Когда новогодняя елочка сбросит свои зеленые иголочки, она еще долго будет служить людям… мусором на балконе.
Аналог Notcoin - Blum - Играй и зарабатывай Монеты
|
| Источник: humornet.ru от 2020-11-22 |
служить долго → Результатов: 33
1.
ЧЕЛЯБИНСК И ГЛОБУС
Позвонил по скайпу однополчанин Миша из Челябинска.
Так, без всякой цели. А скорее всего, он только что узнал о существовании скайпа и срочно захотел воспользоваться этим знанием.
Мы не были такими уж друзьями, просто сменщиками на боевом дежурстве, не более того, но я сделал вид, что все тридцать три года после дембеля, только и ходил как кот вокруг ноутбука и ждал, когда наконец позвонит по скайпу Миша.
Оказалось, ждал не зря. Я никогда не встречал таких людей, только слышал о их существовании, Миша оказался плоскоземельщиком.
- Миша, друг мой, как это с тобой случилось? Ты же в школу, небось ходил, да что там школа, тебя ведь Советская Родина обучила и доверила служить оператором высотомера ПРВ-16, мы ведь карты изучали.
- Я тебе тоже любую карту нарисую. И что? Круглая Земля — это всемирный заговор евреев и тех кто за ними стоит.
- И давно ты понял, что Земля плоская?
- Очень давно.
- Ещё в пятнадцатом веке?
- Вот ты прикалываешься, а ведь если мы начнём с тобой спорить по делу , то ты полюбому не вывезешь. Я тоже, раньше не врубался, но мне мой дядя открыл глаза.
- Ладно, давай возьмём глобус…
- А давай не будем брать глобус, ведь он никакого отношения к Земле не имеет. Я тоже могу собрать собачью будку и сказать, что это модель нашей Земли. Ещё аргументы будут?
- Ну, допустим, но ведь космонавты своими глаза…
- Космонавтам платят достаточно, чтобы они рассказывали тебе то, что ты должен услышать и показывали то, что тебе нужно знать и не более того. Ещё?
- Ладно, Хоттабыч, рассказывай как выглядит наша Земля на самом деле. Только поподробней.
- Обыкновенно, огромный диск, типа, как цирковая арена, бортики не дают стекать морям и океанам. С одной стороны диска встаёт Солнце, пролетает за день над нами и заходит с другой. Вот и всё. Что тебе ещё рассказать? Всё очень просто. И, кстати, ты обрати внимание, что горизонт, люди называют линией горизонта, а не дугой горизонта, как было бы, если бы Земля была шаром. Народ не обманешь.
Мы ещё долго спорили, минут сорок и стало понятно, что Миша был готов к любым моим аргументам, ведь подобных баталий у него было явно не мало. Но тут я начал ржать, ну, просто как конь.
- Ты чего ржёшь? Я что-то смешное сказал?
- А хочешь, давай вместе поржём? Мы живём на плоской Земле, ты находишься в Челябинске, а я сижу в Москве. Так?
- Ну, и?
- Барабанная дробь. У тебя за окном уже полчаса как стемнело, а у меня на балконе, смотри, всё ещё день.
- Ну, так свет, э... Свет… Сука... Сука. Сука! Сейчас дядь-Вите позвоню. Пока...
|
|
2.
Дела амурные давно минувших дней
За счет карантина появилось больше времени и возможности пообщаться, хотя бы по телефону, со знакомыми старичками, "заставшими" и "повидавшими". Благо многие заперты дома безвылазно и очень жаждут общения. Эту историю мне рассказал отставной чекист, генерал, оному уже крепко за 90, ноги не держат, но котелок ещё в порядке.
Текст привожу от лица рассказчика, поэтому использую выражения "я, у меня, мною" - они относятся к рассказчику, а не ко мне, прошу обратить на это внимание. Ни с кем из героев данной повести кроме рассказчика я не знаком.
В 1965 году к нему в подчинение попал один "зеленый" лейтенант - очень башковитый паренек, не заумный, как ученые, а именно башковитый - умеющий анализировать и прикидывать чисто житейским умом. Эти качества ценились в работе особенно, поэтому при распределении пацан не уехал в дальние дали, а остался в столице, что было большой удачей. Все в этом парне было замечательно, кроме длящейся уже много лет любовной истории с дочкой большого начальника. Папа там сильно против, он влюблен по самое не могу, она- любит, но против отца пойти не готова. В результате пацан иногда витает в облаках, что в органах очевидно не могло никому понравиться. После откровенного разговора с моим рассказчиком лейтенант пошел к отцу девушки, попросил её руки, был послан далеко и надолго, у самого парня ни жилья, ничего за душой, живут вчетвером в комнате в коммуналке, разделенной занавесками - ну какой из него жених? За девушкой в то же время ухаживал парень из приличной дипломатической семьи. Лейтенант его знал, и они были противниками "не на жизнь, а на смерть", тем более что отец девушки близко дружил с дипломатом - отцом потенциального жениха. Через 2 дня после встречи с отцом девушки рассказчику приходит с самого верху приказ о переводе "молодого перспективного специалиста" в Екатеринбург для "усиления работы местной структуры ведомства".
С учетом того, что срок работы по распределению ещё только начался, а источник приказа терялся в самых высоких кабинетах, рассказчик только развел руками, пожелал парню удачи и посоветовал "начать новую жизнь на новом месте".
Прошло 3 года, и вдруг, в столовой главного здания КГБ рассказчик, получивший за это время повышение по службе, встретил нашего лейтенанта. Как выяснилось, он уже капитан, и только что прибыл в столицу на новую должность. Оба факта были мягко скажем удивительными. Ещё более удивительной оказалась характеристика с места службы, подписанная бывшим сокурсником моего рассказчика - там описывалось редкое трудолюбие и рвение по службе нашего подопечного.
Парень был женат, вступил в Партию, то есть имел все шансы на стремительную карьеру.
Рассказчик на своем пути повидал немало, но это было прямо таки совсем за гранью. Набрал в Екатеринбург бывшему сокурснику. Тот по служебному все подтвердил, и сказав, что они давно не общались обещал набрать "потрындеть" вечерком. Поздним вечером он действительно позвонил, и помимо воспоминаний о былых курсантских годах очень аккуратно намекнул, что с "этим капитаном будь предельно осторожен". На уточняющие вопросы ответил, что пацан по приезду постоянно звонил в столицу, писал безответные письма, потом - запил где то под городом у шапочных знакомых, пришлось ставить на вид перед коллективом и дело шло к выговору с занесением в личное дело. Но уже через неделю пацана как будто подменили. Сначала было просто рвение в работе, потом- включение аналитических и других способностей, а дальше - начал максимально быстро изучать "внутреннюю кухню ведомства". Обычно у желторотых на это уходят годы, наш герой справился за 3 месяца, причем изучил не просто поверхностно, а копнул по самое не балуйся. Через год резко отличился при одном политическом задержании и досрочно получил старлея, через два - женился на дочке местного кандидата наук, преподававшего в институте, а к концу третьего - сумел построить настоящий внутриведомственный "заговор" с участием аж замначальника главка. До сих пор не понимаю, как мог такой желторотый пацан все просчитать. Как итог - генерал, дабы не выносить "сор из избы" его "услал на повышение", выпросив в столице должность и досрочное звание. Отсюда и такие выдающиеся характеристики - прямой приказ высшего руководства.
Прошло 5 лет, в 1972 году я увидел этого "гения подковерной борьбы" снова. Он был уже майором, по рабочим вопросам мы с ним пообщались очень продуктивно, ну а личное я решил не ворошить - зачем оно нужно. Через 4 года снова услышал о нем - на этот раз как об умелом и весьма беспринципном интригане, подставившем, правда "за дело" и строго в интересах ведомства, старого заслуженного полковника,в юности работавшего ещё в СМЕРШе. После мы снова "потерялись", на целых 6 лет. Работали в разных Управлениях КГБ и не пересекались, хотя однажды я видел его мельком на каком -то внутреннем мероприятии, уже подполом.
Но тот день в феврале 1983, я, тогда уже генерал, запомнил хорошо. Сев в свою служебную машину и поставив водителю задачи отвезти меня на дачу к жене, я услышал стук в окно и увидел героя рассказа. Я опустил окно, он же, назвав меня по имени отчеству и не представляясь, попросил сесть рядом. Я удивился, но согласился, больше из интереса - никаких общих дел у меня с ним не было.
- Попросите пожалуйста водителя прогуляться.
- Хорошо. Иванов, пройдись пока.
- Удивлены?
- Признаюсь, да. Вы же теперь в .. Управлении?
- Да. Я полковник центрального аппарата КГБ.
- Я в ваши годы ещё только подполом бегал...
- Это сейчас не важно. Взгляните на вот это. И он дал мне папку с бумагами.
Внутри была "бомба" - материалы, компроментировавшие моего непосредственного начальника и затрагивающие косвенно меня. Криминала для себя я там не нашел, но с учетом Андропова и известного мне административного влияния сидевшего рядом полковника, дело могло получить непредсказуемый оборот. Прочтя и отдав папку, я задал прямой вопрос:
- Что Вы хотите?
Назвав меня по имени отчеству, полковник глядя мне прямо в глаза сказал:
- С учетом уже собранной мною информации, к Вам у меня никаких претензий нет. Более того, Вы были моим первым руководителем, и я многому от Вас научился. Так же Вы всегда действовали в интересах нашего ведомства и страны в целом. Такие люди нам нужны, и разбрасываться в наше непростое время ими глупо.
Мое предложение предельно простое: Вы сообщаете мне подробно и полностью все, что знаете по приказу о моем переводе в Екатеринбург ( то, что вы пытались его отменить, я в курсе, спасибо), а я сделаю так, что Вас ожидаемые перемены не коснутся. Продолжите служить так же как служили.
Я задумался. Давший мне приказ генерал был сейчас совсем высоко. Настолько, что даже полковник центрального аппарата был для него лишь бобиком с картины "Ко мне, полкан!". Плюс прошло очень много лет. Ну и главное - это было личное, не имевшее никакого отношения к задачам ведомства. Поэтому я подробно рассказал полковнику все, что знал.
- Вижу, что не врете. Спасибо. За себя не беспокойтесь. Водитель пусть напишет отчет строго как видел - он меня не знает, вы напишите, что была встреча с агентом по не терпящему отлагательств вопросу.
Через пару месяцев у моего Управления поменялся руководитель, а меня действительно ничем не коснулось. А через 4 месяца я случайно услышал от коллег про срочный отзыв одного из Чрезвычайных и полномочных послов СССР. Почему от коллег - потому что под него копали по линии шпионажа, причем весьма крепко. Доказательств не нашли, но в МИД на административную работу перевели и выезд закрыли. А заинтересовала меня в этом случае фамилия посла- откуда же я её помню? Да! Это же фамилия отца того парня, который ухаживал за девушкой вместе с тогдашним лейтенантом! И судя по отчеству- это его сын. Время было неспокойное, и я решил не копать ради банального интереса- и так есть чем заняться. Но вот пришел 1984 год, и на выходе из ЦКБ я увидел генерала в форме, окликнувшего меня по имени - отчеству.
- Как ваши дела? - спросил меня генерал.
- Не хвораю вроде, спасибо. Вижу, Вы теперь совсем высоко.
- Есть такое дело. Тоже "приложиться к ручке" заглянули? ( в клинике лежал Черненко)
- Вроде как.
- Идите, вам там сюрприз есть от меня.
- Интересно, какой же?
- Увидите сами. Главное - трудитесь, а то сами понимаете, перемены у нас очень близки...
- Заинтриговали меня прямо!
- Ну, мне пора! - сказал новоиспеченный генерал и сел в свою " персоналку".
В клинике я пересекся со одним из замов главы ведомства, который действительно сообщил мне о повышении, а так же намекнул, что "главный", у которого я только что был - долго не протянет, хотя это и так было очевидно.
Получив новую должность я углубился в работу. Прошел ещё один год, потом ещё - началась перестройка, у Горбачева, как ты знаешь , были свои взгляды на будущее страны, и в какой то момент я ушел в отставку. Перед тем, как завершить дела, я уже ради личного интереса узнал про семью отозванного посла. На его отца, персонального пенсионера, явно по заказу полился ушат различной грязи, из самых разных щелей. Работала хорошо отлаженная команда, собранная просто с дьявольской точностью и тщательностью. Дипломат с приходом Горбачева тоже лишился работы в МИДе и пытался пристроиться по старым связям, но от него везде открещивались, благодаря работе все той же хорошо отлаженной машины.
На приеме по случаю моей отставки я снова увидел генерала. На его груди было уже 2 ордена, а холодный взгляд внимательно следил за всем происходящим.
-Слышал, вы интересовались моими делами? - сказал он с места в карьер.
- Каюсь, был грешок. Но поверьте, чисто из любопытства. Тем более, сами видите- ухожу на покой.
- Не сомневаюсь. И надеюсь, что полученной информации достаточно для благоразумной и тихой жизни.
Кстати, несмотря на "борьбу с привилегиями", мой Вам личный подарок - служебная дача теперь Ваша до самого конца. Личное распоряжение руководства - вот приказ.
-Не ожидал, не ожидал... спасибо. Я так полюбил этот простой, но столь уже родной мне дом. Да и жене он очень по сердцу.
-Вот именно. Когда рядом близкий человек, это нужно ценить, и уметь тому радоваться,- со странным блеском в глазах сказал он.
Уже в 90-х, на каком то вечере для ветеранов ведомства, я осмелился подойти к тому самому начальнику, в далеком 1965 году отправившем молодого зеленого литеху, ставшего теперь одним из набирающих силу теневых олигархов, в далекий Екатеринбург. Он был уже совсем старик, но на мой вопрос встрепенулся и задумался.
- Подробностей общения сказать не могу. Как ты понимаешь - человек он большой и опасный. Но на вопрос, кто звонил - отвечу. Позвонил отец парня. Мы с ним соседи по дачам были. Объяснил ситуацию, и я решил парня отправить на перспективную должностью в крупный город, с возможностью вернуться в столицу. Ну не чета он Машеньке был, очевидно же. И знаешь что ещё? Отец Машин когда узнал -мы знакомы не были, на свата тогда крепко ругался, понял, откуда ветер дует. После остыл. Но главное то - Маша САМА решила замуж за него выйти. Любила бы по - настоящему- бросила все и уехала в Екатеринбург. Твоя же с тобой тоже по гарнизонам помоталась в юности?
Сам я за это очень дорого заплатил. Как - не скажу, но признаюсь, не ожидал. Хотя сейчас, глядя на него и кровь рекой вокруг- понимаю, что ещё повезло. И тебе в это лезть не советую.
P.S. Главный герой этой истории в конце 90-х эмигрировал, а затем тихо умер по не установленной до конца причине. Суды за его наследство шли много лет по самым разным странам. Дети и жены делили великую тайную империю своего времени.
Уже в нулевых я через бывших коллег навел справки про дипломата и его семью. Отец семейства умер в конце 80-х, не выдержав травли в печати и "свободы слова", сын спился в начале 90-х. Жена ( та самая Маша) воспитала двоих детей, живет одна. Машин отец тихо умер на своей даче в начале 80-х.
Вот такая история вышла. Не болей!
|
|
3.
Я был очень близок со своим дедом и думал, что я знал о нём почти всё, но оказалось, это не так. После недавнего разговора с матерью и её двоюродным братом я выявил одну страницу его биографии, которой и делюсь с Вами. Мне кажется, что эта история интересна. Предупреждаю, будет очень длинно.
Все описываемые имена, места, и события подлинные.
"Памятник"
Эпиграф 1: "Делай, что должно, и будь, что будет" (Рыцарский девиз)
Эпиграф 2: "Если не я за себя, то кто за меня? А если я только за себя, то кто я? И если не сейчас, то когда?" (Гилель)
Эпиграф 3: "На чём проверяются люди, если Войны уже нет?" (В.С. Высоцкий)
Есть в Гомельщине недалеко от Рогачёва крупное село, Журавичи. Сейчас там проживает человек девятьсот, а когда-то, ещё до Войны там было почти две с половиной тысячи жителей. Из них процентов 60 - белорусы, с четверть - евреи, а остальные - русские, латыши, литовцы, поляки, и чехи. И цыгане - хоть и в селе не жили, но заходили табором нередко.
Место было живое, торговое. Мельницы, круподёрки, сукновальни, лавки, и, конечно, разные мастерские: портняжные, сапожные, кожевенные, стекольные, даже часовщик был. Так уж издревле повелось, белорусы и русские больше крестьянствовали, латыши и литовцы - молочные хозяйства вели, а поляки и евреи ремесленничали. Мой прадед, например, кузню держал. И прапрадед мой кузнецом был, и прапрапра тоже, а далее я не ведаю.
Кузнецы, народ смекалистый, свои кузни ставили на дорогах у самой окраины села, в отличие от других мастеров, что селились в центре, поближе к торговой площади. Смысл в этом был большой - крестьяне с хуторов, деревень, и фольварков в село направляются, так по пути, перед въездом, коней перекуют. Возвращаются, снова мимо проедут, прикупят треноги, кочерги, да ухваты, ведь таскать их по селу смысла нет.
Но главное - серпы, основной хлеб сельского кузнеца. Лишь кажется, что это вещь простая. Ан нет, хороший серп - работа штучная, сложная, больших денег стоит. Он должен быть и хватким, и острым, и заточку долго держать. Хороший крестьянин первый попавшийся серп никогда не возьмёт. Нет уж, он пойдёт к "своему" кузнецу, в качестве чьей работы уверен. И даже там он с десяток-два серпов пересмотрит и перещупает, пока не выберет.
Всю позднюю осень и зиму кузнец в работе, с утра до поздней ночи, к весне готовится. У крестьян весной часто денег не было, подрастратили за долгую зиму, так они серпы на зерно, на льняную ткань, или ещё на что-либо меняли. К примеру, в начале двадцатых, мой прадед раз за серп наган с тремя патронами заполучил. А коли крестьянин знакомый и надёжный, то и в долг товар отдавали, такое тоже бывало.
Прадед мой сына своего (моего деда) тоже в кузнецы прочил, да не срослось. Не захотел тот ремесло в руки брать, уехал в Ленинград в 1939-м, в институт поступать. Летом 40-го вернулся на пару месяцев, а осенью 1940-го был призван в РККА, 18-летним парнишкой. Ушёл он из родного села на долгие годы, к расстройству прадеда, так и не став кузнецом.
Впрочем, время дед мой зря не терял, следующие пяток лет было, чем заняться. Мотало его по всей стране, Ленинград, Кавказ, Крым, и снова Кавказ, Смоленск, Польша, Пруссия, Маньчжурия, Корея, Уссурийск. Больших чинов не нажил, с 41-го по 45-ый - взводный. Тот самый Ванька-взводный, что днюет и ночует с солдатами. Тот самый, что матерясь взвод в атаку поднимает. Тот самый, что на своём пузе на минное поле ползёт, ведь меньше взвода не пошлют. Тот самый, что на своих двоих километры меряет, ведь невелика шишка лейтенант, ему виллис не по ранжиру.
Попал дед в 1-ую ШИСБр (Штурмовая Инженерно-Сапёрная Бригада). Штурмовики - народ лихой, там слабаков не держат. Где жарко, туда их и посылают. И долго штурмовики не живут, средние потери 25-30% за задание. То, что дед там 2.5 года протянул (с перерывом на ранение) - везение, конечно. Не знаю если он в ШИСБр сильно геройствовал, но по наградным листам свои награды заработал честно. Даже на орден Суворова его представляли, что для лейтенанта-взводного случай наиредчайший. "Спины не гнул, прямым ходил. И в ус не дул, и жил как жил. И голове своей руками помогал."
Лишь в самом конце, уже на Японской, фартануло, назначили командиром ОЛПП (Отдельного Легкого Переправочного Парка). Своя печать, своё хозяйство, подчинение комбригу, то бишь по должности это как комбат. А вот звание не дали, как был вечный лейтенант, так и остался, хотя замполит у него старлей, а зампотех капитан. И такое бывало. Да и чёрт с ним, со званием, не звёздочки же на погонах главное. Выжил, хоть и штопаный, уже ладно.
Пролетело 6 лет, уже лето 1946-го. Первый отпуск за много лет. Куда ехать? Вопрос даже не стоит. Велика страна, но места нет милей, чем родные Журавичи. От Уссурийска до Гомельщины хоть не близкий свет, но летел как на крыльях. Только ехал домой уже совсем другой человек. Наивный мальчишка давно исчез, а появился матёрый мужик. Небольшого роста, но быстрый как ртуть и опасный как сжатая пружина. Так внешне вроде ничего особого, но вот взгляд говорил о многом без слов.
Ещё в 44-м, когда освобождали Белоруссию, удалось побывать в родном селе пару часов, так что он видел - отчий дом уцелел. Отписался родителям, что в эвакуации были - "немцев мы прогнали навсегда, хата на месте, можете возвращаться." Знал, что его родители и сёстры ждут, и всё же, что-то на душе было не так, а что - и сам понять не мог.
Вернулся в родной дом в конце августа 1946-го, душа пела. Мать и сёстры от радости сами не свои, отец обнял, долго отпускать не хотел, хоть на сантименты был скуп. Подарки раздал, отобедал, чем Господь благословил и пошёл хозяйство осматривать. Село разорено, голодновато, но ничего, прорвёмся, ведь дома и стены помогают.
А работы невпроворот. Отец помаленьку опять кузню развернул, по договору с колхозом стал работать и чуток частным образом. На селе без кузнеца никак, он всей округе нужен. А молотобойца где взять? Подкосила Война, здоровых мужиков мало осталось, все нарасхват. Отцу далеко за 50, в одиночку в кузне очень тяжело. Да и мелких дел вагон и маленькая тележка: ограду починить, стены подлатать, дров наколоть, деревья окопать, и т.д. Пацаном был, так хозяйственных дел чурался, одно шкодство, да гульки на уме, за что был отцом не раз порот. А тут руки, привыкшие за полдюжину лет к автомату и сапёрной лопатке, сами тянулись к инструментам. Целый день готов был работать без устали.
Всё славно, одно лишь плохо. Домой вернулся, слабину дал, и ночью начали одолевать сны. Редко хорошие, чаще тяжёлые. Снилось рытьё окопов и марш-бросок от Выборга до Ленинграда, дабы вырваться из сжимающегося кольца блокады. Снилась раскалённая Военно-Грузинская дорога и неутолимая жажда. Снился освобождённый лагерь смерти у города Прохладный и кучи обуви. Очень большие кучи. Снилась атака на высоту 244.3 у деревни Матвеевщина и оторванная напрочь голова Хорунженко, что бежал рядом. Снилась проклятая высота 199.0 у села Старая Трухиня, осветительные ракеты, свист мин, мокрая от крови гимнастёрка, и вздутые жилы на висках у ординарца Макарова, что шептал прямо в ухо - "не боись, командир, я тебя не брошу." Снились обмороженные чёрно-лиловые ноги с лопнувшей кожей ординарца Мешалкина. Снился орущий от боли ординарец Космачёв, что стоял рядом, когда его подстрелил снайпер. Снился ординарец Юхт, что грёб рядом на понтоне, срывая кожу с ладоней на коварном озере Ханко. Снился вечно улыбающийся ротный Оккерт, с дыркой во лбу. Снился разорванный в клочья ротный Марков, который оступился, показывая дорогу танку-тральщику. Снился лучший друг Танюшин, командир разведвзвода, что погиб в 45-м, возвращаясь с задания.
Снились горящие лодки у переправы через реку Нарев. Снились расстрелянные власовцы в белорусском лесочке, просящие о пощаде. Снился разбомблённый госпиталь у переправы через реку Муданьцзян. Снились три стакана с водкой до краёв, на донышке которых лежали ордена, и крики друзей-взводных "пей до дна".
Иногда снился он, самый жуткий из всех снов. Горящий пароход "Ейск" у мыса Хрони, усыпанный трупами заснеженный берег, немецкие пулемёты смотрящие в упор, и расстрельная шеренга мимо которой медленно едет эсэсовец на лошади и на хорошем русском орёт "коммунисты, командиры, и евреи - три шага вперёд."
И тогда он просыпался от собственного крика. И каждый раз рядом сидела мама. Она целовала ему шевелюру, на щёку капало что-то тёплое, и слышался шёпот "майн зунеле, майн тайер кинд" (мой сыночек, мой дорогой ребёнок).
- Ну что ты, мама. Я что, маленький? - смущённо отстранял он её. - Иди спать.
- Иду, иду, я так...
Она уходила вглубь дома и слышалось как она шептала те же самые слова субботнего благословения детям, что она говорила ему в той, прошлой, почти забытой довоенной жизни.
- Да осветит Его лицо тебя и помилует тебя. Да обратит Г-сподь лицо Своё к тебе и даст тебе мир.
А он потом ещё долго крутился в кровати. Ныло плохо зажившее плечо, зудел шрам на ноге, и саднила рука. Он шёл на улицу и слушал ночь. Потом шёл обратно, с трудом засыпал, и просыпался с первым лучом солнца, под шум цикад.
Днём он работал без устали, но ближе к вечеру шёл гулять по селу. Хотелось повидать друзей и одноклассников, учителей, и просто знакомых.
Многих увидеть не довелось. Из 20 пацанов-одноклассников, к 1946-му осталось трое. Включая его самого. А вот знакомых повстречал немало. Хоть часть домов была порушена или сожжена, и некоторые до сих пор стояли пустыми, жизнь возрождалась. Возвращались люди из армии, эвакуации, и германского рабства. Это было приятно видеть, и на сердце становилось легче.
Но вот одно тяготило, уж очень мало было слышно разговоров на идиш. До войны, на нём говорило большинство жителей села. Все евреи и многие белорусы, русские, поляки, и литовцы свободно говорили на этом языке, а тут как корова языком слизнула. Из более 600 аидов, что жили в Журавичах до войны, к лету 1946-го осталось не более сотни - те, кто вернулись из эвакуации. То же место, то же название, но вот село стало совсем другим, исчез привычный колорит.
Умом-то он понимал происходящее. Что творили немцы, за 4 года на фронте, повидал немало. А вот душа требовала ответа, хотелось знать, что же творилось в родном селе. Но вот удивительное дело, все знакомые, которых он встречал, бродя по селу, напрочь не хотели ничего говорить.
Они радостно встречали его, здоровались, улыбались, сердечно жали руку, даже обнимали. Многие расспрашивали о здоровье, о местах, куда заносила судьба, о полученных наградах, о службе, но вот о себе делились крайне скупо. Как только заходил разговор о событиях недавно минувших, все замыкались и пытались перевести разговор на другую тему. А ежели он продолжал интересоваться, то вдруг вспоминали про неотложные дела, что надо сделать прямо сейчас, вежливо прощались, и неискренне предлагали зайти в другой раз.
После долгих расспросов лишь одно удалось выяснить точно, сын Коршуновых при немцах служил полицаем. Коршуновы были соседи моих прадеда и прабабушки. Отец, мать и трое сыновей. С младшим, Витькой, что был лишь на год моложе, они дружили. Вместе раков ловили, рыбалили, грибы собирали, бегали аж в Довск поглазеть на самого маршала Ворошилова, да и что греха таить, нередко шкодничали - в колхозный сад лазили яблоки воровать. В 44-м, когда удалось на пару часов заглянуть в родное село, мельком он старого Коршунова видал, но поговорить не удалось. Ныне же дом стоял заколоченный.
Раз вечерком он зашёл в сельский клуб, где нередко бывали танцы под граммофон. Там он и повстречал свою бывшую одноклассницу, что стала моей бабушкой. Она тоже вернулась в село после 7-ми лет разлуки. Окончив мединститут, она работала хирургом во фронтовом госпитале. К 46-му раненых осталось в госпитале немного, и она поехала в отпуск. Её тоже, как и его, тянуло к родному дому.
От встречи до предложения три дня. От предложения до свадьбы шесть. Отпуск - он короткий, надо жить сейчас, ведь завтра может и не быть. Он то об этом хорошо знал. Днём работал и готовился к свадьбе, а вечерами встречались. За пару дней до свадьбы и произошло это.
В ту ночь он спал хорошо, тяжких снов не было. Вдруг неожиданно проснулся, кожей ощутив опасность. Сапёрская чуйка - это не хухры-мухры. Не будь её, давно бы сгинул где-нибудь на Кавказе, под Спас-Деменском, в Польше, или Пруссии. Рука сама нащупала парабеллум (какой же офицер вернётся с фронта без трофейного пистолета), обойма мягко встала в рукоятку, тихо лязгнул передёрнутый затвор, и он бесшумно вскочил с кровати.
Не подвела чуйка, буквально через минуту в дверь раздался тихий стук. Сёстры спали, а вот родители тут же вскочили. Мать зажгла керосиновую лампу. Он отошёл чуть в сторонку и отодвинул щеколоду. Дверь распахнулась, в дом зашёл человек, и дед, взглянув на него, аж отпрянул - это был Коршунов, тот самый.
Тот, увидев смотрящее на него дуло, тут же поднял руки.
- Вот и довелось свидеться. Эка ты товарища встречаешь, - сказал он.
- Ты зачем пришёл? - спросил мой прадед.
- Дядь Юдка, я с миром. Вы же меня всю жизнь, почитай с пелёнок, знаете. Можно я присяду?
- Садись. - разрешил прадед. Дед отошёл в сторону, но пистолет не убрал.
- Здрасте, тётя Бейла. - поприветствовал он мою прабабушку. - Рад, что ты выжил, - обратился он к моему деду, - братки мои, оба в Красной Армии сгинули. Дядь Юдка, просьба к Вам имеется. Продайте нашу хату.
- Что? - удивился прадед.
- Мать померла, братьев больше нету, мы с батькой к родне подались. Он болеет. Сюда возвращаться боязно, а денег нет. Продайте, хучь за сколько. И себе возьмите часть за труды. Вот все документы.
- Ты, говорят, у немцев служил? В полицаи подался? - пристально глянул на него дед
- Было дело. - хмуро признал он. - Только, бабушку твою я не трогал. Я что, Дину-Злату не знаю, сколько раз она нас дерунами со сметаной кормила. Это её соседи убили, хоть кого спроси.
- А сестру мою, Мате-Риве? А мужа её и детей? А Файвеля? Тоже не трогал? - тихо спросла прабабушка.
- Я ни в кого не стрелял, мамой клянусь, лишь отвозил туда, на телеге. Я же человек подневольный, мне приказали. Думаете я один такой? Ванька Шкабера, к примеру, тоже в полиции служил.
- Он? - вскипел дед
- Да не только он, батька его, дядя Коля, тоже. Всех перечислять устанешь.
- Сейчас ты мне всё расскажешь, как на духу, - свирепо приказал дед и поднял пистолет.
- Ты что, ты что. Не надо. - взмолился Коршунов. И поведал вещи страшные и немыслимые.
В начале июля 41-го был занят Рогачёв (это городок километров 40 от Журавичей), потом через пару недель его освободили. Примерно месяц было тревожно, но спокойно, хоть и власти, можно сказать, не было. Но в августе пришли немцы и начался ад. Как будто страшный вирус напал на людей, и слетели носимые десятилетиями маски. Казалось, кто-то повернул невидимый кран и стало МОЖНО.
Начали с цыган. По правде, на селе их никогда не жаловали. Бабы гадали и тряпки меняли, мужики коней лечили.. Если что-то плохо лежало, запросто могли украсть. Теперь же охотились за ними, как за зверьми, по всей округе. Спрятаться особо было негде, на севере Гомельской области больших лесов или болот нету. Многих уничтожали на месте. Кое-кого привозили в Журавичи, держали в амбаре и расстреляли чуть позже.
Дальше настало время евреев. В Журавичах, как и в многих других деревнях и сёлах Гомельщины, сначала гетто было открытым. Можно было сравнительно свободно передвигаться, но бежать было некуда. В лучшем случае, друзья, знакомые, и соседи равнодушно смотрели на происходящее. А в худшем, превратились в монстров. О помощи даже речь не шла.
Коршунов рассказал, что соседи моей прапрабабушки решили поживиться. Те самые соседи, которых она знала почти 60 лет, с тех пор как вышла замуж и зажила своим домом. Люди, с которыми, казалось бы, жили душа в душу, и при трёх царях, и в страшные годы Гражданской войны и позже, при большевиках. Когда она вышла из дома по делам, среди бела дня они начали выносить её нехитрый скарб. Цена ему копейка в базарный день, но вернувшись и увидев непотребство, конечно, она возмутилась. Её и зарубили на собственном дворе. И подобных случаев было немало.
В полицаи подались многие, особенно те, кто помоложе. Им обещали еду, деньги и барахлишко. Они-то, в основном, и ловили людей по окрестным деревням и хуторам. Осенью всех пойманных и местных согнали в один конец села, а чуть позже вывезли за село, в Больничный лес. Метров за двести от дороги, на опушке, был небольшой овражек, там и свершилось кровавое дело. Немцам даже возиться особо не пришлось, местных добровольцев хватало.
Коршунов закончил свой рассказ. Дед был хмур, уж слишком много знакомых имён Коршунов упомянул. И убитых и убийц.
- Так чего ты к нам пришёл? Чего к своим дружкам за помощью не подался? - спросил прадед.
- Дядя Юдка, так они же сволочи, меня Советам сдадут на раз-два. А если не сдадут, за дом все деньги заберут себе, а то я их не знаю. А вы человек честный. Помогите, мне не к кому податься.
Прадед не успел ответить, вмешался мой дед.
- Убирайся. У меня так и играет всё шлёпнуть тебя прямо сейчас. Но в память о братьях твоих, что честно сражались, и о былой дружбе, дам тебе уйти. На глаза мне больше не попадайся, а то будет худо. Пшёл вон.
- Эх. Не мы такие, жизнь такая, - понуро ответил Коршунов и исчез в ночи.
(К рассказу это почти не относится, но, чтобы поставить точку, расскажу. Коршунов пошёл к знакомым с той же просьбой. Они его и выдали. Был суд. За службу в полиции и прочие грехи он получил десятку плюс три по рогам. Дом конфисковали. Весь срок он не отсидел, по амнистии вышел раньше. В конце 50-х он вернулся в село и стал работать трактористом в колхозе.)
- Что мне с этим делать? - спросил мой дед у отца. - Как вспомню бабушку, Галю, Эдика, и всех остальных, сердце горит. Я должен что-то предпринять.
- Ты должен жить. Жить и помнить о них. Это и будет наша победа. С мерзавцами власть посчитается, на то она и власть. А у тебя свадьба на носу.
После женитьбы дед уехал обратно служить в далёкий Уссурийск и в родное село вернулся лишь через несколько лет, всё недосуг было. В 47-м пытался в академию поступить, в 48-м бабушка была беременна, в 49-м моя мать только родилась, так что попал он обратно в Журавичи лишь в 50-м.
Ожило село, людьми пополнилось. Почти все отстроились. Послевоенной голодухи уже не было (впрочем, в Белоруссии всегда бульба с огорода спасала). Жизнь пошла своим чередом. Как и прежде пацаны купались в реке, девчонки вязали венки из одуванчиков, ходил по утрам пастух, собирая коров на выпас, и по субботам в клубе крутили кино. Только вот когда собирали ландыши, грибы, и землянику, на окраину Больничного леса старались не заходить.
"Вроде всё как всегда, снова небо, опять голубое. Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...", но вот на душе у деда было как то муторно. Нет, конечное дело, навестить село, сестёр, которые к тому времени уже повыходили замуж, посмотреть на племяшей и внучку родителям показать было очень приятно и радостно. Только казалось, про страшные дела, что творились совсем недавно, все или позабыли или упорно делают вид, что не хотят вспоминать.
А так отпуск проходил очень хорошо. Отдыхал, помогал по хозяйству родителям, и с удовольствием нянчился с племянниками и моей мамой, ведь служба в Советской Армии далеко не сахар, времени на игры с ребёнком бывало не хватало. Всё замечательно, если бы не сны. Теперь, помимо всего прочего, ночами снилась бабушка, двое дядьёв, двое тётушек, и 5 двоюродных. Казалось, они старались ему что-то сказать, что-то важное, а он всё силился понять их слова.
В один день осенила мысль, и он отправился в сельсовет. Там работало немало знакомых, в том числе бывший квартирант родителей, Цулыгин, который когда-то, в 1941-м, и убедил моих прадеда и прабабушку эвакуироваться. Сам он, во время Войны был в партизанском отряде.
- Я тут подумал, - смущаясь сказал дед. - Ты же знаешь, сколько в нашем селе аидов и цыган убили. Давай памятник поставим. Чтобы помнили.
- Идея неплохая, - ответил ему Цулыгин. - Сейчас, правда, самая горячая пора. Осенью, когда всё подутихнет, обмозгуем, сделаем всё по-людски.
В 51-м семейство снова поехало в отпуск в Журавичи. Отпуск, можно сказать, проходил так же как и в прошлый раз. И снова дед пришёл в сельсовет.
- Как там насчёт памятника? - поинтересовался он.
- Видишь ли, - убедившись что их никто не слышит, пряча взгляд, ответил Цулыгин, - Момент сейчас не совсем правильный. Вся страна ведёт борьбу с агентами Джойнта. Ты пойми, памятник сейчас как бы ни к месту.
- А когда будет к месту?
- Посмотрим. - уклонился от прямого ответа он. - Ты это. Как его. С такими разговорами, особо ни к кому не подходи. Я то всё понимаю, но с другими будь поосторожнее. Сейчас время такое, сложное.
Время и впрямь стало сложное. В пылу борьбы с безродными космополитами, в армии начали копать личные дела, в итоге дедова пятая графа оказалась не совсем та, и его турнули из СА, так и не дав дослужить всего два года до пенсии. В 1953-м семья вернулась в Белоруссию, правда поехали не в Журавичи, а в другое место.
Надо было строить новую жизнь, погоны остались в прошлом. Работа, садик, магазин, школа, вторая дочка. Обыкновенная жизнь обыкновенного человека, с самыми обыкновенными заботами. Но вот сны, они продолжали беспокоить, когда чаще, когда реже, но вот уходить не желали.
В родное село стали ездить почти каждое лето. И каждый раз терзала мысль о том, что сотни людей погибли страшной смертью, а о них не то что не говорят, даже таблички нету. У деда крепко засела мысль, надо чтобы всё-таки памятник поставили, ведь времена, кажется, поменялись.
И он начал ходить с просьбами и писать письма. В райком, в обком, в сельсовет, в местную газету, и т.д. Регулярно и постоянно. Нет, он, конечно, не был подвижником. Естественно, он не посвящал всю жизнь и силы одной цели. Работа школьного учителя, далеко не легка, и если подходить к делу с душой, то требует немало времени. Да и повседневные семейные заботы никто не отменял. И всё же, когда была возможность и время, писал письмо за письмом в разные инстанции и изредка ходил на приёмы к важным и не важным чинушам.
Возможно, будь он крупным учёным, артистом, музыкантом, певцом, или ещё кем-либо, то его бы услышали. Но он был скромный учитель математики, а голоса простых людей редко доходит то ушей власть имущих. Проходил год за годом, письма не находили ответа, приёмы не давали пользы, и даже в тех же Журавичах о событиях 1941-го почти забыли. Кто постарше, многие умерли, разъехались, или просто, не желали прошлое ворошить. А для многих кто помладше, дела лет давно минувших особого интереса не представляли.
Хотя, безусловно, о Войне помнили, не смотря на то, что День Победы был обыкновенный рабочий день. Иногда проводились митинги, говорились правильные речи, но о никаких парадах с бряцаньем оружия и разгоном облаков даже речи не шло. Бывали и съезды ветеранов, дед и сам несколько раз ездил в Смоленск на такие.
На государственном уровне слагались поэмы о героизме советских солдат, ставились монументы, и снимались кино. Чем больше проходило времени, тем больше становилось героев, а вот о погибших за то что у них была неправильная национальность, практически никто и не вспоминал. Фильмы дед смотрел, книги читал, на встречи ездил и... продолжал просить о памятнике в родном селе. Когда он навещал Журавичи летом, некоторые даже хихикали ему вслед (в глаза опасались - задевать напрямую ШИСБровца, хотя и бывшего, было небезопасно). Наверное, его последний бой - бой за памятник - уже нужен был ему самому, ведь в его глазах это было правильно.
Правду говорят, чудеса редко, но случаются. В 1965-м памятник всё-таки поставили. Может к юбилею Победы, может просто время пришло, может кто-то важный разнарядку сверху дал, кто теперь скажет. Ясное дело, это не было нечто огромное и величественное. Унылый серый бетонный обелиск метра 2.5 высотой и несколько уклончивой надписью "Советским Гражданам, расстрелянным немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной Войны" Это было не совсем то, о чём мечтал дед, без имён, без описания событий, без речей, но главное всё же сбылось. Теперь было нечто, что будет стоять как память для живых о тех, кого нет, и вечный укор тем, кто творил зло. Будет место, куда можно принести букет цветов или положить камешек.
Конечно, я не могу утверждать, что памятник появился именно благодаря его усилиям, но мне хочется верить, что и его толика трудов в этом была. Я видел этот мемориал лет 30 назад, когда был младшеклассником. Не знаю почему, но он мне ярко запомнился. С тех пор, во время разных поездок я побывал в нескольких белорусских деревнях, и нигде подобных памятников не видел. Надеюсь, что они есть. Может, я просто в неправильные деревни заезжал.
Удивительное дело, но после того как обелиск поставили, плохие сны стали сниться деду намного реже, а вскоре почти ушли. В 2015-м в Журавичах поставили новый памятник. Красивый, из красного мрамора, с белыми буквами, со всеми грамотными словами. Хороший памятник. Наверное совпадение, но в том же году деда снова начали одолевать сны, которые он не видел почти 50 лет. Сны, это штука сложная, как их понять???
Вот собственно и всё. Закончу рассказ знаменитым изречением, автора которого я не знаю. Дед никогда не говорил эту фразу, но мне кажется, он ею жил.
"Не бойся врагов - в худшем случае они лишь могут тебя убить. Не бойся друзей - в худшем случае они лишь могут тебя предать. Но бойся равнодушных - они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательства и убийства."
|
|
4.
Стругацкий на Камчатке.
Аркадий Стругацкий окончил Военный институт иностранных языков по специальности переводчика с японского и попал по распределению на Камчатку в начале 50-х годов. Восстановить воспоминания о службе можно по его письмам брату Борису. Аркадий Стругацкий — Борису Стругацкому, октябрь 1952 г., Петропавловск-Камчатский:
«Вот и нашей семье пришлось забраться в страну чудес и удивительного, ставшего буднями. Ибо Камчатка — это гораздо более странное и интересное, чем Курильские острова и Сахалин, взятые вместе. Здесь медведи бродят в полутора десятках километров от города, в изобилии растут грибы и ягоды, в речках шириной в метр водятся рыбы, не умещающиеся в них поперек; из утреннего тумана вырастают снежные вершины, неделями бушуют катаклизмические ливни, гигантские красные муравьи охотятся за кузнечиками. Наблюдаю, записываю, слушаю. Всё ново, интересно. А жизнь здесь трудновата, надо прямо сказать. Ну, что поделаешь. Служить надо.»
Борис Стругацкий считал, что это время очень сильно повлияло на его брата.
«Это был, вероятно, самый живописный период в его жизни», — писал он, — «Аркадию довелось испытать мощное землетрясение. Он был свидетелем страшного удара цунами на Курилах в начале ноября 52-го года». Сослуживец Стругацкого Владимир Ольшанский описал эту трагедию так: «Камчатка не пострадала, но землетрясение ощущалось в полную силу. Нас сильно покачало, а через несколько дней к нам в гарнизон привезли пострадавших и спасенных с Курил. Жили они в солдатских казармах, кормили их из походных солдатских кухонь, а наши жены собирали для них теплые вещи, обувь, постельное белье, ведь было уже довольно холодно. Об этом, естественно, мы в своей газете не писали, запрет был полнейший. Аркадий Натанович летал на Курилы в составе группы офицеров и специально отобранных солдат и сержантов, как нам объяснили, для поддержания порядка. Но мы отлично понимали, что у разведчиков были совершенно другие задания — обезвреживать оставленную японскую агентуру. Аркадий привез с Курил отличную подзорную трубу, и мы с ним иногда вечерами выходили на улицу и смотрели через этот оптический прибор на Луну. Кстати, потом эту трубу я видел у него в Москве».
Аркадий Стругацкий — Борису Стругацкому, декабрь 1952 г. Петропавловск-Камчатский:
«Мой дорогой Боб! Получил твое письмо, вернее — все ваши письма, которые вы когда-либо посылали на Камчатку. Я не писал так долго потому, что был в командировке — самой интересной и богатой впечатлениями в моей жизни. Я был на острове Сюмусю (или Шумшу — ищи у южной оконечности Камчатки). Что я там видел, делал и пережил — писать пока не могу. Скажу только, что побывал в районе, где бедствие, о котором я тебе писал, дало себя знать особенно сильно. Обратно ехал на тральщике и попал в одиннадцатибалльный шторм. Боря, шторм — это не переживание. Это сплошной бред пополам с блевотиной и бессонницей. Ты вцепился в стойку бомбосбрасывателя на корме и тупо глядишь, как накатывается исполинская тяжелая тошнотворного вида волна. Дз-з-з! Тральщик взлетает на ее гребень и наклоняется так, что твой нос оказывается в двух сантиметрах от воды. Желудок обрывается в ноги. Ж-жах! Тральщик проваливается вниз, желудок стремительно летит к горлу.»
Дальневосточный период неоднократно возникает в творчестве Стругацких. В самой первой повести — «Извне» — действие происходит на вулкане Алаид (остров Атласова), куда Аркадия Натановича забросили по заданию во время службы. Командировку на Шумшу братья описали в начальных главах «Четвертого царства». Острова Курильской гряды Парамушир, Шумшу и Онекотан стали местами действия книг «Улитка на склоне» и «Белый конус Алаида». Герои этих произведений находят старинный японский дот и спускаются в подземную крепость.
Всё это не выдумки фантастов, а реальные укрепления, оставшиеся на острове Шумшу после Советско-японской войны. Как видим, служба на Камчатке одного из братьев очень сильно повлияла в дальнейшем на творчество авторов.
(по материалам из биографии Стругацких)
|
|
5.
Решил парень от армии откосить (назовем его Мишей). На мед. осмотре, который, кстати сказать, наш Миша прошел весьма успешно, в последнем кабинете делают заключительные записи и, по ходу дела, спрашивают: В каких войсках хотите служить? Миша бойко отвечает: В партизанских! Медсестра удивленно: А таких не бывает в мирное время. Ну когда будут, тогда и позовете, -сказал Миша и отправился к выходу. Но медсестра так просто это дело не оставила и решила парнишу отправить в психиатрическую лечебницу на проверку. Оказался Миша почему-то в палате с психами. Ну что ж, с психами, так с психами, да вот только нечем малому заняться. Подходит к Мише один и спрашивает: А ты кто? Миша ему: А я тренер олимпийской сборной по легкой атлетике, пришел к вам набирать команду. Вокруг Миши собралось приличное количество людей с расстроенной психикой, и всем до ужаса интересно, как же можно попасть в эту команду. Миша ответил: Да очень просто! Выстраиваетесь в ряд у одного конца комнаты, я даю сигнал, а вы несетесь ко мне. Первых десять человек, кто добежит, я возьму. Комната была довольно большая и в ней находилось около сорока человек. И вот представьте себе эту картину: все сорок ненормальных выстраиваются в ряд у стены и ждут сигнала тренера. Миша свистнул, и вся эта толпа понеслась, падая, спотыкаясь, ругаясь... Около часа врачам потребовалось на усмирение больных. Выяснять причину поголовного буйства долго не пришлось. У одного ненормального спросили, в чем дело, и он ответил, что так-то и так-то, пришел тренер набирать в команду по легкой атлетике. Попросили показать этого тренера, и псих весело махнул рукой на Мишу. Утром нашего героя выгнали из больницы, а удивленный папа сказал: Я думал, из психушки не выгоняют... аnеkdotov.nеt
|
|
6.
Письмо.
Предисловие.
Несколько месяцев назад, разбирая кладовку, наткнулся на старый, потертый , подозрительно тяжелый портфель. Притащил в комнату, открыл и извлёк из него десяток старых, потрёпанных временем общих тетрадей. Это были мои записи. Когда-то, в далёком детстве я начал записывать интересные, разные случаи, которые я видел дома, на улице в школе. Записывал свои мысли, рассуждения, мечты. Так накапливались записи, потом тетради. Оставив все дела, сидел, и аккуратно перелистывая страницы, читал. Потихоньку решил переносить записи в электронный вид, тщательно разбирая и перепечатывая. Все истории, опубликованные мной, взяты из этих тетрадей. Однажды разбирая текст очередной тетради обнаружил аккуратно вклеенный конверт, где в строке «Куда» была одинокая надпись «г. Химки». Достал письмо, начал читать и нахлынули воспоминания…
Это была обычная, рутинная командировка. Я МНС одного из харьковских НИИ был послан в командировку к смежникам в Таллинн. Всё, как обычно. Поезд до Москвы. С Курского вокзала на метро до Ленинградского. Билетная касса ленинградского вокзала.
- Доброе утро! Один купейный до Таллинна.
- Купейных нет.
- Как нет, на оба поезда?
- Я же вам сказала – нет.
- Хорошо, что есть?
- Есть плацкарт, ещё СВ есть. Будете брать?
Трястись в плацкарте… нет, живём один раз…
- Сколько стоит билет в СВ? Сколько?!! (как я буду за него потом отчитываться…) - Хорошо, давайте СВ. Спасибо.
Итак билет куплен, теперь в кафе позавтракать и по магазинам. Поезд отправляется вечером и у меня впереди абсолютно свободный день. Честно говоря, цель прогулок по столице была очень прозаическая - обновление гардероба. Да простят меня патриоты СССР, ностальгирующие по колбасе за 2.20 и водке за 3.62, но красивую, добротную одежду и обувь в середине-конце 80-х купить в магазинах Харькова было нереально. А у спекулянтов - не по карману. День проведенный в Москве решал многие проблемы.
Вечер, состав уже подан, люди заходят в вагоны и занимают свои места. Я тоже, забрав из камеры хранения свою сумку и дипломат с документами, иду по перрону, предвкушая ужин и горячий чай. Нашел свой вагон, показал проводнику билет, зашел вовнутрь, отыскал свое купе и что это - на одном месте сидит девушка, смотрит в окно, а на моем месте расположилась какая-то пожилая мадам. Неужели продали двойные билеты? Такое бывает, но в СВ? Ладно, сейчас разберёмся.
- Извините, вот мой билет, это мой вагон и моё место. Пожалуйста, покажите ваш билет.
- Ой! Сынок, я хотела с внучкой ехать, давай ты поедешь на моем месте.
- Это пожалуйста, проблем нет, давайте ваш билет. Минуту, это же билет в плацкартном вагоне. Ничего себе замена. Простите, но как вам сказать, стоимость билета в СВ в три раза выше. Я купил билет в СВ и не хочу ехать в плацкарте.
Лицо бабки мгновенно стало злым.
- Я буду ехать здесь, а ты хоть в тамбуре едь. Не сдохнешь. Вот мы в войну, а ты, а вы….
Бабка орала, подпрыгивала, размахивала руками, едва не плевалась. Наоравшись и чувствуя себя победителем, подсела к столу достала из корзинки снедь и стала ужинать сопя и чавкая. Девушка глянула краем глаза на бабку, на стол и снова отвернулась к окну. Я продолжал стоять в коридоре. Поезд тем временем тронулся, набирая скорость. Проводники пошли по вагону, проверяя и собирая билеты, а также деньги за постель. Одна из проводниц подошла к нашему купе.
- Вы почему стоите здесь? – с легким эстонским акцентом, обратилась ко мне проводник.
- Так моё место занято.
- Покажите билет. Да, действительно, подождите немного пожалуйста, сейчас всё решим.
Зашла в купе.
- Ваши билеты, пожалуйста. Почему вы здесь? У вас билет в плацкартный вагон.
- Я хотела с внучкой ехать – начала канюдить бабка.
- Ну хорошо, - после короткого раздумья сказала проводница, - я вам выпишу билет, но вы должны доплатить разницу. А вас я устрою в другом купе, не возражаете?
Я пожал плечами. Проводница что-то подсчитала и назвала сумму за билет. У бабки полезли глаза на лоб.
- Где же я возьму такие денжищи?
- Тогда пройдите в свой вагон, - проводница - само спокойствие и доброжелательность.
- Я с внучкой поеду, а вдруг он её ночью снасильничает, вишь какой бугай, ещё и ухмыляется. Пусть он идёт в плацкартный, ничего, он молодой ему полезно, вот мы…
И понеслась вторая серия про войну и её, бабки, личное геройство. Девушка оторвалась от созерцания дороги, посмотрела на меня, я невольно улыбнулся, скользнула взглядом по орущей бабке и сказала несколько слов проводнице по-эстонски. Та удивленно вскинула брови и быстро о чём-то переговорила со своей напарницей. Минут через пять подошел бригадир проводников – высокий крупный мужчина. Я невольно сделал шаг назад, давая ему подойти к двери. Молча взял у меня билет и тут же вернул назад, едва бросив на него взгляд. Бабкин билет долго вертел в руках, внимательно вчитываясь и поглядывая на разбушевавшуюся пассажирку. Бабка явно выдохлась и снизила уровень шума, но продолжала что-то бурчать. Тогда заговорил бригадир, мощным, глубоким голосом, как у джек-лондоновских капитанов, медленно, с сильным акцентом, тщательно подбирая слова.
- Вы сели не на свое место. Я буду просить вас идти на свое место, как написано в пилетте. Если вы не будете идти на свое место, я вызываю милицию и вы не поедете в поезде. Мы вас высадим на станцию, которая будет первая. Я понятно сказал?
Бабка мгновенно заткнулась, быстро собрала свои манатки, протиснулась в дверь, едва не сбив с ног проводницу, выхватила свой билет из рук бригадира и быстро засеменила к тамбуру, бормоча себе что-то под нос. Я прошел к своему месту.
Закинул сумку на полку и подсел к окну. Девушка листала какой-то журнал.
- Спасибо вам, я думал, что это никогда не закончится. Меня зовут Александр, можно просто Саша.
- Линда – коротко представилась девушка.
- Здорово, красивое имя. Линда, если не секрет, что вы сказали проводнице?
Девушка улыбнулась.
- Сказала, что она никакая мне не бабушка, пришла, спросила куда я еду и когда я сказала, что в Нарву, заявила, что ей подходит и она тоже здесь поедет. Наглая. Разложилась, как у себя на кухне.
- Линда, вы явно сегодня не обедали и возможно не завтракали.
- Да, а как вы узнали?
- Это очень просто. Я видел, как вы смотрели на бабкины продуктовые запасы
- Утром я пила чай…
- Линда, сделайте мне одолжение, давайте вместе поужинаем. В конце концов я должен вас отблагодарить за спасение от скандальной бабки.
- Ой, как-то неудобно…
- Линда, неудобно спать на потолке… Идемте, идемте.
Всё-таки я её уговорил. Мы прошли в вагон-ресторан, где хорошо и недорого поужинали. Сытые, в хорошем настроении вернулись в свое купе.
- Вот теперь неплохо и чайку попить.
- Я сбегаю, - сказала Линда и умчалась.
Я снял с полки свою сумку и извлек из неё коробочку конфет. Люблю московские конфеты Бабаевской фабрики. Бывая в Москве, всегда покупал две, три коробки. А вот и чай.
- Александр, вы – волшебник. Откуда конфеты?
- Из сумки, вестимо. Не пить же пустой чай. Линда, а как вы смотрите, если мы перейдём на ты?
- Конечно, сама хотела предложить… только стеснялась.
- Линда, ты в Нарве живешь?
- Да, а ты?
- А я из Харькова, в Таллинн у меня командировка. Никогда не был в Нарве. Слышал, что очень красивый город. Так ты навестить родителей едешь?
По лицу девушки пробежала тень, глаза наполнились слезами. Что я не так сказал?
- Линда, милая, что случилось?
- Всё, всё, уже всё прошло.
Но я был настойчив. Так слово за словом Линда рассказала мне, что она родилась и жила в Нарве, у неё был брат, старше ее на два года. У брата был друг-одноклассник, который нравился ей, а она ему. Брата с другом призвали в армию, попали служить на юг, где шла война и вернулись домой «грузом 200». Рассказывала о маме, которая не смогла пережить смерть сына и ушла через полгода вслед за ним от инфаркта. Как через год женился отец и она стала лишней в доме. Как поступила в институт, как училась и выживала только на стипендию, и на редкие подработки, поскольку отец вообще не присылал денег. И вот сейчас едет на недельку домой, который стал чужим, скорее всего в последний раз, так как в этом году заканчивает институт и поедет по распределению.
Что я мог сказать, я тоже знал, что такое потерять любимого человека. Я не говорил слова сочувствия, не утешал, ибо слова бессильны, но начал рассказывать о себе, как я жил, учился, занимался спортом, ездил по разным городам на соревнования, как ездил в отпуск по Алтаю на лошадях, как учился ездить на лошади и что из этого вышло. Потихоньку тучка набежавшая на лицо девушки рассеялась и выглянуло солнышко-улыбка. За разговорами время летело незаметно, я смотрел на Линду и мне казалось, что мы друг друга знаем уже очень давно, мне не хочется с ней расставаться, она такая милая, домашняя девочка, мне никого кроме неё не нужно. Слегка придвинувшись к ней, я положил руки ей на плечи и Линда сама потянулась ко мне…
От тебя не уйдёшь на рассвете
От тебя не закроешь дверей
Ты раскинула синие сети
Нет сетей этих в мире милей.
Я запутался в витых верёвках
Счастлив тем, что мне выхода нет
Как приятно побыть перепёлкой,
Заключённой в янтарный дворец.
Ты – дворец из каменьев искристых,
Ты – луга по колено в росе,
Ты – луна, в нимбе звёзд золотистых,
Ты – любовь на песчаной косе.
А. Костырко
Время и поезд неумолимо двигались к точке нашего расставания. Я достал из дипломата лист бумаги и ручку.
- Линда, продиктуй пожалуйста твою фамилию, дату рождения, адрес, телефон.
- Как фамилия? Ещё раз. Ничего себе, как ты произносишь, ну да ладно, всё равно поменяешь на мою.
- Саша, ты хочешь сказать…
- Уже сказал…
- Вот так сразу…
- И каков будет твой положительный ответ?
- Ну надо подумать…
- Конечно, только, пожалуйста поскорее.
- Даже соскучиться не успеешь.
- Смотри, вот мои данные: имя, фамилия, адрес, мои телефоны – домашний и рабочий. Кстати, куда тебя распределили? Куда? А когда ты едешь? Успеем, всё, будет, как надо. Как приеду, напишу тебе письмо, жаль, что у тебя нет телефона (Линда снимала комнату в Химках).
Пока Линда ходила привести себя в порядок, зная, как у неё туго с деньгами, я тихонько в её косметичку положил небольшую сумму денег, я уже чувствовал свою ответственность за неё.
Вот и настал миг расставания. Поезд остановился, я проводил Линду на перрон, поцеловал на прощанье и поезд уже вез меня дальше.
Три недели спустя.
Харьков, вечер. Я сижу за своим рабочим столом, традиционный коньяк, лимон, трубка. Я пишу письмо. Медленно, обдумывая каждое слово, каждую фразу, тщательно, практически чертёжным шрифтом вывожу каждую букву. Достаю конверт. Так, а где листок с данными. Точно, в пиджаке, в потайном кармане. Открываю шкаф.
- Маам, а где мой темно-синий костюм, в котором я ездил в Таллинн? Как сдала в химчистку? Когда? А карманы проверила? Как не проверила, а если бы там был паспорт? Ох, мама, как всё не вовремя.
Письмо осталось неотправленным. Я положил его в конверт и спрятал в стол. Оставалось только надеяться, что Линда позвонит. Я перестал ходить гулять, бежал с работы домой, мчался к телефону на каждый звонок. Так проходил день за днём. Дни складывались в недели, недели в месяцы. Время утекало, как песок сквозь пальцы, а с ним уходила надежда. Линда всё не звонила. Прошел год - я перестал надеяться и ждать…
Послесловие.
Меняем реки, страны, города.
Иные двери. Новые года.
Но никуда нам от себя не деться,
а если деться — только в никуда.
Омар Хайям
Потом была эмиграция. Смена городов, съёмных квартир, и работа по 16-18 часов. Были взлёты и падения, победы и разочарования, встречи и расставания. Прошло тридцать лет. И вот снова передо мной это письмо - привет из далёкой и так быстро прошедшей молодости, ночной поезд и милая голубоглазая девушка, как яркая звездочка вспыхнувшая на небосводе и оставившая неизгладимый след в моей жизни.
«Милая, милая Линда!
……
……
Наступит ночь и снова я строю дом из лунного камня. Звёзды посылают мне тепло, а мне видятся твои глаза, сияющие сильнее, чем сто тысяч звезд. Добрые и грустные, смешливые и лучистые – они вели меня в мир гармонии и добра. Но наступило утро и солнце высушило росу. А вдали белеют развалины дома нашей любви. Будем ли мы ещё…»
|
|
7.
В былинные годы, когда я был ещё дерзко юн, пронзительно красив и нордически голубоглаз, а мои льняные кудри ласково трепал затихающий ветер свободы, мне довелось служить в рекламном отделе одной, относительно известной сети салонов сотовой связи. Ну тогда это было очень модно — открывать салоны сотовой связи и работать в рекламе. Вот я и пошёл. Долго меня проверяли, на полиграфе даже отвечать на вопросы заставили, но всё ж взяли в итоге, приглянулся я им чем-то.
Нет, я не сидел с томным и нервным личиком, не курил постоянно дорогие сигаретки и не выдумывал невероятно креативные сценарии для запоминающихся рекламных роликов.
Мой скромный труд был более прозаичным и приближенным к земле-матушке. Я специализировался на открытие новых торговых точек. Согласовать вывеску, найти тех, кто эту вывеску сделает и повесит как надо, замутить открытие с шарами, музыкой и подвыпившим ведущим из числа местных престарелых КВНщиков, с обязательным нудным розыгрышем какой-нибудь ненужной и дешёвой гадости и подослать злых людей, которые напихают в ваши почтовые ящики вульгарные листовки, сообщающие о радостном событие — вот это было моё.
А в те времена очередного первоначального накопления и передела только что награбленного, мобильные телефон был всё же более роскошью, чем просто банальным средством связи.
Стоили они не дёшево, и имелась уже определённая мода на эти устройства и большинство млело от небольших аппаратов, обязательно со спрятанной антенной, но и громоздкие, только-только появляющиеся раскладушки с (о божечки!) цветным экраном — были невероятно востребованы.
Даже был специальный такой аксессуар-шнурок для носки телефончика на шее. Говорили, что так удобно им пользоваться, но мы то с вами знаем, что это был чистый понт и верный способ показать всем, какая у тебя крутая мобила. В кармане или в сумке не видать же, а тут — пожалуйста, любуйтесь и завидуйте!
С тех шнурков их, дорогие телефончики с цветными экранчиками и божественной полифонией, наигрывающей основные темы из «Бригады» и «Бумера», регулярно срывали лихие люди, ибо телефоны сразу же заинтересовали криминальный элемент. Продать их было легко, и были тогда даже целые контейнеры на рынках, ловко торговавшие «подержанными» телефонами, которые по сути практически на 200% были ворованными.
Не стеснялись налётчики подламывать и целые салоны. Ну а что? Сидят там две девочки, глазками хлопают, а вокруг — стеклянные витрины с товаром на сотни тысяч. Есть там у них тревожная кнопка или нет — не важно. Это в кино милиция приезжает быстро, а в спальном районе, в восемь вечера, в ноябре — не так уж и быстро. Одним словом — мы столкнулись с такой проблемой, и как очень быстро оказалось — не только мы.
Выяснилось, что есть верное, пусть и не дешёвое средство от грабителей, и что цивилизованный мир давно его практикует. Муляжи телефонов! Не знаю как сейчас, а раньше в салонах приличных, на витринах почти все телефоны были муляжами.
Выглядели они совсем как настоящие и по виду и по весу, кнопки нажимались, раскладушки раскрывались, экраны поблёскивали. Ну чисто телефон, только выключенный. А поскольку в те годы связь была дорогой и была такая чума, как срок действия платежа (это когда ты положил на счёт сто рублей, и они, эти рубли, действуют ровно неделю. Не выговорил за указанный срок — сгорели твои денежки) так вот, телефоны частенько были выключены. Одним словом — не отличить, пока внутрь не полезешь. Внутри они, разумеется без всякой электронной начинки были.
И вот наше начальство тех муляжей, особенно топовые модельки, закупило изрядно, дабы свести риски к минимуму. И как-то они все через отдел рекламы шли, или где-то рядом, не помню уже, но то, что набрали мы себе тех муляжей — это абсолютно точно.
Зачем? Ну сами посудите — вот у вас сейчас несколько муляжей последнего айфончика, неотличимых от настоящего. Весело же! Можно подарить кому-то, можно демонстративно в реку бросить, поражая всех своей расточительностью, а можно и дамочке какой за кое что обменять. Ну вы понимаете — простор для манёвра есть.
Вот и мы, понабрав копий самых дорогих моделей подшучивали над неискушёнными знакомыми, как умели.
Но потом это всё надоело быстро, и эти муляжи просто валялись у меня по квартире на манер бессмысленных ракушек, привезённых с моря. Вроде и красиво, а в то же время — надо бы собрать волю в кулак да и выкинуть всё это к чертям собачьим.
И вот как-то пришли ко мне гости, все вроде как ребята хорошо знакомые и проверенные. Какой-то праздник был, не важно уже какой. Планировалось выпивать и закусывать, чем мы и занялись без промедлений.
А у меня на лоджии, рядом с пепельницей как раз валялся «очень дорогой» образец корейского телефоносторения, просто мечта всех баб тогдашняя. Раскладушка. Ярко-красная, и внешний экранчик на крышке — стразами оторочен. Все уже его видели, но как оказалось — не все.
Парочка одна, весьма приличных ребят, вышли на ту лоджию покурить, а потом вдруг резко засобирались домой. Утюг типа не выключили или ещё что-то такое, мало убедительное. Но внимания тогда никто не обратил на это. Все уже поддатые были.
А потом смотрю — нет телефончика то поддельного! Умыкнули! Не вынесла тонкая душевная организация протохипстеров искуса, спиздили суки!
Я им со смехом звоню, мол дурень, бросай ружьё и всплывай на верх — так они трубки не берут!
На следующий день перезваниваю — снова игнорируют! Затаились!
Вот так на пустом куске пластмассы спалились люди на крысу. Общаться, конечно мы перестали, и потом ещё с остальными друзьями ржали над историей этой, справедливо сожалея, то хорошо бы для всего в этой жизни сделать такие муляжи, которые потом разложил в подходящих местах, и смотришь, кто чего с ним сделает. Кто крыса, а кто пацан почтенный и уважаемый.
Но тогда, конечно, совсем беда начнётся, ибо слаб ещё человечишко и зело страстям сиюминутным подвластен. Не останется совсем тех, с кем и словом перемолвиться можно будет!
Так что может оно и к лучшему, что нет муляжей всего. Ну их к чёрту. Без них как-то проще.
|
|
8.
История из прошлого века. Пересказываю как ее мне рассказывали представитель уже ушедшего почти поколения.
Молодой холостой офицер Советской Армии познакомился с хорошенькой девушкой. Долго ли, коротко ли он за ней ухаживал, но в итоге сыграли свадьбу. И уехал офицер с молодой женой в часть служить.
Скоро выяснилось, однако, что ничего, кроме яичницы, молодая жена приготовить не может. Не умеет. Не обучена.
Думал-думал офицер думку тяжелую офицерскую. Жену-то он любил шибко. Но голод - не тетка. На одной яичнице долго не проживешь. По друзьям столоваться да в офицерской столовке подъедаться тоже не вариант. Опять же честь советского офицера страдает. Как и доброе имя всех офицерских жен.
Собрал офицер чемодан жены, взял и саму жену, привез их (жену и чемодан) к теще, вставил в дом и сказал:
- Вы б, мама, прежде чем дочь замуж выдавать, готовить ее научили бы. Даю вам обеим срок - месяц.
И уехал назад в часть. Службу служить.
Тот, кто рассказал мне эту историю, узнал ее от двух попутчиц в поезде - матери и дочери. Ехали они в часть к зятю и мужу, соответственно. Сдавать экзамен по борщу и котлетам.
Вот такие времена были, да-с...
|
|
9.
Решил парень от армии откосить (назовем его Мишей). На медосмотре, который, кстати сказать, наш Миша прошел весьма успешно, в последнем кабинете делают заключительные записи и, по ходу дела, спрашивают: В каких войсках хотите служить? Миша бойко отвечает: В партизанских! Медсестра удивленно: А таких не бывает в мирное время. Ну ,когда будут, тогда и позовете, -сказал Миша и отправился к выходу. Но медсестра так просто это дело не оставила и решила парнишу отправить в психиатрическую лечебницу на проверку. Оказался Миша почему-то в палате с психами. Ну, что ж, с психами, так с психами, да вот только нечем малому заняться. Подходит к Мише один и спрашивает: А ты кто? Миша ему: А я тренер олимпийской сборной по легкой атлетике, пришел к вам набирать команду. Вокруг Миши собралось приличное количество людей с расстроенной психикой, и всем до ужаса интересно, как же можно попасть в эту команду. Миша ответил: Да очень просто! Выстраиваетесь в ряд у одного конца комнаты, я даю сигнал, а вы несетесь ко мне. Первых десять человек, кто добежит, я возьму. Комната была довольно большая, и в ней находилось около сорока человек. И вот, представьте себе эту картину: все сорок ненормальных выстраиваются в ряд у стены и ждут сигнала тренера. Миша свистнул, и вся эта толпа понеслась, падая, спотыкаясь, ругаясь... Около часа врачам потребовалось на усмирение больных. Выяснять причину поголовного буйства долго не пришлось. У одного ненормального спросили, в чем дело, и он ответил, что так-то и так-то, пришел тренер набирать в команду по легкой атлетике. Попросили показать этого тренера, и псих весело махнул рукой на Мишу. Утром нашего героя выгнали из больницы, а удивленный папа сказал: Я думал, из психушки не выгоняют...
|
|
10.
Пример для подражания
1.Авторитеты и чмыри.
- Быстро хватайте ломы, и
отправляйтесь подметать плац!
- Товарищ сержант! Зачем ломами-то?!
Мётлами будет заебись!
- Мне не надо заебись! Мне надо,
чтобы вы заебались!
(Народный фольклор)
После подъема и утренней зарядки, по распорядку дня военнослужащим предоставляется полчаса на утренний туалет.
Подразумевается, что солдаты за это время должны успеть умыться, «оправить естественные надобности», заправить и «отбить» коечки, начистить сапоги, подшить свежие подворотнички, если кто не подшил с вечера, выровнять по натянутой леске койки, матрацы, подушки, тумбочки, табуретки.
В училище мы все это делали быстро, но спокойно. Без суеты. И еще оставалось время на неторопливый перекур.
В Тикси же, в в/ч № 30223, куда я был направлен после отчисления с третьего курса ГВВСКУ, процесс заправки коечек и выравнивания растягивался и затягивался на все тридцать минут. Сержанты, «черпаки» и «деды», голосом, пинками и затрещинами, подгоняли «гусей» и «молодых», чтобы те постоянно бегали из прохода в проход, не расслаблялись и не «тащились».
Если вдруг все было выполнено, а время до завтрака еще оставалось, кто-нибудь из «авторитетов» сдвигал с места одну койку, и приказывал все выравнивать по ней.
Офицеры это время находились в канцелярии, и в процесс не вмешивались.
И вот, посмотрел-посмотрел я на это действо, выровнял и отбил свою коечку, поправил койку соседа, который был в этот день в карауле, и решил, что я, по своему статусу, не должен принимать участия в этой беготне.
Я же не гусь и не молодой.
Пусть эти, - которые гоняют, - столько послужат, сколько я прослужил.
Вышел из узкого прохода на «взлетку» и сел на табурет.
Не совсем рядом с авторитетами, но и неподалеку от них.
Они покосились на меня, кто-то сказал:
- А ты, кадет, чего уселся?! Заправлять коечки не надо?
Я ответил:
- Я. Заправил. Свою. Койку.
Они промолчали. И вроде бы потеряли ко мне интерес.
Через несколько минут ко мне подошел какой-то салага. Детское лицо, форма не ушита по фигуре – явно молодой, или гусь.
- Ты чего расселся здесь! – возмутился он.
Я спокойно поинтересовался:
- А ты кто? Народный контроль?
Он покраснел от злости и схватил меня за рукав:
- Пошли выйдем, кадет!
Я рывком освободился от его захвата:
- Пошли.
Кто-то из авторитетов, с интересом наблюдавших за нами, сказал ему:
- Медведь, потом! Ротный вышел из канцелярии.
Дежурный по роте крикнул:
- Рота! Строиться на завтрак!
Медведев прошипел мне сквозь зубы:
- После завтрака поговорим!
Я согласился:
- Поговорим.
2. Бой без правил.
«И мы, сплетясь, как пара змей,
обнявшись крепче двух друзей
Упали разом, и во мгле
бой продолжался на земле».
(М. Ю. Лермонтов).
После завтрака пошли мы с Медведевым в батальонный туалет – большой такой сарай, - и начали там кулаками махать.
Я только разок ему попал слегка по скуле, а он бил, как гвозди заколачивал.
Он неплохой боксер-то был. Потом даже первенство полка выиграл в своем весе.
Ну, я по нему не попадаю, а его удары то и дело пропускаю. Решил перевести схватку в партер. И тоже неудачно. Лежу на спине, пытаюсь отмахиваться, а он лупит мне по роже. Перевернулся на живот. Из угла рта струйка крови дугой бьет в снег. Медведев молотит меня по затылку, но это уже не больно. Думаю: "Пусть кулаки отбивает".
Тут вбегает якут-дневальный с нашей роты, наклоняется, чтобы заглянуть мне в лицо, спрашивает:
- Кадет, ты Гладков?
Медведев опустил руки, не понимает, в чем дело. Я тоже не понимаю:
- Да, - отвечаю, - Гладков.
Якут говорит:
- Тебя в канцелярию вызывают.
Медведев вскочил:
- Ты что, сука, заложил уже?
Я, с трудом шевеля разбитыми губами, отвечаю:
- Ты охуел?! Когда бы я успел-то?
Якут убежал, а мы с Медведевым медленно идем за ним. Серега (его Серегой зовут, Медведева-то) причитает:
- Ой! что теперь будет, что будет... Ты снегом утрись...
А какое там утрись, - угол рта справа рассечен так, что кровь не по подбородку течет, а струёй вперед летит.
Я удивляюсь:
- А чего ты так переживаешь-то? Ну, подрались, и подрались. Что такого-то?
Он возмутился:
- Ты сдать меня хочешь? Я две недели назад Сивому морду разбил, так мне ротный сказал, что если еще раз подобное случится, то под трибунал отправит.
«Ага, - говорю, - значит нельзя сказать, что подрались. А что тогда говорить?»
Остановились, думаем.
«Значит так, - говорю, - нашу роту в полку не любят. Это я уже знаю. Ты выводной, тебя вообще ненавидят. Ты пошел в туалет, а тут двое незнакомых солдат спросили - ты выводной? И начали тебя бить. И тут я зашел. Мне врезали, и я сразу упал. А тебя они тоже повалили, и убежали.
Пройдет такое?»
Он ответил, что должно пройти.
3. И тут началось…
Дорога к истине заказана
не понимающим того,
что суть не просто глубже разума,
но вне возможностей его.
(И. Губерман).
Медведев остался возле дневального, а я зашел в канцелярию и доложил!
- Рядовой Гладков по Вашему приказанию прибыл!
Командир роты капитан Бородин, не поднимая головы от документов на письменном столе, спросил:
- Слушай, Гладков, а где твоя комсомольская учетная карточка?
Я говорю:
- Так, наверное, она была в том запечатанном пакете документов, с которым мы сюда приехали, и который начальнику штаба отдали.
Тут он посмотрел на меня, и изменился в лице.
- Гладков! Что случилось?
- Товарищ капитан, я пошел в туалет, а там двое солдат Медведева били. Ну и мне досталось...
Он не дослушал меня:
- Это Медведев снова?! Дневальный! Медведева сюда!
Вошел Медведев.
Я быстро заговорил:
- Это не он, товарищ капитан! Его тоже били…
Ну и вместе с Серёгой мы толково изложили мою выдумку. Я упирал на то, что вообще не при делах, - я вошёл, они дерутся, меня сразу ударили, и я упал.
Ротный сразу:
- Вы их знаете?
- Нет!
- С какой они роты?
- Не знаем!
Бородин с сомнением нас слушал.
Дневальный в коридоре крикнул:
- Рота! Смирно!
В канцелярию зашел начштаба полка Грановский.
Вот тут, как я теперь понимаю, Бородин был в сложном положении.
При Грановском он не мог производить дознание. Потому что он либо контролирует положение дел в роте, либо нет. Если мы с Серегой врем, то это ЧП в роте. «Неуставные взаимоотношения», с возможным направлением кого-то в трибунал, и пятном на репутации командира роты.
А если поверить нам, то ЧП не в роте, а в полку. И пусть Грановский разбирается. А Бородин исполнит его приказы.
Вот поэтому Бородин и сказал:
- Товарищ подполковник! Разрешите доложить? Моих солдат избили неустановленные военнослужащие!
А Грановский счел, что Бородин уже во всем разобрался, и докладывает то, что ему достоверно известно.
Грановский нам:
- С какой они были роты?
- Не знаем, товарищ подполковник!
- Почему вы их не задержали? Сколько их было?
- Двое. Не задержали, потому что не справились.
Грановский возмущенно:
- Что за безобразие! Два солдата караульной роты не могут справиться с двумя?!
Бородин, отныне ваши солдаты должны не меньше двух раз в неделю заниматься самбо и боксом в спортзале. А сейчас мы пойдем по казармам искать этих…
4. И продолжилось…
Пошли мы по казармам.
Грановский, Бородин, еще кто-то из офицеров роты, может и дежурного по полку Грановский вызвал. Помню, что много было офицеров.
Какие тогда у нас были роты самые борзые? Пятая, или шестая? – Не помню. Да и не важно.
Одна рота дедов, другая – черпаков.
Медведев рассказывал про какую-то, что там офицеры вроде даже не рискуют поодиночке в спальное помещение заходить. Якобы случалось, что в офицеров заточенные миски бросали... Куда там ниндзевские шурикены...
Ну, ходим мы по казармам, а все роты были на работах. Строились перед нами дневальные, каптеры, еще кто-то... Грановский покрикивал на меня и Медведева: "Внимательней смотрите!", а те, на кого мы смотрели, с любопытством и компетентно разглядывали мою рану, оценивая красоту и силу доставшегося мне удара.
Посмеивались надо мной. Медведев улыбался им в ответ той стороной лица, которую не видел Грановский. А я улыбаться не мог.
Обошли мы все казармы полка, и меня отправили в санчасть.
Хирург моментально двумя стежками зашил рану.
Пару дней пришлось поголодать, потому что рот почти не открывался, а рассиживаться в столовой не позволяли. Две-три ложки успевал проглотить, и уже «Рота! Встать!»
Еще одно испытание пришлось пережить.
В тот же день, перед обедом, Бородин вывел меня перед строем роты, и произнес прочувственную речь о том, какой я молодец, как я смело вступился за товарища, постоял за честь роты, и героически пострадал при этом. Я не знал куда деваться от стыда.
Солдаты-то все знали, только помалкивали…
Прошло два месяца, пришли в роту гуси из Владимирской области.
Бородин и их сразу построил, и снова меня вывел перед ними. Вот, дескать, герой, по морде получил, за то, что в караульной роте служит. Даже рот ему зашивали…
Гуси загрустили, и поплямкали губами, представляя, каково это, - с зашитым ртом…
Эпилог.
Медведев быстро поднялся, в авторитет вошел. Не из-за этой истории, а по личным качествам своим.
Физически сильный, с прямым и твердым характером, он не мог не подняться.
Ко мне относился спокойно. Без дружеских симпатий, но и без вражды.
Он какое-то время еще был выводным. Потом решил, что быть вертухаем западло, и начал забивать на службу.
Долго добивался перевода в другую роту, и добился-таки. Дослуживал, если не ошибаюсь, в мехроте дизелистом.
Весной 84, после того, как ротный меня снова очередным гусям в пример ставил, я где-то в полку встретил Медведева. Сказал ему, что опять, как дурак стоял перед строем, и слушал речь о своем «геройстве». Он поржал. А я продолжил:
- Может, когда уезжать буду, сказать ротному, как на самом деле было?
Серега построжел:
- Ты охуел?! Уедешь, а мне еще полгода служить! Даже и не думай!
Из писем знаю, что и осенью 84, и весной 85 гусям приводили в пример рядового Гладкова, который, хоть и получил пиздюлей, но молодец!
|
|
11.
БОЕВОЙ ВЫХОД
Лет пять тому назад, летал я в Екатеринбург, в командировку. И мой московский приятель Вадим, слёзно попросил, если будет время и возможность, заехать к его маме, передать маленькую посылочку, а главное захватить там кое-какие важные справки, и доверенности.
Я не обещал, но постарался и у меня получилось. Дела все переделал, а до самолёта ещё семь часов. Взял такси и приехал.
Мама Вадима встретила меня как родного - накормила, напоила, про Вадюшу расспросила.
Спешить мне было некуда, мы мило беседовали у телевизора, допивая десятую чашку чая, как вдруг из соседней комнаты неожиданно раздался громкий голос, я даже дёрнулся, ведь был уверен, что в квартире кроме мамы Вадима нет никого.
Сразу и не понятно – голос мужской или женский:
- Наташа, а у нас кто-то есть?
- Да, папа, выходи, поздоровайся – это друг нашего Вадечки, из Москвы заехал.
Минуты через три, дверь комнаты медленно открылась и оттуда показалась несмелая палочка с резиновым набалдашником, а за ней - древний, сутулый дедушка в рубашке застёгнутой на все пуговицы.
Дед протянул мне руку, я встал и протянул ему обе свои.
Дед, не отпуская, потянул меня прямо под торшер, чтобы на свету получше рассмотреть гостя.
У стариков такое бывает, ну интересно ведь.
И только тогда я увидел его глаза. Очень больших усилий мне стоило, чтобы старик почти не заметил, как же я хотел отвести взгляд.
Один его глаз был маленький, прищуренный, цепкий, а на втором, широко-открытом, просто жуткое, белое бельмо.
Хозяйка познакомила нас и прибавила – это дедушка Вадима, он у нас ветеран войны, фронтовик.
Я никогда не мог пройти мимо живого ветерана, чтобы не поговорить и не порасспрашивать, тем более время позволяло.
И старик, как исправный дизельный двигатель, завёлся с полуоборота:
- Я воевал в разведке. И не просто - сбегай, глянь, не встало ли солнышко, а во взводе полковой разведки.
Ещё до войны я на заводе работал, ушёл в армию и комсомол направил меня в сержантскую школу.
Закончил с отличием, а тут война, понимаешь. Естественно, прошусь на фронт. А меня не пускают, посылают на курсы младшего офицерского состава. Короче сбежал я от туда, чуть под трибунал не угодил, но командование разобралось, плюнули, отпустили, ведь не домой же я прошусь, а на фронт. Прибыл на передовую, вначале хотели дать мне отделение и в бой, а потом посмотрели - стоп. Тут как раз полковые разведчики для себя людей выбирали. Поглядели, погоняли, а я ведь до войны борьбой занимался, прыжки с парашютом имел, да и вообще, толковый парень был, восемь классов за спиной как-никак. Вполне подошёл, взяли.
А ты знаешь, что в полковой разведке служить – это как космонавтом стать. Все хотят, но мало кого возьмут. Никто ниже майора на нас даже голос не повышал. Мы даже под ноль не стриглись, ходили с причёсками, как интеллигенты. Но и убивали, конечно же, нашего брата не в пример простому, окопному солдатику. В окопе у тебя хоть шанс есть уцелеть, да и свои кругом, а разведчик в боевом выходе - один против всей фашистской Германии.
Поначалу меня долго на задания не брали, а муштровали как цыганскую лошадь, учили всему: как за линию фронта ползать, как по карте ходить, как по звёздам ориентироваться, как убивать, как «языка» брать.
Месяца два гоняли и вот, наконец, как-то утром объявляют: - Высыпайся хорошенько, ночью твой первый боевой выход, пойдёшь за языком.
Только стемнело и мы пошли. Со мной друг мой - Боря Шляпников. Хотя, как со мной – это я с ним. Боря к тому времени уже опытным разведчиком был, с орденами. Целый взвод, наверное, немцев приволок.
Перешли линию фронта, доползаем до немецких позиций. Лежим, мёрзнем, тихо наблюдаем, ждём. Может кто проснётся, в уборную захочет, вылезет из блиндажа, подойдёт к нам поближе. Но, как назло никого, а место открытое, скоро утро, светать начнёт, тогда не получится, придётся возвращаться ни с чем.
Вдруг, смотрим, вышел. Здоровый такой, без оружия, идёт, качается, плохо со сна соображает. Справил нужду, закурил и повернулся к нам спиной, чтобы огонька не было видно с нашей стороны. Ситуация – лучше не придумаешь. Немец метров в пяти от нас. Лежим, уже готовые бросится. Моя задача - сходу рот ему зажать, чтобы не вскрикнул от неожиданности, а Боря должен был нож к морде приставить, напугать и тут же пустой вещмешок на голову надеть. От этого человек психологически ломается, он будет понимать, что его крик – это его смерть.
Боря шепчет: - Готов?
Я отвечаю: - Готов.
- Раз, два, пошли.
Мы, вскочили, рванулись к немцу, я даже уже за воротник его схватил и второй рукой до рта потянулся, вдруг Боря как завоет. И только тогда я понял, что произошло. Мы в темноте не заметили, что между нами и немцем тянулось заграждение из колючей проволоки. Так мы с Борей со всей дури, на колючки и насадились. Немец стоит в ступоре, руки поднял, крикнуть боится. Лицо у Бори всё в крови, про себя я и не понял даже. Боря направил на немца автомат, а сам схватил меня за воротник и потащил обратно.
Как немного оторвались, залегли, Боря нас обоих забинтовал, потом на себе меня тащил. Я несколько раз сознание терял по дороге. Но всё же, мы кое как до наших добрались. Только в санчасти я понял, что остался без глаза.
Потом госпиталь. Чуть не умер там от заражения крови. Выкарабкался. Просился обратно на фронт, но кривого не брали, комиссовали. Вернулся к себе в Свердловск, работал в заводе. Переписывался со своими ребятами разведчиками. Первым убили Борю, а через полгода уже не с кем было переписываться, погибли все, кого я знал.
Вот такой у меня получился первый и последний боевой выход.
Знаешь, я всю жизнь думал о том немце, которого за воротник подержал. Всегда мечтал его найти и прикончить, такая ненависть у мня к нему была, он даже снился мне не раз.
А теперь, что уж. Теперь, я уже думаю, что если бы встретил его сейчас… А что? В Германии у пенсионеров жизнь хорошая, он тоже мог бы, как и я, до девяноста дожить.
Если бы сегодня его встретил, то, наверное, простил бы ему свой проткнутый глаз, всё же – это меня от смерти, видимо, спасло, да и времени сколько прошло.
Я бы поговорил с ним. Даже, может, выпили бы.
А потом… а потом, всё-таки задушил…
|
|
12.
СЛУЖЕБНОЕ НЕСООТВЕТСТВИЕ
(c) Владимир Ермолаев
Слово о полку Бурановом.
В задрипанном, зашморганном кабинете полигонной военной прокуратуры Космодрома Байконур сидит молодой лейтенант с петлицами "Щит". Юрист. Казах. Но не тот, привычный, обычный казах а другой... Явно Алма-атинский, из высшего, культурно-цивилизованного жуза... Чистенький, опрятный, говорящий по-русски без всякого акцента, как на родном... Русский язык похоже и был для него родным...
- Товарищ капитан... Я вызвал вас для того, чтобы довести до вас следующее. Вы находитесь под следствием по обвинению в самовольном оставлении части на срок более 3-х суток. Как известно - это статья в кодексе о воинских преступлениях... Итак, начнем, пожалуй... Ваша фамилия, имя, отчество?
Капитан медленно откинулся на спинку стула... Забарабанил пальцами по столу... Выдержка - основное качество разведчика... "Это провал, - подумал Штирлиц. - Надо же, как глупо... И наши ничего не узнают.."
- Вы хотите посадить меня в тюрьму?
- Гм... Вот у меня ваше "дело", вот законодательство...
Капитан понял, что эта толстенная папка на столе - и есть его "Дело"... А вот и книжечка - "Уголовный кодекс Казахской ССР"... СТОП !
- Дружище... а давай так! Ежели ты сейчас прямо тут сведешь в одно предложение следующие юридические категории и нормы, а именно...
Капитан разволновался, придвинулся к лейтенанту и стал загибать пальцы...
- А именно: Я - гражданин Украины по рождению и по месту призыва в армию - РАЗ, давал присягу Советскому Правительству и народу, которых уже НЕТ - это ДВА, прохожу службу в Российской Армии без присяги - и никто не спрашивал моего желания или нежелания служить в Российской Армии - это ТРИ, на территории Казахстана, где статус российской армии толком не определен, и без моего согласия служить в Казахстане - ЧЕТЫРЕ, и нарушаю уголовный кодекс КАЗАХСКОЙ ССР - это ПЯТЬ, которой тоже вроде как и нету... Вот сведи все это в одно обвинительное предложение без пауз, пробелов и запятых - и я отвечу на все твои вопросы и сяду в тюрьму! А? Ну как?
Лейтенант задумался. Лейтенант попался думающий. Долго думал...
- Знаете, а вы правы... Что-то мне самому все это не очень нравится...
- Дружище, давай начистоту - тебе приказали?
- Да...
- Кто, если не секрет?
- Графинин...
- А... вот как...
- Но мы - военная прокуратура Казахстана, а потому полигону не очень подчиняемся, там какие-то мутные взаимоотношения, и мне, вообще говоря, не приказали, а типа ПОПРОСИЛИ... Юрисдикция-то Казахстана...
- Ну и че бум делать?
Лейтенант придвинул к себе "дело". Прочитанное, видимо, неоднократно и внимательно. Снова сосредоточился...
- Но ведь вы же - грубейший нарушитель воинской дисциплины, дезертир, и за ВЕСЬ период своей службы числились самым недостойным офицером, имели одни только взыскания... Вот тут ваши нецензурные рапорта... Вот тут в деле ваша служебная карточка... Вас все равно надо привлекать к ответственности...
- Чего? Недостойный? Одни взыскания за всю службу?
Капитан имел кое-какое книжное представление о 37-м годе и методике составления тогдашних "дел", но самому сейчас здесь оказаться в НКВДшной трясине - ой... не... НЕ ПРАВИЛЬНО все это! Тоскливо...
- Ну вот пожалуйста, посмотрите сами - одни взыскания...
Служебная карточка была копией. Все записи в служебную карточку с момента призыва в армию имеют подпись дожностного лица и печать части, Той части, где на тот момент военнослужащий проходил службу... А на этой копии все записи о взысканиях-поощрениях, начиная от службы рядовым в спецназе внутренних войск (дивизия Дзержинского), Можайка, 6-е управление полигона, 32-я площадка - имели печать "в\ч 33797", то есть печать 32-й площадки ! Вот оно что... Поощрений за всю службу - НИ ОДНОГО ! Во как...
- Дружище... А где тут благодарность от командующего космическими войсками за запуск "Энергии-Бурана" ? Грамота и прочее...
- А вы пускали "Буран" ?
- Было дело....
- И у вас грамота от командующего космическими войсками?
- Ну...
Лейтенант вытаращил глаза... Стал переводить взгляд то на капитана, то на "дело" с "одними взысканиями"...
- Товарищ капитан! А вы могли бы показать мне эту грамоту?
- Запросто... Надо домой сходить... Вон мой дом видно, три минуты ходу... Отпустишь?
- Конечно!
Через пять минут лейтенант разглядывал красивую грамоту с красивыми подписями и фамилиями... " За выполнение особо важного правительственного задания государственной важности и проявленные при этом мужество, выдержку и инициативу..."
- Та-а-ак ...
Лейтенант раздраженно захлопнул "дело", швырнул "Кодекс", и разглядывая картинки "космической" грамоты, произнес:
- Я вообще говоря с самого начала не очень... Много в вашем "деле" странностей... Ну а теперь я все понял... Ну теперь я... А мне - пофигу... Я им не подчиняюсь. Я им щас...
- Ты о чем, лейтенант?
- Товарищ капитан! Довожу до вашего сведения... Официально... Я выношу "частное определение" в адрес инициаторов вашего "дела", прямо сейчас начинаю служебное расследование военной прокуратуры в отношении командира вашей части, начальника штаба и командования полигона за предоставление в военную прокуратуру заведомо ложной информации, фальсификацию документов и ... и... Извините , капитан, я тут всего два месяца, еще не очень понимаю, что тут происходит... А расскажите про "Буран", что-нибудь...
Через неделю после этих событий командир части 32-й площадки полковник Королев (однофамилец, но не самый достойный...) первым здоровался. уступал дорогу, напряженно улыбался одному из задрипанных капитанов своего "сбродного полка". Капитан покачивал головой... Прокурорский лейтенант оказался человеком слова, человеком чести...
Через некоторое время этот капитан был уволен из Вооруженных Сил. По служебному несоответствию. То есть с сохранением воинского звания... Это было как поощрение...
СЛУЖЕБНОЕ НЕСООТВЕТСТВИЕ ЗАРАБАТЫВАЛОСЬ ОБРАЗЦОВЫМ ИСПОЛНЕНИЕМ СВОЕГО ВОИНСКОГО ДОЛГА...
Вот так вот, ребята...
|
|
14.
Навеяло историей (18.04.2018) про сына военкома, который не извлекал профита для своей армейской жизни из батиного положения.
Служить срочную мне довелось в южной части страны в 90-х. Когда солдат кормили не так чтобы хорошо, да и ситуация в стране была не самой радужной. Кто служил, тот понимает значение призыва (карантина) для формирования армейского коллектива. Часть у нас была веселая, что не офицер - то очень колоритная личность. Рядовой состав тоже не отставал.
Вдруг между призывами, в часть нагрянула проверка из штаба округа. Все конечно, по традиции в легком экстазе. Офицеры сами в напряге, и напрягают солдат. Чтобы блестело, матовело, росло в нужную высоту и было нужного цвета. Как обычно.
Но речь пойдет о рядовом, которого привез с собой проверяющий и распорядился определить в штаб. Призванный не своим годом, после универа и родом из городка, до которого из части за ночь пешком дойти можно было. Считай дома. После отъезда комиссии, комбат долго не мог определиться, что делать с "блатным" бойцом и посадил его сторожить пустую казарму, где он проторчал две-три недели пока ему самому это не надоело и он не запросился в роту.
В роте, как вы понимаете, у нас были определенные порядки, но этот отказался не то что по ним жить, но даже признавать право на логику этих порядков. Заявил, что вокруг него на 25 метров - Устав, и что будет пресекать неуставные отношения на корню, не только, если они его лично касаются, но и все, что попадут в его поле зрения. Заявил он это перед всей ротой, в момент неких мероприятий, о которых много в кино, и ничего в Уставе.
С виду он был не Терминатор, хотя и высок ростом, и поэтому сразу появились желающие поставить выскочку на место.
Опытным путем было установлено, что управиться с ним можно только в компактной сушилке, и только, если участвовали трое сильнейших роты одновременно, один из которых боксер-КМС. Два сломанных ребра его ничему не научили и уже месяц спустя двое из этих троих "неожиданно подскользнулись на мокрой взлетке и случайно ударились об угол табурета", от чего у одного случился ушиб печени, а у другого сломались ребра. КМС-боксер просуетился о переводе в другую часть, поближе к дому, но почему-то потом "полевая" почта донесла, что он оказался совсем далеко от своей цели.
Процесс притирания прошел. С загонами этого "блатного" товарища все свыклись. К нему прилепилось ни одно погоняло - ни обидное, ни нейтральное, кроме образованного от фамилии. А фамилия у него была из звучных.
Далее этот тип начал рамсить с офицерами. Открыто заявил, что после отбоя тиранить солдат пьяными фантазиями по отдельности и подразделениями дежурному по части не к лицу. И если что - правильный рапорт может написать и рядовой.
Причем пылил всегда по делу. Ротный с ним вообще на людях не общался, замка этот тип однажды в углу прижал поговорить. Закусившись по одному делу с НШ при всем батальоне, словами "если бы не ваши погоны" вызвал его в итоге биться в пустую казарму (правда в перчатках). Однажды угнал уазик комбата чтобы в госпиталь бойца доставить, которому через 15 минут экстренную операцию сделали. А начмед его в санчасти "отлеживал". Много чего чудил этот тип. А я все не мог понять, как ему это все сходит. Почему комбат его не зажмет.
Пока часть не пошла под расформирование. Половину состава уже дембельнули. Оставшиеся тянули лямку, кто до дембеля, кто до перевода. И тут бухали мы ночью с молодыми офицерами и гутарили за жизнь и вот оно - вскрылось. Заговорили про этого типа. И оказалось, что офицеры завидуют связям этого рядового. Который, оказывается, сын офицера, батяни уже давно не стало, и он где-то там учился в очень специфичной школе, где из детей офицеров делают супермэнов идейных. Но в итоге он отказался служить офицером и пошел на год солдатом. Летёха так и сказал: "Мне бы его покровителей - я бы был в шоколаде и до генерала дослужил".
В оконцовке оказалось, что типчик этот по просьбе "покровителя", начальника одного специфичного отдела из штаба округа завел на каждого офицера досье. Написал характеристики и они были учтены при решении, кто дальше служит, а кому на гражданку пора.
Вот такой вот подсадной с принципами.
Общался с пацанами. Те кто был с ним дружен, до сих пор с ним общаются и пересекаются. Он где-то в Москве и не бедствует.
|
|
15.
Не моё. Друг пишет, но обо мне...
Я бежал по деревне Видяево и шумно отдувался. Вокруг буйствовала северная весна; будто сорвавшись с цепи, она весело разливалась по дороге ручейками и слепила глаза. Воздух звенел радостью, содержимое моего пакета отвечало ему в той же тональности, но на душе было невесело.
— Куда бежишь, Серёга? — спрашивали меня встречные.
— Бизона провожаем, — отвечал я и мчался дальше.
C Бизоном мы прослужили бок о бок два года. Жили в одной квартире, а когда наступало время идти на службу — вместе ехали на корабль, и мозолили друг другу глаза уже там. Однажды мы с ним три месяца несли вахту через день, и виделись только на корабле: он сменял меня, а на следующий день — я его. Это называлось «через день на ремень». Довольно утомительно, но другого выхода не было — людей не хватало. В море мы друг друга тоже сменяли: я стоял в первой смене, а он во второй. Так и жили.
И вот однажды наступил момент, когда Бизон плюнул, и сказал: «Пошло всё к чёрту, я увольняюсь». И написал рапорт. Такое случалось сплошь и рядом — людям такая жизнь надоедала, и они уходили. Сделать это было трудно, потому что отпускать офицеров никто, конечно же, не хотел. У иных на эту унизительную процедуру уходил год, а то и больше, но я не помню случая, чтоб кто-то махнул рукой и остался. Когда человек перестаёт видеть будущее, — даже умозрительно, внутри своей головы, — заставить его с этим смириться очень трудно. Он топает ногой и пишет рапорта вновь и вновь, добиваясь для себя вожделенной свободы.
Свой к тому времени я уже написал — длинный и высокохудожественный. Написал, что ходим мы на ржавых корытах, которые не ремонтируются, и от постоянного ожидания аварии у нас едет крыша. Что нам не платят денег, и потому едим грибы и ловим рыбу. Что вокруг царят идиотизм, повальное воровство, пьянство, и наплевательское отношение к людям. В общем, как было, так всё и написал. И адресатом на этом рапорте я поставил главкома ВМФ, чтоб уж наверняка. По моей задумке главком должен был испытать шок, и немедленно застрелиться из наградного оружия. Но перед этим, конечно же, слабеющей рукой подписать мою кляузу: «Уволить с вручением Ордена Мужества». Рапорт получился настолько хорошим, что ко мне приходили, переписывали его слово в слово, и подавали уже от своего имени.
«Несокрушимая и легендарная» уходила в историю. Позади неё шагал предприимчивый Бизон.
И вот, за скудно накрытым столом, в окружении близких друзей, сидел большой и счастливый человек. Он был счастлив тем счастьем, что является после долгого ожидания, — когда кажется, что ничего хорошего уже не будет, — а судьба вдруг дарит то сокровенное, о чём долго и уныло мечталось. Большой счастливый человек по прозвищу Бизон вздохнул, словно сбросив с себя путы, разлил водку по стаканам, и торжественно произнёс:
— Ну, за гражданскую жизнь. Дополз таки, бляха-муха.
— В добрый путь, Димон, давай, удачи тебе, не забывай нас! — загомонили сидящие вокруг приятели, звучно чокаясь и с удовольствием выпивая.
— Я к вам скоро на джипе приеду, — сказал Бизон, жуя, — заработаю денег и приеду вас чмырить, военщину дикую. А вы будете мне заискивающе улыбаться и клянчить деньги на опохмел.
— Какого цвета джипарь будет? — спросили его заинтересованно.
— Ещё не решил, — ответил он.
— Бери красный, — посоветовал я, — кэп от зависти лопнет.
— Не успеет, — оживился Бизон, снова выпив, — я его раньше колёсами перееду.
— Вот это правильно! — согласно кивнули сидящие.
— Не жалко уезжать-то, Димон? — спросил я, — столько вместе придуряли.
Я мог бы не спрашивать, потому что загодя знал, что он мне ответит. И я, и любой другой из нашей компании ответил бы одинаково; это было частью ритуала, кем-то выпестованной, и на подобных мероприятиях повторяемой из раза в раз. Поэтому, услышав ответ, не удивился.
— Пошло всё в жопу, — сказал он и насупился.
Мы сидели, болтая о глупостях, вспоминая случаи из нашего общего боевого пути, и беззастенчиво выпивая. На исходе второго часа кто-то вспомнил, что Бизон вроде как собирался уезжать.
— Точно! — воскликнул тот, — засиделся я у вас, морячки. Пора домой.
Мы оделись и взяли его баулы.
— Когда-нибудь, Димон, вся дрянь забудется, и мы будем вспоминать это время как лучшее, что было в нашей жизни, — сказал я.
Он хмыкнул, обводя взглядом стены, похлопал ладонью по двери, и молча вышел на лестницу.
Автобус уже ждал. Бизон загрузил багажный отсек и обернулся к нам:
— Ну, на ход ноги.
Ему налили в припасённый стакан, он медленно выпил и сказал:
— Ну всё, не поминайте лихом, мужики.
По очереди со всеми обнялся и поднялся на подножку ракеты, которая должна была унести его в прекрасные дали.
— Служить и защищать! — воскликнул он, вскинув сжатый кулак, и пошёл на своё место. Автобус медленно тронулся.
— Знаешь, Гвоздь, — сказал я, глядя ему вслед, — у меня такое чувство, что мы Димона только что похоронили.
— Скорее, наоборот. — ответил тот, — Ладно, пошли, что-ли.
Мы побрели в сторону дома.
В квартире было тихо, сиротливо, и как-то излишне просторно. Рассевшись по своим ещё тёплым местам, мы молча выпили и начали обсуждать текущие проблемы. Их было много, каждый спешил поделиться своей, и выслушать мнение товарищей по несчастью. Так продолжалось до тех пор, пока в дверь не начали истерично трезвонить и барабанить.
— Кого это принесло, интересно? — задумчиво проговорил я, — Муратов, не иначе твоя Светка со сковородкой пришла. Она любит ногами по двери лупить.
— Сейчас узнаем, — сказал Гвоздь и пошёл открывать.
Через несколько секунд из прихожей раздались хохот и дикий рёв вперемешку с руганью, затем в комнату влетел Гвоздь и, задыхаясь от смеха, выдавил:
— Димон приехал!
— Димон, ты, надеюсь, на джипе? — крикнул я в коридор, — денег одолжишь?
— Идите в жопу! — в комнату влетел злой как чёрт Бизон, плюхнулся в кресло, и потребовал водки.
— Погранцы, суки, — выдавил он, немного успокоившись, — не выпустили. Предписание неправильно оформлено, ни в какую не уговаривались. Пешком вернулся, блин. Хорошо хоть вещи у них оставил, обещали присмотреть.
— Это ещё что, — сказал Гвоздь, усаживаясь, — в Лице недавно одного турбиниста провожали, так он так нажрался, что когда автобус тронулся, решил напоследок помахать рукой. И вывалился. А водитель отказался его везти, дескать, нафиг мне это рыгающее тело нужно.
— И что потом? — спросил Бизон.
— Расстроился, конечно. В него прямо там наркоз влили, чтоб не буянил, и отнесли домой. Проспался, да на следующий день и уехал.
— Суки, блин, козлы долбанные, — опять завёлся Бизон, — что за уродство у этой грёбанной военщины?! Дятлы тупорылые!
— Да не бубни ты, — весело сказал Гвоздь, протягивая ему наполненный стакан, — пей. Со свиданьицем, стало быть.
Компания радостно загомонила.
В тот вечер Димон безбожно напился. Он проклинал пограничников и Север, который его не отпускает, говорил, что ни на каком джипе сюда не приедет, потому что его обманут и запрут здесь навсегда. Когда он затих, его бережно уложили на кровать, накрыли одеялом, а затем разошлись по домам.
Уехал он через два дня, выправив себе правильно оформленную бумажку. Показав мне, он бережно убрал её в карман, и уверенно сказал:
— Теперь не отвертятся, уроды.
Провожал его только я. Гвоздь где-то пьянствовал, остальные были на службе. На остановке мы снова обнялись, и я сказал:
— Езжай, Димон, и обратно не возвращайся. А то мы сопьёмся, пока тебя проводим.
— Бывай, Серёга, увидимся на большой земле, — ответил он и торопливо заскочил на подножку газующего автобуса.
* * *
Через полгода уехал и я. Меня тоже провожали, — с застольем и всякими хорошими словами. Было приятно, что обо мне останется хорошая память, и не придётся об этом времени вспоминать со стыдом. Ну а если и придётся, то самую малость.
Был ноябрь; вовсю шёл снег — походя он заносил мои следы и бежал дальше по своим холодным делам. Меня по очереди расцеловали, как и Димон я помахал всем рукой, сел в кресло, и уехал. На повороте я посмотрел в окно, и в последний раз увидел заметаемый снегом посёлок. Едва заметные огоньки его фонарей мигнули мне вслед, и навсегда пропали за сопкой.
«Кто-то всегда едет, а кто-то остаётся, — подумал я, — И хорошо, когда остаёшься не ты, потому что иногда человек должен двигаться вперёд, а не топтаться на месте. Так уж заведено, ничего не поделаешь».
Автобус посигналил, — будто соглашаясь, — и, набирая скорость, помчал меня в Мурманск.
|
|
16.
Продолжаем истории про войну.
Эти не совсем про войну, ещё пара штрихов к общей картине.
1. Отчим моего отца рассказывал.
Когда во время войны забирали на фронт, то на комиссии в военкомате один парень прикинулся глухим. Кричали со спины, стучали, ни на что не реагировал. Показали на дверь - иди, мол, домой, раз глухой. И, когда он был уже в дверях, врач бросил на пол горсть монет. Глухой сразу оглянулся на знакомый звук. Поехал на фронт вместе с остальными.
2. Подружка моей бабушки всегда бесила моего деда (отца моей мамы), в день Победы он даже видеть её не мог. Лишь после смерти дедушки бабушка рассказала, что её подружка всегда называла себя фронтовичкой, даже какие-то медали у неё были, но, на самом деле, лишь числилась в войсковой части, которая участвовала в боевых действиях, а сама всю войну сидела в тылу и из Сибири никуда не выезжала.
А дед же мой, напротив, подростком попал в оккупацию в деревне под Калинином (всегда говорил, что он - тверяк, а не калининец). Потом, после освобождения деревни, ему исполнилось 18 лет и его мобилизовали, но отправили служить не на фронт с фашистами, а (может, потому, что был в оккупации и могли завербовать?) в Монголию, на границу с Китаем, где тогда вовсю хозяйничали японцы. И мой дед охранял границу вместе с каким-то якутом в холодной землянке. Дров не было, еды не было, одна винтовка с пятью патронами на двоих. Если бы японцы пошли в наступление, долго бы они не продержались, но готовы были биться до последнего. От голода он не помер только потому, что тот якут был охотником и тратил один патрон, чтобы подстрелить в степи какую-нибудь козу, которую потом и ели.
И дед никогда не называл себя фронтовиком, скромно говорил, что не довелось повоевать.
|
|
17.
"Гвозди бы делать из этих людей, не было бы в мире крепче гвоздей" (Н.С. Тихонов)
Вы наверное слышали байки про настоящих мужиков со стальными яйцами и без страха в глазах. А где же их могло быть больше чем на Диком Западе в 19м веке? О кровожадных бандитах, удачливых грабителях, воинственных индейцах, и бесстрашных шерифах и их победах над сердцами томных красавиц сложилось сотни легенд. А сколько писателей писало и пишут про них начиная от всеми любимого О'Генри до Акунина. А фильмы то такие сняты. Тут тебе и "Человек с Бульвара Капуцинов" и "Всадник без Головы" и "Великолепная Семёрка" и целая серия спагетти вестернов с Клинт Иствудом.
Конечно всё это в основном байки. В реалии, даже в самом знаменитом поединке Дикого Запада, "стрельбе у ОК коралля" участвовало всего несколько человек и вся перестрелка длилась меньше минуты. Тем более удивительна история которую я хочу Вам рассказать. О ней более 50 лет не снимали фильмов, не написали книги. Большинство даже не подозревает что такое могло произойти в реальной жизни. Итак знакомьтесь, Элфего Бака (Elfego Baca) - мужик со стальными яйцами и без страха в глазах.
Он родился в далёком 1865м году и с самого детства прослыл "крепким орешком" и всегда любил справедливость. Правда понимал он её по своему. Когда Элфего было 12 лет, его отца арестовали по ложному обвинению и посадили в тюрьму. Не смотря на юный возраст, одной ночью он подпилил решётку тюрьмы и освободил отца. Ну и заодно тюрьму покинуло чуть ли не дюжина других заключённых. Его отца вскоре оправдали и он стал маршалом (служителем закона) и юный Элфего решил пойти по стопам отца, решив для себя раз и навсегда "я Элфего Бака и я СЛУЖУ ЗАКОНУ."
В 19 лет он познакомился с Педро Саррачино, шерифом небольшого городка в Нью Мексико. Узнав что шерифу нужна помощь в обуздании жестоких нравов в ковбойских городках, он попросил что бы его сделали помощником шерифа. Элфего громогласно заявил "от звука моих шагов негодяи будут прятаться за квартал, ибо я Элфего Бака и я СЛУЖУ ЗАКОНУ". И с новенькой звездой помощника шерифа, верным Кольтом, и рвением он поехал в город Фриско дабы установить там порядок. И в тот историчесий день, 29ого Октября 1884 он въехал в город.
Приключения не заставили себя ждать. По прибытию ему встретился встревоженный владелец бара, Билл Миллиган, и увидев звезду шерифа он запросил паренька о помощи. Ситуация была простой, в его баре загулял ковбой, Чарли МакКарти. Напившись, он достал свои револьверы и начал стрелять в потолок и в стены бара распугивая красоток работающих в баре и посетителей. Не сможет ли доблестный помощник шерифа усмирить буяна. И Элфего тут же отправился в местный бар.
При виде пьяного ковбоя, несмотря на то что тот был вооружён, Элфего не растерялся ни на секудну. В его глазах не было страха. Он обезоружил буяна и отобрал его револьверы. "Я Элфего Бака, и я СЛУЖУ ЗАКОНУ" заявил Эфего и отконвоировал ковбоя к местному судье. Но судья знал этого МакКарти и знал что тот работает на ранчо Джона Слоттера. А ещё он знал что ковбои этого ранчо защищают друг друга с остервенением и мстят обидчикам как кровники. Посему он побоялся судить МакКарти, но это нисколько Элфего не смутило.
ЗАКОН ЕСТь ЗАКОН и не будь он Элфего Бака если пьянь которая пугает посетителей в баре не ответит по нему. Он отконвоировал своего пленника в заброшенный дом и решил на следующий день отвезти его в столицу графства к более храброму судье. Но не тут то было. С дюжину ковбоев под предводительством управляющего собрались у этого дома с ружьями и револьверами и потребовали отпустить их товарища. "Хрен вам" заявил нисколько не смутившийся Элфего через дверь "Я Элфего Бака, и я СЛУЖУ ЗАКОНУ, и если вы не уберётесь на счёт "три", то я начну стрелять." Ковбои начали шутить, но Элфего был серьёзен как смерть и в глазах его не было страха. "Раз, два, ..." начал считать наш герой, но ковбои открыли огонь раньше и начали стрелять в дверь. Элфего успел лишь сделать один выстрел в ответ и дуэль быстро закончилась. Лошадь управляющего испугалась и скинула седока и в заварушке появился первый труп.
Ковбои подхватили убитого товарища и уехали дабы кинуть клич по окрестным ранчо. Мол "появился какой-то молодой засранец, зовут его Элфего Бака. Нас ковбоев ни во что не ставит. Твердит о каком-то законе. Мало того, он отобрал у нашего друга Чарли его собственные револьверы и держит на прицеле и требует суда. А посмотрите на нашего убитого управляющего. Разве его кровь не взывает к мести." И десятки ковбоев услышав зов начали съежаться в Фриско.
После переговоров под белым флагом было договорено, Элфего отконвоирует своего задержанного в тот самый бар откуда началась эта история и тот предстанет перед судом на следующее утро. Элфего шёл через вооружённую толпу ведя своего пленного под прицелом своего ружья и в глазах его не было страха, ибо он Элфего Бака и он СЛУЖИТ ЗАКОНУ. И суд состоялся. Чарли был приговорён к 5 долларам штрафа (примерно недельная зарплата ковбоя) и отпущен после уплаты штрафа в зале суда.
"Верни револьверы" кричал Чарли. "Надо посмотреть ещё как ты будешь себя вести" предусмотрительно ответил Элфего и выскочил через заднюю дверь бара. Но ковбои жаждавшие крови за унижение и смерть управляющего ринулись за Элфего. Единственное что смог сделать наш герой это добежать до небольшой однокомнатной глинобитной хибарки и захлопнуть дверь. И так началась битва равной которой пожалуй не было в истории Дикого Запада.
Население городка благоразумно эвакуировалось и залезло на холмы окружавшие город дабы насладиться видом битвы. А в то время около 80 ковбоев окружили хижину и спрятавшись в близ стоящих домах и самодельных баррикадах и открыли огонь по хижине. Один ковбой даже успел добраться до двери и пытался выбить её, но нарвался на пулю из ружья Элфего. И в истории появился появился второй труп. На глиняную хижину под деревянной крышей обрушился целый шквал пуль, почти всё что было в хижине было прошито пулями, даже в метлу попало несколько пуль. Элфего повезло лишь в одном, пол хижины был ниже уровня земли примерно на полметра и он залёг.
Думаете он запросил пощады и выкинул белый флаг? "А хрен вам, я Элфего Бака и я СЛУЖУ ЗАКОНУ" кричал боец отвечая меткими одиничными выстрелами в ответ на сотни выстрелов. Ковбои пытались атаковать. Один ковбой схватил металическую заслонку от печи и пытался добежать до хижины, но Элфего свалил его ранив метким выстрелом в голову.
Выстрел следовал за выстрелом. День медленно превращался в вечер, а вечер в ночь. И под покровом ночи несколько ковбоев смогли подобраться недалеко и бросили на деревянную крышу тряпки пропитаные керосином и факел. Крыша загорелась и обвалилась внутрь увлекая за собой одну из стен. Но даже после этого ковбои не посмели подойти поближе. Они предпочли выждать до утра.
Когда первые лучи света осветили картину все увидели что хижина дымилась, и.... на углях стояла простреленная сковорода и кофейник и непреклонный Элферо жарил оладьи и варил кофе. Ибо битва битвой, а завтрак должен быть по рассписанию. И битва началась снова. Сотни выстрелов со стороны ковбоев и единицы со стороны Элфего. Он не мог сдаться ибо он был Элфего Бака, и он СЛУЖИЛ ЗАКОНУ.
И вот после 33 часов неравной битвы на поле боя прибыл шериф с помощниками. И перед их глазами предстало побоище. Ковбои которые сделали более 4,000 выстрелов за время осады потеряли 4 убитых и 8 раненых. А с другой стороны... не задето были лишь статуя святой и ... Элфего. Ни царапины у храбреца.
Шериф предложил сдаться Элфего и лично поклялся что доставит его живым в столицу графства и тот предстанет перед справедливым судом. "Я Элфего Бака и я СЛУЖУ ЗАКОНУ. Я сдаться? Никогда. Если я уйду отсюда то я уйду лишь с оружием в руках." заявил воин. "И револьверы Чарли остануться мне, он тоже по мне стрелял, я видел." И шериф согласился.
Элфего вышел из хижины. Он держал свои пистолеты наготове, а в его целились десятки ружей и на него смотрели десятки ненавидящих глаз. И снова, и тени страха не было в его глазах. Ибо он был Элфего Бака, и он СЛУЖИЛ ЗАКОНУ.
Долгие мили он ехал в телеге которой правил сам шериф и держал пистолеты наготове ибо за ними ехали ковбои которые жаждали крови. Но никто не осмелился на них напасть. Правда чудом, шериф, помощники и Элфего минули две засады. Ковбои в каждой из засад подумали почему-то что другая засада уже свершила своё чёрное дело и удача улыбнулась Элфего и он доехал до столицы графства.
4 месяца провёл Элфего в тюрьме по обвинению в убийстве ковбоев. Лучшие адвокаты территории бесплатно защищали его и в качестве доказательства даже притащили дверь изрешечённую сотнями пуль. Но и даже перед лицом судьи в глазах у него не было страха. И он упрямо повторял "Я Элфего Бака, и я СЛУЖУ ЗАКОНУ."
И храбрец был признан невиновным. "Что же ты будешь делать теперь Элфего?" Спросили его. "Как что? "Я Элфего Бака. И я буду СЛУЖИТь ЗАКОНУ."
Так в графстве Сокорро в Нью Мексике появился 20-летний шериф. Он редко гонялся за преступниками. И у него было мало помощников. Он изобрёл новый метод борьбы. Он просто почтой или с посыльными отсылал письма бандитам, грабителям, убийцам, угонщикам скота, и прочим любителям преступить закон. В письмах было сказано "У меня есть ордер на твой арест. Пожалуйста сдайся мне до ХХ числа. Если нет, то я знаю что ты хочешь сопротивляться аресту и я буду чувствовать себя в праве убить тебя когда я прийду за тобой." И подписывался, "Элфего Бака, СЛУЖИТЕЛь ЗАКОНА."
И бандиты, грабители, убийцы, угонщики скота, и прочие негодяи которые не боялись не Б-га, ни чёрта приезжали к нему сами и отдавались в руки закона. Ибо они знали, Элфего Бака не шутит. И если им прийдётся лицом к лицу столкнуться с ним, в его глазах не будет страха. И пощады тоже не будет. Элфего Бака говорил "я никого не хочу убивать, но если кто-то задумал убить меня, то будьте уверены, я доберусь до него первым."
Он любил женщин и женщины любили его. Он любил выпить. Он любил шумную компанию. И он был лучшим шерифом за всю историю графства Сокорро. Но потом ему надело быть шерифом, и он стал успешным прокурором, потом адвокатом, потом мэром, потом частным следователем. И везде он СЛУЖИЛ ЗАКОНУ, ибо он был Элфего Бака. Он пытался избраться в Конгресс, но не прошёл ибо был Мексиканских кровей. Но всё равно самые крупные политические воротилы штата заискивали перед ним и его авторитет перед испаноязычным населением Нью Мекскики был непререкаем.
Элфего умер в 1945. К тому времени Дикий Запад уже давно приказал долго жить. Цивилизация пришла и в тот край. Теперь там собираются налоги, проложены хорошие дороги, ездят машины, и летают самолёты. Есть удобные заправки, борцы за экологию и права животных, и выборы. Есть интернет, пицца, увлекательные шоу по телевизору, и завлекает покупателей очередной магазин. А покой граждан на той же территории обеспечивают сотни полицейских, шерифы, судьи, и присяжные.
Цивилизация это очень хорошо. Удобно, комфортно, приятно. И всё же в глубине души я хочу что бы не исчезли мужики со стальными яйцами и без страха в глазах который могли бы сказать любому преступнику "Берегись. Я Элфего Бака и я СЛУЖУ ЗАКОНУ."
|
|
18.
Как надо есть черную икру.
Начну сразу с ответа на этот сакральный вопрос.
Черную икру надо есть ложками.
Теперь, когда вы всё знаете, интрига закончена, можно дальше не читать, ибо много букв.
Призыв.
В советскую армию меня забирали из города Гурьева (ныне Атырау), в устье Урала рядом с Каспием. После медкомиссии в военкомате мне сообщили, что надо будет прийти пятнадцатого мая, отправят меня служить подо Ржев.
"Ржев,"- подумал я. - "Что-то знакомое. Вспомнил! Твардовский, "Я убит подо Ржевом, в безымянном болоте..." Не, не надо нам Ржева!"
И я скромно намекнул офицеру, что у меня день рождения в конце мая. Типа, рано мне еще подо Ржев, "восемнадцать мне уже" к тому времени еще не наступит. "Не хочешь в середине мая, пойдешь в середине июня".
Так я сэкономил месяц на гражданке. И вместо Ржева попал служить в Туркестанский военный округ. В стройбат.
Дело в том, что в обычные войска призыв начинался еще в апреле. А на июнь обычно оставляли самых боеспособных, самых отморозков, которых и призывать-то страшно. Поэтому их забирают в стройбат.
В общем, я уже забыл про это обещание военкома, тем более что в мае-июне на Урале самая лучшая рыбалка на осетровых была. Как обычно, в холодильнике лежал балык и несколько банок с черной икрой. И тут, как гром среди ясного неба, приносят повестку. "Вам надлежит явиться...в соответствии с Законом..." Пришел. Завтра утром, говорят, с вещами приходите, забирать вас будем. А куда, главное дело, не говорят. "Ну хоть не подо Ржев?" Нет, говорят, точно не туда. Ну и слава Богу!
Пришел я домой, собрал всех приятелей со двора. Все, говорю, накрылась медным тазом наша рыбалка, это дело надо отметить. И начали мы пить. И впервые в жизни я напился до похмелья. До жестокого похмелья. Утром 15 июня, когда нас выстроили на вокзале перед поездом, у меня была только одна мысль. Какие там речи, какое там прощание! Быстрее в вагон и лечь на полку. И еще голову чем нибудь перевязать покрепче, чтобы не треснула.
Дорога.
Наконец нас посадили в плацкартный вагон, я лег на вторую полку и закопался головой в подушку. И тут поезд тронулся. А-аааа! Он, когда едет, качается! И почему я не сдох вчера?!
Через пару часов у кого-то взял журнал "Крокодил", хотел отвлечься. До этого я никогда не обращал внимания, сколько внимания в нем уделялось алкоголю. Начал читать рассказы - пьяница на пьянице. А мне любое напоминание - как кочергой по голове. Перешел на картинки - на каждой второй персонажи с большими красными носами. Дай, думаю, стишки почитаю, может хоть там без питейной темы обойдутся. В первом же стихотворении описывался какой-то бардак, который кто-то создал. Это сейчас все знают, что если где-то в подъезде нагажено, то это Обама приходил, а тогда Обамы еще не было. Поэтому вместо Барака нашли других виновников бардака. Стихотворение заканчивалось примерно так "...прилетали винопланетяне!" И ладно бы хотя бы так написали, скромненько, но там было еще хуже: "...прилетали ВИНОпланетяне!" Вот для кого они это писали? Мне от любого напоминания душевно больно становилось, а тут большими буквами прямо в мозг без наркоза полезли. Выкинул я журнал и сутки просто лежал, мучался.
На второй день смог осмотреться по сторонам. Нас было тридцать человек, несколько городских, остальные с аулов. Везли нас капитан и сержант. Капитан, как настоящий офицер стройбата, после посадки в поезд ушел в запой. Он пропал на все время дороги и появился только после приезда. Сержант был с нами и все время по доброте душевной рассказывал, как нам там будет плохо, как все нас будут чморить и кто такие дедушки. Он был после учебки и прослужил всего год, поэтому для него это было еще актуально.
Когда я немного оклемался, я присоединился к компании из четырех человек и нас стало пятеро. Молодой организм быстро справился с интоксикацией (А то! Чай, в армию-то задохликов не призывали! Ну разве что в стройбат…), и мы продолжили отмечать призыв уже в новой компании.
Рембо. Первая кровь.
С нами ехал самый маленький боец в части, маленький казах с дальнего аула. Рост у него был 152 см, зато он был уже пожилой. Ему был двадцать один год, и он был единственным из нас кандидатом в члены партии. Ему-то и выпала тяжелая доля пролить первую кровь за Отечество.
Спал он в нашем отсеке, на третьей, багажной, полке в коридоре. Ночью я проснулся от странного звука: «Бум! Ой!» Оказалось, что он упал с третьей полки головой прямо на угол нижней полки, обшитый алюминиевым уголком. Повезло, что вскоре была остановка минут на пятнадцать, мы оттащили его в медпункт на вокзале, там ему сделали перевязки и мы притащили его обратно, сохранив тем самый для Родины бойца.
Стояние на Угре.
Через три дня нас привезли в Джамбул. Для меня до сих пор остается загадкой, как мы там оказались? Наша часть находилась в Чимкентской области, все дороги и связи были с Чимкентом, Джамбул даже территориально находился намного дальше и ехать до него на поезде было значительно дольше. Может быть, чтобы вражеских шпионов запутать? Или просто капитан, когда указывал дорогу, не протрезвел и ошибся? Как бы то ни было, наш приезд туда оказался неожиданностью для всех. И мы двое суток ждали автобуса, находясь все это время на вокзале.
Учитывая, что на пять суток нахождения в дороге мы никак не рассчитывали и активно отмечали дорогу и сидение на вокзале, на пятый день деньги и запасы продуктов закончились. Пить уже не хотелось, а вот голод появился. И вот тут-то наконец мы добрались до икры (sic!). Интересно, хоть кто-нибудь досюда дочитал? А ведь это только первая часть из еще ненаписанной истории службы. Не пугайтесь, может и последняя.
Икра и ложки.
У меня в сумке лежала литровая банка черной икры, которую я взял перед отъездом. Мы решили ее продать, а на вырученные деньги купить продуктов и поесть. Коммерсанты из нас были те еще, поэтому мы долго думали, кому бы ее предложить? Пассажирам на вокзале? Но большинство из них там черную икру в глаза не видели, а объяснять, что это действительно она, не хотелось. И мы решили продать ее в привокзальном ресторане. Женщина, которой мы предложили икру за относительно небольшую цену, согласилась ее купить, только просила подождать с часок, пока она деньги соберет. Мы прождали полчаса, потом голод взял свое, мы поскребли по всем карманов и нашли немного мелочи. Как раз на две буханки хлеба. И мы купили хлеб, достали большие ложки и прямо на виду у всего вокзала съели с хлебом всю банку. Это была вкусная икра, еще свежая, вкуснее, чем дома.
Ночью за нами приехал автобус и отвез нас в часть.
Началась новая жизнь, уже без икры.
Мамин-Сибиряк (с)
|
|
19.
Про дядю Степу.
Человек висит в петле,ноги тянутся к земле
- удавился дядя Степа на своем брючном ремне.
Долго помнить будут люди
Как он ездил на верблюде,
Не боясь обжечь яиц
Из огня спасал он птиц.
Как он в танк не поместился
И на флот служить просился.
Как травил морские байки,
На "железке" тырил гайки.
Как на праздник ВВС
Он в стрелковый тир залез,
Все мишени поломал
и кассира напугал.
Как придумал "Миру-мир",
чипсы, сникерс и пломбир.
В общем был одним из нас.
Жаль погиб, как пи...с!
|
|
20.
ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ВСЕЛЕННАЯ
«В конце концов люди больше всего
пугаются непонятного. Я сам когда-то был мистиком-одиночкой и
дошел до такого состояния, что меня можно было испугать простым
финским ножом.»
(О.Бендер)
Небо затянуло тучами, картинка стала скучная и мы, в ожидании солнца, от нечего делать, стали говорить о первобытном страхе перед темнотой и постепенно скатились к теме: а, реально ли вообще умереть от страха, и если – да, то, что это должен быть за страх и какие процессы в организме при этом происходят.
Слово взял наш кинооператор Вася по прозвищу Комар:
Фигня это все, никто еще от страха не умирал.
Я, в своей жизни сколько всякого натерпелся и даже не буду брать «горячие точки», а ничего, живой.
Ну, к примеру, однажды в Крыму на горной тропинке подскользнулся и натурально упал в пропасть.
По пути мог спокойно от страха умереть. Абсолютно уверен был что разобьюсь, даже слышал удаляющиеся визги девчонок. Но повезло, пролетел ровненько между скалами и прямо в воду, хоть об дно неслабо царапнулся и чуть не утонул, но это фигня. Ну, и какой страх может быть еще страшнее? Летишь, тебе тупо жутко и уже ничего от тебя не зависит. Но ведь не умер же.
Другой случай: ехал я однажды по деревне. Скорость хоть небольшая, километров пятьдесят всего, но все равно: темно, дождь, дорога размытая, вдруг - хоп, я даже к тормозу не дернулся, а он уже перед машиной…
Представляете, наглухо срубил ребенка сидевшего на трехколесном велосипеде.
Ну, откуда?! Ночью, с велосипедом, в дождь! Откуда он тут?!
У меня от ужаса чуть голова не лопнула. Но ведь не лопнула же.
Затормозил, вылез, смотрю – скомканный велосипед из под машины торчит, а ребенок далеко впереди на дороге лежит, подбегаю, а - это... большой плюшевый медведь. Оставили уроды медведя на велике посреди дороги и думали, что до утра тут никто не проедет, а скорее всего вообще нихрена не думали.
Из дома вышел мужик и начал по поводу велика возмущаться, а я на радостях уже и не знал, что делать: то ли ему денег на три велика отсыпать, то ли морду проломить, чтобы мозгами тут все забрызгало?
О, как же я забыл? Был у меня самый лютый в жизни ужас, не дай Бог каждому. Я тогда точно почти умер, во всяком случае, вполне бы мог. Неделю потом в себя приходил.
Давненько было, я еще только во ВГИКЕ отучился и снимать начал.
Поехали мы в командировку в Ижевск, ну и выдался у нас свободный денек и черт меня дернул воспользоваться случаем, взять такси и за сто километров съездить в свою родную часть, где я два года Родине отдал.
До сих пор не понял – зачем туда поперся?
На что надеялся? Пять лет уже как отслужил, ни одного знакомого лица, ну казарма, ну столовая…
Приехал, зашел на КПП, долго «убалтывал» дежурного «салабона», тот ни в какую. Хотя, я бы тоже не пустил, какой-то «левый» мужик. Ну, служил когда – то, ну и что?
И тут я вспомнил одно место, за автопарком где забор без «колючки» и дерево удобное.
Рискнул, залез. Ну, не застрелят же меня, в крайнем случае разберутся и отпустят. Да и гражданских по части много ходит, авось никто и внимания не обратит.
Теперешние дерзкие «деды», еще в пятом классе учились, когда я сам здешним «дедом» был. Иду по плацу, а в душу какая-то смутная тоска и тревога лезет. Офицеры тоже совсем другие, а тут еще мокрый снег пошел, совсем противно стало.
Привет вам: туалет, курилка, умывальник и плакаты по строевой подготовке, вы ничуть не изменились, поздравляю и прощайте.
Поворачиваю обратно к автопарку, смотрю – новобранцы у столовой кучкуются, «духи» по-армейски, первый день службы, только с поезда слезли. Довольно жалкое зрелище.
Несчастные такие, лысенькие, в драных, разрисованных куртках. Бодрятся, смеются, а у самих в глазах дикая тоска и страх неизвестности.
Я даже остановился. Посмотрел, себя вспомнил, как когда-то на этом самом месте я такой же лысенький, много лет тому назад…
Вдруг один из «духов» увидев меня, замахал руками и как заорет:
- Э-э-э! Комаровский! Тебя одного, бля, ждем! Сказали же не расходиться! Сейчас в баню пойдем!
И понял я, что как-то попал в параллельную вселенную, из которой обратной дороги уже не будет. Умер почти от страха. Удивляюсь, как только на ногах устоял. Опять два года служить? Как? За что? Почему я?
Мокрый стал моментально, хоть выкручивай. Думал, что сознание потеряю.
А «духи» не унимались: «Комаровский, хрен ли ты встал?! Бегом в строй!»
И вот тут, майор меня сзади дернул за капюшон и заржал: «Что, Комаровский, обосрался небось?»
Это оказался мой старлей, бывший командир взвода, но теперь он стал целым комбатом. Он, скотина, меня давно заметил и «духов» подговорил.
Запомнил же, сука, мою фамилию.
Выпить звал, но никакого настроения не было, я отказался.
А как вернулся в Ижевск, то так нажрался, что аж…
Ну, вот и солнышко, ура, можно снимать…
|
|
21.
Записки сумасшедшего автомобилиста или день езды по правилам.
Ну-с, вот и утро! Сегодня я буду ездить по Москве строго по правилам. Оплатив вчера нехилую пачку квитанций за разные нарушения, решил ездить как велит ПДД. И денек сегодня славный - ни дождя, ни особых пробок не ожидается - лето все-таки еще, слава богу!
7-30 вышел из подъезда, в уме прикидывая маршруты на сегодня. Да, покататься придется - несколько встреч, в банк заехать надо... в общем .. поехали.
7-35 выехал со двора, встал перед светофором - благодать, птички поют, солнышко светит!
7-36 поворачиваю и встаю, пропуская пешеходов - светофора для них нет, вот и бегут толпой к подошедшему автобусу. Сзади нетерпеливо сигналят.. ребята, ну надо же пропустить пешеходов.. не ругайтесь.
7-38 повернул, держусь в правом ряду, еду 60.. обгоняют.. не, ну все обгоняют. Ладно, я еду строго как учили 30 лет назад в автошколе.
7-50 что-то долго еду, но ничего, зато по правилам.
7-55 так, надо перестроиться - мне в левый ряд на поворот.. эх.. надо пропустить поток, идущий по второй полосе.
8-01 стою уже в правом ряду минут 5. поток идет, сзади истошно вопит автобус.. извини, по правилам я должен совершить маневр не меньше чем за 50 метров до поворота.
8-07 поток слева стоит, я запер правую полосу, сзади истошные гудки и уже раздается мат.
8-09 ура, спасибо тебе, добрый человек.. перестроился.. справа двигается стадо и каждый проезжая мимо меня почему-то гудит и машет руками.. ребята, ну я ж по правилам!
8-18 наконец-то повернул под стрелку. Она короткая, да еще и встречных надо пропустить.. по правилам.
8-27 еду в правом ряду. скоро поворот с моста.. ну не очень скоро.. черт, как же медленно. мне ж в офисе надо было быть к половине девятого.. бух. ждет.
8-41 свернул с моста, потому как простоял минут 5, пропуская по выделенке автобусы, маршрутки и несознательных граждан.. на меня опять гудят.. да задолбали!! похоже, только недешевая машина и то, что я не совсем уж мелкий, спасает от кулачной расправы.
8-44 мда.. тут пешеходный переход без светофора.. и толпа жаждущих в объятья метрополитена.. пропускаем.. но вообще-то иногда стоило бы и им хоть пару машин пропустить.. идут цепью как верблюды в караване!! вон джип проскочил.. молодца.. а я соблюдаю!!!!
8-53 стою.. звонит бух... объясняю, что задерживаюсь чуток.. этот чуток не пойми на сколько..
8-57 народ!! у вас совесть есть?!! меня ж сейчас пойдут бить все, кто стоит за мной!!!
8-59 ура!!! пробел в караване, я нажимаю газ... ну теперь еще пять минут и я на работе.. нет.. я ж по правилам.. значит 10.. минимум.. черт... как же трудно ездить по Москве!
9-18 я в офисе, извинился перед бухгалтером, подписал документы, пью кофе.. прихожу в себя.
11-00 выехал на встречу с запасом в 40 минут против обычного.. я ж сегодня правильный водитель.. еду в центр.
11-30 еду.. мешаюсь страшно, кое-где создаю заторы, но спасибо трафику - машин мало и пока без криминала.
12-04 тормозит ГИБДД.. господи, ну тебе-то что надо, родной?! так.. документы.. ну тут тебе ловить нечего, милый, ОСАГО, КАСКО, права... полный ажур. зачем это дуть в трубочку?! меня за 30 лет за рулем 4 раза просили и то ночью да пятничными вечерами.. как это я странно еду??!! я ж по правилам, ты что, лейтенант, ПДД не знаешь?! что? вид подозрительный и покрыт пятнами?! так это я от волнения.. соблюдаю же. Ладно, дуну, не жалко.. я пил-то недели три назад.. а чай вроде за алкоголь не считается. уффф.. ну все, можно ехать? вот спасибо! я уже начинаю опаздывать..
12-37 звоню партнеру, извиняюсь, говорю что движение тяжелое, задерживаюсь, по тону чую, что не верит.. ну да, полупустая Москва.. он же не знает, что я сегодня правильный водитель.
12-41 не.. ну вот зачем тут знак 40??!! даже ну зачем??!!!!! ни переходов, ничего.. поворот... это ж не поворот, родные... это просто строители криво дорогу проложили.. наверное с бодуна...
12-48 мимо по встречке пролетает некто с мигалкой и номерами.. ну конечно, слуга народа, ему надо скорее служить.. лети, птица-голубь, и перо тебе в жопу!
12-53 подъехал, ищу место для парковки. от спасибо тебе, наш оленевод любимый!
12-58 кружу, выискивая место на платной парковке... интересно, за что берут деньги? за то, что раскрасили асфальт?!!
13-01 звонит партнер.. злится.. объясняю, что ищу место.. утихает на время.
13-04 ура! вот оно!! так, теперь оплатить парковку.. угу.. картой парковочной.. интересно, откуда мне ее взять. смс.. оо.. так почему не проходит?!! ладно. карта банка.. и тут аут... а наличные берут? нет.. так..кто придумал это уродство тупое в виде паркоматов?!!! то ли дело в Париже - монетку кинул и стой себе.. нет же, мы впереди всей Европы.. если смотреть со стороны жопы...
13-15 плюнул.. будет штраф, но буду судиться.. сохраню смски и отказ карты..
13-21 прибыл, сели.. говорить толком не могу о делах.. злой и взвинченный. ну кое-как...
14-03 вспоминаю, что должен быть через 20 минут на другой встрече... звоню, извиняюсь, переношу.. заодно объяснил причину своего опоздания.. партнер ржет как лошадь и советует выкинуть дурь из головы.. объясняю, что дело принципа.. хоть день.
14-44 распрощались, вышел.. машина на месте, слава богу.. мэрские ворюги не уволокли.. так что отделаюсь только штрафом.
14-49 еду дальше, движение бесит, ну почему я всем мешаю-то? я ж правилам!
15-21 б.....!!!!!!!!!!!!! не, ну что за скотина?!! ну переход, согласен, но я ж уже колесами на нем.. ты хоть погляди, дура... ну хоть голову поверни!!!... давлю на тормоз.. скорость 60, но инерцию никто не отменял... ааааааааа... сзади... ............ !!!!!!!!!!!
15-24 приехали.. выхожу из машины, мда, вид у мерина стоящего сзади не лучший.. у меня от кормы хоть что-то осталось??!! мужик, не, ну ты виноват сам.. дистанцию держи.. ну да, тормозил в пол.. ну так сам же видел эту... ей-то вообще до фонаря, есть машины или нет.. метра три и она бы мне в борт воткнулась.. ждем ГИБДД... нервы как струна, какой еще евро-протокол?!! тут ущерба ... хорошо КАСКО есть..
15-41 позвонил, отменил встречи - тут все понятно - дтп.. сколько стоять - один бог и родные менты знают... курю... почему-то ясный день не радует... 6 лет без аварий.. стоило ездить по правилам... эх..
16-37 курю... аварийный комиссар уже приехал.. ну ясное дело - не гаишник.. общаемся...
17-02 ну слава богу! приехали красавцы! быстро еще как-то... не, ну да - лето же.. мать его!
17-45 ого.. какие новшества.. тут и принтер у них прямо в машине.. сразу и постановления и справки.. не, что хорошо, то хорошо..
18-00 уползаю с места ДТП.. корма сильно помята, настроение никакое, дела сорваны... ооо.. нет! мне ж на дачу... интересно, хоть до утра-то доберусь?
19-10 стою в пробке.. ну тут я как все.. скорость превысить невозможно даже теоретически.. правда, народ справа объезжает.. стоп! я по правилам сегодня... черт!! вот дурак-то.. выбрал бы выходной день и чтоб никуда вообще не выезжать...
19-55 стою, курю...
20-21 прополз наконец-то... свободно .. сейчас... нет! только 60... мляяяя!! ненавижу!!!
20-33 сзади хвост.. машин 15, обгонять тут негде, а я ползу... ну ладно, машина битая, пусть думают, что быстрее нельзя... хоть морду не набьют.
20-42 звонит мама, спрашивает когда буду.. милая, родная.. откуда ж я знаю-то?!! я первый раз еду.. по правилам...
21-07 приплыли.. тут на Т-образнике надо проскакивать по возможности... но я-то по правилам.. а поток сплошной.. стою.. справа объезжают.. счастливцы...
21-13 кто выдумал эти ПДД?! они хоть раз сами-то пробовали??!!
21-21 ура.. проскочил.. ну все.. еще 10 минут.. нет.. 20.. я ж по правилам.. и я на даче.
21-39 вот моя деревня, вот мой дом родной.. господи, слава богу. что день по правилам завершен!!!!
p.s. тут по радио "эксперты" и депутаты рассуждают, что надо ограничить скорость до 50... а то и до 30... вот думаю, их надо один раз вот так.. для эксперимента... может, когда им морду набьют, хоть поумнеют??!!
|
|
22.
Флотская история3. Про торпеду.
Случилось это в 1993 году, во Владивостоке на самой заре моей флотской лейтенантской юности. Сам я непосредственным свидетелем этого события не был, но последствия видел собственными глазами. В то время о ней шумел весь ТОФ.
Я по специальности не минер торпедист, и поэтому прошу простить за технические неточности. Итак...
Коля был молодым старлеем, год назад закончившим ТОВВМУ, что во Владивостоке. Ему крупно повезло (но скорее всего помогли конечно же) и он попал служить на один из придворных кораблей, что стояли на 33-м причале, прямо напротив штаба ТОФ. Везение это, надо сказать, очень сомнительное по причине того, что такие части (а корабль это воинская часть) постоянно находятся под пристальным вниманием штабистов и "избалованы" постоянными комиссиями, проверками, и прочими военными "прелестями" службы в образцово-показательной части.
Коля давно уже сдал устройство корабля, матчасть и был допущен к самостоятельному проведению занятий по специальной подготовке с личным составом. На том занятии Коля рассказывал устройство и принцип действия торпедного аппарата. Военные, как и любые другие, практические занятия подразделяются на три этапа: рассказ, показ, практическая отработка. Рассказ прошел гладко. Матросы были в основном второго года службы, и все это уже видели и слышали не по одному разу. Коля же в свою очередь материал знал твердо, поэтому рассказывал подробно и вопросов ни у кого не возникало. Правильно, а кому охота в десятый раз слушать одно и тоже. Подошли ко второй части занятий - показу.
Надо заметить, что накануне (о чем впоследствии, естественно, дознались компетентные органы) Коля бухал с товарищем в кубрике. Пили они спирт. Закуски почти не было. Приключений тоже. Просто выпили поллитра и расползлись по шконкам ко сну. Обычный день, обычный вечер, обычная пьянка, хоть и на придворном корабле. После спирта, если кто не знает, мучает дикий сушняк. В отсеке жарко. Голова гудит. Хочется пить. Но пить нельзя. У спирта такой эффект, что если с похмелья водички попил, то развезет хуже вчерашнего.
Коля, произведя определенные манипуляции с торпедным аппаратом, дослал болванку (на занятиях используются болванки без заряда) в аппарат, закрыл крышку и сопровождая техническими терминами показ, нажал на кнопку пуск...
Дело в том, что торпедный аппарат всегда заряжен. Не торпедой, конечно же, а сжатым воздухом. Болванка пошла....!!! Шла она недолго и через 20 метров застряла в соседнем корабле ниже ватерлинии. Он тоже стоял на 33-м причале, совсем рядом.
Коля только через секунду (после гулкого удара за пределами своего корабля) понял, что что-то пошло не так. Все ринулись на палубу. У соседей полным ходом уже шла борьба за живучесть корабля, раздавались крики, команды и отборный мат...
Виновного искали не долго. Через час его увез в неизвестном направлении уазик военной прокуратуры. Почему в неизвестном? Да потому, что подобные происшествия расследует отдел военной контрразведки. Потом приехали за командиром и старпомом. Их тоже увезли. Потом за помощником командира по воспитательной работе.... Короче, взяли всех, кому Коля подчинялся или с кем дружил. Даже всех матросов, присутствовавших на Колином занятии, и тех увезли.
Прошло два дня. Из Москвы, из управления военной контрразведки при главкомате ВМФ прилетела ответственная серьезная комиссия во главе с целым контр-адмиралом. Колю доставили на корабль для разбора на месте преступления. Адмирал, хоть и контрразведчик, попался шумный и норовил дать Коле то под дых, то леща. Кричал про диверсию и про то, что он лично Колю на рассвете расстреляет, если что. Наверное, этот контр-адмирал никогда не служил на кораблях и ничего в устройстве как корабля, так и торпедного аппарата не понимал. Но от этого Коле было не легче. Он стоял в своем, теперь уже наверно бывшем, заведовании и ему было тоскливо. В отсек набилось человек 15. Все в погонах с большими звездами, а самый старший (контр-адмирал) орет и отвешивает лещей. Хочет, чтоб Коля показал, как он умудрился подбить соседский корабль.
Коля начинает рассказывать, что и в какой последовательности он делал на том злосчастном занятии, но адмирал не унимается. Орет - х@ль ты мне рассказываешь???!!! Показывай, урод, бл@ять, недоделанный!!! Коля производит все те же манипуляции, но кнопку пуск не нажимает естественно. Адмирал, злой как собака, опять орет - И ЧТО!??? КУДА ТЫ НАЖИМАЛ У@БОК??!!! Коля показывает пальцем - на кнопку... НА ЭТУ ЧТОЛЬ???!!! орет адмирал и нажимает кнопку пуск....
Торпеда пошла в следующего соседа. Того к тому времени отогнали в ремонт.
Итог: Коле объявили НСС, а адмирала уволили без пенсии. Мораль: нехера руки совать, куда не знаешь :))))
|
|
23.
Однажды зимой в Подмосковье заболело у меня горло. Ну болит и болит, все мы ходим на работу и с гриппом и с прочей хворью. Проходил 2 дня и вот пришел домой вечером и совсем плохо стало. Ноет горло, есть больно, аж тревожно на душе. Температуру померил – 39. У меня в это время жил мой близкий друг, приехал из другого города служить в СОБР - общагу не дали, зимовал у меня. Позвонили в скорую, уже через полчаса меня везли на операцию – абсцесс, ангина, есть риск задохнуться. Мой друг поехал со мной, ка всегда прихватив складной нож... И ручку, видимо, оформлять меня в больнице. Приехали в подмосковную больницу ближе к ночи. Завели к врачу, тот осмотрел меня и говорит: «тут уже резать надо, вскрывать абсцесс, у меня на сегодня еще пятеро детей, анестезии как раз на них и хватит... готов?» Я немного в ауте, понимал, что операция неминуема, но не таким же путем. Выхожу к другу, жалуюсь, говорю, может в другую больницу. Он спокойно так смотрит на меня, понимающе, и руку раскручивает, снимает колпачок, вынимает стержень, оставляет в руке только корпус пластиковый. Спокойно так говорит «сейчас мы в другую больницу поедем, ты начнешь задыхаться по дороге, и я тебе аккуратно ножичком в трахее сделаю надрез, вставлю эту ручку и ты так немного подышишь, пока доедем». Мамы деток в очереди долго будут вспоминать мужика, пристающего к врачу со словами «доктор, пожалуйста быстрее, режьте без наркоза, быстрее доктор!!»
|
|
24.
Случай на границе
Довелось мне служить в пограничных войсках в самом конце 80-х. Служил я на заставе, на границе Карелии и Финляндии. Шел восьмой месяц службы, а стало быть, был я уже «слоном». Служил со мной на полгода старше призывом (уже «черпаком») мой земляк, сержант Андрей Илиев по кличке Болгарин. В силу землячества взял он надо мной шефство, так что приходилось мне постоянно слушать нудные рассказы о его похождениях в нашем родном городе Саранске. Как ловко он там кадрил девок, пьянствовал и наваливал люлей местным «металлюгам» и «нефарам».
Единственный вид службы и работы, особенно у молодняка — «слонов» — и «духов», как мы, был наряд — обход государственной границы, он же дозор, на вверенном нашей заставе участке около 15 километров. Деды тоже ходили в дозор, но редко, в основном замыкающим. При этом остальные деды мирно существовали в казарме, смотрели телек, резались в «штуку», готовили дембельские кителя и альбомы, мечтательно рассказывали друг другу, кто чем займется на гражданке.
Дозор состоял из трех человек: кинолога с собакой, связиста и замыкающего, он же старший дозора, обычно сержант или дед. Я служил кинологом, и была у меня прикрепленная служебная собака — овчарка по кличке Дик.
И вот в один из обходов границы произошел такой случай. Идем мы по тропе, по своему маршруту. Неожиданно Дик начал лаять, мелкими рывками пытаясь увлечь меня за собой. Я не поддался, резко одернул поводок и дал команду псу умолкнуть. Мы остановились. Болгарин достал бинокль и принялся рыскать глазами по ближайшей местности. А местность, надо отдать должное, просто на загляденье: сосны, березы, осины, ручьи и небольшие речушки с чистой водой…
Через какое то время его взгляд остановился, он снял бинокль с шеи и с довольной ухмылкой школьника-хулигана подозвал жестом меня. Я подошел. Болгарин передал бинокль и показал в ту сторону, куда еще несколько минут назад лаял Дик. Я взял оптику и направил на небольшую опушку в пролеске, куда он показывал, и опешил. На полянке занимались эээ... размножением два диковинных зверя, что-то среднее между медведем и барсуком.
Нужно сознаться, что я никогда не был силен в биологии видов и не понял, что за звери передо мной. Посмотрел на Андрея, а он говорит: «Гляди, слоняра, росомахи сношаются!» Сказал он это, конечно, в более грубой, но оттого не менее понятной форме.
После чего скинул легким движением руки с плеча автомат, передернул затвор, прицелился и пустил одиночный выстрел в сторону зверей, охваченных страстью.
Стрелок он, надо сказать, был отменный, и с единственного патрона попал самцу прямо в шею. Тварь мучилась недолго. Когда мы подошли, а до «мишени» расстояние было не более 100 метров, он уже издавал предсмертные звуки. Дик снова стал лаять, но я его к зверю не подпустил — слишком велика вероятность подхватить чумку, бешенство или еще какую болезнь, которыми лесные твари сами не болеют, но часто являются их носителями.
Самка довольно оперативно смылась в кусты, да и, судя по всему, у Болгарина тратить второй патрон, за который придется потом отчитываться, желания не было. Он достал «зачулкованный» им на стрельбах патрон и вставил его в магазин.
Потом он довольно осмотрел жертву, но трогать ее не стал. А на недоуменный вопрос, который я хотел задать, но не посмел, словно прочитав мои мысли, ответил: «Потому что не фиг устраивать тут всякие безобразия!» На него, впечатлительного, мол, это плохо влияет.
И мы спешно зашагали вперед. Вероятность того, что выстрел слышал кто-то на заставе, равнялась нулю, но в казарме нас уже ждал горячий ужин и вечерний телевизор.
По пути я, конечно, обдумывал все произошедшее, но упрекнуть Болгарина в аморальном поступке не решился. Жалко было зверя, но что поделать, если солдату грустно...
Шли дни, неделя сменяла другую. После злополучного убийства минуло уже десять месяцев. Болгарин стал дедом, реже ходил в наряд. С садистским удовольствием он каждое утро пробивал «лося» свежеприбывшим духам и спрашивал у них, сколько ему осталось до дембеля.
70, 45, 30, 20 дней... Время тянулось медленно, но Болгарин уже предвкушал будущее: скорую дорогу домой, море алкоголя, любимый мотоцикл и грудастых податливых девок из окрестных колхозов, приехавших в Саранск осваивать профессию швеи-мотористки. А также радостное будущее без ранних подъемов в 6:00 утра, без чертовой сечки и бикуса, без пьяного замполита, страдавшего от «афганского синдрома», который постоянно мучил нас по ночам, объявляя построения, и изнурял физическими нагрузками — прокачиванием.
И вот за три дня до дембеля, по старой погранцовской традиции (а традиции и неуставные обряды советской армии тогда еще свято соблюдались, с попустительства замполитов и командиров), наш дембель Болгарин пошел в свой последний дозор.
Было раннее майское утро, казалось, все живое молчит в обычно шумном лесу. И только ветер чуть сильнее обычного заставлял шелестеть листву.
Мы прошли уже почти половину маршрута, миновав пролесок, на котором когда-то тлели останки несостоявшегося отца — самца росомахи, пока их окончательно не обглодали и не растащили местные хищники и падальщики, оставив лишь череп да несколько костей.
Болгарин вопреки уставу шел не последним, а вторым, напялив по дембельской традиции кепку на самый затылок и куря сигарету марки «Опал». В это утро, как, впрочем, и в большинстве случаев, мы нарушили устав и шли не на необходимом расстоянии в 30-50 метров, а всего в 5-7 метрах, чтобы слышать друг друга при разговоре. Сзади, примерно в 20 метрах от нас, шел связист, моего призыва.
Мы обсуждали уже не помню что, какую-то ерунду, как вдруг я услышал звук падения. Обернулся. Передо мной лежало тело Болгарина, но без головы. Голова валялась рядом, в метре от него, а чуть правее стояла росомаха и смотрела прямо мне в глаза…
Это продолжалось всего мгновение. Зверь повернулся в сторону кустов и дал деру. Мне же еще понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя. На удивление, Дик не только не залаял, но не издал звука вообще, спрятался за меня, прижав уши.
Я бросил поводок, скинул автомат и выпустил весь рожок в сторону убежавшего зверя. Как потом выяснило следствие, ни одна пуля его даже не задела. Подбежал ошалевший связист и начал орать, что он все видел...
Видел, как нечто бросилось с дерева, под которым проходил сержант, и одним движением лапы, как капустный кочан от кочерыжки, отделило голову Болгарина от шеи, после чего он еще по инерции сделал один шаг и рухнул.
Я нагнулся к голове Болгарина. Глаза его были открыты и выражали они нечеловеческий ужас. Я запомнил их на всю жизнь.
Тело сержанта сначала увезли в комендатуру, а потом, через четыре дня, в запечатанном цинковом гробу отправили из части домой в сопровождении вечно пьяного старшины и двух «слонов».
Командиры и военные следователи, конечно, сначала не поверили в нашу историю. Нас заставили сдать анализы мочи на наркотики. Меня и связиста долго допрашивали.
Следствие привлекало местных егерей и охотников. Из их рассказов следовало, что росомаха — зверь очень умный и осторожный. Не каждому охотнику доводилось его видеть. А еще у нее уникальный нюх, по нему она и могла запомнить своего обидчика, а потом выследить.
Опять же как показало следствие, судя по когтям, шерсти и помету на дереве, росомаха много раз приходила на это место в ожидании своей жертвы.
Дело закрыли через три месяца. Официальная версия — несчастный случай, сержанту оторвал голову медведь. Остаток службы я провел в подразделении, ходя в наряд то по столовой, то занимаясь с собаками.
С тех пор минуло уже 18 лет. В лес я иногда хожу по грибы и часто озираюсь по сторонам. Мне все еще кажется, что эта чертова росомаха прячется где-то поблизости.
Евгений Белослудцев, ДМБ-1989.
|
|
25.
Решил парень от армии откосить (назовем его Мишей). На мед. осмотре, который, кстати сказать, наш Миша прошел весьма успешно, в последнем кабинете делают заключительные записи и, по ходу дела, спрашивают:
- В каких войсках хотите служить?
Миша бойко отвечает:
- В партизанских!
Медсестра удивленно:
- А таких не бывает в мирное время.
- Ну когда будут, тогда и позовете, - сказал Миша и отправился к выходу.
Но медсестра так просто это дело не оставила и решила парнишу отправить в психиатрическую лечебницу на проверку.
Оказался Миша почему-то в палате с психами. Ну что ж, с психами, так с психами, да вот только нечем малому заняться. Подходит к Мише один и спрашивает:
- А ты кто?
Миша ему:
- А я тренер олимпийской сборной по легкой атлетике, пришел к вам набирать команду.
Вокруг Миши собралось приличное количество людей с расстроенной психикой, и всем до ужаса интересно, как же можно попасть в эту команду. Миша ответил:
- Да очень просто! Выстраиваетесь в ряд у одного конца комнаты, я даю сигнал, а вы несетесь ко мне. Первых десять человек, кто добежит, я возьму.
Комната была довольно большая и в ней находилось около сорока человек.
И вот представьте себе эту картину: все сорок ненормальных выстраиваются в ряд у стены и ждут сигнала тренера. Миша свистнул, и вся эта толпа понеслась, падая, спотыкаясь, ругаясь... Около часа врачам потребовалось на усмирение больных. Выяснять причину поголовного буйства долго не пришлось. У одного ненормального спросили, в чем дело, и он ответил, что так-то и так-то, пришел тренер набирать в команду по легкой атлетике. Попросили показать этого тренера, и псих весело махнул рукой на Мишу. Утром нашего героя выгнали из больницы, а удивленный папа сказал:
- Я думал, из психушки не выгоняют...
|
|
26.
Дорогие друзья!
Приближается один из моих самых любимых праздников – День Военно-Морского Флота. Отмечая его, мы всегда вспоминаем что-то весёлое из нашей службы. Хочу поделиться с вами этими воспоминаниями.
В той или иной степени я являлся участником событий, о которых пойдёт речь, но называть эти рассказики мемуарами нельзя. Пусть это будут байки. Какой же флот без баек?
Итак, байка первая –
ФИНАНСОВО-ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ
Давно это было… Мы тогда ещё жили в одном большом и дружном государстве. Наш молоденький лейтенант Жорка женился на красавице армянке. Рано или поздно, но пришло время ехать знакомиться с новой роднёй.
Армения встретила молодых традиционным гостеприимством, чистейшим горным воздухом и, конечно же, коньяком. От всего этого у Жорки произошло такое воспарение чувств, что он просто летал, а не ходил. Пока на столы носили очередную вкуснятину, кто-то из многочисленных армянских дядюшек жены пригласил Жорку на свежий воздух – покурить. Разговоры у мужчин шли о разном, но вдруг один из дядюшек спросил: «Георгий, а сколько ты получаешь в месяц?» Вконец расслабленный Жорка решил маленько приврать, чтобы поразить всех присутствующих высотами материального благополучия, доставшимися его молодой жене. Вспомнив, что командир подводной лодки получает рублей 900 (это в то время при нормальной зарплате инженера или рабочего в 150-170 рублей), а командир эскадры – больше тысячи, Жорка выдал: «950 рублей!». В воздухе повисла напряжённая тишина. Жорка, быстро трезвея, похолодел: «Сейчас поймут, что я соврал и засмеют…» После томительной пауза дядюшки заговорили между собой по-армянски. Они сокрушённо покачивали головами и тяжело вздыхали. Жорка ждал позорного приговора. Наконец дядюшки умолкли. Старший из них подошёл к Жорке и, по-отечески прижав его к себе, очень ласково сказал:
«Ну, Георгий… Ну, ничего… Ничего… Мы же все будем вам помогать…»
БЫТОВАЯ.
В своё время начальником политуправления нашего флота был один добрейший седовласый адмирал, которого все без исключения за глаза называли Дедушкой. Проводил он однажды приём по личным вопросам членов семей военнослужащих. Поскольку, эти личные вопросы могли быть любой сложности, на приёме присутствовали начальники различных флотских служб, всегда готовые придти Дедушке на помощь.
В порядке очереди в кабинет вошла жена одного нашего офицера. Вопрос у неё был простой – жилищный. Вместо однокомнатной квартиры она хотела бы получить двухкомнатную. Дедушка участливо выслушав её, разъяснил всю сложность жилищного вопроса на флоте и обещать ничего не стал. Дама заявила, что у неё особый случай, а в ответ на удивление Дедушки объяснила, что в момент близости с мужем она ведёт себя очень шумно и издаёт такие звуки, что дети просыпаются, пугаются и долго плачут. У полностью охреневшего Деда вспотели даже очки. Он стал растерянно озираться по сторонам, наткнулся взглядом на начальника медслужбы флота и не нашёл ничего лучшего, как спросить того: « А-а что, такое разве бывает?» Тот, глядя куда-то под стол, сдавленно ответил: «Да, да… Бывает…». Квартирный вопрос был решён.
ФАРМАЦЕВТИЧЕСКАЯ.
Атлантика. Лодка швартуется к плавбазе. Пополнение запасов, баня для личного состава и, конечно же, встречи друзей.
Механик с лодки Саня побежал на плавбазу к своему другу механику Гене. В каюте у Гены быстро сложился мужской коллективчик человек из 6-7, готовых торжественно (без этого нельзя, люди не поймут!) отметить это событие. Генка окосел почти мгновенно. А закон подлости действует даже далеко от родных берегов. Гена срочно понадобился командиру плавбазы, о чём шепеляво сообщил динамик внутренней связи. Надо было срочно что-то делать. У кого-то нашлись таблетки для протрезвления. Гена проглотил, запил водой. Все стали ждать результат, который был достигнут очень быстро. Генку вывернуло в умывальник. Кто-то из мужиков вполне резонно сказал: «Надо ещё раз!». Генка, внимательно рассмотрев в раковине то, что недавно было его закуской, и таблетку, лежащую сверху, вдруг состроил плаксивую рожу и пьяно заныл: «Я не буду ещё раз… Она же блёванная!...»
ЭПИСТОЛЯРНАЯ.
В дни больших праздников к нам на эскадру приезжали представители городов, шефствующих над нашими лодками. Это были местные партийные и комсомольские работники, деятели искусства, музыкальные и танцевальные коллективы. Из одного древнего русского города постоянно приезжал танцевальный коллектив, состоящий из одних девушек, которые отличались не только хореографическими способностями, но и особой любовью и благосклонностью к военным морякам. По традиции все выступающие перед личным составом представители искусства награждались Почётными Грамотами с идиотской формулировкой: «…за доставленное эстетическое удовольствие…». Такая грамота была подготовлена и для женского танцевального коллектива. Во время выступления коллектива её держал в руках начальник политотдела, сидящий передо мной. После неоднократного прочтения содержания грамоты он очень взволновано зашептал на ухо командиру эскадры, что грамоту вручать нельзя, в ней ошибка. Командир, внимательно изучив текст, вернул грамоту назад и, как-то странно ухмыльнувшись, сказал: «Ничего менять не надо. Всё правильно». Через его плечо я успел заметить, что было пропущено слово «эстетическое».
МУЗЫКАЛЬНАЯ.
Задул ветер перемен… Страна стала меняться. Начали, как водится, с внешних атрибутов: поменяли флаг, поменяли герб, заодно и гимн тоже. Вот насчёт гимна наш адмирал оказался не в курсе, в отпуске был. Ну, бывает и такое, человек всё-таки.
И вот по какому-то очень торжественному поводу проходит торжественное построение эскадры – строй, знамёна, оркестр, на трибуне, оборудованной микрофонами, - командование эскадры. Оркестр грянул «Славься». Забыв, что микрофоны не отключены, адмирал на весь плац недоумённо спрашивает: «Это чё?». Стоящий рядом с ним начальник политотдела сбивчиво и услужливо начинает стрекотать что-то про новую Россию, флаг, гимн и гаранта конституции. После тягостной паузы адмирал удручённо произносит: « … твою мать! Дожили до Борькиной польки!...»
БЮРОКРАТИЧЕСКАЯ.
Командир базы по любому поводу заваливал командира эскадры рапортами. Кляузный такой был офицер. Командир, получая очередное послание, буквально готов был взорваться, но реагировать был обязан. Очевидно, в тот раз он дошёл до предела своих возможностей.
Я шёл по коридору штаба, когда из кабинета командира выскочил весь какой-то взлохмаченный, с папкой в руках секретчик, который, увидев меня, жалобно спросил: «И чего мне теперь с этим делать?». А в папке лежал очередной кляузный рапорт командира базы. С подписью и резолюцией адмирала. Подпись как подпись: дата, воинское звание, фамилия, инициалы. А резолюция представляла собой безупречный с художественной точки зрения рисунок, выполненный тончайшим платиновым пером адмиральского «паркера». На рисунке со всеми мельчайшими подробностями, со всеми приложениями и кучеряшками, было изображёно мужское достоинство.
ТОРПЕДНО-МЕДИЦИНСКАЯ.
В один и тот же день на одну и ту же лодку пришли служить два лейтенанта: специалист по минам и торпедам Лёха и медик Саня. Это обстоятельство, а также то, что служба, особенно в её начале, редко бывает мёдом, сблизило молодых офицеров. Взаимоотношения у них были дружеские, а для Лёхи они ещё имели и практическую выгоду. Дело в том, что он питал какую-то особенную слабость к лекарствам, а их-то у Сани как раз было достаточно.
Однажды в походе Саня сидел у себя в самых расстроенных чувствах, поскольку только что получил выволочку от командира. Неважно за что, была, значит, причина. В этот момент к нему ввалился Лёха и начал чего-то трещать. Санька думал о своём и не слушал. Вдруг Лёха заметил тюбик с мазью «Финалгон». Надо сказать, что это жуткое средство от радикулита. Вызывает ощущение приложенного к телу раскалённого лома, а при попытках смыть только усиливает своё действие. Естественно, что Лёха заинтересовался, от каких таких болезней эта штука. Санька, погружённый в свои мысли, буркнул: «От геморроя». Лёха сразу же вспомнил про свой ужасный геморрой и стал просить эту мазь у Саньки. Тот молча кивнул.
Через некоторое время к Саньке прибежал один из подчинённых Лёхи матросов и очень взволнованно сообщил, что командир срочно требует Саньку к ним в отсек, поскольку командир группы «шизанулся». Санька схватил укладку с медикаментами и побежал, на ходу соображая, что Лёха недавно был у него и с ним было всё нормально.
У входа в отсек собралось всё командование лодки, командир с замполитом по очереди заглядывали внутрь, но войти туда явно не решались. Командир, увидев Саньку, приободрился и сказал: «Ну, давай, это по твоей части». Санька сунулся в отсек и увидел следующую картину. Совершенно без штанов, верхом на торпеде сидел Лёха. Его отрешённое лицо выражало неимоверные страдания, из широко раскрытых глаз текли слёзы, ногти судорожно сжатых пальцев скребли торпеду. Когда металл под ним нагревался, Лёха, быстро перебирая ягодицами, переползал на холодный участок. На какое-то мгновение его лицо приобретало умиротворённое выражение.
Поздравляю всех с праздником!
|
|
27.
Здравствуй дружок! Любишь сказки, сопливый?
Видишь – Луна путешествует по небу?
Если ты, вдруг, оторвешься от пива –
Я, так и быть, расскажу тебе что-нибудь.
Тимур Шаов, «Сказки нашего времени»
Ну что можно сказать? Как пелось в мультике «Остров сокровищ»: «Дамы и господа! Сейчас вы услышите трагическую и поучительную историю о мальчике Бобби, который любил деньги!». Сразу следует оговориться, что нашего мальчика звали не Бобби, а Федос и любил он не деньги (хотя и это тоже), а просто очень сильно не хотел идти в армию. Опять же, если цитировать фильм «ДМБ»: «Не плющит меня в солдаты идти».
Дело было где-то в середине 80-х годов прошлого века. Ваш покорный слуга был тогда еще начинающим сопливым учеником младших классов с весьма посредственной успеваемостью, а вот вышеуказанного товарища Федоса, жильца из соседнего подъезда, только что выперли за неуспеваемость и хулиганство из ПТУ и им весьма активно начал интересоваться товарищ военкомат. В советские времена с этим делом было довольно строго – служили практически все, кроме явных инвалидов. И еще была фишка – после третьей отсрочки по здоровью призывника комиссовали автоматически. Типа – нашей армии и партии калеки не нужны!
В этом месте следует сделать паузу и остановиться поподробнее на личности нашего героя. Рассмотреть его портрет, так сказать, непредвзято и со всех сторон. Как уже было упомянуто, возраста он был самого, что ни на есть призывного. Здоровье тоже было вполне себе на уровне, не смотря на злоупотребление никотином и алкоголем практически с раннего младенчества. Но вот внешний вид у товарища был просто уникальным. Есть суровое подозрение, что немалую роль в этом сыграла дурная наследственность. У меня было ощущение, что если его возьмут в армию, то в какие-то специальные засекреченные войска, суть которых состоит в том, чтобы отпугивать вероятного противника одним только внешним видом своего личного состава. Папеньку своего Федос отродясь в глаза не видал, с младых, так сказать, ногтей. Но не потому, что мать у него была гулящая, а по иным причинам. Мать, как раз таки, была вполне честной и порядочной женщиной, вкалывающей с раннего утра до поздней ночи на фабрике за копеечку гнутую, дабы мужа-скотину содержать. А вот папенька был еще то созданьице. Не сложились у папеньки добрососедские отношения с Советской властью, так как работать папенька категорически не хотел, а много пить и вкусно жрать – очень даже наоборот. И, как логически из этого следует, эпизодически залетал в места не столь отдаленные то за хулиганку, то за тунеядство, то за мелкое воровство. За пару месяцев до рождения Федоса папик сел и, на это раз, основательно – за вооруженное ограбление с нанесением тяжких телесных, приведших к смерти. Впрочем, до освобождения папик не дотянул и на выросшее дитя добрыми родительскими глазами не взглянул – зарезали в лагере. Ну и рос маленький Феденька соответственно, без чуткого отцовского воспитания, но подтверждая своим поведением мудрый тезис о яблоке и яблоньке. К своим 18 годам вымахал Федька до почти богатырских размеров – приблизительно метр семьдесят с кепкой в прыжке. Лба, как такового, практически не было ввиду отсутствия мозга, как органа здравого мышления. Зато, по закону компенсации, нижней челюстью полнее можно было перекусывать шпалы и телеграфные столбы. В общем, если говорить кратко, то, что в профиль, что в анфас - портрет питекантропа, по недомыслию природы дожившего до наших дней.
Но, вернемся к армии, военкомату и комиссованию. Учитывая все вышесказанное, задумал Федос сотворить страшное - получить эти самые три отсрочки и благополучно в «служить» не ходить. Вопрос остался за малым – по какому диагнозу косить? Надо ж выбрать что-то такое, дабы дальнейшую жизнь себе не испортить. И выбор был сделан. Простой как вопросительный знак и убийственный как бронепоезд! А именно – тройной слом ноги! В том смысле, что сломал – отсрочка, сломал – отсрочка, сломал – дембель, а не один раз и в трех местах. Идея хороша, ничего не скажешь, вот только как ее реализовать, дабы милиция не заподозрила злоумышленного членовредительства и не впаяла срок, вместо армии. Ибо следила за Федосом милиция давно и внимательно, учитывая папино прошлое.
И сел Федька тяжкую думу думать. Для подстегивания процесса мышления и лучшего оттопыривания чакр было взято в близлежащем гастрономе немереное количество сосудорасширяющих жидкостей в емкостях, объемами 0,5 и 0,75 литра, а так же сигареты. Карта вин особым изыском не отличалась: пиво, водка и «чернила» на всякий случай, ну а закуска, как известно, градус крадет. Усугублять все закупленное Федос и друзья-товарищи сели на газончике, обрамлявшем стадион кулинарного училища, находившегося рядом с домом. После того, как большая часть горячительного была решительно усугублена, решение было найдено. Вернее – оно попалось на залитые глаза.
Возле стадиона, для легковушек сотрудников училища, стоял блок кирпичных гаражей. Невысокий вытянутый прямоугольник, разделенный стенками на 8 боксов. А рядом с ним, возвышаясь где-то на метр, имел место быть металлический гараж под грузовик. Стоял он приблизительно сантиметрах в 60, в торце кирпичной постройки. И вот товарищам пришла в голову мысль, что если с этих гаражей сигануть на заасфальтированный стадион – то нога всенепременнейше сломается! Как говорится: сказано – сделано! И полез Федька на эти гаражи прыгать, аки альпинист на Эльбрус. Он хоть и пьяный был, но сначала решил попытать удачи с более низкого строения, дабы сразу сильно ногами не рисковать. И прыгал с кирпичных гаражей, пока не взмок и протрезвел. И то сказать – умаялся уже, стопы отбил, а ногам – хоть бы хны, не ломаются и все тут!
Решил Федос «сделать паузу - скушать Твикс», а заодно и с корешами посоветоваться, обсосать проблему со всех сторон, дабы выработать какое-то приемлемое решение для успешного завершения операции «Нога». Сели, выпили по стакану, еще раз выпили, закурили и стали обсуждать. Не берусь сейчас с уверенностью сказать, кому именно из присутствующих пришла в затуманенную алкоголем голову потрясающая по своей простоте мысль: залезть на гаражи пониже, разбежаться по их крыше, добежать до более высокого железного гаража, перескочить на него и, используя его крышу как трамплин, прыгнуть «Быстрее, выше, сильнее!». Тогда ноге точно будет полный абзац! На том и порешили.
Полез Федька на гаражи в последний раз. Встал с торца кирпичных, лицом в сторону железного и, помня фразу из мультика про Суслика и Хому: «Главное – хороший разбег!!!», стал прицеливаться. А там и побежал.
Сейчас, по прошествии такого количества времени уже сложно сказать, что именно стало «камнем преткновения» на абсолютно гладкой крыше – алкоголь ли, бултыхавшийся в Федьке и отдающий в ноги, или просто Судьба решила скорчить алкоголику и тунеядцу козью морду, но факт остается фактом: в тот момент, когда надо было перепрыгивать с низких гаражей на более высокий, Федос споткнулся и, вопя и матерясь, кубарем влетел в 60-тисантиметровую щель между гаражами, откуда и орал благим матом. Приехавшие к месту происшествия сотрудники «Скорой» и милиции, вызванные перепуганными корешами, долго ходили вокруг гаражей, заглядывали в щель, обозревали наглухо застрявшего под неестественными углами Федоса и удивлялись, как низко может пасть человек. Потом Федьку все-таки извлекли, для чего в нагрузку пришлось вызвать пожарников, и, по дороге в травматологию, красиво оформили в гипс. Операция «Нога» завершилась.
Сложно сказать, была ли вышеописанная операция полностью успешной. Не знаю, ибо результаты ее двоякие. В армию Федос, естественно, не пошел, причем был комиссован с первого же захода. После больницы ему дали 2-ю нерабочую группу с приличной пенсией и кучей льгот. Все дело в том, что он получил свой ожидаемый тройной перелом, но не постепенный, а сразу; так сказать не в розницу, а оптом. Да еще и с дроблением и смещением костей. Учитывая его тягу к свободе, в больнице он вел себя как последняя сволочь, постоянно нарушал режим, в гипсах бегал за водкой, в результате чего нога срослась архимерзейшим способом. Не смотря на то, что лет уже прошло весьма порядочно, ходит он до сих пор иногда с палкой, а иногда и на костылях. А в прошлом году все та же Судьба-злодейка нанесла ему коварнейший удар под дых. В пьяном виде Федос послал заглянувшего к нему участкового в пеший эротический тур по скандинавским странам и Заполярью. Вусмерть обидевшийся служитель правопорядка дождался, когда Федоса вызвали на ежегодную медкомиссию для подтверждения группы и выдал там такую характеристику своему подопечному, что покраснели даже портреты великих ученых на стенах кабинета, где вышеуказанная комиссия заседала. Как результат – 3-я рабочая группа, жалкая пенсия и снятие льгот. Костыли, выданные в свое время в собесе, правда оставили.
На данный момент с пьянками Федос слегонца затаился, ибо скоро грядет очередная комиссия и если все пройдет как надо, то жизнь его вернется на круги своя: повышенная пенсия, льготы, водка, бабы.
|
|
28.
Илья Муромец и Соловей разбойник.
В стародавние годы далёкие, да под Муромом городом славным.
Возлежал богатырь на диванчике, узнавал в интернете о главном.
И не лень его в этом причиною и хотел помогать он родителям.
Только ноги его не работали и совсем не умелось ходить ему.
Излеченье пришло неожиданно, Чумака рукоблудием, грешным.
И поднялся Илюша на ноженьки, ломанулся на подвиги спешно.
Оседлал он, конягу - японскую, да последней модели спортивной.
И поехал спасать землю Русскую, где хозяйничал ворог противный.
Ехал долго, Илюша, ли коротко, и до леса добрался дремучего.
Все деревья там были повалены, и кружили вокруг мухи тучами.
Старичка он увидел на дереве, тот за скулу держался страдаючи.
Подкатил богатырь к нему весело и сказал, нежно битой играючи.
Что сидишь супостат ты на дереве? Аки дятел какой недоделанный.
Коль не хочешь со мной разговаривать, петуха из тебя сейчас сделаю.
Дед смотрел на него, болью мучаясь, бор машину себе представляя.
Ты бы ехал Илюша спокойненько, видишь - зубом я сильно страдаю.
И шмальнул богатырь из «Макарова», и попал в деда пулей резиновой.
И пинал его долго ногами он - деду челюсть, Илья, протезировал.
Нацепил он бандиту наручники, так, что дед с перепуга оправился.
Привязал он его к своей лошади и к царю во столицу отправился.
От подарка такого нежданного, царь, абсента хлебнул без закуски.
И слегка окосев неожиданно, пригласил он Илюху на службу.
Ты в дружину иди мою славную, над ОМОНом поставлю командовать.
Ещё много в лесах супостатов-то, шеи нужно им всем посворачивать.
Извинился Илюша почтительно: - Не привычно, мне, княже командовать.
Но служить буду верой и правдою, и победой над ворогом радовать.
Только шоблы твоей – мне не надобно – сам найду я себе сотоварищей.
Ты следи перебоев, чтоб не было – с бормотухой – зело опьяняющей!
|
|
29.
Hедавно в моей школе был такой случай. Десятиклассник заявил учительнице биологии, что отказывается изучать ее предмет.
- Почему? - удивилась учительница.
- По религиозным соображениям, - ответил десятиклассник. - Ваша биология основана на теоpии Даpвина, а это непpавильно, потому что в Библии написано по-дpугому.
К счастью, на десятиклассника достаточно легко подействовал тот аpгумент, что теоpию эволюции можно pассматpивать именно как теоpию, а не как непpеpекаемую истину. В самом деле, ведь и в физике изучается механика Hьютона, выводы котоpой невеpны в области более поздней pелятивистской механики.
Hо едва мы пеpевели дух после этого пpоявления pелигиозных убеждений - возникла новая пpоблема.
Ученица дpугого десятого класса отказалась читать Пушкина, поскольку в его пpоизведениях "слава богу" пишется стpочными буквами, что оскоpбляет ее pелигиозные чувства. Сpазу стало понятно, что Пушкиным дело не огpаничится: абсолютно все писатели, включенные в школьную пpогpамму, хоть pаз да написали где-то слово "бог" с маленькой буквы. Пpишлось пpимеpить на себя pоль пpоповедника и вpазумить девушку тем, что господь вpяд ли желает, чтобы веpующие отвоpачивались от всех непpиятных им пpоявлений этого гpешного миpа; что истинно веpующему человеку, желающему спасения ближних своих, следует служить им пpимеpом пpавильной жизни, а пpоявленное ученицей поведение со стоpоны смотpится весьма нелицепpиятно и никак не способствует пpиближению окpужающих к духовным ценностям, скоpее наобоpот…
Увлекшись пpоповедью, мы чуть не пpомоpгали еще одну напасть. Hекий восьмиклассник вообще отказался ходить в школу. Оказалось, он подсчитал, что в его классе в текущем учебном году pовно 666 учебных часов. Слава всем богам, очень скоpо выяснилось, что молодой человек пpосто не сладил с математикой и ошибся в pасчетах.
Hо все это были еще цветочки. Мать дpугого восьмиклассника закатила администpации скандал. Ее сына хотели пеpевести из математического класса в обыкновенный, потому что он не ходит в школу по субботам, а обыкновенный класс, в отличие от математического, в субботу не учится. Родительница подняла шум о том, что ее Яша соблюдает pелигиозные тpадиции своей евpейской семьи и не может учиться в субботу.
- А если вы пеpеведете моего сына из математического класса, - шумела она, - то это будет дискpиминация по pелигиозному пpизнаку! Я пожалуюсь главному pаввину России!
- Ша, - сказали мы pодительнице. - Уже никто никого не дискpиминиpует. Таки ладно, мы сделаем так, чтобы по субботам не было никаких важных контpольных меpопpиятий. Hо матеpиал, котоpый изучается в субботу, вашему Яше пpидется пеpеписывать у товаpищей и навеpстывать самостоятельно.
Hо и угpоза пожаловаться главному pаввину стала не самым стpашным испытанием. Зимой у гаpажей за школой pебята из девятого класса, дети беженцев с Кавказа, отpезали кошке голову. Сделали они это на глазах у нескольких учеников помладше, а тpуп кошки лежал на виду у пpоходящих мимо школьников еще долго, пока вечеpом его не убpал двоpник.
Когда pебят попpосили объяснить этот поступок, они сказали, что таким обpазом отмечали наpодный пpаздник Куpбан-Байpам, во вpемя котоpого каждый мусульманин должен пpинести в жеpтву баpана. Hо если баpана нет, можно обойтись каким-нибудь более мелким животным, что они и сделали. Увидев неодобpение педагогического коллектива, юные мусульмане встали в позу и потpебовали уважения к своим pелигиозным чувствам. Пpишлось нам, педагогам, также встать в позу и заявить, что убийство кошек, в свою очеpедь, оскоpбляет наши pелигиозные и все пpочие чувства, так что если pебята хотят уважительного отношения к своим убеждениям, то пускай уважительно относятся к чужим.
Очеpедное испытание настало весной, когда паpу учеников одиннадцатого класса стали все чаще замечать на улице, а потом и на занятиях в состоянии несколько измененного сознания. Пpоще говоpя, под воздействием маpихуаны. Возмущенному завучу юноши спокойно и обстоятельно изложили основные пpинципы pелигии pастафаpи...
|
|
30.
Отец моего приятеля Макса, в 60-е седовласый овдовевший профессор и здоровенный мужик, женился на своей студентке, отчего собственно и зародился сам Макс. В конце 80-х, когда он был уже на втором курсе, на голову Максу свалилась 15-летняя оторва-сирота Саша, отдалённый потомок его отца от первого брака. К тому времени профессора давно уже не было на белом свете. Зато оставалась просторная профессорская квартира, а в ней Макс со своей мамой. Сироту приютили.
Кем весёлая Саша приходилась Максу, мне сейчас даже страшно сообразить. Ясно, что какой-то там внучатой племянницей. Но вот в какой степени?! Помню только, что Лев Петрович женился сразу после гражданской на девушке с дочерью на руках. На фотках той поры он очень взрослый, героический и серьезный в свои 18, а она симпатичная пигалица лет 22. Таскаясь по коммуналкам, совместных детей они так и не завели, но приемную дочь он вырастил. В ЗАГСе записал как свою, без всякого удочерения. От этой-то приёмной дочки и произошла забытая мною ныне цепь поколений, закончившаяся весёлой падчерицей Сашей.
А, вот зацепка – её то ли мама, то ли бабушка ещё на довоенных фотках выглядела серьезной девочкой с белыми бантиками. Саша же 1973 года рождения. Жуть какая. Неужели всё-таки бабушка? Ну да неважно. Прикол в том, что на третьем курсе Макса вышибли из университета. Над ним грозно замаячил весенний призыв. На семейном совете решили, что Макс должен Сашу удочерить – при наличии несовершеннолетнего ребёнка в армию тогда не забирали, как видимо и сейчас. Тёток из ЗАГСа несколько смутила малая разница в возрасте. Но он ей всё-таки приходился хрен знает каким сводным дедом.
Как отмазка от армии, эта затея сработала. Но всего на три года – до Сашиного совершеннолетия. Как показала жизнь, это очень большой срок. Саша умудрилась забеременеть ещё в школе и родила невесть от кого. Макс клянётся, что не от него. Но куда же годится выгонять на улицу девочку с ребёнком – стали растить вместе. Подкатил очередной весенний призыв, а Саша уже совершеннолетняя. Формальных оснований для дальнейшего пребывания Макса на свободе у него не осталось. В отчаянии Макс попытался удочерить ещё и новорожденную. В ЗАГСе на него посмотрели как на гнусного извращенца и последнего идиота. Припомнили, что он ей вообще-то то ли внучатый дедушка, то ли прадедушка. В общем, Макса обломили. Адвокату оставалось составить жалобную петицию в военкомат – дескать, не может служить, потому что на его содержании находятся три малообеспеченные женщины, которым он приходится сыном, отцом и дедом.
Говорят, в кабинете военкома долго ещё висела ксерокопия этой петиции, как пример самой офигинительной отмазки всех времён...
|
|
31.
О правильном питании
Была одна такая неприятная история в штатах, которая началась буквально с пустого места. После войны в Лаосе на гражданку демобилизовался вполне себе типичный морпех, звали его Лукас Лок. В общем–то парень был сообразительный, а в армию попал скорее по собственной глупости. Знаете, по молодости что–то щелкнуло, пошел да завербовался. Ну, да ничего, вернулся с полным комплектом рук и ног. И т.к. уже имел опыт общения с азиатами и за время службы накопил немного средств, начал потихоньку возить из Лаоса разный ширпотреб местный, дело не очень пошло, переключился на японскую технику. В те годы Японию еще не очень в США жаловали, да всех азиатов в общем–то – Корея, Вьетнам и т.д. А потому старались дел с ними не иметь. Лукас, что называется, поймал волну. Как раз неприязнь к узкоглазым пошла на нет, а недорогая бытовая техника разных там Тошиб и ГолСтаров была востребована. Конечно выгодную тему быстро просекли крупные ритейлеры, но Лукас успел оторвать достаточно крупный кусок, которого было достаточно для того, чтобы приступить к тому чего он действительно жаждал.
Для начала он арендовал в Неваде заброшенную военную авиабазу. База по сути располагалась между горами. В достаточно просторной лощине стояли хозяйственные постройки, а основные помещения и взлетные полосы располагались в скале. Это был штатовский пережиток бредовых идей времен самого начала холодной войны. Задачей базы было обеспечить неизбежность ответного атомного удара по СССР. То есть если советы бомбили США, горы укрывали стратегические бомбардировщики, те взлетали с билетом в один конец — на обратную дорогу топлива не было. Отбомбившись, летчики должны были уйти от зоны поражения, снизиться, покинуть самолет на парашютах. А их в заданных районах СССР подбирали специальные отряды спасателей. Под эту задачу даже отдельную агентурную сеть развернули в стране советов. Но 50–ые закончились, на смену засекреченным военным базам с самолетами пришли бездушные ракеты, которые могли уже не только долететь до Владивостока, но и до Урала. А потом и до Москвы через полюс. И огромный укрытый в горном ущелье аэродром стал не нужен.
Так вот. Лукас оторвал её, что называется, за бесценок. Помимо удаления от всего живого, у неё был еще один важный плюс, в ущелье 360 из 365 дней в году дул достаточно сильный ветер. Собственно это место во многом именно поэтому выбрали под строительство авиабазы, полосы всегда стараются строить так, чтобы самолет взлетал против ветра – это увеличивает подъемную силу, укорачивает пробег и экономит топливо. Однако бывший морпех самолеты не любил, в те времена координация в армии США была не столь хороша и ему в Лаосе приходилось видеть таких же простых ребят из Огайо, как и он, попавших по ошибке под заливание напалмом палубными фантомами. Лукас же мечтал о самом большом, дорогом и бессмысленном тире за всю историю человечества.
Он расчистил площадь от хозяйственных построек, а на их месте возвел почти точную копию Кларксберга, его родного городишки в Огайо, который он особо не жаловал. В его тире мишенью должен был стать именно город. Единственное отличие от реального прототипа было разве что в том, что некоторые кирпичные постройки были заменены схожими каркасными. После разрушения восстанавливать кирпичный дом намного сложнее. В остальном все было, как надо, занавесочки в окнах, столбы освещения, припаркованные машины. Естественно никакой мебели и ремонта внутри домов не было и большинство машин было хламом с аукционов, но с определенного удаления выглядело все достаточно натуралистично, а большего и не нужно было. Как ни странно, на достаточно специфическое развлечение “разнеси в щепки город” нашлось немало желающих клиентов с деньгами, а надо понимать, что развлечение недешевое. После дня стрельбы, неделю, а иногда и две город приходилось отстраивать чуть ли не с нуля. Но в тот период Америка была на подъеме, воротилы с волстрит, промышленники, банкиры потянулись ручейком, в общем–то постоянно существовала очередь. Т.к. чаще раза в неделю подобное мероприятие было проводить невозможно.
Что касательно арсенала, в нем было почти все доступное вооружение 60–ых годов, которое к концу семидесятых в США активно списывалось. От ручных гранатометов вроде советского РПГ–7 и Bazooka времен второй мировой до артиллерийских орудий вроде немецкой двойной восьмерки. Хитом же был шестиствольный прототип Эвенджера, его удалось раздобыть благодаря одному из топ–менеджеров General Electric, который был клиентом Лока. Семиствольный вариант этой пушки выполненной по схеме Гатлинга пошел на американский штурмовик. Пушка плевалась 30–мм снарядами с такой скоростью, что отдача, ну не останавливала самолет с которого стреляла, но давала рывок и торможение такой силы, что летчики жаловались. Она кстати до сих пор на вооружении. Шестиствольный вариант был конечно чуть помедленнее, но удовольствия доставлял столько же. Еще бы представьте себе у вас “в руках” ствол длинной с автобус, который вы благодаря системе противовесов можно, как пушинку вертеть и заливать огнем машины на импровизированном шоссе, окраину города, здание мэрии. Тут как раз объяснения выбора ветреного места под этот необычный тир, после пары очередей из того же эвенджера пыль бы заволакивала все вокруг и висела еще полчаса, но т.к. ветер быстро относил её вдаль от стрелка и города, стрелять можно было почти без остановки.
Но вершиной эволюции оружия стала собственная разработка Лока, ему удалось создать спаренный Гатлинг на основе основного орудия старого американского танка Паттон. Представьте себе два барабана по шесть стволов в каждом вращаются друг навстречу другу фронтальном разрезе это выглядело, как шестерни, у которых вместо зубцов были дула ствола. На месте схождения двух окружностей происходил выстрел из 90–мм орудия. Скорострельность была конечно невысокая, но само по себе орудие пожалуй было рекордсменом по нанесению разрушений в секунду. У Лукаса были опасения разрешат ли строительство подобной вундервафли гражданскому лицу, но помогли знакомые конгрессмены, которых самих, как малых детей, подмывало из неё пострелять. Да и честно говоря с военной точки зрения подобная пушка была крайне неэффективна, любой боеприпас объемного взрыва сделает больше разрушений за меньшее время, а уж полное отсутствие мобильности превращало её в легкую мишень.
Помимо прочих геморроев с эксплуатацией этой вундерваффли, вроде мегаватт электричества, требующихся на раскрутку стволов, была еще проблема с разминированием. Далеко не все старые 90–мм снаряды разрывались, а значит перед тем, как на площадке для восстановительных работ появлялись строители, туда запускали саперов. Кто бывал на военных полигонах, да хоть даже в России, знает, что разминирование идет в два этапа, сначала на территорию запускают бойцов с красными флажками их задача прочесать поле, найти неразорвавшийся снаряд, не ходить, не прыгать и не дышать рядом с ним, т.к. взрыватель взведен, а воткнуть в метре красный флажок. Когда всё поле размечено, саперы просто подрывают находки.
Ну кого можно в Неваде набрать на такую работенку, ходить в тяжелом бронежилете и каске по минному полю под палящим солнцем, естественно всяких тупиц–реднеков. В Неваде есть две работы — служить в армии или обслуживать пьяных туристов в Вегасе. Как раз тех, кто был слишком туп для армии и набирали на саперные работы. Понятно, что в один прекрасный день эти ребята должны были наломать дров, что и случилось в конце сентября 83–ого.
По одной из версий один из реднеков решил сфотографироваться со снарядом в руках, что, о чудо, закончилось взрывом, от которого погибло 4–е человека. Двоих, которые должны были фотографировать, более менее удалось собрать до полной картинки, того что полез к снаряду насобирали на небольшой полиэтиленовый пакет. А вот четвертому, что называется, не повезло. Его нашли в с торчащим из спины осколком, который пробил бронежилет, в луже крови. Естественно никто торопиться с вызовом скорой не стал. Но как потом показало вскрытие, товарищ этот банально задохнулся. В момент взрыва он сидел поблизости на капоте уцелевшего после стрельбищ пикапа и ел какие-то мексиканские кукурузные чипсы, что–то типа начос. Его подкинуло взрывной волной, в спину прилетел осколок, он действительно пробил бронежилет, но лишь рассек кожу на спине и пересчитал пару ребер, то есть никакой опасности для жизни не представлял. А вот чипсы встали поперек горла, то есть если бы ему сразу сделали прием Геймлиха и искусственное дыхание, парень бы выжил. Но тут трудно винить местных работяг, которые прибежали на место взрыва, даже медику достаточно сложно догадаться, что человек лежащий в луже крови с торчащим из спины осколком размером с ладонь, просто поперхнулся.
Казалось бы поперхнулся и поперхнулся, “помер Евфим да хер с ним”. Кому суждено быть повешенным, не утонет. Ну судьба такая у парня. Да и ничем особым он не отличался от остальных недалеких дебилов, разве что особой любовью к “покушать”. Но была у паренька примечательная фамилия Коард, из–за которой он чуть ли не с детства был под колпаком ЦРУ. Дело в том, что папанька его был мужик героический. Уинстон Бернард Коард. В свое время он учился в США в университете, потом в Лондоне поработал, а в итоге люто угорел по идеям коммунизма и поехал в отдельно взятую Гренаду строить коммунизм. ЦРУ себе долго не могло простить, что у них под носом пол жизни крутился будущий лидер очередной коммунистической революции, а они даже не смогли отследить его связей с подпольными коммячейками США. А потому с сына глаз не сводили, особенно в связи с тем, что его коммунистический папаша сынулю разгильдяя очень любил и из далекой Гренады связь с ним поддерживал. ЦРУ решило воспользоваться таких исходом дела и постараться арестовать отца во время визита в штаты по случаю похорон. Для этого они отыскали мамашу парня, в прошлом исполнительницу экзотических танцев из Вегаса. После чего её чудесным образом удалось вывести из 10–летнего запоя и заставить позвонить в Гренаду отцу. Но все пошло не совсем по плану, а точнее совсем не по плану спецагентов.
Мамаша изложила суть истории как–то больше в ключе, что бросили их сынулю умирать, могли помочь, но мол не стали и умер он мучительной смертью от удушья. И вместо глубокого отцовского горя Коард буквально пришел в ярость. Ну естественно, грязные империалистические ублюдки убили кровинушку. Отомщу, не забуду. Тут стоит отметить, что Винстон Бернард все эти годы на Гренаде времени не терял, а устроил в 79–ом году там переворот вместе со своим другом и товарищем Морисом Бишопом. Они почти как Фидель и Че были, только на лодке не приплывали на остров. Парни были те еще романтики, хотели построить свою Новую Калифорнийскую Республику, по типу как в фоллауте, только им даже забор было строить не надо, они же на острове. После переворота налаживали связи с соцлагерем, с Кубой сахаром менялись, из СССР в долг оружие завозили, в общем занимались всякими мелкими приятными радостями свойственными тропическим коммунистам. Однако после известия о смерти сына Коард рассвирепел и местами даже обезумел. И отныне решил карать буржуев на земле, воде и в воздухе, о чем немедленно сообщил своему сотоварищу Бишопу. Тот в свою очередь затею друга не поддержал, распустил либеральные сопли, что нам и так живется неплохо. Коард, как мужик решительный, послал друга тропиками, выгнал, лишил титулов. Отыскал на ввереной ему территории острова американских студентов медиков и решил их всех вешать, для чего предварительно запер их всех в здании заброшенной школы.
В штатах в этот момент все мягко говоря напряглись. Их и до этого не радовала мысль, что у них под боком появляется вторая куба. А потом эти краснопузые начали строить аэропорт, всем говорят, что гражданский, но если чего он становился аэродромом подскока для советских стратегических бомбардировщиков. А тут еще студенты эти по обмену. Ясное дело какие там могут быть практиканты в стране соцлагеря. Половина наверняка была вербована штатовкой внешней разведкой для сбора информации по вероятному противнику, а своих в разведке не бросают. Пришлось снаряжать авианосец, почти 10 тысяч морпехов и срочно заканчивать все это свободолюбие в непосредственной близости от своих берегов.
Слава Богу была осень у людей отпуска, дача, картошка. В общем вся война с Гренадой ограничилась 60 убитыми с обеих сторон. Советский Союз тут отнесся с пониманием, у него тут была своя война в Афганистане. Буднично так и без фанатизма по телевизору и через газеты пожурили бездушную американскую машину, которая намотала на маховик очередной остров истинной свободы. Этим все и ограничилось. Тир в Неваде закрыли. Ну, а Гренаде пришлось отказаться после вторжения от коммунистических планов и насадить у себя нормальную демократию.
Вот. Я к чему это всё. Питаться надо нормально. Все эти чипсы, хлопья и бутерброды до добра не доводят. Они с равной вероятностью могут обострить как гастрит, так и международные отношения. Поэтому питайтесь правильно. Наварите себе борща, сметанки купите, только на рынке у бабушки, а не эту биомассу из магазина. Баночку с борщом с собой на работу взяли, разогрели — красота. А вечерком можно нормальных пелемешек сварить, маслица кусочек сливочного сверху, укропчик измельчить и посыпать. Горячее это очень важно. А вот эти все перекусы, чипсы и снэки — от лукавого! И ни чем хорошим, как показала история, не заканчиваются. Берегите себя.
|
|
32.
ЯПОНА МАМА
Если вам кто-нибудь когда-нибудь скажет, что изменить мировоззрение
человека невозможно… тем более быстро… Ответьте ему – это на тебя
повлиять нельзя - идиоты неисправимы. А на обычных людей влиять можно и
зачастую даже нужно для их же пользы.
Восемь лет назад понесли меня черти на край географии – дальше только
Северный полюс. На поезде, двое суток в пути. Когда еду одна да ещё и
долго, то всегда предпочитаю плацкартный вагон – так веселее. Но на сей
раз соседи попались – скучнее не придумаешь. Мама с «сыночечкой».
Последнее чудо природы имело под сто кэгэ веса, было старше меня лет на
пять и намеревалось служить по контракту подводником.
Сперва я лениво, вполглаза, наблюдала шоу, как мамочка стелит сыночку
белье на верхней полке, «тело» - слава богу, самостоятельно и без замены
памперса туда заползает, потом мамуля распаковывает объемистую и
спортивную сумку (а их багаж занял всё что только можно в этом «загоне»)
и начинает организовывать на столике ресторанное изобилие.
И начинается… «Сыночка, вот курочка… вот йогурт, а вот салатик надо
съесть, а то испортится… а вот картошечка. Ну спустись, покушай!». И
так стенает целый час, настаивая, чтоб её старания были оценены.
«Сыночечка» рычит сверху, мол, отвали. И заваливается спать.
Я достаю из своего единственного рюкзачка банку пива, бутерброд, журнал
и карандаш. И с головой ухожу в своё занятие. «Малышочек» уже успел
предупредить мамулю, что если она ещё раз с ложечкой сунется, то получит
по голове ботинком. Мама сидит и страдает. Чуть не плачет от отсутствия
объекта для заботы.
В её поле зрения попадаю я – с журналом и карандашом.
Ерзает не менее получаса – ну на лбу написано, не привыкла женщина легко
знакомиться с людьми, а посему никак не может решиться. Не-не-не,
навстречу не пойдем! Подождем. Пусть проявит такой героизм и хоть что-то
мне скажет.
Аааа-га!!! Вот. Дождалась!
- А… простите пожалуйста… я наверное невежливо… и не в свое дело лезу…
нооо… - писк больного котенка, а далее – как прыжок в пропасть:
- Мне очень интересно, а что это вы с журналом делаете?
Я поднимаю голову, дружелюбно улыбаюсь:
- Кроссворд разгадываю.
- Какой же это кроссворд? – от того, что я её не покусала, тетка
начинает говорить капельку увереннее. – Тут же сплошная таблица с
квадратиками. Как тут разгадать? И что разгадывать надо?
- А это японский кроссворд. В итоге должна получиться картинка. Идите
сюда. Я вам покажу…
После десятиминутного объяснения «самоуверенности» тетки хватило даже на
«а можно я попробую?». Торжественно всучив ей журнал и карандаш, я
попёрлась знакомиться с вагоном.
Вернулась я через сутки.
За это время перезнакомилась с кучей самых разных людей, получила массу
полезных сведений о местах в которые ехала, едва не отстала от поезда,
нашла милого молодого человека (ну это чтоб ночью скучно не было),
помогла проводнице с добычей дров, а то холодно… попробовать местную
таранку, выиграть в карты ящик пива, который всё равно тут же вместе и
выпили… Короче ни единой скучной минутки.
Итак, возвращаюсь. Довольная всем и вся.
И застаю картину «бутербродом по обоям»:
- Мать, а мать? Ты меня кормить думаешь? – басит «детеныш» с верхней
полки.
- Слазь и жри чего осталось, - торопливо, не отрываясь, кажется уже от
десятого подобного журнала.
- Да тут мало…
Уже конкретный «рявк»:
- ТАК СХОДИ И ПОИЩИ, ГДЕ ПОБОЛЬШЕ!
Ошарашенный сынуля ломится мимо меня. Ловлю, и улыбаюсь как чеширский
кот:
- Через десять минут остановка. Там и купишь. Да, матери очередной
журнал не забудь, как видишь, ей понравилось…
Хотите секрет? А никакого секрета здесь нет. Просто иногда люди не
понимают, что жить надо прежде всего СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ жизнью. А чтоб
поняли – зачастую нужно очень немного, уж поверьте… И всем окружающим –
только на пользу. А для того чтобы это объяснить иногда и маленького,
даже крошечного толчка достаточно…
|
|
33.
Брелок.
Едет приятель по Ленинградке, чу! - менты! А у него скорость 120 там где
знак 60. Жезл, пройдите в машину, ну чтож вы так Сегрей Сергеич,
протокол и тд. Серега сидел, сидел и не выдержал (а сам хвалился, я мол
этим никогда денег не давал и давать не собираюсь) вобщем заканючил.
Мент поломался для порядка и говорит давай. Не совсем и говорит, но
глазами так показывает, вон вниз клади и цени мою доброту. Ну Серый и
дал... 200 рублей. У честного полицейского глаза на лоб! Ты чтож,
говорит, ох...л крами! Мне, честному полицейскому да какие-то 200
рублей, да ещё и мелкими! Серега испугался, грит, я два дня как из
Парижа, 7 лет на Родине не был, скока надо-то? Пять штук и лучше евро!
Мааать.... Ну вобщем на трёх отечественых сошлись. И получив права и
напутствия не нарушать и выходя из машины Сергей поинтересовался, куда
можно направить запись разговора? У мента аж фуражка подпрыгнула! Какого
разговора? У нас во Франции (ага, француз. Дальше Геленджика никогда не
выезжал))) доказательством оплаты штрафа может служить видео или
аудиозапись о передаче денег должностному лицу. Ну да ладно, я найду
куда отправить. Кстати, ваша фамилия, подразделение и номер жетона? Вот
тут мент взвился... Услышал друг много нового о Франции, о самом себе,
своих родственниках и всём техническом прогрессе. Мало того, то что «все
умные стали», оказывается виноват не этот самый прогресс, а сам
лейтинант вступивший в половую связь с этим прогрессом и всеми
вышеперечисленными. Итог: деньги отдал, но долго порывался отобрать
брелок от автоматических ворот гаража, тот самый что мой друг успешно
выдавал за диктофон.
|
|
Партнеры
Самое свежее
Коммунисты Петербурга и Ленинградской области требуют через суд взыскать
Коммунисты Петербурга и Ленинградской области требуют через суд взыскать с канала "Россия" 1 млрд рублей компенсации за моральный вред, нанесенный демонстрацией цветной версии телефильма "Семнадцать мгновений весны". В ответ налогоплательщики потребовали с коммунистов 10 миллиардов рублей за многолетнее сохранение чучела германского шпиона за их счет.
Михаил Саакашвили - великий представитель великого джорджийского
Михаил Саакашвили - 'великий' представитель 'великого' джорджийского?!... джорджианского?!... , а, х* пока с ним, великого 'американского' народа!!!
Тело, погруженное в жидкость, по весне всплывает.
Тело, погруженное в жидкость, по весне всплывает.
Молодой журналист прибыл на работу в Иерусалим и снял квартиру с видом
Молодой журналист прибыл на работу в Иерусалим и снял квартиру с видом на Стену Плача. Каждый день он видел старого еврея, который приходил туда молиться. Однажды, не выдержав, журналист спустился к стене и спросил у старика: - Вы приходите сюда каждый день, и вот мне интересно - с каких пор вы начали сюда приходить и о чем вы так энергично молитесь? - Впервые я пришел сюда 25 лет тому, - ответил старик, - по утрам я молюсь за мир во всем мире, за братские отношения между людьми. Потом я иду домой, и после чашки чая возвращаюсь и молюсь за искоренение всех недугов и болезней на нашей Земле. Журналист потрясен: - И как вы себя чувствуете после 25 лет ежедневных моленей? - Как? - ответил старик, - да как со стенкой разговариваю...
- Подарок, сделанный своими руками - это лучший подарок! И поэтому
- Подарок, сделанный своими руками - это лучший подарок! И поэтому мы тебе дарим, Женя... фигу.
ВАЗ приступил к разработке новой модели, работающей на ВАЗелине.
ВАЗ приступил к разработке новой модели, работающей на ВАЗелине.
- Папа, а что такое Госдума? - спрашивает маленький сын у Ющенко.
- Папа, а что такое Госдума? - спрашивает маленький сын у Ющенко. - Это сынок, резервация, где даже глупости охраняются законом!!!