Анекдоты про старость |
452
Про спасение на водах 46.
Серый.
1. С этим долбонавтом я познакомился ранним июньским утром, когда вышел из дома с намерением прогуляться за грибами. Это чмо, с характерными признаками западносибирской лайки, стояло в замке с недавно потекшей сукой немецкой овчарки и радостно мне улыбалось.
Как он попал на территорию, огороженную глухим забором из профнастила высотой 2,5 метра, оставалось только догадываться. Но факт был налицо и о достойных деньгах за предстоящий помёт, от не пойми кого, следовало забыть.
Как терпеливый и вежливый человек, я дождался окончания процесса и подозвал нахала познакомиться поближе.
Кобель оказался ручным и добродушным, как и все собаки этой замечательной породы. А детальный осмотр показал, что я имею дело с псом не младше десяти лет, никогда не знавшим ошейника, прекрасно натренированным и явно не оголодавшим. Что почти наверняка означало-это собака хозяйская, живёт где-то неподалёку и принадлежит скорее всего охотнику.
Поэтому я крайне вежливо поинтересовался у него, не желает ли господин оккупант что либо ещё осмотреть или проверить всё ли ладно в нашем хозяйстве? А когда он заверил меня, что доволен оказанным приёмом и желает распрощаться без взаимных обязательств, выпустил его за ворота. Надеясь что мы больше никогда не встретимся.
Но не сложилось. На следующее утро этот "бумеранг" встретил меня на том же месте что и накануне. Большой и чистой любви ему правда на этот раз не обломилось (суку я накануне убрал в закрытый вольер), но это его нимало не огорчило. И он, протусовавшись с моими собаками весь день, с закатом свалил прочь, легко вскарабкавшись на не покорённый никем до этого забор.
Так у нас и повелось. День этот дегенерат проводил у меня, заведя себе новых друзей из моей стаи и весело проводя с ними время, а на ночь уходил не прощаясь.
2. Для того что-бы прекратить этот беспредел и неуважение к заведённым издавна порядкам, мы подали объявление в СМИ и на профильные сайты: "Найден кобель западносибирской лайки, 10-12 лет, цвет серый. Из особых примет имеет наглую морду и пренебрежение к частной собственности. Заберите это наказание, мы готовы заплатить. Пожалуйста!".
Два месяца мы транслировали этот призыв о помощи, но так никто и не откликнулся. Скрипя зубами и с тяжёлым сердцем, пришлось признать этого паршивца своим и зачислить в штат, обеспечив личной конурой и миской.
3. Как промысловая собака он был для меня бесполезен, т.к. охотился я с седла и пёс был только помехой. Тем не менее я несколько раз брал его с собой в лес и убедился что парень настоящий профессионал и разбирается в своём деле.
Он сходу вычислял, облаивал и удерживал белку. Довольно качественно останавливал и разворачивал под охотника косулю и не боялся цепляться за кабана.
Чем так меня впечатлил, что я изменил правилам и один раз отправился за добычей не дожидаясь снега (по чернотропу), надеясь только на мастерство собаки.
Вот тогда всё и выяснилось. Как оказалось потенциальный мой добытчик и надежда на безбедную старость, являлся по сути охотником-инвалидом. Едва только грохнул выстрел, как этот "профессионал" замертво упал на землю потеряв сознание. У него, судя по всему, когда-то случилась некая производственная травма и он, видимо что бы смыть позор, "ушёл на север". Что в очередной раз подтвердило старую истину: нахаляву только уксус сладкий. А приличные охотничьи собаки просто от сырости не заводятся.
4. Примерно через полгода, после того как у нас появился этот псевдоохотник. В гости заехал старый товарищ, который попросил отдать Серого ему. Мотивируя это тем, что ему пофиг на его приколы, только бы зверя поднимал: "Пусть падает в обмороки сколько ему заблагорассудится, мне важнее добыча, чем предрассудки и моральные травмы". Ударили по рукам и пёс уехал осваивать новые горизонты, ну а мы облегчённо выдохнули. По причине, что задолбал (от него вечно приходилось прятать всех течных сук).
Однако радость была преждевременной и через неделю Серый вновь нарисовался в родном дворе, свалив от своего чёрствого сердцем нового хозяина. Тот возвращался за ним ещё два раза, но результат был уже предсказуем. Как только Серого выпускали на новом месте из вольера, то он сразу брал азимут и убегал домой.
5. Прошло ещё два года, когда на эту собаку положил глаз ещё один из моих друзей. А когда я ему без утайки рассказал о приколах этого пса и его встроенном компасе, который всегда показывает только одно направление-домой. То он отнёсся к моим словам скептически, мотивировав тем что живёт от нас далеко и пёс вряд ли решится на побег. После надел на Серого первый в его жизни ошейник и уехал с ним к себе.
То что случилось спустя некоторое время для меня уже не было сюрпризом. Я ничуть не удивился, когда спустя месяц обнаружил Серого сладко спящим в его личной будке, вытянув наружу натруженные долгой дорогой лапы.
Когда я его расстолкал, что бы расспросить где он болтался целый месяц. Ведь от дома друга было всего 170 км. и можно было добраться домой, не особо напрягаясь, за 2-3 дня. То он начал что-то бормотать про забегал погостить к знакомым и геомагнитные бури, которые вели его к родному порогу неверной тропой.
6. Стало абсолютно ясно что собаку больше отдавать в другие руки нельзя, поскольку рано или поздно это закончится плохо. Тогда я поставил псу ультиматум: "Хорошо дружище, я больше не буду искать тебе другой дом. Но только при условии, что ты больше не будешь трахать в моём дворе всё что не приколочено. Для полной уверенности в этом, поскольку на твоё честное слово положиться нельзя. Мы тебе отрежем то что мешает плохим танцорам. Согласен?".
Серый завилял хвостом и одобрительно пролаял, что в переводе на человеческую речь означало примерно следующее: "Я остаюсь, я буду здесь жить!!!".
7. Сейчас спустя почти 5 лет, трудно представить наш дом без этого клоуна. Лайки и так очень весёлые, жизнерадостные собаки, а этот даже на их фоне умудряется выделяться. У него не бывает плохого настроения и Серый способен внушить оптимизм и уверенность в завтрашнем дне любому.
Мы с ним нашли разумный компромис и сейчас он живёт в своё удовольствие. Занимаясь любимым делом без нанесения ущерба хозяйскому кошельку. Проще говоря, тестирует течных сук на готовность и определение точных сроков для вязки.
8. Я прочёл в своё время много историй о собаках, преодолевших "тыщи" километров на пути к родному очагу. Все они примерно одинаковы и похожи друг на друга.
Обычно в подобных историях собачки возвращаются домой, утомлённые долгими странствиями, сломленные, исхудавшие и израненные. Истощёнными морально и физически, буквально ползком преодолевая последние метры до родного порога и едва держась на израненных в кровь лапах.
Очевидцем подобных историй быть не довелось, поэтому делюсь только собственным опытом. Серый уходя в последний побег пробежал около 170 км. и отсутствовал примерно месяц. Где был и что делал мне неизвестно. Однако по прибытии к родному очагу был весел и нажрал по дороге несколько лишних килограмм.
Не знаю, может остальные пёсели в такой непростой ситуации, невыносимо страдали по хозяину и относились к своей миссии чересчур всерьёз?
А мой, будучи прирождённым раздолбаем, принимал все свои приключения как весёлую игру, а не квест на выживание? Такой вот бодипозитивный солнечный пиздодуй. Пойду пожалуй поглажу старика и порадую подарив ему вкусный мосол. Пусть он мне в очередной раз улыбнётся, своей жизнеутверждающей желтозубой улыбкой.
Владимир.
28.02.2024.
|
464
Мансы Одесского Цирка
В цирке нет местечковости, нет московских артистов, иркутских или одесских – это конвеер. Многие артисты после завершения карьеры в манеже не очень-то и знали где их родной город, где осесть.
Если не надоел расскажу о доме пенсионеров цирка – там тоже свои мансы.
Старость, пенсионерство считаются не лучшей порой жизни. А я вот, например, попробовал посмотреть на старость с позитивной стороны. Сначала нашел один плюс: нос растет всю жизнь, а значит в старости выковыривать козюли становится удобнее. Это факт, с ним не поспоришь.
Потом попробовал порадоваться тому, что с возрастным падением тестостерона проблем с сексом становится меньше, как, впрочем, и самого секса, но тут же сообразил, что радоваться этому особо не стоит. Что остается? Пенсия и воспоминания! Тут уж вроде все очевидно: не работаешь, а деньги тебе капают. Да и воспоминания: они твои, хочешь – помнишь, не хочешь – не помнишь (Альцгеймер – кышь!) .
Раз уж взялся вспоминать цирковые байки-истории попробую припомнить и цирковых пенсионеров. К тому же я уже старше тех, кто мне казался древними, когда я был молодым и был связан с цирком через живого папу.
Правда понятия пенсия и старость к цирковым применять нужно с осторожностью. Кто-то начал выходить в манеж в пять-семь лет – ну там помогать родителям с голубями/собачками или быть самым верхним в гимнастической пирамиде – глядишь к 35-ти стаж позволяет уйти на пенсию. Кочующие цирковые семьи больших возможностей дать детям для образования не оставляли, зато семейная профессия передается как бы сама собой. У кого-то травмы – тоже путь к ранней пенсии.
Многие артисты цирка откатавшись по всей стране и миру в конце концов так и не имели своего постоянного угла. Поэтому было решено организовать в Одессе дом ветеранов цирка. Был выстроен большой дом, и не где-нибудь на Молдованке, а в курортной зоне, в двух шагах от Аркадии. Там получали жилье вышедшие на пенсию циркачи, а дирекции местного цирка было поручено курировать сначала строительство этого дома, а потом и его эксплуатацию.
О строительстве этого дома ветеранов цирка у меня особых воспоминаний нет или папа ничего такого не рассказывал, а вот о кураторстве коллектива цирковых пенсионеров такие воспоминания есть. Вот несколько.
Однажды вся Одесса стояла на ушах от любовного треугольника, сложившегося в этом доме. Муж застал жену с любовником, зарезал ее, избил любовника и себе перерезал горло, причем ножницами – эту деталь я точно запомнил (попробуй забыть самокромсание горла нодницами!). Казалось бы трагедия, а вся Одесса восхищалась: ну сами подумайте – шекспировская трагедия в доме пенсионеров! И все выжили, представляете? На слуху-то было – дом пенсионеров (!), а тут любовь, измена, драка. Как-то не вяжется.
Не вяжется – это если не знать, что пенсионерке было слегка за тридцать, а соперникам не было и сорока.
В другой раз милиция вызволяла вора из рук пенсионеров. Нормальный одесский вор залез в одну из квартир дома пенсионеров цирка и был застигнут хозяевами. Хозяева же оказались бывшими наездниками, сохранившими на память кнуты, которыми управляли своими лошадьми. Такой кнут – произведение искусства – толстый у основания, тончайший у конца. Щелчок такого кнута как выстрел, лошадь подчиняется даже без собственно удара. Таким кнутом можно запросто рассечь человека как мечом. Так что, когда несколько бывших наездников окружили вора и стали его слегка стегать, того бросало от одного карающего к другому. Я знаю что говорю – в руках умелого коневода такой кнут - это продолжение руки и с жалом на конце.
Приезду милиции вор был несказано рад.
Не все артисты стремились к пенсионному отдыху. Много было и таких, которые работали до конца, пока еще какие-то мышцы работали. Павел был канатоходцем. Я не застал его на манеже, но отец рассказывал, что Павел имел номер экстра-класса. Но однажды он сорвался из-под купола и сильно повредил позвоночник. Павел не захотел уходить, слегка восстановившись он устроился в униформу (это те парни, которые стоят по бокам от шпрехсталмейстера и готовы подать, убрать, принести, подготовить манеж к следующему номеру. Фанфары не возвещали появление Павла на арене, но он все-таки был там и был причастен к действу.
И два слова о папе-пенсионере. Проработав администратором 40 лет папа не собирался уходить на пенсию, но его ушли. В принципе, мы, домашние, были даже рады и сам папа на словах тоже выражал удовольствие. Это было вскоре после его инфаркта и я помню как мы с ним гуляли в больничном парке, была осень, под ногами шуршали листья и папа сказал:
- Ты смотри какая красота!.. А ведь я никогда не слышал этого шороха листьев, не нюхал запах осени. Все спешил, некогда было...
Он еще успел понюхать пару осеней, но до последних дней в семь часов вечера его начинало трясти: в семь цирк открывал двери и начинался пуск публики - администратору – самое горячее время.
|
|
466
Почему не стоит откапывать томагавк войны с соседями.
«Пусть планы не созрели,Коварство спит, пока оно не в деле»
Шекспир. «Отелло»
Я эту истину познал на наглядном примере. Осознание, что ссора с соседом сродни мочеиспусканию против ветра пришло не сразу. Но пришло.
Тяжело, с жертвами, с потерями.
«Если бы молодость знала, если бы старость могла»
Если бы у дедушки были колесики…
Есть такая категория персонажей : «с обостренным чувством собственности»
«И до леса мое, и за лесом мое!»
Особенно ярко это свойство характера проявляется у малообеспеченных гораждан. Пример: эпические битвы за «свои» парковочные места в хрущобах.
Там иной раз кипят истинно шекспировские страсти.
Итак.
90е.
Заезжаем с Бегемотом в очередную съемную хату. Профессия аферистов не располагала к постоянству расположения. Я менял дислокацию каждые три месяца , если дела шли более менее спокойно , и раз в месяц, если они как обычно шли.
Подъезжаем и…
Тупо пыримся на асфальт. А там прям летопись . Хроники битв алой и белой роз.
Сначала начертан один номер авто. Белой краской. Зачеркнут красной. Ей же намалеван сверху второй. Зачеркнут белой. Сбоку коряво: НЕ ПАРКОВАТЬСЯ! (Красной)
Застывший результат падения банки с белой краской, на пятне следы боданий. Кого то уронили и возюкали по асфальту.
Похоже, мордой.
С краю другим почерком начертано «ХУЙ»
Видимо , макали палку в незасохшее и чертили вечное.
Мда… оживленно тут.
Вдруг дверь подъезда распахивается и оттуда вылетает мужик с молотком подвысь.
Мы отпрыгиваем в стороны.
Мужик без всяких предисловий, вступлений и прочего лишнего сразу берет ля диез в пятой октаве.
…Пидорасы… еще раз увижу… хуле вы на моем месте… убьюнахуй…
Чувак как из сечи вырвался… внушает. Еле успокоили. Мол, сами мы нездешние, от поезда умственно отставшие, ходим, Богу молимси, на парковку не претендуем и вообще, готовы хоть бумагу в том подписать, хоть вассальную клятву дать, только не маши молотом над Кадиллаком, о божественный Тор! А то его чинить дюже дорого.
Оно надо с таким персонажем связываться: машину ж жалко.
Мужик бурчит, мол , на первый раз живите, суки, но ежели еще раз…
И с грохотом захлопывает дверь подъезда.
Только начали разгружаться: дежавю.
Второй мужик с претензиями. И шабером в полметра. Там нам уже по фене распедаливают, как мы неправы.
Блябуду клянемся, что мы за воровской ход всей душой, а на чужой хабар мы ебач не разевай, и в хер нам эта ЕГО стоянка не уперлась.
Но тут уже перед ним один фраер мурчал, что …
Сиделый Ринат рисует нам рамс, что поляна-его, а хуйломурло этот Сеня у него на пике еще потрепыхается.
Ясно-понятно.
Переглядывемся. По хорошему, пора валить, но предоплату жалко…
Ладно, будем посмотреть.
Заселились, живем. Каждый день развлечение: битва за паркинг.
То хозяйственный Семен колья вобьет, цепь повесит. То Ринат рубит цепи, как пролетарий на плакате, освобождая человечество.
То Ринат заблокирует выезд Семену и они орут два часа друг на дружку дуэтом. Блатная феня Рината витиевато вьется вокруг сурового матерного соляка Семена.
И так каждый день.
-Тебе не кажется, что эти два коверных клоуна играют вполсилы? -замечает Бегемот. По-балетному говоря, «танцуют в полноги»?
-Да, Дима. Нет настоящего чувства! Они номер отрабатывают, а не живут ролью! Нет истинной экспрессии! Не ве-рю! Нет правды переживаний!
-Я думаю, мы можем вписаться в сценарий и добавить огня в их пиесу. «Здесь и сейчас» Что б публика не зевала.
-Кабы, Дима , беды не вышло…
-Где наша не пропадала…
-Ну да. И там пропадала, и тут пропадала…
Начали бодрить актеров с классики. Спустили тароватому Семену колеса. Выкрутив ниппеля у Волги.
Градус представления повысился. Буй тур Семен бился рогами татарину в дверь, обещал всяко-разно, но , увы, того не было дома.
Весь концерт достался ждуле зэкуле, и она пересказала мужу программу.
Татарин удивился, думал-гадал, а мы тем временем спустили колеса и ему.
Скажу честно, вывести актеров на настоящую игру, от души, от сердца, было трудно.
Заскорузлые они были, как провинциальные фигляры за три года до пенсии. Не желали выходить на уровень переживания, все цеплялись за ремесло.
Кроме перебранок и вялых толканий в грудь-и вспомнить нечего.
Но мы старались. Думали, творили, искали и находили способы и средства. Жили жизнью персонажей. Развивали сюжетные линии . Искали пути для внезапно возникших неприязненных отношений,
Режиссерили почем зря, одним словом.
То я заботливо режу дермантин равилевой двери словом «сука» .
А вот Бегемот, проиграв в «камень ножницы бумага» трепетно несет Семену теплую какашку и уютно устраивает ее на дворник авто.
Шоб Сеня нутром понял, шо жизнь-говно.
Ну когда дворники включил и весь мир вокруг стал фекальным.
Градус ненависти нарастал, тем более, что мы старались делать паузы. И творили хтонь, когда соперники синячили.
Понять это было легко : орет Любэ, стало быть батяня Семен культурно отдыхает.
Лирически блатует Круг, заливается Бока, значит, Ринат сегодня кайфует.
Ну тут и нам раздолье.
Партнеры ходили злые, взаимно битые, но держались на грани УК.
Сломала границы возможного крупная надпись «ПИДОР» , с большим вкусом выполненная на борту белой ринатовой девятины.
Любимой пролетарской Сениной краской.
Банку с ней, капая на пол, мы протащили от места инсталляции до Семеновой двери.
Поединок мы не застали, но соседи утверждали, что зрелище было эпичней схватки Челубея с Пересветом.
В итоге Челубей напырял богатырю шабером в брюхо, а Пересвет выкинул басурманина с 4го этажа.
Итогом явилось явление скорой и мусоров, несудимого Семена увезли лечиться в вольную больничку, а татарина отвезли поправлять здоровье в тюремную. Ибо он трижды судимый и еще патроны у него нашли. Или подкинули, не в курсе.
Мусора решили, что он лишнего на воле загулял , больно от него шуму много.
И отправили степняка в родные стены поскучать. На привычный ему пятерик.
Теперь можно было без опаски парковать лайбу прямо под окном.
Но зря старались. Через неделю запахло жареным, одни очень ранимые и амбициозные дяди решили выяснить, где их лавэ, и нам пришлось спешно менять локацию…
Но урок мы вынесли. С соседями надо дружить. Или, во всяком случае, избегать ссор с ними.
Остальное подобное тут
https://t.me/vseoakpp
|
|
467
В конце прошлого тысячелетия мне доводилось удивлять даже образованных американцев сведениями из истории их собственной страны.
Черпал я их вовсе не из гугля, который тогда только рождался, а просто из памяти, если пришлось под разговор.
При этом в практических вопросах американской жизни того времени я оставался новорожденным лунтиком, хоть и работал в культурном заведении, Библиотеке Конгресса США. На яйцеголового эрудита не походил. Был молод, имел загорелую, веселую, наглую, но и бесконечно терпеливую физиономию марафонца и велосипедиста.
В общем, на всяческих тусовках и на случайных попутчиков производил вероятно забавное впечатление. Когда выдавал что-нибудь из давних времен с таким видом и знанием деталей, как будто я только что оттуда.
Некоторые собеседники с ходу выражали сомнения. Пререкались и уходили альтивистить, а то и в библиотеку. Возвращались оттуда просветленные: ни фига себе, а ведь в самом деле так и было! Ты-то откуда это знаешь?!
Настало время открыть эту тайну. Своими глубокими знаниями американской истории я обязан американской же медицине.
Конкретно прекрасному вашингтонскому хирургу, который меня спас. В России я бы остался пожизненным инвалидом после такой аварии – грустно констатировали врачи отечественные по возращении. А так в августе 1998 настала чудная неделя, когда я уже мог передвигаться на костылях, но было уже и еще не к кому. Моя любимая девушка ушла, моя работа дала мне отгул.
И всего в паре минут ходьбы от моего дома находилась обширнейшая публичная библиотека, где можно было брать книги без всяких заказов, свободно бродя по всем сусекам, присаживаясь где угодно или забирая с собой.
Так в мое полное распоряжение, за ненадобностью всем прочим читателям, попала эта удивительная книга. Толстенный труд по истории США из-под пера отставного пентагоновского генерала 1960-х.
Когда военный человек на закате своих дней принимается писать историю страны, за которую он готов был отдать свою жизнь, и яростно сражался за нее по всему миру – будьте уверены, он не собирается писать еще один официальный учебник, адресованный школьникам и иммигрантам. Для этого наемных писак и педагогов предостаточно.
Генерал похоже всю жизнь собирал свою коллекцию на эту тему. Что-то где-то слышал, а оказавшись в покое на пенсии, взял и проверил по архивам. Замеченное любопытное четко доложил читателям, как по уставу – лаконично и внятно. Но именно так, чтобы не пересекаться с предшественниками – то есть сказать то главное, чего в школьных учебниках не найдешь точно.
Разумеется, генерал был недоволен молодыми поколениями и пытался научить их чему-нибудь. Старость его выпала на хиппи, LCD и многотысячные забеги протеста в голом виде студентов и студенток лучших университетов.
Читая его негодования в 90-х, я пожимал плечами – эти поколения хоть бегать умели! В голом виде ощущали себя прекрасными! Пели, играли и плясали под гитары! А не эти боди-френдли или тощие куклы Барби на йогурте, которым бегать просто нечем. У чудом уцелевших бегунов в ушах наушники, чтобы как электрошоком мертвую лягушку, пробудить мышцы к действию.
О матерной речи генерал выразился ёмко, примерно так:
- Вы, кто запретное четырехбуквенное f..k лепите где попало через слово, какое это убожество по сравнению с матом наших предков! Это было неисчерпаемое богатство выражений! Особенно у военных. И уж у флотских – редакция не даст мне привести примеры, а ведь это была когда-то страна свободы слова!
Вспомнилось, когда жена включила телик. Там обозреватель ехидно комментировал, что неважно какая страна Х подарила стране Y боевые, но кастрированные летательные аппараты.
- Что значит кастрированные? – изумился я. Чем этот аппарат занимается, когда он не кастрирован?
Один взгляд на физиономию обозревателя – и все понятно. 50+. Нормальное советское детство. Частью озорной мифологии которого были летающие так называемые вафли, сиречь херы с яйцами, снабженные крыльями. Чуть зазевайся – тут же прилетят!
Педагогам удобнее рассказывать про русалок, леших и вампиров, чем про столь жуткие мифологические создания. Вы не найдете их ни в каких учебниках. Дети могут уныло твердить «бля» вместо каждой запятой в разговоре, но это язык роботов, автозамена заминок в речи. В США это произошло массово в нижних и средних слоях населения примерно на полвека раньше.
Я могу продолжить этот цикл маленьких находок, если на скопище трехсот завзятых злобных минусеров найдется столько же нормальных читателей, которым мои наблюдения интересны.
|
|
472
Юрий Антонов. «Дети не хотят с ним общаться, все жёны от него ушли, поэтому любовь он отдаёт более ста животным, живущим с ним в одном доме».
В восьмидесятые годы сложно было представить, что Юрий Антонов, исполнитель знаменитых песен: "Крыша дома твоего", "Как прекрасен этот мир", "Не рвите цветы", "Родные места", будет проживать свою старость в одиночестве. Хотя семья-то у него есть и довольно большая: более сорока кошек, двадцать собак, около тридцати белок, три павлина, утка, петух и несколько других видов птиц. С такой компанией явно не заскучаешь, но всё же всем нам хочется человеческого тепла, поддержки и любви близких, а у Юрия Антонова этого нет. Дети не особо хотят с ним общаться, а все жёны от него ушли. Как так вышло? Расскажем в статье. Приятного чтения!
Про творчество Юрия Антонова говорить можно очень долго. Его лирические песни проникали в душу слушателей, да и как человек он был многим приятен: простой, добрый, мудрый и, что важно, семейный. Вот только личная жизнь у него не складывалась. Ещё в двадцать три года Юрий впервые женился на сотруднице "Ленконцерта" Анастасии. Любовь была большая и страстная. Жена помогала певцу с развитием музыкальной карьеры: писала вместе с ним песни, занималась организацией его концертов, подбирала для выступлений одежду, и, при всём этом, занималась домашним бытом. Между ними никогда не возникали разногласия, не было никаких споров, обид. Юрия Антонова в супруге раздражало только одно - её желание переехать в Нью-Йорк. Она была одержима этой идеей. Раз за разом она пыталась уговорить мужа переехать, а он хоть и злился в глубине души, но спокойно ей отвечал: "Если хочешь - обязательно переедем, но чуточку позже". Юрий Антонов постоянно и нарочно переносил дату переезда, надеясь, что жена со временем оставит мысли о переезде позади. Твёрдо и решительно сказать ей что-то вроде: "Никуда мы не поедем!" он не мог, так как не хотел огорчать супругу. Он, правда, любил её с невероятной силой. В какой-то момент жена устала от его обещаний и поставила перед ним выбор: "либо мы переезжаем прямо сейчас, либо расходимся навсегда". Певец ответил, что в таком случае он в первую очередь должен попрощаться с родственниками, и когда встретится со всеми - купит билеты и начнёт собирать вещи.
Поговорив с родственниками, Юрий Антонов понял, что не готов от них уезжать. Он абсолютно точно начал бы по ним безумно тосковать, да ещё и карьера на Родине складывалась более, чем удачно, а что его ждало в Нью-Йорке? Говорил он только на русском языке, знакомых за рубежом у него не было, а работу там ему никто не предлагал. Да, жену он любил, но жертвовать ради неё всем было, мягко говоря, нелогично. Поэтому он вернулся домой и грустно, чуть ли не плача, сказал жене: "В общем, езжай в свой Нью-Йорк одна". И она уехала, причём сразу же, как только с ним развелась. Это был один из самых продуктивных периодов работы Юрия Антонова. Он специально нагружал себя гастролями, а в свободное время только и делал, что писал новые песни, чтобы забыть о предавшей его жене. Вскоре в его жизни появилась ещё одна женщина - Ирина Безладнова. Официально певец с ней не расписывался, но долго жил с ней под одной крышей в гражданском браке. "Нас не столько связала любовь друг к другу, сколько творчество" - вспоминала сама Ирина - "Я приложила руку к написанию нескольких его песен, но на одной только музыке семью не построить. Мы разошлись, потому что не было сильных чувств".
Опять Юрий Антонов остался один, но ненадолго. В тот момент, когда певец расстался с Ириной, о нём знала уже вся страна, а также он был невероятно богат, потому что буквально все его концерты собирали аншлаги. И это не просто какие-то ресторанные или концертные заведения, а огромные стадионы! Понятное дело, что у такого успешного певца были миллионы фанаток, которые с радостью согласились бы лечь с ним в постель, а уж стать его женой и подавно. Сам же Юрий Антонов ответственно подходил к выбору пассий. Интрижки и скоротечные романы его не интересовали. Он хотел по примеру своих родителей построить крепкую семью. Как-то во время концерта певец обратил внимание на милую девушку нерусской внешности. Это была его большая поклонница Мирослава Бобанович, которая приехала из Югославии специально, чтобы увидеть кумира вживую. После концерта, девушка получила разрешение пройти к артисту и его команде в гримёрку. Юрий Антонов, как он сам говорил, влюбился моментально. Мало того, что Мирослава ему сильно понравилась внешне, так у неё ещё был и ангельский голосок, который хотелось слушать бесконечно, а ещё певец надолго запомнил её неповторимый приятный запах, напоминающий смесь весенних цветов. Юрий видел её в первый раз, но уже готов был пойти за ней на край света. Всего через пару недель после знакомства он поехал за ней в Югославию. Там же певец сыграл с ней свадьбу, но совместная жизнь продлилась всего семь месяцев. Так вышло, потому что Юрий Антонов быстро заскучал по Родине, а Мирослава хоть и любила его, но навсегда переезжать из Югославии отказывалась. Но отношения на этом не закончились. Они ещё долго общались - теперь, как друзья.
Третий официальный брак Юрия Антонова с женщиной по имени Анна стал последним. Певец наивно верил, что с Анной-то он точно проживёт до самого конца своей жизни. Вскоре у них родилась дочь Люда. В семье всё было прекрасно, но в итоге брак всё равно распался. Снова инициатором развода стала жена, которая, как и самая первая любовь артиста, мечтала переехать за рубеж, а именно - в Париж. Юрий Антонов сразу поставил её перед фактом, что никуда он переезжать не будет и переубедить его не получится, а она в ответ заявила: "Ну, тогда - развод. Здесь я жить не собираюсь и оставаться здесь дочке не позволю". Нужно отметить, что решение о переезде она приняла не просто так. Всё-таки это были лихие девяностые и ситуация в стране стремительно ухудшалась с каждым днём, а Анна действительно переживала за будущее их общего с певцом ребёнка, поэтому и уехала в Париж, где, по её мнению, было безопасно и спокойно. С тех самых пор и по сей день Юрий Антонов высылает для дочери деньги, но повзрослевшая Людмила, кажется, не особо это ценит. Она крайне редко приезжает к отцу, да и не особо желает общаться с ним по телефону.
Ещё у Юрия Антонова есть внебрачный сын Миша. С ним у певца сложились более хорошие отношения, нежели с дочкой, но это отнюдь не значит, что они часто видятся. В одно время Антонова "съедало" чувство одиночества, ведь ему не с кем было поговорить, кроме друзей, да и те постоянно заняты работой и далеко не всегда могут с ним встретиться. В этот депрессивный период певцу пришла идея - купить огромный коттедж, который смог стать бы домом не только для него, но и для брошенных животных. Таким образом он хотел избавиться от одиночества. Примечательно, что он был очень богат ещё с советских времён, но на роскошь деньги не тратил. Коттедж в престижном столичном районе Грибово - это его единственная большая покупка за всё время, не считая автомобиля и двухкомнатной квартиры, которую он приобрёл ещё на заре своей карьеры, чтобы съехать от родителей. Большая часть скопленных за всё время денег ушла на удобные вольеры. В них со временем поселились более ста животных: кошки, собаки, белки, птицы разного вида. Только ночью он держит их в вольерах, а утром, когда просыпается, отпускает на волю. Они безумно его любят, а он любит их.
Юрий Антонов говорил: "Представляете, как тяжело запомнить всех их поимённо? Двадцать четыре на семь с ними нахожусь, но до сих пор путаюсь в именах. Думаю, что они не обижаются. Они лучше меня живут - забочусь о них больше, чем о себе". В возрасте 79 лет следить за таким количеством животных, конечно, сложно, поэтому певцу время от времени помогает двоюродная сестра, которая поселилась от него неподалёку, да и сын Миша, хоть и редко, но всё же приезжает помочь отцу. Юрий Антонов считает себя счастливым человеком, но, по его словам, женской любви сильно не хватает, и чувство одиночества, несмотря на жизнь среди сотни животных, никуда не делось.
Текст взят из сети
|
|
475
Вчера моя кошка Муська, с которой мы вдвоем живем на даче, во время ливня прибежала домой очень сильно мокрой.
Полотенец на такой случай у нас с ней не предусмотрено, поэтому стал вытирать ее первой попавшейся под руку тряпкой. Тряпкой оказалась моя любимая повседневная тельняшка с полуоторванными рукавами, висевшая на спинке стула, в то время как на мне была надета тельняшка «парадная» в которой я езжу в город и в магазин. Она обычно висит на спинке кресла.
Сегодня история повторяется. Эта чучелка залетает в избу в виде мокрой тряпки и я пытаюсь ее хоть как-то осушить. Думал, как накануне, вытереть своей любимой тельняшкой со спинки стула, но ее там не оказалось. На кресле лежала «парадно-выходная», но не ей же.
Нашел оторванный рукав от еще одной тельняшки (у меня их много), осушил мокрохвостую в меру сил и стал искать пропажу.
На стуле нет, на кресле нет, под стулом и под креслом нет, под лежанкой и под столом нет…
Сел в кресло думать.
Точно помнил, что ночью эту тельняшку повесил на спинку стула вместе с трениками. В дом никто не заходил. Муська моих вещей не трогает.
Валить все на домового? Но у нас прекрасные отношения (не буду входить в подробности).
Я вообще-то циничный материалист и знаю, что материя состоит из вещества и поля (еще вроде плазма есть и что-то еще сугубо квантовое, в чем я не разбираюсь), поэтому в наличие домовых и прочих, в бессмертие души, тем более, в Бога - верю.
Кто во все это не верит, пусть объяснит мне, что такое файлы из моего компа и где они живут.
Так вот, идя в кресле, мне пришлось прибегнуть к народному средству попросить домового (у меня, кажется, это домовАя), - «поиграл и брось».
… Через минуту взгляд мой остановился на родном животе, облеченном в пропавшую тельняшку!
Тут я конечно вспомнил, что с утра в ней хожу, просто не обращал внимания.
Да, старость не радость, это кладезь опыта и мудрости…
Совсем недавно, желая однокласснице здоровья в день рождения, упоминал Альцгеймера и Паркинсона. Деменцию, слава Богу, забыл.
А они-то про нас, пенсионеров, не забывают!
Всем здоровья!
И не читайте перед обедом газет, в которых смеются над Байденом…
|
|
477
Про бабушку.
Мы познакомились на свадьбе — это было в Ирландии, мы с женой были гостями со стороны невесты, нас, естественно, знакомили с гостями со стороны жениха. Их было много, запомнить всех было просто нереально. Но бабушку жениха мы запомнили: это была совершенно удивительная женщина. Ей уже было далеко за 70, очень худая, практически прозрачная, — она была невероятно весёлая и энергичная! Этот человек просто излучал позитив, — вокруг неё всем становилось радостно!
После этого мы не встречались, но интересовались: как там бабушка? Новости всегда радовали: например, родня отправилась во Франкфурт потусить, а бабушка с ними, и зажигала до утра на зависть молодым!
Такие примеры очень дорогого стоят, — ты понимаешь, что можно встречать старость не только в инвалидном кресле с потухшим взором и с трясущимися руками, но и в пивной на кураже!
В какой-то момент я вдруг спросил: а бабушка она с какой стороны, — с папиной или с маминой? Мне объяснили: ни с какой. Она приёмная.
Когда-то маленькая девочка стала круглой сиротой. Тогда эти вопросы решались просто: после службы в храме, на которую собиралась вся община, священник, оглядев присутствующих, показал пальцем на одну семью: вы забираете ребёнка.
Обсуждений не было. А чего там обсуждать-то? Семьи были большие, пять-шесть детей. Ну, будет на одного больше, в чём проблема? Как мудро заметил Тевье-молочник в пьесе Григория Горина: «Ещё одна тарелка супа стол не перевернёт».
В итоге девочка получила новых родителей, а в придачу кучу братьев-сестёр. Потом она выросла, замуж не вышла, так уж вышло, простите за тавтологию. И какой-то момент стала самой взрослой в семье, матриархом, так сказать.
Её все любили и уважали. Когда годы начали брать своё, она стала редко выходить из дома («ходунки» категорически отвергала — «я же не старушка, с ними ходить!»). Но в одиночестве не оставалась никогда — родственники навещали каждый день, в том числе приезжая специально с других континентов, куда пораскидала жизнь родню. А на похороны бабушки собрались вообще все, — эта утрата объединила даже людей, которые давно не общались.
Отпевали её в том же храме, где когда-то батюшка решил её судьбу.
Вот и вся незамысловатая история приёмной бабушки.
Ах, да. В той самой семье, на свадьбе которой мы познакомились, долгожданная девочка родилась через несколько месяцев после кончины бабушки. И когда в доме наводили порядок, чтобы детскую кроватку поставить, решили выкинуть кучу открыток, эти ирландцы, такие старомодные, до сих пор шлют друг другу открытки по праздникам.
В числе других нашлась открытка от бабушки, с Рождеством. В открытку были вложены сто евро, их никто не заметил раньше.
Обычно в рождественскую открытку денег не кладут, не тот повод. А бабушка почему-то положила.
Когда писалась открытка, ещё никто ничего не знал, даже будущие мама с папой… А бабушка их поздравила. С Рождеством!
|
|
481
ЭКЗАМЕН
"Если бы мошенники знали все преимущества честности, то они ради выгоды перестали бы мошенничать"
(Франклин Б.)
В славном городе Истанбуле жил-был семилетний мальчик по имени Юзман, жил и сколько себя помнил, мечтал о велосипеде.
Ездить-то он кое-как научился, урывками, пока его дружки-велосипедисты, накатавшись отдыхали под деревом.
Но свой – это свой и ничего на свете не может быть лучше своего собственного велика, особенно если тебе семь лет.
Вот и папа твердо обещал купить через год, ну, может через полтора-два, не позже, а пока Юзман тяжело дыша бегал за своими друзьями-велосипедистами, в надежде, что рано или поздно они устанут, устроятся отдыхать в тенек под деревом, тогда может быть и ему дадут кружок проехать.
Но, к сожалению, первым, почему-то уставал сам бегун.
А еще мальчику хотелось сдать главный велосипедный экзамен, без которого никто из пацанов не мог себя считать настоящим велосипедистом, даже если у него целых четыре велика.
Экзамен был незамысловат, но смертельно опасен:
Подняться на самый верх их узкой, старинной улочки и разогнавшись со всей дури, без тормозов съехать вниз. Там, внизу, дорога нежно подхватывала смельчака и плавно поднимала его на противоположный высокий конец улицы, где гонщик сам собой благополучно останавливался, если конечно по дороге он не приобретал черепно-мозговую травму открытого образца, ведь скорость внизу под восемьдесят, да и тротуарная плитка таила в себе массу неожиданных сюрпризов.
Жуткое дело.
А вот хитрецы, которые незаметно пользовались тормозами, вычислялись очень просто - они голубчики никак не могли доехать до самого верха не работая педалями.
Итак, у Юзмана было две мечты: велик и сдача уличного экзамена.
С первым понятно – когда отец купит – тогда и купит, но и со вторым выходила загвоздка - кто же в трезвом уме одолжит свой родной велик, чтобы назад получить металломясолом?
Но однажды мальчику неслыханно повезло, поздно вечером, он у своего дворового друга, все же выклянчил велик до завтрашнего утра.
Юзман не спал почти всю ночь, ворочался, вглядывался в темное окно, сотни раз в своей голове прокручивая завтрашний подвиг и уже в пять утра, с чужим великом стоял на самом верху улицы.
Вокруг тишина, ни прохожих ни машин, как раз то что нужно для экзамена.
Пробный заезд с постоянным притормаживанием прошел не плохо, но скорость совсем не космическая.
Время шло и город вот-вот начнет просыпаться, оттягивать было некуда.
Пора.
Космонавт нажал на педали и начал мощно ускоряться.
Пройдена точка возврата, теперь тормоз мог бы только приблизить полный крах.
Велик дико подбрасывало и мотало, но храбрый космонавт из последних сил, все же умудрился удержаться в седле, а вот и долгожданный финиш.
Экзамен успешно сдан (жаль, что без свидетелей)
Нашего полку прибыло!
На трясущихся от радости и адреналина ногах, Юзман снова отправился к месту старта, чтобы закрепить успех и вдруг среди пустой дороги увидел одиноко лежащую новенькую бумажку недетского достоинства - целых 100 лир.
Никогда раньше мальчик и в руках не держал таких денег – это же целый велосипедный руль, или даже колесо.
Поднял богатство, посмотрел по сторонам, аккуратно сложил пополам и спрятал в самый надежный карман на пуговке.
И тут до Юзмана дошла абсолютно логичная мысль - а ведь он сегодня, тут проезжал уже не раз, и медленно и быстро и не мог бы не заметить светлую бумажку на темном асфальте.
Никаких прохожих тоже не было, так откуда же взялись эти фантастические 100 лир?
Правильный ответ пришел просто и легко - это награда Всевышнего за беспримерную велосипедную храбрость и безбашенность на экзамене.
Вдохновленный такой похвалой самого Всевышнего, мальчик сломя голову помчался к месту старта.
Разгон, ветер в ушах, трясучка, и снова успех!
Чемпион бросился к тому же месту и о чудо… Примерно там же, лежала новая столировая денежка, с которой загадочно улыбался Ататюрк.
В третий раз мальчик спускался с горы уже изрядно подтормаживая, но не потому, что струсил и уж больше не желал рисковать своей жизнью, конечно нет, он просто очень хотел собственными глазами увидеть, как Аллах положит ему на асфальт новую купюру.
А вы бы разве не хотели это увидеть?
Но чуда не произошло, никакой награды на асфальте не оказалось, да и за что награждать? Подумаешь, съехал не спеша по улице, да еще и постоянно озираясь по сторонам.
Нет, тут нужна была запредельная скорость и смертельный риск.
На этот раз Юзман решил съехать по той части тротуара, где поджидали два очень коварных трамплинчика.
И опять получилось.
Кое-как удержался, чтобы не приземлится отдельно от велика, но ведь удержался. Никто из мальчишек до него не ездил по такому опасному маршруту.
Но не это тогда волновало нашего турецкого чемпиона, бросив все, Юзман сбежал вниз и чудо, естественно повторилось!
Всевышний просто ошеломил мальчугана своей бесконечной щедростью - на асфальте лежал не один, а целых два Ататюрка.
Тем временем город, разбуженный голосами муэдзинов, стал потихоньку просыпаться и оживать, проехала машина, еще одна, на улице появились первые прохожие.
Волшебная сказка закончилась, но деньги-то остались, да еще какие. Вот они, тут, в кармашке, ровно четыре штучки.
Мальчик закатил велосипед в подъезд приятеля и скорее помчался домой.
Дома разбудил отца, мать, сестер, вытащил деньги и с горящими глазами стал рассказывать о дикой скорости, успешно сданном экзамене и встрече с самим Всевышним.
Обескураженный отец покрутил деньги в руках, переглянулся с матерью, почесал затылок и тяжело задумался.
Не то что бы он не верил в безграничную щедрость и платежеспособность Аллаха, но все же, все же…
Прошло несколько дней.
По вечерам после работы отец ходил по улице, говорил с соседями, играл с мужиками в нарды, выспрашивал - кто что знает? И наконец выяснил, что у одной древней старушки, живущей в полуподвале, на днях украли кучу денег, но что самое странное, всего у нее денег было шестьсот лир, из них четыреста украли, а двести почему-то оставили, не взяли. Может старость пожалели?
Хотя, если честно, то старушка и сама виновата, кто же оставляет деньги на подоконнике, да еще и у открытого окна…?
Не долго думая, отец Юзмана организовал большой следственный эксперимент, на который собралась вся улица.
На бабкин подоконник положили стопку денег, нашли велик и взволнованный ответственным моментом Юзман у всех на виду разогнался и лихо промчался мимо открытого окна…
Как и следовало ожидать, произошло «чудо» - потоком воздуха с подоконника подхватило 100 лир и послушно унесло вслед за «Шумахером»
На этом эксперимент был окончен, все деньги были тут же возвращены законной владелице и довольный народ, задорно пощипывая грустного гонщика за щечку, потихоньку разошелся по домам…
…Через неделю, в квартиру Юзмана нахально постучали, на пороге стоял усатый мужик, сын той самой потерпевшей старушки. Ко всеобщему изумлению, он вкатил через порог ослепительно-шикарный горный велосипед, не новый, но вполне рабочий и к тому же головокружительно дорогой. Гость звякнул звоночком и сказал:
- Сын уехал учиться в Анкару, так зачем же добру зря пропадать? Забирай, Юзманчик и катайся, теперь он твой…
|
|
482
ПОЛМОСТА
Гостил я на даче у старого друга, бывшего КГБиста Юрия Тарасовича.
Решили скромно, в узком кругу отметить скоропостижный конец лета.
Мясо замариновано, салаты нарезаны, мангал стоит. Общими усилиями приступили к рубке дров - Тарасыч мощно рубил, а я ловко уворачивался от летящих в меня щепок.
Прибыл первый, он же и последний гость - сосед Павел Валентинович - тщательно загорелый дед лет восьмидесяти.
Мы с этим дедом оказались почти коллегами, он сорок лет отработал оператором на центральном телевидении.
Слово – за слово, разговорились, зацепились и столкнулись на почве Советской власти.
Дед оказался ярым сталинистом, и его можно понять, Советская власть дала ему бурную молодость и по жене в каждом городе, а от нашего непонятного времени он получил лишь глубокую старость и катетер в мочевом пузыре. И неважно, что каждое лето Павел Валентинович проводит в Испании у детей, совершенно неважно. Как ни крути, но бурная безкатетерная молодость все же лучше.
Чтобы окончательно не разругаться, я не стал наступать старику на больные советские мозоли, а больше помалкивал и слушал.
А послушать было что:
- Да, уж, была жизнь. Я десять лет проработал в программе «Время» Вот где бурлила история страны. На карте СССР нет ни одного пятнышка, куда бы мы не прилетали и повсюду нас встречали хлебом – солью, как космонавтов, еще бы, если что не так о них снимем - секретарь райкома сразу лишался партбилета, а то и чего похуже.
Правда, мы всегда снимали «так, как нужно»
Бывало, приезжаем снимать передовой совхоз, победитель соцсоревнования, а у них ни хрена не выросло, голое поле, с жалким бурьянчиком. Но кого это волнует? Они победители и должны получить переходящее знамя. Срочно сажаем всех в военный вертолет и летим в другой совхоз за сто километров, где хоть что-то выросло и можно снимать.
Так и выкручивались, эфир не ждет, сдохни, а сними.
Один раз делали репортаж про комбайнера, героя соц.труда. По сценарию должны были снимать в поле, как первый секретарь райкома отрывает колосок, мнет его в руках и что-то показывает нашему герою и председателю колхоза – женщине, тоже герою соц.труда.
Приехали к полю, а пшеница у них слабенькая, сантиметров сорок всего. Нашему режиссеру это не понравилось и он как заорет: - «Все на колени!»
Они и бухнулись коленками в грязь. Представьте себе – трое взрослых заслуженных людей. Комбайнер-то ладно, он и так грязный, а секретарь и председательница в светлых костюмах стоят на коленках и друг другу колоски показывают. И смех и грех.
Зато сюжет получился отличный, пшеница всем по пояс, красота.
Просто люди были другими, ответственными, они понимали, что это наше общее дело.
Да что там, коленями в грязь, ерунда это. Однажды прилетели мы на БАМ, чтобы снять досрочное открытие нового моста, подарок строителей съезду партии.
У нас с собой были алые ленточки, надувные шарики, хлопушки, в тайге-то шариков нет. Единственное что у них было для праздника – это маленький духовой оркестр.
Прилетаем, смотрим… а нового железнодорожного моста через реку и нет. Нечего открывать.
То есть, кусок моста построен, а второй половины нету. Хоть криком кричи. А нам ведь кровь из носа нужно было выдать этот сюжет, его в Москве уже ждали.
Посидели, покумекали и надумали. Подогнали состав, натолкали в него праздничных строителей, раздали им шарики и заставили торчать из окон и радоваться своей трудовой победе.
Честь по чести сняли перерезание красной ленточки и проезд первого поезда по новому мосту.
Сейчас уже смешно вспомнить, а тогда было не до смеха – поезд едет, недостроенный мост весь ноет, трещит и раскачивается, бамовцы торчат с шариками из окон и от страха что есть силы матерятся. Хорошо, что из-под оркестра слов было не разобрать. Смех - смехом, но полмоста могли и не выдержать такой нагрузки.
Когда локомотив доехал до пропасти и остановился, я с камерой обошел его с другой стороны и стал снимать оттуда, как поезд опять возвращается к берегу.
А потом, на монтаже так приклеили, как будто поезд плавно прогрохотал мимо нас, с одного берега на другой.
Красивый сюжет получился.
Правда потом оказалось, что мы поездом сильно расшатали им полмоста и его пришлось долго ремонтировать, зато к эфиру успели и все прошло гладко.
А однажды в Ялте…
Я не выдержал и перебил Деда:
- Павел Валентинович, а вас после съемки, БАМовцы не убили за всю эту «туфту» и за испорченные полмоста?
Дед на «туфту» очень обиделся и ответил:
- Молод ты еще рассуждать об этих вещах. Не суди по себе - это же не нынешние хапуги, а советские люди... «убили»… да чтоб ты знал, они нас на руках потом носили.
Мы ведь их рабочую честь от позора спасли…
|
|
487
Не тянет эта история на рождественскую. Во-первых, никаких чудес в ней нет, а еще пять причин придумайте сами. Но уж что есть, тем и делюсь.
Тому назад лет несколько или чуть побольше подарили мне тест ДНК. Модная сейчас штука. Плюешь в пробирку, и тебе сообщают, что ты на 2% скандинав, на полпроцента неандерталец, склонен к ожирению (спасибо, без вас бы в жизни не догадался), а твой сын, приславший тест в том же конверте, предположительно является твоим родственником.
Однако нашелся в результате и менее очевидный родственник. Троюродный или даже четвероюродный. Представился Алексом. Мужик вышел на пенсию и решил на досуге раскопать свою родословную.
А я тоже когда-то копался в своей родословной. Расспрашивал родителей и бабушек с дедушками. Давно, правда. Лет в 13. Но записи сохранил. Жаль, передать некому, детям неинтересно. Мой детский альбом плюс настойчивость Алекса и его умение искать на специальных сайтах – за месяц мы нарисовали семейное древо на полтораста человек и восемь поколений вглубь, любо-дорого посмотреть. Раскопали парочку таких историй, что хоть индийский фильм снимай. Может, расскажу как-нибудь. А пока про самого Алекса. Тоже биография незаурядная.
Он в свое время с блеском окончил физфак ЛГУ, подавал большие надежды. Чуть ли не Нобелевку ему прочили. Но уверовал в бога и возжелал странного – открыто следовать религии и одновременно заниматься наукой. В СССР такой корпускулярно-волновой дуализм пережить не смогли, поперли его из НИИ и аспирантуры, а из комсомола сам ушел. Спасибо, не посадили. Несколько лет просидел в отказе, потом американцы выменяли его вместе с другими диссидентами то ли на очередного погорелого разведчика, то ли на еще какой козырь в политической игре.
В Америке совмещать науку и религию оказалось проще. Нобелевки он, правда не получил, потому что двигал науку в основном военную. Его последнюю должность можно примерно перевести как “главный ученый лаборатории передовых технологий армии США”. Это в его лаборатории придумали спутниковую навигацию и еще несколько интересных штук, о которых нам с вами знать пока не нужно. Думаю, что американская армия, несмотря на весь бардак, творящийся в стране, до сих пор в силах побить все остальные армии мира, вместе взятые, не то что одной левой, а левым мизинцем – не столько потому, что они тратят триллионы на пушки и авианосцы, сколько потому, что они тратят сотни тысяч на таких людей, как Алекс.
Что касается религиозной составляющей жизни, то у них с женой двенадцать (!) детей. Младший заканчивает университет, остальные – взрослые состоявшиеся люди. Профессии – от корпоративного юриста до сантехника, места жительства – от Аризоны до Аляски. Сколько внуков – говорит, что сбился со счета. Кокетничет, конечно, все его 22 внука аккуратно зафиксированы в генеалогическом древе. Хотя не знаю, может, с тех пор еще парочка появилась.
Я как-то намекнул насчет личной встречи, не очень надеясь на его визит: у него таких свежеобретенных родственников по ДНК десятки только в Америке, когда еще дойдет очередь. Он понял по-своему. Приезжай, говорит, в любое время, дом стоит пустой, младший сын тебя примет. Только нас с женой ты не застанешь, мы путешествуем.
– Я, – говорю, – лучше подожду, пока вы вернетесь.
– Ну это лет 15 придется ждать, – смеется Алекс.
И рассказывает. Он два года назад вышел на пенсию, хотя лет ему 65 с небольшим, возраст для Америки еще не пенсионный. Говорит, что половину толковых людей в руководстве еще Трамп поувольнял, а вторую половину – Байден. Остались долбодятлы, с которыми работать – себя не уважать.
И заскучал на пенсии. Ну, ремонт в доме сделал. Ну, сад посадил. Родословное древо. Освоил ИИ, написал пяток статей по тем своим научным интересам, которые не сильно засекречены. С его энергией и организованностью на каждый проект ушел месяц, много два. А дальше что? Пробовал компьютерные игры, шахматы, наблюдение за птицами, наблюдение за звездами – скучно. Дети приезжают по большим праздникам, на пару дней, и не все, хорошо, если двум-трем из двенадцати удается вырваться.
И тогда они с женой сделали вот что. Достали из гаража старый фургон, на котором когда-то возили свою ораву в школу. Отдали в переделку – получился отличный дом на колесах, с двуспальной кроватью, кухней и всеми удобствами. И стали ездить по детям. Приезжают к дочери в Аризону, паркуют фургон около ее дома, живут в фургоне, никому не мешают, общаются с внуками. Недели через 2-3 снимаются и едут к другой дочери в Вирджинию, потом к сыну на Аляску, и так по кругу. Летом откочевывают ближе к северу, зимой – ближе к югу. По пути останавливаются в красивых местах, если где-то понравилось, могут и на месяц задержаться.
Я ему позавидовал. Тоже хотел бы так проводить старость. Фургон-то купить не фокус. Вот только подходящей спутницы у меня нет, и детей не 12, а всего трое.
|
|
488
Вроде пора бы привыкнуть, но каждый раз, узнавая о любовных мошенниках, пожимаю плечами. Но вот как так-то? Ладно еще, когда кидают ровесников, тут любой может маху дать. Тоже объяснимо, когда старый павиан западает на юную красотку: все знают, что взрослых мужчин не бывает в принципе. Но вот когда крученая и прожженая тетка радостно отдает профессиональному жиголо все свое добро - этого я понять не могу.
Ответ один. Мифы. Люди сами растят и лелеят мифы, о потере которых потом так горько убиваются. Миф о том, что ты по-прежнему привлекателен. Умен и талантлив. Здоров и удачлив. Что непременно будешь счастлив и любим. Или о том, что язык, религию или нацию не выбирают. И что просто обязан сдохнуть, если того потребует дежурный правитель...
Есть еще один миф. Миф о спокойной старости. Знакомая пара пенсионеров рассказала мне по секрету эту историю. Которой я по секрету и поделюсь.
Только предупрежу, что подозреваю в себе иноагента. Поэтому советую не верить ни одному моему слову.
Больше двадцати лет Ирина и Павел прожили в Канаде. А именно в Альберте. Безумно красивой провинции. Там, где прерии Саскачевана встречаются со Скалистыми горами. Где высоченные сосны летом сладко пахнут смолой, а зимой трещат от мороза. Где гигантская форель в хрустальных быстрых реках. Где все население надевает ковбойские шляпы, когда Стампиде. Где горный воздух, водопады, и огромные стейки... И пенсия начинается в 65.
Часики тикают, и уже после пятидесяти наши герои крепко закручинились о будущем. Ведь все эти годы они жили-не-тужили, но богатства так и не обрели. Работали в небольших компаниях, особо на старость не отчисляли. Несложные вычисления на салфетке показали, что сбережений хватит лишь год-два после ухода с работ. А пенсии в их случае хватало бы только ипотеку и чуть коммуналки.
Такая ситуация типична для более чем половины канадцев. Стандартным является решение продажи своего жилья, и переселения в дешевое съемное. Тесное, темное, и - частенько с вонючими соседями (харе-харе!). С прозябанием там вплоть до похорон. И одновременный переход на очень базовую диету из фудбанков. (Вероятно, сейчас подскочит эксперт, и яростно возопит о домах престарелых. Я с ним соглашусь. Но нормальный retirement home, то есть такой, где обосравшийся старик не сидит неделями в своем дерьме, стоит минимум 3000 в месяц).
Супруги задумались об альтернативе. Переезд в более теплую и дешевую страну стал идеей фикс. Есть ли у вас план, мистер Фикс? О, йа, йа, у меня есть много план. Несколько лет подряд они проводили отпуска, следуя скидкам, и осматривая потенциальные места для конца жизни. Проскакали по Европе, Америкам, Китай-Тайваню, и даже достигли Индии. Боже, как они ржали от Гоа! Как сказал Павел: "это беспросветный тропический колхоз, куда вдруг сослали обдолбанных торчков, блогеров, йогнутых, и прочую российскую плесень". А человеку, кастанедившему еще в 70е, можно доверять.
Были в Болгарии, Черногории, Португалии, Кипре. Флориде, Кубе, Доминикане, Коста-Рике... много где.
Вывод, который они сделали, только подтвердил известное правило. С деньгами везде хорошо. А вот на пару тысяч долларов в месяц (их лимит) это все равно будет жилье среди малообеспеченного (а значит - непредсказуемого) населения. Плюс новое изучение языка. Попутно лопнул миф о счастье перманентно теплого климата. Оказалось, что это тонизирует только в отпуске. Северянин, переехав в тропики к океану, верещит от радости ровно полгода. А еще через год сводит купание к разу в месяц, а лето - реально сводит с ума. В южной Европе зимой все равно нужно выбирать между ходить по квартире в пальто, или разоряться на обогреве.
А самое главное - что делать целыми днями? Ну , в первый год объедешь все окрестности, а дальше? С телевизором ругаться?
Вот ни за что не догадаетесь, как все закончилось. Они все же продали свое жилье под Калгари (так до конца и не выплаченное), и купили очень маленький домик с огородом, недалеко от родственников. В России. Где-то в Камышинском районе. Умудрились перевести деньги, машину и мебель. Прожили уже два года. Копаются в земле, иногда рыбачат, любуются восходами-закатами над Волгой, радостно влились в местные склоки...
Я трепался с ними по видеосвязи на Рождество. И знаете, что? Они счастливы!
|
|
489
СУДЬБА ЗВЕЗДЫ ФИЛЬМА «ЦИРК»
Всемирно известная кинокартина «Цирк» вышла в 1936 году и вошла в золотую классику советского кинематографа. Она стала для советских зрителей настоящим гимном равенству и братству всех людей, невзирая на национальность и цвет кожи.
Трогательный темнокожий малыш, которого передавали друг другу на руки советские люди в фильме, прожил интересную жизнь. Сын американского кинематографиста и советской художницы, в кино он попал случайно – и сразу стал звездой.
Во время войны Джеймс Паттерсон оказался в детском доме под Свердловском, а когда повзрослел – выбрал карьеру военного моряка. При этом о детстве и юности Джима известно довольно много, а о зрелых годах – почти ничего.
Трогательная сцена
Любовь Орлова сыграла в фильме «Цирк» иностранную артистку Мэри, которая скрывает свою тайну – маленького темнокожего сына, опасаясь неприятностей. И не подозревает, что в СССР темная кожа – вовсе не повод для огорчений, в отличие от расистских США. Судьбе экранной героини сочувствовали все зрители, и мало кто мог сдержать слезы во время знаменитой сцены – когда спящего кудрявого малыша передают с рук на руки под нежную колыбельную. Расскажем, как жилось в нашей стране Джеймсу Паттерсону и почему он не стал актером, когда вырос.
Долгие поиски темнокожего малыша
Режиссер Григорий Александров, приступая к съемкам музыкального фильма «Цирк», руководствовался вполне четкой и ясной целью: картина должна была прославлять советских граждан, справедливых, добрых и сердечных, и подчеркнуть бесчеловечность «заокеанского» строя, где расисты не дают нормально жить людям с другим цветом кожи. На главную роль, естественно, он взял свою жену, Любовь Орлову: она сыграла американскую циркачку Мэри с незаконнорожденным темнокожим малышом. Вот этого-то малыша киношникам пришлось искать долго и безуспешно. Ну не было в стране подходящих детей! Ассистенты побывали даже в цыганских таборах, надеясь на удачу, - но даже самые смуглые ребятишки все-таки не «тянули» на роль афроамериканца.
Когда уже почти потеряли надежду, мальчик, идеально подходящий на роль, нашелся в Москве. Маленький Джеймс был сынишкой американского диктора Ллойда Паттерсона. Когда-то он прибыл в Советский Союз и был потрясен тем, как к нему отнеслись в нашей стране: после расовой дискриминации, которой он подвергался на родине, здесь его ждали искреннее добросердечное уважение. Тогда ему было всего двадцать лет. Парень решил остаться и стал гражданином СССР.
Вскоре он женился на художнице Вере Араловой. Семья получилась крепкой и дружной. У Ллойда и Веры родились трое сыновей. Одного из них, очень похожего на отца, назвали Джеймсом. В неполных два года он и сыграл свою звездную роль в фильме «Цирк».
Бабушка-красавица
Незадолго до начала съёмок в Москву прилетела бабушка Джеймса – мама Ллойда. В ее жилах текла индейская кровь, и она была настоящей красавицей: статной, гордой, величавой. Рассказывали, что режиссер Александров буквально потерял голову, увидев гостью. Он очень хотел снять ее в своем фильме. Но бабушка Джеймса даже не стала его слушать. У себя на родине она занималась важным делом – боролась за права «цветных», и не собиралась отвлекаться от политической деятельности ради кино и прочих «глупостей».
Дружба с Любовью Орловой
В процессе работы над фильмом семья Александрова и Орловой постоянно общалась с семьей Паттерсона и Араловой. Ллойд помогал Любови Петровне освоить акцент, с которым ее героиня должна была произносить русские слова и фразы. Они подружились, и потом еще долго общались – Орлова приглашала их на семейные праздники, и трое темнокожих ребятишек со своими родителями были частыми гостями в доме актрисы и режиссера.
А уж маленького Джимми (Джеймса) актриса считала чуть ли не собственным ребенком – настолько сильно привязалась к малышу за время съемок.
Эвакуация и детский дом
Когда началась Великая Отечественная война, Джиму было около восьми лет. Вместе со всей семьей его эвакуировали из Москвы. Маме, Вере Араловой, пришлось очень много работать, и детей определили в детский дом под Свердловском (Екатеринбургом). Там мальчики провели два года, а потом удалось вернуться в Москву. Правда, не всем: Ллойд, отец Джима, пропал без вести.
Офицер-подводник
В Москве Джим не раз получал предложения сняться в кино – очень уж впечатлила всех его роль в «Цирке». Но подросший мальчик выбрал для себя другую дорогу – он поступил в Нахимовское училище и стал офицером-подводником. Много раз его знания, умения и какая-то сверхъестественная интуиция помогала подводной лодке, на которой он служил, избежать катастрофы. Позднее Джеймс Паттерсон рассказывал в интервью о том, что мог бы дослужиться до адмирала – командование намекало об этом: ведь темнокожий адмирал мог бы стать наглядным примером того, что в нашей стране все равны.
Поэт и писатель
Но прошли годы, и Джеймс стал чувствовать в себе другое призвание – он начал писать стихи. Осознав, что это для него интереснее флота, он окончил Литературный институт. Из-под пера «русского американца» вышло немало стихов и прозаических произведений. Он ушел в запас и все время отдавал творчеству. Ездил по стране, выступая перед читателями, - его всегда принимали тепло и дружелюбно, для всех он был, в первую очередь, малышом из знаменитого фильма.
Неудачная женитьба
Личная жизнь у Джеймса не сложилась, несмотря на то что он всегда был очень привлекательным парнем. Он полюбил девушку по имени Ирина – веселую, жизнерадостную добрую. Женился. Но мама восприняла его любимую в штыки. Возможно – потому, что у Ирины уже был ребенок от предыдущих отношений. А возможно – Ирина, работавшая учительницей, показалась ей недостойной ее сына «простушкой». Словом, семейная жизнь у Джеймса и Ирины не заладилась, детей не было, и вскоре они стали жить порознь.
Эмиграция
После распада Советского Союза Джеймсу попросту стало не на что жить – впрочем, как и многим гражданам нашей страны. Он уехал в США – в надежде на удачу. Но и там чуда не произошло: его никто не ждал на исторической родине, да и английского языка он почти не знал. Некоторое время Джеймс вращался в среде таких же, как он сам, эмигрантов. Жил впроголодь. Издавать его книги не хотели.
Грустный финал
Потом, в возрасте 90 лет, скончалась его мама – Вера Аралова. Это стало серьезным ударом, Джеймс очень любил маму и долго не мог оправиться после ее ухода. Он практически перестал есть, не выходил на улицу, вообще не вставал с кровати… Соседи, испугавшись за его жизнь, вызвали «скорую», и Джеймс долго лежал в больнице.
Что было с ним дальше – неизвестно: последние десять лет Паттерсон не выходит на связь. Если он жив – то ему уже исполнился 91 год. Поклонники старого фильма «Цирк» и маленького темнокожего актера надеются, что старость Джеймса Паттерсона наполнена не одними только утратами и разочарованиями, и что, может быть, он еще приедет в Россию.
НИКОЛАЙ ГОРБУНОВ
|
|
490
Дед Макар.
Продолжаем выкладывать истории о людях с непростыми судьбами.
Действие происходит в ближайшем пригороде Ленинграда. Конец эпохи Социализма. Приятель мой попросил помочь прибраться и сделать косметический ремонт в доме дальнего родственника его тёщи – она только что нотариально переоформила недвижимость деда на себя, и присматривалась к новому владению. Предполагалось, что за дедом будет организован пожизненный уход.
Не Бог весть что, но крепенький сруб на небольшом участке–электричка полчаса от вокзала идёт- есть о чём подумать.
- Ну ты как? – приятель говорит. Поможешь? Я там один не справлюсь.
- Ну хрен с тобой, поехали.
- Ты пойми, тёща пристала- отказать невозможно. Возьми там с собой что погрязнее, переодеться. А пожрать и выпивка- с меня.
Когда я увидел, во что дед превратил дом и участок, появилась мысль, что проще всё это сжечь на хрен, и построить новое. Это была свалка – дед тащил к себе всё, что по его мнению считалось ценным, и с годами эти кучи полезного мусора доросли до размеров Монблана.
Как мы всё это приводили в порядок- сюжет для отдельной истории, я же хотел рассказать про самого деда. Макар Васильевич личностью был почти эпической. Монументальной.
Родился он в середине восьмидесятых – это не ошибка, в середине восьмидесятых, только девятнадцатого века. Образования не получил, чем занимался- почти не знаю, сведения у меня отрывочные, многое из его биографии осталось белыми пятнами даже для его родственников. Был, говорят скрытен и молчалив. Это под старость его понесло – дед плохо слышал, почти не видел, часами сидел в своей комнате в кресле, и бубнил что- то.
Если не полениться и прислушаться – он разговаривал с давно ушедшими своими ровесниками- приятелями и роднёй. Отрывочно вспоминал события ушедших эпох, укорял кого- то за проступки, жаловался, что остался один одинёшенек. Это напоминало диалоги с тенями. Вот например-
- Лёшка, Лёшка, мать твою за ногу, ты чего Орлика пристяжным поставил? Я те говорил- коренником! Ещё раз так запряжёшь, не посмотрю, что ротному племянник, вожжами так отмудохаю, неделю на пузе спать будешь! Вот наделил Господь напарничком, язви тебя…
С четырнадцатого по семнадцатый год Макар служил конюхом при фельдшерской части- раненых возил. Насмотрелся досыта- война есть война. Помотало его. На Европу посмотрел, а когда пришли большевики и всё стало разваливаться, занесло его в Гуляй- Поле, ездовым при обозе армии Нестора Махно. Где он и находился до начала двадцать первого года.
Как получилось, что при разгроме часть обоза вырвалась из окружения красных, но отстала от стремительно отступавших Махновцев? Что делать, куда податься? Ну и разъехались- типа, каждый за себя. А Макар так и добрался до своего домика в пригороде Петрограда на той подводе, что была за ним в обозе закреплена. Даже толком не разгружая. Кобылу ещё с собой прихватил- в хозяйстве нелишняя.
А когда дошли руки посмотреть, что в узлах было упаковано, крепко задумался. Никто никогда не узнал, что там были за ценности, и сколько их, но уже через год на месте дряхлой избушки стоял ладный двухэтажный дом – на первом этаже Макар Васильевич открыл парикмахерскую, а второй определил себе под жильё.
Соседи подозревали, что где- то он прячет кубышку с доставшимся ему награбленным махновцами добром, но ни узнать, ни тем более доказать о её существовании не мог никто – это с той поры Макар Васильевич стал угрюм и молчалив. Жил бобылем.
Шло время, НЭП ликвидировали, в начале тридцатых он как- то ухитрился переоформить парикмахерскую из частной собственности в полугосударственную артель, а сам стал там директором. Место было бойкое, проходное- клиентов более, чем достаточно. В конце тридцатых чуть не женился- уборщицей у него работала бойкая девчонка - Маняша. Но устоял – ему уже за пятьдесят, а ей всего пятнадцать. Однако отношения поддерживали.
Когда началась война, Василич пытался уйти на фронт добровольцем, но в военкомате его не взяли по возрасту. Их посёлок попал в зону оккупации – и соседи уговорили Макара Васильевича возглавить местную администрацию при новой власти –
- Василич, ты же мужик справедливый, основательный, плохого не сделаешь. А то назначат придурка какого – вон Ваньку пастуха- от него только беды жди…
И Василич стал старостой. Надобно отдать должное – у них в посёлке особых репрессий не было, Немцам было не до того. Комендант района – пожилой майор, с уважением относился к старосте – он сносно говорил по- Русски, потому, что был в плену в России, и они иногда вспоминали эпизоды той, прошедшей войны, которую оба хорошо помнили.
За два с половиной года Василич только один раз серьёзно рисковал - полторы недели прятал у себя в подвале Еврейскую семью, а потом помог им перебраться ночью через болото в Ораниенбаум – а там уже были наши. Это случайно выяснилось- задолго после войны, а тогда Василич никому ничего не сказал.
Проскальзывали ещё слухи о его связи и помощи партизанам, но подтвердить это было некому, а сам староста упрямо молчал.
В январе сорок четвёртого блокаду сняли, за пособничество с Немцами Василич был арестован, и несмотря на робкие попытки соседей убедить НКВДшников, что староста никому ничего плохого не сделал, он получил свои десять лет по пятьдесят восьмой статье.
Суд ему устроили публичный – где он привычно продолжал отмалчиваться или отвечал односложно – «да» или «нет». А потом уехал по этапу. Ударным трудом, так сказать, вину свою искупать.
История умалчивает, как это ему удалось – но уже через полтора года он вернулся домой со справкой о досрочном освобождении по состоянию здоровья.
Добрые соседи шептались – «Небось кубышку свою откопал, у нас просто так не освобождают».
К слову, среди соседей нашлись инициативные граждане, не поленившиеся попытаться эту «кубышку» отыскать – и дом был развален по брёвнышку, а весь участок пестрел здоровенными ямами.
Судя по тому, что участок был достаточно быстро приведён в порядок, а на сохранившемся фундаменте Макар Васильевич поставил новый дом – поскромнее, одноэтажный, но не менее добротный, чем раньше- «кубышка» действительно ещё существовала. Однако, никто никогда о ней ничего не узнал.
Василич выправил себе нищенскую пенсию по инвалидности, устроился на работу сторожем на склад неподалёку, и зажил как и прежде- молчаливым бирюком. Только Маняша захаживала к нему по старой памяти- помогала по хозяйству, постирывала и убиралась в доме. Денег не брала за это- вот такая бескорыстная была, видать крепко запомнились их прежние отношения.
В конце пятидесятых произошло событие, навсегда изменившее отношение к Василичу в посёлке. И если раньше пацаньё могли кинуть ему в спину комком земли с криком «полицай», то отныне он восстановил доброе к себе отношение.
Василича разыскал старший сын из той самой Еврейской семьи, которую он спас. Получилось так, что парень (уже вполне состоявшийся и уважаемый мужчина) стал далеко не последним в Ленинградской администрации.
Были поданы документы на полную реабилитацию, помогли свидетельские показания соседей- судимость была снята, пенсию Василичу существенно повысили, заходил даже разговор о присвоении статуса «ветерана войны», но он благоразумно отказался – нечего гусей дразнить. Был старостой- получил своё. И судимость по заслугам, и реабилитация по справедливости – совести не продавал, зла не совершил, просто подчинился обстоятельствам.
Шло время. Работать он уже не мог, еле ходил. Пенсии не хватало, «кубышка», вероятно была исчерпана полностью – дед Макар придумал такую штуку – через перекрёсток, напротив его дома был продовольственный магазин, где постоянно паслись все местные алкоголики. Дед поставил навес у себя на участке, стол и две скамьи- и теперь у него постоянно кто- то что- то распивал- никакая милиция не пристанет- частная территория. А пустые бутылки он сдавал- не Бог весть какая негоция, но добавка к пенсии существенная.
К тому времени, что мы с приятелем там появились, Макару Васильевичу минуло уже больше ста лет- он ушёл от действительности и погрузился в туман своих воспоминаний. Баба Маня- как мы её называли, продолжала ухаживать за стариком.
И вот эпизод, который и послужил причиной для всего рассказа. Мы сидим на кухне, пьём чай с бутербродами. Баба Маня моет посуду. Вдруг из комнаты- надтреснуто, но довольно громко, почти с надрывом-
- Маняша! Маняшааа!
Опираясь на палку, в кухню прихрамывая, входит дед Макар. Пуговиц у него на одежде практически не осталось, что можно- держалось на верёвочках. И из расстёгнутых брюк наружу и вверх– да, уважаемый читатель, это именно то, о чём Вы подумали, причём в том самом состоянии, что заставило деда истошно орать – «Маняша!». Ну сами подумайте- а вдруг последний раз?
Баба Маня расхохоталась, и затолкала бравого охальника обратно в комнату. Как уж она его там успокаивала – не знаю, да и не моё дело. Но с глубоким уважением снимаю шляпу перед фантастическим жизнелюбием несгибаемого ветерана.
Макар Васильевич умер тихо и по- домашнему. Заснул и не проснулся. Было ему тогда сто четыре года. Проживи он ещё немного, стал бы свидетелем ещё одной смены эпох – Социализм кончился в девяносто первом.
А когда мы приводили в порядок его комнату – выбрасывали хлам, нашли за шкафом небольшую шкатулку. Ничего особенного- пара цепочек, браслетик, старые письма, истёртые карманные часы «Павел Буре». Небольшая пачка царских ещё сторублёвок- «Катенька» их называли, потому, что на банкноте был напечатан портрет Екатерины Второй. Очевидно, это было всё, что осталось от его знаменитой «кубышки».
На фото- это я стою рядом с Макаром Васильевичем. 1990 год.
|
|