Анекдоты про воевали |
52
xxx: Если бы не 17-й год, сейчас нами правил Самодержец Всероссийский на 1/2048 или даже на 1/4096 русский.
yyy: Вы забываете, что в обратную сторону поток генов тоже шёл. Лично мне всегда было смешно, что члены фактически одной семьи правили разными странами и вечно строили козни друг другу и воевали.
zzz: Ой, ну шо вы как маленький! Судя по знакомым и знакомым знакомых самые бурные срачи, козни и делёжка материальных благ происходят между "чуть отдалёнными" родственниками типа двоюродных/троюродных братьев/сестёр, тётей-дядей и прочих деверей. Потому что чужие - это чужие, чо с них возьмёшь, а свои должны, а не хотят, заразы такие. А теперь представьте всё это в масштабах континента, учитывая что главные заводилы Первой Мировой Войны были кузенами...
|
53
Была недавно славная история про Германию, тоже решил поделиться. В канун Дня Победы в противовес мимозам, а-ля: "Спасибо Деду за Победу".
Так уж получилась, что у меня в Германии оказалось немало друзей и родственников, периодически бываю, вот например, у Вовки. Вроде родня, но без бутылки в родственных связях никак не разберешься... )) Но общаемся часто.
Владимир уехал на ПМЖ уже достаточно давно и так уж повезло - практически сразу устроился на один из заводов "Мерседес". Ну как на завод, в одну из великого множества компаний, формально Мерседесу не принадлежавших, но изготавливающих для них много чего, практически все комплектующие, требующие более-менее значительной составляющей ручного труда, например, сиденья с обтяжкой их кожей. И зачастую находящихся на одной территории с основным заводом, но учредительно никак не связанных между собой. Такая вот, предполагаю, оптимизация по налогооблагаемой базе.
Собственно история, но назову ее "Разговоры", типа мужики за пивом. Пояснения в скобках мои.
Сидим вечером с пивом на открытой веранде его дома, построенного в кредит, вроде нашей ипотеки, только вот ставка всего 1,24% (!) годовых. Да чтоб я так жил! Земли, по нашем меркам совсем маловато, можно сказать и нет ее, ну чисто клумбу цветов посадить. Ну и да ладно. Болтаем.
- Слушай, вот сегодня когда я за тобой на проходную заезжал, обратил внимание на корпоративную парковку, а чего там так мало Мерседесов? И ты вон на Форде катаешься.
- Мне нормально.
- Ну очень мало... Для завода то Мерседес! Правда один видел там совсем раритетный, Е-класс, который с 1976 года выпускался, еще с не турбированным 2-х литровым дизелем. Помнишь мы с Димоном такой пригнали, а тебя с Питера (Петропавловск казахский) в Таньчу (Красноармейск казахский) подвозили? Ты тогда еще пацан совсем был. А Мерс не ехал нифига, меньше 60 кобыл, сейчас смешно, а тогда для нас как круто... Год, если не ошибаюсь, был 92... или 93...
- Не помнишь машину? Да и бог с ним, но что: для своих работников на свои же автомобили не делают скидку или какую-нибудь рассрочку?
- Делают, но сейчас в Германии немцы новые машины себе практически не покупают...
- А кто покупает?!
- Компании в лизинг, а через год продают примерно на 30% дешевле, тогда в личное пользование народ и берет.
- А смысл для тех компаний?!
- Считается выгоднее, во-первых - лизинг, во-вторых, в обслуживание вообще не вкладываются. У нас по нормам до 30 тысяч пробега ТО вообще не делают и даже масло в движке не меняют, и полная гарантия. Корпоративный транспорт, прокатный, каршеринг, такси... 30 тысяч пробежала и на продажу.
- Да, что там говорить, у нас директор нашего главного завода на стареньком Гольфе на работу приезжает.
- Ух ты... А чего так? Или навороченный Гольф какой?
- У него в гараже крутой Феррари стоит, выезжает на нем только по воскресеньям, даст кружок по автобанам, где ограничения по скорости нет и опять всю неделю на 5-м Гольфе 2006 года выпуска. 1.6 атмосферник, на ручке (средняя цена 1,5-2 тысячи евро), типа пример скромности и умеренности для сотрудников подает. У нас его сын наладчиком работает, у отца принцип - я обучение оплатил, а дальше сам и только сам, на мою поддержку и мои деньги вообще не рассчитывай.
- Да, уж... Нам не понять...
- Кстати, я обратил внимание, что здесь автоматов на авто совсем мало. Даже специально посчитал - только примерно одна такая на пять-шесть машин. Чего все на ручке катаются то? 21-й век на дворе...
- Ну так НЕМЦЫ же! Автомат и дороже, и расход больше, и менее надежный, и обслуживание опять же... Да и с пробками у нас гораздо скромнее, чем у вас, по московским меркам вообще их нет. Сколько тогда зимой в снегопад со Внуково с тобой ехали? Да я летел намного меньше...
- Это да...
Вовчик вдруг встрепенулся, заулыбался:
- А хочешь расскажу, как я тут невъебенную карьеру чуть не сделал? Ты же знаешь, я здесь простой работяга, с самого начала. Квалификация и всё такое сейчас уже на уровне, но всё равно галимый пролетариат. А тут начальник вызывает, предлагает стать "..." (немецкое слово, я не понял, но по контексту, что-то вроде начальника участка или цеха). Я сперва отнекивался, типа у меня с немецким до сих пор не очень...
- Ха, Вова! А чего бы у тебя с ним вдруг ОЧЕНЬ стало? Соседи и друзья у тебя сплошь русскоговорящие, дома вы на русском разговариваете, музыку ты русскую слушаешь, даже на телевизоре у тебя сплошь русские каналы...
- Ага, и на работе почти не разговариваю. Вон жена вовсю шпрехает уже без акцента и немецкие подруги есть, не говорю уже про детей, там совсем родной, а я как-то...
Маленькое отступление.
Дети у Владимира свободно и чисто говорят по-русски и это я считаю правильным. Два РОДНЫХ языка - безусловно здорово и великолепно, в жизни точно пригодится, даже завидно немного. А вот и обратный пример. Есть у меня товарищ в Германии (тоже Владимир), опять же из переселенцев с Казахии, так вот у него дочка (23 года) вообще не говорит по-русски. Вроде немного понимает, головой кивает, но отвечает с диким акцентом и односложно. С родителями только на немецком. Как же так? - я Вовку спрашиваю. Ну, ты понимаешь, когда приехали, я запретил дома на русском говорить, чтобы быстрее адаптироваться, а она только родилась тогда и как-то привыкли, ну и упустили момент, не до того было. Сам теперь жалею. Она на юриста учится, была бы по настоящему двуязычной, гораздо больше бы перспектив по трудоустройству бы было, да и вообще...
У меня самого дочка училась во Франции по программе обмена в международной группе. И был там один парень из Берлина. Бабушка и дедушка коренные одесситы, во время войны попавшие в Германию практически детьми. Так вот, он достаточно бегло говорит по-русски, правда смешно иногда путая роды, падежи или окончания, и с акцентом, не столько немецким, сколько одесским. "Шо", вместо "что", вообще, как "здрахтвуйте". Старомодно немного тоже... Но тем не менее... Он сразу напросился брать у дочки уроки письменного русского, ну и болтать только на нем, а не на английском, неформальную лексику, современное звучание и сленг подтянуть. Уговаривал - "Ну очень надо, это мой такой шанс...".
Сейчас на стажировке в Европарламенте. Что сказать - молодец парнишка...
Кстати, недавно прочитал, что русский язык по распространенности в Интернете и количеству русскоязычных сайтов уверенно держит 2-е место. На 1-м, понятно, английский, что-то там под 50%, но доля его постоянно падает, а вот русского только растет и значительными темпами. Вот и думай!
О, подожди про карьеру, я тут случай вспомнил (это Вова):
- Мы когда сюда только переехали, тут в районе вообще почти только наши были. Это сейчас немцы понаехали...))
- Сашке тогда пять лет было, забираю его с детского сада, а он такой необычно серьезный, задумчивый. Что спрашиваю случилось? Да понимаешь папа, у нас серьезная проблема - один новенький немецкий мальчик совсем не говорит по-русски... - мы оба заржали. Когда успокоились, я:
- Вот повеселил Вольдемар... История из Германии прямо для сайта анекдотов.
- Ну так напиши... Читаю периодически, привираешь иногда, конечно... Но не сильно...))
- Чего я такого приврал? - меня немного задело.
- Да шучу я... Прикольно бывает, пиши, как говорится, исчо...
Назначили меня, короче. День только отработал, голова пухнет с таблицами загрузок этими бля "..." разбираться (слово немецкое не знаю, но судя по всему, что-то плохое, раз с таким артиклем)...))
А тут вечером первый канал ваш посмотрел, еще с соседом поржал. Как там традиционно, мягко сказать, краски сгустили, что типа задыхается Германия от мусульманских мигрантов, на улицу опасно выходить... А мы их в глаза не видели у нас.
Как сглазил. На следующий день приводят ко мне такого в подсобные рабочие. Ну, там отвезти-привезти чего на тележках, упаковку-мусор убрать, подмести... Абдалла представился. Ну пойдем Абдулла... Сразу понял - черт тот еще... Моложе меня намного, но пятеро детей, помощь всеобъемлющая от государства, жена и он сам на хорошем социале, и надо раз в год (или полгода? возможно я путаю, да и Вова похоже не очень сильно разбирался) отработать минимум месяц, чтобы на минималку не упасть. А так чуть ли не больше, чем у меня с женой на семью выходит.
Показал ему всё, ушел на совещание, возвращаюсь через пятнадцать минут - сидит в углу - четки перебирает. А пустых тележек у станков уже нет. Аrbeiten-arbeiten (работать-работать), подталкиваю его, а он мне: Не могу, мне надо к намазу готовиться. Плюнул, сам тележки отвез. А он в какой-то момент исчез. Ну и хрен с тобой, сказал ребятам, чтобы сами тележки отвозили.
Через полчаса приводит его ко мне охранник. Чей-то зоркий глаз в окно заметил, как он по территории шарохается. Сразу в охрану позвонили, не вынесла такого немецкая душа - непорядок, кто-то в рабочее время, когда все на своих рабочих местах должны быть, по заводу ходит. Чрезвычайное нарушение "Ordnung". Охранник на меня еще кляузу написать пообещал.
Теперь, время драгоценное теряю, но стою - наблюдаю за ним, а он все мнется, работать не начинает и бочком-бочком куда-то опять выдвигается. А ну стой! Щетку взял и мети вот отсюда! Тут уже он все маски сбросил - не буду я работать, говорит и ничего ты мне не сделаешь, и уволить не сможете, я к вам направлен по какой-то специальной государственной программе. И злорадно так смотрит, ехидно улыбаясь. Как я ему тогда не въебал, каким-таким усилием воли еле сдержался? Будь это в России или в Казахстане - уползал бы он уже в самый темный угол, кляня судьбу и путая маму с Аллахом... А тут нельзя, будешь потом несколько лет ползарплаты ему отдавать по решению суда за лечение и в качестве моральной компенсации, прецеденты с нашими такие уже были. Только мысль об этом и останавливала. Я же только по паспорту настоящий немец, а менталитет так и остался правильно-пацанский из далекого казахстанского поселка...
Хорошо, что тут звонок на пятиминутный перерыв-перекур, которых всего два за смену, не считая обеда. Меня трясет всего, одну за другой две сигареты подряд выкурил, чего никогда не было.
Пошел к начальнику, мол не надо это мне ваше "...". А он: Вольдемар, чего ты так сразу. Надо поговорить с человеком, объяснить ему про порядок, что если он хочет стать полноправным гражданином Германии, надо работать... Я ему: Вот вы и объясняйте ему, "как наши космические корабли бороздят просторы Вселенной…", а я пошел к своему пресс-автомату, мне план надо делать... Он не понял ничего, причем тут "Kosmos". Подумал, наверное, что это опять какой-то русский фольклор.
Работаю и злюсь: Что же наше правительство такое делает? Зачем этих сюда тащит? Других вариантов, что ли нет? Русский, украинский, белорусский Ваня, или, например, прибалтийский Ян или Янис впахивали бы даже не сомневаясь, дабы жить нормально и детей поднимать, и за счастье было бы тут за хорошие, честные деньги работать. А у этих и дети такие же вырастут...
Потом успокоился и стало мне так хорошо, что не мои теперь проблемы с Абдуллой. Правильно сделал, что отказался от начальников, не этому, так другому такому же обязательно втащил бы, сорвавшись... А оно мне надо?
- Так чем с Абдуллой то закончилось?
- Беседовал наш Карл с ним долго, несколько дней, даже переводчика приглашали. Вроде уговорил на какую-то работу, отгородили ему закуток и он там пластинки на болтики надевал. Штук сто в смену, при норме в несколько тысяч... А как месяц кончился, исчез с концами.
- Да и шайтан с ним... А давай может чего покрепче? Я хоть и немец и мы в Германии, но давай выпьем за ПОБЕДУ, праздник сегодня все-таки, у меня же дед по отцу Берлин брал... И твои тоже воевали, помню ты рассказывал. Не с немцами, а с фашистами, их и победили, так что наша это ПОБЕДА тоже. Грех не выпить...
|
|
54
Крыса, загнанная в угол
Крыс было много. Вроде написал, как однажды крыса на грудь спящего забралась. Он орал а ей похрен.
Был период, когда ёжика держали в карауле. Крысы совсем перестали появляться. Но ёж достал! Лучше крысы, они хоть спать не мешают!
Сам лично, проснулся, когда наглаживал нечто мягкое
Потом понял, что крысу глажу! Вскочил! Она убежала! А лежала у моего лица, почти!
Нужно что-то делать!
И ведь придумали!!!
Спирта было много! Замочили в нём перловку. И накидали по углам.
Крысы пьяные ловились легко!
Но вот одна запомнилась!
То ли не взял алкоголь.. Может вообще не ела. Её стали ловить. В угол загнали, боец пошёл за лопатой, чтоб не промахнуться! И тут выходит начкар! Олег Широков!
Про возню спросил, обдумал. И пристрелил крысу! Из макарыча. Не сомневаясь ни секунды!
Ещё и приказ издал:
- Крыс уничтожать, но без табельного оружия!
А патронов у нас было - по полной выкладке столько не носили! А хули, стрельбище - каждый четверг! Каждый, бля, четверг!!!
У нас даже "духи" могли честно сказать, что - "Воевали"!
Крысу закопали, беспредел крысиный мы победили. Стали просто жить!
|
|
55
Почему буденовка — шапка, хрущевка — квартира, а "путинка" — водка?
— Так деды воевали, отцы строили, а мы пьем...
|
|
57
Медицина
- Галя, скажи тому придурку, что в МРТ нельзя с кольцом в носу
- А как будет кольцо в носу?
- А я знаю? Пирсинг?
- Ду ю спик инглиш?
- Well, yeah.
- Нет пирсинг!
- Net piercing? What the fuck is net piercing?
- Похоже сильно ударился головой. Не понимает. Михалыч, давай кусачки, щас мы ему кольцо снимать будем.
- Hey, guys, what the hell? What are the pliers for? I just fell. No pliers, please!
- Чо это он верещит?
- А я знаю? Иностранец ведь. Михалыч, держи за ноги, а я сниму это бяку. Воооо. Да не ори ты, я вон зубы вырывал себе сам в детстве кусачками.
- Please! No! Nooooooooo!
- Вот так вот. Спирт. Нашатырь. О, очнулся. Так, ду ю спик инглиш?
- ММММММ.
- Лезь ин МРТ бокс. Скан!
- МММММ?
- Да, видать тяжелое сотрясение. Михалыч, держи ноги!
- Держу!
- Донт дрыг ногами, товарищ!
- What?
- Клизму те в рот. Не дрыгай. Лежи! Млять. Не понимает. Слип, баю бай. Ок? - Виктор Петрович изобразил спящего как мог.
- Ah, OK. Sleep! I should lie down, you mean?
- Йес. Галя, выходим. Наконец то он свой родной язык вспомнил, а то как дите малое без слюней на пузе. Запускай... Хм... Так, что тут у нас. Голова целая, ясная, без паталогий. Увеличенная… печень, печень… увеличенная… селезёночка… Аритмия… Замечательно! Какая прелесть! В целом здоров. Гоу аут. Аут. Вылезай из бочки! Михалыч, дерни его за ногу.
- Should I go out?
- Иди уже, посиди в коридорчике. Сейчас кровушку брать будем. Михалыч, ты немецкий учил, как кровь будет?
- Das blut.
- Понял, фашист? Блут брать будем.
- Он вроде американец. Они с немцами воевали, Петрович. Нехорошо ты его так. У меня прадед в Маньчжурии был, на сопках.
- Ну тады сорри. Блут! Понял? - Виктор Петрович изобразил наркомана, втыкающего карандаш в вену.
- Blood! OK. Blood test! Gotcha.
- Михалыч, что такое гоча?
- А хрен его знает. Но он понял. Смотри, какие глаза умные.
- У моего Полкана тоже умные, а срет все равно на кухне.
- Таня, прими иностранца.
- Что с ним?
- Язык свой забыл почти, вот сейчас учим заново. Я знаю? Давай из вены, только аккуратно, он нежный.
- Да я ребенку в вену попадаю с трех метров в темноте. Или сюда, щекастенький. Сит даун.
- Ты что, языки знаешь?
- А то.. два раза пыталась замуж в Израиль уехать в 93. Сит, сит. Руку дай.
- Die? What you mean? I don't want to die!
- Ду ю спик инглиш?
- YES!
- Тогда руку давай. Кулаком работай. Вжик вжик. Туды-сюды. Мохнатка тебя разбери, реально забыл язык. РУКУ ДАЙ!
- Guys, can I go home? Hotel?
- Чо это он?
- В отель тебя зовет, в номера.
Таня грозно посмотрела на американца. Какой отель? Я замужем. кольцо видишь? Американцу ткнули в нос огромным кольцом на мощном пальце: - Муж! По морде хрясь и капут.
- What?
- Давай-ка томограмму посмотрим. Может, упустили чего? Явно не то что-то. Височная доля?
- Да нормально у него все с томограммой. Может он просто сам дурак.
- Что там с кровью? Идет?
- А куда она из вены денется? - Таня мастерски впендюрила иглу и наполняла колбы: - Тепленькая пошла!
- Хорошо. Теперь самое сложное. Лет ми спик фром май харт. Нам нужен анализ мочи, понимаешь?
Американец понуро сидел. еще щеки были бледны. Он уже смирился с тем, что из этого ада ему не выбраться.
- Пись-пись! - врач грозно потряс баночкой у причинного места.
- Нее, не понял вроде, - Таня ткнула его пальцем в промежность и грозно сказала: - Пииииись- пииииииись, ок?
- Sorry! Just let me go. I was just low on sugar, OK? It happens. Now I am fine! Let me go! I won't tell anyone, I promise. I won't go to police!
- Не полись, а пись-пись! ну что за человек? Ты по человечески понимаешь? надо в баночку пись-пись. Михалыч, покажи.
- Неудобно при Танечке, Петрович.
- Ой, чо я там не видела. Я бы показала, да анатомия подвела. Эй, американец, пис-пис или чего?
- Ah, you want me to piss in the jar? Urine sample! OK. But why piss-piss? You want me do it twice?
- Кто-нибудь понял?
- Я понял.Он повторил пис-пис и еще билеберду всякую.
- Пис-пис, гоу! - Таня ткнула пальцем вдаль.
- OK, ok, I will pee twice, jeeez, she is scary, - маериканец шумно выдохнул. Bathroom?
- Что такое басрум?
- А черт его знает.Срум звучит знакомо. Туалет что ли?
- Yes! Yes! Toilet!
Михалыч жестами показал, что комната счастья за углом.
Американец вернулся с полной банкой и очень бледным лицом. Он тщательно боролся с тошнотой, но та пока выигрывала.
- Чой-то с ним?
- Туалет небось его удивил. Там полчаса назад у Федорова из шестой палаты казус произошел. Сделали ему клизму, а кабинка-то занята.
- Шит? - участливо спросил врач
- Shit. An a lot of it. - кивнул американец.
Таня хлопнула его по плечу: - как говорят у вас тамб шит хэппенс, йес?
- No shit it happens. it looks like fucking shit demon was summoned there and then killed. And then somebody took a shit right on him, - американец подавил рвотный позыв: - Can I go home?
- Это даже я понял, тоскует по дому. Американец, ты выпить хочешь? А то не дойдешь.
- Vipit? I know this word. Drink?
- Михалыч, нацеди ему в колбочку, у него стресс. Дринк, дринк. Рашн традишн. ОК?
Пациент вздохнул и залихватски хряпнул из пробирки 20 грамм чистого спирта.
- Suka blad, - выдохнул он: - what the hell is that???
- О! Заговорил! Михалыч! Заговорил! Можно выписывать.
Баба Нюра участливо выдала американцу его куртку, куда собственноручно заботливо пришила крепкую и мощную петельку. Дизайн ее не предусматривал, но что они там знают о русском гардеробе. Очередь вежливо расступилась и иностранца вывели под руки в звездную ночь. Легкий морозец щипал щеки. Джим был совершено счастлив. Санитар выдал ему беломорину и жестом показал на желтую машину у обочины.
- Такси. Отель. Гоу.
Американец сделал одну затяжку и зашатался.
- Забирает, да? Бери, дома докуришь. У вас таких нет.
- Is it a joint or what? I feel dizzy.
- Да не понимаю я по вашему. Гоу.
Джим сел в такси и дал воителю визитку отеля. Вокруг мелькала Москва. Удивительная и неповторимая.
Автор https://pikabu.ru/@mister.bunbury
|
|
58
Комментарии к фотографии времён Первой мировой войны:
Pavel Bellay: Не могу понять где это. Судя по шлемам, это британские солдаты, получается это северная часть Африки? Поправьте меня если я не прав.
Gamer2: А британцы в Европе не воевали что ли?
Pavel Bellay: Я не знаю. Видимо да
hmww: земля тебе верденом
|
|
59
Во время Великой Отечественной во взводе моего отца, Лориса Арутюняна, воевали люди многих национальностей. Перед Курской битвой сержант Оболонский поступает в партию по рекомендации отца. Во время партийного собрания его спрашивают:
-Знаешь ли ты, кто такие славяне?
-Конечно!
-Вот Арутюнян- он славянин?
-Конечно, ведь он так хорошо воюет...
Таким образом сержант Оболенский заложил основу теории академиков В. В. Иванова (сына писателя Всеволода Иванова) и Т.В. Гамкрелидзе об общности возникновения армянского и славянских языков, а самого Оболонского приняли в партию...
|
|
60
Алексея разбудил звонок мобильного телефона. Нащупав его под кроватью, он прислонил трубку к уху.
- Леха, здоров! Ты чего, спишь, что ли?
Звонил Игорь - коллега по работе, с которым они сдружились за последний год и частенько проводили вместе время.
- Уже не сплю, - сонно пробормотал Алексей.
- Ты на парад идешь? Ну, в смысле, с портретами. Мы тут всем офисом собрались, ты с нами?
- Не, я, наверное, дома побуду.
- В смысле? - было слышно, что ответ удивил Игоря. - День Победы, вообще-то.
- Да у меня нет фотографий. Как я пойду?
- Ну и что? Хочешь, я тебе фотку своего прадеда дам, с ней пройдешь. У меня же двое воевали - один по отцовой линии, а второй по матери.
- Да ну, Игорь... Что ты говоришь такое? Это же твои предки.
- А что, западло с моими пройти? Какая разница? Давай, собирайся. После парада в лес двигаем на шашлык. Отметим праздник.
Алексей посмотрел в окно. Майское солнце уже набирало силу, и заливало светом и теплом зеленеющие деревья.
- Игорь, ты не обижайся, но я сегодня дома.
- Ну чего он там? - послышался чей-то голос в динамике. - Идет, нет?
- Да подожди, сейчас, - ответил кому-то Игорь. - Леха, давай подтягивайся. Чего ты в самом деле? Или... - он сделал паузу. - Слышишь? А у тебя, вообще, воевал кто-нибудь?
- Игорь, давай без этого? - вздохнул Алексей.
- А, ну ясно тогда всё, - как-то иронично произнес Игорь. - Всё с тобой понятно.
- Что тебе понятно?
- Да всё! А я еще с утра зашел на твою страницу, а там даже ленточки нет. Ладно, давай. Сиди дома, скорби.
- Да причем тут...
Алексей не успел закончить фразу, так как в трубке раздались короткие гудки, а за ними тишина. Он положил телефон на пол и, откинувшись на подушку, закрыл глаза. Через несколько минут он вздохнул и поднялся с кровати. Умывшись и почистив зубы, Алексей оделся и, накинув легкую куртку, вышел из дома.
- О, сосед! Леха! - послышался знакомый голос со стороны детской площадки.
Алексей обернулся и увидел, что ему машет рукой сосед по лестничной клетке - Виктор Романович. Он со своими друзьями расположился рядом с песочницей. В нескольких шагах от него на земле стоял небольшой мангал, поперек которого лежали несколько шампуров, с нанизанными на них кусками мяса. Алексей махнул ему в ответ и уже собрался идти дальше, но сосед был настроен решительно.
- Леха! Давай к нам!
Алексей показал пальцем на запястье левой руки, пытаясь объяснить Виктору Романовичу, что опаздывает, но тот не унимался.
- Да успеешь! Иди сюда!
Поняв, что так просто от него не отделаться, Алексей шагнул в сторону песочницы.
- С праздником, Леш! - сосед крепко вцепился в протянутую руку Алексея.
- И вас с праздником, - ответил он.
- Это Леха, сосед мой. Знакомьтесь, мужики.
Сосед представил каждого из своих друзей, а затем протянул Алексею рюмку, наполовину наполненную прозрачной жидкостью.
- Давай, Лех, выпьем за Победу.
- Да я ж не пью особо, дядь Вить.
- Давай, давай. Сегодня можно.
- Мне сейчас за руль садиться, мне нельзя.
- Да ничего не будет. Что там? Десять грамм. Даже запаха не останется.
Алексей взял в руку рюмку и поставил ее на скамейку, которая заменяла собравшимся стол.
- Дядь Вить, спасибо, но мне идти нужно.
- Тебе налили, а ты обратно ставишь? - набычившись, вдруг произнес один из друзей Виктора Романовича. - Или ты из этих?
- Из каких?
- Всё, всё, успокоились! Вадик, ну ты чего? - Виктор Романович встал между ними, раскинув руки в стороны. - Не хочет пить, пусть не пьет.
- Да знаю я таких, - хмыкнул Вадик, - у тебя хоть воевал кто-нибудь? Что молчишь?
- Вадик, угомонись, - вклинился в разговор еще один из друзей. - Чего ты на пацана наехал? Видишь же, молодой. Он, наверное, и не знает что сегодня за праздник.
- Так я об этом и говорю! - покачнувшись, округлил глаза Вадик. Он хотел еще что-то добавить, но лишь махнул рукой и, достав из пачки сигарету, закурил.
- Пойду я, дядь Вить, - тихо произнес Алексей.
- Ага, иди, Леш, иди, - виновато отводя взгляд в сторону, кивнул Виктор Романович. - Ты не обижайся на Вадика, ладно? Он просто очень серьезно к этому празднику относится. У него оба деда на войне погибли.
- Да ничего, - кивнул Алексей, - понимаю...
Он вышел из двора, дошел до стоянки и, нащупав в кармане брелок сигнализации, открыл свою машину. Запустив мотор, он положил руки на руль и опустил на них голову. Когда двигатель прогрелся, Алексей включил передачу и выехал на дорогу, ведущую из города.
***
- ... а я ему и говорю: «Нет у меня фотографий», с чем я пойду? А он мне: «Всё с тобой понятно». Что ему понятно? Если у меня и правда их нет? Какие-то намеки еще дурацкие... Думает, наверное, что мне есть чего стыдиться. Мол, предателями какими-нибудь были мои предки, или еще что-нибудь в этом роде.
Алексей отряхнул руки и присел на ствол упавшего дерева.
- А тот, во дворе который. Тоже странный человек - раз не пьешь, значит из этих. Из каких «этих»? Непонятно... - он пожал плечами и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. - Картинку к себе на страницу не выложил - выходит, что игнорируешь ты праздник. Ленточку не прицепил на антенну - предатель. Не выпил за Победу - значит что-то с тобой не так, что-то у тебя за душой нехорошее. Разве это правильно? Знаете, даже виноватым каким-то себя сегодня почувствовал.
Он замолчал и, сорвав травинку, принялся крутить ее в руках.
- Хотя, меня даже в школе фашистом иногда обзывали, представляете? Ну, в шутку, конечно. К девятому мая все одноклассники приносили фотографии своих дедушек, бабушек. Рассказывали про них, про их подвиги. Даже медали иногда показывали. А я никогда ничего не рассказывал. А что мне было говорить? Что сгинули они все на той войне? Что все, как один, без вести пропали? Кому такие истории интересны? Всем только героев подавай... Да что я вам рассказываю? Вы получше меня это знаете.
Алексей осмотрелся по сторонам. Деревья старого леса стояли вокруг него молчаливыми исполинами, и как будто прислушивались к его словам. Он перевел взгляд и посмотрел на небольшой холмик перед собой, на котором возвышался маленький, не выше метра, металлический обелиск с погнутой звездой на вершине. На нем не было ни имени, ни дат. Алексей поднялся на ноги и, собрав в охапку вырванную с могилы безымянного солдата траву, отнес ее в сторону. Затем вернулся и снова уселся на бревно.
- Посижу с вами еще немного. Вдвоем оно же всегда веселее будет. Кто знает, может где-то сейчас и с моими прадедами кто-нибудь пришел поговорить. Было бы хорошо. Они бы, наверное, обрадовались.
|
|
61
Не наживи себе врага, или мужская солидарность
В 1943 году в одном из полков знаменитой 23 армии ( по сути стояла на линии фронта с Финляндией и не вела активных боевых действий) служил в звании старшего сержанта молодой писарь. По мере рабочей необходимости постоянно перемещался по расположению части, и имел несколько больше свободы, чем прочие солдаты. У писаря была зазноба - медсестра. Боев нет, из работы разве что дизентерия да продуктов достать ( с учетом блокады Ленинграда с питанием нередко была напряженка). Поэтому времени побыть вдвоем у них было немало. Да и роман протекал как то не по фронтовому - не было ощущения, что сегодня- последний день жизни. В связи с тем, что на других участках фронта бои шли без перерыва, из состава армии постоянно "вытаскивали" те или иные подразделения, иногда - конкретных офицеров. В одну из таких перестановок в полк был переведен новый начполка. Осмотрев позиции, новое начальство сразу положило глаз на медсестру. Быстро выяснив, кто его конкурент, начполка попросил комдива перевести "талантливого и образованного парня" в штаб дивизии - тоже писарем. В связи с обстановкой людей с красивым почерком и 10 полными классами образования было мало, поэтому начдив сразу согласился. Но писарь продолжал наведываться в полк по рабочим вопросам, и отношения с зазнобой не прекращались. Кроме того - они оба были холостые, а начполка имел в тылу жену и пару детей. Но - когда враг не наступает, хочется "гульнуть". Поэтому при поездке в штаб армии комполка начал на все лады расхваливать нашего писаря. В итоге "товар" быстро нашел "купца" в рамках штаба. А намек на то, что писарь отлично пишет, но проводит слишком много времени в разъездах, был понят правильно - после перевода писарь был завален работой по самое не балуйся. Так пролетел 43, начался 44 год. Писарь, с трудом выпросив полдня свободы, съездил в полк и обнаружил свою зазнобу с командиром. Разговор не вышел, но уже после возвращения нарочный передал ему записку, где было описано, как начальник её фактически вынудил в сожительству. Осознав ситуацию, писарь начал думать думу, как быть. Вернуться в полк было невозможно по многим причинам, да и что солдат может сделать с целый майором? Написать жалобу - тоже не вариант, про его семью он не знал, да и кто знает, чем это обернется - армия стоит без движения, дел у начальства мало...
Прошло ещё несколько месяцев и тут по всему фронту началось наступление. Майор тот был на передовой, получил подполковника, но только вот загадка - не считая пары медалек - ни одной награды начполка не получил. Наградных на него было - куча. Даже к ордену красного знамени представляли. Но - ничего. Бои были тяжелые, практически до конца войны, и стоявший до этого без дела полк попал в самое пекло. Времени о наградах думать не было, тем более что комдив подписал ему все наградные- и тут уже исключительно вопрос времени. Только уже в апреле 45 начполка решил наградить свою ППЖ орденом - но снова приказа о награждении не последовало! Комполка лично поехал в штаб армии разбираться. И к своему удивлению в наградном отделе встретил нашего писаря, который ко всему прочему стал фактически руководителем наградного отдела (ответственный офицер был чьим-то сынком и часто отсутствовал). Разговора не вышло - писарь твердо заявлял, что все листы, которые к ним попадали, он исправно отправляет наверх в штаб фронта, а уж как там решают, ему не ведомо. Ну а дальше - а что дальше?
Про судьбу начполка ничего не известно, про медсестру - тоже. А писарь в 1946 получил дембеля и очень хорошо устроился в Ленинграде, дослужившись аж до секретаря райкома Партии.
Эту историю он рассказал моему знакомому номенклатурщику уже в 70-х, в обмен на его рассказ "как наказать руководство".
P.S. А при чем тут солидарность? Так вот , в наградном отделе армии работал не он один. Но НИКТО его не сдал - более того, носили ему наградные листы с соответствующей фамилией. А он с ними ходил в сортир.
P.S. 2 Морали нет, но если серьезно - не за награды же люди воевали?
|
|
62
Муж пошел играть с детьми, они бесились и воевали подушками. Я стояла на балконе и смотрела в даль.
В этот момент дочь решила сделать кувырок в прыжке, сделала и приземлилась на пол лбом. Я услышала истерический крик: "ААААААА!!!" Влетела в комнату, вижу: напуганный муж, офигевший сын, орущая Катя, шишак растет на лбу.
Я схватила дочь на ручки, приложила ко лбу замороженные пельмени, стала успокаивать, баюкая.
Катя орала, немного снизив тональность.
- Наверное, ей очень больно, - грустно сказала я.
- Наверно, ей из-за пельменей не видно мультиков, - заметил муж.
Я убрала пельмени, и дочь совершенно успокоившись, весело посмотрела мультик.
А потом уточнила, можно ли ей наклеить на синяк пластырь с малышариками.
|
|
63
xxx:
Чем жёстче испытание - тем сильнее влияние его на человека. Люди, прошедшие тяжёлые испытания, становятся или очень хорошими, или очень плохими. Но среди людей, прошедших ад, средних не остаётся.
yyy:
У меня есть два друга, оба воевали, оба разведчики. Один в свой профессиональный праздник напяливает берет, пьёт третью не чокаясь и ходит в атаки по ночам по пьяни. Второй может иногда рассказать, как его однажды взрывной волной шибануло об дерево, но в целом вообще не думает о том, что он когда-то был совсем другим.
Ад - он не на местности. Ад - в голове.
|
|
64
Всем здоровья и успехов. История не моя, но достойная чтобы вы прочли!!!!!
Русское имя
1969 г... Живет в Вахшской долине в богатом кишлаке семья таджиков. А фамилия у них русская — Яковлевы. Учатся в вузах Душанбе три их сына, все трое таджики. И все Яковлевы. Бегает по двору маленькая смуглолицая девочка с черными глазами — таджичка. Зовут ее Райса. А фамилия Яковлева. В чем тут дело?
...В пору Великой Отечественной войны подружились крепкой солдатской дружбой два воина-артиллериста — таджик Абдусамад Холмурадов и русский Николай Яковлев. Воевали в одном артиллерийском расчете, делили последнюю махорку, ели из одного котелка. Не раз спасали жизнь друг другу. Вместе тяжко переживали военные неудачи, вместе радовались победам: на войне как на войне...
— Разобьем фашистов, поедем ко мне в Таджикистан, — говорил Абдусамад.
— Будем жить и работать вместе. Какие у нас сады, какие персики, какие хлопковые поля! Мой дом поделим пополам. Женим тебя на лучшей девушке из нашего кишлака. Увидит, что силен ты, как Рустам, а стихи сочиняешь, как Рудаки, и первая красавица склонится перед тобой...
Однажды перед боем Николай сказал другу:
— Знаешь, Абдусамад, если я погибну, то и извещение некому будет послать. Один я остался на белом свете.
Абдусамад тогда ответил:
— Зачем о смерти думать, давай лучше жить. Пусть фашисты получают похоронные. У меня на родине говорят: человек цветка нежнее, но и железа тверже. Мы с тобой должны до победы дожить.
Однако не суждено было русскому парню Николаю Яковлеву дожить до светлого дня Победы. В августе 1943 года в бою у реки Миус пал он смертью храбрых.
...Спустя некоторое время в короткий перерыв между боями шло партийное собрание батареи. Парторг вслух зачитал заявление:
«В партийную организацию Н-ского гвардейского артиллерийского полка от наводчика Николая Яковлевича Яковлева.
Прошу принять в ряды Коммунистической партии. Не пожалею сил и жизни для окончательной победы над врагом. Николай Яковлев».
Собрание замерло. Наступила тишина:
«Как же так — все знают, что Николай Яковлев погиб».
И вдруг выходит вперед Абдусамад Холмурадов и говорит:
— Я родился в Вахшской долине, в Таджикистане. Но теперь я Николай Яковлев. Он мой побратим. Мы поклялись друг другу перед боем — имя погибшего всегда будет носить его товарищ. В память о павшем.
В протоколе партийного собрания Н-ского гвардейского артиллерийского полка было записано:
«Удовлетворить просьбу наводчика Холмурадова, дать ему другое имя и фамилию».
В партию его приняли единогласно.
Священна память о павшем друге. Вместе с сыновьями пришел Николай Яковлев к вечному огню. 60-е годы.
Так появился на таджикской земле таджик с русским именем, коммунист Николай Яковлев...
Дружба дороже богатства, говорят у него на родине.
|
|
65
Рассказал дед моего приятеля
Мой отец погиб при штурме Берлина в самом конце войны, и мать отдала меня в только появившееся суворовское училище.
Жили мы с ребятами дружно, были большой единой семьей - почти все потеряли кто отца, кто почти всю семью в этой Войне. Ребята со мной учились разные - некоторые пережили все ужасы боевых действий и оккупации, а некоторым повезло с эвакуацией. Кормили сносно, учиться мы старались. Запомнился из ребят мой сосед по койке - Матвей. Обычный парень, прилежно учившийся и бывший среди лучших воспитанников. Матвей был задумчивым парнем, общался в основном об учебе, а о семье не рассказывал ничего. Да я и не расспрашивал особо.
Прошел год, к нам на инспекцию приехал целый маршал. Общее построение, маршал попросил начальника академии показать лучших учеников. Я сам учился хорошо, а вот Матвей - на отлично. И его пригласили выйти из строя.
Маршал подошел к каждому отличнику, пожал руку пожелал дальнейших успехов в учебе. Начальник училища напротив Матвея что-то сказал на ухо маршалу.
Маршал удивлено посмотрел на Матвея и сказал:
- Скромность это правильно, но заслуженные награды носить не стыдно. Так что не стесняйся и в следующий раз надевай.
Мы с ребятами долго пытались расспросить Матвея что да как, но он не хотел ничего рассказывать, уходил в себя. Наконец, где-то через месяц, по чуть-чуть рассказал, что семью повесили немцы за связь с партизанами, он сам был связным между деревней и партизанским отрядом, успел сбежать, долго бродил по лесу, сильно оголодал, украл у немцев паек и переполз ночью через линию фронта. Упросил оставить в полку, дав данные по вражеским позициям. Ну а дальше - дальше они воевали.... больше Матвей не рассказал ничего, как мы его не расспрашивали.
На праздничном построении по случаю Дня Советской армии Матвей стоял в первом ряду, а на его груди тускло поблескивали орден Красной звезды и медаль За боевые заслуги.
P.S. По всей видимости при поступлении в училище Матвей попросил чтобы о его боевой карьере никому из воспитанников не рассказывали, чтобы не делать из себя героя и не теребить прошлое. Его награды хранились у начальника училища.
|
|
66
Знакомому однажды удалось полюбоваться стенными витражами и скульптурами в церкви колледжа Оксфорд. Она открыта только для студентов, преподавателей и их гостей. В ней обращает на себя внимание врезанное в стену мемориальное панно с перечислением погибших в Первую Мировую студентов и выпускников колледжа.
Так, вот, помимо англичан в этом мартирологе указано много имён обучавшихся здесь студентов-немцев.
Их имена остались на панно, несмотря на имевшее место яростную критику. Просто тогдашний глава колледжа посчитал, что принадлежность к альма-матер важнее, чем то, по какую сторону фронта они воевали. То есть, у руководства старейшего колледжа была реальная возможность отстаивать свою позицию.
Такие дела.
Но как же так вышло, что спустя всего век это, славившееся независимостью и широтой взглядов университетское начальство, начнёт так позорно прогибаться перед бесконечными крикливыми меньшинствами и хунвейбинами-прогрессистами? Увольнять и преследовать свою же профессуру за наличие собственного мнения, упрощать экзамены тем, чьи жизни с какого-то перепугу заимели больше значения, чем остальные, сносить университетские памятники благотворителям, на чьи стипендии эти борцуны с историей и учатся.
Казалось бы, всего сто лет минуло, а прям до мышей стёрлись.
© robertyumen
|
|
67
Было это классе в десятом. В то время существовало такое течение – агитбригады. То ли они возникли (в школе) в то время то ли и раньше наличествовали, а я просто был не в курсе, в общем, узнал я о них только благодаря моим друзьям Вовчику и Леше, которые в этой агитбригаде участвовали. Как эта движуха прошла мимо меня не знаю, видимо, болел, когда эту бригаду формировали. Я, правда, не переживал поскольку особой тяги к этому виду деятельности не имел. Кстати, какие были функции у агитбригад, перед кем они выступали, за что агитировали не знаю. Знаю только, что был конкурс – то ли городской то ли всеукраинский, где наши ребята пробились в финал и были фаворитами.
В финале наши ребята выступали классно, шли на первом месте и шансов соперникам не оставляли. И вот заключительный номер, его исполнял как раз Вовчик. Он должен был в форме бойца Красной Арми времен Великой Отечественной Войны с автоматом наперевес выбежать в зал и, выставив вперед и вверх руку, толкнуть воодушевляющую речь, которая по замыслу окончательно бы добила жюри (что кстати и произошло, правда, не совсем так как ребята и, в первую очередь, Вовчик ожидали).
В общем форму достали, достали и автомат, вот только возникла проблема с сапогами, обычными армейскими сапогами. Их достать почему-то не удалось, удалось раздобыть только афганки, сапоги или скорее высокие ботинки, в которых наши ребята воевали в Афганистане.
Это было конечно не совсем то, но выбирать не приходилось, поскольку время поджимало.
Итак заключительный номер, Вовчик, разогнавшись, выбегает (а надо сказать что пол представлял собой паркет покрытый мастикой) ... подскальзывается (нетестированные афганки оказались очень скользкими), шлепается на пятую точку и в таком положении с вытянутой вперед рукой выезжает в самый центр зала, прямо перед членами жюри.
По залу прокатился смешок. Вовчик не смутился и в таком положении толкнул запланированную убойную речь. Ржал весь зал и в первую очередь члены жюри.
Как я уже говорил, ребята шли на первом месте и выступление Вовчика должно было стать финальным аккордом, окончательно сразившим членов жюри, и оно им стало. Жюри, не задумываясь, проголосовало за наших ребят и они заслуженно заняли первое место.
Неожиданно к славе ребят в последний момент примазался и я. Они как победители должны были выступить в нашем актовом зале перед всей школой, но тут внезапно заболел главный герой постановки и эту роль почему-то, даже не знаю почему, предложили мне. Я, честно говоря не особо хотел, так как какой-то тяги к актерской деятельности не испытывал, да и особых актерских данных за собой не замечал. Но меня убедили, сказав, что надо послужить родной школе. Ну что ж надо так надо.
И вот настал день выступления. Мы играли молодогвардейцев, я, в частности, их командира Олега Кошевого. Мы стояли на сцене, я в рваной тельняшке с забинтованной головой, ребята примерно в таком же виде, обмотанные, то ли настоящей то ли бутафорской, колючей проволокой. В финале я должен был в стихотворной форме толкнуть пламенную речь, которая бы логично и на высокой ноте завершала бы наше выступление. Исполнили мы здорово, особенно в ударе был я, чего от себя никак не ожидал. Зал бешено аплодировал. Так что эпопея с агитбригадой завершилась более чем успешно.
Всю агитбригаду, в том числе и меня, наградили поездкой в Чернигов и Новгород-Северский, которая у всех оставила хорошие воспоминания.
|
|
68
Ветерания или позывной «Степашка».
Когда я служил в армии, возле нашей части тусовался товарищ с отклонениями, звали его Вася. Абсолютно безобидный дурачок, обожавший вышагивать рядом со строем или отдавать воинскую честь маршировавшим солдатам.
Внешне – пухлик неопределённого возраста, в очках, с постоянной улыбкой на лице и удостоверением инвалида детства в кармане. Иногда Вася бормотал что-то невнятное, а иногда превращался в отставного офицера, комиссованного по ранению. Рассказывал, что путь от рядового до майора прошёл в составе спецгруппы «Боевые колобки», позывной «Степашка».
- Куда бежишь?
- В штаб, готовится наступление.
Мы его не давали в обиду и частенько угощали сигаретой, получая взамен интереснейшую беседу.
- Покурим?
- Давай покурим. Ты, сынок, пороху-то не нюхал, а я…
И начинались «воспоминания» о том, как Вася освобождал Верхненижниск и Нижневерховск.
- Правда, ни медалей, ни орденов нет, - сокрушался герой, - крысы штабные только себя награждали. Ну да Бог им судья, я воевал не за железки на кителе.
А больше всего мы любили историю о том, как Вася, прикрывая отход товарищей, был ранен, взят в плен и подвергнут нечеловеческим пыткам. Заканчивалась она словами:
- И потом меня расстреляли.
Прошло десять лет.
Как-то после работы отмечали в кафе день рождения сотрудника отдела. Выпили, пошли беседы «за жизнь». И в ходе разговора коллега выдал фразу:
- А вот я ветеран боевых действий.
- Да ладно?
- Когда служил срочную, в Африке воевал. С 80-го по 82-й. В составе группы специального назначения. Нашей задачей было разыскивать сбитые советские самолёты и эвакуировать тела погибших летчиков.
- Разве срочники там воевали? По-моему, только офицеры выступали в роли советников. И почему летчики не могли катапультироваться? – удивился я.
- СССР проводил сверхсекретные боевые операции в джунглях. Поэтому летчикам просто не выдавали парашютов, если сбили – всё.
Клянусь, здесь не придумано ни одного слова. Более того, разогретый спиртными парами, коллега, смахнув непрошенную сопельку, гордо добавил:
- Кстати, награжден двумя орденами Красной Звезды, и мне на дембель присвоили звание младшего лейтенанта.
- Принеси награды завтра на работу, покажешь.
- Не могу, - вздохнул герой, - мне самому разрешили только раз подержать в руках, а потом…
Слушая этот бред, я никак не мог избавиться от чувства, что где-то уже слышал подобное. А потом дошло. Это же Степашка из боевых колобков! Один в один! Правда, без удостоверения инвалида, зато с орденами. Видно, штабные крысы стали награждать не только себя.
В общем, теперь я уверен, что современный Кощей не над златом чахнет, а бдительно охраняет сундук с секретными наградами липовых и поэтому очень секретных ветеранов суперсекретных боевых операций.
А теперь к сути.
Чем дальше уходят войны, тем больше на улицах ветеранов. Мне кажется, что на сорокалетие победы в Великой Отечественной, например, их было меньше, чем сейчас.
Изо всех щелей выползают герои Куликовской битвы и других локальных конфликтов. Позвякивая медальками, они рассказывают о своих мужестве и сушняке, самоотверженности и контузии от сковородки.
Куда там настоящим ветеранам Отечественной, Афганской, Чеченских и других войн, участникам РЕАЛЬНЫХ боевых и часто секретных спецопераций! Они ведь молчат, не рассказывают о героическом прошлом.
И разве могут соперничать, например, «Красная Звезда», «За отвагу» или «Мужества» с яркими, сияющими и, главное, многочисленными наградами!
В общем, синдром Степашки продолжает свой победоносный путь по необъятным просторам бывшего СССР. И мне кажется, что пора уже вводить в оборот диагноз «ветерания» с градацией по степеням тяжести и методам лечения «героических героев» и «боевых кавалеров всяких разных орденов».
К четвёртой, самой легкой, группе заболевших я бы отнёс «ветеранов» возраста семьдесят – семьдесят пять лет, не имеющих отношения к непосредственным участникам боёв, узникам концлагерей и детям войны.
Эта категория заболевших знает о войне по открыткам, киноэпопеи «Освобождение» и рассказам реальных участников.
Часто с симптомами алкогольной интоксикации, такие Степашки выходят на парады, сияя целым сонмом наград. От ордена Ушакова за морские операции до «Партизану Отечественной войны». Наверное, воевал в морских партизанах.
Со слезами на глазах эти индивидуумы принимают цветы от восхищенных детишек и их родителей. Ну и, конечно же, выпучив глаза, вещают о том, как:
- Да я за Вену кровь проливал!
Все правильно. Только не ЗА, а ИЗ. И не проливал, а сдал анализ на биохимию.
Самое обидное, что государству такие типажи не только не мешают, а наоборот, необходимы. Почему? Потому что псевдофронтовые Степашки перед камерами расскажут всё, что потребуется. И о заботе, и о внимании. Обо всём.
Как лечить? Никак, просто не обращать внимания. И надеяться, что государство само, в конце концов, решит навести порядок среди лже орденоносцев.
Третья группа нездоровых более тяжелая. Коллекционеры юбилейных пивных пробок. Хочешь сиять иконостасом? Без проблем. Вступи, к примеру, в общество хранителей наследия ёжиков-каратистов. И пойдут медали «За активное участие в жизни…», «За заслуги перед …». И так далее, и тому подобное. Короче, сами учредили, сами наградились.
Не хочешь вступать в общество? Есть другой вариант. За определенную мзду можно заказать медаль с уже заполненным на тебя удостоверением.
На рынке куча предложений, особенно в преддверии 75-летия Победы.
«Член семьи участника войны», «В память о Победе». Думаю, скоро появятся «Друг члена семьи участника войны», «Посмотревший кино о войне» и так далее.
Как лечить? Ввести наградной налог. За каждую медаль, допустим, три доллара в год, за орден – семь. Сколько повесил на себя? Восемь штук? Заполни декларацию и оплати в кассу.
Даже если вылечить не удастся, хоть местный бюджет денег соберет.
Вторая группа Степашек относится к средней степени тяжести. У них сквозь броню самонаграждений проскакивают боевые медали и ордена, иногда с перепутанными колодками. Медаль «За боевые заслуги», а колодка от «За освоение целинных земель». Что нашёл, то и повесил.
Читал об одном персонаже, судя по наградам, воевавшим в Великую Отечественную, Афганскую и Первую Чеченскую.
Простите за грубость, это боевой сперматозоид. Покинув тестикулы отца, вылетел во двор, где уничтожил пулемётный расчет гитлеровцев. И только затем, с чувством выполненного долга, вернулся в лоно матери.
Вылечить невозможно, но есть вариант перевести в третью группу. Просто отобрать боевые, отдав взамен что-нибудь типа «За отвагу при дегустации», «За храбрость на кухне» и тому подобное.
А как лечить третью, мы уже знаем.
И, наконец, самая тяжелая стадия ветерании, первая.
Сверхсекретные спецназовцы, десантники и краповые береты, воевавшие в составах групп специального назначения, отрядов, полков, дивизий и армий КГБ, ФСБ, ГРУ и тамбовского водоканала.
Послужной список закрыт всеми возможными грифами. Единственные доказательства подвигов – нашивки за ранения, ордена и медали.
У кого-то столько нашивок, что кажется, будто он служил пулеприемником. Все автоматные очереди притягивал на себя, пока боевые товарищи, не таясь, отстреливали противника.
У другого три ордена «Мужества», а служил, как оказалось, хлеборезом, ордена куплены то ли на али, то ли еще где. Третий козыряет погонами полковника и шестью боевыми наградами, среди которых и три (!) «Боевое Красное знамя» времён СССР (за Афганистан) и уже Российские два ордена Мужества медаль и Суворова (за Чечню) и…
- Да я в Афгане, в горах, снайпером – метеорологом. Был тяжело ранен, лечился подорожником.
- А я в Грозном….
- Меня в Сухуми…
Эти самые опасные.
Во-первых, молодые.
Во-вторых, здоровые телом (хоть и больны на голову). Кто-то уже рассказывает школьникам о героическом прошлом, смешав Бородино с Афганистаном, а операцию в Сирии с восстанием Степана Разина. То есть стали воспитателями подрастающего поколения.
В-третьих, они верят в собственную ложь, и даже научились огрызаться. Свежий пример. На ЯндексДзене (не сочтите за рекламу) был канал «Диверсант», занимавшийся разоблачение молодых и не очень лжегероев. Так вот, администрацией портала канал был заблокирован. Говорят, после жалоб разоблачённых.
И, в-четвёртых. Многочисленными (купленными или украденными) наградами эти «секретные герои» затмевают настоящих. У которых может быть всего одна медаль, но заслуженная собственной кровью.
И цена её в сотни раз выше груды фейковых наград фейковых Степашек.
Их надо лечить без промедления.
- Как? – спросите вы.
Оперативно, мануально. То бишь – кулаком в рожу. При необходимости повторять до полного выздоровления пациента.
Автор: Андрей Авдей
|
|
71
СкАтина...
Через неделю после нас, вернулись последним катером с дачи соседи. И вернулись они без своего кота. Огромного, серого бандита без правого уха. Всё лето мы с ним воевали на даче. То он воровал у меня еду со стола, то копался в огороде. Короче говоря, привык я к нему. И когда увидел пару вернувшуюся без серого, то страшно расстроился и попросил жену пойти и безо всяких околичностей спросить, куда делся их кот. Всё оказалось именно так плохо, как я и предполагал. Кота оставили на даче. Я мучился и переживал до самого вечера. А потом набрал номер телефона начальника и попросил на завтра выходной. Жена тяжело вздохнула и сказала – Осторожно там. Попроси, чтобы лодкой перевезли. Погода не задалась с самого утра. Свинцовые тучи сеяли мелкий противный дождик, и ветер подгонял пожухлую и примёрзшую местами к асфальту листву. Я бродил по лодочной станции надеясь, что кто ни будь всё же соберётся на ту сторону за забытыми вещами. Но кто ни будь не нашелся. Нашелся здоровый мужик в сапогах сорок пятого размера. Он копался в моторе и что-то ворчал. Я объяснил ему что, забыл на даче очень важные, жизненно важные документы, и протянул ему пятьдесят долларов. Он опустил в карман бумажку и объясняя небесам всё про дачников, которые и голову забудут, спустил лодку на воду. Волны были очень приличные. Они плевались отчаянно холодной пеной, и грозились опрокинуть утлое судёнышко. Так что, через пол часа отчаянной борьбы с водной стихией мы оказались на берегу возле наших дач, и сопровождаемый напутствием угрюмого мужика о том, что за такие прелести не мешало бы набавить ещё двадцатку, я помчался к даче. Небо постепенно серело, и мелкий дождик переходил в ледяную крупу. Серый, серый, серый!- кричал я во всё горло, надеясь что он всё ещё жив. И Серый появился. Зябко поёживаясь и прижавшись к моим ногам он жалобно пищал. Я схватил его на руки и бросился к лодке. Подлетев к ней и прыгнув, я посадил кота рядом с собой. Угрюмый мужик вытаращил глаза и открыл рот. Но тут… Но тут Серый выпрыгнул из лодки и как-то стеснительно прижав своё единственное левое ухо к голове просительно и тихонько мяукнул. Потом развернулся и побежал назад. Стой, стой, стой, куда ты, черт возьми!- заорал я. Потом выскочил и не обращая внимания на маты, проклятия и обещания бросить нас к чёртовой матери я побежал за котом. Он нёсся впереди и я за ним, причитая и заламывая руки, и вдруг свернув налево он исчез в кустах. Подбежав и раздвинув ветки я увидел, как серый, одноухий кот прижался к маленькому черному котёнку. Котёнок был мокрый и отчаянно пищал. Серый виновато посмотрел на меня и мяукнул. Я опустился на мокрую землю и собрался взять в руки обоих. Но тут земля сзади загрохотала. Это угрюмый мужик топал своими огромными сапожищами, изрыгая потоки проклятий. Он возник у меня за спиной и вдруг затих. Потом совершенно спокойным и приятным на удивление голосом сказал – Давай, поторапливайся. Потому, что сейчас начнётся метель и всё снегом занесёт. Я поднял Серого и маленького черного котёнка, и мы побежали к лодке. Как мы перебрались на ту сторону реки, я не знаю. Наверное, Богу просто так было угодно, потому что вокруг ничего уже было не видно. Только угрюмый мужик вдруг сказал, перекрывая рёв мотора и воды – Скатина, ты, однако. Я смутился. Почему скатина?- поинтересовался я с опаской поглядывая на воду бурлящую за бортом. Значит, как получается-продолжал мужик. Ты меня обманул за документы и деньги всунул, а сам спасать кота ехал? Ты вроде как человек, а я нечисть какая бездушная получился? Так что ли? Так я же боялся, что вы откажетесь, а больше спасти его было некому объяснил я. Мужик замолчал, хмыкнул и мы пристали к лодочной станции. Потом он долго искал коробку для котёнка и выстилал её тёплым полотенцем. А когда я уже собрался уезжать, поблагодарив его, он сказал. Ты вот, чего. Не бывает так, что бы всё одному, а другому ничего. И подойдя к Серому обратился к нему с речью –Ты вот чего, ты иди ко мне жить. Я на рыбалку хожу. А ты кот справный. Правильный ты кот. Мужик, значит ты. Не бросил малыша. Кот посмотрел на меня, виновато мяукнув подошёл к угрюмому мужику и встав на задние лапы уперся передними ему в огромные сапоги. Мужик поднял его на руки. И большой серый бандит обхватил его шею своими лапами и прижался. Мужик отвернулся в сторону и дрогнувшим голосом целую минуту произносил только – ну, ну, ну… Потом придя в себя повернулся ко мне и сказал строгим, и удивительно мягким голосом – Я приглашаю вас, молодой человек, на следующие выходные на рыбалку. И подмигнул мне. А когда я приехал домой, и мы с женой ухаживали за черным малышом, она нашла под тёплым махровым полотенцем пятьдесят долларов. А на рыбалку мы теперь ездим постоянно, вместе с добрым, здоровым ворчуном. И что, что я иногда приезжаю не совсем трезвым и без рыбы? Рыбалка – она дело такое, житейское, я бы сказал.
(Copyright: ОЛЕГ БОНДАРЕНКО)
|
|
72
Военные сборы после института, середина 80-х.
Мы с тремя друзьями идём по гарнизону и слышим разговор на повышенных тонах между командиром части, майором и нашин куратором, подполковником.
Тем самым, из предыдущей истории, который считал, что сначала надо завести свою жену, а потом трахать чужих.
"Вы там получили синекуру и сидите в Ленинграде на военных кафедрах! А мы в гарнизонах лямку тянем!" - кипятился майор.
"А ты где повоевать успел?" - спросил пдполковник, развернулся и ушёл.
Мы у него сприсили: "Товарищ подполковник? А у Вас есть боевой опыт? Где Вы воевали?"
Он оглядел компанию и сказал: "Ну, кажется здесь все свои!", явно намекая на наш этнический состав.
"А Вы что, тоже?" - удивились мы.
"Нет, я несколько о другом" - сказал подполковник и поведал нам историю.
"Я воевал в 1970 на Ближнем Востоке. Анекдот знаете: Арабы не воюют в пятницу, евреи в субботу, а русские в воскресенье. Про арабов, кстати, правда. Так вот, меня подмывало перейти на другую сторону!"
"Почему?" - спросили мы.
"У нас было два дивизиона ПВО. Арабы продали израильтянам месторасположения наших соседей. Израильтяне прилетели на сверх малых высотах (20-30 метров) и от них ничего не осталось. Мои друзья погибли..."
Кстати именно после этого усовершенствовали комплекс для сверхмалых высот.
|
|
73
Тут меня упрекнули, что в истории про то, как я в следственном изоляторе охранял адвокатессу от ее клиента-убийцы и насильника вместе со своими «клиентами», арестованными также за убийства, называя их «мои ребята».
Работая с людьми, особенно в стрессовых ситуациях, какими являются само преступление и предварительное следствие, начинаешь оценивать этих людей не с обывательской точки зрения «хороший\плохой», а глубже и конкретнее, по делам их.
Что касается упомянутых выше «моих ребят», то они воевали с себе подобными: брали в плен, пытали, иногда убивали. При этом посторонних не трогали. Так вот с теми, кто упомянут, у меня вышла интересная история. Они подозревались нами в конкретных делах, мы их допрашивали, но оснований для привлечения к ответственности поначалу не было, они были на свободе. Параллельно с нами ими «занимались» их противники: выслеживали, пытались взять в плен, стреляли в них. Вот после одного такого покушения двое из них скрылись из города. У нас постепенно накопились доказательства их причастности к некоторым небольшим эпизодам. Нужно было объявлять их в розыск, а для этого надо допросить родственников, что они действительно отсутствуют. Работа сугубо формальная, поэтому я зимним утречком перед работой поехал к ним по месту жительства, жили они в соседних домах. Звоню к одному. Дверь открывает он сам, глаза по 12 копеек: мы только в 5 утра приехали из Сибири. Ладно, говорю, раз уж я пришел, давай допрошу тебя чисто формально. Сели на кухне, все написали. Завтра, говорю, вместе с другом с утра придете ко мне. Собрался выходить, из комнаты выходят еще трое, явно из той же команды, но мне незнакомые. Вышли все на площадку, ждем лифт. 9-й этаж, утро, народу никого. Тут один из братков шепчет другим «давай замочим», у самого в рукаве явно нож. То, что я в форме, его не смущало. У меня был ПМ, но в подмышечной кобуре, ничего бы я в той ситуации не успел. Оставался вариант сугубо психологический. Я сказал знакомому (имен не привожу): уберите этого придурка с ножом, а то обижусь. Послушались, убрали. Это уже потом выяснилось, что за ними убийства, но в данной ситуации проявили себя по-человечески.
А вообще времена были тревожные. Входя в свой подъезд, ствол всегда держал рукой в кармане. Также вот вечером шел с работы мой сосед, не бандит, не барыга, простой менеджер,- так его застрелили в подъезде из пистолета с глушителем, брошенного там же.
Нас бородатых в подъезде на 12 квартир было двое, так его шеф на поминках говорил, что его вероятно перепутали со мной. Но это вряд ли, у меня в то время таких врагов не было. Убийц не нашли, вопрос остался открытым.
|
|
74
ТАНКОВЫЙ ИСПУГ
- …Еще утром нас была полноценная рота, потом ротного командира убило и к нам прислали нового. Целого майора. С ним мы и воевали до самой ночи. Мы прикрывали его из карабинов и автоматов, а майор работал с танковым испугом…
Переводчица запнулась и сказала:
- Стоп, извините, я не знаю как перевести «танковый испуг». Видимо – это ружьё такое, или пушка.
Переводчица переспросила деда, он довольно бойко, для своих восьмидесяти с копейками, подскочил со стула и заговорил: Панцэршрэк, я, я, Панцэршрэк!
Он показал где-то у себя над головой, видимо демонстрируя размер этого самого Панцэршрэка, потом сходил в другую комнату, долго там двигал шухлядами комода и вернулся с семейным альбомом. Открыл и показал довольного немца в пилотке с трубой на плече:
- Вот – это Панцэрфауст, он почти такой же как Панцэршрэк. Это с ним стоит мой старший брат Александр, он погиб в городе Пятигорске. А вот это я как раз в 45-м. Мне тут 12 лет.
С фотографии смотрел пухленький фашистик в каске и с совсем детским личиком. На вид ему было не больше восьми.
Мы все невольно стали сравнивать деда с фотографией. Старик смутился и начал поправлять несуществующую причёску на своей лысой голове:
- Так вот, наш майор стрелял из укрытия, а мы прикрывали его из чердаков и подвалов соседних домов.
К ночи, бой совсем затих и мы, все кто остался жив, приползли к своему командиру.
Оказалось, что из всей роты, с утра до вечера, убило почти всех. Остались только пять человек. Я в том числе.
Кто-то спросил: - Гер майор, война проиграна, боеприпасов почти нет, мы ведь все теперь должны застрелиться?
Майор нас построил в шеренгу и строго сказал:
- Да, мы проиграли войну, связи у нас нет, Рейхстаг пал, никого, кроме нас больше не слышно, но хорошенько запомните мои слова, иногда поражение намного важнее победы. Сейчас вы этого не поймёте, но наверняка потом вспомните и поймёте. Я вам запрещаю стреляться – это приказ! А теперь слушайте мой последний приказ: - Я сейчас открою огонь, чтобы заглушить ваши шаги. А вы сразу бегите и как можно быстрее выбирайтесь из Берлина. Бегите в том направлении, главное, подальше отсюда. Форвардс! Лауф марш!
Мы и побежали.
Пока бежали, ещё долго слышали, как наш майор стрелял и русские стреляли в ответ. Наверняка его очень быстро убили.
Ночью мы отстали друг от друга и потерялись. К утру я очень устал, проголодался и в какой-то деревне рискнул постучаться в первый попавшийся дом. Там жила фрау Мария.
Она быстро затащила меня в дверь, приказала раздеться до гола и дала мне одежду своего сына, он тоже погиб в самом конце войны. Всё моё оружие – карабин, пистолет с патронами и каску, фрау Мария утопила в озере, а форму сожгла. Я у неё прожил ещё месяца два, пока всё не улеглось, а потом фрау Мария отвезла меня к маме. Мы с мамой много лет ухаживали за фрау Марией, аж до самой её смерти.
Вот такая у меня была война.
После войны я вырос, закончил университет и всю жизнь, до пенсии проработал режиссёром на Берлинском телевидении, в редакции детских программ. Так что мы с вами коллеги.
- А какие программы вы делали?
- Да, вы всё равно их не видели. А сейчас и не увидите. Давно это было, ещё в DDR.
- А всё-таки?
- Ну, была такая программа – «Делай как мы, делай с нами, делай лучше нас»
- Нифига себе! Да я всё детство смотрел вашу передачу, там ведущим был такой дураковатый мужик в спортивном костюме, по имени Ади, с ним всегда девочка была. Со временем девочки взрослели и всё время менялись, а Ади просто старел.
…Команда школы имени Карла Маркса, вырывается вперёд, но на повороте она роняет обруч…
У деда заблестели глаза, он смотрел на меня, как на путешественника во времени.
Мы ещё немного поснимали фотографии из семейного альбома, в конце, как и договорились, вернули на место стулья и стол.
Дед, извинился за свою педантичность, но залез под стол и показал старый квадратный след от ножки стола на ковре. Мы не попали сантиметра на три. Поправили.
Пока ехали обратно в Берлин, я вспоминал, как в детстве с удовольствием смотрел передачу этого старого гитлер-югентовца. Однажды там была видео-викторина, в которой Ади валял дурака, бегал по городу и бросал мимо урны бумажки.
Нужно было написать письмо с ответом на вопрос: Что Ади сделал неправильно?
Помню, я даже написал и мы с папой отнесли письмо в почтовый ящик.
И тут я понял, что Ади – это ведь Адольф.
Ну вот, ещё одно детское воспоминание безнадёжно испорчено…
|
|
75
В предверии великого (без преувеличения, особенно, для жителей постсоветского пространства) праздника, стукнула в голову одна мысль. Если вернуться, хотя бы в начало 90-х, когда меня, будучи ребенком, дед-ветеран вел в сквер Победы, то отчетливо помню, как видя маленького меня (и не только меня, но остальных внучков, которых привели с собой деды), ветераны, как наказ, говорили одну фразу, смысл которой: «Мы воевали, чтобы вы жили в мире, и лучше вам не знать, что мы пережили и никогда не повторять». Но, по мере взросления, видел, что ветеранов становиться все меньше и меньше, но посыл оставшихся был неизменным. И вот теперь, когда я вижу граждан, которые «можем повторить», то у меня ёкает такая мысль: жалко, что нельзя этих «повторюшек» закинуть туда, в 90-е, когда ветеранов было много и многим еще не было семидесяти. Ох, посмотрел бы я на них! Думаю, что профилактическая беседа с суровыми участниками, мигом вернула мысли в нужное направление. Без рукоприкладства, эти люди умели подобрать суровые слова, чтобы хватило испугать и вызвать стыд у «повторюнов» одновременно.
|
|
76
История эта случилась несколько лет назад. Ходил в психиатрический кабинет одного небольшого областного городка (для диспансера тот городок был мал, а для того, чтобы уже похвастать психиатром в штате своей больницы — в самый раз) парнишка.
Вернее, целый парнище: пудовые кулаки, косая сажень в плечах, рост метра под два, а то и больше, ликом вылитый Валуев — словом, настоящая находка для палеоантрополога. А если встретить где-нибудь в лесах — чистый восторг для посвятивших свою жизнь поискам йети.
Коля (назовём его так) донимал психиатра просьбами отпустить его в армию. А то, мол, неудобно как-то: все соседские пацаны отслужили или собираются, а его, видите ли, не пускают. Да он бы там... Да он бы им всем... Доктор охотно верил: в Колиных ручищах даже ручной пулемёт Калашникова смотрелся бы как-то игрушечно, тут скорее какой-нибудь «Утёс» или «Корд» был бы в самый раз. А можно было и вовсе ничего в руки не давать и давить врага харизмой и добрым взглядом. Но увы: на областной медкомиссии Колю развернули, сказав, что такой разительный дисбаланс росто-весовых показателей и ай-кью просто фатален для любого противника. Нельзя так с заклятыми друзьями. И даже с террористами нельзя. И даже с запрещёнными в Российской Федерации организациями. Негуманно. Так что пусть Николай побудет негодным к военной службы в мирное время. Как оружие последнего шанса. Вот если вдруг война — тогда да, тогда его сразу расчехлят. А сейчас езжай-ка ты домой, парень.
Доктор на все просьбы как-нибудь стереть в личном деле ненужную буковку и написать «А годен» лишь разводил руками — дескать, ну никак невозможно. Ну сотрёт он буковку, ну другую напишет. Ну даже вместе с Колей прокрадётся в архивы ОВВК (опустим сцену оваций тех многочисленных зрителей, которые придут посмотреть на этот цирк) и выкрадет оттуда акт его освидетельствования. Но умище-то твой, Коля, куда девать? Да и запомнили тебя тут надолго. Ты уж лучше того. Найди себе работу по душе. Только, умоляю, не водителем маршрутки: ты видел ту маленькую кабинку?
Коля надолго задумался. На целых два месяца. А потом, аккуратно вписавшись в дверной проём, появился в кабинете снова. И поделился своей радостью: нашёл, доктор! Нашёл я своё призвание! Чую, говорит, в себе неукротимую тягу людям помогать. Поэтому решено: поступаю в медицинский, буду вашим коллегой, представляете, как будет здорово?
Доктор представил. Потом зажмурился и постарался развидеть светлый образ Коли в белом халате. Когда не получилось, он плюнул и утешил было себя мыслью о том, что экзамены тот просто завалит. Потом вспомнил про баллы ЕГЭ и целевые наборы и снова напрягся: ведь при Колиной усидчивости, да с хорошими репетиторами наскрести нужное количество для поступления в какой-нибудь провинциальный ВУЗ можно. А ещё есть и платные места. А сказать честно «Коля, ты дебил» — пусть даже это не оценочное суждение, а вполне себе диагноз — ни у кого из приёмной комиссии просто нет такого дефицита инстинкта самосохранения. А ведь, поступив, Коля имеет некоторые шансы доучиться — из-за той самой усидчивости. Прецеденты уже были.
И доктор понял, что медицину надо спасать. А то, понимаешь, заклятых друзей, террористов и запрещённые в Российской Федерации организации от Коли уберегли, а медицине отдуваться? Но как? Как развернуть этакую махину, этакого паладина сил добра с дальним светом в глазах, пусть даже этот свет — просто рефлекс с задней стенки черепной коробки? Майк Хаммер сказал бы, что действовать надо тонко, но доктор решил, что в этой ситуации нужно ещё тоньше.
И поведал Николаю, что лучшие специалисты получаются из тех, кто движется по карьерной лестнице с самых низов. От обезьяны к слесарю четвёртого разряда... тьфу ты, забудь, Коля, это вырвалось! Ну как в твоей любимой армии, если расти от солдата до генерала. Или как на заводе — от работяги до инженера, а там, глядишь, и до начальника цеха. Вот и тебе, чтобы прочувствовать все тонкости медицинской службы, начинать нужно с санитара. Заодно пока латынь подучишь.
Коля радостно согласился и пропал аж на полгода. Появился он, как всегда, фактурно и объёмно, и доктор вновь вспомнил, какой же, в сущности, маленький у него кабинет. Оказалось, в санитары Колю взяли очень даже охотно. Аж в областном городе. Аж на спецбригаду, которую к тому времени ещё и не думали сокращать. С гордостью отметил, что его там очень хвалят и ценят. Говорят, что добрым словом и вязками можно справиться на вызове с большинством буйных пациентов, а если применить к ним Колю, то обычно хватает просто доброго слова.
— Латынь тоже учу, как вы и советовали! — сообщил Коля. — До слова «copulatio» дошёл. И знаете, что, будущий коллега?
— Что? — осторожно спросил доктор, чуть не икнув на «будущем коллеге».
— Мне теперь понятно, чего это в «Ромео и Джульетте» те две семьи между собой воевали.
— Ну-ка, ну-ка, — оживился доктор, забыв от любопытства даже про пугающую перспективу обрести такого коллегу.
— Ну вот сами посмотрите, — охотно развил мысль Николай, — Семья Монтекки. Нормальная фамилия, правда, не знаю, что она там могла означать, но почти как «Монте-Кристо» звучит, то есть внушительно и гордо. Правильно?
— В целом согласен, — не стал спорить доктор.
— А теперь вспомните фамилию Джульетты и её родителей! — радостно воздел нехилый такой указующий перст будущий коллега.
— А что не так с фамилией? — хитро прищурился доктор, уже начиная понимать, к чему ведёт собеседник.
— Копулетти их фамилия! Это же от слова «copulatio»! То есть, целый род — и все поголовно... ну в общем, на «ашки» заканчиваются! Да если бы меня так кто обозвал, я бы уже пять минут как дрался! А тут — вся семья! И девчонка та несчастная. Ну кто в здравом-то уме своего сына на какой-то там «ашке» женит! Это же смех на всю Верону! Опять же девушка с такой фамилией, как бы намекающей на низкую социальную ответственность...
Доктор хотел было поправить, что фамилия у Джульетты, на минуточку, «Капулетти». И что можно было бы вспомнить про Овидия и Луиджи да Порта, про Данте и его «Божественную комедию», из которой да Порта взял эти фамилии, про гвельфов и гиббелинов, про «Замковых» и «Шапочкиных»... но потом посмотрел на сияющего Колю и вспомнил фильм «Гардемарины, вперёд!». Тот момент, когда Гаврила говорит Никите Оленеву — мол, спиритус вини эста фини, при вашем телосложении яд! — а тот отвечает: дескать, латынь при твоём телосложении — яд. И, вздохнув, промолвил:
— Поразительно. И это всего лишь третья буква алфавита. Коля, ты это занятие не бросай. Кто-нибудь из вас просто обязан победить.
|
|
77
ПОЕЗДКА В БАШКИРИЮ
В августе 2021 года Президент побывал в Башкирии, где принял участие в церемонии открытия завода по производству строительных смесей австрийского холдинга «Ласселсбергер», а также пообщался с "работниками и строителями предприятия", которые, как выяснилось, никакого отношения к заводу не имеют, а являются сотрудниками районной администрации и членами партии "Единая Россия"
Приходит Шо'йгу к президенту,
А там в чалме сидит Лавров,
А президента что-то нету,
Нет ни в одном из бункеров.
Он улетел на вертолёте,
Он полетел в Башкортостан,
Оставив записи в блокноте
И с красной кнопкой чемодан.
Вот он глядит в иллюминатор,
Слегка прищурив острый глаз,
И бедный местный губернатор
Дрожит, завидя пепелац.
Когда нисходит он по трапу,
Свой гордый профиль наклоня,
В тот миг подобен он сатрапу,
Садящемуся на коня.
Но он садится в черный "Аурус"
И едет открывать завод.
За ним в автобусе "Икарус"
"Рабочие" из ФСО.
Вот он уже на совещаньи,
И говорит, и говорит...
И слуги слушают в молчаньи
Про выборы, и про ковид,
Про достиженья и победы,
Рывки, прорывы и скачки,
Про то, как воевали деды,
И мы порвем всех на клочки,
Что мы сильнее всех на свете,
Как мы вот-вот обгоним всех...
Вот о таком вот президенте
Давно мечтает целый свет.
Он сыплет цифрами (вот память!) -
"Пятьсот миллионов ипотек".
Он может девять жизней править
И осчастливить всех навек.
Но он достался лишь России,
Нам несказанно повезло,
Ему буквально всё по силам,
Не исключая ничего
(ну, кроме бедности народа,
коорупции и воровства,
уничтожения свободы,
вранья, обмана, болтовства...)
Он выступает на экране
И призывает нас вперёд!
Я б век лежал бы на диване
И слушал, как он ловко врёт.
© Г. Бардахчиян
|
|
78
Источник - Дзен, автор "Русская семерка", тема "Что белые генералы в эмиграции говорили про Красную армию во время войны"
Пришла на ум такая параллель с поведением Деникина и ему подобных, возможно, за уши притянутая.
В школе был одноклассник. Он считал меня слишком умным и выпендристым (отличник я был), а я его тупым как сибирский валенок (ибо троечник записной). Играли вместе в школьной команде в хоккей. Вместе ходили на бокс, где между собой в спаррингах дрались не на шутку. Да и во дворе дрались.
Когда встречались в другом районе города, то все забывалось, и дрались вместе против местных.
Потом год жили в одной комнате общаги краевого института, спина к спине воевали против всех, кто задевал одного из нас - это было в порядке вещей. Наши внутренние отношения - это одно, но мы - одноклассники на чужой территории.
Друг друга продолжали чуть ли не презирать, ни разу вдвоем даже пивка не дерябнули. Как-то так...
|
|
79
Призвали меня в Советскую Армию в 1964 году из Даугавпилса (бывшего Двинска) и попал я в 33-й саперный Двинский полк, в 1944 году освобождавший Двинск от немцев и, поэтому так названный. Располагался полк в Ленинградской области примерно в 150 км от Ленинграда и в десятке километров от деревни Котлы (убогое селение, в которое я один раз за год сходил в увольнение, но увидев местный клуб, размещенный в бывшей церквушке, с разрушенным потолком, скоропостижно сбежал назад в казарму, закаявшись возвращаться к танцам под проигрыватель и прелестям местных доярок). Но я то был 19-летним юношей из цивилизованной Латвии, перед призывом уже посещавшим даугавпилсские кафе и молодежные клубы, и естественно, мне было с чем сравнивать... Но в моей роте служили по третьему году два, по сравнению со мною, великовозрастных молдаванина – Цугуй и Бичок. Кажется, им было лет по 27-28, и загребли их в армию, случайно выловив в молдавских горных селениях. И, наконец, на третьем году службы, один из них, более самостоятельный, Цугуй решил приобщиться к культуре и сходить в увольнение в Котлы. Молдаване со всего полка участвовали в сборах смельчака – наглаживали ему мундир, начистили до блеска сапоги, реквизированные у “молодого” – солдата первого года службы, а самое главное, собрали все значки, от Отличника Военно-спортивного комплекса до октябрятского, с дедушкой Лениным – все пошло в дело и вскоре Цугуй вполне мог соревноваться с Л.И. Брежневым, который в 1965 году еще не обладал бронежилетом из орденов.
В свободное время, если была возможность, а обычно только по воскресным вечерам, я с сослуживцами играл в футбол или баскетбол, и к отбою, после вечерней поверки, засыпал крепким сном до подъема в 6 утра. Но в эту ночь, после роковой экспедиции Цугуя, нас подняли в три часа ночи и построили всю роту, сто с чем-то солдат в казарме, ибо “брат героя”, Цугуй, из увольнения не вернулся. Почему “брат героя”, спросите вы... Это было прозвище обоих молдаван из нашей роты, ибо, как нам проповедовал замполит, за годы Великой войны с немцами было всего два молдаванина - героя Советского Союза. И, естественно, ротный остряк Витька Хохлов, присвоил каждому из наших молдаван кличку - “брат героя”...
Стоим мы, сонные, а перед нами гарцует, тоже посреди ночи разбуженный и непохмеленный, а поэтому злой как сто гадюк, ротный – капитан Шабуров. И сквозь плохо скрываемый мат, извергаемый им сквозь зубы, мы начинаем понимать, что Цугуй из увольнения не вернулся. Но возмездие не за горами, ибо старшина Онищенко, постоянный партнер нашего ротного по пьянкам, уже послан в Котлы на вездеходе, в поиски Цугуя, естественно, по хорошо известным ему с капитаном местам и хатам (где они с ротным не раз воевали с зеленым змеем). Оба были из Сибири, практически необразованные мужики, в 41-ом грудью закрывшие Москву от немецкого наступления. Выжившие в войну, и совершившие малую военную карьеру – Онищенко за драку с патрулем, уже после войны, разжаловали до старшин, а Шабуров был удачливее и в капитанах удержался. Оба уже были в шаге от пенсии.
После получаса дремоты в строю, настал апофеоз – доставили Цугуя. Еле стоявший на ногах, пьянючий, расхристаный и облеваный, он, тем не менее, выглядел счастливым и довольным собой. И когда ротный, скрежещущим от нескрываемой похмельной ненависти, голосом произнес – “Что ты, рядовой Цугуй, скажешь своим товарищам, которые из-за тебя посреди ночи уже целый час стоят в строю..”. И Цугуй, со счастливой улыбкой, внезапно обнял капитана и со словами – “товапищ капитан, она такая хорошая!” – внезапно облевал Шабурову весь мундир.
Вся рота, все сто с чем-то солдат, задохнулись от хохота... Цугуй был ими прощен, окончательно и бесповоротно. Даже старшина Онищенко, выдавив из себя – вот же мудак –показал в ухмылке стальные протезы.
Парни из 33-его саперного Двинского полка, призыв 1964, если кто еще жив, вам привет.
|
|
81
Один мой товарищ… намедни спустился с гор. Больше месяца – только солнце, снег и горы. Ну и лыжи, санки, рюкзаки и палатка. Каждый день отправляли сообщение через спутник – мол, прошли там-то, идём завтра туда. Спустились в цивилизацию – и первые его слова, которые я услышал по телефону:
– По последним данным разведки мы воевали сами с собой!
- Сеня, [продажная женщина]! Да эта ж песня старше тебя!
А теперь, собственно, сам анекдот…
В своё время компания, в которой работал мой другой приятель, не менее острый на язык, проводило некое мероприятие на более чем свежем воздухе. Обозные передвигались на подводах, арендованных у трехбуквенной компании, которая как бы государственная, по затратам, и как бы немного частная по остальному. Суть мероприятия – поездка-прогулка «пойнт-ту-пойт» (англ. – из точки в точку) на самодвижущихся тележках с максимальным усложнением пути, когда поездка превращается в перетаскивание (англ. task, он же challenge). Электронный мосх ща показывает 10500 км от первой точки до последней. Ну, а на самом деле было чуток поболе… Эх, много тележек полегло тогда!
Но самое интересное было в обозе, прозванном впоследствии «золотой поезд». Там были и специалисты широкого и полуширокого профиля, и седо-и-не-только-бородые летописцы подвигов богатырей-тележечников, виночерпии и обозные девки, способные больше чем на всё. А также приглашённые гости-знаменитости. Другой мой товарищ неожиданно для себя оказался среди них – как никак спелеолог номер один в мире (ну, хорошо – полтора, да!) да ещё и с характерной спелеофамилией. И неожиданно получил бонусом соседа - автора вышеупомянутой песни! Товарищ автора с детства немного, мягко говоря, недолюбливал, а тот ещё и был в самом разгаре борьбы со змием (нет, Георгий-победоносец тут не причём). Прознал автор что товарищ ходит в пещеры (спелеологи таки бывают в пещерах чаще остальных людей). И тут он начал объяснять спелеологу как в юности они со товарищи ходили в каменоломни в окрестностях славного города Ленинграда и как нужно выбирать плексиглас, что бы тот коптил поменьше и светил получше. Товарищ сдерживался до последнего – он не только спелеолог, но бывалоча и боксом занимался — это стоит отдельного рассказа. Но терпению пришёл конец, и товарищ не выдержал: - Боря, дай мне гитару! Я тебе покажу два новых аккорда!
|
|
83
Несмотря на то, что во времена Великой Отечественной войны было огромное количество огнестрельного оружия, в советской армии были солдаты, которые воевали луками. Дело не в том, что была нехватка винтовок, хотя оружия всегда не хватало. Луки применяли наряду с автоматами.
Луками пользовались две категории солдат. Одни из них это те, кто доставлял агитационные материалы на территорию врага. При отсутствии ампуломётов и других видов вооружения, которые могли пульнуть листовками, солдаты использовали стрелы, привязывая к ним необходимые агитматериалы.
Вторая категория лучников - это были тувинцы. Республика Тува отправила на фронт своих добровольцев и очень много помогала Советскому Союзу продовольствием, золотом, крупным рогатым скотом. Примечательно, что военное руководство не вмешивалось в действия тувинских солдат, из которых сформировали 8-ю кавалерийскую дивизию. Они, например, могли не соблюдать устав и носили свою национальную одежду. Используя свои врождённые охотничьи навыки, тувинцы совершали ночные набеги на врага, используя луки. Это оружие не издавало шума и вспышек, как огнестрел. Немцы не знали как бороться с тувинцами в темноте. Сначала они просто палили наугад, тратя драгоценные патроны. Потом они пытались натравливать собак на солдат из Тувы. Но собаки с визгом возвращались обратно. Дело в том, что национальная одежда тувинцев была сделана из шкур диких животных. Верхняя одежда, шапки и сапоги охотников были подбиты мехом медведя. Собаки чуяли это и боялись приближаться.
|
|
85
Во времена нашего студенчества любовь к театру явно перевешивала любовь к знаниям.
Сейчас трудно представить но мы ночевали перед кассами театров, формировали банды, которые воевали за места в очереди за билетами с другими подобными маньяками из других вузов. Записывались уборщиками и грузчиками лишь бы краем глаза увидеть Высоцкого или Плятта. О времена, о нравы. Но был театр, куда почему-то студенческие банды совсем не рвались.
Это была оперетта. Там блистала Шмыга, но мы рвались в Ленком и на Таганку, но никак не на Сильву. Все резко переменилось когда мы открыли там одно чрезвычайно клевое место. Это был буфет на самом верхнем ярусе.
Там продавали настоящее чешское пиво и разную пивную экзотику, типа наша марка, рижское бархатное и тд.
А открыли мы это место очень просто. Однажды пролетев с билетами в Большой и Малый театр мы брели по нынешней Дмитровке. Видим подьезд, какая-то тетенька проверяет билеты. Спрашиваем - это театр? Театр - говорит. Мы даем ей трешку вместо билета и подымаемся на верх. А там буфет. И пиво! В общем первое отделение мы пропустили. С нами также сидела компания молодых актеров, которые поддержали нас, а потом мы их, а потом еще раз и еще раз. Деньги кончились аккурат к антракту. Но нам было хорошо. Рядом были замечательные девушки-артистки и клевые пацаны артисты. И мы не абы кто, а будущие светила академии наук (серьезно, руководства РАН сейчас это мы тогда). Пела Шмыга. Наверное никогда ранее галерка из силящих на ступеньках оболтусов так не аплодировала. В общем совсем скоро пойти попить пиво у нас в общаге стало означать послушать оперетту. Ну и билетершам тоже не было обидно.
|
|
86
Бориса Кузьмича Новикова - советского актёра подарившего нам голос почтальона Печкина, образ Юргина -"Купи-продай" из "Тени исчезают в полдень", деда Тимофея из "Белые Росы" и и много-много других классных и по-настоящему ярких ролей (может быть небольших, но таких которые ты вспоминаешь с улыбкой спустя годы) терпеть не могли коллеги по цеху. Почему? Из-за того, что молодой человек предпочитал всегда заявлять всё что думает о них сразу. Если ему нравился человек он говорил откровенно, нет - аналогично. Театральные закулисные интриги вызывали с его стороны шутки и шпильки ещё более настраивавшие против него людей. На подмостках его прозвали Ёрником.
В труппе театра им. Моссовета молодого актёра старожилы просто не допускали к серьёзным ролям. И в течение почти десяти лет Борису Кузьмичу пришлось играть на сцене малозаметных персонажей. ДЕСЯТЬ ЛЕТ! Триумф Новикова в театре случился только в 1961 году, после того, как ему доверили исполнить роль знаменитого солдата Василия Тёркина в одноименной постановке по поэме Александра Твардовского. Когда его назначали на эту роль актёры накатали целую петицию заявив о том, что есть кандидатуры и получше, и посерьёзнее, и те что воевали. Только Смоктуновский и Вицин отказались подписывать бумагу.
- Так Новиков тоже воевал, - заявил режиссёр который влюбился в игру актёра точно попавшего в роль.
- Как воевал?! Ёрник?! Когда? - удивились коллеги Новикова среди которых был распространён слух, что во время войны Боря был учеником башмачника в Казахстане.
- Так три года с 1942 по 1945 автоматчиком. Три ранения, медаль "За отвагу", медаль "За победу над Германией в Великой Отечественной войне".
- Как же так?! Мы не знали!
- А вот так! Теперь знаете.
Фронтовик Новиков сумел максимально достоверно донести до зрителей образ своего героя и передать всю атмосферу недавней войны. Говорят, что сам Твардовский после премьеры обнял актера со словами: "Это был, конечно, он!".
К сожалению ненависть коллег никуда не делась, наоборот, приправленная завистью она разрослась пышным цветом из-за чего Бориса Новикова - серьёзного, многопланового актёра раз за разом снимали с утверждённых ролей или отодвигали на эпизодические. Причём чаще всего это происходило из-за обыкновенных сплетен не имевших под собой никакой реальной почвы.
А он всё равно играл, и его любили режиссёры за искромётный юмор и импровизацию благодаря чему фильмография Новикова настолько впечатляющая. Играл, озвучивал, шутил и улыбался повторяя любимую фразу из Мамина-Сибиряка:
"Только не подавитесь. Ложка-то у вас больно велика. Пожалуй, и каши не хватит".
|
|
87
В нашем поселке все торгующие предприниматели всегда и всем продавали только полное г.
Лампочки — горят на следующий день. Мясо — не довешивают грамм 200 на 4 килограмма. Тетрадки - боятся пота детей. Ручки текут даже в карманах рубашек.
Планида такая. Называется "не обманешь — не продашь".
Лет 10 мы воевали за качество товаров. Наконец, мужик на первом этаже продал несколько квартир Озону. А напротив — ларьки и небольшой павильон сделала шобла бракованных торговцев. Там и павильон, сказать честно, такой же как их товар, — подслеповатая 500 метровая стекляшка.
И вот вчера настал момент истины! В Озон привезли 10 мониторов, 25 ноутбуков, 5 здоровых аквариумов.
Вышла самая хабалистая торговка из павильона, упала на колени и завопила:
"Да что же эта озоновая дыра тут делает, всех покупателей к себе засосала!"
Женщине невдомек, что ровно год назад у нас наконец-то появился нормальный быстрый интернет...
|
|
88
9 сентября 1918 года в бессарабском городке Кагуле в семье юриста Владимира Борисовича Заходера и переводчицы Полины Наумовны Герценштейн родился вундеркинд Боря. Рос, рос и вдруг заговорил стихами, причём на всех европейских языках. В каких только институтах он не учился! Но победу одержала поэзия.
В 1938 году Борис Заходер поступил в ИФЛИ, был зачислен на семинар Павла Антокольского, начал публиковать свои стихи. В первые же дни войны Заходер, уже побывавший на финской, ушёл на фронт добровольцем. Старший лейтенант Заходер воевал на Карельском и Юго-Западном фронтах, участвовал в освобождении Львова. Вместе с ним воевали его фронтовые стихи.
А что было дальше, вы знаете. Уникальное чувство юмора при огромном таланте поэта и переводчика приносит удивительные плоды. К примеру, Заходер усыновил английского медвежонка по имени Винни-Пух, научил его и всех-всех-всех русскому языку, придумал для Винни кричалки, шумелки, вопилки, пыхтелки и сопелки. И за это Заходеру огромное детское и медвежье спасибо!
Когда его упрекали за вольности, допущенные в переводе, он отвечал:
"Конечно, это вольный перевод! Поэзия в неволе не живёт".
|
|
89
У каждого из нас есть знакомые – люди с непростой судьбой, вызывающие глубокое уважение.
Мне хочется поделиться историей о моём напарнике – звали его Борис Николаевич, для меня- просто Николаич. Работали вместе почти два года на теплотрассе.
Мужик был неленивый, добродушный и словоохотливый – правда с образованием слабовато. Но рассказывал интересно. Ему было уже за шестьдесят (действие происходило в середине восьмидесятых), до теплотрассы работал грузчиком – но тяжеловато должно быть стало, вот и сменил профессию.
Отступление. От своего отца, от матери, от материных братьев (все воевали) я никогда не слышал ни одного рассказа о войне – не желали рассказывать.
Отец один раз раскололся-
- Слушай, говорю, а можно такой вопрос, вы на передовой задницу чем вытирали?
- Зимой снегом, летом травой, листьями…
- А весной?
- Не помню, я в госпитале лежал…
Николаич же рассказывал много и охотно – пообщаться с ним было очень интересно.
Его призвали в июле сорок первого, и сразу отправили под Лугу – в оборону. Неразбериха, говорил была. На отделение выдали три винтовки, две сапёрные лопатки и гранату. Остальное по месту получите, сказали. Шли пешком – от Кировского завода в Ленинграде.
Фон Лееб рвался к городу, развивая наступление. Лужский рубеж удержал его больше чем на месяц – в Ленинграде успели подготовиться. Но враг тогда был сильнее.
После затяжных боёв, в сентябре, группа армий Север в нескольких местах прорвала фронт и двинулась к городу. Часть Николаича попала под сильный артобстрел, и почти полностью была уничтожена. Сам он рассказывал об этом так –
- Ночью прихожу в себя в полузасыпанном окопе – голова бл..дь, кружится, звенит, не вижу ни хера – но вроде живой.
Выкарабкался, винтовку откопал, вокруг полазил – может ещё кто жив? Никого не нашёл. Что делать не знаю, куда идти – тоже. Где Немцы, где наши – неизвестно. Бухает где- то вдалеке, но в стороне города, значит за линией фронта оказался – заеб..сь попал, надо к своим пробираться.
Пошёл. До Ленинграда оттуда около ста километров – шёл ночами, днём боялся. Так никого и не встретил. Винтовку и документы сохранил – значит не дезертир. Как- то удачно не нарвался ни на Немцев, ни на наши патрули – пришёл прямо к себе домой, помылся, поел, выспался и утром – в военкомат. Так мол и так, рядовой Ле…в, часть номер такой- то, прибыл вот– желаю значит, дальше Родину защищать.
- Какая часть, говоришь? … Из под Луги? Так нету такой части, погибла она.
-А в Луге Немцы. А ты сам случаем не диверсант? Ну- ка сидеть здесь, не шевелиться! Сейчас разберёмся, кто ты такой.
-Ну и сижу значит, там в коридоре, говорит. Ни винтовку, ни документы не отобрали- повезло. Дожидаюсь, а сам думаю – вот попал, так попал. Они же долго разбираться не будут- кто знает, чего от них ждать?
Из соседнего кабинета высовывается офицер – морда красная – от недосыпа, должно быть.
- Кто такой?
- Рядовой Ле…в, часть номер такой- то, часть уничтожили, прибыл за предписанием.
- Документы?
- В порядке. Оружие – вот винтовка, и полторы обоймы ещё осталось.
- Тебя- то мне и надо. Обстрелянный?
- Так точно.
Выписывает предписание – смотри – вон во дворе машину грузят, там офицер распоряжается, бегом марш к нему!
И Николаич попал в партизаны. Тогда действительно формировали армейские отряды для отправки в тыл к противнику. Предполагалось, что в тылу эти подразделения сами будут пополняться выходящими из окружений солдатами и местными жителями. Собственно, так оно и происходило в дальнейшем.
Нападали на Немецкие гарнизоны, пускали поезда под откос, мосты и железные дороги взрывали – когда было чем. Снабжение- по воздуху, самолётами, или управляйся сам – в основном- трофейным оружием, связь с центром нечасто и тайком, чтобы Немцы не запеленговали.
На такой огромной территории у Германии разумеется не хватало возможностей контролировать каждый населённый пункт. Вот и управлялись – по мере сил отравляя существование Вермахту. Иногда успешно, иногда – дай Бог только ноги унести.
Был приказ – встретить спецпоезд, пустить под откос, всё, что можно- уничтожить. Подобрались засветло, выставили караулы, линию заминировали, сами сели в засаду. Стемнело.
Но Немцы тоже не дураки были – пустили вперёд дрезину с двумя платформами и прожектором, пулемёты, и команда автоматчиков. Как они разглядели установленную мину? Остановились, полезли снимать. Командир скомандовал «Огонь», а много там навоюешь с винтовкой- то, против пулемёта? Треть отряда за пять минут полегло, остальные – врассыпную.
Автоматчики преследуют – видно приказ был уничтожить отряд – мы им тогда крепко уже насолили. Бежим, стало быть, спасаемся. Тут река впереди – неширокая, метров тридцать, но я ж, бл..дь, плавать- то не умею ни х..уя! Разделись, сапоги и одежду кульком на головы, винтовку на шею – вперёд. Как выше горла перехлёстывать стало- всё, думаю, отвоевался.
Руками ногами молочу, ничего не вижу, пузыри пускаю. Водички хлебнул, тут товарищ меня прихватил за шкирку, вытащил на твёрдое – только узел со шмотками я утопил. Так и идём дальше – он оделся и в обуви, а я в исподнем и босиком. До места базы отряда идти километров сорок – решили найти хоть какой угол, переночевать, барахла какого поискать- мне одеться, а утром – в отряд.
Подходим к деревне – вроде тихо, чужими не пахнет. Пробираемся тихонько – глядь – свет в окошке. Стучимся – слышим идёт кто- то к двери.
Открывает – Батюшка. Поп то есть. Смотрит на меня, мелко крестится, потом мычит, и в обморок. Что за оказия? Входим в хату – старушки ещё две, тоже смотрят на меня с ужасом. Посреди хаты, на столе стоит гроб. А в гробу- такой же рыжий, босой, и в исподнем – даже внешне немного похожи.
- Не пугайтесь, говорю, мы партизаны, а не привидения. Нам бы заночевать?
Утром местные собрали какой ни есть одежёнки, опорки на ноги, и мы пошли.
Командир отряда правильный был мужик, и справедливый. А вот политрука прислали – полного придурка. Всё политинформации проводил, лозунги вслух зачитывал- со значением. Надоел всем.
Остановились однажды на ночлег в деревеньке – пять домов, три бабки. Выставили караулы по дороге – с двух сторон. Бабуля смотрит на нашего – снег на дворе, а он с сентября в летних ботиночках ходит –
- Милок, ты же помёрзнешь весь, на- ко тебе – вот валенки от сына остались, сам- то он на фронте, бери, бери, ноги береги…
Ночью тревога – Немцы. Тот сторожевой, что на дороге стоял, откуда Немцы шли, вовремя тревогу поднял - успели уйти, а второй – что с другой стороны на этой же дороге- тот самый, что с валенками – куда ему деваться? Вместе с нами и побежал.
Добрались до отряда. Отдышались.
Политрук построил всех, смотрит –
- Откуда валенки у тебя?
- Так бабуля подарила.
- Мародёрствуешь, стало быть? Почему не вернул?
- Там немцы уже в деревне были. Да и не так просто взял, подарила она…
Вывел при всём строе, и застрелил из пистолета.
…………………………………………………………………………………………………………………………………..
Командир услышал выстрел, вылез из землянки, поняв, что произошло, посерел лицом.
Промолчал. Скомандовал –
- Вольно, разойтись.
Мы потом только издалека слышали – как он матом обкладывал этого политрука. Субординация называется. Нельзя командирам в присутствии рядовых ругаться.
А политрук потом глупо погиб – сам на мине подорвался. Невнимательный был.
Не поленились, собрали, что осталось, в плащ- палатку завернули, яму вырыли –чтоб похоронить достойно.
Постояли над холмиком, помолчали.
Командир говорит – Ну, жил, бл..дь, бестолково, и скончался непонятно. Да и х..й с ним. Другого пришлют –может лучше будет. Память ему – всё ж за Родину погиб.
- Смирно! Салют!
Стрельнули вверх. Потом по сто грамм выпили на помин души.
- А вообще везучий я, Николаич говорил.
Сколько раз ранили – и всё по пустяку – там царапнет, тут приложится – даже в медсанбат идти было лень – тряпкой замотаешь – само заживёт.
Николаич в начале сорок четвёртого, когда фронт двинулся на запад уже серьёзно, когда партизанские отряды стали расформировывать, попал в батальонную разведку – с его опытом войны в партизанах – бесценный был боец. Сколько раз за линию фронта хаживал – только он сам знает.
Из серьёзных ранений – осколком пересекло на левой руке кости. Два пальца (мизинец и безымянный) скрючились вовнутрь – но немного двигались – сжать кулак было можно.
А вот второе – как из анекдота – Николаич плохо выговаривал слова – гнусаво, и с придыханием.
Это, бл..дь, мне осколок прямо в язык попал. Пополам рассекло.
Врач, когда лечились, пинцетом тычет, гад, ковыряет, вытаскивает железяку из языка, больно, сука до слёз, а он хохочет в голос – Ты у меня, говорит третий такой, за всю войну.
Только тебе больше всех повезло – зубы все целы.
Первый говорил, что в атаку шли, рот открытый, вовсю орал -«За родину», второй- «За Сталина»! А ты что кричал?
- А я, бл..дь, кровью захлёбываюсь, булькаю, кашляю, но честно отвечаю- «Лёха, ё..б твою мать, патроны где»?
Таких анекдотов Николаич рассказывал десятки.
По доброму рассказывал – весело и простодушно. Слушать его было – как Твардовского читать – из Василия Тёркина. Ни злобы от него, ни обиды – просто человек жил так- правильно делал своё дело. Сложилось просто, что пришлось повоевать.
В мае восемьдесят пятого года, у нас (ну, как и везде) в конторе провели митинг памяти – всем ветеранам торжественно вручались ордена Отечественной войны на сорокалетие Победы.
В президиуме актового зала сидят уважаемые люди – с орденами, медалями, в хороших костюмах. По очереди говорят добрые и правильные слова – о памяти, о преемственности поколений, о том, что забыть пережитое нельзя. Правильно говорят. Вдумчиво, и справедливо.
Потом по очереди начинают вызывать из зала награждаемых.
- Орден Отечественной войны второй степени присваивается…..
- Орденом Отечественной войны второй степени награждается -
Очередной ветеран поднимается на сцену, получает награду, улыбается, произносит слова благодарности, все аплодируют.
И вдруг –
- Орденом Отечественной войны Первой степени награждается Л..в Борис Николаевич – и все так с удивлением смотрят – а почему это ему -первой?
Мы сидим рядом в зале, он так подрывается вскочить, я ему вслед – Николаич, блин, плащ сними, куда ты в плаще на хрен?
Снял. Мне отдал.
А под плащём - выцветший армейский китель без погон – он так всю войну и прошёл рядовым – и с обеих сторон – награды от плеч до карманов. Первую степень ему присвоили, потому, что орден Отечественной войны второй степени он получил ещё в сорок пятом.
Я успел разглядеть Славу, Красную звезду и Отечественной войны. А медали пересчитать – это надо было специально постараться. Но "за отвагу" - там было несколько.
Жаль. Я закончил институт и перешёл работать в проектный отдел с теплотрассы. Наши пути разошлись – и больше мы не встречались.
Но покуда жив – считаю своим долгом хранить память о таких людях – и стараться рассказать о них всем – чтобы не забывалось.
|
|
90
«В блокадных днях мы так и не узнали
Меж юностью и детством где черта
Нам в сорок третьем выдали медали
И только в сорок пятом паспорта»
Ю. Воронов.
Посвящается военному поколению Ленинградцев с непростыми судьбами.
Когда началась война, Игорю только исполнилось тринадцать лет. Как и все Ленинградские мальчишки его возраста, он мечтал убежать на фронт бить фашистов, тем более, что его старшие братья воевали – оба на флоте, как и все, он старался помогать взрослым – дежурил на крышах во время налётов, тушил зажигалки, помогал разбирать завалы после обстрелов, как и все, голодал.
Они били из рогаток голубей на чердаках, пытались ловить даже кошек – но и голуби и прочая живность в блокадном городе скоро пропали. Ловили рыбу на Неве, летом ухаживали за огородами – даже сквер возле Исаакиевского собора был засажен.
За всю блокаду Игорь только один раз серьёзно испугался – попал под обстрел на Литейном.
Ахнуло так, что уши заложило. Кувырнулся на землю, в башке звенит. Обвалилась часть стены дома, вылетели стёкла в доме напротив. Легковой автомобиль, проезжавший мимо, взрывной волной швырнуло на телеграфный столб. Водителя выбросило на асфальт, машина загорелась. Пассажир в салоне без сознания. В несколько ударов Игорю удалось открыть заклинившую дверцу и вытащить пассажира. Военный, звёзды на петлицах – чуть не генерал?
- Портфель, портфель – хрипит. С ушей кровь, глаза мутные, но хрипит так, будто приказ отдаёт.
Игорь бросился к двери, и в последний момент успел выхватить кожаный портфель с заднего сидения – а потом полыхнул бензобак, и к машине было уже близко не сунуться.
Шатаясь, подходит водитель.
- Товарищ комбриг, как вы? Вы целы?
- Вон, парню скажи спасибо, вытащил. И документы спас. Герой. Ты вот что пацан, скажи, как зовут тебя, и где живёшь. Шевчук, запиши. За такое одного спасибо мало.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………
Ещё Игорь мечтал стать моряком – как его братья. Кончилась война, старший брат – он был подводник- остался служить на Тихоокеанском флоте, а второй пошёл на сверхсрочную – и для него война продолжалась до начала пятидесятых – они разминировали Финский залив и Балтику.
- На флот хочешь? Что ж, дело правильное. Видать в нашей семье у всех мужиков море в душе.
Игорь поступил в Макаровское училище. С гордостью носил тельняшки и брюки клёш – когда первый раз прошёл по Невскому в форме, аж глаза закрывал от удовольствия – казалось, будто все на него смотрят и завидуют.
Учился без троек, в меру хулиганил – как и все пацаны его возраста и поколения. Однажды на спор, в конце сентября переплыл Неву – течением уволокло почти на три километра – от Финляндского железнодорожного моста до Большеохтинского.
Жизнь налаживалась, в сорок седьмом году отменили карточки на продукты, город приходил в себя после блокады, Игорь продолжал учиться.
А потом всё пошло кувырком.
Актовый зал Макаровки находится на самом верхнем этаже, и под большим красивым стеклянным куполом. Кому пришла в голову дурная идея на праздник устроить фейерверк? Компания курсантов – и Игорь в том числе, в мастерских расточили из бронзы небольшую пушку, артиллерийского пороха тогда везде было навалом – только война кончилась, забили доверху ствол конфетти, и когда начальник училища, по завершении официальной части праздника взмахнул рукой, произнеся-
- А теперь танцы!
Бахнули под потолок. БУМММ…АХХХ…
Купол рухнул на собравшихся. Заряд не рассчитали, многовато пороху положили.
Скандал гремел до небес, хулиганов с позором выгнали из училища. Всё, бля. Приехали. От мечты всей жизни остались только китель без погон, тельняшка и расклёшенные брюки.
Игорёха страшно переживал, не разговаривал ни с кем, ходил мрачный и злой. Надо было что- то делать, искать работу, устраиваться.
Однако, судьба подстерегала его с ещё одним сюрпризом. Парень он был для своего возраста здоровенный, кряжистый и очень сильный. Поэтому его участие в дворовых разборках- район на район весьма ценилось – мало кто мог устоять в драке против него.
Ну и вот, значит, происходит очередное столкновение. Игорёха лупил кулаками с лютым остервенением, а как ещё попробовать забыть, что с ним случилось? Противник его помутнел глазами, поскользнулся, упал, но поднимаясь, весь в крови, потащил нож из- за голенища. Игорь саданул мерзавцу камнем по голове. Вот теперь действительно всё, бля.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
- Подсудимый Л..н, вы признаны виновным по статье 137 Уголовного кодекса РСФСР………предумышленное убийство…………сроком на семь лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Срок он отбыл полностью, и потом никогда никому не рассказывал, какую школу ему пришлось там пройти. Послевоенные колонии – это отдельная тема. В войну уголовный мир раскололся на два лагеря – «воров» и «сук». По воровским понятиям, служить государству было не просто западло, а каралось смертью.
Поэтому те из блатных, кто пошёл воевать, защищая свою землю от фашистов, подлежали безжалостному уничтожению. Противостояние было смертельным, никакая охрана лагерей ничего с этим сделать не могла – и можно представить, какая там царила атмосфера.
Работать Игорёхе пришлось на шахте – вначале киркой, а под конец срока - уже отбойным молотком. С лёгкой руки алкоголика Стаханова по всей стране раззвонили тот объём, что он якобы осилил вырубить за смену, и нормы выработки для шахтёров были установлены конские- почти неподъёмные. Выручала природная силушка – не многие в отряде могли справляться с работой, так как Игорь.
Блатные вначале попробовали присматриваться к здоровяку, да и статья у него была уважаемая- в смысле – не принять ли его в свою кампанию, но после нескольких разборок отстали. Однако, в нескольких кровавых бойнях – барак на барак- ему пришлось поучаствовать.
К своему освобождению он был уже бригадиром, и простое имя Игорь превратилось в уважительное- «Палыч».
Выйдя на свободу, какое- то время работал вольняшкой на той же шахте, снял комнату в Кемерово- жизнь- то продолжается. Двадцать семь лет от роду, образования – школа и два с половиной курса училища, моряка из него не получилось, но шахтёрскую профессию Палыч освоил уверенно.
И если семь лет назад он считался крепким парнем, то сейчас силищей обладал просто медвежьей. Там же, в Кемерово, познакомился со своей будущей женой – симпатичной доброй барышней родом из Донецка – её семья как выехала в эвакуацию в сорок первом, так на Кузбассе и осталась.
Откуда стало известно, что зарплаты на сланцевых шахтах в Эстонии в разы больше чем здесь, а работа намного легче? Палыч долго не раздумывал, и они с супругой поехали через всю страну – устраивать жизнь по своему.
Уже в Эстонии, в пути, произошёл неприятный инцидент. Трое оболтусов- Эстонцев, лет за двадцать дуракам по возрасту, прямо в автобусе начали играть в мяч – и довольно сильно попали жене Палыча по лицу. Палыч взял мяч, установил его в углу возле входной двери, и ударом ноги превратил в блин. А потом бросил в физиономию самому наглому. Те начали орать что- то по своему, водитель остановил автобус.
- Не выходиитте с ниими, говорит одна из пассажирок по- Русски. Они вас убиить сговаариваюттся.
Эстония всего десять лет, как окончательно стала Советской республикой, и национализма там ещё вот как хватало. Многим местным поперёк горла было отвыкать от своих привычных традиций- и большинство всех Русских называли оккупантами.
Палыч-то был выйти ВОООВСЕ не против – эти щенки не знали же, с кем имеют дело? Пассажиры, однако вмешались, скандал погасили. Но запомнилось.
Зарплата на шахте действительно была намного больше, чем в Кемерово, и сланец рубить значительно легче, чем уголь. Но вот незадача – в бригаде половина Эстонцы, половина Русские, маркшейдер Эстонец, бригадный мастер Эстонец. Работают все одинаково, а платят Русским раза в два меньше. Это как же понимать? Отвели мастера в сторонку, задали вопрос.
-Ты как наряды закрываешь?
Тот вначале делал вид что по Русски вообще не понимает, потом начал пороть какую- то чушь, что на такой выгодной работе принято делиться с начальством… Палыч поднял его за воротник-
- Ну мы тебя предупредили.
Снова получка, и снова у Эстонской половины бригады она намного больше.
Так. Придётся воспитывать говнюка.
Мастер после смены обязан обойти забой. Мужики связали вместе несколько динамитных патронов, вставили бикфордов шнур подлиннее – метр с лишним. Дождались этого засранца – хорошенько врезали под дых, связали, укрепили патроны на пузе, подожгли шнур, и сделали вид, что убежали. Ногами потопали.
Метр шнура горит около полутора минут. За это время мастер выдал такой сольный концерт, что нарочно не придумаешь. Он орал, матерился, плакал, сучил ногами, визжал, катаясь по полу, под конец стал выть совершенно по звериному – уши закладывало. Шнур догорел, его развязали. Стоять не может, падает, коленки дрожат от истерики. Воняет от него жутко – штаны полные навалил. Зубы стучат.
- Ну что, научился по Русски- то разговаривать? Не обижайся, но если ещё будет такая зарплата, в следующий раз придётся ставить шнур с детонатором.
Бросили его в забое, и ушли. Мужичок хлипкий оказался, не смог больше работать, уволился. А новый мастер принялся за то же самое – не так нагло, как предыдущий, обосравшийся, но всё равно своим предпочтение отдавалось постоянно.
Палыч супруге говорит –
- Слушай, тут конечно неплохо, но дома лучше. Не станем мы тут своими никогда.
- Ну и хрен с ними, мне тоже тут не нравится. А поехали к нам, на Донбасс?
На Донбасс уезжать пришлось гораздо раньше, чем планировалось, и в срочном порядке- потому что однажды вечером в парке, Палыч случайно встретил двоих из той компании из автобуса- с мячом. Жене он об этом не сказал, однако уезжал довольный – с ооочень глубоким удовлетворением.
Обосновались в Енакиево, устроились на работу. Поначалу была комната в рабочем общежитии, потом, когда появились дети, сняли полдома у хозяев. А через несколько лет построили свой дом.
На работе Палычу все относились с уважением – за несколько лет он заработал прочный авторитет.
Бригадир на косых пластах – а это самое опасное, что вообще может быть в забое- и все в бригаде знали, что этот никогда не подведёт, что на него действительно можно положиться.
Один из случаев, который в посёлке передаётся, наверное, ещё и сегодня- как легенда памяти знаменитого бригадира-
В очередной раз ухнуло, и порода сыграла- там это постоянно случается, небольшой обвал, часть выработанного забоя засыпало, крепь пополам с каменной крошкой повалилась вниз – забой шёл примерно градусов под сорок к горизонту. Вся бригада ломанула к главному стволу – внизу остались трое – Палыч, ниже его метров на пятьдесят Ашот- мужик лет тридцати с дурацкой для его имени фамилией Иванов, и Колька – парень только после армии.
Ашот орёт-
- Палыч, бляяя, скинь шланг, мой порвало!
Когда в штреке завал, всё деревянное трещит и сыплется, выбраться можно только цепляясь за шланг от отбойника – как по верёвке.
- Колька где?
-Х-й его знает, крепью завалило! Скинь шланг, иначе мне тут сейчас пи…дец настанет! Палыч!
- Пи…дец тебе настанет, если без Кольки попробуешь выбраться! Давай, откапывай!
Порода продолжает ходить ходуном, все понимают, что ещё немного- и это будет их могила. Ашот бешено расковыривает и отбрасывает камни и доски, минут за пять, показавшимся им всем вечностью, вытаскивает пацана. Без сознания, ноги переломаны, но дышит. Палыч бросает вниз шланг.
- Привязывай его!
- А я? Ты что, меня бросить решил? Палыч! Палыыыч!
- Привязывай, говорю! Быстрей, бля, давай, скоро тут всё на хер повалится!
Вначале он бешеными рывками выволок ободранного Кольку, потом сбросил шланг Ашоту. Тот обезьяной взлетел на уровень, и без оглядки, где бегом, где на карачках, понёсся к главному стволу.
Палыч закинул Кольку на спину и тоже рванул – успели. Штрек, длиной около трёхсот метров, полностью завалило минут через пять. Всё. Только пыль летает.
Палыч с Колькой поднимаются на поверхность.
Там Ашоту разве что морду не бьют.
- Ты что оставил их там? Где напарник твой, где бригадир, бля?
- Чо орёте, бля, сами-то первыми удрали?
- Спокойно, мужики – это Палыч говорит- всё в порядке, все живы. Скорую вызывайте, с парнем плохо.
Ашот –
- Палыч, ты это, извини, забудь, психанул я – слишком страшно стало. А если бы и меня завалило, ты что бы там делать стал?
- Ты же знаешь. Полез бы вниз, вас откапывать.
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Уже в восьмидесятые, когда Палычу стало всё тяжелее спускаться в шахту – сказались годы работы на Кузбассе, ноги болели, в спину стреляло- директор шахты говорит –
- Игорь Палыч, ты же в войну в Ленинграде был? Блокаду пережил? Так тебе же льготная пенсия полагается? Бери- ка ты отпуск, и поезжай оформлять документы.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Это был уже совсем другой Ленинград. Палыч долго стоял на набережной, возле Макаровского училища – когда он там учился, моста Александра Невского ещё не было. Не было тогда метро рядом, не было такого человеческого потока – отвык он от многолюдности за свою жизнь. Постоял, посмотрел печально, вздохнул, ну и пошёл собирать справки-
- Это вам надо в горвоенкомат, на Маклина (ныне -Английский проспект), в архиве запрос делать. Свидетельство о рождении у вас сохранилось? А штампы о прописке? Вот и поезжайте туда.
Палыч, особо ни на что не надеясь в общении с бюрократами, отстоял в очереди, написал заявление, заплатил за ксерокопии документов, и стал ждать. Ответ обещали дать через три дня. Скучно конечно, ну хоть по городу можно походить – посмотреть, вспомнить.
И вот срок настал. Что это у военкоматского капитана взгляд какой- то радостный?
- Уважаемый Игорь Павлович! Я искренно рад, что именно мне довелось ответить по вашему обращению!
- Позвольте поздравить вас с получением статуса ветерана- блокадника, и вручить вам заслуженные награды. Представление на вас было подано комбригом Сорокиным ещё в сорок третьем- вот тут его подпись, но согласовано только в сорок седьмом. И тут же в деле- справки об обращении к розыску – вас просто не смогли найти. Почти сорок лет прошло!
Ну не мог же Палыч ответить сияющему инспектору -
- В сорок седьмом я сидел в тюрьме.
Домой, на Донбасс Палыч ехал, рассматривая своё новенькое удостоверение ветерана войны, и две медали – «За боевые заслуги», и «За оборону Ленинграда».
|
|
91
Солдаты и награды-2
(Начало- в истории 1 год назад, 22.06.2023, в https://www.anekdot.ru/id/1401722/)
В предыдущей части я рассказал о трех наиболее необычных, на мой взгляд, случаях на ВОВ, о которых довелось узнать в конце 70-х и далее, в ходе личных встреч с участниками событий.
Сегодня решил написать еще о нескольких случаях, о каждом из которых узнал тоже на основе личных встреч с участниками событий в конце 70-х, каждый из случаев тоже по-своему необычен.
Нумерация случаев- сквозная, начиная с предыдущей истории.
СЛУЧАЙ 4. Как и в предыдущей истории, услышал о нем, когда составе группы студентов и недавних выпускников проехал на велике в конце 70-х по боевому пути 96-ой гвардейской Иловайской дивизии, изначально сформированной в Сибири, освобождавшей Донбасс, начав от Сталинграда, после пленения там группировки Паулюса. За давностью лет уже стерлось, было ли это рассказано на территории России или Украины. (Визуально тогда мало что менялось, при перемещении с Ростовской области, до которой мы доехали, на Донбасс. Разве что надпись на дорожных указателях на степной дороге, если вчитаться, оказывалась "Колгосп..." вместо "Колхоз...", причем форма и цвет указателей были везде совершенно идентичные. Да и ушами улавливалась мало чем отличающаяся речь здесь и там, но с появлением некоторых новых словечек и как бы с большей напевностью в голосах. Например, дошкольная и младшешкольная деревенская детвора, с интересом разглядывая для них ранее невиданную конструкцию с блоком звездочек на заднем колесе велосипедов, обсуждала: "...Цепка слета, цепка перелета...". Это вместо русского "Цепь соскакивает, цепь перескакивает", в котором, по сравнению с украинским, ощущался как бы официоз, канцеляризм.)
В одном из колхозов (или колгоспов), где была предварительно согласована ночевка (типично на матах в пустующем летом школьном спортзале или в вагончиках на полевом стане) мы по приезду встретились с председателем в его кабинете. Он сказал, что в их колхозе ветеранов той 96-ой дивизии, по боевому пути которой мы едем, нет. Но он организует нам встречу с участником обороны Сталинграда, а именно известного на всю страну дома Павлова. Завтра утром этот участник обороны придет для этого сюда в кабинет, приходите и вы.
Это был крепкий мужчина, так выглядели обычно телохранители, появившиеся позднее в 90-х. Никаких наградных знаков на нем не было,- он был в белой нейлоновой рубашке с закатанными по локоть рукавами и серых тщательно отутюженных брюках, которые почти что облегали накачанные ноги. Нетипичный для колхозника облик усиливала красивая грива на голове- зачесанные назад еще густые волосы, и, похоже, модельная стрижка. В колхозе! Похоже, он следил за своей внешностью и производил впечатление на женщин. Никаких следов пристрастия к зеленому змию на лице у него не было.
Начал он свои воспоминания "с места в карьер", огорошив меня тем, что никаким выдающимся этот дом в тех боях не был, там было много таких же домов, где так же воевали. Всего им хватало, сказал он,- и оружия, и боеприпасов, и воды, и еды. Про связь и медобслуживание он ничего не сказал, но, по-видимому, они тоже были ими обеспечены. Иначе, полагаю, он упомянул бы об испытываемых трудностях. Они отстреливались. В одну из ночей к ним пробрался корреспондент с газеты. Поговорили с ним, он убыл. Потом уже, когда этот корреспондент уже как бы и подзабылся, к ним пришла газета с публикацией этого корреспондента о них, где корреспондент назвал этот дом "домом Павлова". Бойцы, прочитав статью, шутливо стали подначивать Павлова, что у него, оказывается, недвижимость в Сталинграде есть, целый дом!
Так с легкой руки корреспондента появилось историческое понятие "дом Павлова". И закончил свой рассказ ветеран вновь подчеркиванием, что они в этом доме не были уникальными, так воевали тогда и в других домах, просто к ним выпал случай пробраться в ту ночь корреспонденту.
Этого ветерана я до сих пор временами вспоминаю как пример скромного и порядочного человека. Который воевал не за славу.
СЛУЧАЙ 5. Эта встреча произошла уже точно в "колгоспе", где нам тоже предстояла ночевка. Встретивший нас председатель тоже сказал, что у них ветеранов 96-ой дивизии нет, но сегодня вечером он нам организует встречу с бывшим узником концлагеря "Бухенвальд". У них возле центральной усадьбы есть красивый ставОк (слово "пруд" на Украине я не припоминаю в речи), там сегодня вечером мы можем посидеть с пивком и послушать бывшего узника. Поздно вечером, когда уже изрядно стемнело, приехала бортовая, похоже только освободилась после полевых работ (шла уборочная). С десятилитровой заготовленной бутылью пива, с председателем и подошедшим бывшим узником Бухенвальда мы приехали к ставку, живописность которого уже трудно было разглядеть из-за сгустившейся темноты. Первым делом принялись разливать пиво в одноразовые стаканчики, пока совсем не стемнело. И тут я заметил, что на лице председателя колгоспа отразилось явное волнение. -Хлопцы, так что же вы хотели от этого человека?!- громко воскликнул он. Стало неловко, мы начали говорить, что конечно же, послушать его воспоминания. Разлив пива прекратился, все повернулись к бывшему узнику.
Бывший узник выглядел невысоким грузным деревенским мужичком с большим пузом, весом навскидку 90-95 кг. Ничего не рассказав о себе до концлагеря, он сразу начал свой рассказ со времени пребывания в концлагере.
В бараке концлагеря всегда царили идеальные чистота и порядок. И все были здоровыми. Кто заболевал, почти незамедлительно "вылетал в трубу" (крематория). Среди узников лагеря выделялся один, бывший советский моряк, мощный и крепкий. При пленении его он оказал яростное сопротивление, раскидал полвзвода гитлеровцев. И его решили держать в лагере как возможного "племенного жеребца" на будущее. Он был единственный узник во всем лагере, который носил не лагерную одежду, а морскую тельняжку и что-то поверх нее тоже из морской формы. Звали его, как я запомнил рассказчка, Фима.
В один из разов в лагерь прибыл транспорт с людьми, среди конвоиров был полицай. Руководство лагеря определило его в барак вместе с заключенными (Может, это был транспорт с оставляемой территории?). Через некоторое время в барак пришел Фима, сходу двинул полицаю в физиономию, сказав "Сейчас ты у меня вылетишь в трубу!". И ушел. Вскоре пришли несколько человек и потащили этого полицая к крематорию.
Самое большое количество смертей, которое довелось видеть этому узнику в Бухенвальде, было в день освобождения лагеря американцами. Американцы стали раздавать еду. Через некоторое время повсюду стали валяться трупы умерших от заворота кишок.
На другие сутки американцы спохватились, и стали раздавать только черный кофе без сахара, а также сухие галеты, и только.
Выживших узников взвешивали. В рассказчике было на тот момент веса то ли 36 то ли 37 кг. Глядя на рассказчика, очень трудно было себе это представить. Наверное, главной наградой для него было возвращение домой живым.
В завершение рассказчик пожелал нам успехов в учебе и работе. Рассказывал он уже в почти кромешной тьме, может оттого и рассказ его хорошо запомнился. Пиво так и осталось невыпитым, держать водителя с уборочной, пока мы на берегу ставка попьем пивка, было бы явно неуместным.
Действия американцев со щедрой раздачей еды длительно голодающим до сих пор не выходят у меня из головы. Чудовищное невежество или чудовищный эксперимент?
|
|
12 |