Результатов: 2

1

Перехожу к коммуне, ибо про Кукуй писать особо и нечего. Немного исторической справки. В пару кварталах от меня родился и рос раввин Кук. Для тех кто не в курсе это был в свое время главный раввин Лондона, а потом и Палестины и написал много чего интересного про эти места еще до меня. А само местечко было основано в 16м веке по решению папы Клиемента Седьмого Медичи. Когда-то там был речной порт и фактория по cбору меха, пеньки и воска, принадлежащих его семейству. Так как он планировал войну против испанцев и немцев, то организовал у нас строительство металлургического комбината. А следующий папа Иоанн Павел Первый отправил на эту народную стройку Римских евреев. В местном еврейском квартале вспыхнула эпидемия сифилиса после путешествий некоего Колумба и он пресек ее распространение.
Так был в чистом поле основан Иерусалим Семигаллский. Впоследствии комбинат разрушили шведы, а антисемит граф Клейнмихель провел по центру поселения железнодорожную ветку зацепив кусок кладбища. Расстроенные Рубинштейны заказали по этому поводу оду у поэта Некрасова со словами:
"А по краям то все косточки русские" и "Чу, смотри Ваня, встают мертвецы!"
К нашему времени славное прошлое полиняло и истерлось из памяти. Про нонешних обитателей местечка и писать то нечего. Люди едят, оправляют естественные потребности, случаются по мере сил и все. По праздникам едят шашлыки с вином. Вроде бы и люди интересных профессий, таких как старьевщики, нарко-диллеры или гадательницы по картам Таро, а сказать про них нечего. Зимою чистят снег, а летней порою оголяются и мелькают в просветах между туй голые румяные задницы или обвислые груди и прочее мясо.
Поздней осенью проводится ритуал утилизации дерьма, к общей канализации подключены только мы с соседским цыганом, 2,70 в месяц тоже деньги. Чистят нужники и пудр-клозеты. Дерьмо укладывают в ящики слоями перемежая слоями растительной ботвы. Весной этот торт "Наполеон" пойдет на удобрение помидор.
А в коммуне было что не человек, то личность. И самой заметной была даже не семья дочери бывшего городского головы Евгении, читавшей наизусть "Бородино" и "Полтаву" и игравшей на пианинах. Один из ее сыновей был православным епископом в Канаде. А жившее напротив этого дворянского гнезда семейство нашего Саши. На лестничной клетке было две квартиры. Это был уцелевший колоритный осколок древней России, который в самой России и не сыщешь. Предки их были родом из пригородного военного поселения, устроенного тем же графом Клейнмихелем для строительства железной дороги. Войны и революции обошли стороною волость и в конце концов они переселились со всем своим русским духом в город. Мама пекла большие тонкие блины, а папа играл на гармонике.
(продолжение следует)

2

Чайковский ненавидел музыкантов, особенно пианистов. Сочинит какой-нибудь дикой сложности пассаж, причём сам-то медленно играет, а в ноты поставит allegro vivace и ухмыляется, предвкушая, как братья Рубинштейны будут такое выгребать. Рубинштейны выгребают, но пальцы пухнут и головы идут кругом. Но вот стоит только Чайковскому выйти из зала покурить, как братья немедля начинают играть так, как им удобнее, — и никто ведь разницы не замечает. Да тут вбегает Чайковский и кричит:
— По судам затаскаю! Забыли, кто здесь правовед?!

Как-то Николай Рубинштейн, посадив брата Антона на поезд в Петербург, вернулся к себе домой и слышит — кто-то хнычет в чулане. А в чулане у него жил Чайковский.
Заглянул Николай Григорьевич в чулан и спрашивает:
— Ну? Чего ради хнычешь?
— Вот подохну я, — отвечает ему композитор, утирая слёзы, — и вы все как один начнёте свои редакции играть.
— Жениться бы тебе, Петруша.
— Ага, щас. Разбежался!