ОДНОКЛАССНИКИ
«…дважды тебе не войти в одну и ту же реку»
(Гераклит)
У Константина Евгеньевича зазвонил телефон. Совсем не вовремя. В этот момент Константин Евгеньевич громил на планерке своих нерадивых подчиненных и из-за звонка, педагогический эффект был несколько смазан.
- Да! Внимательно!
- Привет, Костя. Не узнал, конечно?
- Нет. С кем я говорю?
- Это Туманова Лариса, староста 10-го «Б» класса. Помнишь такую?
- А, Туманова. Привет. Как дела? Чего звонишь?
- Да вот, обзваниваю всех, организовываю встречу.
- Кого с кем? По какому поводу?
- Как по какому поводу? Сорок лет с окончания школы. Разве не повод?
- Ахренеть! Сорок долбаных лет. А как вчера все было.
- Ты-то вообще ни разу не приходил, а мы ведь и на десятилетие и на двадцатилетие собирались.
- Да, что-то припоминаю, видимо не получилось тогда. Слушай, Туманова, на удивление, я очень рад тебя слышать и в принципе с удовольствием увидел бы всех наших. Даже разволновался немного. Сорок лет, да... Ладно, давай, Туманова, командуй. Когда? Где? По сколько скидываемся? А кто из наших будет?
- В следующую субботу, скорее всего в ресторане Турандот, в районе Пушкинской. А кто будет, пока не знаю, вот обзваниваю, но думаю что все придут, кроме тех кто не в Москве и тех, кто уже не с нами.
- Ну, понятно, понятно, а Маня будет? Ну, Сергей Маньковский? Он вообще, живой?
- Маня? Надеюсь что живой, пока ему не звонила.
Наступила следующая суббота. Константин Евгеньевич с большим букетом роз и с небольшим опозданием, волнуясь вошел в ресторан, в голове прикидывая текст восторженного приветствия своим одноклассникам. На ум ничего путного не шло. Ну, да ладно, бабам подарю по цветочку, а там видно будет.
Милая девушка от входа проводила Константина Евгеньевича на второй этаж и подвела к двери отдельного зала, за что и получила первую розу из букета.
Костя вошел , расплылся в улыбке и громко сказал:
- Всем здрасьте!
Человек двадцать оторвались от своих тарелок, разговоров и бокалов и тоже сказали - «Здра-а-сьте…»
Константин Евгеньевич оторопел.
Какие же они все оказались старые и некрасивые, вообще не похожие на себя молодых. Это было очень неожиданно и даже противно. Хорошо ещё свет не яркий.
Чтобы скрыть неловкость, Костя быстро раздал женщинам по розочке, женщины улыбались и тоже пристально вглядывались в лицо одноклассника из прошлой жизни.
Неловкость слегка скрасил официант, он налил Константину Евгеньевичу шампанского и начал подробно рассказывать про варианты горячего.
Костя рассеянно слушал и думал:
- Ну, неужели и я такой же старый как они? Да нет, не может быть. Ну я же не такой, я почти не пью, в зал хожу, все зубы на месте. А это кто у нас? Петухова? Сидит, наворачивает салаты. Жирная, старая корова. Фу. А ведь сорок лет назад она мне даже очень нравилась. Сейчас бы на улице встретил, ни за что бы не узнал. А этот лысый кто? Дубровин? Ой, сука, ну какой это Дубровин? Это же Федоров! Ахренеть! Точно, Федоров. А как его узнаешь? Был худой, черный и кучерявый как Анжела Дэвис, а теперь лысый и жирный как свин. А этот худой очкарик кто? Ржет, слюнями брызжет, телефоном хвастает? Павлов? Ну, да, вроде Павлов. Никогда мне не нравился.
А самое ужасное, что, если мы будем делать групповое фото, то я не буду на нем выглядеть как молоденький пацан, на фоне пенсионеров. Видимо и я тоже незаметно для самого себя превратился в старпера.
Хотя, конечно, с другой стороны, а чего харахориться? Сорок лет - срок совсем не малый. В ту ночь, когда мы бродили с гитарой по Ленинским горам, где-то родился мальчик, который с тех пор успел вырасти, стать полковником и даже уже выйти на пенсию. Сорок лет – это сорок лет. Зачем я вообще сюда приперся? Я тут всего минуты полторы, а мне уже хватило впечатлений. И говорить мне с ними особо не о чем. Да и как с ними разговаривать, если я даже узнаю их с большим трудом?
Жаль, Мани нет. Интересно он хоть жив? Вот с ним бы я с удовольствием потрепался.
Ладно, допью свой бокальчик, посижу еще полчасика, потом, не прощаясь, потихоньку пойду курить, да и не вернусь. Хотя, почему полчасика? Минут пять и хватит. Хорошего понемножку, уже находился по тихим, школьным этажам...
По коридору прошел человек и машинально глянул в открытую дверь. Константин Евгеньевич встретился с ним взглядом и аж вскрикнул:
- Маня! Маньковский!
Костя узнал Сергея Маньковского за тысячную долю секунды, хоть и не осталось в нем ничего от того маленького мальчика, а в то же время, осталось все.
Седовласый Маня остановился, заулыбался, шагнул через порог и тоже загорланил:
- Костя! Здарова! А что ты здесь делаешь? Мы же все тебя ждем, мы за стенкой сидим, тут, в соседнем зале…
