На это место Вы можете поставить ссылку на Ваш сайт - узнайте условия

Результатов: 469

351

Не заходят стихи в меня.
Долго думал я: Что за фигня?
Подскажи народ, дай ответ, -
Мат заходит, а стихи нет.

323 +

352

- Вы говорите, что ещё никому не читали свои стихи? - Никому! - А почему у Вас синяк под глазом?

192 +

353

- Вчера решил каждый день писать стихи. "Стих...". Ну, и хватит, на сегодня...

191 +

354

- Роза Марковна, на что живет тот еврейский юноша, что снимает у вас комнату? - Он пишет и прилично получает. - А что он пишет? Стихи? Романы? - Нет, он пишет письма дяде в Израиль.

253 +

355

Поэзии все возрасты покорны

Моя подруга, обладательница множества различных талантов, сейчас работает в крупном благотворительном фонде. А раньше, ещё на малой Родине, была сотрудницей крупной фармкомпании и вице-мисс области в области красоты:) В какой-то момент ей начал оказывать особое внимание вице-губернатор, отвечающий за медицину и фармацевтику. Ситуация не из приятных - взаимности ноль, мужчина резко старше и не привык к отказам. На кону работа и вообще возможность трудоустройства внутри отрасли на территории области. В момент очередной попытки "подката" звонит подруга- фармацевт, и сообщает что для рядовых сотрудников их аптечной сети объявлен конкурс - на кону одна путевка в Нидерланды. А он даже голландский начала учить, страну просто обожает, и всегда мечтала побывать, но семья и расходы не позволяют пока.
- Так что за конкурс?
- Литературный
- А я при чем?
- Ну ты же пишешь!
- Да это же фигня полная, детство!
- Машка, ну давай рискнем- у нас же тут мало кто вообще стихи пишет!
- А печатать их будут где-то?
- Да нет, максимум- в нашей внутренней газете.
- Ладно, у меня тут есть одно письмо в стихах...
- Давай скорее!
- Немножко осталось- вечером вышлю.

Дальше события разворачивались по непредвиденному сценарию. Присланное Марией подруге фармацевту письмо было её ответом на любовные воздыхания вице-губернатора. Без инициалов, но для тех, кто его хорошо знает, и умеет читать поэзию между строк - альтернатив быть не могло. Очевидно, что среди фармацевтов, даже включая владельца сети, таких не было. Но произведение так понравилось хозяину аптек, что он не только наградил сотрудницу поездкой, но и позвонив знакомому главреду главной областной газеты, похвастался сим произведением своей рядовой сотрудницы. Главред был сильно удивлен качеством слога и разместил стихи в завтрашнем выпуске, в рубрике "Таланты наших читателей".
Ну а дальше - как обычно. Кто-то из помощников, близко знавших вице-губернатора, дома услышал как жена восторгается этим произведением, прочел, понял параллели и занес шефу. После проведения внутреннего расследования выяснилось, что никакими литературными талантами поехавшая в Голландию сотрудница не обладает, и под угрозой увольнения она сдала свой источник. Осознав, что работать по профилю в области ей будет крайне сложно, Мария начала искать новое место работы. Ситуацию спас владелец сети - узнав от Маши, что она не давала разрешения на публикацию нигде, кроме внутреннего издания, он позвонил знакомым, и, рассказав историю про "местного Пушкина", помог устроиться на работу по месту "ссылки". Так Маша оказалась в столице, где и живет по сей день. Правда, писать с тех пор она перестала - вдруг что....

(навеяно историей https://www.anekdot.ru/id/862774/ )

189 +

356

Дантес стрелял из пистолета,
Попал в великого поэта.
Дантес хороший снайпер был,
Поэта лучшего убил.
Стрелял бы метко наш поэт,
Прожил бы очень много лет,
Стихи и поэмы умело вершил,
И творчеством долго прекрасным бы жил.
Зачем поэт полез стреляться?
Пошел бы к девкам наслаждаться,
Тогда бы еще долго жил,
И много деток сотворил.
Создал бы серию поэм
На радость пушкинистам всем.
Ведь важно не стихи писать,
А важно пулей попадать.
Умеешь метко ты стрелять,
И дальше будешь ты писать,
Стихи, поэмы создавать,
И людям счастье доставлять.

190 +

357

Поэтом милый Пушкин был,
Стихи он всё писал,
При этом он, как говорят
Хреновенько стрелял.
Дантес поэмы не писал,
Но хорошо стрелял,
И Пушкину разок в живот
Навскидку он попал.
Стрелком хорошим был Дантес,
Коль в Пушкина попал,
Но почему-то средь людей
Он очень низко пал.
За что же Пушкину везде
Статуи стоят,
И вот Дантесом почему
Пугают дошколят?
Дантес ведь очень меткий был,
Он в Пушкина попал.
Никто так метко до того
В поэта не стрелял.
И гениальный наш поэт
От дурака пропал
И это только потому,
Что лучше тот стрелял.

124 +

358

олег стихи у вас прекрасны
ямб амфибрахий и хорей
но лучше б принесли хоть пару
курей

© Г. Бардахчиян

99 +

359

Хоть далеко мне до Баркова,
Стихи писать я буду снова,
Про то как девок целовали,
И обнимали, и ласкали.

174 +

360

- Знаю слово СТЕРВА, знаю слово КУРВА, знаю даже слово ЛЯРВА. Но вот слово ПИОНЕРВА вчера услыхал впервые в жизни. - А где ты его услыхал-то? - Да стихи по радио читали: Пионерва жатая Школы поселковой - Ситцевое платье, Пояс васильковый.

172 +

361

Друзья, сегодня 3 октября, день рождения Сергея Есенина.
Не поленитесь - почитайте стихи проституткам!

163 +

362

Решила написать стихи в отваге,
и мысли в голове вовсю бегут!
И пальцы просятся к перу,перо к бумаге,
уж минул час, стихи чего то не текут.

Да, я не Пушкин, я другая,
но всем я нравлюсь вот такая!
Я проживу на свете без стихов,
их нынче пишут только для лохов!

Любое поздравление на свете,
коль надо, отыщу я в Интернете.
А Пушкину ,увы, не повезло,
не знал об Интернете,как на зло.
И ничего ему не оставалось,
как каждый день писать хотя бы малость.

147 +

363

Взгляд пронзающий меня,
Насквозь
Искры тают и касаясь,
Вскользь.
Пролетают через разум, мой,
Постой.
Неспеши, дай мне тебя,
Познать.
Ускользаешь, я пытаюсь вновь,
Поймать.
Взгляд, что переполнен тайн,
Манят.
Глубиной и чистотой,
Искрят.
Мир помчался кругом, я,
Тону.
Камнем, в бездне твоих глаз,
Ко дну.
Хоровод эмоций, странных,
Слов.
Кружит голову мою,
Волчком.
И слегка задев своим,
Плечом.
Ты проходишь мимо,
Унося.
Часть моей души, как тень,
Скользя.
Стой!: душой без слов,
Кричу.
Ты уходишь, держит страх,
Молчу.
Тает образ, тише звук,
Шагов.
Я стою, ушла, лишь аромат духов..

Стихи. Александр Евтехов.

187 +

364

У Оси в бане украли трусы. Слава богу не все, а только одну пару. Тогда в баню было принято со сменой белья ходить, так вот грязные свистнули, а чистые в узелке так и остались.

Ося – это прозвище, заработанное молдавским розовым портвейном, решившим рассказывать Валеркиным голосом стихи прям в помывочной. «На головах царей божественная пена - Куда плывете вы? Когда бы не Елена…»

- Это твой стих был? - спросили чтеца, прерывая декламацию.
- Нет, Осипа Эмильевича, - необдуманно ляпнул Валерка, – Мандельштама стихи. «Что Троя вам одна, аxейские мужи»?
- Ося?
- Ну, я вообще-то больше Бродского люблю, Йосифа - попытался исправиться любитель поэзии, подталкиваемый дрянным напитком.
- Йося? Киса и Йося были здесь…
- Киса и Ося были в оригинале, - снова вылезло начитанное вино, и Валерка стал Осей бесповоротно.

Так вот у Оси, студента третьего курса, украли грязные трусы в сельской бане в период осенних картофелеуборочных работ.

- Ося, ты уверен, что их украли? Чистые трусы в бане украсть – это мы еще понимаем, но грязные-то зачем?

- Салаги! - отвечал Осип, с высоты своих двадцати четырех лет и двух академок, - если грязные трусы выстирать, они станут чистыми. А чистое нательное белье – очень нужная вещь. Украли, украли и украли, а такого прощать нельзя. Надо у них тоже что-то украсть. Например, гуся.

- Почему именно гуся? Они у тебя трусы, а мы у них гуся? Он же живой и крякает. Твои трусы могли крякать?

- Начнем с того, - тоном злобного преподавателя общей химической технологии заявил Ося, - что крякают утки а гуси гогочут, причем гогочут они в кустах у сарая, где мы сегодня картошку грузили. Мы придем и убьём их всех, как тореадоры в опере убили Кармен, - одним ударом. Потом закопаем, сверху разведем костер, потом раскопаем и съедим, отрубая куски шпагами и запивая благородным бургундским.

- Ося! Гуся можно и украсть, Ося, - Ванька был краток, - только без жестокостей. Ты же не хочешь, чтоб с твоими трусами сделали тоже самое, что ты собираешься сотворить с птицей? Нет? Тогда домываемся, надеваем на дело чистое, берем инструмент и идем красть птицу.

Инструментом кражи оказались мешок и топор. Большой топор вместо шпаги. Очень большой топор. Я не знаю, как называются плотницкие топоры такого размера, но Французы из чего-то похожего делают гильотины. Мешок тоже был о-го-го каким мешком. В такой мешок у хозяйственной Солохи кроме угля вполне влезет какой-нибудь сельский голова, дьяк и черт.

Вооружившись инструментом, семеро мстителей села в засаду караулить мирную птицу, гогочущую в кустах. Говорят, что гуси спасли древний Рим с древними римлянами от древних галлов. То ли нынче гусь пошел не тот, то ли галлы стали тише, но… гусиный вожак был подло отделен от стаи и похищен. Крякнуть в пользу Рима, он не успел.

Речной закат пылал, окрашивая багрянцем молодой месяц и редкие перистые облака. На песчаном берегу, поросшим редким осинником, в кругу мрачных похитителей горел костер. В кружках пенилось благородное бургундское. Вместо семерых шпаг наличествовал один топор, около которого тихо шевелился мешок с жертвой.

- Не надо было эту гадость по два двадцать ноль восемь, брать, оно ж пенится как пиво со стиральным порошком.
- Тогда будем считать, что это сидр, а не бургундское! Все равно больше ничего нет, мы в этой деревне даже портвейн весь выпили, только в пятницу завезут. Сидр с гусем – это нормально? Что нам говорит этикет?
- Этикет, Ося, говорит, что гуся надо убить, ощипать, выпотрошить и приготовить, завернув в капустные листья и закопав в горячие угли. У нас есть топор. Есть гусь, капустные листья, угли тоже сейчас будут. Мсти. В смысле убей гуся, Ося.

Заинтересовавшаяся неторопливой беседой птица выбралась из мешка и уставилась на бандитов.

- Убей? – удивился Ося, - не, убить я его вряд ли смогу. Топор слишком тупой и тяжелый. Могу ощипать, - закончил Мандельштам и для убедительности выдернул из гусиного хвоста перо.

Возмущенная птица тут же клюнула Ваньку в неосторожно подставленный зад.

- Ой, - сказал Ванька, - убью скотину!
- Гуся? – с надеждой спросил Ося.
- Причем тут гусь? – Ванька поднял топор лезвием вверх, вырвал у Оси волос и бросил его на лезвие, - вот видишь, нормальный топор, острый.

- Я придумал, - быстро сказала жертва бельевого маньяка, - мы найдем подходящий пень, двое возьмут гуся за ноги, один за клюв, третий топором…
- Ты?
- Не, я же сказал, только ощипать могу, - Ося ловко выдернул еще одно перо из гусиного хвоста. Ванькина задница пострадала еще раз.

- Блядь такая, - возмутился Ванька, - да посадите вы в мешок эту сволочь, а я пока поэта убью. В лезвии топора кровью отразилось алое пламя костра.
- Точно блядь такая, - поддержал Ваньку Леха, - пока вы тут тореодорите , эта скотина у меня весь сидр из кружки вылакала.
- И у меня! И у меня. Алкоголик бессовестный, - вступили в разговор остальные бандиты.

- Может освободим? – неожиданно предложил Ося, немного отойдя в сторону - наш же человек, и вино пьет и компанейский, Ваньку вон в жопу клюнул.
- Сейчас я тебя клюну, - пообещал Ванька помахивая топором, - еще как клюну. Но сначала птицу отпустим.
Семеро Паниковских двинулись к реке. Среди них пошатываясь ковылял пьяный гусь. Дойдя до воды птица гоготнула и уплыла в темноту.

- Эх, правильно я сделал, что тушенки с собой взял, - Ванька повернулся спиной к реке, - пойдем месть обмоем, пока костер не потух. А ты, мститель, бери топор, дуй за дровами. Завтра в бане украдешь себе трусы.

349 +

365

КАЗУС ПРОКОФЬЕВА

Сергей Сергеевич Прокофьев умер в один день со Сталиным: 5 марта 1953 года. Кончина «вождя народов» затмила уход музыканта. Все, кто хотел с ним проститься, шли в Дом композиторов, где проходила гражданская панихида, с комнатными цветами в горшках: других просто не было - все «достались» Сталину. Рядом с гробом стояла печальная и смиренная Мира Мендельсон - вдова.

В то же самое время другая вдова Прокофьева - зэчка Лина Любера – привычно толкала бочку с помоями в женском лагере в поселке Абезь. И знать ничего не знала о том, что умер человек, которого она любила больше всех на свете.
Долгое время этого имени - Каролина Кодина-Любера - не было ни в одной биографии Прокофьева. Еще бы - не пристало одному из самых прославленных советских композиторов, шестикратному обладателю Сталинской премии, иметь жену-иностранку. А между тем именно с этой хрупкой испанкой, в которой бродило много «вражеской» крови - польской, французской и каталонской, - Сергей Прокофьев прожил долгих 20 счастливых лет. Но ее безжалостно вычеркнули сначала из жизни композитора, а потом - даже из воспоминаний о нем. Оставили место лишь для «образцовой» Миры Мендельсон: выпускницы литературного института, комсомолки, дочери «старого большевика» Абрама Мендельсона и - по слухам - племянницы Лазаря Кагановича.

Каролина росла в музыкальной семье: отец - испанец Хуан Кодина и мать - полька Ольга Немысская - были певцами. И потому следили за музыкальными событиями Нью-Йорка, куда они перебрались из Испании. А в 1918 году гвоздем музыкальной программы «Большого Яблока» был как раз Прокофьев. Он выступал в знаменитом Карнеги-Холле. Манера его исполнения, собственные авторские вещи привели в восторг Ольгу Немысскую, и та буквально заставила свою дочь - начинающую певицу - познакомиться с Прокофьевым после концерта.

Лина не слишком хотела идти за кулисы: да, ей понравилась его музыка, но сам долговязый 27-летний русский не слишком заинтересовал ее. Лине едва минул 21 год, но она прекрасно знала себе цену: ей, как две капли воды похожей на звезду немого кино Терезу Брукс, мужчины, проходящие мимо, подолгу смотрели вслед. Она знала пять языков, прекрасно пела.
Понятно, почему ей не хотелось являться к Прокофьеву в качестве одной из восторженных поклонниц. Но ей пришлось капитулировать под материнским натиском. Лина хотела остаться незамеченной в толпе других барышень, замерла на пороге. Однако Прокофьев сразу выделил темноволосую девушку и пригласил войти. С этого все и началось. Как он потом написал в своем дневнике, Лина «поразила меня живостью и блеском своих черных глаз и какой-то юной трепетностью. Одним словом, она представляла собой тот тип средиземноморской красоты, которая всегда меня привлекала».
Очень скоро они уже дня не проводили друг без друга. Специально для своей Пташки - как Прокофьев прозвал Лину - он написал цикл из пяти песен. Потом были другие произведения. И они концертировали вместе - русский пианист и композитор Прокофьев и испанская меццо-сопрано Любера (в качестве творческого псевдонима она взяла фамилию бабушки по материнской линии).

Между турне Каролина играючи выучила русский язык. И также между гастролями они умудрились обвенчаться - 20 сентября 1923 года в баварском городке Этталь. В феврале 1924-го в их семье появился маленький Святослав. А спустя 4 года - второй сын - Олег. Хрупкую Пташку по-прежнему провожали взглядами мужчины. С годами она лишь похорошела, приобрела лоск. За образец элегантности ее держали в музыкальных кругах Парижа и Лондона, Нью-Йорка и Милана. Бальмонт посвящал ей стихи, Пикассо, Дягилев и Матисс высоко ценили ее стиль, Стравинский и Рахманинов, несмотря на музыкальное соперничество с Прокофьевым, отдавали должное ее голосу и, главное, - таланту совмещать три должности разом: певицы, светской дамы и композиторской жены. В качестве последней она не только заботилась о быте Прокофьева, но и занималась организацией гастролей и связанных с ними частых переездов, вела переговоры, переводила: Она успевала все играючи, элегантно и красиво. По воспоминаниям сыновей Прокофьева, «мамино слово было решающим».

Когда композитор надумал после затянувшихся на долгие 18 лет гастролей вернуться в СССР, именно Пташка поставила точку во всех этих сомнениях и метаниях. На Родине Прокофьеву обещали дать возможность писать музыку. На Западе же он, как и Рахманинов, и Стравинский, вынужден был откладывать сочинительство ради исполнительской деятельности: только так он мог зарабатывать. Лина, обожавшая мужа, прекрасно понимала: творчество для него - на первом месте. Значит, надо переезжать.

В 1936 году семья Прокофьева вернулась в СССР. Дети пошли в англо-американскую школу. Лина заблистала на приемах в многочисленных посольствах - она всегда была в центре внимания. А Прокофьеву действительно позволили творить. Правда, недолго: очень скоро ему объяснили, в чем состоит задача советского композитора. И вот чуть ли не параллельно с «Ромео и Джульеттой» он пишет «Ленинскую кантату», сочиняет оперу об украинском колхозе – «Семен Котко». И видит, как редеет круг его друзей – тот арестован, этот пропал без вести, этот расстрелян, объявлен шпионом и т. д. и т. п. Видит все это и Лина. Но даже не думает меняться: почему она должна перестать общаться со своими иностранными друзьями, посещать посольства, писать матери во Францию? Что это за глупости?

В 1938-м Прокофьев уехал в Кисловодск - отдыхать. И едва ли не в первом письме отчитался: «Здесь за мной увивается очаровательная иудейка, но ты не подумай ничего плохого.» Лина и не подумала. А зря. Прокофьев не устоял перед преследованиями Миры Мендельсон. Их курортный роман перерос в роман постоянный. И в 1941 году композитор ушел из семьи. Возможно, урони Пташка хоть одну слезу, он бы остановился: Но та «держала марку». Она не любила жаловаться. И терпеть не могла нытиков. Глядя на Лину, никто и подумать не мог, какие демоны разрывают ее душу. Потому что с уходом Прокофьева она не смирилась ни на секунду, и ни на секунду не перестала его любить.

Любила композитора и Мира - правильная девушка из правильной семьи. Долгое время Лина была уверена, что их разрыв - лишь временный. Не устраивала скандалов, не обременяла просьбами. Но через несколько лет
Прокофьев заговорил о разводе. Тут уж она встала на дыбы. Чего здесь было больше - любви, уязвленной гордости или простого опасения за участь свою и детей? Она въезжала в СССР женой советского композитора. А кем она будет после развода с ним? Иностранной шпионкой? Врагом народа? В конце концов, умные люди объяснили Прокофьеву: брак с испанкой, зарегистрированный в Баварии, в СССР - недействителен. Так что он спокойно может жениться. Что композитор и сделал 15 января 1948 года. Через месяц после этой свадьбы Лину Кодину арестовали как иностранную
шпионку и приговорили к 20 годам лагерей.

Там она узнала о смерти своего мужа - случайно: одна из таких же заключенных услышала по радио, что звучит концерт, посвященный памяти Прокофьева. Сказала Лине. И тогда эта гордая женщина заплакала так, что охранники вынуждены были отпустить ее с работы в барак. Она горько оплакивала человека, который оставил ее одну с сыновьями в самый тяжелый момент, который бросил ее на произвол судьбы, и по вине которого она оказалась в лагерях. С Колымы Лина вернулась через три года после смерти Сталина и Прокофьева. И, по воспоминаниям современников, уже через два дня вновь являла собой образец элегантности. Заявила о своих правах на наследие композитора, тут-то и всплыло пикантное обстоятельство, получившее в юридической практике название «казус Прокофьева»: гений оставил после себя сразу двух вдов. Теперь, когда Сталина не стало, брак Прокофьева с Линой вновь стал законным. Лине и сыновьям досталось почти все имущество.

...Лина стремилась уехать на Запад. Она безрезультатно обращалась к Брежневу с просьбами дать ей возможность повидать престарелую мать. В 1971 году ее младший сын Олег получил разрешение выехать в Лондон на похороны своей жены-англичанки, скончавшейся в России от заражения вирусным гепатитом, и повидать свою дочь от этого брака. Олег остался жить и работать в Британии. В 1974 году на одно из писем Лины, адресованное тогдашнему председателю КГБ Юрию Андропову, с просьбой разрешить ей на месяц выехать в Великобританию, чтобы повидать сына и внучку, пришел ответ: через три месяца ей позвонили из ОВИРа и сообщили, что ей предоставлена трехмесячная виза для поездки в Великобританию. К этому времени ей было уже 77 лет. Она не вернулась. Но Лину нельзя было считать беженкой. Советские власти не хотели политического скандала, который возник бы, если бы вдова великого Прокофьева попросила политического убежища на Западе. Советское посольство в Лондоне без проблем продлевало ей визу. На Западе Лина Прокофьева делила время между Лондоном и Парижем, куда впоследствии перебрался ее старший сын с семьей. Много времени она проводила в США и Германии. В Лондоне в 1983 году она основала Фонд Сергея Прокофьева, куда передала свой обширный архив, включавший переписку с мужем. Ее без конца приглашали на прокофьевские юбилеи, фестивали, концерты. Свой последний, 91-й день рождения Лина Прокофьева отпраздновала 21 октября 1988 года в больнице в Бонне, куда прилетели ее сыновья. Она была смертельно больна, но пригубила шампанского. Ее переправили в Лондон, в клинику имени Уинстона Черчилля, где она скончалась 3 января 1989 года.

Записи с пением сопрано Лины Люберы не сохранились. Каролина Кодина-Любера прожила долгую жизнь. В 77 лет она начала жизнь сначала. Много путешествовала, растила внуков. Но главное - она занималась переизданием музыкального наследия Прокофьева, делала все, чтобы имя ее великого мужа не было забыто на Западе. И его действительно там знают, помнят и любят.

367 +

366

Настроение, знаете, такое романтическое... Решила написать стихи о любви, мужчине и верности... Вот, придумываю рифму к слову « козёл».

106 +

367

«Роскосмос» удалил со своего сайта песни Рогозина

Ну что, добились своего?! Настолько сильно затравили Рогозина шутками про песни (https://t.me/munscanner/5018), стихи и коррупцию (https://t.me/poggal/3531), что «Роскосмос» снёс (https://www.roscosmos.ru/music/) со своего сайта творчество главы госкорпорации. Теперь на площадке красуется «ошибка 404».

Изначально «Роскосмос» просто убирал оттуда упоминание авторства Рогозина, но, этого оказалось недостаточно, поэтому самый популярный раздел сайта почистили полностью.

Затравили, в общем, талант, бессовестные вы блогеры.

134 +

368

Автор: Нюхтопталъ Мы не учимся на ошибках. Вот, казалось бы, всем известно как погиб Пушкин, но в школах продолжают учить стихи, а стрелять, по-прежнему не учат. ######################################## ########## Когда в тоталитарном совке старшеклассникам преподавали НВП, на уроках которого учили стрелять, разбирать-собирать АК, а также многим другим полезым плюшкам, подобные тебе либерасты и отщепенцы, притянутые статьей 121 УК, что-то там кричали про кровавую гэбню.

178 +

369

Мы не учимся на ошибках. Вот, казалось бы, всем известно как погиб Пушкин, но в школах продолжают учить стихи, а стрелять, по-прежнему не учат.

118 +

370

Поэт Кукушкин подбрасывал свои стихи в книги других авторов.

100 +

371

Знаю слово СТЕРВА, знаю слово КУРВА, знаю даже слово ЛЯРВА. Но вот слово ПИОНЕРВА вчера услыхал впервые в жизни. А где ты его услыхал-то? Да стихи по радио читали: Пионерва жатая Школы поселковой - Ситцевое платье, Пояс васильковый.

418 +

372

Письмо из Мелитополя

Мама перебирает свои архивы. Прочла мне это письмо, датированное 4 мая 1987 года.
Отправительница благодарит мою маму за помощь.

Дело было так…
Февральским поздним вечером в автобусе при маме разговаривали две женщины.
Сначала мама обратила внимание на характерные интонации южнорусского говора, на их достаточно объемный багаж…
Потом вникла в содержание их разговора. Стало понятно, что они приехали в Воскресенск издалека. А их дальняя родственница или знакомая, которой они направлялись, перед самым их приездом скоропостижно скончалась. И тут уже понятно, что родственникам покойной не до гостей.

И в автобусе эти женщины обсуждали – куда теперь направляться. И единственный вариант был Москву к какой-то ещё одной давней знакомой, чей адрес у них был, но с которой они не списывались перед поездкой, и которая их не ждала.

Мама им сказала: «Куда же вы на ночь глядя в Москву поедете? Пока электричку дождетесь, пока до Москвы, пока там доберетесь – уже заполночь будет. Переночуйте уж у меня, а утром – в дорогу!»

Поужинали они, переночевали, и утром уехали. Тоже учительницы, как и моя мама, только постарше возрастом.

А это письмо пришло к 9 мая.

В прозе и в стихах, идущих от сердца – благодарность!
«…А за помощь, которую Вы нам оказали 25 февраля, мы Вас не забудем никогда!»
Семья (фамилия, имена)_, дети, внуки, правнуки…
Фамилии и адрес по понятным причинам не указываю.
Надеюсь - у них все хорошо…
PS
Стихи набрал в ворде. Но в рукописном варианте лучше чувствуются их сердечность и искренность.

Пропускается только один снимок, поэтому вторую страницу письма и конверт размещу в комментариях.

116 +

373

Сиракузский тиран Дионисий сослал Филоксена, критиковавшего его поэмы, работать на каменоломни.
Через некоторое время он снова потребовал его во дворец, чтобы тот выслушал и оценил его новые стихи.
Филоксен слушал его внимательно, затем молча поднялся и направился к двери.
— Куда ты направился? — спросил тиран.
— Государь, я возвращаюсь в каменоломню,- ответил тот.
Кто-то упрекнул Дионисия, что он поручил важную должность человеку, презираемому всеми гражданами в Сиракузах. Дионисий ответил: — Я хотел, чтобы в Сиракузах был кто-нибудь, кого бы больше проклинали, чем меня.

118 +

374

Я был в отличнейшем ударе!
Легко так рифмы находились,
Стихи густым потоком лились.
После удара током.
Когда из холодильника
Пролил я на пол молоко,
В районе стало вдруг темно.
А я, сверкая и искрясь,
Стихами изливался до утра,
Пока не позвола жена, сказав,
Что спать давно пора
И что сейчас вот у неё
Уже не вава голова.

457 +

375

Это случилось накануне Нового года, несколько лет назад. Подходит ко мне однокурсница Наташка и говорит: «Есть костюмы Деда Мороза и Снегурочки. Хочу объявление дать, что на дом ходим платно. Ты в доле? Заработаем!»
Конечно, я согласился. Деньги нужны были, а роль сыграть – раз плюнуть, мы с Наташкой в КВНе постоянно участвовали.
Скреативили объявление, дали в газету и бегущую строку. Звонить нам стали почти сразу, так что дело пошло. Дети были разные, и славные ребята, и нытики-зануды. Одного пацана запомнил – он с порога спросил: «Дед Мороз и Снегурочка, значит? И сколько вам мой папа заплатил?» Короче, опыт интересный.
И вот, до праздника оставалось дня четыре, тут звонит мне знакомая: «Олежка, выручай! Мы тут собрали подарки для детей из местной больницы – они же без утренников остаются, а Деда Мороза у нас нет! Сможешь поработать бесплатно?»
Ну, я подумал – дело хорошее, согласился. Тем более, довезти до больницы пообещали. Еще дома нарядился, бороду приладил, пошел. Настроение хорошее, такой подъем, что не за деньги иду работать, а просто так, чувствую – все могу. Мне даже соседка Тамара в подъезде улыбнулась, а она после того, два года назад как потеряла сына все время грустная ходила.
И вот, мы на месте. Нас собрали в холле, посреди – елка, гирлянды зажгли. Праздник замечательный получился! Дети веселятся, в ладоши хлопают, песни поют, стихи читают. Потом подарки дарить стал – такое у всех счастье. Рожицы довольные, кругом улыбки…
И вдруг вижу – пацан лет шести в углу сидит, не играет, подпер руками подбородок, на нас смотрит, а в тёмных глазах – тоска. Подошел к врачу, спрашиваю:
- Кто это и что с ним?
- Марк, - отвечает врач. - Сирота он. Дорожно-транспортное. Ехали с отцом и матерью в машине, перевернулись. Родных больше нет, сейчас в детдом пристраиваем…
Меня будто наотмашь ударили. Ощущения счастья как не бывало. Конечно, можно было бы довести программу до конца, уйти и забыть обо всем, но я так не мог. Взял подарок и на подгибающихся ногах пошел к мальчику. - Привет, Марик! С Новым годом, с новым счастьем! Он поднял на меня тяжелый взгляд.
- Ты же не настоящий Дед Мороз, так?
Я пожал плечами: - А это смотря во что ты веришь. Я-то в себе уверен. Но ты можешь проверить. Какой подарок хочешь на Новый год? Если выполню – значит, настоящий. (Тут я мысленно зажмурился, потому что представил, куда уйдет мой новогодний бюджет и где занимать, если парень захочет, к примеру, айфон. Но остановиться я уже не мог.
А Марик усмехнулся невесело и сказал:
- Ну хорошо, давай попробуем.
Я присел рядом. - Загадывай!
Мальчишка распахнул глазища и вдруг жарко зашептал:
- Если бы я был глупым, попросил бы, чтобы мама с папой вернулись. Но я не дурак, все понимаю. Поэтому, если ты настоящий Дед Мороз, сделай, чтобы меня в детдом не забрали! Сможешь?
И вот тут я понял, что облажался. Как довел программу – не помню, всё будто в тумане. Вернулся домой, но ничего делать не мог: перед глазами стоял взгляд Марика – полный тоски и надежды.
Я даже стал прикидывать, не забрать ли мальчика себе. Но кто бы отдал ребенка студенту без постоянного заработка? Всю ночь проворочался, размышляя.
А под утро меня осенило! И уже в восемь утра в костюме Деда Мороза я стучался к соседке Тамаре. Я не знаю, как они там договорились – говорят, сам главврач подключил знакомых, но уже 31 декабря я встретил Марика и Тамару у нашего подъезда. Сияющая соседка представила мне пацана и сказала, что он – ее гость в новогоднюю ночь.
Марик не выглядел таким же счастливым, скорее недоумевающим, но прежней беспредельной тоски у него в глазах я не заметил.
А когда праздники закончились, и наступил январь-февраль, мальчик переехал к нам в дом насовсем – Тамара взяла его под опеку.
Прошёл год, и вот Наташка снова позвала меня дедморозить. Я не мог упустить такой случай и в предновогодний вечер нагрянул в гости к Тамаре. А когда Марик открыл дверь, подмигнул ему и громогласно вопросил:
- Ну что, настоящий?
- Настоящий! – шепнул он и обнял меня за ноги. И в этот момент я действительно почувствовал себя Дедом Морозом. Настоящим волшебником.
Анастасия Иванова

276 +

376

Дед Мороз. Новогодняя быль.

Это случилось так давно, что, казалось бы, многие детали этой истории могли бы бесследно исчезнуть из памяти. Стереться, раствориться в годах. Тем не менее, я помню все настолько отчетливо, словно это произошло лишь вчера.

…Мне шесть лет. Я уже хожу в первый класс и очень этим горда. Мне очень нравится в школе. Только вот… если бы не было этого противного хулигана Юрки Политая. Его боятся даже старшие ребята. Он драчун и забияка. К своим восьми годам Юрка успел уже остаться на второй год в первом классе. Он до сих пор читает по слогам. А мы уже закончили букварь. У нас даже «Праздник Букваря» был. А сейчас мы готовимся к встрече Нового Года. Репетируем песни и стихи – в школе второго января будет новогодний утренник.

Я с особым нетерпением жду наступления Нового Года и мечтаю о том, что в этом году Дедушка Мороз принесёт мне в подарок коньки “Снегурки”. Такие белые, высокие ботинки. А на кончике полозьев непременно должны быть нарезки – чтобы крутить пируэты. А то у меня не получается в старых коньках моего старшего двоюродного брата. Они простые, черные, с длинными полозьями. Мальчишеские. Я уже поделилась своей мечтой с бабулей и она сказала, что если я буду послушной, то непременно Дед Мороз придёт с подарками. Что я, маленькая? Я и так знаю, что Дедушка Мороз приходит только к хорошим детям. А к таким хулиганам, как Юрка Политай, он не приходит. И подарки им не дарит. Я это Юрке и сказала на переменке, когда он опять больно дернул меня за косичку. А он в ответ только скривился. Сплюнул прямо на пол и заявил:
- Дура ты! Никакого Деда Мороза нет. А подарочки вам ваши родители под ёлку ложат!
- Во-первых не «ложат», а кладут, а во-вторых сам дурак! Ко мне Дед Мороз приходит каждый год. И к девочкам приходит! Правда, девочки? - я обратилась к притихшим одноклассницам.
- Правда! Есть Дед Мороз, только живет он далеко, в Сибири! – поддержала меня Ирочка. У нее папа военный. Они в Сибири жили, Ирочка точно знает, что там очень холодно, и у Деда Мороза там избушка.
- Нету никаких Дедов Морозов! - не сдавался Юрка.
- А, вот и есть! Есть!
- А ты его видела?
- Нет… - растерялась я.
- А вы его видели? – обратился он к девочкам.

Они помотали головами. Оказалось, что живого Деда Мороза не видел никто.
- Я ж говорю, нету никаких дедов морозов! – обрадовался Юрка.
- А вот и есть! Он каждый год ко мне приходит, и подарки под ёлкой оставляет. А к тебе он не приходит, потому что ты хулиган и двоечник! – распалилась я.

Я не успела ничего понять, как Юркин кулак въехал мне прямо в нос. Слезы брызнули из глаз.
- Ах, так! – я бросилась на Юрку, колошматя его кулаками…

…Мы стояли перед учительницей. У меня из носа текла кровь. Белый воротничок был оторван, один манжет болтался на ниточке, другой закапан кровью. Вместо аккуратных косичек «крендельков» волосы торчали в разные стороны, а на них сиротливо висели ленточки… У Юрки вид был не лучше. Лицо расцарапано. Волосы взъерошены, а под глазом уже наливался синяк.

- Очень красиво! – произнесла учительница, - И не стыдно? – поинтересовалась она почему-то только у меня.

Я угрюмо молчала, и изо всех сил старалась не зареветь. Мне было очень обидно. Но я продолжала молчать.
- Политай, с тобой разговор отдельный, останешься после уроков. А ты, - учительница обратилась ко мне. - Пойдешь сейчас и приведешь себя в порядок, а потом мы поговорим.

В туалете меня окружили девочки. Я закусила губу, но не плакала. Мне было обидно. Ну, как он может говорить, что Деда Мороза нет?…

…Бабуля всплеснула руками:
- Как же это так случилось! Ты что, подралась? Ты же девочка! А почему ты в тапочках? Где сапожки?

Я забыла поменять сменную обувь и всю дорогу от школы шлепала по сугробам в тапочках, даже не замечая, что ноги насквозь промокли…

- Юрка Политай сказал, что Деда Мороза нет! – выпалила я, и тут меня прорвало. Я залилась слезами и всхлипывая рассказала все бабуле.

Бабуля помогла мне переодеться. Ловко замочила платье и фартук в миске с горячей водой, сыпнув туда стирального порошка. Ленты из косичек были выплетены. Лицо умыто. Бабуля прижала меня к себе и, убаюкивая, сказала:
- Конечно, Дед Мороз есть. А как же? Кто же приносит ребятишкам новогодние подарки?
- А почему его никто не видел? – спросила я.
- Потому что он приходит, когда дети спят. Он ведь один, а вас много, ему знаешь сколько успеть нужно в новогоднюю ночь? Но ты не сомневайся. Дед Мороз точно есть!
- А ты его видела? – с надеждой спросила я
- Видела, – серьезно ответила бабушка.

Я окончательно успокоилась. В доме было тепло, уютно. Пахло ванилью и корицей. Бабуля пекла коржики… Напившись горячего чаю с малиновым вареньем и коржиками, я уснула. А когда я проснулась, в комнате царил полумрак. Я услышала мамин голос. Но встать не было никаких сил.
- Мама, - позвала я.
- Она уже проснулась. Да, непременно. Спасибо. – мама говорила по телефону, догадалась я и испугалась.

Мама вошла в комнату, присела на кровать рядом со мной. Я прижалась к ней. Мне очень хотелось спать.
- Да ты вся горишь! – сказала она.
- А ты не будешь меня ругать? - Спросила я шепотом.
- Драться, конечно, не хорошо, и ты это сама прекрасно знаешь.
- Знаю, но…
- Я разговаривала с учительницей. Она мне все рассказала.
- Я больше так не буду… - прошептала я.
- Я знаю. А теперь давай-ка измерим температуру, и ты выпьешь чаю с малинкой.

Болела я долго. Мне все время снились сны про Деда Мороза. А потом откуда-то возникало Юркино лицо. Он что-то кричал, я с ним спорила, и просыпалась от собственного вскрика. Мама и бабушка все время были со мной, поили меня чаем и бульоном, давали лекарство. А по вечерам папа читал мне книжки, но я, не дослушав историю, проваливалась в сон. И опять мне снился Дед Мороз и Юрка…

…Я проснулась от яркого света. Солнышко заглядывало в расписанные морозом окна. Иней переливался, искрился множеством искорок. Ветки деревьев прогнулись от снега. Крыши домов нарядились в снежные шапки.
- Мама, - позвала я.
В комнату вошла бабуля.
- Ну, как ты, доченька?
- Я хорошо. – Мне действительно больше не хотелось спать. - Я выздоровела.
- До “выздоровела” еще далеко, но похоже ты пошла на поправку.
- А Новый Год? – вспомнила я.
- До Нового Года еще три дня. А в школе каникулы. Так что у тебя еще есть время окрепнуть. Только ты должна обязательно покушать. Тогда окончательно поправишься.

Я почувствовала, что жутко проголодалась.
- Только ты пока не вставай, я тебе сейчас принесу.
Суп был потрясающе вкусным, и пирожки, и чай, и коржики. Я не могла наесться, а бабуля не могла нарадоваться. Я и в хорошие времена была не ахти каким едоком, а во время болезни вообще ничего не ела.
- Одни кожа да кости, - причитала бабуля. А я, насытившись, почувствовала усталось, и меня опять начало клонить в сон.

Мне больше не снился Юрка. Зато приснился Дед Мороз. Он был большой, с белоснежной бородой, с мохнатыми бровями и очень добрый. Он был наряжен в длинную красную шубу, и красные руковицы, а в руках он держал мешок с подарками…

К Новому Году я уже ходила по дому. Но еще была слаба. А на дворе была настоящая зима. Яркая, морозная, снежная. Безумно красивая. С сугробами и голубым дымком над печными трубами. Перед нашими окнами соседские дети слепили снежную бабу. Она была смешной, с черными угольными глазами и бровями, носом-морковкой, а губы ей покрасили помадой. На голове красовалась дырявая соломенная шляпа…

Вечером мы всей семьей наряжали ёлку. У нас много ёлочных игрушек. Есть даже очень старые. С прищепками вместо веревочек.Они очень красивые. Мама говорит, что этими игрушками наряжали ёлку, когда она была такой, как я. Неужели мама была такой как я? А я тогда где была? “Тебя еще не было. Ты родилась потом. Когда я с папой познакомилась и вышла за него замуж.” - Объясняла мама. Папа приладил макушечку на елку и стал проверять гирлянду.
- Удивительно! Все лампочки горят! – радостно сообщил он.

Я помогала накрывать на стол. Вкусно пахло ёлкой, мандаринами, сладким печеньем. Чувствовала я себя прекрасно, но где-то в глубине души волновалась. А вдруг Дед Мороз не придет. Я ведь подралась с Юркой. А Дед Мороз приходит только к хорошим детям. Спросить родителей я не решалась. Ничего, осталось совсем немного. Я непременно не лягу спать и дождусь Деда Мороза, если он, конечно, придет ко мне.

За праздничным столом было много гостей. Все шутили, поднимали бокалы с похожим на лимонад пузырящимся вином. Называлось это вино очень красиво – шампанское. Разгадывали загадки, и папа, приклеив бороду из ваты и подмигнув мне, доставал из большой красной наволочки подарки для гостей. Я, конечно, понимала, что папа просто играет в Деда Мороза. А настоящий Дед Мороз придет тогда, когда все улягутся спать. По телевизору пел какой-то дяденька. Слова песни были не совсем понятными для меня:

…У леса на опушке жила зима в избушке
Она снежки солила в березовой кадушке
она сучила пряжу,
она ткала холсты,
ковала ледяные да-над-реками мосты…

За столом все гости подхватили:
«Потолок ледяной, дверь скрипучая!
За шершавой стеной тьма колючая,
Как шагнешь за порог всюду иней,
А из окон парок синий-синий».

Я представляла себе избушку на детской площадке, в которой мы летом с девочками играли «в дом», а зимой у нас там была крепость. Мы играли в снежки с мальчишками, запасаясь снежками именно в этом домике. Я тоже пела. Мне было очень весело и радостно. Только пела я неправильно – мне казалось, что из окон виден не «парок», а порог синий-синий. Я его очень даже отчетливо представляла – такой порожек, деревянный, покрашенный в синий цвет.

«…Ходила на охоту, гранила серебро,
Сажала тонкий месяц в хрустальное ведро.
Деревьям шубы шила,
Торила санный путь, а после в лес спешила,
Чтоб в избушке отдохнуть…»- продолжал дядька из телевизора.

Мне было жаль месяца, который злая старуха сажала в хрустальное ведро. Зачем она это делает, задумывалась я. А слово «торила» я вообще не поняла и пела “кроила” – потому, что бабушка совсем недавно кроила мне новогоднее платье. Это было понятно… И что такое «гранила серебро»? Наверное, дяденька ошибся – надо петь «хранила серебро» – думала я.

…Гости веселились, подпевали. А потом в экране телевизора появились кремлевские куранты. Все встали с бокалами и стали поздравлять друг друга с Новым Годом. Я изо всех сил боролась со сном. Еда в моей тарелке оставалась нетронутой. И бабуля недовольно хмурилась. Я стала клевать носом, и меня попытались увести в другую комнату спать. Я отчаянно сопротивлялась, и родители оставили меня в покое. Уснула я прямо за праздничным столом, а проснулась уже утром. До сих пор помню, как у меня в эту минуту колотилось сердце. Я вскочила с постели, коря себя, что проспала приход Деда Мороза. В гостиной под ёлкой, мерцающей в полумраке цветными искорками гирлянд, лежали два свертка. С замиранием сердца я вытащила один. На нем было написано моё имя. Я схватила подарок и помчалась в кухню вне себя от счастья. Бабуля мыла посуду, мама вытирала фужеры мягким белым полотенцем.

- Он приходил?! – то ли утвердительно, то ли вопросительно закричала я.
- Ты же видишь, что приходил, - ответила улыбаясь мама.
- Это мне?
- Ты же читать умеешь, там Дед Мороз тебе написал.

В красиво завернутом пакете были «Снегурки». Я завизжала от радости и тут же начала их примеривать.
- Только осторожно, пол порежешь! – всплеснула руками бабушка.
- Не порежу, у этих коньков на полозьях есть такие штучки. Пластмассовые. Они надеваются когда не катаешься, а когда на лед выходишь, их снимаешь… - Обьясняла я пыхтя, пытаясь зашнуровать ботинки.
- А вы его видели? – вспомнила я.
- Нет, мы уже спали, наверное, - ответила мама.
- Жалко… - пыхтела я. И вдруг я вспомнила, - а кому под елкой еще один подарок лежит?
- Не знаю. Пойдем посмотрим. – удивленно пожав плечами и откладывая полотенце, сказала мама.

Я нырнула под ёлку. Вытащила подарок, и у меня открылся рот от удивления. Я ещё раз перечитала надпись, думая, что ошиблась.
- Тут написано: «Для Юры Политая». Как это?
- Ну-ка, дай-ка я посмотрю. – Мама повертела подарок в руках. – Да, действительно. Для Юры.
- А почему он здесь? – моему удивлению не было предела.
- Наверное, Дедушка Мороз не смог попасть к Юре и оставил подарок у нас под ёлкой. Ну, чтобы мы передали, наверное. – Предположила мама.
- Но ведь он плохой. Он драчун… - я прикусила язык и посмотрела на маму. «Я ведь тоже драчунья. Я сама дралась с Юркой.» Словно прочитав мои мысли, мама прижала меня к себе:
- Но он обещал больше не драться. Мне учительница ваша звонила. Сказала, что Юра исправил все свои двойки. И даже выучил стишок к утреннику.
- А как же мы ему подарок отдадим?
- Мы можем к нему сходить домой. Отнести, – предложила мама. А пока сними коньки, в доме на коньках не катаются. Затем умываться и завтракать. А потом пойдем к Юре.

Я тащила Юркин подарок, держась за мамину руку. От морозного воздуха, такого вкусного, свежего, зимнего, слегка кружилась голова. Мы шли по заснеженной улице, похожей на сказку. Я вспомнила вчерашнюю песню.
- Мам, а почему старуха сажала тонкий месяц в хрустальное ведро?
- Что? – удивилась мама.
- Ну, вчера, то есть ночью, дяденька в телевизоре пел – «Ходила на охоту, хранила серебро, сажала тонкий месяц в хрустальное ведро.» – напела я.
- Действительно, интересно, - сказала мама. – Это песня про зиму. Наверное под хрустальным ведром подразумевается… - она задумалась. – Может быть облако? Или даже всё небо? А ты молодец. Внимательная. Я никогда не задумывалась. – Мама с удивлением посмотрела на меня.
- Ну, да, там про избушку на детской площадке пелось, только она стояла «у леса на опушке»…
- Здесь кажется. - Мама сверилась с адресом. - Да, точно здесь. Ну давай, постучи в дверь.

Я вытащила руку из варежки, которая сразу повисла на резинке. Чтоб не потерялась. Дверь открыл какой-то дед.
- Здравствуйте. С Новым Годом вас. А Юра дома? – спросила мама.
- Да, где ж ему еще быть. Проходите. – ответил дед. У него были высокие валенки, без галош, а на плечах и груди крест-накрест был повязан серый пуховый женский платок.

По узенькой тропинке, расчищенной от снега, мы прошли к крыльцу дома. Дед открыл дверь и позвал:
- Юрка, к тебе гости.

Юрка выскочил из какой-то темной комнаты. Взъерошенный, заспанный и безумно удивился, увидев нас с мамой.
- Ты? Чё пришла?
- Мы тебе принесли подарок. От Деда Мороза. – сказала я тихо.
- Подарок? Мне? От Деда Мо… - Юрка запнулся на полуслове и оглянулся на деда.
- Он к нам ночью приходил, наверное, к вам попасть не смог – вот смотри, написано: Юре Политаю.

Юрка нерешительно взял сверток в руки. Губы его шевелились. Он читал свое имя на открытке, прикрепленной к подарку.
- Врешь ты все… - начал было он, но опять осёкся.
- А ты разверни и посмотри, что там – предложила мама.

Дрожащими руками Юрка стал развязывать тесемки. Они не поддавались. Мама помогла, и обертка скользнула на пол. В подарке была коробка на которой был нарисован планер.
- Планерная модель! – выдохнул Юрка. – Это мне? – все еще не веря, спросил он.
- Тебе, тебе. – Ответили мы с мамой почти хором.

Юрка открыл коробку. В ней лежали разные тоненькие дощечки, крылья из плотной пергаментной бумаги, маленькие колесики и даже красный пропеллер.
- Там, наверное, есть инструкция. Разберешься? – спросила мама.
- Разберусь, - шмыгнув носом, ответил Юрка.

Сейчас он был совсем не страшным, гроза первоклашек Юрка Политай. Вздернутый курносый нос, обсыпанный веснушками. Рыжеватый чубчик надо лбом. Мальчишка, как мальчишка, подумала я. Только руки в цыпках. Наверное, варежки потерял…

Пока мы с Юркой разбирались с планером, мама с дедом пили чай в маленькой кухоньке. Говорили они тихо, но до меня время от времени доходили слова деда. Я услыхала, что Юркин отец «пропал» еще до юркиного рождения.
– И как сгинул – сообщил дед. А мама его, дочка моя, Танька, беспутная, завербовалась куда-то на север, и ни слуху ни духу от ней… - продолжал он. - Иногда перевод пришлет рублей двадцать. Да моя пензия. – Он так и говорил. «Пензия»… - Вот так мы с Юркой и живем… Спасибо вам - помолчав, сказал дед…

Планер мы собрать не успели. Но мама пообещала отпустить меня к Юрке в другой день.
- Ты к нам, Юра, приходи. Просто так поиграть, а наш папа сможет тебе помочь с планером, - сказала мама, помогая мне застегнуть шубку.
- Приду, - пообещал Юрка.
- Не забудь, завтра утренник. Ты придешь? – прощаясь, спросила я.
- Угу, - ответил Юрка, посмотрев на деда.
- Придет, придет. – Подтвердил тот.

Что было на утреннике, я помню уже смутно. Но после этого Нового Года мы подружились с Юркой. Мы вместе возвращались из школы домой. Бабуля кормила нас, а потом мы вместе делали уроки.

С ёлки сняли игрушки и гирлянды и папа, ворча, долго пылесосил ковер в гостиной. Мне было немного жаль ёлочку, но я была уверена, что она возвратится в лес, чтобы в следующем году снова вернуться к нам домой к Новому Году.

(с) Стелла Иванова

482 +

377

Однажды Владимиру Маяковскому пришлось выступать перед целым залом писателей.
Делом это было для него нередким, но то выступление пролетарского поэта стало особенным.
Во время того, как он читал свои стихи на трибуне, кто-то из недоброжелателей поэта, коих хватало в те годы, крикнул:
— Мне ваши стихи непонятны! Глупые они какие-то!
— Ничего страшного, ваши дети поймут, — ответил Владимир Владимирович.
— И дети мои ваших стихов не поймут! — продолжал недоброжелатель.
— Ну что же вы так сразу о своих детях-то, — с усмешкой ответил поэт. — Может, у них мать умная, может, они в нее пойдут.

229 +

378

Ещё в школе ее все звали "Нинка-артистка", лучше её никто не читал стихи и не пел под гитару, особенно песни военных лет... В 1948 году Нина Ургант с первого раза поступила в Ленинградский театральный институт имени Островского. И как её было не принять? Как рассказывал своим студентам один из профессоров этого института, юная Нина просто сразила всех экзаменаторов. И не песнями про войну.
При поступлении Нина читала "Русь, куда несёшься ты? Дай ответ!", И, приложив ладонь к уху, сетовала: "Не даёт ответа...".
А потом её попросили зажарить яичницу. Она выполнила этюд, ей сказали - спасибо, и Нина вышла. Через мгновение она появилась в дверях вся в слезах и прокричала:
- Посолить забыла!..
Ну, как было её не взять? Какая прелесть, согласитесь...
Смекалка? Или она так вошла в роль, что действительно искреннее испугалась за то, что не посолила воображаемую яичницу, и ей за это снизят оценку. Или просто яичница окажется не вкусной.

156 +

379

#49 14/01/2022 - 00:34. Автор: аssаm Однажды Владимиру Маяковскому пришлось выступать перед целым залом писателей. Делом это было для него нередким, но то выступление пролетарского поэта стало особенным. Во время того, как он читал свои стихи на трибуне, кто-то из недоброжелателей поэта, коих хватало в те годы, крикнул: - Мне ваши стихи непонятны! Глупые они какие-то! - Ничего страшного, ваши дети поймут, - ответил Владимир Владимирович. - И дети мои ваших стихов не поймут! - продолжал недоброжелатель. - Ну что же вы так сразу о своих детях- то, - с усмешкой ответил поэт. - Может, у них мать умная, может, они в нее пойдут.+++++++++++++++++++ Да, огромное самомнение было у этого Мудаковского... Вспоминаю, как на уроке литературы ещё при совке мой одноклассник сказал о творчестве этого недопоэта: - Такого сплава революционного мышления, классового чутья, любви к простому народу, фантастической энергии и оригинальности не было больше ни у кого. И надеюсь, больше не будет. Потому, что в итоге получалась чушь собачья! Кстати, этот малый сам писал отличные стихи с ритмом, образами и смыслом.

696 +

380

Увидел намедни мем на тему того, что Юрия Алексеевича Гагарина народ не помнит, а знает только Полину Гагарину. К слову, мем занял первую строчку. Зацепил народ.
А я отчего-то вспомнил прочитанный когда-то отрывок из письма одного из наших писателей, вроде бы даже Тургенева: «Встретил тут в Париже княжну Гагарину. Представь себе — девушка по-русски не говорит, ни слова не знает!» Я решил найти этот отрывок, но гугл его, очевидно, не читал, и выдал мне текст про княгиню Прасковью Юрьевну Гагарину. Это точно была не она, потому что уродилась она княжной Трубецкой, но текст меня, честно говоря, увлёк. Немного процитирую: « …известная красавица, первая русская воздухоплавательница (каково, а? Первая русская воздухоплавательница — Гагарина!!).
Первым браком Прасковья (не из Подмосковья, папашка тупо жил в Москве, на Тверской) была замужем за полковником, затем генерал-майором князем Фёдором Сергеевичем Гагариным. Род Гагариных ведёт историю от русского князя Владимира, Красно солнашко. Во время русско-турецкой войны Прасковья сопровождала мужа в Яссы, где прославилась тем, что дала пощёчину светлейшему князю Григорию Алексеевичу Потёмкину (что сошло для супругов безнаказанно). Впоследствии последовала за мужем в Польшу, где её муж был убит во время «Варшавской заутрени» (события в Польше, когда бесноватые русофобы убивали безоружных русских офицеров). Сама Прасковья Гагарина была заключена под стражу, в плену родила дочь Софью. Освободил её Александр Васильевич Суворов. Овдовевшая Прасковья Гагарина долго отвергала всякие утешения и в серьге носила землю с могилы мужа! Ей посвящали стихи Иван Михайлович Долгоруков и Николай Михайлович Карамзин! Долгоруков в поздних мемуарах рассказывал, что княгиня Гагарина «смолоду была женщина взбалмошная и на всякую проказу готовая». 8 мая 1804 года вместе с Александрой Турчаниновой она поднялась в воздух на воздушном шаре, построенном французом Гарнереном, и приземлилась в имении Вяземских Остафьеве. (То есть сегодняшние российские олигархи, когда сажают свои бизнес-джеты в аэропорту Остафьево, следуют двухсотлетней традиции! Жаль, что они никогда этого не узнают).
Впоследствии владелец Остафьево, Пётр Андреевич Вяземский, стал зятем Прасковьи. Воздушный шар долгое время хранился в имении, а П.А. Вяземский шутил, что он стал знаменит благодаря тому, что в его имении приземлилась Гагарина. (А как стала знаменита деревня Смеловка Энгельсского района Саратовской области, где приземлился Гагарин!!).
Как считали современники, именно Прасковья Юрьевна была выведена под именем Татьяны Юрьевны в комедии Грибоедова «Горе от ума»
А теперь вишенка на торте. Пушкин, наше всё. Евгений Онегин, который не общался ни с кем из соседей (как я его понимаю!), благодаря своему другу Ленскому познакомился с семьёй Лариных. И вот вам описание мамы Татьяны и Ольги:
"Вела расходы, брила лбы,
Ходила в баню по субботам,
Служанок била осердясь —
Всё это мужа не спросясь.
Бывало, писывала кровью
Она в альбомы нежных дев,
Звала Полиною Прасковью
И говорила нараспев»
Поясняю: даму звали Прасковья. Но она представлялась всем Полиной! Круг замкнулся…

193 +

381

Из родительской квартиры я выезжал четверть века назад в самом приподнятом настроении, с юной девушкой в обнимку, будущей женой. Взял из своей комнаты только самое необходимое для жизни вдвоем, легко уместилось в один чемоданчик. Свои архивы и прочие вещи оставил как есть, в шкафу и комоде, обещал родителям разобрать со временем. Но сколько раз ни навещал их потом, времени этого никак не находилось - радость встречи, застолье, беседы, ну а потом пора ехать.

Вскоре выбыла и моя сестра, но она отнеслась к этому более ответственно - всё нужное взяла с собой, остальное выкинула. Что называется, полностью очистила помещение. Но часть ее детских вещей и игрушек, предназначенных сестрой на выброс, родители сохранили и переложили в мою опустевшую комнату.

Они остались одни на просторах трехкомнатной квартиры, комнату мою определили под кладовку и пару морозильных камер. Но и моих вещей не трогали, терпеливо дожидались, когда же я их разберу.

Отец не дождался. А маме к ее 85-летию я решил сделать попутный подарок - приехал заранее, преодолев расстояние в 8 тысяч километров, и разобрал наконец свое барахло полностью. Выгреб всё наружу, вывалил вокруг кресла на все окрестные поверхности, уселся и принялся метать - на выброс налево (громадная куча), на сохранение направо (крошечная стопка).

Но хорошо, что хоть тщательно перетряс все эти кипы и груды. Невесть откуда выпадали то пачка царских купюр вплоть до 500-рублевок, то стопка дореволюционных почтовых открыток с весточками от моих предков, долетевшими до 2022 года, то мои детсадовские каракули с рисунками, то юношеские дневники, стихи и записки. Почитав их, с грустью понял, что это писал человек гораздо более талантливый и разносторонний, чем я сейчас. Под занавес выпала фотка моей первой девушки, тщательно спрятанная от последующих - такое всё сохранил.

Хуже время обошлось с модами и гаджетами конца 80-х и начала 90-х. Не раздумывая выбрасывал вещи, удивляясь, как я мог такое носить и каким нелепым страшилищем при этом выглядел. В ту же кучу полетели старенький магнитофон, куча кассет, бобин, 5-дюймовых и 3-дюймовых дисков, пропыленные колонки, наушники, паутина всяческих проводов с запутавшимися в ней коннекторами и разъемами.

С изумлением нашел я в этой груде даже простецкий стационарный телефон, купленный мною в 90-х в чикагском супермаркете за $9.99 для свежеснятой квартиры, в которой телефонный провод торчал и соответствующая строчка в счете имелись, а вот аппарат был вывезен предыдущим жильцом. Ну и я прихватил оказывается свой при выезде из США, чтобы подкинуть родителям во Владивосток хрен знает зачем. И вот до сих пор валяется. Схватил его, прицеливаясь в мусорную кучу, но нахлынули вдруг воспоминания, с кем перезванивался когда-то с этой трубки. Снял ее напоследок - послушать тишину. Как прощальный салют этому ветерану связи, да и своей молодости.

Но жуть взяла - из трубки послышался вдруг долгий гудок. Набрал растерянно с нее свой нынешний сотовый номер, мой смартфон зазвонил и высветил "Родители". Заметил тянущийся с подставки провод. Ну да, похоже тогда, в прошлом тысячелетии, я успел перекинуть его в комнату и приладить к нему этот аппаратик для параллельной связи, но честно не помню. А может, это сделал отец, он любил там читать в этом самом стареньком кресле. Так или иначе, телефон до сих действует, и у меня не поднялась рука его выкинуть. Так что у него есть все шансы и меня пережить в исправном состоянии.

С огорчением вспомнил сегодня, что в груде выкинутых мною не глядя кассет с записями музыкальных групп, доступных сейчас по Интернет, была и пара кассет наших собственных семейных записей, сделанных в микрофон. Молодые голоса родителей, наши с сестрой детские голоса. Люди! Не будьте такими ослами, как я. Внимательно разбирайте архивы.

221 +

382

- Свет, я тут стихи написал. Тебе... - Ой, мне? Я даже и не знаю, так тронута! - Хочешь почитаю? - Конечно, спрашиваешь тоже. - Только я буду в бумажку заглядывать, извини наизусть не выучил еще. - Хорошо. - Только ты сядь пожалуйста, а то я случае чего убежать не успею. А так лишних три секунды форы...

169 +

383

Стихи писал один поэт,
А Муза тут ему м*нет,
Попробуй, догадайся ты,
Про что писал поэт стихи.

100 +

384

Учитель накрыл собой гранату. Четыре секунды длиною в жизнь. Подвиг Юрия Лелюкова

29 ноября 1983 года погиб Юрий Николаевич Лелюков, старший лейтенант запаса, преподаватель начальной военной подготовки школы №2 поселка Иваничи Волынской обл. Военрук закрыл собой приведенную во время урока в действие боевую гранату, оказавшуюся среди полученного из военкомата учебного имущества, и этим спас жизнь двадцати шести ученикам.

После публикации 26 февраля 1985 года в газете “Комсомольская правда” очерка “ЧЕТЫРЕ СЕКУНДЫ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ” Юрий Лелюков был награжден орденом “Знак почета”, кафедра НВП и физподготовки одного из педагогических институтов добилась присвоения его имени. После его гибели учебные гранаты стали сверлить.

...День был ясный, сухой и холодный.

Учитель начальной военной подготовки второй средней школы Юрий Лелюков посмотрел в окно и взял со стола одну из учебных гранат.

- Внимание, - сказал он двадцати шести ребятам, сидящим в классе.- Вы давно просили показать принцип обращения с гранатой. Надеюсь, вам эта штука в жизни не пригодится, но тем не менее: слушайте, смотрите и запоминайте!..

Значит, так: чтобы привести гранату в боевое положение, нужно прижать спусковой рычаг и выдернуть кольцо - я это делаю. Теперь, если отпустить рычаг, у нас, в учебной гранате, просто щелкнет, а в боевой раздастся хлопок, и пойдет дымок. До взрыва останется четыре секунды. Тогда бросайте гранату, не мешкая. Итак, я отпускаю рычаг...

- А если задымит? - весело спросил кто-то.

Лелюков улыбнулся. И отпустил рычаг. Раздался хлопок, и пошел дымок.

Вряд ли двадцать шесть девчонок и мальчишек поняли в то первое мгновение, что случилось.
Вряд ли понял, что случилось, в то, самое первое, мгновение и сам Лелюков. Боевая граната - в классе?! Глупость, нелепость, абсурд!

Но он все же был военным человеком. Старшим лейтенантом запаса... Дым пошел. Значит, четыре секунды - и все. Значит, надо спасать детей. Что делать?! Отбросить гранату? Подальше от себя? Куда? В классе двадцать шесть пар ничего еще не понимающих глаз. Граната. Глаза. Снова граната. И снова глаза. И вдруг-окно! Ну, конечно же,- окно! До него было всего лишь полшага. «Ничего, ребята, ничего. Вы только не пугайтесь...»
Внизу, в школьном дворе, гуськом, точно утята, вышагивали на обед шестилетки.

Едва не метнулся он к двери. И, должно быть, тут же понял, что потерял еще одно мгновение: ну, конечно же, там, в коридоре за дверью кабинета, сидели дети. Школа была тесновата, и время от времени парты выставлялись прямо в коридор. Да и глупо было рваться к двери - не успеть...

Он повернулся к классу спиной, шагнул в угол, неловко нагнулся и крепко, намертво прижал гранату к животу. Пытаясь что-то сказать, только с силой выдохнул из легких воздух...

Говорят, он был хорошим учителем. Говорят, у него не было проблем с дисциплиной в классах. Говорят, классы эти слушали его, разинув рты. И выходил он из этих классов всегда окруженный ребятами. Собирался построить в школе тир. Собирался организовать гандбольную команду. Он много чего собирался сделать к той минуте, когда, взглянув в окно, взял с преподавательского стола одну из учебных гранат и сказал: «Слушайте, смотрите и запоминайте!..»

...Взрыв оглушил класс. В оглушительной тишине, точно снег, сыпалась с потолка побелка. В оглушительной тишине падали стенды. И в оглушительной этой тишине ошеломленные десятиклассники бросились к двери.

Все. Двадцать шесть человек. Живые.

- Стой, ребята! Как же Юрий Николаевич?!

Трое из них вернулись и в дыму вынесли Лелюкова из класса. Сейчас, Юрий Николаевич, говорили они, сейчас, еще минутку...

К ним бежали учителя. Бежали врачи. Мчались «Скорые»...

Остались без отца восьмилетняя Алеся, годовалый Юрасик, стала вдовой жена Лариса.

Это произошло 29 ноября 1983 года. Ежегодно в этот день ученики тех двух классов приходят в Иваничевскую среднюю школу №2. Заходят в класс, где свой последний урок мужества и человечности провел их любимый учитель и где висит его портрет. Идут на кладбище.

В школе более двадцати лет действует музей Юрия Лелюкова. Среди многочисленных экспонатов школьный журнал, открытый на той же странице и пробитый осколками гранаты. А также сотни писем, которые пришли тогда со всех концов Советского Союза. Во многих из них стихи, написанные людьми, которые никогда не видели учителя, но преклоняются перед его подвигом.

231 +

385

Дед Мороз: - Здравствуйте, дорогие детишки! Мы со Снегурочкой приехали к вам с самого севера. Для начала у нас запланирован конкурс стихов. Вы будете читать стихи, а победит тот, кто первым принесёт штопор!

132 +

386

Прекрасная Дама, к которой не притрагивался муж

«Я не могу так, - объяснял новобрачный, — это недостойно вас. Вы – идеал, которым я могу только восхищаться». Молодая супруга, всего час назад считавшая себя самой счастливой женщиной на свете, оцепенела. Она знала – её любят! Все эти прекрасные стихи, это нежное поклонение… Но муж поцеловал её в лоб и отправился спать в другую комнату. Люба разрыдалась. Прекрасная Дама, к которой не притрагивается муж – разве это не пытка?

Они знали друг друга ещё детьми, но всё изменилось в пору юности: им было шестнадцать и семнадцать лет. Люба Менделеева и Александр Блок играли в любительском театре. В подмосковном имении, летом 1895 года, давали «Гамлета». Люба стала Офелией, Александр – Гамлетом. Репетируя и волнуясь, они сблизились. Правда, у Блока в ту пору была другая Прекрасная Дама – Ксения Садовская, в два раза старше его. На Любу он смотрел с интересом, а вот Ксению боготворил.

Дачный «роман» подошёл к концу на исходе лета. Каждый зажил своей жизнью, и не вспомнил бы о другом. Люба писала в дневнике – с явной неприязнью – «Мне стыдно вспоминать мою влюблённость в этого фата с рыбьими глазами». Но несколькими годами позже судьба свела их снова, уже в Петербурге. «И все заверте», - как написал бы Аркадий Аверченко.

«Перебудоражила меня эта встреча», - в сердцах говорила Люба. Блок принялся ухаживать: прогулки, встречи, маленькие дары любви. Блок писал стихи. Люба стала для него Таинственной Девой и Прекрасной Дамой. В доме знаменитого химика Менделеева (дочерью которого и была Люба), Александра принимали на редкость благосклонно. Семейства хорошо знали друг о друге. Да и какие препятствия можно чинить? Дело молодое… Когда Блок посватался, ему ответили согласием.

На тот момент Люба уже знала: она так влюблена, что её буквально переполняет счастливое чувство. Обручение состоялось весной 1903 года, а саму свадьбу назначили на август. После венчания и праздничного обеда, молодые отправились в квартиру нового главы семьи. И вот там, спокойный и холодный, Блок внезапно заявил жене, что он не станет даже дотрагиваться до неё.

Она чиста и сияет для него, подобно путеводной звезде. Страсти – они для женщин иного профиля. Он ценит её чистоту и бесконечно восхищается ею. Но не может сделать того, что принято в брачном союзе. Произнеся эту длинную высокопарную тираду, Блок ушёл. Злые слёзы лились по щекам Любы, свадебное платье она зашвырнула в самый угол. Уснула она только под утро.

Сначала она думала, что это позёрство. Лукавая игра. И тоже вступила в неё, со всем арсеналом женских испытанных средств. Наряжалась, зажигала свечи, бросала томные взгляды. Александр был непоколебим.

«Я северянка, а темперамент северянки – шампанское замороженное. – Писала Люба. – Только не верьте спокойному холоду бокала, весь огонь его укрыт лишь до времени».

Не отзываясь на пламенные чувства жены, Блок, тем не менее, вёл далеко не монашеский образ жизни. Все потребности, которые были у него, он реализовывал, черпая из других источников. Люба мучилась. Прошёл целый год, прежде чем они стали мужем и женой по-настоящему: уловки Любы, наконец, сработали. Этот порыв каждый вспоминал с неприязнью - столько усилий, и ради чего?

Уже позже в этом союзе появился третий – влюблённый в Любу поэт Андрей Белый. Несколько лет они существовали в этом треугольнике, пока Прекрасная Дама не дала отставку Белому. Она уже поняла, что «расшевелить» своего мужа не в силах, и увлечений своих не скрывала. Был поэт Чулков, потом артист, от которого Люба родила ребёнка. Сообщая мужу о беременности, Люба волновалась, но тот лишь спокойно произнес: «Будем растить». Увы, родившееся дитя прожило недолго. Чтобы залечить душевные раны Любы, Блок увёз её в Италию.

То, насколько она нужна ему, Блок понял лишь в предреволюционные годы. «Люблю только тебя», - часто повторяла Люба. Разве можно было сравнить это с эмоциями его коротких увлечений? С новой силой пробудилось прежнее чувство, а Ахматова посмеивалась над восхищённым поэтом, сравнивая Любу с бегемотом. Но на Прекрасную Даму Блок всю жизнь смотрел совсем другими глазами.

Да, и его одолевала ревность. И огорчало, что мать никак не может поладить с его женой. Но Люба всё равно оставалась главной женщиной в его жизни. Той самой путеводной звездой.

Блока не стало в 1921 году. Люба умерла в Ленинграде, в 1939-м. Прекрасная Дама, к которой не притрагивался муж.

168 +

387

Небольшой северный поселок, в котором я частично вырос, объединял несколько экспедиций – нефтегазовую, геолого-разведочную и геофизическую. На его центральной площади располагались две основные достопримечательности – кафе «Метелица» и Дом Культуры (ДК). На самой площади, естественно, стоял памятник Ленину. Здесь происходили все основные события – культурные в ДК и менее культурные – в «Метелице». Первые часто плавно перетекали во вторые. Школьниками мы обычно посещали ДК в качестве зрителей кинофильмов, которые там крутили 2-3 раза в неделю, но иногда нам приходилось наполнять собой сцену.

В апреле 88 года нас ожидал день рождения В.И. Ленина, который наше школьное руководство решило отметить большим концертом в ДК. Там были песни, пляски, миниспектакли, викторина по фактам жизни Ленина, соревнование на быстрый сбор шалаша и т.д. Мне наказали найти, выучить и качественно рассказать со сцены какое-нибудь малоизвестное стихотворение о Ленине, потому что обычный их набор всем уже немного надоел. Я подошел к этому делу ответственно, взял в школьной библиотеке сборник стихотворений о Ленине и дома по вечерам читал его вслух маме, пытаясь понять по ее реакции, какое из них она знает меньше всего. Будучи главврачом поселковой больницы, по вечерам мама обычно не приходила, а еле приползала домой, мы ужинали и под мое чтение стихов она стремительно засыпала, поэтому задача выбора стихотворения решалась с большим трудом. Через несколько дней, когда сборник был прочитан, я определился. Это был короткий, но яркий и эмоциональный стих туркменского писателя Берды Кербабаева, который хотелось не просто читать, а именно декламировать, с выражением и революционной силой.

В день выступления за кулисами было полно школьников, которые что-то доучивали, переодевались в костюмы для выступления, таскали охапки веток для конкурса на самый быстрый шалаш и всячески суетились. По замыслу учителей в роли конферансье выступала маленькая девочка-четвероклашка с косичками. Чтобы она ничего не перепутала, у нее был листочек с названиями выступлений. ДК у нас был большой, в зале собралось человек 150-200, от руководства экспедиций до буровиков, водителей, продавщиц и всех-всех-всех. Многие из них были родителями выступавших. Все угомонились, представительный начальник геолого-разведочной экспедиции произнес речь о Ленине и его роли в нашей жизни – и пошла программа школьников. Девочка-конферансье успешно преодолела первую страницу списка выступлений, прошли танцы и прочие подвижные выступления, началась пора стихотворений. Их было три или четыре, я был вторым (имена детей немного изменены).
Конферансье, тонким голоском: «Выступает ученица 7 класса Оля Печенкина со стихотворением Александра Твардовского «Ленин и печник»!
Оля бодро и быстро отбарабанила довольно длинный стих про Ленина и печника.
Конферансье: «Выступает ученик 6 класса Петя Сидоров со стихотворением …». Длинная пауза, во время которой девочка молча вглядывалась в свою бумажку. Зал застыл в ожидании. Потом тише и как-то неуверенно-вопросительно со сцены послышалось: «Берды Кердымбаева… нет… Берды Керды… не, не так… Керды Бермамаева… да ну нет! Бер-ды Кер-ба-ма-ма… не-не-не! Бер-кер-ман-ды… нет!». Пауза. В зале звенящая тишина. Учительница быстро подошла к девочке и ласково сказала: «Ничего страшного, не волнуйся! Давай вместе прочтем». Почти хором они по бумажке начали читать: «Выступает ученик 6 класса Петя Сидоров со стихотворением … Берды Кермамбаева (голосом учительницы) Керды Бердамбыева (голосом девочки)».
Стоя недалеко от края сцены за кулисами и готовясь выйти, как только меня объявят, я видел лица людей в зале. Они были напряжены и еле сдерживались, чтобы не захохотать, уже слышны были всхлипы и всхрюки, хотя народ еще держался. При этом, наверное, из всего зала только моя мама, которая сидела во втором ряду, знала, как правильно могло звучать имя автора, хотя и это не факт. Учительница: «Ничего, давай еще раз попробуем!». Тут девочка-конферансье не выдержала и расплакалась: «Не буду я пробовать! У меня уже скулы свело эту керду произносить, я из-за него язык прикусила!», после чего бросила листок и убежала со сцены. Напряжение в зале достигло топорной плотности, красные физии руководства в первых рядах освещали сцену. Учительница наша оказалась молодцом: «Прошу прощения за небольшую заминку, Петя сам объявит свое стихотворение!», после чего выпихнула на сцену меня. Я подошел к микрофону и парадным голосом начал: «Стихотворение туркменского поэта Берды Кердыбаева «О Ленине»! Тут я в ужасе понял, что переврал фамилию! Набрался смелости: «Извините! Стихотворение туркменского поэта Керды Бекдамбаева «О Ленине»! Черт, опять неправильно... Я замолчал, пытаясь вспомнить фамилию. И тут откуда-то с галерки раздался крик: «Да ладно тебе, пацан, рассказывай уже, все равно никто не знает, как его правильно зовут!». И вот тут зал взорвался. Первые ряды с начальством еще как-то сдерживались, опустив головы и трясясь, но остальной зал выл в голос! Я смотрел на маму, которая вытирала слезы от смеха, и мне было стыдно, что я у нее такой тупой и не могу фамилию человека запомнить. Ко мне подошла учительница, и, желая исправить ситуацию, наклонилась и сказала в микрофон: «Друзья! Петя Сидоров прочтет стихотворение «О Ленине» одного из наших малоизвестных туркменских поэтов, имя которого знакомо всей стране!». Зал с такой логикой не согласился и зашумел сильнее. Я начал с выражением читать:
- Вождям от бронзового века ведется счет до наших дней!
Но не родилось человека потомству ближе и родней!
Однако меня никто не слышал. Первые ряды, наконец, прорвало и они хохотали в голос. Из задних рядов доносились выкрики «Берды!», «Керды!», «Кердык бердык…» и прочие возможные комбинации. Я возвысил голос и почти орал в микрофон, чтобы донести до этих безумствующих людей стихи поэта:
- Чем он, кто расовым различьям и расстояньям вопреки,
из уст в уста рабочим кликом соединил материки!.
Микрофон был хороший, народ начал прислушиваться.
- И тем велик Владимир Ленин, что как его не возвеличь,
он прост, и правдою нетленен, и он всегда с людьми, …
Тут голос от крика у меня сорвался, но зал вдруг хором поддержал меня: «ИЛЬИЧ!», и выдал такой шквал аплодисментов, что я от неожиданности чуть микрофон не проглотил. После этого был объявлен перерыв, чтобы народ успокоился. Все, наоборот, вскочили, смеялись, кричали «Ильич!». Кто-то взбежал на сцену, поднял валявшийся там листок с программой и в микрофон закричал: «Товарищи! Это были стихи БЕРДЫ КЕРБАБАЕВА! Запомните, БЕРДЫ КЕРБАБАЕВА!». После этого зал накрыло новой волной хохота и слышались крики «Ильич! Кербабаев!». Дальнейшую программу устроители свернули и все дружной толпой повалили в «Метелицу» напротив.

Я вернулся домой, где поздно вечером меня нашла веселая мама, вернувшаяся с праздника. Вместо того, чтобы упрекнуть меня в незнании простых туркменских фамилий, она обняла меня и сказала: «Все говорят, что это был лучший день рождения Ленина за последние годы! В «Метелице» все до ночи пытались вспомнить, как зовут автора и чуть не подрались! Я пойду на работу, потому что праздник еще не кончился и наверняка нам кого-нибудь привезут, а ты ложись спать». На пороге она обернулась и спросила: «Скажи медленно, как его зовут? Мне же всех лечить придется, спрашивать будут!».

198 +

388

Ультиматум Хемингуэя: "Выбирай, или ты корреспондент, или женщина в моей постели"

Блондинке с чуть вьющимися волосами, ослепительно белой кожей, тонкой талией и стройными ногами дерзости было не занимать.
Марта Геллхорн родилась в семье врача-гинеколога и ярой суфражистки, боровшейся за права женщин. У девочки было трое братьев и она росла сорванцом. С детства Марта писала стихи и рассказы.
После школы она поступила в престижное образовательное заведение - Колледж Брин-Мар, но проучившись год, бросила его и сбежала в Париж.
Богемный Париж тридцатых встретил Марту с распростертыми объятиями: французы оценили шарм юной американки из Сент-Луиса. Девушке предложили работу в модельном агентстве гламурного "Vogue".
Работа модели не пришлась ей по вкусу: встань так, улыбнись, прогни спину, отставь ножку. Скоро она была сыта этим по горло. Бросив работу модели, Марта устроилась в "United Press International" репортером. Тогда же случился ее первый роман с известным журналистом и философом маркизом Бертраном де Жувенелем.
Обаятельный красавчик Бертран, на удочку которого попала Марта, взял ее тем, что стал расхваливать ее бездарный первый роман. Она поверила и влюбилась со всем пылом. Страсти бушевали нешуточные и влюбленные собирались пожениться. Но оказалось, что Бертран женат, а жена отказалась давать ему развод. Беременная Марта решилась на аборт и поставила точку в отношениях.
Обеспокоенные судьбой дочери родители потребовали ее немедленного возвращения домой. Беспутную дочь надо было срочно спасать и мать Марты написала письмо своей сокурснице Элеоноре Рузвельт, жене президента. С ее помощью Марту устроили обозревателем в Федеральную чрезвычайную организацию помощи.
Журналистский талант у девушки явно был. По поручению администрации президента Марта ездила по городам США и написала ряд очерков о том, какие последствия имела Велика депрессия для разных слоев населения. Результаты наблюдений были изложены ею не только в статьях, но и в книге "Бедствие, которое я видела", которые получили высокую оценку рецензентов.
Однажды, зайдя в бар "Sloppy Joe’s" во Флориде вместе с братом, 28-летняя Марта обратила внимание, что на нее смотрит во все глаза крупный темноволосый слегка нетрезвый мужчина с волевым подбородком в засаленной рубашке. Она и понятия не имела, что это известный и любимый ею писатель Эрнест Хемингуэй.
Стремясь привлечь внимание длинноногой блондинки, Хемингуэй зашел с козырей: "Если я угощу вас выпивкой, мне не придется драться с вашим мужем? Я скоро уезжаю в Испанию, воевать с фашистами и снимать с другом фильм о войне..."
Девушка с внешностью голливудской звезды ответила, не раздумывая : "Я непременно поеду в Испанию. А мужа у меня нет, это мой брат". Допив свой напиток, Марта расплатилась и вышла, оставив изумленного писателя в одиночестве.
Она была дочерью знаменитой Эдны Геллхорн, посвятившей свою жизнь борьбе за права женщин, поэтому незамысловатые подкаты Хемингуэя нисколько ей не польстили. Хемингуэй любил рассказывать о том, что "сначала влюбился в ее стройные ноги, а уж потом - в нее саму".
Дома Марта взяла рюкзак, пятьдесят долларов, выпрошенное у знакомых удостоверение военного корреспондента и отправилась в дорогу.
Следующая встреча Марты и Эрнеста произошла тоже во Флориде: "Флоридой" называлась гостиница в осажденном националистами Мадриде. Она просто кишела военкорами всех стран.
Их любовь началась в охваченной огнем Испании. Марта увидела Хэма в военной форме и ее сердце забилось чаще. Она заметила, что страстный роман, начавшийся во время бомбежек, давал ни с чем несравнимое чувство опасности, экстрима, остроты. Много виски, много секса и любви.
Хемингуэй поддерживал Марту, а она видела в нем учителя и восторгалась его смелостью. Впрочем, Эрнест также был покорен отвагой своей новой возлюбленной.
Он довольно жестко критиковал ее за беспомощные первые репортажи, которые называл "розовыми соплями". Марта постепенно оттачивала мастерство и ее статьи об ужасах войны стали хлесткими, узнаваемыми.
Оказалось, что эта трудная и страшная работа - единственная, которая была по ней. Ничем больше заниматься она не хотела, только показывать человечеству зеркало, в котором отражалось его безумие.
Вернувшись из Испании, влюбленные решили не расставаться, но было одно препятствие. Ситуация в жизни Марты повторилась: Хэм был женат, а его супруга Полин не давала развода и угрожала, что покончит с собой.
Хемингуэй купил роскошную виллу Finca Vigia на Кубе и мечтал о том, что они с Мартой заживут семьей.
Развод писателя длился долго. Пожениться Марта и Эрнест смогли только в декабре 1940 года. Геллхорн в начале их брака называли "Хемингуэем в юбке".
Оказалось, что Хэму нравится праздность: он с удовольствием выходил в море на своей яхте Pilar, рыбачил, охотился, устраивал посиделки с друзьями, а по утрам писал роман "По ком звонит колокол", посвященный Марте.
Хемингуэй на войне и Хемингуэй в благополучной мирной жизни - это были вообще два разных человека.
Марта маялась: нежится на солнце и спать в роскошной кровати было так скучно... Она выращивала цветы и не находила себе места. Когда Марта улетела в Европу, где полыхала вторая мировая война, Хэмингуэй страшно разозлился и расстрелял все ее цветы в саду. Эрнест жаловался друзьям: "Она самая честолюбивая женщина из всех, что жили на земле".
Спокойной семейной жизни не получилось. Марта то ехала в Хельсинки, где шла советско-финская война, то в Китай, куда вторглась Япония. Она писала талантливые репортажи, а Хэм мрачнел и пил.
Из-за постоянных разъездов Марты Хемингуэй поставил ультиматум: "Или ты корреспондент на этой войне, или женщина в моей постели".
Марта не хотела быть домохозяйкой, ей было невыносимо в мирной жизни с Хэмом: он оказался неряхой, любителем подраться и не просыхал от попоек с дружками. Эрнест считал, что нет ничего лучше "Кровавой Мэри" на завтрак. Их семейная жизнь продлилась пять лет. Двум сильным личностям было не ужиться под одной крышей.
Геллхорн оказалась единственной женщиной, которая сама ушла от Хемингуэя и подала на развод, не дожидаясь, когда он ее бросит. По законам Кубы все имущество остается оставленному супругу, и Хемингуэй не отдал Марте ни ее пишущую машинку, ни свои подарки. Он не хотел ее отпускать.
Попытки вернуть Марту обратно носили радикальный характер: на встречу с Геллхорн в только что освобожденном Париже Хемингуэй привел целую армию своих поклонников из войск союзников и принялся угрожать жене пистолетом, заявляя, что лучше убьет ее, чем разведется.
На защиту Геллхорн встал Роберт Капа. Некогда близкий друг Хемингуэя, Капа немедленно был объявлен предателем, получил бутылкой шампанского по голове и больше никогда не разговаривал с Хэмом. Примирения не случилось. Хэм женится на блондинке и журналистке Мэри Уэлш.
Через несколько лет после развода с Хемингуэем, Марта сделает еще одну попытку быть счастливой. Она усыновит полуторагодовалого мальчика, купит дом на берегу океана.
Это не внесет в ее жизнь гармонию. Она также, как и Хэм, начнет пить по-черному, станет завсегдатаем местных баров.
В один прекрасный день ей станет страшно: куда она катится? Тогда она примет предложение и выйдет замуж за своего старого поклонника - главного редактора "Тimes" Томаса Стэнли Меттьюса.
Она попробует себя в роли жены и примерной матери двоих детей ( у Томаса от первого брака был сын). Это потребует от Марты мобилизации всех сил и через год она будет рыдать в кабинете психиатра, повторяя, что готова убить своих детей и мужа. Томасу надоест такая жизнь и супруги разведутся.
Марта еще не раз попытается остепениться. Купит девятнадцать домов в разных местах планеты. Обустроит их в своем вкусе, но не проживет ни в одном и нескольких недель.
То же и с личной жизнью. До глубокой старости она сохранит стройную фигуру, оставаясь всю жизнь в одном и том же весе - 52 килограмма. Случайные встречи, бары, виски, сигареты, мотели, и снова бесконечные дороги войны.
За шестьдесят лет карьеры в журналистике Геллхорн не потеряла чувства сострадания к жертвам конфликтов, напоминая своим читателям, что за боевой статистикой скрываются судьбы реальных людей.
Ее репортажи об освобождении Дахау потрясли весь мир. Марте было 81, когда она в последний раз работала военным корреспондентом. Панама стала последней из войн Марты Геллхорн.
В Америке в честь Марты выпустили почтовую марку и учредили ежегодную премию для журналистов.
Узнав, что неизлечимо больна и болезнь вот-вот победит ее, Марта приняла душ, надела красивый комплект одежды, постелила чистое постельное белье, включила любимую музыку и проглотила капсулу с цианидом. Это произошло 15 февраля 1998 года. Ей было 89 лет.
Марта была официально включена в пятерку журналистов, которые оказали самое большое влияние на развитие американского общества в XX веке.

Доктор online ©

257 +

389

- Софочка! Вы такая начитанная, романтическая и ухоженная натура! Давайте может ко мне: шампанское, свечи, стихи почитаем, на звёзды посмотрим... - Сёмочка, я изумлена до извинений, а шо таки сексу не будет?!

135 +

390

- Наступила осень, отцвели сады. Мне никто не надо, кроме ты! - Какие очаровательные стихи! Хотите еще водки?

129 +

391

После эпичного увольнения. ИП Рогозин: Всё для вашего праздника! Батуты! Стихи и прибаутки! Роспись интерьера под Гжель! Дорого!

114 +

392

136 +

393

Ох уж это ужасное желание писать стихи, когда верх твоего поэтического таланта - это рифма - хуифма.

93 +

394

Полночь. Штаб. За столом сидит полковник. Что-то пишет, рвёт, снова пишет, опять рвёт. В конце концов хрясь кулаком по столу: - Твою мать! Как ни сяду стихи писать, так приказ по полку выходит!

104 +

395

Линейка в школе, старший сын - первоклассник стоит со всеми. Идут поздравления, зачитываются стихи, и на последней строчке - "гимназия - наш дом родной!", мой второй сын-погодка закрутил головой, стал оглядываться кругом, смотреть более пристально на школу.
Вскоре идем домой, вижу, что у него крутятся мысли, но начинает он издалека.
- Пап. А мы ведь в доме живем, а он дорого стоит?
- Дорого.
- Но если дом наш, то мы можем его продать?
- Можем.
- Ты слышал, что сказали на линейке, что гимназия - НАШ дом. Давай ее продадим, представляешь сколько денег у нас будет!
И мы таки не той национальности, о которой вы подумали:)

146 +

396

Стихи о любви, о природе, о боге,
Без всяческой злобы и мата, и страхов.
Стихи - как озон в нашей смрадной берлоге.
Спасибо за ваш оптимизм, Павел Стахов!

131 +

397

Стихотворец.
Стих уемный,даже очень,
получилось сочинить мне.
Дело было все в стакане,
не простом,но ограненном.
Пару,враз я опрокинул
и пошла стезя дугою.
Сочинил я,без бахвальства,
все что было,без утайки.
Не наврал я потому что,
потому что третий выпил.
Дальше пил, пока не выпил
всю бутыль до самой капли.
Началися приключенья,
Приключенья началися.
Где достать заветный "фофан"?,
чтобы лучше мне писалось?!?
Чтобы лучше мне писалось,
Заглянуть решил к соседу,
у него занять пол тысщи,
чтоб продолжить сочиненье.
В коридор я шел качаясь,
глаз закрыв одной рукою.
Глаз прикрыв одной рукою,
сразу дверь его приметил,
постучался что есть силы.
Постучался что есть силы
так что дверь с петель слетела.
И увидел я картину, что башка
вмиг протрезвела.
Мой сосед лежал на койке,
он на койке обнимался,
обнимался очень страстно
он с женой, но не своею.
Обнимался он с женою не своею,
а с моею.
Тут я в ступор впал на время,
от того что я увидел.
Из него я быстро вышел,
не прошло и получаса.
В это время все активно объясняли,
что я пьяный.Что я пьяный объясняли.
Объясняли очень долго,
пока в ступоре стоял я.
Так стоял я захмеленный,
не вникая в уговоры.
Не вникая в уговоры, взял я рядом,
табуретку
и с хорошего размаха
запустил соседу в рыло.
Запустил соседу в рыло,
запустил я табуреткой,
тут меня опять "накрыло",
литр выпить ведь не шутка.
Отпустило лишь в отделе,
лишь в отделе отпустило,
милицейском,
там не шутят.
Написал я все как было,
как стихи писал, исправно.
А в дальнейшем, извините,
срок "впаяли"- хулиган я.
Хулиган - мне говорили,
и судья и все другие,
кто пришел меня послушать,
в зал судебный,все по делу.
Все по делу говорили,
говорили дел наделал,
и статью "впаяли", крепко,
за такое поведенье.
Пару лет из жизни выкинь!
Так сказал судья мне грозно.
Очень грозно, я все понял.
Вот что значит, за бутылкой,
написать стихотворенье.
Кстати, я его не помню,
был тогда изрядно пьяный,
напишу потом по новой,
года два на это хватит.
Вот такая вот забава -
написать стихотворенье!

268 +

398

Когда я был мальчиком

Однажды, когда мне было 10-11 лет, я был единственным мальчиком, приглашенным на ДР моей одноклашки. Девочек было пятеро, я один. Отмечали ДР в квартире именинницы без родителей, днем после уроков.
На столе был только торт и лимонад, нам ничего более и не требовалось.
Девчонки меня тогда уговорили сделать мне макияж и примерить праздничную школьную форму именинницы. Размеры одежды совпадали.
Помню огромные глаза именинницы, запах ее духов, ее улыбку, такой щекотный шепот в ухо, когда в темном коридоре она попросила меня об этом.
Я смутился, но согласился.
Это было главным развлечением в праздновании.
***
В отражении в большом зеркале в прихожей я увидел себя в виде довольно симпатичной девочки в школьной форме с белым передником … Правда без бантиков - волосы слишком короткие, но с такой очаровательной чёлкой, подведенными тенями на глазах, губами с помадой, тоном на лице, клипсами на ушах, в беленьких колготках и в девчачьих туфельках…
В этом образе я спародировал изменницу, как она обычно стоит у доски в школе, с характерными ее интонациями в голосе и с запинками читает стихи.
Глядя на меня, девчонки, включая именинницу, смеялись и визжали от восторга! Мне было прикольно, тоже смешно и интересно.
А потом был верх совершенства, мой высший пилотаж – пятеро девчонок расспрашивали меня, как одноклассницу, кто мне нравится из мальчишек . Я отвечал, жеманно по девчачье поджимая губы, делая их лица, подражая их движениям плечами, обсуждая всех мальчишек из класса – кто нравится и не нравится и почему.
Я показал им в пародии, как они танцуют… Как реагируют на приглашения на танец…
Ухахатывались до слез!
Да, такое было! )))
И ничего постыдного я в этом не видел. Да и сейчас за этот эпизод из жизни не стыдно.
Жаль у нас не было фотоаппарата! Отображение в зеркале осталось только в моей памяти…
Сразу пердупреждаю – девчачьи трусики я не надевал, оставался в своих, перед девчонками их не снимал!
Домой я пришел в нормальном виде, умывшись и переодевшись.
Вот только в женских туфельках…
Объяснения перед родителями были непростыми)
***
Мой первый секс был не с ними.
Но второй, третий…. ))))

160 +

399

Советская Молдавия, школа в центре Кишинева. В программе есть молдавский язык и литература, но никто в классе молдавского не знает и учить не хочет. Учитель бесится и всех, даже девочек, обзывает педерастами. Вызывает к доске и командует:
– Спуне, педераст, поэзие!

«Спуне» значит «раскажи», «поэзие» – понятно, «стихи». Один мальчик рассказал маме, мама пошла к директору жаловаться: что этот учитель себе позволяет, а еще советский педагог.

Тут-то и выяснилось, что «пе де раст» – это по-молдавски «наизусть».

161 +

400

Навеяно прошлогодней историей про стихи в детском саду.

Мне было 6 лет, и я ходила в детсад рядом, на другой стороне нашего двора, только через детскую площадку пройти (на ней же мы и играли, так что бабушка могла иногда даже помахать рукой с балкона). Как-то нас попросили рассказать стихотворение. Я очень любила стихи, потому что моя мама была большая любительница, и постоянно их декламировала, особенно мне нравилось одно, такое романтическое и волшебное. Детки по очереди читали про Зайку, которого бросила хозяйка, и про доброго Доктора Айболита. Потом обычно следовало обсуждение ("Верочка, молодец! Дети - как вы думаете - почему Бычок вздыхал?" - потому что он упадет! - хором отвечали дети. И все в таком духе).

И вот настала моя очередь. 25 пар маленьких и 2 пары больших глаз смотрели на меня, гордо взобравшуюся на табуретку. Наконец-то у меня появилась возможность продекламировать мое любимое стихотворение перед широкой публикой! А то все мама, папа, бабушка или кот. Набрав побольше воздуха и сделав трагическое выражение лица, я начала печальным загробным голосом:

"A праведник шел за посланником Бога,
Огромный и светлый, по черной горе..."

На лицах представителей авторитетных органов в виде воспитательниц Валентины Ивановны и Людмилы Сергеевны появилаось некоторое недоумение, но пока еще не перешедшее в активную стадию.

... "Но громко жене говорила тревога:
Не поздно, ты можешь еще посмотреть
На красные башни родного Содома" (трубно, громовым голосом как Маяковский, ревела я)
На площадь, где пела, на двор, где пряла"

(при этих словах я картинно простерла руку, указывая на родной двор за окнами детского сада, где шел легкий ленинградский снежок)

.... "На окна пустые высокого дома" (опять взмах руки, красноречиво направленный на родной балкон 4го этажа панельной многоэтажки)
...Где милому мужу детей родила.

(на лицах воспитательниц заиграла тревога. Витя Павленко неприлично хихикнул)

...Взглянула — и, скованы смертною болью,
Глаза ее больше смотреть не могли;

(я пафосно закрыла глаза руками. В щелочку между пальцами было видно. что публика совершенно заворожена, а на лицах воспитательниц - неподдельный ужас и понимание, что остановить меня уже нельзя))

...И сделалось тело прозрачною солью,
И быстрые ноги к земле приросли.

(я застыла в позе Ленина на броневике, имитируя закостеневшую на века статую. Воспитательницы вышли из транса и двинулись ко мне с решительным выражением на лицах. Но я знала, что они не успеют - оставалось только одно четверостишье. Согруппники по саду смотрели с неподдельным восторгом, узнав так много новых интересных слов)

... "Кто женщину эту оплакивать будет?" (трагически вопрошала я аудиторию)
Не меньшей ли мнится она из утрат?

(воспитательницы были совсем близко и стали заходить в окружение, поэтому я соскочила с табуретки, и отпрыгнула на несколько шагов, успев драматически выкрикнуть на лету последние строки:

... ЛИШЬ СЕРДЦЕ МОЕ НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕТ
ОТДАВШУЮ ЖИЗНЬ ЗА ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЗГЛЯД!!!!!

Я приложила руки к груди и поклонилась. В игровой стояло гробовое молчание. Только громко захлопала Леночка Зайцева - она всегда всем хлопала от души. Аудитория переваривала услышанное. И в полной тишине раздался писклявый голос Сашки Левина - очень, надо сказать, живого и умного мальчика, впоследствии ставшего крупным бизнесменом и уехавшего с семьей в Америку через Израиль, где сейчас счастливо проживает с детьми и внуками. Он сказал: - Хорошее стихотворение. Но грустное. Только я не понял - а что такое "СадОм"? Это как бы дом, но с садом?

Валентина Ивановна, с каменным лицом, напоминающим как раз жену Лота, так живо описанную в стихах Анны Андреевны Ахматовой, проигнорировала Сашин вопрос, взяла меня за руку и отвела в кабинет, где меня подвергли допросу о том, откуда я знаю наизусть это идеологически неясное стихотворение. Я честно сказала, что услышала его от мамы, и у нее еще "много таких есть". С мамой потом разговор был у них отдельный, и спасло ее то, что великая поэтесса Анна Андреевна была темой ее кандидатской диссертации, которую она в тот момент писала будучи аспиранткой Пушкинского Дома. Поэтому делу о диссидентстве ход не дали, но дома мне было строго наказано "взрослых" стихов в детском саду больше не читать, а оставить мои ораторские наклонности для домашних вечеринок.

Так во мне была убита будущая великая актриса малых драматических ролей.

Англичанка (c)

164 +

<< ← 3 4 5 6 789 10 дальше →

Анекдоты про стихи [ Свежие анекдоты ]

Партнеры

Реклама

Добавить анекдот: предложить для публикации

Анекдоты про стихи
[ Свежие анекдоты ]