Заскочил в минимаркет около дома, кефира там купить, водки, брокколи и боржома. Кассирша лет шестидесяти пропикивает покупки, я складываю их в пакет. В самом конце мне внезапно пробивают пакетик жевательного мармелада. Я говорю: — Ой, это не моё. Ну вы знаете эти правила у дискаунтеров, чтобы отменить покупку нужно покричать на весь зал «Коля, Коля, позови Марь Евгеньну, лишний товар пробила…» со всеми вытекающими. Поэтому кассирша мне неумело улыбается и говорит: — А, может, вы возьмете? Всего-то 19 рублей. Что такое 19 рублей? Ничего. Поэтому я смотрю на пакетик мармелада, улыбаюсь и предлагаю: — А, ну ок, пробивайте. Только потом оставьте мармелад на кассе. Подарите его первому же ребенку. Улыбка кассирши растворяется в обычном, неуловимо советском, выражении лица человека при исполнении. — Нет. — Почему нет? — спрашиваю. — Ну просто подарите мармелад девочке. Или мальчику. — Я сказала нет! Давайте я верну вам деньги. Коля! — Да не нужно мне деньги возвращать, — продолжаю неуверенно улыбаться я. — Что сложного-то? Вон, видите, девочка с мамой по магазину ходит? — КОООЛЯ! Подходит Коля. С тем же самым выражением лица. Начинаю думать, что и как я буду объяснять в отделении милиции. — Коль, вон этот не хочет брать товар. Грит, подарить его. А как я подарю, я же кассир! Зови Марь Евгеньну. Пытаюсь зайти с другой стороны: — Николай, может быть, вы подарите? Ну кому-нибудь, мальчику там, девочке… — Берите ваш пакет и уходите. Сами вона на улице ищите кого хотите и дарите ему. А в моем магазине нам не надо чтобы вот так вот это было. Понятно я говорю? Не надо мне вот тут чтобы этого.
Я оставил мармелад на столике, где бабушки упаковывают свои неподъемные сумки. Коля сделал вид, что не заметил мой антиобщественный поступок. С жалкой улыбкой я вышел на улицу.
