Анекдоты про награждать |
2
Случилось это в те поры, когда Екатерина Вторая с турками войны вела. Адмирал Ушаков по этому случаю гонялся за турецким флотом по Черному Морю. А времена были темные, ни Ильича ни его лампочки не было. Поэтому стреляли друг в друга только в светлое время суток, а как стемнеет - становились на якорь где придется. Однажды во время сражения у Тендры противоборствующие стороны в условиях ветренной погоды расположились в темноте так, что мама не горюй. На расстоянии пистолетного выстрела. Часть мелких турецких лодок припарковалась прямо между русскими кораблями, а наш фрегат "Амвросий Медиоланский" оказался в центре турецкого флота между вражескими линейными кораблями.
Как только рассвело, турки проснулись и, узрев рядом русский флот, стали спешно ставить паруса, дабы продолжать драпать. Потому как предыдущий день сражения располагал их именно к этому. Проще говоря, накануне им уже крепко вломили. Но утопить русский фрегат, который стоял между линейными кораблями, труда бы не составило. Командир русского фрегата, капитан-лейтенант Нелединский, узрев такое безобразие, приказал флага не поднимать, мундиров не надевать, команды отдавать потише.
Турецкий флот выстроился в походный порядок и стал делать ноги. Русский фрегат повторял все маневры турок, но с элементами тупизма и раздолбайства. В результате он все больше отставал и в конце концов отстал от турок достаточно, чтоб поднять русский флаг и направиться к своим.
Учредить бы, что ли, вдобавок к орденам Ушакова и Нахимова, орден Нелединского. Дабы награждать им за умение без потерь выбираться из задницы, в кою фортуна тебя определит...
|
3
Пётр I пьянство порицал и в 1714 году придумал, как бороться с этой проблемой: отныне алкоголикам выдавали... медаль! Медаль "За пьянство".
Вес этой чудесной награды составлял примерно 7 кг, и это без веса цепей, ведь изготовлена она была из чистого чугуна.
По некоторым данным, эта медаль даже считается самой тяжёлой медалью в истории.
Медаль "вручали" в полицейском участке, и на шею награждённого конструкция крепилась так, чтобы снять её самостоятельно было невозможно. Носить на себе этот знак нужно было неделю. Награждать же особо отличившихся можно было неоднократно.
|
|
4
ИСТОРИЯ С ОТСТУПЛЕНИЯМИ
В 1990-м году мы с женой окончательно решили, что пора валить. Тогда это называлось «уезжать», но суть дела от этого не меняется. Техническая сторона вопроса была нам более или менее ясна, так как мой двоюродный брат уже пересек линию финиша. Каждую неделю он звонил из Нью-Йорка и напоминал, что нужно торопиться.
Загвоздка была за небольшим – за моей мамой. Не подумайте, что моя мама была человеком нерешительным, отнюдь нет. В 1941-м она вывезла из Украины в деревню Кривощеково недалеко от Новосибирска всех наших стариков, женщин и детей общим числом 9 человек. Не сделай она этого, все бы погибли, а я бы вообще не родился. Не подумайте также, что она страдала излишком патриотизма. В город, где мы все тогда жили, родители переехали всего четыре года назад, чтобы быть поближе ко мне, и толком так к нему и не привыкли. Вообще, мне кажется, что по-настоящему мама любила только Полтаву, где прошли ее детство и юность. Ко всем остальным местам она относилась по принципу ubi bene, ibi patria, что означает «Где хорошо, там и родина». Не страшил ее и разрыв социальных связей. Одни ее друзья уже умерли, а другие рассеялись по всему свету.
Почему же, спросите вы, она не хотела уезжать? Разумеется, из-за детей. Во-первых, она боялась испортить карьеру моему брату. Он работал на оборонку и был жутко засекреченным. Весь жизненный опыт мамы не оставлял сомнений в том, что брата уволят в первый же день после того, как мы подадим заявление на выезд. Сам брат к будущему своей фирмы (и не только своей фирмы) относился скептически и этого не скрывал, но мама была неумолима. Во-вторых, мама боялась за меня. Она совершенно не верила, что я смогу приспособиться к жизни в новой стране, если не смог приспособиться в старой. В этом ее тоже убеждал весь ее жизненный опыт. «Куда тебя несет? – говорила она мне, - Там полно одесских евреев. Ты и оглянуться не успеешь, как они обведут тебя вокруг пальца». Почему она считала, что я обязательно пересекусь с одесситами, и почему она была столь нелестного мнения о них, так и осталoсь неизвестным. В Одессе, насколько я знаю, она никогда не бывала. Правда, там жил дядя Яша, который иногда приезжал к нам в гости, но его все нежно любили и всегда были ему рады.
Тем не менее эти слова так запали мне в душу, что за 22 года, прожитых в США, у меня появились друзья среди сефардов и ашкенази, бухарских и даже горских еврееев, но одесских евреев я только наблюдал издалека на Брайтон Бич и всякий раз убеждался, что Одесса, да, не лыком шита. Чего стоило, например, одно только сражение в «Буратино»! Знаменит этот магазин был тем, что там за полцены продавались почти просроченные продукты. Скажем, срок которых истекает сегодня, или в крайнем случае истек вчера, - но за полцены. Все, как один, покупатели смотрели на дату, качали головами и платили полцены. По субботам и воскресеньям очереди вились через весь магазин, вдоль лабиринтов из ящиков с почти просроченными консервами. По помещению с неясными целями циркулировал его хозяин – человек с внешностью, как с обложки еженедельника «Дер Штюрмер». Изредка он перекидывался парой слов со знакомыми покупателями. Всем остальным распоряжалась продавщица Роза, пышная одесская дама с зычным голосом. Она командовала афро-американскими грузчиками и консультировала менее опытных продавщиц. «Эй, шорный, - говорила она, - принеси маленькое ведро красной икры!» Черный приносил.
Точную дату сражения я не помню, но тогда на Брайтоне стали появляться визитеры из России. Трое из них забрели в «Буратино» в середине субботнего дня. Были они велики, могучи и изъяснялись только мычанием, то ли потому что уже успели принять на грудь, то ли потому что по-другому просто не умели. Один из них, осмотревшись вокруг, двинулся в обход очереди непосредственно к прилавку. Роза только и успела оповестить его и весь магазин, что здесь без очереди не обслуживают, а он уже отодвигал мощной дланью невысокого паренька, которому не повезло быть первым. Через долю секунды он получил от этого паренька прямой в челюсть и, хотя и не упал, но ушел в грогги. Пока двое остальных силились понять, что же происходит, подруга молодого человека стала доставать из ящиков консервные банки и методично метать их по противнику. К ней присоединились еще два-три человека. Остальные нестройным хором закричали: «Полиция»! Услышав слово «полиция», визитеры буквально растворились в воздухе. Народ, ошеломленный бурными событиями и мгновенной победой, безмолвствовал. Тишину разорвал голос Розы: «Ну шо от них хотеть?! Это ж гоим! Они ж не понимают, шо на Брайтоне они и в Америке и в Одессе сразу!» Только дома я обнаружил, что мой йогурт просрочен не на один, а на два дня. Ну что же, сам виноват: не посмотрел.
Но вернемся к моей маме. Жили они с отцом на пятом этаже шестиэтажного дома в квартире с двумя очень большими комнатами и огромным балконом, который шел вокруг всей квартиры и в некоторых местах был таким широким, что там умещался стол со стульями. С балкона были видны река, набережная и парк, а летом еще и цвела герань в ящиках. Сам дом был расположен не только близко к центру, но и на примерно равном расстоянии от всех наших друзей. А мы жили и подальше и потеснее. Поэтому вначале завелось праздновать у родителей праздники, а потом и просто собираться там на кухонные посиделки. Летом посиделки, как правило, проходили на балконе. Пили пиво или мое самодельное коричневатое сладковатое вино. Сейчас я бы его вином не назвал, но градус в нем был. Оно поднимало настроение и помогало расслабиться. В смутные времена, согласитесь, это не так уж мало.
Только не подумайте, что у меня был виноградник и винные погреба. Вино меня принудила делать горбачевская антиалкогольная кампания. А началось все с покупки водки. Как-то в субботу ждали гостей, нужны были две бутылки. В пятницу я взял отгул и к двум часам был в магазине. Со спиртным боролись уже не первый год, но такой очереди мне еще видеть не приходилось. Я оценил ее часа в три и расстроился. Но таких, как я, расстроенных было мало. Народ, возбужденный предвкушением выпивки, терпеливо ждал, переговаривался, шутил, беззлобно ругал Горбачева вместе с Раисой. Вдруг стало тихо. В магазин вошли два худых жилистых человека лет сорока и направились прямо к прилавку. Мне почему-то особенно запомнились их жесткие лица и кривые ноги. Двигались они плавно, быстро и ни на секунду не замедляли шаг. Люди едва успевали расступаться перед ними, но очень старались и в конце-концов успевали. «Чечены!» - донеслось из очереди. Чеченцы подошли к прилавку, получили от продавщицы по две бутылки, бросили скомканные деньги и ушли, не дожидаясь сдачи. Все заняло не более минуты. Еще через минуту очередь вернулась в состояние добродушного веселья, а я не смог остаться и двинул домой. Меня терзали стыд за собственную трусость и злость на это общество, которое устроено таким странным образом, что без унижений нельзя купить даже бутылку водки. В то время я увлекался восточной философией. Она учила, что не нужно переделывать окружающую среду, если она тебя не устраивает, а нужно обособить себя от нее. Поэтому я принял твердое решение, что больше за водкой никогда стоять не буду.
В понедельник я выпросил у кладовщицы две двадцатилитровые бутыли. На базаре купил мелкий рубиновый виноград, получил у приятеля подробную консультацию и... процесс пошел! Виноградное сусло оказалось живым и, как любое живое существо, требовало постоянного внимания и заботы. Для правильного и ровного брожения его нужно было согревать и охлаждать, обогащать кислородом и фильтровать. И, как живое существо, оно оказалось благодарным. С наступлением холодов мутная жидкость очистилась, осветлилась и в декабре окончательно превратилась в вино. Первая дегустация прошла на ура, как, впрочем, и все остальные. В последний год перед отъездом я сделал 120 литров вина и с гордостью могу сказать, что оно было выпито до последней капли.
Но вернемся к моей маме. У нее был редкий дар совмещать несовместимое. Она никогда не курила и не терпела табачный дым и в то же время была обладательницей «прокуренного» с хрипотцой голоса. Она выросла в ортодоксальной еврейской семье, но не упускала случая зайти в церковь на службу. Особенно ей нравились монастыри. Она всегда была благодарна Революции и Советской власти за то, что у нее появилась возможность дружить с отпрысками дворянских семей. Я бы мог продолжить перечисление, но надеюсь, уже понятно. Наверное, поэтому с ней с удовольствием общались и спорили наши друзья. Нужно признать, что она была человеком резковатым и, пожалуй, слишком любила настоять на своем. Зато ее аргументы были, хотя и небесспорными, но оригинальными и неожиданными. Помню ее спор с Эдиком, кандидатом в мастера по шахматам, во время матча Карпов – Каспаров. Шахматист болел за Карпова, мама – за Каспарова. После короткой разминки мама сделала точный выпад:
- Эдик, - сказала она, - как Вы можете болеть за Карпова, когда у него такие кривые зубы?
Эдик малость опешил, но парировал:
- А какое отношение зубы имеют к шахматам?
- Самое прямое. Победителя будут награждать, по телевизору на него будут смотреть миллионы людей и думать, что от шахмат зубы становятся кривыми. Что, они после этого пойдут играть в шахматы?
Эдик так и не нашелся что ответить. Нелишне добавить, что в шахматы мама играть вообще не умела.
Теперь, когда все декорации на сцене расставлены, я хочу представить вам наших друзей Мишу и Аиду, первых, кто поехал в Америку на месяц в гости и возвратился. До них все уезжали навсегда. Прощания на вокзале по количеству плачущих больше смахивали на похороны. А вот Миша и Аида в том далеком 1990-м поехали, вернулись и привезли с собой, кроме горы всякого невиданного добра, неслыханную прежде информацию из первых рук. Как водилось, поделиться этой информацией они пришли к моим родителям. Брызжущий восторгом Миша пошел в атаку прямо с порога:
- Фаня Исаевна, дайте им уехать! Поживите и Вы с ними человеческой жизнью! Мы вот-вот уезжаем, скоро все разъедутся. Не с кем будет слово сказать.
- Миша, - сказала моя мама, - Вы же знаете: я не о себе забочусь. Я прекрасно осведомлена, что у стариков там райская жизнь, а вот молодые...
И беседа вошла в обычную бесконечную колею с примерами, контрпримерами и прочими атрибутами спора, которые правильны и хороши, когда дело не касается твоей собственной судьбы.
А папа, справедливо спросите вы? Наверное и у него было свое мнение. Почему я молчу о папе? Мнение у него, конечно, было, но выносить его на суд общественности он не спешил. Во-первых, папа не любил спорить с мамой. А поэтому давал ей высказываться первой и почти всегда соглашался. Во-вторых, он уже плохо слышал, за быстрой беседой следить ему было трудно, а вклиниться тем более. Поэтому он разработал следующую тактику: ждал, когда все замолчат, и вступал. В этот день такой момент наступил минут через сорок, когда Миша и мама окончательно выдохлись. Папа посмотрел на Мишу своими абсолютно невинными глазами и абсолютно серьезно и в то же время абсолютно доброжелательно спросил:
- Миша, а красивые негритянки в Нью-Йорке есть?
- Есть, есть, Марк Абрамович, - заверил его Миша.
- А они танцуют?
- Конечно, на то они и негритянки! Танцуют и поют. А что им еще делать?!
- Марк, - возмутилась мама, - при чем тут негритянки? Зачем они тебе?
- Как это зачем? – удивился папа, - Я несколько раз видел по телевизору. Здорово они это делают. Эх, хоть бы один раз вживую посмотреть!
- Фаня Исаевна, - торжествующе провозгласил Миша, - наконец-то понятно почему Вы не хотите уезжать!
Разговор получил огласку. Народ начал изощряться. Говорили маме, что ехать с таким морально неустойчивым мужем, конечно, нельзя. Намекали, что дело, похоже, не только в телевизоре, по телевизору такие эмоции не возникают. Мама злилась и вскоре сказала:
- Все, мне это надоело! Уезжаем!
Через два года мой двоюродный брат встречал нас в Нью-Йорке. Папа до Америки не доехал, а мама прожила еще восемь лет. На http://abrp722.livejournal.com/ вы можете посмотреть, какими они были в далеком 1931-м через год после их свадьбы.
Всего мои родители прожили вместе шестьдесят с половиной лет. В эти годы вместились сталинские чистки, война, эвакуация, смерть старшего сына, борьба с космополитизмом, ожидание депортации, очереди за едой, советская медицина, гиперинфляция и потеря всех сбережений. Одним словом, жуткая, с моей точки зрения, судьба. Тем не менее, они никогда не жаловались и считали свою жизнь вполне удавшейся, чего я от души желаю моим читателям.
Abrp722
|
|
6
Решила одна маленькая, но гордая фирма разнообразить свой корпоратив.
Долго думали, как именно это сделать, и в итоге обнаружили в штате сотрудников несколько бойцов. В смысле, кассир в молодости боксом увлекался, сторож самбистом был, а юрист когда-то прилично знал основы тхэквондо...
Словом, набрали они человек 20 рукопашников-борцунов и заявили, что в ходе корпоратива состоится турнир по смешанным видам мордобоя.
Казалось бы, что для местного турнира нужно? Ринг, участники, протекторы, призы. Но наши люди, как известно, не любят останавливаться на полпути. Глава фирмы проведение мероприятия зарегистрировал и тем самым смог организовать профессиональное судейство. На турнире в роли рефери выступали самые настоящие судьи из самых настоящих федераций боевых искусств.
Прошёл турнир, как положено, сразились мужики, выявили лучшего. И тут случился сбой. Не идут судьи оглашать результат и награждать победителя. Стоят, совещаются. 10 минут совещаются, 20... 30...
Не выдержал глава фирмы, отправился на разведку.
- Так и так, мужики, что за сбой в работе?
- Да, понимаете ли, Имярек Имярекович, у вас гастарбайтеры. Сторож из Таджикистана, водитель из Узбекистана, Маркетолог из Литвы.
- И?
- Ну как же! Россия, Литва, Узбекистан, Таджикистан. Турнир получается, международный! И по всем правилам победитель международного турнира считается - чемпион мира. Вот и думаем. С одной стороны, всего лишь полтора десятка коллег подрались, которые и не бойцы на самом-то деле. С другой стороны - всё зарегистрировано и организовано по нормам...
Закон, как говорится, что дышло. Ну или, не подмажешь, не поедешь. Словом помог глава фирмы судьям решение принять - выделив энную сумму денег.
С тех пор есть у нас в стране фирма, в которой на скромной должности кладовщика трудится в поте лица своего самый настоящий чемпион мира по смешанным единоборствам.
|
|
7
Власти наши точно знают …
Раньше как голосовали?
После выборов - лишь мат …
Голоса не так считали, -
ЦИК был в этом виноват!
За «святое» это дело
Чуров орден получил …
И народу надоело, -
Он протестами завыл!
Бородатую гиену
Сменил Путин: «Не шали!»
И ему нашли замену, -
Эллу честную нашли …
Вытер Чуров свои сопли
И советником он стал …
И затихли сразу вопли,- -
Очень много мухлевал …
Одна треть электората
Вновь на выборы пошла:
Говорю пока без мата, -
Голосов Власть набрала
Даже больше, чем бывало?!
Удивило это нас:
Ведь тогда голосовало
Много больше, чем сейчас!
Точно знал электорат, -
В ЦИКе правильно считали …
И возник с вопросом мат:
-Где нас снова наебали?!
Как в России выбирают, -
Россиянам не понять:
Власти наши точно знают
Кого надо награждать!
Акындрын – 21.09.2016
|
|
9
Мой друг работает в службе безопасности большой организации. Шеф ушел в отпуск, и поручил сидеть в своем кабинете, отвечать на звонки и контролировать картинку с камер наблюдения. Для него это оказалось просто подарком. В кабинете кассира Тани была видеокамера. Он и до этого любил на нее смотреть, а тут она весь день на экране компьютера. Их и так хорошие отношения поднялись на новый уровень. Бесконечные разговоры по телефону и последующие встречи после работы стали вызывать у них бесконечное желание общаться и видеть друг друга. Он стал ее уговаривать ее хоть иногда показывать топлесс на камеру, и она иногда стала его награждать этим. За время пребывания в кабинете начальника необычайно вырос его авторитет среди вахтеров на проходной. Оказалось, что айтишники по указанию начальника поставили им в комнату компьютер, показывавший картинку с видеокамер.
|
|
12
Пустынный коридор Вуза с мировой известностью. В конце коридора видна сгорбленная одинокая фигура старенького профессора с мировой известностью и с магазинной тележкой волочащейся за ним. Он ковыляет на свою бывшую кафедру (бывшая потому, что реформаторы из министерства образования убрали из ВУЗов и факультеты и кафедры, оставив офисы образовательные). А ковыляет он потому, что эти же министерские клоуны издали приказы, что старики-профессора должны приезжать через весь больной вирусом мегаполис и читать лекции в пустых аудиториях студентам, отдыхающих рядом в общагах. А чо такого?? Вуз с мировой известностью и с миллиардным бюджетом во исполнение этих приказов министерства закупил веб-камеры аж за 220 рублей, а вот компьютеры к ним профессора должны приносить из дома. А чо такого? Вот и волочет профессор на тележке компьютер внука 1998 года. Нет, внук уже давно в Калифорнии, это компьютер его того года выпуска. На кафедре уже собралась могучая кучка профессоров и доцентов, пытающихся присоединить веб камеры от университета к компам от внуков. Открывается дверь, появляется наш старичок и,.. чихает. Распрямляется, отдаёт пионерский салют и неожиданно звонким голосом обьявляет: будьте готовы!! Сборище придурков преподавателей (по мнению Минобра) также распрямляется и с пионерским салютом отвечает: Всегда готовы!! Все начинают смеяться и говорить здравицы в адрес ректората и Министерства, придумавшими это дивное дистанционное образование.
PS Пройдёт время, эпидемия закончится и министр образования своим приказом начнёт награждать своих безумных подчиненных, сочиняющих тупейшие приказы и распоряжения. А было бы справедливо наградить вот таких вот старичков-преподавателей, которые, рискуя жизнью, выполняли свой долг. И дай им бог пережить эту эпидемия и этих руководящих дебилов. Ведь если не они, то кто передаст знания нашим детям!
|
|
13
О вертолетчиках и умении правильно доложить
Было это в те времена, когда все нужно было «углУбить», и «добиться консенсуса».
На международной арене изменения: бывшие вероятные противники начинали встречаться и даже слегка дружить. А вот моему приятелю, капитану-вертолетчику Сереге чуть не вменили попытку сорвать весь этот процесс.
Впрочем, по порядку.
Корабль наш в ту пору болтался в районе Персидского залива, дожидаясь подхода танкеров, которые в составе конвоя входили в залив и разбегались по портам под разгрузку.
На якоре, дабы уберечь себя от пьянства и прочих веселостей, а также для поддержания боевого духа, так свойственного советским морякам, мы резались в волейбол на палубе, гоняя мяч, привязанный на леске между двумя мачтами.
Одна из команд состояла из вертолетчиков-черноморцев, прикомандированных к нам на период боевой службы. Капитан Серега играл в волейбол так же классно, как водил свою вертушку.
В Персидском заливе уже было неспокойно и группировка янки как раз усиливалась очередным авианосцем с кораблями поддержки и обеспечения.
Несколько вертолетов облетели место нашей якорной стоянки. Свесив ноги смуглые (буду максимально политкорректен), америкосы снимали на камеру наши баталии.
На всякий случай всех играющих предупредили, чтобы мы случайно мячом не сбили дорогущий геликоптер. Покружив, Апачи ушли на юг.
Сделали перерыв в игре. Серега на видавшем виды КА-25 помчался следом – на воздушную разведку прибывающей АУГ (авианосной ударной группировки). Мы, команда соперников, пожелали ему показать класс в пилотировании.
Как выяснилось, он не подвел.
Вертолет скрылся за горизонтом, но вскоре наш разведчик вернулся и четко припарковался в центре вертолетной площадки.
Серега выглядел несколько смущенным, о чем-то коротко пошептался с командиром авиагруппы и они, понурив головы, двинулись на доклад в каюту командира эскадры.
Проходя мимо нас, шепнул: скоро ждите гостей.
Гости не заставили себя ждать – с юга все явственней проявлялись башни фрегатов, эсминцев и глыба авианосца.
Нам был заявлен протест по поводу опасного маневрирования нашего вертолета.
Выяснилось, что поначалу Серега виртуозно на малой высоте облетел корабли АУГ, а потом пошел на таран авианосца.
Именно так показалось находящейся на палубе группе фотографов.
Серега вышел из пике на такой высоте, что несколько человек, побросав камеры, упали на палубу, а некоторые и за борт (вот этого не утверждаю – с авианосца высоко падать!).
Через несколько минут телефон ЗАС раскалился. Серега практически поселился в переговорной.
Дежурный адмирал ЦКП ВМФ, генералы авиации ВМФ, ВВС – все требовали подробного личного доклада.
Капитан Серега совсем погрустнел, когда очередной генерал из Генштаба потребовал к телефону «того лейтенанта-разгильдяя».
Обвинения росли как снежный ком: поначалу простое разгильдяйство, дальше – больше.
В ближайшие дни намечалась «встреча в верхах», а тут военщина в лице Сереги ставит палки в колеса мирному процессу.
Мудрый комэск, несмотря на требования подробностей, ограничился коротким докладом: «Капитан С. произвел воздушную разведку АУГ и продемонстрировал при этом преимущества советской техники».
Похоже, что именно так и доложили.
На самом верху сказали – молодец!
Правда, награждать, как девочку, потерявшую туфельку во время парада, не стали.
А Серегу мы поздравили с возвращением капитанского звания и пожелали больше в мировую политику не «влетать».
|
|
14
Ветерания или позывной «Степашка».
Когда я служил в армии, возле нашей части тусовался товарищ с отклонениями, звали его Вася. Абсолютно безобидный дурачок, обожавший вышагивать рядом со строем или отдавать воинскую честь маршировавшим солдатам.
Внешне – пухлик неопределённого возраста, в очках, с постоянной улыбкой на лице и удостоверением инвалида детства в кармане. Иногда Вася бормотал что-то невнятное, а иногда превращался в отставного офицера, комиссованного по ранению. Рассказывал, что путь от рядового до майора прошёл в составе спецгруппы «Боевые колобки», позывной «Степашка».
- Куда бежишь?
- В штаб, готовится наступление.
Мы его не давали в обиду и частенько угощали сигаретой, получая взамен интереснейшую беседу.
- Покурим?
- Давай покурим. Ты, сынок, пороху-то не нюхал, а я…
И начинались «воспоминания» о том, как Вася освобождал Верхненижниск и Нижневерховск.
- Правда, ни медалей, ни орденов нет, - сокрушался герой, - крысы штабные только себя награждали. Ну да Бог им судья, я воевал не за железки на кителе.
А больше всего мы любили историю о том, как Вася, прикрывая отход товарищей, был ранен, взят в плен и подвергнут нечеловеческим пыткам. Заканчивалась она словами:
- И потом меня расстреляли.
Прошло десять лет.
Как-то после работы отмечали в кафе день рождения сотрудника отдела. Выпили, пошли беседы «за жизнь». И в ходе разговора коллега выдал фразу:
- А вот я ветеран боевых действий.
- Да ладно?
- Когда служил срочную, в Африке воевал. С 80-го по 82-й. В составе группы специального назначения. Нашей задачей было разыскивать сбитые советские самолёты и эвакуировать тела погибших летчиков.
- Разве срочники там воевали? По-моему, только офицеры выступали в роли советников. И почему летчики не могли катапультироваться? – удивился я.
- СССР проводил сверхсекретные боевые операции в джунглях. Поэтому летчикам просто не выдавали парашютов, если сбили – всё.
Клянусь, здесь не придумано ни одного слова. Более того, разогретый спиртными парами, коллега, смахнув непрошенную сопельку, гордо добавил:
- Кстати, награжден двумя орденами Красной Звезды, и мне на дембель присвоили звание младшего лейтенанта.
- Принеси награды завтра на работу, покажешь.
- Не могу, - вздохнул герой, - мне самому разрешили только раз подержать в руках, а потом…
Слушая этот бред, я никак не мог избавиться от чувства, что где-то уже слышал подобное. А потом дошло. Это же Степашка из боевых колобков! Один в один! Правда, без удостоверения инвалида, зато с орденами. Видно, штабные крысы стали награждать не только себя.
В общем, теперь я уверен, что современный Кощей не над златом чахнет, а бдительно охраняет сундук с секретными наградами липовых и поэтому очень секретных ветеранов суперсекретных боевых операций.
А теперь к сути.
Чем дальше уходят войны, тем больше на улицах ветеранов. Мне кажется, что на сорокалетие победы в Великой Отечественной, например, их было меньше, чем сейчас.
Изо всех щелей выползают герои Куликовской битвы и других локальных конфликтов. Позвякивая медальками, они рассказывают о своих мужестве и сушняке, самоотверженности и контузии от сковородки.
Куда там настоящим ветеранам Отечественной, Афганской, Чеченских и других войн, участникам РЕАЛЬНЫХ боевых и часто секретных спецопераций! Они ведь молчат, не рассказывают о героическом прошлом.
И разве могут соперничать, например, «Красная Звезда», «За отвагу» или «Мужества» с яркими, сияющими и, главное, многочисленными наградами!
В общем, синдром Степашки продолжает свой победоносный путь по необъятным просторам бывшего СССР. И мне кажется, что пора уже вводить в оборот диагноз «ветерания» с градацией по степеням тяжести и методам лечения «героических героев» и «боевых кавалеров всяких разных орденов».
К четвёртой, самой легкой, группе заболевших я бы отнёс «ветеранов» возраста семьдесят – семьдесят пять лет, не имеющих отношения к непосредственным участникам боёв, узникам концлагерей и детям войны.
Эта категория заболевших знает о войне по открыткам, киноэпопеи «Освобождение» и рассказам реальных участников.
Часто с симптомами алкогольной интоксикации, такие Степашки выходят на парады, сияя целым сонмом наград. От ордена Ушакова за морские операции до «Партизану Отечественной войны». Наверное, воевал в морских партизанах.
Со слезами на глазах эти индивидуумы принимают цветы от восхищенных детишек и их родителей. Ну и, конечно же, выпучив глаза, вещают о том, как:
- Да я за Вену кровь проливал!
Все правильно. Только не ЗА, а ИЗ. И не проливал, а сдал анализ на биохимию.
Самое обидное, что государству такие типажи не только не мешают, а наоборот, необходимы. Почему? Потому что псевдофронтовые Степашки перед камерами расскажут всё, что потребуется. И о заботе, и о внимании. Обо всём.
Как лечить? Никак, просто не обращать внимания. И надеяться, что государство само, в конце концов, решит навести порядок среди лже орденоносцев.
Третья группа нездоровых более тяжелая. Коллекционеры юбилейных пивных пробок. Хочешь сиять иконостасом? Без проблем. Вступи, к примеру, в общество хранителей наследия ёжиков-каратистов. И пойдут медали «За активное участие в жизни…», «За заслуги перед …». И так далее, и тому подобное. Короче, сами учредили, сами наградились.
Не хочешь вступать в общество? Есть другой вариант. За определенную мзду можно заказать медаль с уже заполненным на тебя удостоверением.
На рынке куча предложений, особенно в преддверии 75-летия Победы.
«Член семьи участника войны», «В память о Победе». Думаю, скоро появятся «Друг члена семьи участника войны», «Посмотревший кино о войне» и так далее.
Как лечить? Ввести наградной налог. За каждую медаль, допустим, три доллара в год, за орден – семь. Сколько повесил на себя? Восемь штук? Заполни декларацию и оплати в кассу.
Даже если вылечить не удастся, хоть местный бюджет денег соберет.
Вторая группа Степашек относится к средней степени тяжести. У них сквозь броню самонаграждений проскакивают боевые медали и ордена, иногда с перепутанными колодками. Медаль «За боевые заслуги», а колодка от «За освоение целинных земель». Что нашёл, то и повесил.
Читал об одном персонаже, судя по наградам, воевавшим в Великую Отечественную, Афганскую и Первую Чеченскую.
Простите за грубость, это боевой сперматозоид. Покинув тестикулы отца, вылетел во двор, где уничтожил пулемётный расчет гитлеровцев. И только затем, с чувством выполненного долга, вернулся в лоно матери.
Вылечить невозможно, но есть вариант перевести в третью группу. Просто отобрать боевые, отдав взамен что-нибудь типа «За отвагу при дегустации», «За храбрость на кухне» и тому подобное.
А как лечить третью, мы уже знаем.
И, наконец, самая тяжелая стадия ветерании, первая.
Сверхсекретные спецназовцы, десантники и краповые береты, воевавшие в составах групп специального назначения, отрядов, полков, дивизий и армий КГБ, ФСБ, ГРУ и тамбовского водоканала.
Послужной список закрыт всеми возможными грифами. Единственные доказательства подвигов – нашивки за ранения, ордена и медали.
У кого-то столько нашивок, что кажется, будто он служил пулеприемником. Все автоматные очереди притягивал на себя, пока боевые товарищи, не таясь, отстреливали противника.
У другого три ордена «Мужества», а служил, как оказалось, хлеборезом, ордена куплены то ли на али, то ли еще где. Третий козыряет погонами полковника и шестью боевыми наградами, среди которых и три (!) «Боевое Красное знамя» времён СССР (за Афганистан) и уже Российские два ордена Мужества медаль и Суворова (за Чечню) и…
- Да я в Афгане, в горах, снайпером – метеорологом. Был тяжело ранен, лечился подорожником.
- А я в Грозном….
- Меня в Сухуми…
Эти самые опасные.
Во-первых, молодые.
Во-вторых, здоровые телом (хоть и больны на голову). Кто-то уже рассказывает школьникам о героическом прошлом, смешав Бородино с Афганистаном, а операцию в Сирии с восстанием Степана Разина. То есть стали воспитателями подрастающего поколения.
В-третьих, они верят в собственную ложь, и даже научились огрызаться. Свежий пример. На ЯндексДзене (не сочтите за рекламу) был канал «Диверсант», занимавшийся разоблачение молодых и не очень лжегероев. Так вот, администрацией портала канал был заблокирован. Говорят, после жалоб разоблачённых.
И, в-четвёртых. Многочисленными (купленными или украденными) наградами эти «секретные герои» затмевают настоящих. У которых может быть всего одна медаль, но заслуженная собственной кровью.
И цена её в сотни раз выше груды фейковых наград фейковых Степашек.
Их надо лечить без промедления.
- Как? – спросите вы.
Оперативно, мануально. То бишь – кулаком в рожу. При необходимости повторять до полного выздоровления пациента.
Автор: Андрей Авдей
|
|
16
- Что нужно сделать, чтобы оказаться в списке счастливых стран первыми, а народ чтобы жил как в раю? - Платить солидное денежное вознаграждение за конструктивную критику органов власти и любых чиновников, вплоть до президента, причем дополнительно, особо отличившимся, присваивать звание Героя Народа или награждать орденами медалями, как участникам войны с врагом. - Тогда критика властей может превратиться в прибыльный бизнес, которым активно займутся не только свои, но и массово потянулся к вам иностранные граждане зарабатывать деньги и госнаграды, а потом останутся жить в раю.
|
|