На это место Вы можете поставить ссылку на Ваш сайт - узнайте условия

Результатов: 28

1

- Нравятся мне открытые люди!
- А вы кто?
- Я хирург.

27 +

2

Хватит историй, в которых использовалось слово секс, хотя ничего такого в нем не вижу – он тоже часть жизни. Поговорим о высоких материях.

Между двумя мирами.
Жизнь и смерть – две стороны одной медали, инь и янь. Эту медаль носим все, но врачи ее еще и переворачивают иногда.

Истории "С возвращением".
Это было через пару дней после Рождества. Милая дама принесла старую миниатюрную сучонку шнауцера, которая перестала есть. Анализы крови были почти нормальными для ее возраста, но на рентгене что-то было не так с кишечником - он выглядел как спутанный клубок. Собаке требовалась операция для удаления инородного тела.
Когда доктор открыл ей живот, он обнаружил там блестящую мишуру, которую обычно вешают на рождественскую елку. Пластиковые полоски выглядели как спутанные узлы, некоторые полоски углублялись в кишечник и нанизали из него узлы. Операция заняла несколько часов - доктору пришлось вскрыть кишечник в нескольких местах и удалить многочисленные участки уже некротического кишечника.
Такая операция несет дополнительные риски, так как эти разрезы на кишечнике, особенно некротические участки, могут вызвать перитонит. Также возраст собаки не был ей на пользу. Таким образом, ожидания после операции были неопределенными, собака могла умереть в любой момент даже при правильном наблюдении. И это действительно произошло - три раза в течение первого дня после операции доктору приходилось восстанавливать ее сердцебиение и дыхание.
Владелица этого шнауцера проводила каждую минуту со своей старой умирающей собакой, когда доктор позволял ей. Через пять дней собака была выписана из больницы. Владелица была счастлива, как и мы.
На следующую зиму та же собака пришла к нам с той же проблемой. Похожая операция, похожий период восстановления, похожее счастье. Мы предложили владелице не украшать свой дом в следующее Рождество.
Кстати, почти та же ситуация произошла с котом нашего соседа - семья из двух бедных пожилых людей, которые жили в квартале от нашей клиники. Муж работал на местном предприятии, а жена зарабатывала немного, ремонтируя одежду клиентов на дому. Нити были повсюду на полу, и их кот любил их глотать.
Этому коту было около 6 лет, и он был их единственным "ребенком". Несколько раз доктор находил нити в его рту, зацепленные за зуб - их было легко вытащить. Несколько раз нам приходилось оперировать кота, когда нить уходила глубже в желудок или кишечник. Мы знали, что они не могут позволить себе оплатить процедуры, и нам приходилось выполнять эти услуги бесплатно. Трудно представить, почему этот кот вел себя так самоубийственно.

Чудесное "онкологическое" исцеление.
Клиент X привел к ветеринару маленькую собаку. Клиент назвал породу ши-тцу, но признаков породы не было - только комок грязной шерсти, слипшийся в почти одно целое. Жалобы: большая опухоль на заднице, глухота и непослушное поведение. Обследовать ее было не просто – норовила укусить, а понять где ее перед, а где зад было не просто.
Тесты показали, что опухоль - это просто плотный колтун, глухота вызвана пробками из шерсти и серы в обоих слуховых каналах, а агрессия связана с болезненными узами шерстью между разными частями тела. Лечение: бритье и мытье. Так называемая "опухоль" упала на пол с грохотом уроненого кирпича.
Как только грязный покров был снят (наукообразно это можно назвать экстернальным удалением новообразования), собака стала дружелюбной. Нам даже не потребовался намордник для завершения работы.
Я не знаю, должна ли эта история попасть в раздел "Тупик" или она принадлежит к коллекции "С возвращением".

Я увидел эту пару, когда они припарковали свой "Порш" перед клиникой. Они принесли большой переносной контейнер с огромным полосатым котом весом более 20 фунтов. Проблема владельцев: кот не какал месяц.
- Почему вы так долго ждали?
- Мы были очень заняты… И, честно говоря, меньше какашек - меньше уборки. Но на прошлой неделе он перестал есть и выглядит немного больным...
Сказать "немного больным" звучало как эвфемизм - кот был вялым, почти без сознания и просто мяукал от боли.
Рентген - и диагноз: увеличенная толстая кишка, так называемая мегаколон. Слишком много каловых масс накапливалось слишком долго. Решение: несколько клизм для удаления этого материала, регидратация, затем операция.
Операция в такой ситуации - непростая процедура. С ней связаны определенные риски: если хирург оставит слишком большой кусок кишки, она может снова растянуться, если удалить слишком много, останется мало места для хранения каловых масс, и кот может не успеть впитывать лишнюю воду из кала, что может вызвать хроническую диарею - десять-двадцать раз в день. Кроме того выбрать правильный разрез может быть сложно, иногда невозможно, из-за некротических пятен на кишечнике, которые необходимо удалить по жизненно важным причинам. Такая сложная арифметика.
- Сколько это будет стоить? - спросил владелец "Порша".
- Знаете, клизмы, премедикация, сложная операция, пара дней восстановления в больнице, жидкостная терапия, лекарства - это может стоить столько-то и столько-то.
- Нет, в таком случае усыпите его.
- Я могу предложить вам скидку - кот все еще довольно молод, и есть хороший шанс, что он будет в порядке еще много лет...
- Нет, дайте мне подписать документы на эвтаназию... - клиент стал сердитым и агрессивным.
Он подписал бумаги, заплатил за визит, эвтаназию и кремацию и оставил кота у нас.
- Прощай, Тайгер!
Кот ждал своей участи. Доктор - человек, любящий животных, он не может убить животное без веской причины, просто ради денег, и мы все ненавидим предательство в любой форме. Доктор провел операцию за наш счет, а кот, в свою очередь, боролся за свою жизнь и довольно быстро восстановился.
Через неделю или меньше доктор позвонил владельцу "Порша" и Тигра с хорошими новостями:
- Вы можете забрать своего кота, все прошло хорошо, и Тайгер в отличной форме!
- Нет, мы не хотим его обратно. В следующий раз с ним может случиться что-то еще. Я подписал документы на эвтаназию и настаиваю на этом. Я подам на вас в суд!
Доктор повесил трубку.

Терминальные ситуации.
Моя память хранит множество историй, которые можно разделить на два противоположных типа: те, в которых животные оживали после почти смертельной болезни, и те, где летальный исход был неизбежен и порой неожидан. Здесь я хочу рассказать о поведении людей в таких экстремальных обстоятельствах.
Каждый случай уникален, но некоторые люди реагируют на такие ситуации нормально (или что я бы назвал нормальным), другие ведут себя непредсказуемо. Легко представить эти печальные события, если они идут нормально, но норма не является законом - мы видели слишком много необычных способов встретить такое испытание.
Я выбрал коллекцию реальных историй, которые, на мой взгляд, могут быть интересны тем, кто не имеет такого опыта и предлагаю рассмотреть эту проблему со своей точки зрения. Вам решать, как их классифицировать.
Я разделил истории, в которых терминальное состояние здоровья разрешилось летальным исходом (Истории "Тупик"), и истории, в которых произошло чудо и умирающие животные покинули офис живыми (Истории "С возвращением"). Впрочем, в реалиях все вперемешку, и события, и реакция людей на них.

Привел к врачу человек питбуля – задыхается, еле ходит, может жара на него так подействовала.
Нет, не жара. У пита серьезная сердечная недостаточность. Нужна госпитализация и срочно.
- Нет, это будет стоить кучу денег, да и я собрался ехать на дачу загород...
Через день привез труп и заказал самый дорогой вид похорон. На лечение денег было жалко, а на форс – пожалуйста.

Невзрачно одетый мужчина принес котенка примерно шести месяцев. Подобрал на улице. У котенка проблемы с сердечным клапаном. Мы за такую операцию и не взялись бы, да и оборудование для такой операции нет в обычных клиниках. На всякий случай отреферировали в Тафтс-университет, но сомневались – уж больно дорого это должно быть для найденыша.
Кот этот еще много лет к нам ходил на прививки и прочую рутину, а по виду подобравшего его джентльмена никогда не скажешь.

Прибегает человечек. Весь в слезах – умер его лабрадор. Просит вытащить у него клык. Зачем??? Он хочет оставить на память. И действительно, много раз встречал его на улице с золотой цепочкой на шее, где вместо кулона был клык лабрадора, оправленный в золото.

Человек принес мертвого кота – был здоров и внезапно умер. А у него еще три кота и он боится нет ли там какой-то заразы опасной для других котов. Просит сделать вскрытие. Логично. Вскрытие делается по протоколу, по которому тело разделывается по полной программе. Установили причину смерти – риска для других котов нет. Останки отправляются в морг.
Через три дня человек приходит снова.
- Что-то с остальными котами?
- Нет, с ними все в порядке, но я обнаружил, что у меня нет фото с моим усопшим любимцем. Можно я с ним сфотографируюсь?
Объясняем – не хочет слушать. Разморозили, кое-как зашили, полили духами – все равно вид у кота страшный. Ну вы понимаете, распотрошенный покойник провел в морозилке три дня... Я очень старался фотографирую парочку, но все равно картинка была ужасная. А хозяин остался доволен и побежал заказывать портрет в рамке...
Люди вобще-то странные, а уж мы, любители животных, тем более.

52 +

3

Напомнила история о женихе со шрамом.

Я как-то попал в поездку с так называемым клубом пешего туризма. Ситуация, когда утром люди впервые друг друга видят, днем проходят 20 км по пересеченной местности, вечером совместно готовят ужин, вместе его уничтожают, разумеется не всухую, и к ночи уже лучшие друзья. Располагает к откровенности, эффект попутчика в кубе.

Была там довольно странная пара лет пятидесяти. Странная тем, насколько они не подходили друг другу. Он – просто идеал мужчины. Высокий, стройный, моложавый, правильные черты лица, бывалый походник, который всё знает и всем готов помочь, великолепный рассказчик с нестандартным чувством юмора, душа компании. Привез с собой казан и все ингредиенты и соорудил в походных условиях такой плов, какой и в ресторане не попробуешь. При этом в имени и внешности ничего восточного, просто любит и умеет готовить.

А жена – ну никакая. На вид старше мужа, ростом ему по плечо, фигура обыкновенная, а лицо... даже на знаю, как описать. На первый взгляд всё на месте: рот, нос, два глаза, но какое-то неживое. Как у куклы из фильма ужасов – вроде похоже на человеческое, но именно это сходство и пугает. И весь день доставала мужа, весь день ныла с интонациями капризной девочки:
– Митя, я ногу натерла... Митя, мне холодно... Митя, мостик узкий, я упаду... Митя, кому нужен твой плов, пойдем спать.

Что удивительно, муж на ее нытье абсолютно не раздражался. Гладил по голове, целовал в макушку, успокаивал, доставал из рюкзака пластырь и теплый свитер, переносил на руках через мостик, уговаривал пойти спать без него. Такая любовь и нежность бывает к маленькому ребенку, а не к немолодой некрасивой женщине. Неловко было смотреть, как он перед ней пресмыкается.

Поздно вечером, когда чисто мужской компанией допивали недопитое и чистили мангал и казан, заговорили о женах (все, кроме меня, были женатые), и кто-то спросил Митю напрямую:

– Объясни, чего ты с ней носишься? Ты видный мужик, очевидно не бедный, мог выбрать любую, а выбрал – внешность на троечку, характер на два с плюсом. Какие скрытые достоинства мы в ней не видим? Может, она невероятная умница и талант? Или в постели фейерверки устраивает?

– Да нет, IQ у нее обычный, звезд с неба не хватает, работает где-то как-то, могла бы и не работать, моей зарплаты достаточно. Вот дети у нас хорошо получились, но дети – явление временное, сегодня в них вся жизнь, а завтра выросли и разлетелись, а с женой ты остался навсегда. Фейерверки есть, каждую ночь 4 июля, но это не причина, а следствие. Если есть любовь, будут и фейерверки, а если нет, то мне хоть Памелу Андерсон положи, хоть трехрублевую проститутку, никакой разницы.

– А в чем секрет тогда?

– Тут надо рассказывать сначала. Я по профессии пластический хирург. Долго не мог жениться. От женщин отбоя не было, первые красавицы вешались на шею, но внешность для меня значения не имеет, личико и сиськи я и сам нарисую какие захочу. Я на женщин смотрю профессионально, 90% достаточно чуть-чуть подправить, и будет красавица. А за душу ни одна не зацепила так, чтобы предпочесть ее всем остальным. И тут родители приводят на прием двадцатилетнюю девочку.

– Двадцатилетнюю?

– Ну да. Ей сейчас 37, а вы думали? Как она тогда выглядела – я такого в своей практике не видел, и в учебниках не читал. Фото не покажу, потом спать не сможете. Ее два парня не поделили, и тот, которого она отвергла, сжег ей лицо кислотой. Мол, не доставайся же ты никому. И не плеснул издалека, как обычно, а заманил домой, связал и методично поливал под её крики. Чудо, что глаза уцелели. Предварительно чем-то ширнулся, в трезвом уме такое не сотворишь. Его посадили, конечно, а толку? А второй мальчик, которого она выбрала, моментально сбежал, как только ее увидел. Хотела покончить с собой, родители не дали. Привели ко мне, умоляли хоть что-то сделать.

Я пять лет провозился, делая ей новое лицо. Операций провел больше десятка, что страховка не оплатила, то за мой счет. И сделал! Вы же видели: совершенно нормальное лицо, ни шрамов не видно, ничего. Только мимику не удалось восстановить, поэтому странновато смотрится, но тут медицина бессильна.

А пока делал – влюбился. Она мой шедевр. Она меня тоже полюбила, что не удивительно, и оказалась в целом хорошей женой. А что невеликого ума и капризная – это такие пустяки по сравнению с главным. Меня не напрягает. Я на нее часами могу любоваться, смотрю и раздуваюсь от гордости: ах, какая работа! В мире человека три могли бы сделать такую работу. А может, и трех не наберется.

Про Пигмалиона и Галатею читали? Главная вещь о любви в мировой литературе. Подумайте и поймете, что вас это тоже касается: мы любим людей не за то добро, которое они для нас сделали, а за то, которое мы сделали для них. Не благодарность, а самоуважение. А в этом со мной мало кто может сравниться.

120 +

4

Все шло штатно, схватки были регулярны, роженица послушно тужилась, доктор дышал перегаром в маску. Ребенок родился и все пошло как-то не так. Младенец не закричал, а огляделся как-то осмысленно и сказал врачу:

— Вверх ногами как-то тут неуютно у вас. У меня есть мысль, что это вы меня держите за ноги. Давайте-ка меня перевернем.
Доктор как-то совладал с собой и не выронил новорожденного. Он перевернул его и дал оглядеть родзал номер два.

— Уныленько как-то. Не фонтан. – сообщил младенец. – Еще медсестры валяются на полу. Неаккуратно как-то.
— Она только что в обморок упала. – сообщил врач. – Так-то она себя по-другому ведет. Я, кстати, ее понимаю. Не пил бы вчера – тоже бы упал, наверное.
— Алкоголь, да. Он способствует. – кивнул младенец. – Удивление от мира притупляет. Наверное. Я-то еще не знаю об этом ничего.
— Доктор, доктор! Кто у меня?! – заволновалась роженица.
— Это сложный вопрос. – честно признался доктор.
— Сеня у вас родился, мамаша. – сообщил младенец. – Мальчик. Пятьдесят четыре сантиметра. Три семьсот. Вы молодец.
— Почему он не кричит, почему?! – закричала роженица.
— А чего орать-то? – удивился младенец. – Тут достаточно тепло. Светло. Прибрано. Ну, если медсестру вынести – вообще порядок будет. Доктор вежливый. Хоть и пьющий, подлец.
— Да мы по чуть-чуть буквально. В ночи. – начал оправдываться доктор. – Скучно было... А, кстати. Вы почему не кричите. У меня процедура. Надо шлепнуть по попе, чтобы закричал.
— Ты порно не пересмотрел? – презрительно спросил младенец. – Это зачем еще?
— Чтобы начать дышать. – сообщил доктор. – Нас так учили.
— А без побоев вам не дышится? – ехидно поинтересовался младенец. – Без криков как-то начинать путь по жизни? Не?
— Ну, это инструкция же... – замялся хирург.
— А мозг? – сурово спросил новорожденный. – А подумать головой?

— Ааааа! – закричала с пола очнувшаяся медсестра и отключилась обратно.
— Доктор, почему мой ребенок так странно кричит?! – заволновалась роженица. – Как будто усатая женщина килограмм на семьдесят. Не скрывайте от меня ничего, доктор!
— На себя посмотри! – сказала с пола медсестра, потрогала усы и вновь потеряла сознание.
— Какая она у вас странная. – сказал младенец. – Пульсирующее сознание. Вы ее психологу потом покажите.
— Да, да. – согласился доктор. – Больше ничего странного в этой комнате нет. Я прямо чувствую как я седею под шапочкой.
— Чего вдруг? – спросил младенец. – Чего бояться-то?
— Да, как вам сказать, то... В общем, люди рождаются, как правило, бессознательными, слепыми, бессловесными. Я боюсь, как бы ваши родители от вас не отказались, даже. О крещении и думать не приходится.

— Потому что я мыслю и говорю? – удивился младенец. –Kogito ergo sum. Не слышали? Странно.
— Удобнее, конечно. Можно спросить – как вы себя чувствуете, например.
— Голод ощущаю, например. – признался младенец. – Ну и желтушка будет. Куда без нее?
— Это да. – согласился доктор. – Но чтобы я вас передал на кормление, я боюсь, вам надо прекратить разговаривать и немного покричать. А то молоко может пропасть.
— Какой, сука, прекрасный мир. – с чувством сказал новорожденный. – Поговорил – пропали продукты, поорал тупо — покормили. Так всегда будет?
— В общем, да. –сказал доктор. – Так что? Заткнемся и поорем? Это больше ей надо. Ей сейчас ваша уникальность ни к чему.
Доктор кивнул в сторону роженицы.
— Ну тогда, да. Нафиг уникальность. – согласился младенец. – Мать же. Мать – это святое.
Он подмигнул доктору, сморщился и закричал, как любой новорожденный.
— Какой хорошенький! – бодро сказал доктор, подходя к роженице. – Поздравляю вас, мамаша..."

Автор — Сергей Узун

178 +

5

Собрались в чатике несколько десятков мужиков. Не просто так собрались. Каждому чуть за 50, однокурсники, выпускались в 199x, факультет подготовки врачей для ВВС родной Военно-Медицинской Академии. Судьбы у всех сложились по-разному, но все всякого понавидались. Кто на войнах, кто просто в медицине... В общем, люди добрые, но по-военному суровые и циничные. Как характеризует себя одна моя знакомая (тоже доктор) - "добрая фея с топором".

И вот, один из них, ЛОР по специальности, рассказывает, что сделал себе операцию на пазухах. Не сам, конечно, коллеги. В том контексте, что большинство отоларингологов страдают ринитами и гайморитами. Мол, сапожник без сапог и всё такое.

Включается офтальмолог и замечает: да, наши тоже многие в очках.

Чатик оживляется :-) Подтягиваются разные специалисты. Оживляют тему фантазиями про "врач, исцели себя сам" нынешние гражданские невролог, хирург-гинеколог, и даже детский психолог.

И тут приходит патологоанатом...

Задумались, думаете это всё? Нет!

Жирную точку поставил дерматовенеролог: "Парни, зато мне хоть весело было. Каждый раз. Наверное".

126 +

6

Цитатник. "Мне нравится, когда люди приходят ко мне с открытым сердцем." (Иван Петрович, кардио-хирург)

106 +

7

Кто есть кто в медицинской иерархии

Терапевт.
Это не врач, это менеджер. Он понятия не имеет, как вас лечить, но может сказать, кто это знает. Если знает, кто это знает. Но не факт, что тот, кого он знает, знает, как вас лечить. В общем, несмотря на то, что медицина шагнула далеко вперед, надежда остается по-прежнему только на Бога.

Хирург.
Хирург он как сапер. Ошибается только один раз. Правда, если сапер ошибается только один раз в своей жизни, то хирург ошибается только один раз в вашей жизни. Даже если после ошибки хирурга вам удалось сохранить жизнь, поверьте, она такая вам на хрен не нужна. Как и сапер, хирург руководствуется не накопленной информацией, а интуицией. И в этом наше счастье, поскольку в медицине интуиция по-прежнему куда надежнее.

Стоматолог.
Иногда, чтобы их сразу не распознали, они называют себя дантистами. Самые страшные врачи. Одно счастье, количество общений с ними у среднестатистического человека ограничено 32 визитами. А для тех, у кого нет зубов мудрости – 28 визитами.

Окулист.
Этим тоже показалось мало и они стали называть себя офтальмологами. Люди крайне неприятные, поскольку всегда хотят, чтобы вы видели то, на что глаза бы ваши не смотрели.

Гинекологи.
Самые обделенные врачи, поскольку у них в два раза меньше пациентов, чем у остальных эскулапов. Интересно, что среди гинекологов практически не встречаются мужчины. Поскольку в гинекологии все строго – либо ты мужчина, либо гинеколог. Попробуйте 61320 часов в год смотреть на самые интересные части тела женщин, и гарантирую вам, вы быстро потеряете к ним интерес. Нельзя превращать хобби в профессию.

Акушер.
Самый уважаемый в медицине врач. Именно он обеспечивает работой всех остальных врачей.

Венеролог.
Единственный врач, встреча с которым сопряжена хоть с чем-то приятным. Например, с приятными воспоминаниями. Это самый честный врач. Он – единственный, кому вы платите за удовольствие, даже, несмотря на то, что это удовольствие доставил вам не он.

Невролог.
Теоретически может вылечить все, кроме разве сифилиса и переломов, поскольку все болезни от нервов. Практически же абсолютно бесполезен. Он может вам сказать «Не нервничайте», но, так же как и вы, понятие не имеет, как этого добиться.

Аллерголог.
Абсолютно уверен (и надо отметить, у него есть на то основания), что все жители этой планеты являются его пациентами. Поэтому главная цель в жизни аллерголога – это найти у вас аллергию, пока вы от него не сбежали.

Психиатр.
В отличие от аллерголога, он только смутно догадывается, что все жители этой планеты являются его пациентами, и не хочет посмотреть правде в лицо. Пользы от него тоже немного. Ну, скажите, разве может больному помочь другой больной? Интересно, что психотерапевты существуют, а вот психохирурги так и не появились.

Реаниматолог.
Самый завистливый врач. Он просто не может допустить, чтобы вы были счастливы в то время, пока он вынужден оставаться в этом плохом мире.

Нарколог.
Нет, вру. Вот они точно самые завистливые, поскольку хотят лишить человека последней радости в жизни.

Сексопатолог.
Дай Бог вам так никогда и не узнать о его существовании.

Сексолог.
Это светлая сторона сексопатолога. Сексопатолог говорит вам о том, что у вас плохо. Сексолог говорит о том, как вам сделать это еще лучше. Вечная тема – борьба света и беспросветности.

Проктолог.
Несмотря на то, что медицина шагнула далеко вперед, это врача как были, так и остались в заднице.

Анестезиолог.
Очень полезный врач. Он делает так, чтобы вы ничего не почувствовали. А если он ошибется – это даже к лучшему. В этом случае вы уже больше ничего не будете чувствовать.

Иммунолог.
Самый ленивый врач. Он всегда пытается переложить свою работу на ваш организм.

Пульмонолог.
Единственный врач, который не разделяет заблуждение своих коллег, что если бросить курить, все болезни пройдут сами собой.

Уролог.
Врач с очень узким кругозором. В отличие от сексопатолога и сексолога рассматривает ваше мужское достоинство исключительно с точки зрения его побочных функций.

Травматолог.
Эти врачи очень любят спорт. Практически всего его виды, за исключением разве шахмат.

Фармаколог.
Если большинство врачей занимаются тем, чтобы удалить из организма лишнее, то фармакологии наоборот пытаются запихнуть в него всего и побольше. И с интересом потом наблюдают, каким образом организм будет реагировать на издевательства над собой.

Токсиколог.
Благодаря фармакологам этот врач никогда не останется без работы. По крайней мере, на текущий момент фармакологии обеспечивают его работой более чем на 50%.

Вирусолог.
Очень общительный врач. Именно ему выпало на долю редкое счастье практически ежедневно расширять круг своего общения.

Эпидемиолог.
Тот же вирусолог, но страдающий манией величия.

Педиатр.
Очень жестокие люди. Если все остальные врачи достают нас уже в сознательном возрасте, то педиатры готовы лишить нас самых прекрасных дней нашей жизни – нашего детства.

Физиотерапевт.
По-моему это просто садист. Он почему-то уверен, что если вас хорошенько шарахнуть током, то вам станет намного легче. Видимо, в детстве эти врачи любили совать пальцы в розетку, и теперь считают, что и все остальные должны пройти через мучения, которые когда-то испытали они.

Судмедэксперт.
Единственный врач, который даже не пытается сделать вид, что он кого-то лечит.

250 +

8

Сегодня разговаривал с тётей, деда вспоминали. Рассказала мне она такую зарисовочку, из биографии деда, что я никогда не знал. Вот решил поделиться. Будет не длинно, не беспокойтесь.

"Ах эти Сочи..."

Эпиграф:
"Это вроде мы снова в пехоте
Это вроде мы снова - в штыки
Это душу отводят в охоте
Уцелевшие фронтовики" (В.С. Высоцкий)

Дело было в самом начале 1970-х. В те годы, несмотря, что существовали гостиницы и санатории, многие граждане ездили в свой заслуженный отпуск к морю "дикарями". То бишь, приезжали в курортный город, скажем Ялту, Евпаторию, Алупку, Палангу, или Кисловодск, и искали подходящее жильё уже на месте. Процесс не сложный, ибо приезжающих встречали толпы местных жителей готовых приютить туристов за разумную цену. Плюс стены вокзалов и аэропортов были увешаны объявлениями о сдаче. На крайняк можно было спросить за жильё у таксистов или водителей автобусов, уж они то завсегда могли присоветовать приют. Другое дело, соотношение цена-качество работало отнюдь не всегда. Бывало и за рубль в сутки находилась вполне уютная комнатка или веранда недалео от пляжа, но бывало, что и за трёшку условия желали лучшего.

Бабушка моя в отпуск ездить не любила, и практически никогда не ездила, мотивируя это тем, что "Врач, тем более хирург, это не работа, а призвание, а посему должен быть всегда на посту. Вот выйду на пенсию, тогда отдохну." Поэтому, обычно в отпуск дед мой ездил сам с дочерьми. Сначала с обеими, а потом, когда моя мать поступила в институт и уехала, то лишь с младшей (у моей матери с сестрой большая разница в возрасте). В тот год он с дочкой порешили ехать в Сочи.

Дед с бабушкой были люди простые, отнюдь не Крезы, ибо государство Советское школьных учителей и врачей большими зарплатами не баловало, а посему запланированный жилищный бюджет был рубля полтора в сутки. Помыкавшисть-потыкавшись нашли на первый взгляд вполне приличный вариант, правда за два целковых. Комната в двухкомнатной квартире, и совсем недалеко от моря. Условия несколько "спартанские", но тогда и запросы были куда скромнее нынешних. Дед к изыскам не привык, а пятнадцатилетней девчонке много и не надо.

Но очень скоро выявилась и проблема. Валя, хозяйка, была приветливая, миловидная женщина, лет 27-28, а мужу её было лет 30, здоровенный бугай. Когда трезвый - всё ничего, но по пьяни на него накатывала жуткая волна ревности. А так как поддать он любил, то чуть ли не через вечер, в квартирке был скандал, с криками и матюгами. Конечно, дед не вмешивался, милые бранятся, только тешатся, тем более, что хозяева отношения старались выяснять либо в своей спальне, либо на кухне. Но в общем атмосфера была токсична, посему в квартире лишнее старались не задерживаться, с утра позавтракали и ушли, вечером пришли, перекусили и спать. По сути, "здрасте-до свидания".

Однажды вернувшись вечером они застали омерзительнейшую сцену. У Вали на лице лиловел приличный бланш, а бухой муженёк гонялся за ней по гостиной с ножом в руке вокруг стола.
- Хахаля завела? Порешу курву. - орал новоявленный Отелло.
- Костик, миленький, перестань. Никого у меня нет - уговаривала она ревнивца, держась на дистанции.

Это было уже чересчур.
- Нож брось и иди проспись. - сказал дед.
- Ты не на фронте. Раскомандовался тут. - повернулся хозяин и пошёл на деда с ножом. - Я тебе покажу, ... - но закончить фразу не успел.
Неказистый учитель математики на отдыхе изменился в доли секунды. В мгновение ока дочка оказалась сдвинута за спину, а бузотёру в лицо полетела авоська с продуктами. Ещё мгновение, в левой руке оказалось мокрое пляжное полотенце. Дальнейшее слилось в одно движение и не заняло и пары секунд. Нож отлетел звякнув, бугай лежал на полу с вывернутой рукой, а дед его держал за горло.
- На фронте я бы тебя собственное дерьмо жрать заставил бы. Только шевельнись, и я тебе кадык вырву. - убедительно пообещал дед и длинно выругался. Бугай был раза в полтора больше, но шансов у него было никаких. Он обмяк и лишь испуганно хлопал глазами.

Девочка смотрела в шоке. Добродушный недотёпа папа (а какой подросток не смотрит на своих родителей свысока) исчез. Перед ней стоял совершенно другой человек. Тот самый ШИСБровец который давно, когда её даже на свете не было, мог одной фразой поднять взвод мужиков в атаку или в ночь повести их за собой делать проходы на минном поле. До дрожи, до ужаса, другой человек, и в то же время до боли в висках, такой родной.

- Ты успокоился? - спросил дед.
Костик покорно кивнул.
- Пшёл в спальню. Только попробуй ещё раз руку поднять или голос повысить.

Мужик как испарился, спрятавшись в комнате. На кухне тихонько подвывая плакала хозяйка. Дед собирал рассыпавшиеся продукты, развешивал полотенца, и старался не встречаться взглядом с дочкой.
Ночью, спросонья ей показалось, что она слышала как отец шепчет:
- А руки то помнят. Забыть бы всё. Забыть, забыть, забыть...

На следующее утро, как обычно, они пошли на пляж. Она играла в карты со сверстниками, плавала, ела мороженное, а он почти целый день молчал. Иногда девочка чувствовала, что отец пристально смотрит на неё, но если она замечала его взгляд, то он смущённо отворачивался и смотрел на волны, вспоминая что-то.

Остаток отпуска в квартирке было тихо, Кости было практически не слышно. Домой он возвращался попозже и всегда трезвым. Если он и попадался на глаза, то хмуро кивал головой и бочком-бочком исчезал. Перед самым отъездом девочка услыхала разговор хозяйки с дедом:
- Давайте я вам цену скину, хотите за рубль в сутки?
- Что вы, что вы, мы же договорились.
- Тогда возьмите фундук, я сама собирала. Он вкусный. И пирожки в дорогу.
- Вот за это спасибо. Не откажусь.
- Знаете, Костик хороший парень, просто когда выпьет, сам не свой становится. - вдруг неожиданно сказала она, как бы оправдываясь.
- Я понимаю. - вздохнул дед.
- Может в следующем году вернётесь, я не дорого возьму?
- Не знаю... не знаю...

В Сочи они вернулись через несколько лет, но остановились в совсем другом месте.

Прошло больше 45 лет.... Дедушка был болен, он и сам осозновал, что ему недолго осталось. Хотя физически он ослабел, но разум его был ясен. Незадолго до смерти он вдруг сказал моей тёте:
- Ты помнишь тот вечер в Сочи? Я до сих пор не извинился перед тобой. Ты уж прости меня, если сможешь.

Теперь меня вопрос мучает. Как по мне, так он тогда правильно поступил. Почему же он прощения попросил? Почему?

415 +

9

Не жалею

Отработал хирургом почти двадцать лет. И, наверное, повезло мне так, что пациенты не жаловались никогда. За последний месяц одному кисть пришил, когда её бензопилой отрезало. Другому колено собрал. Были и опасные операции и просто длительные многочасовые. Но все пациенты в конце приходили благодарить. А если не приходили, то за них родственники всегда шли.

Есть у меня один сосед по даче. Его участок далеко от моего, но общаемся достаточно. Он очень противный. Ему только-только стукнуло прошлым летом 40, а выглядел на все 50. Очень скверный характер, считает, ему все должны. Для простоты буду называть его Васильевым. Васильев думает, что за те несчастные копейки налогов, что он отдаёт бюджету, каждый врач, гаишник и учитель обязан облизывать его нижние полушария.

Естественно, все представители этих ремёсел ниже него по жизненному статусу. Когда мы с ним однажды вместе шли с вёдрами к скважине, у нас выдался короткий, но примечательный разговор. Васильев похвастался тем, как пару лет назад засудил одного врача реанимации, когда тот откачал его при остановке сердца.

Во время непрямого массажа сердца повредились рёбра и усугубилась невралгия, которой Васильев страдал уже десятилетие как. Врача отстранили, а затем уволили по статье с записью в личное. Васильев поднапрягся и ещё отсудил у него энное количество денег. Я ещё удивился: на моей практике ни разу не увольняли реаниматологов. А тем более их не удавалось засудить. Ни один главврач не допустит такого, больницы держатся за свой персонал крепко. И как можно судить человека, который тебе жизнь вообще-то спасал?

Васильев довольно погладил хлипенький ус и недвусмысленно обозначил свои связи в нужных местах с нужными людьми. Пациенты нередко идиоты, но чтоб такие — впервые видел. Спрашиваю его, а как же врачу надо было поступить тогда, не спасать тебя что ли?

— А мне всё равно, как бы он поступил — заржал сосед. — Если бы я умер, то мне уже всё равно было бы, а так всё что смог с него поиметь — всё выдоил. И мог он меня спасти без ломания рёбер или не мог, это не моё вообще дело.

— А в чём тогда твоё дело?

— В том, что я смог у этих иждивенцев вернуть из своих налогов.

Дальше я молча нёс вёдра и много думал.

У врачей не принято распространяться о профессии. Потому что сразу же ты перестаёшь быть для окружающих человеком, и интересен им лишь как личный доктор. В любом случае, поверьте на слово, из чистосердечных признаний «я врач», ничего хорошего не выходит. НИ-КО-ГДА.

И вот какая-то нечистая душа заприметила у меня огромный чемодан «аптечки» и соседи сделали выводы. Теперь каждый приезд на дачу меня встречала толпа, чтобы одолжить лекарств и проконсультироваться. Я хирург, как я вас буду консультировать, дурни?!

Но вслух, конечно, отрицал всякие свои связи с врачебным делом. А потом как-то работы навалилось со всеми нововведениями. Зимой, весной и летом на даче не появлялся. Когда в сентябре приехал, надеялся, что забыли про соседа с кучей бесплатных лекарств.

Ан нет — только калитку отпирать начал, бежит с дальнего конца участков соседка. Нехорошо как-то бежит. Точно что-то случилось, за километр видно, что не лопата понадобилась. Ещё тридцать метров не добежала до моего забора и кричит:

— У Васильева приступ! – я даже ключи крепче сжал.

— Какой приступ? – соседка запыхалась совсем, но на последнем издыхании выдаёт: «сердце».

— В скорую звонили, они едут уже. Иди скорее помоги, ты врач же, ему плохо, он лежит совсем никакой. – Я её слушаю и понимаю, что скорая не успеет. Ближайшая подстанция почти в тридцати километрах отсюда. Ну совсем никак не доедет. И скорая это знает. Они не пошлют машину так далеко, когда недавно дожди сильные прошли. Многие сейчас по ментовским вызовам на дорожные аварии выезжают.

— Какой Васильев? – спрашиваю.

— Из зелёного трёхэтажного, на выезде почти участок.

— Не знаю оттуда никого.

— Ну какая разница, пошли быстрее. Бери чемодан свой, а то ещё неизвестно, когда врачи приедут, а он уже минут десять лежит весь белый.

— А я-то что? Я не врач, как я ему помогу?

— Как не врач? А всем посёлком к тебе за лекарствами ходим, ты всё знаешь всегда. Пошли быстрее!

— И что, что знаю. Ну дам я ему таблетку какую-нибудь, а ему хуже станет. Я права не имею.

Соседка как рыба молчит, глазами хлопает, рот открывает.

— Я не пойду никуда и лечить его не буду. Тут не больница. — Открыл калитку и пошёл в дом. Соседка у забора с минуту постояла, а потом убежала назад.

Васильев умер. За ним приехали через два часа и констатировали. Мог бы, конечно, его тогда спасти. Но пока в интернете есть хоть какая-то анонимность, с чистой совестью признаю, что не жалею. Пока такие мрази, как он, пытаются засудить врачей, спасающих жизни, люди будут умирать. Так пусть лучше умирают такие как он.

405 +

10

Заранее извиняюсь за некоторую неэстетичность. Проходил я как-то диспансеризацию. Обойти нужно было с десяток врачей, которые в этот день принимали одновременно. Все кабинеты имели таблички: «Окулист», «Хирург» и т.д. И только один из списка был под номером, загадочным номером 19. И чем-то он мне не нравился. Что-то в нем было пугающее. Хожу из кабинета в кабинет, настал черед девятнадцатого. Смотрю, люди заходят-выходят довольно быстро, вроде ничего страшного.
Захожу. Сидит какая-то древняя старушка в белом халате. Смотрю на нее вопросительно. Она кивает подбадривающе головой, мол, давай, начинай. Как будо я здесь частый гость. Я тоже киваю, но снизу вверх, вопросительно.
Старушка изрекает: «Брюки до колен».
Пожав плечами, с некоторой надеждой неуверенно закатываю брюки снизу до колен и поднимаю на нее глаза.
Старушка смотрит ошарашенно. Пауза.
Следует информация: «Мне нужен ваш голый зад».
Брали в этом кабинете какую-то пробу из кишечника.

213 +

11

Декамерон в поезде. Хочу поддержать идею Михаила, расскажу врачебный Декамерон в поезде. Послало нас как-то руководство в столицу на однодневную учебу. Мы - это семь врачей (хирург, онколог, эндоскопист, гинеколог, уролог, анестезиологов было два). Все мужчины. И я, сотрудница администрации. На собрании перед поездкой начала им говорить о командировочных, билетах, прочих бумагах: поймав удивленные взгляды, поняла, что с этой мутатенью они не справятся, кого-то потеряем. Ладно, сделала все сама, централизовано так сказать. Наступил вечер отъезда. Как пионервожатая по списку всех собрала на платформе. Тут же рядом, смотрим, наш главный патанатом едет. И главный сексопатолог областной. О, думаю, случись чего, нет такого вида помощи медицинской, который в вагоне не смогут оказать. Из приключений только уролог поезд перепутал, пытался прорваться в северобайкальский, ну устал с дежурства. Но я его отловила и последнего доставила в вагон. Ну, думаю, по купе - и спать. Захожу с урологом в купе, а там все (патонатом с сексопатологом уклонись). Когда я думала, что готовилась одна, то ошиблась, готовились все. Мои попутчики сделали совершенно синхронное движение, открыв сумки и поставив заготовленное на стол. Плюс лежало яблочко. От неожиданности, я яблочко тут же схрумала, за что была награждена неодобрительными взглядами. Но эндоскопист спас положение, достав шоколадку. Через час и приключится Декамерон на тему: самые запомнившиеся подарки пациентов. Первый Анестезиолог: «начинал я в 90-е на скорой. Вызывают в гостиницу, в люкс. А там сотрудник посольства страны из Бенилюкса, лежит с почечной коликой. Вокруг бегают Секретарь и переводчик. Мужик лежит богатый, холёный. Через переводчика транслирует, что бывает с ним такое редко, но спасает одно волшебное средство, но вот ампулу разбили при неумелом введении. Что, говорю за средство. Секретарь протягивает портсигар, желтый, тяжелый, старинный. Классика сразу вспомнил. В жизни больше такого портсигара не видел. А в нем ампула разбитая от баралгина. Ну, такое средство мы для Вас найдём, говорю. Купирую колику, все хорошо. Переводчик меня провожает, и говорит, что пациент был так доволен, что хочет сказать спасибо. Даёт мне 50 рублей. Неденоминированных. 50 копеек наверное на наши деньги. Я тут гордо отвечаю: русские врачи не берут денег у пациентов! И ушёл так гордо, пусть знают наших». Эндоскопист. «А я начинал в маленьком городке. Хлеб завозили к обеду и в течение часа разбирали. А мне продавщица оставляла буханку серого. И после работы мне доставала из-под прилавка. Вкусный был!!! Сейчас нет такого вкусного хлеба». Гинеколог. «Тоже на скорой. На севере. Привезли меня к авторитету, богатый дом, охрана вокруг. Как положено, цепи золотые, пиджаки малиновые. Помог. Мне шоколадку выдают. Тьфу, думаю, но побоялся обидеть, сунул в карман. Отдал медсёстрам, развернули фольгу, а плитка надкусана...». Хирург. «А кому дарили бутылку водки, разбавленную и бумажкой заткнутую? Все хором: мне!!! « Онколог. «А я вот как первую мастэктомию сделал, мне пациентка пакет принесла, полный творожных масс. Работала она на молокозаводе. Времена голодные были, с сёстрами поделился и домой понёс. Годы прошли, мир повидали, много ресторанов посетили. Но эти массы жена, вечно на диете сидящая, помнит до сих пор, какие были вкусные творожные массы с изюмом. У пациентки, кстати, все хорошо...» Анестезиолог 2. «А я вспомнил про подарок, который я сам сделал. Летали недавно в соседнее государство,,...стан. Солдатика подстрелили на границе, спасали. Вот их анестезиолог и просит: коллега, а у Вас есть воздуховод с манжеткой? Есть, конечно! А мне можете подарить? Берите. А даа? Берите. Ура, говорит, я теперь большой человек! Коллега, говорю, а Вы знаете, что они одноразовые? Ну, я то, говорит, знаю. А остальные - нет!» Уролог спал. Оставалась два часа до Москвы, пришла проводница, поворчала, типа шума от нас много. Купили у неё лотерейные билетики. Утром эндоскопист забыл телефон под подушкой. Проводница бежала за ним по перрону, отдала средство связи... вот. Резюме: берегите люди врачей. Ну никак без них, оказывается!

577 +

12

Вдогонку к истории о "покусанных ёжиками". Сорри, длинно.
Я не вижу чего-то особенного в поведении семьи. Ведь если ты не Агафья Лыкова, то твоё представление о животных формируется СМИ: милыми детскими сказками, иллюстрациями в книжках, рекламой в последнее время. Вот, например, взять медведя. Он в сказках такой добродушный увалень: "Михайло Иванович", " Топтыгин" (иногда и с балалайкой))). И только дрессировщики знают, что медведь – один из самых опасных хищников. Тигры и львы демонстрируют раздражение, скалятся, лапой отмахиваются. А медведь… Ну что медведь? Подошёл на задних лапах вразвалочку и, не меняя выражения морды, снёс тебе скальп своими 10-сантиметровыми когтями. С ёжиками та же история: миляги, симпатяги. На картинках в детских книжках то яблочко несёт на своих колючках, то грибочек, то ягодку. В рекламных роликах яблочных соков – герой номер 1, и собирает, и тестирует и вообще полный эксперт. А то, что ёж ночной хищник, вообще-то, и яблоки его интересуют, как меня БДСМ, это неважно. Лет 20 назад (возможно, на этом же сайте) была история от девушки, работающей в производстве рекламы. Там всё было просто, ёжик должен был подбежать к яблоку и его обнюхать. После нескольких безуспешных проб обратились к ветеринару. В результате ролик сняли, намазав яблоко мясным фаршем и подгоняя ежа струёй воздуха из фена.
Если что, это было вступление.
А вот сама история.
Ежедневная утренняя конференция в многопрофильной и многокоечной больнице. Персонала, соответственно, тоже много, так что конференции проходят в четырёх залах: отдельно терапевты, акушеры-гинекологи, педиатры, ну и хирурги, с нами, анестезиологами, впридачу. Сначала старший дежурант-хирург докладывает обо всех поступлениях и внеплановых операциях за смену, потом заведующие хирургическими и анестезиологическим отделениями озвучивают план на день: какие операции, особенности пациентов, прогнозируются ли осложнения, нужна ли кровь из ОПК и реанимация после вмешательства. Рутина, короче.
Но в тот раз что-то пошло не так. Дежурный хирург в ходе доклада: "Поступил в ХХ часов из области по санавиации пациент N, диагноз "Укушенная рана полового члена"". В зале – хирурги, люди, циничные по определению, естественно смешки, тихое ржание и анонимный вопрос из зала: "Что, сильно темпераментная подруга попалась?". Начмед, очень серьёзный человек, подавил смешок и кивнул хирургу, мол, продолжайте. На что хирург чётко отрапортовал: "Была произведена первичная хирургическая обработка раны, ввиду наличия признаков инфекции наложена повязка с антибиотиками, назначены антибиотики внутримышечно. Пациент госпитализирован в отделение урологии".
Ну, естественно, мы с хирургами-урологами этот момент прояснили на перекуре. Наш пациент оказался охотником, с друзьями вышел в тот день на охоту с первой зарёй. В принципе, на птиц собирались, но по пути им встретился барсук, возвращавшийся поспать после ночной охоты (тоже ночной хищник). Увидев людей, встреча которыми не входила в его планы, барсук ныкнулся в ближайшую нору. Надо заметить, что барсуки зимой впадают в спячку, для этого у них есть многокомнатные квартиры: тоннель длиной до 20 метров с ответвлениями в спаленки. Но здесь была простая нора, короткий ход и спальное место. Наш герой решил барсука из норы вытравить. Нафига – не понятно: шерсть барсука разве на помазки годится, мясо не особо съедобное, насчёт барсучьего жира, так его барсук только перед спячкой нагуливает, килограмм так 10. Видимо, наш герой кураж охотничий испытал. А у барсука тоже кураж случился, у него уже время сна, а кто-то снаружи орёт и палкой в бок тычет. Барсук вылетел из норы, своей полосатой узкой мордочкой толкнул противника, цапнул за причинное место и дал дёру. По очевидным причинам наш герой за ним не погнался, вернулся домой, водкой "срамную" рану обработал. А потом всё по сценарию: рана инфицированная, боль, отёк, покраснение, температура. Местный фельдшер развёл руками. Вызвали санавиацию, доставили в нашу больницу. Наши урологи и реаниматологи бились до последнего. Но все посевы микрофлоры из раны на чувствительность к антибиотикам оказались безуспешными. Антибиотики разных групп и классов вливались внутривенно, результат нулевой. На ампутацию источника инфекции не решались долго, но всё же выполнили. Но видимо, слишком поздно. Сепсис (заражение крови), септический шок… Короче, не спасли.
А резюме простое очень: не все животные так милы, как о них говорят (рассказывают, рисуют, показывают в рекламе), будьте осторожны с ними – укус даже самого мелкого может привести к серьёзной инфекции (тот микст микрофлоры, который у них во рту и на зубах – это ад). Поэтому "укушенные ёжиками" – ещё молодцы: сами пришли, обработку прошли, на прививки подписались.

577 +

13

toster: про порог вхождения в андроид разработку

АртемЪ: Вакансии зачастую пишут люди далекие как от IT, так и от здравого смысла.
CityCat4: Плюс стопицот!
Нашего HR так достало составлять самому вакансии для отдела разработки, что он сказал - Ребята, пишите вакансии сами, я по вашей фене не ботаю :)
АртемЪ: В молодой и успешный коллектив городской больницы требуется хирург. Не старше 28 лет. Стаж работы хирургом не менее 10 лет. Обязательно умение делать операции на сердце и почках, уверенные знания в нейрохирургии, зубопротезировании и психиатрии. Приветствуется опыт лечения ОРЗ.

416 +

14

Было это лет 20 назад, но было так, что я до сих пор помню в подробностях.
Заболел у меня живот, сильно прям так. Вызвали скорую, врач потыкал в живот и говорит - собирайтесь.
Блин, мой мозг занервничал, -нас никогда не резали, че то страшно, и мамки рядом нет, от мужа толку ноль, вон сидит с открытым ртом, офигевший. Надо как то мать позвать.
Врач стал поторапливать, и я взяв трусы , полотенце и щетку с пастой , поехала в больницу.
Дежурный врач пощупал, взяли анализ крови и сказал - щас обезболим, и иди спи, завтра решим. После укола боль угомонилась, меня привели в палату и могз сказал- да ладно, че там, поспим тут, а завтра уйдем. И я уснула.
Проснувшись утром, я обнаружила , что ниче не болит и в палате рядом со мной три каких то бледных полутрупа.
Чуть позже пришел хирург и говорит- будем аппендикс удалять тебе. Щас.
- доктор, у меня ниче не болит, и я уже вон колготки надела, мож я пойду?
Доктор не пустил, три полутрупа тоже поддакнули ему, куда эт ты? Приехала, так резаться надо.
Ну че .. жду когда начнется все.
Явилась медсестра, назвала мою фамилию и получив ответ - Я! Повела меня резаться.
Надо немного о больнице сказать.
Длинный коридор, разделен как бы на две части
В одной части палаты по обеим сторонам, а во второй части огромные двери в операционную, незакрываемые, за ними по коридору стоят кресла инвалидные в куче и туалет.
Зашли мы в этот предбанник операционной, и медсестра велела - раздевайтесь догола и вот вам накидка. Потом идите в операционную
Охереть!!! Двери то открыты! Ну делать нечего, разделась я догола, взяла накидку.. это кусок какой то пеленки, на всю меня, его не хватает. Если я грудь прикрою, попец голый, если попу закрою, то я топлесс. Пока я примеряла эту дурацкую ткань, я так увлеклась, что сразу не заметила что по коридору едет мужик!!! , в инвалидском кресле, одна нога отсутствует, а вторая, не сгинаясь в колене смотрит вперед. Как Бригантина он херачил по коридору вперясь взглядом в меня, а я в него. И вдруг грохот и мат. Бедный мужик забыл о креслах сваленных за дверью, в них и врубился.
Мне было не до него, и под его вопли о врачах, голых бабах и больной ноге, типа чуть второй ноги не лишился, вообще о медицине и ее матери , я покачивая крутыми , голыми бедрами, пошла искать операционную. Зашла в какую то дверь, там штука такая круглая, и бабка. Наверно автоклав что ли . Как она гаркнет на меня, ваще молодежь оборзела, ты че сюда вперлась? Я грю , я резаться иду, а куда не знаю, меня доктор там ждет. Ткнула бабка пальцем и каркнула - тудой табе. И вот я , в этой попоне что мне дали, стыдливо прикрыв грудь , с голой попой и передом вплываю в операционную, куда мне , доктор сан? Доктор сан ухмыльнулся, видимо вид мой и обращение пришлось ему по душе. Грит - лезь вон на тот стол.
Легко сказать - лезь. Вы эти столы видели??? Они высокие!! Я и так и этак, ну не залезу и все. Тут доктор подошел, по ягодице шлепнул и говорит,- скамеечка под ним. По ней и лезь. Я влезла и легла, руки на груди сложила, попоной живот накрыла и лежу.
И тут началась движуха, набежали медсестры, распяли меня как Христа, привязали, и какую то марлю на башку повязали. Я стала возмущаться, платки из марли мне не идут и зачем вы попону с меня содрали? Рядом протарахтела каталка, кого то еще привезли резать. Я притихла и думаю, я голая, а тут возят кого то. Ба... да это мужик, тоже голый, че за бедлам то..
И тут доктор мне говорит - ваще мы такие операции давно под общим наркозом делаем, но анестезиолог один, а там вон видишь , дядька при смерти, ему анестезиолог нужнее, а тебе мы под местным сделаем. Не боись, все будет в лучшем виде. Немножко больно будет и улыбается.
Люди, не верьте врачам, если они ниче не говорят, то будет больно, а если сказали немножко больно будет.. это пиндец как больно будет!!
Всадил он мне кучу уколов в живот и начал. Как я орала ... медсестры меня уговаривают, ну че ты арешь то? Мы щас отрежем аппендикс, покажем тебе, хочешь посмотреть? Мозг мой ниче не хотел , он сигнализировал мне горящими буквами- БОЛЬНО Б..Ь , БЕЖАТЬ НА ХЕР!!! А МЫ ПРИВЯЗАНЫ, ВЫРВАТЬСЯ И БЕЖАТЬ. БОЛЬНО.БОЛЬНО. ПИПЕЦ КАК БОЛЬНО. И я орала. было такое ощущение, что он мне щас пупок вырвет.
Я спрашиваю- доктор, вы вырезаете или руками рвете? на что был ответ- не найду чет его, толстенькая ты, в жирок спрятался отросток . Но вот наконец доктор че то там все таки отрезал и передал медсестре. Та подходит и говорит- вот он, смотри, вот он твой мучитель. Какая то фигня висит на пинцете, я отвернулась ... и о божетвоюматьчеэто!!!???? Вижу стол и на нем мужик, а у него на груди , его же легкие.. и тут я взвыла, доктор, отпустите меня Христа ради отсюда.
- ну куда? говорит доктор, у тебя кишки могут вывалиться, я щас зашью тебе все , аккуратненько, красивенько, шовчик маленький, да какой хорошенький будет, полежи еще немного.
В работу снова вступил мозг. АГА, ЩАС ЗАШЬЕТ, А МЫ ОРАЛИ, А ВДРУГ ОН ТАМ ЧЕМТЬ ЗАБЫЛ ИЗ ЗА ОРА НАШЕГО, СПРОСИ ЕГО, СПРОСИ. НИЧЕ ТАМ НЕ ЗАБЫТО?
И я спросила.. доктор, вы вот меня привязали и я ниче не видела, окромя тока вон того мужика, вы точно все вытащили из меня? Проверьте пржде чем шить.
Врач офигел... сестры ржут, я, говорит врач, никогда не забывал ниче, но ладно, щас еще гляну. Через минуту меня зашили, доктор сказал что завтра навестит меня , ушел.
Но это еще не все. Пришли две бабки санитарки, с каталкой. И говорят - перелазь.
Как б..ь перелазь то? Каталка намного ниже!! Как ? Я грю а если я упаду и кишки вывалятся?
Тююю, говорят бабки, мало тут хирургов? Зашьют, да вон и Тамарка может зашить, гы, ага, гыкнула вторая , я могу.
Я побоявшись за себя, полезла, совершая какие то паучьи движения ,перелезла таки . Привезли эти две пожилые женщины меня в палату, и говорят - перелазь. - опять ???? Кровать ниже каталки! Спорить с ними я не хотела, только спросила - вас зачем прислали, перевезти меня или добить,? Но все таки кулем плюхнулась на кровать.
Бабки уехали с каталкой, но тут оживились три полутрупа соседок.
- ох и долго тебя не было, мы уж переживали, сестры забегали, говорили баба там орет, как рожает, не ты?
Ничего я не ответила больным, могз скомандовал - ЖИВЫ, ЗНАЧИТ СПАТЬ.
И я отрубилась
На другое утро пришел доктор, пощупать шов я не дала, только посмотреть, но он и этим удовлетворился, сказал что бы завтра я уже вставала. Приходила мамка, все налаживалось.
Но на завтра встать я не смогла сама. Больно. Пришла мамуся, и говорит - надо доча вставать и идтить писать. Кое как мы с мозгом встали , он орал просто - БОЛЬНО, ОПАСНО, У НАС ШОВ ЩАС РАЗОЙДЕТСЯ, НЕ НАДО.
Тащимся мы с мамкой по коридору и сзади скрип , смотрю, едет этот мужик с ногой, жив чертяка!! Меня увидел и говорит - пока дойдешь , обоссысся, садись подвезу и ржет
Маманя в шоке. Доча , кто это ,??? да еще и безногий??! откуда он тебя знает?
- мам, да понимаешь, он ваще на мне жениться должен после всего. Он меня голой видел.
Мама не хотела одноногого зятя, тем более у нее уже был один, она только задумчиво сказала - выписываться надо.
И ровно через неделю я унесла оттуда ноги, живая .

Послесловие.
Никаких претензий врачам и персоналу. Никаких. Все норм. Все бывает. )))

© Софа.

878 +

15

Пару слов о скромности

В жизни каждого человека есть люди, глядя на которых ты восхищаешься. Иногда просто в голове не укладывается, как человек может все так понимать и разбираться в таких сложных процессах.
Сергей Петрович всегда вызывал у меня именно это чувство- глубокого восхищения. Более того - рядом с ним я все годы нашего знакомства чувствовал себя ребенком, ходящим под стол, и удивительнее всего то, что хотя столы по мере моего роста становились повыше и пороскошнее - я все равно в присутствии Сергея чувствовал, что мое место именно под ними.
Сказать, что Сергей Петрович разбирается в политике и экономике - это не сказать просто ничего. Тех тонкостей и хитросплетений внутреправительственных и внутрикорпоративных отношений, которыми владеет он - я не слышал даже от совсем высокопоставленных людей. При этом я прекрасно понимаю, что мне рассказывают лишь то, что можно рассказывать, то есть очень немного и крайне поверхностно.
Что мне ещё больше нравится в этом человеке - это сочетание идейности и скромности. Сергей Петрович плотно занимается благотворительностью, причем тем, что называется структурный подход ( это когда вы не просто перечисляете бабла в детский дом или привозите инвалидам одежду в подарок, а процесс, когда из ребенка, от которого отказалась мать-алкоголичка вырастает под чутким присмотром специалистов полноценный член общества - хирург областной больницы, сварщик высшей категории или даже крутой айтишник, а не спившийся таксист в подаренной государством комнате).
Помню, когда на вопрос о хороших часах, а точнее их отсутствию у него на руке, он мне объяснил, что на эти деньги можно вывести в жизнь нескольких сирот, и что он уже несколько таких дареных продал, включая подарок Первого лица - я прямо сказать застыдился, хотя тоже немало сделал для Родины. Одних налогов на пару московских школ под ключ наберется... Но не об этом сейчас.
Год назад меня за помощь по бизнесу пригласили на полностью закрытое мероприятие. Даже в пору моего расцвета на такие приемы мне был доступ закрыт. "Ты, брат, конечно сын, внук и правнук, но про сверчка помнишь?" - примерно таким был ответ на мои робкие вопросы из области "А почему?". Люди были подстать месту - согласно этикету все в мундирах, с колодками, звездами. И тут...
Я вижу Сергея Петровича, в простом костюме стоящим с первым лицом ключевого органа в наши дни. Улыбнулся ему, смиренно дождался в уголке возможности перемолвиться и на подходе его ко мне увидел малюсенькую сиротливую планку на пиджаке, которая при ближайшем рассмотрении вогнала меня в глубочайший ступор. Планка была голубого цвета.
Вижу, ты удивлен? -Да, есть маленько... Понимаю. Первый раз надел. Положено сегодня, все же повод есть.
Давно получили? Я даже не слышал про Вас... - И не услышишь. Уже 20 лет скоро будет. (Кивает на одного из присутствующих) -Нам с Мишей одним закрытым приказом дали, ему правда звезда досталась. Только он не носит - знает, что не заслужил. А я все же кое- что сделал. Могу раз в жизни надеть - даже на свадьбу дочери не надевал. За что- не спрашивай. Лишнее это.

1019 +

16

Моё первое дежурство или Рейган с сиськами.

Моя академическая карьера подходила к концу, надо было переходить от социализма университетов к капитализму частной практики.
А тут как раз и случай подвернулся: мой соратник по резидентуре искал себе напарника, позвонил и давай уговаривать: городок небольшой, спокойный, патриархальный, люди приветливые, дом можно купить недорого, дежурства на дому, воздух свежий, океанический...
Тут вот я и купился: жара пустыни в сочетании с перманентным смогом меня достала!
Помню, я его ещё спросил про травмы — редко, ответил он.
А стреляные?
Вообще не бывают, город — патриархальный, люди добрые, все друг друга знают, стрельба — дело неслыханное, о чём ты!!!
Во-во-во, это мне подходит!!
(Мне сильно надоели беспокойные недостреленные поступления из шестого по преступности города США.)
Радости они приносили мало...
Им радовались только хирурги-стажёры из других стран, специально присланные обучаться военной медицине и методам лечения огнестрельных ранений, к слову.
Итак, еду знакомиться с городом и госпиталем...
Город не подкачал: солнце, почтовые голуби летают кругами в необъятном небе,воздух свежий, хрустящий — хоть дыши хоть кусай и жуй!
И патриархальный, как на лубке 50ых: дети торгуют домашним лимонадом с лужаек передних дворов, деньги на футбольную форму местной школьной команде зарабатывают, в воздухе — запах барбекю, церковные благотворительности жарят цыплят и мясо на нужды своих прихожан — лепота, одним словом, ни те пробок, ни те смога, машин немного, стиль езды — расслабленный.
А вот госпиталь подкачал...поначалу.
Снаружи он выглядел как сарай, что объяснимо, строился он в суровые годы после Великой Депрессии, в военном 1943 году.
Мнда... захожу.
И обалдеваю.
Самый чистый госпиталь в моей жизни, уж поверьте моему опыту санитара, медбрата и врача!
С пола можно есть, больные ухоженные и чистенькие...
А расписание операционной!!
У меня отвалилась челюсть — маленький захолустный госпиталь с операциями университетского уровня, невиданное дело...
Берём, заверните!!
Обговорил все детали со своим приятелем, подал документы, купил дом у уезжающего анестезиолога( он решил стать виноделом, в другом штате), переехал, проработал в тандеме месяц, надо и дежурить начинать.
Дежурство — 24 часа на пейджере, закончили плановые операции, я последний, звоню главной дежурной сестре — ничего?
Ничего, ни в приёмном покое ни в родильном — стало быть, домой...
Аха, щас!!
На подъезде к дому, 10 минут спустя — вызов: огнестрельное ранение в грудь!!
Ах тыж ссука, вот те и патриархальный город, нас с тобою, Миша, похоже ... дезинформировали!! Дежавю, я опять попал в Чикаго или Детройт или Сан-Бернардино!!
Резкий разворот, галопом в приёмник, кидаю машину и врываюсь в отделение, врач приёмного профессионально краток: женщина 20 лет, ранение в грудь, теряет кровь, в шоке, пневмоторакс, стрелявший задержан, калибр — 22LR( калибр маленький но говнистый), одно входное отверстие, выходное не нашли.
Хм, совсем как Рейган, мелькает у меня в голове — обстоятельства покушения на него мне известны в деталях: тот же калибр, та же ситуация с проникающим ранением груди, затронуто лёгкое, кровит...
И точно: давление у плинтуса, пульс в небесах, холодный пот, спутанное сознание — шок.
Кровь давайте, где вены?!?
Пару хлипких, на руках...
А центральная?
Пробовали, не получилась, уж больно толстая.
Есть такое дело, полная, с большими пышными грудями и бронированном бюстгальтером, разрезанным парамедиками при транспортировке.
Меняю подход, вена есть, кровь готова, быстро вливаем литр, начинаем второй, показатели стабилизировались на нормальных, поставил артериальную линию, отправил анализы.
А тут и хирург подходит.
Знакомимся — он был в отпуске, меня не знает.
Посмотрел на больную, одобрительно кивнул, быстро осмотрел.
Небольшого роста, азиат, как я позже узнал — таиландец, он вызывал немедленное доверие...
Казалось бы — с чего? Говорит мало, двигается несуетливо, спокоен и невозмутим как слон.
Таких я видал.
Но вот такое чувство — спокойной мужицкой уверенности, чем он щедро делился со всеми — я испытывал всего пару раз в своей долгой медицинской жизни.
Ничего не зная о нём — я просто решил довериться чуйке.
И не ошибся.
Уже позднее я узнал: что чуйка не подвела, я проработал с ним почти 20 лет, легендарной силы хирург, универсал, умница и скромник, бессеребреник, что в городе его обожают, у него легкая рука и отличные результаты, что местное кладбище недосчиталось сотни похорон из-за него...
Так, отвлёкся — достаточно сказать, что я считаю его самым лучшим хирургом в моей жизни.
Итак, берём « Рейгана с сиськами», как я её окрестил про себя, в операционную.
Наркоз, взлетаем, всё штатно, девка ведёт себя на удивление стабильно, калибр тот же, стреляли в грудь, Рейган чуть не помер, а она у меня — железная дорога с ровными шпалами( слэнг, её показатели практически не меняются, выстраиваясь ровными рядами на протоколе наркоза).
Нет, так не бывает, что-то не то...
Слышу довольный смешок хирурга — пуля изменила своё направление, Михаил, после столкновения с пышным бюстом и бюстгальтерными конструкциями, отскочила вниз, в живот и там уж причинила вред, но терпимый, он нашёл пару кровотечений и остановил их, посмотрел требуху — кишечник целёхонький, печень, селезёнка — никаких повреждений, закрываем.
Приземляемся, без проблем, перевожу в реанимацию, анализы хороши, показатели стабильные...
Наутро я, невыспавшийся, встречаю напарника язвительным: ты это называешь « тихим семейным городком»?!?
Он отбивается, винит мою дурную карму, которую я прихватил с собой из университета...
А вот истинные причины и подробности мы узнали позже:
стреляла соперница, они там одного козла не поделили, он им обоим заделал по ребёнку, её посадили, ребёнка забрала её мама, пока она сидела — он заделал им обоим ещё по ребёнку!!
Прям рабыня Изаура приехала в Санта Барбару, фарс часто высовывает свою глумливую мордочку из-за кулис трагедии...
Ну, да бог с ними — впереди у меня было почти 20 лет работы плечом к плечу с этим удивительным, точнее —уникальным хирургом.
За что я безмерно благодарен провидению, надо сказать...

1188 +

17

Ну, раз речь у нас зашла о врачах, плохих и хороших, вставлю и я маленькую зарисовку. И назовём мы её

Старые врачи

Вообще-то, это заведение называется "Центр по уходу за пожилыми". Но все называют его "садик". Или, в крайнем случае, "деДский садик". Потому что ходят туда дедушки. Ну, и бабушки, конечно, тоже. Бабушек больше. К сожалению. Так уж жизнь устроена.
Тут для меня тоже работа находится.

В "садике" всегда многолюдно и шумно. Пожилые люди любят поговорить. Повспоминать. Множество историй можно услышать, если, конечно, захотеть.

У нас тут много старых врачей. Стоит мне кашлянуть, услышу минимум три диагноза: "бронхит", "аллергия", "проверьте, нет ли узелков на связках". Так что я стараюсь не кашлять. И вообще ни на что не жаловаться. А то ведь ещё спорить начнут. Целый консилиум устроят. Разнервничаются.

Да, собственно говоря, они и так спорят. Опытом делятся. Пробегаешь мимо - сплошные профессиональные разговоры.

".... а я молодой был, неопытный, коллеги не хотели браться, а я взял и сделал. Они-то знали, какие могли быть осложнения, а я - дурак... ещё хорошо, что всё обошлось благополучно..."

".... Ну, делала я эти операции...помогало примерно в половине случаев. Теперь, конечно, иначе... понимаете, методика..."

".... молодая девчонка, только что три года в деревне отработала, а тут - столичная больница, профессор, обход и говорят:"А вот тут у нас лежат мать с ребёнком, у обоих какая-то непонятная сыпь..." , а я себе думаю:"По-моему, корь." Но ведь вокруг такие учёные люди. А я в деревне три года - и всё на кори, всё на кори... и говорю робко - может корь? А профессор повернулся ко мне и спрашивает:"Что вам нужно, чтобы диагностировать?" А я говорю: "Ну... шпатель." Представляете, никто кори не узнал, никогда не видели..."

Но сегодня я хочу поговорить с одной очень опытной и мудрой старой дамой. Язык не повернётся сказать "старушкой". Даже про себя я называю её "доктор Краузе". Дочка у меня собралась рожать, а доктор Краузе - акушер-гинеколог. Стаж у неё - пожалуй, я столько на свете не живу, а родов принято - получился бы вполне себе городок районного масштаба.

Доктор Краузе очень старенькая. Ей за девяносто. Но от неё веет таким спокойствием и уверенностью, что всё будет хорошо... Пациентки, наверное, от одного её вида успокаивались.

Она меня видит уже издали и улыбается:" Здравствуйте, как ваша дочка? Не родила ещё? А как она себя чувствует? А вы волнуетесь? А что вас беспокоит? Что уже почти срок, а живот не опустился? Ну, по-всякому бывает. А сроки... знаете, акушерство никогда не достигнет таких высот, чтобы точно знать, когда и как...."

Я вдруг вспоминаю, что доктор Краузе недавно болела, лежала в больнице, а я, свинья такая, сразу со своими проблемами, и начинаю торопливо расспрашивать о здоровье. "Да, прооперировали. И откуда, в мои-то годы, опухоль на яичнике? Он ведь уже вот таку-у-сенький. Надо же. Да, молодцы, хорошо работают, конечно. Хирург мне очень понравился. И оборудование, и лекарства..."
Доктор Краузе вдруг задумывается. "А вот послеоперационный период я бы всё-таки провела немножко по-другому."

Слыхали? "Провела бы немножко по-другому."
Наверное, бывших врачей не бывает.

А кто бывает - бывший?

595 +

18

Мой друг работает в больнице. У них появился новый хирург, африканец средних лет. Он давно живет в России. Окончил здесь мединститут с красным дипломом, женат на русской, двое детей. Как врач пользуется большим авторитетом, люди идут к нему. По его словам, несколько достают пациенты. Очень часто просят вместе сфотографироваться.

294 +

19

Доктор Масюлис - хирург. Старый и опытный. Очень строгий и педантичный. Никогда не улыбается. Преподаватель он хороший, говорит ясно, по делу, объясняет без лишних сложностей, не зацикливается на деталях, конспектировать его лекции - одно удовольствие.

Но мы - двадцать пятикурсниц иняза - давно устали и от доктора Масюлиса, и от его лекций по хирургии, и вообще от четырёх лет военной кафедры. По идее, студентам-иностранникам - прямая дорога в военные переводчики. И кто это выдумал готовить из нас "медсестёр ГО?" И кого можно подготовить, когда так много предметов, так мало времени и даже нет учебников? Анатомией нас уже мучили, фармакологией морочили, строевой подготовкой изводили, гражданской обороной голову дурили... так, а теперь главный предмет - "госпитальная хирургия". Оно и понятно - что должна уметь такая никудышная медсестра? Сделать перевязку. Ассистировать хирургу при очень примитивных операциях. Во всяком случае, доктор Масюлис так думает. И гоняет нас в хвост и в гриву.

Я у доктора Масюлиса хожу в любимчиках. Я почему-то не падаю в обморок ни в операционной, где положено простоять несколько операций (молча, тихонько, в угoлочке, но простоять), ни в перевязочной. И крови не боюсь. Однокурсницы мне завидуют - многим делается дурно от одного взгляда на хирургические инструменты. Наверное, у меня железный желудок. Или у них воображение лучше развито. В обморок почему-то валятся самые высокие и крупные, а во мне еле-еле полтора метра, и самой маленькой однокурснице я с трудом достаю до плеча. Литовцы - люди рослые.

(Одна фобия у меня всё-таки есть - я не могу научиться делать уколы. Ну, не могу я уколоть живого человека иголкой! Не могу. Но нас много, удаётся спрятаться за спинами более храбрых, а зачёт я благополучно сдаю на манекене с резиновой заплаткой.)

Ещё я хорошо запоминаю термины и названия. Доктор Масюлис принимает это за интерес к предмету, а я просто люблю слова - филолог же! А слова здесь красивые: корнцанг, троакар, шпатель... А ещё мне нравится, что в названиях инструментов сохраняются фамилии изобретателей - этакая историческая преемственность, принадлежность к старинному ордену: Лю-эр, Ко-хер, Биль-рот, Холь-стед, Лан-ген-бек... "Лангенбек" меня смешит - "длинный клюв".

Ну, и конечно, сказывается домашнее еврейское воспитание: учат тебя - учись, чёрт бы тебя побрал! Учись! Лишних знаний не бывает!

Оно, конечно, лишних не бывает, но всей учёбы нам осталось два месяца, на носу защита диплома и государственные экзамены, продохнуть некогда. А у меня ещё одна беда - конспект по марксизму-ленинизму оказывается слишком короткий. А надо, чтобы был "развёрнутый". То есть, просто исписанная общая тетрадка - читать же это никто не будет. Но без этого конспекта не допустят к экзамену. Я нахожу выход - беру в библиотеке "Хрестоматию классиков марксизма-ленинизма" и переписываю всё подряд, пока не наберётся нужный объём.

Идея хорошая, но вот делать этого на лекции доктора Масюлиса всё же не следовало. Потому что хирурги - люди весьма наблюдательные, а чтобы от его предмета отвлекались - такого доктор Масюлис не потерпит. Я попадаюсь, как первоклассница с "посторонней" книжкой на коленях. Доктор просто в бешенстве. Вы знаете, как выглядит литовское бешенство? Оно никак не выглядит. Но почему-то всё понятно.
Но я ещё не успела оценить размеров бедствия. Доктор Масюлис останавливается надо мной и говорит очень медленно, почти по слогам:"Послед-няя практи-ка в боль-нице вам не за-считывается. Будете от-рабатывать заново."

А вот это уже катастрофа. Двадцать пять часов - в другое время я бы их как-нибудь нашла. Но недописанная дипломная работа! Но госэкзамены! А выхода нет - диплом можно получить только вместе с военным билетом. Значит, придётся отработать по ночам.
Однокурсницы посмеиваются - это же надо умудриться пострадать за марксизм-ленинизм! Я вяло огрызаюсь. Они правы. Действительно - особое везение.

Вечером после длиннейшего учебного дня я притаскиваюсь в больницу и докладываюсь. Меня отправляют не в хирургию (где, правда, ночью тоже не сахар - раны болят по ночам), а в лёгочное отделение. Там заболела медсестра, и любой паре рук будут рады. Даже таких неумелых рук, как мои.

Нормально. Шестьдесят больных. Две или три медсестры. А что надо делать? Конечно же, уколы. В огромном количестве. Но я же не умею! "Научишься."

И начинается очень долгий вечер. Я, вообще-то, не так уж и плохо справляюсь. Всё, как учили. И стерилизатор открываю правильно - крышкой к себе, чтобы паром не обожгло, и шприцы собираю, соблюдая стерильность... и, короче, тяну время, как могу. Но этот момент всё равно наступает. Сестричка Ванда собирает для меня всё нужное в эмалированный тазик, разворачивает меня за плечи и отправляет в палату с указаниями, что кому. Руки у меня дрожат, в тазике всё дребезжит. Я подбадриваю себя тем, что больным ещё хуже - потом мне становится стыдно...

И тут - потрясаюшее везение. Первая же больная, которую мне надо уколоть, оказывается бывшей медсестрой на пенсии. Она оценивает ситуацию мгновенно - и начинает вполголоса меня подбадривать:"Вот, молодец, ты же всё правильно делаешь, так, воздух выпустила, держи шприц под таким-то углом, теперь плавно... умница, видишь, и мне даже совсем не больно." (Ага... Не больно ей. На ней уже живого места нет, а тут такая криворукая неумеха...) Вся палата наблюдает за нами с любопытством, и вдруг остальные женщины тоже включаются:"...колите, сестричка, не бойтесь, у вас лёгкая рука..." "...не боги горшки обжигают..." "...давай, дочка, ты же умная, студентка, небось..." Все, как одна, убеждают меня, что им совсем не больно. Я понимаю, что они меня просто успокаивают, мне хочется плакать, но после пятого укола дело уже идёт веселее. На публике плакать - это абсолютно исключено. (Плакать я буду потом, когда oкончится смена, от пережитого страха, от напряжения - и от облегчения.)

Практика укладывается в четыре ночи. Уколы делать я научилась. Фобия побеждена. Я приношу доктору Масюлису подписанную бумажку из больницы. Теперь ещё зачёт и экзамен. Доктор на бумажку не смотрит. Он молча берёт мою зачётку и - автоматом! - ставит мне пятёрку по своему предмету. Неожиданно. И, честно говоря, неслыханно! Но очень по-литовски: наказан - прощён - всё забыто.

И от этой истории остаются у меня два воспоминания. Больные женщины - целая палата! - которые изо всех сил хотят подбодрить робкую неумелую девчонку. И как красиво и медленно восходит солнце, когда идёшь домой с ночной смены, а все страхи уже позади.

1029 +

20

Эта байка-зарисовка опять из 90-х.
Те, кто живёт в Соединённых Штатах, знают, как проходит процедура получения гражданства. А вернее, не сама процедура, а так называемый "экзамен". Он представляет из себя беседу с экзаменатором, состоящую из нескольких частей. Сначала человеку задают общие вопросы: откуда приехал, где живёт, женат ли, есть ли дети... Таким образом проверяют скорее уровень его английского языка, чем информацию, которая уже и так в документах записана и экзаменатору прекрасно известна. После этого идут вопросы по истории и культуре Америки (знаменитые "сто вопросов"). Вопросы простенькие. "Кто был первым президентом?" "Когда празднуется День Независимости?" и т.д. Третья часть - вопросы о "моральном облике", об отсустствии намерений нанести вред Соединённым Штатам и тому подобное. Чистая формальность - кто же признается в чём-то неблаговидном? Разве что уже поймали...
Короче говоря, экзамен довольно простой. Одна беда - сдавать его надо на английском языке. Тут и начинаются трудности. Язык обычно приходится учить несколько лет. На экзамене можно не всё понять. Можно что-нибудь забыть от волнения. Даже после хорошей подготовки люди сильно нервничают. Да и неизвестно, какой экзаменатор попадётся...
Но есть исключения. Люди глубоко пожилые или тяжело больные могут получить справку от доктора, которая позволяет им сдавать экзамен на родном языке, с переводчиком. Вот тут и можно услышать много интересного:
- Кто был первым президентом Америки? - Дедушка не помнит. Он уже вообще мало что помнит. Экзаменатору дедушку жалко. Он пытается помочь. Вынимает доллар с портретом Вашингтона и показывает дедушке:
- Посмотрите сюда. Вот это кто?
- Ленин, - уверенно отвечает дедушка.

А вот перед экзаменатором сидит бабушка. Лет ей - за девяносто. Бабушка в прошлом - фронтовичка, врач-хирург и вообще целый майор медицинской службы. Испугать её уже ничем нельзя, удивить тоже. Бабушка старательно подготовилась, очень толково отвечает на все вопросы, с головой у неё всё в порядке. Вот только учить английский поздно.
А экзаменатор молодой и нервный. Он, может, вообще в первый раз это делает. Вопросы он читает по бумажке, не поднимая головы. Все вопросы подряд. Боится что-нибудь пропустить. По правилам этого делать не обязательно, достаточно и выборочно, но молодой человек очень старается.
Экзамен уже подходит к концу. Экзаменатор читает последний вопрос:
- Готовы ли вы носить оружие на стороне Соединённых Штатов? - и, подняв голову, понимает, что вопрос, мягко говоря, не совсем...
Бабушка грустно смотрит на переводчика. Потом на экзаменатора. Вздыхает. Потом поворачивается к переводчику:
- Деточка, переведите ему - азохун вей, если они на меня рассчитывают.

Ну и как прикажете это переводить?

718 +

21

Человек-медоед
Хочу рассказать про мужика-медоеда. Этот отморозок вызывает во мне искреннее восхищение.
Жил-был Адриан Картон ди Виарт. Родился он в 1880 году в Бельгии, в аристократической семье. Чуть ли не с самого рождения он проявил хуевый характер: был вспыльчивым до бешенства, несдержанным, и все споры предпочитал разрешать, уебав противника без предупреждения.

Когда Адриану исполнилось 17 лет, аристократический папа спихнул его в Оксфорд, и вздохнул с облегчением. Но в университете блистательный отпрыск не успевал по всем предметам. Кроме спорта. Там он был первым. Ну и еще бухать умел.
— Хуйня какая-то эти ваши науки, — решил Адриан. — Вам не сделать из меня офисного хомячка.

Когда ему стукнуло 19, на его радость началась англо-бурская война. Ди Виарт понятия не имел, кто с кем воюет, и ему было похуй. Он нашел ближайший рекрутерский пункт — это оказался пункт британской армии. Отправился туда, прибавил себе 6 лет, назвался другим именем, и умотал в Африку.
— Ишь ты, как заебись! — обрадовался он, оказавшись впервые в настоящем бою. — Пули свищут, народ мрет — красота ж!

Но тут Адриан был ранен в пах и живот, и его отправили на лечение в Англию. Аристократический папа, счастливый, что сынок наконец нашелся, заявил:
— Ну все, повыёбывался, и хватит. Возвращайся в Оксфорд.
— Да хуй-то там! — захохотал ди Виарт. — Я ж только начал развлекаться!

Папа убедить его не смог, и похлопотал, чтобы отморозка взяли хотя бы в офицерский корпус. Чтоб фамилию не позорил. Адриан в составе корпуса отправился в Индию, где радостно охотился на кабанов. А в 1904 году снова попал на Бурскую войну, адъютантом командующего.
Тут уж он развернулся с неебической силой. Рвался во всякий бой, хуячил противника так, что аж свои боялись, и говорили:
— Держитесь подальше от этого распиздяя, он когда в азарте, кого угодно уебет, и не вспомнит.

Хотели ему вручить медаль, но тут выяснилось, что он 7 лет уж воюет за Англию, а сам гражданин Бельгии.
— Как же так получилось? — спросили Адриана.
— Да не похуй ли, за кого воевать? — рассудительно ответил тот.
Но все же ему дали британское подданство и звание капитана.

В 1908 году ди Виарт вдруг лихо выебнулся, женившись на аристократке, у которой родословная была круче, чем у любого породистого спаниеля. Звали ее Фредерика Мария Каролина Генриетта Роза Сабина Франциска Фуггер фон Бабенхаузен.
— Ну, теперь-то уж он остепенится, — радовался аристократический папа.
У пары родились две дочери, но Адриан заскучал, и собрался на войну.
— Куда ты, Андрюша? — плакала жена, утирая слезы родословной.

— Я старый, блядь, солдат, и не знаю слов любви, — сурово отвечал ди Виарт. — Быть женатым мне не понравилось. Все твои имена пока в койке выговоришь, хуй падает. А на самом деле ты какой-то просто Бабенхаузен. Я разочарован. Ухожу.

И отвалил на Первую Мировую. Начал он в Сомали, помощником командующего Верблюжьим Корпусом. Во время осады крепости дервишей, ему пулей выбило глаз и оторвало часть уха.
— Врете, суки, не убьете, — орал ди Виарт, и продолжал штурмовать укрепления, хуяча на верблюде. Под его командованием вражеская крепость была взята. Только тогда ди Виарт соизволил обратиться в госпиталь.

Его наградили орденом, и вернули в Британию. Подлечившись, ди Виарт попросился на западный фронт.
— Вы ж калека, у вас глаза нет, — сказали в комиссии.
— Все остальное, блядь, есть, — оскалился Адриан. — Отправляйте.
Он для красоты вставил себе стеклянный глаз. И его отправили. Сразу после комиссии ди Виарт выкинул глаз, натянул черную повязку, и сказал:
— Буду как Нельсон. Ну или как Кутузов. Похуй, пляшем.

— Ну все, пиздец, — сказали немцы, узнав об этом. — Можно сразу сдаваться.
И были правы. Ди Виарт херачил их только так. Командовал он пехотной бригадой. Когда убивали командиров других подразделений, принимал командование на себя. И никогда не отступал. Под Соммой его ранили в голову и в плечо, под Пашендалем в бедро. Подлечившись, он отправлялся снова воевать. В бою на Ипре ему размололо левую руку в мясо.

— Давай, отрезай ее к ёбаной матери, — сказал Адриан полевому хирургу. — И я пошел, там еще врагов хуева туча недобитых.
— Но я не справлюсь, — блеял хирург. — Чтобы сохранить руку, вам надо ехать в Лондон.
— Лондон-хуёндон, — разозлился ди Виарт. — Смотри, как надо!
И оторвал себе два пальца, которые висели на коже.
— Давай дальше режь, и я пошел!
Но вернуться в Англию пришлось, потому что у него началась гангрена, и руку ампутировали.

— Рука — не голова, — сказал ди Виарт, и научился завязывать шнурки зубами.
Потом явился к командованию, и потребовал отправить его на фронт.
— К сожалению, война уже закончилась, — сообщили в командовании.
Наградили кучей орденов, дали генеральский чин и отправили в Польшу, членом Британской военной миссии. Чтоб не отсвечивал в Англии, потому что всех заебал требованиями войны.

Вскоре миссию эту он возглавил. В 1919 году он летел на самолете на переговоры. Самолет наебнулся, все погибли, генерал выбрался из-под обломков, и его взяли в плен литовцы.
Но вскоре его вернули англичанам с извинениями, говоря:
— Заберите, ради бога, мы его темперамента не выдерживаем. Заебал он всех уже.
Англичане понимающе усмехнулись, и снова отправили ди Виарта в Польшу.

А в 1920 году началась Советско-польская война, и Варшавская битва. Все послы и члены миссий старались вернуться домой.
— Да щас, блядь, никуда я не поеду, — заржал ди Виарт. — Тут только веселуха начинается.
И отправился на фронт. Но на поезд напали красные.
— Это кто вообще? — уточнил генерал, который в политике не разбирался.
— Это красные, — пояснили ему.
— Красные, черные, какая хуй разница, — махнул единственной рукой ди Виарт. — Стреляйте!
Организовал оборону поезда, сам отстреливался, наебнулся из вагона, залез обратно, как ни в чем не бывало. В итоге красные отступили.

После окончания войны ди Виарт вообще стал польским национальным героем, его страшно полюбили, и подарили поместье в Западной Беларуси. Там был остров, замок, охуенные гектары какие-то. Генерал там и остался, и все думали, что он ушел на покой.
Но началась Вторая Мировая. Де Виарт снова возглавил Британскую военную миссию в Польше.
— Отведите войска дальше от границы и организуйте оборону на Висле, — говорил генерал польским военным.
Но те только гонорово надувались, и говорили:
— Вы кто такой вообще? У вас вон ни руки, ни уха, ни глаза, блядь.
— А у вас, мудаки, мозга нет, — плюнул ди Виарт.

И стал эвакуировать британцев из миссии. Попал под атаку Люфтваффе, но умудрился сам выжить, и вывести колонну, переведя через румынскую границу. Потом выяснилось, что он был прав. Но тут уж ничего не попишешь.

Добравшись до Англии, ди Виарт потребовал, чтоб его отправили на фронт.
— Вам 60 лет, и половины частей тела нету, — сказали ему. — Уймитесь уже.
— Отправляйте, суки, иначе тут воевать начну!
В командовании задумались: куда бы запихнуть бравого ветерана. И отправили на оборону Тронхейма, в Норвегии. Там союзников немцы разбили, потому что союзники забыли лыжи.
— Пиздец какой-то, — огорчился ди Виарт, — Никогда не видел такой тупой, ебанутой военной компании.

В Лондоне слегка охуели, что он уцелел, и отправили на военные переговоры в Югославию. По дороге самолет опять пизданулся, де Виарт опять выжил. Но попал на итальянскую территорию.
— Бля, чот ничего нового, — вздохнул он, и его взяли в плен итальянцы.
Генерала поместили в оборудованный под тюрьму замок, как высокопоставленного пленного.
— Думаете, я буду тут сидеть и пиццу жрать, когда все воюют? — возмутился ди Виарт. — Хуй вы угадали, макаронники.

Голыми руками устроил подкоп, рыл 7 месяцев. А вернее, одной голой рукой. Одной, блядь! Чувствуете медоеда? В итоге свалил, пробыл на свободе 8 дней, но его снова поймали.
В 1943 году итальянцы говорят ему:
— Мы воевать заебались, жопой чуем, не победим.
И отправили на переговоры о капитуляции, в Лиссабон.

Потом ди Виарт вернулся в Англию, командование поняло, что от него не отъебаться, и он будет служить еще лет сто или двести. Его произвели в генерал-лейтенанты, и отправили в Китай, личным представителем Черчилля.
В Китае случилась гражданская война, и ди Виарт очень хотел в ней поучаствовать, чтоб кого-нибудь замочить. Но Англия ему запретила. Тогда ди Виарт познакомился с Мао Дзе Дуном, и говорит:
— А давайте Японию отпиздим? Чо они такие суки?
— Нет, лучше давайте вступайте в Китайскую армию, такие люди нам нужны.
— Ну на хуй, у вас тут скучно, — заявил ди Виарт. — Вы какие-то слишком мирные.

И в 1947 году наконец вышел в отставку. Супруга с труднопроизносимым именем померла. А в 1951 году ди Виарт женился на бабе, которая была на 23 года младше.
— Вы ж старик уже, да еще и отполовиненный, как же вы с молодой женой справитесь? — охуевали знакомые.
— А чего с ней справляться? — браво отвечал ди Виарт. — Хуй мне не оторвало.

«Честно говоря, я наслаждался войной, — писал он в своих мемуарах. — Конечно, были плохие моменты, но хороших куда больше, не говоря уже о приятном волнении».

Умер он в 1966 году, в возрасте 86 лет. Человек-медоед, не иначе.

2072 +

22

"Если у Вас нету дяди."

Я уже как то рассказывал о дяде моего отца (может кто читал истории про сестру Чойбалсана, Ландау, Германа Титова). Это был уникальный, добрейший, и выдающийся человек. Ушел на фронт в июне 1941-го вместе со всем своим курсом, служил фронтовым хирургом, дослужился до полковника и вышел в отставку. Потом почти 30 лет он проработал в ЦИТО и через его приемную и хирургический стол прошли десятки знаменитых Советских спортсменов, политиков, актеров, научных деятелей, итд. Кавалер разных орденов, лауреат всяческих премий, доктор наук, автор более 100 научных статей, нескольких монографий, с дюжины изобретений, итд, итп.

Как водится такие люди и дружат с людьми яркими и неординарными. Например он дружил с Ю.В. Никулиным (актер кино и цирка), c С.П. Капицей (учёный), и Е.А. Фёдоровым (врач 1-го отряда космонавтов). А ещё один его друг сыграл достаточно ключевую роль в истории моей семьи. Про него и речь пойдёт.

После института мой отец был призван дабы отдать 2 года на благо танковых войск CCCP в качестве комвзвода. Прошёл год, другой, до дембеля остались считаные недели и тут организовываются танковые учения. Наверное отец мог от них и отмазаться, ведь дембель на носу, но он человек очень ответственный, если Родина сказала надо, значит надо. Хоть это и было начало 70-х, он служил на Т-55. Тогда в их дивизии (кстати ей командовал Геннадий Маргелов - сын того самого Маргелова), все офицеры, от комвзвода то комбата должны были быть примером для призывников, так что ожидалось что все офицеры умеют отлично и водить танк и стрелять из танковой пушки.

Свои машины стояли на консервации, в коконах или полукоконах. А для учений пригнали танки из тех что гоняли на учения из полка в полк. И готовили их учениям не сами, а хрен знает кто. Танков было несколько и для учений сформировали группы из комвзводов, комрот, и комбатов для каждого танка. Отцу естественно не повезло и он попал в группу с своим комбатом, ротным и другим взводным. Каждый член группы должен был показать навыки как командир танка, механик-водитель, наводчик и заряжающий (т.е. после каждого "круга" все менялись местами и "должностью"). Задание простое - провести танк по местности, преодолеть какие-то препятствия и сделать несколько выстрелов из танковой пушки по мишеням. Учения начались, поехали.

Сначала отстрелялся комбат, потом ротный, потом очередь моего отца дошла. Тут он видит что тот кто готовил танк к учениям забыл поставить загородку которая блокирует откат пушки после выстрела (грубейшее нарушение безопасности). И главное этот танк кто-то допустил к учениям. Вот здесь получилась дилемма, кстати очень жизненная, если экстраполировать ситуацию. По правилам танк принимать в таком состоянии нельзя, но тогда надо останавливать учения, докладывать выше. А кому выше-то, комбат рядом. И главное и комбат и ротный уже приняли танк и отстрелялись. Получается что некий взводный, прямо перед дембелем, начинает права качать и выставлять вышестоящих нарушителями. Что он самый умный что-ли? То есть или надо идти на принцип, или просто тихонько принять танк и отстрелять свои несколько выстрелов. Он и выбрал последнее, за что и поплатился.

Сделал мой отец один выстрел, другой, и вот последний и последняя мишень. В пылу учений забыл он про неустановленную загородку и тут же был наказан. После выстрела пушка откатом ударила его в локоть правой руки. Пушка у Т-55 ого-го какая. И откат у неё тоже ого-го какой. И сносит пушка ему локоть напрочь. Вместо локтя месиво из жил, вен, костей, мяса, итд.

Что должен сделать человек? Наверное взвыть белугой, распихать всех и вся, и требовать чтобы его срочно везли в медсанбат. Что же делает он? Ему стыдно прекращать учения и он сжав зубы приткнулся к стенке. Тем более что при следующем круге ему надо быть командиром танка.

До сих пор не понимаю как он дотерпел до конца учений. И ещё больше не понимаю как он из танка вылез и даже виду не показал, руку как то лишь как то прикрыл. Вылез, но честь отдать может лишь левой рукой. Комполка "ты чего?" "Да там фурукнул вскрылся" отвечает. "Тю-тю какие мы нежные, ну иди до врача." Пошатываясь добрёл до врача, показал, тот в ужасе. Срочно вкатили обезболивающего и в машину, а там он и отрубился.

Привезли в медсанчасть. "Ни хера себе?" Как же тебя угораздило то?" Локоть орган очень непростой, оперировать его не каждый, даже опытный, хирург ортопед возьмётся, но армейских эскулапов это не смутило. Как то осколки костей вытащили, где могли зашили, где не могли бинт наложили, ну и всё "принимай Суоми красавица". Ну и койку в палате выделили естественно.

Операция прошла по принципу песни "слепили из того что было, а что было то и полюбишь." Что должен делать человек? Я бы "караул" кричал. Но отец просто пишет письмо домой левой рукой (он умеет) что "да дембель на носу, но я дома буду позже. Служба задерживает. Всё нормально."

"Всё нормально...???" Мать получает такое письмецо. Видит что писано левой рукой, дураков же нет. Она срывается и едет к нему в часть, благо это не далеко (900 км) и видит этот цирк. Вернее смотреть там особо не на что, большой бесформенный клубок. Она тут же сообщает что думает об отцовских чудачествах, о местных хирургах, требует снимки, отсылает их и звонит дяде в Москву. Тот заявляет "ситуация аховая, надо срочно ехать в ЦИТО, иначе может быть худо. На армейских "коновалов" надежды мало, им лягушку опасно доверить препарировать, не то что локоть. Как обычно лечат в армейских госпиталях он знает не понаслышке, недаром сам с 1941-го по конец 50-х погоны носил."

И тут мой отец начинает идти на принцип. "Это что такое, я сам виноват. Не доложил, принял танк, должен нести ответственность. И с чего это я, офицер СА, не должен доверять армейским врачам? Они что, клятву Гиппократа не давали? Плюс, ЦИТО это для гражданских, вот дембельнётся, тогда посмотрим." Мать на него орёт "ты что, не понимаешь, пока ты не восстановишься, хрен кто тебя на дембель отправит. А тут счёт на дни идёт, запустишь ситуацию - потеряешь правую руку. Кем ты будешь? Хочешь стать инвалидом в 24 года?" Но отец человек упрямый и принципиальный, переубедить очень тяжело. Мать о дилемме дяде сообщает и он успокаивает "Ах так, ждите звонка."

Прошло пару часов, время под вечер, кое кто из эскулапов уже начинает спиртик принимать, благо его много, да и любили они это дело. И тут звонок, слышится командный голос "Начальника госпиталя к телефону." А начальник военного госпиталя есть фигура неоднозначная. Ему сам чёрт не брат, помимо комдива его хрен кто "построить" может.

"Ну, и кто меня тут беспокоит в этот поздний час?" "С вами говорит Главный Хирург Советской Армии, генерал-полковник Александр Александрович Вишневский. Представьтесь по форме." Начальник госпиталя бы меньше охренел если бы в госпиталь прилетели марсиане и вымыли толчок. Он чуть не проглатывает трубку, падает со стула, потом встаёт, застёгивается на все пуговицы и рявкает "Здравия желаю товарищ Главный Хирург Советской Армии. Докладывает подполковник Х...." "Подполковник, у вас там лежит старший лейтенант Ш. Какого спрашивается чёрта не можете сделать нормальную операцию локтя. Если не умеете, так и скажите. Я в принципе готов сам вылететь с бригадой хирургов и показать как надо лечить Советских военнослужащих. Вам нужна помощь?"

Начальник госпиталя снова чуть не падает и единственное что он может вымолвить "Что вы товарищ генерал-полковник? Всё будет сделано в лучшем виде, я сам лично проконтролирую и буду оперировать." В ответ "Я буду регулярно звонить, будете давать мне лично отчёт."

У бедняги подполковника ступор. Можно пожалуй сравить если бы председателю захолустного колхоза позвонил лично товарищ Брежнев и предложил прибыть в качестве комбайнера и помочь при уборке ячменя, ибо без него не справляются. Он прибегает к отцу в палату и говорит "Мать честная, я только о такой должности как Главный Хирург Советской Армии краем уха слышал. А тут довелось лично пообщаться." Естественно отношение тут же меняeтся, врачи госпиталя собираются на консилиум и достают запыленные книги со студенческих времён. Всё что сделано распарывается, разбивается, снимается, и операцию переделывают заново. Ну а А.А. Вишневский (пусть земля будет ему пухом) периодически названивает и ему идут бодрые отчёты.

Но далее идёт всё как по знаменитому фельетону Жванецкого. "Оперируют они удачно, они выхаживать не могут." "Вы хотите что бы он оперировал хорошо, и ещё выхаживал ночами?" "Я хочу что бы он жил." "Так скажите спасибо что он оперирует хорошо." "За что спасибо, если я его хороню?" Ну а более конкретно, физиотерапия в Советской армии начала 70-х была почти не предусмотрена. И вообще на хрена без 5 минут гражданским человеком заморачиваться? Швы конечно почти зажили, но рука высохла и локоть всё равно комок. Рука практически бездействует.

Идyт предложения - "товарищ старлей, а давайте мы вам оформим группу инвалидности, пенсию, и вперед на гражданку. А дальше вы как нибудь сами." Отец опять идёт на принцип. Раз, я сам виноват. Два, никаких инвалидностей - сам придумаю терапию, для начала привяжите мне просто к руке гирю. Я придумаю упражнения. Ну и в гробу я видал вашу пенсию, у меня гражданская специальность есть. Оклад только выплатите что положено за звание и должность. И на дембель хочу, итак чуть ли не полгода лишних в СА." Такого расклада уж точно никто не ожидал, уволили на гражданку с превеликим удовольствием.

Отец действительно придумал себе упражнения. Сначала с килограмовой гирей, потом с 2, 3, 5 кг. Привязал намертво, с ней ходил, ел, спал, итд. И миллиметр за миллиметром вытягивал локоть и накачивал мышцы. Через год конечность стала похожей на руку. Через 2 уже её было не узнать, накачал её а ля Сталлоне. Ну а из всего опыта почерпнул полную бескомпромисную принципальность ко всему что касается техники безопасности. Так что окончилось всё можно сказать благополучно.

Всё это хорошо конечно. Даже замечательно. Но меня всё мучают вопросы. А что было бы если бы не А.А. Вишневский? А как же остальные сотни и тысячи обычных граждан и военнослужащих, у которых не было правильного "дяди"? Бесплатная медицина это вещь хорошая в теории, а вот на практике может быть потребитель имеет ровно то за что платит?

Анекдоты про врачей

3389 +

23

Народный врач Дегтярев
О его мастерстве хирурга, универсальности врача, рассказывали легенды, которые оказывались реальностью, и реальные истории, похожие на легенды.
Прокопий Филиппович Дегтярёв возглавлял Барановскую больницу три исторические эпохи – довоенный период, послевоенный и развитого социализма. С 1935 по 1974 год, с перерывами на Финскую и Великую Отечественную войну исполнял он обязанности главного врача.
Предоставим слово людям, его знавшим.
Анна Григорьевна Романова 1927 года рождения. Медсестра операционного блока Барановской больницы с 1945 по 1989 год.
В июне 45 года после окончания Егорьевского медицинского техникума меня распределили в Барановскую больницу. Прокопий Филиппович ещё с фронта не вернулся. И первую зиму мы без него были. Всю больницу отопить не могли – дров не хватало. Мы сами привозили дрова из леса на санках. Подтапливали титан в хирургии, чтобы больные погрелись. К вечеру натопим, больных спать уложим – поверх одеял ещё матрацами накрываем.
Потом Прокопий Филиппович с армии вернулся – начал больницей заниматься. Сделал операционный блок совместно с родильным отделением. Отремонтировал двери-окна, чтобы тепло было. Купил лошадь, и дрова мы стали сами завозить, чтобы топить постоянно. Когда всё наладил – начал оперировать.
Сейчас ортопедия называется – он оперировал, внутриполостная хирургия – оперировал, травмы любые… Помню, - к нему очень много людей приезжало из Тульской области. Там у него брат жил, направлял, значит. После войны у многих были язвы желудка. И к Прокопию Филипповичу приезжали из Тулы на резекцию желудка. После операции больным три дня пить нельзя было. А кормили мы их специальной смесью, по рецепту Прокопия Филипповича. Помню, - в составе были яйца сырые, молоко, ещё что-то…
Позднее стали привозить детей с Урала. Диагноз точно не скажу, но у них было одно плечо сильно выше другого. Привезли сначала одного ребёнка. Прокопий Филиппович соперировал и плечи стали нормальные. Там на Урале рассказали, значит, и за 5-6 лет ещё двое таких мальчиков привозили. Последнего такого мальчика семилетнего в 65 году с Урала привозили. Уезжали они от нас все ровные.
Он был очень требовательный к нам и заботливый к больным. Соперирует – за ночь раз, еще раз, и ещё придёт, проверит – как больной себя чувствует.
Сейчас ожогами в ожоговый центр везут, а тогда всё к Прокопию Филипповичу. Зеленова девочка прыгала через костер и в него упала. Поступила с сильнейшими ожогами. Делали каркасы, лежала под светом, летом он выносил её на солнышко и девочка поправилась.
В моё дежурство Настю Широкову привезли. Баловались они в домотдыхе. Кто-то пихнул с берега. И у неё голеностопный сустав весь оторвался. Висела ступня на сухожилиях. Прокопий Филиппович её посмотрел, говорит: «Ампутировать всегда успеем. Попробуем спасти». Четыре с половиной часа он делал операцию. В моё дежурство было. Потом гипс наложили – и нога-то срослась. Долго девочка у нас лежала. Вышла с палочкой, но своими ногами. Даже фамилии таких больных помнишь. Из Кладьково мальчик был – не мог ходить от рождения. Прокопий Филиппович соперировал сустав – мальчик пошел. Вырос потом, - работал конюхом. Даже оперировал «волчья пасть» и «заячья губа». Заячья-то губа несложно. А волчья пасть – нёба «нету» у ребенка. И он оперировал. Какую-то делал пересадку.
Порядок требовал от нас, чистоту… Сколько полостных операций – никогда никаких осложнений!
Гинеколога не было сначала. Всё принимал он. Какое осложнение – бегут за ним в любое время. Сколько внематочных беременностей оперировал…
Уходит гулять – сейчас зайдёт к дежурной сестре: «Я пошёл гулять по белой дороге. Прибежите, если что».
…Сейчас легко работать – анестезиолог есть. Тогда мы – медсестры - анестезию давали. Маску больному надевали, хлороформ капали. И медсестра следила за больным всю операцию – пульс, дыхание, давление…
Надю Мальцеву машина в Медведево сшибла. У ней был перелом грудного, по-моему, отдела позвоночника. Сейчас куда-то отправили бы, а мы лечили. Тогда знаете, как лечили таких больных? – Положили на доски. Без подушки. На голову надели такой шлём. К нему подвесили кирпичи, и так вытягивали позвоночник. И Надя поправилась. Теперь кажется чудно, что кирпичами, а тогда лечили. Завешивали сперва их – сколько надо нагрузить. Один кирпич – сейчас не помню, - два килограмма, что ли, весил… И никогда никаких пролежней не было. Следили, обрабатывали. Он очень строгий был, чтобы следили за больными.
Каждый четверг – плановая операция. Если кого вдруг привезли – оперирует внепланово. Сейчас в тот центр везут, в другой центр, а тогда всех везли к нам, и он всё делал.
Много лет добивался газ для села. Если бы не умер в 77-ом, к 80-му у нас газ бы был. Он хлопотал, как главный врач, как депутат сельсовета, как заслуженный врач РСФСР…
А что он фронтовик, так тогда все были фронтовики. 9 мая знаете, сколько люду шло тогда от фабрики к памятнику через всё село… И все в орденах.
***
Елена Николаевна Петрова. Медсестра Барановской сельской больницы 06.12.1937 года рождения.
Я приехала из Астрахани после медучилища в 1946-ом. Направления у нас были Южный Сахалин, Каракалпакия, Прибалтика, Подмосковье. Тогда был ещё Виноградовский район. Я приехала в райздрав в Виноградово, и мне выписали направление в Барановскую больницу. 29 июля 56 года захожу в кабинет к нему – к Прокопию Филипповичу. Посмотрел диплом, направление. И сказал: «С завтрашнего дня вы у меня работаете». Так начался мой трудовой стаж с 30 июля 56 года и продолжался 52 года. С ним я проработала 21 год. Сначала он поставил меня в терапию. Потом перевёл старшей медсестрой в поликлинику. Тогда начались прививки АКДС (Адсорбированная коклюшно-дифтерийно-столбнячная вакцина - прим. автор).
У нас была больница на 75 коек. Терапия, хирургия, роддом, детское отделение, скорая. Рождаемость была больше полутора сотен малышей за год. В Барановской школе было три параллели. Классы а-б-в. 1200 учащихся. В каждой деревне была начальная школа – В Берендино, в Медведево, Леоново, Богатищево, Щербово – с 1 по 4 класс, и все дети привитые вовремя.
Люди сначала не понимали, - зачем прививки, препятствовали. Но с врачом Сержантовой Ириной Константиновной ходили по деревням, рассказывали – что это такое. Придём – немытый ребёнок. На керосинке воду разогреют, при нас вымоют, на этой же керосинке шприц стерилизуем, - вводим вакцину. Тогда от коклюша столько детей умирало!.. А как стали вакцинировать, про коклюш забыли совсем. Оспу делали, манту… Детская смертность пропала. Мы обслуживали Богатищево, Медведево, Леоново, Берендино, Щербово. С Ириной Константиновной проводили в поликлинике приём больных, а потом уходили по деревням. Никакой машины тогда не было. Хорошо если попутка подберёт, или возчик посадит в сани или в телегу. А то – пешком. Придём в дом – одиннадцать детей, в другой – семь детей. СЭС контролировала нашу работу по вакцинированию и прививкам, чтобы АКДС трёхкратно все дети были привиты, как положено. Недавно показали по телевизору – женщина 35 или 37 лет умерла от коклюша. А у нас ни одного случая не было, потому что Прокопий Филиппович так поставил работу. Он такое положение сделал - в каждой деревне – десятидворка. Нас распределил – на 10 дворов одна медсестра. Педикулёз проверяли, аскаридоз… Носили лекарства по дворам, разъясняли – как принимать, как это важно. У нас даже ни одного отказа не было от прививок. Потом пошёл полиомиелит. Сначала делали в уколах. Потом в каплях. Единственный случай был полиомиелита – мама с ребёнком поехала в Брянск, там мальчик заразился.
Вы понимаете, - что такое хирург, прошедший фронт?! Он был универсал. Оперировал внематочную беременность, роды принимал, несчастные случаи какие, травмы – он всегда был при больнице. Кто-то попал в пилораму, куда бежит – к нам? Ребенок засунул в нос горошину или что-то – сейчас к лору, а тогда – к Прокопию Филипповичу. Сельская местность. Привозят в больницу с переломом – бегут за врачом, а медсестра уже готовит больного. Я сама лежала в роддоме – нас трое было. Я и ещё одна легко разрешились, а у Зверевой трудные роды были. Прокопий Филиппович её спас и мальчика спас. И вон – Олег Зверев – живёт. Прокопий Филиппович и жил при больнице с семьёй. Жена его Головихина Мария Фёдоровна терапевт, он – хирург.
Раз в две недели, через четверг, он проводил занятия с медсестрами – как наложить повязку, гипс, как остановить кровотечение, как кровь перелить, - всему нас учил. Мы и прямое переливание крови использовали. А что делать, если среди ночи внематочная… Кого бы ни привезли – с переломом, с травмами… К нему и из Сибири я помню приезжали. Он всё знал.
Квалификация медсестёр и врачей – все были универсалы. Медсестра – зондирование. Он учил, чтобы мы были лучшими по зондированию. Нет ли там лемблиоза. Мы всеми знаниями обладали – он так учил. На операции нас приглашал смотреть. Он тогда суставы всё оперировал. Помню – врожденный дефект голеностопного сустава оперировал. Медсестёр собрал и врачей на операцию. Мальчик не мог ходить. Он его соперировал - мальчик пошёл.
…На столе у него всегда лежал планшет «Заслуженный врач РСФСР» и он выписывал на нем рецепты, назначения…
Какой день запомнился ещё – 12 апреля 1961 года. У нас через вторник проходила общая пятиминутка. Медсёстры докладывали все по отделениям, по участкам… И он вбегает в фойе больницы и прямо кричит: «Юрий Алексеевич Гагарин в космосе!» Он так нам преподнёс – все так обрадовались. И пятиминутки-то не получилось. Как раз все в сборе были. Большой коллектив! Одних медсестер 50 человек.
40 лет будет, как его не стало. Хоронили его все – барановские, Цюрупы, воскресенские, бронницкие, виноградовские… Такой человек! Мы сейчас говорим – почему мемориальной доски нет? Нас не станет – кто о нем расскажет. Нельзя забывать! Столько людей спас - они уже детей и внуков растят… Дети его разъехались, нечасто могут приехать, но люди за могилкой смотрят. Помнят его. И нельзя забывать!
***
Виталий Прокопьевич Дегтярев. Доктор медицинских наук, профессор Московского медико-стоматологического университета, Заслуженный работник высшей школы
Отец родился в Оренбургской области в крестьянской семье. Он и два его брата – Степан Филиппович и Иван Филиппович линией жизни избрали медицину. Отец учился в Оренбурге в фельдшерско-акушерской школе. Потом закончил Омский мединститут. В 1935 году он был назначен главным врачом Барановской больницы, в которой служил до конца, практически, своих дней.
Был участником финской и Великой Отечественной войн. На Великую Отечественную отец был призван в 42-ом. Это понятно, что в сорок первом Барановская больница могла стать прифронтовым госпиталем, и главный врач, хирург, был необходим на своём месте. А в 42, как немцев отбросили от Москвы, отца призвали в действующую армию, и он стал ведущим хирургом полевого подвижного госпиталя. Это госпиталь, который самостоятельно перемещается вслед за войсками и принимает весь поток раненых с поля боя. Отец рассказывал, что было довольно трудно в период активных боевых действий. По двое-трое суток хирурги не отходили от операционных столов. За годы службы в армии он провел более 20 тысяч операций. День Победы отец встретил в Кёнигсберге. Он был награжден Орденом Красной Звезды, медалью «За победу над Германией», юбилейными наградами, а ещё, уже в послевоенные годы, - Орденом Трудового Красного Знамени. Ему было присвоено почетное звание Заслуженного врача РСФСР.
После возвращения с фронта отец был увлечен ортопедией. Он оперировал детей и взрослых с дефектами верхних и нижних конечностей, плечевого пояса и вообще с любой патологией суставов. Долгое время он хранил фотографии пациентов, сделанные до операции, например, с Х-образными конечностями или с искривлённым положением стопы, и после операции – с нормальным положением конечностей. А в 60-х годах он больше сосредоточился на полостной хирургии.
Он был истинный земский врач, который хорошо знает местное население, их проблемы, беды и старается им помочь. Земский хирург – оперировал пациентов с любой патологией. Травмы, ранения, врожденные или приобретённые патологии…. Все срочные случаи – постоянно бежали за ним, благо недалеко – жил тут же. По сути дела, у него было бесконечное дежурство врача. На свои операции отец собирал свободных медсестер и врачей – это естественное действие хирурга, думающего о перспективе своей работы и о тех людях, которые с ним работают. И я у него такую школу проходил, когда приезжал на каникулы из института.
Он заботился о том, чтобы расширить помощь населению, старался оживить работу различных отделений и открыть новые. Было открыто родильное отделение. Оно сначала располагалось в большом корпусе. А потом был отремонтирован соседний корпус, и родильное перевели в него. Позже открыли ещё и инфекционное отделение. Долгое время было полуразрушенным здание поликлиники. Отец потратил много времени и сил на ремонт этого здания. Поликлинику в нём открыли.
Отец очень хорошо знал население, истории болезней практически всех семей, проживающих в округе. Когда я проходил практику в Барановской больнице, после приёма пациентов случалось советоваться с ним по каким-либо сложным случаям. Обычно он пояснял, что именно для этой семьи характерно наличие такого-то заболевания… И то, что вызвало моё недоумение, по всей вероятности является следствием именно этого заболевания.
Отца избрали депутатом местного Совета. И он занимался вопросами газификации села Барановское. Много сил отдал разработке, продвижению этого проекта…
Своей долгой и самоотверженной работой он заслужил уважение и признательность жителей округи. На гражданскую панихиду, которая была организована в клубе, пришли жители многих окрестных сел, а после нее гроб из клуба до самого кладбища люди несли на руках.
Он был настоящий народный врач.
***
Главе Воскресенского района Олегу Сухарю поступило обращение жителей села Барановское с просьбой установить мемориальную доску на здании Барановской больницы, в память о П.Ф. Дегтярёве. Ещё жители просили, чтобы в районной газете «Наше слово» была опубликована статья о Прокопии Филипповиче.
Доску глава заказал, место для неё определили, статью поручил написать мне, и в сегодняшнем номере газеты она опубликована. Текст вот этот самый, который вы прочли. В Барановском газету ждут.
Добавлю ещё, что когда приезжал в Барановское сфотографировать эту самую дореволюционной постройки больницу, разговаривал ещё с людьми, и каждый что-то о Прокопии Филипповиче хотел рассказать.
И ещё оказалось, что такие уникальные врачи разных специальностей и в разных больницах района ещё были. Мне их назвал наш уважаемый почетный и заслуженный главный врач станции переливания Станислав Андреевич Исполинов.
Но, получается, - в нашем районе минимум четверо, и в других районах должно быть так примерно. Писать о них надо. Рассказывать.

Анекдоты про работу

3019 +

24

Место Врача в Истории.
Вроде бы уважаемым читателям понравилась вчерашняя история, и как обещал вот ещё.
После отставки из армии Дядя моего отца поселился с семьёй в Подмосковье и начал работать в ЦИТО. Тётушка, кстати тоже фронтовой хирург (они в полевом госпитале познакомились), капитан медслужбы, орденоносец, итд. была отличным кулинаром и радушной хозяйкой. Через работу и благодаря их замечательному гостеприимству они очень скоро они подружились с многими интереснейшими людьми и в их доме редкий день проходил без гостей. Моему отцу повезло будучи старшеклассником провести у них всё лето 61ого и 62ого годов. Да и во время учёбы в МИСИСе во конце 60х он тоже старался у них бывать хоть одни выходные в месяц. Так что это будет пересказ тех баек что он слышал.
Простите пафос, но наверное смело можно сказать что моему отцу судьба раздала козырного туза. Какие люди там бывали, какие вещи рассказывали.... Не будет большим преувеличением сказать что люди которые бывали в том скромном доме творили Историю. Конечно по прошествии 50+ лет многих визитёров мой отец просто подзабыл, другие не производили большого впечатления. Но и тех кого он помнит наверное достаточно. Например, Дядя и Тетя дружили с семьёй Сергея Петровича Капицы, Юрием Владимировичем Никулиным, Александром Александровичем Вишневским (его отец был изобретателем знаменитой вонючей мазюки всем наверное знакомой с детства. В последствии ААВ был главным хирургом Советской Армии. Он ещё сыграет свою роль в жизни моего отца, но о нём будет другая история, если интересно, конечно.) и др. Но однозначным "королём" мальчишеских душ в далёком 1961ом был Евгений Алексеевич Фёдоров, а пацаны его звали просто - дядя Женя.
Дядя Женя был институтским другом Дяди, они вместе ушли на фронт, и не потеряли связь и десятки лет спустя. А работал он не много не мало, врачом в первом отряде космонавтов. ( http://www.nsk.kp.ru/daily/26515/3532261/ (на первой фотке под номером 9) Дальше если интересно, гугль в помощь) . В том году когда вся страна (да что страна, весь мир) от мала до велика говорила только о космосе, любой имеющий отношение к космонавтике был звездой и чуть ли не небожителем.
Делился он многими историями не для печати и которые очень отличались от официальных версий которые тогда писали газеты и вещало радио (а теперь снимают передачи и пишут в вики) и вот одна из них которую он рассказал за одним из застолий далёким летом 61-ого.
Мало кто знает, но на первый полёт на космодром ехал не только Юрий Гагарин в качестве космонавта. В автобусе готовыми к полёту ехали и Гагарин и Герман Титов. Должен был полететь кто-то один из них. А кто именно официально было неизвестно до самых последних минут перед полётом. Но между собой, если кто и делал предположения, то считалось что Титов намного предпочтительней как первый космонавт. Он был моложе на год - полтора, сильнее физически, с лучшей реакцией, более вынослив, поспокойнее, и вообще подготовлен лучше. Даже сами космонавты считали что Титов лучше подготовлен и полетит именно он. А Гагарин был просто душа компании.
И вот они уже подъехали на автобусе и уже около корабля. Естественно куча сопровождающих. До сих пор официальной отмашки "кто будет первым" нету, но Титову идёт приказ - одевай скафандр. И Фёдоров делает последний быстрый мед осмотр, прямо перед стартом. И видит что Гагарин спокоен (он то и сам был уверен что не полетит), а у Титова давление скачет как бешеное (это естественно, ибо опять таки, он-то уверен что ему в полёт и приказ надеть скафандр уже есть).
Титов скафандр одевает, а Фёдоров отходит и говорит кому-то из руководства запуска - "с таким давлением я просто боюсь что бы Титов летел. До беды недалеко. Может лучше, Гагарин?" И тут Титов это слышит и у него происходит нервный срыв и истерика. Он в полуодетом скафандре бросается на врача, и на Гагарина, и на сопровождающих. Орёт несуразные вещи, лезет в драку, и видно что он явно не в себе. Сцена очень тяжёлая, депрессивная, но что делать. На него просто наваливаются толпой, заламывают, и быстренько запихивают обратно в автобус, что бы не сбить настрой Гагарина у которoгo уже меняется лицо. И потом поступает приказ, "летит Гагарин - одевать скафандр". А Титова тем временем быстренько увозят с временным помешательством с космодрома.
А дальше как говорится - история которую мы все знаем. Первый человек в космосе - Юрий Гагарин.
Вот такая роль нескольких слов сказаным врачом в Истории. Конечно может Гагарин всё равно бы полетел первый, а может... впрочем История не знает сослагательного наклонения.

Анекдоты про работу

1090 +

25

Медики, как известно, люди веселые. Рассказанная мне история о посвящении в медики молоденькой медсестры.
Недавняя выпускница медучилища, хорошенькая и славная девчушка, впервые принимала участие в операции - ей нужно было следить за врачами и подавать всякие необходимые предметы.
А надо сказать, операцию проводил маститый хирург, красавец-мужчина средних лет, которого обожала вся больница. Девчушка, естественно, страшно волновалась.
А была у врача особенность – проводя операцию, он, уставая, начинал переминаться с ноги на ногу.
Напуганная девчушка шепотом спрашивает у соседа-ассистента, мол, чего это он? На что ассистент тоже шепотом, но грозно отвечает:
- Ты что? Обязанностей своих уже не помнишь? Врач во время операции в туалет захотел, а ты стоишь, смотришь!
- А что же мне надо делать? - робко спрашивает девчушка.
- Ну ты даешь! Берешь трехлитровую банку, и под стол, к врачу, он все что надо и сделает, не отрываясь от пациента.
Нужно все-таки было видеть глаза главного хирурга, когда девчушка под операционным столом начала расстегивать ему ширинку!

Анекдоты про врачей

649 +

26

Они уходят ночью или под утро. Чаще ночью. Заранее зная, что уйдут.
Некоторые не могут смириться. Они задают вопросы. Кому? Никто им не ответит. Все ответы находятся в них самих.
Я сижу в обшарпанном кожаном кресле, жмурясь на свет галогеновых ламп коридора. В воздухе пляшут невидимые пылинки и чьи-то сны, полные кошмаров.
- Ну-ка, иди отсюда, - шикает на меня дежурная медсестра Сонечка. Она хочет казаться взрослой кошкой, но пока еще котенок.
И она плачет иногда в раздевалке, я видела. Ничего, привыкнет. Они все привыкают.
Я лениво потягиваюсь и спрыгиваю на пол. Этот драный линолеум давно пора поменять.
Кажется, сегодня уйдет тот парень, который выбросился с балкона. Люди не умеют падать на лапы, у них нет хвоста. Дурачье.
Пойду, проведаю. Пусть ему не будет страшно в пути.

- Соня, где Максим?
- Он в ординаторской. Чай пьет.
- Операционную! Срочно! Готовьте плазму, большая кровопотеря. Четвертая плюс.
- Бегу, Олег Николаевич.
- Соня! Почему у нас в коридоре бродит полосатая кошка?!
- Какая кошка?
- Тут только что сидела кошка… Черт, вторая ночь без сна.
Коридор наполнился вдруг звуками – топотом ног, звяканьем металла, негромкими голосами. Из палат выглянул кто-то ходячих больных и тут же мигом шмыгнул обратно.

- Господи боже…
- Соня, перестань. Ты мешаешь, вместо того, чтобы помогать.
- Олег Николаевич, она же вся…
- Я вижу. Тампон. Соня! Не спи в операционной.
- Простите, Олег Николаевич.
- Ты как будто вчера увидела человеческое тело в разрезе.
- А меня даже хотели отчислить с первого курса. За профнепригодность. Я в морге в обморок падала.
- Уфф… Как же он ее испластал. Как свиную тушу. Максим, что с давлением?
- В пределах нормы. А кто был нападавшим, известно?
- В полиции разберутся.

- Кс-кс. Иди сюда, Мурка.
Я приветливо машу хвостом старушке из двухместной палаты, но проскальзываю мимо. Некогда, некогда. А у вас просто бессонница. Попросите потом Соню, она вас спасет маленькой розовой таблеточкой.

В реанимации всегда пахнет мышами. Не могу понять, почему. Стерильно, вымыто с хлоркой, белым-бело, но пахнет мышами. Никогда не видела на этаже ни одной мыши. Наверно, это мыши, которые едят жизни. Грызут потихоньку человека изнутри, грызут… Когда я прихожу, они затихают. Ждут, когда уйду, чтобы выйти из темных нор и приняться за свое.
Парень еще здесь, я чувствую его присутствие, но он так слаб. Хотя люди сильны. Сильнее, чем они себе в этом признаются.
Я ложусь ему в ноги и всматриваюсь в туннель, откуда за ним придут. Не бойся, я с тобой.

Спустя месяц.

- Соня, я опять видел сейчас на окне у столовой кошку. Какого хрена?
- Олег Николаевич, ну какая кошка?
- Какая, какая… Полосатая, с хвостом. Вы ее прячете, что ли, всем младшим персоналом?
- Олег Николаевич, я понятия не имею, о чем вы говорите.
- Я вас всех уволю, к такой-то матери… Что вы улыбаетесь? Через полчаса обход.

Выглядываю из-за угла столовой. Кажется, хирург ушел, можно продолжать свой обход.
Я знала таких людей по прошлым жизням. Громогласные, ворчливые, но совершенно безвредные. Помогут, попутно обложив матом. Не все понимают разницу между формой и содержанием. Лучше спасти с матом, чем столкнуть в пропасть, ласково при этом улыбаясь.

А вот о форме… В палате номер шесть лежит девушка, которую изнасиловали, изрезали ножом, а потом бросили в лесу, недалеко от дороги. Бедняга выползла к утру на железнодорожное полотно, где ее и нашли обходчики. Врачи удивлялись, как она смогла выжить. Вопреки всем законам биологии.
Я много знаю про законы биологии, а еще больше про отсутствие этих законов там, где они не нужны.
У девушки восьмая жизнь. Предпоследняя.

- Кс-кс, Кошка, - зовет меня она.
- Мрр.
- В больницах не может быть животных, - удивляется девушка. Она сидит в кресле, в дальнем тупиковом коридоре у окна, в теплом байковом халате. Кутается в него, словно мерзнет.
- Мрр.
- Какая ты пушистая. Посиди со мной, Кошка.
- Мрр.

Девушка гладит меня по спине, безучастно глядя в глухую стену, покрашенную в унылый синий цвет.
- Зря я выжила, - вдруг говорит она спокойно, словно раздумывая.
Я укладываюсь на колени, обтянутые веселой тканью в горошек, потому что надо слушать.

- Вот я читала в интернете, что умирающие видят жизнь, которая проносится перед глазами в последние минуты. А потом их затягивает в тоннель… Сияющий, как звезда или солнце. Ты слышишь?
- Мрр.
- А я видела не свою жизнь. Вернее, много не своих жизней. Сначала я вроде бы стояла по колено в ледяной бегущей воде и держала за руку маленького мальчика. А потом оступилась и выпустила его руку… Он закричал и ушел с головой под воду. А я не прыгнула за ним. Потом я видела горящий город и мечущихся людей. В каком-то из домов горел мой отец, а я не знала – в каком именно. Это было ужасно. Потом я оказалась в толпе ярко одетых женщин. Они смеялись, задирая юбки, и хватали за рукава проходящих мимо мужчин. И я тоже… смеялась. А в одном видеокадре я насыпала в суп яд. Кажется, я хотела убить своего мужа…

Эти картинки сменялись перед моими глазами, словно в детской игрушке. У меня была такая в детстве – калейдоскоп. Можно было сложить мозаику как угодно красиво. Правда, в том калейдоскопе, что мне снился, складывались только страшные узоры. И ни одного… ни одного светлого и радостного.

На мою макушку между ушами вдруг капнуло. Я потерлась головой о безучастную руку девушки, подталкивая ее носом, чтобы она меня погладила.
Девушка шмыгнула, вытирая бегущие по лицу слезы.
- Уж лучше быть кошкой, правда? – спрашивает она меня, улыбаясь сквозь слезы.

Правда. Будешь еще. Если повезет. А не повезет, так начнешь цикл заново.
Поплачь, поплачь. Я тоже когда-то плакала. Когда умирали мои дети на руках. Когда меня разрывало на части снарядом. Когда сжигали на костре, и когда убивали за преступление, которого я не совершала.
Сейчас человеческая память мне ни к чему. Да и короткая она. У нас, кошек, куда длиннее.
- Я теперь не смогу родить. Никогда. Интересно, если женщина не замужем, она сможет взять ребенка из детского дома, как думаешь?
- Мрр.

Я вижу бегущую по коридору Соню. Она ищет свою подопечную, и она сердита.
- Казанцева, вы знаете, что давно пора на вечерние уколы?
- Простите. Тут… с кошкой вот…
Сонечка воровато оглядывается и гладит меня по спине.
- Давайте мне Муську, а сами бегом в процедурную. Понятно?
Больная кивает и уходит в направлении процедурного кабинета, а медсестра берет меня на руки, подносит к груди, чешет за ухом.
- Ах ты ж… полосатая морда. Пойдем в столовую, там сегодня была творожная запеканка. Тебе оставили пару кусочков.

- Соняяяя! Опять эта кошка! Немедленно выбросите ее в окно!
- Олег Николаевич, какая кошка?
- Вы издеваетесь, да?
- Нет, я вас люблю, Олег Николаевич.

Я улепетываю по коридору в сторону столовой. У дверей старушки с бессонницей останавливаюсь, насторожив уши. Эти звуки ни с какими другими не спутать, ведь в окно палаты осторожно скребется клювом поздняя гостья - смерть.
Просачиваюсь через приоткрытую дверь в комнату, запрыгиваю на кровать. Пожилая женщина так хрупка и мала, что под тонкой шерстью одеяла совсем не ощущается ее тело.

- Привет, Мурка, - улыбается она. – А у меня что-то так сердце щемит. Хочется очень увидеть внука… А он гриппом заболел. Но мне дали его послушать по телефону. У меня такая чудная невестка. И сын золотой. Приносили вчера торт, апельсины… Хочешь колбаски?

Я слушаю холодное шуршание в окне и мурлыкаю, мурлыкаю, заглушая скрип форточки, куда протискивается костлявая лапка. Ох уж эта девятая жизнь.
Нет ничего хуже одиночества в такие минуты.
Поэтому я рядом.

Анекдоты про животных

2040 +

27

Посвящается М.Л.

МОНАШКА ЯДВИГА

Рассказала эмигрантка о своей маме. С её согласия привожу эту историю как бы от первого лица - её мамы. Правда, моим суровым языком плаката....

Почти в конце Великой Отечественной войны я закончила мединститут и в новенькой форме лейтенанта медицинской службы прибыла по назначению в дивизионный госпиталь. Госпиталь расположился в женском католическом монастыре только что освобождённого польского городка.

Командир госпиталя, полковник медицинской службы, он же и главный хирург, установил добрые и доверительные отношения с аббатисой монастыря. По уговору с ней, часть главного зала для богослужений и боковые приделы костёла отделили деревяннной отгородкой для госпиталя. Правда, вовсе не до высокого свода костёла, а высотой всего-ничего метра в два с половиной. У раненых появилась возможность слушать игру органа, мессы и пение хора, зато верующие могли услаждать слух стонами и матюгами соседей.

Монахини стали вольнонаёмными санитарками и сиделками. Госпиталь временно принял их в штат и поставил на довольствие. Если возникала нужда, им оказывали медицинскую помощь да оделяли лекарствами. И - немаловажно - своим присутствием советские военные охраняли монастырь от мародёров и бандюганов, этих шакалов войны - территорию только освободили от немцев, фронт ушел километров на 60-80. Выздоравливающие бойцы помогали и в монастырском хозяйстве, выполняли всякие мужские работы. Увы, кроме главной: с этим у нашего полковника было строго. Женский персонал госпиталя разместился в кельях, когда выделенных, а когда и совместно с монашками.

А вообще полковник наш был человек замкнутый, суровый, с красными глазами от недосыпа - за хирургическим столом выстаивал по две смены, а если было много раненых, то и все три. Да в отличие от остального командного состава не завёл себе ППЖ - полевую походную жену, хотя мужчина был вовсе не старый, видный из себя, да при том всем нам отец, бог и воинский начальник. Многие врачихи и сёстры клали на него глаз, раскатывали губу и откровенно к нему мылились, но он на это положил и сделался для всех неприступным утёсом.

Говорили, что у него пропала без вести семья - мама и жена с двумя детками. В составленных с немецкой педантичностью списках уничтоженных в концлагерях их пока не обнаружили. У него ещё оставалась надежда, в одном из откровений наседавшей на него даме он обмолвился - верит в примету, если ни с кем не свяжется, семья найдётся.

Вообще-то окружающие меня считали красавицей, при моём появлении у молодых мужчинок начинали блестеть глаза, и они начинали козликами прыгать вокруг. Более пожилые подтягивали животы и становились мягче, добрее и где-то даже романтичней. Когда же я предстала под красны очи моего начальника, в новёхонькой форме лейтенанта медицинской службы для её прохождения, полковник лишь мельком глянул моё направление, сухо пожелал успеха.

Меня такой приём даже немного покоробил, а пока я коробилась, мой начальник без всяких там сантиментов приставил меня к доктору-терапевту, опытному - как профессионал, но молодому по возрасту симпатичному капитану медицинской службы. Нашей задачей была предварительная сортировка раненых и послеоперационное выхаживание. Я рьяно приступила к выполнению медицинских обязанностей, сбылась мечта, которую лелеяла все годы ускоренного обучения в эвакуированном на Урал московском мединституте.

А жить меня поселили в келье с молодой монашкой Ядвигой, работавшей санитаркой под моим началом. Через несколько дней я заметила странности в её поведении: она, проверив заснула ли я, складывала в котомку харчи и ускользала. А ещё просила, если у меня оставались продукты, отдавать ей. Через несколько дней у нас сложились доверительные отношения.

В конце концов, мы были ровесницами, вместе работали да и питали друг к дружке определённую симпатию. Если я таки была комсомолкой, спортсменкой, красавицей, то Ядвига, за спорт и комсомол не знаю, но уж красавицей была точно. Да в монастырь, как оказалось, ушла не для того, чтобы ближе к Богу, а подальше от гестапо, заподозрившего её в связях с подпольщиками.

Гестапо же заподозрило её не зря - она была связной между городскими подпольщиками и сельскими партизанами. Ей удалось ускользнуть из-под самого носа гестаповских менеджеров по сыску да исчезнуть от мира сего. Ядвига взяла с меня клятву на распятии, хотя и знала, что я еврейка, и поделилась своей тайной: она прятала в запущенном склепе на отшибе кладбища костёла еврейскую семью.

Семье удалось сбежать, когда партизанами был пущен под откос эшелон, отвозивший живое топливо для газовых печей в концлагерь. Их подобрали добрые люди и свели с подпольщиками. Мать и деток какое-то время перепрятывали по подвалам да чердакам, пока подпольщики не поручили их Ядвиге, осевшей в монастыре. И вот уже почти два года она, да и другие монашки, посвящённые в тайну, прячут и поддерживают эту несчастную семью.

У меня сразу возник вопрос - а почему Ядзя сразу не известила о своих подопечных наших, освободителей. Она призналась - из страха, вдруг немцы вернутся, война такое дело - сегодня побеждают одни, завтра - другие. И припомнят ей укрывательство опасных врагов рейха и фюрера.. Ну, не верила в возросшую мощь уже победоносной Советской армии, но по этой теме, особенно как для монашки, Бог ей судья.

И тут у меня сверкнуло какое-то озарение-предчувствие - уж не разыскиваемая ли по всему фронту семья нашего полковника? Я напросилась к Ядвиге взять меня с собой - и, о, чудо: это были вроде они, хотя фамилия была другая, но ничего больше выяснить не удалось, мать, предполагаемая жена полковника, потеряла речь и слух из-за сильной контузии при крушении эшелона, а мальчик годов шести и примерно трёхлетняя девочка, ошарашенные появлением женщины в форме, внятно ответить не смогли, внешнего же сходства с полковником в полумраке склепа я не увидала. К тому в семью, которую он разыскивал, входила и его мама, и эта не подходила по составу - другая комплектация.

И всё-таки я уговорила Ядвигу на встречу с полковником. По-любому, заключенные в склепе выбрались бы на волю, он бы помог им вернуться на родину. Ядзя пугливо согласилась, но попросила сохранить всё в полной тайне, мало ли что. Утром я рвалась то ли обрадовать, то ли разочаровать полковника, всё робела к нему подойти: а вдруг это не они?

Да и кто я такая тревожить начальство, обращаться полагалось по команде по команде, согласно уставу, но просьба была очень личная. Короче, я всё-таки решилась и, как певалось в известной песенке знаменитой тогда Клавдии Шульженко, "волнуясь и бледнея", осмелилась:
- Товарищ полковник, разрешите обратиться по личному вопросу!
- Замуж собралась, быстро вы снюхались с Николаем? (Начальство знает всё и про всех - по долгу службы, стук в госпитале, как в образцовом советском учреждении, был налажен превосходно). И он продолжил:
- Неймётся потерпеть несколько месяцев до конца войны? Ладно, что там у тебя, давай покороче!
- Нет, товарищ полковник, у меня не про снюхались - и изложила ему суть дела, да передала просьбу Ядвиги о конспирации.

Он тут же сорвался с места:
- Веди!!! - Однако просьбу о соблюдении всех предосторожностей уважил - задами да огородами, обрядившись в маскхалат, устремился к склепу. А вот тут вся наша конспирация чуть не полетела в тартарары: семья оказалась таки его, и какие неслись из склепа вопли радости, визги истерики,- словами не передать. И слёзы - судьба матери полковника осталась неизвестной, но, скорее всего, она погибла - при подрыве эшелона или уже в концлагере.

Затем подогнали санитарный фургон, спрятали в него семейство с полковником и, сделав крюк, чтобы изобразить явку с вокзала, прибыли в госпиталь, якобы родные полковника отыскались по официальным каналам.

Что и говорить, как счастлив был командир, повеселел, сиял от радости, окружающий пипл даже не удивился метаморфозе. Правда, меня и Ядвигу он попервах пожурил - почему не открылись сразу? Но простил и воздал сторицей: меня через несколько месяцев произвёл во внеочередные старлеи медицинской службы и приказал выйти замуж за Николая.

Я охотно подчинилась приказу, в Николая влюбилась с первого взгляда, с ним произошло тоже, и во мне уже зрел его ребёнок. Благодаря же командиру, случилось то, что должно было случиться рано или поздно.

... Нас сочетали в костёле по красивому и торжественному католическому обряду - Николай был православным атеистом, я - такой же иудейской. Обряд был классным, и нам было пофигу, кто освятил наш брак. В конце концов Бог един, просто разные религии представляют его в выгодных им форматах. А брачное свидетельство командира на казённом бланке госпиталя да последующая примерно комсомольская свадьба отпустили нам религиозный грех перед атеизмом.

... И через положенные 9 месяцев, уже после Победы, родила я мальчишку. Увы, плод был крупный - в высокого Николая. Чтобы не рисковать, решили делать кесарево сечение. Есссно, операцию провёл сам начальник госпиталя, больше никому меня не доверил. Да уже в добротной немецкой клинике, где разместился наш госпиталь перед отправкой на родину и расформированием.

А как сложилась судьба наших героев? Ядвига вышла замуж за сержанта-водителя того самого санитарного фургона поляка Збышека, он как бы оказался посвящённым в её тайну, вроде с этой тайны у них и началось. Я отработала лекарем больше полувека, выросла до главврача крупной киевской клиники. Мой Николай Иваныч стал доктором медицинских наук, профессором. У нас двое деток, старший кандидат медицинских наук, доцент, закончил докторскую, работает в Киевском Охматдете, где папа заведовал отделением. В медицине такая семейственность приветствуется.

Для Ядвиги мы добились звания праведницы народов мира, её фамилия, правда, девичья, в списках знаментого музея Холокоста Яд-Вашем, она получила аттестат праведницы и пенсию от Израиля. У неё прекрасная семья со Збышеком, трое деток, внуки. У жены полковника после многолетнего упорного лечения речь и слух почти восстановились. Спасённые детки тоже подросли, завели свои семьи и стали классными хирургами.

Наша младшая дочка по программе обмена студентами окончила медицинский факультет Сан-Францисского университета. Вышла замуж за однокурсника, американца-католика, но ради неё он принял иудаизм. Свадебный обряд провели в синагоге - в какой-то мере маленький религиозный реванш состоялся. Хотя, конечно, ортодоксальным иудеем наш американский зять так и не стал, лишь пополнил ряды иудеев парадоксальных.

А мы все иммирировали к дочке в Окленд, город-спутник Сан-Франциско. Здесь у неё с мужем небольшая частная клиника, занимающая нижний этаж их большого собственного дома. Мы с мужем уже на пенсии - в нашем очень уж преклонном возрасте сдать на лайсенс американского врача нереально, да и давно уже пора на покой, сколько там нам осталось!

Несколько раз посещали ставший родным монастырь в Польше, не жлобясь на пожертвования...Увы, несмотря на место главных событий в нашей жизни - монастырь, в Бога никто из нас так и не поверил, зато поверили в справедливость случайности, которая свела стольких хороших людей и сполна наделила их счастьем .

Анекдоты про армию

1811 +

28

В приемный покой привезли пациентку с признаками аппендицита. Девчонка молодая почти без сознания от болей. Но прикол в том, что она панк. Прическа соответствующая, волосы фиолетовые, пирсинг везде, где только можно, татуировки разные. А когда стали готовить к операции и раздели ее, то обнаружилось, что волосы на лобке выкрашены в зеленый цвет, а сверху татуировка: траву не топтать. Операция прошла успешно. Врачи у нас, как известно, не только профессионалы своего дела, но и люди, не лишенные чувства юмора. После операции на одежду хирург прикрепил записку: Извините, пришлось подстричь газон

Приколы

534 +

Анекдоты про хирург люди
[ Свежие анекдоты ]

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

Партнеры

Реклама

Добавить анекдот: предложить для публикации

Анекдоты про хирург люди [ Свежие анекдоты ]

Партнеры

Реклама

Добавить анекдот: предложить для публикации

Анекдоты про хирург люди
[ Свежие анекдоты ]