Анекдоты про Учат Немецкий |
4
Есть ли в Израиле что-нибудь хорошее?
Слава ШИФРИН
На третий день нашего пребывания в Израиле родственник-”старожил” Зяма пригласили нас к себе домой на званый ужин.
Зяма у нас в семье считался диссидентом, пострадавшим от коммунистического режима. Он уехал в Израиль в 1975 году, буквально за два месяца до обширной ревизии в его универмаге. По результатам ревизии директор универмага получил 10 лет, замдиректора 8 лет, завсекцией отделался исключением из партии и инфарктом, а скромный товаровед Зяма к моменту суда уже пил теплую водку на берегу Средиземного моря и оплакивал богатства, нажитые непосильным трудом и оставленные на сохранение не очень надежным людям.
Сидя во главе стола, уставленного незнакомой нам едой и изысканным алкоголем (водка “Голд”, бренди, привезенное Зямой “с Америки” и вино двух видов — “Белое” и “Красное”), Зяма излагал нам своё видение израильской реальности.
— Климат тут ужасный. Жара эта совершенно невыносима для нас, европейцев.
Себя Зяма, как понятно, считал носителем великой европейской культуры.
Наверное, потому что он родился в самом сердце Европы — в местечке Барановичи Брестской области.
Или потому что он в школе учил немецкий и мог по-немецки сконструировать фразу “Фрау, а если я возьму 4 штуки, я получу скидку?”.
— Экономика в Израиле загибается. Тут же ничего своего нет: ни металлургических заводов, ни нефти, ни угля, ни самолетов, ни авианосцев. (“Ни ледоколов”, — услужливо добавил кто-то из гостей). Если бы не американская помощь, эту страну завтра можно было бы закрыть.
— Армия — это один большой миф. Пару раз победили тупых арабов и рады. Посмотрите, как тут солдаты выглядят — как белорусские партизаны, вышедшие из леса. Они же не могут нормально строем пройти, я уже не говорю за строевую песню.
— Медицина в Израиле — просто позор. Моя тёща (он указал вилкой на старушку, сосредоточенно пережевывающую бутерброд с икрой новенькими, явно не в Советском Союзе вставленными зубными протезами) третий месяц стоит в очереди на катаракту (он так и сказал “очереди на катаракту”). У нас я бы дал врачу 100 рублей и тёща уже вчера была бы прооперирована, а сегодня пила бы кислородный коктейль в профилактории “Зелёный бор”.
— А разве тут образование? Они же в школе ничего не учат: ни физику, ни математику, ни эту, как её?... химию. Я к 16 годам прочитал всю литературу (“К 18 переслушал всю музыку, к 20 пересмотрел всю живопись”, — подумал я). А они вообще не знают мировую литературу: ни Дрюона, ни Сенкевича, ни Мопассана (брат Зямы был директором пункта сбора макулатуры, поэтому у Зямы дома всегда была свежайшая дефицитная литература).
— А что-нибудь хорошее в Израиле есть? — с надеждой спросил я.
Зяма замолчал, налил себе рюмку водки, точным натренированным движением опрокинул её прямо в желудок, не торопясь закусил шампиньоном, фаршированным гусиной печенкой, немного подумал и ответил:
— Белье тут быстро сохнет.
|
7
Мы оба простужены, так что он в садик не идет, и я тоже никуда не иду. К середине дня заканчивается хлеб, а на улице мороз и солнце, но морозец такой немецкий, так что до магазина мы дойдем: он на велосипеде без педалей, я рядом потихонечку.
В магазине разводит меня на пакет своих любимых булок - уровень моего сопротивления низок из-за повышенной сопливости. Так и выезжает из магазина с булкой. И она тут же падает на землю.
С земли даже в нашем "ах таком милом и тихом" райончике не едят, в ход идет следующая. Возникли проблемы: у двухлетних моторика такая, что простая варежка может серьезно расстроить координацию между руками, ногами и ртом. Но на голосовые связки и легкие это не сказывается.
Третья булка в действии, наконец перешли дорогу, ползем в сторону дома. Он жует, я осознаю страшную вещь. Точнее две очень страшных: ключ оставила в двери, телефон в кармане разряжен. Мороз, ребенок, нервы...Третья булка не долго продержалась, а у двухлетних тоже нервы есть, и в данном случае они на пределе. Четвертую булку у меня из рук вырывают, варежку скидывают и процесс передвижения окончательно застопоривается. А как же дверь, ключ, простуда? Надо срочно куда-нибудь бежать, что-то делать...пойдем зайка, пойдем, милый, дальше!!
Милый зайка ни с места - характер частично нордический, а вопли на всю улицу, а улица проходит мимо забора - стройка какая-то, перерытая земля, наваленная техника.
Момент помутнения: вырываю у бедного, милого зайки последнюю булку, и мощным взмахом за забор ее бросаю. Ну и не доставайся ты никому, вот!
Подымаю глаза и сталкиваюсь с тремя парами других: в небольшом автобусе на переднем сидении обедают три строителя. Глаза испуганные, рты открытые, сэндвичи синхронно у всех троих подымаются выше бровей - может их так учат защищать голову от бешеных домохояек на инструктаже по безопасности? Тут все-таки Германия. Злополучная булка медленно скатывается с лобового стекла.
Подхватываю 17 орущих килограммов в одну руку, велосипед в другую, и гордо, но быстро перехожу в отступление.
А так у нас действительно благополучный район.
|
|
8
Из воспоминаний великой русской оперной певицы Елены Образцовой:
"Для оперной сцены нужно знать три-четыре языка - итальянский, французский, немецкий, испанский. Одно дело говорить, другое - петь. Этому не учат. Это надо делать. Я итальянский хорошо знаю, пропела столько… уже 50 лет. Боже, уже 50!
Помню, приехала в Германию петь в Аиде. И какой-то режиссер ко мне обращается по-немецки. А я знаю только - «их либе дих», и все. Он спрашивает меня: «Ферштейн?» Я: «Яволь, яволь». А сама думаю: что ты мне сможешь рассказать, когда я уже сто лет исполняю эту партию! Начался спектакль. Подходим к моему коронному номеру - сцене судилища. Я закончила петь и брякнулась на пол. И - тишина, мертвая. Думаю: что случилось? А я всегда знаю, когда я хорошо пою, когда плохо, по реакции зала. Сейчас так хорошо выступила, а все молчат. Почему?! Глазки-то открываю - оказывается, я упала в могилу к Радамесу с Аидой! Потом выяснилось, что режиссер мне и говорил, что я должна не упасть, а убежать, потому что у них нет перерыва между двумя картинами. И я весь последний акт ползла потихоньку за кулисы. Слава богу, успела к своему выходу. И с тех пор я всем говорю - если не уверен, что понял, переспроси."
Земля ей пухом.
|
|