Анекдоты про расстаёмся
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 12

1

О ПЕЧАЛЬНОЙ СУДЬБЕ
ОДНОЙ РЕЗИНОВОЙ ЖЕНЩИНЫ

Эпическая поэма в 4-х частях

I.

Эуропокомиссары Квас и Кокс
Поматросили Юлю и бросили.
И уже не привозят ей кокс.
И в предъявах до Вити забросили.

А наследников тройка лихая,
Эуропе сдавая зачёт,
От кормушки друг дружку пихают...
А сиделицу Жулю – не в счёт.

Да и с близкими лишь негаразды:
Бросил муж, смылся аглицкий зять...
Лишь на Юлины бабки горазды
Из оффшоров – там есть чего взять...

В общем, все на Багиню забили.
И песец уж не так долгождан.
Время Жуле забыться в могиле...
А припомнил лишь верный Майдан.

II.

На Майдане совсем уж хреново,
Тают доллары быстро, а хуле...
Вместо ёлки надули обнову -
Из резины любимую Юлю.

Майданлоги чуток погрустили
И, хватив для куражности лишку,
В небеса эту куклу пустили,
Как в Москве олимпийского Мишку.

Ну, прощай, уголовница Жуля!
Никому ты уже не нужна,
Побратимы тебя бортанули –
И для всех ты исчадье говна.

III.

Вот и кончилось время чудес -
Как ты пудрила мОзги народу!
Улетай в свой говенный ЕС,
Пополняй златоротую роту.

Расстаёмся навеки с тобой,
Королева майданного бала.
Не сбежать ни в загул, ни в запой,
Как уже ты всех нас заебала!

Попизди ещё нам на прощанье,
Вспоминай эти дни, вспоминай!
Пожелай гейропэйського щастя,
Только встречи с тобой не желай.

IV.

Вот и финиш паскудной Воны,
Дай-то Бог ей короткой агонии!
Лопнет, сука, на счастье страны,
Испуская майданные вони.

И исчезнет навеки Вона –
Аферистка, убийца, путана.
И лишь дождик из капель говна
Изольётся на рожи Майдана.

Пусть зальёт европутам глаза -
Всё равно в Эуропу попрутся.
Только скажут «То божья роса!»
И флажком жовто-синим утрутся.

3

Переводчик-то я переводчик, но много лет, пока жизнь не повернулась совсем в другую сторону, была ещё и преподавателем. Ну, если не так серьёзно - просто учителем английского языка. И конечно, за эти годы накопилось у меня множество учительских историй. Тем более, что начала я кого-то чему-то учить очень рано. А именно, в семнадцать лет, как только окончила школу и стала студенткой.

Жили мы тогда с мамой довольно скудно. Мама-учительница давала частные уроки английского языка, сколько я себя помню. Приходила домой из школы и начинала вторую (а то и третью) смену. А тут и я подросла - всё-таки английская спецшкола за плечами, студентка иняза, почему бы и не попробовать? И маме помощь, и мне заработок, да и практика - с этой специальностью ведь всё равно когда-нибудь придётся преподавать.

К моему удивлению, ученики появились довольно быстро. И почему-то почти все они были третьеклассниками. Разобравшись в ситуации, я поняла, что это были, как правило, дети офицеров, которых недавно перевели служить в наш город. Родители хотели отдать их в английскую спецшколу, и английский следовало подогнать. После четвёртого-пятого класса на это обычно уже не решались (слишком много пришлось бы догонять), а третьеклассникам - в самый раз.
Все мои третьеклассники были очень милыми человечками, учила я их с удовольствием и вспоминаю с улыбкой.

Но этот мальчик мне запомнился особо.

Новый ученик. Симпатичная интеллигентная мама. Сынок - пшеничный блондинчик с не совсем обычным именем Мирослав. Дома зовут Мирек. Польские корни? Да нет, русский мальчик, с очень русской фамилией.
- Ну,что ж, Мирек, будем знакомиться. Чем ты увлекаешься? Что любишь делать? Читать? Что ты читаешь?
- Мне нравятся книги по военной истории, - отвечает мне Мирек, - Вот сейчас, например, читаю историю наполеоновских войн Тарле...

История наполеоновских войн. Тарле. Третьеклассник. Ещё даже не совсем третьеклассник. Сейчас лето, и он только перешёл в третий класс...

- И знаете, я обратил внимание на один интересный момент. У других авторов...

Так, Мирек явно вознамерился прочитать мне лекцию. Хорошую лекцию, между прочим, со знанием дела, с пониманием предмета, со сравнительным анализом… Язык у него, как у профессора. Солидность и рассудительность далеко не детские. Общее развитие - поражает. Начитанность - зашкаливает. Господи боже мой, да что же мне делать с этим вундеркиндом?!

Что делать, что делать... А то и делать! Его зачем ко мне привели? Заниматься английским языком? Вот и будем заниматься. Только надо себе сразу уяснить: это - не ребёнок. Он может и выглядит как ребёнок, и роста маленького, и голос у него детский, но этот мальчик, пожалуй, постарше меня будет. Значит, решено - всё, как со взрослым.

Занятия у нас получаются странные. У моего нового ученика какая-то совершенно бездонная память и невероятная обучаемость. Мирек несётся вперёд, заглатывая материал огромными кусками и все мои попытки "повторить" и "закрепить" пресекает на корню.
- Зачем тратить время? Я это уже знаю.
- Мирек, - пытаюсь я его придержать, - в языке так нельзя. Это не математика, где "уже понял, можно идти дальше". Это как музыка, как танец - нужны упражнения, навыки нужно закреплять, отрабатывать, доводить до автоматизма. Понимаешь?
- Да, - отвечает Мирек, - но я это уже знаю. Проверьте.

Пару раз я действительно проверяю, потом, махнув рукой, сдаюсь. Знает. Действительно знает. Если Мирек говорит, что он знает...

Программу первого класса мы одолеваем за неделю. Ещё за две-три недели (при всех моих отчаянных попытках замедлить процесс, дать дополнительный материал и т.д.) заканчиваем и второй класс. После этого я звоню его маме и говорю, что как мне ни жаль терять такого ученика, мои уроки ему больше не нужны. Мирек спокойно может идти в третий класс. (Ох, боюсь я, что он и в десятый может идти, правда, неизвестно, что у него там с точными науками...) Мама Мирека мне не верит. Мы занимаемся ещё несколько недель, забегаем уже довольно далеко (то ли в четвёртый класс, то ли в пятый) и расстаёмся, вполне довольные друг другом.

Какое-то время я ещё слышу что-то о Миреке от моих бывших учителей : “… делает такие доклады по истории! какая речь! какая эрудиция!.." А дальше - учёба, работа, новые ученики, новые события, и я окончательно теряю его из виду.

А потом проходит целая жизнь. Мир изменяется до неузнаваемости, и в нём появляется такое чудо, как Интернет. И в какой-то момент, разыскивая давно потерянных знакомых, друзей, одноклассников, соседей, я решаю попробовать узнать - а как там Мирек? Нахожу я его легко - так, российский военный историк и писатель, ага, кандидат исторических наук, угу, полковник, автор многих книг военно-исторической тематики. (Рано же он выбрал себе профессию. Счастливый человек!) Ну, в "тематике" его я ничего, конечно, не понимаю, но на одном из форумов нахожу аргумент участника: "... это утверждает сам Мирослав Эдуардович, а он, без сомнения, знает.." Вот оно как! "САМ Мирослав Эдуардович".

А у меня перед глазами тот маленький профессор: "Это я уже знаю!"
Просто страшно себе представить, сколько всего Мирек знает сейчас!

4

Сватовство майора (запаса).

Эпизод из эмиграции, ранней, только сдал все экзамены на врача, дядя взял на какую-то сильную свадьбу, денег у людей — немерено, пели Кобзон и Лайма Вайкуле, громадную богатую синагогу сняли в Вествуде, окна с витражами, кордебалет, гимнастки, еда, выпивка — на высоте, Бердичев гуляет с калифорнийским размахом, все — устоявшиеся и поднявшиеся эмигранты, со стажем.
Перед тем, как сесть за столы — коктейли с аппетайзерами, закуски ребятки шустро и споро разносят, я скромно попиваю шампанское, пил я тогда и ел значительно меньше, чем сейчас, были у меня осиная талия, умная рожа на тонкой шее и на душе — праздник, только что сдал РАЗОМ экзамены, ВСЕ, на врача.
У дяди на уме — ввести меня в свой круг (забегая вперёд — не вошёл, удрал в село, опять..)))
Ну, и сосватать, по возможности — холостой племянник 30-ти лет, надо.
Лёгкие перепизделки с народом, пожилая дама в бруликах — как ёлка на Новый Год ими обвешанная — дядина пациентка, светский разговор, улыбки, дядя представляет племяша, шутит, что надо бы невесту найти, дама скользит взглядом по дешёвому костюму, простому галстуку и скромной роже эмигранта-новобранца, равнодушный отрицательный вердикт читается в её пресыщенных глазах...
Отворачивается уходить, дядя тихо роняет — Миша на врача только что сдал, через пару месяцев идёт в интернатуру...
Оголённый электрический провод, поднесённый к тощей жопе старой хрычовки, произвёл бы меньше эффекта!!
Будущий зять-врач?!?! Надо брать!
Она поворачивается с огромной фальшивой улыбкой, купленной у дантиста за большие деньги:
- Мишенька, у меня таки есть замачательная внучка!!
Зычным голосом:
— Юленька, иди быстро сюда, познакомься с Мишенькой!
Томно приплывает волоокая таки ничего себе девушка, высокая, одарённая в районе груди и достаточно начитанная в бёдрах... избалованная до ужаса принцесса Беверли Хиллза ...
Знакомимся, обмениваемся информацией...

Под благословления бабули — "надо бы вам познакомиться поближе, заезжайте к нам на Маунт Олимпус" расстаёмся...
Дядя, незаметно, семейная традиция — говорить без слов — мимикой показывает: не увлекайся!
Уже в машине мой двоюродный брат, услышав от меня про сватовство, начинает ржать, в голос: "С кем?!?!? С Юлей?!?!? Да по ней проехались вся пехота, вся кавалерия и даже танки!! То ещё ведро, со свистом!"
Старожилы, надо верить, община невеликая, как в деревне — все всё знают...
Дядя: "в бабушку пошла..."
Что-то дядя явно знает — но не скажет, профессиональный молчун.
Так себе из вас сваты, улыбаюсь я молча в свои, тогда ещё не седые, усы...

5

Валахия

… поживу я, воля божья, у румын. Говорят они с Поволжья, как и мы…

Месяца два как Оля начала мне задавать вопросы о не проеханных нами странах Восточной Европы. Когда, мол? И вот уже нашла билеты до Бухареста за 26 евро. Что ж, согласился….
9 апреля старт, а к моей днюхе шестнадцатому, нужно быть дома. Сделаю себе подарок к 67летию. Летим из Дортмунда на Бухарест. И при встрече в аэропорту нас ожидает разочарование. Билеты нужно было регистрировать, онлайн. А у нас опоздание и доплатили по 35 ещё. Не то что нам так уж жалко или денег нет, а принципы автостопщика прямо противоположны пакетному туризму.

И вот он уже – Бухарест! В автобусе не платим и делаем приличное привычное выражение лица - тяпкой. Мол у нас всё схвачено и оплачено! Едем до конечной и далее пешком в полумраке находим пристанище. Тихий дворик, второй этаж, винтом лестница. Все удобства и номер на четверых. Я сплю на втором этаже, а на первом, подо мной, молодой хмырь неизвестно к какой стране приписанный. Часов до двух ночи этот гад что-то там печатал в лапте. Не иначе как инстаграмился. Меня штормило на верхнем ярусе. Лучше над дизелем спать чем над компьютерщиком. То он наушником по металлической кровати царапнет, то позу со скрипом меняет. Не выдержал я и написал ему в телефоне переводчиком по-румынски просьбу – мол, имей совесть, или мне уйти в холл на диване спать?
Не понял он и промычал невразумительное. Я перевожу на пендосовский тот же текст, потом на немецкий…. Наконец проняло и он выключил свой ноут. Но тут залаяла во дворе собака…. Короче Хер сон в Бухаресте!

Утром овсянка с сахаром, которую мне в дорогу подарил Костя. С мукой проглотил и заел жаренными куриными пупками взятыми из дома. Оля подержала пупок во рту, завернула в бумажку из-под батончика и отложила на вечер. Не моя еда овсянка, не её пупки. Оказывается москвички не знают, что куриный желудок называется пупком и у них ассоциации….

Но вот мы уже идем осматривать дворец Чаушески. Это действительно грандиозно! Самое большое здание в Мире! Правда стоит оно на бугре и к нему близко не пущают, поэтому оно не выглядит таким уж большим. Опровергается выражением « большое видится на расстоянии». Это, оказывается, не так вовсе. Но приблизиться всё таки удалось. С тыла. Для этого мы прошли еще два километра. Шли их не менее часа, так как Оля Фасебукалась и Инстаграмилась, а может быть и блогировала каждые сорок, сорок пять метров. Сделает фото и тут же выложит его в интернет. Дитя цивилизации. Я за это время, стараясь не терять напарницу из вида, дошел до задней стены Парламента (он же дворец Чаушески) и попытался посетить музей Модернового искусства. Встретил меня в музее затылок охранника увлеченно инстаграммирующего в это время очередной пост в пространство интернета. Я забежал спереди и «халлёкнул». Он не издал ни звука и не повел ухом. Тогда я снял куртку, снял рюкзак и уложил все это на ленту возле детектора металлоискателя. Ноль внимания на меня!
Взял я рюкзак, куртку, послал охранника с его навязчивым сервисом по-русски и вышел в дверь. Плюнул в урну как культурный человек и вздохнул с облегчением. Не люблю общаться с неинтересными людьми! И пошел к своей Инстаграммке навстречу.
Невдалеке от музея большая стройка. Возводят самую большую в Свете православную церковь!

Мы, в том же замедленном темпе, вернулись на главный бульвар и Оля там засела на лавочку. Сказала что утомилась и отпустила меня на осмотр монумента который был на карте совсем недалеко. Я и пошел и нашел этот монумент величиной с тётку с веслом и той же знаменитости. Зато стоял он в сквере на берегу самого большого в Мире фонтана-бассейна!
Попытался посетить пластмассовый туалет, но открыв дверь обнаружил там сидящего человека в погонах и с дубинкой. Это был встреченный мной ранее дуболом полицейский патрулирующий бульвар в компании двух дедов дружинников. Все дружинники и Сигуранты, кажется так они в войну назывались на Херсонщине и Одессщине, где были хозяевами, имеют смартфоны и полные карманы семечек. Ими они и заняты. Европейцы!

Постоял, посидел на берегу канала идущего через весь город. Наверное, самый-самый в Мире этот вонючий канал. Воды в нём мало и несёт из него болотным кислым духом.
Возвращаясь к Оле сфотографировал несколько небольших церквушек. Похоже каждый квартал имеет свою церковь на 50 – 80 прихожан. И каждая деревушка по пути дальнейшему тоже оборудована церквушкой. Все они православные. К моему удивлению узнал, что почти 90% румын – православные. По внешнему виду не сказал бы. Кстати о виде. Ожидал, что увижу цыган. А их тут нет. Хотя народ мелкий и черняво несимпатичный, но всё таки не цыгане. Никто нас за руку не хватал и на пузе танцующих я не видел. За двое суток ничего не украли. Ни мы, ни у нас.
Женщин красивых нет совсем. Хотя Пушкину бы понравились.

Наткнулись на старый город и прошли его насквозь и вдоль и поперёк. Обнаружили музей. Похоже краеведческий. В нём нас целенаправленно, с помощью экспонатов, убеждали, что румыны это римляне. Мы ушли из него с противоположным мнением. А все оттого что занимаясь поиском музейного туалета, еще находясь за поворотом, его почуяли. Давненько я нюхом не искал туалета!
Музей этот очень полезен для посещения тёткам. Тут весь подвал увешан золотыми украшениями. Наверняка Самая Большая в Мире Коллекция! Остальные залы можно пройти быстрым шагом…. При выходе обращает внимание скульптура из папье маше. Это бычок, аллегорически Буковина, топчет Русского мутанта – двухголовую курицу. Типа орёл под ним. Это посвящено отделению Буковины от России. Есть и текст, но там только буквы, а слов ни прочитать, ни разобрать – румыны говорят и пишут весьма невнятно.

Тротуары в Бухаресте не приспособлены для езды ни на веле, ни на самокатах. Когда-то это были Самые Лучшие Тротуары из плиток в Мире. А теперь плитки пришли в негодность и даже передвигаясь на двух ногах нужно смотреть и в оба глаза. В одном месте я зацепился ногой за арматурину и вот уже неделю спустя обнаружил синяк на полстопы. Чёрт побери! Хорошо не гипс. Цигель-цигель ай лю-лю не побегаешь. Поэтому хожу очень неспеша, да с Олей по другому не получается. Она на дорогу смотрит сквозь смартфон. И не упала ни разу! В старом городе мы расстаёмся и я начинаю фланировать в свободном полёте. Уже не нужно заботиться чтобы напарница не потерялась – у неё навигатор и хостел она сама найдёт. Смотреть особенно не на что и не на кого. Разве только на дружинников патрулирующих и публику жующую в уличных забегаловках. Вспоминаю об обязанности виночерпия и прикупаю двухлитровую бутылку «москателя».

Поворачиваю в сторону дома и к восьми вечера накрываю стол. Стол у нас тут сколочен из толстенных досок и очень узок и высок. Но барные стулья помогают видеть сверху дно тарелки. А там суп лапша и москатель в фужерах рядом. Я бы и из пластмассовой посуды попил, да Оля же ж женщина. И поэтому наливаем в хрусталь. Сразу после выпитого полутора литра моя спутница вспоминает, что ей нужно бы помыть голову. Но откладывает на утро…..
Ночь прошла спокойно – лаптёжник, так в компьютерном мире называют владельцев лэптопов, уже съехал и на его месте лежит молодуха из Аргентины. Её друг с гитарой спит над Олей. Я храплю четыре раза. Но об этом узнаю уже утром. Винцо-с!
Собаки не лаяли.

Утром бы нам побыстрее выехать из города. У нас впереди планов громадьё. Добраться до Будапешта – 800км. Или хотя бы до Темишоары – 500. Оля хочет мыть голову, но я бухчу и она покорно идёт завтракать и потом хотела бы инстаграмиться. Не получается – я жду её на улице и вскоре мы начинаем выезд на автобан.
Помогли мои вечерние консультации на автобусной остановке с местным населением. Прошло не более часа как мы уже на автобане и еще через час нас подбирает и увозит на Север на целых сто километров «ГАЗелька». И там оставляет прямо на автобане. Сеет дождь и пролетающие фуры обдают шквалами ветра с пластами воды. Уговариваю Олю уйти, а она боится повернуться к фурам спиной. Но тихонько крадётся за мной, беспрерывно оглядываясь и подгоняемая моими жестами. Выражений она не слышит. Деваться нам некуда – только вперёд. Наконец добираемся до съезда и спускаемся на развязку. Еще полчаса выстойки под дождём и Оля ловит! Вот польза тётки! Ещё одна «ГАЗелька» с обаятельнейшим румыном ни в зуб ногой ни на одном постороннем языке, и мы в пути на, не поверите – Темишоару! А до неё 300! Повезло. В пути чирикаем с хозяином. То есть я развлекаю его вопросами в телефоне – - Как Вас зовут? Ионель.
- Сколько до Тимишоары? 300? – Кивок!
- Сколько Вам лет? – Показывает пятерню. 50.
- Вы не похожи на румына. У Вас нос картошкой, русский! – Улыбается.
Вот в таком духе до почти центра пресловутой Темишоары. Ноги и куртки наши просохли, сами мы угорели за пять часов дороги – в машине жара! Теплолюбивые румыны.

Полтора километра под дождём и мы уже сушимся в хостеле. Номер огромный! Кухня полна посуды, столовая просторна как спорт зал. Я в душ, Оля в инстаграмм, потом ужин. …. А у нас было! И я, выпив москателя, у койку, а Оля мечтает помыть голову, но Фасебук отвлекает.

Утром завтрак из бутербродов и круасана с мёдом и маслом. Включено в восемь евро! Официант, директор, постельничий, дворецкий – всё в одном лице, чрезвычайно предупредителен и ненавязчиво заботлив! Хостел выше всяких похвал! За соседним столиком трое непонятного свойства и вида. Но в одном я угадываю знакомые с детства по журналу Мурзилка черты то-ли Лёлека, то ли Болека. И, хотя трезв, дождавшись когда компания соседей прожуёт, разрешаю свои сомнения. Оказался прав – этот господин оказался паном. Все три поляка едут в Польшу, домой. Из богом забытого румынского городка, где преподают на английском языке в местном университете. Задаю сакраментальный вопрос – а не возьмёте ли вы нас, пане, хотя бы до выезда из города, а еще лучше до развилки где нам налево, а вам прямо?
Глаза они спрятали сразу, но я попросил их обдумать и они очень неохотно, под моим контролем и активным участием паненки, мной обаянной, решили – берём.
Как-то кстати у Оли голова высохла, и мы ровно в девять уже мчимся до самого жд переезда. Но это не помеха для нас. Нам времени целый день отмеряно на дорогу в 300 километров.
Поляки тихонько шипят, как у них принято, и это гораздо лучше чем тут орали бы по телефонам сразу вместе трое итальянцев или румын. Такое испытывал я. Но вот уже и развилка и мы проехали 60 км. Мы уже в Венгрии! До Будапешта нам 250. Выходим с заправки и становимся на выезде с круга и одновременно на въезде на автобан. У нас конкурент. Парнишка из местных. Он быстро сдувается и уходит в кусты – понимает что с профессионалами ему не стоит тягаться. Через час нас подбирают три румына и мы счастливы – почти до Будапешта!

6

УРОК ИЗ ДЕТСТВА

Детство у меня было счастливым и вспоминаю я его всегда с радостью. Жили мы большой дружной семьёй, и жила с нами прабабушка. Человек светлый, добрый, спокойный и рассудительный. С прабабушкой у меня сложились доверительные, тёплые, прекрасные отношения.

У нас за домом находилась детская площадка. И там стояли качели деревянные. Незамысловатые. В общем-то, обычная доска, на которую садятся с двух сторон. Мне только исполнилось 5 лет. Мы с прабабушкой гуляли в тот летний день и оказались около качелей. А часом ранее лил сильный дождь. Я подошёл к качелям, хотел уже на них забраться, но прабабушка меня остановила:

– Не надо, они грязные и размокшие, к тому же деревянные, ещё занозу схватишь.

На что я начинаю вести рукой по мокрой доске качелей и весело, уверенно отвечаю:

– Да какие тут, бабуль, могут быть занозы, всё гладко.

Прабабушка улыбается, но серьёзно говорит:

– Это лишь кажется, что гладко, глазки иногда обманывают, пойдём отсюда, пока бо-бо не получил, а то потом занозы доставать иголкой.

И тут я чувствую, что в палец что-то впилось, да так больно, что чуть слёзы на глазах не навернулись. И вот здесь самое неожиданное произошло, что меня самого удивило: хоть было очень больно и страшно, ведь только что про иголку услышал из бабушкиных уст, но показать свою боль и страх я не мог. И даже сказать о том, что подхватил всё-таки зловредную занозу, потому что тебя только что об этом предупреждали, и если ты такой сам с усам, то, значит, терпи.

Было очень больно, но стыдно – больше, и стыд перевешивал боль, чтобы можно было поделиться. И главное, это ощущение, которое ярко испытал, навсегда въелось: на секунду раньше руку бы убрать... Но даже эту одну маленькую, крошечную секундочку не отмотать уже было назад, какую-то несчастную секунду...

Иногда подобное в жизни происходит, что мы что-то сделаем или, наоборот, не сделаем, а бесценную секунду уже не возвратить.

Бабушке я в тот день ничего не рассказал. Весь вечер терпел и даже отцу не признался. А когда наутро разнесло палец – то ли мама увидела, то ли отец – и пришлось вместо работы маме, а мне вместо сада, ехать к хирургу удалять занозу, только тогда вынужден был признаться, что произошло накануне.

Закончу историю из далёкого детства своим стихотворением. Посвящаю его мудрой прабабушке, которой не стало в возрасте 103 лет, да и всем нашим ветеранам.

* * *

Когда звезда с луною говорит,
Прильнув к окну, я слушаю их шёпот...
Напиться из ручья в тот миг хочу,
И подышать грозой под конский топот.
Когда-то, братцы, был и я герой,
шагал вперёд
Спокойно и без спешки.
Считал, что жизнь идёт,
И всё пройдёт, излечит время.
Время – мне насмешка.

Деньки бежали звонким ручейком,
А в сердце затаилось злое жало.
И год за годом тихо вспоминал,
И грустно поминал, кого не стало.

Встречаем в жизни разных мы людей,
и расстаёмся запросто мы с ними.
Есть человек, а завтра его нет,
бывает, что сотрётся даже имя.
Но что-то теребит тебя внутри,
Посмотришь вдаль, как только что разбужен,
И ощущение, как будто бы проспал,
Проспал того,
кому был очень нужен.

© Дмитрий Свиридов

7

За яблочками.

Главное в байке — её герой.
Обычно в моих байках это я, мои родители, друзья,коллеги, пациенты, собаки, аппендициты, оружие.
В этой байке, однако, героиней станет железная дорога, Елгава-Крустпилс, одна из самых малоизвестных в Латвии.
Проложенная в обход Риги с целью соединить российские губернии с портовым городом Вентспилс, она проходила через малонаселённые места Латвии. И служила она почти исключительно для транспорта длинных составов с нефтью, пассажирский поезд ходил раз в сутки, практически пустой — неудивительно,станции были расположены в нескольких километрах от населённых пунктов.
Где-то посередине — ж.д. станция по имени Лачплесис, рядом с одноимённым зажиточным колхозом, очень кстати знаменитым своим тёмным пивом.
Наш стройотряд подрядился на ремонт железных дорог, наши жилые вагончики затащили в тупик и началась настоящая мужская работа, ручная смена шпал, перемежающаяся с « окнами» — полной остановкой движения со сменой рельс.
Пару раз мы работали ночами, под светом прожекторов — романтика пополам с ответственностью, составы цистерн ждали окончания нашей работы, локомотивы нетерпеливо пыхтели, давай, мол, зелёный и открывай дорогу, время не ждёт!
Физическая работа молодых парней на свежем воздухе имела, однако, и побочный эффект — всё время хотелось жрать.
Тушёнка и макароны, хлебушек от пуза — вечерами мы гоняли чаи с сахаром.
Леса были полны грибами и ягодами, если успеть до темноты.
И, что греха таить — мы подворовывали, с наступлением темноты выходя на промысел.
Молодую картошку с колхозных полей, овощи, зелень.
Наиболее умелые и дерзкие подползали к прудам и таскали молодых карпов, обманув бдительных сторожей.
Короче, всё годилось — накормить отряд.
Внёс свою лепту и я.
Блуждая по окрестностям, я набрёл на вроде бы заброшенный хутор с садом.
И деревья со зрелыми яблочками, маленькими но зверски сладкими, так называемые «цукуриши», местный латвийский сорт, я больше их нигде не встречал.
Вернулся к вагончикам — забрать мешки и подмогу.
Вызвался Юнга, проходной герой моих историй — на год младше, он идеально подходил для воровства яблок, будучи чемпионом Латвии по гимнастике.
Сумерки, долгие летние латвийские сумерки — мы карабкаемся через ограду, Юнга ловко влезает на дерево, я разворачиваю мешки и ...
В полной тишине раздаётся звонкий мальчишеский голосок, с соседней яблони:
— Дяденьки, вы тоже будете воровать яблоки?
У меня отваливается челюсть, Юнга же нимало не растерявшись, учтиво отвечает:
— Молодой человек! Не пиздите, пожалуйста, вы привлекаете внимание. Всё, что мы и вы делаем — мы будем делать молча.

Поражённый такой изысканной манерой разговора, наш молодой соучастник замолкает и перестаёт быть помехой эпического грабежа сада.
Закончив, мы помогаем юному коллеге слезть с дерева и расстаёмся, навсегда.
А в слэнг нашего стройотряда внедряется стиль сочетания вежливости и мата, доводящий кадровых путеобходчиков, отменно отчаянных матерщинников, до полного ступора.
Минуло почти 40 лет, Юнга и я стали врачами-анестезиологами, отцами и дедушками.
Наша дорога, её рельсы и шпалы, всё там же, судя по снимку.
И где-то там, в прошлой жизни, в прошлом веке, так и живут молодые весёлые студенты из синих вагончиков, тырящие яблоки вместе с неизвестно откуда взявшимся мальчуганом.
И, в отличии от нас, — они никогда не постареют.
Michael [email protected]

Партнеры

Реклама