месте талии → Результатов: 3


1.

Письмо в страховую компанию о возмещении ущерба причиненного в результате ДТП.
23.06 сего года я ехал на принадлежащем мне автомобиле Хундай акцент по улице Проплешнева в сторону пенпердикулярную центру. При этом помимо меня, в салоне находилась чета Питарасюков, которых я подвозил на день рождения ихнего тестя. Питарасюки при себе имели: молоток системы кувалда, (в качестве подарка тестю), торт типа "Сказка" и бутылку водки. Молоток держала жена Питарасюка, сидя на заднем левом сиденье, торт и водку вез сам Питарасюк сидя справа от меня.
Описание ДТП.
По левому краю тротуара в попутном мне направлении шла неустановленная, предположительно девушка, неприлично жестикулируя в процессе своего движения попой.
Не сумев сдержать своих мужских эмоций, я был вынужден резко нажать на тормоз. Ехавшая следом "Ауди 100", не видя причины моего маневра, не успела затормозить и совершила удар в задний бампер моего "Акцента" в следствие чего:
- Супруга Питарасюка, поняв, что мы попали в аварию, вспомнила надписи в автобусах "В случае аварии разбить стекло молотком" и тут же применила свои познания в отношении левого заднего стекла, разбив его тестевым подарком. Попытавшись покинуть автомобиль через оконный проем двери эта б.. %^&* застряла в нем в месте географического расположения талии.
Осознав безвыходность своего положения, она стала сучить ногами, в результате чего порвала обивку заднего кресла; разбила плафон салонного освещения; повредила правый передний подголовник и поцарапала потолочное покрытие.
- Сам же Питарасюк в момент аварии как раз прикуривал сигарету от своей зажигалки Zipo. От резкого торможения и последовавшего за ним удара, все эти предметы, а также торт, он уронил в разные места салона.
Почуствовав запах бензина (как в последствие оказалось исходивший от вышеупомянутой зажигалки), я решил, что пробит бензобак. Вытащив из-под сидения огнетушитель, я попросил Питарасюка залить им бензин.
Питарасюк, вылезая из автомобиля и попутно растоптав по фирменному суконному коврику торт, пошел не назад (где и расположен бензобак), а вперед и, открыв, путем отгибания правого края капот, залил доступное пространство моторного отсека пеной из огнетушителя. В результате чего были выведены из строя: вентилятор радиатора кондиционера, генератор и воздушный фильтр (не считая конечно самого капота).
Тут мы услышали крики, издаваемые Питарасюковой женой. Открыв дверь, в которой она заклинилась, мы (я спереди, Питарасюк сзади) попытались вытащить ее из окна, однако, это нам не удалось и пришлось вызывать спасателей. Приехавшие спасатели, сняв дверь и пневматическими кусачками перекусив стойки, наконец-то освободили мадам Питарасюк.
Сам Питарасюк в это время решил закурить и полез в салон искать свою зажигалку. В салоне на переднем сидении он обнаружил собственную уроненную сигарету, которая прожгла в обивке кресла большую дыру. Осознавая величину уже причиненного ими ущерба, Питарасюк не стал никого звать, а попытался самостоятельно ликвидировать возгорание залив тлеющую обивку водкой. Возникший после этого пожар был, правда, быстро ликвидирован с помощью огнетушителей еще не уехавших спасателей.
В связи с ухудшившимся, после всего произошедшего, нервным состоянием я сел в салон и попытался успокоиться, включив магнитолу для прослушивания любимой записи концерта Верки Сердючки. Однако оказалось, что, видимо в следствие удара, магнитола зажевала пленку. Вертевшийся поблизости Питарасюк сказал, что по этой части он специалист и взялся вытаскивать зажеванную пленку с помощью отвертки. В результате был вытащен блок магнитных головок. Питарасюк сказал, что мол фигня, он это починит на раз, всего-то распаять пару проводов. Однако, был послан мною, в место находящееся вдали от моего автомобиля.
Ущерб, причиненный автомобилю в результате ДТП.
Замена:
- левой задней двери – 1 шт. (в сборе вместе со стеклом) + покраска;
- заднего бампера, разбитого автомобилем "Ауди100", не сумевшего вовремя затормозить - 1 шт.;
- обивки заднего сидения;- потолочного покрытия – 1 шт.;
- плафона салонного освещения – 1 шт.;
- правого переднего кресла – 1 шт. (вместе с подголовником) – 1 шт.;
- крышки капота – 1 шт. + покраска;- штатной магнитолы – 1 шт.;
- воздушного фильтра – 1 шт.;
- вентилятора радиатора кондиционера – 1 шт.;
- правого переднего коврика – 1 шт.
- магнитолы - 1 шт.
Кроме этого израсходованы:
- огнетушитель;
- зеленка из аптечки (для смазывания царапин на различных частях тела супруги Питарасюка).
Ремонт:- генератора;
Покраска поцарапанного у Ауди переднего бампера.
Ущерб причиненный третьим лицам:
- бутылка водки "Кристалл" 0,75 л - 1 шт.
- блузка жены Питарасюка - 1 шт. (была порвана в результате застревания)
- колготки ее же - 1 пара
- торт "Сказка" ГОСТ 52-45687-65 - 1 шт.

2.

Звезда Измайловского проезда
Да, я ей стал вчера, ненадолго, к сожалению.
По роду деятельности мне надо фоткать разные вещи, в том числе шорты. В отличие от остальных предметов, шорты надо на что-то надеть. Можно на живого человека, но фотомодель стоит 4-5 тыс. в час, причем мне-то не надо то, за что в основном модели получают эти деньги, так что вдвойне обидно платить. В общем, решили купить манекен. Поговорили с партнером, пришли к единодушному мнению, что нужно купить женский манекен (на нем лучше будет выглядеть), причем достаточно от пояса вниз. Посмотрел в сети, стоит немного – 220 р., контора есть недалеко, в Измайлово. Поехал. Я думал, подъеду вплотную, куплю, кину в машину и в дамках. В жизни оказалось сложнее. Только свернул в Измайловский проезд – почти сразу уткнулся в кирпич. Дальше – односторонняя дорога, причем навстречу. Можно свернуть направо или налево и дальше искать возможности вывернуть на Измайловский в нужном месте, но я подумал, что необходимый мне дом 11 недалеко, решил бросить машину и пройтись. Я был несколько легок в мыслях. К тому же, предвкушение славы уже щекотало мое эго. В полной мере я ощутил свою звездность, когда вышел на проезд с половиной женщины под мышкой. До машины было метров 800, и я гордо их прошел, прижимая к себе фрагмент расчлененки. Бежать было бессмысленно, еще и ментов вызовут. Я шел размеренным, но быстрым по возможности шагом. Из-под мышки вперед торчали стройные женские ноги, а сзади – немного попы и талии. Гастарбайтеры, ремонтировавшие асфальт на улице, побросали инструменты. До меня доносилось их учащенное дыхание. Случайные прохожие деликатно отворачивались, я слышал хруст шейных позвонков, когда они сопровождали уходящего меня взглядом. Это была минута славы, да целых пять наверно, хотя мне они показались вечностью.

3.

Капитана Бабкина (прошу прощения уже майора) не любил никто. Коллеги по военной кафедре за то, что, по слухам, карьерой своей был он обязан то ли первому, то ли второму секретарю обкома партии, выходцу из той же глухой деревни, что и родня майора. Студенты не переносили его мелочного придирчивого занудства, и какой-то паталогической безграмотности, от которой временами даже дух захватывало. Всё, за что он ни брался, блестяще доводилось до полнейшего абсурда, и даже если вначале воспринималось со смехом, затем действовало, как выматывающая зубная боль.
Это был первый день после зимней сессии. До 23 февраля, главного праздника кафедры, оставалось около недели. Минут через двадцать после начала первой пары в аудиторию зашёл кто-то из старших офицеров и предложил сделку, добровольцы, готовые внести посильный, но высокопрофессиональный вклад в дело подготовки к празднику, получают освобождение от занятий на сегодня и ближайшие две недели. Цена не малая, учитывая, что «война» хоть и была раз в неделю, но состояла из четырёх пар плюс пятая пара «самоподготовка». Конкурс прошли не многие, мы с приятелем, вызвавшиеся подготовить наглядную агитацию в виде кумачовой растяжки «НАДЁЖНО ЗАЩИТИМ ЗАВОЕВАНИЯ СОЦИАЛИЗМА» и Майк, в миру Миша Майков (если читаешь – привет!!). Ему досталась побелка потолка на площадке между лестничными пролётами, там кто-то оставил открытым на ночь окно этажом выше, и вода, пройдя сквозь перекрытия, отметилась грязными пятнами.
Оставшиеся, вынужденные штудировать устройство штатива артиллеристской буссоли (она же тренога), люто нам завидовали. И никто не принял в расчёт одной детали. Дежурным по кафедре в этот день был майор Бабкин. Надо сказать, что для всех офицеров дежурство было чем-то сродни наказанию. И правда, кому охота приходить первым, проверять сохранность пломб, на утреннем разводе докладывать начальнику о численности, чморить опоздавших, уходить последним, проверяя свет и воду на всех этажах. Бабкину при новых погонах эта роль досталась впервые. До этого он был единственным капитаном среди полковников, подполковников и майоров. Он очень хотел оправдать оказанное доверие и, похоже, был счастлив проявить воинскую смекалку, расторопность и доблесть.
По такому случаю майор загодя постригся, поэтому головной убор казался великоватым и сползал с абсолютно круглой головы на глаза и уши. Шинель, наоборот, сходилась с трудом. За недолгое время после гарнизонной жизни майор приобрёл бёдра шире плеч, по этой причине ремень с кобурой у него был значительно выше талии, а портупея казалась лишним дизайнерским элементом, так как сползти под тяжестью оружия ремню возможности не было. При этом всём, демонстрирующий начальству рвение Бабкин перемещался по вверенному ему объекту с беспокойством хлопотливой курицы.
Когда он в третий или четвёртый раз, с интервалом в 10-15 минут, появился перед нами в тесной каптёрке, где мы пытались на старую деревянную раму натянуть шесть метров напоминавшей марлю красной ткани и, пыжась от собственной значимости, учил, как держать в руках молоток, мы, от греха подальше, просто заперлись изнутри, а снаружи повесили красочно оформленную табличку: «Не мешать! Работают люди». Оставшееся до перерыва время он провел на лестничной площадке с Майком, и пока тот, готовя себе рабочее место, сооружал высокие «козлы» (потолки на кафедре были за пять метров), майор показывал пальцем, как тот должен водить по потолку кистью.
Перерыв после первой пары тоже ознаменовался новшеством. Полсотни студентов, привычно куривших под козырьком у входа на кафедру, он погнал к «специально оборудованному месту». «Местом» служила открытая всем ветрам площадка у деревянного пожарного щита на стене здания, выглядевшего окаменелостью под бесчисленными слоями покрывавшей его масляной краски. Через некоторое время, дабы не подавать дурной пример, ёжась под мокрым снегом, туда побрели офицеры.
Сразу после перерыва он посопел у нашей запертой изнутри двери, поизучал грозную табличку и, разочаровано вздохнув, пошёл искать себе новое дело. Дело нашлось быстро. На полу широкого коридора командирского, или как его ещё называли «штабного» этажа, где располагалась и наша каптёрка, белели четкие меловые следы. Следы привели к Майку. Побелка уже началась, и часть содержимого ведёрка с мелом, в виде редких капель, покрывала пол. Запрокидывая голову к находящемуся почти на три метра выше Майку, и придерживая фуражку, которая слишком свободно себя чувствовала на коротко стриженом основании, Бабкин закудахтал:-«Вы это того… Ты это чё? Не капай, твою мать!!!»
Тут надо немного про особенности характера Майка. Он был очень немногословный, но весьма жёсткий, если того требовали обстоятельства. По этой причине он был отчислен из университета три года назад из-за конфликта со старшекурсниками в общаге, практиковавшими там дедовщину. Для двоих старшекурсников тогда вызвали «скорую», для Майка милицию. В итоге два года он провёл в армии и восстановился на второй курс уже к нам. По этой причине, я не очень верю, что ведро случайно оказалось на самом краю, и Майк случайно задел его ногой в тот самый момент, когда подпрыгивающий снизу Бабкин требовал, чтобы «не капало».
Поток из опрокинувшегося ведра угодил ему прямо на темечко, превратив майора в вылепленное из тающего пломбира, абсолютно белое изваяние. Секунд десять изваяние не шевелилось и не подавало звуков. Потом, на месте, где должно было быть лицо, чуть ли не с хлопком открылся один глаз, сморгнул, затем второй и оба глаза сморгнули синхронно. Следом, ниже глаз с шумом вышел воздух, и показались три отверстия, две ноздри и рот. Майк, наверху, сидя на корточках, внимательно наблюдал за превращениями.
-«Ты это чего, а?», плаксиво завыл Бабкин. «Ты же меня ё@ твою мать, того,…,облил, а?». Молчание было ему ответом. Развернувшись на каблуках, и водрузив почти чистую фуражку на голову, которую, как и всего его до пят, делая похожим на весеннего снеговика, густым киселём покрывал застывающий мел, он потрусил в кабинет начальника кафедры.
Через какое-то время на площадку к Майку спустился полковник Токмаков, замещающий в этот день начальника, один из немногих офицеров, к которому мы, студенты, относились с уважением. Задумчиво оглядев не добелённый потолок, лужу мела на полу он подошёл к окну, открыл его и достал сигареты. Майк по-прежнему сидел на своём насесте под потолком. Токмаков закурил и, посмотрев на Майка, взглядом предложил сигарету и ему. Майк достал свои, и, расценив предложение сигареты, как разрешение курить, закурил у себя наверху. Через пару минут полковник, опять-таки, взглядом, показал Майку – гаси. Закрыл окно и спросил – «До трёх успеешь закончить?» Майк утвердительно кивнул. «Да. И лужу эту убери до перерыва», - добавил Токмаков уже на ходу.
Говорят, Бабкин ещё долго писал служебные во все инстанции с требованием публичной казни Майка. Но отчислять его второй раз, видимо, сочли моветоном.

Партнеры

Реклама