Анекдоты про голове |
Моя мама нечаянно обнаружила способ ехать в тишине. На вопрос таксиста: не жарко ли, не холодно ли, включить музыку или выключить, она отвечала цитатой из Довлатова: "после тюрьмы мне всё нравится". И вуаля: тишь и благодать.
A Гоша рассказывал, что на любезный вопрос таксиста, что он предпочитает слушать в пути, ответил меланхолично: "Голоса... У меня в голове знаете какие интересные голоса..."
|
Читаю тут семейную хронику семьи Багровых, и диву даюсь: куда только смотрят наши кинематографисты, если в упор не видят таких потрясающих сюжетов!
Семьёй Багровых, как известно, Сергей Тимофеевич Аксаков обозвал собственную семью, — выдал семейные воспоминания за вымысел, чтобы не думали, что он потехи ради разбалтывает семейные тайны.
А разбалтывать было чего! Взять хотя бы историю замужества воспитанницы деда писателя, Прасковьи Ивановны. Мексиканские страсти отдыхают!
Дед, писателя, Степан Тимофеевич, был нрава крутого, когда гневался, вся семья пряталась в ближайшем лесу. Но был человек очень открытый и справедливый. И была у него воспитанница, двоюродная племянница, сиротка Параша. К слову «сиротка» напрашивается эпитет «бедная», но в данном случае сиротка была отнюдь не бедная, от родителей досталось ей большое наследство.
Но Степан Тимофеевич, будучи опекуном, никакой корысти не имел, а воспитанницу свою очень любил, наравне с дочерями, именуя её не иначе, как Парашенькой.
Надо заметить, что в те времена уголовная субкультура не проникла ещё в общественное сознание, как сейчас, и имя «Параша» никакого негативного оттенка не несло. Тогда бы группа «Ума Турман» могла бы спеть не только «Прасковья, девушка из Подмосковья», но и «Параша, красотка ты наша», - и прекрасно зашло бы. Но я отвлёкся.
Отдалённым соседом Багровых был некто Куролесов, мелкий помещик, человек весьма никчёмный, но на военном поприще сумевший дослужиться до майора. Положительных качеств у него никаких не было, кроме умения подольститься и подъехать к нужным ему людям, за счёт этого и процветал.
И вот это самый Куролесов без памяти влюбился в Парашу. Девушка не была красавицей, но у неё была природная живость, весёлый характер, а, главное, — более тысячи душ крепостных и весьма прибыльные имения, против чего красавец-майор устоять не мог.
Куролесов весьма быстро сумел очаровать бабушку Параши, и всё её окружение, и саму девушку он тоже очаровал подарками и обходительностью, что было нетрудно: девушке было четырнадцать лет.
Также он попробовал подкатить к Степану Тимофеевичу, и тут нашла коса на камень: лесть и угождение, которыми Куролесов решал все свои задачи, Багрову-старшему были глубоко противны, и соискатель был отправлен восвояси безо всякой надежды.
Но однако же вскорости опекуну богатой сиротки потребовалось убыть из имения по насущным делам на несколько месяцев, и за это время Куролесов всё обтяпал: пользуясь всеобщим к себе расположением, быстро уладил и с обручением, и с венчанием, притом невесте в метрике приписали три года, чтобы всё было прилично.
Степан Тимофеевич, вернувшись, и узнав, что произошло, устроил расправу невиданную — супруга его лишилась косы, и год ходила с пластырем на голове, всем остальным заговорщикам тоже досталось. Но изменить ничего было нельзя.
Куролесов однако сперва показал себя идеальным супругом: жену свою ублажал, как мог, имения привёл в порядок, в обществе блистал своей добропорядочностью.
Но уезжая в отдалённые башкирские имения, давал выход своей гнилой натуре: предавался дикому пьянству и разврату, а, хуже всего, в пьяном виде он становился настоящим садистом, и издевался над людьми, мучил их и пытал, так что и не все в живых оставались. Губернские власти все были подкуплены и закрывали глаза на любые преступления.
До жены слухи доходили, но она всё отметала, считая поклёпом: возвращаясь домой, муженёк был само совершенство. Но однажды, получив очень весомые известия, Прасковья решилась на отважный шаг: с доверенными людьми отправилась она в далёкий путь, в результате чего сама убедилась в том, что муж её — настоящий изверг и мерзавец.
Она объявила мужу, что лишает его доверенности на управление её имениями, а самому ему запрещает появляться в её владениях во веки вечные. В ответ муженёк избил её до полусмерти, и приказал запереть в подвал, не давать еды и воды, пока она не подпишет ему купчую крепость на всю собственность.
Жена проявила твёрдость, хотя это явно грозило ей неминуемой смертью.
Но некоторые из бывших с нею слуг сумели бежать, и болотами, лесами, добрались до Степана Тимофеевича. Узнав, в какой беде его воспитанница, тот собрал бригаду из самых здоровых своих крестьян, вооружил их ружьями, и отправился в экспедицию — добрался до имения Куролесова, выбил дверь в подвал и забрал Парашеньку.
Куролесов побоялся выйти из флигеля под прицелом наставленных на него ружей.
Утратив жену и все жизненные перспективы, Куролесов ударился в самое жестокое пьянство и издевательство над дворовыми своими людьми, так, что, не вынеся мук, через три дня они отравили барина мышьяком.
Как вам сюжет??!! Вот о чём кино надо снимать!!!!
|
|
- Мальчик, а ты пауков боишься? - спросила меня во дворе незнакомая девочка.
Я, 22 кило живого веса, небрежно усмехнулся и ответил: "Да не, не боюсь..." Зачем я строил из себя Индиану Джонса? Видимо, это такая биологическая программа - мальчик должен погибнуть глупой смертью под руководством девочки. Отлынивать нельзя.
Мы в тот год были в гостях в Узбекистоне. Утомившись от бесконечных поездок по Бухоро-Самарканд, мы заехали к родственникам в Ташкент.
- А тебя как зовут? - спросила она, наклонив голову и слегка жмуря один глаз под ярким солнцем.
- Олег... а тебя?
- Меня Лана, - серьёзно сказала девочка, протягивая руку. - А ты откуда?
- Местный я, - второй раз соврал я. Видимо, один раз оступишься, и пошло-поехало, покатился по наклонной. - А ты?
- Даа, ты не знаешь.
- А чо не знаю-то, ты скажи, может знаю
- Угарно ты говоришь "чо", у нас говорят "чё". Возд... Уссурийск знаешь?
- Конечно, знаю, там эти, тигры есть, и тайга, и... э-э-э...- на этом мои познания закончились.
- Ну, всё верно, - мягко сказала Лана. Или мне показалось, что она спрятала улыбку?
А потом я проследил на что направлен её взгляд и похолодел - это был крупный коричнево-чёрный скорпион, который наполовину высунулся из-под камня. Так, всё, как тебя там, Лана из тайги, полной саблезубых тигров! Я боюсь пауков! Я очень шибко боюсь пауков!!! Я лучше пойду смотреть "Приключения Шерлока Холмса", а потом мы посмотрим программу Время и будем есть киш-миш и персики, и проживём долгую, счастливую жизнь - вот что я хотел сказать. Но вслух не сказал, а сделал маленький шажок назад; ступни предательски вспотели. Она что-то ещё говорила, а я прикидывал с какой стороны лучше её обойти, чтобы кратчайшим путем направить сандалики в сторону домашнего уюта.
И тут я услышал: "...а потом мы посадим этого паучка в ракету и запустим в космос!" Я посмотрел по сторонам и только тут заметил на газоне красивую тёмно-синюю, как ночное небо, ракету с красными, как пожарная машина, стабилизаторами. Там даже была дверка с круглым иллюминатором, а вся ракета была сделана как бы из маленьких листов металла и везде шли ровные двойные ряды крохотулечных выпуклых заклёпочек! Я облизнул губы. В голове всё смешалось: ракеты, скорпионы, девочка Лана в красивом платьице. И я остался. Ну подумаешь, какой-то скорпион.
Я выломал два прутика, и мы стали выковыривать упирающегося арахнида из его убежища.
- Смотри не шугани, - хрипло предостерегла Лана, орудуя своей веточкой.
А потом скорп что-то для себя решил и, свернув жало каралькой, проворно побежал через мощёный камнями тротуар к спасительной россыпи булыжников. Как будто понял, что его хотят запустить в космос.
Мы от неожиданности подпрыгнули и закричали каждый своё. Я не знаю, слышат ли скорпионы, но эта тварь вдруг резко повернула и побежала в моём направлении. Повинуясь древним инстинктам, мои обычные мальчуковые ноги, как ножки кузнечика подбросили меня вертикально в воздух, а Лана закричала "не раздави паучка!" После приземления я пытался остановить его прутиком, но паукообразный легко переползал через это препятствие, и вот, когда до края тротуара уже оставались считанные сантиметры, Лана настигла его и накрыла розовой ладошкой...
Я хотел вскрикнуть, но как будто в горле образовался вакуум, и из меня не вылетело ни одного звука. Девочка, не обращая на меня внимания, осторожно убрала руку и погладила страшилище пальчиком. Скорпиончик в задумчивости один раз сжал и разжал клешни. А потом Лана, чуть помешкав, подняла его за жало двумя пальцами и, дунув на прядь волос, упавшую на глаза, совершенно спокойно спросила: "Пойдём, посадим его в ракету?" Ужас пустыни слегка покачиваясь висел в руке восьмиглазой головой вниз, не проявляя никакого беспокойства. Я только молча кивнул.
В общем, факт есть штука упрямая - это мрачное членистоногое признало руку Ланы, забыло про своё жало и про свой яд и безропотно позволило посадить себя в ракету. В тот день синий звездолёт совершил с десяток полётов - на планету Музыки, планету Цветов и ещё какие-то, после чего заслуженный скорпонавт Узбекистона был отпущен с Ктулху на все восемь арахнидских сторон.
К сожалению, ни адреса, ни полного имени Ланы я не спросил. Если будет где-то женщина-президент или женщина-космонавт, то наверное это она.
|
|
Благодаря многочисленным демотиваторам, обыгрывающим сходство Алисы и борт-инжинера Зелёного, общеизвестно что художник-постановщик культового мультфильма "Тайна третьей планеты", Наталья Орлова, рисовала их со своей дочери и мужа.
Однако, был один персонаж, который Наталье никак не давался - Громозека.
По книжному описанию, огромный Чумарозский археолог выглядит как нечто среднее между осьминогом, слоном и акулой. У него десять щупалец, оканчивающихся когтями, восемь глаз, полуметровая пасть, небольшой хобот, панцирь на груди и три добрых, бестолковых сердца.
В общем, перед художницей стояла задача изобразить совершенно Лавкрафтовскую хтонь, но сделать её милой.
Для начала отказались от щупалец, заменив их руками. Количество тоже сократили с 10 до 6 из чисто практических соображений. Ведь рисовать каждую конечность приходилось вручную.
Лицо инопланетянину тоже решили сделать вполне гуманоидным, отказавшись от хобота и акульей пасти. Его Громозеке подарил самый известный добродушный великан советского кино - Алексей Смирнов.
Интересно, что при создании мультфильма сначала были записаны голоса актёров, и уже потом мультипликаторы, используя фонограмму, создавали мимику и жесты персонажей. Громозеку озвучивал Василий Ливанов, голосом которого разговаривают множество персонажей в советской мультипликации. Например, неподражаемый Карлсон. Голос любимого артиста, а также определённое сходство характеров, оказали огромное влияние на движения Громозеки.
Но представление Громозеки в голове у Натальи всё никак не складывалось. Художница долго ломала голову, каким у Громозеки должен быть летательный аппарат, как он может вообще летать. Дело решила любовь Натальи к... консервированной кукурузе. Художница рассказывает, что как-то раз, вскрывая консервную банку, она и увидела будущий образ Громозеки. Это киборг. Не просто существо, которое летает на каком-то аппарате. А он сам себе - и космический корабль, и тот, кто живёт в нём. Отсюда и глаза на кронштейнах, и выдвигающиеся из "тела корабля" ноги и руки.
В результате и появился яркий образ, украсивший собой любимый многими поколениями мультфильм.
Из сети
|
|
Навеяло... История про Костомукшу №1550658 всколыхнула.
4 ноября 1991 года. Я, 19-летняя студентка лечу рейсом Астрахань-Грозный-Ереван, из Астрахани в Грозный. Вылет в 19:30, самолёт ЯК-40. Регистрацию прошла, особого контроля тогда не было, сижу, жду посадку. Рейс задерживают, ну что ж, не чудо - тогда был тотальный дефицит керосина и с перелётами творилось хер знает что, рейсы объединяли, переносили, откладывали. Молюсь только, чтобы вообще улететь, желательно сегодня, ибо у меня всего четыре дня на поездку на малую родину, и когда будет следующая - неизвестно (как оказалось, никогда, это был мой последний визит в Грозный).
Так вот, задерживали вылет ещё раз несколько, и на посадку пригласили только около полуночи. Вышли мы из накопителя, измаявшейся толпой, и почесали к самолёту пешочком, в темноте, сквозь мелкий осенний дождик. Для автобуса, видимо, тоже горючки не было, а темнота была тоже, видимо, из экономии, фонари на стоянке включились, когда мы уже дошли. Самолёт стоял где-то в япунях, и, топая до него, меня очень смутило количество идущих - явно для ЯК-40 избыточное. Причём в толпе наблюдались всего три женщины, сильно беременная армянка с мужем, чеченская бабушка, практически не говорящая по-русски, с целой толпой то ли внуков, то ли ещё кого-то из мелких родственников, и я, уже подумавшая, что лучше уж очутиться в бассейне с крокодилами, чем в подобном окружении, ночью и в замкнутом пространстве. Славянских лиц не было ни одного. Вдобавок ко всему, все волокли свои чемоданы, саквояжи, кошёлки и котомки в руках, это-то как раз и не удивительно, ибо в ЯК-40 багажник представляет собой несколько полок в хвосте (может, кто и помнит это), а вот количество этих мешков, баулов, чувалов и т.п. впечатляло. В отрицательную сторону.
И началась посадка. Двое брутальных армянских летунов объявили порядок посадки. Сначала идут те, кто с билетами на сегодня. На такие мелочи, как указанное в билете место, никто и не думал обращать внимание, ринулись толпой. Потом с билетами на вчера. Потом вообще все, у кого есть хоть какие-то билеты. А остальные - посмотрим. Да-да, так и было сказано. Пока всё это укладывалось в моей тупой голове, кто-то схватил за рукав и втащил в самолёт.
- Чего клювом щёлкаешь, давай быстрей, я тебе место занял! - возмущался пожилой армянин.
- С-с-сы-пасибо! - заикаясь, пролепетала я в полуобмороке, при виде занятого места. Это был по-армянски модернизированный самолёт, в багажнике с одной стороны отсутствовали полки, зато красовались четыре пассажирских кресла, на два из которых мы и уселись с добрым дяденькой, оказавшимся доцентом кафедры гистологии ЕрМИ.
Народ продолжал набиваться, и салон самолёта превратился в трамвай в час пик. Откуда-то взялись складные стульчики, кому их не хватило, угнездились на собственных чемоданах-саквояжах, и, скрипя и пыхтя, наш летучий трамвай взлетел. Летели мы на полчаса дольше заявленного, но я, занятая болтовнёй с соседом, этого особо не заметила.
Сели в Грозном, жестковато, но терпимо, хвала небесам, и в очереди на выход я услышала:
- Дэущк, ти в Грозном виходищь?
Ну ё-маё, если бы ещё объявили: "Грозный, следующая остановка - Ереван!" было бы вообще эпично.
Когда я рассказала про весь этот кавардак родственнику, КВС на пенсии, но продолжавшему работать как раз в системе безопасности полётов, он ехидно ухмыльнулся и рассказал анекдот. Взлетает самолёт, командир спрашивает у второго: "Скорость? Сколько плит осталось?", второй отвечает, что маловато. Через пару секунд всё повторяется. Точка принятия решения, продолжают взлёт, кое-как взлетают, командир опять: "Так сколько плит оставалось?" - "Две!" - "Эх, чёрт, могли бы ещё двух зайцев взять!". А после анекдота родственник добил одной фразой:
- Так вот, этот анекдот, совсем не анекдот. Особенно в Ереванском авиаотряде.
Это было начало 90-х, тогда и не такие чудеса творились)))
|
|
На кухне пахло котом и безнадёгой. Я листала ленту, а в голове крутилась одна цифра — сто тысяч. Его зарплата.
Моя обида уже не на жизнь вообще, а на него. На Лёшу. Настоящая, тяжёлая, как булыжник под рёбрами.
Ввалилась Лерка, глянула — и сразу всё поняла. Не стала говорить, что он козёл, или что я зажралась. Только спокойно спросила:
— Давай просто посидим, станет легче, не против?
Я кивнула.
— Тогда просто посидим.
Она взяла меня за руку. Ладонь тёплая, тяжёлая, будто специально под мою вылеплена. Мы сидели молча.
Я варилась в своей обиде, пока вдруг не заметила — она крошится. Камень стал песком, потом пылью.
Вечером пришёл Лёша. Уставший, с дежурной шоколадкой. Я молча поставила чайник. Он ждал, когда я взорвусь, потом не выдержал:
— Тань, ты не злишься?
Сказал с такой осторожной надеждой, будто я держу гранату.
И мне стало неловко: вроде и не злюсь, но не уверена, что сама это решила.
Ночью лежала и смотрела в потолок.
Лерка не дала денег. Не нашла ему работу. Она просто дотронулась — и что-то во мне сдвинулось.
Как будто в голове включили второй кадр того же дня:
в одном он безответственный тип, в другом — просто уставший человек.
И обе картинки одинаково убедительны.
Раньше я думала: если больно — значит, правда. А теперь понимаю — чувство может врать.
Лерка сняла с меня обиду — мягко, будто пыль с пальто.
Только вместе с ней ушла почва под ногами.
Всё вроде стало легче, но теперь мир будто нарисованный: чайник шипит, кот орёт под дверью, а я смотрю — и не верю, что всё это настоящее.
|
|
[b]Главное – чтобы не дошло до супа[/b]
Глубоко в сердце Германии, там, где холмы подпирают небо, а вековые дубы шепчутся с ветром, стоял опрятный, крепкий дом. Дом – полная чаша, пахнущий воском для мебели, старыми книгами и сладким яблочным штруделем. Хранителем этого мира был восьмидесятилетний Карл. Он подолгу сидел у камина, в своём кресле с высокой спинкой, и его морщинистое лицо, похожее на старую карту, было бесстрастно. Он наблюдал, как танцуют языки пламени, и в их трепетном свете, казалось, можно разглядеть тени прошлого.
Однажды на пороге возник его внук, тридцатилетний Герхард, с лицом, озарённым новостями с экрана смартфона.
–Дедуля, ты слышал? – почти выдохнул он, полный значимости момента. – Мы поставляем этим смелым украинцам наши «Панцерхаубицы»! Лучшие в мире гаубицы! Теперь русским не позавидуешь! Ну, скажи, это же хорошая новость?
Карл медленно перевёл на внука свой спокойный, чуть замутнённый временем взгляд.
–Хорошая, внучок, – голос его был похож на скрип старого дерева. – Главное, чтобы не дошло до супа...
Герхард слегка опешил. «Суп?» – мелькнуло у него в голове. Дед, видимо, отвлёкся, задумался о своём, о деревенском. Юноша пожал плечами и удалился, унося с собой пылкую уверенность в правильности выбранного миром курса.
Прошёл год. Огонь в камине Карла потрескивал с прежней неспешностью. И вновь на пороге появился Герхард, на этот раз с триумфом в глазах.
–Дедушка! Теперь всё серьёзно! Наши «Леопарды» поедут на восток! Эти стальные кошки разорвут любую оборону. Русским точно не поздоровится! Скажи, это ведь прекрасная новость?
Карл, не меняя выражения лица, покачал головой, глядя в огонь.
–Прекрасная, внучок. Главное, чтобы не дошло до супа...
Герхард снова услышал это странное упоминание. В голове зашевелилось лёгкое раздражение. «Что за суп? Может, врач новую диету прописал? Или таблетки путает?» Он махнул рукой, списав всё на старческие чудачества, и снова ушёл, полный веры в мощь немецкой стали.
Прошёл ещё один год. Герхард влетел в дом, как ураган.
–Дед, привет! Ты в курсе? Это же полный разгром! Мы отправляем им ракеты! Дальнобойные! Всё, через три месяца русские точно сдадутся! Ну скажи же, это же просто отличная новость?
Карл оторвал взгляд от пламени и уставился на внука. В его глазах вспыхнул огонёк, более яркий и жаркий, чем в камине.
–Новость – супер! – неожиданно громко и чётко произнёс он. – Главное, чтобы до супа не дошло...
Терпение Герхарда лопнуло.
–Дедушка! – воскликнул он. – В третий раз уже слышу от тебя про эту похлёбку! До какого, в конце концов, супа?!
Старик медленно поднялся с кресла. Его фигура, казалось, выросла и заполнила собой всю комнату.
–До бесплатного, Герхард, – прозвучало как удар молота. – Ты думал, я совсем в маразм впал, как тот твой Байден? – Он презрительно хмыкнул. – Русского медведя, внучек, лучше не дразнить. А именно этим сейчас и занимаются наши бараны-правители.
Карл сделал паузу, давая словам просочиться в сознание внука.
–И русские вполне могут снова оказаться здесь. На своих танках. Но русские – они добрые, – в его голосе вдруг послышалась странная, горькая усмешка. – Они сразу начинают раздавать гражданским бесплатную еду. Из полевых кухонь. Горячую. Так что пусть наши бараны тешатся, играют в свою большую политику.
Он подошёл к окну и посмотрел на ухоженную улицу, на мир, который казался таким незыблемым.
–Главное, мать-перемать, – прошептал он, с силой стукнув костяшками пальцев по подоконнику, – ЧТОБЫ НЕ ДОШЛО ДО СУПА!
И в наступившей тишине Герхарду вдруг почудился далёкий, навязчивый запах дыма и чего-то вареного, запах, который шёл не из кухни, а прямиком из страниц учебников истории, которые он когда-то давно, в беспечной юности, так и не удосужился как следует прочесть.
|
|
На полпути к Луне
Машка проснулась от громкого голоса. Голос звучал у неё в голове:
- Кочеткова Мария Яковлевна! Правительство Российской Федерации доверяет вам участвовать в полёте на Луну на международном космическом корабле «Миру - Мир», как представителю российского народа.
Состав экипажа:
ИИ фирмы Ляо Сунь, Китай — командир корабля и первый пилот.
Цурен Умитбаев, Монголия — второй пилот, погонщик циклофазотронного двигателя на ленивых нейтронах.
Джон Болл, США — бортмеханик, специалист по ремонту бытовой техники.
Кочеткова Мария Яковлевна, РФ — бортмедсестра с полномочиями медбрата.
Вам надлежит явиться на космодром Байконур сегодня в 12-00, к началу торжественного митинга. Форма одежды — парадная. Полёт начинается сразу по окончании митинга.
Что сказал Командир в ответном слове, было не совсем ясно, потому как говорил он в двоичном коде.
- To be or not to be - is no longer a question! — сказал Джон, а Машка завопила: - Поехали!!!
И вот отгремело прощальных речей торжество. Гремит «Время, вперёд!»: Трам! Трам папапам пам пам! — и экипаж в серебристых скафандрах поднимается на лифте вдоль огромной стрелы ракеты к люку кабины, помахивая руками телевидению.
ИИ: - Ключ на старт!
Цурен: - Какой ещё ключ?
Джон: - 17х19!
ИИ: - Джон, это — не стиральная машина. Традиция такая, с тех пор, когда кабину корабля запирали, после того как туда запихивали экипаж.
Джон: - Ну и почему это не может быть именно ключ 17х19? В хозяйстве пригодится.
ИИ: - Джон, мы ещё не взлетели, а ты меня уже достал!
Машка спасает положение тем, что опять орёт: - Поехали!!!, - Цурен запускает двигатель: - Цоб-цобе! — и корабль взмывает в небо.
Полдень по бортовому времени, на полпути к Луне.
ИИ: - Ну вы, белковые, жрать идите! Корми тут вас…
Джон: - А ты, узкоглазый, сам-то втихаря сколь ампер-часов сожрал? В крестики-нолики он играет.
ИИ — Ну, ты меня достал! — Вырубает искусственное тяготение и резко тормозит. Тарелки с космохряпой прилипают к потолку — не считая той, которая прилипает к морде Джона.
Джон: - Ах, ты так, гад! Ну, держись! - Он протирает от хряпы глаза, бросается к клаве и начинает играть на ней «Собачий вальс».
ИИ: - О-о, только не это! — из-под панели пробивается струйка дыма, и корабль кувыркается, как Ванька — Встанька. Цурен летит в угол и случайным пинком врубает движок на полную мощность. Корабль с жутким визгом, которого в вакууме не слышно, рванул обратно, к Земле. Джон кидается к панели ИИ — увы!
— Ну и как я без ключа на 17 доберусь до этого Искусственного Идиота?! — и Машка понимает: пришёл её звёздный час!
- Вызываю огонь… Не, беру командование на себя! Перехожу на ручное управление. — и на правах медбрата изо всех сил тянет ручной тормоз.
- Машка! Машка! Машка, етить твою мать, ты чего меня за хер тянешь? Приснилось чё, што ли?
|
|
Если вы живёте на юге Флориды, то даже двоюродные кузены ваших бывших одноклассников рано или поздно начинают считать себя вашими близкими родственниками.
Аня, подруга моей жены, — женщина энергичная, очень решительная и до крайней степени категоричная: всё знает лучше всех, во всём уверена и спорить с ней бесполезно.
Они с мужем уже несколько раз прилетали к нам во Флориду — всегда в августе, когда ураганы проходят через полуостров один за другим. Мои объяснения, что курортный сезон у нас зимой, а не летом, Аня пропускала мимо ушей. Поменять август на февраль она решила только после того, как сама поучаствовала в эвакуации: тогда вся Флорида на неделю сбегала на север от очередного урагана.
И вот, в первый раз они прилетели в феврале. В то утро Аня была особенно всем недовольна: моей прической, аэропортом Майами, отсутствием передних номеров на флоридских машинах, Меланией Трамп, которая «почему-то вечно торчит рядом с американским президентом» и даже Владимиром Познером, который, как раз, «куда-то совсем пропал из телевизора».
Мы ехали через болота Эверглейдс. Предыдущая ночь выдалась холодной и аллигаторы повылезали на обочины дороги — греться под утренним солнцем.
— Что это у вас за инсталляция такая? — спросила Аня. — Своих крокодилов уже не хватает? Пластмассовых понаставили?
— Аня, они настоящие! — говорю я.
— Ой, не сочиняй! Прошлым летом мы здесь ездили — ни одного не было!
— А теперь есть.
— Так, останавливай, — командует она. — Я проверю!
Торможу у обочины. Аня выскакивает из машины, хватает свой зонтик и начинает дубасить им ближайшего аллигатора по голове.
— Ваши крокодилы — вы и спасайте, — шучу я, обращаясь к Аниному мужу.
— Больше похожа на обезьяну с гранатой, — флегматично замечает тот с заднего сиденья автомобиля.
— Скорее, на обезьяну с палкой, — поправляю я. — Вернее, с зонтом.
И тут до меня доходит, что маленькая женщина, ростом "метр с кепкой в прыжке", тычет складным зонтиком в четырёхметрового аллигатора, очень стараясь попасть рептилии прямо в глаз.
Я выскакиваю из машины и бегу к ней, на ходу выхватывая из кармана автомобильной двери кобуру с револьвером. В этот момент аллигатор нехотя поворачивается в сторону Ани, распахивая перед ней свою полуметровую пасть.
Та отскакивает от него, оборачивается ко мне и с негодованием говорит:
— А чего ты мне не сказал, что они настоящие?!
Рептилия, удостоверившись, что человек отстал, возвращается в свое исходное положение.
Уже в машине Аня набрасывается на мужа:
— А ты почему из машины не вышел?
— Дорогая, — спокойно отвечает тот, — у крокодилов не было ни единого шанса.
|
|
Вы когда-нибудь забывали что-то важное? Оставляли телефон дома, теряли ключи или выходили без кошелька? Неприятно, но, как правило, не смертельно.
Но представьте, что вы — опытный парашютист, совершивший сотни прыжков, и однажды вы покидаете самолёт... без парашюта.
Это реальная история, случившаяся в апреле 1988 года с Айваном Лестером Макгуайром (Ivan Lester McGuire). История, которая заставляет задуматься о том, как порой простая ошибка становится последней.
Округ Франклин, Северная Каролина. Айвану Макгуайру 35 лет. Он опытный парашютист с более чем 800 прыжками за плечами. В тот день он выполняет третий прыжок, снимая учебное видео для спортивного парашютного центра.
Его задача — зафиксировать на камеру прыжок студента и инструктора. В 1988 году это не так просто, как сегодня: камеры тяжелы, и Макгуайру приходится носить оборудование в рюкзаке.
И вот самолёт достигает 3 048 метров. Всё идёт по плану. Сначала выпрыгивает Макгуайр — так он сможет запечатлеть момент, когда за ним последуют инструктор и студент.
Камера фиксирует их свободное падение, затем — раскрытие парашютов. Парашютисты исчезают из кадра. Айван остаётся один. Он тянется за кольцом…
Его руки хватают пустоту.
«О Боже, нет!» – раздаётся его голос.
Понимание приходит слишком поздно. Камера продолжает снимать, пока Айван стремительно падает вниз. Он не просто забыл раскрыть парашют. Он его вообще не взял.
Как такое могло случиться?
Когда на земле находят его, у всех один вопрос: как опытный парашютист мог выпрыгнуть без парашюта? Разве никто этого не заметил? Поначалу кажется, что произошла страшная халатность. Возможно, его парашют оторвался в воздухе? Или он был неисправен?
Однако видеозапись проясняет ситуацию: на момент прыжка Макгуайр вообще не был экипирован.
Следствие быстро приходит к шокирующему выводу: Айван просто забыл взять парашют.
Но как он не заметил этого? Ответ — в человеческой психологии. Это был его третий прыжок за день, рутинное действие, которое он выполнял сотни раз. Вместо парашюта на спине был тяжёлый рюкзак с камерой, и его вес был настолько привычен, что Айван не обратил внимания. Никто не проверил его перед прыжком.
Сам он, вероятно, находился в автоматическом режиме, сосредоточившись на съёмке, а не на собственной безопасности. Только в тот момент, когда он потянулся за несуществующим кольцом, реальность его догнала.
Представьте этот момент. Вы падаете с высоты 3 048 метров. У вас есть несколько секунд, чтобы осознать: ошибки уже не исправить. Все попытки отрицать происходящее рушатся под грузом реальности. Вы ищете спасение, но его нет.
Вы вспоминаете момент, когда могли бы заметить ошибку. Вспоминаете, как на автомате выходили из самолёта. Как привычный рюкзак на плечах давал ложное чувство уверенности. Как никто ничего не сказал.
Но теперь всё это неважно. Осталась только земля, стремительно приближающаяся.
После этого случая внимание следователей сразу переключилось на пилота. По федеральным авиационным правилам США, пилот обязан проверять, что у каждого пассажира есть парашют перед прыжком. Почему же никто этого не сделал?
Всё дело в ошибочном восприятии. Макгуайру действительно был с рюкзаком — просто он был заполнен камерами, а не спасительным снаряжением. Никто не обратил внимания. Никто не задал лишних вопросов. Возможно, даже он сам не задумывался, ведь этот день был похож на сотни других.
В конечном итоге происшествие признали несчастным случаем. Ни у кого не было злого умысла. Просто люди привыкли доверять своим ощущениям. И в этот день это доверие стоило жизни.
Этот случай стал страшным напоминанием о том, как опасна рутина. Когда действия становятся автоматическими, внимание притупляется.
В индустрии парашютного спорта после ситуации с Макгуайра были введены более строгие процедуры проверки снаряжения. В особенности это касалось тех, кто носил дополнительное оборудование — камеры, грузы или что-то ещё.
Но главный урок касается не только парашютистов. Это история о том, как легко человеческий разум может сыграть с нами злую шутку. Мы склонны следовать привычным шаблонам, не замечая очевидного. А иногда цена ошибки оказывается слишком высокой.
Сложно представить, что чувствовал мужчина в свои последние секунды. Он осознал ошибку. Он понял, что уже ничего не изменить. Возможно, он прокручивал в голове события этого дня, цепляясь за каждый момент, когда мог бы что-то сделать иначе.
А теперь представьте: что бы почувствовали вы?
Задумывались ли вы когда-нибудь, сколько вещей в жизни мы делаем на автомате? Как часто мы доверяем привычке, не перепроверяя очевидное?
Этот случай — не просто история, а предостережение. В следующий раз, когда будете выходить из дома, садиться за руль или приступать к важному делу, вспомните Айвана.
Основано на реальных событиях
Из сети
|
|
Настя - морской офицер израильской армии. Однажды ночью я спросил у Насти: Корабль переходит из реки в море. Меняется ли при этом его осадка? - Меняется, - говорит Настя и включает ночник в форме якоря. - У меня есть три версии ответа: научная, командирская и мамина. - Давай все. - Научная: вода в море солёнее, плотнее, Архимед доволен - осадка меньше. - Командирская: « Меняется. Записать в вахтенный журнал. Кто спорит - тот учебный буй». - Мамина: « Меняется-меняется Надень шарф». - А от температуры? - не унимаюсь. Настя молча уходит на камбуз, возвращается с тазиком, солью, термометром и огурцом. - Демонстрация, - говорит. - Израильский флот бюджет бережёт. Налила тёплой воды - огурец тонет. Сыпанула соли - огурец всплыл. Добавила лёд - огурец аж выпёрло. - Видишь? В холодной и солёной - всплывает. В тёплой и пресной - садится глубже. Даже огурец понимает, а ты - кандидат в курсанты диванных войск. - А если корабль из Киннерета в Средиземку? - Тогда два сантиметра вверх, - строго отвечает. - И ещё три, если капитан перестанет есть ночью борщ. Я тянусь записывать, а Настя отбирает блокнот: - Запоминай формулу: осадка 1/плотность. Всё. Сон - по уставу! - А если в шторм? - В шторм меняется уже твоя осадка. С дивана - за швабру, у нас тут эксперимент пролился. Через десять минут на полу - лужа, в тазике - довольный огурец, в голове - Архимед. Настя ставит галочку в « вахтенном»: - Итог: при переходе из реки в море осадка уменьшается. Эксперимент успешен, кроме одного нюанса. - Какого? - Осадка уменьшилась, а осадочек остался. У кого-то за вопросы в 03:14.
|
|
Примерно в час ночи я услышал странный шум... Ночью вообще много звуков, которые днём не слышны. Кот хрумкает свою еду, позвякивая железной миской. На улице диспетчер товарной жд станции что-то сообщает машинистам тепловозов. Собачке что-то послышалось, и она тявкнула пару раз. Жених пришёл к собачке и трясёт, падла, калитку. Проехала машина. И тут вдруг: динь-динь-динь... пауза секунд 10... динь-динь-динь... пауза секунд 10... динь-динь-динь-динь-динь... Звук вроде бы шёл с кухни.
Я полежал какое-то время, пытаясь расшифровать, что могло быть источником этого "динь-динь-динь" и по всему получалось как будто мимо дома проложили трамвайную ветку и дом стал мелко трястись и звенеть посудой каждый раз, когда мимо проходил трамвай. Других вариантов не было, пришлось вставать и плестись на кухню.
Когда я вывернул из-за угла, я даже не сразу понял, на что я смотрю. Какая-то слабо светящаяся конструкция типа колеса обозрения диаметром примерно с метр, сделанная из полупрозрачных зелёных трубок. А внутри сидят маленькие лупоглазые вроде как осьминоги и вертят головами. При вращении колесо издаёт тот самый динь-динь-динь, что меня разбудил.
Они меня заметили, и прямо в голове посредством телепатии говорят: "Мы прилетели из другой галактики, на нейтринном двигателе." Я говорю рад за вас, а хули на моей кухне? "Вынужденная посадка ," - отвечают.
Тут что- то зашипело, они глаза закатили, "ой, мля, кричат, склиз-реактор ещё 12 флюпов назад начал течь, охлаждение не справляется, мы щас все погибнем вместе с вашей планетой!" И давай щупальцы обвивать вокруг телец и в общем горестном порыве глаза выпучивать.
И тут смотрю - точно что-то у них в колесе кипит и излишки прямо на ковёр капают. Мне и ковёр жалко, и планету Земля, в общем схватил я эту зелёную хрень и удивился, холодная на ощупь. Ну и, куда эту жидкость девать-то, хватаю ртом, мы на Севере, бывало, и бензин хлебали. Думаю, если что - в раковину выплюну. И как-то сразу не сообразил, но вроде не смертельно, а даже нормально в организме становится.
Тут загорается на кухне свет, и вижу - стоит жена и смотрит на меня недобро, я по сторонам раз-раз башкой повертел, а колесо куда-то подевалось, наверное, в пятое измерение нырнули от неожиданности. И как финальный аккорд - в руке у меня почему-то бутылка пива, а на губах пена предательски белеет. Я пену слизнул и чётко говорю - это не то что ты думаешь, я планету спасал. Спи любимая, ты вне опасности.
А она мне запись с камеры - как я к холодильнику крадусь, используя гавканье уличной собачки для маскировки своих шагов, как бутылку пива вытягиваю, чтоб не звякнуть, как открываю пивас, обмотав полотенцем... А я чо, у меня на всё один ответ - не я это, похож просто. Я-то космический десантник нах...
|
|
Проснулся я днем, после ночной смены. Было лень готовить и я решил заказать доставку . Всё отлично, оплатил, сижу жду.
Тут звонок..
Курьер приехал, говорю ему что сейчас выйду. Иду к двери, счастливый. А утром девушка ушла на работу и закрыла дверь как обычно. Начинаю искать ключи, а ключей моих нет. Я на панике, звоню девушке, спрашиваю где мои ключи, не видела ли она их. И слышу молчание в трубке, и понимаю она забрала и свои, и мои ключи тоже. Звонит ещё раз курьер, говорит ну что там. Я ему говорю, можешь подтверждать заказ и забрать его себе. Что я не могу выйти из квартиры меня закрыли и не оставили ключей. Я расстроен, даже чуть чуть в бешенстве от невнимательности девушки. Тут перезванивает курьер, говорит ну может соседям оставить заказ, а ему говорю что я только недавно переехал в эту квартиру и никого ещё не знаю. По его разговору я понял, что он не хочет оставлять меня в беде. И тут я вспоминаю что после ремонта у нас остались старые провода. 6 этаж, примерно 18 метров. Думаю что хватит. Я предлагаю ему, говорю а может я с окна тебе кину провод, а ты привяжешь. Он согласился, обошёл дом. Встал под окном, я в этот момент связывал два провода. И началась наша операция по спасению. Я спустил ему провод, длины хватило, ещё даже осталось запасом метра два. Он привязал пакет с едой. Дал сигнал что все ок. И я начал поднимать пакет. В голове играла песня из фильма "Миссия не выполнима" . Но все-таки мы выполнили эту миссию. Я довольный, сытый. У курьера тоже поднялось настроение, я думаю у него такое было впервые, закинул на карту ему на чай в знак благодарности.
|
|
Кажется, мой парень девственник
Мне двадцать три. Ему двадцать шесть. Мы вместе полгода, и это самые идеальные, самые солнечные полгода в моей жизни. Нет, правда. Я не вру. Мы обожаем одни и те же дурацкие сериалы, можем часами ржать над глупыми мемами, и он запоминает, что я люблю двойной капучино без сахара, но с корицей. Я его люблю. Это то самое редкое и стойкое чувство, ради которого не жалко ни утренних объятий, ни совместных походов в «Ашан» за туалетной бумагой.
Но есть одно «но». Одно маленькое, но оглушительно значимое «но», которое висит между нами в спальне, как призрак несостоявшегося секса. Проблема в том, что нашего секса, по сути, и нет.
Наш предварительный забег – это нечто божественное. Он целуется так, будто от этого зависит мировая экономика. Его руки знают, куда прикоснуться, чтобы у меня подкашивались ноги и перехватывало дыхание. Я млею, таю, готова на всё. Мысленно я уже представляю, как мы отплясываем на кровати самый отвязный танец двух тел, какой только можно вообразить.
И вот наступает кульминационный момент. Финальный аккорд. Забег на самую приятную дистанцию.
И он… финиширует. На старте.
Представьте: вы годами мечтали пробежать марафон. Тренируетесь, готовитесь, выходите на дистанцию под аплодисменты, делаете первый шаг… и тут же вас накрывает финишная лента, и судья вручает вам медаль. Вы стоите в недоумении: «Эй, а где же, собственно, сам забег?»
Это он. Мой личный спринтер-рекордсмен.
Процесс обычно выглядит так. Несколько минут блаженства, страстные поцелуи, он пытается осуществить главное проникновение… и тут же раздаётся сдавленный стон, и всё. Всё заканчивается. Мой внутренний диалог в этот момент: «Привет? Мы только начали? Это была разминка? Или уже всё?» Иногда ему хватает сил только на саму попытку входа. Один раз, не совру, он кончил, когда его член только прикоснулся ко мне. Это был не секс, это было какое-то самурайское искусство – победить врага, не обнажив меча. Высший пилотаж.
Оральные ласки – отдельная история. Это не ласки, это ультра-спринт. Три минуты. Ровно. Я начинаю погружаться в ощущения, как вдруг понимаю, что действие закончено. Я лежу с закрытыми глазами, пытаюсь поймать волну, а её уже нет. Создаётся стойкое впечатление, что у него в голове срабатывает таймер, как у индукционной плиты: «Пип-пип! Время вышло! Клиент доволен!».
Самое ироничное во всей этой ситуации – его абсолютная, непоколебимая уверенность. Однажды, видя моё недоумённое лицо, он похлопал меня по плечу и сказал: «Всё в порядке, я не девственник. Я знаю, что куда». Дорогой, я верю, что ты знаешь, что куда. Вот только «куда» у тебя получается добраться с космической скоростью, на которой даже свет позавидует.
Что я делаю? Лежу и строю из себя довольную рыбу. Потому что я его люблю. Потому что после этого он нежно обнимает меня и засыпает с блаженной улыбкой на лице, абсолютно уверенный, что только что устроил мне ночь безумной страсти. А я лежу, смотрю в потолок и чувствую себя самой большой лицемеркой на планете. Моё тело вопит от неудовлетворённости, но мое сердце шепчет: «Потерпи, он же такой милый».
Мысли начинают метаться по замкнутому кругу. Может, это я? Может, со мной что-то не так? Может, я слишком давящая? Или, чёрт возьми, может, у него какая-то медицинская проблема, о которой он молчит? Но как спросить? «Милый, а не хочешь сходить к врачу и проверить, почему твой паровоз приходит на станцию раньше расписания?» Звучит как начало ссоры.
Так и живём. Днём – идеальная пара, вечерами – дурацкие сериалы и смех, ночами – минутные трагедии под одеялом. Я не хочу прекращать отношения. Я хочу его. Всего. И его улыбку, и его смех, и его умение готовить омлет. Но я также хочу и нормального, полноценного секса. Не хочу всю жизнь довольствоваться ролью статиста на его личном скоростном забеге.
Что делать? Не знаю. Пока что я просто коплю иронию и пишу этот мысленный рассказ, чтобы не сойти с ума. А потом поворачиваюсь к нему, он во сне обнимает меня крепче, и я понимаю, что готова терпеть ещё немного. Но где-то в глубине души зреет чёрный, некрасивый вопрос: надолго ли меня хватит? Ведь даже самая большая любовь может не выдержать испытания вечным сексуальным финишем на старте.
Взято отсюда: https://alexeyzaznaykin.ru
|
|
- Слушай, давно хотел тебя спросить. Вы с женой живете, как два голубка, уже столько лет. Как ты в свое время понял, что вы - пара?
- Очень просто. Когда увидел ее, в голове что-то щелкнуло, сердце приятно заныло, и понял: "Вот моя единственная, на всю жизнь". Понял?
- Еще бы не понять. Я именно так все пять раз женился...
|
|
Мужики, если кто прочитает, сообщите в полицию! Меня похитили, пишу с последних, сука, сил!
Вопщем, просто шёл вечером домой, японский-конский! Ну что может случиться с человеком в центре Москвы? 21-й век, мегаполис, люди ходят, машины жужжат. Никто ни на кого внимания не обращает, муравейник. Баба навстречу сперва нормально шла, потом приостановилась, начала витрину рассматривать и давай в сумке рыться. Я прошёл мимо, а через секунду почувствовал как меня обхватили сзади за шею и приложили к лицу что-то мокрое.
- Чо такое?.. - успел подумать я за секунду до того, как померк свет вечерних огней.
Я очнулся через какое-то время, но глаза открывать не спешу. Вслушиваюсь сквозь слабость, вроде рядом копошатся несколько человек. Потом женско-мужской голос сказал: "Уже пора бы подарочному очнуться" "Да не, ещё примандёхнутый," - ответил другой голос. Можно было не открывая глаз определить, что он принадлежал усатой женщине. "Или ты чо, мандахеришь мне тут?" - слегка ткнула она меня под ребра. Нетрудно было догадаться, какое у неё любимое слово. Бок в месте контакта с пальцем усатой заболел, пришлось с нарочитым трудом открыть глаза...
Надо мной склонились четыре мушкетёра, все Портосы, как мне сперва показалось. Через ужасное мгновение я понял, что все они были женщинами, и все четверо почему-то лучезарно лыбились. Некоторые улыбки можно было бы значительно улучшить вставив один-два зуба.
- Ничо такой, симпатичный, - сказала одна рожа басом, вызвав у меня вполне обоснованное сжатие очка.
- Надька зря не будет говорить, не мандаболка же какая, - сказала, да, правильно, усатая женщина. Я отстранённо заметил, что ещё и бородатая.
Не зная, как себя вести, я молча лежал на кровати. Незаметно пошевелил руками - оказались связаны, ноги тоже. Тогда я приподнял голову, пытаясь определить, не случилось ли надо мной насилие, но джинсы были на месте и ничего вроде не болело.
Усатая заметила мои телодвижения и весело оскалилась золотым зубом, заставив писюн, я не стыжусь признаться, втянуться внутрь.
- Не ссы, покамест всё на месте, холодец потом сварим с твоего петушка, если Надьке не сгодишься!
Я счёл за лучшее промолчать.
Скоро сказка сказывается, да песец как долго Надька шла. Ссыкотно было эту Надьку-то ждать. Мушкетёрихи тем временем очень шумно в соседней комнате наделали мант и нажарили блинков, навалили всего на стол, и давай пировать! Кто-то закричал "Ой, девки, надо подарочного-то накормить, ему ж сиводни потеть!" Я от таких слов взмок холодным бисером, от жратвы понятно отказался.
А потом, наконец, пришла Надька. Я готовился к худшему, но зашла такая неплохая бабца, я бы может с ней сам в метро познакомился. И она, значит, на меня не смотрит, а по комнате ходит, шторы поправляет, то да сё, и прочее, якобы я ей неинтересен вовсе. Потом садится рядом на кровать, меня тихо за руку берёт и говорит очень ласково: "Ну, наконец-то" И даже не скажешь, что она скорбная на всю каску, а как будто лирическая финальная сцена из "Москва слезам не верит" - Гоша к Кате вернулся. Я на всякий случай проверил - неа, по-прежнему лежу привязанный.
Лежу тихо, жду дальнейшего развития сюжета, а Надя и говорит: "Помнишь меня-то?" А я чую, что должен помнить, но, как ни силюсь, не могу! И тут мушкетёрихи вкатывают телевизор, щёлкают пультом, и пошло домашнее видео! Я смотрю, какая-то конопатая девочка лет, может, семи, с наволочкой на голове идёт под руку с худосочным мальчиком. Через пару секунд мальчик поворачивается к камере, и я узнаю себя двадцать лет назад. И тут меня повторно потом прошибло: ё-о-о-о-о, это ж Надька из Самары, мы ж играли сначала в домик, потом в прятки, а потом она предложила пожени... ЫЫЫ!!!
А Надька меня погладила по щеке и ласково, как ребёнку, говорит: "Ты куда делся-то тогда?"
В общем, мужики, пусть мой пример послужит уроком, с бабцами не шутите, они не понимают.
|
|
Надысь, волею судеб имел некие условно деловые сношения с почтой.
Так-то я человек капризный, избалованный более иными службами доставки и почты, памятуя о тамошних порядках, сторонюсь принципиально, но тут контрагент уперся рогом и ни в какую. И именно, что рогом, обязательно рогом, ибо сей атрибут обязательно должен быть на голове столь инфернальной личности.
У них видите ли почта прямо на первом этаже, им так удобно. А в другие доставки — несподручно. А у меня дело срочное и как на грех — важное. Пришлось, скрепя сердце, смалодушничать. Согласился, куда деваться. Думаю — ну очень ведь надо, а вдруг там, опять же — не всё так печально? Посмотрим! Захожу к ним на сайт, регистрируюсь, начинаю смотреть свою посылочку. Думаю, заодно и пункт выдачи поудобнее выберу. Чтобы по пути где заскочить. Ан нет — пункт, а точнее — Отделение (звучит уже настораживающе) выбрать мне не благословилось, ибо согласно указанному индексу определено уже было и менять его никак нельзя. Ну или это я не очень умён и не нашёл как сие сделать, не исключаю и такого. Но однако же вот. Ну ладно, не смертельно. Схожу по индексу.
По цене, кстати, подороже, чем у частника вышло, я сравнил. Ну думаю — может сроки тогда подсократят? И опять не угадал! Мимо, дядя! И цена выше, и срок, союзно цене, длиньше. Прослеживается одним словом пусть и не самая приятная, но вполне могучая логика. Дорого и долго! Звучит, кстати. И вот настал урочный час. Никаких уведомлений на телефон, хотя при регистрации на сайте указал оный, мне правда не пришло, но на самом сайте пишут русским языком — приходи, мил человек, забирай своё барахлишко. А время вечер. Ну, думаю, завтра в аккурат к открытию с утра и заеду. Встал утром, всё честь по чести, умылся тщательнее обычного, зубы дважды почистил, простой и не простой пастой, оделся в чистое и новое и в отделение! Приезжаю — три минуты до открытия. Культурно выжидаю четыре минуты (с запасом), не без удовольствия отмечаю, что у дверей никаких оголтелых толп (которых я, уж простите великодушно — ожидал) и вообще всё весьма благостно. Даже лебеди из покрышек на газоне - и те, окрашены свежими белилами. Пастораль одним словом и идиллия. Дёргаю синюю железную дверь — заперто! Подождал ещё минут пять, пробую вломиться — и вновь то же самое фиаско. Начинаю уже гневаться и вполголоса костерить нерадивых сотрудников за недостаточную пунктуальность и тут замечаю там сбоку от двери самодельный, выполненный на тетрадном листочке в клеточку график работы этого славного заведения. И там так прямо и написано: среда — выходной! Сверился я с приборами — точно среда. Но отчего в неё выходной, ответа не нахожу. Посмотрел пристальнее — у них и в воскресенье с субботой выходной! И в пятницу тоже! А тут ещё бабуля какая-то объявилась, да так незаметно, что я сперва решил, что это лебедь покрышечный заговорил человечьим голосом. Что ж ты, милок, забыл? Среда сегодня! Не работают!
Я, видимо уже всё же с перекошенным лицом, отошёл на всякий случай подальше от бабки и какое-то время безадресно сквернословил, и надо признать, весьма преуспел в этом. Потом успокоился и не солоно хлебавши двинул восвояси. Приезжаю на следующий день. К открытию. Ну дел же нет у меня иных. И сразу вижу, что сегодня точно будут работать, ибо у входа граждан уже немало. Даже, я бы сказал, чрезмерно! Ровно в обозначенное время дверь сама распахнулась и меня, вместе с прочими разночинцами, внесло в ностальгически пахнущее сургучом и хозяйственным мылом полутёмное помещение. Стою, озираюсь нервно. Работают два окошка. В одном строго пенсии выдают и туда пожилые господа выстроились бесчисленной ратью. В другом всё остальное — туда я пристроился. По поводу пенсий — удивительно, я если честно думал, их теперь всем на карты зачисляют, иначе как ещё потом на безопасные счета-то переводить? Но нет, жив ещё богоугодный нал и всех нас, я надеюсь, ещё переживёт. Считает ловкая женщина купюры, заставляет стариков расписываться в ведомости. Всё как в старь! Авторучка на верёвочке — неизменно. А атмосфера меж тем (погоды-то летние) душная, кондиционеров конструкцией не предусмотрено, зато имеются в изобилии телевизоры под потолком, на которых что-то там непрерывно рекламируют (я не вникал), слава богу без звука. Люди в такой атмосфере начинают нагреваться и пахнуть. И многие — далеко не лучшим образом, доложу я вам. Иные мылись явно не сегодня, у иных — одежда стирана давненько. А стоят все плотно, не отвернёшься. Волей-неволей, а нанюхаешься впрок.
Очередь наша, опять же, движется крайне не резво, поскольку там какой-то дядька раскорячился и шумно, чтобы всем было слышно отправлял в Новороссийск здоровенную фару чёрт знает от чего, но судя по размерам — от карьерного самосвала, и страшно лаялся, не желая доплачивать за дополнительную упаковку или за что-то там ещё. Одним словом — экзотика а-ля натюрель. У второго окошка, нам на зависть, дела сначала шли ощутимо побойчее, но тут вдруг вышла крупного сложения дама в строгом костюме и зычно крикнула — Марина, ветеранские и за инвалидность сегодня не давай. На понедельник их всех! И эта новость, как вы понимаете, позитива никак не добавила и даже напротив, вызвала некую панику, переходящую в хаос. Пожилые господа сначала заволновались и приуныли. Начался было, минуя отрицание, сразу заискивающий торг и уговаривание Мариночки выдать тем, кто уже стоит давно, а вновь прибывшим уже не давать, но и Мариночка была кремень, да и стадия торга, как известно крайне быстро переходит в нехорошее принятие. За принятием вновь пошло, столь легкомысленно отринутое в первый раз отрицание. Поднялся шум страшенный! Больше всех лютовал высокий дед в пиджаке на голое тело и вторили ему две старушки в одинаковых пёстрых платках. Там было сказано многое и такое, что по нынешним временам я от греха даже цитировать не стану, ибо пенсионерам, как известно, многое сходит с рук, а мне, возможно, очень даже, что и нет. Так что додумывайте сами. И тут, в этой духоте и гвалте случилось чудо. Уберёг Господь! Отворяется третье окошечко — и, что характерно, прямо напротив моего, уже немного подёргивающегося нервически лица. Что у вас, мужчина, спрашивает тётя из окошечка. Я ей все свои беды коротенько изложил, паспорт (паспорт, Карл!) предъявил, положенную сумму оплатил и боком-боком с коробчонкой своей подмышкой побыстрее бежать. Уж и не рад, что затевал всё это дело, и посылка та уже вроде как и не нужна даже стала. И об лебедя ожидаемо споткнулся, но устоял, благо мне в окошечко за пенсией ещё не пора и ноги носят пока ещё исправно. Одним словом — как в цирк без билета прошмыгнул! И слонов посмотрел и эквилибристов понюхал. И Бима и Бома тоже застал. Но в целом впечатление, конечно, не очень. На троечку. И самое непонятное — ну всё же у вас есть: и транспорт, и помещения по всей стране, и оборудование, и люди обученные. Вы почему не можете работать как другие доставки работают? С нормальным графиком, с девяти до девяти, без выходных в среду и адских давок? Непонятно. Но для себя решил строго - более ни ногой туда. Будут ещё рогом упираться контрагенты — пусть к чёрту идут сразу. Не соглашусь. Хоть он дерись!
Ну а вы — сами решайте, все взрослые уже, иным так и вовсе — в первое окошечко скоро. К Мариночке.
|
|
- Слушай, давно хотел тебя спросить. Вы с женой живете, как два голубка, уже столько лет. Как ты в свое время понял, что вы - пара? - Очень просто. Когда увидел ее, в голове что-то щелкнуло, сердце приятно заныло, и понял: "Вот моя единственная, на всю жизнь". Понял? - Еще бы не понять. Я именно так все пять раз женился...
|
|
Генератор смысла
У деда была особая привычка смеяться глазами. Не громко, не издевательски — просто уголки глаз едва заметно подрагивали, морщинки собирались лучиками, и ты сразу понимал: сейчас прилетит фраза, от которой сначала опешишь, а потом будешь неделю переваривать. Михаил Семёнович — потомственный электрик. В нашем городке не было подстанции, которую бы он не знал наизусть. Даже когда в девяностые его отправили на пенсию, соседи всё равно звонили ему при малейших проблемах с проводкой.
— Семёныч, опять пробки выбивает! — Семёныч, люстра мигает, как в дискотеке!
И дед шёл, брал свой потрёпанный чемоданчик с инструментами и чинил. Иногда брал меня с собой, и я подавал ему отвёртки, зажимы, изоленту.
— Учись, Андрюха, — говорил он, — электричество — штука честная. Если есть источник и цепь целая — всё работает. Нет одного — хоть золотыми проводами обвешайся, лампочка не загорится.
Однажды летом, когда мне было лет пятнадцать, мы сидели на веранде. Я листал какой-то умный журнал, а дед возился со старым приёмником. Внезапно он отложил отвёртку и сказал:
— Знаешь, я всю жизнь был дурак. Только сейчас понимаю.
Я аж поперхнулся компотом:
— Ты? Дурак? Да тебя весь город самым умным считает!
— В том-то и дело, — он хмыкнул. — Помнишь, я рассказывал, как в семидесятых на курсах повышения квалификации нам лектор по марксизму заливал?
Я кивнул. Эту историю дед рассказывал не раз. Как важный лектор в костюме вещал: "Товарищи инженеры! Наш предмет — основополагающий. Без него все ваши технические знания не имеют смысла". А дед тогда встал и спросил: "А если у нас все остальные знания имеют практический смысл, а ваш предмет — нет, турбины от этого крутиться перестанут?"
— Так вот, — продолжил дед, крутя в руках радиолампу, — я тогда думал, что умнее всех. Смеялся над ними. А сейчас понимаю: они хотя бы верили во что-то. В светлое будущее, в коммунизм, в прогресс человечества. У них был генератор, понимаешь? А я был как электрик, который гордится идеальной проводкой в доме без электростанции.
Я не очень понял тогда, к чему он клонит. Дед увидел моё недоумение и продолжил:
— Понимаешь, внучок, жизнь — она как электрическая цепь. Логика, планы, расчёты — это провода. Хорошие, правильные провода. Но провода сами по себе — просто металл. Им нужен источник тока. Генератор. А генератор — это вера во что-то, что дает всему смысл. И главное — понимание, во что и зачем ты веришь. Иначе в голове — сплошное короткое замыкание.
На следующий день мы поехали на рыбалку. На берегу встретили соседа дяди Колю — профессора из областного центра. Он был в городе проездом, навещал родственников. Дядя Коля, узнав деда, обрадовался и пригласил нас к своему костру на уху.
За едой разговорились. Профессор долго и витиевато рассуждал о современных концепциях мироздания, о том, что мораль — это социальный конструкт, любовь — химическая реакция, а совесть — продукт воспитания. Говорил он красиво, со знанием дела.
— Вы понимаете, — вещал профессор, вытирая очки платочком, — современный человек должен опираться только на доказанные факты и логические построения. Всё остальное — предрассудки.
Я смотрел на деда. Он молча ел уху, но я заметил, как уголки его глаз начали подрагивать. Когда профессор закончил свою тираду, дед отложил ложку и спросил:
— А зачем?
— Что "зачем"? — не понял профессор.
— Зачем современный человек должен опираться только на доказанные факты?
— Чтобы не жить в иллюзиях, конечно! — удивился профессор.
— А зачем не жить в иллюзиях?
— Чтобы... чтобы видеть мир таким, какой он есть!
— А зачем его видеть таким, какой он есть?
После пятого "зачем" профессор замолчал, потом нервно рассмеялся:
— Вы что, в философские игры играете?
— Нет, — спокойно ответил дед. — Просто проверяю, куда ведут ваши провода. Похоже, в никуда.
По дороге домой я спросил деда:
— А твои провода куда ведут?
— Я электрик, Андрюша, — усмехнулся он. — Я точно знаю, что провода сами никуда не ведут. Важно, к какому генератору они подключены.
Прошло пятнадцать лет. Дед давно умер. Я стал инженером, как и мечтал, только не электриком, а программистом. Вчера на корпоративе наш начальник, разгорячённый успехом нового проекта и коньяком, рассуждал о том, что мы все работаем ради самореализации и хороших денег.
— Мы — лучшие! — повторял он. — Мы починили то, что никто не мог починить!
Я вспомнил деда. И вдруг почувствовал, как уголки моих глаз начинают подрагивать.
Наш начальник и правда починил проводку. Наладил все связи, выстроил идеальные логические цепочки бизнес-процессов. Но он так и не задался вопросом: а для чего всё это? Куда ведут эти безупречные провода?
Я поднял бокал и тихо сказал:
— За генераторы энергии.
— За что? — не понял начальник.
— За то, что даёт смысл всей нашей "проводке", — улыбнулся я. — Дед бы понял.
Никто не понял моего тоста. Но это не страшно. Важно, что я наконец-то понял деда. И когда мой пятилетний сын Мишка спрашивает меня: "А почему солнце светит?", а потом: "А почему атомы так устроены?", а потом: "А почему вообще всё есть, а не нет?" — я не отмахиваюсь от этих детских "почему". Я знаю, что он ищет генератор. И надеюсь, что найдёт.
А деда я вспоминаю часто. И иногда мне кажется, что его глаза смеются где-то совсем рядом.
|
|
В давние времена, аккурат между августовским кризисом и миллениумом, моя первая жена решительно заявила, что женщина с ребёнком в принципе не имеет права рисковать собой - и уж тем более не имеет права делать этого в одной компании с мужем, в случае чего оставляя ребёнка круглым сиротой. Её утверждение выглядело логичным и обоснованным, так что вскоре мы проснулись рано утром, прыгнули в первый поезд метро, проехали от конечной до конечной аккурат всю серую ветку метро и загрузились в первый утренний автобус - ехать в Волосово прыгать с парашютом. Если вы сейчас пытаетесь понять логическую связь между причиной и следствием - добавлю слова "прежде чем у нас появится ребёнок и лишит её этого удовольствия". Автобус стоял с раскрытыми дверьми, мы приехали с запасом времени и оказались первыми, так что выбрали себе места (справа, с теневой стороны, третий ряд сидений с конца), сели и благополучно задремали.
Вскоре в автобус вломились две дамы. Они выбрали себе места спереди, сели, закрыли там окно. Затем закрыли окно на местах перед собой. Отмечу, это происходило летом в те годы, когда слова "автобус" и "кондиционер" сочетались примерно так же, как сейчас слова "автобус" и "несимметричный диметилгидразин". Немного подумав, дамы пересели на пару сидений назад, снова закрыли окно у себя и снова закрыли окно спереди. Ещё несколько итераций - и дамы, досадливо пропустив занятый нами ряд, оказались в самом хвосте автобуса, на общем заднем ряду. Судя по звукам - закрыли там окно. Затем закрыли окно перед собой. А затем - прошелестели шаги, у меня над ухом просунулась рука и закрыла окно у нас. В этот момент я, честно говоря, офигел.
В тот момент, когда шаги прошелестели обратно, я, не говоря худого слова, протянул руку и снова открыл своё окно. Снова прошелестели шаги, снова протянулась рука... я протянул свою и зафиксировал стекло, не давая его закрыть. В результате узнал, что я быдло, которое беспричинно хамит порядочным людям. Почему-то это не побудило меня отпустить стекло, а дамы оказались не готовы к долгому силовому противостоянию - так что под град высказываний о падении нравов у современной молодёжи они пересели на другую сторону и принялись закрывать окна там. Потом автобус заполнился людьми, все пооткрывали окна обратно и мы поехали.
На аэродроме нас ждал замечательный инструктаж. Я говорю абсолютно серьёзно: рассказывать что-то людям, мечтающим побыстрее досидеть до конца твоей нудной лекции, довольно сложно. Рассказывать так, чтобы у них при этом что-то осталось в голове - целое искусство. Взявший нас инструктор был настоящим мастером этого дела, практически всё, что он сказал, я помню даже сейчас. Его отработанная речь содержала точно выверенные сменяющие друг друга дозы информации, юмора, ярких примеров, неожиданных вопросов - всего, что притягивает внимание слушателя и мешает ему заснуть. В том числе за время инструктажа до нас примерно двадцать раз в разных формах и с разных сторон донесли простой тезис: запасной парашют снабжён автоматом, который на высоте трёхсот метров дёргает за кольцо и самостоятельно раскрывает парашют - это мера предосторожности для спасения тех прыгнувших, которые впали в неконтролируемую панику, потеряли сознание или просто при выходе стукнулись головой и поэтому не открыли основной. Приземляться так не рекомендуется, поэтому при нормальном прыжке, убедившись, что основной купол полностью раскрылся и хорошо функционирует, автомат запаски следует отключить. Для усиления убедительности озвучили сумму, которую придётся доплатить за повторную укладку напрасно открытого запасного парашюта - весьма приличную сумму.
Когда пошли прыжки и у первого же прыгнувшего раскрылся запасной парашют, я слегка удивился. Когда это случилось во второй раз - начал считать. Если коротко - прыгавших было много и каждый четвёртый из них забывал отключить автомат. В результате на трёхстах метрах открывался запасной парашют и человек приземлялся на двух куполах - что выглядит довольно криво, но в принципе не опасно, скорее неудобно. Ждущие своей очереди люди смотрели, как другие забывают отключить свои автоматы, а потом грузились в кукурузник, взлетали, прыгали - и забывали отключить свои. Так всё довольно спокойно и ровно шло до тех пор, пока очередная прыгнувшая дама не спохватилась в самый последний момент, когда автомат уже сработал и расчековал парашют.
Вы когда-нибудь видели, как приземляющийся человек борется с шёлковым куполом, пытаясь не дать ему раскрыться и запихнуть обратно в сумку? Даже издалека зрелище крайне своеобразное. Дама отчасти преуспела - парашют действительно толком не раскрылся, скорее частично облепил её, частично болтался под ней бессмысленной грудой тряпья. Хуже другое - в пылу борьбы она начисто забыла про то, что снизу крайне подло и чертовски быстро приближается такой твёрдый предмет как Земля. Результатом этого стало приземление фактически на шпагат - не испытывал и, надеюсь, никогда не испытаю, но думаю, что это доставило в высшей степени неприятные ощущения. Во всяком случае через некоторое время её пронесли мимо ждущих своей очереди прыгунов с переломами обеих ног.
Я продолжил считать. Из тридцати с лишним следующих прыгнувших автомат запаски забыл отключить один (прописью: один) человек. Потом очередь дошла до нас с женой и дальше я уже не считал. Но если бы я руководил дроп-зоной, то всерьёз обдумал бы мысль каждые выходные включать в состав прыгунов подсадного, которого потом пронесут вот так, "загипсованного". Впрочем, если добавить к этому дам из автобуса, вспоминается старый анекдот про то, что у России две беды, и если одну из них теоретически ещё можно устранить с помощью катков и асфальтоукладчиков, то вот с дорогами-то что делать?
P.S. Если кому интересно, то в отличие от продвинутой и надёжной советской техники буржуинские аналоги измеряют не только высоту, но и скорость падения, поэтому отключать их не требуется - они сами прорюхивают, что основной купол открыт и функционирует. Если бы в тот день использовались они, дама ушла бы с аэродрома своими ногами, да и ни одна из сработавших в тот день запасок не раскрылась бы, лишив аэродром изрядного приработка.
|
|
