Анекдоты про кроны |
3
ДЕНЕЖНЫЙ МЕШОК
Году в 1998 работала я в банке. В обменном пункте. Забавных случаев
происходила масса. И нападение с водяным пистолетом, и подростки,
отксерившие 100 баксов на черно-белом (!) ксероксе С ОДНОЙ СТОРОНЫ(!) и
на полном серьёзе припершиеся их обменять; и незадачливые
мошенники-гипнотизеры, попытавшиеся всучить чешские кроны под видом
немецких марок «нового образца, вы что не знаете??» Плюс с гипнозом
затык вышел.
Ну и всё в таком духе. Но вот один казус прямо-таки запал в душу.
Втискивается в «предбанник» мужичок вида слегка потертого и
растерянного.
- Девушка, здесь деньги меняют?
- Здесь.
- О!!!! Как хорошо! Вот! Только (замечает предупреждение о наличии
паспорта) – это подойдет? Мне сказали, что это заменяет паспорт.
В лоток падает свёрнутая потёртая бумажка. А заодно – какая-то
разноцветная груда.
Двигаю лоток. И тихо выпадаю в осадок!
Советские деньги образца 1961 года!!!
- Э… мнэ… И много их у вас?
- Вот!!!
Мужик с трудом поднимает с пола мешок как для картошки. Полный. Набитый
плотно.
Я вздыхаю, фигею окончательно и… замечаю свёрнутую бумажку. Справка об
освобождении. Всё ясно. В своё время урвал куш, отсидел, но тайник не
выдал.
Мне чисто по-человечески стало его жаль, что бы он там не наворотил
двадцать лет назад.
Я скомандовала охраннику открыть мне дверь, подошла к мужичку.
- Послушайте. ЭТИ деньги уже лет десять не в ходу. Их вам не обменяют
НИГДЕ! Страны СССР уже восемь лет как нету. И деньги эти больше никому
не нужны. А мой вам совет – не светитесь больше с этим мешком. Менты
заметят, так что-нибудь старое припомнят. Вот ваша справка.
P.S. Не знаю как вам, а мне было его искренне жаль. Ведь столько лет
человек пробыл в тюряге, лелея мечту о благополучной жизни… И так
жестоко обломался.
|
4
СОБАКА ПАВЛОВА
(по мотивам вчерашней истории)
220 вольт под коврик у двери - жестоко по отношению к котам и
небезопасно. Да и дети могут, играючи, добраться до этого провода. Но
иногда хозяева бывают тупее своих питомцев, и приходится применять
радикальные меры.
Институт физкультуры в Москве. Лаборатория кафедры спортивной метрологии
находится в цокольном этаже здания, проще говоря, в полуподвале.
Небольшое пояснение: метрология - наука об измерениях. В этой
лаборатории при помощи технических средств выясняют почему спортсмену
не удалось побить рекорд и как сделать так, чтобы в следующий раз он
всё-таки был первым. Знаю много историй и баек про эту лабораторию, но
сейчас речь не об этом.
На окна этого самого полуподвального помещения повадился справлять нужду
один кобель. Два раза в день в одно и то же время. Много недель подряд.
Форточку открыть стало невозможно, малейшая щель - в помещении тут же
начинает вонять собачей саниной. Хозяин - неадекватный дед. На
всевозможные просьбы выгуливать своего пса где-нибудь в другом месте он
отвечал одно и то же: "я контуженый прапорщик, ветеран афганистана,
никто не смеет мне приказывать где гулять со своей собакой". Ну что же,
не получается общаться с дедом, придётся пообщаться с псиной. А тут и
случай подвернулся. Во многих приборах, применяемых в спортивной
метрологии (всякие шагомеры, кардиографы, стимуляторы и пр.)
использовалась 9-вольтовая батарейка типа "крона". И один раз получилось
так, что вместо десяти батареек заказали сто, в бланке заявки один
лишний ноль появился. Ну и что..., халява перепала.
Захожу. Мужики на полу собирают конструкцию из ста батареек. Кто не
знает - эти "кроны" сделаны так, что "плюс" одной вставляется в "минус"
другой, можете сами попробовать. Лежит на полу такая "гусеница", на
концах которой 900 вольт.
- Что это вы тут мутите?
- Шоу хочешь? Подожди минут двадцать, увидишь. Ты физик, а мы физиологи,
знаем что делаем.
Ровно пять вечера. Дед по расписанию выводит выгуливать своего бобика.
- Вон, вышел, сейчас сать начнёт, подключай!
Подключили. Один конец к батарее отопления, считай к земле, другой
повесили на ручку швабры. И когда псина в очередной раз начала
"помечать" своей мочёй окно лаборатории, конец щвабры с проводом через
открытую форточку дотронулся до яиц.
Дальнейшее описывать не буду, думаю и так всё понятно, пёс не виноват,
что ему достался такой хозяин. Но после этого случая во время прогулок
институтские здания собака обходит метров за сто.
P.S. Через какое-то время по слухам выяснилось, что тот самый дед
"ветеран-афганец" - просто начальник военного склада на
таджикско-афганской границе, а контузию получил из-за того, что по пьяни
с друзьями бахнул у себя в комнате взрывпакет. После этого его наше
советское правительство отправило а Москву на лечение и подарило
квартиру.
|
|
5
Рассказ Владислава Третьяка из интервью:
У нынешнего поколения есть все возможности посмотреть мир. У советской сборной режим был куда жестче. Считалось, что во время чемпионата мира ты должен только тренироваться, а в свободное время сидеть в номере и настраиваться на предстоящие матчи. А иначе, мол, зачем вообще на чемпионат мира тебя взяли? О том, чтобы в магазин сходить, и речи не было. Во-первых, все полагавшиеся суточные в валюте выдавали в последний день турнира, когда времени пробежаться и купить какую-нибудь импортную технику оставалось в обрез. А по ходу чемпионата Тарасов, увидев, что хоккеисты зашли в какую-нибудь торговую точку, мог "под настроение" и домой отправить. Со мной как раз здесь, в Швеции, едва такая история не случилась.
В 1969-м ЦСКА приехал на сбор в город Мора. Я зеленый семнадцатилетний пацан, только-только попал в команду. А рядом с ледовой ареной был магазин спортивной одежды. Там все красивое такое висело, заграничное. Глаза при взгляде на витрину разбегались. Как-то вечером пошли мы с Толстиковым воздухом подышать. Он говорит: "Давай зайдем. Денег нет, так хоть полюбуемся". Я испуганно в ответ: "А вдруг Тарасов увидит?" - "Да он спит давно". Вошли, с завистью наблюдаем за стендом с хоккейной экипировкой. И как назло через пять минут в дверях появляется Анатолий Владимирович!
Я тогда cильно испугался: все, думаю, конец моей карьере в ЦСКА. Шмыгнул в угол, попытался спрятаться за манекеном, который в три раза тоньше. Но повезло, что Тарасов в хорошем настроении был. В магазине еще раньше нас оказались Викулов с Полупановым. Игроки постарше, им-то кроны шведские выдали. Главный тренер подходит к ребятам с улыбкой и говорит: "Приценяетесь?" - "Да вот спортивные костюмы фирменные висят. В них ваши кроссы и нагрузки с большим удовольствием переноситься станут. Одна беда, дороговато. Двести крон".
Тарасов только и спросил Викулова и Полупанова: "За сто возьмете? Я мигом договорюсь". Подзывает хозяина магазинчика, делает важное лицо и пальцем себе в грудь: "Я - Тарасов". А тот болельщиком оказался, восторг начался, поклоны в пояс, прыжки вокруг. "Мистер, вам любые скидки". Купил Анатолий Владимирович костюмы и только потом заметил меня. Я к тому времени от страха оправился и поедал глазами вратарскую маску. Удобная такая, с решеткой. А у нас в те времена были плотно прилегающие к лицу шлемы. Играя в них, постоянно страдал от трещин, синяков, необходимости накладывать швы. Подходит Тарасов и спрашивает: "Нравится, молодой?" - "Нравится-то нравится, а денег ни копейки". - "Бесплатно заберем". Подзывает хозяина и объясняет: "Это будущая суперзвезда. Парень станет лучшим вратарем на планете".
Что самое смешное - все на чистом русском. Но продавец все равно понял, что шведских крон мы ему не дадим (улыбается). Снял, упаковал все, преподнес подарок. Тарасов же так вошел в раж, что, уходя из магазина, складной стульчик прихватил, что стоял у дверей. Со словами: "На рыбалке - самая нужная вещь".
|
|
6
Почему я не люблю высокое напряжение.
Когда я был маленький, уже не было советского союза, но свет на площадках ещё горел. Местами. И если свет не горел, то я, сбегая по лестнице с четвёртого этажа, его включал. Тогда на всех площадках были такие включатели/выключатели - и мне нравилось в мои 7-10 лет чувствовать себя эдаким волшебником, который прилетел в голубом вертолёте и всем зажёг свет на площадке зимой. Нравилось мне это ровно до тех пор, пока какой-то очень пдрстчскй дядя не отрезал у себя кнопку, чтобы ему электричество не жгло. Он тоже не был электриком, поэтому я, замкнув цепь, прочувствовал всё отвращение этого дяди к миру в целом и ко мне в частности. Думаю, тогда весь подъезд слышал мой крик.
После этого я попробовал много электричества - и 9 вольт приставки "Денди", и такую же девятивольтовую таблетку "Кроны" на языке, и телефон, когда его собой замыкаешь на батарее - электричество - оно разное.
Спустя годы, шёл я синий на квартиру в Первомайске, где учился тогда. Увидев дивный свет от дивного плафона, я решил, что эта уличная красота непременно должна светить у меня дома. Я подошёл, влез на железные перильца (а иначе было плафон не достать) и начал откручивать эту красоту. Если Вам скажут, что 220 не пробивает через пластмассу - не верьте этим лживым людям, пробивает ещё как. Не помню, как я слез с этой железной хрени, и сколько точно времени я там знакомился со всеми прелестями энергосети - помню только, что, когда я без нужного плафона шёл на квартиру, меня ещё долго ощутимо протрушивало. И вот тогда я решил - да ну его нахрен всё это электричество, пускай светит без меня. Пока держусь
|
|
7
"Что человек делает, таков он и есть"
(Георг Вильгельм Фридрих Гегель)
Валерка – сто сорока килограммовый пятиклассник, сидел на террасе своего большого купеческого дома и пил чай вприкуску.
Хотя, какой там пятиклассник? Ему уже сорок шесть, но я его знаю с семи, поэтому до сих пор не могу привыкнуть, что он давно не игрушечный, а самый настоящий взрослый дядька.
Всю жизнь Валеру находили абсолютно немыслимые приключения (на четверых Колумбов хватит) а когда долго не находили, то он начинал скучать и находил их сам.
Да, ты и сам это заметишь, дорогой читатель, если не поленишься дочитать мой рассказ до конца.
Вообще моему другу Валере всегда необычайно везло. Жизнь частенько поднимала его на гребне волны на недосягаемую высоту, а потом резко топила как котенка, но всякий раз благополучно выбрасывала обратно на берег, хоть и без денег, компаньонов и перспектив, зато живого и жизнерадостного. Может - это от того, что человек-то он хороший, а хорошие люди на этом свете в большом дефиците.
Если мне завтра скажут, что огромное океанское судно, на котором плыл Валера, вдруг с Божьей помощью благополучно потонуло, но из тысяч пассажиров спасся всего один, то я сразу успокоюсь и с нетерпением буду ожидать этого единственного пассажира, чтобы засесть с ним на даче и послушать очередную, леденящую душу историю…
Но, все это лирика и узоры на обложке, перейду, наконец, к самой истории.
История эта совсем не такая масштабная и эпическая, какие случались с моим другом ранее, но она вполне его характеризует.
Итак, Валера сидел в плетеном кресле на террасе и пил чай, любуясь кусочком своего собственного соснового леса.
В кроне одного из деревьев показалась белочка, она деловито бегала вверх и вниз по стволу, решая свои неотложные вопросы.
Вдруг, откуда-ни возьмись, прилетел черный птеродактиль и принялся кружить над испуганной белочкой. Белка попыталась скрыться от этого кошмара в густых ветвях, но не успела, ворон, слету клюнул бедняжку в голову.
Белка оторвалась от дерева и безжизненным, мохнатым воротничком полетела к земле. Довольный ворон ловко спикировал к своей бездыханной жертве, и только в этот момент Валера пришел в себя и как пулемет Максима, принялся пулять в убийцу всем, что было под руками: пепельницей, сахарницей, чашкой с чаем, конфетами и ложками.
Птеродактиль удивился, испугался и недовольно улетел ни с чем, а Валера подбежал, склонился над мертвым, рыжим воротничком, потрогал его своими толстыми пальцами-сардельками, и ему вдруг показалось, что маленькое сердечко все еще бьется.
Дальше начались лихорадочные отрывания зеркала в ванной, для проверки дыхания (хорошо, что дачный забор очень высокий и совсем не прозрачный, а то бы соседи с ужасом увидели, как Валера лежит под сосной и зачем-то заглядывает под большое круглое зеркало) зеркало ничего не принесло, кроме потери времени и сил, потом полетели звонки в службу спасения, и дежурные операторы, нужно отдать им должное, не подняли испуганного Валеру на смех, а честь по чести, дали адрес ближайшей круглосуточной, специализированной клиники для грызунов.
Уложил мой друг, рыжее бездыханное тельце в деревянную коробку от коллекционного коньяка, вскарабкался в огромный джип, и не закрыв за собой гаражных ворот, помчался напрямик сквозь поля, леса и огороды, чтобы срезать путь и миновать вечную пробку на переезде. А путь, надо сказать, был совсем не близким - километров пятьдесят с гаком.
В поликлинику Валера вломился около полуночи, но несмотря на столь поздний час, в предбаннике толпилось человек пять: с горностаями, выдрами, хомячками и мангустами.
Валера сходу заорал, что его белочка с острой болью и попер без очереди.
Дорогу ему решительно преградил мужик с каким-то барсуком в клетке. Мой друг рассвирепел и заорал: - «Ты посмотри на своего наглого хорька, он спокойно лежит и даже что-то жрет, и глянь теперь на мою белочку в полном отрубоне! Чувствуешь разницу!? Хочешь я тебя сейчас по балде киркой накерню, а потом вместе с тобой в очереди посижу!?
Мужик проникся логикой (а скорей всего струхнул – Валерка страшен в гневе), отступил, и сто сорока килограммовый спасатель, без стука вломился в кабинет.
Айболит оценил состояние почти мертвой белки и выразил некоторый скепсис, но увидев огромные кулаки посетителя, а главное его решимость, сразу принялся за дело всей своей жизни, даже помощников позвал.
Через полчаса, когда Валера осторожно заглянул в операционную, он понял, что белочку спасут.
Больная лежала распластанная на специальной дощечке – подобии операционного стола, но самое удивительное и вселяющее надежду было то, что на беличьей мордочке красовалась малюсенькая кислородная масочка.
Наконец, когда операция была завершена, Айболит позвал хозяина белки и устало сказал:
- У больной: черепно-мозговая травма, плюс ушибы и внутреннее кровотечение. Положение очень тяжелое.
И вы свидетель, мы сделали все что могли и даже больше. Но не волнуйтесь, жить, скорее всего, будет, только ей сейчас нужен хороший уход и покой. Вот рецепты, будете делать уколы. В ближайшие дни, пока белочка еще очень слаба, на дно клетки, лучше положите…
Валера перебил доктора:
- В смысле клетки? Какой клетки?
- Ну, клетки, в которой она у вас живет…
- Она у меня не живет – это вообще не моя белка.
- Как, не ваша? А чья же?
- Ничья, обычная, лесная белка, ее клюнула ворона, я случайно увидел и привез.
У Айболита потемнело в глазах и чуть не случился удар, еще немного и он сполз бы по стенке. В руках у доктора дрожал астрономический счет за лечение бесхозной белочки, на целых 16 тысяч рублей (00 копеек)
Валера успокоил Айболита и тут же сполна расплатился за белку-бомжа, даже коньяк подарил, который остался от деревянной коробки.
Спустя неделю уколов, процедур и отличного питания, больная совсем поправилась и Валера выпустил ее на волю.
С тех пор, когда он на своей террасе садится пить чай, то всякий раз шурудит кедровыми орехами, вглядываясь в кроны деревьев и маленькая, рыжая соседка по даче, не заставляет себя долго ждать.
Белочка появляется с неожиданной стороны, беззвучно запрыгивает на стол и довольный Валера закуривает трубку. Гостья морщится, крутит носиком, но из приличия не уходит, а терпеливо ждет, когда, наконец, сменится ветер.
Конец…
|
|
8
В 90-х - "нулевых" работал на межгороде (дальнобойщиком). Одним из моих постоянных маршрутов был Калининград-Стамбул, примерно раз в полтора месяца, в течении нескольких лет. Выглядело это так, из Калининграда выезжал пустой, в Литве брал груз до Стамбула, а дальше через Польшу, Словакию, Венгрию, Сербию и Болгарию в Турцию. Там разгружался, брал обратный груз в Калининград, и домой, уже без заезда в Литву. Когда в Сербии была война, ездить пришлось через Румынию.
Деньги на дорожные расходы мне выдавали в двух валютах, доллары для турок, и евро для остальных. Хотя во всех перечисленных странах были (и вроде до сих пор есть) свои, национальные, валюты евро везде (кроме Турции) брали охотно, редко когда отказывались, требуя местные "тугрики".
Но сдачу выдавали всё-таки тем, что было в кассе, т.е. местными... А так как девать эти монетки было особо некуда, накопилось со временем в разных бардачках и нишах в кабине их приличное количество.
Теперь, собственно история. Очередной рейс, переход Россия-Литва. Еду пустой, соответственно декларация только на личные вещи. Один из пунктов - наличие валюты. Не вопрос, добросовестно указываю евро и доллары. Суммы, относительно небольшие, справка из банка не нужна. Обычно таможенникам этого было вполне достаточно. Но на этот раз хмурый инспектор попросил меня предъявить деньги. Опять же, ничего страшного. Достаю портмоне, вытаскиваю деньги, пересчитываем, всё сходится. Можно ехать? Нет! А что это у вас ещё за деньги в бумажнике?
А в бумажнике у меня были личные рубли. Совсем смешная сумма, что-то около 500 нынешних. Пытаюсь это объяснить таможенику, но он упёрся. Деньги есть? Надо декларировать, переписывайте!!!
В принципе - вполне законное требование, и всё это мероприятие заняло бы у меня минуты две-три. Но вот тон, которым со мной общались мне не понравился.
А дальше, вы наверное уже догадались. Собрал я по всей кабине литы, злотые, кроны, форинты, левы, динары, леи и прочие лиры, тщательно пересчитал и задекларировал.
Коллеги того таможенника ржали в голос, когда я начал вытаскивать этот "золотой песок" со всех карманов. Пересчитывать он, кстати, их отказался...
|
|
9
Футбольный болельщик из Норвегии Томас Сиверсен, сделавший ставку на то, что нападающий сборной Уругвая Луис Суарес укусит кого-нибудь во время матча 3-го тура ЧМ-2014 с Италией (1:0), выиграл 5600 крон (около тысячи долларов).
Сиверсен поставил 32 кроны, в то время как букмекеры оценивали выигрыш с вероятностью 175 к 1. Во время игры Суарес укусил защитника итальянской сборной Джорджо Кьеллини. Таким образом норвежский болельщик заработал 5,6 тысячи крон.
|
|
10
Правда наиправдивейшая! (Шоб я ел одну свинью.Или даже две).
Живёт в одном деревянном домике, в остатках частного сектора, среди многоквартирных домов, одинокая женьщина в возрасте. Дама причёски носит необычные и одивается хм... экстравагантно. И есть у неё домашний питомец - птичка, прирученный лесной ворон. Он к ней столоваться прилетает. Имя она ему дала в духе своей неординарности -Ёжик.
Ну, это мы, теперь вкурсе дела. А, вот отдыхающие у дома, на лавочке, ребята с пивом, таких тонкостей не знали. И наблюдали такую картину...
Сумасшедшая тётка ходит по двору задрав голову и разглядывая кроны деревьев, в голос зовёт ёжика: "Ёжииик! Ёёёжииик"!!! Парни тихонько начинают подшучивать, типа "лошадкааа"!
Мадам, заметив хлопцев, подходит к ним: -Ребята, к вам мой ёжик не ПРИЛЕТАЛ? -??? Нннет... Честно отвечают пацаны энергично мотая головами и сжимая рты до состояния куринных гузок, чтобы не смеятся в лицо умственной немощи. -Если прилетит, вы его пожалуйста не кормите. А, то он потом долго дома не появляется.
Это мы с вами знаем,что к чему. Даа...
|
|
11
Абрикоса.
Когда моим родителям нарезали кусочек земли за городским кладбищем, на участке росло маленькое деревце. Абрикоса-дичка.
Посадил её сосед через улицу.
После войны эта земля числилась за городской чертой. Ничейная.
Вот таким образом тот человек хотел провести свою межу самозахвата, а потом узаконить. Но получилось иначе.
Когда Страна немного оклемалась от войны, эти земли там, на верху, решили раздать нуждающимся в жилье фронтовикам. Которые, как и наша многодетная семья, ютились и мыкались в полуподвальных сырых каморках послевоенного города.
Из года в год, доставшееся нам случайно деревце росло, крепло, ухода не требовало. Ведь первое, достаточно долгое время, у нас на улице не было и водопровода.
Со временем деревце превратилось в красивую раскидистую абрикосу.
Но плоды у ней, пока не созреют полностью, хоть и были душистые, но на вкус все же горчили, и с кислинкой. Косточка, как у всякой дички, тоже была горькой.
Поэтому, как ни любили мы, дети, раннюю фрукту, её плоды зелеными почти не ели.
Позже, уже придя из армии, я понял главное достоинство этого дерева.
Её неоценимый вклад в жизнь нашей семьи состоял в другом.
Всё знойное лето, словно курица-наседка крыльями защищает своих цыплят, абрикоса своими ветвями с листьями укрывала нас от палящего южного солнца.
Мы любили всей семьей собираться за общим столом в тени её кроны. Во дворе отмечали все летние семейные праздники. Из пахнущей лаком радиолы «Латвия» приглушенным фоном обычно лилась музыка. Мы, дети, кушали, родители со своими друзьями выпивали, рассказывали о войне разные случаи.
После «третьего стола» доставался баян "Креминне". Старший брат играл любимое родителей «Амурские и Дунайские волны», потом ещё что-то, а потом мы затягивали всеми любимую в нашей семье «Бежал бродяга с Сахалина». Тон задавала мать. Она обладала красивым звонким голосом. Что-то среднее между Руслановой и Зыкиной.
За звонкий чистый голос и за место рождения, все соседи и друзья называли её курским соловьем.
Пискливым голоском, изо всех сил, вместе со всеми орал и я.
А потом абрикоса начала хворать.
Вначале, в сердцевине одной из спиленных ранее веток появилась труха, потом появилась трещина в стволе самого дерева. Продолжалось это не один год.
Год из года сердцевина ствола становилась трухлявой, трещина росла ввысь, труха осыпалась.
Наконец ствол стал почти полым. Всё дерево держалось на коре и небольшом слое древесины под ней. Ствол стал представлять собой замысловато изогнутую полую трубку.
Дерево было большое, и я опасался, что при сильном ветре часть дерева может обломиться и упасть на веранду дома. Последствия можно было себе представить.
Ранней весной, перед поездкой по делам на несколько месяцев из дома, я обрезал все ветки, чтобы убрать парусность. Иногда случаются сильные бури.
Оставалось спилить ствол с несколькими очень толстыми ветками.
Через три месяца, когда я летом вернулся, дерево, а вернее то, что от него оставалось, предстало предо мной буквально огромным ощетинившемся зеленым дикобразом.
Сотни побегов из зеленых веточек устремились ввысь, к солнцу, из казалось бы уже мертвого дерева.
Невероятно.
Но спустя шесть лет, мне таки пришлось спилить это уже безнадежно больное дерево.
Дерево, которое в течении больше 50-ти лет было неотъемлемой частью нашей уже поредевшей семьи.
Осенью я нашел человека с бензопилой, и он постепенно обрезал трухлявый ствол под самый корень.
Весной из мертвого пня пробилось три маленькие веточки.
Можно было пнуть их ногой или оборвать рукой, чтобы окончательно убить в этом трухлявом пне остатки жизни. Просто и незатейливо - растоптать всё своё прошлое. Забыть.
На самом деле, и пня-то, как такового не было. Его съела какая-то болезнь, превратив всё его тело в древесную пыль.
Только маленькая щепочка коры и кусочек живой древесины были тем источником, из которого пробились эти три росточка.
Надежды на то, что из этого островка жизни может что-то выжить, не говоря уже о том чтобы вырасти, у меня не было.
"Живому - живое, мертвому - мертвое" - крутилось у меня в голове, когда я с печалью смотрел на картину погибшего дерева. Не решаясь сделать то, что был должен сделать.
И когда я уже было занес ногу, чтобы раз и навсегда покончить с сомнениями, из двери дома, вдруг, выглянула мать жены.
- Володя! Оставь! - сказала она. - Давай посмотрим что будет дальше.
- А давайте, Эллина Васильевна! - легко согласился я с ней.
Словно камень свалился с моей груди.
Так, из трех веточек, постепенно оставляя самую сильную, установив растяжки, мы вырастили новое дерево молодой абрикосы.
Так же как и её прародительница, несмотря на свою смерть, её потомство продолжает радовать глаз своим буйным цветением ранней весной и обилием плодов в период созревания. Наполняет двор прохладой в знойные летние дни.
* * *
П.С.
Вся история в одной картинке.
http://vfl.ru/fotos/0d85903627190155.html
|
|
12
Убийства по объявлению
Одним пасмурным днём в газетёнке захолустного города появилось объявление, потрясшее всех. Оно вышло в колонке «знакомства» — будто редактор не смог придумать, где его разместить, и выбрал первую попавшуюся рубрику. Звучало объявление так:
«Если вам надоел сосед, собственная жена или начальник, не выплачивающий зарплату, позвоните по номеру +XXXXXXXXXX, и я с искренним наслаждением избавлю вас от проблемы.
Завсегдатай парков».
Человек, прозванный «Завсегдатаем парков», тревожил город уже три месяца, с тех пор как его первую жертву нашли в центральном сквере. За три месяца маньяк убил шестерых. Жертв находили задушенными, зарезанными, застреленными или забитыми тупым предметом. Орудие всегда отличалось, но места преступлений — парки, скверы, посадки — объединяли череду жестоких смертей. Так и родилось прозвище, раз за разом звучавшее на страницах местных газет.
До появления маньяка городок был так скучен, что серия убийств потрясла его до основания. Как и любой мелкий город, он был обречён нагонять на жителей унылую тоску, подчас граничащую с помешательством. То, что кого-то он довёл до убийств, не удивляло — но всё же пугало. И так унылые улицы погрузились в отчаяние. Детей не пускали гулять, взрослые вовсе перестали развлекаться. Они прятались по домам, держались людных мест и старательно избегали парков. Тенистые аллеи опустели, и даже если маньяк продолжал рыскать по ним в поисках жертв, то никого не находил.
Полиция усиленно искала убийцу, и тот вроде бы залёг на дно, подарив городу затишье, как вдруг в газете появилось это объявление.
Главный редактор только разводил руками. Листок с текстом нашли в конверте без подписи, брошенном на пороге редакции, отпечатков на нём не было. По указанному номеру не отвечали, и только автоответчик старательно записывал каждое сообщение, чтобы передать кому-то неизвестному. Город гудел — встревоженно, испуганно, то возмущаясь нахальством преступника, то называя произошедшее чьей-то злой шуткой. Недоумение нарастало. Все с волнением ждали, что будет дальше.
Газета вышла в субботу. А в понедельник исчезла Карлотта, разносившая по домам письма.
Она пропала во время утренней доставки, когда, посвистывая, развозила почту. Её велосипед нашли в паре шагов от заросшего Утиного парка. Тело не обнаружили. Пока полиция искала хоть каких-то свидетелей, в участок пришла захлёбывающаяся рыданиями Роза Марбл — та самая, которая год назад развелась с мужем из-за того, что он изменил ей с Карлоттой. Слёзы душили женщину, и, сидя напротив дежурного, она сквозь всхлипы шептала, что не хотела этого, не верила, считала шуткой и позвонила на эмоциях. Под конец, перестав уже плакать, Роза дрожащими руками протянула полицейскому телефон. В журнале вызовов висел исходящий на номер из объявления.
Волнение превратилось в ропот. Женщину осуждали все; она прятала глаза, когда под прицелами чужих взглядов шла по улице. Каждый житель города считал нужным подчеркнуть, что сам бы так не поступил. Тем не менее, в среду ночью исчезли уже двое.
Роберт, старый учитель, давно ставший обузой для семьи, ушёл вечером сам. На столе нашли записку, в которой старый приятель назначил ему встречу, а на указанным месте встречи — следы крови, примятую траву и отпечатки двух пар ботинок. Приятель старичка клялся, что не при чем, родня молчала, и только у невестки Роберта странно блестели глаза. Вторым исчезнувшим был Льюис, молодой парень, работавший строителем; коллеги рассказывали, что на днях он крупно поссорился с другом. Льюис пропал по дороге с работы, когда проходил через посадку. Его оторванную руку полиция сняла с дерева и добавила к вещдокам.
Убийства шли по нарастающей. Старые шесть жертв показались детским садом, когда всего к концу недели пропало восемь человек. Улик не хватало. Немногочисленная полиция городка металась от одного места преступления к другому, а горожане сходили с ума. Все обиды — старые и новые — всплывали наружу, и всё чаще телефон в чьих-то дрожащих руках отзывался механическим голосом автоответчика.
В новой субботней газете Завсегдатай поблагодарил горожан и пообещал рассмотреть многочисленные обращения в порядке очереди.
***
В эти дни Стивену, детективу, ответственному за поимку Завсегдатая, пришлось особенно несладко. Начальство вешало на него всех собак, горожане обвиняли в просиживании штанов, купленных на их же деньги. Газеты раз за разом подчеркивали, что преступник не найден, и спрашивали: чем же занимается Стивен? Вся злость притихшего перепуганного города обрушилась на бедолагу, и пока друг с другом горожане старались быть на всякий случай повежливее, хранителя порядка не щадил никто. Но Стивена это, казалось, не трогало.
Взяв по пути стакан с какао у хмурого пекаря, он вошёл в участок. В кабинете ждал подчиненный. Едва поздоровавшись, юноша сунул Стивену бумажку с чьим-то номером.
— Он позвонил.
Стивен подобрался. Его спокойное, добродушное лицо азартно заострилось.
— Когда? — быстро спросил он.
Подчиненный нервно облизнул губы.
— Час назад.
Стивен нахмурился, думая, потом решительно кивнул.
— Звони тому парню, отцу первой жертвы. Надеюсь, ты не ошибся.
Подчиненный кивнул и ушёл. Стивен всмотрелся в лист с номером. Его губы слабо шевелились, повторяя то цифры, то приписанное внизу имя.
Вечером Стивен пришёл к нужному парку. Проверил рацию, выбрал удачный наблюдательный пункт. Оставалось только ждать. Ветер шевелил кроны деревьев, свет фонарей разгонял темноту новолуния. Наконец вдалеке показался одинокий собачник, неторопливо выгуливавший шпица. Полицейский прищурился, напрягая зрение. Спустя минуту за спиной собачника показалась смутная фигура.
— Боевая готовность, — шепнул Стивен в рацию, не сводя с парочки глаз.
Ничего не подозревающий горожанин присел, выпутывая лапку шпица из брошенного на дорожке пакета. Преследователь остановился рядом. От Стивена они были в паре шагов.
— Не подскажете, сколько времени, мистер Уайт? — произнёс преследователь.
Собачник замер. А потом, вскочив, замахнулся на преследователя невесть откуда взявшимся ножом.
— Взять его! — крикнул Стивен, срываясь с места.
Когда подоспели подчиненные, полицейский уже скрутил мистера Уайта на пару со вторым мужчиной. Мистер Уайт вырывался, бешено вращая глазами, а собачонка рядом заходилась отчаянным лаем.
***
Поимка маньяка на месте преступления привела город в состояние эйфории. Все с облегчением сбрасывали с плеч груз привычного уже напряжения, поздравляли друг друга, безбоязненно возобновляли ругань в очередях и ссоры с родными. В доме мистера Уайта нашли газетные вырезки с именами первых шести жертв, а в тайнике — все орудия преступлений. Город ликовал, и добропорядочные граждане требовали для убийцы самого сурового наказания.
Стивен обедал в ресторанчике около полицейского участка, когда к нему подсел старый друг Томас.
— Скажи мне, Стив, как ты это провернул? — живо спросил Томас, опуская на стол свою кружку с пивом. — Никто до сих пор не понимает, что выдало Завсегдатая.
Стивен хмыкнул и отправил в рот кусок ветчины. Он, как всегда, был спокоен и добродушен.
— Он сам себя и выдал. План был рискованный, но, позволь я ему просто залечь на дно, у нас бы и такого шанса не было. — Стивен глотнул пива и, поймав непонимающий взгляд друга, пояснил: — это я оставил объявление в газете.
— То есть как ты? — недоверчиво нахмурился Томас. Сухая ладонь взметнулась вверх в пренебрежительном взмахе. — Не говори глупостей. Жертвы...
— ...Жили всё это время на моей даче, — закончил Стивен. — Уже сегодня они вернутся домой, а завтра полиция расскажет правду и выплатит им награду за сотрудничество.
Томас непонимающе отстранился. Его морщинистое лицо подрагивало от удивления.
— Но ведь кровь, оторванная рука, улики... — пробормотал он.
— Всё бутафория, — пожал плечами Стивен; доев, отодвинул в сторону тарелку. — Нам нужно было вывести преступника на чистую воду. Человек, сделавший себе в пределах городка такое имя, должен был заинтересоваться тем, кто ему подражает. Я и мои ребята составили объявления, подговорили нескольких горожан поучаствовать в ловле, создали видимость похищений — и все поверили. Даже сам Завсегдатай. Пока все звонили в участок, думая, что говорят с маньяком, он один знал, что кто-то ворует его славу.
Томас растерянно следил за Стивеном. Тот допил пиво и подозвал официантку.
— Нам надо было спровоцировать убийцу на какую-нибудь глупость, заставить себя выдать. Поэтому я проверял все звонки, вычислял заказчиков, их жертв, периодически инсцинировал похищения и ждал. Вчера утром позвонил неизвестный и заказал безобидного собачника мистера Уайта, по вечерам выгуливающего питомца в одном и том же парке. После проверки выяснилось, что звонил сам мистер Уайт. Я понял, что он и есть маньяк, желающий встретиться с подражателем, и с помощью парня, который пострадал от его рук первым, подготовил засаду. Вот и всё.
— Что ж, повезло, — хмыкнул Томас, с уважением глядя на друга.
Подошедшая официантка забрала деньги. Стивен уже поднялся, когда Томас внезапно придержал его руку. Глаза старого друга странно блестели.
— Значит, всё это время горожане просили у вас смерти друг для друга, — тихо сказал он. — И... сколько было звонков?
Стивен усмехнулся. Он помнил каждый из "заказов", надиктованных дрожащими, но безжалостными голосами мирных обывателей.
— Пятьдесят семь, — ответил он.
Томас задрожал в ужасе. Его губы беспомощно приоткрылись.
— И... как мы теперь будет жить с этим знанием? — тихо спросил он.
Стивен пожал плечами и осторожно высвободил руку. Накинул пальто. Проверил, не вывернулся ли воротник.
— Как и раньше, Томас, как и раньше, — ответил он с горькой улыбкой и, махнув на прощание, вышел из ресторанчика.
|
|
13
ОСЕННЯЯ ГРУСТЬ
Вновь осенняя грусть поселилась в сердцах у людей,
И осенняя светлая песня плывёт над землею.
Это музыка тихих, печальных хрустальных дождей
С облетающей с сонных деревьев листвой золотою.
Эта музыка в ритмах дождя, как скрипичный каприз,
В бесконечном круженьи листвы, в сладком запахе дыма...
Нам волшебный оркестр преподносит осенний сюрприз
Каждый год — по другому: загадочно, непостижимо...
Очень скоро зима заиграет свой белый мотив,
Над замёрзшей землею завоют сирены метелей,
И снежинки закрутятся, в вальсе весь мир закружив,
И забудется осень в разгар новогодних веселий.
А пока — дует ветер, гоняя по паркам листву,
Осень властвует всюду, швыряя её, как отрепья.
Про недавнее лето нам видятся сны наяву,
Осыпаются кроны с печально поникших деревьев...
Как чудесно, что щедрая наша родная природа
Нам дала аж четыре прекраснейших времени года!
© Г.Бардахчиян
|
|
14
Спортивное ориентирование – весьма своеобразный, но довольно полезный вид спорта. В юношестве я им занимался года три, и группа из нашего школьного турклуба в начале 90-х считалась весьма сильной по Москве. Самым интересным было участие в соревнованиях, которые организовывали разные турклубы. Каждый из них делал это немного по-своему, но по большому счету все это была классическая беготня на время по контрольным пунктам (КП), которые представляли собой небольшие пирамидки на деревьях с карандашами разного цвета. Проходили соревнования обычно в лесопарках. Со временем и это перестало быть интересным, т.к. уровень участников повысился до безобразия.
Начались поиски новых форм.
Сначала были организованы соревнования на велосипедах в лесу. С учетом появления транспортных средств протяженность маршрута организаторы забабахали под 30 км с 15 КП. Было весело, но корней на тропинках было до фига, поэтому половина участников вернулась ободранными, а многие – не на, а под велосипедами. Формат не прижился, потому что велосипедов было жалко и были они не у всех.
Потом наш турклуб организовал «подземное» ориентирование: штук 20 КП (небольшие игрушки) были зарыты в разных точках на небольшую глубину и замаскированы. Чтобы их найти, надо было или очень четко привязываться на местности или производить вскрышные работы на большой площади. Для каждой команды были зарыты свои игрушки и надо было принести именно свой набор. Это тоже было весело, потому что по лесу шарахалась толпа школьников с лопатами, оставлявшая после себя перепаханные площади с какими-то траншеями глубиной до метра, хотя КП зарывали сантиметров на 10 от силы. Часть ненайденных КП не нашли потом даже мы, организаторы. Этот формат соревнований тоже не прижился, потому что несколько раз нам потом пришлось ездить на этот землекопный полигон и закапывать следы соревнований обратно.
Однако кульминацией «нетрадиционных форм» соревнований стали соревнования, проходившие в районе Истры на майских праздниках, по-моему, 1991 года. Чтобы придумать что-то новенькое, его инициаторы устроили «мозговой штурм». Что они там принимали для выкручивания мозговых извилин, история умалчивает, а сами они запомнили только результат. Он выразился в том, что, во-первых, соревнования проводятся ночью, во-вторых, КП на каждой точке имеет разные и неизвестные заранее форму и сущность, и, в-третьих, победитель будет определяться по лучшему времени только среди тех, кто идентифицирует все КП (которых сделали 20 штук) и вернется до восхода солнца.
Результат был фееричен! Из 24 (по-моему) команд 13 или 14 вернулись не до рассвета, а к обеду, не найдя даже половины КП. Две команды не вернулись вообще (как потом выяснилось, они озверели от попыток угадать, как может выглядеть КП, плюнули на все и уехали в Москву на последних электричках), за что потом получили от всех люлей, т.к. об отбытии у нас было принято предупреждать. Остальные вернулись до утра, тоже не найдя часть КП, но многие почти наощупь, потому что фонарики сели у всех, а глаза, как выяснилось, не могут раскрываться до бесконечности, ловя единичные фотоны. Только три команды нашли 19 КП, и только одна команда нашла ВСЕ контрольные пункты! Наша! Мы бегали вдвоем с товарищем Леней и были жестко настроены на успех, потому что за нас в лагере болели девчонки нашей тургруппы, которые поехали с нами. Таких девчонок больше ни у кого не было!
Девятнадцать КП мы нашли часов за 6, свернув себе все мозги в попытке угадать, что может быть КП с точки зрения устроителей. Камнем преткновения оказался КП 14. Никто из встреченных и опрошенных даже отдаленно не понимал, что им может быть. Местом его потенциального нахождения оказалось заросшее чахлыми березками болотце со стоячей водой поперечником метров 200-300, которое было окружено лесом. Что в нем могло быть КП действительно было совершенно непонятно. За час мы прочесали его наощупь, извазюкались в хлам, нашли на его окраине что-то большое и вонючее, которое оказалось павшей коровой. Команды, которые дошли до болота, ничего в нем не находили и в конце концов уходили. Для нас с Леней это был последний КП и его надо было найти во что бы то ни стало – нас ждали с победой! Мы нагнули все чахлые березки, которые росли на болотце, осматривая их кроны, бороздили болото, ища подводные неоднородности, и имели такой вид, что все болотные, водяные и лешие ушли из района поисков от греха подальше. Все было тщетно. Когда начал сереть рассвет, мы вышли на берег и окинули ставшее таким родным это проклятое болото.
- Давай рассуждать логически, - предложил Леня, - что этим уродам могло примерещиться в виде КП?
- Какая-нибудь неоднородность в болоте должна быть, иначе в принципе тут надо все перекапывать, это невозможно! – говорю я.
Мы оглядели наше болото в поисках какой-нибудь неоднородности...
- Корова! – хором сказали мы и помчались к ней.
Корова когда-то была черно-белой животинкой среднего размера. Что ее занесло в это болото, откуда, почему она тут сдохла – на ней не было написано. Сдохла она недавно, но была уже не очень опрятная и немного папахивала. При свете утренних сумерек мы задумчиво обошли ее, собрались переворачивать, и вдруг я заметил, что у нее из пасти торчит маленький кончик желтой веревочки! Леня разжал палкой пасть, я дернул за веревочку – вуаля, вот оно КП! Им оказался обычный пластмассовый школьный пенал, в котором лежала записка маркером: «Офигеть! Нашли!». Мы засунули пенал в пакет, прихватив с собой еще небольшой подарок, кинули в рюкзак и на рысях помчались в лагерь, потому что уже скоро должно было появиться солнце. В лагерь мы успели! Среди всеобщего уныния вернувшихся команд наше появление прошло незамеченным (еще одни неудачники явились), но, когда мы уверенно и гордо прошествовали к костру судей и вывалили там все найденные КП и их описания, народ оживился и начал подтягиваться. Судьи все посчитали, поводили носами и ласково спросили: «А где КП 14?!». «А вот он!» - гордо сказали мы и достали пенал, привязанный к половине коровьего хвоста, отгрызенного какой-то собакой накануне, но не утащенной ею. «Офигеть! Нашли!», - сказал главный судья, - «Это я такой КП придумал, думал, никто не найдет!». По итогам мы стали победителями.
Конечно, эти соревнования вошли в нашу тургрупную историю, пенал долго хранился в нашем клубе, а наши девчонки нами гордились и всем рассказывали: «Это они нашли КП в корове!». Что сделал главный судья с коровьим хвостом, который мы ему подарили на память – я не знаю...
|
|
15
Ностальгия по социализму – или каждый мужчина- это случайно выживший мальчик.
Тринадцать лет –
Лето, каникулы, берег залива, пионерский лагерь. Одному из пионеров нашего отряда родители прислали посылкой настоящие ласты – вещь по тем временам редкая, дорогая, и вызывающая почти восхищение. Посылки разбирали вечером, на счастливого обладателя такой замечательной игрушки смотрели с завистью.
Ну не было же никаких сил дотерпеть до утра, чтобы испытать их в действии. И ночью мы пошли тайком купаться, прихватив с собой этот спортивный, гм, снаряд.
Инициативная группа состояла примерно человек из десяти. Пользоваться ластами толком никто не умел, но всем безумно хотелось попробовать. Забрались на большой камень – там весь берег ими усеян, и давай по очереди плавать с ластами.
Когда настал мой черёд, оказалось, что они мне велики, и здорово болтаются на ногах. Плавать я тогда умел неплохо, но попробуйте проплыть хоть метр, когда у вас на каждой ноге непонятная тяжёлая калабаха, которая только мешает – я- то пытался шевелить ногами, как привык- ничего не получается.
Чёрт с ним, снял эти калоши, и поплыл обратно к камню. А наши там вовсю плещутся – оторвались. Гребу одной рукой из последних сил, в другой ласты- не утопить бы, чужое, да и игрушка должно быть недешёвая.
Один из наших оболтусов, когда я почти подплыл к камню, не разглядевши, прыгнул в воду, ныряя, и попал задницей точно мне по голове.
Бульк. Вернее- Б У Л Ь К. Ласты я выпустил, хорошо хлебнул водички, потерял сознание – но очевидно у организма есть какие- то скрытые резервы – пришёл в себя, выкашливая остатки воды из лёгких, судорожно вцепившись в камень. Повезло, что окончательно не захлебнулся.
Утопленные ласты утром достали – там они под камнем ночь и провалялись.
Четырнадцать лет –
Тот же лагерь, только более старший отряд. На неделю зарядил мелкий дождик, холодно, мокро, скучно. Сидеть весь день в палате – удовольствие ниже среднего, ну и понятно, как полагается, мы придумали самый дурной способ побеситься от души.
Конкурс такой изобрели. Испытуемый ложится на кровать, на него сверху наваливают матрасы с соседних коек – кто больше выдержит. Примерно после пятого дышать уже довольно трудно, основная масса конкурсантов орала- «Хватит!» после седьмого- восьмого. Наиболее крепкие хрипели «Всё» после десятого.
Победил я, потому, что после двенадцатого матраса уже просто не мог ни говорить ни хрипеть. Ни рукой ни ногой не двинуть, дышать невозможно, перед глазами красная пелена, а эти идиоты ещё забрались наверх, и давай на матрасной куче прыгать. Пи...ц.
Потерял сознание, очнулся от удара головой об пол – у кровати не выдержали крючья панцирной сетки, и я провалился вниз. Матрасная гора с этими негодяями завалилась на бок – никто серьёзно не пострадал, но вот это ощущение отчаянья от невозможности дышать и полной беспомощности- я запомнил на всю жизнь.
Пятнадцать лет –
Считаю, что мне не просто повезло, а повезло фантастически- должно быть кто- то там, из за облаков, посмотрел на меня добрым взглядом- ладно, пусть ещё поживёт, решил.
Я с этого камня нырял десятки раз, но никогда в ту сторону. Финский залив вообще довольно мелкий, и мы знали наперечёт места, где поглубже, где можно понырять в удовольствие. Отчего- то в тот раз я прыгнул в воду не как обычно – почти свечкой, а лениво и почти плашмя – что, собственно меня и спасло. Кто же знал, что там под водой ещё один камень? Мы действительно в ту сторону никогда не прыгали.
Очень сильно ударился физиономией, раскрошил переносицу, свернул на сторону нос, почти полностью ободрал кожу с левой половины лица и частично с плеча и груди. Очевидно хватанул ещё и сотрясение мозга – потому, что дня три потом тошнило, а под глазами всё распухло и почернело. В щёлочки глядел.
Но.
Я не свернул себе башку, не пробил череп и не сломал позвоночник – потому, что это либо мгновенная смерть, либо полный паралич на всю оставшуюся жизнь – без колебаний выбираю первое.
В первую секунду никакой боли, ощущение контузии, голова кружится, выбрался на берег, стою, кровью булькаю. Пацаны на меня смотрят с ужасом. Оделся, и похромал в медпункт.
К слову – поначалу, когда взглянул в зеркало на это мясо, казалось, что теперь придётся жить уродом, с половиной лица – но ничего подобного – оказывается, на физиономии всё прекрасно заживает. Остался на память слегка кривоватый нос, и небольшой шрам на переносице, если не присматриваться, то почти и не заметно.
Шестнадцать лет.
Самый старший отряд. Мы ждали этого похода дней десять – всё погода не устраивала. Дело в том, что у нас было тайком припасено несколько бутылок водки, Кубинского рома и с ящик пива. Устраивать пьянку в пионерлагере чревато – заметут- вылетишь мгновенно.
А вот в лесу, во время похода – совсем другое дело.
И вот настал тот час. Традиция отправления в поход в лагере была такая. Отряд с полной амуницией выстраивается на плацу возле штаба, все посчитались, по громкой связи на весь лагерь объявляется- «Сегодня такой- то отряд отправляется в поход на столько- то дней, пожелаем им счастливого пути!» И под бодренькую музычку отряд двигает вперёд.
Но начальник лагеря что- то всё же заподозрил. Высунулся в окно, кричит мне – М…ов! Поди- ка сюда! С рюкзаком, с рюкзаком!
П…дец, думаю, попал. У меня в рюкзаке уложены две бутылки водки и пиво. Сходил в поход, б…дь.
Я по наитию хватаю первый попавшийся рюкзак, и иду в штаб. Открыл, показываю. У самого скулы сводит от увиденного – а этот спиртное ищет, на остальное внимания не обращает.
Как он не увидел, что шмотки в рюкзаке девчачьи? Повезло.
- Ладно, иди говорит.
На полуострове (Северо- запад Карельского перешейка, полуостров Кипперорт, пролив Бьёркезунд- сейчас там всё давно распродано, коттеджный посёлок, деревня Вязы) было три традиционных места, куда можно было сходить в поход. Мы, как старшие, уходили дальше всех, километров за пятнадцать- на самый кончик мыса. Там был родник, и воду с собой тащить не приходилось.
Все уже опытные, это далеко не первый был поход, разделились, кто- то ставит палатки, кто- то в лес за дровами, притащили воды, разожгли костёр, девчонки готовят обед.
Из старших присутствовала только наша бессменная многолетняя воспиталка – Галя. В каждом лагере есть такой постоянный костяк ветеранов и завсегдатаев – если ездишь туда из года в год (лично я – каждое лето с 1968 по 1978), всех уже знаешь, а Галя кочевала с нами из отряда в отряд- по мере нашего бестолкового взросления. Она была старше нас лет на пятнадцать, но обижалась, если кто- то по незнанию пытался обратиться к ней – Галина Владимировна и на Вы.
Мировая была тётка, настоящий товарищ. Знала всех по именам и кличкам, порядка и дисциплины требовала, но без фанатизма, и никогда никого не обижала.
Ужин, костёр, песни под гитару, народ потихоньку начинает расползаться по палаткам спать. А у нас впереди ещё одно мероприятие – отошли подальше на берег, развели ещё один костёр и устроили генеральную пьянку.
Все когда- то принимали участие в таком – и мы никого ни чем не удивили. Такой же дурной бардак, орали песни и матерные частушки хриплыми голосами, кто- то полез купаться, Валерка Каштанов по кличке Сержант уполз в лагерь спать, но не дополз, Лёха Корнеев ухитрился завалиться спать прямо на дороге, причём в качестве подушки нашёл себе самую большую коровью лепёшку… Всё, как обычно.
Кому пришла в голову дурная идея подшутить над Сержантом, сейчас уже не вспомнить. Мы же опытные следопыты (следотяпы) – пригнули верёвками кроны двух деревьев (наутро руки у меня были в смоле, имею основания полагать, что это были молодые сосенки), захлестнули концы верёвок петлёй под корнем сосны, возле которой Валерка отключился, и укрепили петлю двумя колышками – получилась довольно прочная конструкция, если колышки не трогать. Свободные концы верёвки привязали к Сержантовым ногам, а один из колышков – шнурком к руке. Не проснулся.
Сами, довольные, пошли спать.
Утро, солнце, погода прекрасная. На костре кипит котёл с чаем - каша с тушёнкой уже готова, народ толпится вокруг, подпрыгивая – на свежем воздухе аппетит у всех волчий-
- Галя, а мне добавки? Там же ещё много осталось!
- Идите на хрен, добродушно отвечает, у меня ещё Сержант не кормлен, где он шляется, обормот?
Снимаем с костра котёл с чаем, начинаем пить горяченькое. Валерке очень повезло, что мы это сделали. Мы ожидали спектакля от своего ночного розыгрыша, но успех превзошёл все ожидания. Галя орёт-
- Сержант! Валерка!
В пяти метрах от нас, из травы поднимается всклокоченная башка –
- Чего? И потом сразу - БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!!
Колышек он выдернул, катапульта сработала, и Валерка, вниз головой пронёсся туда и обратно над костром, между рогатинами, откуда минуту назад мы сняли котёл с чаем. Если бы котёл был там, он бы точно снёс его башкой – залил костёр и мог серьёзно обвариться кипятком. Пронесло.
Больше раскачиваться мы ему не дали – поймали и удержали. Отвязываем верёвки, Сержант мычит что- то с квадратными глазами, отряд валяется по земле, сотрясаясь от хохота, Галю тоже пополам согнуло, смеётся до слёз.
- Ну что, Гагарин, говорит, налетался? Сейчас жрать будешь, или вначале морду ополоснёшь? Иди сюда, я тебе горяченького оставила.
………………………………………………………………………………………………………………………………………
Это было последнее лето, когда я пробездельничал целых три месяца на свежем воздухе.
………………………………………………………………………………………………………………………………………
Всё тихо, всё заснежено в далёкой России моей юности. Светит луна, снег настоящий на ощупь, но нагибаюсь, забираю в горсть- и полвека жизни рассыпается между пальцев морозной пылью.
В.В. Набоков.
|
|
16
Как я побывал самозванцем-экскурсоводом
Раннее июньское утро выдалось хмурое, синоптики грозили надвигающейся грозой.
- Ядрены морозы, повяли все розы, их догрызают последние козы! - хмуро напевал я себе под нос, пытаясь найти хоть что-то хорошее в этой прогулке. Прекрасного оказалось довольно много: мимо пролетел Лефортовский дворец, мелькнула живописная чугунная решетка с замысловатыми вензелями, львы и фонтан за ней, а с высоты моста открылся бескрайний вид на реку с брегами, окованными в камень и витой чугун. Вскоре надо мной зашумели могучие кроны лип, дубов и ив, склонившихся над пустынными водами. Слабое подобие Петербурга, зато с горками! Я уложился в пять минут езды и добрался до самого верхнего, глухого угла крошечного парка. Там круглый год бьют родники со дна старинного пруда, а зимой суровые стариканы рубят лёд, лезут в прорубь каждое утро. Там стоит капитальный домик для переодевания, сходни из чистого дерева, чтобы руки-ноги к ним не примерзали. Глубина сразу по пояс, через пять шагов с головой.
Но летняя вода показалась ветеранам слишком теплой и грязной - во всяком случае, никого на берегу не было. И вообще никого в парке мне не попалось по пути, дамы с собачками являются позже. Я сошел на лужайку и облился из прихваченной бутыли, лезть в темный пруд не хотелось совершенно. Но из любопытства набрал в бутыль воды оттуда и глянул на свет - она оказалась абсолютно прозрачной! Ни малейшей мути или соринки. На нюх свежайшая, слегка отдает лесом. На ощупь холодна. Она еще не зацвела! Для июня редкий феномен. Я пустился в плавание.
На середине пруда перевернулся на спину и вгляделся ввысь. Из-за высоких дерев и облаков вынырнуло солнце, я поплыл по освещенной кромке сверкающих вод. Показался большой косяк карасей, метнулся прочь. Мимо проплыла утка с кавалькадой крошечных утят в кильватере. Берега круто вздымались надо мною, в просвете листьев закачался Екатеринский дворец. Вода чиста от пуха, его смыло накануне дождями и прибило к берегу. С верхушек тополей уже слетали первые высохшие пушинки, садились на воду поодиночке и плыли мимо моего носа, сверкая на солнце как величественные парусники. Как можно понять прелесть старинной усадьбы или парка, не купаясь в их прудах? - размышлял я. Что толку бродить по берегу, если в воду запрещено соваться?
Когда я выбрался на берег, опять заволокло тучами, стало холодно. И тут показалась она. На первый взгляд обыкновенная бегунья, с проводами из ушей и в толстых кроссовках. Но у этой девушки взгляд был осмысленный! Живой, наблюдательный и скучающий. А сама она стройна и красива. Так что я не раздумывая предложил ей сыграть в бадминтон, чтобы согреться обсыхая, ракетки с собой были.
Она согласилась, предупредила, что играет плохо, после детства очень редко.
- Так это и хорошо! Чем больше косячит партнер, тем сильнее мне придется прыгать. Для согревания и утренней зарядки самое то!
Она часто промахивалась поначалу, но постепенно разыгралась. Прыгала как тигрица далеко в стороны, спасая волан от падения. Наконец он стал настолько стабилен в полете туда-обратно, что мы разговорились.
Она урожденная петербурженка, но не совсем - из царских пригородов. Историческим центром восхищена с детства, как любой нормальный человек, любит туда приезжать. Но притомившись от великолепия зданий, проспектов и статуй, предпочитает гулять по Летнему саду. А больше всего на свете ей нравится Петергоф. Там бьют фонтаны из настоящей свежей природной воды. По парку, где мы встретились, она бегает просто для фитнеса, он маленький и скучный. Удобно, что рядом с домом.
И тут я внутренне возмутился. Во мне проснулся московский экскурсовод-любитель.
- Как это скучный? Тут драга в прошлом году работала, весь ил выгребли, рыбу запустили, биоту восстановили. Вода как Красном пруду или в Бездонном, ничем не хуже! Лесная, родниковая, без всяких стоков. Плавать восхитительно. И вообще мы сейчас находимся внутри прототипа Петергофа и Летнего сада вместе взятых. Отсюда их истоки - это первый регулярный парк России! Петр Великий мечтал сюда вернуться на старости лет. Своему лучшему архитектору велел обустроить это место. Вот этот пруд, где я сейчас купался - это был накопитель родниковой воды для фонтанов внизу. Они били как в Петергофе, каскадом от дворца. При Петре стройку начали, императрица Анна Иоанновна достроила. Назвала это место по своему имени, Анненгоф, тут и предпочитала жить. Ради него перенесла столицу обратно в Москву. Вот тут стоял её дворец работы Растрелли, там сохранился грот с его колоннадой...
Так наш бадминтон плавно перешел в импровизированную экскурсию, но несколько печальную - какое великолепие тут некогда стояло, но сгорело или сгнило. Нынешним муниципалам просто воображения не хватает всё это легко восстановить, им понятнее класть больше плитки. По ней она резво бежала, а я катил рядом на велике, показывал и рассказывал историю этого российского Версаля. Мне кажется, это гораздо веселей, чем толпой брести за профессиональным экскурсоводом.
Когда я признался в существовании любимой жены, петербургская красавица ко мне охладела.
- А, так вы женаты! Жалко. Я думала, для моей мамы хорошего кандидата в женихи нашла.
Хорошо хоть не для бабушки.
|
|
17
Продолжаю выкладывать рассказы Павла Селюкова, которые по формату подходят к разделу «Истории»
Лепое утро
Пролетарка. Обычная двухкомнатная квартира. В спальню входит девушка. Она сняла с головы расписной платок и держит его в руках. На кровати лежит мужчина. Он только что проснулся и зверски потягивается.
— Исполать тебе, Сашенька!
— Привет, Марина.
— Добре ли почивал?
— Нормально.
— Утро-то какое! Садись, кашкой тебя попотчую.
Завтрак. Саша ест, Марина сидит напротив, подперев подбородок ладонью.
— Вкусно тебе, солнышко?
— Вкусно.
Марина подходит к окну. Из него открывается вид на сосновый бор. Весеннее солнце золотит густые кроны. Неожиданно она громко восклицает:
— Ох, лепо-то как! Красота Божия! До чего же хорошо жить на белом свете! Иди сюда, Сашенька, полюбуйся!
— Я ем.
— А ты все равно полюбуйся! На такую красоту грех не полюбоваться
— Ладно.
Саша подходит к Марине. Встает сзади. Смотрит в окно. Обнимает девушку за талию. Нюхает затылок. Гладит живот. Нежно целует в висок.
— Ох, и любо, милый! Ох, и...
— Всё. Хватит.
Саша возвращается за стол. Марина смотрит на него с недоумением.
— Ну чё ты смотришь, Мара? Весь год по клубам, а как пост — начинается. Полюбуйся, лепо. Нахуй твоё лепо! И кашку туда же. Любо ей! С каких, интересно, пор? Ты стриптизерша, блядь! Я тебя в Пасху боюсь, понимаешь? Христом Богом прошу — завязывай!
Вдруг Саша замолкает и потрясённо говорит:
— «Христом Богом»... Охренеть. Вот что ты со мной делаешь, Мара?
Саша зажимает рот и убегает в комнату. Марина поворачивается к окну и шепчет себе под нос:
— Прости его, Господи, неразумного…
|
|