Результатов: 5

1

Навеяно неким обсуждением химических вопросов в одном уважаемом блоге....

Будучи студентами, я и мои друзья - односабашники - однокурсники и разнокурсники иногда грешили радикальными способами разрешения надоедливых проблем, кои время от времени навещали нас, в том числе в виде двух "круто упакованных" студенток из соседнего факультета, вдруг решивших, что лицезрение их на кухне нашего блока в виде сидящих на кухонных столах и курящих дорогущие сигареты (а по тем временам Marlboro произносилось с придыханием, словно пароль в круг избранных и посвящённых) двух девичьих тел доставит нам непередаваемое удовольствие. Ну, и эта программа ими продвигалась в жизнь упорно и неукоснительно, а на замечание типа «Девочки, здесь не курят» или «Мы на столах продукты кладём, а вы тут сидите» ими, увы, не воспринимались. Но особенно нас доставало то, что после себя они оставляли жестяные крышки от венгерских стеклянных банок с консервами типа «Лечо», полные окурков, жирно выпачканных на фильтре губной помадой: ну ниже достоинства было выкинуть крышку в мусорное ведро. Итого: стояла проблема, а решения её не было. И вот однажды в чью-то светлую голову пришла идея, которую, идею, эта же светлая голова и реализовала немедля. Для понимания ситуации надо заметить, что девицы–красавицы появлялись на кухне столь пунктуально, что по ним можно было часы сверять – а это было время приготовления ужина, поэтому на кухне всегда толклось довольно большое количество народа, в том числе и я, старый чёрствый блин, а тогда ещё свежевыпеченный. Так вот, светлая голова предварительно кое–что смешала из аптечки в гранёном стакане, потом осадок был профильтрован через школьную промокашку, завёрнут плоским фунтиком и положен после просушки на батарее аккуратно под клеёнку на то самое место, где с разбегу усаживалась одна из двух чудных дев. Вот наступило время спектакля. Весело пересвистываясь, две птички впорхнули на кухню с зажженными сигаретами в пальчиках и со всего разбегу прыгнули на стол. И грянул взрыв, ну, так скажем, взрывчик, но по силе звука – взрывище! Когда рассеялся бурый дым, пред честной химико-биологической публикой явилось зрелище – две мокрые (в прямом смысле слова) курицы, и у одной из них на седалищном месте в виде кружка с неровными краями отсутствовали не только джинсы, но и именуемые нижним бельём девичьи трусики, и сияли, разделённые нежной бороздою, две ягодицы, но тоже бурого цвета…. Народ ржал так, что из соседней секции, отделённой от нас двумя умывальниками, прибежали любопытные – что опять учудили эти химбиловцы? А девы, девы медленно-медленно вышли из кухни и больше мы их в данной области пространства не наблюдали. Когда же комсомольско–профсоюзно–студкомовские органы попытались провести следствие (ведь джинсы денег стоят), все лекарства оказались на месте, и даже в избытках… А кто после этого хотел посидеть на столе, предварительно поднимали клеёнку и внимательно осматривали место посадки пятой точки, и уже после этого садились на стол.

2

И не сказать, что бабка Настасья была такой уж шибко набожной, нет.
Но иконы в красном углу стояли, сколько я себя помню.
Там же постоянно горела маленькая синяя лампадка. Я любил смотреть на неё в сумерках, перед сном.

А мать ни в какого бога не верила, а наоборот. В девках имела весёлый задорный характер, была передовой колхозницей, комсомолкой, ударницей, и бригадиром комсомольско-молодежной бригады.
Через это у них с бабкой организовался затяжной конфликт. Мать требовала убрать иконы с глаз долой. Бабка была категорически против. Мать проводила с ней агитационную работу. Стыдила, пугала партией, правительством, лично товарищем Сталиным, и даже один раз пыталась фальшиво и неудачно заплакать. Бабка за веру стояла твёрдо. Периодически то одна то другая пытались привлечь на свою сторону деда. Бесполезно. Дед как Швейцария, сохранял нейтралитет. Только посмеивался в усы. На самом деле ему было абсолютно пофиг. Ему вобще всё было пофиг, кроме лошадей, бани по субботам, да осколка в правом боку, который ныл к непогоде и мешал езить верхом.

И так бы эта бабья война и тянулась до бесконечности, если бы не одно роковое событие.
На очередном комсомольском отчетно-перевыборном собрании мать избрали секретарём комсомольской организации колхоза.
Тут ситуация совсем уж получалась некстати. Что б у комсомолки, бригадира, секретаря, в доме иконостас? Да это ж курам насмех!
И мать поставила вопрос ребром.
Дело дошло до скандала.
- Да мне из-за тебя людям в глаза глядеть стыдно! - кричала мать.
- А мне из-за тебя - нет. - спокойно парировала бабка.
И тогда мать в сердцах брякнула.
- Ах так?! Я твои иконы ночью возьму, и спалю к чертовой матери!
- Токо попробуй! - взвилась бабка, и погрозила дочери костылём.
- А вот посмотришь завтра! - крикнула та, и хлопнув дверью поскакала заниматься своей комсомольско-молодежной ерундой.

Дело было к вечеру. Бабка осталась дома одна. Дед торчал на конюшне, мог прийти заполночь, а то и совсем не прийти.
Бабка обиходила скотину, и стала собираться ко сну. На душе было неспокойно. Зная вздорный и упрямый характер дочери, она не сомневалась, что та и вправду может ночью сунуть иконы в печь. И бабка решила отстаивать свободу совести и вероисповедания до конца. Шансы у одноногого инвалида против шустрой молодой девки были никакие. Это бабка понимала. Тогда она открыла сундук и достала дедово ружьё. Там же нашла два снаряженных солью патрона. Погасила свет, и устроилась в углу на диванчике. Акурат напротив иконостаса.
Брехала где-то собака, вдалеке за околицей смеялись девки и играла гармонь, уютно мерцал огонёк лампады, бабка прикрыла глаза...
Очнулась она оттого, что свет лампады метался по комнате. Кто-то стоял на табуретке, снимая иконы. Одну, вторую...
Бабка перекрестилась на задницу, которая загораживала ей святые лики, подняла ружьё, сказала "Прости мя, Господи!", и не целясь, навскидку, шарахнула с двух стволов. Впрочем, расстояние было такое, что промахнуться она не могла.

- Уйёоооо!!! - нечеловеческим голосом заорал дед, бросил иконы, и схватился за задницу.
Бабка выронила ружьё и упала в обморок.

Вечером дед выпил с мужиками по маленькой, и совсем уж было собрался заночевать в конюшне, но желание закрепить результат стопочкой-другой перебороло лень. Он собрался и пошел домой. Заначку дед держал в самом на его взгляд надёжном и остроумном месте. За иконами. А что? С одной стороны - никто не полезет, с другой - всегда под рукой. Ну откуда ему было знать, что именно на сегодня его бабы назначат генеральное сражение в своей затяжной идеологической войне. Да ещё с применением огнестрельного оружия.

Дед сидел голой задницей в тазике с водой, тихонько подвывал, и периодически анестезировал себя внутрь оказавшейся весьма кстати заначкой. Сделав добрый глоток, он затягивал, стараясь перекричать боль.
- ...В тёооомную нооочь Ты любимая знаю не спиииишь И у детской кроватки... С ружжоооом!!! Ты меня поджидаиииишшш!
Он был уже изрядно пьян, дед. Речь его становилась несвязной. Он делал очередной глоток, смахивал набежавшую слезу, и затягивал снова.
- Я шол к тебе четыре го-о-ода, я три держа... Три! Три войны! Белые меня хотели убить.... Фашысты... Ты хоть знаешь скоко меня фашыстов хотело убить? Мильён!!! Мильён фашыстов меня хотело убить! Меня! И хуй! Хуя им! А родная жена бац - и... Да куда! Прямо в ёптвоюмать! Я завтра помру, что люди скажут? Напишут - тут покоится Грегорей! Красный командир! Орденоносец! Герой войны! Убитый своёй бабой из свово ружжа в свою жо....ооойййййййй какой позор!
- Да помолчи ты, герой-орденоносец! - махала на него тряпкой проходившая мимо бабка. - Ишь чево удумал?! Бутылку за иконы прятать! Вот Господь-то тебя и наказал!
- Он в двадцать девятом! Уййй!...В двадцать девятом он меня наказал! В двадцать девятом! Когда я тебя дуру в жены взял! Тёоооомнааая нооочь, тоолько пуули...

Больше на бабкины иконы никто не покушался.
А где-то наверное через год после её смерти мать потушила лампадку, достала иконы, и убрала их в сундук.
- Зачем она иконы убрала? - спросил я вечером у отца.
Вот тогда он и рассказал мне эту печальную историю.

3

Расцвет сасализьма, осень 1983г... К студентам подходит комсорг: а ну, быстро, выписывайте газеты-журналы на следующий год, иначе будете "казнены" на ближайшем собрании. Каждый должен выписать один местный "орган" и один - общесоюзный, один из них должен быть комсомольско-партийным. Все выписывают нашу "Komjaunimo tiesa" и "Известия", которые тогда ещё можно было читать... почти без тошноты.
А я - женатый, мне жалко денег (всё-таки это 5-7 ТОГДАШНИХ рублей - недельное питание), которые лучше на свою махонькую дочку потрачу. Комсоргу говорю: ничего не буду выписывать, у нас всё выписала моя сестра, которая жила вместе с нами (у них то-же комсорг цеплялся на тему выписки газет) и это была правда.
После отказа, мне пообещали довольно неплохие репрессии (минус "стипа" и прочее...) и тогда я выписал какую-то партийную китайскую (или сев.корейскую, точно уже и не помню) газету (на ИХНЕМ языке!), которая (ЕЖЕДНЕВНАЯ!!!) на весь год стоила где-то 1,5 рубля (в несколько раз меньше, чем "наши" газеты). Правда выписал на адрес лучшего друга - согрупника. С 1 января ему начила поступать корейско-китайская партийная "мудрость"... Сколько новых и разных идиоматических выражений мы узнали от нашего Сашки в тот период!!! Он, как лев рыскал в поисках доказательств, которые подсказали-бы "диверсанта". Но мы - будущие юристы... следов я не оставил - карточку-заказ заполнил от его имени (карточка ушла на почту и там пропала), а больше ничего не было.
Правда, был большой соблазн рассказать о розыгрыше согрупникам и называть друга "товалиса Сань Я", но мы-же не садисты...
В конце года (неее, значительно раньше) Саня успокоился и даже сдал "восточную мудрость" в макулатуру и получил талон на покупку "дифсытной" художественной литературы.

4

В начальной школе был у нас один колоритный одноклассник, Миша, сын работника обкома партии, морда толстая, ростом он был на голову выше любого в классе, глазки маленькие, хитрые, но, самое главное, он был довольно таки подленький типчик, с самого раннего детства ...

В классе все его хорошо знали , и вообще , с ним не особо дружили, так как он был ябедой , и не то чтобы он на ухо учителям шептал , а мог прямо на уроке встать и кого то заложить, указав рукой, например : "Гриша на перемене курил!", видимо, родители из него воспитывали будущего комсомольско-партийного лидера ...

Время от времени в классе появлялись новенькие ... Тогда сразу же развивалась бурная деятельность.
Миша начинал с новеньким усиленно приятельствовать, угощать жвачкой, ходить с ним в кино, и т.д. Повторюсь, это была начальная школа, многие дети в эти годы еще с плюшевыми мишками в обнимку ночью спят и, конечно же, верят всему и всем ...

В какой то период этой весьма короткой дружбы Миша просил у своего нового знакомого взаймы 20 копеек , на пирожки или мороженое, на следующий день исправно возвращал долг. В следующий раз уже просил рубль и тоже быстро возвращал... Наконец, Миша одалживал у новенького рублей 3.. 5,(накопления по тем временам для школьника заметные) - после чего, с новеньким дружить переставал, а про долг резко забывал ...

Постепенно сумма "последнего" займа росла , поднималась , вместе с тем как росли школьники и переходили из класса в класс, так, в 6-м классе Миша " занял " без отдачи у одного мальчика из семьи военного , только что пришедшего в наш класс , уже 25 рублей, это и для взрослого были большие деньги в ту пору...

Не знаю , как там сложилась у Миши жизнь сейчас, жив ли он вообще, со школы его ни я, ни мои одноклассники - никто не видел, и в соцсетях его почему то не нашел, но, в самом начале 90х его лицо мелкало на телеэкране , он был то ли народным депутатом , то ли кандидатом , и очень переживал за зарплаты бюджетников и за очередной транш из МВФ...

Сегодня, спустя десятилетия, я вижу и положительную сторону знакомства с ним : у очередного наивного новичка , после "дружбы" с Мишей , оставался весьма полезный жизненный опыт , или даже стойкий иммунитет к разводилову и к фальшивым друзьям ...

Увы, но далеко не у всех в классе были такие вот Миши, раз народ из года в год упорно, миллионными толпами, выстаивается в очереди - чтобы вложиться в очередной ММММ , в биткоин, или в "народное айпио Роснефти"
(список можете продолжить сами) ...

5

Владимир Меньшов, которого мы все знаем, по большому счету, как режиссера двух советских кино-шлягеров "Москва слезам не верит" и "Любовь и голуби", оказывается, хотел сам сыграть Гошу или "просто Гогу" в своем легендарном фильме.

В итоге эта роль досталась Алексею Баталову, и мы сейчас не можем представить никого другого на месте интеллигентного и столь долгожданного спутника жизни главной героини.

Когда съемки фильма еще только планировались, режиссер картины, а по совместительству муж актрисы, сыгравшей Катю Тихомирову, Веры Алентовой, принес сценарий на утверждение тогдашнему генеральному директору "Мосфильма" Николаю Трофимовичу Сизову.

Тот прочитал сценарий, вызвал к себе Меньшова и заключил: "Сценарий мне нравится, будем включать тебя в ближайший производственный план". Меньшов был вне себя от счастья. Но не успел он покинуть кабинет, как Сизов, словно прочитав мысли режиссера, спросил, кого тот хочет взять на главную роль "этого Гоши". Владимир Валентинович, еще не подозревая подвоха, ответил:

"Вообще-то герой во многом списан с моей биографии, я сам начинал рабочим. К тому же, имею актерский опыт..."

Но Сизов увидел ситуацию как бы "с высоты", объективно оценил положение дел. Он сразу же расставил все точки над "и", сказав Меньшову:
"Володя, посмотри на свою крестьянскую рожу, посмотри на мою такую же крестьянскую рожу. Разве мы с тобой в силах пробудить возвышенные чувства в усталой от быта и безденежья советской женщине – нашем главном зрителе?"
Не знаю, что сыграло первостепенную роль в принятом решении: простоватая внешность, глубокое понимание женской психологии или запланированное кумовство, которое бы бросилось в глаза зрителям, уставшим от того, что режиссеры частенько снимают своих жен в главных ролях. Но снимать - это одно, а выступать в качестве героя-любовника своей же жены в фильме - это уже перебор.

Я здесь полностью на стороне мудрого директора "Мосфильма", который так элегантно вышел из неловкого положения, пеняя на свою же "физиономию". С таким аргументом Меньшов поспорить не мог, так как знал, что Сизов действительно произошел "от сохи". Знал он и о комсомольско-партийном прошлом директора, и о звании генерала МВД СССР, которое не мешало ему управлять огромной киностудией.

Кстати, через 15 лет, проведенных в кресле директора "Мосфильма", он пошел на повышение и стал первым зампредом Госкино СССР!

Именно Сизов сразу предложил на роль Гоши Алексея Баталова. Между директором и режиссером состоялся такой диалог:

Меньшов: "Если не я, так кто?!"
Сизов: "Как, "кто"? Конечно, Баталов!"
Меньшов: "Николай Трофимович, так Баталову уже за 50 лет, а герою – едва за 30". Сизов ставит жирную точку: "Баталов! Мы не прогадаем!"
И ведь не прогадал! Баталов стал точным попаданием в образ: после выхода фильма "Москва слезам не верит" за актером окончательно закрепилось амплуа положительного героя, надежного плеча, той самой "каменной стены", за которой так мечтают оказаться все женщины. А кто не мечтает, тот просто лукавит!