Анекдоты про Газеты Хотел |
2
Так вот, звонок в скорую, мужик орет: АААААА, помогите, умираю!!! Ну выезжают, ясно дело Приезжают, видят картину однокомнатная квартира, пустая, по полу разбросаны газеты, по середине сидит абсолютно голый мужик и у него (о, боже! ) прибит орган оплодотворения гвоздем в пол. Ну и соответственно орет благим матом... Ну ребята побежали за гвоздодером, а глав. врач спрашивает, что мол случилось? . Ответ мужика: Да вот, жизнь г@вно, ничего не радует, хотел покончить жизнь самоубийством с помощью поджога (вот и газеты пригодились бы). Гл. врач недоумевая: Ну это ясно, а зачем прибили то гвоздем член? ? Мужик: Это что бы не убежать и не потушить себя в ванне... . Глав. врач: Ясно, НУ А ТОГДА ЗАЧЕМ НАМ ПОЗВОНИЛ??? подожгли бы себя, в чем проблема??? Мужик: СПИЧКИ НА КУХНЕ ЗАБЫЛ. .
|
3
Газетный киоск.
Бравый полковник:
— Мне «Известия» и «Еврейскую газету»
Киоскёр, подавая газеты и высовываясь из окна:
— Ви что… из наших?
— Нет, я не из ваших.
— А почему ви интересуетесь таки еврейской прессой?
— Я ей вытираю ж%пу.
— А позвольте поинтересоватся, как давно ви это делаете?
— Полгода, а вам какая разница?
— Хотел бы дать таки совет, если ви и дальше какое-то время будете это делать, то ваша ж%па таки скоро станет умнее вашей головы.
|
|
4
"Кеша и "Оракул"".
История вторая.(Продолжение)
{Из серии "Ночной разговор"}.
* * *
Историю про "Кешу и Оракул", вполне можно было бы принять за байку, если бы не одно обстоятельство.
Нечто похожее я слышал, как мне представляется, от бывшего работника той типографии.
Однажды, заскочив попить пиво в одно заведение на окраине Москвы, я стал невольным слушателем этой истории.
За соседним столиком сидела небольшая компания хорошо одетых мужчин. Начало разговора я не застал, но что услышал, - тем решил и поделиться.
- История знает немало примеров, когда нелепая случайность играла решающую, прогрессивную роль в развитии. Человечества, - отрывая очередную голову у воблы, продолжал свой рассказ интеллигентный мужчина с пивным животиком.
- За примером не надо далеко ходить. История про подмоченные в океане сигареты. Когда, казалось бы, испорченный товар - стал брендом новой торговой марки из-за её необычайных вкусовых качеств. История изобретения пенного огнетушителя. Когда, случайно оказавшаяся в момент пожара под рукой бутылка пенного пива, произвела революцию в пожаротушении. История про то, как нерадивый слуга, желая навредить хозяину, засыпал в мутное саке золу и тем самым очистил её от ненужных примесей. Более того: косвенно, он стал невольным основателем японского промышленного гиганта «Мицубиси».
Стоимость ошибки не всегда оценивается со знаком минус. И таких примеров масса! – прихлёбывая из бокала, решил он перевести дыхание.
- Это был тот самый случай! – его указательный палец многозначительно указал на потолок.
- «Оракул», как и другие журнал-газеты с предсказаниями и гороскопами, продавались в то время вяло, - продолжил он.
- Люди привычно пересказывали Ностардамуса и Библию. Затем появился шарлатан всех времен и народов Мессинг. Ушел Мессинг, - появилась Ванга. Ну, а с началом перестройки и распадом СССР, - пошел настоящий беспредел в оккультных науках. Чумаки, Глобы, Кашпировские и всякая иная поебень, росли как грибы после чернобыльского дождя. Иными словами: «Кошмарный Пир во время Чумы», если кто ещё помнит то крылатое выражение, - разгулялся как свинья в дождь на обломках железного занавеса. Дело шло к закрытию нашей типографии.
И тут в дело вмешался Его Величество Случай! – по-видимому, этому факту он придаёт большое значение, - отметил я тогда.
- Типографский кот Эммануил, а время надо сказать было голодное, где-то надыбал мешок с тухлой килькой. И съел. Съел весь мешок, без остатка. Но не сразу, - здесь он сделал снова паузу и обвел всех присутствующих многозначительным взглядом.
- Он ел и срал! Ел и срал в типографию, которая выпускала "Оракул"! Вонь от его говна вперемешку с ссаньём стояла невыносимая. Только контрастный аромат типографской краски, являлся тогда тем самым спасительным глотком чистого воздуха для несчастных пролетариев печатного слова в то время, - мужик снова сделал паузу для нового броска и отхлебнул.
- И случилось чудо! - с новой энергией продолжил он свой монолог.
- Спросы на тиражи «Оракула» резко подскочили. Учуяв запах конкурента, присутствовавший в бумаге газеты, домашние коты стали ещё более тщательней метить свою территорию. Вернее территория квартир и так была обильно сдобрена их секрецией, «до того», и принюхавшиеся хозяева не заметили это новое амбре. Но не коты.
Не в силах перебить эту невыносимую для их обоняния вонь исходившую от незнакомой бумаги, коты принялись срать. Срать на «Оракул»! Обильно и с запасом. Хозяйки выбрасывали испорченные газеты и шли покупать свежий номер. Точно такой же, но свежий...
История стала повторяться изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц. Обосранными «Оракулами» были забиты все мусорные баки Москвы. Учуяв халявный запах полиграфической продукции, газеты стали читать вначале бомжи, затем, понаехавшие нищие гастарбайтеры. Дело дошло до того, что гастарбайтеры стали по ней учить русский язык. Вечерние вагоны метрополитена, трамваи, автобусы и троллейбусы, были заполнены людьми едущими с работы и читающими «Оракул». Да что там автобусы! Космические корабли! Космонавты по своей укоренившейся традиции: посмотрев на дорожку «Белое солнце пустыни» и поссав на колесо автобуса, отказывались пускаться в космическое путешествие без годовой подписки «Оракула»!
Промышленные мощности одной нашей типографии уже не справлялись. На издание «Оракула» переключились все типографии Москвы и окраины. Такого бума Россия ещё не знала…
- Но это закрытая информация, - подозрительно оглядев по сторонам зал, заговорщически подмигнул он, и
принялся спичкой коптить пузырь рыбины.
В прокуренном зале стихло. С других столиков тоже прислушивались. Всех интересовал финал.
Дымной завесой повисло гробовое молчание. Все ждали продолжение.
- Так что же случилось потом, раз ты пьёшь пиво здесь, а не в ирландском пабе как минимум? – наконец не выдержала тётка протиравшая грязной тряпкой столы.
- А что рассказывать, - как-то сразу похмурел и обмяк мужик. – Украли Эммануила. Конкуренты, сцуки, с другой типографии и украли.
Хорошо что ещё нас, не постреляли тогда...
Времена же, сами помните…
- Каких только котов мы не заводили потом, чем только не кормили, сколько и куда они только не срали-сцали, - всё было напрасно. Феномен, - был тот Эммануил…
- Ну, хорошо, допустим, а какие ещё другие издания тогда взлетели вверх, как «Оракул»? - не сдавался его пытливый сосед по столику. – Можно же было вычислить и вернуть Эммануила?
- А потом настало время Интернета. Интернет всех нас и помирил, - сожрал без остатка! – сказал как отрезал мужик.
- Забыл сказать, - допивая остатки пива и собираясь уже уходить, решил всё-таки закончить свою историю на мажорной ноте незнакомец.
- Подметив, как обильно гадит Эммануил, секрет успеха продаж случайно раскрыл тогдашний дворник Петрович. Сейчас он крупный международный руководитель. ГенДир совместного Российско-Германского консалтинга «Оракул и К°» в Берлине. Хотел в Лондон, но там Абрамович через Пу подсуетился насчёт устройства своей очередной дочки... или сына... неважно…
Вот такую историю слышал я.
* * *
|
|
5
Народный врач Дегтярев
О его мастерстве хирурга, универсальности врача, рассказывали легенды, которые оказывались реальностью, и реальные истории, похожие на легенды.
Прокопий Филиппович Дегтярёв возглавлял Барановскую больницу три исторические эпохи – довоенный период, послевоенный и развитого социализма. С 1935 по 1974 год, с перерывами на Финскую и Великую Отечественную войну исполнял он обязанности главного врача.
Предоставим слово людям, его знавшим.
Анна Григорьевна Романова 1927 года рождения. Медсестра операционного блока Барановской больницы с 1945 по 1989 год.
В июне 45 года после окончания Егорьевского медицинского техникума меня распределили в Барановскую больницу. Прокопий Филиппович ещё с фронта не вернулся. И первую зиму мы без него были. Всю больницу отопить не могли – дров не хватало. Мы сами привозили дрова из леса на санках. Подтапливали титан в хирургии, чтобы больные погрелись. К вечеру натопим, больных спать уложим – поверх одеял ещё матрацами накрываем.
Потом Прокопий Филиппович с армии вернулся – начал больницей заниматься. Сделал операционный блок совместно с родильным отделением. Отремонтировал двери-окна, чтобы тепло было. Купил лошадь, и дрова мы стали сами завозить, чтобы топить постоянно. Когда всё наладил – начал оперировать.
Сейчас ортопедия называется – он оперировал, внутриполостная хирургия – оперировал, травмы любые… Помню, - к нему очень много людей приезжало из Тульской области. Там у него брат жил, направлял, значит. После войны у многих были язвы желудка. И к Прокопию Филипповичу приезжали из Тулы на резекцию желудка. После операции больным три дня пить нельзя было. А кормили мы их специальной смесью, по рецепту Прокопия Филипповича. Помню, - в составе были яйца сырые, молоко, ещё что-то…
Позднее стали привозить детей с Урала. Диагноз точно не скажу, но у них было одно плечо сильно выше другого. Привезли сначала одного ребёнка. Прокопий Филиппович соперировал и плечи стали нормальные. Там на Урале рассказали, значит, и за 5-6 лет ещё двое таких мальчиков привозили. Последнего такого мальчика семилетнего в 65 году с Урала привозили. Уезжали они от нас все ровные.
Он был очень требовательный к нам и заботливый к больным. Соперирует – за ночь раз, еще раз, и ещё придёт, проверит – как больной себя чувствует.
Сейчас ожогами в ожоговый центр везут, а тогда всё к Прокопию Филипповичу. Зеленова девочка прыгала через костер и в него упала. Поступила с сильнейшими ожогами. Делали каркасы, лежала под светом, летом он выносил её на солнышко и девочка поправилась.
В моё дежурство Настю Широкову привезли. Баловались они в домотдыхе. Кто-то пихнул с берега. И у неё голеностопный сустав весь оторвался. Висела ступня на сухожилиях. Прокопий Филиппович её посмотрел, говорит: «Ампутировать всегда успеем. Попробуем спасти». Четыре с половиной часа он делал операцию. В моё дежурство было. Потом гипс наложили – и нога-то срослась. Долго девочка у нас лежала. Вышла с палочкой, но своими ногами. Даже фамилии таких больных помнишь. Из Кладьково мальчик был – не мог ходить от рождения. Прокопий Филиппович соперировал сустав – мальчик пошел. Вырос потом, - работал конюхом. Даже оперировал «волчья пасть» и «заячья губа». Заячья-то губа несложно. А волчья пасть – нёба «нету» у ребенка. И он оперировал. Какую-то делал пересадку.
Порядок требовал от нас, чистоту… Сколько полостных операций – никогда никаких осложнений!
Гинеколога не было сначала. Всё принимал он. Какое осложнение – бегут за ним в любое время. Сколько внематочных беременностей оперировал…
Уходит гулять – сейчас зайдёт к дежурной сестре: «Я пошёл гулять по белой дороге. Прибежите, если что».
…Сейчас легко работать – анестезиолог есть. Тогда мы – медсестры - анестезию давали. Маску больному надевали, хлороформ капали. И медсестра следила за больным всю операцию – пульс, дыхание, давление…
Надю Мальцеву машина в Медведево сшибла. У ней был перелом грудного, по-моему, отдела позвоночника. Сейчас куда-то отправили бы, а мы лечили. Тогда знаете, как лечили таких больных? – Положили на доски. Без подушки. На голову надели такой шлём. К нему подвесили кирпичи, и так вытягивали позвоночник. И Надя поправилась. Теперь кажется чудно, что кирпичами, а тогда лечили. Завешивали сперва их – сколько надо нагрузить. Один кирпич – сейчас не помню, - два килограмма, что ли, весил… И никогда никаких пролежней не было. Следили, обрабатывали. Он очень строгий был, чтобы следили за больными.
Каждый четверг – плановая операция. Если кого вдруг привезли – оперирует внепланово. Сейчас в тот центр везут, в другой центр, а тогда всех везли к нам, и он всё делал.
Много лет добивался газ для села. Если бы не умер в 77-ом, к 80-му у нас газ бы был. Он хлопотал, как главный врач, как депутат сельсовета, как заслуженный врач РСФСР…
А что он фронтовик, так тогда все были фронтовики. 9 мая знаете, сколько люду шло тогда от фабрики к памятнику через всё село… И все в орденах.
***
Елена Николаевна Петрова. Медсестра Барановской сельской больницы 06.12.1937 года рождения.
Я приехала из Астрахани после медучилища в 1946-ом. Направления у нас были Южный Сахалин, Каракалпакия, Прибалтика, Подмосковье. Тогда был ещё Виноградовский район. Я приехала в райздрав в Виноградово, и мне выписали направление в Барановскую больницу. 29 июля 56 года захожу в кабинет к нему – к Прокопию Филипповичу. Посмотрел диплом, направление. И сказал: «С завтрашнего дня вы у меня работаете». Так начался мой трудовой стаж с 30 июля 56 года и продолжался 52 года. С ним я проработала 21 год. Сначала он поставил меня в терапию. Потом перевёл старшей медсестрой в поликлинику. Тогда начались прививки АКДС (Адсорбированная коклюшно-дифтерийно-столбнячная вакцина - прим. автор).
У нас была больница на 75 коек. Терапия, хирургия, роддом, детское отделение, скорая. Рождаемость была больше полутора сотен малышей за год. В Барановской школе было три параллели. Классы а-б-в. 1200 учащихся. В каждой деревне была начальная школа – В Берендино, в Медведево, Леоново, Богатищево, Щербово – с 1 по 4 класс, и все дети привитые вовремя.
Люди сначала не понимали, - зачем прививки, препятствовали. Но с врачом Сержантовой Ириной Константиновной ходили по деревням, рассказывали – что это такое. Придём – немытый ребёнок. На керосинке воду разогреют, при нас вымоют, на этой же керосинке шприц стерилизуем, - вводим вакцину. Тогда от коклюша столько детей умирало!.. А как стали вакцинировать, про коклюш забыли совсем. Оспу делали, манту… Детская смертность пропала. Мы обслуживали Богатищево, Медведево, Леоново, Берендино, Щербово. С Ириной Константиновной проводили в поликлинике приём больных, а потом уходили по деревням. Никакой машины тогда не было. Хорошо если попутка подберёт, или возчик посадит в сани или в телегу. А то – пешком. Придём в дом – одиннадцать детей, в другой – семь детей. СЭС контролировала нашу работу по вакцинированию и прививкам, чтобы АКДС трёхкратно все дети были привиты, как положено. Недавно показали по телевизору – женщина 35 или 37 лет умерла от коклюша. А у нас ни одного случая не было, потому что Прокопий Филиппович так поставил работу. Он такое положение сделал - в каждой деревне – десятидворка. Нас распределил – на 10 дворов одна медсестра. Педикулёз проверяли, аскаридоз… Носили лекарства по дворам, разъясняли – как принимать, как это важно. У нас даже ни одного отказа не было от прививок. Потом пошёл полиомиелит. Сначала делали в уколах. Потом в каплях. Единственный случай был полиомиелита – мама с ребёнком поехала в Брянск, там мальчик заразился.
Вы понимаете, - что такое хирург, прошедший фронт?! Он был универсал. Оперировал внематочную беременность, роды принимал, несчастные случаи какие, травмы – он всегда был при больнице. Кто-то попал в пилораму, куда бежит – к нам? Ребенок засунул в нос горошину или что-то – сейчас к лору, а тогда – к Прокопию Филипповичу. Сельская местность. Привозят в больницу с переломом – бегут за врачом, а медсестра уже готовит больного. Я сама лежала в роддоме – нас трое было. Я и ещё одна легко разрешились, а у Зверевой трудные роды были. Прокопий Филиппович её спас и мальчика спас. И вон – Олег Зверев – живёт. Прокопий Филиппович и жил при больнице с семьёй. Жена его Головихина Мария Фёдоровна терапевт, он – хирург.
Раз в две недели, через четверг, он проводил занятия с медсестрами – как наложить повязку, гипс, как остановить кровотечение, как кровь перелить, - всему нас учил. Мы и прямое переливание крови использовали. А что делать, если среди ночи внематочная… Кого бы ни привезли – с переломом, с травмами… К нему и из Сибири я помню приезжали. Он всё знал.
Квалификация медсестёр и врачей – все были универсалы. Медсестра – зондирование. Он учил, чтобы мы были лучшими по зондированию. Нет ли там лемблиоза. Мы всеми знаниями обладали – он так учил. На операции нас приглашал смотреть. Он тогда суставы всё оперировал. Помню – врожденный дефект голеностопного сустава оперировал. Медсестёр собрал и врачей на операцию. Мальчик не мог ходить. Он его соперировал - мальчик пошёл.
…На столе у него всегда лежал планшет «Заслуженный врач РСФСР» и он выписывал на нем рецепты, назначения…
Какой день запомнился ещё – 12 апреля 1961 года. У нас через вторник проходила общая пятиминутка. Медсёстры докладывали все по отделениям, по участкам… И он вбегает в фойе больницы и прямо кричит: «Юрий Алексеевич Гагарин в космосе!» Он так нам преподнёс – все так обрадовались. И пятиминутки-то не получилось. Как раз все в сборе были. Большой коллектив! Одних медсестер 50 человек.
40 лет будет, как его не стало. Хоронили его все – барановские, Цюрупы, воскресенские, бронницкие, виноградовские… Такой человек! Мы сейчас говорим – почему мемориальной доски нет? Нас не станет – кто о нем расскажет. Нельзя забывать! Столько людей спас - они уже детей и внуков растят… Дети его разъехались, нечасто могут приехать, но люди за могилкой смотрят. Помнят его. И нельзя забывать!
***
Виталий Прокопьевич Дегтярев. Доктор медицинских наук, профессор Московского медико-стоматологического университета, Заслуженный работник высшей школы
Отец родился в Оренбургской области в крестьянской семье. Он и два его брата – Степан Филиппович и Иван Филиппович линией жизни избрали медицину. Отец учился в Оренбурге в фельдшерско-акушерской школе. Потом закончил Омский мединститут. В 1935 году он был назначен главным врачом Барановской больницы, в которой служил до конца, практически, своих дней.
Был участником финской и Великой Отечественной войн. На Великую Отечественную отец был призван в 42-ом. Это понятно, что в сорок первом Барановская больница могла стать прифронтовым госпиталем, и главный врач, хирург, был необходим на своём месте. А в 42, как немцев отбросили от Москвы, отца призвали в действующую армию, и он стал ведущим хирургом полевого подвижного госпиталя. Это госпиталь, который самостоятельно перемещается вслед за войсками и принимает весь поток раненых с поля боя. Отец рассказывал, что было довольно трудно в период активных боевых действий. По двое-трое суток хирурги не отходили от операционных столов. За годы службы в армии он провел более 20 тысяч операций. День Победы отец встретил в Кёнигсберге. Он был награжден Орденом Красной Звезды, медалью «За победу над Германией», юбилейными наградами, а ещё, уже в послевоенные годы, - Орденом Трудового Красного Знамени. Ему было присвоено почетное звание Заслуженного врача РСФСР.
После возвращения с фронта отец был увлечен ортопедией. Он оперировал детей и взрослых с дефектами верхних и нижних конечностей, плечевого пояса и вообще с любой патологией суставов. Долгое время он хранил фотографии пациентов, сделанные до операции, например, с Х-образными конечностями или с искривлённым положением стопы, и после операции – с нормальным положением конечностей. А в 60-х годах он больше сосредоточился на полостной хирургии.
Он был истинный земский врач, который хорошо знает местное население, их проблемы, беды и старается им помочь. Земский хирург – оперировал пациентов с любой патологией. Травмы, ранения, врожденные или приобретённые патологии…. Все срочные случаи – постоянно бежали за ним, благо недалеко – жил тут же. По сути дела, у него было бесконечное дежурство врача. На свои операции отец собирал свободных медсестер и врачей – это естественное действие хирурга, думающего о перспективе своей работы и о тех людях, которые с ним работают. И я у него такую школу проходил, когда приезжал на каникулы из института.
Он заботился о том, чтобы расширить помощь населению, старался оживить работу различных отделений и открыть новые. Было открыто родильное отделение. Оно сначала располагалось в большом корпусе. А потом был отремонтирован соседний корпус, и родильное перевели в него. Позже открыли ещё и инфекционное отделение. Долгое время было полуразрушенным здание поликлиники. Отец потратил много времени и сил на ремонт этого здания. Поликлинику в нём открыли.
Отец очень хорошо знал население, истории болезней практически всех семей, проживающих в округе. Когда я проходил практику в Барановской больнице, после приёма пациентов случалось советоваться с ним по каким-либо сложным случаям. Обычно он пояснял, что именно для этой семьи характерно наличие такого-то заболевания… И то, что вызвало моё недоумение, по всей вероятности является следствием именно этого заболевания.
Отца избрали депутатом местного Совета. И он занимался вопросами газификации села Барановское. Много сил отдал разработке, продвижению этого проекта…
Своей долгой и самоотверженной работой он заслужил уважение и признательность жителей округи. На гражданскую панихиду, которая была организована в клубе, пришли жители многих окрестных сел, а после нее гроб из клуба до самого кладбища люди несли на руках.
Он был настоящий народный врач.
***
Главе Воскресенского района Олегу Сухарю поступило обращение жителей села Барановское с просьбой установить мемориальную доску на здании Барановской больницы, в память о П.Ф. Дегтярёве. Ещё жители просили, чтобы в районной газете «Наше слово» была опубликована статья о Прокопии Филипповиче.
Доску глава заказал, место для неё определили, статью поручил написать мне, и в сегодняшнем номере газеты она опубликована. Текст вот этот самый, который вы прочли. В Барановском газету ждут.
Добавлю ещё, что когда приезжал в Барановское сфотографировать эту самую дореволюционной постройки больницу, разговаривал ещё с людьми, и каждый что-то о Прокопии Филипповиче хотел рассказать.
И ещё оказалось, что такие уникальные врачи разных специальностей и в разных больницах района ещё были. Мне их назвал наш уважаемый почетный и заслуженный главный врач станции переливания Станислав Андреевич Исполинов.
Но, получается, - в нашем районе минимум четверо, и в других районах должно быть так примерно. Писать о них надо. Рассказывать.
|
|
6
В тот дождливый весенний вечер Миша скучал, сидя в общаге. Соседи уехали к родне, девушка уже ушла домой. Пить не хотелось, несмотря на двадцать литров водки под кроватью, притащенных с Каланчевки, где студенты ночами разгружали вагоны с этим и другим пойлом. Интернет тогда только делал первые шаги по стране и работу искали/предлагали через газеты. Миша был одним из счастливых обладателей телефона в общаге, пусть и непрямого московского, но телефона. Стоило это удовольствие дорого, но окупалось за счет звонков с предложениями о подработках, следовало лишь регулярно давать объявление в газеты. Позвонить могли в любое время, поэтому у телефона дежурили почти круглосуточно. Обычно звонивший говорил адрес и количество людей, необходимое ему, далее договаривались о цене и "дежурный по телефону" набирал команду. Было немного за полночь, когда Миша спустился этажом ниже к "оленеводам". Так звали ребят из Новосибирска- тихих миролюбивых ботаников.
- Привет, пацаны!
- Тише, не ори, все уже спят,- сказал открывший Аркаша, невысокий простоватый парень.
- Аркаша, заработать хотите?
- А что? Куда? Сейчас?
- По порядку: сейчас, сбор у Елоховки в 00:45, там будет автобус, всех довезет до места. Расценки выше дневных- не тридцатка, а сорокет в час на рыло, нужно восемьдесят человек. Аркадий, если ты поедешь, то тебя назначу старшим, ибо знаю тебя как человека исключительно ответственного и порядочного. Едешь?
- Конечно еду. Деньги нужны, сейчас пацанов разбужу. Аааа... А почему у Елоховки, ведь метро ближе?
- Не знаю, клиент назначил именно там.
- А не маловато ли одного автобуса на восемьдесят человек?
- Аркаш, значит будет два автобуса. Клиент сказал, что все будет в лучшем виде.
Миша добавил, что предварительный сбор внизу, Аркаше надо взять листок с ручкой всех внизу собрать и переписать, а потом уже толпой маршировать к Елоховке под приятным ледяным дождичком. Общими усилиями нужное количество было собрано внизу, педантично запротоколировано и отправлено в ночь. Миша отказался ехать, сославшись на то, что надо дежурить на телефоне. Через 15 минут Миша постучался в дверь к одногруппнику Сереге.
Когда, примерно через полтора часа, промокшие и злые пацаны добрались до Мишиной двери, то увидели лист А4, на котором было написано: "С 1 апреля! Не обижайтесь, пацаны. Первые пятеро пришедшие, напишите свои имена на этом листочке, завтра получите по литру водки. Остальных просто с праздником. В дверь не ломитесь, внутри никого нет."
На следующий день Миша шел по коридору в общаге, а навстречу ему вынырнули шесть пацанов с Аркашей впереди. Миша замедлил шаг и уже хотел рвануть к пожарной лестнице, глядя на хмурые физиономии, но тут Аркаша согнулся пополам от смеха, а потом заржали и остальные.
- Ну, ты и паразит!
- Ловко ты сделал восемьдесят человек!
- Блин, убил бы, если б не первое апреля аккурат наступило ночью!
P.S. Из пятерых, пришедших первыми к двери, трое от водки отказались.
|
|
7
Удивительно даже, что стал коммунистом, минуя ряды этого молодёжного движения. На этот пунктик из прошлого обращали внимание при вступлении человека в КПСС.
- Отнюдь. Собсно в Партию я решил вступать из меркантильных соображений - хотел ездить в заграницы. Зачем? Очень мне понравилось ихнее заграничное пиво. До этого попил чешского и решил что пора пришла вкусить немецкого. А в СовТрансАвто без партийного билета в заграницу не можно даже думать.
И вот я подаю заявление в первичную ячейку. А тут бац! И приходит пора гласности, перестройка, арендаторы, кооперативы..
Ко времени приёма меня уже в партию, я был арендатором. Поездки в заграницу потеряли актуальность в том числе и из за пива как первоосновы. А вот остаться в рядах я решил что бы больше узнать эту структуру изнутри. До этой поры я был в числе кандидатов в партию. Два года. Можно год, но без изменения места работы. А я летун. Искатель где больше интересного
На бюро райкома, где меня руководитель и партийный секретарь представляли для утверждения, вопрос к мне было только один...
Тут нужно вам представить для себя что такое бюро райкома. Это в основном директора и парторги крупных заводов. А наш райком в городе занимал 1 место по промышленности. Тут и турбинный завод, и моторостроительный, и машиноремонтный, и путьреммашевский и куча других контор не из мелких. И вот поднимается мой директор и указывая на меня после ФИО и прочего представления - А это наш арендатор..
Всё. Сон пропал. У всех. И стали меня пытать как это и что это такое.
Здесь есть ещё один параллельный момент. Люди постоянно сдают какие-то экзамены. Я не исключение.
Но для меня был всего лишь один экзамен где я волновался. Это был мой первый экзамен в жизни в 8-м классе. Я его не сдал по русскому языку и географии. Был оставлен на осень, на пересдачу и кое как переведён в 9-й. Вот тот не сданный экзамен и был мой рубежь по волнительности.
Больше я на экзаменах не волновался. Ведь в любом экзамене выступают двое - сдающий и приёмщик. Кому больше надо, тот пусть и трясётся. Мне же в знаниях нужно лишь одно - их иметь
А уж дальше, лучшего экзаменатрора чем жизнь не существует.
На том бюро райкома я был персона грата. Я был Куком в стане аборигенов. Чекаловым, совершившим перелёт в Америку.
Никто не спросил меня о дне рождения Ленина, сколько орденов на первой странице газеты Правда и почему меня не принимали в комсомол.
Реальные мужики интересовались реальным экономическим проектом - Арендой!
|
|
8
Русские не сдаются!
B Нью-Йорке во время прошедшего снегопада полиция ввела запрет на передвижение в автомобилях - чтобы снегоуборочная техника могла все расчистить. Нарушителям запрета грозил денежный штраф в размере 300 долларов или арест.
Так вот, по итогам урагана оказалось, что в Нью-Йорке за нарушение запрета было выписано всего 25 штрафов и арестован лишь один водитель. Им (тут я почему-то совсем не удивлен) оказался 36-летний Алексей Цветков из Бруклина, которого остановили на одной из улиц в 2.30 утра. Начальник департамента NYPD Джеймс О'Нил во время пресс-конференции высказался по поводу его дела так - "Мы арестовали водителя, который принял несколько неправильных решений подряд. Я насчитал пять. Первой ошибкой было поехать на машине во время действия запрета. Второй - ехать с превышением скорости. Третьей - проехать на два красных светофора подряд. Четвертой, но не последней, - выпить перед тем, как сесть за руль. Поэтому мы арестовали его еще и за пьяное вождение." Пятой, про которую О`Нил не сообщил, но сообщили газеты, было держать в машине пакеты с марихуаной. Адвокат арестованного заявил что Цветков не пил, а ехал быстро только потому, что хотел помочь родителям, у которых отключилось электричество. От прохождения теста на алкоголь обвиняемый отказался, поэтому доказать свою трезвость ему будет трудно.
|
|
9
Русские не сдаются!
B Нью-Йорке во время прошедшего снегопада полиция ввела запрет на передвижение в автомобилях - чтобы снегоуборочная техника могла все расчистить. Нарушителям запрета грозил денежный штраф в размере 300 долларов или арест.
Так вот, по итогам урагана оказалось, что в Нью-Йорке за нарушение запрета было выписано всего 25 штрафов и арестован лишь один водитель. Им (тут я почему-то совсем не удивлен) оказался 36-летний Алексей Цветков из Бруклина, которого остановили на одной из улиц в 2.30 утра. Начальник департамента NYPD Джеймс О'Нил во время пресс-конференции высказался по поводу его дела так - "Мы арестовали водителя, который принял несколько неправильных решений подряд. Я насчитал пять. Первой ошибкой было поехать на машине во время действия запрета. Второй - ехать с превышением скорости. Третьей - проехать на два красных светофора подряд. Четвертой, но не последней, - выпить перед тем, как сесть за руль. Поэтому мы арестовали его еще и за пьяное вождение." Пятой, про которую О`Нил не сообщил, но сообщили газеты, было держать в машине пакеты с марихуаной. Адвокат арестованного заявил что Цветков не пил, а ехал быстро только потому, что хотел помочь родителям, у которых отключилось электричество. От прохождения теста на алкоголь обвиняемый отказался, поэтому доказать свою трезвость ему будет трудно.
|
|
10
Русские не сдаются!
B Нью-Йорке во время прошедшего снегопада полиция ввела запрет на передвижение в автомобилях - чтобы снегоуборочная техника могла все расчистить. Нарушителям запрета грозил денежный штраф в размере 300 долларов или арест.
Так вот, по итогам урагана оказалось, что в Нью-Йорке за нарушение запрета было выписано всего 25 штрафов и арестован лишь один водитель. Им (тут я почему-то совсем не удивлен) оказался 36-летний Алексей Цветков из Бруклина, которого остановили на одной из улиц в 2.30 утра. Начальник департамента NYPD Джеймс О'Нил во время пресс-конференции высказался по поводу его дела так - "Мы арестовали водителя, который принял несколько неправильных решений подряд. Я насчитал пять. Первой ошибкой было поехать на машине во время действия запрета. Второй - ехать с превышением скорости. Третьей - проехать на два красных светофора подряд. Четвертой, но не последней, - выпить перед тем, как сесть за руль. Поэтому мы арестовали его еще и за пьяное вождение." Пятой, про которую О`Нил не сообщил, но сообщили газеты, было держать в машине пакеты с марихуаной. Адвокат арестованного заявил что Цветков не пил, а ехал быстро только потому, что хотел помочь родителям, у которых отключилось электричество. От прохождения теста на алкоголь обвиняемый отказался, поэтому доказать свою трезвость ему будет трудно.
|
|
11
Игоря Сорина убили грибы...
– Алёшин, слушай сюда, настал твой звездный час: родители Сорина звонят!!! Прочли твою статью и хотят видеть автора. Ну что, элитный солдат, готов сделать сенсацию?!
Я сидел напротив Купера (Александра Куприянова, главреда желтого таблоида «Экспресс-газета») и медленно соображал, рассматривая его элегантный, не меньше чем за 10 тысяч долларов, костюм, цветную рубашку, строгий английский галстук и черные лакированные ботинки с немыслимо узкими носами. Куприянов говорил энергично, взвешенно и убедительно, а я тормозил. Я вообще по природе медлительный, но нюх у меня хороший, так сам Купер считает, а он разбирается в этом. В «Экспресс-газете» я оказался совершенно случайно, я и не думал попасть в штат, в моих планах был скорее фриланс. Желтая пресса меня привлекала своим жестким подходом и магией скандалов и расследований. Воспользовавшись своими связями и связями первой жены, я нарасследовал аж целых два забойных материала и отправился с ними по главным редакторам самых тиражных газет России. По тем временам, просил я немного: за статью про загулы Бориса Немцова – $3500, за материал о попытке режиссера Владимира Меньшова изнасиловать двух журналисток в провинции – всего $1700. Статьи брали не очень хорошо, слишком долго думали, а в ЭГ сразу схватили. Нет, конечно, не по моим ценам – сторговались почти вдвое. Моим пропуском в прекрасный мир желтой прессы были не только эти две статьи, но и то, что я некоторое время работал у легендарного Андрея Вульфа в «Вульф-групп». Куприянов, услышав про Вульфа, так и сказал своей цыпочке секретарше – Светик, а набери-ка мне Андрея. У меня все опустилось. «Андрей привет, дорогой, тут у меня сидит человечек – Алёшин Максим, ты знаешь такого? Ну и что скажешь?» Видимо, Вульф не сказал про меня ничего плохого, потому что статьи мои взяли, а после мощнейшего резонанса, который эти статьи вызвали, я официально стал специальным корреспондентом по скандалам при главном редакторе «Экспресс-газеты».
– А они не шутят? – все еще притормаживая после сильнейшей попойки с Исаевой и Тагировой, пытался я вернуться в рабочее русло.
Впрочем, родителям недавно покончившего с собой исполнителя культовой мальчиковой группы «Иванушки Internation» Игоря Сорина вряд ли сейчас было до шуток. Два дня назад в ЭГ вышла моя сенсационная статья – «Игоря Сорина убили грибы». Я уже не помню, где я откопал того парня, который мне всё рассказал про Игоря: как они ложками жрали наркотики, как у его родителей всю жизнь эти самые наркотические грибы лежали прямо в серванте, и он с раннего детства подсел на них. Я делал пометки в блокнотике, а под рубашкой у меня работал тайный диктофон. Я записал полтора часа таких откровений и таких подробностей о жизни и смерти звезды, что просто волосы дыбом на голове вставали. Конечно, я очень гордился своей статьей. И вот теперь, после ее выхода, позвонили родители Сорина – нет, они не кричали и не ругались, они просто хотели встретиться с тем, кто всё это написал, а именно, со мной.
– А вдруг они тебя изобьют или даже покалечат?! Вот будет отличный материал! – мечтал вслух Купер.
– Да о чем мне с ними говорить? – честно говоря, я не очень хотел туда идти.
– О чем угодно, Алёшин, мне, что ли, тебя учить?! Да диктофон не забудь. Адрес у Светланы.
Я быстро разыскал указанный адрес – обычная свечка на кольце, непрезентабельный, но чистенький подъезд . В лифте я включил диктофон и запрятал его глубоко под рубашку.
Дверь открыл отец Игоря, мужчина интеллигентного вида. Уже потом я узнал, что Владимир Семёнович Райберг был членом Союза писателей и достаточно известным музыкантом. Мама Сорина, Светлана Александровна, сидела за столом в гостиной.
– Здравствуйте, – пролепетал я. – Я вот тот самый Максим Алешин, вы хотели со мной поговорить.
– Заходите, Максим, разувайтесь.
Я вошел – двушка, самая обычная мебель, кругом фотографии Сорина, очень много книг. Меня усадили за стол и предложили чаю. Казалось, избивать меня никто не собирается.
Первым заговорил отец: «Максим, – произнес он всего одну фразу, – у вас есть дети?.. Нет?.. Пока нет?..» – он замолчал и посмотрел мне прямо в глаза, видимо, пытаясь понять, ЧТО я за человек.
Хотя меня никто об этом и не просил, я зачем-то принялся мямлить про профессию желтого журналиста, про долг, про фанатов, про правду, в конце концов. Все мои слова сползали с моих губ как слизь, падали на пол, загрязняя его, аргументы, запасенные мной, выглядели нелепо, мерзко и подло. Меня уже не слушали – эти пожилые люди увидели, что я из себя представляю, и сразу же забыли обо мне, они просто пили чай и думали о чем-то своем. Потом, когда я закончил, проводили до дверей, вежливо попрощавшись.
Идя к метро, я достал диктофон. Собственно, родителей Сорина там была только одна эта фраза: «Максим, у вас есть дети?..» С точки зрения сенсационности материал никакой. Я все ждал, что вот сейчас меня ударят битой по черепу нанятые родителями Сорина молодчики, вот сейчас, в подъезде… или вот за поворотом... Неужели же меня позвали ради одной-единственной фразы?! Но никто меня не ударил, никто, я сам себя ударил, и голова у меня от этого удара будет болеть всю мою жизнь...
|
|
12
Эта история о прекрасных стюардессах, море алкоголя, стакане крови и о коктейлях Молотова и Жириновского, а также о разных технических достижениях России.
Летел я как-то с континента на континент рейсом Люфтганзы. Стюардессы немки все как на подбор, прям шнапс с молоком, были среди них и блондинки. Подходит одна из них ко мне и с милой улыбкой спрашивает: "Что пить будете?"
Я ей отвечаю: "Стакан свежей крови, пожалуйста". Она юмор оценила и говорит: "К сожалению, свежей крови пока нет, так как экипаж еще не решил какой пассажир самый зловредный". Я говорю: "Понимаю. Поэтому дайте мне, пожалуйста, коктейль Жириновского".
Она мне отвечает: "Коктейль Молотова знаю, и даже слышала про вашего одиозного политика Жириновского, но про его коктейль первый раз слышу. Как его делают?" Я ей отвечаю: "Просто, мешаете следующие компоненты в одинаковых количествах: шнапс, виски, коньяк, шампанское, водку, текилу, пиво, вино и потом этот коктейль плескаете в лицо тому кто его заказал". Стюардесса сказала: "Зэр гут" и добавила, что сейчас принесет мой коктейль.
Пока она готовила коктейль, мне вспомнилась аналогичная история Задорнова, который попросил у западной стюардессы свежую газету на следующий день полета. Она ему терпиливо обьяснила, что так как мы в воздухе уже вторые сутки, то сегодняшнюю газету взять негде. Задорнов сразу окрестил стюардессу тупой. Он хотел, чтобы она ему ответила в каком-то более понятном стиле, типа: "Ты что, придурок что ли? Какие свежие газеты в воздухе?" Смеяться над чем-то даже не пытаясь понять, это признаки идиотизма и снобизма.
Россия до сих пор удивляет Запад. Не так давно один канадский профессор с восхищением рассказал мне, какие русские гениальные: они лет 25 тому назад придумали торпеду, которая под водой развивает скорость до 800 км/час, превращая воду перед собой в паровой пузырь и двигаясь в этом пузыре! Или лет 10 назад видел программу БиБиСи, в которой журналист восторгался русскими, которые построили первый в мире вертолет, выполняющий мертвую петлю. Западники не хуже и не лучше нас, славян, они просто немножко другие...
Прервав мои размышления, передо мной снова материализовалась мисс Берлина в форме стюардессы с огромным выбором алкоголя на подносе, там было все что я перечислил и приятно улыбаясь сказала: "Вот, пожалуйста, всё для вашего коктейля. Только простите меня, но в лицо я вам всё это плескать не буду:)".
|
|
13
В Венёвском уезде Тульской губернии в середине 19 века жил дворянин подпоручик Сергей Семёнович Ржевский, который «безобразничал напропалую», зачастую весьма пошло и чьи шутки часто шокировали дворянское общество. Рассказы о похождениях «венёвского безобразника» описывались в московской бульварной прессе. В армии он прослужил всего год и три месяца, после чего был выгнан со службы. В Отечественной войне 1812 года не участвовал, поскольку тогда ещё не родился. Об этом говорится в мемуарах его племянницы Надежды Петровны Ржевской (урождённой Волконской), изданных Тульским краеведческим музеем. Из реальных похождений поручика Ржевского, описанных княгиней и попавших в газеты:
Однажды на маскарад Ржевский оделся печкой. В трубу просунул голову, внизу печи сделал отверстия для ног. Разделся донага и голым влез в печку, которая была картонная. Спереди был затоп, сзади отдушник. Кругом обоих закрытых пока отверстий были крупные надписи: «Не открывайте печку, в ней угар». В маскараде держали все себя очень вольно, а такая надпись поощряла всех открыть печку и в неё посмотреть. Всякий видел голые члены мужчины, спереди и сзади. Одни плевали, другие хохотали, но весь зал зашумел и стали собираться толпы. Сергей Семёнович только этого и хотел. Явилась полиция, и его с триумфом вывели.
|
|
14
Жидкость от комаров
===================
В бытность мою защитником Родины, случилось много необычного. Грохнул реактор в Чернобыле, не долетел до околоземной орбиты Челенджер, возле Кремля закончил свой полет Руст, а еще в стране началась перестройка. Моя вина, если где и есть, то только в пособничестве смелому немецкому юноше – благо служил я, как раз, в радиолокационных войсках ПВО. Но речь не об этом. Речь о жидкости от комаров.
После чернобыльского реактора, меня очень быстро отправили лечиться в Псковский гарнизонный госпиталь. В моей бригаде всегда - чуть что не так - отправляли в Псков. Там и «губа» побольше и госпиталь получше. Можно было переезжать с гауптвахты в госпиталь и обратно практически бесконечно, до дембеля. Обстановка очень способствовала. Лечиться мне понравилось куда больше, чем защищать отечество - палата на четверых всегда лучше казармы на 250 человек, и я задержался там на некоторое время.
В этом госпитале встречались занятные личности. Начальник офтальмологического отделения Владимир Ильич Кац, к примеру. Он обожал, будучи дежурным офицером, звонить в разные службы и начинать любой разговор фразой: «Это Владимиг’ Ильич, как идут дела, товаг’ищи» - эффект непреходящий.
Николай Васильевич – начальник терапевтического, пил страшно, обычно, за счет своих больных. Выглядело это так: примерно раза два в неделю он зазывал в свой кабинет выздоравливающих солдатиков и заводил душевный разговор по типу «ну как мы себя чувствуем?», «тебя пора выписывать, но я бы хотел тебя еще понаблюдать недельки три», «да, кстати, мы тут с друзьями в футбол поиграть собрались, и, не поверишь, какого-то четвертного на минералку не хватает». Солдатики не верили, но в безвозвратный долг давали. За это тут же открывалась новая история болезни с новым же диганозом, и подкармливающий подполковника рядовой получал возможность зависнуть в палате еще на пару недель.
Честно говоря, недорого.
Николай Васильевич был действительно хорошим врачом – редко кого оставляют начальником отделения, исключая при этом из КПСС. С ним такое произошло. Причем и тут не обошлось без приключений. Сначала ему просто объявили строгий выговор за пьянку и, как положено, отправили с госпитальным секретарем парткома на утверждение в Ленинград. Но до северной столицы эти два гиппократчика не доехали, потому что поезд Калининград-Ленинград делает короткую остановку в Луге, где встречается со своей противоположностью, а у лекарей уже к Луге (через полтора часа после выезда из Пскова!!!) кончилась водка. Бедолаги выскочили на перрон пополнить запасы, а на следущий день уже слали телеграммы из бывшего Кенигсберга...
Однако сейчас о Начмеде. Начмед – это такой госпитальный главврач. Страшный человек! Резать уже не может, но крови все еще не боится. Однажды, Николай Васильевич вызвал меня в свой кабинет и озадачил: «Беги – говорит – к майору, начальнику аптеки, и попроси у него поллитра жидкости от комаров. Мы с Владимиром Ильичем на рыбалку собрались». И подмигивает – привычка у него такая была – подмигивать. Радостный от сознания того, что дежурная трешка в нагрудном кармане продолжает греть мое комсомольское сердце, я помчался в аптеку. Там озабоченный майор, видимо, снабжавший «жидкостью от комаров» практически всех военных врачей старше его по званию, долго колебался, а потом выдал мне водочную бутылку, заткнутую куском газеты. «Иди к своему подполковнику, но особенно не светись» - и тоже подмигивает. Я, конечно, пошел себе аккуратно огородами, прижимая к животу комариную смерть. И естественно был встречен начмедом. «Что несешь, воин?» – зычным голосом остановил меня полковник. Деваться некуда – «Жидкость несу. От комаров. Майор-аптекарь Николаю Васильевичу передал» - отвечаю, и чувствую, что тоже подмигиваю. Начмед сделал стойку: «Ну давай ее сюда, я сам передам»... Не передал. На то и главврач! Получив бутылку, он тут же открыл ее и, подмигнув, сделал хороший офицерский глоток. А потом... А потом я дотащил его до скамейки и еще некоторое время приводил в чувство. Но уж комары-то его точно долго кусали. А меня начмед полюбил, за честность наверное.
|
|
15
Спецзадание
===========
После армии я вернулся на свой физический факультет только потому, что на дембель ушел слишком поздно для поступления в другой институт. До следущего лета оставался почти целый год, делать было абсолютно нечего, и я занялся зарабатыванием денег. Доход шел с трех мест – стипендия (ну раз в месяц я на факультет заходил и экзамены кое-как сдавал), зарплата с премией за охрану склада железных болванок ночь через две и основной из кооператива «Забота». Мамина сотрудница, окончательно разлюбившая кульман и ватман, решила открыть свое дело, по задумке, довольно благородное. Работники означенного кооператива должны были водить старушек к врачам, ходить для них в магазины и аптеки, выгуливать собак. Со старушек планировалось брать совсем небольшую плату, а деньги для нормальных окладов добирать со спонсоров. В кооперативе числились в основном женщины, но пару мужчин для особо тяжелых покупок и крупных собак держали. Одним из этих двоих по знакомству стал я. Очень скоро, однако, выяснилось что спонсорские деньги редки и невелики, старушки быстро привыкают к хорошему и трогательны настолько, что никто, начав помогать им, не оставил подопечных несмотря на мизерную плату. Но сантименты сантиментами, а нашему частному собесу надо было как-то жить, и мы решил в список предоставляемых услуг добавить мытье полов и окон. Тут уж кооперативом заинтересовались не только пенсионерки, а я стал куда более востребованным, закупил профессиональный набор щеток и швабр, моющие средства и стал зарабатывать совсем не плохие по тем временам деньги. Заказы посыпались пачками.
И вот как-то звонит мне наша председательница и говорит:
- Петька, лети на Малый (дом-квартира), там надо срочно что-то помыть. Ситуация особая – корреспондентка газеты «Вечерний Ленинград». Сделаешь работу как надо – статья в газете будет.
А я что? Я лечу. Мне - лишь бы платили.
Вхожу в квартиру. Два окна огромных. Эркер. Все чисто красиво. И хозяйка тоже... лет тридцати, чистая красивая (эх, думаю, вот ее бы помыть).
- Здравствуйте, молодой человек, - говорит, - проходите.
И смотрит подозрительно на мои щетки с тряпками.
- А это вам зачем?
- Инвентарь, - отвечаю, - Ну разве что у вас свой имеется.
- Имеется, - говорит хозяйка, - а это уберите подальше, а то он не согласится, - и корресподентка удалилась куда-то в глубину квартиры.
Кто он? Чем мои швабры не показались? Ладно. После надраивания паркета в квартире одинокого восьмидесятилетнего отставного боцмана мне все нипочем. Мое дело маленькое – помыть, роспись в квитанции получить и денежку в клювике унести.
Через минуту выходит дама с какими-то импортными бутылками и набором гребешков и щеточек. За ней шествует огромный сибирский кот.
Ох блин! – думаю – только не это.
- Вот. Ему может не понравится...
А деваться некуда. Спецзадание. Статья в прессе. Реклама. Помолчал я минуту, попросил чая для начала. Сижу – пью, размышляю...
И придумал!
- Валерьянка дома есть? – спрашиваю.
- Есть, но животину мучать не дам.
Быстро соображает моя журналистка.
- А это ему в удовольствие будет. Вот если нам с вами по рюмочке коньяка выпить, это ведь не во вред пойдет?
Убедил я ее. За четверть часа убедил. Больше чем на двадцать капель она, правда, не согласилась, но я под шумок все шестьдесят котяре выдал. Забалдел наш сибиряк. Я ему на каждую пару лап по носку шерстяному надел, чтоб от когтей уберечься, в таз поставил и принялся за дело. Зверюга даже не брыкался. Только мяукал дико и косил на меня левым глазом, часто подмигивая. Потом я ему еще десять капель выдал, хозяйке объяснил, что после бани нам мужикам положено.
Вот тогда она и мне коньячку налила. И себе... Намеки дама быстро понимала. Засиделись до очень позднего вечера. Потому что коньяк не валерианка, его много выпить можно. Кот изредка приползал и нагло мяукал, требуя то ли еще рюмочку, то ли просто пожрать, а может быть, снова хотел принять ванну, но вот именно на нее уже имелись другие планы... С моим-то опытом в мытье всего на свете!
А статья в вечерке появилась через пару дней. Хорошая, хвалебная. В основном, правда, про пенсионеров и нашу «заботу». Про нас с кошаком ни слова. Ну и правильно, я ведь не для славы работал, все больше из-за денег и только иногда для удовольствия...
Петр Капулянский (с)
|
|
16
САЛВАР-КАМИЗ
Марик Фарбер самый рыжий из моих приятелей. Его шевелюра похожа на солнце над Карибским морем в ясный день за пятнадцать минут до заката. Мы познакомились еще во время вступительных экзаменов в университет и с тех пор наши жизни шли параллельными курсами, но близкими друзьями мы так никогда и не стали. Может быть потому что в любом, пусть самом пустяковом, деле ему обязательно нужно быть первым и лучшим, а я соревноваться не люблю.
Однажды Марик заметил, что почти все его соперники и родственники уже находятся по ту сторону границы, и тоже решил перебираться. Выбрал для себя США как страну с самыми широкими возможностями по части конкуренции. Широко разрекламированные трудности эмиграции его не пугали за исключением английского языка. С языком была просто беда. В школе Марик учил французский, в университете – английский. Научную литературу читал естественно на английском. Помнил много терминов, но не знал как спросить где туалет. А если бы спросил, то никогда не понял бы ответ. Его жена Жанна учила в школе и институте английский, но за много лет неупотребления совершенно забыла. Нужно было принимать срочные меры, а именно найти хорошего частного преподавателя. Понятно, Марик был согласен только на лучшего и такого, который был бы и носителем языка. Но ни англичан, ни американцев, ни даже канадцев или австралийцев в нашем городе не было. Поэтому носителем языка в его версии оказалась энергичная немного за 30 дама по имени Марина, прожившая пять лет в Индии. Логика в таком выборе была: английский там, как известно, является одним из разговорных языков. Правда, если быть совсем точным, не английский, а индийский английский, что не совсем одно и то же. Но тогда Марик этого не знал.
После первого урока Марик поделился с Жанной своими сомнениями. Во-первых, ему не понравилось что весь урок изучали старые журналы “Сosmopolitan”, которые Марина привезла из Индии. Во-вторых, по мнению Марика ее произношение сильно отличалось от произношения ведущего его любимой радиопередачи «Час Джаза» Виллиса Конновера. Жанне больше всего не понравилось как Марина поглядывала на Марика. Говорить об этом она не стала, но полностью согласилась с мнением супруга. На второе занятие Марина пришла в индийском национальном наряде: очень широкие вверху и очень узкие внизу длинные брюки и свободная навыпуск блуза с невиданной отделкой. Все из умопомрачительного материала. На Жанну этот костюм или как выразилась Марина «салвар-камиз» произвел неизгладимое впечатление. Она потихоньку перерисовала в тетрадку фасон, а в перерыве утащила Марину в другую комнату чтобы ознакомиться с деталями. Во всем остальном второй урок не отличался от первого. Третьего урока не было.
В поисках нового учителя Марик двинулся по знакомым и в какой-то момент вышел на меня. Я познакомил его с Еленой Павловной. Тогда мы с женой занимались с ней уже почти два года. Марик все допытывался лучшая ли она, а я не знал. Сообщил сухие факты: преподает в университете, учит нас по американским учебникам и аудиокурсам, определенно понимает радиопередачи и песни. После полугода занятий я вполне прилично смог объяснить японцу свой стендовый доклад на конференции в Москве, а начинал с того же разговорного нуля что и он. Я бы мог добавить что по моим наблюдениям ее ученикам сопутствует удача в новой жизни, но Марик такие вещи не понимает. Поэтому я промолчал.
Елена Павловна не впечатлила Марика: слишком молодая, слишком несолидная. Правда, рыжая как и он сам. Марик подумал, что можно попробовать, и после первого же занятия решил что его все устраивает.
Через несколько месяцев Елена Павловна сказала:
- Я совершенно упустила что вам нужно работать над спеллингом. В английском спеллинг – важный аспект языка, по нему даже проводят национальные соревнования. Чтобы улучшить спеллинг я вам советую писать диктанты. Берите урок, который мы уже проходили, и диктуйте друг другу. Интересно кто из вас напишет лучше?
Марик занервничал. Он даже представить не мог что лучше напишет родная жена, но скорей всего так и должно было случиться. Недолго думая, Марик нашел подходящий текст и аккуратно его переписал на чистый лист в общей тетради, где вел записи. Тем же вечером предложил Жанне написать диктант и «случайно» открыл книгу на переписанной уже странице. Первой диктовала Жанна, а Марик писал. Когда закончили, Марик вырвал заранее подготовленный лист и отдал жене. После этого супруги поменялись ролями. Жанна тоже вырвала исписанный лист. Начали проверять. Жанна сделала двенадцать ошибок, Марик – одну. Жанна горько зарыдала.
- Какая я идиотка! – повторяла она снова и снова, - Я же учила этот проклятый английский девять лет, и через считанные месяцы ты пишешь лучше меня!
Сердце Марика дрогнуло и он повинился. Жанна жутко обиделась, но в конце концов Марик вымолил прощение.
Примерно через неделю написать диктант предложила Жанна.
- Только теперь страницу буду выбирать я, - сказала она.
- Жанночка, - ответил Марик, - как ни жаль, но мы попали в ловушку. Откуда я знаю что сегодня ты не переписала страницу заранее? Ни ты, ни я теперь страницу выбирать не можем потому что в этом выборе мы не доверяем друг другу. Выбирать должен кто-то третий.
Жанна в который раз подивилась как хорошо организованы тараканы в голове ее муженька и возмутилась:
- Какой еще третий? Может быть кошка?
Тут нужно сделать отступление и сказать что кошка для Жанны такая же привычная фигура речи, как для некоторых Пушкин. Когда другие говорят «Рассказывай это Пушкину!», Жанна говорит «Рассказывай это кошке!». Поэтому кошка не была для Марика неожиданностью.
- А почему бы и не кошка, - сказал он, - берем старое Мишкино домино с большими костями, раскладываем на полу, запускаем Муську. Подходит она сначала к четыре-два, пишем 42-ю страницу, или 24-ю.
Жанна кое-как согласилась, домино разложили, кошку запустили в комнату. Но ...
шесть-два Марик достал не из коробки, а из кармана и заранее потер кость кошачьей мятой. Поэтому Муська первым делом побежала к шесть-два. А Марик уже переписал и 62-ю страницу и 26-ю тоже. Снова слезы, снова сердце Марика дрогнуло, снова Жанна простила мужа, но работа над спеллингом между тем зашла в безнадежный тупик.
На следующем уроке Жанна не выдержала и пожаловалась Елене Павловне на коварство Марика.
- У меня студенты тоже пытались пользоваться «бомбами», но я нашла простой выход, - сказала Елена Павловна, – За день до экзамена они приносят мне стопку бумаги, я густо прокрашиваю торец каждый раз в новый цвет и на экзамене выдаю по несколько листов для подготовки. У вас бумагой может заведовать Жанна, а тексты выбирать Марк. Правильно?
Жанне идея понравилась и она перевела вопрос в практическую плоскость:
- Елена Павловна, а какой краской вы пользуетесь?
- Любой. У меня есть немного красок для ткани. Могу отсыпать и вам.
И немедленно отсыпала.
Следующий диктант написали по рецепту Елены Павловны, и его результат оказался сильным ударом по самолюбию Марика. Что делать он не знал, но и сдаваться не собирался. Решил что купит краски сейчас, а что делать придумает потом. К его удивлению ни в одном магазине обнаружить их не удалось.
- А что, красок для ткани нет? – спросил он на всякий случай у продавщицы в хозяйственном.
- А что, все остальное есть? – спросила продавщица у него и окинула взглядом абсолютно пустые полки.
Марик разозлился и решил что сделает краски собственными руками как уже три года делал вино. В конце концов, химик он или не химик? Покопался в институтской библиотеке и наткнулся на «Очерки по окраске тканей местными растениями в древней Руси» 1928 года издания. Взял домой, проштудировал и пришел к выводу что краски из растений в условиях глобального дефицита именно то что ему нужно. На дворе стоял 1991-й год. Оборудование в институте, где работал Марик, еще не растащили. После обеда в лабораториях было совершенно пусто. И он решил попробовать.
Вообще-то Марик занимался вибронными состояниями в координационных соединениях и в последний раз работал с выпаривательными чашками и колбами много лет назад в университете на лабораторных. Теперь пришлось многое вспомнить. Он сушил, толок, вымачивал, выщелачивал, фильтровал. Через полтора месяца пришел первый успех: получилась черная краска из дубовой коры. Сначала она упорно красила в грязно-темно-серый цвет, а теперь окрашенный кусок старой простыни, которую он утащил из дому для экспериментов, смотрелся как драгоценный бархат с картин старых мастеров. Потом был длительный застой, но вдруг вышла удивительно глубокая и сочная оранжевая. Другие цвета после оранжевого пошли хотя и с трудом, но легче.
Марик не узнавал себя. Он давно охладел к своей науке, а когда решил уезжать и понял что докторскую никогда не напишет, охладел совсем. А тут в нем проснулся энтузиазм, какого он не помнил и в молодые годы. Почему? По вечерам в пустом институте Марик часто думал над этим, но ответа не находил. Может дело было в свободе от начальства, отчетов, карьеры, рецензентов? Может быть потому что приготовление красок скорее не наука, а ремесло? Ремеслами Марик никогда не занимался и только теперь стал понимать чем они отличаются от науки. В науке нет тайн и любой результат должен быть воспроизводим. Ремесло – набор больших и малых секретов, а результат может быть, как и искусстве, абсолютно уникален. Поэтому хорощий студент может, например, как бы заново создать периодическую систему элементов, но никто пока что не повторил скрипки Страдивари.
Марик был так увлечен своей новой деятельностью, что частенько стал отвечать на вопросы невпопад. Убегал из дому с горящими глазами, а приходил поздно и усталый. И вообще был настолько явно счастлив, что жена заподозрила неладное.
В четверг вечером, когда Марик задержался на работе в третий раз за неделю, Жанна села на троллейбус и поехала к его институту. Больше всего она боялась что ее туда не пустят. Обычно Марик заказывал пропуск или звонил на проходную, но сейчас нужно было пробиваться самой. С одной этой мыслью в голове она даже не заметила как благополучно миновала по краю темную посадку между улицей и зданием и подошла к освещенным стеклянным дверям. Двери были закрыты. Жанна постучала. Из подсобки вышла вахтерша, сонно посмотрела на позднюю гостью, отодвинула засов и приоткрыла дверь. Вдруг глаза вахтерши округлились, а рот открылся как у вытащенной на берег рыбы. Жанна обернулась и увидела что с другого края посадки к проходной бежит высокий мужик в распахнутом длинном плаще, а под плащом ничего нет. Сердце у Жанны бешенно забилось. Она вдавила себя внутрь и закрыла засов. Вахтерша, не оборачиваясь, побежала в подсобку, Жанна за ней. Там вахтерша достала бутылку самогона, заткнутую пробкой из газеты, разрезала напополам соленый огурец и налила понемногу обеим. Выпили и только после этого заплакали.
- Уволюсь я отсюда, - жаловалась вахтерша, - сил моих нет. Вчера какой-то придурок с топором бегал, жену искал, а сегодня этот чебурашка... – и спросила, - Ты к кому?
- К Фарберу из 206-й комнаты.
- К рыжему что ли? Ты ему кто?
- Жена.
- Ну иди, - сказала вахтерша и снова налила, но на этот раз только себе.
Жанна поднялась по темной лестнице и пошла по длинному гулкому коридору вдоль закрытых дверей. Дошла до 206-й. Из комнаты через матовое стекло двери пробивался свет и доносились звуки вроде тех что женщина издает во время любви. Кровь ударила Жанне в голову, она рванула ручку... В лаборатории тихо рычала центрифуга, слегка парил темно синий раствор в колбе, на столе красовался ворох цветных лоскутов. Из Спидолы пела свой неповторимый скэт Элла Фицджералд. Ее Марик сидел в кресле и перебирал карточки с английскими словами. Больше никого в комнате не было.
- Ты не с топором? - поинтересовался Марик, глядя на возбужденную жену, - А то вчера здесь уже один бегал.
- Сегодня нет. А что ты здесь делаешь ночью? – поинтересовалась в свою очередь Жанна.
- Краски, - ответствовал Марик, - смотри какие красивые!
- Тогда зачем ты красишь тряпки? Давай покрасим что-нибудь хорошее!
В магазинах тогда не было ни хорошего ни плохого, и Жанна достала из шкафа семейную реликвию - отрез некрашенного тонкого шелка. Его подарил Жанниной бабушке какой-то местный пациент в 1944 году в Самарканде, где та работала в военном госпитале. Сначала попробовали на лосутках – краски на шелк ложились отлично! Воодушевленные успехом, покрасили «узелками» всю ткань и просто ахнули как здорово получилось. Глядя на эту красоту, Жанна стала думать что бы из нее сшить и никак не могла придумать: ни к одному из современных фасонов эта супер расцветка не подходила. В конце концов извлекла из глубин подсознания салвар-камиз и решила рискнуть. Отделку, конечно, взять было негде, хорошо хоть удалось достать цветные нитки. Но результат все равно оказался ошеломляющим. Все подруги немедленно захотели такие же, а Марик сказал что из этого можно сделать профессию. Однако вскоре пришел долгожданный вызов из посольства США. Начали собираться, распродавать вещи, почти каждый вечер с кем-нибудь прощались. И так до самого отъезда.
Никто не любит вспоминать первые пять лет эмиграции. Не будем трогать эту тему и мы. А по прошествии этих лет Фарберы жили в собственном доме в небольшом городке недалеко от Нью-Йорка. Сыновья учились в хорошей местной школе, Марик занимался поиском багов в компьютерных программах, Жанна работала на Манхеттене секретарем у дантиста. Небо над ними было голубым и казалось что таким оно будет вечно. Именно тогда и грянул гром – Марика уволили.
Те кто терял работу в США знают что первые две недели отсыпаешься и оформляешь пособие, потом, отдохнувший и полный энтузиазма, начинаешь искать новую. Но если работа не находится в течение полутора месяцев, нужно срочно искать себе занятие – иначе впадешь в черную меланхолию, которую американцы называют депрессией. Я, например, начал писать истории и постить их на anekdot.ru, но абсолютное большинство народа начинает ремонт или перестройку дома. Польза от этого двойная: и ты занят и дом повышается в цене. Марик домом заниматься не хотел. Поэтому вначале он делал вид что учит QTP, а потом по настоянию Жанны записался сдавать учительские экзамены и делал вид что к ним готовится.
А тем временем заканчивалась зима, и был на подходе самый веселый праздник в еврейском календаре – Пурим. В этот день евреи идут в синагогу в маскарадных костюмах, во время службы шумят трещотками, а после службы напиваются допьяна. Жаннин босс пригласил Фарберов на праздник в свою синагогу и подарил билеты. Деваться было некуда, и Жанна начала перебирать свой гардероб в поисках чего-либо подходящего. Единственной подходящей вещью в итоге оказался тот самый салвар-камиз, о котором она не вспоминала со дня приезда в США. По крайней мере он удовлетворял формальным требованиям: прикрывал локти и колени, не подчеркивал дразнящие выпуклости, был необычным, нарядным и праздничным.
В синагоге после чтения «Мегилы», когда народ приступил к танцам, еде и «лехаим», к Жанне подошла местная дама из тех что одеваются подчеркнуто скромно и подчеркнуто дорого. Она искренне похвалила Жаннин наряд и поинтересовалась где он куплен. Жанна сказала что сшила его сама и снова получила целый ворох комплиментов. Жанна растаяла и призналась что краски сам сделал ее муж. Дама с интересом посмотрела на Марика и заметила, что умей она делать такие краски, было бы у нее много миллионов. Подошел босс и представил стороны друг-другу. Дама оказалась сотрудницей секции «Мода и стиль» газеты «Нью-Йорк Таймс». В этот момент Марик понял что замечание насчет миллионов совсем не шутка, а будут они или их не будет зависит только от него.
На последние деньги он оборудовал самую что ни есть примитивную лабораторию в собственном гараже. Разыскал лабораторные журналы и похвалил себя что не поленился их привезти. Через два месяца разослал образцы своих 100% органических красок производителям 100% органических тканей. От пяти получил заказы. С помощью старшего сына составил бизнес-план и взял у банка заем на открытие малого бизнеса. Наодалживал сколько мог у знакомых. Заложить дом не удалось: в нем было слишком мало денег. Снял помещение, нанял рабочих. Через год расплатился со всеми долгами и расширил производство вдвое. Марику повезло: спрос на органику рос тогда экспоненциально. Но согласитесь, к своему везению он был готов.
С тех пор прошло немало лет. Марик перенес свою фабрику в Коста-Рику поближе к дешевым сырью и рабочей силе. Заодно построил большой дом на Карибском побережье и живет там большую часть года. Время от времени прилетает в Нью-Йорк, где у него тоже есть квартира. Иногда звонит мне. Тогда мы встречемся в нашем любимом ресторане в Чайна-тауне и едим утку по-пекински в рисовых блинчиках. Я знаю что Марик достанет свою кредитку первым (потому что должен быть первым во всем!) и заказываю хороший мозельский рислинг к утке и «Remy Martin Louis-XIII» в качестве финального аккорда. Судя по чаевым, счет Марика не напрягает.
Жанна большую часть года живет в нью-йоркской квартире и время от времени летает в Коста-Рику. Главное место в ее жизни делят фитнес и внуки.
Елена Павловна продолжает готовить своих учеников к максимально комфортному пересечению границ, потому что язык – самое ценное и самое легкое из того что можно взять с собой. Сейчас она это делает из Новой Зеландии и в основном по Скайпу.
Когда Марика спрашивают как случилось что он занялся красками, он говорит что его фамилия Фарбер переводится с идиш как «красильщик», а значит это ремесло у него в генах. Марик – молодец. Когда нужно, на любой вопрос он может дать точный короткий и совершенно понятный ответ. А я так не умею и скорее всего уже не научусь.
Abrp722
|
|
17
Даже не знаю, какой эпиграф предпослать этой истории. То ли «Яка страна, такие и теракты», то ли «Бросить бы все и уехать в Урюпинск».
К нам на фирму заехал парень из канадской глубинки, Джош, обсудить перспективы совместного проекта. Дело было вскоре после трагедии в Колорадо, когда маньяк застрелил 12 человек на сеансе «Бэтмена», поэтому за ланчем пошел разговор о всяких криминальных эпизодах, случившихся «вот прямо через два дома от нашего». Чикаго уже не тот, что при Аль Капоне, но все равно у каждого нашлось что вспомнить. Если не стрельба, то поножовщина, если не поножовщина, то грабеж или самоубийство. Смотрим, Джош наш сидит бледный, варежка нараспашку, и с ужасом переводит взгляд с одного на другого. Потом говорит:
- Ребята, я вообще газеты читаю, представляю, что творится в мире. Но одно дело в газетах, а другое – вот так, на соседней улице, практически у тебя на глазах. Как вы вообще здесь живете?
- Джош, мы знаем, что Канада тихая страна, а у вас тихий город даже относительно Канады, но неужели совсем никогда ничего не случалось?
- Такого, как вы рассказываете – никогда. У меня тесть 25 лет прослужил в полиции, самое серьезное, с чем он имел дело, это вождение в пьяном виде. Хотя нет, 6 лет назад был один случай, о нем даже в центральной газете провинции написали...
Итак, вот правдивый рассказ о преступлении века, потрясшем городок под названием Лосиная Челюсть, Саскачеван.
Некий гастарбайтер, вкалывавший сезонным рабочим на соседней ферме, хорошенько оттянулся в баре. То есть он думал, что оттянулся недостаточно, и хотел добавить, но бармен сказал, что больше не нальет. Тогда наш герой сел в машину и отправился искать выпивку в другом месте. Нашел на отшибе домик без огней и попытался взломать дверь.
От шума проснулась 82-летняя хозяйка дома. Хорошо зная криминальную обстановку в родном городе, она никак не могла предположить, что ее грабят. А потому решила, что это внук заехал ее проведать в неурочное время. Старушка накинула халат, помогла гостю открыть дверь и предложила чаю. Вошедший от чая отказался и потребовал виски. У хозяйки нашелся и виски. Гость в четыре глотка догнал то, что ему недодали в баре, и отрубился на диване в гостиной.
Наутро бабуля решила выяснить, который из восьми внуков почтил ее своим присутствием. Принесла семейный альбом и стала сверять фотографии с верхним концом спавшего на диване тела. Не обнаружив ни малейшего сходства ни с одним из восьми (они все белобрысые, а в пришельце текла редкая в тех краях латиноамериканская кровь), старушка наконец начала что-то подозревать и вызвала полицию.
Полиция арестовала тело и встала перед проблемой, какое обвинение ему предъявить. Грабеж? Он ничего не украл. Незаконное проникновение в чужое жилище? Сгодилось бы, если бы хозяйка не открыла ему дверь своими руками. Пьяный дебош? Не дебоширил, мирно спал. Мошенничество (типа выдавал себя за другого)? Так непонятно, за которого из восьми. В итоге, ни на чем не остановившись, привычно оштрафовали за вождение в пьяном виде (из бара уезжал пьяный, все видели) и отпустили. В общем, смотри эпиграф.
|
|
18
Пару лет назад в городе Нью-Йорке разоблачили преступную группу четверых полицейских, занимавшихся крышеванием уличных торговцев. Четверка идеально представляла всю городскую полицию: черный, латинос и двое белых с ирландскими и итальянскими корнями. Чужих торговцев гоняли, своих предупреждали заранее. Ну, как положено.
Мировые агентства и CNN проигнорировали это событие, зато местные газеты и телеканалы вынесли его на первые полосы и в начало блоков новостей. Обсуждались все мелкие детали: кто что сказал из начальства, что ответили адвокаты, велись репортажи из зала суда. Читатели писали, телезрители звонили.. В конце концов уголовное дело закрыли, полицейских просто уволили, а обсуждения еще продолжались. Я не припомню ни одного требования ужесточить наказание негодяям, зато сочувствующих было немало.
Что же вызвало такой интерес и пробудило чувствительность обычно черствых москвичей, то есть я хотел сказать нью-йоркеров? Причина очень простая - ДИКОЕ несоответствие полученной и потерянной выгоды.
Все четверо были ветеранами полиции - младшенький 18 лет прослужил, а старшенький - 23. После 25 лет службы полицейским естественно положена пенсия, а к пенсии отличная медицинская страховка до конца жизни, ну и еще по мелочам вроде помощи в получении образования, льготных кредитов и т.д. Оценивали этот пакет по-разному, но не меньше, чем в $1,000,000. Чтобы это иметь, уволиться надо "с честью" (with honor), a при увольнении "за недостойное поведение" (with disgrace) все накрывается медным тазом. Взятки же ребята брали товаром: шапочки "Nike", маечки "Chanel", швейцарские часы за 10 долларов и прочий мусор.
К чему это все я? - Будете у нас на Колыме и попадетесь на какой-нибудь мелочи типа пошумели в баре или пописали на забор, не дойдя до Мак-Дональдса и появится у вас желание “уладить дело миром" - учитывайте: идиотов среди нью-йоркских полицейских стало меньше.
Ровно на 4 человека.
|
|