Анекдоты про либеральных

Результатов: 4

1

Есть такой американский философ, политолог, политический экономист и писатель японского происхождения Френсис Фукуяма. Он стал повсеместно известен книгой «Конец истории и последний человек» (1992), в которой провозгласил, что распространение либеральных демократий во всём мире может свидетельствовать о конечной точке социокультурной эволюции человечества и стать окончательной формой человеческого правительства. Это все из официальных источников, а сейчас от моего друга. В этом году этот ученый муж посетил Грузию. Встретили его с широким грузинским гостеприимством. Выступления, интервью местным газетам, телевидению. После одного из них, с группой товарищей был в одном из пригородных ресторанчиков. Все как всегда, прекрасная кухня, замечательные вина. Во время одного из перекуров во дворе, к ним подошел другой посетитель, увидевший в группе сопровождения своего знакомого. Во время короткого разговора, спросил кто этот крутой китаец. Тот коротко сказал, что это профессор Фукуяма из Америки. Вопрошавший был уже прилично поддатым, но спросил: Неужели он до сих пор жив? А почему бы ему не жить, видишь, не такой уж и старый. Тот с горечью сказал: Я-то думал, что он как философ, добровольно ушел из жизни, после того как узнал о конце истории. Несколько охуевший собеседник, вернувшись за стол, рассказал об этом американской стороне. Говорят, что философ, ничего не сказал и долго сидел молча.

2

Не моё, но готов подписаться трижды

ДЖОН ШЕМЯКИН

Что примиряло изяшных энциклопедистов и самых замшелых религиозных припадошных во Франции 18 века?

Неприятие народных проявлений. Например, праздников.

Народных, живых, с пьянством, распущенностью, драками и убийствами.

Т.е. настоящие народные праздники не нравились одновременно совершенно враждебным друг другу идеологическим лагерям.

Отчего же? Ответ прост: в праздниках отсутствует любимец образованной публики: вымышленный народ, контролируемая разумом или полицией нация-богоносец, нации трудолюбивых страдальцев в празднике нет, внимательных слушателей тоже.

А образованнные люди без вымышленного народа чувствуют себя неуютно.

Без вымышленного ими народа они чувствуют свою ненужность, избыточность, даже бесполезность. Кому ты сдался, философ-вольтерьянец, поклонник либеральных ценностей, когда по улицам мечутся пьяные толпы, люди херачат друг друга чайниками со святой водой у иордани, бабы прыгают на мужьиных заиндевелых подштанниках? Кто услышит твою оду радости освобождённой личности среди дымного мата? Кто разглядит твой светозарный нимб среди всполохов дешёвых фейерверков? И проповеднику, и освободителю нужен как публика народ согбенный, страдающий, шатающийся от усталости, с постным лицом язвенника.

А когда народ красноморд, сыт, пьян и с куском гуся у лоснящегося рта, то стоишь ты у порога балагана и понимашь, что свои клоуны у народа уже есть и конкуренции с этими клоунами ты не выдержишь.

Не удивительно для меня, что любой сердобольный исправитель судеб Родины негромко желает для всего этого быдлагана, реальных соотечественников, глада, бедствий и надрыва становой жилы. Расстрелов, газенвагенов, падения цен на нефть. При этом мироточат словосочетаниями про "правду", "справедливость" и "европу". При таком умственном развоениии: борьба за свободу уродов, поневоле станешь с чудинкой эдакой, с лёгкой ебанцой.

Освободителям нашим приятна публика внимательная, приличная, зажиточная. Наши освободители на заводы не пойдут, чтобы агитировать. Они соберутся в свой кружок московского взаимного рукоблудия и будут дрочить друг другу до радуги в небесах, не от любви к этому занятию, а потому что в микрорайонах и темно, и неблагодарно, и страшно. А просвещать соотечественников, заниматься их элементарным обрзованием - не интересно. Поэтому и на митинги буду выходить те, кому любопытно, а не те, кому это реально надо. Мигранты на митинги не пойдут. Социально недостаточные, живущие макаронами и копейками - тоже на митинги не пойдут. Им на митингах либеральных неуютно. Они своими глазами видят механику всего этого театра и актёров не то что любить, сочувствовать им не собираются. Отвечают взаимностью организаторам, иными словами. Трагедия оппозиции в том, что она не хочет даже поддаться иллюзии общности со своим народом.

Как писал Мабли в "Lettre a Marquise de P...sur L Opera", наблюдая движение актрисы Венеры по театральному небосклону, иллюстрируя настроение моей эпохи: "колесница очень тяжела, Венера дрожит, а Амуры держаться так скованно, что поневоле смеялся, хоть и ожидал какой-нибудь ужасной катастрофы". Смеялся он. В ожидании хоть какой-нибудь катастрофы.

3

ПАМЯТИ КОРЖАВИНА
В Новой газете, где я имела честь служить когда-то, была забавная секретарша Танька, очень наивная.
У Таньки было два качества: потрясающая наивность и редкой красоты ноги. Таких красивых ног - длинных, сильных и одновременно изящных я больше никогда не видела.
Танька сидела на рецепции и все время прибегала в редакцию с какой-нибудь новостью - кто к нам пришел и пускать ли его. Или типа вызвать милицию.
Однажды она прибежала с криком, что вот какой-то алкаш рвется, на что ей главный, Митя Муратов, сказал:
- Гнать к е...ням!
(А это оказался писатель Битов)
В другой раз она прибежала на этих своих фантастических ногах с криком:
- Там какой-то дедушка в ушанке рвется.
- Поди проверь (сказал мне главный) Вдруг опять Битов, но в зимнем прикиде.
Я пошла: там стоял "Эмка" или "Нёма" Коржавин.
- Пусть пройдет (сказала я Таньке)
- Это к тебе? (спросила строгая Танька). - Идите на улицу, в редакции нельзя с родственниками встречаться.
- Это родственник Мити.
Эмка начал уже закипать.
Тут выбежал сам Митя, крутя пальцем у виска и шикая на Таньку, приобнял Эмку и с величайшим почтением препроводил в буфет.
- Убьет он старика, - грустно сказала Танька.
- В каком смысле?
- Щас увидишь.
Я заглянула через полчаса в буфет, где за столом сидели Эмка с Митей, огромным красавцем сибирского типа (борода, румянец, синие очи, прямо хоть щас на рекламу Россия щедрая душа) и перед ними стояла бутыль литра в полтора водки.
И жалкая закуска: немного селедки и огурцы.
Перед Эмкой - мензурка.
Эмка говорил, что Россия типа во мгле, а Митя, красный и счастливый, радостно поддакивая Эмке (во мгле, во мгле!) пил водку стаканАми.
Немало поражая Эмку: видно было, что в Мите он обрел так называемого мифологического русского богатыря, да еще и либеральных наклонностей.
Эмка был похож на человека, только что откинувшегося с зоны: ушанка, тулуп, валенки.
А Митя на купца Первой Гильдии, слушающего революционные речи пожилого еврея с огромным вниманием: как будто хотел отсыпать на революцию.

4

Вопрос для телевикторины "Своя игра". Тема "Лжецы". Итак, я объявляю вопрос:
- В России многие граждане вполне справедливо требуют заботы государства в виде гарантированного трудоустройства по специальности. То есть люди хотят работать, а не жить на пособие. Однако со стороны приверженцев либеральных воззрений в их адрес постоянно звучат лживые обвинения именно в этом. В чем же?
(Ответ: в иждивенчестве.)

Партнеры

Реклама