Анекдоты про считают осени |
2
Октябрь – это человек, которому уже далеко за 40. Он многое понимает о том, как крутятся все шестеренки Жизни, осознаёт скоротечность времени и ценит каждое мгновение настолько, что раскрашивает его самыми яркими красками, на которые только способна душа.
Завтра может грянуть мороз, может налететь ледяной ветер, которые заставят расстаться с тем, что так долго прикрывало беззащитную в своей наготе суть. И то, что внутри станет видно всем...
... October – «восьмой», как то обидно за римлян, дать такому феерично многогранному месяцу, столь прозаичное название. Копнув немного истории наших предков находим такие имена: Жовтень, … Оружник, Кастричник, и самая древнее называние месяца Коса.
Ого! Как внушает и завораживает... Конечно, в названии месяца, наши предки не могли не отметить всю необычность, все богатство цветовой палитры, этого удивительно прекрасного времени года. Наверное нет другого более насыщенного месяца, по разнообразию красок. Ну и конечно же, прежде всего, желтый цвет месяца связывали с собранным урожаем жарници и пожарници, так называли праславяне рожь и пшеницу.
А вот откуда взялась явно оружейная тематика названий? Волосы сплетенные в косу, у наших предков, считались символом порядка, итога, сохранности и защищённости.
Оказывается, когда делаются клинки, как боевые, так и трудового инвентаря, серпы, косы – кузнецы сплетают полоски раскалённого металла в косу , а потом начинают ковать клинок.
Так вот месяц «Жовтень» это полное завершение работ, праздник урожая, который давал не только красоту, но защиту («Хоружник» – защитник). Месяц этот почитался больше, чем начало года – весной, что собственно и заставило, в 1492 году Ивана III своим указом перенести празднование «нового года» с 1 марта на 1 сентября, но при этом сохранялся принцип самого календаря, изменилась лишь точка отсчета.... . ..
Осень придёт ко всем. Она неминуема и потому беспощадна. Она по-царски величественна и спокойна. Она знает, что следом за ней придёт время покоя и тишины. Время, когда останется лишь подводить итоги. Время завершения круга Жизни. Осень любит дарить подарки тем, кто живёт с ней на одном дыхании. Посмотрите вокруг, услышьте и увидьте Осень...
С уважением, Сергей Курдюмов.
Хмуро читал я эти чудесные строки, нагло скопипащенные сюда с купюрами. Этот месяц явился в мой город во всеоружии - пасмурно, подул холодный влажный ветер, стало как в Питере. Прощай, бабье лето!
Только глянув на небо поутру 1 октября, я оставил все идеи дальних прогулок. Заехал в квартал неподалеку, который назову Резиденцией Богатых Буратин. Тут прекрасный дальний вид на реку, лужайки с цветами, старинные храмы и прикольные дерзновения современной архитектуры, окруженные спортивными тренажерами и детскими площадками в отличном состоянии. Идеальное место для жилья и работы городских людей, у которых мечты сбылись - и центр совсем рядом, и относительно свеж воздух, кругом новые офисные пространства и обширные парки. Есть где размяться и детям, и взрослым прямо под домом.
И вот застигнув это место холодным воскресным утром, я подумал, что удачное название для октября - Цыплень. В том смысле, что цыплят по осени считают, выживших при первых холодах. На всей этой прекрасной и обширной, весьма благоустроенной территории не было никого!
Сотни раз я проезжал мимо в теплое время, наблюдая одну и ту же картину - массовое кладбище жертв цифровой революции. Сидячие недвижные тела родителей, нянек и офисных служащих, уткнувшихся в экраны. Еле движущиеся дети, с завистью на них поглядывающие, скучающие в одиночку или не знающие, во что тут играть, оказавшись вдвоем-втроем. Если взрослых заменить пластиковыми муляжами с сохранением внешнего сходства и одежды, дети не сразу заметили бы подмену.
Единственный живой эпизод, который я наблюдал за это время - какой-то малыш забрался в большую урну, пока его папа витал в виртуальной реальности. Прибывшая на детскую площадку родительница была в ошеломлении, куда мог деваться ребенок.
Но вот наступили холода, и я увидел на этой площадке нечто новое! Подошли два пацана без всякого присмотра взрослых, лет 5-7. Старший усадил младшего на гамак-кольцо и принялся его раскачивать. После нескольких махов гамак стал взлетать метра на полтора-два в высоту, жуткая картина!
- А теперь прыгай! - заорал старший страшным голосом. Мелкий прыгнул и полетел, с самой верхней точки траектории! Технично приземлился на мягкое покрытие всеми четырьмя конечностями, как кот, остался жив-здоров. Старший раскачался сам и прыгнул еще дальше, после чего они стремительно убыли. Сколько тысяч взрослых и детей успели полежать пластом на этом гамаке летом со скучающими и унылыми лицами. Разруха прежде всего в мозгах, как верно отметил проф. Преображенский.
После ухода залетных пацанов на территории Резиденции снова сделалось пусто. Но недолго, на четверть часа. Не успел я закончить свои незамысловатые упражнения, трусцой подбежала фигуристая девица в спортивном и направилась к качелям, которые я привык считать висячей скамейкой - на ней всегда сидели! Причем в очень неудобной позе, скрючившись и широко расставив ноги, потому что сиденье узко и слишком низко висит над площадкой. Его занимали последним, когда все лавки вокруг были заняты, и сразу покидали, если место на них освобождалось.
Девица скинула кроссовки, встала на сиденье и принялась раскачиваться, вскоре достигнув амплитуды циркового акробата, тросы у скамейки высотой под четыре метра. В полете с любопытством озирала живописные окрестности. У нее зазвонил телефон, она его на лету вынула, глянула, что-то кликнула, затормозила и отправилась к ближайшему такси на парковке. Оно было пусто. Дева села за руль и уехала.
Рядом стояло другое такси, с водителем, явно скучавшим. Что он вспомнит об этом утре, как и сотнях подобных? Ровно ничего - сидел, ждал, коротал время в ожидании заказа. А она наверняка запомнит, что вот нашла классное место с качелями, тут хорошо припарковаться и полетать в минуты отдыха. Два пацана запомнят, что тут есть восхитительный прыгательный гамак с толстой подстилкой. И вернутся! Но разумеется, когда никого нет. Должно быть холодно для сидячих.
Уезжал я оттуда с чувством, что октябрь прекрасный месяц. Тепло усыпляет, прохлада будит. Людей остается меньше в местах отдыха на свежем воздухе, зато сами эти люди ядрены. Подвижны и жизнерадостны. Реально месяц-коса, кого-то выкашивает со двора и прибирает снопами под крышу, кого-то обходит стороной. С октябрьским возрастом жизни ровно то же самое, судя по возрастным людям, наблюдаемым мною в парках. Кому праздник деятельного отдыха, кому репетиция загробного существования.
|
3
Изначальная трактовка поговорок. 1."Антропоморфический подход к созданию брачной ячейки" (кому и кобыла невеста). 2."Синдром отказа от легитимизации, опирающийся на отсутствие возможностей быстрой идентификации личности" (я не я, и лошадь не моя). 3."Влияние сезонно-погодных условий на процесс бухгалтерского учета пернатых" (цыплят по осени считают). 4."Амбивалентная природа нейронных импульсов, испускаемых корой головного мозга" (и хочется, и колется). 5."Закономерности соотношения длины ороговевшего эnидермиса с количеством серого вещества в черепной коробке" (волос долог, да ум короток)
|
|
4
#67 04/12/2021 - 11:57. Автор: Каrlsоn Знаете, как звучит пословица "Смех без причины признак дурачины" на современном научном языке? **************************************** ************** Знаем. И ещё другие нам известны: Влияние сезонно-погодных условий на процесс бухгалтерского учёта пернатых. (Цыплят по осени считают). Бинарный характер высказываний индивидуума, утратившего социальную активность. (Бабушка надвое сказала). Дуалистический принцип использования сельскохозяйственных орудий на гидроповерхности. (Вилами по воде писано). Проблемы транспортировки жидкостей в сосудах с переменной структурой плотности. (Носить воду в решете). Оптимизация динамики работы тяглового средства передвижения, сопряжённая с устранением изначально деструктивной транспортной единицы. (Баба с возу кобыле легче). Нестандартные методы лечения сколиоза путём отправления ритуальных услуг. (Горбатого могила исправит). Проблемы повышения мелкодисперсионности оксида двухатомного водорода механическим путём. (Толочь воду в ступе). Положительное воздействие низкого коэффициента интеллекта на увеличение совокупности задач в процессе осуществления трудовой деятельности. (Работа дураков любит). Солипсизм домашней птицы по отношению к нежвачным млекопитающим отряда парнокопытных. (Гусь свинье не товарищ). Характерные внешние приметы как повод для узурпации наиболее благоприятного социального статуса на рынке. (Со свиным рылом да в калашный ряд). Антропоморфический подход к созданию брачной ячейки. (Кому и кобыла невеста). Синдром отказа от легитимизации, опирающийся на отсутствие возможностей быстрой идентификации личности. (Я не я, и лошадь не моя). Амбивалентная природа нейронных импульсов, испускаемых корой головного мозга. (И хочется, и колется). Закономерности соотношения длины ороговевшего эпидермиса с количеством серого вещества в черепной коробке. (Волос долог, да ум короток). Разновидность юридического акта, превалирующего над валютными средствами. (Уговор дороже денег). Недопустимость использования типовых элементов жилищной архитектуры при отрицании кульминационного проявления созерцательно-осязательных эмоций. (Любовь не картошка, не выбросишь в окошко). Нейтральность вкусовых характеристик растения семейства крестоцветных по отношению к овощным культурам средней полосы России. (Хрен редьки не слаще). Антитезисные свойства умственно- неполноценных субъектов в контексте выполнения государственных нормативных актов. (Дуракам закон не писан). Отсутствие прогресса-регресса в метаболизме организма при изменении соотношения жиров и углеводов в традиционном блюде оседлых народов. (Кашу маслом не испортишь). Место насекомовидных в иерархических системах пирамидального типа. (Всяк сверчок, знай свой шесток). Закономерность возрастания личностной ценности субъекта после получения травматического опыта. (За одного битого двух небитых дают)
|
|
6
Сидят весной на полянке лиса, волк и медведь и рассказывают кто, как прозимовал. Лиса худая и облезлая: - Устроилась я птичницей по осени, утром курочку вечером петушка, хорошо, но кто ж знал, что их считают каждую неделю. Волк тоже худющий: - А я устроился пастухом, тоже с начала было не плохо, но и я не знал, что этих баранов считают. Медведь сидит холёный, шерсть блестит, довольный такой. Ну, а ты Миша как перезимовал.- А я в Москве, на стройке. Лиса и Волк смотрят удивлённо. - Да кто их там считает, этих гастарбайтеров.
|
|
9
Диссертации на основе народной мудрости. 1."Положительное воздействие низкого коэффициента интеллекта на увеличение совокупности задач в процессе осуществления трудовой деятельности" (работа дураков любит). 2."Солипсизм домашней птицы по отношению к нежвачным млекопитающим отряда парнокопытных" (гусь свинье не товарищ). 3."Характерные внешние приметы как повод для узурпации наиболее благоприятного социального статуса на рынке" (со свиным рылом да в калашный ряд). 4."Антропоморфический подход к созданию брачной ячейки" (кому и кобыла невеста). 5."Синдром отказа от легитимизации, опирающийся на отсутствие возможностей быстрой идентификации личности" (я не я, и лошадь не моя). 6."Влияние сезонно-погодных условий на процесс бухгалтерского учета пернатых" (цыплят по осени считают).
|
|
10
Памяти Владимира Никитича Маслаченко
Сказать, что Никитича я уважал как футбольного телекомментатора, сказать не могу.
После искрометного, зажигательного Николай Николаича Озерова, с его знаменитым: "Такой спорт нам не нужен!", это была ни то чтобы тень, это была мычащая корова. Ну, так мне тогда казалось.
Сейчас многие современные телекомментаторы считают его идеалом ведения футбольных репортажей.
Бох им судья.
Они сейчас часто–густо комментируют парами, что намного легче, и при этом не знают даже правил.
А зауважал я его за другое. За то, что он мужик в самом лучшем понимании этого слова, и когда было нужно, смог постоять за себя и за весь советский спорт.
Случилось это событие, если мне не изменяет память, через пару-тройку месяцев после ввода советских войск в Чехословакию в августе 68-го года.
Была такая страна.
Играли московский "Спартак" и словацкий "Спартак" Трнава.
Дела спартачные, как говорится.
Играли там.
Я смотрел мачт по ещё ламповому ч/б телевизору, была осень, матч подходил к концу.
Неожиданно в Трнаве пошел снег, на сером экране телевизора что-то зарябило, и почти одновременно завязалась драка между командами.
Маслаченко стоял на воротах и никого не трогал.
В событиях драки не участвовал. Сторожил ворота, как и положено вратарю.
За всю игру никого он не костылял, стоял себе отрешено, и скучал.
А надо сказать, что Никитич, как для голкипера, был роста не выдающегося. Может чуть повыше Анзора Кавазашвили, если кто помнит этого вратаря, когда Уругвайцы нам забили «гол из-за ворот».
Так вот.
Стоит себе человек, вратарь, можно сказать сторож при исполнении, крупными хлопьями красиво падает себе снежок.
Человек любуется природой, футбола нет, идет выяснение нефутбольных отношений, гол ему никто не забьёт, он на расслабоне, и тут к нему, размахивая руками, подбегают 2 укурка. Спрашивается. Зачем?
Были ли это игроки «Спартака» Трнава, или это уже болелы-спартачи местные прорвались, сейчас сказать трудно.
Ч/б телевизор, снежок, сами понимаете.
Но в долю секунды эти два огромных тела уже неподвижно лежали рядом с воротами.
А Никитич продолжал дальше задумчиво любоваться природой поздней осени на замечательном словацком стадионе.
|
|
12
Ну раз уж я прошлый рассказ написал про барана, пущай этот будет про свинью.
"Верный Свин"
Вообще свиноводство это таки не аидише гешефт. У нас с этим представителем фауны сложные отношения. Мы его не употребляем (по крайней мере не должны) и не любим. Ну а за это свинки любят нас. Но как обычно есть одно "НО".
Мой дед вырос в типичнейшем Белорусском селе. Смесь беларусов, поляков, евреев, цыган, русских, украинцев и литовцев. Отец его был кузнецом, 6 ртов кормить надо. А чёрт, забыл. Молотобоец ещё есть. Его надо не только кормить, но и ещё денежку ему платить.
При НЭПе было хорошо. Не скажу сытно, но и не худо. Прадед был очень хорошим кузнецом и его фишка была серпы. "Ха, серпы" скажете вы. И будете не правы. Самый что ни на есть сложный крестьянский инструмент. Качественный серп больших денег стоит потому что работа очень большая. Хороший металл нужен, грамотная ковка, зубчики набить надо вручную, наточить, на правильные рукоятки насадить и тогда ему сноса не будет. Умные крестьяне много серпов пробовали перед тем как выбрать.
Прадед за позднюю осень, зиму, и раннюю весну заготавливал чуть ли не 500 серпов. Работал с утра до ночи. Не, конечно и другое делал тоже, треноги, ухваты, ножи, лошадей ковал, но всё равно жили в основном серпами. Ему даже в гражданскую когда деньги были не деньги за серп однажды заплатили наганом, то бишь взамен серпа дали наган и 3 патрона. Наган лет 30 прятали в соломенной крыше, но в конце концов дед его выбросил. Да и свой фронтовой парабеллум тоже.
Да так я отвлёкся. Серпы серпами, но всё таки столько ртов прокормить, надо ещё что-то. Ну при НЭПе проданных серпов хватало, но потом торговлю по большому счёту прикрыли. Либо иди работай в колхоз, то есть тебе не деньги, палочки за трудодни, а это голод. Ну или иди в артель. А там свой большой политик. Не колхоз конечно, но и там деньгами не пахнет. Значит надо работать кустарём-одиночкой, по договору с колхозами. Там тоже деньгами не пахнет, но зато колхоз по договору должен дать зерно, сено, картошку, итд. Но деньги то всё равно нужны, а где их взять? Ведь одежду, керосин, дрова, итд всё за деньги покупают.
Прадед был мужик смекалистый. Какие-то уже деньги были конечно. Для начала купил сепаратор, больших денег стоил. Многие приходили, пользовались, взамен платили молоком. Своя корова была, так что часть молока была лишним, можно было продать.
Затем закупал гусей. Гусь это птица, прав был Паниковский. Это опера "Кармен", цсем птицам птица. От него ничего не пропадает, всё в дело идёт. И перо, и пух, и жир, и мясо. И в личное употребление и продавать можно. Дальше больше, он бы ещё одну корову взял, но очень не хотел быть раскулаченным. Одного ареста и убитого тестя от самой гуманной власти на свете ему хватило на долгие годы.
И решил он сделать радикальный для религиозного аида шаг. Купил поросёнка. "Ой вей" ахнула моя прапрабабушка. "Осе цорес" ужаснулась жена (прабабушка). "Мишугене" заорал его отец (мой прапрадед). "Шейгиц, шлемазл, унглик, мамзер" посыпались на него слова от соседей, раввина, учителя из хедера. Но прадед был непреклонен. Своим он вежливо сказал что "цыплят по осени считают", а чужим сказал "какен ханд, энд тынкен у дивант" (то бишь идите насрите себе в руку и мажьте себе потолок).
Как он прабабушку уговорил за свинюкой ухаживать, мистика. Но уболтал. К осени вымахал цельный хряк, размером с грузовик. Дед думал Кирилла (молотобойца) уговорить завалить свина, но потом решил, черт с ним, продам целиком. Навар получился весьма ощутимым. На следующий год эксперимент повторили, и опять удачно. Даже прабабушка не особо возмущалась. Обзывать его соседи меньше конечно не стали, но чувстовалось что тут уже играла зависть.
Несколько лет держали свинок на продажу. Одну, много-две. Побаивался больше держать, ведь с Советской властью шутки плохи. Но в конце концов произошло одно "НО". Купили поросёнка. Славненький, розовый, хрюкает. Просто лапочка. Кормили его конечно, но не в коня корм. Точнее не в свинью. Жрал то он много, но оставался худющий, поджарый как беговая лошадь. Зато он всю семью полюбил. Радостно встречал весёлым хрюком и лез играться.
Наверное кто-то навёл, а может ушлые люди сами надумали, но в одну ночку воры утащили чуть ли не весь копяк бульбы, бельё, и хряка. Утром встали, начали горевать о покраже. И вдруг здрасте, приходит хряк, верёвка на шее. Сбежал от ворюг и вернулся. "Здравствуй родной дом, я соскучился".
Пришла осень, нет такого не продать, худее свинюки нету в деревне. А завалить, так там мяса нет. Решили оставить ещё на год. И ни хрена. То есть жрёт то он нормально, но мяса как не было так и нет.
Будете смеяться, но на следующий год опять покража была, и снова хряка украли. И снова он сбежал и пришёл домой. И снова по осени, прожорливую худющую скотину не продать. Мучился прадед с ним, но на следующий год непонятно с чего, но свин начал толстеть. К осени вымахала гора. Прадед радостный был, продадим деньги будут. На дворе уже 1940-й, деда моего в армию провожать, отвальную сделать надо.
Летом нанял мужика, Колю. Тот с гражданской обрез припрятанный держал, тем и кормился. Да нет, не грабил он никого. Сторожем нанимался к тем кто опасался покражи частным образом. Так хряка и уберегли.
Продали свина в конце лета. Радость с одной стороны, вроде бы деньги-то хорошие. А вот грустно стало, вроде бы животных много, а пусто. Всё таки почти 2.5 года животина с ними жила. Но деньги для отвальной нужны, как иначе. Начали думать чего прикупить и здрасте, на утро опять хряк сбежал и к ним пришёл. С соседней деревни. Как дорогу нашёл? Не знаю чего, но прадед деньгу покупану вернул. И забить свина на мясо что бы продать рука не поднялась.
А дед в Армию Советскую ушёл долг отдавать. Письма домой писал и ему отвечали. Писали что хряк жив ещё. Вот вернётся дед из армии, продадут свина, праздник справят. Пусть он главное служит хорошо ибо "Жила бы страна родная, и нету других забот."
Ну а в 1941 сами знаете чего произошло. И дед вернулся лишь в родную деревню в 1946. А хряк... что хряк...? С ним всё понятно. А пол деревни до 1946-ого так и не дожили.
Вот такая история.
|
|
14
Не могу не поделиться. написал мой талантливый, но ленивый муж. а ведь так похоже на правду.
МИНИСТЕРСТВО ПОГОДЫ
В начале прошлой зимы мы говорили: декабрь, ты вообще в курсе, что ты – зима? Сейчас, когда отопительный сезон уже завершен, а природного тепла все нет, мы ищем объяснения этим явлениям. А виновато во всем Министерство погоды. Тем, кто сомневается, пусть представят, как работает эта структура.
Итак, Министерство погоды при Высшем правительстве состоит из четырех основных департаментов - зимы, весны лета и осени. В каждом из них существуют отделы циклонов, температуры, осадков, а также атмосферного давления и особый отдел ветра. Кроме того, в департаментах весны и осени существуют подразделения туманности и облачности.
С каждым временем года полномочия одного департамента переходят другому. Соответственно, один департамент уходит в отпуск, другой приступает к своим обязанностям. Однако, некоторые отделы смежных департаментов продолжают свою работу круглый год. Они почти всегда работают без непосредственного руководства, поэтому их действия никем не регламентированы и никому не подчинены. И хотя их работу считают непродуктивной, они все же могут сконцентрироваться и выдать аномалию в любое время года.
А вот оттепель в январе происходит потому, что начальник департамента зимы вполне может слечь с гриппом, и его замещает начальник любого другого департамента. Соответственно, и июльские холодные дни зависят от самочувствия начальника департамента лета – вдруг хватит солнечный удар?
Есть в департаменте зимы один недобросовестный специалист, который отвечает за заморозки. За зимний период ему часто не удается выполнить план полностью, приходится выдавать заморозки в мае и даже в августе.
Но хуже дела обстоят в отделе ветра. Работают там в основном молоденькие сотрудницы, которые по неопытности вполне могут перепутать юго-восточное и северо-западное направления. И когда между ними возникает спор по поводу направления ветра, закручиваются такие цунами, от которых серьезно страдают небольшие островные государства. Но и на континентах их завихрения нередко вызывают разрушительные торнадо, которые названы именами этих сотрудниц.
Погода просто так не меняется. Ее обсуждают всем министерством на различных совещаниях. Так, в межсезонье проходят большие заседания, где определяются тенденции на весь квартал. Кроме того, ежемесячно проводятся корректирующие совещания и еженедельные планерки. Вот, например, сотрудник, отвечающий за солнце, заигрался во время совещания в «энгри бёдс» и не внес свои коррективы, а мы ждем - не дождемся, когда лёд пойдёт. Или сотрудница из департамента ветра подала неверные данные, а исправить не усела – засиделась в «ЖЖ», и объявило МЧС штормовое предупреждение.
Но существуют и объективные причины непогоды. Сложившаяся ситуация выглядит так: температура днем не превышает +15 градусов, идут дожди, бывает мокрый снег и даже град. Ночью случаются заморозки. А все потому, что начальник департамента лета в прошлом году был уволен за нарушение температурного режима, что привело к аномальной жаре. Соответственно, начальник департамента весны не может передать полномочия начальнику департамента лета при наличии отсутствия такового.
И хотя конкурс на замещение вакантной должности руководителя департамента лета ведется с конца прошлого года, Министр погоды до сих пор не определился с кандидатурой…
В таких случаях, когда население что-то не устраивает, принято жаловаться. На погоду тоже можно жаловаться. Теперь даже понятно – куда: в Министерство погоды. Но напрямую этого сделать невозможно – логично. Кругом бюрократия и особая любовь к различного рода фиксации обращений. Так вот все пожелания и предложения по погоде можно направить в Высшее Правительство через Небесную канцелярию. Обратная связь Министерства погоды с населением осуществляется через Гидрометеоцентр. Учитывая, что публикации приравниваются к обращению в какую-либо инстанцию, просим в ощутимо ближайшем будущем назначить директора департамента лета и восстановить теплую погоду.
|
|
15
Цыплят по осени считают
Москвичей нигде не любят.
Москвичей никто не любит, а больше всего москвичей не любят сами
москвичи. (Кто хоть раз наблюдал случайную встречу двух москвичей в
провинции, прекрасно понимает, что я имею в виду). Сильнее москвичей
москвичей не любят только питерцы. Но это совсем другая история. Любая и
каждая встреча в провинции москвича и питерца становится местной
легендой и многие века передается из уст в уста.
За что и почему люди не любят москвичей? Не знаю.
Сколько бы ни пытался я у кого-нибудь добиться ответа на этот простой
вопрос — бесполезно. Когда человек начинает не любить москвичей? С
какого возраста? Какие есть для этого предпосылки? Ну ведь не
генетически же, в самом деле, не по наследству передается эта нелюбовь?
Сколько бы и у кого я про это ни спрашивал, в ответ всегда получал
только недоуменное пожимание плечами и мутный задумчивый взгляд внутрь.
Самое большее, чего мне удалось добиться, это фраза «Ну, понимааааешь...
Как бы тебе это объясниииттть...»
И всё.
Странно. Очень странно, потому что вот лично я прекрасно помню, когда
именно, и почему я стал нелюбить москвичей. Любил ли я их до этого?
Трудно сказать. До этого я ведь их никогда не видел.
А как увидел, так сразу и понял, что не люблю, и всё.
Я так ясно и отчетливо помню этот момент, что при желании даже могу
восстановить дату.
Впрочем, дата не имеет никакого значения. Мне было шесть лет, почти
семь. Был погожий июньский день, точнее утро, когда калитка во двор
распахнулась от удара ноги, и в проёме появился с лицом мрачнее тучи
друган и сосед Колюня Голубев.
- Пиздец! Детство кончилось! - вместо «здрасьте» сказал Колюня и зло
пнул подвернувшуюся на пути одноглазую кошку Муську.
- Колюня! Что ж ты так ругаешься?! - возмущенно воскликнула проходившая
мимо с помойным ведром бабка Оля.
(Тут надо заметить, что возмутила бабку отнюдь не Колюнина манера речи.
К этому в деревне все давно привыкли. Даже далеко за её пределами Колюня
числился завзятым матершинником и непревзойдённым мастером крепкого
слова. Как и откуда развился в нём этот талант, - неизвестно. Родители
его, тихие спокойные люди, никогда себе не позволяли. Отец, дядька Валя,
Колюню периодически за это дело поколачивал. Что, впрочем, не имело
никакого особого эффекта. Не матерился Колюня только пока молчал. А
молчал он обычно недолго. Махнул на это дело Колюнин отец только после
того, как однажды Колюня на спор перематерил бригадира заезжих
ростовских лесозаготовителей, и выиграл целых пять рублей. Три рубля в
результате батя у Колюни отобрал, а два — не успел. И мы с Колюней на
все два рубля купили в местном лабазе прекрасных ирисок «Золотой
ключик», оставив в них в итоге все свои молочые зубы).
- Колюня! Что ж ты так ругаешься?! - спросила бабка Оля.
- Да хули, баб Оль! - сплюнув в кусты, досадно пояснил Колюня. - Как не
ругаться-то? Прилетели к нам грачи, разъебаи-москвичи!
Бабка Оля покачала головой и ушла по своим делам.
Про то, что накануне к соседям приехали родственники из Москвы, никаким
секретом в деревне конечно не было. Но делать из этого повод для плохого
настроения? Вот это было странно. Ведь, во-первых, гости в деревне
всегда в радость. Во-вторых, гости, тем более из Москвы, это подарки,
сладости, и прочие ништяки. И в-третьих, конечно, чем хороши гости? При
гостях тебя лупить никто не будет. Ну, минимум неделю. Добродушие и
всепрощенчество царит в доме при появлении в нём гостей.
Так что Колюнино настроение было непонятно.
И только я хотел поинтересоваться причиной Колькиного раздражения, как
калитка второй раз хлопнула, и на пороге и возникла эта самая причина.
Причина обвела взглядом двор, остановилась на мне, оглядела с грязных
пяток до лохматой макушки, и строго глядя прямо в глаза брезгливо поджав
губу произнесла. Нет, не произнесла. Отчеканила.
- Здравствуйте! Меня зовут Светочка!
Потом подумала, и добавила, четко, как рубила:
- Не Светка! Не Светлана! Не Светланка! Не Светик! А - Светочка! Я — из
Маааасквы!
Всё. Вот тут, ребята, можно вбивать сваю. Вот в этот момент я отчётливо
понял, как же я не люблю москвичей. Хотя в слово «не люблю» трудно
уложить всю гамму чувств, которую я в тот момент испытал к этому
недоразумению в розовых бантиках. Самым лояльным было ощущение острой
досады, что это все-таки Колькина родственница. Иначе как было бы
здорово отловить её где-нибудь за околицей и напихать полные трусы
крапивы. За вот эту вот оттопыренную губу и брезгливо-тягучее
"измааасквыыы".
Светочка была вещь в себе. Она была всего на год младше нас с Колюней.
Зелёное платьишко, розовые банты, белые гольфы и голубые трусики — она
вся рябила в глазах как старый телевизор со сломаной развёрткой. Для
деревенского глаза, привыкшего к менее разнообразной палитре, уже один
вид её вызывал нравственные спазмы. Стоит ли говорить, что своим
поведением Светочка абсолютно соответствовала своему внешнему колориту?
Вот теперь стала совершенно понятна причина Колькиного уныния. Его
приставили к столичной штучке с железным наказом: без Светочки - ни
шагу! Было, как говорится, отчего впасть в отчаяние. Терпеть целое лето
возле себя такой подарок судьбы. Конечно, я мог запросто избежать
неприятной участи. Это ведь была не моя сестра. Но бросить товарища в
беде? Да кто бы я после этого был? Так и стали мы неразлучной троицей.
Главная наша задача заключалась в том, чтобы Светочку круглый день
всячески развлекать и ублажать. Эх, если б это был пацан! Для
нормального пацана в деревне занятий — пруд пруди. Но нам досталась
Светочка. И на любое наше самое заманчивое предложение мы слышали всегда
одно и то же.
- Слы, а у Петьки свинья опоросилась! Айда поросят смотреть!
- Фуууу, парасят! А вот у нас, в Мааасквее, в зоопарке!...
- А айда на пруд, купаться?
- Фууу, лягушатник! А вот у нас, в Маааскве, в бассейне Маааасква!..
И так — по любому поводу. На любое наше самое шикарное предложение мы
слышали только неизменное - «Фуууу! …. А вот у нас в Маааасквее!»
Ну кто бы, скажите, мог такое вынести? И где-то день на четвёртый я не
выдержал и сказал:
- Всё. Завтра идём на птичник!
Птичник, птицефабрика, был в соседней деревне, у меня там работала
тётка. Птичник был шикарным местом, нормальному пацану там было занятий
на целый день не переделать. Хошь — иди стреляй голубей из рогатки в
кормовой цех. Хошь — в механический, где варят клетки для птиц. Хошь —
целый день катайся с дядей Лёшей на тележке между цехами, собирая
коробки с яйцами. Короче — отличное место. Но тащить туда девчонку было
совсем уж не по понятиям. А что делать?
Ладно. Своё «Фииии!» Светочка сказала только один раз, на подходе к
птичнику, когда свежий утрений ветерок нанёс привычное амбре. «Фииии!»
- сказала Светочка и заткнула пальчиками носик.
- Что - «фииии!»? - тут же отбрил Колюня. - Ты от себя вообще нюхала?
Ты же воняешь как... Вот это «фиии»!! А это — не фи, это просто говном
куриным пахнет.
И правда, Светочка имела привычку обильно сдабривать свой и без того
светлый образ ароматом духов «Международный женский день 8 Марта». Я
этот аромат теперь до смерти не забуду. Светочка восприняла слова брата
буквально, наклонилась и понюхала платье. То ли смесь духов и куриного
помёта произвёл на неё такое впечатление, то ли вид громадных цехов с
тысячами копошащихся и кудахчущих кур, но только больше Светочка не
выступала. Она ходила с широко открытыми глазами, и беззастенчиво
приставала с распросами к птичницам и мужикам в механическом. Колюня в
этот момент чувствовал себя расстрельным зеком, внезапно отпущенным по
амнистии на волю. А я себя - простым скромным героем. Это ведь я был тут
хозяином. Это моя тётка тут работала, и меня знали как облупленного все,
от сторожа до директора. Это ведь от меня зависело, увидит ли Светка
следующее чудо. Уток, к примеру.
- Ой! Тут и утки есть?
- Да сколько угодно!
Короче, нам наконец хоть чем-то удалось ублажить эту столичную фыкалку.
Меж тем дело незаметно придвинулось к обеду, мы проголодались.
Это была не беда. Мы ведь были на птичнике.
Можно было пойти в местную столовую, где две добрые большие
тётки-поварихи до отвала накормили бы нас традиционным местным обедом.
Куриная лапша на первое, макароны с курицей и яишницей на второе, и
компот. Но это было скушно и неинтересно.
Можно было выпросить в той же столовой хлеба и соли, и пойти в цех пить
тёплые, прямо из-под куриц, яйца. Это было гораздо романтичней. И мы уже
стали склоняться к этому варианту, когда мимо проехал на своей тележке
дядя Лёша. В тележке у дяди Лёши стояли фляги. Ехал дядя Лёша в
направлении цеха кормовых добавок.
- Свет, ты творог свежий любишь? - спросил я.
- Люблю! - сказала Света.
- Тогда пошли.
И мы пошли следом за дядьЛёшиным экипажем. Во флягах у дядь Лёши был
творог.
Куриц ведь кормят не одним только зерном. Им дают разные витамины,
добавки, и если внимательно посмотреть на куриный рацион, то чего там
только нет. С молокозавода каждый день дядя Лёша привозил фляги
свежайшего, белого как первый снег творога. Когда мы дошли, дядя Лёши
уже уехал, и фляги вместе с какими-то коробками просто стояли у входа.
Мы открыли первую попавшуюся и стали горстями доставать оттуда
рассыпчатые куски. Кисловатый творог без сахара и сметаны был пресен и
скрипел на зубах, но Светочка ела с удовольствием, а для нас это входило
в программу мероприятия, и было лучшей похвалой.
Внезапно её внимание привлекли стоящие тут же коробки. Коробки имели
круглые дырки по бокам и издавали странные звуки.
- Что тут? - спросила Светочка.
- А.... - махнул рукой Колюня. - Цыплята.
- Ой! А можно посмотреть? - загорелась та.
- Чо их смотреть? Цыплята как цыплята, - опять пробурчал Колюня.
- Ой! Ну пожааалуйста!
Я открыл коробку. Надо было видеть, как вспыхнули Светочкины глаза.
Коробка была доверху набита желтыми копошащимися комочками.
- Ой! А можно потрогать?
- Да ради бога.
Я зачерпнул из коробки комочек, и посадил ей на ладошку. Светочка
зачарованно смотрела, как цыплёнок устраивается в её тёплой руке, и
млела от счастья. Обойдённый вниманием Колюня тоже решил не отстать,
достал цыпленка, и стал поить его изо рта. Восторга заносчивой столичной
штучки не было предела. Она хохотала, визжала и прыгала, держа на каждой
ладони по цыпленку. Потом остановилась, подумала, и неожиданно
застенчиво спросила:
- А можно мне одного с собой взять?
И вот тут, товарищи, дьявол дёрнул меня за язык. Распираемый гордыней я
небрежно махнул рукой и брякнул:
- Да хоть десять! Их всё равно сейчас сварят.
Светочка сделала круглые глаза, осмысливая сказанное, и переспросила
недоверчиво:
- Как сварят?
- Да так и сварят! «Как, как...» Очень просто, - решил проявить
компетентность Колюня.
- Дурак! - сказала Светочка.
- Я дурак? - сказал обиженнно Колюня. - А ну пойдём!
Он взял её за руку и потащил в цех, куда работницы только что отнесли
пару коробок.
В цеху стояли и парили огромные, в два детских роста блестящие котлы,
куда тётки засыпали, помешивая огромными ковшами, всякие ингредиенты
куриного прикорма. Светочка стояла, широко открыв глаза, когда одна из
тёток подняла с пола коробку, открыла, и высыпала в кипяток пищащее
желтое содержимое.
Из цеха Светочка вышла бледная, с поджатыми губами, но удивительно - она
не плакала. Будь мы поопытней относительно женского пола, это бы нас
сразу насторожило. Но мы упустили момент, и как следствие — инициативу.
А у Светочки тем временем под бантиками уже формировался ПЛАН. План
спасения цыплят. И орудием спасения она выбрала нас с Колюней. Потому
что никакого другого орудия у неё под руками не было.
Как она нас подбила на это дело? Я не понимаю. Женщины коварны. И
коварство их не есть следствие опыта, а дадено с рождения. Факт есть
факт. Уже через пять минут мы пыхтя пёрли к дырке в заборе коробку с
цыплятами. Беззаботное время социалистического хозяйствования. Ни одному
попавшемуся нам по пути взрослому даже в голову не пришло спросить, куда
три малолетних ухаря тащат коробку, и что в ней. Ну тащат и тащат. Тащат
— значит надо. Тем более что меня-то знали в лицо, я там частенько
помогал кому-нибудь что-нибудь куда-нибудь дотащить. Так что мы
благополучно миновали забор, а дальше всё было только делом времени.
Через полчаса мы были у себя в деревне. И вот тут остро встал главный
вопрос, про который сразу никто не подумал — а куда девать двести
цыплят? Двести — цифра достаточно условная. Может их там было сто
восемьдесят, может двести десять, кто знает? Просто считалось, что в
коробку входит в среднем две сотни. Но сколько бы их там ни было, всё
равно их было очень много. Нести их к Колюне было нельзя. Оставался
только один вариант. Мой двор.
Сперва мы доставали цыплят и опускали осторожно на землю. Потом просто
перевернули коробку и высыпали. И тут же двор стал похож на поляну с
бегающими одуванчиками. От этих одуванчиков рябило в глазах. Постоянные
обитатели двора были в шоке. Петух конечно вышел, гордо выпячивая грудь,
но тут же позорно скрылся обратно в сарае и больше носа не казал.
Огромный пёс Дружок обреченно лежал возле будки и флегматично наблюдал.
По нему ползало с десяток цыплят, склёвывая крошки с усов, ещё с десяток
купалось в его миске. Кот сидел на сарае и обалдело наблюдал сверху.
Спускаться он боялся.
Результатом нашей операции спасения стало следующее.
Меня никогда не били. Просто отец, придя с работы и вникнув в ситуацию,
посадил нас с Колюней на лавку, и сказал.
- Сами притащили, - сами и будете кормить.
О том, чтобы собрать цыплят и отнести обратно никому почему-то даже в
голову не пришло.
Колюню батя выдрал. Крепко.
И только Светочка оказалась как бы ни при чем. Выяснилось, что она,
хорошая столичная девочка, просто попала под дурное влияние двух плохих
деревенских хулиганов.
И это было обидней всего.
Но как бы то ни было, теперь вопрос нашего культурного досуга до конца
лета был решен. С раннего утра и до позднего вечера мы таскали комбикорм
и запаривали зерно, толкли стекло и стригли траву. Пилили доски и
строили выгородку. Рыли ямы и хоронили трупы.
Инкубаторские цыплята плохо приспособлены к выживанию в естественной
среде. И численность их ежедневно сокращалась. То кто-нибудь случайно
наступит. То пёс ляжет неудачно. То кот задушит просто так. Для
развлечения.
- Ничего-ничего! - смеялся приговаривая отец. - Цыплят по осени считают.
И мы считали. Колюня, который до этого не мог и до десяти, через неделю
легко манипулировал десятками и сотнями, считая убытки. Иногда мы
ссорились и дрались, чья очередь идти купаться, а чья — чистить
территорию. И только Светочка жила беззаботно и в своё удовольствие. Но
мы-то хорошо помнили, по чьей вине и инициативе мы так зажигательно
проводим лето. И потихоньку вынашивали план мести. И если я забывал, то
Колюня напоминал, выразительно потирая себе то место, где ещё недавно
краснели следы от отцовского ремня.
К августу поголовье нашей живности устаканилось. Этим, оставшимся, уже
ничего не угрожало. Из двух сотен осталось тринадцать. Это были уже не
желтые симпатичные комочки. Это были тринадцать грязно-белых агрессивных
молодых петушков. Мы-то с Колюней знали, что до весны в кастрюлю с супом
не попадёт один, ну максимум два. Но Светочке об этом предусмотрительно
не говорили.
Как-то вечером мы с Колюней сидели на лавочке, наблюдая как цыплята
азартно делят накопанных нами на помойке червей, и Колюня вдруг сказал:
- Пиздец. Завтра амнистия. Москвичи сваливают нахуй.
Мы переглянулись и каждый задумался о своём.
А на следующий день московские колькины гости уехали. И Светочку, так
получилось, я никогда больше не видел. Вот собственно и вся
незамысловатая история, которую я решил рассказать вам с единственной
целью - что б было понятно, как, когда и почему я стал нелюбить
москвичей.
Впрочем, у неё есть и другой конец.
В день отъезда у Голубевых царила традиционная для такого мероприятия
суета. Тётя Поля собирала в дорогу подарки и снедь, паковала свёртки,
банки с вареньем и медом, и туго завёрнутые в пергамент куски копченого
сала.
- Ничего не забыть! Ничего не забыть! - повторяла Светочкина мама.
Нас то и дело шпыняли, чтоб мы не вертелись под ногами. Но мы всё равно
вертелись, потому что всеобщая суета втягивает как воронка. Наконец все
собрались, попрощались, присели на посошок, и поехали на вокзал.
Московский поезд отходил в восемь вечера. Нас на вокзал конечно никто не
взял. Да мы особо и не рвались.
В плацкартном вагоне новосибирского поезда царило традиционное вечернее
оживление. Пассажиры ужинали. Так у нас принято. Войди вечером в вагон
любого поезда по всей необъятной России. Вот только что люди сели. И уже
едят. Азартно причем так, словно век не кормлены. Или в последний раз.
Вот и Светочкина семья тоже, едва обосновавшись, собралась трапезничать.
Светочкина мама выкладывала на стол нехитрую снедь, которую тетя Поля
собрала им в дорогу. Хлеб, яйца, соль, сало, помидоры, огурцы, яблоки, и
непременная вареная курица в большой картонной коробке, перетянутая для
надежности шпагатом. В это время Светочкин отец нарезал перочинным
ножиком хлеб, покрошил крупно овощи, порезал ароматное сало, и наконец,
сглотнув набежавшую слюну, ловко поддел шпагат на коробке.
- Ой! - сказала Светкина мама и уронила вилку.
- Ёб! - сказал Светкин папа и ударился головой о полку.
Вместо курицы в коробке сидела дюжина грязно-белых цыплят и удивлённо
таращилась на мутный вагонный свет. Потом один их них издал некое
подобие кукареку, растопырил маленькие крылья, и выпрыгнул на стол.
Через пять минут пассажиры скорого поезда Новосибирск-Москва весело и с
гиканьем, с шутками и прибаутками ловили по вагону разлетевшихся цыплят.
В купе у Светочки царило напряженное молчание. Коробка опять была
упакована и перевязана бечовкой. Светочкин папа, растрёпанный вид
которого не сулил ничего хорошего, потёр ушибленую голову, посмотрел на
Светочку, и многозначительно сказал:
- Ну, Светка!... Ладно! Погоди у меня! - и ещё более многообещающе
добавил. - Я с тобой дома поговорю!..
А мы с Колюней ничего этого конечно видеть не могли. Мы в это время
сидели на лавочке и наблюдали за последним оставшимся на нашем попечении
петушком. Одного мы все-таки в последний момент решили оставить.
Тут от соседей донеслись голоса. Это вернулись с вокзала Колькины
родители. Они шумно и весело о чем-то говорили и хлопали дверьми. Колюня
прислушался, поёжился, и сказал:
- Ох и даст мне батя пиздюлей, когда узнает! Тебе вон хорошо, тебя не
лупят.
«Может и хорошо. - подумал я. - Но иногда - лучше бы уж лупили».
А вслух ничего говорить не стал. Колюня всё равно вряд ли бы со мной
согласился.
|
|