Гостил я на даче у старого друга, бывшего КГБиста Юрия Тарасовича. Решили скромно, в узком кругу отметить скоропостижный конец лета. Мясо замариновано, салаты нарезаны, мангал стоит. Общими усилиями приступили к рубке дров - Тарасыч мощно рубил, а я ловко уворачивался от летящих в меня щепок. Прибыл первый, он же и последний гость - сосед Павел Валентинович - тщательно загорелый дед лет восьмидесяти. Мы с этим дедом оказались почти коллегами, он сорок лет отработал оператором на центральном телевидении. Слово – за слово, разговорились, зацепились и столкнулись на почве Советской власти. Дед оказался ярым сталинистом, и его можно понять, Советская власть дала ему бурную молодость и по жене в каждом городе, а от нашего непонятного времени он получил лишь глубокую старость и катетер в мочевом пузыре. И неважно, что каждое лето Павел Валентинович проводит в Испании у детей, совершенно неважно. Как ни крути, но бурная безкатетерная молодость все же лучше.
Чтобы окончательно не разругаться, я не стал наступать старику на больные советские мозоли, а больше помалкивал и слушал. А послушать было что: - Да, уж, была жизнь. Я десять лет проработал в программе «Время» Вот где бурлила история страны. На карте СССР нет ни одного пятнышка, куда бы мы не прилетали и повсюду нас встречали хлебом – солью, как космонавтов, еще бы, если что не так о них снимем - секретарь райкома сразу лишался партбилета, а то и чего похуже. Правда, мы всегда снимали «так, как нужно» Бывало, приезжаем снимать передовой совхоз, победитель соцсоревнования, а у них ни хрена не выросло, голое поле, с жалким бурьянчиком. Но кого это волнует? Они победители и должны получить переходящее знамя. Срочно сажаем всех в военный вертолет и летим в другой совхоз за сто километров, где хоть что-то выросло и можно снимать. Так и выкручивались, эфир не ждет, сдохни, а сними. Один раз делали репортаж про комбайнера, героя соц.труда. По сценарию должны были снимать в поле, как первый секретарь райкома отрывает колосок, мнет его в руках и что-то показывает нашему герою и председателю колхоза – женщине, тоже герою соц.труда. Приехали к полю, а пшеница у них слабенькая, сантиметров сорок всего. Нашему режиссеру это не понравилось и он как заорет: - «Все на колени!» Они и бухнулись коленками в грязь. Представьте себе – трое взрослых заслуженных людей. Комбайнер-то ладно, он и так грязный, а секретарь и председательница в светлых костюмах стоят на коленках и друг другу колоски показывают. И смех и грех. Зато сюжет получился отличный, пшеница всем по пояс, красота. Просто люди были другими, ответственными, они понимали, что это наше общее дело. Да что там, коленями в грязь, ерунда это. Однажды прилетели мы на БАМ, чтобы снять досрочное открытие нового моста, подарок строителей съезду партии. У нас с собой были алые ленточки, надувные шарики, хлопушки, в тайге-то шариков нет. Единственное что у них было для праздника – это маленький духовой оркестр. Прилетаем, смотрим… а нового железнодорожного моста через реку и нет. Нечего открывать. То есть, кусок моста построен, а второй половины нету. Хоть криком кричи. А нам ведь кровь из носа нужно было выдать этот сюжет, его в Москве уже ждали. Посидели, покумекали и надумали. Подогнали состав, натолкали в него праздничных строителей, раздали им шарики и заставили торчать из окон и радоваться своей трудовой победе. Честь по чести сняли перерезание красной ленточки и проезд первого поезда по новому мосту. Сейчас уже смешно вспомнить, а тогда было не до смеха – поезд едет, недостроенный мост весь ноет, трещит и раскачивается, бамовцы торчат с шариками из окон и от страха что есть силы матерятся. Хорошо, что из-под оркестра слов было не разобрать. Смех - смехом, но полмоста могли и не выдержать такой нагрузки.
Когда локомотив доехал до пропасти и остановился, я с камерой обошел его с другой стороны и стал снимать оттуда, как поезд опять возвращается к берегу.
А потом, на монтаже так приклеили, как будто поезд плавно прогрохотал мимо нас, с одного берега на другой. Красивый сюжет получился. Правда потом оказалось, что мы поездом сильно расшатали им полмоста и его пришлось долго ремонтировать, зато к эфиру успели и все прошло гладко.
А однажды в Ялте…
Я не выдержал и перебил Деда: - Павел Валентинович, а вас после съемки, БАМовцы не убили за всю эту «туфту» и за испорченные полмоста?
Дед на «туфту» очень обиделся и ответил: - Молод ты еще рассуждать об этих вещах. Не суди по себе - это же не нынешние хапуги, а советские люди... «убили»… да чтоб ты знал, они нас на руках потом носили. Мы ведь их рабочую честь от позора спасли…
