Шутки про фашисты - Свежие анекдоты

Результатов: 90

1

Есть у меня друг, сокращенно КК. Он никогда не был женат, но вокруг него всегда красивые женщины. Знакомится с полпинка. Альпинист, парашютист, аквалангист, и прочий натуралист. Сплошной "ист" на конце. Постоянно кого-то переводит через проспект, находит на дороге и возвращает пухлые кошельки, может остановить машину в потоке, выйти и поднять бабушку на другой стороне улицы.
А вспомнить случай в лесу 1 января 2021 г.? Мимо пробежала собачка, я сказал, что это местный житель, а КК сказал, что таких местных в лесу не бывает, протянул к ней руки, и собачка запрыгнула на руки и, трясясь, залезла ему за пазуху. Мы ее привезли в Кишинев и в фб, в группе потерявшихся собак, КК нашел объявление семьи, которая потеряла эту собачку 31 декабря. Eдинственное желание, которое они загадали на Новый год - чтобы Дуду (так звали собачку) нашелся. И КК реализовал это новогоднее чудо. Короче, КК из тех, кто не проходит мимо.
Он ведь ещё и знатный диссидент. Был на учете КГБ уже с десяти лет. В 1982-м на Пискаревском кладбище в Ленинграде, когда экскурсовод спросила, есть ли еще вопросы, школьник из Кишинева КК сказал, что "Как все это ужасно, прямо как у нас в Молдавии в 1946-м, когда от голода умерли сотни тысяч." На что экскурсовод схватилась за голову : "Какой ужас! А кто это сделал, мальчик, фашисты?!" На что КК наивно ответил : "Какие фашисты в 46-м, тетенька? Тогда у нас уже два года как были коммунисты!"
Естественно, по приезду в Кишинев, в школу и к папе-профессору химии университета, явились гэбэшники с кучей вопросов о воспитании малолетнего пездюка.
Так вот, недавно в Лондоне прямо с Трафальгарской площади КК поехал реализовать свой диссидентский пунктик - сжечь паспорт СССР на кладбище, где похоронены Буковский и Карл Маркс.

С. Иоффе

2

Из рубрики – почти Рождественские сказки.

Тем не менее, история совершенно правдивая – часть эпизодов рассказал мой тесть, часть- жена. Эта женщина- Амалия Марковна, была соседкой моего тестя – через дом по улице. Я её и видел- то раза два, когда в гостях у тестя был. Городок небольшой, все всё про всех знают, и обсуждают. Много глупостей и лишнего судачат. Гадости от зависти тоже, как же без этого?

Я постарался изложить всё более- менее связно и правдиво – как сам услышал и понял.

Правый берег Днепра. Полудеревня, полупосёлок, название- Табурище. Это примерно напротив Кременчуга- через Днепр. В 1928 году, в семье агронома родилась девочка- Полиной назвали. Славная такая, коса пшеничного цвета с руку толщиной – росла себе довольная, счастливое Советское детство. Пионерка.

Детство закончилось в сорок первом году. Отец в июне ушёл на фронт и пропал без вести. Эвакуироваться они не успели, и осенью попали с матерью и бабушкой в зону оккупации. На домик их- мазанку фашисты не прельстились, слишком скромно выглядел, поэтому семья жила не в землянке. Голодали, выживали как могли- война идёт.

А в самом начале сорок третьего Полина попала в списки отправляемых в Германию. И жизнь переломилась пополам. История умалчивает, как она жила, и что делала два года в Германии. Там вроде было большое фермерское хозяйство, частная территория на полторы сотни гектаров, всякая живность- кормить надо, ухаживать.

Сын хозяина хоть и был по возрасту призван в Вермахт, но служил связистом на телефонной станции при какой- то Немецкой комендатуре во Франции. Не воевал. А в сорок пятом, когда война заканчивалась, бросил всё, и свалил домой – подальше от боевых действий. Густав его звали.

Что там было дальше – Полина никогда и никому не рассказывала. Но сумев правдами и неправдами пробраться в эшелон, которым временно перемещённые отправлялись домой, в СССР, только через полтора месяца, вернувшись в свою мазанку на Табурище, поняла, что беременна.

Это была беда. Если в НКВД узнают – гарантирована пятьдесят восьмая статья за пособничество, и лет десять лагерей, а ребёнок с рождения в детский дом – больше никогда его не увидишь.

Ни матери, ни бабушки она в живых не застала. Дом покосился, пообтрепался, но ещё стоял. Дальнейшее напоминает ловкую авантюру. А куда ей было деваться?

Председателем колхоза тогда был весёлый разбитной мужик- инвалид, Марк Соломонович. Именем вроде как Иудейской нации, но по матери Русский, да ещё крещёный. Левую стопу ему в сорок втором миной оторвало- ходил на протезе и с палочкой. Хозяйственный был, оборотистый. Но самогонку любил, и ни одной юбки не пропускал- мужиков мало, с фронта многие не вернулись- вот он и распространялся по мере сил и желания. Как его жена это терпела?

Полина подошла к нему-

- Соломоныч, мне бы мазанку подремонтировать, стройматериалом не подсобишь?

- Дык подсобить- то можно, а что я за это буду иметь?

И вся деревня была теперь уверена, что отцом родившейся в сорок шестом году девочки был именно охальник- председатель. Имя Полина ей дала- Амалия, по отчеству- Марковна. Никто и не удивлялся- вроде как созвучно.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Прошло сорок лет.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
Важные события за это время- в начале шестидесятых, при строительстве дамбы для Кременчугской ГЭС деревня попала в зону затопления будущим водохранилищем. Всем жителям выделили участки земли поблизости, приличные суммы денег в компенсацию, и беспроцентные ссуды желающим – для строительства новых домов.

Даже останки усопших родственников для тех, кто об этом заявил, были эксгумированы и перенесены на высокий берег – у вновь строящегося города сразу появилось своё кладбище.

А Полина с Амалией из ветхой мазанки переехали в хороший кирпичный дом.

С замужеством у Амалии не сложилось – и уже далеко за тридцать она родила- таки дочку – назвала Полиной, в честь бабушки.

Бабушка чувствовала себя всё хуже и хуже – со здоровьем у неё было не очень, сказались военные годы, и ближе к концу восьмидесятых она как- то усадила дочку за стол и почти торжественно начала-

- Маличка, нам надо очень серьёзно поговорить. Очень – пока я ещё могу тебе рассказать всё это. Я сорок лет молчала – вначале боялась, потом неудобно было- да и привыкли все. В общем, отец твой настоящий не этот Марк, полуеврей, которого посадили за растрату – да ты его никогда и не видела, отец твой немец, зовут его Густав, вот адрес – думаю, он ещё там живёт, ему сейчас за шестьдесят – а парень был крепкий, вряд ли стоптался.

- Хочешь, напиши, может помнит ещё, ответит? Или давай я напишу – только перевести бы кому? Он же по- Русски ни слова, а я по Немецки писать не умею, да и говорить забыла…

Письмо было написано, переведено и отправлено. Конец восьмидесятых- перестройка, гласность, то, что было невозможным в СССР, стало вполне доступным. Бабушка Полина с нетерпением ждала ответа.

И ответ пришёл. Густав был жив, здоров, вежливо представился, но по существу написал только одну строчку –

- Какие глаза у девочки?

А у Амалии действительно была гетерохромия – левый глаз голубой, а правый карий. Это передаётся по наследству – и через два месяца Амалия с маленькой Полиной (у которой тоже были такие глаза), получив вызов, отправились в Германию- знакомиться с далёким родственником.

……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Это сейчас существует генетическая экспертиза- а тогда, со слов соседей, Амалия вернулась вся в слезах – фотографию показывала – они с дочкой и Густав – но все как на одно лицо.

Она только плакала и повторяла-

- У меня есть папа. У МЕНЯ ЕСТЬ ПАПА.

Густав не говорил по Русски, Амалия- по Немецки. Но в соседнем доме от Амалии, в посёлке жила дружная Еврейская семья, между собой общавшаяся исключительно на Идиш – а маленькая Полина дружила с соседями, и к шести годам вполне освоила незнакомый язык. Надо отметить, что Идиш и Немецкий- довольно близки друг к другу по лексике, и Полина невольно стала переводчиком между матерью и вновь обретённым дедушкой.

Густав несколько лет назад овдовел, дети его выросли и разъехались жить самостоятельно, вначале он с некоторой опаской отнёсся к непонятно откуда взявшейся через столько лет родне, но потом совершенно искренно влюбился в свою очаровательную внучку с разными глазами- Полли он её называл.

К сожалению, бабушка Полина не дожила до того момента, когда непременное желание Густава – «Переезжайте жить ко мне» было исполнено.

А Амалию с маленькой Полиной я последний раз видел, когда она хлопотала, продавая дом – соседкой моего тестя была, я упоминал.

Да, город на берегу Днепра называется Светловодск, Кировоградской области. Думаю, там и сейчас ещё живы свидетели этой истории.

4

Тема космонавтики очень болезненна для меня с детства. Эта тема впиталась в меня, и ею, я пронизан с мягких ногтей. Это была моя мечта - стать космонавтом.

- Откуда она появилась? - спросите вы. Я отвечу.
В моём босоного-бесштанном детстве происходило много событий на эту тему.

Недалеко от нас был военный аэродром. Практически только появилась реактивная авиация. У нас они, лётчики, и испытывали эти самые реактивные самолёты. Недаром, во времена СССР, город-корабелов Николаев был закрытым городом, совсем не случайно. Так вот. Мы мальчишками каждый день слышали "взрывы" - это самолёты переходили сверхзвуковой барьер скорости. Они красиво рассекали купол неба на две половинки шлейфом отработанных газов. За день, всё небо было испещрено белыми линиями. Тому, кто этого не видел, никогда не понять, какую мы, мальчишки, испытывали гордость за наш Советский Союз.

15 лет после войны... Разве это срок? Разрушенная, голодная страна поднялась из руин и создала это ВЫСОКОТЕХНОЛОГИЧНОЕ ЧУДО!!!
Большинство промышленного транспорта ещё было гужевым, только-только появились ГАЗ-51 и Зил 135. Но они уже были, и страна уверенно смотрела в завтрашний день. Не было ещё холодильников и газовых плит, люди одевались неброско, в основном перелицовывая поношенную военную форму. Многие ходили в сапогах и брали на работу скудные домашние"тормозки". Но глядя в небо, народ расцветал гордостью и счастьем, что он гражданин этой Великой Страны Советов!

- И что, всё было так безоблачно? - спросите вы.
Нет, конечно. Часто, очень часто самолёты падали, лётчики-испытатели погибали экипажами. Катапультирование тогда еще было не отработано. Но ни это было главное - главное, они пытались посадить, спасти машину, чтобы дать возможность конструкторам выявить неполадки.

Мы жили рядом с кладбищем. Музыка, и траурные залпы карабинов в честь погибших, звучали практически каждую неделю. Это было естественно. По свежим ранам той войны, смертью никого нельзя было удивить.
Важно было: КАК, погиб герой среди героев... И конечно же каждый из нас мечтал и готов был стать таким героем-лётчиком. А героями была вся страна победившая фашизм.

А потом началась эра космонавтики.
Полёт искусственного спутника мне не запомнился. Может был ещё мал, может ещё чего, не запомнился и всё. Следующие полетели Белка и Стрелка и все взрослые стали говорить о возможном полёте человека в космос. Космос. Космонавт, Спутник,- эти слова сейчас ни у кого не вызывают никаких эмоций. Тогда же, они были в диковинку. Ещё было не ясно: есть ли Бог и как он отнесётся к такой дерзости. Люди, выжившие в войну с молитвой на устах к Господу: "Спаси и сохрани", - опасаясь расплаты за грехи, старались не выражать открыто свой восторг и удивление всему происходящему. Все чувствовали, что должно что-то произойти, очень важное...

«ГОВОРИТ МОСКВА! ГОВОРИТ МОСКВА! РАБОТАЮТ ВСЕ РАДИОСТАНЦИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА! МОСКОВСКОЕ ВРЕМЯ ДЕСЯТЬ ЧАСОВ ДВЕ МИНУТЫ! ПЕРЕДАЁМ СООБЩЕНИЕ ТАСС О ПЕРВОМ В МИРЕ ПОЛЁТЕ ЧЕЛОВЕКА В КОСМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО....»…

Голос Левитана звучал размеренно и торжественно. За годы войны его с трепетом слушали во всех уголках нашей необъятной Родины. В послевоенные годы Левитан произносил важные правительственные сообщения. Первые слова: «Говорит Москва!», вызывали страх, в жилах стыла кровь от предчувствия нового горя, которое должно сейчас обрушиться на нас – весь исстрадавшийся советский народ. Тем радостней… Нет, - восторженней, воспринималось каждое новое сообщение о победе в космосе.
Каждый, кто первый слышал голос Левитана по своему радио, считал за счастье оповестить всех соседей. Все включали на полную мощность свои «Риги», «Латвии», трофейные радиоприёмники, и выходили на улицу слушать. СЛУШАТЬ!
Слушали все вместе, с замиранием сердца, ловя каждую интонацию.
Мурашки и дрожь пробирали до мозга костей от каждого чеканного слова. Осознав, что это не новая война, а победа в космосе, начиналось всеобщее ликование.

Конечно. И тогда были неудачные запуски и приземления. Долгое время люди не могли поверить, что погиб лётчик-космонавт Комаров. «Запутался в стропах парашюта…»
Из сообщения было неясно: жив он или нет. Фронтовики стали припоминать как некоторые лётчики, во время войны, оставались живы выбросившись из горящего самолёта без парашюта. Прошёл слух, что он жив, но потерялся в лесу. Его ищут. Вот-вот найдут.
«Он жив! Вы слышали? Камаров жив!», - передавалось из уст в уста взрослыми.
«Он жив!», - подслушав их разговоры, вторили им мы, дети. Но радио молчало…

Нет больше великого и могучего СССР. Мы живём в разных странах. Победы и несчастья соседей не вызывают уже у нас былого всеобщего ликования и сострадания. Люди забыли годы эвакуации в Ташкенте. Называют потомков своих спасителей из Узбекистана презренным словом гастарбайтер. Унижают тех, кому и без того сейчас тяжело. Фашисты стали скинхедами, милиция полицией… Рождённому и выросшему в СССР, теперешнему гражданину Украины… мне, на это больно смотреть.

Я далёк от идеализации прошлого. Мне нравится жить в современном мире достатка.
Но, слушая диктора телевидения на фоне разваливающейся ракеты «Протон-М»:
«Но что-то кажется идёт не так. Что-то не так…», - подумалось совсем о другом…
Совсем о не неудачном запуске.

Дай Бог, чтобы его последняя фраза: «Кажется это будет катастрофа…», - относилась только к ракете…

p.s.На одном форуме меня обвинили в пафосности. Это не пафосность, это я окунулся в то время. Некоторые фразы(штампы) можно было слышать ежеминутно из радиоточки или репродуктора, на пионерских линейках и собраниях любого уровня. Сейчас это называют советской пропагандой. Можно назвать и так, но нашу Родину мы любили беззаветно.
Родину, которой нет.
13.07.04

5

ЕБУЧИЕ ДЕРЕВЬЯ.

Мне позвонил Леха. Он только что купил б/ушную японку, и хотел навести в ней марафет:
-Можно у тебя во дворе экстрактор подключить?
-Давай, я дома.
Я открыл ворота во двор, и вернулся в дом.
Что такое экстрактор я уже знал. Месяц назад Леха со своей женой таким чистили наш диван. Как новый стал, нужно отметить.

Химчистка с выездом к клиенту, шире клинингом, это то, чем Леха теперь занимается, когда отдыхает на берегу после очередной рыбацкой путины. А когда по ночам Леха отдыхает от дневной химчистки, он таксует, и вторая машина стала нужна как раз для этого.
Леха отдыхал бы еще больше, если бы швейное оборудование, и воплощение мечты о создании своего предприятия, на которые он потратил, заработанное в нескольких путинах, стали, хотя бы, уносить убыль от содержания двоих малолетних детей, потому что прибыль от производства в России, как наконец до него дошло - редкая быль.

Когда я спустился во двор, Леха задумчиво колупал ногтем капот своего автомобиля:
-Ебучее дерево!- сказал он куда-то в пустоту, и повернулся ко мне: -Под домом накапало-хуй ототрешь!
-Не, Лех, это не ебучее! Я тебе сейчас расскажу про такое.
Леха, рассеянно наводил на меня резкость.
- Помнишь Серегу, он ко мне в офис частенько заглядывал? Длинный такой, всегда в камуфляже?
-Да знаю я Рыча!
-Откуда? Уже интересуюсь я, зная, что сам Леха не из местных.
-Да была история. –Леха, вспоминая детали, достал сигарету: - Я тогда я прапором служил…

Когда и где Леха служил прапором, я уже знал. Он отработал у меня агентом несколько лет, и нам довелось, пообщаться.
«Тогда» он служил прапором отпущения на артиллеристском полигоне.
Благодаря Лехиным усилиям и смекалке, учебные фашисты должны были научиться активно двигаться, вращаться и прятаться к очередным стрельбам, а что спрятаться не успело, было обязано его же стараниями воскреснуть к следующему разу.
Несколько лет в полигонном одиночестве он реанимировал и анимировал артиллеристские мишени, и кроме стабильного напряжения электрической сети, заставляющего время от времени Леху, вибрирующего пятидесятью Герцами, вертикально выпрыгивать из сырых окопов, особо радоваться было нечему.

Полигон располагался в километрах двадцати от города и Лехиного гарнизона. Как Леха добирался до полигона и обратно командиров не волновало. Вроде и недалеко, но если смотреть пешком, то сначала шесть километров из тайги, по разбитой шоссейке, которая выходила на региональную трассу М60, затем по ней по асфальту но в сопку пару километров до поворота в город и остаток в 12 км уже налегке до его указателя. Там до дома, еще с километра три набегало, но там хотя бы уже были люди, поэтому остаток Леха уже не считал, и это летом. Летом не считал, а зимой не плакал.

-…иду с полигона, пару километров до трассы осталось, слышу сзади что-то гремит. Смотрю – «воровайка» медленно догоняет. (так у нас называют кузовные, в основном японские грузовики с грузовыми стрелами, а тех, кто на них промышляет, называют лесниками. Чаще всего молодые и не очень, мужские особи, промышляющие всем, что хорошо растет, или плохо лежит). Останавливаются:
-В город? – Леха кивнул и устроился третьим в кабине.
-А ты чё один, всех убили? – Потихоньку от своей шутки ржанул водитель. Леха в ответ скривил улыбку, мол с юморком знаком, и чтобы не показаться невежливым, поинтересовался в ответ:
-А чё у вас в кузове так гремит, не снаряды?
-А, кстати, глянь! – отозвался длинный в камуфляже: - Нашли в лесу, еле откопали. Их искать не будут?
Леха устало повернулся к заднему окошку, там по металлическому кузову грузовика катались и подпрыгивали несколько неразорвавшихся реактивных снарядов: -Стой, блядь! Я лучше пешком!
Водила, оценив ужас в Лехиных глазах, мгновенно остановился: -А мы их ещё пилить хотели…

-А чо могли взорваться? – перебил я Леху.

Леха, выныривая из воспоминаний, вытаращил на меня глаза, что могло означать от «ты долбоёб?!», до «а я ебу?!». Я уточнять не стал.

Они очень аккуратно выгрузили снаряды в заросший кювет и поехали дальше.
Эта история еще раз настигла их через несколько лет, когда в местной газете кто-то из её участников наткнулся на публикацию про обнаруженный по дороге к полигону террористический схрон. Они еще раз встретились, и единогласно решили, засунуть свои языки еще глубже.

-Ну так про дерево. - Вспомнил я: – Серый вчера ко мне заезжал на той воровайке, рассказал. Помнишь ураган был на днях? Приехал, говорит, домой на пикапе: -Стою во дворе, аж страшно выходить. Ветрище, ливень! Хотел пересидеть с телефоном, пока стихнет, но по нужде приспичило – невмоготу. Выпрыгнул из-за руля, бегу, слышу сзади «Хуяк!». У меня там за участком дубы растут, в комеле толщиной с пол метра, и высотой как корабельные сосны, поворачиваюсь, а этот ебучий дуб с вывернутыми корнями прямо на машине вдоль крыши лежит, и кабина до руля смята

Я колупнул грязно-зеленое пятнышко на Лехином капоте: -А ты говоришь – ебучее.

Я бы и не записал эту историю, если бы не случившийся на следующий день шторм.
Хорошо, что свою березу наконец завалил, думал я, иногда поглядывая из своего окна на очередное светопреставление, и прикидывал что стало бы с крышей, если бы дерево рухнуло на дом.
Эта огромная, в два обхвата, сибирская береза, начиналась на уровне середины окон второго этажа моего дома, с крутого склона раскидывала ветви высоко над его коньком, и сводила на нет эстетическое удовольствие от её созерцания, огромными ветвями падавшими в сильные ветра на молодые яблони, двадцатью мешками осенней листвы и весенних сережек, наглухо закупоривающими водосточные трубы и желоба.
Из раздумий меня вывел телефонный звонок:
-Ебучие деревья! – Из телефона проорал мне в ухо Леха, запыхавшимся голосом.
-Че опять?
-Да пиздец! Видел, что на улице творится?!
-Да смотрю, боюсь выходить.
-А я подзаработать в ливень решил. Отвез клиента на ту сторону, назад с моста выезжаю, мне по капоту дерево как вхерачило, еще бы с пол метра и по голове. Штук на пятьдесят, блядь...! - видимо споткнулся Леха, и отключился.

Ну ладно, пора закругляться, как говорит моя мама. И еще она говорит – будет как будет!
Радуйтесь жизни, пока!

Я этот рассказик еще летом начал, и хотя он скорее о случайностях или предопределённостях коими на двух человек, оказавшимися, кстати, моими знакомыми, и не подорвавшимися десять лет назад на снарядах, спустя 15 лет почти одновременно упало по дереву, закончу последними.

Месяц назад наш городишко засветился в центральных СМИ последствиями ледяного дождя. Жуткое было зрелище, когда в полном безветрии вдруг раздавался сухой треск, и огромные ветви а то и целые деревья с ледяным звоном разбивались, о замерзшую землю. Две наших пятнадцати метровых сосны выдержали, свесив вдоль стволов по паре отломившихся ветвей. Зато с соседской с одной стороны теперь свешиваются над головой несколько шестиметровых лап, и от других соседей две сломанных черемухи в нашем саду. Жду теперь теплых деньков и настроения.

Как подумаю, сколько пилить…
Ебучие деревья!

6

Рассказ отца. Вошли в Польшу (Не пугайтесь! Это 44-45 год)
Хутор. На все вопросы ответ хозяина: "Ниц! Нема!"
Ну а жрать-то хочется. Порылись у хозяина, свинью забрали.
Потом его угостили самосадом (ну не фашисты же мы) и говорят: "Мы-то что, пустяки, а вот за нами колхоз идёт"
"Ой, ниц, пан, ниц!" - и руками закрывается

9

В середине двухтысячных я был завсегдатаем одного веб-форума на известном литературном сайте. Доминировали там два форумчанина: А. и Ю. Это были своего рода «смотрящие». Избежать разгрома с их стороны не могло ни одно графоманское произведение, ни один текст с грамматическими ошибками, ни одно хамское высказывание на форуме. Чисто словесными методами в нокаут отправлялись все фашисты, расисты и прочая шелупонь. Порядок да и только. Оба «зубра» в совершенстве владели русским, были остры на язык, а упражняться с ними в «изящной словесности» — и вовсе было гиблым делом.
Вначале я только читал форум, потом стал потихоньку и писать. С корифеями проблем не возникало. Они как бы не замечали меня, а я их.
Но однажды случился контакт. И какой! Я заметил, что А. в своём тексте допустил грамматическую ошибку. И очень жирную, хотя и не бросавшуюся в глаза. Он в своём посте написал слово «вобщем», которого в русском языке нет. Я вежливо, хотя и с ехидцей, указал на ошибку, сказав, что правильно писать «в общем» и что, мол, негоже человеку, поучающему других, допускать такие ошибки. Поняв, что дал маху, А. попытался любой ценой спасти лицо. Поднялся шум и гам. И мы, короче, поругались.
Через некоторое время наши отношения наладились. Однажды, узнав, что я шахматист, А. попросил мой имейл, а потом написал письмо. Выяснилось, что он страстный любитель шахмат. Вскоре решили поговорить по «Скайпу». Какого же было моё удивление, когда во время видеосвязи я увидел, что А. вовсе не такой уж и молодой, как мне казалось. Ему было за семьдесят (как, впрочем, и Ю.), и он был гораздо старше моего отца.
Большая разница в возрасте нас не смутила, и мы стали дружить. Онлайн. Писали друг другу письма, отправляли фотографии, делились каждой новостью. Тот литературный форум мы по инерции посещали ещё некоторое время, а потом окончательно ушли оттуда.
Наша замечательная дружба длилась пятнадцать лет, вплоть до смерти А. Это была дружба двух людей очень разного возраста, которые никогда не встречались вне Интернета. К сожалению, я не могу раскрыть имени А., так как не получал от него разрешения. На том самом форуме об этом пытались разузнать многие, но тщетно: открытый с друзьями А. старательно оберегал свою личную жизнь от незнакомцев.
О судьбе Ю. — второго «старика-разбойника» — мне ничего не известно, но надеюсь, что он жив и здоров.

10

Газета "Труд", один из январских номеров 1985 года. Содержание статьи передаю своими словами.
В одном из сельских районов Белоруссии ребятишки в лесу нашли немецкий склад времён Великой Отечественной войны. Оружие, амуниция, продукты - всё было в идеальном состоянии, склад был подземный, консервацию фашисты провели великолепную. Детишки, самому старшему из которых было 14 лет, переодеваются в немецкую форму, обвешиваются оружием и идут в родную деревню. В сельском клубе идёт колхозное собрание. На сцене президиум за покрытым красной скатертью столом, с трибуны председатель вещает об успехах, в зале колхозники дремлют. И тут в зал врывается толпа фашистов с автоматами и в касках.
- Встать! Хенде хох! Коммунисты - к стенке!
Все опешили, застыли. Непонятно - вроде лица фашистов знакомые, а тут такое... И тут один дедок:
- Во тот, тот, тот - коммунисты.
Всех показал. Ребятишкам ничего не было - несовершеннолетние, а над старичком был суд. Реальный срок дали. И статья в газете была под рубрикой "Из зала суда".

13

Однажды утром Штирлиц зашёл к Мюллеру. Настроение у Мюллера было мрачное. - Господин группенфюрер, что случилось? Русские уже в пригородах Берлина? - Штирлиц, бросьте ваши дурацкие шутки! Мне приснился страшный сон! Мне приснилась Германия 2021 года! - И что же, там всё так плохо? - Не то слово, Штирлиц! Представляете, у нас в Германии канцлер - баба, министр обороны- баба, министр иностранных дел - педераст, на заводах Даймлер-Бенц работают турки, Германия оплачивает долги греков и испанцев. Вместо факельных шествий - гей-парады, мы платим деньги евреям и выполняем команды из Америки - сначала негра, а потом старпёра-маразматика! Фашисты в Киеве, а не в Рейхстаге, Россия воюет с Украиной, а Германия!.. представьте, Штирлиц, - ГЕРМАНИЯ !!! - уговаривает Россию не воевать!!! "Действительно, херня какая-то..." - подумал Штирлиц.

14

Писатель-фантаст Александр Романович Беляев.
Это он придумал голову профессора Доуэля, летающего человека Ариэля, Ихтиандра...
Он придумал, потому что не сдавался. Хотя вся жизнь его — типичное проявление того, что называют "родовым проклятием" в народе. А как на самом деле это называется — никто не знает.
В детстве Александр Беляев потерял сначала сестру — она умерла от саркомы. Потом утонул его брат. Потом умер отец, и Саше пришлось самому зарабатывать на жизнь — он еще был подростком. А еще в детстве он повредил глаз, что потом привело почти к утрате зрения. Но именно в детстве он сам выучился играть на скрипке и на пианино. Начал писать, сочинять, играть в театре. Потом, в юности, сам Станиславский приглашал его в свою труппу — но он отказался.
Может быть, из–за семьи отказался. Кто знает? Он как раз женился в первый раз. Через два месяца жена его оставила, ушла к другому. Прошло время, рана затянулась и он снова женился на милой девушке. И одновременно заболел костным туберкулезом. Это был почти приговор. Беляева заковали полностью в гипс, как мумию — на три года. Три года в гипсе надо было лежать в постели. Жена ушла, сказав, что она ухаживать за развалиной не собирается, не для этого она замуж выходила. И Беляев лежал, весь закованный в гипс. Вот тогда он и придумал голову профессора Доуэля — когда муха села ему на лицо и стала ползать. А он не мог пальцем пошевелить, чтобы ее прогнать... Но этот ужасный случай побудил Беляева написать роман. Потом, когда он все же встал на ноги, стал ходить в целлулоидном корсете. Полуслепой и некрасивый. А был красавец в молодости...
Он писал и писал свои знаменитые романы Фантазия его не иссякала, добро побеждало зло, люди выходили за пределы возможностей, летали на другие планеты, изобретали спасительные технологии, любили и верили. Хотя немного грустно он писал. Совсем немного. Если вспомнить, в каком он был состоянии...
Он женился потом на хорошей женщине. И две дочери родились. Одна умерла от менингита, вторая — тоже заболела туберкулезом. А потом в Царское Село пришли фашисты — началась оккупация. Беляев не мог воевать — он почти не ходил. И уехать не смог. Он умер полупарализованный, от голода и холода. А жену и дочь фашисты угнали в Германию. Они даже не знали, где похоронен Александр Романович.
Потом жене передали все, что осталось от ее мужа — очки. Больше ничего не осталось. Романы, повести, рассказы. И очки. К дужке которых была прикреплена свернутая бумажка, записка. Там были слова, которые умирающий писатель написал для своей жены: "Не ищи меня на земле. Здесь от меня ничего не осталось. Твой Ариэль"...
Анна Кирьянова

15

Война...Глухая русская деревня...На пороге избы 3 пьяных немца ломятся внутрь...
- Открывайт,русский свиньи, мы хотейт русский женский писька!!!
никакой реакции внутри
Фашисты начинают стучать еще сильнее и еще громче орут:
- Открывайт,русский свиньи, мы хотейт русский женский писька!!!
снова никакой реакции
Они начинают барабанить так, что трясется вся изба и снова кричат:
- Открывайт,русский свиньи, мы хотейт русский женский писька!!!
Тут дверь распахивается и на пороге появляется ОГРОМНЫЙ детина в 2 раза выше и шире двери. Весь заспанный, волосы встрепанные, в волосах сослома, и, разминая кулаки говорит басом:
- ПИ#ДЫ чтоли?!!

17

Послевоенные годы.
На сцене московского Театра Советской Армии идёт грандиозный спектакль про освобождение Сталинграда.
Почти двести человек в массовке, орудия, пулемёты, танки, все дела.
В конце пьесы главный герой, играя смертельно раненого бойца, должен, лёжа на авансцене, тихим голосом попросить: «Дайте мне воды из Волги свободной испить».
Ему передают каску с водой.
Он выпивает, вода проливается на гимнастёрку, герой падает замертво.
И — занавес.
Но в тот вечер, друзья-актёры приготовили главному герою, у которого был День Рождения, сюрприз.
Налили в каску водки.
Финал спектакля, раненый просит дать ему воды из Волги.
По рукам огромной массовки плывёт каска с водкой.
А в кулисах стоят костюмеры, гримёры, весь персонал театра.
Даже «убитые» фашисты приподняли головы — посмотреть, как он будет пить.
Герой берёт каску, жадно делает несколько глотков, замирает на секунду... и продолжает пить до конца.
Наконец, отрывается, возвращает каску стоящему рядом товарищу и говорит, совсем не думая умирать:
— Ещё!
Вся массовка начинает корчиться от смеха.
Дают занавес, скрывая это безобразие.

18

• 07.04.2021 19:04

Вот была здесь история про пионерлагерь.
И я вспомнил, как мы однажды играли там в "Зарницу".

(Для тех, кто не помнит правил игры, обрисую их вкратце:
администрация лагеря раздаёт бумажные погоны двух цветов
всем участникам игры. Допустим, "синие" - одна армия, "зелёные" - другая.
Погоны эти пришиваются на плечи, и - вперёд, в понарошечную рукопашную.
Оборвали на тебе один погон - ранен, оборвали оба - убит безвозвратно.
"Раненые" должны были были сидеть в полевом лазарете, где за ними ухаживали санитарки,
а "убитые" не интересовали уже никого - похоронные команды правилами игры не были предусмотрены)
И вот мы, разведотряд - я и ещё двое пацанов - обнаружили вражеский лазарет и отобрали у
санитарок их брезентовые сумки с бинтами. Самих санитарок не тронули - понимали, что нам с ними ещё танго "облади-облада"
танцевать и у пионерского костра песни петь.
Мы хотели, как лучше.
Но после войны, при подсчёте раненых-убитых, оказалось, что потери убитыми
у противника немножко меньше, чем у нас. А, значит, "синие" победили.
И тут выходим мы, спецотделение разведроты "зелёных", предъявляем санитарные сумки
и заявляем, что весь лазарет проклятого агрессора, чисто по логике, окочурился
без лекарств - а, значит, мы победили.

Жюри впало в ступор.
Оно переглядывалось и решало - фашисты мы или нет?
В конце концов, "синим" присудили победу, а с нами была проведена беседа на тему: А поступил бы
бы пионер Лёня Голиков так, как поступили вы?

20

ДВА ВЕЧЕРА. Вечер первый

В незапамятные времена, когда СССР перешагнул первое десятилетие так называемого застоя, послали меня в Днепропетровск на республиканские курсы повышения квалификации патентоведов. Поселили, уж не знаю почему, в Доме колхозника. Относительно чистые комнаты были обставлены со спартанской простотой: две кровати и две тумбочки. Зато в одном квартале от Центрального рынка во всей его сентябрьской щедрости. Моим соседом оказался предпенсионного возраста мужик из Луганска. Был он высок, крепко сложен, с голубыми глазами и темной с проседью шевелюрой. Видный, одним словом. Представился Владимиром Сергеевичем и предложил отметить знакомство.

В соседнем гастрономе купили водку и бородинский хлеб, на базаре – сало, лук, помидоры, огурцы. Между кроватями поставили тумбочку, на которой и накрыли нехитрый стол. Выпили за знакомство, потом за что-то еще. Владимир Сергеевич раскраснелся, на лбу выступил багровый шрам.
- Где это вас так? – не удержался я.
- На фронте осколком. Я с 41 до 45 воевал. Как в зеркало посмотрю, сразу войну вспоминаю. Будь она неладна…
Выпили без тоста, закурили, помолчали.
- Знаете, - говорю, - моя теща тоже всю войну прошла. Но рассказывает только три истории, все веселые и с хорошим концом. Может быть и у вас такая история есть?
- Есть, но не очень веселая, и не всякому, и не везде ее расскажешь.
- А, например, мне?
- Пожалуй и можно.

- Я родился и рос в алтайском селе. Родители – школьные учителя. В 41-ом сразу после школы ушел воевать. Три года существовал, как животное – инстинкты и ни одной мысли в голове. Наверное, потому и выжил. Когда перешли в наступление, немного отпустило, но в голове все равно была только война. А как иначе, если друзья каждый день гибнут, все деревни на нашем пути сожжены, все города - в руинах?! В январе 45-го мы вошли в Краков, и он был единственным, который фашисты не взорвали перед уходом. Я, сельский парень, впервые попал в большой, да еще и исторический город. Высокие каменные соборы, дома с колоннами и лепниной по фасаду, Вавельский замок – все казалось мне чудом. Редкие прохожие смотрели на нас настороженно, но скорее приветливо, чем враждебно.

На второй день под вечер ко мне подошел одессит Мишка Кипнис. Не то грек, не то еврей. Я тогда в этом не разбирался. Скорее еврей, потому что понимал по-немецки. Был он лет на пять старше, и как бы опекал меня в вопросах гражданской жизни. Подошел и говорит:
- Товарищ сержант, пошли к шмарам, по-ихнему, к курвам. Я публичный дом недалеко обнаружил. Действующий.

О публичных домах я читал - в родительской библиотеке был дореволюционный томик Куприна. Но чтобы пойти самому…. Я почувствовал, что краснею.
- Товарищ сержант, - засмеялся Мишка, - у тебя вообще-то женщина когда-нибудь была?
- Нет, - промямлил я.
- Ну, тогда тем более пошли. Ты же каждый день можешь до завтра не дожить. Не отчаливать же на тот свет целкой. Берем по буханке хлеба и по банке тушенки для хозяйки. Для девочек – шоколад и сигареты.
- А как я с ними буду говорить?
- Не волнуйся, там много говорить не нужно. Вместо тебя будет говорить американский шоколад.

Публичный дом оказался небольшим двухэтажным особняком. Нам открыла средних лет женщина чем-то похожая на жену председателя нашего сельсовета. Мишка шепнул мне: «Это хозяйка!» Заговорил с ней по-немецки, засмеялся, она тоже засмеялась. Показала глазами на мою винтовку, а потом на кладовку в коридоре. Я отрицательно покачал головой. Позвала меня за собой, сказала нечто вроде «лекарь» и завела в кабинет, где сидел человек в белом халате. Человек жестами попросил меня снять одежду, внимательно осмотрел, попросил одеться, позвал хозяйку и выпустил из кабинета, приговаривая: «Гут, зеа гут».

Потом я, держа винтовку между коленями, сидел в кресле в большой натопленной комнате. Минут через десять подошла девушка примерно моих лет в красивом платье. Её лицо… Я никогда не видел таких золотоволосых, с такими зелеными глазами и такой розовой кожей. Показала на себя, назвалась Агатой. Взяв меня за руку как ребенка, привела в небольшую комнату. Первым, что мне бросилось в глаза, была кровать с белыми простынями. Три года я не спал на белых простынях… Девушка выпростала из моих дрожащих рук винтовку, поставила ее в угол и начала меня раздевать. Раздев, дала кусочек мыла и открыла дверь в ванную с душем и унитазом. Если честно, душем я до того пользовался, но унитазом не приходилось… Когда вернулся из ванной, совершенно голая Агата уже лежала в постели и пристально смотрела на меня… Худенькая, изящная, с длинными стройными ногами… Эх, да что там говорить!

Владимир Сергеевич налил себе полстакана, залпом выпил, наспех закусил хлебной коркой и продолжил:
- Через час я выходил из публичного дома самым счастливым человеком в мире. Некоторые друзья рассказывали, что после первого раза они испытывали необъяснимую тоску. У меня все было наоборот: легкость во всем теле, прилив сил и восторг от одной мысли, что завтра вечером мы снова будем вместе. Как я знал? Очень просто. Прощаясь, Агата написала на картонной карточке завтрашнее число, ткнула пальцем, добавила восклицательный знак и сунула в карман гимнастерки, чтобы я, значит, не забыл.

На следующий день, как только стемнело, позвал Мишку повторить нашу вылазку. Попробовал бы он не согласиться! Если вчера каждый шаг давался мне с трудом, то сейчас ноги буквально несли меня сами. Как только хозяйка открыла дверь, я громко сказал ей: «Агата, Агата!» Она успокоила меня: «Так, так, пан». Если вчера все вокруг казалось чужим и враждебным, то сегодня каждая знакомая деталь приближала счастливый момент: и доктор, и уютная зала, и удобность знакомого кресла. Правда, на этот раз в комнате был еще один человек, который то и дело посматривал на часы. Я обратил внимание на его пышные усы и сразу забыл о нем, потому что мне было ни до чего. Я представлял, как обрадуется Агата, когда увидит мой подарок - брошку с белой женской головкой на черном фоне в золотой оправе. Ее, сам не знаю зачем, я подобрал в полуразрушенном доме во время одного из боев неподалеку от Львова.

Через десять минут Агаты все не было. Через пятнадцать я начал нервничать. Появилась хозяйка и подошла к усачу. Они говорили по-польски. Сначала тихо, потом громче и громче. Стали кричать. Вдруг человек вытащил откуда-то саблю и побежал в моем направлении. Годы войны не прошли даром. Первый самый сильный удар я отбил винтовкой, вторым он меня малость достал. Кровь залила лицо, я закричал. Последнее, что помнил – хозяйка, которая висит у него на руке, и совершенно голый Мишка, стреляющий в гада из моей винтовки.

Из госпиталя я вышел через три дня. Мишку в части уже не нашел. Майор Шомшин, светлая ему память, отправил его в командировку от греха подальше. Так мы больше никогда друг друга не увидели. Но ни отсутствие Мишки, ни свежая рана остановить меня не могли. Еще не совсем стемнело, а я уже стоял перед знакомым домом. Его окна были темными, а через ручки закрытой двойной двери был продет кусок шпагата, концы которого соединяла печать СМЕРШа. Меня увезли в СМЕРШ следующим утром. Целый день раз за разом я повторял капитану несложную мою историю в мельчайших деталях. В конце концов он меня отпустил. Во-первых, дальше фронта посылать было некуда. Во-вторых, в 45-ом армия уже умела постоять за себя и друг за друга.

Я снова не удержался:
- То есть ваш шрам от польской сабли, а не от осколка?
- Ну да, я обычно говорю, что от осколка, потому что проще. Зачем рассказывать такое, например, в школе, куда меня каждый год приглашают в День Победы? А снимать брюки и демонстрировать искалеченные ноги тоже ни к чему.
- Выходит, что рассказать правду о войне не получается, как ни крути?
- Пожалуй, что так. Но и не нужна она. Те, кто воевал, и так знают. А те, кто не воевал, не поверят и не поймут. А если и поймут, то не так.
Мы разлили остатки водки по стаканам. Молча выпили.
- Пойду отолью, - сказал Владимир Сергеевич, - открыл дверь и, слегка прихрамывая, зашагал к санузлу в конце длинного коридора.

Продолжение в следующем выпуске.

Бонус: несколько видов Кракова при нажатии на «Источник».

22

Ее настоящее имя — Хедвига Кислер.

Родилась она в семье банкира и пианистки, потом училась актерскому мастерству немного — хотя зачем учиться, если природа так щедро наградила тебя невероятной, сногсшибательной красотой? А красивой девушке для карьеры всего–то и надо: стоять смирно и казаться глупой. Так говорила сама Хеди.

Она снялась во множестве фильмов. Скандальные сцены сделали ее знаменитой: вот она купается голой — это в тридцатые годы прошлого века! А вот — имитирует оргазм на экране.
Публика была потрясена — такой скандал. А она вышла замуж за миллионера Мандля и поселилась с ним в замке, среди роскоши и сокровищ. Миллионер даже пытался выкупить все копии фильмов с купанием в голом виде.

Теперь Хеди принадлежала только ему. Но к власти стали приходить фашисты. И этот Мандль завел дружеские отношения с Муссолини и Гитлером — свое состояние этот мерзкий богач нажил на торговле оружием. Ну, Хеди от него и сбежала. Подсыпала снотворное горничной, переоделась в ее одежду и спустилась из окна замка по веревочной лестнице. Прихватив свои драгоценности, конечно.

Приехала в Голливуд и снова стала сниматься в фильмах. Заработала 30 миллионов долларов и прославилась на весь мир. За один ее поцелуй на благотворительной акции платили 25 тысяч долларов. И она жила в богатстве, в роскоши, шесть раз замуж выходила, имела двоих своих детей и еще приемного взяла.

Ну, еще на закате жизни вроде как стащила какие–то дрянные туфли за сто долларов в магазине — а может, ее просто хотели унизить и отомстить за непокорный нрав? Типичная история успеха кинозвезды и ослепительной красавицы. Талантливой актрисы. Интересно прочитать, не так ли?
Так вот. Эта Хеди фашистов ненавидела всей душой. Сбежала она от мужа в 37 году, а через год фашисты уже правили Австрией и начался ад. Хеди с мужем–магнатом посещала разные военные объекты и лаборатории.

Внимательно все слушала, запоминала. И потом в Америке вместе с другом–композитором изобрела способ управлять торпедами. "Прыгающие частоты" они использовали для кодировки сигнала. Тренировались при помощи пианино; у композитора же было пианино. 88 клавиш использовали в разных сочетаниях, чтобы враг не мог перехватить торпеду.
Сейчас благодаря этому изобретению мы пользуемся вай–фай, блютуз и еще разными полезными вещами. У Хеди был свой проектный стол, за которым она делала чертежи и писала формулы. Впрочем, ее гениальное изобретение тогда не оценили — настолько оно опередило время. Военные инженеры смеялись: мол, Хеди предлагает засунуть в торпеду пианино! Ничего не поняли. И ее не поняли.

Поняли только, когда она голой купалась и оргазм имитировала на экране — это да, это понятно. И понятно, что красивая. А какая она на самом деле и насколько гениален ее ум — вот этого не поняли. Зато теперь день ее рождения отмечается как день Изобретателя. Она была не просто умна; гениальна. И, как могла, помогала в борьбе с фашизмом. Хотела топить фашистские корабли и подводные лодки — и смогла бы, если бы ее поняли...

Но не всегда человека понимают. Особенно — красавицу и актрису. Впрочем, одно ее изобретение всем очень понравилось — шипучие таблетки для изготовления сладкого напитка. Хотя тоже все забыли, кто именно их изобрел.

Вот такие бывают ослепительные красавицы. Настоящие женщины, которых не понимают и не ценят. И ложно обвиняют в краже дешевых туфель... И так прекрасно, что такие женщины были и есть — их надо ценить не только за красоту. А за смелость, отвагу, за гениальный ум — но все это как–то не замечают...

Ведь надо просто стоять смирно и казаться глупой, — так грустно говорила сама Хеди.

24

Не покладая рук трудятся городские власти, готовясь к юбилейному параду Победы. Благодаря их усилиям центральный проспект города, по которому пройдет колонна, выглядит так, как будто его неделю бомбили фашисты...

25

Всем здоровья и успехов. История не моя, но достойная чтобы вы прочли!!!!!

Русское имя

1969 г... Живет в Вахшской долине в богатом кишлаке семья таджиков. А фамилия у них русская — Яковлевы. Учатся в вузах Душанбе три их сына, все трое таджики. И все Яковлевы. Бегает по двору маленькая смуглолицая девочка с черными глазами — таджичка. Зовут ее Райса. А фамилия Яковлева. В чем тут дело?
...В пору Великой Отечественной войны подружились крепкой солдатской дружбой два воина-артиллериста — таджик Абдусамад Холмурадов и русский Николай Яковлев. Воевали в одном артиллерийском расчете, делили последнюю махорку, ели из одного котелка. Не раз спасали жизнь друг другу. Вместе тяжко переживали военные неудачи, вместе радовались победам: на войне как на войне...

— Разобьем фашистов, поедем ко мне в Таджикистан, — говорил Абдусамад.
— Будем жить и работать вместе. Какие у нас сады, какие персики, какие хлопковые поля! Мой дом поделим пополам. Женим тебя на лучшей девушке из нашего кишлака. Увидит, что силен ты, как Рустам, а стихи сочиняешь, как Рудаки, и первая красавица склонится перед тобой...
Однажды перед боем Николай сказал другу:
— Знаешь, Абдусамад, если я погибну, то и извещение некому будет послать. Один я остался на белом свете.
Абдусамад тогда ответил:
— Зачем о смерти думать, давай лучше жить. Пусть фашисты получают похоронные. У меня на родине говорят: человек цветка нежнее, но и железа тверже. Мы с тобой должны до победы дожить.
Однако не суждено было русскому парню Николаю Яковлеву дожить до светлого дня Победы. В августе 1943 года в бою у реки Миус пал он смертью храбрых.
...Спустя некоторое время в короткий перерыв между боями шло партийное собрание батареи. Парторг вслух зачитал заявление:
«В партийную организацию Н-ского гвардейского артиллерийского полка от наводчика Николая Яковлевича Яковлева.
Прошу принять в ряды Коммунистической партии. Не пожалею сил и жизни для окончательной победы над врагом. Николай Яковлев».
Собрание замерло. Наступила тишина:
«Как же так — все знают, что Николай Яковлев погиб».
И вдруг выходит вперед Абдусамад Холмурадов и говорит:
— Я родился в Вахшской долине, в Таджикистане. Но теперь я Николай Яковлев. Он мой побратим. Мы поклялись друг другу перед боем — имя погибшего всегда будет носить его товарищ. В память о павшем.
В протоколе партийного собрания Н-ского гвардейского артиллерийского полка было записано:
«Удовлетворить просьбу наводчика Холмурадова, дать ему другое имя и фамилию».
В партию его приняли единогласно.
Священна память о павшем друге. Вместе с сыновьями пришел Николай Яковлев к вечному огню. 60-е годы.

Так появился на таджикской земле таджик с русским именем, коммунист Николай Яковлев...
Дружба дороже богатства, говорят у него на родине.

26

Нужна ещё одна ПОБЕДА …

У нас фашисты пробрались к Власти, -
Без помощи германского соседа …
И россиян грызут, оскалив пасти,
И значит нам нужна ещё ПОБЕДА :

Российский «фюрер», ну – погоди!
Трибунал Вас ожидает впереди …
…………………………………………………………..
Поздравляю всех россиян с великим
Праздником – Днём Победы! Я верю,
что она у нас не последняя …
С уважением, Акындрын – 09.05.2020

29

«СИДИМДОМА», ждём чего-то …

Сидим дома. Гречку съели, -
На диету с бабкой сели
И стали мы поститься …
Мы привыкли, но желудок еды просит!

Перестали мы молиться, -
Стала бабка материться:
Президента не забыла, -
Нецензурно нашу Власть она поносит …

Волонтёры позвонили, -
Нам «услугу» предложили,
Очень вежливо приятно
Предложили в «Глобусе» еду купить.

Разъяснили мне понятно,
Что доставят всё бесплатно
На такси согласно смете …
Но за еду придётся лично мне платить!

Я сказал, что денег нету …
Мы продолжили диету
Выживать мы продолжаем,
Хотя жизнь давно похожа на говно!

Я без курева страдаю,
Власть свою в душе ругаю
И Мишустина – премьера:
Он налогами нас душит и давно …

У меня, пенсионера,
Не пропала ещё вера:
Обещал недавно тыщи
Губернатор Воробьёв мне подарить:

Я живу сейчас в Мытищи.
Он сказал, - четыре тыщи
Может сразу заплатить, -
Чтоб «коронавирус» смог я пережить!

Я поверил, стал звонить.
Жена рядышком сидит:
В это верила и знала, -
За веру женщину Вы, люди, не судите …

Долго музыка играла!
Потом девушка сказала, -
Её голос сразу я узнал:
- Губернатор занят, позже позвоните …

Три часа звонил и ждал, -
Тот же голос отвечал …
Осознал я, но не сразу:
У девушки – зараза - «коронавирус»!

Я звонил четыре раза, -
Отвечала мне «зараза» …
От её ответов – одурели
И надежда наша вся пошла на минус …

Экономно хлеб мы ели.
Умирать мы не хотели, -
Нам хотелось чуточку пожить:
О «заначке» жена вспомнила, достала.

«Червячка чтоб заморить», -
Решили хлеба мы купить
Мы сосчитали все рубли …
Их в заначке оказалось очень мало …

Сосчитать всё же могли, -
В магазин потом пошли.
Он был на первом этаже, -
Мы жили в том же доме – на втором.

Признаюсь, были в кураже.
В магазин вошли уже, -
Попасть хотели в «сказку» …
Попали с бабкой в сказочный дурдом:

У прилавка – мужик в каске.
Лицо закрыто маской …
И, вскинув кверху автомат,
А атаку вдруг на нас мужик пошёл?!

Нас спросил он хамовато:
- Почему Вы здесь, ребята,
Злостно нарушаете закон?
Придётся мне составить протокол …


Шепнул бабке я: ОМОН!
От неё вдруг слышу стон, -
У ней ноги подкосились …
Я не выдержал. Омоновцу – сказал:

- Вы, ребята, знать, сбесились!
Вы зачем сюда явились, -
Посмешище Вы нации …
Кто издеваться Вам над нами приказал?

Мы в «самоизоляции»
Живём, как в оккупации.
Вы – подлые фашисты!
Хотите стариков отправить на погост …

Тут омоновец плечистый
И, видать, душою чистый,
Мне ответил простовато, -
Ответил очень искренне и просто:

- Мы, конечно, виноваты!
Но, поймите, что солдаты
Выполнять должны приказ .
Вы, надеюсь, знаете – кто у нам главком?

Я напрягся. В тот же час
Вспомнил «путинский указ» …
И мне стало очень грустно, -
Понял, для чего поставлен здесь омон!

В кошельке уж было пусто.
Купив хлеба и капусты,
Вышли мы из магазина, -
Омоновец нас до квартиры проводил!

Знать, на то была причина:
Не похож он на кретина!
И парень этот – не дебил …
И я омоновца в душе своей простил!

Дома «телек» я включил.
Премьер снова удивил:
Налоги ввёл на вклады, -
На это президент согласье ему дал …

Я молчу, но бабка рада, -
У нас нету в банке вклада!
Она этим и гордится …
По бумажке Путин текст потом читал.

Жена снова матерится, -
Дать ему п.... грозится.
Если даст – ему писец!
Не спасут поправки к конституции …

Тут и повести – конец:
Понял кто, тот – молодец!
Не понял «нации отец», -
Устали все от властной проституции!

Акындрын – 14.04.2020

30

Рассказ моего деда, подполковника медицинской службы НКВД: 1944 год Москва месяц июль.
Готовилось что-то, очень грандиозное! Это что-то, оказалось конвоированием фашистов, во главе с генералами через Москву.
Кто предложил накормить фашистов перед шествием соленным салом, с 300 граммами хлеба, как сухим пайком, наверное никто не сознается.
Соленого сала, перед этой экзекуцией, было выдано по 200 грамм каждому фашисту, не взирая на его звание.
Питьевую воду дали с избытком, но фашистам, расходовать воду на умывание, и бритье было категорически запрещено, даже генералам. Шли они с небритыми рожами, но со всеми регалиями.
У всех фашистов во время шествия по Москве, началась диарея. Фашисты снимали штаны и гадали при всех, никого не стесняясь.
Вначале шествия, некоторые пытались прикрыть обосравшихся, но потом плюнув на всё, сами садились гадить прилюдно.
Генералы, шедшие во главе строя, так же дристали. Вначале их прикрывали, обосравшиеся старшие офицеры, но потом сами стали гадить прилюдно, взяв пример со своих генералов.
Все непотребство, со стороны пленных фашистов, было вымыто поливальными машинами.
У меня есть вопрос, кто "приказал" накормить фашистов салом перед шествием, после которого они обосрали весь свой путь по Москве?
Наверное это была шутка товарища Сталина: "Как фашисты обосрались в Москве?"

31

Представляете, Штирлиц, какой кошмар мне приснился: будто сейчас 2015 год, канцлер в Германии баба в красном пиджаке, вместо факельных шествий гей-парады, мы платим деньги евреям и выполняем команды негра из Америки, фашисты уже в Кремле, а не в Рейхстаге, Россия воюет с Украиной, а Германия, представьте, Штирлиц ГЕРМАНИЯ уговаривает Россию не воевать!

32

В детстве меня били довольно редко – повезло с родителями (некоторые учителя считали, что не повезло) и с друзьями (взорваться на магниево-перманганатной смеси шансов было больше). Но однажды, в третьем, кажется, классе, я получил конкретных звездюлей от одноклассника и всё из-за мамы с её нравоучениями.

У нас в классе была девочка, по прозвищу Чумичка. Я не помню подробностей, она плохо училась, грязно одевалась, обкусывала ногти и материлась. Положим, все мы ушли от неё недалеко, но именно её наша учительница начальной школы выбрала объектом насмешек, придумала называть Чумичкой, а дети злы и стае нужна «гамма».

Как-то поздним вечером я мыл посуду, а мама сидела тут же на кухне за пишущей машинкой и курила «Родопи». Я, подпустив в голос трагизма, рассказал ей, что после очередной перестановки в классе, меня посадили за одну парту с Чумичкой:

- А почему ты её так называешь? – спросила мама.

- Да все её так зовут! – рассмеялся я.

- А ты почему так зовёшь? Вот именно ты? Она же девочка, Дениска! Она же человек! И у неё есть имя.

Мама встала, выключила кран, усадила меня за стол, положила руки на плечи и начала говорить. Мама обладала даром убеждения, да. Она говорила о рыцарстве, о том, что втроём на одного нападают только фашисты, рассказала мне об эмпатии, категорическом императиве Канта и обязательной победе Добра над Злом.

Меня проняло, да так, что буквально на следующий день я храбро выступил на стороне Добра, заступившись за Чумичку перед нашим школьным хулиганом. Хулиган разбил мне нос и стукнул башкой об батарею – в этом случае у Добра шансов вообще не было. Кажется, над ней не стали меньше издеваться, зато я, как и положено рыцарям, обрёл Даму.

Чумичка в меня влюбилась! Это было странное чувство – знать, что тебя любит девочка, но эта самая девочка мне совсем не нравилась и даже раздражала, я был просто Рыцарем Добра, который всегда готов прискакать на помощь и огрести от Дракона очередных люлей. Ведь я был не Ланселот нифига, а что-то типа Белого Рыцаря из «Алисы», который постоянно нелепо падал с коня лицом на пол школьной рекреации.

Вообще, отойдя в сторону от этой истории: в какую вату мы сейчас заворачиваем наших детей. Над нами издевались садиковские нянечки и учителя, меня стукнуло током, когда я залез в яму возле школы и стал сматывать изоленту с перебитого экскаваторным ковшом кабеля на 380 вольт. Моя мама курила на кухне, а папа курил в спальне. Мы махались на переменах, а теперь учительница жалуется на моего обормота, который встал в дверях класса (специально!) и Создал Давку в Которой Могли Пострадать Другие Дети! Я приходил домой в белой рубашке с кровавыми брызгами из носа и застирывал её в холодной воде с хозяйственным мылом, а мои дети Создают Давку, охренеть не встать!

Короче, прошло много-много лет. Мы встретились с одноклассниками в кафе, из девочек я не узнал почти никого, но Чумичку – узнал. Нет, она не закончила МГУ и не стала успешной бизнес-вумен, но она хотя бы дожила до встречи с одноклассниками, а это удалось не всем. Мы посидели, выпили, потом пришёл диджей и поставил музыку. Я встал и пригласил её на танец.

Удивительно, конечно, но она до сих пор меня раздражала, хотя столько уже лет прошло! Когда музыка кончилась, она сказала мне такое, что я балдею до сих пор:

- Слушай. Я тут за столом всех мальчиков помню. А ты – кто ты такой вообще?

33

Сумасшедшие русские кошки!

- А ну не смей! – услышал за своей спиной соседский пацан, Женька Чупакин, когда попытался пнуть бездомную кошку, сидевшую на солнышке зажмурив от удовольствия глаза.

Эту рыжую жительницу подвала иногда подкармливали сердобольные старушки из подъезда.

Нога, занесённая для удара, зависла в воздухе. Голос за спиной прозвучал твёрдо с намёком на последствия, если посмеет ослушаться.

Как–то сразу пропало желание показывать дружкам, таким же пятиклашкам, как и сам, какой он крутой.

Женька медленно оглянулся, как нашкодивший щенок.

Сзади стоял крепкий мужчина в военной форме.

- А я что? Я ничего. Нога просто затекла, разминал. А вы, наверное, подумали, что хотел кошку обидеть? Нет, я бы никогда, - мямля, под почти нескрываемые улыбки своих дружков, оправдывался мальчишка.

- А ну-ка, мелюзга, присядьте на скамейку, - командным голосом произнёс незнакомец.

Парнишки помялись с ноги на ногу, но сели, переглядываясь, будто спрашивая друг у друга:

- Чего этому мужику надо?

- Да не бойтесь, расскажу вам одну историю и отпущу восвояси. Готовы слушать?

Дети не в такт закивали.

- Случилось это во время второй мировой войны, глубокой осенью, когда уже первый снег выпал и морозно было по ночам, - начал без лишних предисловий военный. – Забросили в одну из таких ночей наших разведчиков на захваченную фашистами местность, узнать остались ли люди в деревне или можно шквальным огнём разнести противника в пух и прах, не переживая за мирное население.

Деревня та была большой, до революции даже мельница своя имелась, только поодаль, в лесу. Потом мельничку бросили, стали муку коллективно в райцентре молоть, дорога к ней успела ещё до войны деревьями и бурьяном зарасти.

Так вот, не повезло нашим парням, заметили их фашисты, стрелять по парашютам стали. Одного из них основательно зацепило. Отнесло ветром разведчиков туда, где у реки та мельница полуразвалившаяся свой век доживала. Дорога к ней через лес шла, на мотоциклах проехать немцам бы не удалось. Ночью бродить по лесу они побаивались, решили утром искать, понимали, что раненные парашютисты далеко не уйдут.

Парни кое-как из запутавшихся на деревьях строп выбрались. А идти куда? Кругом темно, лес, холод, снег идёт. Огня тоже не развести, сразу заметят.

Вот и отправились они к почти разрушенной старой мельнице, которую случайно обнаружили.

Тот, что раненный, идти не мог, его товарищ на себе внутрь затащил. Хоть не под открытым небом на морозе, а под крышей переночевать. Мельница-та накренилась набок с того времени, как её бросили, частью крыши в землю вросла, а всё же держалась.

Надо сказать, что раньше люди суеверные были, считали, что в таких местах нечисть водится, черти там всякие, упыри, живут колдуны. Только другого укрытия не было.

Забрались ребята внутрь и, осмотревшись, чуть не закричали от страха. Из темноты глядели на них пар сорок, а может и больше, светящихся глаз.

Схватившись за фонарик, посветил один из парней в сторону страшных существ, и замер от неожиданности.

В углу, сбившись в один лохматый ковёр, греясь друг о друга, сидели обычные домашние кошки.

Как оказалось, фашисты ещё летом сожгли почти все дома в деревне вместе с жителями, оставили для себя клуб, да пару хат рядом с ним, где ждали подхода своих частей, так кошки, в один момент оказались бездомными и осиротели. Они ушли подальше от страшных людей, говоривших на незнакомом языке, сбились в стаю. Крыша над головой нашлась, а пропитание и раньше часто добывали самостоятельно, не городские всё-таки, не балованные. В лесу хватало птицы, возле речки водились лягушки, а в воде плескалась рыба, которую кошки приспособились ловить. Прежде на мельнице крысы имелись, пушистые охотницы передавили и их, а те из кошачьей братии, кто покрупнее, даже зайцев ловить умудрялись.

Солдаты тихонько заговорили друг с другом, удивляясь увиденному, и тут случилось чудо. Кошки обрадовались, словно дети, услышав родную речь. Они подошли ближе, обступили ребят, мурлыкая и громко тарахтя, а потом легли вокруг, прижавшись к ним, и грели всю ночь.

Утром нагрянули немцы. Они тоже набрели на мельницу, хоть до этого не знали о её существовании.

Кошки насторожились и зашипели. Парни в спешке зарылись под какие-то обломки и старые листья, нанесённые внутрь за много лет осенними ветрами.

Ночью выпал снег, и фашисты не смогли обнаружить следов, собак при них тоже, к счастью, не было. Само собой, заинтересовались, нет ли в старой мельнице тех, кого они ищут.

Когда двое солдат, почти на четвереньках пробрались под свалившуюся на бок крышу, они не успели толком ничего рассмотреть в темноте. Громко крича фашисты выскочили наружу с кошками, висящими на них орущими гроздьями.

Животные, услышав ненавистную им речь, бросились на убийц своих хозяев. Они царапали захватчикам лица, в горящих глазах их светилась дикая ненависть.

Отшвырнув бешеных зверей, исцарапанные в кровь фашисты в упор расстреляли всех, кого с себя стряхнули, объявив своим, что внутри людей нет, потому что никто не выживет среди этих одержимых демонами сумасшедших русских кошек. Наверное, отношение к заброшенным мельницам и у немцев связано с мистикой. Как бы там ни было, они ушли. А наш разведчик, который не был ранен, пробрался ночью в деревню. Потом вернулся и передал своим по рации, что кроме фашистов там никого нет.

Если бы не храбрые кошки, наши ребята тогда погибли бы.

Позже их подобрали наступающие советские войска.

Раненный боец поправился и рассказал эту историю после войны своему сыну, а тот, когда вырос, своему сыну.

Мужчина, секунду помолчав, добавил:

- А не верить своим отцу и деду я не имею права, они меня никогда не обманывали.

Больше он ничего не сказал, не стал читать нотаций, объяснять, что такое хорошо, а что плохо…

Молча встал и ушёл, оставив на скамейке ошеломлённых его историей детей.

Теперь мальчишки смотрели на дворовую котейку совершенно иначе. С какой-то гордостью и благодарностью, что ли, будто она лично принимала участие в спасении тех разведчиков.

Соседские старушки очень удивились, когда увидели на следующее утро, как главный хулиган их двора, Женька Чупакин, вынес сидящей возле подъезда кошке кусок колбасы и задумчиво смотрел, как она ест, а потом погладил благодарную Мурку и отправился в школу.

Лана Лэнц

34

Середина 80-х, еще СССР. Моей дочурке в то время было около 5-ти лет. Она и ее ровесницы часто играли у нас во дворе (частный дом). Однажды они позвали нас с супругой послушать песню, которую они только что выучили. Вот слова этой песни:

Есть беседка в городе Черкассы,
Старый дом, зеленая ветла.
Пионерка из шестого класса,
Девочка Людмила там жила.

Вдруг в беседку ворвались фашисты,
Стали эту девочку пытать:
- Ты скажи, где скрылись коммунисты,
И в каком отряде твоя мать?

Долго-долго девочку пытали,
Жгли ей руки, рвали волоса,
Только губы детские молчали,
Не сказала фашистам ничего.

Есть беседка в городе Черкассы,
Старый дом, зеленая ветла.
Пионерка из шестого класса,
Девочка повешена была.

И с такими печальными лицами они пели эту песню, что у меня самого глаза зачесались. Что-то меня толкнуло спросить дочку:
- А как она была повешена?
- За воротничок на вешалку.

35

- Почему всемирно известного великого ученого, конструктора ракетных и космических систем Королева Сталин назвал вредителем, отправил в лагерь на Колыму на золотой прииск, ему сломали челюсти и, как написаны в Выкипедии его воспоминания: « следователи Шестаков и Быков подвергли меня физическим репрессиям и издевательствам»? - Золотые люди страны должны добывать золото для нее, а не вредничать, а челюсти сломали, чтобы не разболтал государственные и лагерные секреты. - Теперь понятно, почему первые ракеты успешно применили фашисты, а не Королев, ему было просто некогда, он в это время был занят очень важным делом, которое кроме него никто не мог в стране сделать- мыл золото, стоя по колено в воде и попутно лечил сломанные челюсти. А может, когда мартышке попадает в руки огромный всемирно известный бриллиант, она начинает им колоть орехи, хорошо разбираясь в орехах?

36

Приходит ветеран ВОВ в класс на открытый урок истории, и рассказывает про войну: Иду как-то по лесу, вдруг х@як, справа немцы, х@як, слева немцы! Обалдевшая учительница: ВЫ ЧТО ГОВОРИТЕ! Это же дети!!! Какие нах@й, дети? ФАШИСТЫ!)) anekdotov.net

38

Однажды утром Штирлиц зашел к Мюллеру. настроение у Мюллера было мрачное. Господин группенфюрер, что случилось? Русские уже в пригородах Берлина? Штирлиц, бросьте ваши дурацкие шутки! Мне приснился страшный сон! Мне приснилась Германия 2015 года! И что же, там все так плохо? Не то слово, Штирлиц! Представляете, у нас в Германии канцлер баба, министр иностранных дел пед... аст, на заводах Даймлер-Бенц работают турки, Германия оплачивает долги греков и испанцев. Вместо факельных шествий гей-парады, мы платим деньги евреям и выполняем команды негра из Америки! Фашисты в Кремле, а не в Рейхстаге, Россия воюет с Украиной, а Германия, представьте, Штирлиц ГЕРМАНИЯ уговаривает Россию не воевать! "Действительно, херня какая-то... " подумал Штирлиц...

40

#1 23/11/2018 - 10:56. Автор: Рrоrоk Никак не можем понять - в Армении сейчас фашисты против законного правительства или ополченцы против хунты?+++++++++++++++++++++++++++++++В Армении сегодня правит народ. Да, вы правы, вам не понять!++++++++Обоссаться, народ поголовно занял должности и получил привилегии!!!

41

#1 23/11/2018 - 10:56. Автор: Рrоrоk Никак не можем понять - в Армении сейчас фашисты против законного правительства или ополченцы против хунты?+++++++++++++++++++++++++++++++В Армении сегодня правит народ. Да, вы правы, вам не понять!++++++++Обоссаться, народ поголовно занял должности и получил привилегии!!!=============================Я ж говорил - вам не понять...

42

День 7 ноября
_+++++++++++_

День 7 ноября -
был красный день календаря,
фашистов били мы не зря,
но не добили - вот что зря.

Очухались фашисты снова,
И день 7 ноября
фашистами был упразднён,
теперь не праздник больше он...

А нам - не охать, не вздыхать -
Фашистов снова надо гнать,
Чтобы спасти Россию-мать
И НАШИ праздники справлять.

43

Друг у меня дальнобойщик, такой спокойный, смешливый, очень хороший рассказчик. За последние годы навалилось на нас... многое. Возраст уже дает о себе знать. Я как-то, для себя, представляю жизнь как атаку на врага. Идут шеренги, первыми прадеды, потом дедушки, потом отцы и матери, только потом мы. А жизнь лупит по нам со всей силы. Первыми гибнут первые шеренги, часть пуль достаются вторым и третьим, некоторые убивают и в четвертой и пятой шеренге. И наконец приходит такой день, когда ты понимаешь, что впереди никого нет. Рядом только братья и сестры.
Вот такое понимание пришло и к моему другу. Дальше из его блога:

Прости меня Роза!

Утром позвонила сестра и огорошила известием, что умерла моя соседка Frau Rose Rotenberg. Тётя Роза, она очень любила, когда мы её так называли.

В 1994 году, наша, тогда ещё большая, семья переехала в Гамбург. Отец пошел знакомиться с соседями. В первый день он прошел всех соседей слева, а во второй пошел направо. Через час пришел в полном очумении.

- Вы представляете, соседи справа евреи-фашисты!

Мой отец родился в 1920 году, в 14 лет стал воспитанником РККА, прошел Финскую и Отечественную «от звонка до звонка». Войну закончил капитаном артиллерии. Член ВКП(б) с 1939 года и до самой смерти.

Сосед Herr Michael Rotenberg его ровесник, тоже родился 1920 г. В 1937 году добровольцем ушел служить в Вермахт. На своем танке прошел всю Европу, потом Африка, потом Восточный фронт, дважды горел, в госпитале встретил красавицу Розу, поженились. Опять фронт. Опять горел и опять Роза выхаживала. Так в госпитале для Hauptmann Michael Rotenberg война и закончилась, пришли англичане.

На удивление старики быстро подружились, почти каждый вечер отец брал «чекушку» и шел «на войну». Там тетя Роза давала втык обоим ветеранам, но закуску выставляла. Если отец не приходил, то приходил с «чекушкой» херр Михаэль, следом приходила Роза с закуской и «втыком». Она никогда не принимала участия в «посиделках», только поглядывала, всего ли хватает и разгоняла когда решала, что хватит.

Только один раз она присела за стол. Было это 9 мая 1995 года. Ветераны надели ордена, уселись за стол. Отец попросил еще одну рюмку, налил водки, поставил и положил сверху кусочек хлеба. «Это для тех, не дожил». Михаэль принес рюмку, шнапс и бутерброд, поставил рядом. Роза принесла рюмку вишневого ликера и конфеты.

- Вишневый ликер любила моя мама, а конфеты для нашей годовалой дочери. Зимой сорок пятого, бомба попала в бомбоубежище осталась только огромная воронка, даже хоронить было нечего.

Вот так и прошел этот день, я впервые увидел, как тётя Роза плакала.

Через полгода слег Михаэль, но папа ушел первым, на 2 недели раньше него. Роза и без того худенькая высохла совсем. Через 3 года я привез жену, и Роза ожила, она практически стала ей и матерью и подругой. Четыре года назад не уберег я любимую. Роза уже выхаживала меня, я её. С каждого рейса я привозил ей сувениры, она меня всегда встречала вкусненьким. Она всегда меня провожала. В этот раз я уехал очень рано и неожиданно. Уехал в Нигде.

Прости меня Роза! Если бы знать…

Прости, что не смогу проводить в последний путь. Спасибо, что ты была в моей жизни, и Прости!!

44

Фашисты! Они его - сожгли!

Сообщают, в крематории в Аргентине сожгли почти 400 кг кокаина из посольства России.
На это мероприятие вызвали посла Дмитрия Феоктистова.
Чтобы знал: так будет с каждым!
С каждой.
С каждой партией кокаина!

Министр безопасности Аргентины Патрисия Буллрич сказала, что "это была очень сложная операция...Российские полицейские приезжали семь раз" (Газета.Ру).

Удивляюсь, что наш МИД не прислал ноту протеста и не выступил с требованием об экстрадикции этого кокаина.
Его обнаружили в нашем посольстве? Значит, и сжигать положено - в России! А сжигать наркоту правильно мы умеем!

...Послу, вытерпевшему этот ужас (400 кило! ***!!!) - ему, думаю, дадут орден. "За мужество".

А Аргентина? Думаю это тот случай, про который однажды Он сказал - "Кто нас обидит - трех дней не проживет!"

Мы из этой борзой Аргентины все еще чего импортируем?!
Срочно найти сальмонеллез в их говядине!
А лучше - стереть ее, эту - как ее? - Аргентину - ластиком со всех глобусов.
...Всем миром защитим наш отечественный кокаин!
И - летчика Ярошенко.
И Бута.
И Бутину!
Не позволим запрещать наше право - творить безобразия по всему глобусу.

Дмитрий Шагиахметов

45

Всем известно, что женщина умеет достать, не раздеваясь. Притом, это умение в них заложено генетически, с рождения. Любой мальчик, еще с детского сада, знает, что девочки это существа с другой планеты. Вот сидишь ты в дальнем углу песочницы, и у тебя там танковое сражение. Наши наступают, фашисты взрываются, дел невпроворот. И тут хоп за твоей спиной появляется девочка! Девочка лет четырех, с куклой подмышкой. Она минуты две молча и неодобрительно смотрит на тебя, а потом спрашивает: А что это ты делаешь?
Ты ей, конечно, не отвечаешь. Потому что вопрос глупый. Ты слепая что ли? Ты сама не видишь, что тут танковое сражение и фашисты взрываются?
А она видит. Только не то, что видишь ты. Она видит мальчика, который перекопал всю песочницу, у которого песок и в носу, и в ушах, и даже на голове. В одной руке у него пластмассовый танк без гусениц, в другой оловянный солдатик с оторванной ногой, которого он с криком Дыдыщ! подкидывает вверх, и чему-то бурно радуется. Ну не дурак? И сейчас девочка объяснит тебе, что ты идиот. И игры у тебя дурацкие. И вообще ты весь грязный и в песке, и я щас пойду нажалуюсь воспитательнице, и она тебя в угол поставит.
Ты терпишь до последнего, в надежде, что это существо с косичками сейчас уйдет и оставит тебя в покое. Но существо с косичками никогда не оставит за тобой последнее слово. Никогда. И она точно знает как привлечь к себе твое внимание. И вот уже маленькая ножка в коричневом сандалике наступает на твои баррикады и окопы.
И все. И автоматически рука поднимается сама, и маленькой ведьме прилетает в лоб пластмассовой лопаткой. Ведьма громогласно ревет, на рев прибегает воспитательница, читает тебе лекцию о том, что девочек обижать нельзя, и ты теперь должен попросить у Светы прощения.
Ты смотришь на коварную Свету, на то, с каким победным видом она стоит возле воспитательницы, силясь выжать из себя еще пару слезинок, и всем своим мужским нутром чувствуешь: это бабский заговор!!!!! Почему ты должен извиняться за то, что эта гадкая Света сама первая начала? Почему тебя никто не хочет слушать? Почему все твои попытки рассказать о том, что Света наступила на твои окопы никто не слушает? Ты обидел девочку, и неважно как и почему. Ты виноват и давай-ка извиняйся, дружок. Хочешь ты этого, или нет. Иначе сейчас ты пойдешь стоять в угол, а вечером твоей маме на тебя нажалуются, и мама, твой самый родной человек тоже скажет: Коля, как ты мог ударить девочку лопаткой?? Немедленно и при мне извинись перед Светой!
Вот так, в четыре года отроду, мальчик становится мужчиной. Мужчиной, который на своей шкуре понял, что с бабами связываться себе дороже. Лучше промолчать. Или терпеливо отвечать на все тупые бабские вопросы. И упаси бог замахнуться на нее лопаткой! Женщины обладают волшебным даром материализовать прям из воздуха еще пару-тройку каких-то баб, которые сисясто над тобой нависнут, и будут взывать к твоей совести и принуждать извиняться ни за что вообще.
В садике это воспитательни

46

Забастовка польских таможенников. В многокилометровой очереди стоит водитель-дальнобойщик и возмущается. К нему подходит один из польских таможенников и спрашивает:
— А пан знает, в каком году фашисты напали на Польшу?
— Знаю — отвечает дальнобойщик — в 1939 году.
— А знает ли пан в каком году фашисты напали на СССР?
— Конечно, знаю, — отвечает водила — в 1941…
— А знает ли пан что фашисты делали все это время?
— Нет…
— Стояли на польской таможне!

47

Пару недель назад тут была отличная история https://www.anekdot.ru/id/948021 и она заставила вспомнить нечто издалека похожее из истории моей семьи. Хотя финал, хвала Всевышнему, был другой, и всё же. Сначала этот текст я писал для себя, может когда нибудь дети прочтут. Потом подумал, решил поделиться. Будет очень длинно, так что тем кто осилит буду благодарен.

"Судьба играет человеком..."

Война искарёжила миллионы судеб, но иногда она создавала такие сюжеты, которые просто изложи на бумаге и сценарий для фильма готов. Не надо выдумывать ничего, ни мучиться в творческих потугах. Итак, история как мой дедушка свою семью искал.

Деда моего призвали в армию в сентябре 1940-го, сразу после первого курса Пушкинского сельскохозяйственного института. Обычно студентов не брали, но после того как финны показали Советской армии где раки зимуют в Зимней Войне, то начали призывать в армию и недоучившихся студентов. Впрочем... наверное я неправильно историю начал. Отмотаем всё на 19 лет назад, в далёкий 1921-й год.

Часть Первая - Маленькая Небрежность

Началось всё с того что мой дед свой день рождения не знал. Дело было простое, буквально через неделю-полторы после того как он родился, деревня выгорела. Лето, сухо, крыши из соломы, и ветер. Кто-то что-то где-то как-то не досмотрел, полыхнуло, и глянь, почти вся деревня в огне. Дом, постройки, всё погибло, лишь кузня осталась. Повезло, дело утром было, сами спаслись. Малыша регистрировать, это в город надо ехать. Летом, в горячую пору, можно сказать потерянное время. В себя придём, время будет, тогда и зарегистриуем. Если мелкий выживет конечно, а это в те годы было далеко не факт.

Отстроились с горем пополам. В следующий раз в город прадед выбрался лишь в конце зимы. И сына записал, что родился мол Мордух Юдович, 23-го февраля, 1922-го года. А что, день хороший, запомнить легко, не объяснять же очередному "Ипполиту Матвеевичу" что времени ранее не было. Дед сам об этом даже и не знал долгие годы, прадед лишь потом поделился. На дальнейшие дедовы распросы, "а какая же настоящая дата моего рождения?" отец с матерью отвечали просто, "Ну какая теперь разница? Да и не помним мы, где-то в конце июля."

Действительно, разница всего 7 месяцев, но они как раз и оказались весьма ключевыми. Был бы малец записан как положено, в сентябре 1939-го шёл бы в армию, а там война с финнами, и кто знает как бы судьба сложилась. А так, на момент окончания школы, ему официально 17 с половиной лет. Поехал в Ленинград в институт поступать. Конечно можно было и поближе, как сестра старшая, Рая, что в Минск в пединститут подалась. Но в Ленинграде дядька проживает, когда летом в деревню приезжает родню навестить, такие чудеса про этот город рассказывает.

На кого учиться? Да какая по большому счёту разница. Подал документы в Военно-Механический. Место престижное конечно, желающих немало, но думал повезёт. Но не поступил, одного балла не хватило. Возвращаться домой не поступивши стыдно, даже невозможно, ведь там ждут будущего студента. Что делать? Поступать в другой институт? Так уже пожалуй поздно. Впервые в жизни сгустились тучи.

Но подфартило, как в сказке. Оказывается бывали институты куда был недобор. А посему "охотники за головами" ходили по другим ВУЗам и искали себе студентов из "отверженных." Так расстроеного абитуриента обнаружил "охотник" из Пушкинского сельскохозяйственного института.
- "Чего кислый такой?"
- "Не поступил, что я дома скажу?"
- "Эка беда. К нам пойдёшь?"
- "А на кого учиться?"
- "Агрономом станешь. Вся страна перед тобой открыта будет. Агроном в колхозе большая фигура. Давай, не пожалеешь. А экзаменов сдавать тебе не надо, твоих баллов из Военмеха вполне достаточно. Ну что, договорились?"
Тучи развеялись и засияло солнце. Теперь он не постыдно провалившийся неудачник, а студент в почти Ленинграде. И серьёзную профессию в руки возьмёт, не хухры мухры какие-то.
- "Конечно согласен."

Год пролетел незаметно. Помимо учёбы есть чем себя занять. На выходных выбирался в город, помогал тётушке пивом из бочки и пироженными торговать супротив Мюзик-Холла. Когда время свободное было ходил по музеям и театрам, благо места на галерке копейки стоили. Бывал сыт, пьян, и в общагу бидон с пивом после выходных приносил, что конечно способствовало его популярности.

Учёба давлась легко... почти. По математике, физике, химии, и гуманитарным предметам - везде или пять или твёрдая четвёрка. Единственный предмет который упрямо не лез в голову - биология. Там, не смотря на все старания, красовалась жирная двойка.

Казалось бы, фи - биология. Фи то оно, конечно, фи, но для будущего агронома это предмет наиважнейший, ключевой. Проучился год, и из всего курса запомнил лишь бесовские заклинания "betula nana" и "triticum durum", что для непосвящённых означало "берёза карликовая" и "пшеница твёрдая." Это конечно немало, но для заветной тройки явно недостаточно. Будущее снова окрасилось мрачными тонами, собрались грозовые тучи и запахло если не отчислением, то пересдачей. Но кто-то сверху улыбнулся, снова повезло - спас призыв.

Биологичке, уже занёсшей длань дабы поставить заслуженную двойку за год, студент хитро заявил:
- "Пересдавать мне некогда. Я в армию ухожу, Родину защищать буду. А потом конечно вернусь в любимый институт. Может поставите солдату тройку?"
- "Ладно, чёрт с тобой, держи трояк авансом. Только служи на совесть."
И тучи снова рассеялись и засияло солнце.

В армию пошёл с удовольствием. Это дело серьёзное, не книжки листать и нудные лекции слушать. Кругом враги точат зуб на социалистическое государство, а значит армия это главное.
- "Кем служить хочешь?" насмешливо поинтересовался военком.
- "Всегда хотел быть инженером. Может есть инженерные войска?" робко спросил призывник.
- "Как не быть, есть конечно. Да ты из Беларусии, вот как раз там для тебя есть местечко. Гродно, слышал такой город?"

Перед самой армией побывал чуток дома, родных повидал. При расставании бабушка подарила ему вещмешок, сама сшила. Сказала "храни, принесёт удачу. Ты вернёшься, а я чую что тебя уже больше не увижу." Ну и мать с отцом обняли "Ты там служи достойно, письма писать не забывай."

Попал призывник в тяжёлый понтонный парк под Гродно. Романтика о службе в армии вылетела очень быстро, а учёба в институте вспоминалась с умилением и тоской. Даже гнусная биология перестала казаться такой отвратной. Гоняли солдатиков нещадно, и в хвост и в гриву, уж очень хорош недавний урок от финнов был. Учения, марши, наряды, и снова марши, и снова учения. Понтоны штуки тяжёлые, таскать их радости мало. Вроде кормили неплохо, но для таких нагрузок калорий не хватало. Одно спасало, изредка приходили посылки из дома, там был кусковой сахар. На долгих маршах кусочек потихоньку посасывал, помогало.

Полгода пролетело. Хотя и присвоили звание ефрейтора, но радости было мало. На горизонте было весьма сумрачно, но как обычно появился очередной лучик солнца. Пришёла сверху разнарядка "Предоставьте солдат и сержантов в количестве 20 штук из тех у кого есть неоконченное высшее образование для прохождения курсов младшего комсостава. Окончившим курсы будет присвоено воинское звание младший лейтенант."

Это шанс. Однозначно по службе послабление будет. Неоконченное высшее, так оно есть. А самое главное, курсы то будут в ставшем таким родным Ленинграде. "Хочу, возьмите." И снова лучик солнца сквозь тучи пробился. Повезло, приняли, стал солдат курсантом. Родителям написал, "гордитесь, сын ваш скоро будет красным командиром." Дядьке с тётушкой тоже весточку послал "ждите, скоро буду в Ленинграде."

В апреле 1941-го курсантов со всей страны собрали в Инженерном Замке. Сердце пело и жизнь сверкала всеми цветами радуги. Учиться в Ленинграде на краскома это вам ребята не понтоны таскать. Так сказать, две больших разницы. А главное, от Инженерного Замка до Кировского Проспекта, 6 где дядюшка с тётушкой обитают, чуть ли не рукой подать. "Лепота. Это я удачно на хвост упал." рассуждал курсант. И почти сразу же мечты были разбиты.

Конечно изредка занятия бывали и в Инженерном Замке, но в основном курсанты базировались в Сапёрном. А где ещё будущих сапёров держать? Там им самое место. А курсы оказались ох не сахар, и уж никак не легче чем обыкновенная служба. Увольнительных почти не давали, да и те кто получал, редко имел возможность добраться до Ленинграда. Настоящее уже не казалось таким замечательным, но в будущем виднелись командирские кубики, и это прибавляло силы. Родителям изредка писал, "учусь, ещё несколько месяцев осталось, всё нормально."

А 22-го июня, 1941-го мир перевенулся. Хотя о войне с возможным противником говорили на политзанятиях и пели песни, была она неожиданной. Курсантов срочно собрали в Инженерном Замке на митинг. Там звучали оптимистичные речи и лозунги: "Дадим жёсткий отпор коварному врагу" твердил первый оратор. "Разобьём врага на его же территории" вторил замполит. "Куда немчура сунулась? Да мы их шапками закидаем." уверенно заявлял комсорг.

"Товарищи курсанты" огласил начальник курсов. "Мы теперь на военнном положении и вы передислоцируетесть под Выборг, будете строить защитные рубежи на случай если гитлеровские подпевалы, белофинны, посмеют нанести там удар. Все по машинам." Отписаться и сообщить семье не было не малейшей возможности. Тучи сгустились и стало мрачно как никогда раньше.

Часть Вторая - Эвакуация

А вот в родной деревне всё было непросто. Рая, старшая сестра, только закончила 4-й курс и была на практике в Минске. Дома оставались отец, мать, две младшие сестры (Оля и Фая), бабушка, и множество дядьёв, тёть, и двоюродных. У всех был один вопрос "Что делать?"

Прадед был мужик разумный и рассуждал логично. Немцев он ещё в Первую Мировую повидал пока их деревню оккупировали. Слово плохое грех сказать. Культурные люди, спокойные. Завсегда платили честную цену. Воровать ни-ни, мародёров сами наказывали. А идиш, так это почти немецкий. Бежать? Так куда? Да и зачем? Да и как уехать, лошади нет, старшая дочка не пойми где. Слухами земля полнится, дескать Минск бомбят, может уже сдали. Не бросать же её. Жива ли она вообще?

Нет, ехать решительно невозможно. Матери 79 лет, хворает. Братья - один в Ленинграде, другой в Ташкенте, а их жёны с детьми тут. Причём Галя, которая ленинградская, на сносях, вот вот родит. Подождём. Недаром народная мудрость гласит "будут бить, будем плакать."

Одна голова хорошо, но посоветоваться не грех. Поговорил со стариками и даже с раввином. Все в один голос твердят. "Ну куда ты помчишься? От кого? А то ты немцев не видал, порядочный народ. Да может колхозы разгонят, житья от них нету. Уехать всегда успеешь." Убедили. Одно волновало, что с дочкой? Хоть и не маленькая уже, 21 год, но всё же спокойнее если рядом.

Так в напряжении прожили 9 дней. А на десятый она пришла. Точнее, доковыляла. Рассказала ужасы. Минск бомбили, город горит, убитых масса. Выбралась в чём была, из вещей лишь личные документы. Чудом поймала попутку что шла на Гомель. Потом шла пешком и заблудилась. Далее крестьяне на подводе добросили до Довска. После опять пешком брела. Туфельки приказали долго жить, сбила все ноги до костей, а это худо. Зато теперь семья вместе, а это очень даже хорошо.

Иллюзий у прадеда поубавилось, но решимости ехать всё равно не было. Конец сомненьям положил квартирант, Василий. Когда сын в Ленинград уехал, его комнатушку решили сдать и пустить жильца. Прабабушка о нём хорошо заботилась, и подкармливала, и обстирывала. Вася был нездешний, откуда-то прислали. Сам мужик партейный, активист, работал в сельсовете. По национальности - беларус, но на идиш говорил не хуже любого аида, а на польском получше поляков.

"Юда" сказал он "ты знаешь как я к тебе и твоей семье отношусь. Скажу как родному, плюнь на речи раввина и этих старых идиотов-советчиков. Поверь мне, будет худо, это не те немцы. И они тут будут скоро, не удержим мы их. Пойми, тех немцев что ты помнишь, их больше нет. Сам не хочешь ехать, поступай как знаешь, но девок отправь куда подальше отсюда. Пожалей их." Удивительно, но прадед послушал его, уж больно хорошо тот умел убеждать (Василий потом ушёл в партизаны, прошёл всю войну, выжил. Потом опять долгие годы в администрации колхоза работал. Больших чинов не нажил, но уважаем был всей деревней, пусть земля ему пухом будет.)

Решили ехать, тем более что стало чуток легче. Одна невестка с двумя детьми в одно прекрасное утро исчезла не сказав никому ни слова. Как после оказалось, деньги у неё были. Она втихую наняла подводу, добралась до станции, и смогла доехать как то до Ташкента и найти мужа (кстати её сын до сих пор здравствует, живёт в Питере). Прадед тоже нанял подводу, и целым кагалом поехал. Жена, 3 дочери, мать, невестка с сыном, сам восьмой. Куда ехать, ясного мало, но все вроде рвутся на станцию.

А там ад кромешный. Народу сотни и тысячи. Поездов мало, куда идут непонятно, время отправки никто не знает, мест нет, вагоны штурмуют, буквально по головам ходят. Кошка не пролезет, не то что семью посадить с бебехами. Тут прадед хитрость придумал. Пошёл к домику где начальство станции, и начал в голос причитать. "На поезд не сесть, уехать невозможно. Осталось одно, лишь с горя напиться." Просильщиков было много, их уже работники станции уже и не слушали, но тут встрепенулись, ведь о водке речь зашла. А водка во все времена самая что ни на есть твёрдая валюта. "Есть что выпить?" "Есть пару бутылок, коли посадите на поезд, вам отдам." "А ну пошли, сейчас место будет."

Места действительно нашлись. Счастье, чудо из чудес. Можно смело сказать - спасение. Но тут, невестка учудила "каприз беременной."
-"Никуда не поеду." вдруг заявила.
-"Ты что, думай что говоришь? Тут место есть, потом и слезами добытое. Уезжать надо." - орал прадед.
- "Нет, я не поеду. Хочу к сестре, она тут недалеко живёт. Вы езжайте, а я с сыном к ней пойду."
А поезд вот-вот отправится. Невестку жалко, племянника тоже, всего 12 лет ему, но своих дочерей и жену жалче не менее.
- "Ты уверена, давай с нами?" уже молит прадед и слышит твёрдое "нет."
Это худо, но стало куда хуже.
- "Я тоже не поеду. С ней остаюсь. Ей рожать скоро. Помогу как могу. Мне помирать скоро, а я вам в дороге дальней обузой буду." - заявила мать.
- "Мама, ты что?"
- "Езжай сынок, вас благославляю. Но я остаюсь, а вам ехать надо. Внучек спасай. Мотика (это мой дед) если доведёт Господь увидеть, поцелуй за меня." и вышла из вагона. Тут и поезд тронулся.

(К истории этот параграф отношения не имеет, но всё же... Что произошло на станции, рассказать некому. Скорее всего невестка и прапрабабушка банально друг друга потеряли в этом Вавилонском столпотворении. После войны прадед много расспрашивал и выяснил:
1) Невестка с племянником добрались до её сестры. Та уезжать не захотела. Их так всех и расстреляли через пару недель около Рогачёва.
2) Прапрабабушка как-то вернулась в деревню. До расстрела она не дожила. Младший сын соседей (старшие два были в РККА), Коршуновых, что при немцах подался в полицаи прадеду рассказал следущее. Мать вернулась и увидела что из её дома соседи барахлишко выносят. Начала возмущаться, потребовала вернуть. Они её и зарубили, прямо во дворе собственного дома.
3) К деревне согнали несколько таборов цыган. Расстреляли 250 человек. Евреев сначала согнали в одну часть деревни и держали там несколько дней. Потом расстреляли и их, почти 500 человек. Среди них и дедовы дядя, тётя, и двое двоюродных.
Долгое время там просто был холмик, только местные знали что под ним лежит. В конце 1960-х на братской могиле поставили памятник. Лет 30+ назад я его видел, хотя и мелким был, но запомнил.)
Самого Коршунова потом судили за службу в полиции. Он 5 лет отсидел, вернулся в деревню и работал трактористом. )

С поезда на поезд, пересадка за пересадкой, и оказался прадед с семьёй около Свердловска. Километров 250 от него есть станция Лопатково, там и осели. Прадед нашёл работу в колхозе кузнецом. Могли изначально хороший дом и корову купить, денег как раз впритык было, но прабабушка возмутилась "Один дом и корову бросили, потом ещё один бросать. А денег не будет, с чем останемся? Да и всё это закончится через месяц-другой." В итоге приобрели какую-то сараюху, только что бы как то летом перекантоваться. Через пару месяцев оставшихся денег еле-еле хватило на несколько буханок хлеба. Но живы, а это главное. Одно беспокоило, а что с сыном. От него ни слуху ни духу.

Страшная весть пришла в январе 1942-го. Она гласила "Командир взвода, 224-й дивизии, 160-го полка, младший лейтенант М.Ю.П. пропал без вести при высадке десанта во время Керченско-Феодосийской операции."

Часть 3. Потеряшка

А курсанта водоворот событий понёс как щепку. Все курсачи рыли окопы, ставили ежи, минировали дороги у Выборга примерно до середины августа 1941-го. А потом внезапно одним утром пришёл приказ, "срочно обратно, в Ленинград. Курсы будут эвакуированны. К завтру вечером что бы были в Ленинграде как штык."

Машин не дали, сказали "транспорта нет. Невелики баре, и пешком доберётесь, вперёд." Это был первый из трёх дедовских "маршей смерти". Август, жара, воды мало, голодные, есть лишь приказ. От Выборга до Ленинграда 100 километров. И шли без остановки, спя на ходу, падая от усталости, солнечных ударов, и обезвоживания. Кто посильнее, тащил на себе ослабевших. Последние километров 15-20 большинство уже шло в полусознательном состоянии, с закатившимися глазами, и хрипя из последних сил. Каждый шаг отдавался болью, но доползли, никого не бросили.

Тут сверкнул небольшой лучик солнца. Объявили, курсы переводят в Кострому, отъезд завтра утром. В этом бардаке, ночью, он чудом смог выбраться к дяде на Петроградку на несколько минут, сказал что их эвакуируют, и попрощался. Повезло однозначно, за неделю-полторы до того как смертельное кольцо блокады сомкнулось вокруг Ленинградов, курсантов вывезли.

В Костроме пробыли совсем недолго. Учить их было некогда, а младшего комсостава на фронте не хватало катастрофически, ведь их выкашивало взводных как косой. Всем курсантам срочно бросили по кубику на петлицу и распределили. Тем кто учился получше дали направление на должность комроты, кто похуже комвзвода, и большинство новоиспечённых краскомов отправились на Кавказ ( https://www.anekdot.ru/id/896475 ).

Хотел с Нового Афона родителям отписаться, что мол жив-здоров, а куда писать? Беларуссия уже давно под немцами. Да и вопрос большой живы ли они? Что фашисты с мирным населением в целом творили, и с евреями в частности он прекрасно осозновал. В сердце теплилась надежда, что "вдруг" и "может быть" ведь батя мужик практичный, может и придумает чего. Но мозг упрямо твердил, чудес не бывает, сгинули родители и сестрички как и сотни тысяч других в этом аду. А когда пару аидов встретил и их рассказы услышал, последние иллюзии пропали, понял - остался он один.

Весь горизонт заволокли грозовые тучи. В душе поселилась ненависть и злоба и... удивительное дело, страх исчез совсем. В одночасье. Раньше боялся что погибнет и мама с папой не узнают где, а теперь неважно. "Выжить шансов нет", решил. В 19 лет себя заранее похоронил. Как оно пойдёт, так и будет. Об одном мечтал, хоть немного отомстить и жил этой мыслью.

А далее был Керченско-Феодосийский десант, был плен, и был побег ( https://www.anekdot.ru/id/863574 ). И снова подфартило как в сказке, выжил, видно кто-то сильно за него молился. И в фильтрационном лагере повезло стал бригадиром сотни. Хоть и завшивел и голодал, но даже не простудился. Более того, проверку прошёл и звание не сняли. Ну и как вишенка на торте, тех кто успел проверку пройти, отправили снова на Кавказкий фронт, вывезли из Крыма за пару недель до того как его во второй раз немцам сдали. Большой удачей назвать приключение трудно, но на этом свете лучше чем на том, так что уже хорошо.

Получил новые документы (https://www.anekdot.ru/id/923478 ) и...еврей Мордух Юдович исчез. Теперь появился на свет совсем новый человек, беларус - Михаил Юрьевич. Документы то конечно новые, но на душе легче не стало. Оставалось одно, стиснуть зубы, воевать и мстить.

За чинами не гнался. Воевал как умел и на Кавказе, и под Спас-Демьянском, и под Смоленском. Когда надо в атаку ходил ( https://www.anekdot.ru/id/884113 ), когда надо на минные поля ползал. "Спины не гнул, прямым ходил. И в ус не дул. И жил как жил. И голове своей руками помогал." Почти два года на передовой, лейтенантом стал, и даже ранен не был.

"Счастливчиком" его солдаты и офицеры называли, ибо везло необычайно. У всех гибло 30-40% состава, а у него по 2-3 бойца за задание. Самые низкие потери из всех взводов в батальоне. А солдаты и командиры же видят кому везёт, так везунчиков почаще на задания посылают, дабы потерь поменьше было. Но про себя знал, не везение это. Злоба и ненависть спасают. "Чуйка" звериная появилась, опасность кожей чувствовал. Если жив до сих пор, то лишь потому что бы кому мстить было.

Однажды, в середине 43-го мысль мелькнула, узнать а как дядька в Ленинграде? То что любимый город в блокаде он осознавал, но удивительное дело, говорят что письма иногда туда доходят. Знал что там худо, голодно и холодно, но город держится. А дядька-то хитрец первостатейный, этот и на Северном Полюсе устроится ( https://www.anekdot.ru/id/898741 ). Чем чёрт, не шутит, послал письмецо. О себе рассказал, что жив-здоров, и спросил, может о родителях и сестричках знает чего? И чудо из чудес, в ответ письмо получил прочитав которое зашатался и в глаза ослепительно ударило солнце.

Часть 4. Сердце матери.

Семья в Лопатково осела, прадед работать начал. Голодно, холодно, но ведь живы. Отписался брату в Ленинград, рассказал и о матери и что его жена с ними эвакуироваться не пожелала. Спрашивал может о Моте весточка какая есть, ведь он в Ленинграде учится. Тот ответил, что курсантов эвакуировали в Кострому, а большего он не знает. Стали переписываться, хоть и не часто, но связь держали. Низкий поклон почтальонам тех времён, не смотря на блокаду доходили письма в осаждённый город и из города на Большую Землю.

Прадед и прабабушка за поиски взялись. О том что сын на Кавказ направлен выяснили, благо на каких курсах сын учился они знали. Запросы слали и вот ответ пришёл о том что "пропал ваш сын без вести." (впрочем каким он ещё мог быть, ведь Мордух Юдович действительно исчез, по документам теперь воевал совсем другой человек). Прадед почернел, но крепился, ведь он один мужик в семье остался. Ну а мать и сёстры белугой ревели, бабы - ясное дело. А потом жинка стала и веско молвила "Мотик жив, сердце матери не обманешь. Не мог он погибнуть. Никак не мог. В беде он сейчас, но жив. Я найду его." Прадед успокаивать её стал, хотя какое тут к чертям собачьим успокоение. А она как заклинание повторят "Не верю. Не верю. Не верю. Живой. Живой. Живой."

С тех пор у неё другая жизнь началась. Надеждой она жила. Хоть семья голодала, мать стала "внутренний налог" с домашних взымать. Экономила на чём могла, сама не ела, но изучила рассписание и к каждому составу с раненными выходила. Приносила когда хлеба мелко нарезанного, когда картошки сваренной, когда кастрюлю с супом. Если совсем туго было, то всё равно на станцию шла, без ничего. Ходила от вагона к вагону, подкармливала ранненых чем могла и спрашивала лишь одно "С Беларусии кто нибудь есть? Из под Гомеля? Сыночка моего не видели? Не слыхали? Младший лейтенант П." Из недели в неделю, из месяца в месяц, в жару, в стужу, всё равно.

Прадед и дочери умом то всё понимали, убеждать пытались что без толку всё это. Самим есть нечего. Но разве её переубедишь? "А вдруг он голодает? Может его чья-то мать подкормит." твердила. Прадед после говорил, что она каждую ночь об одном лишь молилась, сына ещё разок увидать. А потом вдруг неожиданно свезло, солдатик один раненный сказал "В нашем батальоне лейтенант с такой фамилией был. О нём ещё недавно в "Красной Звезде" писали, правда имя и отчество не помню."

Эх лучше бы не говорил этих слов. Обыскались, но тот выпуск газеты нашли. Действительно лейтенант П., отличился, награждён Орденом Красного Знамени (большая награда на 1942-й год), назван молодцом, вот только имя и отчество в заметке не указаны. В газету написали, стали ответа ждать. Пришёл ответ, расстройство одно "данных об имени и отчестве у нас нет. И военкора что ту заметку писал тоже в живых уже нет." На матери лица нет, посерела вся. Ведь нету хуже ничего чем погибшая надежда. (К слову, в "Красной Звезде" та заметка была по дедова троюродного брата. Он погиб в самом конце 1942-го.)

Жизнь тем временем идёт. Даже свезло немного, старшая дочка в колхозе учительницей устроилась, хоть какая-то помощь с едой, ведь она карточки получает. И средняя дочка в Свердловске в мединститут устроилась, там стипендия, хоть и небольшая.

И вдруг как гром среди ясного неба, из блокадного Ленинграда прадедов брательник весточку прислал. "Жив твой сын" говорит. "Недавно письмо от него получил. Я ему отписался и твой адрес и данные сообщил." Прадед тут же ответ написал "Не верю. Ты сызмальства сказки рассказывать любил. Нам извещение пришло, что он пропал без вести. А что это значит, мы знаем. Матери я ничего не скажу, если вдруг неправда, то она просто не переживёт. Перешли нам его письмо."

Часть 5. Найдёныш.

Письмо от дядьки ошарашило. То что тот сам как нибудь выкрутится, тут сомнений мало было ибо дядька был мужик с хитерцой, его за рупь за двадцать не взять. Но что родители и сестры целы, вот чудеса в решете. Первым делом письмо написал в далёкое Лопатково, что дескать жив, здоров, имя-отчество у него теперь другое, по званию он нынче лейтенант, служит сапёром в 1-ой ШИСБр (штурмовая инженерно-сапёрная бригада), взводом командует, даже орден имеется. Воюет не хуже остальных, только скучает сильно. А главное, пускай знают что он аттестат оформит дабы они оклад его могли получать, ибо ему деньги не нужны. Ну а вторым делом, сей же час аттестат оформил. Стал ответа ждать.

Пока ждал, внутри что-то щёлкнуло. Нет, воевал как и прежде, но для себя понял, теперь что-то не так. Не может столько везения одному человеку судьба даровать. И сам целёхонек и семья цела. "Чуйка", она штука верная, должно что-то нехорошее произойти. Просто этого не избежать.

И как накаркал, у деревни Старая Трухиня посылают всю роту проходы перед атакой делать. Проходы смайстрячить, это дело привычное, завсегда ночью ползли, но изначально осмотреться следует. Днём до нейтралки дополз, в бинокль поизучал, понял, коварная эта высота 199.0. Здесь его фарт закончится однозначно, укрепления у немцев такие, что мама не горюй. Других вариантов конечно нет, но обидно, очень обидно погибать в 21 год, особенно ведь только семью нашёл, а повидать их уж не придётся. Написал ещё письмецо, не дождавшись ответа на первое. "Дорогие родители и сёстры. На опасное задание иду. Коли не судьба свидеться, то знайте, что я в родной Беларуссии."

Эх, не подвела "чуйка". До колючки добрались, да задел один солдат что-то, забренчало, загрохотало, и с шипением полетели в небо осветительные ракеты. Стало свето как днём, наши как на ладони и вдарили немцы из пулемётов и миномётов. Вдруг обожгло и рука стала мокрой и тут же онемела. Осколки в плечо и лопатку вошли, боль адская, и что ты сделаешь? Кровь так и хлыщет, сознание помутнилось, одно хорошо, замком Макаров не растерялся и волоком к своим потащил. Нет, не закончилась пруха, доползли до своих. Хоть и ночь, но казалось что солнца лучик сквозь тучи пробивает.

Рану промыли, какие могли осколки вытащили, перевязали и на санитарный поезд погрузили. Ранение тяжёлое, надо в тыл отправлять. Страна большая, госпиталей много. Как знать куда занесёт? В поездах уход плохой, рана загнила, обезболивающих нет, санитарки просто ложкой гной вычерпывают, больно и неприятно до ужаса. Опять тучи сгустились, все шансы есть что гангрена начнётся и до госпиталя просто не дотянет.

Из всех городов огромного Советского Союза, попал в госпиталь ... в Свердловске. "Операцию надо срочно", врач говорит. "Завтра оперировать будем. Осколки удалили не все. Надо и рану хорошенько промыть и зашить. Ты пока с силами соберись, тебе они завтра понадобятся. Если чего надо, ты санитарок зови."

Лежит, чувствует себя весьма погано. Сестричек позвал, попить дали. "Вы откуда?" спросил. "Да мы тут в мединституте учимся. Практика у нас." Вдруг как громом ударло, дядино письмо вспомнил где он о семье писал. "А вы девчонку такую, Оля П. не знаете? На втором курсе у вас думаю учится. Не сочтите за труд, узнайте. Коли найдёте, скажите что её брат тут."

На утро операцию сделали, а когда очнулся около постели сестра Оля с подружкой сидели. Впервые за долгие годы заплакал. На маршах смерти стонал, но слёз не было. В расстрельной шеренге губы до крови кусал, но глаза сухие были. Друзья и товарищи гибли, и то слёзы в себе держал. Даже когда ранило, и то не плакал. А тут разрыдался как маленький.

Тучи окончательно рассеялись, и ослепитально засияло солнце, хоть и хмурый ноябрь на дворе. Выздоровел через пару месяцев, выписали. В Лопатково на целый день съездил (https://www.anekdot.ru/id/876701 ). Через долгих 3.5 года наконец родителей и сестёр обнял. Целый день и целую ночь с мамой, папой, и сестричками под одной крышей провёл. Это ли не настоящее счастье? А как мать расцвела, как будто помолодела лет на 25.

Далее с его слов "А что до конца войны оставалось "всего" полтора года, так и потерпеть можно. Ведь главное что семья жива и в безопасности. Полтора года войны, да разве это срок, можно сказать "на одной ноге отстоял." И хоть опять был фронт, Беларуссия, Польша, Пруссия, Япония, минные поля, атаки, ордена, ещё ранения, но солнце продолжало светить ярко. И "чуйка" громко говорила, "Ты вернёшься. Вернёшься живой. И семья тебя будет ждать. Всё будет хорошо."

Что ещё сказать? Пожалуй больше нечего.

48

Всем известно, что женщина умеет достать, не раздеваясь. Притом, это умение в них заложено генетически, с рождения. Любой мальчик, еще с детского сада, знает, что девочки это существа с другой планеты. Вот сидишь ты в дальнем углу песочницы, и у тебя там танковое сражение. Наши наступают, фашисты взрываются, дел невпроворот. И тут хоп за твоей спиной появляется девочка! Девочка лет четырех, с куклой подмышкой. Она минуты две молча и неодобрительно смотрит на тебя, а потом спрашивает: А что это ты делаешь? Ты ей, конечно, не отвечаешь. Потому что вопрос глупый. Ты слепая что ли? Ты сама не видишь, что тут танковое сражение и фашисты взрываются? А она видит. Только не то, что видишь ты. Она видит мальчика, который перекопал всю песочницу, у которого песок и в носу, и в ушах, и даже на голове. В одной руке у него пластмассовый танк без гусениц, в другой оловянный солдатик с оторванной ногой, которого он с криком Дыдыщ! подкидывает вверх, и чему-то бурно радуется. Ну не дурак? И сейчас девочка объяснит тебе, что ты идиот. И игры у тебя дурацкие. И вообще ты весь грязный и в песке, и я щас пойду нажалуюсь воспитательнице, и она тебя в угол поставит. Ты терпишь до последнего, в надежде, что это существо с косичками сейчас уйдет и оставит тебя в покое. Но существо с косичками никогда не оставит за тобой последнее слово. Никогда. И она точно знает как привлечь к себе твое внимание. И вот уже маленькая ножка в коричневом сандалике наступает на твои баррикады и окопы. И все. И автоматически рука поднимается сама, и маленькой ведьме прилетает в лоб пластмассовой лопаткой. Ведьма громогласно ревет, на рев прибегает воспитательница, читает тебе лекцию о том, что девочек обижать нельзя, и ты теперь должен попросить у Светы прощения. Ты смотришь на коварную Свету, на то, с каким победным видом она стоит возле воспитательницы, силясь выжать из себя еще пару слезинок, и всем своим мужским нутром чувствуешь: это бабский заговор!!!!! Почему ты должен извиняться за то, что эта гадкая Света сама первая начала? Почему тебя никто не хочет слушать? Почему все твои попытки рассказать о том, что Света наступила на твои окопы никто не слушает? Ты обидел девочку, и неважно как и почему. Ты виноват и давай-ка извиняйся, дружок. Хочешь ты этого, или нет. Иначе сейчас ты пойдешь стоять в угол, а вечером твоей маме на тебя нажалуются, и мама, твой самый родной человек тоже скажет: Коля, как ты мог ударить девочку лопаткой?? Немедленно и при мне извинись перед Светой! Вот так, в четыре года отроду, мальчик становится мужчиной. Мужчиной, который на своей шкуре понял, что с бабами связываться себе дороже. Лучше промолчать. Или терпеливо отвечать на все тупые бабские вопросы. И упаси бог замахнуться на нее лопаткой! Женщины обладают волшебным даром материализовать прям из воздуха еще пару-тройку каких-то баб, которые сисясто над тобой нависнут, и будут взывать к твоей совести и принуждать извиняться ни за что вообще. В садике это воспитательница и твоя собственная мама. В школе это ее подружки и учительница. А лет в двадцать пять вообще все сразу: и твоя мама, и ее мама, и их подружки, и даже жены твоих собственных друзей! Все они обступят тебя как вурдалаки Хому Брута и будут выть, орать, и пугать тебя Вием. А ты всего-то играл в танчики! Ты пришел с работы, уставший как дядя Том и такой же голодный, а жрать дома нечего! Потому что жена твоя на диете. Значит, в этом доме месяц не будет жрать никто, даже кот. И попробуй хоть слово сказать на эту тему! Жена зарыдает в голос, скажет что ты скотина и свинья ведь на диету она села только ради тебя! А ты, вместо того, чтобы оценить ее жертвы- еще и оскорбляешь ее, прося кусок мяса?! Не, ты можешь сколь угодно долго пытаться ее переорать, и кричать о том, что она тебе и так очень нравится, и не надо ей никаких диет, и вообще она очень красивая и худая, но все тщетно. Тебя никто не слышит. Она рыдает в телефонную трубку, жалуясь на тебя своей маме и десятку подружек. И все они очень ей сочувствуют и говорят: А мы тебя предупреждали, что он козел и муд@к! Ты ж не слушала. А может, ты и вовсе никогда не увлекался танчиками. Может, ты с детства любил козявки в микроскоп разглядывать, и делаешь это до сих пор. Может, у тебя вообще уже три ученых степени по микробиологии, но кого это волнует? Ты не заметил, что у нее новая прическа, и модное окрашивание Омбре? Что ж ты за скотина-то такая бессердечная?! Ты вообще замечаешь хоть что-то, кроме своих козявок в микроскопе?! Почему у всех баб мужики как мужики: на рыбалку ходят, в танчики играют как люди один ты как урод, со своими козявками!

49

Арест фашистским десантом всего руководства Виннипега, Канада, 1942 год.

19 февраля 1942 года фашисты вошли в канадский Виннипег. В шесть утра самолеты со свастикой приземлились на аэродроме Селкирка. В это же время фашистские патрули появились на улицах Виннипега.

Завыла противовоздушная сирена, стали слышны взрывы, наземные войска подходили к городу. Шесть миль к югу от здания правительства Манитобы, пять... Через 45 минут нацисты уже были в миле от центра города.

В 9:30 утра город сдался. Brandon, Flin Flon, Selkirk и другие небольшие городки капитулировали. Манитоба стала Германской провинцией. Канадский флаг над Фортом Гарри был заменен на свастику. Сам город переименован в «Гиммлерштадт», главная улица названа «Гитлерштрассе». Все высшие чины города арестованы (Mayor John Queen, Premier Bracken, Lieutenant–Governor McWilliams, последний был норвежский министр, находящийся с визитом).
Из библиотек, школ выбрасывались книги, жглись фашистами на улицах города. Грабили рестораны, магазины, двери церквей заколачивали досками, священников увозили в неизвестном направлении. Директора школ арестовывались и школы распускались, по радио шла единственная учебная программа "нацисткая истина". Нацисты останавливали автобусы и обыскивали пассажиров. В общем, полный беспредел, как снег на голову мирным жителям.
По всему городу разбросаны листовки, развешаны прокламации с новыми правилами поведения горожан:
1. Эта территория в настоящее время является частью Великого Рейха под юрисдикцией гауляйтера полковника Эриха фон Нюрембурга.
2. Запрещается появление гражданских лиц на улицах города с 9:30 вечера и до рассвета.
3. Запрещаются скопления более 8 человек в одном месте.
4. Каждый домохозяин должен предоставить достаточно места для расквартирования 5 солдат.
5. Все военные и полувоенные организации распускаются. Женские объединения, бойскауты и другие молодежные организации разрешаются только под контролем гауляйтера.
6. Все владельцы автомобилей, грузовиков и автобусов должны зарегистрироваться в комендатуре и получить пропуск на машину.
7. Каждый фермер должен немедленно проинформировать комендатуру обо всех запасах зерна и скота.
8. Все национальные эмблемы, на которых нет свастики, должны быть немедленно уничтожены.
9. Каждому жителю города будет предоставлена регистрационная карта. Еду и одежду можно приобрести только при предъявлении этой карты.
10. Следующие преступления караются смертью без суда и следствия:
а) Попытка организовать сопротивление оккупационной армии.
б) Въезд или выезд из провинцию без разрешения.
в) Сокрытие наличия товаров и запасов.
г) Хранение огнестрельного оружия.

А в 17 часов дня оккупация Виннипега закончилась. Это был ненастоящий десант и оккупация тоже была ненастоящая. If Day (букв. «Если однажды») — мероприятие, проведённое 19 февраля 1942 года, во время Второй мировой войны, в городе Виннипег, провинция Манитоба, Канада, и прилегающих к нему районах.

Оккупация закончилась вечером общим парадом всех участников захвата и защитников под громкие лозунги "Это не должно случиться здесь!", "Покупай облигации для победы!" Да! Да! Да! Все это было организовано искусственно, чтобы создать атмосферу, близкую к Европе тех дней, дать почувствовать людям. что такое нацизм. Канадцы не очень–то понимали и ощущали, что происходит сейчас на другом континенте, и не очень–то хотели помогать. Вторжение было организовано силами общества "Большой виннипегский военный заем", которым руководил видный бизнесмен Джон Перрен.

Фактически мероприятие представляло из себя крупнейшее военное учение в живом мирном городе, НО ТОЛЬКО С ОДНИМ бОЛЬШИМ «НО» — об этом не знали местные жители.
После проведенной операции количество проданных облигаций для победы резко возросли. Бюджет инсценировки «If Day» составил около 3000 долларов. А на следующий день после спектакля жители Виннипега купили облигаций военного займа на 3.200.000 долларов. Всего в Канаде акция собрала более 2 миллиардов. Это была самая результативная кампания в стране.

P.S. У этого мероприятия была малоприятная особенность, о которой стараются не вспоминать — когда актеры в фашистской форме шли по улицам, к ним подбегали местные жители и предлагали отвести "фашистов" в дома, где живут евреи. И это были не единичные случаи.

50

Идет война. Командир поднимает бойцов в атаку: Вперед, за Родину! Все бегут вперед. Фрицы в окопе: Ну, все, отступать надо. Старый многоопытный вояка говорит: Рано... Прицеливается и дает длинную очередь из пулемета. Русские залегли. Проходит минут пять, командир опять поднимается: За Сталина! Ураааааа!! Опять все бегут в атаку. Фашисты: Бежать надо. Старый фриц: Да не спешите... Стреляет из пулемета. Наши опять упали. Проходит еще время. Командир кричит: За Ленина, вперед! Бойцы поднимаются в атаку. Немецкая молодежь в панике, а старый фриц опять их удерживает от бегства. Нашим пришлось опять залечь. Минут через пять встает наш командир весь в грязи: Ну, п@здец, суки, бл@дь!! Старый фашистский вояка: Во, теперь пора убегать и быстро!

12 дальше →

Партнеры

Реклама