут и не говорю про оформление зала похоронного, всё стандартно и убого. Совок, короче.
Нет, дизайн, в котором захоронят меня, строго описан в нескольких документах, указана обувь определенного бренда, кенгурушка, определенная бейсболка, джинсы определенного бренда. Описана конструкция и модель гроба, цвет корпуса, дерево, покрытое матовым черно-красным лаком, цвет и конструкция металлических ручек для переноски гроба. Описана команда танцующих афроамериканцев в пилотках, которые будут нести гроб и пританцовывать в такт музыки.
Заранее обговорено, что положить мне в последний путь, естественно, писателю нужен хороший блокнот, лучше два, и горсть хорошо заточенных карандашей. Также в гроб встроена простейшая конструкция, некий шнурок тревоги, то есть шнур, находящийся в гробу, за который если дернуть, то раскрывается маленький флажок, он выпрямляется. Такую систему использовали в викторианскую эпоху во времена, когда была сильно распространена lethargicus somnus.
Обговаривается всё заранее, кому звонить, кого звать, какие диджеи и в каком порядке должны играть на похоронах, какая платформа для колонок и гроба и траурной процессии. Кто будет вести прощальный вечер и в чем он должен быть одет, что будут подавать в качестве закусок, какие напитки и в какой посуде будут разносить хостес.
Всё это лично для меня очень важно, и, конечно, никаких сжиганий моего скафандра, то есть моего остывшего тела, не будет. Всем известно, что душа человека покидает тело не за раз, а выходит из него некоторое время. Да к тому же вот представьте, мой череп будет в еще нормальном состоянии лет 200-300, потом, конечно, раскрошится, но и тогда от него могут остаться какие-то головешки, по которым археологи будущего смогут определить, что за вид животного мира перед ними, чем он, ну то есть я, питался, какое у него, ну у меня, было хобби, и прочее-прочее.
Этот скафандр я носил много лет, он должен быть захоронен с определенными почестями и с оглядкой на то, что вдруг он мне еще понадобится или я вдруг еще не умер, а просто впал в летаргический сон, такое у меня случалось не раз в моей реальной жизни, отсюда и всё остальное. Уверен, если вы окажетесь в числе приглашенных на мои похороны, вы не только сможете попрощаться с моим скафандром, но и качественно проведете время, послушаете классных диджеев, посмотрите на уважаемых в городе авторитетов, моих друзей и знакомых, попробуете вкусные закуски и выпьете разные алкогольные и безалкогольные напитки. Короче, следите за анонсами!
|
|
511
РУССКИЙ РАЗМЕР
Спусти трусы!
Залупи член!
Зычный голос прапорщика гулко отражался в старинных Александровских сводах зала военкомата. Мы, десятиклассники, проходили плановую медицинскую комиссию. Для этого посреди зала была обустроена импровизированная ширма из простыней, накинутых на сваренную из туб рамчатую конструкцию. За ширмой сидели на стульчиках прапорщик медицинской службы с медсестрой и обследовали члены на предмет обнаружения фимоза и шанкров. А мы стояли в очереди в одних трусах или плавках. Почти подошли к ширме. Передо мной были только черный кучерявый Грыша Пушкинского типа сложения и мой школьный друг.
Наконец прапорщик не выдержал и с горящей красной рожей пошел на выход. То ли захотел в туалет, то ли человеку стало плохо от бесконечного созерцания интимных мест, то ли наоборот возбудился?
Грыша ступил за ширму и конвейер осмотра неожиданно завис. Мой друг тихонько толкнул меня и показал взглядом на простынь. Сквозь простыню неясно проступал силуэт стоящего Грыши и головы медсестры склоненной у его паха.
-Смотри, отсасывает!
Еле сдерживая смех мы тихонько заглянули за ширму. Медсестра склонившись что-то выискивала в черной Грышиной волосне.
-Не можете найти?- саркастическим тоном заметил тот.
Мы расхохотались.
Этот малозначительный эпизод всплыл в моей памяти несколько лет спустя. Придя из армии в конце июня мне пришлось побывать на свадьбах всех моих друзей, а мне только еще предстоял процесс нахождения своей половины. Девушки почему-то срывались, как рыба с крючка у неопытного рыбака. Их было много, даже слишком. На дискотеках последний танец был традиционно белым и меня всегда приглашали. Но все знакомство заканчивались одинаково через пару дней и потом потенциальные невесты меня в упор не узнавали. Я мучался в разгадке причины их поведения и искал причины в себе. Страшный ли у меня вид, неправильный подход к дамам или что-то иное тому виной?
Ситуацию прояснил неожиданно мой друг.
-Ты встречался с Аней К.?
-Ну да.
-Она на тебя жаловалась.
Мне стало интересно и я стал выведывать подробности.
-Ты там нес какую-то ахинею два часа, а потом ее не трахнул. Ебать надо не мозги, кому это понравится? Уже по городу ходят слухи, что либо у тебя не в порядке с головой, либо ты из этих самых.
Я задумался, но так и не мог поверить в истинную причину. Когда бог что-то дарует тебе от рождения, то ты не обращаешь на это внимание. И я не обращал внимание на свой член объемно выпиравший на рельефе потертых джинсов, а дамы валили на его, как мухи на липучку.
Я пересилил себя, стал меньше говорить и уделять больше внимания дамскому гардеробу. Теперь девушки внимали мне в одних трусиках. В белых, голубых, розовых. То же разнообразие ждало в девичьих грудях от нежно-розовых сосков десятиклассниц до принявших формы грудей двадцатилетних. Все это мельтешило и амурные эпизоды наслаивались друг на друга и путались в голове. До этого дела так и не доходило, один вечерний флирт сменялся другим и казалось я плыл по течению.
Женатые друзья тем временем разочаровались в браке и взялись за старое. Одного из них Вольдемара я часто встречал под шафе. Кличка у него была Ботва. Вольдемар любил носить дома мужские колготки, его причиндалы висели, как у балеруна и вызывали ассоциации с картофельными клубнями.
Другой расстался с опостылевшей ему за четыре месяца супругой и принимал женский пол у себя на квартире. Для чего был приобретен необъятный диван, пол застелен ковролином, а на стены наклеены постеры из зарубежных эротических журналов. Его балкон хорошо просматривался из окна моей квартиры. Бывало в часов одиннадцать дня он появлялся на нем с бледным видом, сигаретой в зубах и клеткой яиц. Иногда вместо яиц были две банки сгущенки. Мечтательно курил и пробивал дырочки в скорлупе и между делом высасывал содержимое одного яйца за другим или через проделанные дырочки то же проделывал со сгущенкой.
Затем скорлупа летела вниз с балкона на заросшую клумбу, включалось итальянское диско и вытрясались простыни.
(продолжение будет в зависимости от реакции или по просьбам трудящихся)
|
|
512
По мотивам обсуждением в комментариях, про торговлю людьми в США и Великобритании.
https://w3.unece.org/SDG/ru/Indicator?id=173
Периодически в британской региональной прессе появляются статьи о том, что мусульманские банды насильников ежегодно превращают в секс-рабынь тысячи английских девочек.
Согласно отчету полиции 2014 года, в городе Ротерем (Южный Йоркшир) в период с 1997 по 2013 год подверглись систематического сексуальному насилию (в крайне жестоких и извращенных формах) со стороны мусульманских банд (в основном, пакистанцев) не менее 1400 несовершеннолетних девочек.
Полиция боится действовать против мусульман и заходить в их гетто.
Крупные СМИ, как и политики, делают все, чтобы скрыть эти факты. Судьи выносят смехотворные приговоры насильникам.
И вот теперь мусульманский драматург ставит пьесу о страшной жизни мусульман в Англии!!!
В пьесе мусульманка Зара и ее сын Рахил, «подозреваемый в изнасиловании», становятся жертвой белых головорезов.
Они третируют несчастных, вываливают пакеты с экскрементами на их крыльце, боятся каждого шороха. Белые расисты третируют их, а расистов поддерживают полицейские. Жизнь простых мусульман из-за навета СМИ превращается в ад.
Мусульманине в ужасе от банды белых мстителей, оскверняющих мечети и третирующих бедных мусульман.
А жестокие копы арестовывают несчастных, когда они выходят на тихую мирную демонстрацию протеста.
"душераздирающее шоу в Southwark Playhouse, которое заставит вас почувствовать личную ответственность за нацизм." - гласит реклама шоу...
Левые и «либеральные» СМИ аплодируют. «Голос правды» услышан в прогрессивном сообществе.
|
|
513
Однажды, в жёсткие 90-е, я угодил в тюрьму. Там было душно, тесно и скучно. Завтрака не было, на обед была баланда, из гнилого лука, и 300 грамм черного хлеба, на ужин давали 100 грамм белого и помои, типа, чай...
Когда меня всё это подзаебало, а это практически сразу, я решил развлекать себя сам.
Часа два я жевал черный хлеб и делал чёрные фигуры.
В белом гораздо больше липкого глютена и работа по изготовлению белых обошлась в час тридцать.
Потом дело пошло туже, надо было создать шахматную доску. Я выломил кусочек штукатурки и начал выскребать белые клетки на черных нарах.... А их сука надо было выскребсти тридцать две... А кусочка штукатурки хватало на пять шесть клеток... а вы представляете как тяжело в тюряге оторвать кусок штукатуры от стены? То есть, мне приходилось исследовать все стены на предмет, где-нибудь подковырнуть. Ковырял, я ковырял, и выковыривал клад, за одним куском штукатурки была пустота, набитая бычками сигарет, камера аж как-то одновременно ахнула от зависти и радости...
- Платочек - Ларочка! Бумажка - тарочка...
Это сразу блатные спрыгнули с верхних шконок делить добычу... Я не залупастый, покурили вместе, блатные, я и пацаны с моих шконок...
Потом продолжил делать шахматную доску......
Пока я делал доску, прошло часов шесть, все шахматные фигуры подсохли...
Всё было готово к великой шахматной партии, но оказалось. что из 38-ми сидельцев, никто, кроме меня не умеет играть в шахматы....
Мои мысли на тот момент: Вы сука, там подохуели все, У нас самая шахматная держава: Алёхин, Ботвинник, Смыслов, Спасский, Карпов, и Тигран Петросян... а вы в шахматы играть не умеете?
послесловие:
в понедельник набирали бригаду для общественно полезных работ, я был в первых рядах, нас вывезли на университетский мост, определили фронт работ и уехали!!! В силу своего скверного характера я выбросил лопату в Искитимку, повесил жёлтый жилет на перила и спокойно пошёл в Универ на работу.
|
|