МОРСКОЙ КАРАВАЙ
Большой противолодочный корабль вышел в море на минные постановки,
по
плану ровно на сутки. Успешно выполнив учебно-боевую задачу,
моряки
запросили добро идти в базу. А им в ответ приказ: Заступить
в
охранение района, так как дежурный тральщик сломался, а заменить его
некем! Приказ есть приказ его положено выполнять. Через
три дня на
корабле закончился запас хлеба, еще через день запас пресной
воды.
Воду доблестные механики, запустив опреснительную установку,
наварили. Настал черед и снабженцев осуществить адекватные
действия.
Вызывает командир к себе главного снабженца помощника командира
по
снабжению и говорит ему:
- А ну- ка, испеки мне, пом, пробный каравай. Да побольше! Да
порумяней!
- Есть! отвечает помощник, а сам затылок чешет.
- Чего ты репу чешешь? спрашивает у него командир.
- А как его печь, я это никогда не делал?
- Все, помощник, когда - то приходится делать впервые. Иди, пока я
не
приказал команде съесть тебя самого. Надо было брать запас хлеба не
на
трое суток.
- Ну я же не думал...
- Вот именно! А надо думать, помощник. Причем головой! Действуй! -
подвел итог командир.
Хлеб не пекли на корабле со дня ходовых испытаний, как говорят в таких
случаях: со времен Нерона. Тестомесильный агрегат и хлебопекарная
печь покрылись метровым слоем пыли. Но, как ни странно,
после
небольших подготовительных работ и агрегат, и печь запустились, и
выдали чуть ли не заводские, рабочие параметры! Дело оставалось за
тестом. Снабженцы колдовали над ним всю ночь. Но оно почему-то так
и не
взошло. Каравай лепили сразу три матроса одновременно. Тесто
удивительным образом напоминало сырую резину: так же липло к рукам
и
упорно не хотело принимать форму каравая. С горем пополам каравай
слепили, огромный: два метра в диаметре. Раскаленная до 300 градусов
хлебопекарная печь приняла эту массу неохотно и с явным отвращением.
Хлеб, разумеется, внутри не пропекся, покрывшись снаружи черной коркой,
похожей на броню танка.
Утром в 8 часов 30 минут, сразу после подъема флага, командир назначил
смотр новоиспеченного хлеба. На ГКП по этому поводу собралась целая
свита, своеобразная комиссия: командир, зам, старпом, командиры боевых
частей. Шел негромкий разговор. Присутствующие обреченно обсуждали
создавшееся положение с продовольственным обеспечением корабля. И вот
какое-то оживление прошло по рядам присутствующих. Через некоторое
время старпом, дежуривший у входа и первым встретивший хлебопеков,
скомандовал:
- Каравай внести!
По этой команде трое вестовых из офицерской кают-компании, одетые что
называются с иголочки, внесли огромный рыжий каравай
подобия хлеба...
На ГКП наступила мертвенная тишина. Сквозь сомкнувшиеся ряды зрителей
робко протиснулся к вестовым растерянный помощник командира по
снабжению.
- Что это? спросил хриплым голосом командир у помощника.
- Морской каравай, - испуганно ответил помощник.
- Эти глыбы испорченной муки, эти, блин, каменные изваяния флотского
дебилизма, вы называете благородным словом каравай, - срываясь на
грубость, выразился командир и заорал:
- Унести!..
Каравай попытались разрезать специально на этот случай острозаточенными
ножами, потом начали рубить топорами и крушить кувалдами. Тщетно. В
итоге на завтрак матросам выдали сухари. Весь оставшийся день матросы
весело пели в кубриках под гитару одну и ту же песню:
- Как на помовские именины испекли мы каравай!..
- Вот такой ширины! Вот такой вышины!..
Веселое получилось мероприятие! К счастью, тральщик вскоре прибыл в
родную базу и необходимость в выпечке хлеба отпала.
