Анекдоты про грудях |
3
Давательное
Сплетя ужасную интригу,
Имея в планах моветон,
Не дали Путину "Квадригу",
Подняв истошный вопль и стон.
Меня сомненья допекали,
Я тщетно силился понять:
Как нашей глыбе вертикали
Чего-то там смогли не дать?
У нас ведь каждая дивчИна,
На грУдях с надписью "Порву..."
Вполне конкретному мужчине
Дала бы сразу наяву!
О, лидер! Плюй на сумасбродов!
Вот в марте выборы грядут,
И Чуров, обнявшИсь с народом,
Все как один — тебе дадут!
© 2011, Артемий Васюков.
|
4
Заживо отпетые
Деревня Шубино находится если не у черта на рогах, но все же весьма
далеко не то что от областного, но даже и районного центра. Сюда на пару
недель приехал Викторыч - отдохнуть у своего старого друга Сашки,
которого не видел лет пять. Сашка (а среди местных, деревенских
Александр Семенович) работал здесь директором маленькой сельской школы.
Общались прямо в школе, когда закончились все уроки. Разумеется,
употребляли ее, родимую - как без того? В какой-то момент Викторычу
резко захотелось в туалет.
- Санек, мне бы этого... по маленькому...
- По лестнице вниз и направо. Сортир там, - ответил директор, и Викторыч
отправился в указанном направлении. Находился он в толчке всего две
минуты, но этого хватило для неприятности.
По лестнице спускались три армянина. Они жили тут же, в Шубино, а в
школу их занесла шабашка - за вполне скромную плату они ремонтировали
крышу. Увидев, что в туалете кто-то заседает, они переглянулись,
довольно улыбнулись и, разумеется, заперли гостя снаружи.
- Э! - крикнул Викторыч, - э! Откройте!
- Что случилось, дарагой? Зачем шумишь, а? - спросили армяне.
- Откройте дверь, говорю.
- А? Нычего нэ панымаем, - последовал ответ и дружный смех. - Мы
по-русски плохо панымаем.
- Сказал, ..., дверь, .... откройте, - Викторыч припомнил несколько
исконно русских слов.
- Не понымаем, - ответили армяне, - чего ты хочешь?
Шубино хоть и дальняя деревня, но сотовая связь в ней работает. Викторыч
позвонил своему другу. Тот спустился, открыл дверь и напустился на
армян, да толку? Они вновь прикинулись ничего не понимающими. Александр
Семеныч махнул рукой и повел обиженного гостя пить водку.
Через несколько дней в деревню заехал священник, отец Сергий. По
обыкновению, зашел в школу поговорить с директором о нравственности.
Между делом, Санек Семеныч пожаловался батюшке на обнаглевших
соседей-армян.
Отец Сергий задумался. Все знали, что если он задумывается, то что-то
обязательно произойдет.
- Мы вот как поступим, - наконец сказал он. - Мы над ними пошутим.
Директор вздрогнул. Юмор у батюшки был очень специфический. Черный.
Чернее его рясы.
Через десять минут армян, работавших на крыше, крикнул сторож.
- Идите, директор зовет, - сказал он.
Троица зашла в кабинет. Увидев батюшку, все затихли.
- Не тут директор жалуется, что вы гостя его обидели, - грозно сказал
батюшка. - А ну говорите, бусурмане, зачем людей задираете.
- А? Нэ понымаем, - сказали армяне, но не уверенно.
- Ну, раз не понимают. и разговаривать тогда нечего, - заключил отец
Сергий. - Слышь, Александр, они хоть крещеные?
- А то, - ответил директор. - Летом в одних шортах ходили, а на грудях
кресты блестели.
- Ну и славно. Напиши-ка мне на бумажке их имена, я их сегодня же в
церкви отпою. Все равно не поймут.
- Э! - забеспокоились армяне, - батюшка! Зачем отпоешь?
- А? - спросил священник. - Чего говорите?
- Зачем отпоешь, говорим? Мы же живые!
- Ничего не понимаю, - вздохнул Сергий. - Ну что, написал? С Богом,
что ли.
С этими словами он встал, отодвинул перепуганных "шутников", вышел, сел
в свою машину и уехал.
- Да что же это такое, - запричитали работники, - директор! Да как же
так!
- Не понимаю я вашего тарабарского языка! - ответил он. - Идите на
крышу. Слышите? На крышу! - он показал пальцем в небо.
Они обступили его и чуть ли не рыдая стали извиняться за происшедшее.
- Ладно, бог с вами, прощаю, - наконец сказал директор. - Только к другу
моему тоже зайдите извинитесь, это вы перед ним виноваты.
- А что же с батюшкой делать? - спросили старший армянин.
- Что-то... езжайте в церковь... может успеете.
- Э... у нас же машины нет.
- Ну так я вам велосипед дам. Что, не хотите велосипеда? Ну, тогда никак
не могу помочь.
- Согласны! - закричали армяне совершенно без акцента.
И помчались, как миленькие, в 10-градучный мороз по обледеневшей дороге
на велосипедах в церковь за 15 километров.
Разумеется, батюшка и не думал никого отпевать. Он заехал домой, напился
чаю, а потом отправился в церковь.
- Слышь, Наталья, приедут черномазые - скажи, что я давно явился, и в
алтаре служу, - сказал он прислужнице и скрылся.
Армяне заявились минут через пятнадцать.
- Батюшка тут? - спросил старший.
- Давно приехал, в алтаре что-то поет. Эй, куда рванули, нечестивые! Вам
туда нельзя! Ишь чего вздумали - в алтарь входить....
- Что же нам делать? - спросили они.
- Ждите. Экой какие нетерпеливые.
Священник протомил их почти полчаса. Наконец вышел.
- Батюшка, прости нас, - все трое повалились на колени.
Поругав их немного для порядка, батюшка вздохнул, перекрестил их:
- Ладно, ступайте с Богом. Пожертвуйте на общую свечу, да на реставрацию
храма... да не мне, вон в ящик положите... и икон купите... и свечки
поставьте, за грех свой отмолитесь...
- А как же нам... отпетым? - спросил один из них.
- Да не успел я вас еще отпеть, - ответил отец Сергий и усмехнулся. -
Вот явись вы на пять минут позже - поздно было бы.
|
|
5
ПОЭМА О НЕИЗВЕСТНОЙ ГЕРОИНЕ
По мотивам С.Я.Маршака
«Какая право же нелепость,
ты вышел просто покурить...»
balda
Ищут пожарные, ищет полиция,
Ищут фотографы в нашей столице.
Ищут давно, но не могут найти
Клёвую деффку годов двадцати.
Среднего роста, с большими грудями,
В мини без стрингов, тату об салями.
Флаг СэШэА у неё на грудях.
Волосы зАвиты на бигудях.
В носе – огромное пирсинг-кольцо..
Больше ни сведений нет, ни концов.
Деффку такую, что в стоге иголку -
Можно ль в планктоне сыскать пепсиколку?
Многие деффки с большими грудями -
Всем силикона хватает за мани,
Многие ходят в мини без трусов
Всегда готовы на быстрый засов...
***
Кто же, откуда, что это за птица -
Деффка, которую ищет столица?
Что натворила, умна или дура?
Вот что пока разузнала ментура:
Ехала деффка одна по Москве -
Локоны курвились на голове.
Летней порой у окошка трамвая.
Стаса Михайлова вслух распевая...
Вдруг увидала - на верхнем балконе
Мечется голый мужик как в загоне.
(Вышел себе покурить без трусов –
Баба закрыла его на засов.
Да утаила - от газа пожар,
И от греха побыстрей на базар.
Прочь все сомнения – ясное дело:
Баба изжарить его захотела.
Вот и сподвигла на огнепёк –
Видно, супругу он сильно допёк).
***
Много столпилось людей на панели.
Люди в тревоге под крышу глядели:
Там, на балконе сквозь огненный дым
Руки мужчина протягивал к ним.
В ЖЭКе пожарников сразу позвали,
Только в «козла» они стрёмно играли,
Не замечая вокруг нихера,
Что им - кондовый пожар иль Игра?
Что ли огня никогда не видали,
То ль за отвагу медали не дали?
Трудно найти здесь разумный ответ,
Только брандмейстеров нету и нет.
И ни насос, ни расчёт – нет, не мчится...
Вот и не льётся из шлангов водица.
***
... Даром минут ни одной не теряя,
Бросилась деффка стремглав из трамвая.
Автомобилям пошла на обгон –
Быстро легла под злосчастный балкон.
Ноги раздвинув, вскричала: «Мужчина!
Нечего дрейфить теперь, дурачина,
Щас ты погибнешь в жестоком огне!
Яйца в кулак – и пикируй ко мне».
***
Кожа на жопе уже задымилась -
Прочь упованья на Божию милость!
Прыгнул он, пламенем чуть не объятый,
В воздухе руки расправив крылато,
Метко направил Орудие в цель -
Точно вошёл в заповедную щель.
Раз он вошёл, ещё много рАза...
Взрослые деткам прикрыли глаза.
***
Чёрного дыма стоят терриконы.
Пышет из дома огнём на балконы.
И, наконец, через облаки пыли.
Мчатся пожарные автомобили,
Воют сиреной, тревожно свистят,
Медные каски рядами блестят.
***
Миг - и рассыпались медные каски.
(Деффка спасённого трахает аццки).
Люди в брезенте один за другим -
Лезут по лестницам в пламя и дым.
Туго приходится бедным пожарным -
Пламя сменяется чадом угарным.
Гонит насос водяную струю.
(Парень же в деффку спускает свою).
***
Тут возникает и баба с базара:
«Нет маво мужа в руинах пожара?»
«Нет, - отвечают брандмейстеры дружно, -
Вашего мужа не обнаружено.
Все этажи мы уже обшмонали,
Но до сих никого не поймали!»
***
Вдруг из двора погорелого дома
Выперлась деффка, ни с кем не знакома,
В пятнах от копоти, в разном говне,
Голого парня неся на спине.
Баба – в истерику:
«Вот ведь подлец!
И на пожаре на деффку залез!»
***
Деффка устало сказала: «Пока!
Сука, бери своего мужика!»
Тут же запрыгнула в чрево трамвая -
Место получше занять, не зевая.
Сумкой махнув за вагонным стеклом –
Быстренько скрылась за ближним углом.
И не осталось хоть мелкой детали...
Хит лишь Михайлова слышался в дали.
***
Все спохватились – а где же девица?
Тупо свидетели слабы на лица.
Да и запомнить им в падлу же, если
Скромно они отвернулись от ебли.
Так ничего и не выдали боле -
Вот и ищи теперь ветрушка в поле.
***
С безом охлянувши, тяжко вздохнули,
Что им осталось? «Поищем, а хули!»
Ищет Собянин, ищет полиция,
Ищут уже фээсбэшные лица.
В поиск включился Зураб Церетели
Статую деффке сваять в крепком теле.
Договорился за бабки «Газпрома»
На пустыре от сгоревшего дома.
***
...Ищут давно, да не могут найти
Деффку отвязную лет двадцати.
Среднего роста, с большими грудями,
В мини без стрингов, тату об салями.
Флаг СэШэА у неё на грудях.
Волосы зАвиты на бигудях.
В носе – огромное пирсинг-кольцо...
Больше ни сведений нет, ни концов.
Деффка такая - что в стоге иголка.
Так, рядовая московская тёлка.
***
Сколько же деффок с большими грудями -
Всем силикона хватает за мани.
Много в столице таких же девах.
Губы, пупки и ухи в пирсингАх.
Многие носют мини без трусов -
Всегда готовы на быстрый засов.
Многие ездят в московских трамваях,
Случая трахнуться не упуская.
Много в столице таких из Тамбова,
Понаезжали и из Кишинёва,
Мурманска, Пензы, Баку и Саранска
Или какого ещё мухосранска.
Может, ещё из одесской Аркадии,
Жмеринки славной или из Замкадья?
В поисках бабок, богатого мужа...
Впрочем, согласные дать и за ужин.
Все эти деффки проворны и юрки,
Крыша у них обретается в урках.
Каждая деффка - отважна и клёва...
Без колебаний на подвиг готова!
(Только накурится, блядь, героина).
Каждая - славная героиня,
***
... Ищет Анищенко, ищет полиция:
Триппером парень успел заразиться.
|
|
6
Опять зарисовки из МИСиС.
Семинар по английскому.
Спотыкаясь и кряхтя,точно больной паломник ,по тексту ползет Юра Болтинский. Для него чтение- это пытка.Как и все занятие.
Юрик из села,английский у них преподавали все кто мог,точнее-хотел. Еще точнее-кому директор поручит. В последнем классе,говорил Юрик,директриса назначила гордым бриттом завхоза. Он-то и ставил Юре оксфордское произношение.
...Спотыкаясь на каждом слове,Юра нудит ненавистное средство коммуникации вероятного противника.
Подбитой вороной подползает к непреодолимой преграде.Над ним неприступной скалой нависает слово
MANUFACTURE.
Юрец обессиленно замирает. Наконец,мысленно перекрестившись, начинает подъем по слогам.
-МЭНИ...ЭЭЭЭ...ФАК...ТУ...ЮРА!-радостно берет он вершину.
Преподша обессиленно воет под столом. Группа всхлипывает друг у друга на грудях.
Занавес.
|
|
7
Эпиграф:
"Кока-кола выступает на коже родимыми пятнами капитализма, а наш-то квасок покрепче будет!"
Компиляция из В.Аксёнова.
Вот увидел историю о женском футболе в журнале "Крокодил" за 1972 год, и вспомнилось - этот юморосатирический печатный орган был отпочкован, но не отпущен из-под надзора главной газеты страны и ЦК КПСС "Правда", являясь её неотъемлемой частью. Батя мой выписывал "Крокодил", "Чаян" (татарский аналог на русском), "Перец" (украинский гумор мовою), короче, чтобы я развивался, читая их, как Шариков переписку Энгельса с Каутским. В то время "Крокодил" бичевал пьяниц, тунеядцев, хулиганов, не обходя вниманием и разных ренегатов и предателей, помню карикатуру И. Семенова "Возвращение блудного сына" - мизансцена как у Рембрандта, только вместо отца - дядя Сэм в звездно-полосатом цилиндре, с мешком заокеанских денег, окруженный темными личностями с бирками ЦРУ, Радио Свобода и т.д., брызжущими, есстно, ядовитой слюной, а бородатый блудный сын, стоящий на коленях в рубище и в одном стоптанном башмаке на босую грязную ногу (второй, видать, утерял, ползя на животе к хозяину), прижимающий к животу какую-то рукопись с неразборчивым названием, так вот - сынуля - не кто иной, как А.И. Солженицын, ныне почти канонизированный (привет Идолопоклонской). Как причудливо тасуется колода... Однако, я увлекся в сторону, а вспомнилась моя любимая в ту пору рубрика "Вокруг света и тьмы", где печатали смешные, как сейчас говорят, фейки о жизни в капиталистических джунглях (кстати, весьма стебовые и остроумные, со своими междустрочьями). Появлялись там и карикатуры из западных журналов, обличающие пороки и вскрывающие язвы и нарывы империализма. Надо отдать должное нашим коммунистическим юмористам, имевшим доступ к первоисточникам потенциального противника, всегда внизу рисунка имелась надпись - название журнала, откуда взято. Вспомнилась одна картинка - небоскреб (может быть, даже Трамп Тауэр, на карнизе окна, скажем седьмого этажа стоит потенциальный самоубийца, доведенный до края прелестями заокеанской житухи, внизу толпа зевак, в ожидании экшена, и у всех в руках флажки, а на грудях - значки, с простой и понятной надписью "JUMP!", которые продаются непосредственно на месте. Вот, мол, любуйтесь, дорогие совграждане, на оскал капитализма, ни стыда, ни совести - толкают маленького человека в лапы смерти, заради потехи, и еще и торгуют этим зрелищем, удавятся за цент и мать родную удавят. Так-то!
ПыСы. К чему это всё? Честно, с коммунистической прямотой и простотой указан источник - журнал "HUSTLER", для тех, кто понимает. Видать, листали его на досуге, и, коллективно передернув затвор, решили развлечь соотечественников хотя бы простенькой, идеологически выверенной картинкой (наверно, она была там единственной). Так и тиснули.
Such a story. Засим разрешите откланяться.
|
|
8
Ночью Ираклий Квирикадзе вёл Марчелло Мастроянни с переводчицей к дому Параджанова. Окна были абсолютно тёмными. С остановившимся сердцем Ираклий толкнул дверь — она со скрипом открылась. Троица шагнула в чёрный проём, во мрак неизвестности. И тут в комнате вспыхнул яркий свет!
Сергей ждал дорогих гостей, накрыв роскошный стол и созвав своих друзей — человек тридцать. Здесь были художник, тёрщик тбилисской бани, архитектор, суфлёр оперы, парторг киностудии «Грузия-фильм», скупщик бриллиантов, врач, парикмахер...
Параджанов в эту ночь превзошел сам себя: стены дома могли обрушиться от хохота. Скоро переводчица была уже не нужна — ведь талант понятен на любом языке. В четыре часа утра Параджанов пошёл провожать Мастроянни по улице Котэ Месхи. Около старого тбилисского дома Сергей остановился под низеньким балконом. Шоу продолжалось. В очерке «Параджаниада» Ираклий Квирикадзе воспроизводит уморительный диалог, состоявшийся между двумя киногениями:
— Марчелло, здесь живёт твоя любовь. Она всю жизнь ждёт только тебя, Марчелло Мастроянни.
— Моя любовь? — переспросил Марчелло.
— Её звать Шушанна. Она девственница... Ей семьдесят четыре года!
Марчелло с ужасом посмотрел на Параджанова:
— Семьдесят четыре?
— Она хранила себя для тебя! Всю жизнь! И ты приехал!
Параджанов подставил к балкону бамбуковую лестницу, найденную во дворе, и поднялся по ней. Марчелло как загипнотизированный последовал за новым другом. Они оказались в спальне.
Лунный свет освещал кровать, на которой спала пышнотелая Шушанна. Мастроянни вспомнил огромную Сарагину из фильма Феллини «Восемь с половиной»: за несколько монеток, которые ей дают мальчишки из католического колледжа, великанша танцует перед ними румбу на морском берегу, потрясает могучими бедрами, показывает необъятный зад.
Они подошли к кровати. Наклонившись, Сергей зашептал:
— Шушанна, ты всё спишь? Так и мечту проспишь! Открой глаза, детка!
Старая двухсоткилограммовая женщина открыла глаза, узнала Сергея и спросила:
— Что на этот раз тебе надо, осёл?
— О чем, Шушанна, ты мечтаешь? Ты любишь Мастроянни?
— Мастроянни? Да...
— Вот он! Бери его!
С этими словами Сергей без всякого почтения наклонил Марчелло и утопил его в огромных Шушанниных грудях.
Шушанна усомнилась:
— Настоящий?
Марчелло улыбался ей. Игра ему нравилась, но он чувствовал себя немного неловко. Однако сумел сказать по-русски:
— Шушанна, я лублу тебе!
Вглядевшись в лицо мужчины, Шушанна вдруг поняла, что это настоящий Мастроянни. Она завопила и прижала его голову к пылающей груди.
Параджанов закрыл дверь спальни и, оказавшись на балконе, закричал, как средневековый глашатай:
— Шушанна Казарян теряет свою девственность! Я вынесу её простыню.
В общем смехе он не закончил фразу. Восторженные крики разбуженных соседей подняли весь Сололакский квартал. На узкую улочку стали стекаться люди с бутылками вина, сыром и зеленью. Соорудили длинный стол и снова затеяли пиршество.
При свете тающей луны Марчелло слушал грузинское многоголосье, обнимал двух дородных пожилых соседок — своих беззаветных фанаток, купался в волнах народной любви и чувствовал себя счастливым. Он кричал: «В задницу все „Оскары“! Требую политического убежища! Остаюсь жить в Тбилиси!»
|
|
9
Интересно, а почему вы, натуралы, не проводите свои парады? Вышли бы, построились в шеренги. Женская рука у мужика в ширинке, мужская рука - у женщины на грудях. И вперед-стройными рядами под жизнерадостную музыку! Потому, что у нас хватает ума и такта не заявлять о себе так же, как собаки на газоне!
|
|