1.

Часы Командирские Инструкция по эксплуатации:
«»Часы имеют 8 стрелок. Четыре из них показывают время, остальные — запасные, чтобы сбить с толку вероятного противника. Стрелки покрыты специальным составом, благодаря которому они светятся в темноте и служат для ослепления врага. Доза излучения достаточна для радиационного поражения в радиусе 200 метров. Для простоты угол между часовой и минутной стрелками всегда равен прямому. Все шестеренки часов выполнены из самых современных транзисторов и микросхем. При изготовлении часов использованы лучшие западные технологии: сварка взрывом, клепка газом, сборка трезвым. Позолоченный корпус часов оцинкован вольфрамом. Часы командирские заводятся с пол-оборота, в северных районах страны к ним прилагается специальная ручка для завода на морозе. В случае попадания внутрь часов песка они начинают работать как песочные. В боевой обстановке автоматически включается часовой механизм замедленного действия, и часы начинают тикать. В критический момент командир может метнуть их в сторону противника. При этом встроенный динамик пищит командирским голосом: «»За мной! В атаку!»» В темноте часы шепотом говорят: «»Не бойся, я с тобой!»». Покупайте часы командирские! Это будут самые приятные часы в вашей жизни!»»

790 +

2.

Когда я ее встретил, девушку с красивым и редким именем... Хм, пожалуй в целях конспирации лучше назовем ее Любой. Люба, люба, Люба любовь... - да мне нравится, пусть будет Люба. Как там говорят — с лица воду не пить. Так вот, с ее лица я бы пил ведрами, а когда взгляд опускался ниже, на ум сразу приходила песня — лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал... Еще ниже, там вообще только стихами, а я их писать не умею, так что додумывайте сами.
Короче. Я шаркал перед ней ножкой, превентивно открывал все двери, даже те в которые она входить и не собиралась. Изъяснялся только по французски и вел себя как истинный джентльмен в пределах разумного. Мои потуги давали о себя знать и Люба таяла прямо на глазах, что и дало возможность заманить ее в свою машину. На тот момент классику российского автопрома. Как только она села на переднее сиденье, я рванул в ближайший лесок, влегкую обгоняя всякие там бэхи и ауди. Дальше все шло стремительно и по нарастающей. Сиденья в классике это вам не кнопочки с гидромотором, я откинул их еще не успев остановиться. Пыл мой был страшен в своем разгаре, запотели даже стекла. Что-то я снимал, что-то срывал, а что-то просто рвал и когда я дорвался до вожделенного...
-АААААААААА, - скопируйте эту строчку, вставьте в пустую страницу, выделите и поставьте 96 кегль. Чтобы прочувствовать насколько мощен и затяжен был этот крик. Странно, но орал не я, поэтому мне оставалось только испугаться. Реально испугаться неведомому. Да вы сами попробуйте приложить этот крик к чему либо, он там нигде не прикладывался и поэтому я подскочил. Вы когда нибудь пробовали встать стоя в классике российского автопрома? А я попробовал, башку себе по самые уши в плечи вогнал. От такого я потерял не только сознание, но и желание, что было для меня очень странным. Потому что в том возрасте я желание не терял никогда. Ну это была экстраординарная ситуация. Я метался по салону как тигр в клетке, не понимая, что надо делать, что одевать, куда ломиться и даже на всякий случай включил аварийку задев ее нечаянно. А она. Она открыла глаза и спросила:
- Че?
- Че, че? - опешил я и это немного меня успокоило, - ты че орешь?
- Так я всегда ору. Я хотела тебе объяснить, но ты же времени не дал, когда набросился.
Времени я ей точно не давал, это я помнил. Девушке вообще времени давать нельзя, у них как только оно свободное появляется, они начинают нести всякую хрень, про любовь, про чувства, свадьбу и пр. Поэтому здесь она не врала.
- А потише нельзя было? - в этот момент я уже забеспокоился о пропавшем желании. Для мужчины это глобально и сомнения все нарастали. Я смотрел на эту нимфу, а желание все не возвращалось. Я забеспокоился уже не на шутку.
- Я себя контролировать не могу, когда этим занимаюсь — скромно произнесла она, - особенно если занимаюсь этим с желанием. Мозг отключается.
Продолжение было, но позже. У нее была дача. Небольшой домишко стоящий на отшибе в дачном кооперативе. Вот там через пару дней — раньше я просто отойти не смог, так и ходил втянув голову в плечи, - мы и соорудили любовное гнездышко. Люба была на высоте. Я чувствовал себя с ней монстром, Кинг-конгом, да кем угодно. Ее крик распалял мои желания и внушал мне, что в этой вселенной мне нет равных. Кстати, не мне одному. Один раз я вышел покурить и увидел у заборчика дедка-соседа, который призывно махал мне рукой.
- Ты ей ногу ломаешь что ли? - когда я подошел, поинтересовался он, без всяких прелюдий.
- Да ты че, бать?! - опешил я.
- Руку что ли?
- Да нет, бать, это она сама от удовольствия!
- Да ну нахрен, да ну нахрен.., - стал почему то беспрерывно повторять он, при этом его взгляд не отрывался от места чуть ниже моего живота. - Да ну нахрен! - еще раз повторил он и задумчиво поплелся к своему участку. Это было высшим мужским комплиментом моим возможностям. Хотя при чем тут я?
Люба, люба, Люба любовь, где с тобой мы встретимся вновь...

1557 +

3.

История, невольным свидетелем которой мне случилось стать, невесёлая. Чем она закончилась для ее участников, я не знаю, но в душе надеюсь, что, все же, хорошо. Исходя из этого, выводы в конце повествования делать не буду.
Случилось мне как-то лететь из Америки в Россию. Выхожу в зал на посадку. Народу совсем немного. Но больше половины пассажиров-дети. Сел рядом с двумя женщинами - наши, соотечественницы. Разговорились. Оказалось, что они воспитательницы детского дома откуда-то из средней полосы России; возвращаются назад домой со своими детьми. Была в то время программа, по которой дети, которых выбрали американские семьи для усыновления, приезжали пожить в эти самые семьи в Штаты на все лето и там присматривались друг к другу. Воспитательницы же наши жили в доме у организаторов этой программы и все лето путешествовали с ними, навещая своих подопечных, общались с ними и с их потенциальными родителями, составляя подробный отчёт о пребывании каждого ребёнка в каждой отдельной семье. Ну, и в конце совместная комиссия делала уже окончательный вывод: давать добро семье на усыновление или нет.
Приемным родителям и членам их семей аэропорт дал разрешение проводить детей до самого самолёта. В итоге, наши дети играли со своими будущими приемными братьями и сёстрами, родители общались между собой. Веселье, шум и гам.
Наши детишки были разодеты, как куклы, с кучей игрушек в руках. И, как бы там ни было, но детдомовских детей, предательски, выдавали их глаза и, одинаково короткие, стрижки. Что у мальчиков, что у девочек.
Сразу вспомнил своё детство. Я вырос в Закамске (район такой в Перми). Был у нас там маленький кинотеатр «Экран». По воскресеньям мы с пацанами ходили туда кино смотреть. Очень часто на сеанс приводили детей из местного детдома. Все, как один, одетые в какие-то блекло-серые или коричневые одежды. В одинаковых мальчикОвых ботинках. И с одинаковыми короткими стрижками. Девочек от мальчиков отличали только подолы платьев, что торчали из под пальто. Но самое главное - глаза, печальные и выцветшие глаза. Дети всегда ходили строем в колонну по двое.
В такие моменты щемящая жалость к ним и, почему-то, чувство собственной вины перед ними не покидали меня потом долгое время.
Напротив нас сидела молодая пара - муж и жена. Они сидели на полу, как это принято у американцев, скрестив ноги по-турецки. Между ними стоял маленький мальчик лет семи-восьми. Все вместе они строили крепость с помощью кубиков конструктора. Своим делом они были увлечены настолько, что не замечали никого и ничего вокруг.
Уловив мой взгляд в их сторону, собеседницы оживились: «Коленька наш! Вся семья на его глазах в автокатастрофе погибла. Ему повезло: ни царапины. Родни не оказалось. Определили его в наш детдом. Год молчал, ни с кем не разговаривал. Сидел в одиночку, обняв своего игрушечного медведя (все, что осталось от прошлой жизни).
Были несколько семей в России и две американские семьи, которые пытались его усыновить. Ничего не получилось. На контакт ни с кем не шёл. Ни Диснейлэнд, ни подарки никакого воздействия не оказывали. Возвращали обратно с подобных программ с одинаковой формулировкой: «полная психологическая несовместимость».
Без особых надежд повезли в третью семью. Ребята молодые, лет под тридцать. Оба программисты, работают из дома. Кто-то им подсказал, может, или сами додумались, но купили они Коле конструктор и стали с ним собирать крепости, замки и тд. Работали сами по ночам, днём с Колей конструировали. Когда спали, непонятно. И чудо случилось: Коля ожил и даже заговорил с ними. Как они друг друга понимали, об этом история умалчивает. Но факт остаётся фактом: за лето они стали одной семьей».
По микрофону объявили посадку и все стали собираться. Колина семья собрала все кубики в коробку и уложила в маленький чемодан. Кроме конструктора и каких-то личных вещей мальчика, в чемодане больше ничего не было. Родители стояли перед ним на коленках и плакали, пытаясь сквозь слезы что-то сказать ему по-английски. Коля, обняв обоих одновременно за их шеи, что-то им говорил по-русски. Наверное, утешал. Сам не плакал. Нет.
Наши дети выстроились во всю ту же колонну по двое и двинулись в самолёт. Колины будущие родители шли рядом и кричали: «Колья, Колья! We will come for you very soon! (Мы за тобой скоро приедем)».
Коля молча катил за собой чемоданчик, к которому был привязан его медведь.
Летели мы в разных салонах. Из самолёта я вышел в числе самых последних и группу тех детей уже не застал.
Так бы и забыл я про эту историю, если бы в конце декабря того же года не услышал из новостей, что американцам закрыли возможность усыновлять российских детей....

1099 +

4.

Меняем реки, страны, города.
Иные двери, новые года.
Но никуда нам от себя не деться,
а если деться - то только в никуда.

Почитал я тут обсуждения к моему предыдущему рассказу, о том кто как уехал на чужбину, и что из этого получилось, и захотелось поделиться историей одного человека.

С Лёшей я познакомился в середине 2000-х на тусовках одного некогда популярного интернет-форума. Помимо того, что он потрясающе пел на гитаре, был нескончаемым источником историй и анекдотов (до сих пор вспоминаю его шутку о том, что трансплантологи называют мотоциклистов "полуфабрикатами", за то что те после ДТП являются нескончаемым источником органов для пересадки), и восхитительно готовил шашлык - он еще и был врачом. И не просто врачом, а врачом от Бога. Анестезиолог-реаниматолог, за почти 10 лет работы в Москве не создавший своего кладбища - это, знаете ли, дорогого стоит (думаю, частый автор этого форума Michael Ashin подтвердит, для реаниматолога это редкость). Не могу сказать, сколько человек вообще он вытянул с того света, но точно знаю, что из нашей тусовки как минимум трое были обязаны Лёше тем, что продолжали ходить на своих двоих, а не на костылях или в коляске.

При этом про свою жизнь до Москвы ни он, ни его жена как-то особо не рассказывали. Все знали, что они приехали откуда-то с юга, но не более того. Ну да в тусовке, где больше половины были такими "понаехавшими", это особого интереса не вызывало. Пока однажды жена его случайно, в процессе обсуждения последних новостей с окраин бывшего СССР, не поделилась их историей. Теперь, спустя почти 15 лет, делюсь с вами.

Лёша был доктором от Бога задолго до того, как приехал в Москву. Лет 20 после окончания института работал в родной республике (в 91м году ставшей гордой независимой страной, где всевозможные правители начали строить свой коммунизм с местным колоритом), еще в советские времена стал профессором. Не знаю, было ли у него кладбище дома, но если и было - то очень маленькое. Во всяком случае, спустя много лет мне случайно довелось пообщаться с людьми, которые знали Лёшу еще в его домосковской жизни, и высказывались о нем исключительно восторженно.

Но жизнь в южных республиках имеет свою специфику. Не обязательно быть плохим, чтобы нажить себе врагов, иногда достаточно быть очень хорошим, чтобы нажить себе врагов. Что там конкретно случилось - никто и не узнает уже толком; может, вылечил кого-то не того, а скорее всего - просто приглянулось кому-то наверху место зав. отделением, которое к его несчастью занимал хороший доктор.

Так или иначе, но однажды ночью у него дома раздался телефонный звонок, и один из некогда поставленных им на ноги офицеров местных спецслужб сказал: "Извини, но на тебя заказ. Утром за тобой придут. Больше сделать для тебя ничего не могу. Удачи".

Вот и всё. Срочно разбудил жену и детей, схватили какие-то самые необходимые вещи, документы, деньги - в машину, и быстрее из страны. Добрались до Москвы, кое-как разместились у друзей, а вот как жить дальше - большой вопрос. Кто помнит середину 90-х - даже в Москве врачи были нафиг никому не нужны. Лёшу спасло то, что один из его бывших учеников работал зав. отделения в одной из московских больниц. Правдами и неправдами смог устроить его на должность санитара (ну не было на тот момент других ставок). Думаю, в то время в эту больницу можно было бы экскурсии водить: это был единственный санитар со званием доктора медицинских наук на всю Москву. Про зарплату санитара и то, как на нее прокормить семью из 4 человек, я скромно умолчу.

Я много читал тут историй про то, как народ приезжал в Штаты или Германию с советским дипломом или даже научной степенью, и первые пару лет мыл полы или подметал улицы. Потом, как правило, следовало "признание заслуг и стремительный успех" (обычно, лет через 5-10). Не хочу ни в коем случае занижать их заслуги, но почему-то мне кажется, что человек, сумевший выжить на зарплату санитара в середине 90-х в России, не имея при этом в Москве своего жилья, зато имея на шее безработную (на тот момент) жену и двух детей, не сдавшийся и не опустивший руки - для меня такой человек в 100 раз круче всевозможных тренеров по мотивации, ломанувшихся собирать стадионы в Москве последние несколько лет.

У Лёши, как вы понимаете, потом стало все хорошо. Сначала врач, потом зав. отделением. Уже на момент нашего знакомства преподавал в мед. институте, был приглашаем на всевозможные конференции и т.п. О сложном этапе своей жизни вспоминать по-прежнему не любил. Только морщился слегка, когда кто-то из присутствующих жаловался на трудности на работе, сокращения зарплаты или причитания из серии "меня хотят уволить, не знаю как жить дальше" (обычно с таким лицом инструктор спецназа по выживанию слушает рассказ старшеклассника о том, как тот заблудился в лесу и испугался).

Ну а я? С тех пор пару раз попадал в ситуации, в которых бы до этого опустил бы руки, разрыдался и ушел в монастырь. Теперь же, вспоминая Лёшу, я просто усмехался про себя, вставал и двигался дальше. Спасибо тебе, Доктор. Сам не зная того, пару раз ты спас мне жизнь. Дай Бог тебе здоровья, и пусть у тебя никогда не будет своего кладбища.

917 +

5.

Дед в растерянности стоял и не мог понять, куда именно ему идти. Охранник повернул голову к посетителю, смерил взглядом и презрительно кивнул: Вот ты чего встал, неужели не видно, вон окошки, там и плати. Ты не серчай, сынок, я же думал что у вас тут порядок какой есть, а теперь понятно, что в любом окошке могу заплатить. Дед медленно пошел к ближайшему окошку. С вас 355 рублей и 55 копеек, сказала кассир. Дед достал видавший виды кошелек, долго в нем копался и после выложил купюры. Кассир отдала деду чек. И что, сынок, вот так сидишь сиднем целый день, ты бы работу нашел лучше, дед внимательно смотрел на охранника. Охранник повернулся к деду: Ты что издеваешься, дед, это и есть работа. Аааа, протянул дед и продолжил внимательно смотреть на охранника. Отец, вот скажи мне, тебе чего еще надо? раздраженно спросил охранник. Тебе по пунктам или можно все сразу? спокойно ответил дед. Не понял? охранник повернулся и внимательно посмотрел на деда. Ладно, дед, иди, сказал он через секунду и опять уставился в монитор. Ну, тогда слушай, двери заблокируй и жалюзи на окна опусти. Непо охранник повернулся и прямо на уровне глаз увидел ствол пистолета. Да ты чего, да я щас! Ты, сынок, шибко не ерепенься, я с этой пукалки раньше с 40 метров в пятикопеечную монету попадал. Конечно сейчас годы не те, но да и расстояние между нами поди не сорок метров, уж я всажу тебе прямо между глаз и не промажу, спокойно ответил дед. Сынок, тебе часом по два раза повторять не нужно? Али плохо слышишь? Блокируй двери, жалюзи опусти. На лбу охранника проступили капельки пота. Дед, ты это серьезно? Нет, конечно нет, я понарошку тыкаю тебе в лоб пистолетом и прошу заблокировать двери, а так же сообщаю, что грабить я вас пришел. Ты, сынок, только не нервничай, лишних движений не делай. Понимаешь, у меня патрон в стволе, с предохранителя снят, а руки у стариков сам знаешь, наполовину своей жизнью живут. Того и гляди, я тебе ненароком могу и поменять давление в черепной коробке, сказал дед, спокойно глядя в глаза охраннику. Охранник протянул руку и нажал две кнопки на пульте. В зале банка послышался щелчок закрывающейся входной двери, и на окна начали опускаться стальные жалюзи. Дед, не отворачиваясь от охранника, сделал три шага назад и громко крикнул: Внимание, я не причиню никому вреда, но это ограбление! В холле банка наступила абсолютная тишина. Я хочу, чтобы все подняли руки вверх! медленно произнес посетитель. В холле находилось человек десять клиентов. Две мамаши с детьми примерно лет пяти. Два парня не более двадцати лет с девушкой их возраста. Пара мужчин. Две женщины бальзаковского возраста и миловидная старушка. Одна из кассиров опустила руку и нажала тревожную кнопку. Жми, жми, дочка, пусть собираются, спокойно сказал дед. А теперь, все выйдите в холл, сказал посетитель. Лень, ты чего это удумал, сбрендил окончательно на старости лет что ли? миловидная старушка явна была знакома с грабителем. Все посетители и работники вышли в холл. А ну, цыц, понимаешь тут, серьезно сказал дед и потряс рукой с пистолетом. Не, ну вы гляньте на него, грабитель, ой умора, не унималась миловидная старушка. Старик, ты чего, в своем уме? сказал один из парней. Отец, ты хоть понимаешь, что ты делаешь? спросил мужчина в темной рубашке. Двое мужчин медленно двинулись к деду. Еще секунда и они вплотную подойдут к грабителю. И тут, несмотря на возраст, дед очень быстро отскочил в сторону, поднял руку вверх и нажал на курок. Прозвучал выстрел. Мужчины остановились. Заплакали дети, прижавшись к матерям. А теперь послушайте меня. Я никому и ничего плохого не сделаю, скоро все закончится, сядьте на стулья и просто посидите. Люди расселись на стулья в холле. Ну вот, детей из-за вас напугал, тьху ты. А ну, мальцы, не плакать, дед весело подмигнул детям. Дети перестали плакать и внимательно смотрели на деда. Дедуля, как же вы нас грабить собрались, если две минуты назад оплатили коммуналку по платежке, вас же узнают за две минуты? тихо спросила молодая кассир банка. А я, дочка, ничего и скрывать-то не собираюсь, да и негоже долги за собой оставлять. Дядь, вас же милиционеры убьют, они всегда бандитов убивают, спросил один из малышей, внимательно осматривая деда. Меня убить нельзя, потому что меня уже давненько убили, тихо ответил посетитель. Как это убить нельзя, вы как Кощей Бессмертный? спросил мальчуган. Заложники заулыбались. А то! Я даже может быть и похлеще твоего Кощея, весело ответил дед. Ну, что там ? Тревожное срабатывание. Так, кто у нас в том районе? диспетчер вневедомственной охраны изучал список экипажей. Ага, нашел. 145, Прием. Слушаю, 145. Срабатывание на улице Богдана Хмельницкого. Понял, выезжаем. Экипаж включив сирену помчался на вызов. База, ответьте 145. База слушает. Двери заблокированы, на окнах жалюзи, следов взлома нет. И это все? Да, база, это все. Оставайтесь на месте. Взять под охрану выходы и входы. Странно, слышь, Петрович, экипаж выехал по тревожке, двери в банк закрыты, жалюзи опущенные и следов взлома нет. Угу, смотри номер телефона и звони в это отделение, чо ты спрашиваешь, инструкций не знаешь что ли? Говорят, в ногах правды нет, а ведь и правда, дед присел на стул. Лень, вот ты что, хочешь остаток жизни провести в тюрьме? спросила старушка. Я, Люда, после того, что сделаю, готов и помереть с улыбкой, спокойно ответил дед. Тьху ты Раздался звонок телефона на столе в кассе. Кассир вопросительно посмотрела на деда. Да, да, иди, дочка, ответь и скажи все как есть, мол, захватил человек с оружием требует переговорщика, тут с десяток человек и двое мальцов, дед подмигнул малышам. Кассир подошла к телефону и все рассказала. Дед, ведь ты скрыться не сможешь, сейчас спецы приедут, все окружат, посадят снайперов на крышу, мышь не проскочит, зачем это тебе? спросил мужчина в темной рубашке. А я, сынок, скрываться-то и не собираюсь, я выйду отсюда с гордо поднятой головой. Чудишь ты дед, ладно, дело твое. Сынок, ключи разблокировочные отдай мне. Охранник положил на стол связку ключей. Раздался телефонный звонок. Эка они быстро работают, дед посмотрел на часы. Мне взять трубку? спросила кассир. Нет, доча, теперь это только меня касается. Посетитель снял телефонную трубку: Добрый день. И тебе не хворать, ответил посетитель. Звание? Что звание? Какое у тебя звание, в каком чине ты, что тут непонятного? Майор, послышалось на том конце провода. Так и порешим, ответил дед. Как я могу к вам обращаться? спросил майор. Строго по уставу и по званию. Полковник я, так что, так и обращайся, товарищ полковник, спокойно ответил дед. Майор Серебряков провел с сотню переговоров с террористами, с уголовниками, но почему-то именно сейчас он понял, что эти переговоры не будут обычной рутиной. Итак, я бы хотел Э нет, майор, так дело не пойдет, ты видимо меня не слушаешь, я же четко сказал по уставу и по званию. Ну, я не совсем понял что именно, растерянно произнес майор. Вот ты, чудак-человек, тогда я помогу тебе. Товарищ полковник, разрешите обратиться, и дальше суть вопроса. Повисла неловкая пауза. Товарищ полковник, разрешите обратиться? Разрешаю. Я бы хотел узнать ваши требования, а также хотел узнать, сколько у вас заложников? Майор, заложников у меня пруд пруди и мал мала. Так что, ты ошибок не делай. Скажу тебе сразу, там, где ты учился, я преподавал. Так что давай сразу расставим все точки над и. Ни тебе, ни мне не нужен конфликт. Тебе надо, чтобы все выжили, и чтобы ты арестовал преступника. Если ты сделаешь все, как я попрошу, тебя ждет блестящая операция по освобождению заложников и арест террориста, дед поднял вверх указательный палец и хитро улыбнулся. Я правильно понимаю? спросил дед. В принципе, да, ответил майор. Вот, ты уже делаешь все не так, как я прошу. Майор молчал. Так точно, товарищ полковник. Ведь так по уставу надо отвечать? Так точно, товарищ полковник, ответил майор. Теперь о главном, майор, сразу скажу, давай без глупостей. Двери закрыты, жалюзи опущены, на всех окнах и дверях я растяжки поставил. У меня тут с десяток людей. Так что не стоит переть необдуманно. Теперь требования, дед задумался, ну, как сам догадался, денег просить я не буду, глупо просить деньги, если захватил банк, дед засмеялся. Майор, перед входом в банк стоит мусорник, пошли кого-нибудь туда, там конверт найдете. В конверте все мои требования, сказал дед и положил трубку Это что за херня? майор держал в руках разорванный конверт, бл@, это что, шутка? Майор набрал телефон банка. Товарищ полковник, разрешите обратиться? Разрешаю. Мы нашли ваш конверт с требованиями, это шутка? Майор, не в моем положении шутить, ведь правильно? Никаких шуток там нет. Все, что там написано все на полном серьезе. И главное, все сделай в точности как я написал. Лично проследи, чтобы все было выполнено до мелочей. Главное, чтобы ремень кожаный, чтоб с запашком, а не эти ваши пластмассовые. И да, майор, времени тебе немного даю, дети у меня тут малые, сам понимаешь. Я Леньку поди уже лет тридцать знаю, миловидная старушка шептала кассиру, да и с женой его мы дружили. Она лет пять назад умерла, он один остался. Он всю войну прошел, до самого Берлина. А после так военным и остался, разведчик он. В КГБ до самой пенсии служил. Ему жена, его Вера, всегда на 9 мая праздник устраивала. Он только ради этого дня и жил, можно сказать. В тот день она договорилась в местном кафе, чтобы стол им накрыли с шашлыком. Ленька страсть как его любил. Вот и пошли они туда. Посидели, все вспомнили, она же у него медсестрой тоже всю войну прошла. А когда вернулись... ограбили их квартиру. У них и грабить-то нечего было, что со стариков возьмешь. Но ограбили, взяли святое, все Ленькины награды и увели ироды. А ведь раньше даже уголовники не трогали фронтовиков, а эти все подчистую вынесли. А у Леньки знаешь сколько наград то было, он всегда шутил, мне говорит, еще одну медаль или орден если вручить, я встать не смогу. Он в милицию, а там рукой махнули, мол, дед, иди отсюда, тебя еще с твоими орденами не хватало. Так это дело и замяли. А Ленька после того случая постарел лет на десять. Очень тяжело он это пережил, сердце даже прихватывало сильно. Вот так вот Зазвонил телефон. Разрешите обратиться, товарищ полковник? Разрешаю, говори, майор. Все сделал как вы и просили. В прозрачном пакете на крыльце банка лежит. Майор, я не знаю почему, но я тебе верю и доверяю, дай мне слово офицера. Ты сам понимаешь, бежать мне некуда, да и бегать-то я уже не могу. Просто дай мне слово, что дашь мне пройти эти сто метров и меня никто не тронет, просто дай мне слово. Даю слово, ровно сто метров тебя никто не тронет, только выйди без оружия. И я слово даю, выйду без оружия. Удачи тебе, отец, майор повесил трубку. В новостях передали, что отделение банка захвачено, есть заложники. Ведутся переговоры и скоро заложников освободят. Наши съемочные группы работают непосредственно с места событий. Мил человек, там, на крыльце лежит пакет, занеси его сюда, мне выходить сам понимаешь, сказал дед, глядя на мужчину в темной рубашке. Дед бережно положил пакет на стол. Склонил голову. Очень аккуратно разорвал пакет. На столе лежала парадная форма полковника. Вся грудь была в орденах и медалях. Ну, здравствуйте, мои родные, прошептал дед... Как же долго я вас искал, он бережно гладил награды. Через пять минут в холл вышел пожилой мужчина в форме полковника, в белоснежной рубашке. Вся грудь, от воротника, и до самого низа, была в орденах и медалях. Он остановился посередине холла. Ничего себе, дядя, сколько у тебя значков, удивленно сказал малыш. Дед смотрел на него и улыбался. Он улыбался улыбкой самого счастливого человека. Извините, если что не так, я ведь не со зла, а за необходимостью. Лень, удачи тебе, сказал миловидная старушка. Да, удачи вам, повторили все присутствующие. Деда, смотри, чтобы тебя не убили, сказал второй малыш. Мужчина как-то осунулся, внимательно посмотрел на малыша и тихо сказал: Меня нельзя убить, потому что меня уже убили. Убили, когда забрали мою веру, когда забрали мою историю, когда переписали ее на свой лад. Когда забрали у меня тот день, ради которого я год жил, что бы дожить до моего дня. Меня убили, когда меня предали и ограбили, меня убили, когда не захотели искать мои награды. А что есть у ветерана? Его награды, ведь каждая награда это история, которую надо хранить в сердце и оберегать. Но теперь они со мной, и я с ними не расстанусь, до последнего они будут со мной. Спасибо вам, что поняли меня. Дед развернулся и направился к входной двери. Не доходя пару метров до двери, старик как-то странно пошатнулся и схватился рукой за грудь. Мужчина в темной рубашке буквально в секунду оказался возле деда и успел его подхватить под локоть. Чего-то сердце шалит, волнуюсь сильно. Давай, отец, это очень важно, для тебя важно и для нас всех это очень важно. Мужчина держал деда под локоть: Давай, отец, соберись. Это наверное самые важные сто метров в твоей жизни. Дед внимательно посмотрел на мужчину. Глубоко вздохнул и направился к двери. Стой, отец, я с тобой пойду, тихо сказал мужчина в темной рубашке. Дед обернулся. Нет, это не твои сто метров. Мои, отец, еще как мои, я афганец. Дверь, ведущая в банк открылась, и на пороге показались старик в парадной форме полковника, которого под руку вел мужчина в темной рубашке. И, как только они ступили на тротуар, из динамиков заиграла песня День победы в исполнении Льва Лещенко. Полковник смотрел гордо вперед, по его щекам катились слезы и капали на боевые награды, губы тихо считали 1, 2, 3, 4, 5 никогда еще в жизни у полковника не было таких важных и дорогих его сердцу метров. Они шли, два воина, два человека, которые знают цену победе, знают цену наградам, два поколения 42, 43, 44, 45 Дед все тяжелее и тяжелее опирался на руку афганца. Дед, держись, ты воин, ты должен! Дед шептал 67, 68, 69, 70... Шаги становились все медленнее и медленнее. Мужчина уже обхватил старика за туловище рукой. Дед улыбался и шептал. 96, 97, 98 он с трудом сделал последний шаг, улыбнулся и тихо сказал: Сто метров я смог. На асфальте лежал старик в форме полковника, его глаза неподвижно смотрели в весеннее небо, а рядом на коленях плакал афганец.

2256 +

6.

Пару недель назад тут была отличная история https://www.anekdot.ru/id/948021 и она заставила вспомнить нечто издалека похожее из истории моей семьи. Хотя финал, хвала Всевышнему, был другой, и всё же. Сначала этот текст я писал для себя, может когда нибудь дети прочтут. Потом подумал, решил поделиться. Будет очень длинно, так что тем кто осилит буду благодарен.

"Судьба играет человеком..."

Война искарёжила миллионы судеб, но иногда она создавала такие сюжеты, которые просто изложи на бумаге и сценарий для фильма готов. Не надо выдумывать ничего, ни мучиться в творческих потугах. Итак, история как мой дедушка свою семью искал.

Деда моего призвали в армию в сентябре 1940-го, сразу после первого курса Пушкинского сельскохозяйственного института. Обычно студентов не брали, но после того как финны показали Советской армии где раки зимуют в Зимней Войне, то начали призывать в армию и недоучившихся студентов. Впрочем... наверное я неправильно историю начал. Отмотаем всё на 19 лет назад, в далёкий 1921-й год.

Часть Первая - Маленькая Небрежность

Началось всё с того что мой дед свой день рождения не знал. Дело было простое, буквально через неделю-полторы после того как он родился, деревня выгорела. Лето, сухо, крыши из соломы, и ветер. Кто-то что-то где-то как-то не досмотрел, полыхнуло, и глянь, почти вся деревня в огне. Дом, постройки, всё погибло, лишь кузня осталась. Повезло, дело утром было, сами спаслись. Малыша регистрировать, это в город надо ехать. Летом, в горячую пору, можно сказать потерянное время. В себя придём, время будет, тогда и зарегистриуем. Если мелкий выживет конечно, а это в те годы было далеко не факт.

Отстроились с горем пополам. В следующий раз в город прадед выбрался лишь в конце зимы. И сына записал, что родился мол Мордух Юдович, 23-го февраля, 1922-го года. А что, день хороший, запомнить легко, не объяснять же очередному "Ипполиту Матвеевичу" что времени ранее не было. Дед сам об этом даже и не знал долгие годы, прадед лишь потом поделился. На дальнейшие дедовы распросы, "а какая же настоящая дата моего рождения?" отец с матерью отвечали просто, "Ну какая теперь разница? Да и не помним мы, где-то в конце июля."

Действительно, разница всего 7 месяцев, но они как раз и оказались весьма ключевыми. Был бы малец записан как положено, в сентябре 1939-го шёл бы в армию, а там война с финнами, и кто знает как бы судьба сложилась. А так, на момент окончания школы, ему официально 17 с половиной лет. Поехал в Ленинград в институт поступать. Конечно можно было и поближе, как сестра старшая, Рая, что в Минск в пединститут подалась. Но в Ленинграде дядька проживает, когда летом в деревню приезжает родню навестить, такие чудеса про этот город рассказывает.

На кого учиться? Да какая по большому счёту разница. Подал документы в Военно-Механический. Место престижное конечно, желающих немало, но думал повезёт. Но не поступил, одного балла не хватило. Возвращаться домой не поступивши стыдно, даже невозможно, ведь там ждут будущего студента. Что делать? Поступать в другой институт? Так уже пожалуй поздно. Впервые в жизни сгустились тучи.

Но подфартило, как в сказке. Оказывается бывали институты куда был недобор. А посему "охотники за головами" ходили по другим ВУЗам и искали себе студентов из "отверженных." Так расстроеного абитуриента обнаружил "охотник" из Пушкинского сельскохозяйственного института.
- "Чего кислый такой?"
- "Не поступил, что я дома скажу?"
- "Эка беда. К нам пойдёшь?"
- "А на кого учиться?"
- "Агрономом станешь. Вся страна перед тобой открыта будет. Агроном в колхозе большая фигура. Давай, не пожалеешь. А экзаменов сдавать тебе не надо, твоих баллов из Военмеха вполне достаточно. Ну что, договорились?"
Тучи развеялись и засияло солнце. Теперь он не постыдно провалившийся неудачник, а студент в почти Ленинграде. И серьёзную профессию в руки возьмёт, не хухры мухры какие-то.
- "Конечно согласен."

Год пролетел незаметно. Помимо учёбы есть чем себя занять. На выходных выбирался в город, помогал тётушке пивом из бочки и пироженными торговать супротив Мюзик-Холла. Когда время свободное было ходил по музеям и театрам, благо места на галерке копейки стоили. Бывал сыт, пьян, и в общагу бидон с пивом после выходных приносил, что конечно способствовало его популярности.

Учёба давлась легко... почти. По математике, физике, химии, и гуманитарным предметам - везде или пять или твёрдая четвёрка. Единственный предмет который упрямо не лез в голову - биология. Там, не смотря на все старания, красовалась жирная двойка.

Казалось бы, фи - биология. Фи то оно, конечно, фи, но для будущего агронома это предмет наиважнейший, ключевой. Проучился год, и из всего курса запомнил лишь бесовские заклинания "betula nana" и "triticum durum", что для непосвящённых означало "берёза карликовая" и "пшеница твёрдая." Это конечно немало, но для заветной тройки явно недостаточно. Будущее снова окрасилось мрачными тонами, собрались грозовые тучи и запахло если не отчислением, то пересдачей. Но кто-то сверху улыбнулся, снова повезло - спас призыв.

Биологичке, уже занёсшей длань дабы поставить заслуженную двойку за год, студент хитро заявил:
- "Пересдавать мне некогда. Я в армию ухожу, Родину защищать буду. А потом конечно вернусь в любимый институт. Может поставите солдату тройку?"
- "Ладно, чёрт с тобой, держи трояк авансом. Только служи на совесть."
И тучи снова рассеялись и засияло солнце.

В армию пошёл с удовольствием. Это дело серьёзное, не книжки листать и нудные лекции слушать. Кругом враги точат зуб на социалистическое государство, а значит армия это главное.
- "Кем служить хочешь?" насмешливо поинтересовался военком.
- "Всегда хотел быть инженером. Может есть инженерные войска?" робко спросил призывник.
- "Как не быть, есть конечно. Да ты из Беларусии, вот как раз там для тебя есть местечко. Гродно, слышал такой город?"

Перед самой армией побывал чуток дома, родных повидал. При расставании бабушка подарила ему вещмешок, сама сшила. Сказала "храни, принесёт удачу. Ты вернёшься, а я чую что тебя уже больше не увижу." Ну и мать с отцом обняли "Ты там служи достойно, письма писать не забывай."

Попал призывник в тяжёлый понтонный парк под Гродно. Романтика о службе в армии вылетела очень быстро, а учёба в институте вспоминалась с умилением и тоской. Даже гнусная биология перестала казаться такой отвратной. Гоняли солдатиков нещадно, и в хвост и в гриву, уж очень хорош недавний урок от финнов был. Учения, марши, наряды, и снова марши, и снова учения. Понтоны штуки тяжёлые, таскать их радости мало. Вроде кормили неплохо, но для таких нагрузок калорий не хватало. Одно спасало, изредка приходили посылки из дома, там был кусковой сахар. На долгих маршах кусочек потихоньку посасывал, помогало.

Полгода пролетело. Хотя и присвоили звание ефрейтора, но радости было мало. На горизонте было весьма сумрачно, но как обычно появился очередной лучик солнца. Пришёла сверху разнарядка "Предоставьте солдат и сержантов в количестве 20 штук из тех у кого есть неоконченное высшее образование для прохождения курсов младшего комсостава. Окончившим курсы будет присвоено воинское звание младший лейтенант."

Это шанс. Однозначно по службе послабление будет. Неоконченное высшее, так оно есть. А самое главное, курсы то будут в ставшем таким родным Ленинграде. "Хочу, возьмите." И снова лучик солнца сквозь тучи пробился. Повезло, приняли, стал солдат курсантом. Родителям написал, "гордитесь, сын ваш скоро будет красным командиром." Дядьке с тётушкой тоже весточку послал "ждите, скоро буду в Ленинграде."

В апреле 1941-го курсантов со всей страны собрали в Инженерном Замке. Сердце пело и жизнь сверкала всеми цветами радуги. Учиться в Ленинграде на краскома это вам ребята не понтоны таскать. Так сказать, две больших разницы. А главное, от Инженерного Замка до Кировского Проспекта, 6 где дядюшка с тётушкой обитают, чуть ли не рукой подать. "Лепота. Это я удачно на хвост упал." рассуждал курсант. И почти сразу же мечты были разбиты.

Конечно изредка занятия бывали и в Инженерном Замке, но в основном курсанты базировались в Сапёрном. А где ещё будущих сапёров держать? Там им самое место. А курсы оказались ох не сахар, и уж никак не легче чем обыкновенная служба. Увольнительных почти не давали, да и те кто получал, редко имел возможность добраться до Ленинграда. Настоящее уже не казалось таким замечательным, но в будущем виднелись командирские кубики, и это прибавляло силы. Родителям изредка писал, "учусь, ещё несколько месяцев осталось, всё нормально."

А 22-го июня, 1941-го мир перевенулся. Хотя о войне с возможным противником говорили на политзанятиях и пели песни, была она неожиданной. Курсантов срочно собрали в Инженерном Замке на митинг. Там звучали оптимистичные речи и лозунги: "Дадим жёсткий отпор коварному врагу" твердил первый оратор. "Разобьём врага на его же территории" вторил замполит. "Куда немчура сунулась? Да мы их шапками закидаем." уверенно заявлял комсорг.

"Товарищи курсанты" огласил начальник курсов. "Мы теперь на военнном положении и вы передислоцируетесть под Выборг, будете строить защитные рубежи на случай если гитлеровские подпевалы, белофинны, посмеют нанести там удар. Все по машинам." Отписаться и сообщить семье не было не малейшей возможности. Тучи сгустились и стало мрачно как никогда раньше.

Часть Вторая - Эвакуация

А вот в родной деревне всё было непросто. Рая, старшая сестра, только закончила 4-й курс и была на практике в Минске. Дома оставались отец, мать, две младшие сестры (Оля и Фая), бабушка, и множество дядьёв, тёть, и двоюродных. У всех был один вопрос "Что делать?"

Прадед был мужик разумный и рассуждал логично. Немцев он ещё в Первую Мировую повидал пока их деревню оккупировали. Слово плохое грех сказать. Культурные люди, спокойные. Завсегда платили честную цену. Воровать ни-ни, мародёров сами наказывали. А идиш, так это почти немецкий. Бежать? Так куда? Да и зачем? Да и как уехать, лошади нет, старшая дочка не пойми где. Слухами земля полнится, дескать Минск бомбят, может уже сдали. Не бросать же её. Жива ли она вообще?

Нет, ехать решительно невозможно. Матери 79 лет, хворает. Братья - один в Ленинграде, другой в Ташкенте, а их жёны с детьми тут. Причём Галя, которая ленинградская, на сносях, вот вот родит. Подождём. Недаром народная мудрость гласит "будут бить, будем плакать."

Одна голова хорошо, но посоветоваться не грех. Поговорил со стариками и даже с раввином. Все в один голос твердят. "Ну куда ты помчишься? От кого? А то ты немцев не видал, порядочный народ. Да может колхозы разгонят, житья от них нету. Уехать всегда успеешь." Убедили. Одно волновало, что с дочкой? Хоть и не маленькая уже, 21 год, но всё же спокойнее если рядом.

Так в напряжении прожили 9 дней. А на десятый она пришла. Точнее, доковыляла. Рассказала ужасы. Минск бомбили, город горит, убитых масса. Выбралась в чём была, из вещей лишь личные документы. Чудом поймала попутку что шла на Гомель. Потом шла пешком и заблудилась. Далее крестьяне на подводе добросили до Довска. После опять пешком брела. Туфельки приказали долго жить, сбила все ноги до костей, а это худо. Зато теперь семья вместе, а это очень даже хорошо.

Иллюзий у прадеда поубавилось, но решимости ехать всё равно не было. Конец сомненьям положил квартирант, Василий. Когда сын в Ленинград уехал, его комнатушку решили сдать и пустить жильца. Прабабушка о нём хорошо заботилась, и подкармливала, и обстирывала. Вася был нездешний, откуда-то прислали. Сам мужик партейный, активист, работал в сельсовете. По национальности - беларус, но на идиш говорил не хуже любого аида, а на польском получше поляков.

"Юда" сказал он "ты знаешь как я к тебе и твоей семье отношусь. Скажу как родному, плюнь на речи раввина и этих старых идиотов-советчиков. Поверь мне, будет худо, это не те немцы. И они тут будут скоро, не удержим мы их. Пойми, тех немцев что ты помнишь, их больше нет. Сам не хочешь ехать, поступай как знаешь, но девок отправь куда подальше отсюда. Пожалей их." Удивительно, но прадед послушал его, уж больно хорошо тот умел убеждать (Василий потом ушёл в партизаны, прошёл всю войну, выжил. Потом опять долгие годы в администрации колхоза работал. Больших чинов не нажил, но уважаем был всей деревней, пусть земля ему пухом будет.)

Решили ехать, тем более что стало чуток легче. Одна невестка с двумя детьми в одно прекрасное утро исчезла не сказав никому ни слова. Как после оказалось, деньги у неё были. Она втихую наняла подводу, добралась до станции, и смогла доехать как то до Ташкента и найти мужа (кстати её сын до сих пор здравствует, живёт в Питере). Прадед тоже нанял подводу, и целым кагалом поехал. Жена, 3 дочери, мать, невестка с сыном, сам восьмой. Куда ехать, ясного мало, но все вроде рвутся на станцию.

А там ад кромешный. Народу сотни и тысячи. Поездов мало, куда идут непонятно, время отправки никто не знает, мест нет, вагоны штурмуют, буквально по головам ходят. Кошка не пролезет, не то что семью посадить с бебехами. Тут прадед хитрость придумал. Пошёл к домику где начальство станции, и начал в голос причитать. "На поезд не сесть, уехать невозможно. Осталось одно, лишь с горя напиться." Просильщиков было много, их уже работники станции уже и не слушали, но тут встрепенулись, ведь о водке речь зашла. А водка во все времена самая что ни на есть твёрдая валюта. "Есть что выпить?" "Есть пару бутылок, коли посадите на поезд, вам отдам." "А ну пошли, сейчас место будет."

Места действительно нашлись. Счастье, чудо из чудес. Можно смело сказать - спасение. Но тут, невестка учудила "каприз беременной."
-"Никуда не поеду." вдруг заявила.
-"Ты что, думай что говоришь? Тут место есть, потом и слезами добытое. Уезжать надо." - орал прадед.
- "Нет, я не поеду. Хочу к сестре, она тут недалеко живёт. Вы езжайте, а я с сыном к ней пойду."
А поезд вот-вот отправится. Невестку жалко, племянника тоже, всего 12 лет ему, но своих дочерей и жену жалче не менее.
- "Ты уверена, давай с нами?" уже молит прадед и слышит твёрдое "нет."
Это худо, но стало куда хуже.
- "Я тоже не поеду. С ней остаюсь. Ей рожать скоро. Помогу как могу. Мне помирать скоро, а я вам в дороге дальней обузой буду." - заявила мать.
- "Мама, ты что?"
- "Езжай сынок, вас благославляю. Но я остаюсь, а вам ехать надо. Внучек спасай. Мотика (это мой дед) если доведёт Господь увидеть, поцелуй за меня." и вышла из вагона. Тут и поезд тронулся.

(К истории этот параграф отношения не имеет, но всё же... Что произошло на станции, рассказать некому. Скорее всего невестка и прапрабабушка банально друг друга потеряли в этом Вавилонском столпотворении. После войны прадед много расспрашивал и выяснил:
1) Невестка с племянником добрались до её сестры. Та уезжать не захотела. Их так всех и расстреляли через пару недель около Рогачёва.
2) Прапрабабушка как-то вернулась в деревню. До расстрела она не дожила. Младший сын соседей (старшие два были в РККА), Коршуновых, что при немцах подался в полицаи прадеду рассказал следущее. Мать вернулась и увидела что из её дома соседи барахлишко выносят. Начала возмущаться, потребовала вернуть. Они её и зарубили, прямо во дворе собственного дома.
3) К деревне согнали несколько таборов цыган. Расстреляли 250 человек. Евреев сначала согнали в одну часть деревни и держали там несколько дней. Потом расстреляли и их, почти 500 человек. Среди них и дедовы дядя, тётя, и двое двоюродных.
Долгое время там просто был холмик, только местные знали что под ним лежит. В конце 1960-х на братской могиле поставили памятник. Лет 30+ назад я его видел, хотя и мелким был, но запомнил.)
Самого Коршунова потом судили за службу в полиции. Он 5 лет отсидел, вернулся в деревню и работал трактористом. )

С поезда на поезд, пересадка за пересадкой, и оказался прадед с семьёй около Свердловска. Километров 250 от него есть станция Лопатково, там и осели. Прадед нашёл работу в колхозе кузнецом. Могли изначально хороший дом и корову купить, денег как раз впритык было, но прабабушка возмутилась "Один дом и корову бросили, потом ещё один бросать. А денег не будет, с чем останемся? Да и всё это закончится через месяц-другой." В итоге приобрели какую-то сараюху, только что бы как то летом перекантоваться. Через пару месяцев оставшихся денег еле-еле хватило на несколько буханок хлеба. Но живы, а это главное. Одно беспокоило, а что с сыном. От него ни слуху ни духу.

Страшная весть пришла в январе 1942-го. Она гласила "Командир взвода, 224-й дивизии, 160-го полка, младший лейтенант М.Ю.П. пропал без вести при высадке десанта во время Керченско-Феодосийской операции."

Часть 3. Потеряшка

А курсанта водоворот событий понёс как щепку. Все курсачи рыли окопы, ставили ежи, минировали дороги у Выборга примерно до середины августа 1941-го. А потом внезапно одним утром пришёл приказ, "срочно обратно, в Ленинград. Курсы будут эвакуированны. К завтру вечером что бы были в Ленинграде как штык."

Машин не дали, сказали "транспорта нет. Невелики баре, и пешком доберётесь, вперёд." Это был первый из трёх дедовских "маршей смерти". Август, жара, воды мало, голодные, есть лишь приказ. От Выборга до Ленинграда 100 километров. И шли без остановки, спя на ходу, падая от усталости, солнечных ударов, и обезвоживания. Кто посильнее, тащил на себе ослабевших. Последние километров 15-20 большинство уже шло в полусознательном состоянии, с закатившимися глазами, и хрипя из последних сил. Каждый шаг отдавался болью, но доползли, никого не бросили.

Тут сверкнул небольшой лучик солнца. Объявили, курсы переводят в Кострому, отъезд завтра утром. В этом бардаке, ночью, он чудом смог выбраться к дяде на Петроградку на несколько минут, сказал что их эвакуируют, и попрощался. Повезло однозначно, за неделю-полторы до того как смертельное кольцо блокады сомкнулось вокруг Ленинградов, курсантов вывезли.

В Костроме пробыли совсем недолго. Учить их было некогда, а младшего комсостава на фронте не хватало катастрофически, ведь их выкашивало взводных как косой. Всем курсантам срочно бросили по кубику на петлицу и распределили. Тем кто учился получше дали направление на должность комроты, кто похуже комвзвода, и большинство новоиспечённых краскомов отправились на Кавказ ( https://www.anekdot.ru/id/896475 ).

Хотел с Нового Афона родителям отписаться, что мол жив-здоров, а куда писать? Беларуссия уже давно под немцами. Да и вопрос большой живы ли они? Что фашисты с мирным населением в целом творили, и с евреями в частности он прекрасно осозновал. В сердце теплилась надежда, что "вдруг" и "может быть" ведь батя мужик практичный, может и придумает чего. Но мозг упрямо твердил, чудес не бывает, сгинули родители и сестрички как и сотни тысяч других в этом аду. А когда пару аидов встретил и их рассказы услышал, последние иллюзии пропали, понял - остался он один.

Весь горизонт заволокли грозовые тучи. В душе поселилась ненависть и злоба и... удивительное дело, страх исчез совсем. В одночасье. Раньше боялся что погибнет и мама с папой не узнают где, а теперь неважно. "Выжить шансов нет", решил. В 19 лет себя заранее похоронил. Как оно пойдёт, так и будет. Об одном мечтал, хоть немного отомстить и жил этой мыслью.

А далее был Керченско-Феодосийский десант, был плен, и был побег ( https://www.anekdot.ru/id/863574 ). И снова подфартило как в сказке, выжил, видно кто-то сильно за него молился. И в фильтрационном лагере повезло стал бригадиром сотни. Хоть и завшивел и голодал, но даже не простудился. Более того, проверку прошёл и звание не сняли. Ну и как вишенка на торте, тех кто успел проверку пройти, отправили снова на Кавказкий фронт, вывезли из Крыма за пару недель до того как его во второй раз немцам сдали. Большой удачей назвать приключение трудно, но на этом свете лучше чем на том, так что уже хорошо.

Получил новые документы (https://www.anekdot.ru/id/923478 ) и...еврей Мордух Юдович исчез. Теперь появился на свет совсем новый человек, беларус - Михаил Юрьевич. Документы то конечно новые, но на душе легче не стало. Оставалось одно, стиснуть зубы, воевать и мстить.

За чинами не гнался. Воевал как умел и на Кавказе, и под Спас-Демьянском, и под Смоленском. Когда надо в атаку ходил ( https://www.anekdot.ru/id/884113 ), когда надо на минные поля ползал. "Спины не гнул, прямым ходил. И в ус не дул. И жил как жил. И голове своей руками помогал." Почти два года на передовой, лейтенантом стал, и даже ранен не был.

"Счастливчиком" его солдаты и офицеры называли, ибо везло необычайно. У всех гибло 30-40% состава, а у него по 2-3 бойца за задание. Самые низкие потери из всех взводов в батальоне. А солдаты и командиры же видят кому везёт, так везунчиков почаще на задания посылают, дабы потерь поменьше было. Но про себя знал, не везение это. Злоба и ненависть спасают. "Чуйка" звериная появилась, опасность кожей чувствовал. Если жив до сих пор, то лишь потому что бы кому мстить было.

Однажды, в середине 43-го мысль мелькнула, узнать а как дядька в Ленинграде? То что любимый город в блокаде он осознавал, но удивительное дело, говорят что письма иногда туда доходят. Знал что там худо, голодно и холодно, но город держится. А дядька-то хитрец первостатейный, этот и на Северном Полюсе устроится ( https://www.anekdot.ru/id/898741 ). Чем чёрт, не шутит, послал письмецо. О себе рассказал, что жив-здоров, и спросил, может о родителях и сестричках знает чего? И чудо из чудес, в ответ письмо получил прочитав которое зашатался и в глаза ослепительно ударило солнце.

Часть 4. Сердце матери.

Семья в Лопатково осела, прадед работать начал. Голодно, холодно, но ведь живы. Отписался брату в Ленинград, рассказал и о матери и что его жена с ними эвакуироваться не пожелала. Спрашивал может о Моте весточка какая есть, ведь он в Ленинграде учится. Тот ответил, что курсантов эвакуировали в Кострому, а большего он не знает. Стали переписываться, хоть и не часто, но связь держали. Низкий поклон почтальонам тех времён, не смотря на блокаду доходили письма в осаждённый город и из города на Большую Землю.

Прадед и прабабушка за поиски взялись. О том что сын на Кавказ направлен выяснили, благо на каких курсах сын учился они знали. Запросы слали и вот ответ пришёл о том что "пропал ваш сын без вести." (впрочем каким он ещё мог быть, ведь Мордух Юдович действительно исчез, по документам теперь воевал совсем другой человек). Прадед почернел, но крепился, ведь он один мужик в семье остался. Ну а мать и сёстры белугой ревели, бабы - ясное дело. А потом жинка стала и веско молвила "Мотик жив, сердце матери не обманешь. Не мог он погибнуть. Никак не мог. В беде он сейчас, но жив. Я найду его." Прадед успокаивать её стал, хотя какое тут к чертям собачьим успокоение. А она как заклинание повторят "Не верю. Не верю. Не верю. Живой. Живой. Живой."

С тех пор у неё другая жизнь началась. Надеждой она жила. Хоть семья голодала, мать стала "внутренний налог" с домашних взымать. Экономила на чём могла, сама не ела, но изучила рассписание и к каждому составу с раненными выходила. Приносила когда хлеба мелко нарезанного, когда картошки сваренной, когда кастрюлю с супом. Если совсем туго было, то всё равно на станцию шла, без ничего. Ходила от вагона к вагону, подкармливала ранненых чем могла и спрашивала лишь одно "С Беларусии кто нибудь есть? Из под Гомеля? Сыночка моего не видели? Не слыхали? Младший лейтенант П." Из недели в неделю, из месяца в месяц, в жару, в стужу, всё равно.

Прадед и дочери умом то всё понимали, убеждать пытались что без толку всё это. Самим есть нечего. Но разве её переубедишь? "А вдруг он голодает? Может его чья-то мать подкормит." твердила. Прадед после говорил, что она каждую ночь об одном лишь молилась, сына ещё разок увидать. А потом вдруг неожиданно свезло, солдатик один раненный сказал "В нашем батальоне лейтенант с такой фамилией был. О нём ещё недавно в "Красной Звезде" писали, правда имя и отчество не помню."

Эх лучше бы не говорил этих слов. Обыскались, но тот выпуск газеты нашли. Действительно лейтенант П., отличился, награждён Орденом Красного Знамени (большая награда на 1942-й год), назван молодцом, вот только имя и отчество в заметке не указаны. В газету написали, стали ответа ждать. Пришёл ответ, расстройство одно "данных об имени и отчестве у нас нет. И военкора что ту заметку писал тоже в живых уже нет." На матери лица нет, посерела вся. Ведь нету хуже ничего чем погибшая надежда. (К слову, в "Красной Звезде" та заметка была по дедова троюродного брата. Он погиб в самом конце 1942-го.)

Жизнь тем временем идёт. Даже свезло немного, старшая дочка в колхозе учительницей устроилась, хоть какая-то помощь с едой, ведь она карточки получает. И средняя дочка в Свердловске в мединститут устроилась, там стипендия, хоть и небольшая.

И вдруг как гром среди ясного неба, из блокадного Ленинграда прадедов брательник весточку прислал. "Жив твой сын" говорит. "Недавно письмо от него получил. Я ему отписался и твой адрес и данные сообщил." Прадед тут же ответ написал "Не верю. Ты сызмальства сказки рассказывать любил. Нам извещение пришло, что он пропал без вести. А что это значит, мы знаем. Матери я ничего не скажу, если вдруг неправда, то она просто не переживёт. Перешли нам его письмо."

Часть 5. Найдёныш.

Письмо от дядьки ошарашило. То что тот сам как нибудь выкрутится, тут сомнений мало было ибо дядька был мужик с хитерцой, его за рупь за двадцать не взять. Но что родители и сестры целы, вот чудеса в решете. Первым делом письмо написал в далёкое Лопатково, что дескать жив, здоров, имя-отчество у него теперь другое, по званию он нынче лейтенант, служит сапёром в 1-ой ШИСБр (штурмовая инженерно-сапёрная бригада), взводом командует, даже орден имеется. Воюет не хуже остальных, только скучает сильно. А главное, пускай знают что он аттестат оформит дабы они оклад его могли получать, ибо ему деньги не нужны. Ну а вторым делом, сей же час аттестат оформил. Стал ответа ждать.

Пока ждал, внутри что-то щёлкнуло. Нет, воевал как и прежде, но для себя понял, теперь что-то не так. Не может столько везения одному человеку судьба даровать. И сам целёхонек и семья цела. "Чуйка", она штука верная, должно что-то нехорошее произойти. Просто этого не избежать.

И как накаркал, у деревни Старая Трухиня посылают всю роту проходы перед атакой делать. Проходы смайстрячить, это дело привычное, завсегда ночью ползли, но изначально осмотреться следует. Днём до нейтралки дополз, в бинокль поизучал, понял, коварная эта высота 199.0. Здесь его фарт закончится однозначно, укрепления у немцев такие, что мама не горюй. Других вариантов конечно нет, но обидно, очень обидно погибать в 21 год, особенно ведь только семью нашёл, а повидать их уж не придётся. Написал ещё письмецо, не дождавшись ответа на первое. "Дорогие родители и сёстры. На опасное задание иду. Коли не судьба свидеться, то знайте, что я в родной Беларуссии."

Эх, не подвела "чуйка". До колючки добрались, да задел один солдат что-то, забренчало, загрохотало, и с шипением полетели в небо осветительные ракеты. Стало свето как днём, наши как на ладони и вдарили немцы из пулемётов и миномётов. Вдруг обожгло и рука стала мокрой и тут же онемела. Осколки в плечо и лопатку вошли, боль адская, и что ты сделаешь? Кровь так и хлыщет, сознание помутнилось, одно хорошо, замком Макаров не растерялся и волоком к своим потащил. Нет, не закончилась пруха, доползли до своих. Хоть и ночь, но казалось что солнца лучик сквозь тучи пробивает.

Рану промыли, какие могли осколки вытащили, перевязали и на санитарный поезд погрузили. Ранение тяжёлое, надо в тыл отправлять. Страна большая, госпиталей много. Как знать куда занесёт? В поездах уход плохой, рана загнила, обезболивающих нет, санитарки просто ложкой гной вычерпывают, больно и неприятно до ужаса. Опять тучи сгустились, все шансы есть что гангрена начнётся и до госпиталя просто не дотянет.

Из всех городов огромного Советского Союза, попал в госпиталь ... в Свердловске. "Операцию надо срочно", врач говорит. "Завтра оперировать будем. Осколки удалили не все. Надо и рану хорошенько промыть и зашить. Ты пока с силами соберись, тебе они завтра понадобятся. Если чего надо, ты санитарок зови."

Лежит, чувствует себя весьма погано. Сестричек позвал, попить дали. "Вы откуда?" спросил. "Да мы тут в мединституте учимся. Практика у нас." Вдруг как громом ударло, дядино письмо вспомнил где он о семье писал. "А вы девчонку такую, Оля П. не знаете? На втором курсе у вас думаю учится. Не сочтите за труд, узнайте. Коли найдёте, скажите что её брат тут."

На утро операцию сделали, а когда очнулся около постели сестра Оля с подружкой сидели. Впервые за долгие годы заплакал. На маршах смерти стонал, но слёз не было. В расстрельной шеренге губы до крови кусал, но глаза сухие были. Друзья и товарищи гибли, и то слёзы в себе держал. Даже когда ранило, и то не плакал. А тут разрыдался как маленький.

Тучи окончательно рассеялись, и ослепитально засияло солнце, хоть и хмурый ноябрь на дворе. Выздоровел через пару месяцев, выписали. В Лопатково на целый день съездил (https://www.anekdot.ru/id/876701 ). Через долгих 3.5 года наконец родителей и сестёр обнял. Целый день и целую ночь с мамой, папой, и сестричками под одной крышей провёл. Это ли не настоящее счастье? А как мать расцвела, как будто помолодела лет на 25.

Далее с его слов "А что до конца войны оставалось "всего" полтора года, так и потерпеть можно. Ведь главное что семья жива и в безопасности. Полтора года войны, да разве это срок, можно сказать "на одной ноге отстоял." И хоть опять был фронт, Беларуссия, Польша, Пруссия, Япония, минные поля, атаки, ордена, ещё ранения, но солнце продолжало светить ярко. И "чуйка" громко говорила, "Ты вернёшься. Вернёшься живой. И семья тебя будет ждать. Всё будет хорошо."

Что ещё сказать? Пожалуй больше нечего.

1944 +

7.

- Яша, мы с тобой таки самые несчастные люди! - Сарочка, почему ты так считаешь? - Мы живем около моря, нам даже в отпуск поехать некуда!..

381 +

8.

Яша, мы с тобой таки самые несчастные люди на свете! Сарочка, ну почему? Мы живем около моря, нам даже в отпуск поехать некуда!

306 +

9.

Часы Командирские Инструкция по эксплуатации:
«»Часы имеют 8 стрелок. Четыре из них показывают время, остальные — запасные, чтобы сбить с толку вероятного противника. Стрелки покрыты специальным составом, благодаря которому они светятся в темноте и служат для ослепления врага. Доза излучения достаточна для радиационного поражения в радиусе 200 метров. Для простоты угол между часовой и минутной стрелками всегда равен прямому. Все шестеренки часов выполнены из самых современных транзисторов и микросхем. При изготовлении часов использованы лучшие западные технологии: сварка взрывом, клепка газом, сборка трезвым. Позолоченный корпус часов оцинкован вольфрамом. Часы командирские заводятся с пол-оборота, в северных районах страны к ним прилагается специальная ручка для завода на морозе. В случае попадания внутрь часов песка они начинают работать как песочные. В боевой обстановке автоматически включается часовой механизм замедленного действия, и часы начинают тикать. В критический момент командир может метнуть их в сторону противника. При этом встроенный динамик пищит командирским голосом: «»За мной! В атаку!»» В темноте часы шепотом говорят: «»Не бойся, я с тобой!»». Покупайте часы командирские! Это будут самые приятные часы в вашей жизни!»»

740 +

10.

ПАСТЬ ГОЛЛУМ И БАРЖА ЗЕЛЁНОГО ЛУННОГО СЫРА НА ЕНИСЕЕ

У Ромы Бурлака, которого в Красноярской ролёвке больше знают под звучным именем - Пасть, возникали иногда довольно сумбурные идеи. Например он мог придти к тебе ночью постучавшись пальцем в окно, и предложить отправиться прямо сейчас в путешествие без какой-то особой определённой цели. Что-то типа пешего паломничества:

"Пошли, говорил он, прямо сейчас пешком до Железногорска сходим".

Причём ещё и босиком. Ну или до Дивногорска. А это что-то около 30 км по трассе. Предпринимал он подобные пешие туры не только со мной, но и ещё с некоторыми моими друзьями. И в них сходить мне по счастью не удалось. По пути он сильно накидывался алкоголем, и по слухам по пути в Дивногорск спровоцировал на мосту глупую драку с гопниками, а в другой раз по-пьяни зачем-то пытался спереть у хачика арбуз, и этим тоже впутал своих попутчиков в весьма глупую и некому не нужную драку.

Но о том как мы с ним ходили пару раз пешком в Железногорск, закрытый режимный город, куда вход до сих пор по пропускам, я расскажу как-нибудь в другой раз...

В этот раз я расскажу лучше как Пасть плавал голым на баржу за зелёным сыром.
В город тогда очередной раз приехала одна томская фрикса - Инь-Яня. Это дивный фрик из уже вымирающего вида эльфиек - автостопщиц с флейтами, одетых в самошитый этнический и довольно экзотичный прикид.

Инь-Яня была вся с ног до головы оранжевой, потому как этот цвет лучше всего бросается в глаза на трассе, ассоциируясь с жилетками дорожных рабочих. Стопщик в таком прикиде имеет гораздо больше шансов уехать. А Инь-Яне с её довольно вредным характером - это было очень нужно. Раза три она приезжала к нам с кем-то в паре, и каждый раз этот кто-то кидал её одну за вредный характер у нас в Красноярске. Два раза я как джентльмен, бросал все свои раздолбайские дела у себя в городе, и увозил обратно в её родной Томск, но на третий раз уже сказал ей "Стоп, хватит! Больше я с тобой никуда не поеду"!

Но это пока был ещё самый первый раз. Встретив её где-то в центре всю такую ярко оранжевую как июльское солнце, мы с Пастью водили её по своему городу, показывая наши местные достопримечательности. Кстати, самым забавным во всём её оранжевом прикиде был шмотник сделанный из детских оранжевых колготок. Те самые детсадовские колготки с грубым швом через всю задницу. В советское время в такие наряжали даже мальчиков до самой школы. На них завязывалась оранжевым шнурком горловина, а сами чулки служили как бы лямками к шмотнику...

По пути что-то выпивали, и Пасть всю дорогу пытался раскрутить её на выпивку, обещая, что "завтра" всё вернёт, тогда как завтра она собиралась уже ехать назад к себе в Томск, а я вроде бы как подписался её туда провожать. При том, что сама она при своих этнических замашках практически с нами не пила... И поэтому взывала к его совести, не ведясь на провокации.

Вечер и алкоголь завели нас ближе к июльскому вечеру, на очень крутой берег Енисея в Академ городке. Там мы подсели к каким-то отдыхающим девушкам, любуясь сверху на Енисей и продолжая что-то там распивать. А с этого очень высокого и крутого берега, где сейчас уже давно стоит храм, нашему праздному взору открылась стоящая посреди Енисея баржа, гружёная чем-то жёлтым как заплесневелый сыр.
И у нас разгорелся горячий спор, о том что может быть на этой барже. Причём Пасть упорно склонялся к версии и том, что там лежит груз из окаменевшего зелёного сыра, из которого по версиям некоторых упоротых мракобесов сделана луна.

И чтобы проверить эту версию, Пасть решился доплыть до баржи вплавь, несмотря, что до неё было метров сто. Её предусмотрительно поставили на якорь чуть ли не посреди Енисея, дабы этот бесценный лунный сыр не расхитили.

Пасть спустился к воде крикнув нам чтоб присмотрели за его шмотками, и рисуясь перед девушками разделся догола. Кстати, те случайные девушки, к которым мы подсели, этого жеста совершенно не оценили, и тут же смутившись ушли. А уже изрядно подвыпивший Пасть нырнул в воду и поплыл вниз по течению к барже...

Если вы не сибиряк, и никогда не пытались купаться в Енисее даже летом, то лучше и не пробуйте. Течение почти везде там очень мощное, а вода даже летом очень холодная. Многие горе самоубийцы, что решаются спрыгнуть с коммунального моста, попав в стремительное течение, тут же внезапно раздумывают топиться, но уже поздно...
Выплыть из стремнины почти никому из них уже не удаётся...
Я всё это прекрасно знал, сбегая вниз по косогору, потому как сам купался в нём довольно часто. Купание в Енисее выглядит примерно таким образом: Метров в пяти от берега где течение не такое сильное, можно ещё окунуться по грудь. Но если ты ныряешь чуть дальше тебя тут же закручивает мощным потоком, и несёт дальше. Тут тебе уже нужно грести что есть силы к берегу, чтобы тебя не слишком сильно далеко унесло от твоих вещей на берегу... Очень бодрит с утра, и моментально снимает практически любое похмелье. Если конечно у вас с сердцем всё в порядке...

Думаю, что Пасть прыгнув в Енисей, тоже довольно быстро протрезвел, но было уже поздно включать обратный ход. Ему довольно легко удалось достичь этой баржи, только благодаря тому что течение само принесло его туда. Там он подтянулся и влез на неё, и начал голый там бегать, ёжась от речного ветра. Попутно он поднял, и показал нам издалека кусок этого самого зелёного сыра. До него наконец-то начало доходить, что при таком сильном течении назад ему уже не приплыть. В отчаянии он начал махать с баржи руками каким-то проплывающим мимо рыбакам. Но те увидав его голожопого как Голлум, лишь посмеялись и проплыли мимо...

Вечерело, на Енисее становилось всё холоднее, и Пасть наконец-то решился плыть в обратный путь. Он оттолкнулся от баржи, и его тут же понесло дальше по направлению к коммунальному мосту. А мы с Инь-Яней бежали вслед по берегу неся его шмотки. Инь-Яня с вещами отстала очень быстро, а я преодолевал бухту за бухтой, ожидая за каждым поворотом не увидеть его головы над поверхностью, и нырять за ним уже самому, чтобы вытащить из воды его ослабевшее тело...

Но метров через двести ослабевшего Пасть таки вынесло к берегу, в побелевшей руке он судорожно сжимал какой-то зеленоватый камень ядовито зелёного цвета. Это был кусок производственной серы...
Так мы узнали что было на той чёртовой барже, ради которой Пасть чуть не утоп. Не лунный зелёный сыр, а зелёная сера, которой черти топят свои котлы в аду.

1811 +

11.

"Гвозди бы делать из этих людей, не было бы в мире крепче гвоздей" (Н.С. Тихонов)

Вы наверное слышали байки про настоящих мужиков со стальными яйцами и без страха в глазах. А где же их могло быть больше чем на Диком Западе в 19м веке? О кровожадных бандитах, удачливых грабителях, воинственных индейцах, и бесстрашных шерифах и их победах над сердцами томных красавиц сложилось сотни легенд. А сколько писателей писало и пишут про них начиная от всеми любимого О'Генри до Акунина. А фильмы то такие сняты. Тут тебе и "Человек с Бульвара Капуцинов" и "Всадник без Головы" и "Великолепная Семёрка" и целая серия спагетти вестернов с Клинт Иствудом.

Конечно всё это в основном байки. В реалии, даже в самом знаменитом поединке Дикого Запада, "стрельбе у ОК коралля" участвовало всего несколько человек и вся перестрелка длилась меньше минуты. Тем более удивительна история которую я хочу Вам рассказать. О ней более 50 лет не снимали фильмов, не написали книги. Большинство даже не подозревает что такое могло произойти в реальной жизни. Итак знакомьтесь, Элфего Бака (Elfego Baca) - мужик со стальными яйцами и без страха в глазах.

Он родился в далёком 1865м году и с самого детства прослыл "крепким орешком" и всегда любил справедливость. Правда понимал он её по своему. Когда Элфего было 12 лет, его отца арестовали по ложному обвинению и посадили в тюрьму. Не смотря на юный возраст, одной ночью он подпилил решётку тюрьмы и освободил отца. Ну и заодно тюрьму покинуло чуть ли не дюжина других заключённых. Его отца вскоре оправдали и он стал маршалом (служителем закона) и юный Элфего решил пойти по стопам отца, решив для себя раз и навсегда "я Элфего Бака и я СЛУЖУ ЗАКОНУ."

В 19 лет он познакомился с Педро Саррачино, шерифом небольшого городка в Нью Мексико. Узнав что шерифу нужна помощь в обуздании жестоких нравов в ковбойских городках, он попросил что бы его сделали помощником шерифа. Элфего громогласно заявил "от звука моих шагов негодяи будут прятаться за квартал, ибо я Элфего Бака и я СЛУЖУ ЗАКОНУ". И с новенькой звездой помощника шерифа, верным Кольтом, и рвением он поехал в город Фриско дабы установить там порядок. И в тот историчесий день, 29ого Октября 1884 он въехал в город.

Приключения не заставили себя ждать. По прибытию ему встретился встревоженный владелец бара, Билл Миллиган, и увидев звезду шерифа он запросил паренька о помощи. Ситуация была простой, в его баре загулял ковбой, Чарли МакКарти. Напившись, он достал свои револьверы и начал стрелять в потолок и в стены бара распугивая красоток работающих в баре и посетителей. Не сможет ли доблестный помощник шерифа усмирить буяна. И Элфего тут же отправился в местный бар.

При виде пьяного ковбоя, несмотря на то что тот был вооружён, Элфего не растерялся ни на секудну. В его глазах не было страха. Он обезоружил буяна и отобрал его револьверы. "Я Элфего Бака, и я СЛУЖУ ЗАКОНУ" заявил Эфего и отконвоировал ковбоя к местному судье. Но судья знал этого МакКарти и знал что тот работает на ранчо Джона Слоттера. А ещё он знал что ковбои этого ранчо защищают друг друга с остервенением и мстят обидчикам как кровники. Посему он побоялся судить МакКарти, но это нисколько Элфего не смутило.

ЗАКОН ЕСТь ЗАКОН и не будь он Элфего Бака если пьянь которая пугает посетителей в баре не ответит по нему. Он отконвоировал своего пленника в заброшенный дом и решил на следующий день отвезти его в столицу графства к более храброму судье. Но не тут то было. С дюжину ковбоев под предводительством управляющего собрались у этого дома с ружьями и револьверами и потребовали отпустить их товарища. "Хрен вам" заявил нисколько не смутившийся Элфего через дверь "Я Элфего Бака, и я СЛУЖУ ЗАКОНУ, и если вы не уберётесь на счёт "три", то я начну стрелять." Ковбои начали шутить, но Элфего был серьёзен как смерть и в глазах его не было страха. "Раз, два, ..." начал считать наш герой, но ковбои открыли огонь раньше и начали стрелять в дверь. Элфего успел лишь сделать один выстрел в ответ и дуэль быстро закончилась. Лошадь управляющего испугалась и скинула седока и в заварушке появился первый труп.

Ковбои подхватили убитого товарища и уехали дабы кинуть клич по окрестным ранчо. Мол "появился какой-то молодой засранец, зовут его Элфего Бака. Нас ковбоев ни во что не ставит. Твердит о каком-то законе. Мало того, он отобрал у нашего друга Чарли его собственные револьверы и держит на прицеле и требует суда. А посмотрите на нашего убитого управляющего. Разве его кровь не взывает к мести." И десятки ковбоев услышав зов начали съежаться в Фриско.

После переговоров под белым флагом было договорено, Элфего отконвоирует своего задержанного в тот самый бар откуда началась эта история и тот предстанет перед судом на следующее утро. Элфего шёл через вооружённую толпу ведя своего пленного под прицелом своего ружья и в глазах его не было страха, ибо он Элфего Бака и он СЛУЖИТ ЗАКОНУ. И суд состоялся. Чарли был приговорён к 5 долларам штрафа (примерно недельная зарплата ковбоя) и отпущен после уплаты штрафа в зале суда.

"Верни револьверы" кричал Чарли. "Надо посмотреть ещё как ты будешь себя вести" предусмотрительно ответил Элфего и выскочил через заднюю дверь бара. Но ковбои жаждавшие крови за унижение и смерть управляющего ринулись за Элфего. Единственное что смог сделать наш герой это добежать до небольшой однокомнатной глинобитной хибарки и захлопнуть дверь. И так началась битва равной которой пожалуй не было в истории Дикого Запада.

Население городка благоразумно эвакуировалось и залезло на холмы окружавшие город дабы насладиться видом битвы. А в то время около 80 ковбоев окружили хижину и спрятавшись в близ стоящих домах и самодельных баррикадах и открыли огонь по хижине. Один ковбой даже успел добраться до двери и пытался выбить её, но нарвался на пулю из ружья Элфего. И в истории появился появился второй труп. На глиняную хижину под деревянной крышей обрушился целый шквал пуль, почти всё что было в хижине было прошито пулями, даже в метлу попало несколько пуль. Элфего повезло лишь в одном, пол хижины был ниже уровня земли примерно на полметра и он залёг.

Думаете он запросил пощады и выкинул белый флаг? "А хрен вам, я Элфего Бака и я СЛУЖУ ЗАКОНУ" кричал боец отвечая меткими одиничными выстрелами в ответ на сотни выстрелов. Ковбои пытались атаковать. Один ковбой схватил металическую заслонку от печи и пытался добежать до хижины, но Элфего свалил его ранив метким выстрелом в голову.

Выстрел следовал за выстрелом. День медленно превращался в вечер, а вечер в ночь. И под покровом ночи несколько ковбоев смогли подобраться недалеко и бросили на деревянную крышу тряпки пропитаные керосином и факел. Крыша загорелась и обвалилась внутрь увлекая за собой одну из стен. Но даже после этого ковбои не посмели подойти поближе. Они предпочли выждать до утра.

Когда первые лучи света осветили картину все увидели что хижина дымилась, и.... на углях стояла простреленная сковорода и кофейник и непреклонный Элферо жарил оладьи и варил кофе. Ибо битва битвой, а завтрак должен быть по рассписанию. И битва началась снова. Сотни выстрелов со стороны ковбоев и единицы со стороны Элфего. Он не мог сдаться ибо он был Элфего Бака, и он СЛУЖИЛ ЗАКОНУ.

И вот после 33 часов неравной битвы на поле боя прибыл шериф с помощниками. И перед их глазами предстало побоище. Ковбои которые сделали более 4,000 выстрелов за время осады потеряли 4 убитых и 8 раненых. А с другой стороны... не задето были лишь статуя святой и ... Элфего. Ни царапины у храбреца.

Шериф предложил сдаться Элфего и лично поклялся что доставит его живым в столицу графства и тот предстанет перед справедливым судом. "Я Элфего Бака и я СЛУЖУ ЗАКОНУ. Я сдаться? Никогда. Если я уйду отсюда то я уйду лишь с оружием в руках." заявил воин. "И револьверы Чарли остануться мне, он тоже по мне стрелял, я видел." И шериф согласился.

Элфего вышел из хижины. Он держал свои пистолеты наготове, а в его целились десятки ружей и на него смотрели десятки ненавидящих глаз. И снова, и тени страха не было в его глазах. Ибо он был Элфего Бака, и он СЛУЖИЛ ЗАКОНУ.

Долгие мили он ехал в телеге которой правил сам шериф и держал пистолеты наготове ибо за ними ехали ковбои которые жаждали крови. Но никто не осмелился на них напасть. Правда чудом, шериф, помощники и Элфего минули две засады. Ковбои в каждой из засад подумали почему-то что другая засада уже свершила своё чёрное дело и удача улыбнулась Элфего и он доехал до столицы графства.

4 месяца провёл Элфего в тюрьме по обвинению в убийстве ковбоев. Лучшие адвокаты территории бесплатно защищали его и в качестве доказательства даже притащили дверь изрешечённую сотнями пуль. Но и даже перед лицом судьи в глазах у него не было страха. И он упрямо повторял "Я Элфего Бака, и я СЛУЖУ ЗАКОНУ."

И храбрец был признан невиновным. "Что же ты будешь делать теперь Элфего?" Спросили его. "Как что? "Я Элфего Бака. И я буду СЛУЖИТь ЗАКОНУ."

Так в графстве Сокорро в Нью Мексике появился 20-летний шериф. Он редко гонялся за преступниками. И у него было мало помощников. Он изобрёл новый метод борьбы. Он просто почтой или с посыльными отсылал письма бандитам, грабителям, убийцам, угонщикам скота, и прочим любителям преступить закон. В письмах было сказано "У меня есть ордер на твой арест. Пожалуйста сдайся мне до ХХ числа. Если нет, то я знаю что ты хочешь сопротивляться аресту и я буду чувствовать себя в праве убить тебя когда я прийду за тобой." И подписывался, "Элфего Бака, СЛУЖИТЕЛь ЗАКОНА."

И бандиты, грабители, убийцы, угонщики скота, и прочие негодяи которые не боялись не Б-га, ни чёрта приезжали к нему сами и отдавались в руки закона. Ибо они знали, Элфего Бака не шутит. И если им прийдётся лицом к лицу столкнуться с ним, в его глазах не будет страха. И пощады тоже не будет. Элфего Бака говорил "я никого не хочу убивать, но если кто-то задумал убить меня, то будьте уверены, я доберусь до него первым."

Он любил женщин и женщины любили его. Он любил выпить. Он любил шумную компанию. И он был лучшим шерифом за всю историю графства Сокорро. Но потом ему надело быть шерифом, и он стал успешным прокурором, потом адвокатом, потом мэром, потом частным следователем. И везде он СЛУЖИЛ ЗАКОНУ, ибо он был Элфего Бака. Он пытался избраться в Конгресс, но не прошёл ибо был Мексиканских кровей. Но всё равно самые крупные политические воротилы штата заискивали перед ним и его авторитет перед испаноязычным населением Нью Мекскики был непререкаем.

Элфего умер в 1945. К тому времени Дикий Запад уже давно приказал долго жить. Цивилизация пришла и в тот край. Теперь там собираются налоги, проложены хорошие дороги, ездят машины, и летают самолёты. Есть удобные заправки, борцы за экологию и права животных, и выборы. Есть интернет, пицца, увлекательные шоу по телевизору, и завлекает покупателей очередной магазин. А покой граждан на той же территории обеспечивают сотни полицейских, шерифы, судьи, и присяжные.

Цивилизация это очень хорошо. Удобно, комфортно, приятно. И всё же в глубине души я хочу что бы не исчезли мужики со стальными яйцами и без страха в глазах который могли бы сказать любому преступнику "Берегись. Я Элфего Бака и я СЛУЖУ ЗАКОНУ."

2287 +

12.

Эта история произошла со мной и моим другом в городе Каменск-Уральский Свердловской области во время так называемого путча 1991 года.
Один из моих друзей стилизовал эту историю по известный рассказ А.П.Чехова,естественно опустив много важных для повествования деталей.
Если будет интересен предложенный читателю рассказ напишу о событиях подробно.
25ой годовщине путча посвящается.

ЗЛОУМЫШЛЕННИК
(КОНЕЦ СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ)

Утро начиналось как обычно. После 12 бутылок «Советского шампанского», выпитых накануне, мучила изжога и немного болела голова. Вова покурил во дворе дома, вдыхая свежий утренний воздух вместе с горьковатым привкусом табачного дыма, посмотрел на небо с плывущими клочковатыми облаками и стал думать, что делать сегодня. Спать не хотелось. С изжогой бороться бесполезно, но можно справиться с остатками похмелья. Начнем с пива — подумал Вова, и среди бессмысленности повседневного существования забрезжил небольшой просвет. Но не пить же пиво в одиночку, и Вова решил отправиться к Ване, который был доступен для совместного времяпровождения и распития напитков в любое время суток. Сказано — сделано, Вова вскочил на свой мотоцикл и помчался в направлении столовой, где работал Ваня.
Одноэтажная столовая уже была открыта и принимала ровными дозами толпы людей, жаждущих утолить голод. Вова зашел со служебного входа, прошел по коридору к кабинету директора, где и обнаружил Ваню. Хотя они учились вместе, но после окончания института Ваня очень скоро стал директором столовой, а Вова, поработав немного в торговле, выбрал более свободную деятельность в фонде при городской администрации.
– Привет! — сказал Ваня и вяло спросил, — Куда пойдем сегодня?
– Привет! К тебе, в избушку, — ответил Вова.
«Избушкой» назывался небольшой деревянный дом, который принадлежал Ваниной семье в старой части города. В этой «избушке» Ваня и его друг часто проводили время.
– Сколько будем брать — для начала или на весь день? — поинтересовался Ваня.
– Не знаю, как пойдет, — был ответ.
– Только давай сегодня без споров, — попросил Ваня.
– Давай. Здоровье уже не то, — пошутил Вова.
Действительно, их встречи часто сопровождались спорами — на самые разные темы, но чаще всего на количество выпитого; иногда даже ставились рекорды, что было не очень полезно для здоровья — особенно когда количество выпитого пива измерялась десятками литров.
После столь непродолжительного и скупого диалога двух друг друга понимающих людей Ваня отправился на обход вверенной ему советской властью столовой, и после 20-минутной суеты и бурной имитации деятельности был полностью готов к исполнению дружеских обязанностей. Пиво было закуплено в ближайшем магазине в нужном количестве, и уже к 2 часам дня друзья были на исходной позиции, то есть за деревянным столом в полумраке старого деревянного дома.
Так начинался вполне обычный день. Никто даже не предполагал, какое странное продолжение он получит. Пиво лилось рекой, разговоры шли по обычному руслу. Закусывали сушеной рыбой. Стали вспоминать, как обходились малым, когда жили в общежитии.
– Помнишь, как несколько дней ели только жареный лук, который привезли из колхоза? — спросил Вова.
– Как не помнить. Да было время, когда ничего особенно не нужно было для удовольствия, — отозвался Ваня.
Разговор постепенно перешел на рыбалку, потом на охоту. В углу комнаты лежали некоторые вещи Вовы, включая рыболовные принадлежности и чехол с охотничьим ружьем, купленным совсем недавно. Вове очень хотелось пострелять, но до начала сезона охоты было еще далеко.
– Надо потренироваться, — заключил Вова, допив очередной стакан пива, — Есть что-нибудь для мишени?
– Сейчас поищем, — и Ваня отправился в кладовку в поисках нужной вещи.
Как назло в кладовке не нашлось ничего подходящего, кроме портрета Ленина, который ранее висел в директорском кабинете столовой и был снят Ваней, не любившего подобного официоза на рабочем месте.
Во дворе дома у стены на деревянный чурбан поставили портрет Ленина, отсчитали расстояние, Вова собрал ружье, зарядил его, занял исходную позицию и прицелился. Раздалось последовательно два выстрела. Голова Ленина на портрете разлетелась в клочья. Вова с удовлетворением посмотрел на результат стрельбы и предложил выпить за удачный выстрел. Ваня посмеялся, и они пошли обратно в дом.
Дружеские посиделки продолжались, но недолго, не больше получаса. Вскоре у ворот дома остановилась машина, через несколько минут в двери раздался стук и громкий голос скомандовал:
– Милиция! Сдать оружие! Выходить по одному!
Вова и Ваня сначала подумали, что это шутка. В недоумении они устремились к окну и увидели наряд милиции, который явно не собирался шутить. Милиционеры держали на изготовку пистолеты и были настроены явно серьезно.
– Будем сдаваться, — сказал Вова, — по крайней мере, узнаем, в чем там дело.
– Согласен, — отозвался Ваня.
Двери были открыты, и милиция стала принимать, как потом выяснилось, «особо опасных преступников». Друзей быстро погрузили в милицейскую машину, и вскоре они оказались в городском милицейском управлении. Только там, на первом допросе удалось узнать причину задержания. После выстрелов Вовы соседи позвонили в милицию и сообщили, что рядом с ними орудуют бандиты и раздаются выстрелы. В результате милиционеры были нацелены на то, чтобы схватить и раскрыть банду.
Объяснениям Вовы следователь, к которому его привели на допрос, сначала не поверил, считая, что тот его запутывает.
– Если не верите, то проверьте — ружье официально зарегистрировано на меня, я работаю в фонде при городской администрации, после окончания института несколько лет проработал директором магазина, — настаивал Вова, — если в чем виноват, то в том, что стрелял в городе, но в недоступном для людей месте и по мишени. Так у нас принято.
– У кого это «у вас»? — спросил следователь.
– У охотников. Ружье-то новое. Нужно проверить ружье, приноровиться, — Вову понесло, и он еще час рассказывал следователю про особенности охоты.
То ли сведения быстро подтвердились, то ли произвело впечатление высшее образование задержанного, то ли надоели охотничьи рассказы, но следователь быстро сменил тактику:
– Мишень мы нашли. Это портрет Ленина. Так что про охоту не ври. Ты расстрелял не просто портрет, а символ советской власти. Можно сказать, ты стрелял в советскую власть. Это уже не обычное правонарушение, тут политическое преступление. Надо тебя передавать в КГБ, пусть они тобой займутся. Может, у вас там целая антисоветская организация. Что скажешь?
Вова от такого поворота немного опешил. Меньше всего он мог представить себя политическим заключенным. Нельзя сказать, чтобы он любил советскую власть, но был достаточно равнодушен к политическим вопросам, как впрочем, и ко всему, что его лично не касалось. От неожиданности Вова опять начал плести про охоту:
– Да стрелял, да по мишени. Но так у нас, у охотников, принято. И местный егерь советовал проверять ружье перед охотой. А как без мишени-то стрелять? Что нашлось для мишени, то и взяли. По мишени видно как ружье стреляет, вверх забирает от мушки, или вниз. Ладно, если на косулю пойдем охотиться, а если на лося или на кабана — промахнешься, а он на тебя и набежит, ничего живого не оставит. Нет, без проверки нельзя. А что мишень такая попалась, то я не виноват.
- Не мешай, помолчи немного, — отмахнулся следователь, который уже почти не слушал, а составлял протокол допроса, опуская разные охотничьи подробности. Затем дал просмотреть бумагу и подписать, потом добавил:
– А теперь — в камеру. Посидишь. Может, еще чего-нибудь вспомнишь.
– За что в камеру? За так, за здорово живешь. Из своего ружья стрелял. Мишень такая попалась. Без проверки ружья невозможно. Ладно, на птицу охотиться, там дробью легко попасть, а как на зверя…
- Увести его! — крикнул следователь, чтобы не слушать новых подробностей про охоту.
В камере было сыровато и прохладно, но, видимо, сказались события прошедшего дня, и Вова почти сразу уснул на нарах. Сон его, правда, был беспокойный, снилась всякая муть. Сначала снилось Вове, что едет он в Сибирь по этапу в тюремном поезде с другими политическими заключенными, за решетчатым окном мелькают леса, греются зеки в вагоне у печки, протягивая руки к огню, и рассказывают друг другу про свои политические преступления, а некоторые из них уважительно показывают на Вову и говорят: «А он в Ленина стрелял». Потом вдруг картина меняется: политические заключенные в Сибири поднимают восстание под предводительством Вовы, идут походом на Москву, с охотничьими ружьями штурмуют на Красной площади Мавзолей, из которого выглядывает Ленин и показывает им язык.
Следующие три дня прошли довольно скучно. На допрос не вызывали. Ничего не происходило. И только на четвертый день, утром, Вову неожиданно подняли с нар, вывели из камеры, провели к выходу и отпустили. Что бы это значило? — подумал Вова. Он не знал, что за прошедшие три дня произошло много событий, которые сильно затмили его происшествие с портретом Ленина: в стране произошел путч, был смещен президент Горбачев, путчисты пытались захватить власть, Ельцин оказал им сопротивление, путч провалился. Но ничего этого не знал Вова, который три дня просидел в камере без всякой информации извне. Обо всем он узнал позднее. Вова несколько мгновений задержался на крыльце милицейского управления, посмотрел на пустынные улицы города, освещенные первыми лучами солнца, и шагнул в новую жизнь, о которой он еще не догадывался.

1603 +

13.

В мае дело было, кажется.
Мне были нужны гантели. Я решила, что пора приучать себя к зарядке, и захотела купить гантели. Простые, девочковые. Из приятного материала, не тяжёлые. По килограмму и по два. И мы с подружкой поехали в спортивный магазин.

В спортивном магазине было всё - и тренажёры, и носки, и крылья для велосипедов. подружка периодически оттаскивала меня от баскетбольных мячей и говорила: "Напоминаю, приехали за гантелями". Можно подумать, цель - гантели как-то противоречит желанию купить баскетбольный мяч, новую майку, степпер точно-буду-заниматься-под-сериалы, спортивные шорты, закрытый купальник для бассейна запишусь-вот-завтра и энергетический батончик.
Впрочем, ладно, это так.

Гантели мы нашли только мужские. То есть, серьёзные такие, кругляшки. Разного веса, большой набор. Ну в самом деле, куда мне такие гантели, для зарядки-то? А красивых девочковых не было.
Выходили через вход. Кассы-то не нужны.

У входа нас остановил мужик не самого интеллигентного вида. Мужик был худ и ростом едва ли выше меня.
-Покажите сумки! - сказал он так сурово, как только смог.
Я посмотрела на подружку. Она на меня.
-С чего это? - начала звереть она, которая совершенно не хотела открывать свою дамскую сумку перед невнятным типом в одежде охранника.
-Надо, - сказал он и аргументов добавить не смог.
Я дёрнула ее за руку. Открыла сумку и мельком продемонстрировала её содержимое коротышке на входе.
Подружка озадаченно сделала то же.

-И нахрена? - спросила она меня, когда мы отошли. - Мы ведь не должны, он же ведь права не имеет по закону, ты чего?
-Слушай, у него словарный запас как у Анькиного попугая, ну вот тебе нужны эти разборки, выяснения? Трата своего времени, настроения?
Проще было показать ему содержимое сумки, чем объяснять, почему он не имеет права её осматривать. Я была не в настроении стебаться над убогими.

Я, знаете, называю их "наделённые властью". Все эти охранники пятёрочек, ашанов и прочих магазинчиков. Люди, которым в свои 25-40 лет не хватает ума найти себе работу посерьёзнее и поважнее.
Не, я понимаю, бывают разные обстоятельства.
Мальчишки приходят из армии и кто-то временно устраивается, особенно в маленьких городах; или люди пенсионного и предпенсионного возраста, которых больше никуда не беру, они да, конечно.
Но большинство охранников в магазинах - это как раз те самые, "наделённые властью", обыкновенные чмошники и безмозглые упыри, которые серьёзно ходят за тобой по летуалю или магниту, и пристально смотрят, не положила ли ты в сумку пачку тампонов или шоколадку. Капец занятие для здорового мужика!

Они не дают тебе дышать, не дают насладиться процессом зыринга (это когда ходишь по магазину просто потому, что интересно всё рассматривать, трогать и примерять), да и процессом шоппинга тоже не дают насладиться; следуют за тобой по пятам, потому что ты - вражина и вор.
Ну а если тебе ничего не приглянулось в магазине, и ты выходишь без покупки, на тебя смотрят так, будто то, что тебя не поймали - вопрос не твоей честности, а его, охранничьего, невезения. Сумочку покажите.
Потому что ему можно.
Потому что ему нечем заняться и скучно, но самое главное, ему жизненно необходимо демонстрировать свою псевдовласть.

Знаете, когда я пару лет назад была в Берлине, и зашла там в шикарнейший и дорогущий универмаг на Кудаме - шмотки, бельё, бижутерия, сумки, туфли - я не увидела там ни одного охранника.
Ничья пара глаз за мной не следила открыто. Вероятно да, они где-то были, вероятно, они не просто смотрели по камерам, а присутствовали в зале. Они не мешали, они не трогали меня глазами.

Как-то в Юникло я решила прикинуть прямо в зале новую куртку.
Охранник от меня не отходил. 15 минут, пока я примеряла одну-вторую-третью-пятую куртки, он меня так пристально разглядывал, что я ушла оттуда без покупки. Было нервно.

Хотя и без покупки выходить я тоже ооочень не люблю.
И обычно, даже если мне ничего не нравится, стараюсь купить хотя бы носки, чтобы не идти ни с чем через охранников, потому что, проходя мимо них, и перед их пристальным взглядом, я начинаю чувствовать себя вором, хоть ничего и не украла.

1285 +

14.

Если в шесть лет родители отдают тебя в музыкальную школу по классу бандуры, чаще всего это означает, что они хотят вырастить из тебя бойца. Воина. Юного самурая, который может поднимать вес в несколько раз больше собственного, неведомым самому себе способом распределять пять пальцев на все шестьдесят четыре струны этого пыточного инструмента, коварно принявшего облик музыкального, и стоически выносить насмешки одноклассников, играющих на, хотя и скучных, но более конвенциональных инструментах. Моя преподавательница украинской литературы, экзальтированно-патриотичная женщина, у которой на теле наверняка сплелись воедино строки поэм Ивана Франко и Леси Украинки, любила хвалить меня за выбор бандуры в качестве профильного инструмента. «Вот, — потрясала она могучей рукой, указывая пальцем на развешанные по стенам кабинета многочисленные портреты казачьих ватажков и поэтов, — они гордились бы тобой!». Я грустно и немного виновато смотрела в суровые глаза казака Мамая, поблёскивавшие из-под насупленных бровей, и понимала, что мне необходимо убить своей бандурой несколько десятков тысяч турок, чтобы он действительно гордился мною.

Искусство игры на бандуре преподавала мне Наталья Владиславовна. Сейчас я очень чётко понимаю, что она, на самом-то деле, учила меня Жизни, и, возможно, самые главные уроки в этой жизни я усвоила именно благодаря Наталья Владиславовне. Так, я навсегда уяснила, что сочетание дешёвого растворимого кофе и не самых дорогих сигарет дарует дыханию аромат, который решительно не красит ни даму, ни офицера. А ещё однажды, чтобы избежать урока, назначенного на семь утра вторника, я решилась на отчаянную хитрость и нарисовала под глазами круги маминой тушью в надежде, что очевидная усталость и отработанное заранее страдание в глазах размягчат стальное сердце Натальи Владиславовны и она разрешит мне покинуть это место скорби и страданий. Не размягчило — вместо этого она вызвала моего отца и долго читала ему лекцию о недопустимости домашнего насилия. Вернувшись домой, он крепко приложил меня по затылку, продемонстрировав, что урок им усвоен не был.

Но самую главную премудрость, которую я вынесла из общения с Натальей Владиславовной, я не забуду никогда. Она заключается в том, что, если уж тебе показывают член, не спеши воротить нос, для начала присмотрись.

Это случилось, когда в моём десятом классе Вельзевул дёрнул наш ансамбль отправиться на Всеукраинский фестиваль бандуристов Украины — ну, или что-то в этом духе. Так или иначе, основные вводные верны — были бандуры, был фестиваль, был Крым. То было забытое нынче время, когда ещё можно было приехать в Ялту и не беспокоиться, что твой чехол для бандуры примут за диковинное орудие массового убийства, разработанное бандеровцами для особо изощрённого уничтожения христианских детей, а тебя саму — за террориста. Итак, приехав, мы отправились знакомиться с коллегами — Владиславовна и наша концертмейстер продемонстрировали нам свои недюжинные навыки убойного флирта с престарелыми львовскими дирижёрами, мы неуверенно отрепетировали «Якби мені черевики» в актовом зале, а после были предоставлены сами себе.

Пройдясь по набережной и сфотографировавшись с десятками орлов и шиншилл, мы с нашим преподавательским составом в количестве двух штук начали по очереди играть в занятную игру «покури незаметно», в которой вторая команда уверенно делала вид, что не понимает, зачем первая периодически отстаёт, а затем возвращается с преувеличенно незамутнёнными лицами и активно жуёт жвачку. Но эта игра определённо нам нравилась — ведь в ней не было проигравших.

Побродив по Ялте около полутора часов и смирившись с мыслью о том, что делать нам решительно нечего, мы посовещались и отправились кататься на канатную дорогу, ведущую на Ай-Петри. Я до сих пор не до конца понимаю, как было принято это решение и откуда растут ноги моей вопиющей непопулярности в коллективе, но созерцать горы я отправилась в одной кабинке с Натальей Владиславовной и концертмейстером. Стоило нам отъехать примерно на метр, как в наше временное жестяное пристанище врезалась ворона и с пронзительным воплем упала вниз. Казалось бы, суицидальное пернатое должно было бы дать нам понять, что, если мы продолжим эту поездку, то не забудем её уже никогда, однако мы почему-то совершенно спокойно продолжали уверенно двигаться дальше. Впрочем, выбора-то у нас всё равно не было.

Когда была проделана ровно половина пути, дорога, разумеется, остановилась. Мы гордо висели в жестяной кабинке над узкой горной дорогой, многозначительно вглядывались в горизонт, обменивались ничего не значащими фразами вроде «хорошо висим», «это на счастье» и «повезло, что вообще не упали». И тут на дороге под нами появился он. Человек, ради которого всё и затевалось. Мужчина средних лет, седой, с небольшими залысинами; однако наличие у него особенного, животного шарма ощущалось даже на расстоянии. С вполне уместной театральщиной незнакомец распахнул плащ, под которым, как водится, не было абсолютно ничего, слегка поклонился нам (по крайней мере, так нам показалось сверху), возложил руки на член и принялся самозабвенно и упоённо мастурбировать. Мои спутницы издали вопли праведного гнева, я же, на тот момент ещё не до конца понимавшая, что происходит, с вежливой заинтересованностью продолжала наблюдать за процессом. Мне по какой-то непонятной причине казалось, что, стоит мне отвести от него взгляд, произойдёт нечто ужасное.

Впрочем, ужасное, так или иначе, произошло. Наталья Владиславовна и концертмейстер приутихли, я слегка покосилась на них, дабы убедиться в том, что они живы. То, что я увидела при взгляде на них, напоминало зарисовку на тему «Любовника леди Чаттерлей» — сбившиеся страстные локоны, учащённое дыхание, лёгкий румянец, оттеняющий скулы. Концертмейстер почему-то держалась за рукав Натальи Владиславовны, приговаривая: «Наташа, смотри», будто были хоть минимальные шансы того, что Наташа могла не смотреть. Чувствуя себя определённо лишней на этом торжестве зрелой сексуальности, я вновь взглянула на мужика, который дрочил, — мне всё ещё казалось страшно невежливым, а, может быть, просто страшным игнорировать его перформанс. Стоит признать, действо носило и вправду впечатляющий характер: будучи определённо не новичком в благородном деле публичной дрочки, наш герой картинно отставлял ногу на большой валун, периодически вскидывал голову, чтобы солнце бликовало в его седой гриве, и не забывал поглядывать на публику — ведь, как известно любому хорошему артисту, визуальный контакт — это главное.

А потом всё завершилось.

Мужчина небрежным и явно отрепетированным движением отряхнул руку, накинул плащ и скрылся в кустах. Наталья Владиславовна и концертмейстер шумно выдохнули. Мне захотелось лечь на пол, вдохнуть запах ржавчины и плакать. Разумеется, именно на этом моменте канатная дорога вздрогнула, бодро встряхнулась и неспешно поехала дальше. Мы нетвердым шагом вышли на смотровую площадку. «Ну? — радостно воскликнула Наталья Владиславовна, поправляя прическу и закуривая, уже даже не скрываясь. — А дальше у нас что?».

1229 +

15.

Неправильный еврей

Первым, с кем я познакомился, когда мы с женою купили себе здесь дачу, был Марк Петрович, наш пожилой сосед напротив. Фамилия его была Кац и внешность, для такой характерной фамилии, он имел тоже типично еврейскую, за исключением того, что был неестественно смугл и чёрен лицом. Он где-то работал сутки через трое, а всё остальное время обычно стоял в своих воротах, беседуя с проходившими мимо дачниками. В конце улицы был коттедж нашего председателя, к которому всегда подтягивался местный народ, так что собеседников у него было предостаточно. В случае же долгого их отсутствия Кац осторожно подходил к нашему забору и вежливо начинал обсуждать со мной самые разнообразные вопросы.
Разговаривать с ним мне нравилось, так как было сразу заметно, что человек он интеллигентный и неплохо образованный. На любую тему он изъяснялся красноречиво, часто находил похожие исторические примеры, приводил цитаты из классиков и легко вворачивал какие-то иностранные словечки.
Поэтому позже, когда я узнал, что трудится он всю жизнь простым кочегаром в котельной на местной валяльной фабрике, я был несколько удивлён. Впервые я видел еврея-кочегара, да ещё такого эрудированного. Мне всегда казалось, что они выбирают себе совершенно другие профессии.
И вот как-то вечером, когда мы с ним сидели и чаёвничали в моей беседке, я не выдержал и спросил, почему он выбрал такое довольно нетрадиционное для их нации ремесло.

- Для нации…– печально вздохнул Кац в ответ – вы знаете, ведь я же, на самом деле и не Марк совсем, а Марко, есть такое цыганское имя.
- В смысле – удивился я – вы цыган что ли?
Он помотал головой и подлил себе чаю.
- Видите ли, Николай – сказал он, отпив глоток и чуть помолчав – моя национальность - мечта фашиста: отец у меня цыган, а мать еврейка. Такой вот, несколько небанальный марьяж. Браком такие отношения заканчиваются исключительно редко, но мама была влюблена…– он вздохнул и начал рассказывать.
Так я узнал, что его отец был гитаристом в гастролировавшем цыганском театре. Подарив отпрыску жизнь и чернявую внешность, он вскоре скрылся со своим театром в неизвестном направлении и воспитывал Марка уже, русский отчим, Пётр Андреевич, с кем позже сошлась его мать. К приёмному сыну отчим относился хорошо, хотя тут же окрестил и всячески пытался воспитывать в рабочих традициях, часто беря с собою на местную валяльную фабрику, где сам он работал техником.
Его же мать, Белла Давидовна, напротив, постаралась дать сыну хорошее домашнее образование и даже заставила поступить в университет, откуда его, впрочем, отчислили с четвёртого курса. Отчим этому отчислению даже обрадовался и вскоре устроил его к себе на фабрику, где Кац до сих пор и трудился.

Видимо, в результате такого особенного антропологического смешения и разнополярного воспитания Кац и жил в системе парадоксов. Обычно он был всегда учтивый и любезный, но лишь стоило ему выпить, как поведение его кардинально менялось.
Первый раз, когда я, приехав вечером с работы, столкнулся с такой его особенностью, я весьма удивился. Марк Петрович стоял, пьяно облокотившись на свои ворота и держа в руке початую бутылку «Журавлей».
- О, Колян! А я тебя жду…. выпить вот не с кем… попрятались все от меня, мыши…
Пришлось пригласить его в беседку и принести закуску и пару стаканов.
- Мне чуть-чуть… а что за праздник у вас сегодня?
- Праздник? Да просто гуляю, чё…. дали, вот, аванец, могу себе позволить…. вчера угля на две смены накубатурил – он достал из кармана пачку «Золотой Явы».
- Так вы курите, что ли Марк Петрович?
- А хули нет-то.. когда выпью… имею право – он прикурил сигарету, затянулся и разлил нам водки.
- Ну, давай, Колёк, за уголёк. И давай на ты, хрена ли ты мне вечно выкаешь-то?
Самое интересное, что когда я на следующий вечер обратился к нему на ты, он вздрогнул и, виновато потоптавшись какое-то время у своих ворот, снова подошёл ко мне.
- Вы, уж простите меня, Николай – я понимаю, соседи.… Но давайте всё же на Вы…. А то как-то совсем уж неинтеллигентно получается.

Со временем я стал замечать, что все эти его перевоплощения имеют определённую закономерность. Как правило, выпив первую рюмку, Кац быстро хмелел и приходил ко мне жаловаться на общую несправедливость окружающего нас мира.
- Вы заметили, Николай? – тихо, но возмущенно шептал он мне через забор - председатель наш добермана своего говядиной кормит, сам вчера видел! Какая низость! А как дорогу щебнем подсыпать, так с нас по триста рублей собирали и где тот щебень? Где, простите? Нет, надо точно уезжать из этой страны, вот, честное слово, подкоплю ещё денег и точно решусь.
Поворчав так ещё немного, он возвращался к себе, выпивал вторую рюмку, и вскоре снова появлялся у меня. К этому времени выражение цыганской удали и бесшабашности оживляло его лицо, положительно отличая его от еврея.
- Скучно мы живём, Коля – сходу заявлял он мне – так и проживём с тобой, каждый на своей стороне улицы…. А мир-то он, на самом деле, знаешь какой огромный?
Потом он снова отправлялся к себе и, видимо, отдавая дань памяти папе-музыканту, брал в руки гитару. После чего некоторое время с его стороны доносились какие-то томные романсы, время от времени переходящие в задорные и плясовые цыганские мелодии.
А чуть позже, после употребления им ещё одной порции спиртного, на смену им приходила его любимая «Раскинулось море широко».
- Проститься с товарищем утром пришли, матросы, друзья кочегара – выводил он трагическим голосом, начиная неожиданно чётко выговаривать букву «р».

Собственно говоря, это и был знак к началу последней трансформации, потому как вскоре Кац уже появлялся у моего забора с какой-нибудь газетой в руках. К тому времени он был уже полностью русским.
- Ты, бля, видал, Колян, что эти еврюги опять надумали? – тыкал он в газету пальцем - Чемодан, свой, суки, луивитошный на Красной площади поставили, прям напротив Василия Блаженного, как только совести хватило?!
- А вам то что с того чемодана – не понял я – это ж просто реклама.
- Дда как! – он даже поперхнулся – так чемодан этот ихний копия храма царя Соломона ерусалимского!! В точности повторяет все его пропорции!! Нет, ну это беспредел какой-то!!
- Ну, храм, ну и что? По мне, так пусть хоть в чемодане молятся.
- А я тебе вот, что скажу – отчеканивал он в ответ - это мы с тобой в церковь молиться ходим... А у них в синагогах планёрки!! Соберутся и думают, как русскому человеку навредить…. православному… – он оглядывался и, за неимением чего-то более подходящего, крестился на флюгер председателя.

Все остальные соседи к таким его превращениям, по всей видимости, давно привыкли, переставая с ним общаться уже на цыганской стадии, поэтому весь остаток вечера он проводил возле нашего участка, кляня козни масонов-олигархов, прочую мировую закулису и вновь появляясь наутро милым и интеллигентным человеком.
До самой осени я наблюдал такие его превращения, приходившиеся, как я понял, на дни выдачи аванса и получки. Потом наша дача кончилась и до весны туда мы больше не ездили. Зимой я время от времени вспоминал его, размышляя о том, что, на самом деле, больше влияет на формирование человека? Национальность, среда, воспитание? Сложно было сказать....

К сожалению, самого Каца, с той осени, я больше не видел. Когда на майские мы впервые приехали к себе на дачу, то на его участке уже копалась пара пожилых пенсионеров.
Позже председатель мне рассказывал, что Марк Петрович хотел переехать на пенсию в израильскую Хайфу, для чего давно копил деньги, пряча их в старых валенках на антресолях. И как-то поздней осенью, когда похолодало, и по дачам шныряли полуодетые цыганские ребятишки, он, находясь, по всей видимости, в цыганском обличье, сжалился и вручил самому старшему из них те самые старые валенки, напрочь забыв о хранившихся в них накоплениях на своё запланированное еврейское будущее.
Обнаружив с утра пропажу, он не выдержал, запил в чёрную, потом уволился с фабрики и, продав дачу, уехал из нашего города. И где он сейчас живёт и чем занимается никому уже неизвестно.
© robertyumen

1829 +

16.

КОРОЛЕВСКИЕ ИГРЫ

Я тут сегодня на даче генерально пылесосил под кроватью и наткнулся на своего старого, верного самурая – видеомагнитофон «Панасоник».
Сколько же он служил мне верой и правдой? Наверное лет пятнадцать. Он и сейчас готов к бою, да только давно уже нет у меня для него кассет, а от старика избавиться рука не поднимается. Он честно заработал себе спокойную подкроватную старость. Ладно, пусть отдыхает.
Вспомнился мне день нашего знакомства на ВДНХ.
Дело было в начале 90-х, зимой.
Я голодный но счастливый, после изматывающих скитаний и прицениваний, увидел его в самом дешовом месте, вытащил 400 баксов и сказал:

- Беру, давайте проверять.

Торговцы засуетились, сбегали в соседний ларек за кассетой, воткнули провода, включили – кассета оказалась порнушкой:

- Я дико извиняюсь, но вы видите – все работает, вот стоп кадр, вот перемотка. Запись проверять не будем, кассета чужая. Ну, что, пакуем?
- Пакуйте.

Я жил тогда в городе Железнодорожном у бабы Лиды – веселой матершинницы лет шестидесяти, с вечной беломориной в зубах.
Ввалился я в свою комнату и не раздеваясь распаковал свое добро. Подключил и стал терпеливо ждать положенные два часа, пока агрегат согреется с мороза. Еле дотерпел.
Пихаю кассету, а она не пихается… Что за черт?! Неужели поломался? Ах, вот оно что, торговцы так спешили, что забыли внутри свою порнуху.
Тут в комнату заглянула баба Лида и спросила:

- Сынок, у тебя случайно нет программки, а то я свою куда-то про…..? Очки нашла, а программку про….. Хочу узнать – ждать мне сегодня по России – этих, как они, черти? Или уже не будет?

А надо сказать, что главной страстью бабы Лиды были телесериалы.
Она смотрела их все, и целый дом осыпался штукатуркой, когда она материла телевизионщиков в моем лице:

- Какие же вы все-таки уроды! Ты извини меня, сынок, за прямоту, но вы уроды! Как можно на середине одной серии, пускать на другом канале второй сериал? Что, трудно дать людям досмотреть на первом и только тогда показывать на ТВЦ? Скоты!!! Самые настоящие!

И баба Лида демонстративно хлопала дверью моей комнаты.
Но вернемся в тот, первый день жизни моего видика...

- Нет, баба Лида, нету, я программку не покупаю, смотрю, что придется.
- Ну, ладно, пойду так покараулю.

И тут я решил похулиганить:

- Погоди, баба Лида, садись вот в кресло, давай с тобой новый сериал посмотрим, сейчас будет первая серия. Что-то про любовь, не помню.
Баба Лида с удовольствием плюхнулась в кресло, и чтобы не пропустить ни одного кадра, послала меня на кухню за пепельницей.
Порнуха оказалась с гнусавым русским переводом и неспешным подходом к основному занятию.
Про старинную жизнь, с париками, каретами и пышными платьями. Особенно пошло выглядели кони, хотя, по началу - это были просто кони...
Ну, сериал-сериалом. И название такое нейтральное – Королевские игры.
Жаль не было у меня тогда видеокамеры, а то снял бы кино про то как баба Лида стала взрослой глядя в телик.
Поначалу все шло хорошо, баба Лида даже комментировала:
- О, я очень люблю такие сериалы, когда все красиво и про старину. Смотри – этот, рожа хитрая, видимо, главный злодей, вот увидишь, он еще потом у всех кровушки попьет. А этот здоровый, глянь, глянь, как он на барыню смотрит, так и пожирает ее глазенками. А барыня тоже, фифа, глазки ему строит. Ух… О, ни… себе! Ты это видел, видел!? Бля, тюфу, она бы еще трусы сняла! А е! Ни.. себе! Да что, они там совсем о…ли? Е…, да ну, это какой-то пи….! Них.. себе сереалы пошли! Как это?! Что это!? Прям показывают! Куда смотрит директор киностудии!? Срам!!! Дать бы утюгом по экрану!

Потрясенная баба Лида встала и роняя пепел на ковер, торжественно покинула комнату…

Прошло недели две.
Я завтракал на кухне.
Вошла баба Лида с газетой, закурила, завела разговор о погоде, о ценах на сахар, о том - о сем, а потом, как бы невзначай, аккуратно переменив тему, открыла программу, надвинула очки со лба, зависла с огрызком карандаша над газетой и стараясь не выдать волнения в голосе и дрожи в руках, спросила:

- Сынок, а по какой, ты говоришь, программе Королевские игры идут? А то я что-то щелкаю, щелкаю и никак их не найду…

1469 +

17.

Все самые лучшие воспоминания в моей жизни начинаются со слов: "Зря мы это с тобой делаем...".

392 +

18.

Неприятности подстерегают повсюду, но самые хитрые из них путешествуют вместе с тобой.

335 +

19.

ПОХИЩЕНИЕ САБИНЯНОК
Собственно начинаю пороть сию отсебятину не без внутреннего сопротивления. Причина тому нарастающий гул недоверия в зале. С учетом что излагал перед этим самое незамысловатое, это не может не настораживать…Уже с прищуром спрашивают-"Признайся, мол, милок, тот у тя вымышленный персонаж, этот выдуманный…"Один деятель поймал мя, сирого, на вранье бессовестном, прям в краску вогнал. У тя, грит, батюшка матюкается? Да быть того не может! Ни один служитель культа за всю историю Руси ни разу на три буквы никого не посылал! Потому как грех. И в пять влажных букв тоже…Поник я повинной головой, придавленный железобетонностью аргумента, да и раскололся как фраер на допросе. Все наврал, кричу, граждане! Клеветал на РПЦ, врагами веры подкупленный незадорого. Ведите мя на суд праведный, где смиренно приму кару заслуженную…
Потому излагать письменно истории, которые и среди знакомых предпочитаю только в присутствии свидетелей, боязно было…
Но попросили…

Это история о большой дружбе и бескорыстной любви.
Дружил я в ту пору(середина 90х) да и по нынешнее время с колоритнейшим персонажем Андрием, за грациозность и безупречность манер в миру Кабаном прозываемым.
Так вот Любовь (с большой букваы) то у Андрюши и случилась. Как говорится, с младых ногтей и на всю жизнь. Кабан любил проституток. Чувство было глубоким, постоянным и взаимным. Проститутки любили Кабана. То есть ждали его всегда и всюду, готовы были мчаться по первому зову в дальние края и хранили ему верность(во всяком случае клялись в оной)
В смысле, что никому, кроме сокола своего сизокрылого бесплатно ни-ни.
Не знаю, какие струны в их душах звучали при виде Эндрю, но находил он эти неведомые струны моментально а играл на них виртуозно.
В ту ночь, Кабан, по обыкновении позвонил мне в 4 ночи.
-Ты на время смотрел?(сдерживая шипящие и соблазн вставить сссука после каждого слова)
-А я думал, что дружба-понятие круглосуточное. Ошибался? Озвучь со скольки до скольки ты со мной дружишь?
-Ну?
-Галку взяли.
-Подробнее: Какую Галку, Кто, где и за что взял? Силу взятия? То есть мягко застенчиво за руку или жестко клещами за жопу?
-Не юродствуй. Галку-проститутку. Менты. За профессию. Везут в Спецприемник. Просила помочь.
-Приемник то какой?
-Где то на Варшавке.
-Ты хоть ее фамилию знаешь?
-Я ее по отчеству только. И то в самые трепетные моменты.
-И чем мы ей поможем? Взорвем цугундер?Возьмем в заложники родню вертухайскую, или демонстрацию у ворот проведем? "Свободу Галке-проститутке!" "Прочь грязные лапы сатрапьи от удовольствий народных!" Короче, что ты от меня то хочешь?
-Уже ничего. Действительно. Ты спишь, я с братвой, пошла она в жопу, эта шкура.
-Молодец!
Через полчаса мы с разницей в 2 минуты подкатили к башне, фаршированной красавицами. Я предусмотрительно приехал на такси, опасаясь и не без оснований за наше с бибикой будущее.
-Здравствуй Чип!
-Здравствуй Дейл!
-Пойдем в узилище, из нас сейчас там Кржемилика и Вахмурку быстро сделают.
Запомнилась какая то несолидная калитка в кустах, забор, невзрачное двухэтажное здание за ним, грохот в железную дверь Кабановского сапога, заспанный мусор и начальственный рык Кабана "Да ты бухой, СКОТИНА!"
Некоторые пояснения надо дать:Внешностью своею Андрюшенька внушает уважение. Каким то неведомым образом он родился с ментовской начальственной повадкой.
То есть и урки(хавело мусорское) и менты(коллега) признавали его за лягавого, даже тогда, когда он еще не украшал своей персоной ряды МВД. Но удостоверение у него было, по-моему уже с пеленок.
Дальнейшее помню смутно, так как участия в происходящем не принимал-только создавал массовку. Солировал Кабан и в помощи абсолютно не нуждался.
Запугав бухого вертухая(тот уже мысленно попрощался с погонами), Андрюша ворвался в стан врага и обнаружил дежурную смену Flagrante delicto. То есть упившимися в сраку.
Перемежая начальственные ебуки попытками построить пьяную виноватую шоблу он выяснил, что никого за последние два часа к ним не привозили. Не давая пьяни опомнится, Великий и ужасный повелел открыть камеры для инспекции. Инспекция Галку не нашла, но обнаружила двух заспанных сисястых узниц, коих Эндрю немедленно затрофеил. Пока вертухай нечленораздельно блеял что то про не положено(остальные вернулись к сладким грезам, как только их оставили в покое), Кабан вытребовал какой то журнал, не глядя размашисто в нем расписался и свалил с бабами под мышкой продолжая поливать нерадивых ценными указаниями и обещаниями кар небесных на их непутевые бошки.
Вся операция заняла минут 10 от силы, я был в неком ступоре, детали запомнил плохо, единственное что осталось в памяти-двухярусные нары с солдатскими одеялами и непроходящее удивление, почему нас еще не затрюмили.
Закинув добычу в машину мы поспешно отвалили. Бабы испуганными мышами жались друг к дружке на заднем сиденье. Тут позвонила Галка и извинилась, что не набрала сразу. Каким то из известных способов прелестница рассердоболила работников свистка и дубинки, свистнула им в дубинки и вырвалась на волю. Мы долго вырывали трубку друг у друга, поливая шалунью на все лады. Вдруг сзади раздался истерический хохот. Пленницы въехали в ситуацию. Кабан обернулся-
-Едем бухать на дачу или вернуть на дачу к "хозяину"?
-С вами хоть на край света!-пророчески откликнулась одна из полонянок.
Дня три мы погрязали в пьянстве и разврате. Но всему хорошему приходит конец и пора было назад, в серые будни. И вот тут то Света сильно раскрасила нам вечер. Выяснилось, что на нары ее привело вовсе не сребролюбие и слабость передка, а гораздо более серьезные проказы. Светика замели на грабежах в составае группы, где проходила по делу наводчицей. Что то там было сильно мутное и дюже непоощряемое Уголовным Кодексом. За каким хреном ее привезли в обиталище пьяни и блудниц-одно ГУВД ведает. Мы переглянулись с Кабаном. Явственно запахло турмой. "Надо будет в придурки пробиться, грустно прикидывал я…Библиотекарем или самодеятельностью заведовать"
На самом деле был еще вариант закопать обоих красавиц у меня в огороде, так как только Свету заметут, а заметут ее тут же(представляю какой шухер сейчас стоит), нас примут сразу. Но вследствии слабости характеров такой сюжет не рассматривался нами вовсе.
-Ты сама то откуда?
-Приднестровье.
-Собирайся.
-Куда?
-На Родину, маму твою! Или тебе в России понравилось?
-Не, ну…
-И не дай Б-г, Света, если мне повезет и я тя довезу, ты в ближайшие пять лет хоть нос из своего села высунешь, я те лично матку наизнанку выверну!-убедительно пообещал Кабан.
-Да, я …Да мне…
-Все. Долгие проводы-лишние слезы. Пусть радость нашего расставания не затуманится печалью наших встреч. Бегом в машину.
Светик упорхнула.
Я похлопал другу.
-Я с тобой.
-А смысл, Макс? Чем ты мне там пособишь?
-Нууу.
-Ничем. Массовка мне ни к чему. Пока.
-Ни пуха ни пера, Штирлиц. Как довезешь радистку до Швейцарии, дай знать.
-Не премину.
Как ни странно у него все вышло.
Светка позванивает время от времени с родины…Замужем, двое детей.Говорит, что это самое яркое воспоминание в ее жизни…
PS Недавно узнал о подобной истории.(Это что бы в плагиате и баянизме не обвинили)
В Крыму стая диких кабанов, осатанев без женской ласки, проломила ворота свинарника и угнала свиноматок гулять на плэнер. Потом неделю по лесам собирали а приплод был сплошь и рядом полосатым. Так вот-ЭТО БЫЛИ НЕ МЫ.

1244 +

20.

- О, Боже, почему мир так жесток, почему самые прекрасные создания этого мира могут так больно жалить?
- Что с тобой?
- Оладушкой обжёгся...

281 +

21.

Скопипащено с сокращениями

БОТИНКИ

Ах, какие у меня были шикарные ботинки! Мягкая светло-коричневая кожа, заостренные носки, последний писк летней моды! Я их купил в Москве, и когда ехал в Мьянму, у меня не было вопроса, брать их или не брать. Конечно, брать!

<...>

Однажды, в разгар сезона дождей, мне позвонил мой друг Чжо.

-- Сегодня новый министр улетает с визитом в Японию, - сказал он. -. Я еду в аэропорт на проводы. Поехали вместе?
-- А чего я там буду делать? – спросил я.
-- Да ничего. Просто посидишь со всеми в вип-зале. Может, министр задаст тебе какой-нибудь вопрос.
-- Но я не похож на японца, - возразил я.
-- Японцев он в ближайшие дни еще насмотрится, - философски заметил Чжо. – А вот русских он там точно не увидит...

<...>

-- Хорошо, - сказал я. – Заезжай за мной. Надеюсь, галстук не надо?
-- Нет, офисная рубашка с длинным рукавом будет в самый раз, - сказал Чжо. – И ботинки! Обязательно ботинки! Никаких тапок!

За окном продолжал поливать дождь, а я стал думать, что мне надеть.

<...>

Разглядывая гардероб, я размышлял о том, что надеть черные официальные брюки – значит капитулировать перед всеобщим мокрым пессимизмом. Тем более, что на глаза сразу же попались темно-зеленые штаны, которые я не надевал уже почти полгода. <...> Надевая эти штаны, я чувствовал себя героем, бросающим вызов дождливой серости окружающего мира. И уже под влиянием нахлынувшего драйва, я уверенным шагом направился туда, где на стеллаже для обуви тускло сияли мои светло-коричневые ботинки...

<...>

Перед вип-подъездом, расположенном в самом начале здания аэровокзала, зажглись фонари, и моросящий дождь создавал вокруг них желто-голубые круги света. Машина остановилась под навесом у входа Я открыл дверь и встал ногой на мокрый асфальт.

И вот именно в этот момент я понял, что на ботинке лопнула подошва. То есть, даже не лопнула, а расползлась, как расползается мокрая промокашка, если ее тянуть в разные стороны. Ощущение было настолько новым, неожиданным и непривычным, что я, видимо, сильно изменился в лице.

-- Что случилось? – спросил Чжо <...>

-- Ботинки.... – только и смог сказать я.

Короткий отрезок от машины до входа в вип-подъезд принес мне столько новых жизненных впечатлений, сколько иногда можно получить лишь за несколько лет жизни. Оказывается, кожаный верх для ботинок – совсем не главное. Главное – это подошва, сделанная из какого-то полимерного материала. И этот полимер не выдержал мьянманский климат – он просто начал рассыпаться. Причем, он разлагался по частям, и с каждым движением ноги при шаге отваливалось несколько новых маленьких бесформенных кусочков.

Я зашел в холл и проковылял к сиденьям, где обычно обслуга ожидала высоких гостей. Чжо сочувственно смотрел на меня как на человека, у которого по меньшей мере сожгли дом и взорвали машину.

-- Ничего-ничего, - ободрил меня Чжо, глядя на ошметки подошвы, обозначающие мой путь от входной двери. – Главное – делай вид, что все в порядке. За тобой уберут. Сейчас мы внизу поприветствуем министра и вместе с ним пойдем наверх, в вип-комнату... Там посидим и поговорим...

Настало время построиться в шеренгу, мимо которой министр должен был пройти и пожать каждому руку. Я встал со стула и начал перемещаться к месту построения. К этому времени я уже освоился в новой ситуации настолько, что смог избрать оптимальную походку – это была походка лыжника-тормоза. Шаркая ногами по полу, я занял свое место в строю.

Министр был одет в черный костюм, и этим отличался от своих сопровождающих, которые поголовно были в юбках. Сопровождающие должны были остаться в Мьянме, а министр летел туда, где вид мужчины в юбке мог быть истолкован неверно.

Он шел мимо выстроенной для рукопожатия шеренги и здоровался с каждым за руку. И тут я заметил, что шеренга немного сдвигается назад, чтобы дать министру стратегический простор для рукопожатий. А значит – подвинуться назад нужно было и мне, иначе министр просто уперся бы в меня как в фонарный столб. Но тащить ботинки назад - значило дать возможность отвисающим кускам подошвы задраться в обратную сторону, сломаться и отвалиться. И не исключено, что передо мной образовалась бы неприличного вида серая кучка из малоаппетитных кусков подошвы.

Именно поэтому когда министр приблизился ко мне, я продемонстрировал ему такое замысловатое па, которое сделало бы честь любому марлезонскому балету. Протянув руку для рукопожатия и по мере сил изображая радость от встречи, я начал мелко-мелко семенить ногами, по миллиметру передвигая их назад. Министр пожал мне руку, внимательно посмотрел на меня и переключил внимание на следующие протянутые к нему руки.

Наверх я идти уже не собирался. Во-первых, потому что с меня уже хватило приключений, а во-вторых, я бы все равно пришел туда уже босиком. После того, как министр пойдет наверх, думал я, будет самое время незаметно вернуться обратно, сесть на стул и, не дрыгая ногами, спокойно подождать Чжо.

Реальность, как всегда, превзошла мои самые смелые фантазии. Министр, закончив пожатие рук, вдруг не пошел наверх, а остановился и начал о чем-то оживленно разговаривать с сопровождающими. И тут Чжо решил, что наступил его час.

-- Вунчжи, разрешите представить нашего русского партнера, который помогает нам в работе, - сообщил он и начал энергично делать мне приглашающие жесты.

Наверное, моя сардоническая улыбка и походка зомби, с которой я медленно приближался к министру, всерьез его напугали. Министр отступил на шаг, заставив меня сделать еще несколько вымученных танцевальных движений.

-- Вы из России? А какая сейчас в России погода? – спросил он меня.

-- В России сейчас лето, - тоскливым загробным голосом начал я. – Там сейчас светит солнце...

-- Это хорошо, - улыбнулся министр.

-- А самое главное, - почти с надрывом произнес я. – Там сейчас сухо!

Видимо, в этот момент министр окончательно понял, что от такого странного типа как я надо держаться подальше. Он быстро пожелал мне удачи и стал разговаривать с кем-то из сопровождающих. А я начал поворот на месте, чтобы двинуться назад.

И в этот момент я понял, что повернуться-то я повернулся – но каблук мои движения не повторил. Нужно было или уходить, оставив на полу отвалившийся каблук, или стоять истуканом возле министра как человек, которому от него еще что-то нужно.

Я выбрал первое и двинулся к стульям. Походка лыжника на сей раз осложнилась тем, что одной ногой надо было изображать наличие каблука, который остался где-то позади меня на полу. У любого Штирлица при виде этой картины защемило бы сердце: пастор Шлаг действительно не умеет ходить на лыжах. Лунатической походкой я ковылял прочь от этого места.

Внезапно наступившая позади тишина заставила меня оглянуться. Министр и с десяток сопровождающих его людей ошарашенно переводили глаза то на лежащий на полу каблук, то на меня, походкой паралитика удаляющегося с места событий. А траекторию моего движения обозначали выстроившиеся в линию на полу мерзкого вида ошметки разложившейся подошвы....

Через неделю я заехал к Чжо в офис. День уже был не таким пасмурным – сезон дождей постепенно кончался. В эти дни мьянманцы дружно перестирывают и развешивают на сушку одежду и простыни, а уличные уборщики собирают с дорог лопатами грязь, оставшуюся от хронического наводнения в даунтауне.

-- Знаешь, министр уже вернулся. Я вчера ездил его встречать. – Чжо улыбнулся. – Извини, тебя на этот раз я не пригласил.

Чувствовалось, что он готов расхохотаться.

-- И как твой министр съездил? – хмуро спросил я.

-- А не знаю, как он съездил, - махнул рукой Чжо. – Он со мной не говорил о визите, а только вспоминал твои ботинки. Он просил меня обязательно купить тебе новую обувь. Видимо, твои ботинки стали для него самым запоминающимся впечатлением от этой поездки.

-- Не нужны мне никакие ботинки.. Лучше я вообще никогда не буду ездить провожать никаких министров.

-- Да не переживай ты так! – улыбнулся Чжо. – Теперь ты уже для министра близкий друг – он точно тебя не забудет никогда. <...>

1373 +

22.

На просторах интернета наткнулась на сайт "Неудачные свидания". Далее история как есть на сайте.

Принудительная дегустация

Я фактически поселилась на данном сайте. Раньше у меня было совершенно бесполезное хобби - ходить на свидания вслепую. Меня почему-то это весьма увлекало. Я была одинока, но на подобные свидания ходила, исключительно чтобы убить время, повеселиться, или же просто старалась развиваться, общаться, не бояться, расти. Не знаю. Ну и соответственно, вы понимаете, наверное, что большинство свиданий как раз получались неудачными. Писала сюда уже две подобные истории: "Прекрасное начало" и "Привет, малыш". Третья по своей тупости от них мало чем отличается, но я решила все-таки ее выложить.

Дело было около пяти лет тому назад, когда только-только появилась соц.сеть "Вконтакте". Естественно, знакомиться проще, чем в чатах. У большинства множество фотографий, хоть весь вечер сиди себе и выбирай.

И вот познакомилась я в очередной раз с молодым человеком по имени Максим. Разболтались, обменялись шутками, созвонились, и через пару дней договорились встретиться.

Встретились мы возле метро. Парень красивый, статный, высокий. Думаю, по опыту своему, что косяк все же будет какой-нибудь, и знаете - не ошиблась. Мы немного прогулялись, поболтали, парень вежливый, услужливый, милый, несет чушь - ну, может волнуется. Дошли до небольшого уютного японского ресторанчика. Прекрасно расположились на мягких диванчиках, поставили букет замечательных роз, которые мой кавалер преподнес мне в момент нашей с ним встречи, в вазу и стали листать меню.

Он сидит, читает и внезапно откладывает меню, берет меня за руку, заглядывает в самые глаза и произносит:

- Позволь, я за тобой поухаживаю. Сам выберу и сделаю тебе заказ. Вдруг ты стесняешься?

Я согласилась. А что? Было даже интересно.

В этот момент мне позвонила мама, я решила отойти в дамскую комнату, тем более пока мой "ухажер" делал заказ, решила ему не мешать. Минут через 5-7 возвращаюсь. Максим уже заказал что-то, сидим и общаемся дальше. Он такой весь милый, старается, ласковые слова говорит. Я уже даже подумала, что моя теория по поводу того, что в Интернете, простите, практически одни мудаки, - неверна. Думаю, а может, правда мне попался хороший.

Он мне рассказал о том, что встречался долго с девушкой, но они разошлись из-за того, что она ему изменила. Но он не обижается, он любил ее. Короче, весь такой лапочка, хороший.

И тут выносят заказ. Пришел официант, поставил ему сет и мне сет. Самый дорогой. Любители роллов и суши меня поймут. Один сет с трудом съедается двумя людьми, а про одного я вообще молчу. Думаю, ладно. Но не тут-то было. Официант уходит и снова подходит. И каждый раз что-то ставит на стол.

Фрукты, напитки (по два-три сразу), роллы снова, мороженки, пироженки, десерты. Я застыла и говорю:

- Макс, а ты все это съешь?

А он жует, смотрит на меня и говорит:

- Я за тобой буду ухаживать, так накормить тебя хочется. Это все тебе. Я же не знал, что ты любишь, решил всего по чуть-чуть заказать.

Но права выбора мне не предоставили. Дальнейшие два с половиной часа он кормил меня фактически с ложечки. Даже пару раз со словами: "Отрываем ротик, залетает самолетик".

Внимание рядом жующих было направлено на нас, ибо Макс очень громко разговаривал, хихикал и кормил меня, кормил.

Был момент, когда он сравнил меня со своей кошкой, сказав что-то вроде:

- Когда она не хочет есть, я зажимаю ей нос и еду в пасть засовываю. Иди-ка сюда, - попытка зажать мне нос не увенчалась успехом. Мои отчаянные попытки уговорить его отнести еду официантам и попросить не вбивать это в счет, съесть самому или завернуть себе домой, не увенчались успехом, и я тогда психанула. Накричала, наругалась, сказала, что я не могу. Отстань. Ты прикалываешься? Мне плохо и прочее. Он чуть не расплакался, опустил голову и начал жаловаться, что он так старался, он все это заказывал, чтобы мне угодить, а я кричу. Я его пожалела, извинилась и попросила его хотя бы помочь мне все "попробовать". Он съел одну мандаринку, и дальше началось по новой. Снова самолетик в ротик и прочее.

Меня раздуло, стало тяжело дышать, и я сказала, что мне срочно надо домой. Попросили счет. Счет принесли на 8 с половиной тысяч! Он все оплатил, заботливо при этом попросив официантов завернуть оставшуюся еду с собой "для дамы".

Короче, я доехала до дома с двумя пакетами еды.

Легла спать, провалялась часа три, было плохо. Уснула, но на следующий день провалялась в кровати практически весь день, к вечеру немного полегчало. И тут я решила добраться до своей сумки, которую я кинула в коридор еще когда домой зашла. Открыла ее, достала мобильник, а там смс от Макса: "Ты знаешь, наверное, у нас с тобой ничего не получится. Ты слишком много ешь. Я, наверное, не смогу тебя прокормить!" Мужики, вы идиоты, да?

1211 +

23.

Дядя Миша

Давным-давно, под самый Новый Год, я – питерский студент, ехал к мамочке во Львов.
Наше купе всю дорогу лихорадило, то проводник набирал роту зайцев и устанавливал рекорды вместительности, для книги Гиннеса, а то, я ехал совсем один.
По своей крайней халатности и студенческому легкомыслию, припасы свои я давно подъел, а идти в вагон-ресторан не решался. Нельзя было покидать сумки, ведь они могли обидеться и сменить хозяина.
Итак, из еды, в моем полном распоряжении имелась только большая сетка с лимонами. Вот я их и курочил, пытаясь представить апельсинами, но Станиславский, бы, глядя на мою кислую рожу…

А у проводника, даже стакана для кипятка не было, не то что сахару.

На остановке, в купе вошел огромный улыбчивый дед. Если бы к тому времени не умер актер Борис Андреев, я бы подумал, что это он. Ну просто - вылитый, даже голос тот же.
Дед с порога протянул мне тяжелую лапищу и сказал:
- Добрый вечер, с наступающим, я – дядя Миша.

Из вещей у дяди Миши был только один красный чемоданчик в легкомысленную клеточку.
Дед переоделся, в спортивный костюм старинного образца, как у первого отряда космонавтов, вынул газетку и стал читать.

Так мы прожили еще полчаса.

Лимоны изнутри прожигали мою голодную оболочку и я спросил с кислой миной:
- Дядя Миша, а у Вас случайно не будет кружки - кипятку набрать? Хотите лимон?

Дед оторвался от газеты, вгляделся в свое отражение в темном окне и сказал:
- Лимоны не люблю, а кружка найдется, но сначала мы с тобой хорошенько поужинаем. Скажи-ка мне, как ленинградские студенты относятся к горячему борщу на сале, вареникам с картошкой со шкварками и самогонке?

Кислые складки на моем лице от неожиданности распрямились и я быстро ответил:
- Студенты не против, а то у меня с утра лимонная диета.

Дядя Миша довольно хихикнул, открыл чемоданчик и достал из него пару ложек, нож и две пластмассовые миски.
Когда все это он разложил на столе, до меня наконец дошло – «...ах обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад…» Какой нахрен горячий борщ!? Какие вареники?! Я ведь видел дно у дедового чемоданчика. Там ведь всего пара свитеров, тапки, станок для бритья и никакого намека на еду, а тем более, запаха борща.
Дед пошутил – это было ясно, но для чего затягивать несмешную и глупую шутку долгой сервировкой стола?

Внезапно, дядя Миша резко отодвинул меня в сторону, защелкнул дверь в купе, сбросил тапки, забрался на стол с коленями, достал из кармана железнодорожный ключ и рывком открыл ссохшееся окно.

И так было совсем не жарко, а тут стало совсем уж хреново. В купе вихрем ворвались белые мухи.

До меня дошло, что дядя Миша - полный неадекват и тут уж, не то что борща ждать нечего, тут хотя бы нож суметь проконтролировать, а еще лучше, договорится с проводником и потихому свалить от «Бориса Андреева»

И вдруг произошло то, от чего я как маленький мальчик поверил в новогоднее чудо.

Каждый из нас, неоднократно видел человека переодетого в деда мороза, но никто кроме меня, не видел деда мороза переодетого в человека.
Так, уже будучи здоровым лбом, я по-настоящему уверовал в существование Деда Мороза.

Дядя Миша им и оказался, хоть и без шубы, да к тому же гладко выбритым.

Но это я забежал немного вперед, а пока, нижняя часть странного старика, все так же находилась в купе, а верхняя, выше пояса, торчала на морозе и покрякивала.

Дед внезапно громко ойкнул и разразился веселым басовитым матом.

В руке Деда Мороза, волшебным образом, оказалась перевернутая, стариковская палочка, на крюке которой висела тяжеленькая брезентовая сумка. Дядя Миша бережно втянул в купе всю эту конструкцию и закрыл окно.
В сумке были горячие (!) вареники с картошкой, литровая банка горячего (!) борща и много еще разных вкусностей.

Дед уже успел разлить по мискам борщ, нарезать домашней колбасы, а я все еще не мог прийти в себя и даже попытаться закрыть рот…

Дед Мороз глядя на меня заржал громким басом и сказал:
- Что, студент, озадачен? Давай ешь, а то остынет.

Оказалось, что дядя Миша живет не в Лапландии, а на краю маленького городка, в пятиэтажке и чтобы ему сесть на поезд, нужно оттуда два часа добираться до ближайшего вокзала на автобусе.
А в районе этого Богом забытого городка, какой-то опасный железнодорожный участок, плюс рельсы делают крутой поворот, так что все проходящие поезда, даже самые скорые, сбавляют ход до пятнадцати километров в час. Вот в том месте и поджидает деда, его дочь с сумкой на крюке перевернутой палки. Дед высовывается, хватает и вуаля…
В результате он не таскается с тяжелой продуктовой сумкой и через три часа после выхода из дома имеет горячий домашний ужин.

Когда мы наелись, как два барабана, дядя Миша закурил ароматную трубку и добил меня еще одной шикарной историей из своей железнодорожной жизни:

- Много лет назад, я с женой и дочкой ехал на воды в Закарпатье и в тот же вечер нашу квартиру грабанули. Своих дружков навел соседский сын, он знал, что мы все уехали на месяц.

Воров было трое, они не спеша паковали наше добро в большие сумки, бояться им было абсолютно нечего. Вдруг с грохотом открылась входная дверь и в квартиру ворвался я, злющий и в одних трусах. Ни майки на мне, ни ботинок, а на улице около нуля. У всех у них рты пооткрывались, как вот у тебя, когда я ужин из-за окошка доставал.

Мало того, тут еще за мной вбежали два запыханных милиционера и с ними железнодорожник до кучи.
Мои воры совсем скисли. Ужасно смешно было на них смотреть.

А как все получилось?
Мы тогда уже ложились спать в своем купе. Я в одних трусах влез на верхнюю полку, вдруг, случайно глянул на наш дом и… едритвоюмать… заметил свет в окне.
Вскочил в чем был, побежал в тамбур и дернул стоп кран.
Выпрыгнул из поезда и полетел к дому, а милиция и проводник за мной вдогонку со свистками. Это надо было видеть.

Воров наших посадили тогда, а соседского сына, они за собой утянули…

1145 +

24.

ТОЙФЛ

В десятом классе Юру и Таню посадили вместе на предпоследней парте в среднем ряду. Если бы этого не произошло, вполне возможно они бы продолжали не замечать друг друга. Юра пришел в этот класс три года назад, но так и не стал своим. Был зациклен на математике и вообще по общему мнению держался немного высокомерно. Таня была своя, но особого интереса у мальчиков не вызывала. Не подумайте что она была уродиной. Наоборот. Приятное круглое лицо, очаровательные ямочки на щеках, темные волосы, белые зубы, живые глаза. Но во-первых, она была слишком крупной, выше и крепче многих мальчиков в классе. Она говорила что кто-то в их роду был сибиряк. Во-вторых, однозначно была слишком серьезной. В-третьих, и это третье - самое главное, ее окружала аура неиспорченности и чистоты, которая юношей скорее отпугивает чем привлекает.

Приходилось ли вам сидеть за одной партой с крупной девушкой? Если да, вы наверняка знаете что это испытание не из легких. То и дело вас касаются то локоть, то плечо, а то и горячее бедро. В семнадцать лет такие прикосновения волнуют гораздо сильнее чем самое крутое порно в тридцать пять. Стоит ли удивляться что не прошло и недели как Юра в первый раз проводил Таню домой. Потом стал провожать каждый день, потом был приглашен посмотреть новый корейский телевизор с видиком и естественно приглашение принял. Родителей не было дома и наши герои долго и неумело целовались. С каждым следующим разом это несложое упражнение получалось у них все лучше и вскоре вполне логично завершилось понятно чем. В наш информационный век и Юра и Таня теоретически были готовы к этому событию. Теории вкупе с природным инстинктом, которым Б-г наградил каждого из нас, вполне хватило, чтобы не только не разочароваться друг в друге, но и продолжить столь увлекательные эксперименты с их молодыми телами.

Когда эффект новизны немного спал, появилось время для разговоров. Однажды, лежа на плече у Юры, Таня спросила:
- Куда ты будешь поступать? На мехмат?
- Никуда я не буду поступать, - подчеркнуто равнодушно ответил Юра и погладил Танину грудь.
- Я иногда не понимаю твои шутки ! Убери руку, тебе скоро уходить. Ты на самом деле не поступаешь?
- На самом. Меня никуда не примут. Наша семья уже два года в отказе.
- А что значит в отказе?
- Значит что мой дядя, брат моей мамы, давно живет в Америке. Лет двенадцать. Он зовет нас к себе, мы хотим уехать к нему, а нам не разрешают.
- А почему вам не разрешают?
- Моя мама долго работала зубным врачом в поликлинике военного училища. Ей сказали что она является носителем государственной тайны. Пожалуйста, никому в школе не рассказывай, а то у меня неприятности начнутся.
- Ну конечно, не буду. А как зубы могут быть государственной тайной?!... Ерунда какая-то, так не бывает. Зубами можно только кусаться. Вот так! - и показала как.

Разговор подолжился на следующий день на обратном пути из кино. Начала его Таня:
- Неужели из нашей страны уезжают навсегда? Это что всем можно?
- Я слышал что можно только евреям, - осторожно ответил Юра.
- А ты что еврей? Не может быть! У тебя фамилия украинская, Баршай. И мне девочки говорили что у евреев эти самые обрезаны, а у тебя нормальный.
- Ну, «бар» по-еврейски значит «сын», а «шай» значит «подарок». А этот самый не обрезан, потому что обрезание делают только верующие.
- Интересно! И сколько вы собираетесь ожидать пока разрешат?
- Никто не знает. Говорят что Горбачев будет отпускать. Тогда может быть и скоро.
- А что ты там будешь делать?
- Пойду учиться на Computer Science. Как это по-русски не знаю. Вроде программирования, но на другом уровне. Мне дядя сказал что меня с моими победами на олимпиадах примут куда угодно. Может быть даже в Гарвард.
- А ты сможешь? Там же все на английском...
- Дядя говорит что разговорный язык выучивается быстро. Самое трудное – сдать ТОЙФЛ. Это специальный тест на знание языка. Без него нельзя пойти в университет. Я к ТОЙФЛ с Еленой Павловной готовлюсь. Она уже подготовила несколько человек, которые я точно знаю сдали.
- Я тоже хочу учить английский и готовиться к ТОЙФЛ, - сказала Таня, - Когда ты идешь к этой Елене Павловне? Послезавтра? Я иду вместе с тобой.

Елена Павловна оказалась молодой рыжеватой женщиной, похожей на актрис вторых ролей в фильмах из жизни американской провинции. Она представилась, сказала что преподает в университете, быстро проверила Таню на вшивость, успела за это время множество раз улыбнуться и подвела итог:
- Ты, Таня, конечно, далеко позади Юры, но если будешь много работать, наверстаешь. Девочки вообще осваивают язык быстрее мальчиков. Можно попробовать.
- Елена Павловна, - сказала Таня, - я очень хочу с Вами заниматься, но боюсь что мои родители будут против. Они хотят чтобы я поступала на юридический и сейчас больше напирала на историю. Я и так в последнее время не очень, а тут еще и английский...
- Think positive! – сказала Елена Павловна и в очередной раз улыбнулась. – Попробуй с ними поговорить. Скажи что мальчик из твоего класса предложил тебе заниматься с ним потому что вдвоем дешевле. Про ТОЙФЛ не говори – и ты не объяснишь правильно и они не поймут. Еще помни что они твои родители и хотят тебе добра. А сейчас можешь посмотреть и послушать наш урок.

Когда после урока наши герои вышли на улицу в промозглую декабрьскую темень, Юра сходу спросил:
- Ты что на самом деле идешь на юридический? Туда же можно поступить только из армии, из милиции, из села или по большому блату. Слушай, кто твои родители?
- Мой папа служит в КГБ, он полковник. Мама – завуч в 12-й школе. Оба работают допоздна, а когда встречаются дома, каждый по привычке начинает командовать. Ничего хорошего из этого не получается. Поэтому они стараются бывать дома пореже. – Таня закусила губу, но быстро перестроилась, - Для нас с тобой это просто замечательно!

Слово «КГБ» в семье Юры всегда произносили тихо и с затаенным страхом. Поэтому в первую секунду ему захотелось просто убежать. Но тут он почувствовал теплую Танечкину ладонь в своей, вспомнил «Think positive» Елены Павловны и молча пошел провожать Таню. Было уже поздно, редкие прохожие словно призраки плыли в холодном тумане. Один из этих призраков, но покрупнее, нервно расхаживал около Таниного подъезда. – Это папа, - шепнула Таня и побежала.

- Кто это тебя провожал? – было первым вопросом Виталия Петровича, - потом он спросил, - Ты не замерзла?
- Нет, не замерзла. Мы были совсем недалеко. Это Юра Баршай из моего класса. Мы сидим за одной партой. Он предложил мне вдвоем заниматься английским с университетской преподавательницей, чтобы было дешевле. Я пошла с ним на урок познакомиться и посмотреть. Учительница мне очень понравилась и занятие тоже. Без английского сейчас никуда. Папа, ты не против?
- Как зовут преподавательницу? Понял. Дай мне денек-другой подумать.

На следующее утро Виталий Петрович, попросил своих ребят пробить по картотеке Юру и Елену Павловну. Сверх уже нам известного выяснилось что почти каждую неделю Юриной матери звонит человек с той же фамилией, что и ее девичья, и что родились они в одном городе. Одним словом, скорее всего ее брат. Предполагаемый брат, Грегори (Гриша) Бройдо, оказался математиком, работал на министерство обороны США и был одним из главных разработчиков сверхсекретной системы ЖПС, которая по разведданным была способна определить с высокой точностью местоположение любого объекта на земной поверхности независимо от скорости передвижения. С ним много раз пытались войти в контакт через бывших соучеников, друзей и девушек, но всегда безуспешно. Гриша славился нелюдимым характером. Никаких сестер в СССР за ним не числилось. Елене Павловне тоже звонили со всех концов света, но это были все ее бывшие ученики.

Виталий Петрович поразмыслил и решил идти к генералу. Благо они дружили еще с 1968 года, когда вместе участвовали в операции «Дунай» в Праге. Генерал внимательно выслушал Виталия Петровича и тоже попросил день на размышление. Вызвал на следующий день и сказал:
- Молодец, Виталий! Прошляпили наши сестру. Гриша ее в анкете не указал, а московские не проверили. Едут эти Баршаи вроде к тете в Израиль, а приедут к брату в США. До чего хитрожопый народ! Если бы не мы, все бы давно разбежались! Значит так. Оформляй Таню стажеркой, но сам понимаешь, ей об этом знать незачем. Пусть ходит на английский и не волынит. Без английского сейчас никуда. Платить будем мы.

Заниматься английским вдвоем оказалась невероятно увлекательно. Настолько увлекательно, что все остальное пришлось свести к минимуму, кроме секса разумеется. Зато секс и английский не просто сочетались, но и обогащали друг друга новыми яркими красками. Незатейливое английское "I'm coming" возбуждало Юру гораздо сильнее чем русское «Я кончаю». Однажды после нескольких "I'm coming" они уснули так крепко что проснулись около шести. Юра быстро натянул на себя одежду и выскочил из квартиры. На лестнице он столкнулся с здоровенным мужиком, несомненно Таниным отцом.

Виталий Петрович тоже столкнулся с каким-то мальчишкой. Короткий взгляд - и тренированная память мгновенно выдала фотографию из дела Юры Баршая. Будь Таня не его дочкой Виталий Петрович ровно через пять минут знал бы что делал этот сопляк в его квартире. Для этого существовали проверенные годами методы. Но для дочки они не годились. Откуда-то из глубины памяти всплыла презумция невиновности и необходимость понимать соответствие собственных выводов тому, что имеет место в действительности. Одним словом, получилось что в данном деле следствию нужно больше фактов. Нужны факты – будут факты, – подумал Виталий Петрович, - Для опытного оперативника это как два пальца обоссать. - Взял на работе жучок, поздно вечером установил его на лавочке напротив подъезда, где всегда сидели местные старухи, и в полдень следующего дня обосновался на детской площадке, которая была вне поля прямого зрения. Сел он так чтобы казаться пониже, а наушник спрятал под шапку. Включил. Старухи повели неспешный разговор о болезнях и соседях. Виталий Петрович почти задремал от их монотонных голосов, когда на горизонте появилась его Таня с тем самым мальчишкой и вошли в подъезд. За спиной у мальчишки болтался тощий рюкзак – однозначная примета разлагающего влияния Запада.
- Опять Танька своего хахаля повела. Почитай каждый день водит, - сказал голос в наушнике.
- Видно скоро в подоле принесет, - сказал другой голос.
- А может и не принесет. Евреи, они хитрые. От нашего уже давно бы залетела, - сказал третий голос.

Впервые в жизни у Виталия Петровича заныло сердце и стало трудно дышать. Он чувствовал себя преданым, униженным, обманутым. И кем? Собственной дочерью. Самым обидным было то что его, кадрового чекиста, уже черт знает как давно водил за нос какой-то сопливый еврей. Хотел было немедленно пойти домой и разобраться что к чему, но когда попытался встать, снова закололо в груди. Виталий Петрович испугался и так и остался сидеть на мартовском солнышке до тех пор пока из подъезда не появился Юра. В рюкзаке у него лежали два блина от штанги. Пару дней назад Юра нашел их недалеко от Таниного домы и оттащил к ней чтобы забрать позже. Под тяжестью блинов он согнулся в три погибели и еле переставлял ноги.
- Смотри как идет, - сказал голос в наушнике, - ровно как шахтер после смены.
- Так ты на девку посмотри, - сказал другой голос, - она ж как кобылица племенная и в самом соку.
- Заездит она парня, хоть и еврей - сказал третий голос, - и куда только его родители смотрят?!

Теперь сердце Виталия Петровича болело совешенно нестерпимо. Поэтому ему пришлось просидеть еще около получаса. За это время понял что дочка стала взрослой, и не появись Юра, появился бы кто-нибудь другой. Против природы не попрешь. Вспомнил как Юра выходил из подъезда, его согбенную фигуру, волочащиеся ноги и даже посочувствовал ему по-мужски. Так что эта беда - не беда. Настоящая беда что Танька спуталась с евреем и предателем Родины. - Пойдут слухи, полетят анонимки, ни к чему все это, - думал Виталий Петрович и решил что Юра должен исчезнуть и как можно скорее. Как? Очень просто – пусть уезжает в свою Америку. У Виталия Петровича сразу отпустило сердце. Он пошел домой, налил себе стакан коньяка, чего никогда не делал в будни, и проспал до утра.

На ближайшем совещании в райкоме он сел рядом с замначальника ОВИРА и проинформировал его что семье Баршай пора уезжать. Замначальника взял под козырек, а по пути на работу все думал сколько же Виталию Петровичу за это дали. Затребовал дело Баршаев, понял что брать с них нечего, решил что это сугубо по работе, успокоился, и зелеными чернилами наложил резолюцию: «Просьбу удовлетворить. К исполнению»..

Через два дня Юра влетел в класс за секунду до звонка с совершенно сумасшедшими глазами. Нацарапал записку и передал Тане. Таня прочитала:
- Нам дали разрешение, мы уезжаем. –
Таня написала в ответ:
- А я?

Если честно, Юра никогда не задумывался что будет после того как им дадут разрешение и отвечать Тане ему было нечего. Поэтому его аналитический ум начал решать поставленную задачу. Когда ответ был найден, прозвенел звонок на перемену. Таня вытащила Юру на улицу и снова задала тот же вопрос:
- А я?
- Если бы мы с тобой были мужем и женой, мне кажется тебя было бы можно вписать в кейс...
- Где же ты раньше был? – возмутилась Таня. После школы мы идем за паспортами и в три встречаемся у районного ЗАГСА. Не волнуйся, think positive! Знаешь где это?
Юра знал.

В ЗАГСЕ ближайшим возможным днем оказалось 13 мая, пятница. На него наши герои и назначили свое бракосочетание. Остановка теперь была за малым – сообщить радостную новость родителям. Подбросили монетку куда идти сначала. Получилось к Юриным. Юра позвонил и сообщил что приведет в гости одноклассницу. Мама послала папу за тортом и предупредила чтобы он молчал пока гостья не уйдет. Юра готовил речь и вроде все продумал, но когда вошли сразу выпалил:
- Это Таня. Мы женимся 13 мая. Танин папа работает в КГБ.
Сели пить чай.
- Танечка, что это у тебя за пятнышко на зубе? Пошли посмотрю, – сказала мама и увела Таню в другую комнату. Через полчаса они вернулись. Допили чай. Юра пошел провожать свою теперь уже невесту.
- КГБ с собой не повезу, - мрачно изрек папа.
- Повезешь, но не КГБ, а Таню, - возразила мама. Там такую девушку он не найдет, а уж жену тем более. Гриша уже сколько раз женат был?! И все неудачно. А эта нарожает тебе замечательных здоровых внуков.
- Откуда ты это взяла?
- Я видела ее зубы.

Прошло несколько дней и начались весенние каникулы. Таня уехала с классом на экскурсию в Полтавскую область. Спешить было некуда и Виталий Петрович шел со службы домой пешком. В стороне от дома ему бросилась в глаза чужая черная «Волга». - По мою душу, - почему-то подумал он, и оказалось не напрасно. На скамеечке около дома, где всегда сидели старухи, теперь сидел генерал.
- Садись, Виталий, - сказал генерал, - разговор есть.
Виталий Петрович сел.
- Уезжают, значит, Баршаи? Ты вроде должен быть в курсе дела... В курсе? Вот и хорошо. Твоя Таня за Юру Баршая замуж собралась. Уже знаешь? Еще нет? Значит я тебя первым поздравил. Москва Танино решение поддержала. Говорят свой человек в тылу врага никогда не лишний. Да не волнуйся ты, она же твоя дочка. Не пропадет. Иди наверх и собери какую-нибудь закуску. Твоя Антонина на подходе. Дай мне с ней поговорить. Сам ты не справишься.

Вернувшись домой с каникул, Таня набралась мужества и сообщила родителям о своих планах. Странно, но факт – они отнеслись к новости довольно спокойно. Мама, конечно, расплакалась:
- Танечка, зачем тебе уезжать? Что ты там забыла? У тебя здесь все есть и все будет.
- Мамочка, ну как я Юру одного отпущу. Посмотри какой он замечательный. Его там сразу какая нибудь миллионерша перехватит. Посмотри какая я дылда. Ну кому кроме Юры я нужна? Не волнуйся, я не пропаду. Я же ваша дочка, - и тоже расплакалась...
- Ладно, пусть приходит к нам. Посмотрим что за птица, - сказала мама.

Внушить Юре что с ее родителями нельзя спорить было трудно, но в итоге он пообещал. Познакомились. Сели за стол. Виталий Петрович опрокинул первую рюмку коньяка, потом вторую и немного расслабился.
- Где в Америке жить собираетесь?
- Сначала поедем в Нью-Йорк, а там еще не знаем.
- А чего же в Нью-Йорк? - проявил осведомленность Виталий Петрович, - Там же крысы по улицам бегают, в Центральном Парке ограбить могут в любое время дня и ночи, от реки воняет, смог, бездомные... Город желтого дьявола, одним словом.
Таня наступила Юре на ногу и он вспомнил что спорить нельзя. Поэтому с самым невинным видом задал вопрос:
- Вы наверное там были, Виталий Петрович?
- Да зачем мне там бывать? - почему-то обиделся будущий тесть, - Сейчас двадцатый век. Я газеты читаю, телевизор смотрю, кино. Там наши замечательные журналисты трудятся, держат нас в курсе дела. А я чего там не видел?
- А куда бы Вы посоветовали ехать?
Виталий Петрович задумался. В Техасе стреляют, в Майами сплошное блядство, в Чикаго мафия во главе с Аль Капоне. Вспомнился плакат хрущевских времен из серии «Догоним и перегоним Америку». Там тощая коровенка с серпом и молотом на боку бежала за здоровенной коровой с американским флагом. Подпись под плакатом гласила: «Держись корова из штата Айова». Чего хорошего в этой Айове Виталий Петрович понятия не имел. Поэтому он честно ответил:
- Не знаю, мне и здесь хорошо - и добавил, - ты, Юра, смотри Таню не обижай. Ты знаешь где я работаю, на Луне достану.
Таня с мамой в это время уже обсуждали платье для ЗАГСА, Юра думал только о том как хорошо бы было увести Таню в ее комнату. Последние слова Виталия Петровича прошли мимо его ушей, и вечер закончился мирно.

У многих девушек перед замужеством мозг сосредотачивается на предстояшей свадьбе и отключается от всего остального. То же произошло и с Таней с той только разницей что у нее для этого были веские причины. Со свадебной церемонией как таковой все было достаточно просто: фата, белое платье, белая «Чайка», белые розы... Но каким образом посадить за один стол отказников и чекистов не мог придумать никто. Ну как скажите офицеру КГБ чокаться с изменниками Родины? Коллеги не одобрят, не поймут и обязательно напишут телегу. А как отказнику чокаться с товарищем, который вчера приходил к тебе с обыском? А например, тосты? Каково, например, бойцу идеологического фронта поднять бокал за «следующий год в Иерусалиме»? А каково еврею-отказнику выпить за «границу на замке»? А музыка?.... Таня и обе мамы не спали ночами, но так и не смогли ничего придумать. Совсем расстроенная, Юрина мама позвонила своей тете в Днепропетровск предупредить что свадьбы скорее всего не будет.
- Деточка, - сказала тетя, - когда я была девочкой, у нас в Черткове на свадьбах, бармицвах и вообще на всех праздниках женщины и мужчины гуляли отдельно. Сидели за столами отдельно, танцевали отдельно, и всем было хорошо и весело. Если, например, свадьбу устраивали богатые люди, они снимали два зала – для женщин и для мужчин. Вы тоже можете так сделать. Снимите зал для наших гостей, снимите зал для тех, а жених и невеста будут переходить из одного зала в другой.
- Смотри, - подумала Юрина мама, - мы тут страдаем, а евреи все давным-давно придумали.
Ресторан с двумя уютными залами по разным концам длинного коридора нашелся уже на следующий день.

В день свадьбы на дверях одного из этих залов появилась красивая табличка с щитом и мечом. Чтобы никто ничего не перепутал. А за дверью шла свадьба по годами накатанному сценарию «Операция Выездная сессия». Назначили прокурора, заседателей. Генерал занял место судьи. Сначала судили молодых и приговорили к пожизненному сроку счастливой совместной жизни без права обжалования и досрочного освобождения. Потом уже судили всех присутствующих поочередно. Судья был снисходителен и приговаривал всех к огромному рогу в красивой оправе, который в незапамятные еще времена конфисковали у грузина-вора в законе. После того как рог обошел по кругу начали петь «Я в весеннем лесу пил берёзовый сок» и «С чего начинается Родина» как бывало всегда, когда праздник удавался.

На другой двери был листок с крупной надписью от руки «ВОИР». За этой дверью гости почередно рассказывали об успехах своих родственников и друзей на всех континентах матушки-Земли и желали того же молодым. Потом танцевали «Хава Нагила» и «7:40». А сами молодые каждые полчаса переходили из зала в зал вместе с музыкантами. К полуночи музыканты прилично набрались и начали путать репертуар к крайнему недоумению гостей, которые в и в том и в другом залах мгновенно затихали и начинали тревожно оглядываться вокруг. Таню и Юру эта путаница очень веселила и почему-то из всей свадьбы запомнилась больше всего.

За следующий год молодые успели недолго пожить в Вене, довольно долго недалеко от Рима в Остии и наконец приехали в Нью-Йорк. Теплым майским днем Таня впервые очутилась на Бродвее недалеко от Уолл-стрит. Небо было голубым, в воздухе пахло жареным арахисом. Из небоскребов толпой валили люди и разбредались по многочисленным ресторанчикам. Мимо Тани проходили женщины в невероятно шикарных (как ей тогда казалось) деловых костюмах. Большинство из них были такими же крупными как она, а многие и покрупнее. -Мамочка, - подумала Таня, - я больше не дылда, я такая как все! Никогда и никуда я отсюда не уеду.

Сейчас Таня и Юра живут в Калифорнии. У них трое детишек. Юра пытается поднять свою IT- компанию, а Таня командует местным отделом кадров в компании с громким именем. Одним словом, обычная американская судьба. Иногда к ним приезжает Танина мама, иногда - Виталий Петрович. Он вышел в отставку и теперь директор внешнеторговой фирмы. На судьбу не жалуется. Елена Павловна продолжает готовить будущих студентов к тестам, но теперь из Новой Зеландии. На http://passatest.livejournal.com/ вы даже можете на нее посмотреть и познакомиться с ней.

Да, совсем забыл. ТОЙФЛ, с которого все началось, и Юра и Таня сдали с баллом выше 600 с первого раза.

Abrp722

2226 +

25.

- Федя, ты что пить будешь: шампанское, пиво, вино, водку?

- Да, пожалуй в таком порядке и буду пить.

***

31 декабря выгребите все деньги из одежды коллег, оставленной в шкафу. Купите на них водки и всю выпейте в одно рыло. Так вы правильно встретите год Синей Крысы.

***

Главное правило при выборе водки: литр хорошей водки гораздо лучше, чем пол-литра отличной.

***

- Что с тобой?

- Да мне друзья весело, с уважением, обьяснили, почему нехорошо  разбивать последнюю бутылку водки.

***

- Пятьдесят граммов столичной, пятьдесят посольской и пятьдесят русской!

Все в один большой пластиковый стакан и соломинку!

- Какой странный коктейль! Мужчина! Возьмите лучше стопятьдесят какой-то  одной водки – какая вам разница? А мне бутылки откручивать...

- Какая разница?! А зачем, по-вашему, выпускают разные сорта водки?!

***

Случай в магазине.

- У вас водка есть?

- А 18 есть?

- А лицензия есть?

- Ну, на. Что завелся-то сразу...

***

- Давай возьмем такси!

- Давай лучше возьмем водки... быстрее развезет!

***

Самые волевые люди - русские мужики, уж если они сказали себе, что больше двух бутылок водки не выпьют, значит, за пятой не побегут.

899 +

26.

ВЕЛИКИЙ НАРОД (сериал)

Серия первая.
На сей раз мы поехали на автодром. После попытки выучить меня водить
машину на кривой грунтовке, когда я едва не перевернулась прямо в речку,
мой друг Санек решил, что так будет безопаснее. Ученицей я была
прилежной, но часа через полтора устала. Постояли. Покурили. А потом,
как-то само вышло, слово за слово…. В общем, речь зашла о рыбалке и тут
обнаружилось, что Саня не умеет забрасывать спиннинг. Но жаждет
научиться.
Русский человек всегда готов помочь ближнему, тем более ближний помогает
сам!!
- Спиннинг есть? – спросила я.
- Есть! У отца! – оживился Санек.
- Так чего стоим?
И мы поехали. Для начала за спиннингом, потом на водохранилище. Нашли
подходящее местечко, подрулили к самой воде, вдоволь повеселились над
«уловом»: а попадалось всё что угодно, кроме рыбы, разумеется.
Консервные банки, лифчик от купальника, ботинок, лягушка, куча
водорослей….
Темнеет, однако. Надо двигать по домам.
Сашка, чтобы не пахать песок задним ходом, решил проскочить по смутно
угадываемой «дороге» промеж деревьев и кустов. Разворот там такой. В
сгущающихся сумерках он при всём желании не мог усмотреть глубокую
колею, занесенную прошлогодней листвой. А тут ещё меня черт разнес
спросить:
- Сань, а ты когда-нибудь забуксовывал всерьез?
- Я??? Никогда!!
Блямц!!!!!!
Вляпались.
Со знаком качества, что называется. Сказочное такое местечко: «дорога»
шириной с двуспальную кровать, в трех метрах вперед (поперек то бишь)
толстенная бетонная труба, почти рядом с левой фарой офигенное такое
дерево, целый баобаб, справа кусты и камыш, да водичка хлюпает (лягушки
чуть не в ухо квакают), слева и сзади тоже деревьев натыкано, правда,
обычных габаритов. Плюс темнеет и как бы это… прохладно становится.
Всего-то середина апреля.
Часа полтора мучились, что называется на пердячей тяге.
Стало уже совсем темно. Фонаря нет. Фара светит только одна. Правая.
Ага. Светит.
На тридцать сантиметров вперед и в лужу. А как иначе, машинка-то плотно
этак села на днище всей правой стороной. В смысле – и передним и задним
колесами. И надо сказать, хорошо села. Душевно.
Что мы делали? Проще перечислить каким способом мы не трахались с этим
проклятущим «Москвичом»!!!
Взад-вперед на раскачку – пробовали. Откопать колеса – пробовали.
Хворост, нарубленный тут же под колеса засовывать, – пробовали.
Поддомкратить – попробовали. Едва домкрат в колее не утопили.
Только хуже вышло. Машина застряла так, что правые двери уже и не
открыть. Все попытки приводили лишь к углублению колеи, ну, и,
естественно завалу на правый бок.
- Блядство!! – изрек Саня, тщетно пытаясь отряхнуться от грязи, - Надо
чтоб помог хоть кто-нибудь! А то до утра просидим! Да и утром – а как
её?
Действительно – как?

Серия вторая.
И что?
Да как по заказу!!
Стоило ему сказать это, как откуда-то сзади нарисовался свет фар. Числом
четыре. Две «девяносто девятых». Тормознули. Выбрались из машин.
Компания из семи парней в средней степени обкуренности.
Оценили.
Не буду описывать их реакцию на данный пейзаж с «натюрмордами», а то так
и описаться недолго.
Русский человек ну просто не может не помочь ближнему, даже будучи
укуренным в хлам!!!
Короче, отсмеявшись, мало не до потери пульса, вся эта честна компания
даже и не задумываясь, впряглась в увлекательный процесс извлечения нас
из грязи.
Ну… необдуманно, что тут ещё скажешь….
Сначала тянули назад и налево, подталкивая спереди. Ноль на выход.
Взялись искать второй трос, попутно обсуждая, как бы это задействовать
поэффективнее.
Первоначальная версия была такова - тянуть двумя машинами, так чтоб
одной назад, а другой - вперед. Дескать - ПРИПОДНИМЕТСЯ. Не, не
получилось, спереди ещё одна машина никак не влезала. А ведь нужно ещё
пространство для троса…. Свежая идейка, ничего не скажешь!! Ну, оно и
понятно, тут и на ясную голову уже и не знаешь что изобрести…
Потом всё же откопали второй трос и принялись-таки тянуть ДВУМЯ
машинами: одной назад-направо, другой назад-налево. А посередке – три
дерева! Дружно подталкивая спереди. Чисто бурлаки на Волге…
Поскольку единогласно заявили, что моя помощь не нужна, я стояла
прислонившись к «баобабу». Вот не думала, что от смеха может сделаться
так плохо! Аж слезы выступили, живот свело и говорить не могу.
- Вы… вы… - выдавила я, - её… ё… по… попо… пополам порвёте! На две
семядоли развалите! – и снова загнулась от хохота. Они, впрочем, тоже.
К половине двенадцатого дурь из головенок повыветрилась, азарт иссяк и
они сдались.
- Не, тут вам танк нужен!!
- Танк? Ну, пойду танк поищу! Мало ли, вдруг какой американский из Ирака
впотьмах заблудился!
Снова последовал взрыв смеха. Уже, сотый, а может и тысячный, кто ж
считал-то. И «спасатели», извиняясь незнамо за что, отчалили
докуриваться.

Серия третья.
Санек снова взялся за лопату, и принялся ковырять там что-то наощупь.
Судя по звукам и последующими за звуками матюгам – то и дело плюхаясь
задницей в мокрые камыши. А я двинулась к дороге. Может ещё кого поймаю…
Ага. Щщазз! В полночь, в воскресенье, на Адмиралтейке…. Угу….
Уже изрядно подмерзла, и тут подруливает навороченная «бэха». Новый
русский с водителем. Вежливо и солидно интересуется, куда меня подвезти,
на что, отвечаю, дескать, уже приехала, причем конкретно.
Русский человек никак не может отказать в помощи ближнему, даже – новый
русский! А уж если это сулит новые впечатления, так тем более!
- Пошли, показывай, как подъехать.
Пошли. Показала.
- У-у-ух, ты!! – взвыли они в один голос и также дружно захохотали,
позабыв про субординацию. Следующие минут пять, ничего членораздельнее
«за…!» и «пи…» ничего не слышалось. Оклемавшись, босс поинтересовался –
что и как мы делали. Задумался.
- А если по-другому… О, точно! ЗА ПЕРЕДОК ТЯНУТЬ, А В ЗАД ПИХАТЬ!!! -
изрек он наконец. И добавил, назидательно подняв палец, - Принцип
успешного предприятия!!!
Пока они подгоняли «бэху» поближе, мы недоуменно пожимали плечами – а
это как? Спереди даже «Ока» не влезет… «Баобаб» мешает и труба…
Зато наличествовал новый русский с принципиально иначе устроенными
мозгами! «Бэху» подогнали перпендикулярно «москвичевскому» носу (разумно
не залезая в тигули), а трос натянули вокруг дерева! Меня – за руль
нашей таратайки, водила и Санек были отряжены на «в-задо-пихательный
процесс», за руль «БМВ» сел босс. Лично.
И – понеслось!!
Минут через двадцать перегрелись все. Даже «баобаб». Ещё чуть так
поёрзать – и на, получи огонь методом трения.
- Не-а, - заглушил двигатель «бумера» владелец, - Не вылезает.
Ззарразза!
Нуууу… Такие не сдаются!!!
Такие изобретают альтернативные варианты!!
Типа сразу по двум мобилкам (одновременно разумеется) выяснять на
предмет автоэвакуатора.
Тоже не прокатило. Автоэвакуаторщики в воскресенье, во втором часу ночи
пятые сны смотрят.
- Ну, значит тогда так. Вы тачку закройте, а мы вас домой отвезем. Вам
куда?
Мы переглянулись. И вежливо отказались, не забыв поблагодарить. За ночь
машину на запчасти разберут. Знаем мы эти «безлюдные» места. Санек
сказал:
- Езжай. У тебя мама и дочка волнуются.
На это обидное предложение я ответила - фиг тебе. Вместе вляпались, так
уж и выбираться вместе будем.
И новый русский тоже принялся извиняться!!! Мы обалдели. За что??? За
наш идиотизм, наверное.

Серия четвертая.
- Ладно, Саш. Хорош тужиться, ежу понятно, до утра – никак. А там видно
будет. Тут кафешка круглосуточная недалеко, пойду сигарет куплю.
Он было заспорил, дескать сам схожу, но я сказала, фейс-контроль не
пройдешь, если вдруг на ментов нарвешься. Ты ж грязней бомжа сейчас! А
мне что - до утра одной куковать? А утром? Навеки тут поселиться?
На том и порешили. Пошла я.
Единственной живой душой в кафе оказался сонный бармен. Он долго и тупо
пялился на меня, видимо испугавшись, что у него от скуки приключились
глюки.
Прихватив попутно пару банок пива и какие-то третьей свежести плюшки, я
побрела обратно.
О!
Ну, ё-моё!!
Как в воду глядела!
Рядышком резво притормозил обшарпанный «жигуленок» с весьма понятными
эмблемами по бокам. Менты!
Дверку приоткрыли и вежливо этак (ничего ж не нарушаю) поинтересовались:
- Девушка, а вы не боитесь… одна… в такое время… в таком месте…
- А…-, махнув пакетом с плюшками, объяснила им, что вот, мол, застряли.
Увиденное и услышанное их весьма заинтриговало.
- А ну, пойдем, покажешь! – выудил из-под задницы фонарь верзила в
камуфляже.
- И я пойду! – вылез мелкий в кожаной куртке.
Ну, пойдем…. Покажу. Мне что, жалко что ли?

- О-ё-ё-ё! – красноречия камуфлированного хватило только на две буквы.
- Как вы в эту п… половую щель залезли?? – среагировал второй.
Ну, а чего там, дурное дело нехитрое….
Эти почти не ржали. Почти. Эти аккуратненько осматривали с разных сторон
и восхищались! Восторгов не скрывали. Ювелирное попадалово, мол. Звездец
сказочный! Эх, фотоаппарата нету! А так расскажи кому и не поверят, что
целую тачку можно в такой карман засунуть! «Ракушка» и то больше.
- Вы вот что, - сказал мелкий, когда налюбовался досыта, - нашим
тарансасом дергать, это и затеваться – только время терять. Если хотите,
подбросим до Универа, там в это время наших много бездельем мается.
«Козлом» выдернется! Должна…. Слышь, а Серега сегодня дежурит? Да? О,
этот за пару пузырей бегемота из говна доставать полезет! Ну, так что? У
нас место есть, одно, правда…
Что – и так понятно. Это шанс. Только вот кому ехать? Меня могут не
воспринять всерьез, даже если эти крендели всё подтвердят, а Саня
грязный. На что нам было сказано – грязный, это тебе не пьяный. Ну что
раз так вышло. Бывает, фотомодели в лужу падают.
Так и решили.
Они укатили. А я забралась в машину, включила печку, приемник, взялась
за плюшки и пиво….
Одно только неудобство – сидеть можно только поперек сидений, так как
все попытки «извлечения» привели к тому, что «крен на правый борт» был
уже градусов этак сорок.
То-то все и так и потешались.

Серия пятая.
Долго скучать не пришлось.
И получаса не прошло, как такой поток света сзади… я уж подумала НЛО на
посадку заходит. А что смешного?? Только инопланетян за этот дивный
вечерок ещё не было!
Выяснилось следующее.
Возле кафе «Энигма» Санек заметил «Волгу» своего давнего приятеля. С
фейс-контролем по понятным причинам проблем не возникло.
Этот самый доселе неизвестный мне Виталий с большой компанией и размахом
отмечали день рождения еще одного товарища.
Только русского человека можно сдернуть из кабака в состоянии нестояния
- ради помощи ближнему!
И они на трех машинах, бросив выпивку и блядей, рванули помогать. Удалая
компания сначала разделилась во мнениях: самые «тепленькие» безудержно
ржали, периодически падая в грязь и камыши, потрезвее – изумлялись
чудесам возможностей человека и техники, но самым деятельным оказался
именинник. Он метался вокруг, чесал репу и как заведенный повторял:
«Ага… ага… тут подумать надо… ага… надо подумать… ага».
Мы с Сашей ничем не могли ему помочь на предмет «подумать». Наша
фантазия иссякла ещё несколько часов назад.
Сперва для приличия подергали «Волгой». Убедились.
- А-а-а-а, - сработал мыслительный аппарат именинника, - Слышь мужики, а
давай её вручную за зад приподнимем, а потом дернем!
Ну-ну, подумала я.
Навалились дружно и… только грязь чавкнула!!! Подняли, переставили,
потянули….
Задняя часть стояла на твердой земле!! Ура!! Как говорится, полдела
сделано, осталось убедить Рокфеллера.
Потому как переднюю перекосило ещё оригинальней – светящаяся фара
булькнула в колею, и принялась очень красиво её подсвечивать. Из-под
грязи.
- Блин, давай и за передок также!
Дали также и за передок.
ФУУУУ!!! Дружный выдох, ну прямо как от оргазма. А он, как известно,
иной раз бывает преждевременным.
Ну, да, стоит машина на твердой земле, всеми четырьмя колесами. Но… её ж
еще и из этой…. как удачно выразился тот мент, щели извлечь надо!! А вот
в какую сторону – назад или вперед, а кто ж её знает.
После недолгого консилиума постановили, что с до такой степени забитыми
грязью скатами сдать назад – ну никак. А фиг его знает куда понести
может. Это ещё хорошо – в деревья, а в водохранилище? А вот если
аккуратненько вперед…. Просто немножко подталкивая….
На том и порешили.
Далее имел место весьма сложный процесс поворота. С места на девяносто
градусов. Тут требовалась невероятная точность. Десять сантиметров назад
– десять вперед… И так – долго…. Постепенно разворачиваясь влево, при
этом практически не двигаясь с места.
Туда-сюда…. Туда-сюда…. И в колею он всё же попал! Зад занесло, но в
верном направлении! Оставалось чуть-чуть подтолкнуть и… вот оно!!!
«Москвич» на свободе!!
Никаких тебе деревьев и ям!!
Никакого идиотского природного капкана, над которым все так смеялись!
(Впрочем, было отчего.) Только вот телячьего восторга почему-то уже ни у
кого не было. Все были очень усталые, но довольные.
Колонна из четырех, весело сигналящих друг другу машин, тихо выползающая
с песчаного пляжа на дорогу выглядела наверное, весьма забавно. Жаль,
только полюбоваться на это в пятом часу утра воскре… нет, уже
понедельника, было некому.

А я, вспоминая об этой ночке, часто думаю: «Какие же вокруг нас
замечательные, отзывчивые люди!! Часто, мы этого не замечаем, а
напрасно. А если на капельку, на секундочку больше внимания и заботы к
тому кто рядом с тобой… Такой народ непобедим!!! Мы великий народ!!!
Ну, а дураки и дороги – это так, мелочи жизни…»

1754 +

27.

Любовь, как известно, не вечна. А самые красивые слова могут
трансформироваться самым неожиданным образом. Вот несколько примеров.

3 недели: Я люблю тебя!
3 месяца: Ну конечно, люблю!
3 года: Если бы я тебя не любил, давно бы уже ушел!

3 недели: Добрый вечер, любимая!
3 месяца: Привет! Классный денек сегодня, а?
3 года: Что жрать сегодня будем?

3 недели: Дорогая, там твоя мама звонит!
3 месяца: Это тебя!
3 года: К телефону подойди!

3 недели: Не очень веселое у тебя, наверное, было детство.
3 месяца: Как задолбали уже твои предки!
3 года: Да, яблоко от яблони недалеко падает!

3 недели: Я увезу тебя в Америку!
3 месяца: Ты действительно хочешь в Нью-Йорк?
3 года: Смотри, Нью-Йорк по телевизору показывают!

3 недели: Я подумал, что эти сережки должны тебе понравиться.
3 месяца: Утюг всегда в хозяйстве пригодится.
3 года: Вот тебе 500 рублей, на продуктовом рынке найдешь все, что
нужно.

3 недели: Что тебе хочется сегодня посмотреть?
3 месяца: Может, на Джеймса Бонда сходим?
3 года: Нет, сама смотри своего Джеймса Бонда, я себе порнушку взял.

3 недели: Я не совсем с тобой согласен.
3 месяца: Это все из-за тебя!
3 года: Вечно из-за твоей тупой головы какая-нибудь ерунда происходит!

3 недели: Ты отлично готовишь!
3 месяца: Что сегодня на ужин?
3 года: Опять макароны?!

3 недели: Что ты будешь пить?
3 месяца: Я, пожалуй, пивка выпью.
3 года: Ну налей 100 грамм опохмелиться!

3 недели: Тебе очень идет это платье!
3 месяца: Очередную тряпку купила?
3 года: И сколько ты отдала за это дерьмо?

3 недели: Ничего страшного, дорогая, не стоит извиняться.
3 месяца: Осторожнее надо быть!
3 года: Ты что, совсем ни хрена не видишь?

1252 +

28.

Грузия. На винограднике работают женщины. Мужчины отдыхают. К Вано
несется соседский ребенок сообщить, что его жена родила мальчика.
Вечером собираются гости.
- Вай Вано! У тебя родылса настоячий богатыр. Он будет украшать нашу
деревню, наши горы. Ты самый счастливый джигит в Грузии.
Прошло три года. Мальчик так и не начал говорить. Сидит в доме
и смотрит в одну точку на стене.
- Вано? Почэму твой сын молчит? Где его смех и веселье? Почэму он сидит,
как истукан и смотрит в одну точку? Он, навэрное, уже не будет богатыр.
Это плохо, Вано.
На пятилетие сына к Вано никто не пришел. В ауле его жалели, говорили,
что сын так и не разговаривает, только сидит и смотрит в стену. Горе
покрыло лицо Вано. Его жена вся извелась, и вот однажды, когда Вано
был на винограднике, прибежала его жена.
- Вано! Случилось. Мы с тобой самые счастливые. Идем скорей домой.
Весь аул сбежался в дом к Вано. Мальчик молчал и по-прежнему смотрел
в стену. Но! на стене он нарисовал ровный круг.
- Слава богам! Сынок, что это? Это солнышко? Это наша планета? Это луна?
Сынок:
- Это не солнце.... это дымэдрол.

888 +