Анекдоты про лагерь |
203
Родители в начале 80-х вышли на пенсию и тут же взяли большой надел в тайге, где завели ферму с пасекой. Главная прибыль, конечно, шла от пчел, но и животина с птицей тоже хорошо помогали. Родители были родом из поволжских деревень, но прожили почти всю жизнь в большом промышленном городе в Сибири. Как оказалось на этом месте после войны был женский лагерь военнопленных - в основном с западной Украины - занимались заготовкой дерева. Мама первые года обработки грядок находила по кружке монет тех времен. Историй, конечно, было много. Расскажу про кошек, живших на подворье.
Представьте как должны были работать ушастые против грызунов, если мама спокойно в амбаре на полу ставила мешки с зерном, комбикормом и разной крупой, а ведь там, где птица, там сам Бог велел пастись и мышам, и крысам, тем паче в тайге. Я когда ходил косить траву рано утром за несколько километров от фермы, то пару раз обнаруживал там наших кошек - отец говорил, что они ходят на охоту за свежим мясом, т.е. более близко мышей и других грызунов не было.
Но был случай, когда мамуля обнаружила прогрызенный угол мешка с крупой. Возможно какая то приблудная мышка зашла полакомиться. Далее мама берет за шкирку обоих кошечек и с нежным матом тычет ихние морды в отгрызенный угол мешка и оставляет их в амбаре. Естественно, через минут двадцать труп мелкого грызуна лежал на крыльце.
На крик мамы мышка было в миг унесена.
|
204
Лето кадета.
С английским мы уже были на ты: -Ай эм э кадет оф э мэрин скул. Это если бы тобой заинтересовалась англоязычная девушка. Можно было бы еще добавить на романтической волне: - Зэ скул из нот фа фром, зэ сенте оф зэ сити. И про себя: - Кам хиер! Типа, сюда иди, красавица!
Лингафонный кабинет нашего английского дал сбой на столько, что уже за несколько лет до нас в нем не осталось ни одного наушника. Мы готовились к морским путешествиям изо всех сил, зачастую, посредством онанизма. Те из нас, кто онанизмом не маялся, лечились преимущественно бициллином, и очень смешно шагали на строевых, едва тягая за собою, в основном, правые ноги.
То Владивостокское лето казалось особенно приятным, даже праздничным . Все этому способствовало. Благополучное завершение последнего курса, успешное визирование, предвкушение первой загранки, с последующими ништяками, даже желтая пивная бочка, уютно вписавшаяся в дворик между продовольственным магазином, и бурыми от утреннего тумана кирпичными корпусами мореходки.
Кто-то сильно недоработал в организации учебно-воспитательного процесса, и про нашу роту на целый месяц почти забыли.
Это обстоятельство только усиливало летнее очарование. Местные, вплоть до Уссурийска (около ста км.), и те из нас, которые к тому времени обзавелись устойчивыми разнополыми отношениями в самом Владике, если и появлялись, то не надолго.
Оставшиеся в меньшинстве, в полном изнеможении бродили по длинному коридору общежития, свешивали ноги, с подоконников распахнутых настежь окон, купались до одурения, и валялись потом на небрежно застеленных шконках, недвижимые, словно выброшенные на берег морские звезды, некоторые даже в обнимку с гитарами.
Погода шептала. Выходя из под контроля гипоталамуса, по-весеннему гудели гонады или, если хотите – мудя, и жаждали приключений.
Период отпусков отцов-командиров был в самом разгаре, военная служба немногих оставшихся, сводилась к дежурствам, а дежурства к вечерним проверкам расположений учебных рот, на предмет отсутствия в курсантских кубриках легкомысленных прелестниц, и горячительных напитков.
Кроме того, наш строгий и уважаемый нами кэп, навсегда отчалил в Севастополь, оставив роту на попечение улыбчивому дяденьке с погонами капитана третьего ранга, который стал нас стращать исключительно понарошку, а мы его, так-же понарошку, стали бояться.
Из ежедневных обязанностей оставалось, не забыть пару раз в день строем добрести до столовой, поесть за четверых, отсутствующих в расположении роты , помыть за собой посуду, и уже в добром расположении вернуться обратно.
После сытой сиесты мы подолгу мылись-брились, доставали из тайников мятую «гражданку», и не спеша готовились к вечернему променаду.
Была нетанцевальная середина недели, и даже еще не вечер.
Мы с Игорехой, нареченным Хавой, по начальным буквам его фамилии, хотя она и начиналась с «Хова», с необходимыми предосторожностями, выбравшись из бурсы, решили прогуляться по Спортивной набережной.
Истинная цель подобных прогулок была настолько очевидна и прочувствована, что даже никогда не упоминалась вслух. Вслух упоминался только предлог- попить пива. Что мы и не преминули с удовольствием осуществить, стоя, всосав по две кружки Жигулевского предлога за набережным столиком Спортивной набережной.
Таким образом, расположив себя к приятным знакомствам, наш небольшой ебальный патруль выдвинулся на охоту.
Патруль был небольшим не только количественно, и на готовых к спариванию животных самцов мы были похожи едва ли.
Я, при своих ста семидесяти пяти, весил шестьдесят три килограмма, и оттого казавшейся изможденной, хоть и миловидной физиономией с мечтательным взором, напоминал, страдающего глистами юного Блока.
Игореха, еще на пяток сантиметров ниже меня, тоже не был толстым, но не без особенностей. При общении с дамами, словно боясь встретиться с ними взглядом, он манипулировал глазами наподобие кальмара, отчего казалось, что сношаться, он хочет пуще остальных.
Когда организм особенно настойчиво требует беспорядочных половых связей, вожделенные объекты попадаются исключительно порядочные. Только с возрастом начнешь замечать, и недоумевать, как не ко времени из коконов целомудренных девственниц, вылупляются сонмы шлюховатых подруг и жен.
К тому моменту, достаточно настрадавшись от подростковых платонических любовей и разочарований, мы искали последних.
Вечер оказался фартовым.
Пара юных барышень любуясь закатом у бетонного парапета набережной, словно уже ждала нас. Теперь не уверен в «словно» либо «уже».
Одноклассницы только выпустились из школы, и были младше нас на три-четыре года. После стремительного знакомства, трогательные выпуклости и милые улыбки их обладательниц, уже вовсю, казалось, кричали нам, скорее знакомится ближе.
А от того варианта, который они предложили немного погодя, нам вообще крыши снесло:
-А давайте! - говорят девушки, звонким дуэтом перебивая друг-дружку:
- На Тавайзу, на две ночи…- Мы помотали башками сбрасывая восторженное оцепенение.
- С палаткой!- добили они.
-И водкой! – Водрузили мы сливу на это сказочное непотребство.
Был, правда, маленький осадок в виде одноклассника, которого они упорно протаскивали на наше рандеву. Но о нем мы постарались скорее забыть, тем более что преподносился он нам, исключительно в виде друга, и той «отмазки» – что они будут под присмотром, перед строгими родителями.
Чуть ли не подпрыгивая от возбуждения на обратной дороге, мы начали обратный отчет послезавтра. Тогда же и поделили девчонок. Хава предусмотрительно выбрал себе ту, что казалась поглупее, я не возражал. Назовем ту Дуней, а вторую наречем Дашей, к тому же она была гораздо симпатичней.
Выход был назначен на пятницу. Согласно уговора, дамы обеспечивали кампанию продовольствием и палаткой, мы же поручились за релаксацию и глубокое похмелье.
За день до отправления ко влажным и горячим побережьям Уссурийского залива, большая черная сумка была укомплектована четырьмя казенными одеялами и полотенцами. Ее мы заранее утащили из бурсы дабы не спалиться в самом начале пути, и зарядив по дороге русской-народной, оставили в камере хранения ЖД вокзала.
Не забыли и про запас винища для барышень.
Доселе невыносимый бурсовский «подъем», с трудом дождался утра, и радостно скинув нас со шконок, запустил в похотливую экспедицию.
Девчонки не обманули, и к назначенному часу уже встречали нас с сумками на автовокзале. В числе встречающих был и юный хмырь, которого они давеча анонсировали.
Ну как хмырь, худощавый парнишка Андрей хмурым, конечно, был. Хотя, с другой стороны особо веселиться, в противовес двум потенциальным ебарям его подруг, у него и не было причин.
Неторопливая езда расхристанного автобуса по пыльной шоссейке, разогрела до температуры двигателя его заднее сидение и все, что у нас с Хавой было внутри, основательно притупив либидо, и торжественность прибытия к побережью:
-Леха там заебись! – первым вылез из пыльных кустов Хава. Там оказалось сносно, хотя уже и сильно насрано, и наблевано, еще задолго до нас.
Всосанный в пути из под заднего сиденья автобуса дизельный выхлоп, бутылка портвейна на двоих, принятая с самого утра для решительности, и совсем уже близкий запах моря кружили наши с Хавой головы, немного тошнили, и поэтому пешая прогулка до самого песчаного побережья в памяти особо не отложилась.
Бухта в которую мы шли, называлась в народе Три Поросенка.
Сразу по прибытии, Хаву озарило закопать в соседнем дохлом ручейке, для охлаждения, весь наш боезапас, что мы и не преминули исполнить, выбрав самое глубокое его место, с трудом запихав бутылки в ручей, и замаскировав их булыжниками в метрах семидесяти от нашего предполагаемого лагеря.
Палатку ставили со знанием дела, я со своим, Хава с таким же. Металлические, 20-ти сантиметровые колышки для растяжек, идущие в комплекте с палаткой, легко входили в рыхлый песок, но еще легче из него выходили.
А с собой ни ножа, ни тем более топора – нас не учили на пиратов. С еще большим трудом, даже в полном безветрии, придав палатке, задуманную производителем геометрию, мы заслуженно накатили, и постарались подпоить барышень.
Барышни подпаиваться не спешили, и ушли вдвоем плескаться в море , куда уже совсем не спешили мы. Андрюха остался с нами.
Немного погодя.
-Смотри, - указал я Хаве, налитым стаканом на палатку, в которую на четвереньках заползала его избранница, щедро открывая прекрасный, задний вид. Хава выдохнул, и опрокинул свой:
- Первый пошел! – Прошептал он, на ходу отряхивая трусы от песка.
Хава крадучись, сделал несколько шагов к палатке, и упав перед ней на четвереньки, обернулся ко мне.
Я подбодрил его жестом энергичного лыжника. Хава блаженно раздвинул в стороны глаза, и полез ебаться.
-Ну че? – молча, кивнул я Хаве через несколько минут, когда он с красной мордой выползал обратно.
Хава закатил глаза, и разочарованно повертел головой.
Пока его организм обратно всасывал кровь, из не пригодившегося органа, Хава молчал. Молча и накатил.
- А тебе нравится кто из девчонок? – обратился я к Андрюхе, непринужденно пытаясь выяснить скрытые мотивы его присутствия.
-Я бы им обеим вдул!- вдруг, легко признался, безобидный с виду Андрейка, прикуривая сигарету, - но они, по-ходу, лесбиянки, - закончил он, затянулся, и посмотрел вдаль.
Мы с Игорехой хотя и не курили, но немного охуев от неожиданной по тем временам экзотики, посмотрели туда-же.
-Видел однажды, как они сосались, - продолжил Андрейка.
-А хули ты молчал?! – очнулся Хава.
-А вы не спрашивали.
-А че с нами-то поехал, охранять?- Уже безразлично поинтересовался я.
-Водки попить.- Не моргнув голубым глазом, повернулся ко мне Андрей.
-Хуй тебе, Андрейка, а не водки! – начал, было, Хава, но на секунду задумавшись, потянулся к бутылке:
-Хотя… давайте! - он наплескал в три стакана, причем двойную дозу Андрюхе, и поднял свой:
-За блядей!
Остаток дня оказался не примечательным , мы разожгли костер, накормили мокрых лесбиянок их лапшой, с их же тушенкой, исполненными по-флотски, и немного загрустили. Смеркалось.
Барышни изъявили желание потанцевать на импровизированной дискотеке в соседней от нас бухте, но нас особо не приглашали. Мы было увязались за ними в потемках, даже прошли по грунтовке свозь лес километров пять, но снова не встретив должного внимания к нашим персонам, отстали, и вернулись назад. Андрейка пошел дальше.
-Чет я заебался, - сказал Хава, накатив перед палаткой очередную порцию, и залез внутрь.
Я бы мог, конечно, нафантазировать про то, как мы с Хавой в сердцах оттрахали все побережье, но не стану – и так вывалился из формата.
Мне спать не хотелось. Я сидел на песке, возле костерка, наблюдал за утопающем в море, прошедшим днем, и лениво рассматривал побережье.
Утыканное сплошь палатками, в обе стороны размашистой бухты, побережье подсвечивалось костерками, фонариками, тихо звучало прибоем, обрывками разговоров, вскриками и двигалось силуэтами, держащихся за руки пар на фоне все еще светлого моря. Когда уже совсем стемнело, я услышал гитару, выкопал из ручья стеклянную гранату, и пошел на звук.
Звук шел от костра за которым возвышалась огромная военная палатка.
-К вам можно? – Подойдя ближе, и заметив двух огромных овчарок, лежащих в светлом круге поляны, я окликнул компанию, и поднял над головой гранату. Мне в ответ, приглашая, приветливо замахали пару парней и несколько девчонок.
-А эти не против? – я кивнул на овчарок, и неожиданно почувствовал, как кто-то сзади посреди спины мягко подтолкнул меня к костру. Я обернулся вместе со своей оторопью, и оторопел еще сильнее. Это была третья овчарка.
Я с начала школы, рос вместе с нашей не мелкой лайкой Вегой, вместе мы и повзрослели. Потому собак особо не опасался, но это было нечто. Она была ростом с крупного пони, огромной башкой и крокодильей пастью, которую и раззявила, выбросив на сторону полуметровый язык, улыбаясь, и явно радуясь, произведенным эффектом.
-Ух ты ж, бля!- Только и смог я сказать, под дружный смех компании. Компания оказалась кинологической, а свою стоянку они прозвали Лагерем Трех Псов. Они явно скучали.
Я познакомился за руку со всеми, как всегда не запомнив ни одного имени, опрокинул щедро налитую рюмку, перемолвился парою фраз с рядом сидящими, прослушал пару бесталанно исполненных, беспризорных песенок от одного из парней, и протянул руку к гитаре: -Можно?
Мой фрустрирующий организм, отдельно от меня самого, принял стратегию здоровой толерантности, немного завис, неожиданно став мотивосообразным, и выдал на гора квинтэссенцию того, что под собою подразумевает понятие «сублимация».
Я запел.
Не, пел то я всегда – вся родня поющая, с украинскими корнями. И в хоре мальчиков пел и на уроках сольфеджио в музыкальной школе по классу баяна), в бурсе, уже под гитару, но подобных концертов в моей жизни случилось, пока, только два. Этот был первым.
Начал я со «Старого корабля» Макаревича. Чуваки, ревниво смотревшие на меня в самом начале, по моим, закрытым во время исполнения песни глазам, справедливо осознали, что на блядском поприще я им не конкурент, со второго припева они начали подпевать, и еще громче стали подпевать девчонки.
Я уже упоминал, что был хорош?!
Потом я еще и заговорил, ответив анекдотом на анекдот одного из чуваков, и импровизировал с ним анекдотический баттл, перемежающийся хоровыми шлягерами.
Ко мне льнула одна из девчонок, сидящая совсем близко, но она мне показалась немного широковатой.
Я всегда опасался плотных дам, это когда в медленном танце вместо ребер спины прощупываешь утянутую лифчиком упругую гусеницу, которая может легко утянуть на дно.
Ну еще и эта, как её, сублимация уже совсем не давала спуску. Я был в ударе!
Кончил я поздно ночью, под каплями дождя и шумом начинающегося шторма, попрощался, и ушел спать.
Судя по тому, как я втискивался между телами в нашей палатке – потерь личного состава не было, и до пробуждения, уже больше ничего не слышал.
Пробудившись во мгле, я отлепил от своей физиономии мокрую, палаточную ткань, вытянув руки вверх, увидел свет, перегруппировался, и осознав диспозицию, пополз на четвереньках в сторону своих ног.
Выползая из убежища на карачках, вступил ладонью в чью-то вчерашнюю лапшу перед самым входом, да так смачно, что чуть не ответил ей взаимностью.
Огляделся.
Так-же, в обе стороны от меня, простирались бесчисленные множества, стоящих палаток в отличие от того, что явилось передо мной.
Передо мной был пустырь, посреди которого из под мокрой ткани выступали четыре человеческих барельефа на фоне моря. Стало смешно. Это ж я так устроил ночлег.
Тот, который считал себя следопытом, охотником и Дерсу Узалой совместно с Арсеньевым и всеми главными героями Фенимора, мать его, Купера, искал женьшень, и разводил костер с одной спички в метель.
А когда я похмелился, развел костер и приготовив чай, лег на барельефы поперек, стало вообще весело.
Мы вернулись в бурсу на третий день. Как прошел второй день на побережье, в памяти не отложилось. Вынули из вокзальной камеры хранения форму и переоделись, оставив там-же гражданку.
Выныривая из-за угла корпуса, неожиданно встретили нашего улыбающегося дяденьку-офицера, который добро прищурившись назвал меня по фамилии и поинтересовался:
-Что-то я тебя давно не видел?!
-А вот, - показал я ему большую сумку в руке:
- В магазин ходили!
У этой истории случилось не большое, но неожиданное продолжение.
Где-то через год, но уже осенью, я к тому времени вернулся из очередного рейса, а другой мой друг, Толстый, стоял в ремонте в Находке, и приехал во Влад меня встретить.
Гостиницы как всегда во Владе были забиты, мы искали где переночевать, и не знали, что выбрать.
По старой памяти в пустующую бурсу, на голых панцирных сетках, или экзотику в просторных ларях овощного киоска, на пересечении двух центральных улиц, которые мы уже присмотрели (другая история).
После традиционного «кабака», решили прогуляться по набережной и заодно определиться с ночевкой. Идем почти в полной темноте, навстречу нам такие-же гуляющие. Я чего-то рассказываю Толстому, он мне, смеемся иногда.
И вдруг в из темноты девичий голос:
- Леха, ты?!
-А ты кто? – Я пытаюсь в темноте рассмотреть лицо.
Она мне называет имя, которое по обыкновению я тут-же забываю, и добавляет:
- Прошлым летом, Тавайза, Три поросенка, Лагерь Трех Псов!
-Ебт! А как ты меня узнала?
-По голосу!
Продам билеты на третий концерт, надеюсь, промежуточный. Про второй напишу.
И про мораль еще, если крепко зажать яйца в кулак- можно стать не плохим артистом!
|
|
206
Прочитал, только что, историю о водителе, который подобрал женщину с детьми, презрев вопли жены своего начальника.
Вспомнилась история, которую рассказал как-то муж моей мамы. Он москвич, 1932 года рождения. В августе 1941 года, вскоре после того, как немцы начали бомбить Москву, их класс вывезли куда-то в пионерский лагерь, где-то неподалёку от Ясной Поляны. Прожили они там пару месяцев, а в октябре 1941 года немцы прорвались туда... Бывшие с ними воспитательницы метались в панике и не знали, что делать, когда директору лагеря, удалось тормознуть какой-то штабной(?) автобус. Бывшие в нём военные выслушав его(её) и коротко переговорив между собой, стали быстро закидывать ребят в автобус и велели солдату-водителю гнать изо всех сил...А сами остались там...Прикрывать...Ещё он рассказывал,что километра через полтора, метрах в 300 от дороги, по которой они ехали, появилось несколько танков,судя по всему немецких,в одном из которых повернулась башня, а из люка высунулся танкист, но стрелять,почему-то не начали...
А военные наши остались там,умереть за абсолютно чужих и незнакомых им детей...
|
|
209
Я переехала в США меньше года назад и сразу стала пользоваться Фейсбуком. Когда у меня началась тоска по родине, я нашла группу эстонце в Северной Америке и сразу же вступила туда. В один из дней я листала ленту и обратила внимание на пост о том, что стартовал поиск эмигрантов из Эстонии, которые приедут в страну и расскажут свою историю, программа называлась Back to our roots (или Назад к своим корням). Меня это заинтересовало, так как я имею за плечами опыт двух переездов в другие страны, опыт развития карьеры графического дизайнера. В тот же день я отправила свою заявку на участие. А через месяц получила приглашение и сразу же взяла билеты до Таллинна.
В глубине души я чувствовала себя героем книги Пауло Коэльо Алхимик. Я более 10 лет не живу в Эстонии. И мне предстояло снова вернуться на родину, но уже другим человеком. В Таллинне живут мои родители и бабушка. Они живут в той же квартире, где я выросла. Я эмигрировала из Эстонии когда мне было 23 года и конечно, большая моя часть жизни прошла здесь. Сейчас я живу в Чикаго, США. Поразительно, насколько сильно разбросаны эстонцы по всему миру - США, Канада, Гватемала, Колумбия, Аргентина, Бельгия, Швейцария, Швеция, Ирландия, Россия.
Уже в аэропорту я встретила одного из участника группы «Назад к своим корням» Эрки, я видела его фотографию в нашей группе на фейсбуке, а также я знала что мы летим одним рейсом из Чикаго. С остальными участниками группы мы встретились уже в центре Тарту, откуда отправились на юг Эстонии в Сетомаа. Я была в этой части Эстонии когда заканчивала художественную школу. Но это было очень давно.
Наша первая локация была как из миров Толкиена – аккуратные маленькие бревенчатые домики с папоротником и мхом на крыше, маленький пруд и речка рядом. Хорошее спокойное место, где наша группа начала знакомиться друг с другом. У меня было ощущение что некоторых ребят я как будто знала очень давно. Особенно я сблизилась с ребятами из Северной Каролины – их было 4 человека из одной семьи, они приходятся друг к другу двоюродными братьями и сестрами.
Здорово было снова окунуться в историю народности Сету. Особенно мне понравился мастер-класс по традиционным танцам Сету. В этой местности очень много необычных вещей, таких как пещеры Пиуза, огромная стена из оранжево-красного песка, холмы, летучие мыши и замки. Песок в этой местности иногда красного цвета, из-за содержания в нем железа. Но благодаря своим свойствам и качеству этот песок – отличное сырье для изготовления стеклянной посуды, бокалов и бутылок. Мало кто знает, но большинство стеклянных изделий в России сделано из эстонского песка, так и появились пещеры Пиуза. Они образовались после добычи сырья.
Во время смены локации мы остановились у берега реки, нам предстояло сплавляться на каноэ вверх по реке. Я была взволнована, это был мой первый опыт. Надо сказать, это было целое приключение, грести надо было 11 км. Или около 4х часов пока мы не достигли водяной мельницы. На нашем пути встречались упавшие деревья, пороги из больших камней, а также домики, утки и живописные песчаные обрывы. Руки мои устали сильно, так как я была на носу каноэ и помогала нашей команде избегать препятствий в воде, я же говорила им когда и куда грести, так совпало, что Эрки (из Чикаго) был тоже в нашей лодке из 3-х человек. Все это время мы болтали на эстонском и английском и я потихоньку начала вспоминать эстонский язык. Я его понимаю, но не говорила больше 10 лет.
Ну а после поездки – вкусный кофе на заправке и наш путь лежал в Тарту. В этом городе я была несколько раз, но очень давно, первый раз я посетила этот студенческий город еще будучи школьницей, а второй раз когда покупала свою первую машину.
Очень мне запомнился музей АНАА – это нечто потрясающее, он намного интереснее музея Science and Industry Chicago, здесь есть развлечения как для взрослых, так и детей. Очень познавательно.
Тарту отличный город для студентов, он маленький, но очень уютный. Стоит отметить Эстонский национальный музей. Эстония – очень продвинутая страна в плане IT. Так билет в руках не просто билет, а как флешка, ты можешь записать на нее информацию об интересных экспонатах и потом зайти на сайт и изучить информацию более глубоко.
Под Кохтла-Ярве мы посетили еще одно место, в котором я была очень давно. Здесь развернулся настоящий музей – это шахты горючего сланца. Мы спустились в подземелье, прокатились на поезде для шахтеров и изучили как добывали горючий сланец. Это очень тяжелый труд в суровых условиях. Техника огромных размеров, шумная, а также добыча сланца всегда сопровождается большим количеством воды из-за подземных течений. Работа шахтеров оценивалась в количестве собранного сланца в килограммах за день. Поэтому чтобы быстрее собрать сланец, породу вначале подрывали динамитом, а потом по пояс в воде шахтеры бежали собирать сырье. Не редко кто после этого болел. Подземные воды очень холодные, Эстония не Майами. Люди кто работал там – настоящие герои. После экскурсии мы обедали прямо в шахте, нам наливали из половника суп, дали булочку и компот. Была и забавная история от шахтера-экскурсавода. Он рассказал, что очевидно, в шахте нет туалета. Если сходить по маленькому проблемы не было, то когда нужно было по-большому - ходили в той части породы, которую собирались подрывать. А потом просто взрывали.
Самый высокий водопад нам увидеть не удалось – лето не было дождливым. Зато мы спустились к морю и там я нашла пару камней с окаменелостями – ракушки, водоросли, фрагменты застывших костей. Я подобрала пару деревяшек, от морской воды они стали серыми, также пару небольших камней с окаменелостями. Мне хотелось взять на память то, что будет мне напоминать о родине.
Локации менялись очень быстро и вот мы уже в великолепном парке с многовековыми деревьями, розами и усадьбой. Замечательный парк Ору на востоке Эстонии. Никогда в нем не была и прогулялась с большим удовольствием.
Наш путь лежал в дом отдыха на берегу озера Пейпси. Говорят что здесь можно увидеть северное сияние. Эта локация была моей самой любимой. Природа здесь какая то удивительная. А какие яркие звезды, я впервые за много лет увидела млечный путь. Я насобирала коллекцию ракушек на берегу, которые потом подарила Анни, она свои потеряла и очень расстроилась. Здесь же мы начали погружаться в создание презентации наших историй - почему иммигрировали мы или наши предки и какие корни нас связывают с Эстонией. Условно нас разделили на 3 группы: иммиграция до второй мировой войны, иммиграция во время второй мировой войны, иммиграция по любви и для улучшения жизненных условий. Моя история такова, что я могла бы входить во все группы. Сестра моей прабабушки эмигрировала в 1938 году в Германию и оттуда в США. Мои прадедушка и прабабушка жили в маленькой деревне и во время войны пережили две оккупации. Я же эмигрировала по любви в Россию и потом моя семья эмигрировала в США по работе. У меня виза для талантливых людей и сфера моего таланта - графический дизайн.
С этого момента со мной стали происходить странные вещи. Я очень сильно почувствовала историю печальную своей семьи. Мои прабабушка и прадедушка пережили на себе невзгоды второй мировой войны. Моего прадедушку Август-Эдуарда, учителя музыки, ветерана Первой мировой войны, человека без одной ноги, депортировали в Сибирь из-за доноса что якобы он убил русского солдата. Он уедет и больше никогда не увидит свою семью. Прабабушка, его жена, Адель-Юлиетта была выслана в Сибирь с двумя дочерьми(моей бабушкой и тетей) как жена врага народа. Дом заняли доносчики, хутор и все что было отобрали. Сейчас открыты архивы и можно прочитать протоколы допроса Августа-Эдуарда. Он знал немецкий(отец был немец) и русский, во время оккупации немцев прапрадед был переводчиком между немецкими офицерами и сбитым советским летчиком. Летчик предпочел застрелиться, но не сдаваться. А мой прапрадед был человеком справедливым и эмпатичным, он его по-человечески похоронил. По деревне поползли слухи. Оккупация сменилась советской, и доносчики солгали, они указали на дом Августа-Эдуарда и сказали что он убил советского солдата. Жена осталась без мужа и дома, пережила не самые простые 10 лет в Сибири, но потом была помилована новым советским режимом и вернулась в Эстонию. Но уже не в свой дом, а к родственникам.
Сейчас, как жена, и как свидетель тех событий что происходят в мире я понимаю ее историю как никогда. Бабушку, дочку моих депортированных прадедушки и прабабушки, которая прожила 10 лет в Сибири и безупречно говорила на русском я помню, но она рано умерла, мне было годика 3. Я очень много плакала и мне очень хотелось обнять моих родственников и сказать им что я их люблю.
Презентация была закончена и ждала своего дня Х в Таллинне. 20 сентября в музее оккупации мы расскажем каждый свою историю.
А пока - мы идем 5 км по деревянной дорожке посреди болот. Удивительные пейзажи с карликовыми деревьями, легкий туман и я как будто героиня из фильма Сумерки. Это был интересный поход.
По пути в Таллинн, со стаканчиком вкусного кофе в руках и конфетами фабрики Калев я смотрела в окно. Я очень люблю поездки в автобусе по Эстонии, мне очень хотелось, чтобы она не заканчивалась.
Ребята придумали смешные номинации и путем голосования мы выбирали призеров. Я стала лауреатом номинации “человек, который всех удивляет”. Честно говоря за эту поездку я сама от себя была удивлена. Все внутри у меня было перевернуто с ног на голову. Я почувствовала зарождение новых эмоций, которые были мне до сих пор не знакомы.
Таллинн мой родной город, я знаю здесь каждый двор. Но город растет и меняется, он очень современный с большим количеством офисов, компаний и развитым публичным транспортом. Здорово было посетить офисы компаний Wise по международным переводам и офис e-eesti. Я узнала для себя много нового по части дигитальных услуг, а также что можно переехать в Эстонию и найти работу в этом секторе. Я знаю что несколько ребят серьезно заинтересованы в переезде в Эстонию.
С большим трепетом я ждала экскурсию в Эстонскую Художественную Академию. В 2011 году я ее закончила и получила специальность графический дизайнер. Это самое лучшее образование! Кто бы мог подумать потом, что я стану востребованным специалистом, лучшим графическим дизайнером России и получу национальную и международные премии!
Мне нравилось место, где мы остановились в Таллинне - прямо у моря, где каждый вечер из окна номера я видела светящиеся паромы, двигающиеся в Хельсинки или Стокгольм.
20 сентября музей оккупации закрылся в 18 часов для специального мероприятия, а именно - нашей презентации “Назад к своим корням 2022”. У нас были специально приглашенные гости и мы. группа из 25 человек. Я готовила презентацию всей группы, выступали мы по очереди. Когда подошла речь моей части, в горле встал комок. А дальше читать я уже просто не смогла, слезы лились ручьем. У меня было ощущение, что мои прабабушка и прадедушка стоят рядом, как будто они положили мне руку на плечо и сказали - спасибо, что ты рассказываешь нашу историю. Как будто таким образом я их освободила на волю. Я прожила их историю через себя, что значит оказалась в их ботинках. Знаете я считаю что успешен тот человек, кто знает свои корни и помнит о них. И я о своих тоже помню.
И все, как будто в небо взлетел воздушный шар. Я думаю что мне нужен был этот опыт, я взглянула на мир другими глазами.
Наш лагерь подошел к концу, мы обменялись подарками и адресами, каждый улетел в свой город. Мы настолько сильно объединились, что первое время я ощущала одиночество и тоску. У меня еще было пару дней в Таллинне, которые я провела со своей семьей и купила запас любимых шоколадных конфет Маюспала, кофе и другие сувениры. Впереди меня ждал трансатлантический перелет в Чикаго.
В этой поездке я нашла много классных друзей, получила жизненный опыт, узнала новые грани своей личности. Это очень интересный опыт. Я пишу это сейчас и снова погружаюсь в эти эмоции. Что я могу сказать - я горжусь быть частью истории, культуры и национальности Эстонии.
Спасибо что дочитали.
Фотографии, бабушка
https://disk.yandex.ru/i/Ft92Vfst21BjlA
Прадедушка и прабабушка в день из свадьбы 20 февраля 1938 года
https://disk.yandex.ru/i/s8TANADaqO-URw
|
|
210
Про спасение на водах - 6
Не от автора этой саги, а от ее благодарного читателя. Свое вспомнилось. Мне тоже довелось однажды спасать в воде человеков. Если это можно назвать водой, а нас в том состоянии человеками.
Это был 1984. Мы студентами начальных курсов всё лето строили грандиозный свинарник среди уссурийской тайги. Не такая уж и глушь, дороги вокруг и Уссурийск недалеко, а под боком деревня Раковка. Мудрые архитекторы отвели место для мегасвинарника чуть на отшибе, на пустошах, чтобы не воняло на обитаемые местности.
В категориях автомобильной езды от нашего палаточного студгородка до свинарника было минут 15, до Уссурийска с полчаса, все эти шоссе нам были прекрасно известны и многократно изъезжены. После месяца работы чувствовали себя старожилами-аксакалами.
Но, получив первый аванс прямо перед выходным днем, мы слегка одурели от счастья и отправились всей гурьбой в ближайшее сельпо села Раковка.
Там обнаружили полное отсутствие пива и водки, зато стояло несколько ящиков прекрасного венгерского вина Токайское, нежно-золотистого цвета. Черт его знает, как оно там оказалось, может местные власти решили спасать своих совхозников от алкоголизма переключением на благородные вина. Мы реально охренели и скупили весь запас токайского.
Пока грузили его в рюкзаки, вернулись и самые бойкие ходоки, посланные по всей деревне, с картошкой и свежезабитым гусем. Добыли ли они его методом Паниковского или купили за баснословные деньги, мне осталось неизвестным. Моя миссия была снять девиц, какие найдутся, разговорить их, развеселить и увлечь на нашу пирушку. Миссию эту я позорно провалил, хоть и очень старался. Обежал весь раскидистый поселок, типа занимаясь кроссом, но никого не обнаружил, кроме сердитых старушек. Прекрасные девы если и были в этих местах, то все от меня попрятались. Изредка попадались суровые парни со взглядами, обещавшими нехилые пиндюли.
Потом мы всем табором отправились на дальнюю поляну в лесу у речки, разожгли большой костер, на золе испекли свое барбекю и распробовали токайское.
Будь это нормальная гетеросексуальная компания, пары жизнерадостных девиц было бы достаточно, чтобы зафиксировать нас на месте. Все бы выпендривались, пели и плясали, наяривали бы на гитарах и гармошках, хохмили, купались бы в речке и так далее. У самых бойких это могло бы закончиться счастливыми браками или восхитительными легкими романами. Остальные бы вымотались прямо у костра и мирно пошли бы спать домой.
Но в однополой среде студиозусов всё пошло не так. Самый романтический бабник, набравшись токайского, забрался на высокую березку и оттуда горько плакал, покачиваясь на суку, читал свои стихи звездному небу. Остальное сообщество довольно быстро пришло к выводу, что начало вечера было конечно прекрасно, подкрепились и слегка подогрелись, но - раз нормальных баб тут нет, что нам мешает прогуляться в Уссурийск? Это большой, стотысячный город, не одни же мужики и старушки там живут.
Мысль эта пришла нам в голову практически одновременно, коллективный идиотизм вообще заразителен. Кончились печеная картошка и гусь, запасы токайского почти исчерпаны - что нам тут еще делать? Сельпо Раковки закрыто, жители легли спать. И где же нам быть в этот прекрасный вечер, как не в Уссурийске? Там бабы, бани, водка, танцы, пожрать наконец чего-нибудь можно купить, под душ сходить - хоть что-то из этого набора там обязательно найдется!
Пессимисты вернулись в наш палаточный лагерь, оптимисты в числе десятков трех взяли и пошли.
Брести по шоссе нам показалось беспонтовым, пыль глотать от проносящихся мимо машин. Вряд они ли возьмут на борт такую ораву бухих студентов, а вот милиция повяжет быстро. То ли дело шагать по диким полям и лесам на свежем воздухе!
Кто-то вспомнил широкую грунтовую дорогу недалеко от нашей поляны, ведущую в направлении Уссурийска, по ней мы и направились.
Грунтовка эта оказалась ведущей к сенокосам и лугам, мало-помалу разветвлялась и сужалась вплоть до тропок, заканчивавшихся тупиками на месте бывших и еще не убранных стогов. Полная тишь и тьма вокруг на версты, луна упорно не всходила.
Долго мы блуждали по этому лабиринту, и уж решили возвращаться обратно, но самый зоркий из нас заметил вдруг вдали огонек! Как раз в направлении Уссурийска! Огни большого города поманили нас с новой силой. Мы двинулись к свету напрямик, невзирая на препятствия.
Тропы постепенно сменились топями, гатями, мы вооружились слегами. Кто-то периодически проваливался в трясину, мы и вытаскивали, и сами проваливались. Кто там был Мазай, а кто Герасим, кто Муму и кто зайцы - хрен было разобрать в кромешной тьме. Барахтались и орали все. Если бы погас единственный имевшийся у нас фонарик, перетопли бы нафиг.
Но одинокий огонек цивилизации с каждым шагом становился всё ближе, горел уже яркой звездой. Ближе к утру мы добрели наконец до него, на грани физического и морального истощения. Нам очень хотелось вымыться, высушиться, согреться, съесть чего-нибудь и провалиться в глубокий сон. Какие уж тут бабы.
Огнем в ночи оказалась сторожевая будка при тот самом свинокомплексе, который мы строили уж месяц с рассвета до заката, порядком от него осточертев. Сторож ээ, сильно удивился, что мы пришли на работу так рано, да еще в выходной день. Пешком со стороны болот, считавшихся гиблыми. Комсомольцы-энтузиасты. За ночь похода мы успели протрезветь совершенно, но изрядно вымазались. Видом своим напоминали будущих питомцев этого сооружения.
Путь, нами пройденный за ночь, составлял всего километров 15. До заветного Уссурийска было еще шагать и шагать. Мы категорически отказались от этой затеи, решили возвращаться по шоссе.
Сторож был милосерден, заварил крепкий чай с сахаром и лимоном, несколько раз кипятил для нас чайник. Приглядевшись и послушав нас, достал увесистый шмат сала и бутыль самогонки, раздал пару замасленных толстых бушлатов. В них мы грелись поочередно.
Всё это подействовало живительно - на нас нашло вдохновение. Захотелось оставить память об этом путешествии. Взяли мешок цемента, нашли чан, добавили воды, песка и щебня, вставили арматуру и соорудили в сторонке за лесополосой скульптуру в виде фаллоса, горько вздымающегося метра на два. Работали добросовестно, надеясь, что сами посетим вновь эти места где-нибудь на пенсии, а археологи будут потом столетиями ломать голову над этим артефактом.
По пути домой хмуро распевали хором "Широка страна моя родная, много в ней епических болот!"
В целом от этой прогулки осталась радость, что не утопли в трясине.
P.S. Бетонный хер через сутки основательно застыл и был обнаружен начальством. Самим же пришлось его раздалбливать отбойными молотками и кувалдами.
P.P.S. Болото - это одно из агрегатных состояний воды. Равно как и пиз.еца полнейшего.
|
|
211
Август 2018 года. Едем с женой на несколько дней порыбалить в наши заветные места на севере Волгоградской области.
На заправке при подъезде к г.Серафимовичу замечаю диво дивное в наших местах - Паджерик с красными дипломатическими номерами.
Каково же было удивление, когда обитатели его сами подошли ко мне, увидев нашу рыболовную амуницию.
Англичане, он некрупный служащий в посольстве, жена филолог, по возвращении на родину будет кое-как преподавать русский. Ну и пацан их мелкий лет 6-7.
Путешествуют по российской глубинке в своём отпуске, увлекаются рыбалкой.
Просят взять с собой, где ловится и красивые места.
Объясняю, что едем в глушь, туда, где волки срать бояться.
Смеются, жена записывает выражение, они всё равно увязываются с нами.
По приезду тактично встали метрах в 120 от нас.
Он спиннингует, мелкий на фидер, жена организует лагерь.
Я наловил живцов, забросил донки на хищника.
Стемнело, моя жена кемарит в машине, я всю ночь сижу, время от времени доставая подсёкшуюся рыбу.
Вдруг уже после часов двух, наверное, слышу топот - подбегает англичанин:
- Сосед, оньи пришльи СРАТЬ!
- Кто пришёл?
- Волки!
И в этот момент слышу с их стороны такой хриплый лай/хрип/рык, что сомнений, что это явно не собаки и не еноты, не остаётся.
Офигетюшки! Из оружия только стреляющий электрошокер в расчёте на уж совсем пьяных "поджопников", но у него мощность сугубо разрешённая... Палками отбиваться?
Только хотел ему сказать, чтоб запирались в машине, и тут... раздался выстрел. Потом второй, третий, и пальба переросла чуть ли не в канонаду.
Кричу: "Ложись, это охотники, а то заденет!" - и мы оба рушимся на землю, лежим, закрыв голову руками, даже когда всё относительно стихло.
Из оцепенения нас вывел... голос мелкого пацана (перевожу): "Папа, у меня петарды закончились, волки больше не придут?"
Короче, какие там волки - мы до утра даже ни одной птицы не слышали, кажется, даже черви на дальний кордон деранули...
Клёв тоже на какое-то время прекращался, но потом нормализовалось.
Самих зверей я не видел, но рык их запомнился надолго.
А ещё запомнились глаза сельской продавщицы, которая на следующий день, посреди лета продавала взрослому небритому дяде новогодние детские забавы.
Вы как хотите, а у меня петарды и зажигалка теперь на рыбалке всегда в ближнем кармане.
|
|
212
Произошла со мной вот такая оказия, буквально 4 дня назад. Честно скажу, прочитал бы я это где нибудь, сам бы сказал - выдумка и мимоза, но жизнь, бывает, преподносит и сюрпризы. Так что, пишу, можно сказать, по свежим следам.
"Ханукальная История".
Вместо предисловия.
Лет 6-7 назад, я спросил у деда:
- А что самое страшное ты видел на Войне?
Я знал, повидал он всякое. Из расстрельной шеренги после неудачной высадки у мыса Хрони, плена, фильтрационного лагеря, атак, проходов на минных полях, форсирования Немана, боя с власовцами, и очень многого другого было, что выбрать.
Подумав он ответил.
- Наверное, когда наши самолёты разбомбили наш же госпиталь у переправы через реку Муданьцзян. Хотя нет... - он снова задумался на пару минут. Видно было, он вспоминает нечто, что хотелось бы забыть.
- Прохладный, - наконец ответил он.
- Что? - удивился я. - Ты сиди, я тепло увеличу.
- Нет. - объяснил он. - Городок есть такой, Прохладный называется. На Кавказе. Моя часть его в январе 1943-го освобождала. Там был лагерь смерти. Мы туда зашли. Страшнее, пожалуй, я ничего не видел...
_______________________________________________
У моей дочки есть однокласник, Джастином зовут. Он филиппинец. Дети не только в одном классе учатся, но и семья его, оказывается, живёт совсем неподалёку от нас. Мелкие подружились и часто играют вместе. Иногда он с мамой приходил к нам домой, иногда мы к ним в гости.
Мать его, Джуди, мастерица-кулинар, работает из дому - печёт всякие вкусности на заказ, а вот с отцом Джастина долгое время как-то не получалось познакомиться, он очень много работает, и обычно его дома не бывает. Я на автомате думал, что и он филиппинец, но нет, оказалось самый обыкновенный белый американец. Джо его зовут. Работает он в мастером в бригаде, что обслуживает местный ТРЦ. Занимается всяческим мелким и не очень, ремонтом, которого в каждом ТРЦ хватает.
Со временем мы неплохо познакомились, интересы общие нашлись, дети друг к другу на ДР ходят, бывает - он к нам на пивко заходит пока детвора в догонялки играет или футбольный мячик гоняет, бывает - и мы к нему. Раз он мне сообщает:
- Начали мы на работе разгребать старый склад. Босс сказал, - "всё на свалку". Впрочем, там по большому счёту только мусор-то и есть. Но, я там обнаружил Ханукальную менору. Считаю, такое выбрасывать нельзя, так я её в сторонку поставил, может заберёшь?
- Благодарю, - отвечаю. - Менора вещь хорошая. Возьму, конечно.
- Вот и славно. - обрадовался он. - Только транспорт тебе самому организовать придётся.
- В смысле? - не понял я.
Тут он меня и огорошил, показав фотку. Оказалось, что да, это менора. Только высотой поболе 3-х метров и шириной 1.80 метра. Этот девятисвечник когда-то ТРЦ выставлял на Хануку. Думаю её какой-то местный умелец сварганил под заказ, лет дцать назад, но вещь до сих пор выглядит очень достойно. И вся электрика работает, что радует.
Но как ни крути, это отнюдь не "домашний" вариант. Там, дабы лампочку вкрутить, стремянка нужна. Да и вес у объекта отнюдь не маленький. Выходит странная ситуёвина. Допустить, чтобы менору выбросили, я не могу, но и дома держать тоже - у меня же не дворец такую махину пристроить.
Помозговав, решил позвонить в местную синагогу и предложить, может понадобится. Найти кого-либо, с кем можно было договориться о приёмке, ещё та задача. То бишь, слово "нет" из администрации никто не сказал, но и взять на себя ответственность тоже никто не спешит. Все как-то на главного раввина ссылаются, дескать как он скажет, так и будет, а его вызвонить не получается, занятой человек. Я уж, грешным делом, хотел плюнуть на затею, но удалось выйти на его жену. А жена раввина, ясное дело, куда главнее, чем сам раввин. Она и сказала - "вези, будем благодарны".
Это легко сказать - вези. Это же негабарит, причём, ни разу не лёгкий. По размеру он пожалуй даже в пикап не влезет, нужен фургон, а такого у меня нет. То есть, нужна и большая машина и помощник, а ещё лучше два (один правда есть - сам Джо).
Можно, конечно, нанять грузовичок и работника, но довольно накладно получается. Сам транспорт нужен буквально на час-полтора, но от ближайшего места где можно взять такую машину в аренду, минут 30-40. Как ни крути, арендовать, доехать, перевезти, вернуть, получается часа 3-4, а такие машины сдают как минимум на день. Плюс, как ни крути, это половинка рабочего дня теряется, тоже небеспланое удовольствие. Ну и всё это действо надо координировать с помощниками. Пришлось напрягать все связи.
Знакомый кровельщик, которому я немало работы даю, за уважуху согласился помочь, что приятно. Но только в дождливый день, когда работы нет. То есть надо скоординировать когда я свободен, и когда Джо работает, и с кровельщиком, и с погодой. Никогда бы не подумал, что это так сложно, заняло чуть ли не полтора месяца. То у Джо выходной, то я в командировке, то фургончик на техобслуживании, то погода ясная, то у кровельщика ДР, то ещё что-то. Но наконец на этой неделе всё срослось.
Ну и намучились мы с предметом культа! Так то мы прикидывали - должно всё поместиться, но дьявол оказался в деталях. Во-первых, вес. Пришлось изрядно попотеть. Во -вторых, размер. Основание меноры зашло в машину без проблем, но вот ширина самого девятисвечника оказалась на несчастных 4 сантиметра шире кузова фургона. Думали вытащить и положить на багажник, что на крыше, но осознали, что сил не хватит поднять.
Пришлось импровизировать, то бишь ехать с открытым дверьми фургона, которые кое-как привязали ремнями. Честно скажу, вышло небезопасно. Решили, кровельщик поедет первым, а я вместе с Джо, на другой машине следом. Если, упаси Господи, предмет выпадет, то мы "примем первый удар." Хотя перспектива так себе.
Пока ехали в синагогу, я разговорился с Джо. Так то мы обычно о природе, о погоде, о детях, и о спорте болтаем, а тут, пока дорога, разговорились о истории наших семей. Сам-то Джо-то американец, родился в США, но отец его, Вильгельм, немец. Родился в ФРГ после Войны. Когда вырос, стал профессиональным футболистом в Германии, но особо его карьера не задалась, и он в поисках лучшей доли переехал в США.
В 60-х футбол в США особой популярностью не пользовался, и Вильгельм пошёл учиться на механика. Женился, родились сам Джо и его брат с сестрой. А через пару лет, его дед с бабкой тоже приехали в США из ФРГ, к сыну. Изначально дабы навестить, да так и остались. Дед был хороший электрик, устроился работать по профессии, на судоверфи.
Ясное дело, я не удержался, и спросил:
- Что твой дед во время Войны делал? Его призвали?
- Да. Он служил в СС.
- Ни фига себе. - изумился я. - И где же конкретно?
- Честно, точно не знаю. С ним я об этом никогда не говорил, ведь он умер, когда мне лет 8 было. Много лет назад отец сказал, что дед служил охранником в лагере. Если я помню правильно, есть такой русский город "Кауказ". Он его ещё называл что-то на подобие "Kaltstadt", то есть "холодный город". Всё ругался, говорил там было очень холодно...
Домой я ехал в глубокой задумчивости. Вот какой сюрприз приподнесла жизнь. Деды наши были смертельными врагами. А тут, спустя 80 лет, внук краскомов и внук эссэсовца, вместе поехали дарить менору синагоге. Хочется верить - что-то изменилось в этом мире к лучшему.
Может это и есть небольшое Ханукальное чудо?
|
|
213
Лазили как-то по пещерам два спелеолога-«чайника», один из которых был один довольно упитанный. Неудивительно, что в узком лазе он застрял - на манер Винни-Пуха, так что до прохода доставали только руки. Его напарник вытащить беднягу не смог и ушёл в лагерь за подмогой, пообещав товарищу скоро вернуться.
Тот ждал-ждал. Час. Два. Устал уже ждать, проголодался и разозлился страшно, что его бросили и помощь никак не приходит. И вот послышался топот ног. Товарищ высунул из лаза руку, цепко схватил первую попавшуюся в темноте ногу и злобно закричал:
- Ну наконец-то! Задолбался вас ждать, жрать уже хочу!
А это была совершенно другая группа, которая ничего про него не знала….
|
|
214
Как Гийом дю Вентре, блестящий французский поэт XVI века, родился в 1943 году в лагере ГУЛАГа
Знакомьтесь: Гийом дю Вентре, блестящий французский поэт 16 века, гасконец, красавец, весельчак и умница, любимец прекрасных дам, друг Генриха Наваррского, отчаянный дуэлянт.
Место рождения: 1943 год, СССР, зауральский лагерь-завод «Свободное» на трассе нынешнего БАМа...
Зона без отдыха
Среди великого множества литературных мистификаций эта — особенная. Никогда не существовавшего французского поэта придумали два зэка, Яков Харон и Юрий Вейнерт. Сонеты, якобы переводы с французского, рождались в нечеловеческих условиях, без словарей и энциклопедий. И даже без бумаги — использовалась инженерная синька и калька...
Харон детство и юность провел в Берлине: мать работала в советском торгпредстве машинисткой. Блестяще окончил гимназию, поступил в консерваторию, где увлекся музыкой кино и изучал технику звукозаписи. Вернувшись в Москву, озвучил знаменитые фильмы тех лет — «Поколение победителей» и «Мы из Кронштадта». А в двадцать три года его арестовали. Приговор: десять лет. И дальневосточная тайга...
В лагере Харон создал оркестр и даже оперную труппу. И руководил конструкторским бюро, будучи технически очень грамотным человеком.
Юрий Вейнерт с детства поражал разносторонними талантами: прекрасно играл на фортепиано, переводил, сочинял стихи. Первый раз он отправился в ссылку сразу после окончания девятилетки: в разговоре с друзьями сказал что- то крамольное. В промежутках между отсидками окончил ФЗУ на техника-путейца и один курс Ленинградского университета железнодорожного транспорта. Потом — опять арест.
На последнем допросе следователь заявил, что семнадцатилетний парень заслуживает высшей меры наказания. «Что ж, я передам от тебя привет!» — дерзко отвечал Юрий. «Кому?» — удивился следователь. «Товарищу Дзержинскому! Или даже самому Ленину...»
Когда в «Свободное» прибыла очередная партия заключенных, Харон познакомился с Юрием Вейнертом. Заговорили о музыке, о Шекспире и Петрарке — и мгновенно подружились.
1943 год, из Ставки поступил ответственный заказ — освоить производство минометов. При том что на заводе не было литейного производства! Благодаря Харону уже через сорок дней был пущен уникальный литейный цех, из Москвы даже приехали именитые специалисты перенимать опыт.
Расплавленный чугун наполнил первый ковш.
— Вот так Вулкан ковал оружье богу, — вдруг продекламировал Вейнерт, перекрикивая грохот.
— Персей Пегаса снаряжал в дорогу, — ответил Харон устало, почти автоматически. Через пару дней друзья придумали автора сонетов, бесшабашного гасконца Гийома дю Вентре. Такая веселая литературная игра — ради выживания. А может, и ради самой игры.
Поэт, которого не было
Биография у Вентре получилась отчаянная. Семнадцатилетний красавец-юноша, приехав из гасконской глубинки, мгновенно покоряет Париж. И шпагой, и рифмами, и искусством обольщения прекрасных дам владеет с блеском. Высший свет боится его язвительных шуток и эпиграмм. А тот, кто рискнет бросить ему вызов, получит, вопреки всем королевским эдиктам, приглашение на Пре-о-де Клер — и останется там...
Его друзья — принцы и графы, писатели и поэты — такие, как блестящий Агриппа д’Обинье, который с ним соперничает, принцессы и герцогини, которые в него влюблены. А он посвящает множество сонетов таинственной «маркизе Л.»
Чтоб в рай попасть мне — множество помех:
Лень, гордость, ненависть, чревоугодье,
Любовь к тебе и самый тяжкий грех -
Неутолимая любовь к свободе.
Сонеты у дю Вентре самые разные: тут и сатира, и жанровая сценка, и любовное послание, и философская притча. Многие порицали его за неслыханные поэтические вольности, а другие восхищались. Но когда настала Варфоломеевская ночь, дю Вентре, эпикуреец, скептик и атеист, отважно сражался, защищая несчастных гугенотов. И сочинил множество язвительных эпиграмм, в которых высмеивал короля Карла, его всесильную мать Екатерину Медичи и герцога Гиза. Заключение в Бастилию, смертная казнь на Гревской площади не за горами — но вступаются влиятельные друзья, и дю Вентре за «королевскую измену» приговаривают к вечному изгнанию из Франции.
Пять чувств оставил миру Аристотель
Прощупал мир и вдоль, и поперек
И чувства все порастрепал в лохмотья -
Свободы отыскать нигде не мог.
Пять чувств всю жизнь кормил я до отвала,
Шестое чувство — вечно голодало.
Генрих Наваррский, бежав на юг Франции, собрал армию и отправился покорять Париж. Гийом дю Вентре нелегально вернулся из Англии, чтобы сменить перо на пистолеты.
Его друг Генрих вскоре стал королем, но через пару лет они сильно разругались. «И впрямь занятно поколенье наше: король — смешон, шут королевский — страшен»...
Дю Вентре отправился в свое захолустное поместье в западной Гаскони, коротать вечера с бутылкой бургундского и старинным фолиантом...
Пока из рук не выбито оружье,
Пока дышать и мыслить суждено,
Я не разбавлю влагой равнодушья
Моих сонетов терпкое вино.
В дальневосточных лагерях ГУЛАГа — в бараках и на лесоповале, в штольнях рудника и в шарашке, заключенные из интеллигенции читали сонеты дю Вентре наизусть. Легкие, ироничные, одновременно веселые и печальные.
Через родственников и друзей сонеты дю Вентре разлетелись по стране. И авторы стали получать массу ответных писем с благодарностью и восхищением. Чему сами очень удивлялись.
Кстати, многие маститые литераторы поверили в эту мистификацию. К примеру, стихами малоизвестного гасконца восторгался поэт Владимир Луговской. Блестящую оценку труду мнимых переводчиков дали Михаил Лозинский в Петербурге и Михаил Морозов в Москве — литературоведы мирового уровня.
А вот еще один видный ученый, крупный специалист по литературе французского Возрождения, утверждал, что еще в двадцатых годах, учась в Сорбонне, откопал томик дю Вентре у букиниста на Монмартре.
Сонет да любовь
Вейнерт переписал своим каллиграфическим почерком первые сорок сонетов на инженерных синьках, вынесенных из заводского КБ, где они с Хароном работали. Но ведь портрет поэта нужен! Тогда мистификаторы взяли тюремное фото Вейнерта, пририсовали усы и мушкетерскую эспаньолку.
В конце 1947 года их освободили. Жить в Москве, Ленинграде и еще одиннадцати городах не разрешалось. Вейнерт устроился в Калинине на вагоностроительный завод, Харон — в Свердловске, на киностудию. Через год — опять арест и бессрочная ссылка. Харона отправили в местечко Абан, что в Зауралье, Вейнерта — на шахту, в четырехстах километрах от Абана.
Новые сонеты Гийома дю Вентре рождались исключительно по переписке.
Харон преподавал в школе физику и черчение, вел автокружок, ставил спектакли в самодеятельности. Словом, жил по сонету дю Вентре: «Я вам мешаю? Смерть моя — к добру? Так я — назло! — возьму и не умру».
У Вейнерта была только работа в шахте — и большая любовь. Люся Хотимская, талантливый филолог, красавица и умница, пользовавшаяся большим успехом в актерских и писательских кругах. Она ждала его десять лет, а на предложения руки и сердца отвечала очередному завидному ухажеру: милый, но у меня ведь есть Юра.
Люся обещала, что приедет к Вейнерту в Северо-Енисейск, как только получит гонорар за книгу — нужны были огромные деньги, три тысячи рублей. Но заболела и умерла в больнице. Вейнерт получил от Люсиной подруги по почте ее книгу. И — приступ отчаяния. Сжег все письма любимой женщины. И пошел в шахту, которую назавтра должен был запустить. Случился то ли несчастный случай, то ли самоубийство.
В 1954 году, ровно через год после придуманного когда-то четырехсотлетия Гийома дю Вентре, Харон вернулся в Москву и занялся сонетами гасконца — их накопилось ровно сто. Шлифовал, обрабатывал, перепечатал, собрал в томик форматом в полмашинописного листа. И только потом пошел получать бумаги по реабилитации.
Харон всю жизнь был закоренелым оптимистом и весьма легкомысленным человеком. Восемнадцать лет тюрьмы, лагерей и ссылок считал досаднейшей помехой и радовался каждому прожитому дню на свободе, как ребенок. Любимая работа на «Мосфильме» и со студентами во ВГИКе, своя программа на телевидении, путешествия по Германии и Италии, медаль ВДНХ за изобретение новой четырехканальной системы звукозаписи, профессиональные занятия биологией, которой сильно увлекся.
Семейная жизнь тоже удалась. Сын Юрка-маленький, как он его называл. Любимая жена, с которой, представьте, познакомился благодаря придуманному гасконцу.
В Воркуте, в женском лагере «Кирпичный завод», образованные дамы в бараке после смены наслаждались сонетами дю Вентре. Женщина, которая читала стихи, была когда-то знакома с Хароном и рассказывала о нем взахлеб. Так сонеты дю Вентре впервые услышала Стелла Корытная. А через пару лет Яков и Стелла случайно встретились на вечеринке у общих знакомых. И потом прожили достаточно долго и очень счастливо.
Не рано ли поэту умирать?
Еще не все написано и спето!
Хотя б еще одним блеснуть сонетом -
И больше никогда пера не брать...
Умер Харон от полученного в лагере туберкулеза, сохранив до последнего удивительную бодрость духа. А книга сонетов Гийома дю Вентре с его комментарием вышла в 1989 году.
Михаил Болотовский
|
|
215
Два мировых в один день!
Куба. Порт Моа. Вернее, не сам порт, а рейд на территории порта. Рейд не в смысле похода или поездки, а корабль на рейде порта Моа.
Вторая неделя, а нас все еще не запускают. Говорят, что причалы сильно перегружены и надо ждать очереди на погрузку. Погрузка то ерунда, сахар-сырец, всего часов двадцать, от силы двадцать четыре. Но очередь…
Все бы ничего, но жара и влажность за сто процентов. Кондиционерами в те времена и не пахло. Кстати, вы знаете, что влажность воздуха около берега гораздо выше, чем в открытом море? Я не знаю почему, но это факт. Ученые что-то там доказывают и объясняют, но нам, простым морякам это до фени, мы этот научный факт не читаем, а переносим на своих двоих.
Скукотища, жуть. Конечно, работа благодаря нашему боцману не переводится, но и он в последнее время стал сдавать, даже замечание от мастера (капитана) получил за то, что экипаж не полностью загружен трудовыми подвигами. Искупаться не проблема, у нас на корме есть симпатичный бассейн с постоянно проточной забортной водой. Правда водичка тоже плюс тридцать. Но скукотища…
Мы в Моа не в первый раз, были бы в порту, не соскучились бы. Куча приятелей, друзей, компаний. И гитары. Они на Кубе в исключительном и обязательном законе. Играют и поют все – от малышни до седобородых старцев. А уж женщины… Они не только поют, они еще и танцуют, да так, что у нас, морских горемык, слюнки рекой текут. Так что представляете, каково быть в двух шагах от рая?
В одной из таких компаний и зашел разговор о местных достопримечательностях. Вы спросите, как же вы общались, если у вас языки общения разные? О, это элементарно. Были бы общие интересы, остальное приложится. Да еще если разбавить разговор парой стаканчиков местного винца… Помните фильм «Особенности национальной охоты»? И как там егерь общался с финном на чисто охотничьем диалекте? В общем, поняли.
Так вот, нам рассказали об острове (к сожалению, названия не помню). Там при прежнем правлении Батисты располагался рай на земле. Ну, может и не рай, но для богатеньких американцев было все: от индивидуальных бунгало до всех мыслимых и не мыслимых удовольствий. Мы, естественно, страстно это местечко полюбили и загорелись желанием его непременно посетить, прямо сейчас, иначе Куба будет на Куба. Еле нас отговорили, тем более до острова было около двух часов хода на катере. А бензин стоит очень дорого. Коллега-моторист в горячке пообещал тонну мазута, на котором работал наш главный двигатель. Но его подняли на смех. В порту, где пришвартовано с десяток судов, мазут не имеет никакой цены, а вот бензин… В общем, отговорили, но мечта когда-нибудь увидеть это чудо осталась.
И вот сейчас, похоже, мечта приблизилась. Еще вчера наш капитан и слышать не хотел ни о каком острове, погрузка на носу, но сегодня на катере пришел представитель порта и уведомил, что погрузка опять откладывается на два дня. Тогда мастер сплюнул с досады и сказал боцману: - «Ну ладно, заразы, уговорили. Завтра часов с десяти все свободные от вахт и работ – на остров».
К десяти утра почти все члены команды толпились у спасательных шлюпок, куда грузился провиант и пара ящиков «Столичной», (не по три шестьдесят две, а по шесть восемьдесят, кто знает, тот оценит). Вахтенные провожали нас завистливыми взглядам и брюзжали, мол, на жаре поумираете, и берег там скалистый, и купаться негде, и акулы вас там сожрут, и т.п., но никто не обращал на них внимания, все внимание было приковано к шлюпкам. Тем более от местных мы знали, что для акул сейчас не сезон, им и рыбы хватает, потому как сейчас идет большой нерест. Вот только барракуд и мурен стоит опасаться, потому как они рыбы исключительно глупые и всеядные.
Добрались до остова часа через два, не обманули нас аборигены. Нашли мы эти самые бунгало, на которых грели косточки американцы. Но за прошедшие годы все так обветшало и подгнило, что смотреть не на что. Поэтому разбили лагерь на берегу, под сенью пальм.
Пляж, кстати, великолепный. Белый песочек, ласковое море, только шум прибоя и крики чаек. И тут я показал всем класс. В свое время, еще в школе, занимался всерьез плаванием. Ездил на соревнования по всему Казахстану, даже принимал участие в составе сборной города на Спартакиаде народов СССР в Алма-Ате. Потом перешел в секцию подводного плавания и закончил школу в качестве кандидата в мастера спорта. Ну как тут, в открытом море, а не в корабельном бассейне, не похвастаться своими навыками.
Я показал все стили плавания: и кролем, и баттерфляем, и брассом, и на спине. В общем, успех имел неимоверный. И вот после обеда, сдобренного порцией «Столичной», начался отлив, море отступило и метрах в пятистах от берега показался коралловый островок. Я, подогретый и сытый, решил на него сгонять, посмотреть местную фауну в виде коралловых рыбок, (очень красивых и разнообразных, знаю по опыту посещения таких коралловых остовов в других частях света). Взял маску и поплыл. Расстояние-то для меня пустяк, на тренировках и по десять километров отмахивали без остановки. Правда, подплывая к островку, не рассчитал волну и ободрал коленку о подводный камень.
Ожидания не обманули. Действительно, около кораллов кишели рыбки всех расцветок и фасонов, от маленьких, величиной с палец, до больших и степенных, размеров с голову. А расцветка, это я вам скажу, нет таких цветов и оттенков во всей флоре земного шарика. И ведь не боятся ничуть, их можно было даже потрогать. Но в какой-то момент стало как-то не по себе. И рыбки куда-то разом пропали. Я оглянулся и увидел такое, что похолодел, не смотря на тепленькое море…
Не помню, каким я стилем плыл, но если бы Марк Спитц, тогдашний чемпион мира по плаванию вольным стилем, начал свой заплыв одновременно со мной, то к берегу он наверняка отстал бы от меня на полтора-два корпуса. Даже Валера, мой коллега, встретив меня на берегу с уважением протянул: - «Ну ты прям катер какой-то, только флагштока не хватает». Выслушав мой сбивчивый рассказ о барракуде, он заметил: - «А я тебе говорил, не суйся туда, а ты – рыбки, рыбки. Давай к доктору, он тебе коленку заклеит, а потом приходи к нам, на пальмовые корни, у меня там заначка есть, хлебнешь и все забудешь».
В то время запах алкоголя на корабле никого не смущал. В тропиках на каждую голову экипажа по закону полагалось двести граммов сухого вина в сутки, так называемые тропические, от жажды. Правда, пить его надо было, разбавляя водой в пропорции один к десяти. Но кто же позволит издеваться над благородным напитком? Так что в неделю каждому полагалось по две бутылки емкостью 0,7 литра. Кто-пил сразу, но большинство складывало их в рундук, до удобного случая (какой-нибудь праздник, день рождения, или просто до хорошей компании). Моторист Валера и захватил свой запас на остров. Остальные как-то не додумались.
И вот, на корнях кокосовых пальм мы вчетвером оприходовали эту заначку, повеселели, и от нечего делать стали прыгать по корням, отыскивая в расщелинах между ними кокосовые орехи (двойная польза, и вкусно, и замечательные пепельницы из их половинок получались). А надо сказать, что при отливе корни пальм возвышаются над землей на пару метров, и достать не каждый орех удавалось. Над одним из них я и сопел уже минут десять, примериваясь и так, и эдак. Наконец решил найти какую-нибудь палку подлиннее, оглянулся и замер, остолбенев. Из-под корней выползал прямо-таки огромный удав, или питон, или не знаю уж кто такой.
Я не помню, кто в тот год был чемпионом мира по бегу с препятствиями, какой-то африканец, кажется. Так вот, он горько заплакал бы, сидя на корточках и глядя на мою стремительно исчезающую вдали спину.
А змеюку эту громадную наши оболтусы все-таки выманили (или вытащили) на песок и даже шкуру содрали на сувениры. Лично я в этом не участвовал.
Вечером, на корабле, только и разговоров было об этом незабываемом дне на острове и о наших разнообразных приключениях (остальные-то члены экипажа тоже без дела не сидели и каждый развлекался как мог). Только я молчал.
Как-то не хотелось говорить о своих достижениях. Начнутся ахи, вздохи, завистливые шепотки за спиной… Я встал и гордо направился в свою каюту. Уснул, не смотря на влажную и жаркую ночь, почти мгновенно. Все-таки два мировых в один день, это вам не халам-балам…
|
|
216
Дело давнее...
В возрасте 13 лет волею родительской отправлен был в пионерский лагерь на летний "отдых".
В целом отдохнул.
Кроме режима дня, идиотских линеек и запрета на вольное купание, мне там нравилось всё.
То есть, природа, кормёжка. И танцы.
Там я вкусил все прелести танцев с девочкой под духовой ансамбль.
Не с девочками, — с девочкой, с одной.
Эта мелкая поганка с белоснежными волосами (в природе таких не бывает, я знаю. Но иногда...)
Так вот эта мелочь разгоняла конкуренток ссаными тряпками.
В то время этого выражения ещё не было, но тряпки были.
Да я, если честно, не очень и сопротивлялся. Оленька была очень красивая, а в красоте я толк понимал ещё с детского сада.
Помимо удовольствия парных танцев я дико завидовал пацанам постарше, которые на площадки выделывали чёрт-те что.
Называлось это новым для меня словом "шейк". Не очень и новым на самом деле, по-аглицки я уже сносненько чирикал.
А танец, если то можно было называть танцем, точно был для меня открытием.
И я дал себе слово, что дома обязательно стану в нём лучшим.
Про данное слово я благополучно забыл, и вспомнил лишь спустя 3 или четыре года, когда младшая сестра однажды сказала:
— А ты не знал?... Тебя давно уже называют королём шейка.
Но главное было третье, имеющее прямое отношение к обсуждениям в ГГ последние несколько дней.
Научился я там игре в стёклышки.
Правил уже не помню, лишь приблизительно.
Горсточку подбрасываешь, принимаешь тыльной стороной ладошки, как-то их собирать надо было...
Среди пацанов я оказался круче всех, и к концу смены накопил четыре упаковки из-под зубной пасты.
С этим богатством я и вернулся в дом родной. Ну, думаю, щаз я вам покажу стёклышки, все тут у меня...
В общем, так и случилось. Почти. То есть все, конечно. Дружно послали меня нахуй с этим стеклом.
Помыкавшись пару дней с "фишками" никому не нужного "казино", я выбросил их на помойку.
|
|
217
Раньше всё-таки человеку попасть в космос было проще.
По крайней мере в "Космос". В кафе, гостиницу или хотя бы в пионерлагерь. И мне когда-то случилось побывать.
Лагерь принадлежал профсоюзу госторговли или что-то такое.
Хотя, кроме того, что там 2 раза за смену давали бананы, он мало отличался от других лагерей, которые я видел.
Сосны, речка, бассейн, день Нептуна, песни хором под баян и вечерняя дискотека под итальянцев и Бони-М.
Счастливое время! Одна ложка дёгтя была, звали её Коля Жёсткий. Пионер - альфасамец был в банде с Жирным и ещё парой шестёрок.
Сейчас это называют булли, но у меня это слово больше ассоциируется с дрожжами в выгребной яме.
Подходящее русский эквивалент на ум как-то не приходит. Хулиган, задира или забияка звучат как-то искусственно, я в детстве их не использовал, мне кажется.
Оставим подробности. Смена кончилась. 1-го сентября в школу. А мне - в новую (мы тогда переехали в другой район)
Стресс офигенный!
И вот, заводит меня завучиха в мой новый 5-й Б, а там, прямо у входа, на 2й парте - Коля Жёсткий.
Всё во мне упало - не будет мне жизни в новой школе!
Стою уныло озираюсь, место только одно свободное в предпоследнем ряду рядом с каким-то верзилой. Садись со мной, говорит. Я - Андрюха второгодник и ржёт. Нормальный пацан оказался. Потом ещё выяснилось, что в этом классе учится двое парней из моего прежнего района. После уроков пошли играть в футбол. На следующий день в кино, на "Пираты ХХго века" (а потом ещё 2 раза) Жизнь закрутилась
А что же Коля Жёсткий? В школе он был в самом низу иерархии. Не разу не подал виду, что знает меня. Любопытно, что его школьное погоняло было Жопкин.
|
|
218
Ностальгия по социализму- кто помнит.
Преамбула – старый анекдот -
- Петрович, ты говорят женился? Ну и что, жена красавица наверно?
- Да нет, так себе…
- Ну умница стало быть?
- Тупая, как сибирский валенок.
- А, ну хозяйка значит хорошая?
- Да её на кухню лучше вообще не пускать, от греха подальше.
- Не понимаю, ума говоришь, у неё нет, красоты нет, хозяйка скверная, но что- то же есть, раз ты на ней женился?
Мечтательно – «Глисты…»
- ЧТО?
- Ты не поймёшь, ты не рыбак…
Вот и я ни разу не рыбак, за всю жизнь принимал участие в рыбалках всего два раза – об этом и хочу рассказать.
Эпизод первый, любительская рыбалка.
Конец семидесятых, пионерский лагерь, Финский залив. Сосны, песочек, огромные гранитные Карельские валуны. Старший отряд – мне уже шестнадцать. Одно из отрядных развлечений – ночная рыбалка – вполне согласованное мероприятие. Я рыбу не ловлю, я на вёслах – развести всех ловцов с удочками по камням в заливе, а потом кружить, собирая улов. Под конец всех собрать и доставить на берег. Июнь, белые ночи- всё видно, как на ладони. Безветрие, полный штиль, поверхность воды – как волшебное зеркало, жаль вёслами баламутить. Тишина.
Вторая половина отряда разводит на берегу костёр, в котле кипятится вода, варится картошка – изо всего этого предполагается состряпать уху, которая под конец мероприятия будет с аппетитом и удовольствием съедена. Мусор закапываем, под утро, довольные идём спать.
Клюёт средненько, но за полтора-два часа на уху набирается вполне достаточно – лещи, плотва и окуни – в заливе другой рыбы не водится – во всяком случае я не встречал. Начинаю сбор ловцов и транспортировку их на берег. Напротив самого дальнего из камней, где устроились два наших рыболова, на берегу ночует стая чаек – много, несколько сотен точно.
Эти двое орут мне, что ещё маленько порыбачат, чтоб я забирал их в последнюю очередь. Ну, в последнюю, так в последнюю, мне всё равно.
Все уже на берегу, отправляюсь за двоими последними. После того, как их доставлю на берег, мне ещё лодку надо отвезти вернуть – у лагеря была своя лодочная станция. И пешком по берегу обратно – за своей порцией ухи. Там недалеко, с километр.
Залезают. Оба не в духе – ловилось плохо, этих трёх плотвичек размером с полтора пальца и уловом-то назвать нельзя. Вот на хрена один из них с собой рогатку прихватил? И как у этого дятла родилась идея пострелять по чайкам? Пострелял – я не успел дурака остановить.
Когда всё стадо поднялось в воздух, и рассерженно, с неподражаемым чаечьим визгом, матерясь (зачем разбудили, сволочи?) сделало несколько кругов над лодкой – я просто сиганул в воду в чём был, зная, что сейчас произойдёт.
Известно ли уважаемому читателю, что такое чаечье дерьмо? И сколько его помещается в одной чайке? Надеюсь, что нет. А чаечье дерьмо нескольких сотен разъярённых фурий – это кружение над головой напоминало снежную бурю - валилось на нас в таком количестве, что по окончании обстрела я в лодку уже не полез – Финский залив мелководен, в большинстве случаев можно далеко зайти по дну – как и в том случае.
Лодка и два пассажира были тщательно уделаны по всем 100% поверхности. В три слоя. А местами и в четыре. Жуткая вонь – напоминает запах мыла со щёлоком, и после стирки на ткани всё равно остаются белые пятна – оно ещё и высокую кислотность имеет. Если попадёт в глаз – немедленно промыть, иначе встреча с офтальмологом неизбежна.
Один обосранный рыболов материт обосранного стрелка из рогатки, я весь мокрый, но почти чистый – тащу лодку на верёвке. Лагерь встречает нас хохотом и издевательскими аплодисментами. Незадачливые ловцы принимаются отмываться, я тащу лодку на лодочную станцию по колено в воде.
Ухи мне в тот раз так и не досталось – пока я отмыл и отчистил лодку и вёсла, всё уже сожрали. Больше всего меня тогда мучил вопрос – как чайки ухитрились полностью обосрать скамейки в лодке – там же эти два друга сидели?
Эпизод второй – профессиональная рыбалка.
В лагерной столовой у нас разнорабочим числился довольно интересный мужик – Женька его звали. День работает, день отдыхает – график такой. Где-то он когда-то отсидел, весь в наколках был лагерных. На левой руке с внутренней стороны предплечья – крест. Прикол у него был – взять рыбину за хвост, приложить к перекладине креста – если морда на ладони, берём, если не достала – мелкая слишком, выбрасывал, говорил – пусть ещё поплавает, подрастёт, в следующий раз поймаю.
Устраиваться на нормальную работу ему было лень, но жить-то надо, да и за тунеядство можно было по заднице получить, вот он делал вид, что работает, а на жизнь зарабатывал рыбалкой. И неплохо зарабатывал, судя по всему. Рыбу эту он вялил мешками – а потом продавал в банях и пивнушках.
Я к нему давно приставал – возьми да возьми с собой рыбку половить. Отшучивался, не брал. Он взял на прокат у местных десятиметровую шаланду с мотором от Волги, и самодельным винтом с латунными лопастями. Носился на ней так, что у лодки нос вверх задирало. И шлейф за кормой - как у торпедного катера.
Что он в тот раз подобрел? Ладно, говорит, прокатимся. В три часа чтоб был на пирсе как штык – иначе без тебя уеду. Три часа ночи имеется в виду – хотя какие в июне ночи?
Жду. Гляжу – идёт, тачку перед собой толкает. В тачке какие-то тряпки, мешки, фонарь – зачем он ему в белую ночь? Здоровенный бачок с неописуемой вонючей сранью, напоминающей очень густой клейстер, как пластилин – это наживка была. Погрузились, пошли. Резво так, мне с такой скоростью на лодках раньше плавать не доводилось.
Все знают, что такое перемёт? Длинный капроновый шнур с полуметровыми поводками из лески - рыболовный крючок на конце каждого. На одном конце шнура грузило, на другом конце грузило, посредине поплавки. Расстояние от поводка до поводка – порядка метра. Длина шнура – насколько у рыбака наглости хватит. Где-то я вроде читал, что перемёты больше пятидесяти крючков запрещены, но точно не уверен. У Женьки были перемёты с парой сотен крючков каждый. Он их целиком обслуживать за один раз не успевал – наверное, потому и взял меня. На помощь, типа.
Назвать этот каторжный труд рыбалкой у меня язык не поворачивается. Женька тащил шаланду вдоль шнура, продвигаясь от крючка до крючка и снимая рыбин – побольше в лодку, мелочь за борт, а я лепил на крючки куски этой отравы, что называлась наживкой. Справедливости ради – рецепт очевидно был профессиональный – кильки на него клевали охотно - в среднем каждый пятый крючок был с рыбой.
Но стоять раком часами, уворачиваясь от крючков, чтобы самому себя не наживить- это весьма непросто, а на те четыре перемёта, что мы тогда обработали, ушло наверное часа три с половиной. Скоро уже утро настанет.
Я, блин, света белого не вижу, аж круги перед глазами, весь в чешуе и слизи – под ногами эта рыба, век бы её не видеть, когда Женька смотрит на часы, говорит –
- Так, у погранцов сейчас пересменка, пошли на конец мыса, рыбу ловить.
- А мы что делаем?
- Это разве рыбалка, смеётся. Это так, разминка.
Надобно отметить, что события эти происходили в запретной погранзоне – северо-запад Карельского перешейка, недалеко от границы с Финляндией. Полуостров Кипперорт, пролив Бьёркезунд. Архипелаг Берёзовый (по-шведски «бьорке» – берёза).
Ну а дальше началась Женькина «рыбалка». Где он достал эти четыре гранаты? Не знаю, не сказал. На мизинец правой руки крепится капроновый шнурок с кривой иголкой на конце. Длина шнурка – метров десять. Аккуратными кольцами – чтоб не перепутался, шнурок вешается на палец. В руку - гранату, придерживая скобу, выдёргивается чека, в освободившееся отверстие вставляется игла. Граната плавненько в воду- свободной рукой рычаг газа вперёд, петли начинают разматываться. Лёгким рывком иголка выдёргивается из гранаты – это происходит под водой уже на безопасном расстоянии. Есть ещё четыре секунды замедления, чтобы уйти подальше.
Как мне Женька говорил, взрывать лучше поглубже – и эффект сильнее, и звук тише – чтоб пограничников не беспокоить.
Ощущения непередаваемые. Он-то сидит на мягкой подкладке, а я просто на лавке – взрыв- как кувалдой по заднице врезали. Вначале азарт – кто из пацанов в том возрасте отказался бы что-нибудь взорвать? Потом уже неуютно, а под конец – так просто страшно – а вдруг выронит, а вдруг шнурок перехлестнёт, и граната рядом рванёт? Костей не соберём...
Повезло. Все аккуратно рванули под водой, наверх только большая гроздь пузырей поднималась – с кипением.
Когда мы прошли этим полукругом, как бросались гранаты, собирая всплывшую оглушённую рыбу сачками, шаланда просела так, что от края бортов до поверхности воды осталось меньше десяти-пятнадцати сантиметров. Хорошо, волнения не было, а то хлебнули бы водички.
И потихоньку, чтоб не сильно болтало, домой – с богатой добычей.
А потом полдня я помогал Женьке эту рыбу чистить – ну как чистить, вспарываешь ножом брюхо, требуху в корыто, рыбину – Женьке. Он их на распялки и на чердак, вялиться. Сколько там было – чёрт его знает, не считал. Но от лодочной станции до заднего двора кухни с его тачкой три раза пришлось ходить. Двум столовским кошкам в тот день был не просто праздник, а полный разврат – обе под конец горючими слезами плакали от жадности и количества несъеденного – уже не лезет, а гора требухи вроде как и не уменьшилась.
Устал, извозился весь, выпачкался в требухе и чешуе с ног до головы – зато потом, где-то недели через три, когда всё это приобрело товарный вид, Женька выдал мне здоровенный пакет вяленой рыбы – держи, говорит, твоя доля.
Это была вторая и последняя рыбалка, в которой мне довелось поучаствовать.
Ну, не рыбак я, не рыбак, так уж получилось…
|
|
219
Ностальгия по Социализму – кто помнит. Правда это были уже его последние капли.
Две осени подряд, в начале девяностых, мне довелось командовать студенческими отрядами в колхозе - на картошке. Была такая традиция в СССР. Формально мы работали вдвоём, и главным был доцент с кафедры физики, но он недавно женился, а посмотрев, как я управляюсь с этой компанией, с лёгким сердцем уехал домой, и появлялся в колхозе не чаще чем на пару дней в неделю.
В отряде по списку было сто восемьдесят человек, но реально где-то сто - сто двадцать. Компания самая пёстрая – от вчерашних школьников, до отслуживших дембелей, поступивших в институт по армейским льготам. Таких мы назначали бригадирами.
Здоровенное поле, трапецией, на несколько десятков гектар, длина борозды - от километра до километра восемьсот - это требовало каждый день вносить коррективы в длины участков для каждой бригады, следить за количеством работающих – чтобы количество приехавших соответствовало количеству уехавших – от нашего барака до поля было километров десять – пешком не больно-то дойдёшь, возили на грузовиках - колхоз выделил. Половина студентов несовершеннолетние, и я за них несу персональную ответственность.
Дня три процесс устаканивался, потом все втянулись, освоили технологию уборки, и дело пошло.
Трактор тащит картофелекопалку, вскрывая по две борозды сразу, сборщики укладывают картофелины в ящики, от поля до хранилища курсируют транспортники – те же трактора, только с прицепами - закинуть ящик картошки через высокие борта – не всем под силу, те кто послабее, от погрузки были освобождены.
Подъём в пять, по пути на поле останавливаемся у местной столовой на завтрак, днём нас возят туда же пообедать, заканчивали примерно часов в восемь вечера – зависело не от нас, а от логистики – картошку на поле оставлять нельзя – и требуется точно просчитывать по времени, заказывать ли ещё один рейс на доставку, и имеет ли смысл проходить ещё одну борозду механизаторам – организовывать всё это тоже входило в мои обязанности - работа в сельском хозяйстве далеко не так проста, как кажется со стороны.
Ужин, лагерь, душ, совет бригадиров – потом можно отдохнуть. Но реально получалось так, что раньше двенадцати мне до постели добраться не удавалось – всегда находились проблемы, за всем не уследишь.
Отопление
Барак двухэтажный, брус - вагонка, отопление от небольшой угольной котельной. Система была завоздушена и собрана настолько криво - даже не руками из задницы, а похоже, самой задницей - и на втором этаже было реально холодно. А если днём дождик – все приезжают насквозь мокрые, и посушиться негде. Это уже проблема.
Я облазил эту дурную систему, договорился с кочегарами – им было всё равно, поставил в верхних точках на радиаторах краны, и вывел на улицу продувочные шланги.
Если приоткрыть краники чуть-чуть, за окнами начинает капать горячая вода – не сильнее, чем конденсат с кондиционера. Но это - уже циркуляция, и радиаторы стали горячими. Когда это усовершенствование увидел главный инженер колхоза, он распорядился ничего не менять и не трогать – «Вы первый, говорит, кому удалось в этом бараке добиться, чтобы было тепло».
Отношения с местными.
Мы-то приехали на пару месяцев, и знали, что это не навсегда, а вот механизаторы-трактористы работали так постоянно – от темна до темна, без выходных.
Конец зимы – снегозадержание, потом - вспашка, сев, всякие прополки, несколько сенокосов, уборка – мы уехали в конце октября, а мужики пахали до снега. Дальше по плану ремонт и профилактика техники, и реально отдохнуть им удавалось пару недель в году на границе январь-февраль.
Когда я полюбопытствовал, сколько им за это платили, стало просто неудобно. Я аспирантом на кафедре получал в два раза больше – а ведь у них у каждого ещё своё хозяйство, тоже требует внимания и немаленького. Спать когда? Семьёй заниматься?
- А куда тут на х..й денешься? Привыкли, ху…ли. Семья, бл.., дети, родители старые – я один кормилец. Сам понимаю, что это пиз…ц, но жить-то надо? Вот так и живём, сука…
Говорить без мата мужики не умели – с этим приходилось мириться. И на правила и порядки им было похер – на такую работу желающих нет, уволить их было невозможно – что бы ни накосячили.
- А..ныч, слушай, бля, ты как хочешь, а завтра на меня не ругайся. День рожденья у меня, нажрусь в сопли. Честно, бля, заранее предупреждаю, на х..й.
Назавтра один из тракторов держался ровно, а не пахал поперёк и зигзагами, только потому, что борозды были глубокими. Тракторист был не просто невменяем – как он из кабины не вываливался - чудо. Он таранил телеграфные столбы, пару раз вспахал канаву и кусты на окраине поля, перепутал очерёдность борозд, но слава богу, не покалечил никого из студентов.
Рембо.
Этот парень служил во внутренних войсках в каком-то спецподразделении, что занималось конфликтами на зонах. С виду ничего особенного, но взгляд такой - побоишься «который час» спросить. Ни с кем близко не сходился, больше молчал. Капли его откровенности мне довелось добиться после того, как я устроил небольшую показуху – лёжа на спине, взявши двухпудовую гирю (правда двумя руками) на вытянутые руки, перекрестился ею несколько раз.
Руки при этом прямые, и вытягиваются максимально. Из за головы - к коленям, потом по сторонам по очереди. В точности повторить это смогли только двое самых здоровых парней – культуристов из Краснокамска. А вот разбить бутылку голым кулаком не смог никто.
Ну, занимался я спортом, даже норматив на мастера сдал – только звания не получил, я это для себя делал, не за звания и медали. А у студентов таким спектаклем лишнюю каплю авторитета себе заработал.
Вот он и рассказал мне немного о своей службе – что делал, как воевал, как дослужился до старшины, но потом пристрелил кого-то не того, и лишили его и звания и наград, и отправили дослуживать на женскую зону. Хуже женских зон - только сопровождать женские конвои.
А там, будучи старшим караула, он спас солдата-первогодка. У этого пацана зэчки отобрали автомат, привязали к столбу и изнасиловали. Группой, цинично и безжалостно. Как это делается я здесь писать не буду – это всё-таки развлекательный сайт, нечего сюда такую грязь тащить. Андрюха пристрелил троих, а двоих, сильно поломанных, доставил в комендатуру. Вернули звание и наградили. А пацана того отправили в госпиталь и потом комиссовали.
- Андрей, говорю, Вам бы в силовые структуры идти, что Вы к нам-то поступили?
- Леонид А…вич, я с Колымы, детдомовский, мне возвращаться некуда, а тут большой город, да и общага. Осмотрюсь, там и решать буду.
Я не успел застать этот скандал, знаю только от свидетелей. Группа наших романтиков попёрлась в посёлок на танцы - как будто не знали, что там обычно происходит.
Ну и естественно, без драки не обошлось. Андрей скомандовал своим – «Никому не соваться!», и в одиночку, голыми руками переломал восемь человек - местных гопников.
Отвёл, что называется, душу. Остальные разбежались.
Я потом ему характеристику писал, для следователя прокуратуры. Эти восемь терпил, если бы были без железа и ножей, запросто могли парня посадить надолго за превышение мер необходимой обороны – потому что там были не просто ОЧЕНЬ тяжёлые телесные повреждения, а до инвалидности в нескольких случаях.
До суда, насколько мне известно не дошло, ибо у потерпевших была слишком громкая репутация. Больше я Андрея не видел, и учиться он не стал. А вот вышедшая статья в местной газетке так и называлась – «Рембо».
Королева красоты с бездонными глазами.
Это действительно была победительница конкурса красоты – причём республиканского масштаба. Родом откуда-то из Коми, семнадцать лет. Я понятия не имею, какого чёрта её занесло в наш институт. Девка фантастически яркая, фигура, походка, манера держаться – всё не просто на уровне, а на самом высшем.
Я её вначале на переборку направил – считалось, что там работа полегче, в основном для девчонок, вчерашних школьниц. Там ей однако стало скучно, и барышня попросилась в поле.
- Леонид А…вич, а правда у меня глаза бездонные?
Кокетничает, коза.
- Правда, Алина, правда. Господь Вас не обидел внешними данными.
- А утонуть в них правда можно?
- Можно, можно. За Вами вон пол отряда ухаживать готовы.
- А Вы?
- Я не готов, не положено. Да и не утону я в Ваших глазах, не из таких выплывать доводилось…
Когда она появилась на поле, случилось чудо - две самые отстающие бригады начали работать лучше всех – я не сразу сообразил, пока не увидел, как она этих лодырей гоняла. Мат стоял громовой
– Ё…б твою мать, сука тараканья, где, бл…дь, ящики? Бегом, бл…я!
Я даже вмешиваться не стал – только мысленно поаплодировал – барышня нашла своё призвание.
Из отряда Алина уехала раньше почти на месяц – у неё был подписан контракт на рекламную фотосессию где-то на Балканах, а оттуда уже не вернулась.
Сухой закон.
Ещё на первом собрании я объявил, что если кого застукаю со спиртным, учится ему в институте или нет - будут решать в деканате. Для первокурсника - вчерашнего абитуриента, угроза веская. Очень ВЕСКАЯ. И действительно, если кто и выпивал, то делалось это с соблюдением самой жёсткой конспирации.
Каждый бригадир имел право в день отпустить одного человека на выходной. И вот возвращается из такой увольнительной один из студентов - не в лагерь, а сразу на поле – гляжу, прячет что-то под куст.
Подхожу - две бутылки водки. Приехали, блин. Стоит, смотрит виновато.
- Николай, я же всех предупреждал?
- Леонид А…вич, ну вот так вот, не удалось незаметно, залёт стало быть.
Парень после армии, совершеннолетний, работает - один из лучших.
- Вот что, говорю, я никому сообщать не буду, но добро это конфискую. Отдам после завершения всех мероприятий.
Ещё из ярких впечатлений –
Очередь в столовой, к раздаче, расталкивая и игнорируя окружающих, пробивается старуха в ватнике с каменным лицом и ледяным взглядом.
- Мадам, что ж Вы так бесцеремонно-то без очереди?
- На х..й пошёл. Мне бл..дь, везде без очереди можно, у меня сто двадцать лет трудового стажа.
- Сколько лет?
- А ху..ли ты думал, бля? Год за три война, год за три тюрьма – мне и в трудовую так записали, суки, когда реабилитацию оформляла.
Продавщица на раздаче -
- Пропустите, пропустите, это Васильевна, у нас её все знают…
Работа закончилась, отряд уехал в город, в лагере остались только несколько человек - прибраться, перетаскать матрасы и законсервировать барак к зиме. Утром придёт машина и поедем в город. Видели бы вы эти благодарные физиономии, когда вечером я вернул им конфискованную водку.
- Леонид А…вич, спасибо! А может и вы с нами?
- Нет, Николай, не положено. Субординация называется. Рано или поздно между нами на стол ляжет Ваша зачётка, и что ж Вы мне вместо ответа по билету будете напоминать, как распивали вместе? Спасибо за приглашение, но не положено.
Вот такие были колхозные будни. А последнее – в девяносто первом году мы уезжали крестьянствовать из Ленинграда, а вернулись оттуда уже в Петербург…
|
|
220
Это будет невесёлая история – я попробую поднять довольно деликатную тему. Итак – семейные хроники с отголосками Сталинской эпохи.
Из самых ранних воспоминаний- в шестидесятые мы жили на Фонтанке, в тесной маленькой коммунальной квартире, поэтому мать частенько пристраивала нас с братом во всякие детские пансионаты и санатории.
Мне было лет пять, когда в детском санатории в Зеленогорске (Териоки по Фински) воспитателем у нас был странный пожилой мужчина с ледяными глазами.
Как он вообще в воспитатели попал? Сейчас, вспоминая его, могу с уверенностью сказать – это несомненно был бывший лагерный надзиратель. Он постоянно был одет в выцветший полувоенный френч, двигался медленно, смотрел на нас холодно и свысока, и разговаривал примерно так – как будто тупой пилой фанеру пилят-
- Дети, если будете плохо себя вести, окажетесь в колонии. Знаете, что такое колония? Там вместо забора- колючая проволока, вместо уютных домиков- землянки, спать будете на нарах с соломой вместо кроватей. И есть баланду, а не манную кашу.
Что такое баланда, никто не знал, но спросить боялись - неприятный был мужик. Скверный. Нельзя таких к детям допускать.
Запомнился мне такой эпизод – читая очередную свою тупую нотацию за обедом, поворачиваясь, он задел полой френча столовую ложку на столе возле меня. Ложка, естественно, оказалась на полу. Он остановился и молча уставился на меня.
Очень неприятно уставился. Злобно. Подождал секунд десять и говорит –
- М..в Лёня, что ты должен был сделать?
Таким бл..дь, тоном, что я чуть не расплакался от страха. Ну не знал я, что он от меня хочет. Не догадался. Оказывается, по его мнению, я должен был вскочить, и ложку эту поднять. Говорю же – скверный тип, презрительный.
Прошло много лет.
Мать моя была человек очень жёсткий, со стальным характером, много в жизни хлебнуть пришлось. Пережила блокаду, была тяжело ранена – от инвалидности отказалась. Услышать от неё что- то ласковое можно было крайне редко. Поэтому так запомнилась фраза, которой она отметила мой первый развод -(02 ИЮНЯ 2023, ИСТОРИЯ №1397960).
- Ну, молодёжь. Захотел – женился, захотел- разженился. Весело живёте.
Это была такая завуалированная форма психологической поддержки – я тогда сильно переживал.
Прошло ещё немного времени, социализм закончился, я уволился с кафедры института, где тогда работал и учился в аспирантуре – не защитившись – тема стала неактуальна, да и не нужна мне стала эта учёная степень.
Занимался разным бизнесом, в основном- поставками энергооборудования. Очень много болтался по стране – от Омска и Красноярска до Львова и Архангельска.
Приезжаю с одной из поездок, и здрасти вам. Мать встречает меня, а рядом мужичок стоит такой неброский.
- Лёня, ммм, познакомься, это Николай Трофимович, мы с ним… в общем он будет жить с нами.
А сама, ну не скажу, что светится, но привычной жёсткости во взоре отнюдь не наблюдается. Гм. Что тут скажешь? Совет вам да ….. Меня, собственно, это вообще не касается, мне уже за тридцать, разведён, живу самостоятельно, только что ещё с жильём ещё до конца не определился- жили вместе.
И уже вечером, вдвоём на кухне чай пили, мать рассказала мне, как они познакомились, что дескать, вот такая значит ситуация…
- Мать, говорю, да ладно тебе, успокойся. Это твоё дело, меня не касается. Надеюсь ты меня не будешь заставлять твоего Трофимыча папой называть?
Посмеялись. Меня это действительно не касалось. Жили в двухкомнатной квартире вдвоём, стали жить втроём. Да и дома я бывал не больше нескольких дней в месяц. Почти не пересекались.
А Трофимыч- то оказался человеком очень не простым. Даже больше – ОЧЕНЬ НЕ ПРОСТЫМ. Лет ему было за семьдесят, давно на пенсии, последнее время работал начальником охраны на оборонном заводе. А в войну он был полковником НКВД, и в сорок пятом дослужился не более, не менее, как до заместителя коменданта Берлина – зам по режиму. Это сильно. Это должность генеральская.
Вот там и произошла история, что перечеркнула его биографию.
Тут надо сделать отступление. В этих специальных структурах по негласному правилу воинское звание примерно на две ступеньки стояло выше от армейского. Все помнят фильм «Утомлённые солнцем- 2?» Там полковник МГБ Арсеньев (О.Меньшиков) утверждает, что генерал- лейтенант Котов (Н. Михалков) ему приказал, а приказы исполняются. Лукавил. Не мог армейский генерал приказывать полковнику МГБ. Званиями они были по сути равны, а возможностей в госбезопасности было гораздо больше, чем в армии. Так что неизвестно ещё, кто там кому мог приказы отдавать.
Возвращаемся к истории. В сорок шестом году нашёлся в гараже гарнизона водитель- сержант, болван с Украинской фамилией – по сути предатель- решил сбежать в Американскую зону.
Сделать это было не просто, но он, гадёныш, справился. Раздобыл башмаки и штатский костюм, спрятал его под сиденье студебеккера, а ночью вышел якобы в туалет – дежурный охранник выпустил, потому, что в одном исподнем, куда он денется? Пробрался в гараж, оделся, сел за руль, высадил ворота гаража и гарнизона – студер машина мощная, и рванул к Американской зоне, несмотря на стрельбу вслед.
И добрался- таки. На Американский лагерь полномочия нашей комендатуры не распространялись, а пиндосы были крайне рады такому конфузу - мы же только по видимости были добрыми союзниками, а по сути – союзниками заклятыми. В марте сорок шестого Черчилль в присутствии Трумена выступил со своей знаменитой Фултоновской речью, что можно было считать началом рождения альянса против СССР, и объявлением холодной войны.
Конечно они ухватились за повод раззвонить по всему свету «Ещё один выбрал истинную свободу»!
Историческая справка – этот придурок был вывезен в штаты, ЦРУ, когда поняли, что ничего ценного он из себя не представляет, ибо непроходимо туп, использовать его в пропагандистских целях отказались, его устроили на работу- а что он может, кроме как баранку крутить? Языка не знает, да ещё, как выяснилось, и работать не хочет –он думал, что героем станет, а стал не пойми какой дрянью. Предателей нигде не любят. Довольно скоро был уволен, болтался чёрт знает где, пока не проворовался и попал за решётку. Гражданства Американского у болвана не было, и его просто депортировали обратно домой, в СССР. Что с ним было дальше – нетрудно представить.
Скандал однако, был нешуточным, требовалось выбрать козла отпущения и примерно наказать. Вот Трофимычу и досталось. Его лишили наград, понизили в звании и уволили из органов. И хорошо ещё, что сам не пошёл по этапу – времена суровые были, запросто мог загреметь. Обиднее всего было для него, что документы о разжаловании оформлялись уже после увольнения, и стал он из полковника НКВД обычным армейским майором.
Мужик был себе на уме, молчаливый и совершенно без чувства юмора. К общению со мной не стремился, но и не мешал. Ездили они с матерью по всяким выставкам, паркам и пансионатам- радовались жизни на пенсии.
Приведу, пожалуй, пример наших отношений. Я иногда позволяю себе довольно едко иронизировать – ну характер такой.
Возвращаются они однажды то ли из Пушкина, то ли из Павловска – Вечером Трофимыч матери –
- Люда, а ты не помнишь, там в кафе, где мы обедали, вот суп этот тебе как? А то мне что- то нехорошо, подташнивает как- то…
- Да вроде нет…
Ну тут меня чёрт за язык дёргает-
- Николай Трофимович, а Вы разве не слышали? Это же по всему общепиту негласное распоряжение – программа оздоровления Российского общества – как видят пенсионера, ему в суп стрихнина добавляют из пипеточки. Или что там у них есть. Оздоравливают.
Мать прыснула, Лёня, что ты глупости мелешь! А сама смеётся – ну так у нас принято было, считалось нормальными таким образом пошутить.
Часа через полтора заходит ко мне –
- Слушай, говорит, пойди, скажи ты Николаю, что пошутил, он же спать не может, уже валерьянку пил.
- Нет, говорит, он (это про меня) точно что- то знает, не может такого быть, чтобы это совсем неправдой было.
Во, блин, пошутил. Кое как успокоили. Больше я себе таких шуток не позволял.
Любил он чистоту и порядок во всём, раздражался, если видел мусор на асфальте – куда дворники смотрят!
Однажды идём втроём, глядь, у ларька союзпечати возле автобусной остановки разбита витрина, и ветром болтает с десяток газет по асфальту. Кто- то постарался.
- Вот мерзавцы, негодяи, говорит, распустились, хулиганьё!
- Ну а что с ними сделаешь, гопники и есть гопники- говорю.
Он поворачивает голову, и спокойно так-
- Расстрелять.
Помните строчку из песни В. Высоцкого- «а сам глядит в глаза, и холодно в спине»? Вот и мне довелось тогда испытать это чувство – когда дошло, сколько на самом деле расстрельных приговоров ему довелось исполнить и подписать, пока дослужился до полковника.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
А потом возвращаюсь из очередной поездки – нет Трофимыча. И мать, на мой вопросительный взгляд отвечает бесцветным голосом, глядя в сторону – «Всё, Лёнь, не будет он жить с нами больше».
Что я мог ответить? Только вспомнить материну же форму психологической поддержки –
- Ну, пенсионеры. Захотел – женился, захотел- разженился. Весело живёте.
|
|
221
Ностальгия по социализму – или каждый мужчина- это случайно выживший мальчик.
Тринадцать лет –
Лето, каникулы, берег залива, пионерский лагерь. Одному из пионеров нашего отряда родители прислали посылкой настоящие ласты – вещь по тем временам редкая, дорогая, и вызывающая почти восхищение. Посылки разбирали вечером, на счастливого обладателя такой замечательной игрушки смотрели с завистью.
Ну не было же никаких сил дотерпеть до утра, чтобы испытать их в действии. И ночью мы пошли тайком купаться, прихватив с собой этот спортивный, гм, снаряд.
Инициативная группа состояла примерно человек из десяти. Пользоваться ластами толком никто не умел, но всем безумно хотелось попробовать. Забрались на большой камень – там весь берег ими усеян, и давай по очереди плавать с ластами.
Когда настал мой черёд, оказалось, что они мне велики, и здорово болтаются на ногах. Плавать я тогда умел неплохо, но попробуйте проплыть хоть метр, когда у вас на каждой ноге непонятная тяжёлая калабаха, которая только мешает – я- то пытался шевелить ногами, как привык- ничего не получается.
Чёрт с ним, снял эти калоши, и поплыл обратно к камню. А наши там вовсю плещутся – оторвались. Гребу одной рукой из последних сил, в другой ласты- не утопить бы, чужое, да и игрушка должно быть недешёвая.
Один из наших оболтусов, когда я почти подплыл к камню, не разглядевши, прыгнул в воду, ныряя, и попал задницей точно мне по голове.
Бульк. Вернее- Б У Л Ь К. Ласты я выпустил, хорошо хлебнул водички, потерял сознание – но очевидно у организма есть какие- то скрытые резервы – пришёл в себя, выкашливая остатки воды из лёгких, судорожно вцепившись в камень. Повезло, что окончательно не захлебнулся.
Утопленные ласты утром достали – там они под камнем ночь и провалялись.
Четырнадцать лет –
Тот же лагерь, только более старший отряд. На неделю зарядил мелкий дождик, холодно, мокро, скучно. Сидеть весь день в палате – удовольствие ниже среднего, ну и понятно, как полагается, мы придумали самый дурной способ побеситься от души.
Конкурс такой изобрели. Испытуемый ложится на кровать, на него сверху наваливают матрасы с соседних коек – кто больше выдержит. Примерно после пятого дышать уже довольно трудно, основная масса конкурсантов орала- «Хватит!» после седьмого- восьмого. Наиболее крепкие хрипели «Всё» после десятого.
Победил я, потому, что после двенадцатого матраса уже просто не мог ни говорить ни хрипеть. Ни рукой ни ногой не двинуть, дышать невозможно, перед глазами красная пелена, а эти идиоты ещё забрались наверх, и давай на матрасной куче прыгать. Пи...ц.
Потерял сознание, очнулся от удара головой об пол – у кровати не выдержали крючья панцирной сетки, и я провалился вниз. Матрасная гора с этими негодяями завалилась на бок – никто серьёзно не пострадал, но вот это ощущение отчаянья от невозможности дышать и полной беспомощности- я запомнил на всю жизнь.
Пятнадцать лет –
Считаю, что мне не просто повезло, а повезло фантастически- должно быть кто- то там, из за облаков, посмотрел на меня добрым взглядом- ладно, пусть ещё поживёт, решил.
Я с этого камня нырял десятки раз, но никогда в ту сторону. Финский залив вообще довольно мелкий, и мы знали наперечёт места, где поглубже, где можно понырять в удовольствие. Отчего- то в тот раз я прыгнул в воду не как обычно – почти свечкой, а лениво и почти плашмя – что, собственно меня и спасло. Кто же знал, что там под водой ещё один камень? Мы действительно в ту сторону никогда не прыгали.
Очень сильно ударился физиономией, раскрошил переносицу, свернул на сторону нос, почти полностью ободрал кожу с левой половины лица и частично с плеча и груди. Очевидно хватанул ещё и сотрясение мозга – потому, что дня три потом тошнило, а под глазами всё распухло и почернело. В щёлочки глядел.
Но.
Я не свернул себе башку, не пробил череп и не сломал позвоночник – потому, что это либо мгновенная смерть, либо полный паралич на всю оставшуюся жизнь – без колебаний выбираю первое.
В первую секунду никакой боли, ощущение контузии, голова кружится, выбрался на берег, стою, кровью булькаю. Пацаны на меня смотрят с ужасом. Оделся, и похромал в медпункт.
К слову – поначалу, когда взглянул в зеркало на это мясо, казалось, что теперь придётся жить уродом, с половиной лица – но ничего подобного – оказывается, на физиономии всё прекрасно заживает. Остался на память слегка кривоватый нос, и небольшой шрам на переносице, если не присматриваться, то почти и не заметно.
Шестнадцать лет.
Самый старший отряд. Мы ждали этого похода дней десять – всё погода не устраивала. Дело в том, что у нас было тайком припасено несколько бутылок водки, Кубинского рома и с ящик пива. Устраивать пьянку в пионерлагере чревато – заметут- вылетишь мгновенно.
А вот в лесу, во время похода – совсем другое дело.
И вот настал тот час. Традиция отправления в поход в лагере была такая. Отряд с полной амуницией выстраивается на плацу возле штаба, все посчитались, по громкой связи на весь лагерь объявляется- «Сегодня такой- то отряд отправляется в поход на столько- то дней, пожелаем им счастливого пути!» И под бодренькую музычку отряд двигает вперёд.
Но начальник лагеря что- то всё же заподозрил. Высунулся в окно, кричит мне – М…ов! Поди- ка сюда! С рюкзаком, с рюкзаком!
П…дец, думаю, попал. У меня в рюкзаке уложены две бутылки водки и пиво. Сходил в поход, б…дь.
Я по наитию хватаю первый попавшийся рюкзак, и иду в штаб. Открыл, показываю. У самого скулы сводит от увиденного – а этот спиртное ищет, на остальное внимания не обращает.
Как он не увидел, что шмотки в рюкзаке девчачьи? Повезло.
- Ладно, иди говорит.
На полуострове (Северо- запад Карельского перешейка, полуостров Кипперорт, пролив Бьёркезунд- сейчас там всё давно распродано, коттеджный посёлок, деревня Вязы) было три традиционных места, куда можно было сходить в поход. Мы, как старшие, уходили дальше всех, километров за пятнадцать- на самый кончик мыса. Там был родник, и воду с собой тащить не приходилось.
Все уже опытные, это далеко не первый был поход, разделились, кто- то ставит палатки, кто- то в лес за дровами, притащили воды, разожгли костёр, девчонки готовят обед.
Из старших присутствовала только наша бессменная многолетняя воспиталка – Галя. В каждом лагере есть такой постоянный костяк ветеранов и завсегдатаев – если ездишь туда из года в год (лично я – каждое лето с 1968 по 1978), всех уже знаешь, а Галя кочевала с нами из отряда в отряд- по мере нашего бестолкового взросления. Она была старше нас лет на пятнадцать, но обижалась, если кто- то по незнанию пытался обратиться к ней – Галина Владимировна и на Вы.
Мировая была тётка, настоящий товарищ. Знала всех по именам и кличкам, порядка и дисциплины требовала, но без фанатизма, и никогда никого не обижала.
Ужин, костёр, песни под гитару, народ потихоньку начинает расползаться по палаткам спать. А у нас впереди ещё одно мероприятие – отошли подальше на берег, развели ещё один костёр и устроили генеральную пьянку.
Все когда- то принимали участие в таком – и мы никого ни чем не удивили. Такой же дурной бардак, орали песни и матерные частушки хриплыми голосами, кто- то полез купаться, Валерка Каштанов по кличке Сержант уполз в лагерь спать, но не дополз, Лёха Корнеев ухитрился завалиться спать прямо на дороге, причём в качестве подушки нашёл себе самую большую коровью лепёшку… Всё, как обычно.
Кому пришла в голову дурная идея подшутить над Сержантом, сейчас уже не вспомнить. Мы же опытные следопыты (следотяпы) – пригнули верёвками кроны двух деревьев (наутро руки у меня были в смоле, имею основания полагать, что это были молодые сосенки), захлестнули концы верёвок петлёй под корнем сосны, возле которой Валерка отключился, и укрепили петлю двумя колышками – получилась довольно прочная конструкция, если колышки не трогать. Свободные концы верёвки привязали к Сержантовым ногам, а один из колышков – шнурком к руке. Не проснулся.
Сами, довольные, пошли спать.
Утро, солнце, погода прекрасная. На костре кипит котёл с чаем - каша с тушёнкой уже готова, народ толпится вокруг, подпрыгивая – на свежем воздухе аппетит у всех волчий-
- Галя, а мне добавки? Там же ещё много осталось!
- Идите на хрен, добродушно отвечает, у меня ещё Сержант не кормлен, где он шляется, обормот?
Снимаем с костра котёл с чаем, начинаем пить горяченькое. Валерке очень повезло, что мы это сделали. Мы ожидали спектакля от своего ночного розыгрыша, но успех превзошёл все ожидания. Галя орёт-
- Сержант! Валерка!
В пяти метрах от нас, из травы поднимается всклокоченная башка –
- Чего? И потом сразу - БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!!
Колышек он выдернул, катапульта сработала, и Валерка, вниз головой пронёсся туда и обратно над костром, между рогатинами, откуда минуту назад мы сняли котёл с чаем. Если бы котёл был там, он бы точно снёс его башкой – залил костёр и мог серьёзно обвариться кипятком. Пронесло.
Больше раскачиваться мы ему не дали – поймали и удержали. Отвязываем верёвки, Сержант мычит что- то с квадратными глазами, отряд валяется по земле, сотрясаясь от хохота, Галю тоже пополам согнуло, смеётся до слёз.
- Ну что, Гагарин, говорит, налетался? Сейчас жрать будешь, или вначале морду ополоснёшь? Иди сюда, я тебе горяченького оставила.
………………………………………………………………………………………………………………………………………
Это было последнее лето, когда я пробездельничал целых три месяца на свежем воздухе.
………………………………………………………………………………………………………………………………………
Всё тихо, всё заснежено в далёкой России моей юности. Светит луна, снег настоящий на ощупь, но нагибаюсь, забираю в горсть- и полвека жизни рассыпается между пальцев морозной пылью.
В.В. Набоков.
|
|
222
ДУНДУК
Ира тяжело вздохнула. Новый год придётся встречать в общежитии. Последний экзамен назначили на 30 декабря. Она просто не успеет доехать домой. И, как назло, сдавать придётся у самого противного преподавателя курса. Ребята даже кличку ему дали - Дундук.
Студенты не любили Владимира Николаевича. Был он для них слишком пожилой, слишком принципиальный, правда они называли это "вредный", слишком непонятный их молодым энергичным натурам. Профессор никогда никуда не спешил. Каждого отвечающего выслушивал с неизменным вниманием и потом обязательно задавал дополнительные вопросы.
Этого ребята боялись больше всего. Потому что, если билет можно было вызубрить, а, если удастся, то и списать, вопросы въедливого старика предугадать не представлялось возможным. Нужно было знать предмет. И когда у Владимира Николаевича возникали сомнения в знаниях ученика, он беспощадно отправлял его на переэкзаменовку. Просить его о снисхождении было бессмысленно, потому что он неизменно повторял: "Даже на "двойку" надо что-то знать, друзья мои, даже на "двойку"..."
Настроения никакого. Ира пялилась в конспект, но мысли её были далеко. Хлопнула дверь, и в комнату влетела её соседка по комнате Женька.
- Ирка! Чего сидишь? Давай в институт быстрее! Я сейчас у Дундука спросила, можно ли экзамен сдать с другой группой на два дня раньше. И, представляешь, он разрешил! Может, и тебе повезёт!
Ира бежала со всех ног, но всё равно опоздала.
- Только что ушёл. - Молодой преподаватель с сочувствием глянул на расстроенную девушку. - Но только-только. Можешь попробовать догнать.
Ирка выскочила на улицу. Огляделась по сторонам. Точно, вдоль институтского забора, ссутулившись, медленно двигался Владимир Николаевич.
- Здравствуйте! Извините, пожалуйста! - Запыхавшаяся девушка догнала его уже около автобусной остановки.
- Здравствуйте! - Преподаватель неторопливо обернулся и внимательно оглядел Ирку с головы до ног. - На сегодня мой рабочий день окончен. Завтра я на кафедре с девяти.
- Знаю. - Испугавшись собственной наглости, кивнула Ирка. - Но это очень важно.
Профессор поднял брови.
- Вот как? Так чем я могу быть вам полезен?
- Владимир Николаевич, вы разрешили Женьке, Евгении Кашириной, сдать экзамен с другой группой. Пораньше. Я хотела просить вас о том же.
Преподаватель ещё раз смерил взглядом студентку, словно размышляя, стоит ли вообще продолжать этот бесполезный разговор.
- У Кашириной международный студенческий лагерь на кону. Если вы не забыли, ваша подруга - лучшая студентка, и путёвку эту получила заслуженно. А у вас что?
Ира опустила голову. Конечно, она ведь даже не отличница, а до Жекиных успехов, ей как до Луны пешком. Надо было сразу об этом подумать.
- Ну, так что у вас?
- У меня мама. Просто мама. Простите, Владимир Николаевич, я поняла.
Она развернулась, чтобы уйти. Но Владимир Николаевич неожиданно рассердился:
- Я вас не отпускал! Вы подошли ко мне с вопросом, из-за которого я, между прочим, пропустил свой автобус, а теперь собираетесь уйти, даже не выслушав ответ.
Ира виновато топталась рядом, не зная, что теперь говорить.
- Так что у вас с мамой? Болеет?
- Нет. - Она покачала головой. - Просто она одна. Понимаете, с тех пор, как я уехала, совсем одна. Мы всегда встречали с ней Новый год вместе. Я успевала. А в этом году я не успеваю приехать. Простите, я сама уже поняла, что это не уважительная причина.
- Не уважительная... - Задумчиво повторил за ней Дундук. - А, знаете, Ирина, приходите с Кашириной. Я приму у вас экзамен. Но, если у меня возникнут сомнения в ваших знаниях, не обижайтесь...
- Жека, похоже, я попала! - Ирка взялась за голову. - Теперь у меня на два дня меньше, а учить ещё... мамочка дорогая.
- Помочь тебе? - Женька с готовностью достала свои конспекты.
- Ага. Пересадку мозга сделать. Твоего мне. Только это и поможет. Нет, Жек, буду зубрить! Я уже билет домой купила.
Экзамен у Дундука, как всегда, затянулся до вечера. Женя и Ира сдавали после всех. Как-никак, с чужой группой, и надо было дождаться, пока закончится список. Наконец, настала и их очередь. Женька быстренько отстрелялась и, махнув на прощание рукой Ирине, скрылась за дверью. Ира ещё сидела над своим билетом.
Села отвечать. Запинаясь от волнения, рассказала первую тему, потом вторую.
- Неплохо. - Преподаватель побарабанил пальцами по столу. - Давайте теперь несколько дополнительных вопросов, и можете быть свободны.
В это время за окном раздались громкие хлопки и восторженные детские вопли. Видимо, кто-то не дождался наступления праздника и запустил один из фейерверков. Небо на мгновение расцвело яркими огнями, и Ира вдруг заметила, как изменилось лицо Владимира Николаевича: морщины разгладились, а в глазах появился детский восторг. Разноцветные искры за окном погасли, а он всё сидел и смотрел на падающие в свете фонарей снежинки. И вдруг заговорил:
- После войны всем было очень трудно. Но взрослые, жалея нас, детей, старались превратить каждый Новый год в настоящий праздник. Непременно ставили ёлку. На заводе, где работала тогда моя мама, снаряжали машину в леспромхоз, и после раздавали деревца тем, у кого были дети.
Мы с сестрой ждали этого момента. Приносили ёлку, пахнущую морозом, ставили в углу. Постепенно по дому начинал расползаться запах хвои, и наши детские сердца наполнялись радостью и ожиданием праздника. Мы доставали заранее приготовленные самодельные украшения и начинали наряжать ёлку. Сохранившиеся с довоенных времён, и трофейные, привезенные из Германии, игрушки берегли и вешали на самое видное место. Но и наши неуклюжие звёзды и снежинки казались нам тогда очень красивыми.
Как-то, ещё летом, мама подарила мне книгу Носова "Весёлые рассказы" и рассказ про бенгальские огни полностью овладел моими мыслями. Я всё думал, как бы и мне, как мальчику Мишке, сделать такие же. Мечтал удивить маму и сестру.
Он замолчал. Ира сидела не дыша, боясь перебить профессора.
- Но я решил пойти дальше, сделать настоящую искрящуюся ракету. Больших трудов мне стоило достать натриевую селитру и фольгу. - Продолжал Владимир Николаевич. - Я отдал за них свои главные сокровища: ножик и коллекцию значков.
Я вымачивал газеты в растворе селитры, сушил их на батарее, набивал пустые гильзы спичечными головками. Вертел тугие валики из всего этого. Словом, к Новому году я приготовился основательно...
И вот в канун праздника долго уговаривал маму пойти со мной во двор. Мы оделись, вышли и я начал колдовать над своими изобретениями. Первые две заготовки красиво заискрились на излёте. Сестрёнка прыгала и хлопала в ладоши. А вот с третьей, самой большой, я, видимо, перемудрил. Она полетела по непонятной траектории и шлепнулась за деревянную сараюшку. Были ещё тогда такие во дворах. И почти сразу оттуда повалил дым. Сарай потушили быстро, потому что свидетелей моего пиротехнического эксперимента собралось достаточно.
Особо не ругали, лишь взяли слово, что больше я такими вещами заниматься не буду. А вот мама рассердилась.
Весь вечер до Нового года она со мной не разговаривала, а я боялся сказать, что просто хотел её порадовать. После того, как погиб на войне отец, она редко улыбалась, а нам очень хотелось видеть её весёлой. Конечно, мы помирились. А утром под ёлкой я нашёл свои первые "снегурки", коньки, о которых так мечтал.
Мама давно умерла, а я до сих пор люблю новогодние фейерверки. Хотя сам их, конечно, больше никогда не делал...
Он придвинул к себе Ирину зачётку, поставил "хор."
- Если ещё подучите, в следующий раз будет "отлично". И обойдёмся без дополнительных вопросов. Езжайте, Ирина, к вашей маме и празднуйте!
Ира, не веря своим глазам, смотрела на зачётку. Всё! Она сдала! Сдала сессию! И даже без "троек".
- Спасибо вам!
Открыв сумочку, что-то вспомнила и, засмущавшись, положила на стол горсть шоколадных конфет.
- Что это? - Нахмурился профессор. И тут же улыбнулся. - "Мишка косолапый". Неужели, ещё делают?
- Мама их очень любит. Говорит, конфеты из детства. Я ей и купила.
- Ну, бегите, Ира, поздно уже.
- Счастливого Нового Года, Владимир Николаевич!
На первом этаже ждала Женька.
- Ты чего так долго? Принял? Измучил, наверное. Дундук!
- Он не Дундук.
Владимир Николаевич положил в рот конфету. Бережно разгладил фантик и подошёл к окну. Там, по-прежнему, падал снег. Через институтский двор спешили к воротам две девичьи фигурки.
- Счастливого нового года! - тихо прошептал он...
|
|
223
ххх: Я в детстве столько всего не любил, а сейчас ем с удовольствием. ууу: Говори правильно: не в детстве, а до армии. //// Согласен с ххх. В детстве я не любил сала, а из пельменей выковыривал мясо и ел одно тесто. И однажды меня на месяц отправили в пионерский лагерь. Помню, что у меня там было только одно чувство - чувство голода. Когда родители приехали навестить - сожрал всe.
|
|
224
В дополнению к одной вроде вчерашней истории.
Анапа. Лагерь для особо одаренных детей. Лекции им читали аж академики. Но не купаться в море их туда завезли. Вечером по пляжу идет академик Колмогоров со своей свитой. А за ними идет 14-летний мальчик Гриша, стараясь попасть в следы на песке, оставленные академиком. Народ ехидничаешь:" Гриша идет по стопам Колмогорова".
Григорий Перельман много позднее доказал гипотезу Пуанкаре, чью формулировку, а тем более доказательство, мало кто даже понимает. А до этого его выгнали из института, как неэффективного сотрудника. Ну как-то так бывает.
|
|
225
Белла. Уроки.
Нет, это не про Лермонтовскую Бэлу.
И уж точно не о Белле, главной героини киносериала « Сумерки», про вампиров.
Немного предистории.
Белла — это моя собака.
Ей 10 лет, она полностью чёрный чистокровный шнауцер — чего не скажешь по её внешности, это начиная с неё я перестал следовать канонам породы. Так что у неё есть и хвост и большие уши Бэтмена и гладкая терьерская стрижка. Единственное, что выдаёт породу— борода и усы.
Именно такой она вошла в мою довольно грустную жизнь — точнее, ворвалась. Её семья была вынуждена отказаться от неё в годовалом возрасте, я вызвался её взять.
Она быстро отвлекла меня от грустных мыслей — молодая, энергичная, абсолютно невоспитанная ни гулять ни оправляться ни быть в компании других собак.
Постепенно всё наладилось — кроме её странной неприязни к моим коллегам. Причём она кусала не всех — исключительно только самых лучших в своей специальности.
Моё терпение лопнуло, когда мне удалось в самый последний момент перехватить её атаку — ЛОР остался непокусанным, единственный случай, ему просто повезло что я был быстрее.
Беллу отправили на воспитание в тренировочный лагерь, что обошлось мне чуть дешевле чем хороший отпуск на Гавайях.
Результаты были скромные — она стала немного более цивилизованной, но не менее агрессивной в защите территории и особенно дверей.
Лучшего стража у меня никогда не водилось — она до сих пор первой поднимает хай при любом приближении к границам моей недвижимости людей, почты и посылок, машин, животных, птиц — а уж потом к ней подключаются вся стая остальных бандитов, все — её потомки.
Довольно предистории — пора перейти к предмету разговора, урокам Беллы.
Дело в том, что её собачий век течёт быстрее и она, вчерашняя беззаботно бедовая собака, слегка без царя в голове — достигла статуса моей ровесницы. И остепенилась.
Как бы это помягче сказать — мы оба вступили в пору поздней зрелости/ранней перезрелости.
И я стал замечать за ней вполне разумные перемены, вполне применимые к нашей, человеческой, возрастной категории.
Примеры?
Высоко не вспрыгивать — будет чрезмерно высоко спрыгивать. Очень разумная политика — приёмные покои ежедневно лечат пожилых, решивших послать вызов собственным лимитам постаревших костей, сухожилий, позвоночным дискам и хрящам.
Обмен веществ, метаболизм пожилых — тоже наглядная ситуация, шнауцеры обжоры, любят пошевелить челюстями — так что наша пышечка Белла вступила в пору старения без малейших признаков талии.
Спохватившись, её хозяин, получив нагоняй от нашего ветеринара, урезал её паёк на 50% процентов.
Талия вернулась, собака стала куда бодрее — всё ищет — где бы и что бы пожрать…
Дремавшая у моих ног Белла проснулась и укоризненно посмотрела мне в глаза — хозяин, а где твоя талия и твой хозяин ?!?— твой паёк необходимо было урезать лет эдак 20 назад! Таскаешься туда-сюда к холодильнику, спать не даёшь — метаболизм только балуешь, а талию твою я сроду не видала!
Спать — нужно много, в условиях наибольшего уюта и тепла, это кредо применимо и к четвероногим и к двуногим.
Игры молодых — необходимо избегать, они чреваты травмами — нам же предпочтительнее за ними наблюдать со стороны.
Ну, и так далее — присматривайтесь к своим пожилым питомцам и учитесь у них, есть чему, поверьте.
На сём позвольте мне откланяться —хотя нет, Белла попросила включить в её личное бусидо ещё одно правило:
« Всех врачей не перекусаешь — но надо к этому стремиться!» @ Michael Ashnin
|
|
226
Цемент. Отец в этом случае ни при чём. Про него и цементовоз "Варшава" в следующий раз. Там, где я родился и сейчас остался мой дом - метрах в ста проходила железная дорога. В начале нулевых её, как и многое другое "утилизировали" на металлолом. Основной путь проходил из Николаева в Херсон, через Чернобаевку. А из Чернобаевки от основного пути шла ветка на грузовой двор, мимо исправительного лагеря ЮЗ-90. Возле тюряги ветка делилась на лагерь и дальше на грузовой двор. В лагере основным производством были ОдАЗы, если кто помнит - черные скотовозы под ЗиЛ-130, тягач. Когда поезд проходил, мы залазили на вагон и снимали с этих полуприцепов катафоты, ЗиП с инструментом... Короче, всё, что можно применить для велика.) На грузовом дворе было, всё что хочешь - металл, любой - от чёрного проката до титанового кругляка (про него тоже напишу), лес, какой хочешь - сосна, дуб, лиственница по пол метра шириной. Ну и конечно же - цемент. Сколько себя помню - меня всегда завораживало это событие, когда поезд проходил мимо дома, стук колёс и медленно ползущие вагоны... Было мне тогда лет шесть, не помню - может больше, может меньше. Поезд! Сижу, как обычно, на крылечке. Да, забыл - так сложилось, что в сторону Чернобаевки и в сторону грузового двора железнодорожный путь идёт на подъем - такая вот дуга. А самая низкая точка как раз на против моего дома. Ага. Идёт состав, из грузового двора. Отстучали колёса, прокатились вагоны... Тишина. Минут через пять со стороны Чернобаевки медленно катится вагон. С цементом. Покатился в сторону лагеря. Потом назад. Так несколько раз. Поболтало его так туда-сюда, и остановился, как раз на против дома. Час прошёл, два прошло. Смотрю - мужик идёт к вагону, и озирается с опаской, как будто следит за ним кто-то. Обошел вокруг вагона, осмотрелся. Ушёл. Прошло ещё время. Снова этот мужик пришёл. Но уже не один - с двумя вёдрами. Снова осмотрелся - по лестнице забрался на вагон, открыл люк, черпанул цемент и ушёл. Про муравьёв-разведчиков наверное все знают. Через два часа работа кипела - на вагон набросилось человек тридцать. Организовали конвейер - кто-то черпает из вагона вёдрами, передаёт вниз, далее в тачки, мешки, даже корыта оцинкованные. Ну и таким образом часа за три-четыре разгрузили. На следующий день пришел тягач без вагонов - видимо обнаружили пропажу. Машинист походил вокруг, забрался на верх, осмотрел люки. Махнул рукой - ну типа спиздили да и хуй с ним. Зацепил да и уехал. Такая вот история. P.S. "А за окном грохотали поезда, на которые я не успел."
|
|
227
Ностальгия по социализму- кто помнит.
А всё- таки жаль, что сейчас в школах отменили этот предмет – начальная военная подготовка – НВП. При социализме он вроде бы особо и не был нужен- мы же ни с кем воевать не собирались (ага, до Афгана оставалось всего полтора года), но там много полезного можно было узнать. И многому научиться.
Разобрать- собрать АКМ на время – я был первым. Ходили в настоящий тир, стреляли из мелкашки – тоже один из первых. Гранатами учебными кидались- кто пробовал точно попасть гранатой в окоп за двадцать пять метров? Полосу препятствий преодолевали – а там так хитро устроено, что в одиночку её не пройти – надо помогать товарищу. Интересно.
Но самое интересное – это когда на полигон поехали – была большая программа- по пять патронов на одиночную стрельбу за пятьдесят метров с обычными мишенями, и по десять на стрельбу очередями за сто метров по силуэтным мишеням – надо было просто повалить свою. Кросс по пересечённой местности с сюрпризами, и на сладкое- атака на небольшой холм. С криком «ура».
Всего собралось человек шестьдесят- мы из техникума, остальные школьники. Возраст- шестнадцать лет. Какой пацан не ощутит радостную дрожь от предвкушения пострелять из настоящего боевого оружия? Вот мы все старательно её и ощущали, построившись в очередь на полигоне.
Прапорщик, руководивший стрельбой, посмотрел на первую партию с ненавистью, и стараясь не материться, веско зачитал правила-
- Оружие боевое, относиться с уважением. Ствол оружия направляется только на мишень, или вверх. Направите друг на друга, или в сторону, автомат отберу, руки из жопы вырву, зачёт не поставлю. Оружие автоматическое, после выстрела перезаряжать не надо! Номер на лежанке соответствует номеру мишени.
Каждую мишень подписывал прапорщик и стрелок – чтобы никаких накладок и вранья. Потом скучающий солдат срочной службы укрепил мишени соответственно номерам, прозвучала команда-
- На огневой рубеж! Предохранители на одиночную! Приготовились к стрельбе, огонь!
- А у меня предохранитель не открывается- жалуется один из стрелков, поворачиваясь стволом прямо к прапорщику..
- ОТСТАВИТЬ СТРЕЛЬБУ!!! СТВОЛ ВВЕРХ БЛ….ДЬ!
Побелевший как мел прапорщик, отобрал автомат у обормота, выдернул его за шиворот с лежанки, и дал пинка-
- ВОН ОТСЮДА! ЧТОБ Я ТЕБЯ НЕ ВИДЕЛ! ПРИШЛЮТ ДЕБИЛОВ, МАТЬ ВАШУ, ПЕРЕСТРЕЛЯЕТЕ ДРУГ ДРУГА НА ХЕР, ОТВЕЧАЙ ПОТОМ! ВОН отсюда, Я СКАЗАЛ!
Так орал прапор, проверяя предохранитель трясущимися руками. Это мне сейчас понятно, что если ему такие стрельбы каждый день проводить приходилось – нервотрёпка та ещё. Охренеешь. А тогда- ну, психанул мужик…
Мне досталась предпоследняя лежанка справа. Хорошо понимая, что сейчас начнётся, я даже пытаться стрелять не стал, отвернулся, натянул на голову воротник куртки и стал ждать, пока все отстреляются – кто нибудь из присутствующих пробовал хорошо прицелиться, когда вас засыпает горячими гильзами?
Перед глазами разворачивался ещё один спектакль. Мой сосед справа, выстрелив по мишени, лихим ковбойским жестом поставил автомат на приклад, рванул затвор, выбросив на землю неотстрелянный патрон, и приготовился стрелять дальше.
- ОТСТАВИТЬ! Ё…Б ТВОЮ МАТЬ! Да чтож такое- то, бл..дь сегодня происходит!
Прапорщик отнимает у пацана автомат, подбирает патрон, резко выдернув магазин, вставляет патрон в обойму, ставит рожок на место, и заученным движением сам передёргивает затвор, отправив на землю следующий патрон.
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..
Тут я позволил себе пропустить, не озвучивая, очередную матерную тираду. Ситуация усугублялась тем, что за спиной, в пятидесяти метрах от нас стояла остальная часть группы, и ржала в голос, чуть не пополам сгибаясь. Цирк с конями блин, а не полигон… Выезд на природу. Прапорщик, теперь уже с багровой мордой, вернул автомат неудачливому стрелку.
- Огонь!
Остальные уже отстрелялись, я в спокойной обстановке сделал свои пять выстрелов, тщательно целясь.
Уф. Оружие сдали, сходили к мишеням – мне удалось положить почти все пули в чёрный кружок по центру – довольно хороший результат.
Поле для стрельбы посередине было разделено высокой вышкой с пулемётом наверху, на которой скучали двое- снизу не разглядеть солдат, или офицеров. Дальше за вышкой – часть поля, предназначенная для стрельбы очередями.
Мы гуськом идём туда, двое рядовых лениво заряжают рожки, отсчитывают патроны и мишени, на рубеже выстраивается очередная партия стрелков, прапорщик с удвоенной ненавистью начинает по второму разу читать надоевшую ему молитву-
…Оружие, бл..дь, боевое, автоматическое… Ну вы уже слышали.
На второй половине полигона стрельбой командовал старший лейтенант. Там на удивление всё прошло гладко и культурно – без эксцессов, если не считать бестолкового эпизода – когда мы уже заканчивали, на поле выскочил настоящий живой заяц, вызвав восторг у той парочки наверху- с пулемётом.
- Бей его, уйдёт, бля! Бей!
Несчастного зайку разнесло очередью на клочки. Надобно отдать должное стрелку –он выпустил очередь всего патронов на пять, а до зверька было метров семьдесят – и заяц не сидел же на месте. Мы уходили с рубежа слушая восторженное-
- Видал, как я его? Вот- учитесь, бля, военному делу настоящим образом!
- Ну ты снайпер! Зае…ись шмальнул!
Кросс по пересечённой местности- ничего особенного, маршрут размечен флажками, да и бежать- то было всего чуть больше километра. Перепрыгнули пару препятствий, но когда наша толпа сгрудилась у мостика через речушку – даже, пожалуй просто большой ручей, через который были перекинуты сходни в два поленца, а для устойчивости поверх натянут канат, то есть пока один переходит, остальные ждут- в кустах рядом ухнуло, зашипело, и поляну заволокло дымовой завесой. Дым был густой и невообразимо вонючий- глаза драло довольно конкретно, и дышать было совершенно нечем.
Ну его на хрен, ждать тут, задыхаться– и я рванул прямо через ручей. Там в самом глубоком месте было чуть выше, чем по колено. Инициативу мгновенно поддержали остальные ожидающие- и на рубеж атаки сухими прибежали всего человек пять.
Подождали отставших, и с криком «УРА, БЛЯ!» рванули по холму наверх. А дальше, иначе, чем генетической памятью я это объяснить не могу. Четверо солдат, укрывшись в кустах в метре от тропы, открыли по нам огонь холостыми. Пламегасители со стволов были сняты, и длинные языки пламени вместе с грохотом выстрелов производили довольно сильное впечатление.
Опять же- эффект неожиданности.
После первого же выстрела я мгновенно рухнул на землю, и юлой откатился в сторону- из сектора обстрела. Никто меня никогда этому не учил.
Наши, толпой атакующие, вели себя довольно бестолково- кто- то валялся на земле, кто- то присел на корточки, несколько обормотов вообще жидко обосрались- рванули бегом обратно- только пятки сверкали.
Эти воины в кустах, для усиления впечатлений, ещё и взорвали несколько взрывпакетов – бросая подальше в сторону- чтоб никого не задеть. Ага. Вот напрасно они это сделали, совсем напрасно. Кто из наших первым заорал-
- Гранатами огонь!
Надобно отметить, что склон был усыпан довольно крупным щебнем.
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Сколько лет прошло, до сих пор неловко вспоминать, что мы с ними сделали. Четверо- против примерно пятидесяти – срочники бросились в позорное бегство, закрывая от камней головы руками, а наши прекратили экзекуцию только после истошного крика какого- то офицера сверху–
- ОТСТАААВИТЬ! ОТСТАААВИТЬ БЛЯ!
Ну, меня утешает только то, что сам я бросил всего один камень – желающих было так много, что заслоняли друг друга.
Атака была завершена, выезд на полигон на этом закончился, мы, довольные что почти повоевали, поехали по домам, обмениваясь впечатлениями.
Курс НВП на этом был закончен, зачёты нам поставили.
К сожалению, применить эти знания за всю жизнь мне получилось лишь однажды.
Прошло десять лет. Я работал вожатым в пионерлагере. Одним из мероприятий в смене была вот эта самая военно- спортивная игра- «Зарница».
Пионеры мои радостно бегали по лесу, разыскивая по вручную нарисованным планам спрятанные тайники, ползали по пластунски, лазали по канатам, пели хором всякие песни. Под конец прошли строем через полянку общего сбора в лесу, и приглашённые солдаты из ближнего гарнизона дали несколько залпов холостыми. А потом мы все вместе пошли в лагерь- обедать.
Я немного отстал, гляжу, эти олухи уже разобрали чей- то автомат, и тщетно пытаются собрать его обратно. Не получается. Настроение у них на уровне – ужас осознания, что им теперь за это будет- просто тюрьма, или чего похуже. Морды бледные, глаза квадратные. Ребята были детдомовские, и к жизни относились реально.
Ага. Это они ещё не знали, что будет тому долбо…бу, который отдал им личное оружие – поиграть. Придурок, нашёл, кому отдать – этим дай волю, они из любопытства прокатный стан разберут за полчаса.
- Ну ка, дайте сюда. Болваны. Здесь ещё деталь должна быть, где? Куда дели?
- Это у вас не вставляется, смотрите как надо –
Руки- то помнят. Я собрал инструмент за несколько положенных секунд, заработав восторженное уважение пацанов, и отправился сообщать идиоту- срочнику, что только что спас его от дисбата.
Получилось так, что собственно в армии мне служить не довелось. В военном билете моя учётная специальность называется – «годные к строевой службе, не имеющие военной подготовки». Это не совсем правда. Имею я военную подготовку- хоть и генетическую, и начальную, но имею. В СССР хорошо учили...
|
|
228
Для Сергея ОК к его истории про лагерь и засланного казачка боксера..
Время Дон Кихотов.
Конец восьмидесятых, открываются десятки видеосалонов, фильмы с Брюсом Ли и Чаком Норрисом идут на ура, каратэ еще не разрешили но уже как бы и не запрещают
Вернувшись из армии, где довелось заниматься рукопашкой последние пол года или точнее выступать спарринг-партнером (грушей для битья) для нашего зампобоя я сразу пошел на тренировку в секцию каратэ.
Коллектив подобрался разношерстный, боксеры, борцы самбисты с радостью окунулись в мир японских терминов и пути воина.
Тогда было одно понятие каратэ, это потом появились стили и разделение на корейские китайские и японские виды, поэтому когда появлялась возможность с кем то поспарринговать и чему то поучиться мы все с радостью использовали эту возможность.
Одним из условий того что нас не будет щемить милиция были еженедельные вечерние дежурства по субботам в ДНД на дискотеках в ДК и молодежном центре.
Это еще была возможность не опасаясь последствий отточить технику и удары в реальных уличных потасовках которых было много.
В начале 1989 года в городе стали создавать РСН (роту специального назначения в последствии ОМОН), поэтому практически половине группы кто был после армии предложили идти туда, заманивая бесплатной формой, общежитием, хорошим залом и возможностью на практике применять полученные знания.
Пятеро приняли предложение и четверо поступили на службу, шестеро уже сформировали первую бандитскую бригаду и пытались определиться кто они по жизни.
Решив для себя что данунах примыкать или к умным или к сильным, лучше пойду я своим путем.
Но как и прежде в секции как и на водопое в засуху в саване менты с начинающими бандитами были все равны и с удовольствием мутузили друг друга не взирая на звания.
В девяностом году я открыл первый свой зал в школе, который оборудовал благодаря градообразующему предприятию по последнему слову моды тех лет.
Штанги, гантели, деревянный человек, макивары и подушки для обработки ударов и главное борцовское покрытие которое осталось от каких то борцов которые раньше там тренировались а так же спизженные два боксерских мешка.
Я был крут! Я парил в небесах от счастья что у меня есть свой зал!
Директор школы помимо аренды и сделанного за свой счет ремонта нагрузила бесплатно тренировать спортивный класс пловцов из соседнего бассейна в том числе и ее сына.
Выпускной класс, все как на подбор широкоплечие красавцы, великолепная мускулатура и сумасшедшая физика, загонять на физо кэмээсов по плаванию мне было трудно.
Так же в группе были четыре девушки пловчихи, которых я сначала категорически не хотел брать наученный опытом тренировки женской группы моего тренера, но потом понял что в их присутствии ребята тренируются намного лучше.
Тренировки шли уже месяца четыре и пацаны только стали понимать что такое прямой удар что такое боковой и как правильно кланяться перед боем.
Короче большие сильные и бесполезные в реальном спарринге.
Однажды в зал зашел невысокий белобрысый паренек и попросил разрешение посмотреть на тренировки, ну а мне что пусть смотрит.
Как раз в конце тренировки было спарринг-шоу, мои пацаны пытались продемонстрировать перед девченками чему они научились.
Понятно что это было жалкое зрелище на спарринги но им то было это в кайф.
В конце тренировки паренек подошел ко мне и спросил может ли он прийти с четырьмя друзьями в зал поспарринговать?
- Приходи в субботу у нас спарринговый день.
- А по каким правилам вы спаррингуете?
- Ну если это ваш зал то по вашим.
- Хорошо в субботу в 19-30 жду.
Надо сказать в последнее время до меня доходили слухи про такую ситуацию когда приходят в зал спарринговать и метелят сэнсэя вместе с учениками и очень жестко.
Первыми были корейцы человек двадцать, которых эти бродячие самураи отбуцкали за двадцать минут не взирая на грозные крики и высокие прыжки.
Потом досталось шотокановцам которые могли выигрывать только по очкам, еще пару секций попали под раздачу а значит теперь настала моя очередь.
Я им правда не сказал что они будут спарринговать с настоящими бойцами, которые спаррингуют по субботам в моем зале а не моими пацанами, но надо же было их удивить?
Настала суббота.
Семь часов вечера, наша банда омона и бандюков разминается в соседнем классе и ждут время че когда самый шебутной мой босяк Гера не пригласит их в зал.
И тут в зал вошли пятеро красавцев, все в новых кимоно с коричневыми поясами и эмблемами Киокушина, и замыкал шествие их тренер ростом под 190 в черном потертым поясом с иероглифами.
Я им указал место в дальнем конце зала возле мешков где они начали разминаться и бить мешок так что мои пацаны приуныли.
Надо было видеть как они наслаждались произведенным эффектом!
В половину ко мне подошел белобрысый и спросил - Сенсэй спрашивает может поспаррингуем и по каким правилам?
- Рукопашка, броски разрешены борьба и партер.
- Устроит?
- Да без проблем!
- Ну тогда через пять минут начнем - и я подал знак Гере.
И вот в зал заходят те кто с нетерпение ждал спарринга!
Все десять одеты как махновское воинство, кто в кимоно для дзюдо, кто в самбовке а двухметровый сто двадцатикилограммовый Дима по кличке Молоток, мастер спорта по боксу тяж, на которого кимоно не нашлось пришел в трениках и майке с Металликой.
Они разместились у выхода давая понять что никто не покидал зал.
Энтузиазм в глазах гостей испарился сразу.
Их сэнсэй предложил начать мне на что я ему сказал что сначала с моими спортсменами пусть начинают а я посужу.)
Первым вышел Дима Молот и протянул гостю перчатки.
- Давай без них!
Дима недоуменно посмотрел на меня но я махнул головой и сказал что все нормально.
Из каратэ Дима усвоил одно что перед боем надо поклониться сначала сопернику потом судье.
Надо сказать поклоны он выполнил безукоризненно!
Прозвучала команда Хаджиме и гость очень быстро нанес Диме четыре удара в грудь довольно сильных и когда тот попятился еще вдогонку по касательной зарядил ему по лицу ногой разбив губу.
Удивленный Дима отступил и забыв про каратэ принял свою любимую боксерскую стойку.
Дальше все как то быстро случилось, он опять рванул в атаку но Дима отступил назад и на отходе нанес двойку в подбородок.
Гость рухнул не сгибаясь плашмя.
Я взял аптечку с подоконника, побрызгал на него водой и дал нюхнуть нашатыря, к его чести через пару минут он уже стоял в стоке и жаждал сатисфакции.
Теперь он начал атаку с удара в ногу Дима не отступил а он приблизился вплотную к нему нанося удары в грудь.
Секунд через десять когда он устал бить Диму сразу получил удар в печень после которого он уже не смог подняться и наши двое пловцов потащили его на плечах в туалет.
Остальные четверо уже никаких спаррингов не жаждали.
Я посадил Диму и пригласил Сашу татарина который выбрал себе спарринг партнера по комплекции, он был вольником хотя по нему и не скажешь.
Видя первый бой гость кинулся в атаку нанося удары руками и ногами и попытался войти в клинч чтобы не получить в бороду но был поднят на мельницу.
Как я понял Саша в кураже захотел его поставить на голову но увидя мое зверское лицо просто приложил его об татами.
Пацан не шевелился и тут обосрался я.
Кое как после пары минут он пришел в себя но дышал с трудом так как сбил дыхание.
Среди моих друзей уже шла перепалка которая грозила перерасти в драку за право спарринговать следующим, так как все поняли что гостей не хватит на всех и шоу скоро закончится, а им опять придется мутузить друг друга, что совсем не интересно.)
Поэтому я сам выбрал партнера поменьше а именно Робика боксера средневеса, попросив хотя бы немного подольше поспарринговать.
Второй бой шел минуту.
Робик пропустил три удара по ноге и уже прихрамывал.
Он с мольбой посмотрел на меня и во взгляде читалось можно его въебать?)
Я кивнул головой.
Короткая серия в голову и по корпусу и вот партнер тоже нюхает нашатырь.
Четвертому я сам предложил выбрать партнера оставив казачка на закуску.
Он долго смотрел и выбрал как ему казалось самый безобидный вариант Вадоса.
Мелкий, щуплый кажется соплей перешибить можно и выглядящий лет на двадцать.
Это была ошибка, так как ему было уже тридцать и служил он до этого в одной серьезной бригаде да к тому же был командиром взвода омоновцев.
Даже мне интересно что же будет.
Гость нанес сильный удар в ногу, Вадос ему в ответ, пацан попятился.
Следующая серия ногами пришлась в голову, Вадос просто отошел а гость на втором ударе прокрутился и на секунду повернулся к нему спиной.
Вадос с неимоверной скоростью заряди ему ногой по почкам со спины и попытался добить в полете пока тот падал, но я был настороже.
Гость охнул и опустился на колени держась за почку.
Пловцы помогли ему встать о отвели в сторону.
Как казачек не обмочился я не знаю.
На мое предложение самому выбрать партнера он отказался сославшись что он травмировался до этого на тренировке.
- Ну по тебе не скажешь, поэтому предлагаю что пусть наш будет в перчатках.
- Дядя а можно я не буду спарринговать, а то ребят до общаги довезти еще нужно?)
От смеха чуть не повылетали окна!)
- Ну да, кому то ебать а кому то ебаных оттаскивать нужно - выдал перл Гера за что получил леща.
Гостей пловцы вывели в раздевалку и больше я их не видел, а наша банда разделилась на пары и стала с энтузиазмом и смехом заниматься любимым делом, то есть мутузить друг друга.)
Не зря суббота спарринговый день.
Больше про подобные рейды гостей я не слышал.
Кто то может сказать что это жестоко? Возможно. Но тогда было время такое и таких уродов надо было кому то проучить.
Всем хорошего дня!
10.04.2024 г.
|
|
230
6 июня 1944 года транспортный самолёт Douglas C-47 Skytrain, в котором находился десантник Джозеф Байерли, попал у нормандского побережья под вражеский огонь. Джозефу пришлось прыгать с парашютом. Он приземлился в Сен-Соме-дю-Мон, потеряв связь с другими десантниками, но перед тем, как его через несколько дней взяли в плен немцы, успел взорвать электростанцию. За следующие семь месяцев Байерли сменил семь лагерей для военнопленных. Дважды бежал, но оба раза его ловили. Его отправили в лагерь Шталаг III-Ц в Альт-Древице в Кюстрине. Из этого лагеря он бежал в начале января 1945 года. Зная, что Красная Армия наступает с востока гораздо быстрее, чем американцы, британцы и прочие с запада, Байерли отправился на восток.
Встретившись с 1-й гвардейской танковой армией в середине января, он поднял руки, держа в одной из них пачку сигарет Lucky Strike, и крикнул по-русски: “Amerikansky tovarishch!”. Байерли удалось убедить комбата и его зама оставить в действующей армии. Замкомбатом оказалась легендарная Александра Самусенко, гвардии капитан танковых войск. (Умерла от ран 3 марта 1945 года в деревне Цюльцефитц (ныне Сулишевице).
Так Байерли на месяц оказался в советском танковом батальоне, где пригодилось его мастерство подрывника. В конце января этот батальон освободил лагерь Stalag III-C, из которого он недавно бежал. Однако в первую неделю февраля он был ранен во время авианалета. Его отправили в госпиталь в Ландсберге-ан-дер-Варте (теперь Гожув-Велькопольски, Польша), где с ним встретился маршал Жуков, которого заинтересовал единственный иностранец в госпитале. Он выслушал историю десантника и распорядился снабдить Байерли необходимыми документами для воссоединения с американской армией. В составе советского военного конвоя Байерли прибыл в Москву и явился в американское посольство в Москве в феврале 1945 года. Там он узнал, что, по данным Военного Ведомства США, он погиб в бою 10 июня 1944 года во Франции. В его честь была отслужена похоронная месса в его родном городе Маскигон, штат Мичиган, а в местной газете был опубликован некролог. Сержант Байерли вернулся в Мичиган 21 апреля 1945 года. В 1946 году он венчался в той самой церкви, где его отпевали. Байерли умер в 2004 году в возрасте 81 года. Его сын Джон Байерли в 2008-2011 годах был послом США в России.
На фото: сержант Джозеф Байерли (сделана в лагере для военнопленных Stalag XII-A) и замкомбата Александра Самусенко, отдавшая жизнь за освобождение Европы от нацизма.
|
|
232
Смоктуновский всю жизнь скрывал правду о себе. Никто не предполагал, что все сыгранные им роли замешаны на чудовищном личном горе.
Он играл гениев и неврастеников, говорил, что его характер сформировали пережитые страдания, считал себя типичным порождением своего времени. «Я – актер космического масштаба», – говорил Смоктуновский. При этом умудрялся быть человеком скромным и скандальным одновременно. Перед камерой в работе над картиной порой робко шептал слова, а в жизни устраивал шумные драки с мордобоем и битьем тарелок, выясняя отношения с любовником первой жены.
Внешность аристократа – крестьянское происхождение – сломанная судьба – еврейская фамилия. Говорили, что он – обласканный властями, успешный советский артист. Но никто не предполагал даже, что все сыгранные им роли замешаны на чудовищном личном горе.
На самом деле его фамилия Смоктунович. Писал в анкетах, что белорус, но обманывал. Смоктуновский происходит из семьи польских евреев, его прадед был сослан в Сибирь за участие в польском восстании 1863 года. Родился актер в селе Татьяновка Томской области. Потом семья переехала в Красноярск, где так сильно голодала, что в пятилетнем возрасте его и брата родители просто выгнали из дома – не могли прокормить. Его приютила и воспитала тетка. Воровал на рынке, чтобы выжить. Брат Иннокентия вскоре умер.
Учился Смоктуновский плохо, оставался на второй год. После школы мобилизовали и сразу отправили на фронт – в самый ад – на Курскую дугу. Уже через несколько месяцев Иннокентий Смоктуновский оказался в… фашистском плену.
Рассказывая позже об этом времени своей жизни, актер говорил, что всегда чувствовал, что его кто-то защищает. Он верил в чудеса. Уверял, что ни разу, побывав в самом пекле войны, не был ранен.
«Когда я был на фронте, рядом со мной падали и умирали люди, а я жив… Я ведь тогда еще не успел сыграть ни Мышкина, ни Гамлета, ни Чайковского – ничего! Судьба меня хранила».
Рукой провидения он считал и то, что его, сбежавшего от фашистов, умирающего от истощения мальчишку, пустили в дом, спасли, выходили в крестьянской избе совершенно чужие ему люди, которых нашел и отблагодарил после войны.
Он был замкнутым и тревожным. В юности актером быть и не мечтал даже. Приятель поступил в студию при Красноярском драмтеатре, и он пошел за компанию. Профессию, которая стала делом жизни, получал с 1945 по 1946 год, вернее, всего 3 месяца – потом его выгнали за драку с формулировкой «Противопоставил себя коллективу». Сразу же «обнаружились» факты его пребывания в плену. И тогда он сам себя сослал в Норильск. Уехал туда, рассуждая так: дальше, чем этот город-лагерь, ссылать некуда. Именно тогда он и поменял фамилию Смоктунович на Смоктуновский.
Ему предлагали фамилию Славянин – не согласился. В Норильске он узнал, что такое гомосексуализм (среди зэков были люди с нетрадиционной ориентацией).
На Севере Смоктуновский заболел цингой и лишился всех зубов. Чтобы спасти жизнь, уехал из города и год работал дворником. Потом поступил в сталинградский театр, женился в первый раз.
Всю первую половину жизни – юность, молодость – он страдал. От голода и нищеты, от неразделенной любви (первая жена Римма Быкова изменила ему и вскоре оставила), от непонимания окружающих, от неприятия и насмешек коллег. Он дрался, замыкался в себе, учился выживать и, несмотря ни на что, верил в лучшее будущее.
В 1955 году Смоктуновский едет в Москву. Его никто не ждет и не зовет туда. Живет у друзей, пытается найти работу в театре – не берут. Ночует в подъездах на подоконниках. В одном лыжном костюме слоняется неделю на улице – люди, у которых он остановился, уехали в отпуск и не оставили ключей.
И тогда произошло чудо. Он любил его вспоминать: «Как хорошо жить, до удивления хорошо просто жить, дышать, видеть. Я есть, я буду, потому что пришла она».
Смоктуновский встретился со своей будущей женой – Суламифью в Ленкоме. Она работала костюмершей. «Я тогда впервые увидел ее… Тоненькая, серьезная, с копной удивительных тяжелых волос. Шла не торопясь, как если бы сходила с долгой-долгой лестницы, а там всего-то было три ступеньки, вниз. Она сошла с них, поравнялась со мной и молча, спокойно глядела на меня. Взгляд ее ничего не выспрашивал, да, пожалуй, и не говорил… но вся она, особенно когда спускалась, да и сейчас, стоя прямо и спокойно передо мной, вроде говорила: «Я пришла!» Ну вот поди ж узнай, что именно этот хрупкий человек, только что сошедший ко мне, но успевший однако уже продемонстрировать некоторые черты своего характера, подарит мне детей, станет частью моей жизни – меня самого».
С этой встречи его жизнь стала другой. У него появились дом, работа, дети – Филипп и Маша. Будущая супруга – 28-летняя Суламифь имела много друзей в столичной артистической среде. Она ни разу не была замужем и не торопилась. Была счастлива и самодостаточна. Смоктуновского представили Ивану Пырьеву, который распорядился пристроить актера в Театр-студию киноактера.
И вот тогда появились настоящие роли. Мышкин в БДТ у Георгия Товстоногова, благородный жулик у Рязанова в «Берегись автомобиля». В амплуа Смоктуновского – Гамлет, Чайковский, Моцарт, Бах… В великих он видел смешное и, по сути, играл в кино и на сцене самого себя. Появились почитатели и завистники.
– Папа мне рассказывал, что некоторые коллеги писали на него доносы то ли в Госкино, то ли в Союз кинематографистов, – рассказывал сын Смоктуновского Филипп. – Так они, как им казалось, защищали интересы советского искусства.
Смоктуновский был актером, нарушающим все правила и совместившим все противоречия. Великим юродивым, своим в доску и не от мира сего. Барином и крепостным. Может, и не советским, но родным.
«Он привлекает тем, что в нём горит какой-то внутренний свет, я иначе это не могу назвать. Он поражает меня загадочностью своего творческого процесса — его нельзя объяснить. С ним нельзя работать, как с другими актёрами, его нельзя подчинить логикой, ему надо дать жить…»
Г. Козинцев.
|
|
233
© не моё
Раньше в любом месте Средней Азии местные пастухи опасались появления вблизи русского военного лагеря, так как тот буквально за несколько недель оставлял их без собак.
Нет, не подумайте, ничего плохого русские с животными не делали, даже напротив — кормили, гладили и любили четвероногих. Местные овцеводы поначалу смотрели на солдат, как на идиотов. Мол, зачем такое внимание псине? А потом хватались за голову.
Дело в том, что барбосы от такого отношения таяли, “бросали” старую неблагодарную работу и оставались сторожить русский лагерь. А отары без присмотра потихоньку разбредались.
Тем временем четвероногие сторожа прекрасно справлялись с новой работой: история не помнит ни одного случая, когда местным “партизанам” удалось бы незаметно проникнуть в русский лагерь.
Зато прекрасно помнит прецедент, когда несколько десятков таких бывших хвостатых пастухов разогнали боевой порядок туркменской кавалерии до того, как она успела напасть.
Сначала солдат удивляла неприязнь собак к бывшим хозяевам, а потом они присмотрелись и увидели отношение овцеводов к четвероногим. Общались с ними камнями, палками, да пинками.
Устав гоняться за разбегающимися отарами, овцеводы приходили к выводу, что собак лучше бы вернуть. Экономически выгоднее держать бесплатную псину, а не ленивого и требующего зарплаты чабана.
А потому периодически к командиру русской части приходил очередной переборовший страх местный пастух с требованием вернуть собаку или заплатить за неё. Сумма обычно озвучивалась запредельная — на такие деньги можно было бы купить верблюда.
Хочешь забрать?.. Да ради бога!.. Забирай. Эй, покажите ему собак и пусть хоть всех их забирает! — отвечал коварный командир.
А дальше начинался бесплатный цирк. Овцевод с палкой в руке направлялся в сторону стаи, у которой уже выработался рефлекс — нападать на любого местного, если его не сопровождает русский солдат.
Впрочем, овцевода в беде в итоге не бросали. Отгоняли хвостатых, отряхивали местного и отправляли восвояси. А со временем поток желающих вернуть собаку как-то сам по себе затихал.
Вот такая старая быль из Средней Азии, которую вспомнили на просторах рунета. Как отметили некоторые комментаторы, сейчас в этом плане там мало что изменилось.
Жизнь собаки в Киргизии это беспросветный кошмар. Из еды — помои от хозяев, может быть сердобольная внучка, приехавшая из города, даст хлеба или мяса. Всё остальное время: сиди себе на цепи и гавкай, когда слышишь подозрительный шум.
Никаких тебе прогулок или игр с хозяином. Никаких обнимашек (никто тебя не купает, не лечит, от блох и вошек не защищают).
— поделилась увиденным одна из комментаторов.
Если бы они могли смотреть телевизор и увидели бы как живет условный золотистый ретривер в Москве , они бы немедленно сбежали бы в Москву в поисках лучшей жизни (как и его хозяин). Но телевизор они не смотрят, а все собаки по соседству живут так же. Вот и живут, думая что жизнь такова у всех.
А вот этот комментатор практически повторил историю тех самых старых лагерей русских солдат.
Поехали как-то в ущелье Белогорки, это в Киргизии недалеко от Бишкека, остались лагерем на пару дней. Вечером мимо нас чабан кыргыз прогнал отару овец, с ним была собака — крупная, но худая, как скелет. Мы её покормили остатками плова, колбасы дали — добренькие туристы. И пёс остался у нас ночевать, залёг на дальнем краю лагеря. Утром мужик ехал обратно, стал звать собаку — та на него с рыком. От великой любви, видимо.
Впрочем, касается это не только Киргизии.
Видел, как азербайджанцы с собаками обращаются, верю вполне в рассказ.
Конечно же, среди комментаторов нашли и те, кто обвинил остальных в нелюбви к гордым южанам. А третьи и вовсе заявили, что не до конца верят в эту историю, так как в Средней Азии к собакам относятся всё же лучше, чем к женщинам.
|
|
234
Пятый Андрей.
Я татуирован. От колена до верха бедра. История давняя. Я был очень молод и любил ввязываться в разные авантюры. В тот год мы большой и шумной компанией решили встретить Новый Год в пионерском лагере. Зимой пустующие корпуса детских лагерей сдавались в аренду. В нашем распоряжении были большой зал для кино и дискотеки, спальные помещения, спортивный зал со столами для настольного тенниса и сеткой для волейбола, прокатные снегоходы, закрытая территория, снег местами по пояс, огромные ели по периметру и, о счастье, огромный заброшенный глубокий котлован, который местные использовали в качестве «горнолыжного спуска». Припарковав машины, переодевшись и забросив вещи в «номера», мы разлили шампанское и в приподнятом настроении пошли осматривать окрестности. Проваливаясь в снег по колено, допивая шампанское из горла, мы наметили список мероприятий на вечер, пока не дошли до котлована. План созрел молниеносно. «Кататься!!!». Люминевые санки, старые покрышки, картонки, дверца от холодильника - пока одна группа обыскивала окрестности в поисках средств скоростного спуска, вторая группа рванула обратно в лагерь за ящиком водки. Компания молодых пацанов, 22-24 лет, нам было охрененно весело. Раскрасневшись от мороза, мы скатывались с горы на скорость, тараня друг друга, группами по двое и трое, на животе, на попе, на спине, кубарем и на ногах, залепленные снегом с ног до головы. Разливая в перерывах между спусками. И как большинство катаклизьмов, всё началось с азартного и озорного: «Зацени, как я умею!!». И я резко дернул правый повод веревки от санок. Я шел на хорошей скорости по крутому и слегка наклонному спуску, от рывка алюминиевые санки крутануло, я вошел в горизонтальный штопор, слетел с санок и со всей дури боком упал в рыхлый снег. Где под снегом точно в небо под прямым углом торчал обрезок ржавой арматуры. Как шашлык на шампур я был нанизан бедром на арматуру, которая пробила мышцу и порвала бедро, ибо меня еще какое-то время тащило по инерции. Боли не было, какое-то время я лишь растерянно смотрел на разбросанные по ослепительно белому снегу крошки собственного мяса. «Блин, танцевать сегодня не будем..» - почему-то подумалось мне.
Дотащив меня до лагеря, пацаны впали в раздумье. До ближайшего медпункта километров 50. За руль никому из нас нельзя. Однако с утра в соседний корпус заехала еще одна компания и там отыскался-таки трезвый водитель, который согласился отвезти потерпевшего меня. Я залил кровью его заднее сидение, дико извинялся и предлагал ящик водки в качестве компенсации. Он лишь посмеивался и приговаривал: «Потерпи, недолго осталось». Мы подъехали к заброшенной маленькой больничке в каком-то селе. Навстречу нам вышел дежурный врач, осмотрел рану и коротко спросил:
- Ты ж мужик?
- А то!
- Значит, без анестезии, - буркнул он, затем медленно и аккуратно зашил рану.
Шли годы. Шрамы украшают мужчину. Но каждый раз, стоя под душем, я смотрел на рваный шов и отчего-то расстраивался все сильнее… Решение пришло внезапно. И я стал сотнями смотреть галереи работ тату-салонов. Надписи, орнаменты, хищники, обнаженные красотки, геометрические символы, религиозные, национальные и сатанинские сюжеты, эмблемы и иероглифы – чего только не было! Встречались настоящие художественные шедевры. И я выбрал салон, где работали пять мастеров с потрясающими работами. Их всех звали Андреями.
Приехав по записи, я сообщил девушке администратору, что записан к Андрею №5. Через пару минут в фойе вышел высокий худощавый светловолосый юноша, застенчиво улыбаясь.
- Эээ…. Тут такое дело… - и я приподнял штанину бермудов.
- А…. О… Понял. - и его глаза посерьезнели.
Он принес с собой папку собственных работ. Не скопированных клише, а собственных нестандартных идей, воплощенных в удивительные рисунки. Я восхищенно листал альбом и, наконец выбрал затейливый цветной орнамент. Андрей прикинул расположение и направление мышцы и шва, разметил расположение рисунка, увеличил на компе первоначальный эскиз втрое и начал работу. «Я люблю большие работы», - признался он, - «Задолбался рисовать сердечки на щиколотках». Последующие два с половиной часа прошли превосходно. Андрюха травил байки и анекдоты про свою работу, а я пил чай и сиял от счастья, предвкушая красивый результат. Периодически Андрей отводил иглу и добродушно бурчал: «Хватит ржать, нога трясется! Осталось положить блики белым цветом и нарисовать тень для объема – и будешь готов!». Он завернул мою ногу пищевой стретч-пленкой, мы пожали друг другу руки, и я в полной эйфории помчался домой. Я больше никогда не видел свой шрам!
Иногда жизнь нас сводит с неординарными, интересными, творческими людьми, их идеи и фантазии украшают нашу жизнь, и чью работу я теперь с удовольствием ношу на своей ноге.
|
|
235
Солдаты и награды-2
(Начало- в истории 1 год назад, 22.06.2023, в https://www.anekdot.ru/id/1401722/)
В предыдущей части я рассказал о трех наиболее необычных, на мой взгляд, случаях на ВОВ, о которых довелось узнать в конце 70-х и далее, в ходе личных встреч с участниками событий.
Сегодня решил написать еще о нескольких случаях, о каждом из которых узнал тоже на основе личных встреч с участниками событий в конце 70-х, каждый из случаев тоже по-своему необычен.
Нумерация случаев- сквозная, начиная с предыдущей истории.
СЛУЧАЙ 4. Как и в предыдущей истории, услышал о нем, когда составе группы студентов и недавних выпускников проехал на велике в конце 70-х по боевому пути 96-ой гвардейской Иловайской дивизии, изначально сформированной в Сибири, освобождавшей Донбасс, начав от Сталинграда, после пленения там группировки Паулюса. За давностью лет уже стерлось, было ли это рассказано на территории России или Украины. (Визуально тогда мало что менялось, при перемещении с Ростовской области, до которой мы доехали, на Донбасс. Разве что надпись на дорожных указателях на степной дороге, если вчитаться, оказывалась "Колгосп..." вместо "Колхоз...", причем форма и цвет указателей были везде совершенно идентичные. Да и ушами улавливалась мало чем отличающаяся речь здесь и там, но с появлением некоторых новых словечек и как бы с большей напевностью в голосах. Например, дошкольная и младшешкольная деревенская детвора, с интересом разглядывая для них ранее невиданную конструкцию с блоком звездочек на заднем колесе велосипедов, обсуждала: "...Цепка слета, цепка перелета...". Это вместо русского "Цепь соскакивает, цепь перескакивает", в котором, по сравнению с украинским, ощущался как бы официоз, канцеляризм.)
В одном из колхозов (или колгоспов), где была предварительно согласована ночевка (типично на матах в пустующем летом школьном спортзале или в вагончиках на полевом стане) мы по приезду встретились с председателем в его кабинете. Он сказал, что в их колхозе ветеранов той 96-ой дивизии, по боевому пути которой мы едем, нет. Но он организует нам встречу с участником обороны Сталинграда, а именно известного на всю страну дома Павлова. Завтра утром этот участник обороны придет для этого сюда в кабинет, приходите и вы.
Это был крепкий мужчина, так выглядели обычно телохранители, появившиеся позднее в 90-х. Никаких наградных знаков на нем не было,- он был в белой нейлоновой рубашке с закатанными по локоть рукавами и серых тщательно отутюженных брюках, которые почти что облегали накачанные ноги. Нетипичный для колхозника облик усиливала красивая грива на голове- зачесанные назад еще густые волосы, и, похоже, модельная стрижка. В колхозе! Похоже, он следил за своей внешностью и производил впечатление на женщин. Никаких следов пристрастия к зеленому змию на лице у него не было.
Начал он свои воспоминания "с места в карьер", огорошив меня тем, что никаким выдающимся этот дом в тех боях не был, там было много таких же домов, где так же воевали. Всего им хватало, сказал он,- и оружия, и боеприпасов, и воды, и еды. Про связь и медобслуживание он ничего не сказал, но, по-видимому, они тоже были ими обеспечены. Иначе, полагаю, он упомянул бы об испытываемых трудностях. Они отстреливались. В одну из ночей к ним пробрался корреспондент с газеты. Поговорили с ним, он убыл. Потом уже, когда этот корреспондент уже как бы и подзабылся, к ним пришла газета с публикацией этого корреспондента о них, где корреспондент назвал этот дом "домом Павлова". Бойцы, прочитав статью, шутливо стали подначивать Павлова, что у него, оказывается, недвижимость в Сталинграде есть, целый дом!
Так с легкой руки корреспондента появилось историческое понятие "дом Павлова". И закончил свой рассказ ветеран вновь подчеркиванием, что они в этом доме не были уникальными, так воевали тогда и в других домах, просто к ним выпал случай пробраться в ту ночь корреспонденту.
Этого ветерана я до сих пор временами вспоминаю как пример скромного и порядочного человека. Который воевал не за славу.
СЛУЧАЙ 5. Эта встреча произошла уже точно в "колгоспе", где нам тоже предстояла ночевка. Встретивший нас председатель тоже сказал, что у них ветеранов 96-ой дивизии нет, но сегодня вечером он нам организует встречу с бывшим узником концлагеря "Бухенвальд". У них возле центральной усадьбы есть красивый ставОк (слово "пруд" на Украине я не припоминаю в речи), там сегодня вечером мы можем посидеть с пивком и послушать бывшего узника. Поздно вечером, когда уже изрядно стемнело, приехала бортовая, похоже только освободилась после полевых работ (шла уборочная). С десятилитровой заготовленной бутылью пива, с председателем и подошедшим бывшим узником Бухенвальда мы приехали к ставку, живописность которого уже трудно было разглядеть из-за сгустившейся темноты. Первым делом принялись разливать пиво в одноразовые стаканчики, пока совсем не стемнело. И тут я заметил, что на лице председателя колгоспа отразилось явное волнение. -Хлопцы, так что же вы хотели от этого человека?!- громко воскликнул он. Стало неловко, мы начали говорить, что конечно же, послушать его воспоминания. Разлив пива прекратился, все повернулись к бывшему узнику.
Бывший узник выглядел невысоким грузным деревенским мужичком с большим пузом, весом навскидку 90-95 кг. Ничего не рассказав о себе до концлагеря, он сразу начал свой рассказ со времени пребывания в концлагере.
В бараке концлагеря всегда царили идеальные чистота и порядок. И все были здоровыми. Кто заболевал, почти незамедлительно "вылетал в трубу" (крематория). Среди узников лагеря выделялся один, бывший советский моряк, мощный и крепкий. При пленении его он оказал яростное сопротивление, раскидал полвзвода гитлеровцев. И его решили держать в лагере как возможного "племенного жеребца" на будущее. Он был единственный узник во всем лагере, который носил не лагерную одежду, а морскую тельняжку и что-то поверх нее тоже из морской формы. Звали его, как я запомнил рассказчка, Фима.
В один из разов в лагерь прибыл транспорт с людьми, среди конвоиров был полицай. Руководство лагеря определило его в барак вместе с заключенными (Может, это был транспорт с оставляемой территории?). Через некоторое время в барак пришел Фима, сходу двинул полицаю в физиономию, сказав "Сейчас ты у меня вылетишь в трубу!". И ушел. Вскоре пришли несколько человек и потащили этого полицая к крематорию.
Самое большое количество смертей, которое довелось видеть этому узнику в Бухенвальде, было в день освобождения лагеря американцами. Американцы стали раздавать еду. Через некоторое время повсюду стали валяться трупы умерших от заворота кишок.
На другие сутки американцы спохватились, и стали раздавать только черный кофе без сахара, а также сухие галеты, и только.
Выживших узников взвешивали. В рассказчике было на тот момент веса то ли 36 то ли 37 кг. Глядя на рассказчика, очень трудно было себе это представить. Наверное, главной наградой для него было возвращение домой живым.
В завершение рассказчик пожелал нам успехов в учебе и работе. Рассказывал он уже в почти кромешной тьме, может оттого и рассказ его хорошо запомнился. Пиво так и осталось невыпитым, держать водителя с уборочной, пока мы на берегу ставка попьем пивка, было бы явно неуместным.
Действия американцев со щедрой раздачей еды длительно голодающим до сих пор не выходят у меня из головы. Чудовищное невежество или чудовищный эксперимент?
|
|
236
Ностальгия по Социализму – кто помнит.
Зима 1981- 82 года. ОНПО «Пластполимер» организовал редкой красы общественное мероприятие- молодёжный профсоюзный слёт. Комбинат имел свой пионерский лагерь, там было целых два отапливаемых корпуса, вот в эти корпуса и заселили сотни полторы комсомольцев обоего пола – спортом заниматься на природе. На свежем воздухе.
Программа была насыщенной – по дневному распорядку полагалось проводить два соревнования в день. Была полоса препятствий, лыжный кросс, биатлон, ориентирование, футбол и просто атлетика на спортплощадке. Всего на три дня.
Подъём, завтрак, соревнование, обед, тихий час, полдник, соревнование, ужин, дискотека. Примерно так.
Каждое из заводских подразделений выставило человек по пятнадцать участников – а наш цех- энергетический- только четверых – ну не было столько молодёжи в обеих заводских котельных.
Отдельной командой присутствовали обормоты из заводского профильного профтехучилища – там была пацанва от пятнадцати до семнадцати лет, тогда как все остальные постарше – поэтому ПТУшникам везде давали несколько баллов форы.
Погрузились с завода по автобусам после обеда, и поехали – это по Приморскому шоссе, за Зеленогорск.
Разумеется, без спиртного не обошлось – на природу же едем. Я тоже прихватил две поллитры. Но когда увидел выгружающуюся команду электриков – меня чуть кондратий не хватил. На заводе спирта- ректификата было море – всё- таки химическое производство- вот они и запаслись. У каждого по несколько армейских фляг - это же роту солдат можно неделю поить до беспамятства.
Говорю знакомому- мы вместе в оперотряде дежурили-
- Женька, вы что, охренели? Куда вам столько?
Он смеётся-
- Погоди, вот увидишь, ещё и не хватит.
К слову сказать, он почти оказался прав – остатки допивали в автобусе, уже по дороге домой.
Приехали. Устроились. Отметили приезд. Поужинали. Ещё раз отметили.
Администратор – молодой мужик из профкома – лет тридцати пяти с тоской посмотрел на нашу команду –
- И как вы соревноваться собираетесь? На конкурсы надо минимум по пять человек, а вас четверо.
И нам в компанию пристегнули для усиления непонятного мужика лет за сорок – Петровичем представился. Компанейский такой, одна беда- не пил совершенно. Особняком держался.
К слову – хоть без затяжной трёхдневной пьянки не обошлось, всё прошло на редкость достойно – никто облика человеческого не потерял, не было ни свинства, ни скандалов- просто народ веселился от души.
На дискотеку (это сейчас дискотека, а тогда говорили просто- танцы) вечером я не пошёл, по телевизору показывали «Свой среди чужих» Михалкова – а мне как- то не довелось его полностью посмотреть.
Утром я за это получил недоумённо- кокетливое –
- Лёнь, а ты где был вчера? Я тебя искала-
Это Наташка с химводоочистки. Девка безумно яркая- пройдёт мимо, поневоле обернёшься. За ней там многие ухаживать пытались. Гм. Задумаешься.
Первым был лыжный кросс. Петрович взял такой темп, что мне стоило огромного труда удержаться следом и не отстать. Километр мы пробежали минут за пять – на кой я напялил непромокаемую ветровку на свитер? Вспотел, вымок так- хоть отжимай.
- А ты молодец, говорит Петрович - не отстал. Чтоб ты знал, я в армии в спортроте служил – кандидат в мастера.
Не было печали. Он, блин, в спортроте, а мне одеться теперь не во что – свитер мокрый насквозь. А на улице вообще- то зима.
Все другие команды распределили своих игроков так, что каждому приходилось участвовать в одном- двух конкурсах, и только наша воевала без остановки – во всех.
Полосу препятствий готовил человек не без фантазии – чего стоило только забраться на дерево по верёвочной лестнице, переползти по канату на соседнее, и по канату же спуститься. Высота- метров пять. Не обошлось и без курьёзов – подземный ход представлял из себя кривую канаву, застеленную листами фанеры, и засыпанную сверху снегом – один из участников ухитрился эту конструкцию обрушить, в габариты не вписался- действительно громадный был парень- и остальные состязающиеся весело бежали по канаве, вместо того, чтобы ползти на карачках.
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..
Вечером опять танцы и выпивка. Народ несколько, гм, расслабился, границы женского и мужского корпусов как- то незаметно растаяли, всё смешалось в доме Облонских.
Если уважаемому читателю любопытно моё личное участие в процедуре растаивания и смешивания, то да, участвовал. И не без удовольствия. Наташка имела репутацию несколько легкомысленной особы и с блеском её подтвердила, умничка.
ПТУшники смотрели на нас с плохо скрываемой завистью.
Женька с оперотряда отвёл меня в сторонку, и насупившись –
- Лёх, а у тебя с Натальей как, серьёзно?
Вот уж не думал, что он на неё запал. Даже неудобно, соперничества тут ещё не хватало, Мадридских страстей.
- Жень, по совести- несерьёзно. Оттягиваемся на природе, не более. Думаю, и у неё несерьёзно. Ты это, сумеешь без сцен ревности обойтись?
- Ну тебя на хер, ловелас сраный. Девчонки на тебя смотрят, а ты пользуешься?
- Жень, ты главное, не зацикливайся. На тебя тоже смотрят, и отнюдь не меньше – вон Танька Осипова из лаборатории- у неё аж дыханье сбивает в твоём присутствии. Давай ещё по полташечке и пригласи её потанцевать.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
С биатлоном получился полный дурдом. Пневматические винтовки из тира – всего две штуки, и десять пулек на стрелка. Бегали парами. Нужно попасть минимум по восьми воздушным шарикам метров с десяти. Но прицелы настолько сбиты, что хрен его знает, куда летит эта пулька. Народ возвращается с дистанции, ругаясь взахлёб- с такого расстояния в шарик не попасть!
Когда настала моя очередь, я подошёл к пожарному стенду, и выстрелил, точно отметив точку прицеливания и попадания.
Прошёл дистанцию, не промахнувшись ни разу. А последнюю пульку всадил в соседский шарик – пусть и сопернику лишнее очко добавят. Вечером пришлось с ним выпить за это.
Атлетика – отжимания, подтягивание, подъём переворотом – всего уже не упомню. Турник один, все стоят мёрзнут, кто- то потеет, отдувается.
Вечером снова веселуха- дым коромыслом. Народ втянулся в этот образ жизни, всем безумно нравилось. Подольше бы так.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..
С ориентированием ничего не получилось- предполагалось, что нужно будет найти спрятанные в лесу предметы, пользуясь нарисованными картами – но зачем нужны карты, когда можно просто идти по следам того, кто их раскладывал? Понимаю летом там следов не остаётся– а при наличии снега процедура превратилась в фарс.
Обед, тихий час, полдник.
Футбол. Отчего никто не подумал, что даже на маленьком поле – не больше баскетбольной площадки- гонять мяч, проваливаясь в снег, удовольствие ниже среднего? В общем до конца мы так и не доиграли- выдохлись. Пожали друг другу руки и разошлись со счётом ноль- ноль.
Ужин. Растаивание и смешение. Женька вовсю ухлёстывает за Татьяной. Совет им да любовь. Танька аж светится.
Оказалось, что администратор вёл точный учёт заработанных баллов - и победителям утром выдавались заработанные призы. Не Бог весть какие, но с грамотой вручался ещё и подарок – помню настенные часы с красивым корабликом, готовальню и набор посуды – девчонкам отдали, в общаге пригодится.
Капитан выигравшей команды, чтобы получить приз, должен был что- то рассказать, спеть или станцевать. Нашей команде достался только приз – «За неуклонную волю к победе»- мы не выиграли ни одного конкурса. Зато, когда получая грамоту с двумя шоколадками, я спел «слушай Ленинград», вставив в текст куплет по- Французски, аплодисменты сорвал бешеные. Пришлось получать ещё грамоту приза зрительских симпатий.
После обеда пришли автобусы, и мы поехали по домам.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..
Это только небольшой эпизод из ушедшей эпохи – мне приятно вспомнить светлые странички из Социалистического прошлого. Как молоды мы были…..
|
|
237
Про пижонов
Вчера на светофоре немного впереди нас остановилась велосипистка - прямо валькирия, что коня на скаку остановит, в черных шортах и майке, с чудесными каштановыми волосами ниже талии.
А потом девушка немного повернулась, явив нам модную бородку из тех, что требуют чуть ли не каждодневного ухода, и "тоннели" в ушах.
-Пижон, однако, - заметил муж, - мало того, что такие волосы мыть - целое дело и борода постоянной заботы требует, так еще и ноги брить надо...
...И тут мне вспомнился еще один пижон, оставивший в моей жизни короткий, но вполне заметный, след.
Звали его Сашка, и повстречала я его в пионерлагере, куда меня отправляли, считай, каждое лето.
Сашка выделялся среди нас, незатейливых советских подростков, как красно-желто-синий попугай в курятнике среди стандартных бройлеров.
И в первую очередь - благодаря рубашкам-"гавайкам" вырвиглазной расцветки с огромными цветами и попугаями, которые, по его словам, привез отец, служивший в торговом флоте.
Общий "лук", как говорят нынче модные блогеры, дополняли буйно-кудрявые рыжые волосы до плеч - им позавидовала бы любая девчонка, и штаны, как у Волка из мультика "Ну погоди".
К тому же Сашка еще и пел, бренча на гитаре, эмигрантско-блатные песенки вроде "Над Канадой, над Канадой, ветер медленно кружится...", "Сиреневый туман над нами пролетает...", и, наверное, по этой причине вел себя, как поп-звезда, случайно попавшая к папуасам, которые о нем слыхом не слыхивали.
Поэтому ребята над ним посмеивались и даже издевались - нашелся тут пижон!, а вожатые не оставляли попыток привести его в подобающий пионеру вид.
Но в один прекрасный день отношение к нему резко поменялось.
...Хотя, может, не пойди мы на озеро купаться, все осталось бы по-прежнему....
Но когда мы уже возвращались в лагерь - девчонки с вожатой впереди, мальчишки чуть сзади, с одной стороны тропинки колхозный коровник, с другой - огороженное пастбище, дорогу нам преградила здоровенная и очень рогатая корова.
Вид ее ничего хорошего не обещал, так что все прыснули врассыпную, а я как-то нечаянно оказалась между коровой и стеной коровника.
И наглая скотина, пользуясь тактическим преимуществом и моим страхом - а я была городское дитя, видевшее коров исключительно издали, наставила на меня рога и стала теснить к стене.
Не знаю уж, собиралась она и в самом деле поднять меня на рога или просто развлекалась - ведь жизнь деревенских коров небогата на развлечения, но помешал Сашка, выдавший ей хороший пинок ногой по филейной части.
Агрессорша повернулась к нему, что позволило мне спастись бегством, и тут Сашка удивил нас еще больше.
Похлопав ее по крупу, как заправский пастух, и сопровождая свои действия такими словами, знать которые пионерам не полагается, он погнал ее в сторону коровника, и скотина послушно потрусила, куда ее гнали.
А когда я принялась его благодарить - ведь дурная корова могла меня покалечить! он только пожал плечами:
- Подумаешь, великое дело! Да я в деревне у бабки с дедом всю дорогу коров пасу, это первое лето, когда мне культурный отдых в пионерлагере позволили!
...Где ты сейчас, Сашка, чем занимаешься? Надеюсь, что у тебя все хорошо, и ты по-прежнему такой же пижон.
Именно благодаря тебе я поняла, что нельзя судить о человеке по внешнему виду.
|
|
238
Бологое-Бологое-Бологое!
Песня из моей юности.
Про Валдай я вспомнила случайно. В далеком 1986-м меня, вместе с другими студентами моего техникума, туда "заманил" на каникулы зимний лагерь. Дней десять, наверное, мы жили в двухэтажных домиках турбазы, адски мёрзли и спали в одежде, так как был январь и самый разгар зимы, пили вино, перелитое в графины для воды, стоявшие в каждой комнате, питались в столовой, где работал телевизор и София Ротару с Макаревичем вместе играли в каком-то фильме.
По вечерам были скучнейшие дискотеки, где царили Челентановская "Сюзанна" и "Гарри Купер" Тако О'Керси, днем прекрасные экскурсии, то в музей колоколов, то на завод стекла к стеклодувам - волшебное место.
А еще были снежные озёрные склоны, красные сосны и потрясающий воздух. Санки, лыжи и коньки в прокате. Валдай во всей его красе.
От скуки мы играли в карты, и я уже не помню во что именно, помню только, что проигравший должен был выполнить желание выигравшего. Всякую дурь с сексуальным подтекстом мы не загадывали, хотя... Мне как-то пришлось постучаться в комнату наших преподавателей, а их было трое и спросить у физрука, не забыла ли я у него лифчик. За углом стояла банда поддержки, гогот был услышан и на меня не обиделись.
Мы маялись дурью, ребята катались на санях с гор паровозиком, пристёгивая сани одни за другими, пока не прикатились в сосну. Склон был крутой, у первого в связке был рассечён подбородок, у остальных просто ушибы.
С тех пор катались строго по одному.
Отсюда мы ездили в Новгород, и я впервые увидела памятник "Тысячелетие России".
А какую рыбку подавали в кафешке Новгородского Кремля!
Я приехала туда после сессии в состоянии недовольства собой, а это худший вид хандры, да еще и с бронхитом. Такой вот начался год Тигра у меня.
И здешние красоты и морозы исцелили меня.
Мы дружили с тех пор: мальчики и девочки, и часто собирались, как правило, у меня. Мама моя всех нас любила, кормила и привечала.
Где вы сейчас, ребята? Даже солидные "Одноклассники" не имеют о вас данных.
Вы навсегда остались со мной, там, где мне 17. Где "мороз и солнце", и счастье принятия себя, как оказалось.
|
|
239
История не моя. Читал в комментариях под роликом в Ютюбе.
"Встретила на юге бомжей, жили в палатках на берегу под маяком. Разговорились. Столько разбитых жизней. Кто был учителем, кто то на заводе начальником цеха, кто врачом. Но так сложилось что теперь бомжи по своей воле. И главная причина алкоголь. Но им такая жизнь нравится. Никто не пилит, как жить не учат. Но один из этой компании сказал: А я очень хочу домой, к жене, детям и аж слеза скупая у него.
Денег нет на билет, а так поехал бы. У меня с собой денег не было и я сняла с пальца кольцо и протянула его ему. Сказала, сдай в ломбард и купи билет, тебе хватит. Глаза у него были как будто током его шарахнуло. Он взял кольцо, повесил себе на верёвочку на шее, где крестик железный висел. Поблагодарил и пошёл в палатку спать, сказав, что надо рано вставать. Мои друзья смеялись надо мной, у виска крутили, говорили дура, он же пропьет. Через два дня перед отъездом домой с другом наведались в тот палаточный лагерь узнать как там тот бомж (не помню как зовут) его собутыльники сказали,что рано утром он ушёл и вернулся помытый, постриженный и с билетом в руках на поезд и счастливый. Пришёл к ним попрощаться, даже пить на дорожку отказался. Они его посадили на поезд и он ухал в родные края. Вот такая история.
Надеюсь у этого человека всё наладилось. Всё можно исправить. Если есть хоть маленькая возможность помочь человеку, помогите, от вас не убудет, а человеку может даже и жизнь спасти."
|
|
240
Кайлас непокорённый.
Это самая высокая гора в своём районе, её дополнительно выделяет среди других гор необычная четырёхгранная пирамидальная форма со снежной шапкой и гранями, ориентированными почти точно по сторонам света. Высота Кайласа до сих пор остаётся спорным вопросом — так, широко распространено утверждение, что Кайлас имеет высоту 6666 метров (символично); учёные же расходятся во мнениях от 6638 до 6890.
На южной стороне расположена вертикальная трещина, которая примерно по центру пересечена горизонтальной и напоминает свастику. Тибетцами гора именуется Тисс.
Вершина горы остаётся Непокорённой.
В 1985 году знаменитый альпинист Райнхольд Месснер получил от китайских властей разрешение на восхождение, но отказался в последний момент.
В 2000 году испанская экспедиция за весьма значительную сумму приобрела разрешение (пермит) на покорение Кайласа у китайских властей. Команда установила базовый лагерь у подножия, но ступить на гору им так и не удалось. Тысячи паломников преградили путь экспедиции. Далай-лама, ООН, ряд крупных международных организаций, миллионы верующих во всём мире выразили свой протест восхождению на Кайлас, и испанцам пришлось отступить. Облом.
Вот так вот. Верят что на вершине живут боги, вот и не пущают туда никого. Низзя!
|
|
241
1978г. Вильнюсская школа подготовки начальствующего состава МВД СССР (в общем, готовит начальников тюрем/зон). Курсантов вывезли в летние лагеря за 30-35км от Вильнюса. Питание было хорошим, занятий - достаточно, но не хватало "девичьих ласк" и курсанты наловчились бегать за "любовью" в соседнюю белорусскую деревню.
Ураган поднялся, когда выяснилось, что ВСЕ, ходившие "в гости", кроме плохого тамошнего самогона, принесли в лагерь прекрасную гонорею... Начальство решило всё тихо замять, но, "для профилактики заболевания", курсантиков построили в колонну и приказали пёхом топать до родной школы (находившейся в самом центре Вильнюса). Лето, тепло, потому все курсанты приказ восприняли, как прогулку по прекрасной Литве, но, первые "вояки" "пали на поле битвы" уже через 3-4 км. Тела "трупов" подбирали за колоной следовавшие школьные грузовики и "волги" начальства. Больше никогда в школе таких "прогулок" организовывать не потребовалось, этот и все последующие выпуски, были прямь пай-мальчиками...
|
|
242
ЭТАЛОННЫЙ МЕТР.
Моя жена – Шура, в последнее время с гордостью говорит, что она находится в центре позитивного внимания.
Интуитивно-то понятно, что это значит, но мне захотелось конкретики и я спросил:
- Что это за центр такой и к чему у тебя внимание, да еще и позитивное?
- Одним словом – я бодра и весела и никто и ничто не может заставить меня злиться и огорчаться.
- Даже я?
- Представь, что ты Жак Кусто и в толстенной железной клетке погружаешься на глубину прямо к акулам.
Они заметили тебя, нарезают круги, свирепо вращают глазками, ломают зубы о стальные прутья, показывают тебе очень неприличные акульи жесты, пытаясь разозлить и выманить тебя из клетки, а ты паришь себе, покачивая ластами и любуешься: - «Ух ты, ух ты, вот это харя, а у этой какая миленькая расцветочка. С этим ощущением, в любой автомобильной пробке, ты не будешь нервничать и материться, а будешь просто любоваться хищными глубоководными рыбами на раздолбанных, глубоководных "девятках"
Понял теперь?
- В общих чертах. Спасибо учитель.
Шура, важная и довольная своей педагогической миссией, вышла из комнаты, но тот час же вернулась обратно и сказала:
- Про Кусто с акулами забудь, я вспомнила совсем простое объяснение. Быть в центре позитивного внимания – это значит быть полной противоположностью Анне Петровне.
Тут Шура совсем загордилась и уже окончательно покинула комнату.
Объяснение и вправду было необходимым и вполне достаточным.
У меня вопросов больше не было…
Но если они остались у кого-нибудь из вас, с удовольствием объясню:
Анна Петровна – это первая няня нашего сына.
Есть такие люди, которые никогда и ничем не бывают довольны. Даже если они находят огромный сундук с золотыми монетами, то до конца своей жизни грустят и ноют, вспоминая – как все-таки нелегко было его выкапывать.
Так вот, наша Анна Петровна – королева этих несчастных людей, или скорее – эталонный метр негатива и хандры.
Приведу один маленький пример ее неравной борьбы с судьбой – злодейкой:
Однажды мы делали большой телевизионный проект и наши спонсоры в виде поощрения, каждому члену съемочной группы выдали по одной детской путевке и никуда ни-будь, а в пионерский лагерь «Орленок». А поскольку моя жена тоже была членом группы, то в наших руках аккумулировалось целых две путевочки.
Вернувшись с работы домой, мы быстро посовещались вопросительными взглядами и кивками и вручили свои путевки незабвенной Анне Петровне, чтобы она могла отправить на отдых своих дочерей: двенадцати и четырнадцати лет, которые (!) до того момента никогда в жизни не видели моря…
Анна Петровна сто раз переспросила «что и как», огорчилась, что медосмотр и анализы могут влететь в копеечку и ушла домой, еще раз на ходу перечитывая надписи на путевках.
Только когда за ней закрылась дверь, мы обратили внимание, что она так и не сказала: -«Спасибо».
Это было даже забавно, ну, мало ли, переволновалась, потом скажет…
…Прошел месяц, дети наших сотрудников вернулись загоревшие и веселые, еще бы не веселиться – так отдохнуть, да еще и бесплатно.
Вот только Анна Петровна ни словом, ни жестом не обмолвилась: приехали - не приехали, понравилось - не понравилось.
Шурино любопытство наконец лопнуло и она спросила:
- Анна Петровна, как дочки-то ваши на море съездили? Понравилось им?
Анна Петровна посмотрела куда-то в пол, на ее лице вдруг отразилась смертельная тоска и ужас, как будто обе ее дочери утонули, а Шура бередит и без того свежую рану…
Так она постояла еще некоторое время, потом медленно подняла глаза полные слез и ответила дрогнувшим голосом:
- Ты спрашиваешь – Как съездили? Как съездили? Да ужасно съездили!!! Даже вспоминать не хочется. В поезде, на обратном пути, всех повели на обед, а после, дочки вернулись к себе в купе и тут же вспомнили, что свои кепки забыли в вагоне ресторане. Кинулись туда, а кепок и след простыл. А ведь какие хорошие были кепки, им в лагере в последний день подарили, с надписью «Орленок». А ты еще спрашиваешь: - «Как съездили?»…
|
|
243
- Детство говоришь, золотое в СССР? Золотое оно не потому, что в СССР, а потому что ты сам ещё растёшь, всему веришь, смотришь на огромный мир раскрытыми глазами и радуешься. Ну мы- то с тобой знаем.
Так под коньячок разглагольствовал мой приятель- Миша, сидя в бане у меня на даче. Жёны наши- старинные подруги, колдовали на кухне, дожидаясь нас к обеду. А мы зацепились языками- о самых ярких воспоминаниях из детства.
- Родители наши развелись, когда мне пять лет было, а Вовке- младшему брату- три. Остались мы в двух комнатах, в коммунальной квартире на Фонтанке, с матерью и бабушкой. Отец заходил иногда в гости, брал нас с братом на прогулку – мы тогда не понимали, что у нас с семьёй, и как это всё будет выглядеть дальше- просто радовались его приходам. Ну как же- папа пришёл.
- Жили довольно скромно – алименты, материна зарплата и бабусина пенсия- не разгуляешься. Парадный костюм на все случаи жизни- школьная форма. Поход в кино- волнующая радость. Что ещё? День рождения, Новый Год, Седьмое ноября и Первое мая – вот и все праздники в году. Летом- пионерский лагерь.
- Утром чай с бутербродом, в школе обедом накормят, вечером дежурная котлета. Конфетами и фруктами экзотическими нас не баловали – да их особо в магазинах и не было. Отец принёс как- то целых четыре банана- такое счастье было. Бабушка две штуки нам с Вовкой сразу выдала, а остальные – через неделю. Растянули удовольствие.
- На новый, семьдесят четвёртый год, отец подарил нам с Вовкой по пригласительному билету на праздничный новогодний утренник аж в Аничков дворец. Не знаю, как он их раздобыл у себя в профкоме. Но это был настоящий праздник- одно дело просто в своей школе сходить на ёлку- а тут- мероприятие высшего городского уровня. Вовка чуть не расплакался от радости- пацан ещё, ему тогда девять лет было, а мне- уже одиннадцать.
- Эти две недели, до третьего января прошли в волнующем предвкушении. А после Нового года Вовка простудился. Третьего числа у него с утра уже была температура тридцать восемь – и когда я собирался на ёлку, он просто отвернулся к стене, ничего не говоря.
- Вовк, ну ты, это… Я тебе подарок принесу. Давай тут, не раскисай, выздоравливай.
- Он не ответил. Реветь, правда не стал. А что я сделаю?
- От перекрёстка Дзержинского (сейчас Гороховая) и Фонтанки по набережной до Аничкова дворца пешком минут десять – я пошёл самостоятельно. Нынешних пацанов трудно чем- то удивить, а тогда, помимо общей радостной атмосферы, во дворце действительно было несколько настоящих чудес.
- Вначале по программе- новогодний спектакль, где всем залом нужно было кричать «Ёлочка, гори!», потом- просто весёлая беготня вокруг ёлки и по залам с огромными зеркалами. Сколько там всего было навыдумано аттракционов– сразу и не расскажешь.
- Я тогда впервые увидел видеомагнитофон. Здоровенная телекамера, подключённая к какому- то шкафу толстым кабелем, оператор в наушниках – и выбранному из толпы счастливчику с сияющими глазами, предлагалось прочитать стишок или спеть песенку – а потом ПОСМОТРЕТЬ НА САМОГО СЕБЯ на экране телевизора. Для начала семидесятых это была просто фантастика.
- В живом уголке можно было увидеть настоящих хамелеонов, которые действительно меняли цвет, им там специально разноцветную панель в террариуме положили- ползёт так зверюга, и сам собой перекрашивается. Можно было пострелять в тире из воздушного ружья, пробками- попадаешь- выиграл подарок.
- У пригласительных билетов были два отрывных талончика- «Буфет» и «Подарок». В буфете тётечка в праздничном костюме выдала мне два пирожных и два стакана сока- которые я с удовольствием съел и выпил, рассудив, что Вовкину порцию всё равно домой не донесу.
- Музыка, хороводы, серпантин – праздник был организован с размахом. Дед Мороз с посохом и окладистой бородой, Снегурочка с косой до колен, клоуны, жонглирующие золотистыми булавами. Фокусник, вытащивший из шляпы настоящего кролика – его потом в живой уголок отнесли. А пацану, который накрывал шляпу платком, позволили скормить кролику капустный лист – все завидовали.
Пират с говорящим попугаем на плече– мне больше всего интересно было разглядеть – у него настоящая деревянная нога, или нет? Разглядел – нога была согнута в колене, плотно прибинтована к бедру и прикрыта камзолом– а от колена начинался фальшивый протез – ну не поверишь же, что ради детского праздника артист позволил отрезать себе ногу?
- Ещё знаешь, запомнилась такая штука – в одном из залов, посередине стоял настоящий арктический надувной спасательный плот- в форме блюдца диаметром метров пять, и с ярко- оранжевым тентом наверху. Сейчас бы сказали, что больше всего это напоминало гигантский гамбургер. Крышки лазов у тента были расшнурованы, получился такой короткий надувной тоннель из прорезиненного брезента, нужно было разбежаться и прыгнуть внутрь – вылезая сквозь раскрытую- даже не знаю, слово дверь как- то не подходит – с другой стороны. Я первый прыгнул не просто так, а кувырнувшись на спину- почти сальто – и после меня все стали прыгать так же.
- Потом по громкой связи прозвучало приглашение за подарками. Новогодние подарки- как же без них? Занавес в зале разъехался в стороны, и барышни в серебряных кокошниках, с нескольких украшенных столов – прилавками не назовёшь- стали выдавать эти самые подарки- больше всего похожие на саквояжики из яркого картона, с новогодними картинками. Внутри- подарочный набор – конфеты, шоколадки, пара мандаринов – там одна стенка прозрачная, видно было.
- Построилось несколько очередей. Я отстоял свою и протянул Снегурочке пригласительные билеты. Она оторвала талончики «Подарок» и протянула мне саквояж. «С Новым годом, мальчик!» Улыбнулась.
- А Вовке? Я же два билета…
- В одни руки один подарок, мальчик. Проходи, не задерживай.
- Вовка, брат мой младший! У него температура! Он дома, прийти не смог!
- Мальчик, проходи – видишь, какая очередь…
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
- Ты веришь, сейчас думаю, знал бы заранее, кто мне мешал просто отдать один билет, спокойно отстоять по соседству вторую очередь, и получить второй подарок?
- А тогда- будто потолок на голову упал, и весь воздух из меня выкачали. В глазах предательски защипало, я на ватных ногах дошёл до гардероба, напялил пальто, не застёгиваясь, и побрёл домой. Губы дрожали.
- От мороза немного в голове прояснилось, обидно, конечно до слёз – ну ладно, лучше останусь я без подарка – потому, что Вовку лишить этой толики радости было бы просто немыслимо – опять же- я ведь сожрал его пирожное?
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
Дома меня ждали. Пока бабушка кормила обедом, счастливый Вовка со сверкающим взором ковырялся в своём саквояжике –
- Смотри, тут и Гулливер, и Мишка на Севере!* А у тебя такой же?
- Я уже слопал всё.
- И как там, тебе понравилось?
- Да ничего особенного. Строго очень – сюда нельзя, это не тронь, построились в хоровод, мальчики взяли за руки девочек и вокруг ёлки- шагом марш! - Нагло и равнодушно врал я. У нас в школе не хуже, ещё и мультики показывают. Так что ты не много потерял.
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..
Миша помолчал.
- Пятьдесят лет прошло, я Вовке ничего не сказал- тебе вот первому рассказываю. Видишь, запомнилось… ну давай ещё по рюмочке – за лучшие детские воспоминания.
* Гулливер, и Мишка на Севере – популярные конфеты в СССР.
|
|
244
Лето, пионерский лагерь, на дворе начало 90х. На смену пионерским песням пришла попса: «Комбинация», «Ласковый май», Богдан Титомир и иже с ними.. Картина маслом: ночь, палата мальчиков, неизвестный шум. Входит воспитатель. Все спят, кроме одного десятилетнего пионера. Он смотрит в потолок и поет песню: «Секс, секс, как это мило! Секс, секс без перерыва!». Воспитатель строго: «Петя! Что это такое?! Спи сейчас же, а не то покажу тебе.. секс без перерыва!..». Вся палата поднимает головы с воплем: «ДАВАЙТЕ!».
|
|