Анекдоты про оперировать
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 63

51

Я обладаю тем свойством, которое французы называют сообразительностью на лестнице, а русские – «задним умом крепок». То есть хороший ответ приходит ко мне в голову с опозданием, когда на полминуты, а когда на несколько лет. Тем ярче помнятся немногие случаи, когда ответ пришел вовремя. Вот один из них. Придется начать с длинного и не смешного предисловия, потерпите.

В начале 90-х моя семилетняя дочка попала под машину. Можно сказать, удачно: очень худенькая и легкая, от удара бампером она отлетела в сторону и обошлась без повреждений внутренних органов. Переломы обеих бедренных костей, сотрясение мозга и ссадины по мелочи.

Вторая удача состояла в том, что в Морозовской больнице ее снимки посмотрел великий профессор Немсадзе, главный детский хирург Москвы. Помню эти снимки: на левой ноге обломки кости не сходились на две трети толщины, а на правой вообще не соприкасались. Но Вахтанг Панкратович сказал, что оперировать ее не надо, может не выдержать наркоза. Полежит два месяца на вытяжке привязанной ногами к потолку, тут и тут (он нарисовал фломастером) образуются костные мозоли, и всё срастется, еще танцевать будет. Оказался прав. Танцевать дочка не любит, но 12-часовые смены на ногах (она медсестра в реанимации) и многокилометровые горные походы выдерживает без проблем.

Назавтра я раздобыл белый халат, накупил авоську продуктов, включая только что появившийся в продаже и стоивший ползарплаты йогурт, и с утра явился в отделение.
- Что вы хотите? – спросил меня лечащий врач.
- Быть с ней.
- Вы что, это же женская палата. Пусть придет мама или бабушка.
- Мамы у нас нет, одна бабушка живет за тысячу километров, а другая работает. И у нее стаж побольше моего, должность более ответственная, да и зарплата выше. То есть я могу взять отпуск за свой счет, а она нет.

Так я на два месяца оказался в девичьей палате. Сидел там каждый день с подъема до отбоя, меня не выгоняли, хотя мам других девочек пускали только в приемные часы. Наверное, потому, что дочка была самой тяжелораненой в отделении. Был, правда, еще десятилетний чеченский мальчик, который играл в футбол на окраине Грозного и наступил на мину. Одну ногу ему отняли до паха, а вторую, заключенную в сложный аппарат, пытались спасти. Но он лежал в отдельном боксе, а общие палаты населяли в основном подростки, неудачно покатавшиеся на лыжах, коньках и санках – была зима.

Почти всё время я проводил лицом к дочкиной кровати: кормил ее, мыл, смазывал от пролежней, менял памперсы (тоже только что появившиеся в продаже, стоившие ползарплаты и очень нас выручавшие), заставлял делать дыхательную гимнастику, а остальное время читал ей вслух. В центр палаты старался поворачиваться пореже, чтобы не смущать девочек. Разве что иногда протирал полы, да один раз вынес утку из-под лежачей девочки, когда ходячие не смогли договориться, чья сейчас очередь.

Девчонки очень быстро привыкли к моему присутствию и уделяли мне не больше внимания, чем швабре в углу. Я попал в положение натуралиста, изучающего изнутри жизнь обезьяньей стаи. Нравы в стае меня не особо радовали, а сказать прямо - шокировали. Мы такими не были. Хотя мои дети тоже выросли не такими. Дочка, наслушавшись их, потом рассказала мне такую сказку:
- Одна девочка очень любила ругаться блинами. И когда она сказала «блин» в тысячный раз, на нее с неба посыпалсь блины. И засыпали ее с головой насмерть.

Если бы эта сказка была правдой, палату заваливало бы блинами, хреном и другими менее аппетитными предметами каждые полчаса.

По вечерам в гости приходили пацаны из мужских палат, так что я имел сомнительное удовольствие присутствовать и при обрядах ухаживания. Альфа-самцом в стае числился переросток Марат. Он был явно старше 15 лет и не подходил для детской больницы, но почему-то его взяли, то ли по блату, то ли решили завершить лечение там, где начали. Не все в отделении щеголяли гипсом или аппаратами Илизарова, многих лечили от внутренних костных болезней. Марата, похоже, лечили от гигантизма: по размеру он тоже был переростком, головой под потолок и с непропорционально длинными конечностями.

Ухаживание у них было такое, что я бы предпочел находиться среди настоящих обезьян. Я не присматривался, но судя по девичьим «Отвали!» и юношеским «А чо?», происходило оно в основном на тактильном уровне, до выражения чувств словами мои обезьянки еще не доросли. Верхом остроумия считалось залезть к девочке в тумбочку, вытащить оттуда лифчик и перебрасывать его друг другу с комметариями: «Гы, глянь, лифон! Машка лифон носит!». При этом Машка не очень настойчиво пыталась его отобрать, притворно смущенная, но явно довольная таким вниманием.

В этих обезьяньих играх, кроме моей дочки, не принимала участия только тринадцатилетняя Оля. Отгородившись от всех одеялом, она обычно читала или что-то записывала в общую тетрадь. На заигрывания Марата и компании не реагировала никак. Им это, естественно, не нравилось, конфликт зрел и однажды прорвался: Марат полез к Оле к тумбочку. Заметив это, она кинулась к тумбочке первой, выхватила из нее – нет, не лифчик, а свою тетрадку – и выскочила с ней из палаты. Вернулась уже без тетрадки, явно успокоенная.

Назавтра в палату явилась толпа гнусно ухмыляющихся парней во главе с Маратом. В руках у Марата была слегка помятая Олина тетрадь.

- Гляньте, что я в мусорке надыбал! – объявил он. – Олькин дневник. Вот сейчас почитаем, что она про нас написала. А может, и не про нас, может, она влюблена в кого-то без памяти. А, Олечка?
- Отдай! – отчаянно закричала Оля и стала прыгать вокруг Марата, пытаясь отобрать тетрадь. Но куда там! Она не могла достать не только до поднятой к самому потолку руки, но даже до его мерзкой рожи. Остальные пацаны, да и девчонки, хихикали над ее отчаяньем.

Пришла мне пора выходить из роли наблюдателя-невидимки. Но, положа руку на сердце, что я мог сделать? Смешно попрыгать вокруг Марата? Он меня нисколько не боялся, был выше и сильнее, даже если не учитывать остальных троглодитов. Сбегать пожаловаться медсестре? Позорно было бы спасовать перед молокососом, да и сестры он бы вряд ли испугался.

- В мусорке нашел, говоришь? – насмешливо переспросил я. – Молодец, не побрезговал. Там же столько всякой дряни было. Бумажки всякие, салфетки с соплями, даже прокладки, наверное. А ты в этом всём копался, копался руками, так?

Марат растерянно посмотрел на свою руку с тетрадкой. А я продолжил:
- А в унитазе ты случайно ничего не нашел? Иди поройся. Руки длинные, много интересного достанешь.
- Да-да! - обрадованно подхватила Оля, - иди в унитазе поищи.

Марат брезгливо кинул тетрадку на Олину кровать, бросил мне что-то неразборчивое вроде «А вы заткнитесь» и вышел из палаты. Оля забрала тетрадку и не выпускала ее из рук, пока назавтра не отдала пришедшей навестить маме. Обезьяньи посиделки прекратились, видимо, перенеслись в другую палату.

Эта история имела неожиданное продолжение. Несмотря на гигантскую разницу в возрасте... стоп, я знаю, что вы подумали. Нет. Несмотря на гигантскую разницу в возрасте – тринадцать лет и семь – Оля крепко подружилась с моей дочкой. Позже, когда дочка вошла в неизбежную полосу подростковых кризисов, наличие рядом взрослой подруги оказалось очень кстати. Они общаются до сих пор, хотя живут на разных континентах. От дочки я знаю, что у Оли в жизни всё хорошо.

52

«...за вынос раненого с поля боя...»

Полёт из Москвы во Владивосток/Южно-Сахалинск/Магадан/Петропавловск-Камчатский занимает 7,5 - 9 часов...
Весь рейс не всегда проспишь)), обычно работаю или фильмы смотрю.
Во время последнего перелета посмотрел «Дорогие товарищи» с великолепной Юлией Высоцкой в главной роли.
Фильм о событиях 1962 года в Новочеркасске, но речь не об этом. По фильму главная героиня была на фронте, орденоносец, санитарка, раненых с поля боя вытаскивала.
В связи с этим вспомнилось

В 1983 году, после пятого курса мединститута были у нас военные сборы. Каждый год наш вуз, человек 250 со всех факультетов, отправляли в волжские степи, в какую-то дивизию, что-ли. По рассказам шестикурсников там были «тысячи студентов, солнце печёт, в бак с компотом могут портянку засунуть, влажность высокая, любая царапина начинает гноиться, страшнее месяца не бывает»...
А тут нас, наше базирование, перенесли под Челябинск, в другую дивизию.
Но что-то не срослось, кто-то что-то в дивизии не успел подготовить и нас просто вывезли в башкиро-уральские леса, одних. (На следующий год и далее наш вуз уже ездил под Челябинск).

Квартирьеры поставили повзводные палатки, сарай для кухни, навесы для столовой, грибок для часового.
Приехали, переоделись, поужинали. Готовили наши же студенты, не ресторан, но точно лучше вузовской столовой, и добавка всегда была.
Утром портянки, сапоги, брюки, топлесс - пробежка и зарядка. Завтрак и практические занятия. После обеда, ежедневно, все сборы - дождь, а значит - послеобеденный честный сон. Перед ужином выглядывало солнце. После ужина и мытья личного котелка, кружки, ложки в ближайшем ручье - футбол. Как-то так.

Занятия.

Теория, ОТМС - организация и тактика медицинской службы.
Например:
У вас на поле 5 раненых, перевязать вы можете 2. Кого перевяжете, а кого оставите так? Почему?
У вас в медсанбате 50 раненых. Прооперировать, до прихода подмоги, и спасти вы можете 5 человек. Как будете их сортировать? Почему? Кого будете оперировать, а кого оставите умирать? Почему?
Ну и так далее.

Практика.
Пару дней для разминки мы перевязывали друг другу разные конечности и другие места, делали искусственное дыхание, таскали на носилках из одного угла поля в другой. Жарко, но прикольно.
Затем два дня рыли окопы. (Ну нахрена врачам рыть окопы???). Преподаватели как специально поле чистой глины нашли.
А затем начали «выносить раненых с поля боя» - нас разбили на пары и один радостно развалился на солнышке, а другой должен его ползком дотащить до окопов.
Наш преподаватель майор оказался «афганцем»: стоило приподнять голову пока ты по пластунски ползёшь к своему «раненому», как майор тихонько так подошвой сапога тебе по затылку - треньк! - «ты убит, ползи снова». Стоило отклячить вверх задницу - на четвереньках быстрее и удобнее передвигаться - тебе сразу по заднице уже каблуком сверху - бум! -«ты и сам ранен в жопу и раненого не спас, начинай снова».
Бл..ь, я тогда весил около 75 килограмм, 182 рост, спорт, не качок, но очередной мешок цемента или большой мешок картошки клал на плечо и быстрым шагом вверх по лестнице или сходням в грузовой вагон на очередной шабашке, а тут однокурсник, каких-то 60 кило живого веса вместе с сапогами и автоматом - да я его сейчас каааак вытащу с «поля боя»!
Хрен там.
Расслабленный человек весит как раза в полтора больше, да его ещё надо, перевязав, перекатить на плащ-палатку и тащить волоком по траве. Такую силу трения я себе даже представить не мог.
Передвинешься ползком сантиметров на двадцать, изогнёшься буквой зю, чтобы от майора сапогом по башке не получить, цапнешь за угол плащ-палатки - и ни хрена, не движется он, сука. Рывками, по 5-10 сантиметров, подтянешь его и снова сам вперёд на 20 сантиметров...до окопов недалеко, метров 7-8, солнце жарит, и через пару метров ты уже ничего кроме этих сантиметров не соображаешь.
Но полный писец наступил на упражнении «эвакуирование раненого с поля боя на себе».
Сначала доползти. Затем как-то этого неподъёмного бегемота взвалить себе на спину. А как?? Я лежу на животе, он лежит на спине, стонет, сука, для антуражу, ну как, как я его, не привставая, затащу себе на спину???
Ладно, как-то втащил, с третьей или четвёртой попытки, майор бдит, чтобы и ты не привставал, и чтобы «раненый» тебе не помогал.
И вот тут я вспомнил Высоцкого - «землю тянем зубами за стебли, на себя, под себя, от себя»...
На тебе лежит всего лишь 60 килограмм, но, прижимаясь всей поверхностью тела к земле, ты не можешь двинуться. Вообще. Надо цепляться за что-то и подтягиваться вперёд.
За что цепляться? Правильно, за траву. Она рвётся и режет пальцы. После нескольких минут «ползания на месте» и пары несильных пинков от майора «не спать, товарищ кровью истекает, сейчас твою дергающуюся задницу обнаружит враг и прострелит ее» ты, ломая ногти, скоблишь землю в попытке зацепиться хоть как-то и в прямом смысле зубами цепляешься за траву, чтобы хоть чуть-чуть можно было подтянуться.

Это учеба. Мирное небо. Никто не стреляет. Ты сытый здоровый парень. Кругом «стоны» раненых вперемешку с матом и хохотом.
Просто идиллия.

Как девчонки-санинструкторы ухитрялись вытаскивать на себе под пулями и осколками взрослых мужиков...
Сколько жизней спасли.

Низкий поклон и вечная память всем санинструкторам и медсестричкам.
Вы - ГЕРОИ.

53

Во времена Первой мировой войны Мария Кюри проявила себя как настоящая героиня. Рентгеновское излучение было открыто в конце 19 века, но оборудование, которое могло использоваться для лечения раненых, было очень громоздким и находилось исключительно в больницах, расположенных далеко от поля боя.

Кюри понимала, что оперировать пострадавших солдат нужно как можно скорее, поэтому изобрела переносные рентгеновские аппараты, которые получили на той войне прозвище «Маленькие Кюри» (Petites Curies). Проблема снабжения их энергией была решена с помощью динамо-машин, находившихся внутри автомобилей. Изобретение позволило оперативно диагностировать повреждения, полученные солдатами, практически на любом участке фронта.

54

Как в СССР выживали без сексшопов

Их тогда не было от слова вообще. Три эпизода, как выживали.

1. СТРОЙКА. Разгружаю на стройке ЗИЛок, голубой, новехонький, с совершенно неистертыми на вид кожаными темно-желтыми сиденьями в кабине. Водила, на вид лет 48, видит в мусоре вокруг уже возведенной бетонной коробки кусок уплотнителя между панелями. Это цилиндрический жгут из черной макропористой резины, диаметром примерно 4- 5 см, очень гибкий и легко сминаемый. Взяв весь в пыли кусок длиной с полметра и поболтав в руке, закидывает его на великолепное чистое сиденье со словами: "Жене подарю в трудную минуту." Ни тени юмора на лице и в голосе. И так и уехал. До сих пор и не знаю, что им действительно двигало. Но если бы просто для хозяйства, кинул бы эту грязюку в кузов или на пол в кабине. Может, жена действительно уже язвительные намеки делала, и он достойную основу для ответа нашел? Без сексшопа?

2. ПОПОЙКА. После летних студенческих каникул обмениваемся со знакомой студенткой меда летними впечатлениями. Она была с сокурсницей на практике в больнице одного из райцентров. В один из вечеров хирург им с веселостью говорит, что они могут идти спать, а хирургия будет ночью развлекаться. Оказывается, им привезли пациентку, которой сожитель вставил бутылку в интимное место. И та никак не выходит. Придется оперировать.

3. ИРКУТСКИЙ СЛОНИК. От иркутянина, знакомого по учебе, услышал, что во времена вьетнамской войны в иркутском военном авиаучилище готовили вьетнамских летчиков. Курсанты были все очень прилежные, тонкие и стройные, но тем не менее их в полет в одиночку никогда не отправляли. Потому как при выполнении одного элемента с большой перегрузкой они кратковременно теряли сознание, и тогда управление брал на себя инструктор.
Позже, уже в 80-х, услышал от другого человека об ином вьетнамском следе в Иркутске. Оказывается, тогда, во времена вьетнамской войны, в Иркутске были и вьетнамки, работающие на производстве. И тогда была некоторая "мода" у дедов срочной, технически подготавливаться к покорению дам на грядущей гражданке. Загоняли пласмассовые цилиндрики из ручек от зубных щеток под крайнюю плоть с целью увеличения диаметра и рельефности. (Об этом мне поведал рассказчик, сказав, что сам видел, иногда это приводило к серьезным воспалениям.) Возможно, эта "мода" была русским ответом на массово упоминаемые тогда в разговорах японские презервативы с усиками, якобы приводящие женщин в неимоверный экстаз. И это при отсутствии сексшопов. И вот один из таких подготовленных начинает трудиться в городе таксистом. Теплые времена. Одна из вьетнамок, в х/б типа стройотрядовского, из потока выходящих после смены, становится его пассажиркой. Он довозит ее. Она не проявляет активности расплатиться. На его вопросительный вкгляд хлопает себя ладошкой по промежности. О великий язык жестов! Тут же вьетнамка была поставлена в позу лицом в окошко дверцы и малость оголена. И тут, как только он приступил к делу, вьетнамочка дергается вся и вылетает через открытое окошко на тротуар. Встав на ноги, поднимает сжатые кулачки с распрямленными указательными пальцами к вискам и произносит: "Му! Му!" О великий международный язык жестов и звуков без слов!
И вот с тех пор задаюсь вопросом, было ли появление вьетнамок тогда в Иркутске мудрым решением руководства попытаться нарастить мышечную массу и тонус вьетнамских авиакурсантов, или это было случайным совпадением в одном городе?
В самом Иркутске, где мне довелось побывать в 80-х, я никаких вьетнамских следов за несколько дней не заметил. Кроме, возможно, одного: На зеленой лужайке возле местного театра "пасся" "зеленый слоник",- обросшая травой фигура слоника. Может, это был элемент вьетнамской парковой культуры?
П.С. Может, кто точно знает, была ли взаимосвязь между физически не очень крепкими вьетнамскими авиакурсантами и появлением вьетнамок в Иркутске?

55

Если вещи нет на месте – она может быть где угодно. У моей престарелой родственницы было убеждение, что ее гнобят соседи. Однажды она открыла дверь платяного шкафа, зависла на секунду, вытащила оттуда мочалку – с победным видом продемонстрировала. Видишь! А я ее искала! Кто бы мог положить мочалку – в шкаф! Только они! Ну ладно. В конце концов, это была – очень престарелая родственница.

Однажды я пришла из школы домой и застала зрелище совершенно несусветное. Вся женская половина семьи, включая взрослую старшую сестру, ползала по квартире на четвереньках. За ними гонялся племянник, который еще не умел ходить, но на своих четверых был быстр как ветер. Кошка смотрела на всех них офигевшими глазами. С кошкой мы любили играть в прятки – я пряталась, скажем, за дверь; звала ее – она медленно и осторожно заходила в комнату, делала вид, что не видит меня за дверью, а потом раз – и прыгала на меня! Визг, смех! Когда на балконе просыпался в коляске малыш, она бежала к нам и звала – мол, проснулся, идем. Кошка была умна. Мы с кошкой посмотрели друг на друга -- у кошки, очевидно, был когнитивный диссонанс. Через минуту я ползала вместе со всеми.

Оказалось, у отца пропала печать. В его комнату никогда никого не пускали, там царил хаос, доступ был только у меня – потому что я знала, что пыль вытирать надо так, чтобы весь этот кажущийся бардак сохранял свой первозданный миропорядок. Потому что там все было на виду и все было на своих местах. Но тем ранним темным утром в берлоге побывал племяш – тихо, нечувствительно; был замечен за проникновением на запретную территорию, вытащен за ноги, дверь была тихонечко закрыта обратно, никто не почуял беды. Утром отец проснулся, как обычно, не глядя, оделся, рассовал все с тумбочки по карманам, и пошел на работу. На проходной оказалось, что то, что он вытащил из кармана и предъявил – не пропуск, что в карманах лежат вовсе не те вещи, которые должны бы, а печати так и вовсе – нет. А это была очень маленькая, но очень важная печать, и когда мне об этом мама рассказала, мама была цвета – серого, и это было страшно.

Племянник разговаривать еще не умел. Были мысли на предмет, что он эту печать – съел, и выкакает; обсуждались планы отвезти его в больницу, и а не придется ли его вообще оперировать, если эта штука в нем застрянет. Племяш вид имел всем довольный, на боли в животе не жаловался, когда его затаскивали в берлогу и пытались раскрутить на «да куда ж ты дел такую вот маленькую штучку» реагировал весело и бессмысленно. В квартире был просмотрен каждый миллиметр пола, включая шкафы и кладовки. Мы были в отчаянии.
Потом кто-то предложил расширить область поиска до высоты племяшкиного роста – он же мог встать на ножки, в конце концов.
Печать нашли. Она была воткнута в крошечную щелку между шкафчиками серванта на высоте 30 см от пола.

56

Почему-то вспомнилась 25-летняя история:
Ложусь на хирургический стол. Вокруг, как положенно, операционная бригада. Думал, что оперировать будут с "местным", но, когда хирург попросила положить руку на "подносик", понял, что дело будет серьёзное. Успел рассказать анекдот, как начальник хирургического отделения отчитывал молодого хирурга: коллега, не нажимайте на скальпель так сильно! Из-за вас, мы за месяц меняем уже третий стол... Медсестра хихикнула, но, как все настоящие спецы, мгновенно ввела в вену наркоз... Считайте! Раз, двааа... Не знаю, как они долго смеялись над анекдотом, но свою работу сделали великолепно - до мих пор бегаю по эту сторону Стикса...
Ой, а какие у них были глаза, когда я на перевязку привёз им мной испечённый здоровенный торт (внучки его так любят!)!!!

57

Историю рассказала молодая девушка. Каждый сам решит, правда или нет. Я думаю правда.

В это страшное время решила рассказать вам одну историю, которая поможет напомнить и показать то, что даже когда всё кажется уже абсолютно безнадёжно, всё ещё есть шанс, что всё обязательно наладится.
История о моём рождении и о том, как я осталась жива, хотя шансов казалось бы не было:
Я родилась в 1999 году в городе Магнитогорске. Я была вторым ребёнком в семье, поэтому никто не ожидал никаких возможных проблем. Однако, я родилась с исключительно тяжёлой аномалией строения сердца и абсолютно минимальными шансами на выживание. Врачи не давали мне больше трёх возможных месяцев, единственным возможным вариантом для спасения на тот момент была операция в Германии за 100.000 долларов. Конечно же, моей семье это было недоступно. Врачи умоляли отказаться от меня, и родственники семьи тоже. Родители и не думали об этом варианте, поэтому сразу же из роддома меня перевели в городскую больницу. Мое сердце не разгоняло кровь, и из-за этого она застаивалась в нём, оно увеличивалось в размере и давило на легкие. В 3 месяца я была в весе новорождённого ребёнка. Каждый день мог стать последним. Однако, я оказалась слишком живучей, и никто не понимал, каким образом. Одна медицина Челябинской области могла лишь поддерживать мое более-менее возможное «нормально» состояние, но не вылечить.
Спустя время мои родители узнали о клинике в Ереване и фонде «Норк-Мараш». Это детский кардиологический центр, который делал сложнейшие операции в области кардиологии за счет фонда и моя семья схватилась за этот шанс. Напомню, что на дворе 1999 год. Связаться с клиникой из Челябинской области невозможно практически никак. И моя мама решает написать письмо «Почтой России». Как вы понимаете, если бы она отправила его именно почтой, то дошло бы оно скорее всего только сейчас. Моя мама на почте в очереди была в ужаснейшем состоянии. Понятно почему. И в этот момент к ней подошел пожилой мужчина и спросил, что произошло. Она рассказала и тогда услышала: мой племенник завтра летит в Ереван. Он сможет письмо отвезти - и мама на доверии отдала ему это письмо. Это одна из первых случайностей в последующей цепочке тех, в которые сложно поверить, но которые в итоге спасли мне жизнь. Уже через день письмо было в клинике и привезли его в день конференции врачей.
Письмо зачитывал главный хирург, Грааер Саакович, который в будущем трижды оперировал меня. Врачи сразу после прочтения письма приняли решение браться за мой случай, как сказал главный хирург: Счёт идет не на дни, а на часы - однако, на тот момент деньги фонда уже были потрачены. За тот год прооперировали порядка 20 детей. Денег уже не было. И весь персонал клиники отказался от своих зарплат и содержания, чтобы спонсировать операцию. Сразу, без каких-либо сомнений. Однако, появилась другая проблема - связаться с моей семьей и оперативно доставить меня в Ереван.
И вот снова по счастливой случайности у одного из врачей клиники в Челябинске жил брат, и он в тот же день позвонил ему и попросил найти мою семью. Человека, которого попросили меня найти зовут Артём, сейчас он мой крестный отец. Он в ту же ночь занялся поиском моей семьи по телефонным справочниками Челябинской области. И нашёл. На звонок дома ответил отец и сказал, что мы с мамой находимся уже в Челябинске. Он сразу же поехал в больницу. Нашёл нас и сказал, что нас берутся оперировать. Через чуть больше суток я уже была в Армении. Однако, оставалась другая проблема. Оплата операции и реабилитации была решена, но необходимы были, как их называл мой хирург, «винтики-шпунтики» из США стоимостью 15.000 долларов. Жена Артёма, моя крёстная, Таня на тот момент была известной телеведущей (она кстати брала интервью на первой инаугурации Путина) и во всех газетах разместила информацию о счёте для сбора средств. Конечно, ничего с помощью этого способа не смогли собрать. Пара поступлений и всё. Казалось, что теперь всё - жизнь дала шанс и сразу же его отняла. Но, как говорится, хуй, потому что в этот момент появляется «хороший человек», который с условием, что его имя никогда не будет озвучено переводит одну сумму всем платежом. Моя семья так и не знает, кто это был. Он был другом моего крёстного. По факту именно он дал мне шанс. И меня прооперировали. В полгода была моя первая операция длительностью около 8 часов. В дальнейшем будущем у меня было ещё две операции. В 5 и в 12 лет. Самая сложная была в 5: кома, клинические смерти, атрофия мышц, переучивание говорить и очень долгая реабилитация.
Эту историю я сейчас рассказала вам лишь с одной целью: даже когда кажется, что шанса нет, когда буквально в любую минуту может случиться катастрофа и пути назад нет - всё может стать хорошо и именно благодаря людям. В такие времена только вместе можно спастись. Один незнакомый человек с добрым сердцем может спасти вашу жизнь. Одна случайная встреча. Один звонок, один разговор. Я очень прошу вас не терять надежду и верить, что однажды все станет лучше. Что вы сможете вздохнуть так же, как и я, полной грудью, хотя месяц назад ваше сердце разрывало само себя и вы не могли дышать. Сейчас уже всё хорошо, я здорова в пределах своей нормы, и особо это всё не мешает мне жить.

58

Разговаривают трое хирургов. Первый: Удобнее всего оперировать библиотекарей: у них там все расположено в алфавитном порядке. Второй: Нет, удобнее всего оперировать электриков: у них там все различается по цветам. Третий: Но всего удобнее оперировать автомехаников: если после операции остается что-то лишнее, они к этому относятся с пониманием и не возмущаются.

61

Хватит историй, в которых использовалось слово секс, хотя ничего такого в нем не вижу – он тоже часть жизни. Поговорим о высоких материях.

Между двумя мирами.
Жизнь и смерть – две стороны одной медали, инь и янь. Эту медаль носим все, но врачи ее еще и переворачивают иногда.

Истории "С возвращением".
Это было через пару дней после Рождества. Милая дама принесла старую миниатюрную сучонку шнауцера, которая перестала есть. Анализы крови были почти нормальными для ее возраста, но на рентгене что-то было не так с кишечником - он выглядел как спутанный клубок. Собаке требовалась операция для удаления инородного тела.
Когда доктор открыл ей живот, он обнаружил там блестящую мишуру, которую обычно вешают на рождественскую елку. Пластиковые полоски выглядели как спутанные узлы, некоторые полоски углублялись в кишечник и нанизали из него узлы. Операция заняла несколько часов - доктору пришлось вскрыть кишечник в нескольких местах и удалить многочисленные участки уже некротического кишечника.
Такая операция несет дополнительные риски, так как эти разрезы на кишечнике, особенно некротические участки, могут вызвать перитонит. Также возраст собаки не был ей на пользу. Таким образом, ожидания после операции были неопределенными, собака могла умереть в любой момент даже при правильном наблюдении. И это действительно произошло - три раза в течение первого дня после операции доктору приходилось восстанавливать ее сердцебиение и дыхание.
Владелица этого шнауцера проводила каждую минуту со своей старой умирающей собакой, когда доктор позволял ей. Через пять дней собака была выписана из больницы. Владелица была счастлива, как и мы.
На следующую зиму та же собака пришла к нам с той же проблемой. Похожая операция, похожий период восстановления, похожее счастье. Мы предложили владелице не украшать свой дом в следующее Рождество.
Кстати, почти та же ситуация произошла с котом нашего соседа - семья из двух бедных пожилых людей, которые жили в квартале от нашей клиники. Муж работал на местном предприятии, а жена зарабатывала немного, ремонтируя одежду клиентов на дому. Нити были повсюду на полу, и их кот любил их глотать.
Этому коту было около 6 лет, и он был их единственным "ребенком". Несколько раз доктор находил нити в его рту, зацепленные за зуб - их было легко вытащить. Несколько раз нам приходилось оперировать кота, когда нить уходила глубже в желудок или кишечник. Мы знали, что они не могут позволить себе оплатить процедуры, и нам приходилось выполнять эти услуги бесплатно. Трудно представить, почему этот кот вел себя так самоубийственно.

Чудесное "онкологическое" исцеление.
Клиент X привел к ветеринару маленькую собаку. Клиент назвал породу ши-тцу, но признаков породы не было - только комок грязной шерсти, слипшийся в почти одно целое. Жалобы: большая опухоль на заднице, глухота и непослушное поведение. Обследовать ее было не просто – норовила укусить, а понять где ее перед, а где зад было не просто.
Тесты показали, что опухоль - это просто плотный колтун, глухота вызвана пробками из шерсти и серы в обоих слуховых каналах, а агрессия связана с болезненными узами шерстью между разными частями тела. Лечение: бритье и мытье. Так называемая "опухоль" упала на пол с грохотом уроненого кирпича.
Как только грязный покров был снят (наукообразно это можно назвать экстернальным удалением новообразования), собака стала дружелюбной. Нам даже не потребовался намордник для завершения работы.
Я не знаю, должна ли эта история попасть в раздел "Тупик" или она принадлежит к коллекции "С возвращением".

Я увидел эту пару, когда они припарковали свой "Порш" перед клиникой. Они принесли большой переносной контейнер с огромным полосатым котом весом более 20 фунтов. Проблема владельцев: кот не какал месяц.
- Почему вы так долго ждали?
- Мы были очень заняты… И, честно говоря, меньше какашек - меньше уборки. Но на прошлой неделе он перестал есть и выглядит немного больным...
Сказать "немного больным" звучало как эвфемизм - кот был вялым, почти без сознания и просто мяукал от боли.
Рентген - и диагноз: увеличенная толстая кишка, так называемая мегаколон. Слишком много каловых масс накапливалось слишком долго. Решение: несколько клизм для удаления этого материала, регидратация, затем операция.
Операция в такой ситуации - непростая процедура. С ней связаны определенные риски: если хирург оставит слишком большой кусок кишки, она может снова растянуться, если удалить слишком много, останется мало места для хранения каловых масс, и кот может не успеть впитывать лишнюю воду из кала, что может вызвать хроническую диарею - десять-двадцать раз в день. Кроме того выбрать правильный разрез может быть сложно, иногда невозможно, из-за некротических пятен на кишечнике, которые необходимо удалить по жизненно важным причинам. Такая сложная арифметика.
- Сколько это будет стоить? - спросил владелец "Порша".
- Знаете, клизмы, премедикация, сложная операция, пара дней восстановления в больнице, жидкостная терапия, лекарства - это может стоить столько-то и столько-то.
- Нет, в таком случае усыпите его.
- Я могу предложить вам скидку - кот все еще довольно молод, и есть хороший шанс, что он будет в порядке еще много лет...
- Нет, дайте мне подписать документы на эвтаназию... - клиент стал сердитым и агрессивным.
Он подписал бумаги, заплатил за визит, эвтаназию и кремацию и оставил кота у нас.
- Прощай, Тайгер!
Кот ждал своей участи. Доктор - человек, любящий животных, он не может убить животное без веской причины, просто ради денег, и мы все ненавидим предательство в любой форме. Доктор провел операцию за наш счет, а кот, в свою очередь, боролся за свою жизнь и довольно быстро восстановился.
Через неделю или меньше доктор позвонил владельцу "Порша" и Тигра с хорошими новостями:
- Вы можете забрать своего кота, все прошло хорошо, и Тайгер в отличной форме!
- Нет, мы не хотим его обратно. В следующий раз с ним может случиться что-то еще. Я подписал документы на эвтаназию и настаиваю на этом. Я подам на вас в суд!
Доктор повесил трубку.

Терминальные ситуации.
Моя память хранит множество историй, которые можно разделить на два противоположных типа: те, в которых животные оживали после почти смертельной болезни, и те, где летальный исход был неизбежен и порой неожидан. Здесь я хочу рассказать о поведении людей в таких экстремальных обстоятельствах.
Каждый случай уникален, но некоторые люди реагируют на такие ситуации нормально (или что я бы назвал нормальным), другие ведут себя непредсказуемо. Легко представить эти печальные события, если они идут нормально, но норма не является законом - мы видели слишком много необычных способов встретить такое испытание.
Я выбрал коллекцию реальных историй, которые, на мой взгляд, могут быть интересны тем, кто не имеет такого опыта и предлагаю рассмотреть эту проблему со своей точки зрения. Вам решать, как их классифицировать.
Я разделил истории, в которых терминальное состояние здоровья разрешилось летальным исходом (Истории "Тупик"), и истории, в которых произошло чудо и умирающие животные покинули офис живыми (Истории "С возвращением"). Впрочем, в реалиях все вперемешку, и события, и реакция людей на них.

Привел к врачу человек питбуля – задыхается, еле ходит, может жара на него так подействовала.
Нет, не жара. У пита серьезная сердечная недостаточность. Нужна госпитализация и срочно.
- Нет, это будет стоить кучу денег, да и я собрался ехать на дачу загород...
Через день привез труп и заказал самый дорогой вид похорон. На лечение денег было жалко, а на форс – пожалуйста.

Невзрачно одетый мужчина принес котенка примерно шести месяцев. Подобрал на улице. У котенка проблемы с сердечным клапаном. Мы за такую операцию и не взялись бы, да и оборудование для такой операции нет в обычных клиниках. На всякий случай отреферировали в Тафтс-университет, но сомневались – уж больно дорого это должно быть для найденыша.
Кот этот еще много лет к нам ходил на прививки и прочую рутину, а по виду подобравшего его джентльмена никогда не скажешь.

Прибегает человечек. Весь в слезах – умер его лабрадор. Просит вытащить у него клык. Зачем??? Он хочет оставить на память. И действительно, много раз встречал его на улице с золотой цепочкой на шее, где вместо кулона был клык лабрадора, оправленный в золото.

Человек принес мертвого кота – был здоров и внезапно умер. А у него еще три кота и он боится нет ли там какой-то заразы опасной для других котов. Просит сделать вскрытие. Логично. Вскрытие делается по протоколу, по которому тело разделывается по полной программе. Установили причину смерти – риска для других котов нет. Останки отправляются в морг.
Через три дня человек приходит снова.
- Что-то с остальными котами?
- Нет, с ними все в порядке, но я обнаружил, что у меня нет фото с моим усопшим любимцем. Можно я с ним сфотографируюсь?
Объясняем – не хочет слушать. Разморозили, кое-как зашили, полили духами – все равно вид у кота страшный. Ну вы понимаете, распотрошенный покойник провел в морозилке три дня... Я очень старался фотографирую парочку, но все равно картинка была ужасная. А хозяин остался доволен и побежал заказывать портрет в рамке...
Люди вобще-то странные, а уж мы, любители животных, тем более.

62

Будни американской хирургии.
Попал в аварию (на параглайде), сломал обе ноги.
Привозят на операцию, пришла медсестра, спросила фамилию, потом дату рождения.
Ответил, сверила с табличкой. Кивнула. Я спрашиваю, а зачем? Уже 2 раза спрашивали, пока сюда везли.
Она засмущалась, потом говорит, по инструкции положено 3 раза спрашивать.
Да, подумал я, наверное, были прецеденты.
Пришел хирург, спросил на какую ногу операция сегодня. Я ответил. Что-то нарисовал маркером на ноге.
Что именно, спросить не успел, анестезиолог уже усыпить пытается. Усыпил.
Привозят в палату, очнулся, прошу медсестру расшифровать, что на ноге написано.
Разбиралась, говорит, отметка какую ногу оперировать, чтоб не перепутать.
Наверное, были прецеденты, по привычке подумал я.
Попросил ее стереть надписи. Через три дня операция на второй ноге.
Но молодцы, хирурги! Сделали все классно!
Сейчас вот стираю маркер со второй ноги.
Ничего не перепутали!

История не придумана, полная версия здесь:
http://world.lib.ru/b/belew_w/gran.shtml

63

Разбитое сердце осьминога…

Зря, ох, зря Отец-Основатель скептически относится к комментариям!
Позвольте продемонстрировать моё мнение примером.
Несколько недель назад где-то на Сайте кто-то упомянул осьминогов, способе их ловли — точно не помню…
Тонкая заноза полузабытого, точнее — хорошо забытого — принялась немедленно зудеть в районе мозжечка, слово «осьминог» явилось триггером.
Зная мои главные признаки личности — сочетание 50% дефицита внимания с 50 же % навязчивого мышления — ожидаемо можно было предположить частые и мучительные( навязчивость), хотя и кратковременные( дефицит внимания) набеги на моё подсознание.
Безрезультатно.
Врать не буду — спустя пару недель я к занозе привык и перестал напрягаться: осьминог так осьминог, забей.
Тем более, что я как раз размышлял — как меняется моё отношение к медицине.
Скажем — выражение Ги де Мопассана:
«Все болезни от нервов, и только сифилис – от удовольствия».
« От нервов»… психосоматические заболевания существуют, они зачастую последняя отчаянная попытка врача найти объяснение плохо объяснимому.
Или, грубее —когда диагноза нет — тогда все эти» стрессы», « разбитое сердце «, « разнервничался и умер» — становятся расхожими словами, хотя и пустыми по значению.
Берём кардиологию:тут я и как врач и как пациент — всегда есть какая-то причина.
Либо с мотором либо с трубами — доказуемые анатомией и патологией причины возникновения, развития и лечения. И достаточно точно диагностируемые различными методами.
Никаких иных объяснений, чистая прикладная наука, безумно продвинутая за последние лет 40-50.
Так ли это — вам судить…

А вот и история.
Готовлю пациента к наркозу, заочно, работа бумажная: просматриваешь анализы, список болезней и лекарств, ЕКГ и тому подобное.
Рутина, редко когда намываешь золото, эврика там, по счастью, не живёт.
Но не в этом случае.
У пациента — история резкого ( и тотального, это важно) ослабления сердечной мышцы.
Вещь, к сожалению, нередкая, сильно осложняющая жизнь и больному и нам, никто не любит исполнять фигуры высшего пилотажа вслепую и с выключенным мотором… мнда, смотрю дальше и не верю своим глазам — в течении трёх лет больной ухитрился от нормального сердца с кпд 55-60% сползти на критическую отметку в 10-15%, тут уж кардиолог может и задуматься о листе ожидания пересадки сердца.
Таких оперировать надо в больших многопрофильных госпиталях, наш госпиталь попроще… надо бы переговорить с хирургом и кардиологом, менять логистику.
Не надо.
Таким пациентам проверяют мотор раз-два в год.
Его следующая проверка, месяцев 7-8 спустя его резкого падения кпд — показала уже %30-40!
Я не поверил своим глазам!
Так не бывает!!
Бывает — следующая предоперационнная проверка, буквально несколько дней назад — показала полное восстановление мотора до первоначальных нормальных цифр! Здоровое нормальное сердце, никаких ограничений для его плановой операции на грыже, если я правильно помню.
Так-с, что же это такое?
Лезу в бумаги кардиолога:
синдром такоцУбо, что за хрень, явно японское слово, лезу в интернет… такоцубо или « синдром разбитого сердца»
Такоцубо — ловушка для осьминогов, синдром воспроизводил картину осьминога забившегося на дно ловушки.
Уф!
И моментом выскочила заноза — много лет назад в дифференциальном диагнозе другого моего пациента проскочило что-то смутно-японское, про осьминогов.
Заодно пришлось пересматривать мои догмы…
Синдромом разбитого сердца его прозвали за явную связь между запредельным эмоциональным и (или) физическим стрессом и резким ухудшением работы прежде абсолютно здорового сердца.
Так что вот, Мопассан был прав.
А я — нет.
Michael [email protected].

12

Партнеры

Реклама