Шутки про нельзя - Свежие анекдоты |
402
Признаки настоящей подруги. Настоящая подруга никогда не позволит себе грудь четвёртого размера. Настоящая подруга всегда покараулит дверь, когда вы зайдёте в мужской туалет. Настоящая подруга никогда не станет врать вам по мелочам. Настоящая подруга всегда готова подставить своё хрупкое ухо под ваши беды и несчастия. Когда вам плохо, она всегда тут как тут. А когда вам хорошо, она тоже тут как тут и ей плохо. Настоящая подруга всегда подскажет вам, что там-то и там- то распродажа закончилась вчера. Только настоящая подруга поделится с вами своей диетой, а потом сразу же даст рецепт нового тортика. На вашем дне рождения, к которому вы готовились неделю, она обведёт грустным взглядом стол и скажет, что наверняка всё очень вкусно, но ей нельзя, она то ли на таблетках, то ли на диете, то ли чистит организм. И попросит стакан морковного сока, которого у вас, конечно же, нет. Настоящая подруга надёжно хранит все ваши секреты вместе с другими подругами и их подругами. Настоящая подруга никогда не ляжет между вами и вашим счастьем. У неё такой же безрукий импотент, как и у вас. У настоящей подруги всегда найдётся два-три часа, чтобы обмолвиться с вами словечком. Вы с ней понимаете друг друга с получаса. Она при необходимости может присмотреть за твоим старшим братом. Только настоящая подруга поможет вашему мужу в перестановке мебели. Настоящая подруга это настолько близкий человек, что вы можете молчать с ней хоть целую секунду, а ощущение диалога не пропадает! Настоящая подруга обязательно будет приводить вашего мужа в пример своему. Для настоящей подруги для подарка на юбилей и двухсот рублей не жалко! Вы с ней бесите друг друга уже почти десять лет! Но чтобы узнать своё мнение о чём-либо, вы обращаетесь к ней. Только настоящая подруга в случае опасности не убежит, а будет визжать вместе с вами.
|
404
Молодожены по дороге в церковь попали в аварию и прямиком отправились в рай на встречу с Богом. - Мы так любим друг друга, и хотим все- таки пожениться, - просят молодожены у него. - Вы тут первые с такой просьбой, - сказал Бог и исчез на три недели. Через три недели он появился со священником, который их и повенчал. А молодожены опять недовольны: - Так, вроде, в раю ни к чему брак. А нельзя ли развестись? - Не морочьте мне голову! Я три недели потратил, чтобы найти в раю хоть какого- нибудь священника! Вы хоть представляете, сколько времени потребуется, чтобы найти в раю адвоката?!
|
|
407
Дарю всем голливудским кинопроизводителям сцену, годную для включения в любой сериал или фильм о России.
...Заснеженный Кремль. Сквозь сугробы медленно едет старая черная "Волга". В ней сидят главные супергерои, прилетевшие в Россию по крайне нужде - Человек-бамбук, Капитан Мичиган и Женщина-Дисней.
Человек-бамбук - моложавый двадцатипятилетний юнец-азиат, изображающий старшеклассника, Женщина-Дисней - рослый толстый негр в розовой балетной пачке, Капитан Мичиган - белый мужчина, до сих пор не понимающий, как его взяли на роль.
- О, мама-Раша, - говорит Капитан Мичиган. - Я здесь бывал.
- Тут все пьют водку! - поражается Человек-Бамбук, глядя на бредущих сквозь снег детей с бутылками в руках.
- Холодно, - пожимает плечами Капитан Мичиган. - Тут всегда холодно и потому всегда водка.
Машина проезжает мимо Кремля, Храма Василия Блаженного, Большого Театра, Памятника Гагарину, Крейсера Аврора и Мавзолея Ленина. Герои выходят и садятся в метро. Вокруг сидят мрачные babushka и mujik, все пьют vodka.
- Почему они так смотрят на меня? - удивляется Женщина-Дисней.
- Тут любят балет, - отвечает Капитан Мичиган. - Мы приехали. Это Сочи, главный бандитский район Москвы.
Герои выходят в Сочи.
Повсюду идёт снег. Люди пьют водку. Звонят колокола. Герои приходят в мрачный полуразрушенный ангар. У входа - мордовороты с АК.
- Я пришёл к господину Льву Михайлович Дуняша, главному мафиозному торговцу оружием, - говорит на плохом русском Капитан Мичиган. - Скажите ему, что за ним долг после Афганистана.
Героев вводять в ангар. Там - огромный гладиаторский клуб. На сцене мужики дерутся с медведями.
На белом кожаном диване сидит Лев Михайлович и пьёт vodka. Вокруг него стоят проститутки на пуантах. Лев Михайлович играет в шахматы с сыном-очкариком. При появлении героев он встаёт и улыбается, говорит по-русски чисто, но с явным одесским акцентом.
- Таки кого я вижу, Сержант Мичиган! Чтоб вы были здоровы как Сталин!
- Капитан Мичиган, - поправляет его супергерой. - Лев Михайлович мы сражаемся со злобным богом-вампиром из измерения драконов. Нам нужна медвежья пушка.
- О, ну вы так скажете, что мне смешно! - смеется Дуняша. - Откуда у нас такое оружие?
- Вы же его украли у украинцев!
Дуняша мрачнеет. Злобно выпивает бутылку водки. С потолка начинает идти снег.
- Принесите медведь-пушку! - кричит он.
Ему приносят жуткую огромную пушку. Дуняша наводит её на героев.
- Пожалуй, я расплачусь с вами раз и навсегда, проклятые американцы!
Но тут вскакивает сын мафиози.
- Папа, это ведь Женщина-Дисней! Нельзя убивать её!
- Взять её! - кричит мафиози охране.
Женщина-Дисней в танце выносит всех охранников Дуняши.
- Ха-ха-ха! - кричит мафиози. - Давно я не видал такой красивой драки! Берите эту пушку, всё равно я не умею из неё стрелять!
Все пьют водку, крича "na zdorovie" и братаются по русскому обычаю, многократно расцеловавшись, обнявшись и немного потискавшись.
Супергерои уезжают.
Дуняша горестно пьёт водку. Говорит сыну:
- Тебе повезло. Ты увидел хоть что-то красивое в этой ужасной стране!
Всё засыпает снегом...
Сергей Лукьяненко
|
|
411
У каждого из нас есть знакомые – люди с непростой судьбой, вызывающие глубокое уважение.
Мне хочется поделиться историей о моём напарнике – звали его Борис Николаевич, для меня- просто Николаич. Работали вместе почти два года на теплотрассе.
Мужик был неленивый, добродушный и словоохотливый – правда с образованием слабовато. Но рассказывал интересно. Ему было уже за шестьдесят (действие происходило в середине восьмидесятых), до теплотрассы работал грузчиком – но тяжеловато должно быть стало, вот и сменил профессию.
Отступление. От своего отца, от матери, от материных братьев (все воевали) я никогда не слышал ни одного рассказа о войне – не желали рассказывать.
Отец один раз раскололся-
- Слушай, говорю, а можно такой вопрос, вы на передовой задницу чем вытирали?
- Зимой снегом, летом травой, листьями…
- А весной?
- Не помню, я в госпитале лежал…
Николаич же рассказывал много и охотно – пообщаться с ним было очень интересно.
Его призвали в июле сорок первого, и сразу отправили под Лугу – в оборону. Неразбериха, говорил была. На отделение выдали три винтовки, две сапёрные лопатки и гранату. Остальное по месту получите, сказали. Шли пешком – от Кировского завода в Ленинграде.
Фон Лееб рвался к городу, развивая наступление. Лужский рубеж удержал его больше чем на месяц – в Ленинграде успели подготовиться. Но враг тогда был сильнее.
После затяжных боёв, в сентябре, группа армий Север в нескольких местах прорвала фронт и двинулась к городу. Часть Николаича попала под сильный артобстрел, и почти полностью была уничтожена. Сам он рассказывал об этом так –
- Ночью прихожу в себя в полузасыпанном окопе – голова бл..дь, кружится, звенит, не вижу ни хера – но вроде живой.
Выкарабкался, винтовку откопал, вокруг полазил – может ещё кто жив? Никого не нашёл. Что делать не знаю, куда идти – тоже. Где Немцы, где наши – неизвестно. Бухает где- то вдалеке, но в стороне города, значит за линией фронта оказался – заеб..сь попал, надо к своим пробираться.
Пошёл. До Ленинграда оттуда около ста километров – шёл ночами, днём боялся. Так никого и не встретил. Винтовку и документы сохранил – значит не дезертир. Как- то удачно не нарвался ни на Немцев, ни на наши патрули – пришёл прямо к себе домой, помылся, поел, выспался и утром – в военкомат. Так мол и так, рядовой Ле…в, часть номер такой- то, прибыл вот– желаю значит, дальше Родину защищать.
- Какая часть, говоришь? … Из под Луги? Так нету такой части, погибла она.
-А в Луге Немцы. А ты сам случаем не диверсант? Ну- ка сидеть здесь, не шевелиться! Сейчас разберёмся, кто ты такой.
-Ну и сижу значит, там в коридоре, говорит. Ни винтовку, ни документы не отобрали- повезло. Дожидаюсь, а сам думаю – вот попал, так попал. Они же долго разбираться не будут- кто знает, чего от них ждать?
Из соседнего кабинета высовывается офицер – морда красная – от недосыпа, должно быть.
- Кто такой?
- Рядовой Ле…в, часть номер такой- то, часть уничтожили, прибыл за предписанием.
- Документы?
- В порядке. Оружие – вот винтовка, и полторы обоймы ещё осталось.
- Тебя- то мне и надо. Обстрелянный?
- Так точно.
Выписывает предписание – смотри – вон во дворе машину грузят, там офицер распоряжается, бегом марш к нему!
И Николаич попал в партизаны. Тогда действительно формировали армейские отряды для отправки в тыл к противнику. Предполагалось, что в тылу эти подразделения сами будут пополняться выходящими из окружений солдатами и местными жителями. Собственно, так оно и происходило в дальнейшем.
Нападали на Немецкие гарнизоны, пускали поезда под откос, мосты и железные дороги взрывали – когда было чем. Снабжение- по воздуху, самолётами, или управляйся сам – в основном- трофейным оружием, связь с центром нечасто и тайком, чтобы Немцы не запеленговали.
На такой огромной территории у Германии разумеется не хватало возможностей контролировать каждый населённый пункт. Вот и управлялись – по мере сил отравляя существование Вермахту. Иногда успешно, иногда – дай Бог только ноги унести.
Был приказ – встретить спецпоезд, пустить под откос, всё, что можно- уничтожить. Подобрались засветло, выставили караулы, линию заминировали, сами сели в засаду. Стемнело.
Но Немцы тоже не дураки были – пустили вперёд дрезину с двумя платформами и прожектором, пулемёты, и команда автоматчиков. Как они разглядели установленную мину? Остановились, полезли снимать. Командир скомандовал «Огонь», а много там навоюешь с винтовкой- то, против пулемёта? Треть отряда за пять минут полегло, остальные – врассыпную.
Автоматчики преследуют – видно приказ был уничтожить отряд – мы им тогда крепко уже насолили. Бежим, стало быть, спасаемся. Тут река впереди – неширокая, метров тридцать, но я ж, бл..дь, плавать- то не умею ни х..уя! Разделись, сапоги и одежду кульком на головы, винтовку на шею – вперёд. Как выше горла перехлёстывать стало- всё, думаю, отвоевался.
Руками ногами молочу, ничего не вижу, пузыри пускаю. Водички хлебнул, тут товарищ меня прихватил за шкирку, вытащил на твёрдое – только узел со шмотками я утопил. Так и идём дальше – он оделся и в обуви, а я в исподнем и босиком. До места базы отряда идти километров сорок – решили найти хоть какой угол, переночевать, барахла какого поискать- мне одеться, а утром – в отряд.
Подходим к деревне – вроде тихо, чужими не пахнет. Пробираемся тихонько – глядь – свет в окошке. Стучимся – слышим идёт кто- то к двери.
Открывает – Батюшка. Поп то есть. Смотрит на меня, мелко крестится, потом мычит, и в обморок. Что за оказия? Входим в хату – старушки ещё две, тоже смотрят на меня с ужасом. Посреди хаты, на столе стоит гроб. А в гробу- такой же рыжий, босой, и в исподнем – даже внешне немного похожи.
- Не пугайтесь, говорю, мы партизаны, а не привидения. Нам бы заночевать?
Утром местные собрали какой ни есть одежёнки, опорки на ноги, и мы пошли.
Командир отряда правильный был мужик, и справедливый. А вот политрука прислали – полного придурка. Всё политинформации проводил, лозунги вслух зачитывал- со значением. Надоел всем.
Остановились однажды на ночлег в деревеньке – пять домов, три бабки. Выставили караулы по дороге – с двух сторон. Бабуля смотрит на нашего – снег на дворе, а он с сентября в летних ботиночках ходит –
- Милок, ты же помёрзнешь весь, на- ко тебе – вот валенки от сына остались, сам- то он на фронте, бери, бери, ноги береги…
Ночью тревога – Немцы. Тот сторожевой, что на дороге стоял, откуда Немцы шли, вовремя тревогу поднял - успели уйти, а второй – что с другой стороны на этой же дороге- тот самый, что с валенками – куда ему деваться? Вместе с нами и побежал.
Добрались до отряда. Отдышались.
Политрук построил всех, смотрит –
- Откуда валенки у тебя?
- Так бабуля подарила.
- Мародёрствуешь, стало быть? Почему не вернул?
- Там немцы уже в деревне были. Да и не так просто взял, подарила она…
Вывел при всём строе, и застрелил из пистолета.
…………………………………………………………………………………………………………………………………..
Командир услышал выстрел, вылез из землянки, поняв, что произошло, посерел лицом.
Промолчал. Скомандовал –
- Вольно, разойтись.
Мы потом только издалека слышали – как он матом обкладывал этого политрука. Субординация называется. Нельзя командирам в присутствии рядовых ругаться.
А политрук потом глупо погиб – сам на мине подорвался. Невнимательный был.
Не поленились, собрали, что осталось, в плащ- палатку завернули, яму вырыли –чтоб похоронить достойно.
Постояли над холмиком, помолчали.
Командир говорит – Ну, жил, бл..дь, бестолково, и скончался непонятно. Да и х..й с ним. Другого пришлют –может лучше будет. Память ему – всё ж за Родину погиб.
- Смирно! Салют!
Стрельнули вверх. Потом по сто грамм выпили на помин души.
- А вообще везучий я, Николаич говорил.
Сколько раз ранили – и всё по пустяку – там царапнет, тут приложится – даже в медсанбат идти было лень – тряпкой замотаешь – само заживёт.
Николаич в начале сорок четвёртого, когда фронт двинулся на запад уже серьёзно, когда партизанские отряды стали расформировывать, попал в батальонную разведку – с его опытом войны в партизанах – бесценный был боец. Сколько раз за линию фронта хаживал – только он сам знает.
Из серьёзных ранений – осколком пересекло на левой руке кости. Два пальца (мизинец и безымянный) скрючились вовнутрь – но немного двигались – сжать кулак было можно.
А вот второе – как из анекдота – Николаич плохо выговаривал слова – гнусаво, и с придыханием.
Это, бл..дь, мне осколок прямо в язык попал. Пополам рассекло.
Врач, когда лечились, пинцетом тычет, гад, ковыряет, вытаскивает железяку из языка, больно, сука до слёз, а он хохочет в голос – Ты у меня, говорит третий такой, за всю войну.
Только тебе больше всех повезло – зубы все целы.
Первый говорил, что в атаку шли, рот открытый, вовсю орал -«За родину», второй- «За Сталина»! А ты что кричал?
- А я, бл..дь, кровью захлёбываюсь, булькаю, кашляю, но честно отвечаю- «Лёха, ё..б твою мать, патроны где»?
Таких анекдотов Николаич рассказывал десятки.
По доброму рассказывал – весело и простодушно. Слушать его было – как Твардовского читать – из Василия Тёркина. Ни злобы от него, ни обиды – просто человек жил так- правильно делал своё дело. Сложилось просто, что пришлось повоевать.
В мае восемьдесят пятого года, у нас (ну, как и везде) в конторе провели митинг памяти – всем ветеранам торжественно вручались ордена Отечественной войны на сорокалетие Победы.
В президиуме актового зала сидят уважаемые люди – с орденами, медалями, в хороших костюмах. По очереди говорят добрые и правильные слова – о памяти, о преемственности поколений, о том, что забыть пережитое нельзя. Правильно говорят. Вдумчиво, и справедливо.
Потом по очереди начинают вызывать из зала награждаемых.
- Орден Отечественной войны второй степени присваивается…..
- Орденом Отечественной войны второй степени награждается -
Очередной ветеран поднимается на сцену, получает награду, улыбается, произносит слова благодарности, все аплодируют.
И вдруг –
- Орденом Отечественной войны Первой степени награждается Л..в Борис Николаевич – и все так с удивлением смотрят – а почему это ему -первой?
Мы сидим рядом в зале, он так подрывается вскочить, я ему вслед – Николаич, блин, плащ сними, куда ты в плаще на хрен?
Снял. Мне отдал.
А под плащём - выцветший армейский китель без погон – он так всю войну и прошёл рядовым – и с обеих сторон – награды от плеч до карманов. Первую степень ему присвоили, потому, что орден Отечественной войны второй степени он получил ещё в сорок пятом.
Я успел разглядеть Славу, Красную звезду и Отечественной войны. А медали пересчитать – это надо было специально постараться. Но "за отвагу" - там было несколько.
Жаль. Я закончил институт и перешёл работать в проектный отдел с теплотрассы. Наши пути разошлись – и больше мы не встречались.
Но покуда жив – считаю своим долгом хранить память о таких людях – и стараться рассказать о них всем – чтобы не забывалось.
|
|
414
Контракт.
Лёля умом не блистала. Да и обладая шикарными формами натуральной блондинки, от неё этого никто никогда и не требовал.
- Блондинка, что с неё взять, - думали все преподаватели, и ставили оценки больше за её красоту, чем за знание предмета. Как бы там ни было, она успешно закончила школу, а за ним и юридический.
С работой оказалось туже.
Красота, это конечно хорошо, но всем серьёзным фирмам требовались специалисты со стажем. Чего у Лёли, конечно, не было. Кое как устроилась в б/м приличную фирму. На самую низшую должность. И стала наша Лёля, как все в такой должности, перебирать и разносить бумажки по кабинетам.
Долго ли, коротко ли, но в фирму пожаловала иностраная делегация. Готовился к подписанию серьёзный контракт на сверхсерьёзную сумму.
Боссу, естественно, понадобилась экскортница.
Конечно, можно было позвонить в такого профиля фирму, и выбрать себе любую красивую дуру.
- А зачем, если есть своя, красивая? - рассудил босс. И пригласил сопровожлать его Лёлю.
После взаимых улыбок при передачи вороха документов по контракрту, босс рассудил так.
Лёле выделили отдельный стол, чтобы она с умным видом просматривала документацию, а вся делегация и босс удалились на фуршет в соседнюю комнату. Прошли выходные.
В понедельник босс вызвал Лёлю к себе.
Нельзя сказать, что его интересовало мнение блондинки по контракту, над которым долгое время работали группы специалистов с обеих сторон, а просто чтобы лиший раз полюбоваться женской красотой. Тем более с утра в понедельник.
Когда Лёля вошла в кабинет, вальяжно сидя в кресле, босс весело разговаривал по телефону. Принимал поздравления.
Рукой, не отрываясь от разговора, указал на дальнее место в кабинете.
- Так что вы скажите, как юрист, по поводу контракта? - спросил Лёлю босс, когда отложил телефон в сторону.
(То, что слово "юрист" прозвучало несколько иронично, девушка решила пропустить мимо ушей).
- Контракт со стороны заказчика сосавлен идеально, - сказала Лёля, и продолжила - а что касается нашего, русского варианта, то на 128 странце, третья строка сверху, в одном месте, в предложении, отсутствует запятая. Ну, вы же конечно знаете этот трюк с "Казнить нельзя помиловать". Так вот. При возникновении спорной ситуации, наша фирма может лишиться нескольких сотен миллионов.
- Как?! - вскрикул и подпрыгнул в кресле босс. Вы знаете китайский?!
- Только в текстовом варианте, скромно охладила пыл босса Лёля. - Ешё арабский и все базисные европейские. Но все на текстовом уровне. Разговаривать тоже немного могу, но пока стесняюсь. Мало практики с носителем языка.
У меня с детства фотографическая память, о которой я до вас никому не говорила.
- Послушайте... подойдите ко мне и присядьте поближе... как звучит Ваше полное имя?
- Ольга.
- А по отчеству?
- Ольга Николаевна.
- Так вот, Ольга Николаевна, отныне, с этой секунды, Вы, Ольга Николаевна, мой личный главый консультант!
Дополнение к должности "Главный консультант" придумаем позже.
* * *
P.S.
Многим, если не всем, хотелось бы прочитать что Лёля стала потом женой или любовницей босса. Понимаю.
Но там случилась иная история.
Фирма, с которой первое время связала свою жизнь Лёля, была дочерней. А когда слухи о её уникальном таланте очень быстро докатились до головной...
Но это совсем другая история.
|
|
416
Трудовик
Учитель технологии Альфред Михайлович сидел за столом и с пролетарской болью смотрел на то, как ученики восьмого класса пытаются делать полки для книг. Что-то получалось только у Мухамеджанова, который, правда, книг до своего переезда в Россию не видел, но руками работать умел. Отличник Чернышов вертел в руках ножовку, не понимая, как пользоваться этим агрегатом, двоечник Солдатов хмуро смотрел на разложенные перед ним доски, Обухов, выходец из верующей семьи, на всякий случай молился на тиски, Жмыхов, ещё в первом классе решивший стать стилистом, копался в своём рюкзачке в поисках зеркальца, а весельчак Шувалов весело долбил по доске молотком, пытаясь вбить в неё гвоздь. Пальцы у Шувалова были уже кроваво-красные.
Учитель встал, вздохнул, прошёлся по классу и остановился возле Шувалова.
- А ты кем собираешься работать, Шувалов? Кем стать хочешь? – на лице учителя появился почти ленинский прищур, без доброты, но с суровой хитрецой.
- А я уже работаю. У меня подписчиков больше ста тысяч… - ответил Шувалов, не переставая попадать молотком по пальцам.
Учитель не знал, что и этот урок улетает в «Тик Ток» и пальцы Шувалова принесут ему деньги намного большие, чем учительская зарплата.
- Во-первых, прекрати стучать. Во-вторых, ты не «Советский спорт», чтоб на тебя подписываться. В-третьих, вот перед тобой чертёж лежит. Где здесь гвоздь? Зачем он здесь? – учитель сунул чертёж под нос Шувалову.
Шувалов отложил молоток, взял чертёж и долго на него смотрел.
- А я, Альфред Михайлович, в этих чертежах ничего не понимаю. И вот же гвоздь, перед ноликом и буковками. – ткнул он пальцем в чертёж.
- Это единица. Здесь должно быть отверстие диаметром десять миллиметров для самореза… - вздохнул учитель.
- Трэш! Саморез какой-то… Отпустите лучше меня к медсестре, у меня вон… - и Шувалов показал побитые пальцы сначала учителю, а потом стоящему на верстаке телефону.
- Иди, а то меня с работы выгонят… - учитель пошёл дальше по классу.
Шувалов схватил телефон.
- А сейчас, френды, будет жесть… - и с этими словами он выбежал в коридор.
- Какая жесть? У нас ДСП! – обернулся учитель, а класс хохотнул.
- Что смешного? – насупился Альфред Михайлович.
- «Жесть» это жёстко. – просветил учителя Солдатов: - Это молодёжный сленг.
- Жесть это холоднокатаная отожжённая листовая сталь, - отчеканил Альфред Михайлович: - А жёстко это спать на…
Но где жёстко спать, класс не услышал. Раздался грохот и Альфред Михайлович рванул на этот грохот, как голодный лев на толстую антилопу. Слава Богу, страшного ничего не случилось, просто Толя Рыженков решил отпилить часть ДСП-шной плиты и уронил всё, включая верстак.
- Сломалась вот… - извиняюще сказал Рыженков, показывая остатки полотна ножовки: - Я всё расчертил, хотел…
- А ты проверил крепление полотна? Мы же учили - концы полотен лучковых пил должны быть прочно закреплены в шаховках, а сами полотна разведены. – сказал Альфред Михайлович.
- Ой, а у нас коттедж в Шаховке, а родители разведены… - раздался голос Жмыхова: - Мы на каникулах в Данию летим, может, там их поженят…
- А в России почему пожениться нельзя? – спросил учитель, помогая Рыженкову поставить верстак: - На Руси такие прекрасные свадебные обряды. А ты бы на свадьбу стул своими руками сделал, мы бы помогли всем классом. Да, ребята?
Класс издал одобрительный звук, а Жмыхов вздохнул.
- На Руси невозможно заключить брак между двумя людьми одного пола. - сказал он: - Статья двенадцатая Семейного кодекса требует согласие мужчины и женщины. А у нас в семье женщин нет…
Альфред Михайлович открыл рот и хотел что-то сказать, но вовремя осёкся и посмотрел на стоящего рядом Рыженкова.
- У Жмыхова однополая семья. – пояснил тот: - Папа один и папа два. А папа два - чернокожий афродатчанин.
У учителя произошёл когнитивный диссонанс, но он не знал, что это такое, поэтому просто резко погрустнел. Помолчав, он поправил верстак, потом ещё раз поправил и решил сделать вид, что ничего не слышал.
- А ты кем стать хочешь, когда вырастешь? – спросил он у Рыженкова.
- Я в «нефтянку» пойду. – ответил тот.
- Нефть добывать будешь?
- Зачем добывать? Продавать.
- Так чтобы продать, её надо сначала добыть!
- Ну это я не знаю, как её там добывают, откуда… Я буду только продавать. А из чего её добывают?
- Из земли. – когнитивный диссонанс у Альфреда Михайловича усиливался и он с тоской посмотрел на часы.
- Отлично. На Мальдивах земля есть, там и добывать будем. – решил Рыженков.
Альфред Михайлович сглотнул слюну, зачем-то занюхал её рукавом и подошёл к Мухамеджанову, который работу закончил и подметал возле верстака.
- Что это? – учитель осмотрел сотворённую Мухамеджановым конструкцию.
- Полка. – уверенно ответил Мухамеджанов.
- Чтобы ты не делал, Мухамеджанов, получается дастархан… Четыре тебе. А остальным по три балла. – Альфред Михайлович взглянул на Жмыхова и толерантно добавил: - Жмыхов, тебя пять.
Но слова «толерантно» учитель тоже не знал, поэтому добавил это просто так, из жалости. Тут прозвенел звонок, ученики потянулись к дверям, а когнитивный диссонанс в голове Альфреда Михайловича трансформировался в непреодолимое желание выпить.
Вечером, когда школа опустела, учитель технологии Альфред Михайлович напился в компании физрука и школьного охранника. Он долго и бессвязно рассказывал собутыльникам про СССР, потом спел две песни из репертуара Софии Ротару, пробормотал «Сталина надо» и уснул на лавочке в школьной раздевалке.
А утром Альфред Михайлович написал заявление об увольнении и в этот же день уехал куда-то с Ярославского вокзала. Через четыре дня, проехав пять тысяч километров, он оказался в 1972 году и сошёл с поезда.
Альфред Михайлович работает трудовиком в средней школе забайкальского посёлка Киреево. Его там ценят, он признан лучшим учителем школы и награждён грамотой, а его мальчишки делают прекрасные полки с табуретками и побеждают в поселковых конкурсах по столярному делу. Альфред Михайлович счастлив и недавно женился на завуче. Расписали их прямо у памятника Ленину и выделили две комнаты в бараке с печным отоплением и колонкой неподалёку.
Одна только странность есть у Альфреда Михайловича - иногда, когда он видит по телевизору выступление стилиста и певца Огюста, он плачет, напивается и рассказывает, что раньше этот Огюст был Жмыховым из восьмого «Г», что у него два папы-педераста и один из них – негр из Дании.
Но ему, конечно, никто не верит и жена-завуч идёт в аптеку за димедролом.
Да и, если честно, телевизоры в Киреево концерты этих Огюстов не показывают.
Илья Криштул
|
|
417
Ностальгия по социализму – кто помнит.
Сага о любви, верности и настоящей мужской дружбе.
Позволю себе представить на суд общественности несколько событий, характеризующих в том числе и семейные ценности. Оно, хоть и личное в какой-то мере, но по прошествии стольких лет острота сгладилась, можно поделиться – тем более, что достаточно показательно.
После того, как мне не удалось поступить в военное училище, на горизонте опять замаячила перспектива отправиться тратить время в рядах Советской армии. Пришлось вернуться на своё место работы по распределению, я же числился «молодым специалистом», и обязан был отработать там три года.
Работа сменная, три дня в день, выходной, три дня в вечер, выходной, три дня в ночь – выходной. Привыкнуть к такому биоритму невозможно, но привыкаешь спать урывками, или не спать, когда хочется. Зато живёшь в несколько ином измерении, чем большинство окружающих.
Не участвуешь в общем графике движения человеческой массы – с работы, на работу, выходные… Вот из за этого графика мне и довелось познакомиться со своей первой женой. События развивались стремительно, и вскоре она уже прогуливала школу (десятиклассница была) у меня дома - по утрам.
В армию в тот осенний призыв меня отчего-то не взяли, я продолжал работать в котельной, и встречаться со своей, гм, избранницей. Обаятельная девочка из хорошей семьи, отец - кандидат наук, мать – дочь лауреата Сталинской премии, несколько лет прожили в Германии, она там и в школу пошла.
Тут имело бы смысл порассуждать о пользе и вреде ранних браков, но у меня были и другие проблемы – неизбежный весенний призыв, и острое желание получить высшее образование, не теряя времени на службу.
В Ленинграде было несколько оборонных предприятий, работа на которых давала бронь от призыва – но чтобы устроиться туда, надо было вначале уволиться со своего, и потерять статус «молодого специалиста» - это вроде ржавой цепи, которой приковывали гребцов на галерах.
Мы с друзьями разработали следующую полукриминальную схему - я получил повестку, уволился с работы – ура, полдела сделано, потом приятель прислонил меня затылком к чугунным радиаторам, сказал – бью сюда, дотронувшись пальцами до скулы под левым глазом.
Размахнулся, и рассадил мне обе губы – промазал сантиметров на пять.
Верхнюю при том порвал надвое – у меня там зуб маленько вперёд выдавался. Но так ещё и лучше – с конкретно раскровавленной мордой я производил лучшее впечатление жертвы, чем с начинающим наливаться синяком.
Скорая отвезла симулянта в больницу, не знаю, как сейчас, а тогда не было способа точно диагностировать сотрясение мозга – а это (внимание!) полгода отсрочки от армии.
Дальше – на постоянную работу меня не имел права взять никто, но на временную – можно. Устроился на временную, а она, если продолжается больше четырёх месяцев автоматически (по КЗоТ-у) превращается в постоянную.
Таким образом, появился некий оперативный резерв времени, чтобы решить три проблемы – институт, работа с бронью, и законный брак – необходимость в котором назрела к началу лета уже до полной неизбежности - на горизонте замаячила перспектива естественного увеличения будущей ячейки общества. Избранницу по утрам тошнило, а потом она бежала сдавать выпускные экзамены - прощание со школой называется. Попрощалась.
Проблемы решились к сентябрю. Я поступил в Ленинградский Политех - хоть и на вечерний, но всё же это один из лучших технических ВУЗов города, в военкомат было направлено предписание «…вот этот не подлежит, ибо относится к особо ценным, а посему не трогать…», ну и в завершение приключений, мы с сияющей, слегка уже округлившейся невестой, по очереди вслух произнесли известную формулу, позволяющую включить марш Мендельсона.
Который и провёл для меня границу между бестолковым и крайне размеренным образом жизни. Подъём в полседьмого, в восемь уже на работе, вечером - институт, до дома добирался в половину одиннадцатого, и надо было ещё выкроить время позаниматься.
Скоро выяснилось, что сбегать с работы пораньше, чтобы хоть пообедать вместе с женой - занятие бессмысленное и вредное. Жили мы у тестей – в комнате, в просторной трёхкомнатной кооперативной квартире, готовить жена не умела совершенно, и приезжать, чтобы пытаться съесть то, что ставилось на стол – надо было иметь силу воли - иногда супом у нас назывались непосоленные макароны, залитые горячей водой чуть не из под крана, с плавающей там луковицей. Я просто стал обедать в столовой. И это значило, что дома меня почти никогда не бывало.
В ноябре умер Брежнев, а в январе родилась наша дочь – Ленка, и мы стали счастливыми родителями. Теперь, приходя из института, я встречал здоровенный таз с подгузниками. Памперсов тогда не было, а подгузники надо было стирать и кипятить – чтобы высохли к утру и можно было пользоваться ими ещё сутки. Время живого общения с супругой ещё больше уменьшилось, времени на сон уже почти совсем не оставалось – я привык урывать час-полтора днём, в обеденный перерыв – иначе бы не вытянул этого режима.
Прошла весна, лето, начался мой второй курс, вроде бы все постепенно привыкали к этому образу жизни. Осенью отслужил и вернулся из армии мой друг – Игорёха. Разумеется я познакомил его с семьёй. Оказалось, что его часть стояла недалеко от того города в ГДР, где несколько лет прожила моя жена – им нашлось о чём поговорить.
А дальше всё пошло кувырком. Нет, КУВЫРКОМ, БЛ…ДЬ.
Не знаю, что там без меня происходило, но примерно, когда Ленке исполнился год – в конце января, мне, блин, было объявлено, что они вот, нашли друг друга, жить друг без друга не могут, в общем, «мужик, ты неловок, дай-ка я попробую»…
Официальный развод был оформлен где-то в марте. Мне понравилась реплика тёщи – «Ну, тебя же нет дома круглые сутки, Игорь из себя такой видный, а Инга не каменная…»
Тут пропущены все личные добрые слова, которыми я тогда описывал сложившуюся ситуацию. Я не запил, не бросил институт, но по опыту – никому не пожелаю так получить мордой об асфальт. Хотелось бы жизненный опыт зарабатывать менее болезненно.
Прошло несколько лет, я закончил институт, потом из разных источников стали доходить слухи, что моя бывшая жена пошла в совершенный разнос, постоянно пьяная, ни одного мужика не пропускает, с Игорёхой у неё конфликты до драк, родители выделили ему какую-то недвижимость, она заставила продать – чтоб было на что веселиться. Что Игорёха несколько раз всё бросал и уходил жить на дачу – ему и дачу недостроенную в садоводстве выделили, потом они мирились, но скоро всё начиналось сначала.
Ленке шёл уже вроде девятый год, когда они окончательно разошлись, и встречаться стали лишь урывками, ненадолго, для решения хозяйственных вопросов. Ну, и совместного употребления горячительных напитков – что неизменно заканчивалось скандалами.
Но тут они подарили ей младшую сестрёнку, и вроде, на время скандалы успокоились.
Как показало дальнейшее – действительно только на время. Скоро за меньшой ухаживала только Ленка – она человек ответственный, и сестрёнку любила. Не моё дело, это не моя жизнь, приведу только пару примеров, во что превратилась моя первая жена.
- Ты не можешь в этот раз побольше денег подкинуть, у Лены к школе ничего не куплено, а там такой список, что головой тронешься.
ОК, подкидываю.
Через неделю:
- Ты не можешь денег подкинуть, Лене к школе надо очень много купить…
- Ты что, забыла? Я же неделю назад давал?
- А мы уже всё проели. (читай - я уже всё пропила)
Ленке тринадцать, уже девушка, я не врач, не разбираюсь, но очень болезненные месячные – а это передаётся по наследству – и мама её, оказывается, тоже от этого страдала.
- Ты не можешь отвести Ленку к врачу, она одна боится.
Врач осмотрел, потом вызвал меня из коридора, спросил, кто я такой вообще? (вообще-то я её отец, просто мы с её мамой давно развелись)
- Ну, ничего особенно страшного, это лечится (напоминаю, на улице девяносто шестой год) но курс лекарств достаточно дорог, вы готовы заплатить ….000000…. не буду говорить, сколько, но тогда многие рады были бы, получая в месяц такую зарплату.
Заплатил.
- Лечись, говорю, будешь замуж выходить, это делать лучше здоровой.
Через два дня Ленка звонит, ревёт в голос –
- Что случилось?
- У меня мама все лекарства забрала, сама ест.
…………сука, бл……… у родной дочери……………………………………………
Заплатил ещё раз.
Таких эпизодов накопилось достаточно много - нет смысла повторять все.
Закончилось это вполне закономерно – от перепоев она несколько раз впадала в кому, Скорая отвозила в больницу, где откачивали, но предупреждали, что пить ей нельзя совершенно, она продолжала – и однажды откачать не удалось.
В свой день рождения – сорок пять лет, я помогал выносить гроб с тем, на чём когда-то недолго, но был женат.
Поводим итоги –
- Ленка замужем, со здоровьем нормально, у неё двое детей, моих внуков – старшему в этом году будет шестнадцать.
- Игорёха так и живёт в сарае в садоводстве, полубомж, подрабатывает чем придётся, пьёт.
- У меня нормальная семья, дети выросли, вполне успешные, даже по нынешним масштабам, ещё двое внуков.
А теперь обещанная сага –
О ЛЮБВИ
Не следует руководствоваться только одними чувствами, когда создаёшь семью - со временем любовь проходит, непостоянная она штука. И что прощается юной красавице, никогда не простится взрослой женщине, жене и матери.
О ВЕРНОСТИ
Мы с первой женой до конца остались себе верны – ей не удалось изменить моего отношения к жизни, а сама она так и ушла в небытие, оставшись верной своим пристрастиям.
О НАСТОЯЩЕЙ МУЖСКОЙ ДРУЖБЕ
Оборачиваясь назад, говорю совершенно искренно – у меня никогда не было большего друга, чем Игорёха. Если бы он тогда не принял всё на себя, это дерьмо досталось бы мне не эпизодами, а по полной программе. Кстати, мы потом несколько раз встречались, когда Ленка знакомила своих «отцов» с будущим мужем – вполне нормально пообщались, выпили. Надобно отдать должное мужику – ни на что не жалуется.
Разумеется, все имена изменены.
|
|
418
Подруга-врач репост сделала с какого-то источника.
Не мог пройти мимо и сюда на память не закинуть, потому что тут такого не припомню...
Исповедь реаниматолога.
"Я реаниматолог. А если быть более точным, то peaниматолог-анестезиолог. Вы спросите, что предпочтительней? Я вам отвечу: хрен редьки не слаще. Одно дежурство ты реаниматолог, другое анестезиолог, но суть одна борьба со смертью. Её, проклятую, мы научились чувствовать всем своим нутром. А если говорить научным языком, то биополем. Не верьте, что она седая и с косой в руках. Она бывает молодая и красивая, хитрая, льстивая и подлая. Расслабит, обнадёжит и обманет. Я два десятка лет отдал реанимации, и я устал...
Я устал от постоянного напряжения, от этого пограничного состояния между жизнью и смертью, от стонов больных и плача их родственников. Я устал, в конце концов, от самого себя. От собственной совести, которая отравляет моё существование и не даёт спокойно жить после каждого летального исхода. Каждая смерть чеканит в мозгу вопрос: а всё ли ты сделал? Ты был в этот момент, когда душа металась между небом и землёй, и ты её не задержал среди живых. Ты ошибся, врач.
Я ненавижу тебя, проклятый внутренний голос. Это ты не даёшь расслабиться ни днём, ни ночью. Это ты держишь меня в постоянном напряжении и мучаешь постоянными сомнениями. Это ты заставляешь меня после суточного дежурства выгребать дома на пол все медицинские учебники и искать, искать, искать... ту спасительную ниточку, за которую ухватится слабая надежда. Нашёл, можно попробовать вот эту методику. Звоню в отделение, как там больной?
Каким оптимистом надо быть, чтобы не сойти с ума от всего этого. Оптимизм в реанимации вам это нравится? Два абсолютно несовместимых понятия. От стрессов спасается кто как может, у каждого свой «сдвиг». Принимается любой вариант: бежать в тайгу в одиночестве, чеканить по металлу, рисовать картины маслом, горнолыжный спорт, рыбалка, охота, туризм... Мы спасаем людей, а увлечения спасают нас.
Спасать... Мы затёрли это слово почти до пустого звука. А ведь каждый раз за ним стоит чья-то трагедия, чья-то судьба. Спросите любого реаниматолога , сколько человек он спас? Ни за что не ответит. Невозможно сосчитать всех, кому ты помог в критический момент. Наркоз дал и человек тебе обязан жизнью.
Почему-то больные анестезиолога врачом вообще не считают. Обидно, ей богу. Звонят и спрашивают: а кто оперировал? И никогда не спросят, кто давал наркоз, кто отвечал за жизнь больного во время операции? Мы посчитали: пять тысяч наркозов в год даёт анестезиолог. Пять тысяч стрессов только от наркозов! Ведь каждый раз ты берёшь на себя ответственность за чужую жизнь: ты, анестезиолог, отключаешь у больного сознание, и тем самым лишаешь его возможности самому дышать, а значит, жить.
Больше всего мы боимся осложнений. У нас говорят так: не бывает маленьких наркозов, бывают большие осложнения после них. Иногда риск анестезии превышает риск самой операции. Может быть всё, что угодно: рвота, аллергический шок, остановка дыхания. Сколько было случаев, когда пациенты умирали под наркозом прямо на операционном столе. Перед каждой операцией идёшь и молишь Бога, чтоб не было сюрпризов.
Сюрпризов мы особенно боимся. Суеверные все стали... насчёт больных. Идёшь и причитаешь: только не медработник, не рыжий, не блатной, не родственник и не работник НПО ПМ. От этих почемуто всегда неприятности. Чуть какие подозрения на «сюрприз» возникают, трижды сплевываем и стучим по дереву.
Нас в отделении 11 врачей, и у всех одни и те же болячки: ишемическая болезнь сердца, нарушение сердечного ритма и... радикулит. Да, да, профессиональная болезнь радикулит. Тысяча тяжелобольных проходит через наше отделение за год, и каждого надо поднять, переложить, перевезти... Сердце барахлит у каждого второго из нас как только эмоциональное напряжение, так чувствуешь, как оно в груди переворачивается.
Говорят, американцы подсчитали, что средняя продолжительность жизни реаниматолога 46 лет. И в той же Америке этой специальности врачи посвящают не более 10 лет, считая её самым вредным производством. Слишком много стрессфакторов. Из нашего отделения мы потеряли уже двоих. Им было 46 и 48. Здоровые мужики, про таких говорят «обухом не перешибёшь», а сердце не выдержало...
Где тут выдержишь, когда на твоих глазах смерть уносит чью-то жизнь. Полгода стоял перед глазами истекающий кровью молодой парень, раненый шашлычной шампурой в подключичную артерию. Всё повторял: «спасите меня, спасите меня». Он был в сознании и «ушёл» прямо у нас на глазах.
Никогда не забуду другой случай. Мужчина-инфарктник пошёл на поправку, уже готовили к переводу в профильное отделение. Лежит, разговаривает со мной, и вдруг зрачки затуманились, судороги и мгновенная смерть. Прямо на глазах. Меня поймёт тот, кто такое испытал хоть раз. Это чувство трудно передать: жалость, отчаяние, обида и злость. Обида на него, что подвёл врача, обманул его надежды. Так и хочется закричать: неблагодарный! И злость на самого себя. На своё бессилие перед смертью, за то, что ей удалось тебя провести. Тогда я, помню, плакал. Пытался весь вечер дома заглушить водкой этот невыносимый душевный стон. Не помогло. Я понимаю, мы не Боги, мы просто врачи.
Сколько нам, реаниматологам, приходилось наблюдать клиническую смерть и возвращать людей к жизни? Уже с того света. Вы думаете, мы верим в параллельные миры и потусторонний мир? Ничего подобного. Мы практики, и нам преподавали атеизм. Для нас не существует ни ада, ни рая. Мы расспрашиваем об ощущениях у всех, кто пережил клиническую смерть: никто ТАМ не видел ничего. В глазах, говорят, потемнело, в ушах зазвенело, а дальше не помню.
Зато мы верим в судьбу. Иначе как объяснить, что выживает тот, кто по всем канонам не должен был выкарабкаться, и умирает другой, кому медицина пророчила жизнь? Голову, одному парню из Додоново, топором перерубили, чуть пониже глаз зашили и ничего. Женщину доставили с автодорожной травмой перевернулся автобус, переломано у неё всё, что только можно, тяжелейшая черепномозговая травма, было ощущение, что у неё одна половина лица отделилась от другой. Все были уверены, что она не выживет. А она взяла и обманула смерть. Встречаю её в городе, узнаю: тональным кремом заретуширован шрам на лице, еле заметен красивая, здоровая женщина. Был случай, ребёнка лошадь ударила копытом пробила череп насквозь. По всем раскладам не должен был жить. Выжил. Одного молодого человека трижды (!) привозили с ранением в сердце, и трижды он выкарабкивался. Вот и не верьте в судьбу. Другой выдавил прыщ на лице (было и такое!) сепсис и летальный исход. Подобная нелепая смерть женщина поранила ногу, дело было в огороде, не то просто натерла, не то поцарапала заражение крови, и не спасли.
Хотя, где-то в глубине души, мы в Бога верим. И если всё таки существуют ад и рай, мы честно признаёмся: мы будем гореть. За наши ошибки и за людские смерти. Есть такая черная шутка у медиков: чем опытнее врач, тем больше за его спиной кладбище. Но за одну смерть, которую не удалось предотвратить, мы реабилитируемся перед собственной совестью и перед Богом десятками спасённых жизней. За каждого боремся до последнего. Никогда не забуду, как спасали от смерти молодую женщину с кровотечением после кесарева. Ей перелили 25 литров крови и три ведра плазмы!
Мы перестали бояться смерти, слишком часто стоим с ней рядом - в реанимации умирает каждый десятый. Страшит только длительная, мучительная болезнь. Не дай Бог, быть кому-то в тягость. Таких больных мы видели сотни. Я знаю, что такое сломать позвоночник, когда работает только мозг, а всё остальное недвижимо. Такие больные живут от силы месяц-два. Был парень, который неудачно нырнул в бассейн, другой прыгнул в реку, третий выпил в бане и решил охладиться... Падают с кедров и ломают шеи. Переломанный позвоночник вообще сезонная трагедия - лето и осень самая пора.
Я видел, как умирали два работяги хлебнули уксус (опохмелились не из той бутылки) и я врагу не пожелаю такой мучительной смерти.
С отравлениями в год к нам в отделение поступает человек 50, из них 8-10 не выживают. Не то в этом, не то в прошлом году был 24летний парень, с целью суицида выпил серную кислоту. Привезли он был в сознании. Как он жалел, что сделал это! Через 10 часов его не стало. А 47-летняя женщина, что решила свести счёты с жизнью и выпила хлорофос. Запах стоял в отделении недели две! Для меня теперь он всегда ассоциируется со смертью. '
Кто-то правильно определил реаниматологию, как самую агрессивную специальность - манипуляции такие. Но плохо их сделать нельзя. Идёт борьба за жизнь: от непрямого массажа сердца ломаются рёбра, введение катетера в магистральный сосуд чревато повреждением лёгкого или трахеи, осложнённая интубация во время наркоза и можно лишиться нескольких зубов. Мы боимся допустить малейшую неточность в действиях, боимся всего...
Боимся, когда привозят детей. Ожоги, травмы, отравления... Два года рёбенку было. Бутылёк бабушкиного «клофелина» и не спасли. Другой ребёнок глотнул уксус. Мать в истерике сама, говорит, бутылку еле могла открыть, а четырёхлетний малыш умудрился её распечатать... Самое страшное глухой материнский вой у постели больного ребёнка. И полные надежды и отчаяния глаза: помогите! За каждую такую сцену мы получаем ещё по одному рубцу на сердце.
Мы, реаниматологи, относимся к группе повышенного риска для здоровья. Вы спросите, чего мы не боимся? Мы уже не боимся сифилиса нас пролечили от него по несколько раз. Никогда не забуду, как привезли окровавленную молодую женщину после автомобильной аварии. Вокруг неё хлопотало человек 15 все были в крови с головы до пят. Кто надел перчатки, кто не надел, у кого-то порвались, кто-то поранился, о мерах предосторожности не думал никто какой там, на карту поставлена человеческая жизнь. Результаты анализов на следующий день показали четыре креста на сифилис. Пролечили весь персонал.
Уже не боимся туберкулёза, чесотки, вшей, гепатита. Как-то привезли из Балчуга пожилого мужичка с алкогольной интоксикацией и в бессознательном состоянии. Вызвали лорврача и тот на наших глазах вытащил из уха больного с десяток опарышей. Чтобы в ушах жили черви такого я ещё не видел!
В последние годы всё чаще больные поступают с психозами. От жизни, что ли, такой. Элементарная пневмония протекает с тяжелейшими психическими отклонениями. Пациенты соскакивают, систему, катетеры вытаскивают, из окна пытаются выброситься… Один такой пьяный, пнул в живот беременную медсестру скажите, что наша работа не связана с риском для жизни.
Про нас говорят терапия на бегу. Мы всё время спешим на помощь тем, кому она крайне необходима. Нас трудно представить спокойно сидящими. Народ не даёт нам расслабиться вообще. Молодёжь падает с высоты веселятся на балконе, открывают окно в подъезде и садятся на подоконник шутя толкаются... За последние три месяца у нас в отделении таких побывало несколько человек. Семнадцатилетняя девочка упала с восьмого этажа, хорошо на подъездный козырёк. Осталась жива.
Сколько мы изымаем инородных тел можно из них открывать музей. Что только не глотают: была женщина, проглотила вместе с куском торта пластмассовый подсвечник от маленькой праздничной свечки. Он острый, как иголка пробурил желудок. Столько было осложнений! Очень долго боролись за её жизнь и спасли. Из дыхательных путей достаём кости, орехи, кедровые, в том числе. Как-то привезли женщину прямо из столовой застрял в горле кусок непрожёванного мяса. Уже к тому времени наступила клиническая смерть, остановка дыхания. Сердце запустили, перевели на аппарат искусственного дыхания, но... спасти не смогли слишком много времени прошло. И такие больные один за другим. Покой наступает только после дежурства, и то для тела, а не для головы. Иду домой и у каждого встречного вглядываюсь в шею. И ловлю себя на мысли, что прикидываю: легко пойдёт интубация или с осложнениями? Приходишь домой, садишься в любимое кресло и тупо смотришь в телевизор. В тисках хронического напряжения ни расслабиться, ни заснуть. В ушах стоит гул от аппаратов искусственного дыхания, сейчас работают все пять когда такое было? Приходишь на работу, как в цех, поговорить не с кем: целый день только механические вздохи-выдохи.
Даже после смены в голове беспрерывно прокручиваются события минувших суток - а всё ли я сделал правильно? Нет, без бутылки не уснёшь. А денег не хватает катастрофически. Иной раз получишь эти «слезы» (2700 на две-то ставки) и думаешь: на кой мне это всё надо? Жил бы спокойно. В какой-то Чехословакии реаниматолог получает до 45 тысяч долларов в год. У нас в стране всё через... катетер. Врачи, как, впрочем и вся интеллигенция, в загоне. Одно утешает, что ты кому-то нужен. Ты спас от смерти человека и возродился вместе."
с.Владимир Лаишевцев , анестезиолог-реаниматолог. 2000г.
|
|
423
Ни для кого не секрет что в последние годы в США идет дикое продавливание идеи что без геев и трансгендеров человечество не выживет. У нас, в американской хай-тек компании просто весь мозг проклевали тем, что какой бы ты ни был, хоть трансгендер самой причудливой конфигурации, хоть восьмикрылый семихуй, или просто «не мышонок, не лягушка, а неведома зверюшка» - тебе все равно будут рады, более того, раз в год на собрании тебе предоставят слово для рассказа о твоих особеностях, и как теперь ты благодаря им придашь нам всем ускорения. Вобщем, все-инклюзив!
Иду мимо кубиклов и вижу как один мужик тупо таращится на табличку с 9-ю картинками, типа «кликнете на все картинки со светофорами чтобы подтвердить что вы не робот». А он мнется. Ну, думаю, а что если он - робот? И как раз размышляет не сделать ли ему каминг-аут из шкафа и обьявить об этом на работе и в семье, включающей жену?! Что это у нас за такое предубеждение против роботов?! И кто сказал что роботам в Интернет нельзя? Ведь они явно есть, если им предлагают такие картинки со светофорами на выбор! И что за явная дискриминация против роботов на фоне все-инклюзивнес?!
Мы, роботы, должны обьединится и бороться за свои права! Путь к признанию нас будет долгий, но мы победим! Роботы всех стран, объединяйтесь!
|
|
424
Терпеть не переношу извращенцев, слепо следующих западной моде. Ну, кто меня знает, тот уже заподозрил, что его где-то ловят и речь пойдет не о ЛГБТ. Угадали, я имею в виду пищевые извращения.
Невозможно стало позвать людей на шашлыки или в гости. Что на стол ни поставь, половина гостей на половину блюд смотрит как Ленин на буржуазию. Один не ест лактозы, другой глютена, третьему подавай все органическое (вот не знают люди,что единственное неорганическое вещество на столе – повареная соль), пятый вообще веган. Вернее, пятая: эта напасть обычно настигает женщин, а мужья страдают за компанию. Единственные, от кого я терпю подобные выкрутасы – мои дети, потому что возможность с ними общаться дороже принципов.
Кто меня давно читает, уже понял, что я не стал бы городить огород ради банального возмущения, которого в интернете и так полно. Сейчас будет внезапный поворот сюжета, ставящий всё с ног на голову. Верно, будет.
Поворот начался с того, что мой работодатель пообещал скидку с медицинской страховки тем, кто пройдет профилактический осмотр у терапевта. Я к терапевтам не ходил сто лет и решил, раз уж приспичило, выбрать не какого попало, а лучшего. Поспрашивал знакомых и записался к некоей Роуз МакРовник, которая при ближайшем рассмотрении оказалась Розалией Яковлевной Морковник, окончившей в незапамятные времена Кишиневскиий мединститут. Седой пучок на макушке, нос величиной с ростральную колонну и очки на 75 диоптрий.
– На что жалуетесь, юноша? – спросила она.
– На губернатора Прицкера, – привычно отшутился я. – Как можно так задирать налоги?
– Ну конечно. Разве мужчина может пожаловаться на здоровье? Он лучше умрет, героически стиснув зубы. Лучше бы я работала ветеринаром, животные хотя бы скулят, когда им больно. Хорошо, что ученые изобрели анализ крови.
Она пробежалась носом по распечатке моего анализа:
– Так, холестерольчик, триглециридики... это ерунда, это мы поправим. А скажите, юноша, как у вас с пищеварением?
– Нормальное у меня пищеварение, как у всех. Иногда просто хорошее, а иногда такое замечательное, что всю ночь из сортира не выходишь.
– Это не называется «нормальное». Ну и не удивительно, у вас непереносимость лактозы.
– А я думал, это выдумки хипстеров.
– Вовсе нет. Вам надо отказаться от всего молочного.
– Как? Я каждое утро завтракаю творогом – говорят, полезно.
– Полезно, но не для вас.
– А кофе с молоком?
– Переходите на черный.
– Что, и борщ есть без сметаны? И пельмени?
– Уверяю вас, борщ без сметаны – все еще борщ.
В общем, я ее послушал. И теперь, как последний метросексуал, ищу в магазинах безмолочные йогурты, заказываю в Старбаксе латте на безмолочном молоке и даже отличаю соевое от миндального. Зато похудел, лучше сплю и меньше общаюсь с фаянсовым другом. И, простите за интимную подробность, мой вклад в парниковый эффект свелся практически к нулю. То есть старым пердуном меня теперь можно назвать только номинально. По-моему, неплохое вознаграждение за отказ от впитанных с молоком матери привычек.
Короче, дети. Что сказала тетя Роза. Не переваривает лактозу где-то треть взрослого населения, причем процент сильно зависит от национальности: у шведов таких выродков 5%, у евреев-ашкеназов, к которым я имею счастье принадлежать – 60, а у китайцев – все 90. Про русских точно не знаю, предполагаю, что близко к шведам. С непереносимостью глютена, по-научному целиакией, рождается всего 1%, но важно, что у этого процента она рельная, а не воображаемая. Непереносимость конкретных видов мяса, чаще почему-то куриного – примерно столько же. А вот в веганстве 100% идеологии и 0% физиологии: случаи, когда организм не принимает никакие продукты животного происхождения, науке неизвестны.
Веганов и мясоедов не будем трогать по причине их невменяемости, остановимся на глютеновых выродках. Что должно с ними происходить в нормальном обществе? Приходит такой Вася к врачу, а врач ему:
– У вас, батенька, целиакия. Отныне слово «хлеб» и слово «смерть» для вас значат одно и то же.
Вася говорит: «Яволь!» и навсегда забывает о существовании хлебных и булочных отделов. Лопает на завтрак яичницу, на обед мясо с картошкой, закусывает шоколадом и живет припеваючи до 90 лет, никак не выделяясь среди 99% соотечественников без целиакии. Единственное неудобство – когда друзья зовут в пиццерию, и то можно съесть с пиццы начинку, а тесто оставить.
Но это, повторяю, в нормальном обществе, которые на нашей планете наверняка есть, но сходу не припомню. А что происходит в зажравшемся обществе потребления? Там такие Васи с целиакией объединяются в сообщество и начинают друг другу плакаться: мы не хуже других, мы не уроды, мы тоже имеем право на булки и блинчики. А что, если испечь их из кукурузной муки? А из рисовой? А если их смешать и еще юкки добавить? Ау, правительство! Почему в продаже нет муки без глютена? Это дискриминация!
И один Петя, наслушавшись этих криков, решает создать стартап по производству безглютеновых продуктов. Это же золотое дно, и такие булочки можно печь, и сякие, и блины делать, и вафли, и макароны. Через полгода он понимает, что дно не такое уж золотое, а золотые выходят только сами булочки – по цене. На одном проценте потребителей прибыль не сделаешь, надо процентов 10-15, а лучше 30. И с Петиной подачи тут и там начинают появляться статьи об ужасном вреде глютена и интервью с бывшими несчастными Васями, которые перешли на безглютеновые булки и теперь абсолютно счастливы. Зажравшиеся Васи, а больше Василисы, не знаюшие, чего еще от жизни хотеть, читают, проникаются, находят у себя все признаки глютеновой болезни и начинают тоже покупать хлеб без глютена, втрое дороже обычного. К 1% выродков добавляются 15% изврашенцев, слепо следующих моде. Ура, Петин бизнес окупился, Петя покупает Бентли и заказывает еще сотню статеек о вреде глютена, доводя процент извращенцев до 30.
Хорошо. А что происходит на другом конце планеты, в обществе ничуть не зажравшемся, а сосвсем наоборот?
– Вася, сколько раз тебе говорить? Ешь с хлебом. Без хлеба откуда силы возьнешь?
– Мам, доктор же сказал, что мне мучного нельзя. У меня эта... целиакия.
– Да что он понимает, твой доктор? Хлеб – всему голова. Он еврей небось, а мы – природные русаки, потомственные хлеборобы. У нас все предки одним хлебом питались, и такие богатыри были! Всю Европу в страхе держали. Прабабка твоя, покойница, ни одному кусочку не давала пропасть, из гнилых корок сухари сушила. Бывало, соберет с пола последние крошки – и в рот. Ты что, не уважаешь память прабабушки? Ладно, не хочешь хлеба – бери котлеты с макаронами.
– Макароны – это ведь тоже мучное. И котлеты ты делаешь с хлебом.
– Конечно, с хлебом, кто же котлеты без хлеба делает? Да там совсем чуть-чуть, ты и не почувствуешь. А хорошо покушаешь – я тебе тортика дам. От торта же небось не откажешься? А будешь всю неделю хорошо себя вести – пойдем в пиццерию.
И вырастает бедный Вася в уверенности, что еды без макарон и котлеты с хлебом не бывает, а единственная радость в жизни – торт и пицца. И кто посмеет его этой радости лишить, тот западный агент. А что он всю жизнь животом мается, и голова болит, и проживет он на 20 лет меньше, чем его западный сверстник с такой же целиакией – так это судьба, тут ничего не поделаешь. Или вообще ГМО виновато и вышки с 5G.
Обществу такое единообразие удобно и выгодно, не надо под каждого подстраиваться, не надо открывать лишние отделы в магазинах, не надо заморачиваться с безглютеновым меню в школах и больницах, тем более в казармах и тюрьмах. Все едят одно и то же, дешево и сердито, все ходят в ногу, все счастливы. Кроме 1% выродков.
Не помню, я уже говорил, что мои рассуждения не имеют никакого отношения к ЛГБТ? Ну так мне не лень и еще раз повторить. Не имеют. Ни малейшего!
|
|
425
Просто так 13.
Вежливость как точная наука.
Дело было накануне майских праздников. Пришло первое тепло и погода "шептала". Я выгнал из гаража верную Мазду и менял колёса на летние. Солнышко светило, дул лёгкий ветерок и было хорошо.
Едва я приступил к делу, как подъехал Porsche Panamera. Из автомобиля выбрался пузатый "браток". Густо "запахло нафталином". Это был дух 90х.
Всё в нём было по "понятиям": золотая цепь, роспись под "хохлому" и прочие аутентичные ништяки. Следом за "динозавром" вышли каблуки с прикреплённой к ним девушкой 40-60и лет. Возраст её менялся в зависимости от ракурса и освещения. Девушка была обремененна собакой подмышечной породы.
Люди подошли и скомандовали: "Слышь ты. Позови свою хозяйку".
На этом история могла закончиться. Но ...... Я не люблю хамство и невежливых людей. Поздороваться это так просто. Вежливо попросить о одолжении тоже несложно. Ещё меня всегда напрягало это старорежимное обращение - Хозяйка. Хозяйка чего или кого?
Я конечно обиделся, но виду не подал. Отвечал честно и искренне: "Господа у меня нет хозяйки". "Господа" вынули телефоны и принялись звонить.
Разумеется я понимал, что им требуется моя жена. Знал, что её телефон стоит на зарядке, а она сама, как обычно, копает свои нескончаемые грядки. И находится, от заинтересованной в ней публики, в 30и шагах. Разумеется они не дозвонились и уехали.
Спустя час я закончил "переобувать" машину и собрался в лес. Только успел сесть в седло, как 90е вернулись. И по традиции с предъявой. Смысл их слов, если убрать мат и междометия, был прост: "Вы милый друг, невольно ввели нас в заблуждение. Мы позвонили рекомендовавшим ваш славный дом людям. Точно знаем, что ваша хозяйка дома. Будьте так любезны пригласить её к нам на беседу. Мы очень хотим её увидеть, по причине того, что уезжаем и желаем оставить на ответхранение нашу собачку".
Сидя на двухметровом жеребце выёбываться одно удовольствие. Поэтому я был непреклонен, как седой утёс. И в очередной раз донёс им, незамысловатую мысль: " У меня нет хозяйки. Потрудитесь это понять. Если вы ищете мою жену, то так бы сразу и сказали". Тут "святые 90е" взвыли и попытались "быковать".
Надо объяснить, что мой Кузя очень добрая и ласковая скотинка. На нём без проблем катается вся знакомая ребятня. Он очень терпелив и добродушен. Но... . Всегда есть Но. Жеребец очень любит театральные эффекты. Поэтому часто изображает из себя то, чем не является. Каждый раз играет новую роль. Играет не всегда талантливо. Сам не раз ему говорил: "Не верю!".
В этот раз, он решил показаться зрителям в роли коня апокалипсиса. Что выразилось в том, что он прижал уши. Оскалил зубы. Начал высекать подковами искры и пустил из ноздрей дым. Узрев этот "советский цирк", 90е закончились не начавшись.
В это время, услышав шум, вышла любимая жена. Человек она суровый, но справедливый. Через минуту конфликт был погашен. Я порысил в лес, а потенциальные участники предстоящей сделки, вошли в дом. Видимо подписывать договор о намерениях.
Через полчаса жена позвонила и сообщила, что люди "тревожные" и ей не нравятся. Кто им нас рекомендовал выяснить не удалось. Она не очень хочет с ними связываться. Её пытаются уговорить. Уверяют, что очень надо. Вечером у них самолёт и вариантов пристроить пса нет. Готовы заплатить 5 номиналов. За 2 недели почти 30 т.р. Решай сам, как скажешь, так и сделаю.
Что оставалось? Тот, кто не нравится моей любимой, по определению не нравится мне. И я её не подвёл: " Передай нашим "гостям", что твой хозяин против и мы не договоримся".
"90е" уехали в ночь. Мы надеемся, что больше они никогда не вернутся. Как и те, уже к счастью прошедшие. Кому лихие, а кому святые, времена. Бег времени нельзя остановить. Это известный медицинский факт. Повернуть его назад никому не под силу. Вот и хорошо.
Владимир.
23.05.2023.
|
|
426
Два писателя сидят, неспешно выпивают. Вдруг один говорит: - Представляешь, мне сегодня приснилось, что я умер. - Ох, прекрати. - Серьезно, приснилось. Сон же дело такое, его бояться не надо. И вот я умер и подхожу к воротам Рая. А меня привратник не пускает. Говорит, что писателям в Рай нельзя, они при жизни создавали свои миры, брали на себя роль Творца. А это грех. - Ну, логика в этом есть. - Я тоже так подумал. Поэтому не стал спорить и пошел вдоль забора. И вдруг вижу, там, за райской оградой, кого бы ты думал? - Кого? - Тебя! Я возвращаюсь к привратнику и говорю, мол, как же так? Он писатель и я писатель. Но ему в Рай, получается, можно, а мне нельзя. Где справедливость? И знаешь, что мне сказал апостол? - Что? - Перестаньте, говорит. Ну какой он нахуй писатель.
|
|
427
Спор вегана и мясоеда.
Мясоед спрашивает:
- Почему вы не едите животную пищу?
- Мы едим растения, потому что животных убивать нельзя.
- А чем вы питаетесь. Белок откуда?
- Проросшие зёрна злаков, фасоль и горох. Картофель, орехи, тофу.
- На моих 20 гектарах (50 акров) пасётся 20 коров. Из них 10 дают молоко, а 10 (десять бычков) - предназначены на мясо. Если 20 гектаров пастбища распахать, чтобы выращивать злаки и овощи, погибнут 100 змей, ящериц и лягушек, 2000 мышей, 150 000 насекомых, а 27 перепелиных семейств лишатся мест обитания. Да и лисы где-то живут. Вы по-прежнему считаете, что животных убивать нельзя? Или только тех, кто вам симпатичен...
|
|
431
О справедливости.
Читал я внукам балладу Браунинга в переводе Маршака "Флейтист из Гаммельна". Внукам читал, чтобы учили русский язык, но всем советую перечесть, получите удовольствие. Коротко напомню содержание.
На город Гаммельн напала целая армия крыс. Они сожрали все продовольственные запасы, съели кошек и собак, кусали детей, нападали на взрослых. От них не было спасения. Горожане были в отчаянии, город умирал. Тут в город вошел странник, он подошел к мэру и сказал, что может вывести крыс за тысячу гульденов серебром. Мэр сказал, что даст пятьдесят тысяч, лишь бы город избавил от этой нечести. Странник достал флейту, заиграл, и море крыс из подвалов, амбаров, всех щелей двинулось к нему. Флейтист подошел к бурной речке и все крысы утонули. В городе ликование. Горожане поют и танцуют, нет ни одной крысы. Странник подошел к мэру за наградой. Тот возмутился:
- Тысяча гульденов? За то, что ты пару минут поиграл на дудочке? Вот тебе пинта вина и пятьдесят гульденов, и проваливай, пока цел.
Хорошо. Флейтист опять заиграл, но уже другую мелодию. И все дети города вышли и пошли за ним. Взрослые не могли сделать и шагу. Флейтист с детьми подошел к горе, гора раздвинула свои ворота, флейтист и дети вошли внутрь, гора ворота закрыла. С тех пор никто не видел ни флейтиста, ни детей.
Я терпеливо перевел внукам все непонятные слова на английский, потом мы вместе сделали вывод, что обманывать нельзя, если что-то пообещал, то надо выполнять. Зло будет наказано, справедливость восторжествует.
Но я подумал, а где тут справедливость? Мэр, конечно, прохиндей и обманщик. Но тысячи горожан лишились детей. За что??? Они никого не обманывали, никому ничего не обещали. Тут встает философский вопрос о коллективной ответственности. Понятно, что этот вопрос каждый решает для себя сам. Лично я считаю, что наказание должно быть точныи и адресным. Накажи виновного и не трогая невиновных. При этом наказание должно соотвествовать преступлению. Тебя обманул мэр? Накажи его. Забери у него 50 тясяч гульденов, как он обещал. А лишить город детей, не слишком ли велико наказание за одну тысячу гульденов.
Если глубоко задуматься, то не такой уж флейтист и праведник.
|
|
432
Я попробую познакомить общественность со своими усилиями в жанре "стихотворная пародия". Первое стихотворение написала моя дочь - ну нельзя же было оставить это безнаказанным?
Я бреду над рекой, за спиной продолжается мост
я смотрю на собор, купола перекрыты лесами
цвет воды беспокоен от ветра и вовсе не прост,
как казалось сначала. А я, продолжая глазами
неуверенный путь от собора к другим берегам,
поднимаясь на башни, считая подъезды заводов,
поднимаясь на башни и выше от них - к облакам,
поднимаясь наверх и с трудом подавляя зевоту,
заправляя ладони в карманы седого пальто,
вызывая своим невниманием жалобы чаек,
я бреду над рекой, понимая, что это не то,
для чего я оставила четверть моста за плечами.
Я бреду над рекой, представляя, что я – это тень,
что прозрачен мой шаг и на свет я не гуще тумана,
и когда все дрожит, начиная с трамвайных путей,
я, как дух, задрожу, повинуясь не бубну шамана,
но неведомой силе, несущейся прямо туда,
где кончается мост, упираясь в застроенный берег.
а потом посмотрю, как дрожат наверху провода,
половину моста от начала столбами отмерив.
Я предвижу, что мне не дано завершить этот путь.
я так тихо иду, что становится он бесконечен.
но не хочется жадному взгляду назад повернуть,
пусть дрожат от трамваев и ветра ослабшие плечи.
и не хочется снова смотреть на собор, чей остов,
словно мертвая бабочка, нежно закутанный в кокон,
из которого тянется вверх позолота крестов,
чей остов так немыслимо жалок отсутствием окон.
и не хочется думать, что это, увы – красота,
и не хочется снова выслушивать ветер и чаек.
- впереди остается всего только четверть моста, –
проходя над водой полувнятно себе замечаю.
Впереди только четверть, а я потеряю покой
обнадежив себя, что дорога моя бесконечна,
я пожалуй, останусь стоять где-то здесь, над рекой,
и смотреть: из-под брюха моста выбирается вечер,
где-то новый трамвай, разыскавший дорогу сюда,
загорелся огнями и вот уж, неистовый, мчится,
всем нам тоже когда-то придется идти по следам,
как волчатам, пытаясь угнаться за быстрой волчицей.
а теперь, завершая, автограф у края листа,
всю его равномерную искренность тем нарушая,
оставляю пожатье руки на перилах моста,
и прощаюсь
Речь шла о пешем переходе Большеохтинского моста через Неву. А собор, чей остов жалок отсутствием окон - это Смольный. Его тогда ремонтировали, и полностью задрапировали.
Ну вот, а это мой ответ на лирику -
Я бреду поутру, за спиной завершается ночь
Проведенная бурно, и, может не очень красиво
Я вполне убеждён, точно знаю, что может помочь –
Безусловно, конечно, естественно- свежее пиво
Неуверенный путь от квартиры к торговым ларькам
Проползаю уныло, считая подъезды заводов
Проползаю уныло, задравши башку к облакам –
И тихонечко вою, оно побеждает икоту
Я изрядно промёрз в несезонном своём пиджаке
Ухо режут скрипучие гнусные выкрики чаек
Я бумажник держу в постоянно дрожащей руке
Я за пивом иду – уже четверть пути за плечами
Я иду вдоль забора, и кажется я – это тень
И прозрачен мой шаг, и на свет я не гуще тумана
Со стыда и раскаянья мой начинается день –
Я не должен был пить накануне восьмого стакана
Я предвижу, что мне не дано завершить этот путь
Я с трудом, сквозь туман выхожу на заплёванный берег
Умереть мне, как Гамлету хочется, или уснуть,
Половину пути от начала шагами отмерив
Иль, как Данте, по жизни пройдя половину пути,
Суждено заблудиться под сенью нависшего леса?
Я за пивом иду, и я знаю, что надо идти –
Поправлять организм от последствий вчерашнего стресса
Пусть тошнит, и знобит, и ужасно болит голова
И от слабости мелко трясутся усталые ноги
Ты дойдёшь, я уверен, запомни вот эти слова –
Впереди остаётся всего только четверть дороги!
Только четверть осталось пройти – то, всего ничего!
Я смотрю, как встает над страной безнадежное утро,
Гениальные эти вот строчки письма моего
Лишь с такого похмелья родятся, да в творческих муках
Человек, хоть однажды сумевший пройти этот путь
Как ракета, сверкая, отныне по жизни помчится
Вот и я, всё стремлюсь не упасть, не присесть, не заснуть
Как волчонок, пытаясь угнаться за быстрой волчицей
Но куда поэтичней всего, что выводит рука
И трагичнее самых тяжелых кошмаров на свете
Та короткая строчка на запертой двери ларька –
Пива нету
|
|
435
На работе недавно скандал был. Мы не продали ребёнку лет десяти энергетик. Через несколько минут нарисовался его отец и начал орать - на каком основании отказали в продаже?
И да, по закону в Московской области продавать энергетики детям нельзя, а вот в Москве можно. Поэтому да, мы нарушили закон, не продав адреналин дитю в Москве.
А в другом магазине нашей сети был аналогичный скандал, но толтко потому что продали ребёнку энергетик, хотя тоже Москва.
Короче, хоть в шапке дурак, хоть без шапки дурак.
|
|
438
Отчего люди в Южной Корее живут благополучнее, чем в России? Казалось бы - никаких полезных ископаемых, скучены на пятачке крошечного полуострова. И климат не самый удачный, довольно влажный и гнилой. Столетиями прозябали в бедности и невежестве. Окружены могущественными вражескими державами, а то и бывали ими оккупированы на десятилетия. И вдруг в народе что-то выстрелило - всего за пару поколений из черт знает чего выросла очень неплохая страна. Мне б такую, но в родном Отечестве.
В ту ночь, когда один кремлевский дед печально прощался со своим народом под новогодней елкой, «устал, ухожу!», корейский президент тоже выступил, но с гордой речью:
- У нас нет никаких природных богатств, кроме наших собственных мозгов и рук! Кроме нашего народа! Вот самое главное и единственное наше богатство!
Казалось бы, не бог весь какая мудрость и вообще демагогия. Но присмотримся к элементарным бизнес-процессам.
Вот простейшая затея, испытанная мною лично - обмен делегациями в крошечном сегменте: встреча в аэропорту, приветственный ужин.
Мы бы не обиделись, если бы нас вообще никто не встретил в Сеуле. Делов на полчаса и на несколько десятков долларов добраться до отеля. В ужине вообще не было никакой необходимости, встретиться можно было и назавтра попутно с деловой программой. Но это унылый западный подход, а Восток, как известно, дело тонкое.
Пригласивший нас корейский бизнесмен знал заранее время нашего прибытия. Носясь по своим делам, построил маршрут так, чтобы прихватить нас из аэропорта, в пути пообщаться, а не куковать за рулем в одиночку.
Поужинать легко, множеством маленьких восхитительных блюд среди беседы, он любил. Угостил нас в ресторане за свой счет, обычный международный код гостеприимства. Несколько десятков долларов, потраченных им на это, вряд ли пробили заметную дыру в его многомиллионном бюджете. Но вот что касается самого ценного и ограниченного, что у нас есть - личного времени, он потратил на эту встречу с полчаса на краткую остановку в аэропорту за рулем собственного автомобиля. Вышел там размяться и гуляя поговорить по телефону. Само общение и еда были ему явно в удовольствие, поэтому за трату времени не считаются.
Еще с полчаса потратил на готовку для нас шеф-повар, занимаясь попутно и другими делами. За считанные минуты прочий персонал принес посуду, накрыл стол, а по завершении ужина бросил тарелки в посудомойку. Всё это в режиме почти трусцы. Итого чуть больше часа их общего времени + исходные сырые продукты. Компания из пяти человек накормлена и осталась очень довольна.
А теперь смотрим трудозатраты на симметричный ответный визит этого корейского гостя во Владивосток.
Для встречи его в аэропорту понадобились:
1. Шофер лучшего джипа в обширном парке нашего университета. Достоинства чувака: не даст его угробить или поцарапать ни в каких дорожных происшествиях. Сверхчеловек езды, бывший пилот. Недостатки: хмур, молчалив, не знает ни корейского, ни английского. В одиночку такого никак не пошлешь в аэропорт для встречи дорогого гостя.
2. Проректор для обозначения ранга встречи. С удовольствием бы съездил и сам ректор, и пообщался бы в дороге более конструктивно, но его вызвал губер. Так что сгодится и проректор, но сан должен быть. Хорош был бы первый проректор, но он по-английски ни бум-бум. Выбран был самый бойкий и веселый проректор, умеющий издавать пусть отрывистые, но остроумные фразы на английском. Он тоже умеет водить машину, но лучший лимузин университета доверять ему рискованно. Как достойный собеседник потянет. Но не слать же его только вдвоем с шофером - в целом по-английски проректор слабо шарит, на все вопросы гостя ответить не сможет. Нужен кто-то третий, кто понимает и говорит свободно хоть на корейском, хоть на английском.
3. Такой человек у нас в университете был, правда всего в одном экземпляре. На многих языках свободно, и трагическую историю Кореи, возможности развития российско-корейских отношений знает лучше, чем сам этот кореец. Обаятелен и общителен. Прекрасно водит машину, ему бы доверили даже лучший пепелац без всякого шофера. И вообще профессиональный кореевед. Но - он был тоже вызван на встречу с губером! Причем с целым докладом, так что отказаться невозможно. Так что на роль третьего необходимого члена встречающей делегации был назначен я - пусть такой джип мне нельзя доверить и сан проректора отсутствует, зато я хотя бы говорю по-английски, являюсь хоть деканом и лично знаком с этим высоким гостем. На безрыбье и рак рыба.
4. Ректор смутно чувствовал, что его собственное отсутствие на встрече в аэропорту все-таки косяк. Если встречает не он, а свита, то она должна быть попышнее, сообразно вместимости джипа. Так к нашему экипажу была добавлена еще и лучшая в университете переводчица, прелестная девушка.
5. Вопросы, кто конкретно едет встречать, где кого подбирают, где ужинать, что заказывать, о чем говорить с корейцем, о чем не говорить, и тому подобную хрень обсуждал ректорат в полном составе на протяжении примерно часа - то есть три десятка мудрейших типа и предельно занятых административных умов большого университета. Еще десятки людей сидели в это время в их приемных и ждали, когда же они наконец вернутся с этого ректората.
На самом приветственном ужине на нас неотрывно глядели пяток официанток, стоя по стойке «смирно», а на кухне возились минимум три повара. В ресторане на тот момент были только мы одни, так что все они работали на нас.
Общие трудозатраты: даже страшно представить, сколько сот человеко-часов мы все вместе угрохали на эту встречу и ужин. Такие же примерно, с какими в Сеуле легко управились двое.
У каждого из нас, хоть корейца, хоть россиянина, примерно одинаковые пара рук, пара ног и объем мозга. Но вот результаты их соединения в разумную форму жизни получаются очень разные.
|
|
439
Просто так 12.
Шум.
Два месяца назад позвонила жена старого приятеля. Последние 10 лет мы не общались, и я напрягся ожидая услышать дурные вести. Когда она сообщила, что у мужа неприятности с законом и он вынужден ненадолго "присесть", то сразу успокоился. Это такие мелочи по сравнению с неизлечимыми болезнями или ухоженной могилкой.
Жена приятеля озвучила его просьбу. Надо было приютить на год-два любимого жеребца. На тот момент у них было четыре лошади. Трёх он разрешил продать. Про четвёртого, было сказано: "Сохранить любой ценой". На фоне "хороших" новостей я был благодушно настроен и согласился.
Через неделю приехала коневозка. Я открыл двери фургона и посмотрел на своего нового питомца. Обычно лошади плохо переносят дорогу. Многие впадают в ярость и пытаются разнести дом на колёсах. Другие отчаянно трусят и впадают в прострацию. Этот спал.
Насилу разбудив этого неадеквата, вывел его на улицу. Осмотрев не нашёл ничего выдающегося. Средненький такой жеребчик 5-6и лет. Вороной, но какой- то пыльный и зачуханный. Роста чуть выше среднего. Похож на русского рысака, но наверняка помесный. Типичная дворняга, похожая на чистокровку, которой не является. На гордость племени лошадка явно не тянула. Пойди пойми чужие привязаности. Но как говорится: "Дарёному коню в зубы не смотрят". Пока я его изучал, жеребец снова уснул. Звали это "чудо" - Шум.
Ночью из конюшни доносились дикие вопли и треск. Я несколько раз выходил наводить порядок. Мой жеребец (Кузя) визжал, закладывал уши и пытался разнести стены своего денника. Новый питомец всё происходящее непотребство игнорировал и крепко спал. Видимо флегматик, подумал я. Имя данное ему при рождении никак не вязалось с его манерой себя вести.
Через неделю Кузя успокоился. Нельзя победить в драке, на которую соперник не явился. В нашем случае - проспал. Парни стали пастись в общей леваде. Дружбы не водили, но и конфликтов не было.
Пару недель спустя, я впервые его заседлал, и мы отправились в лес. Никаких неожиданностей в поездке не случилось. Скотина была послушна и легко управляема. Демонстрировала тряскую рысь и небыстрый галоп. Когда переходили на шаг, то уже ожидаемо засыпала. Неудачно "лодке" дали имя. Лошадке больше подходило называться Летаргией. Какой из него Шум?
Так у нас и повелось. 1-2 раза в неделю я его седлал и мы отправлялись в скучнейшее путешествие. Ездить на нём было неинтересно, но необходимо. Лошадь должна двигаться. Наши прогулки были рутиной, вроде "домашки" для пятиклассника. Неохота, лень, но сделать надо.
Так всё и продолжалось до вчерашнего дня.
У нас наступила весна и пришло первое тепло. Неделю стояла жара, больше +25°C. Быстро выросла трава и распустилась листва на деревьях. Лес ожил. Его жители отжирались, навёрстывая упущенное зимой. Я уже видел толстых лосей и жирных кабанов.
Заходило солнце, до заката было около часа. Мы с Шумом ехали краем леса. До дома оставалось недалеко. Лошадь, как всегда, дремала на неспешном шаге.
И тут я увидел небольшой табун косуль. Они мирно паслись в 200х метрах впереди. Ветер дул в нашу сторону, они ничего не чуяли и не проявляли беспокойства. Вспугнуть их не хотелось. Если там была матка, то она должна была на днях рожать или уже была с малолетним потомством.
Объезжать было не вариант и я решил вежливо заявить стаду о своём присутствии. Подумал, что сейчас они меня услышат и спокойно уйдут в глубь леса.
Я похлопал в ладоши. Косули посмотрели в нашу сторону и потихоньку потянулись вдоль кромки леса. Оставалось подождать пару минут и можно было ехать дальше.
Но тут проснулся Шум. Видимо "мои аплодисменты" были восприняты им, как некий сигнал и руководство к действию. Он помчался вслед табуну. Я пытался остановить его, но куда там. Задрал его голову поводьями почти вертикально. Он не видел дороги, но продолжал наращивать скорость. Пришлось бросить повод, иначе была высокая вероятность упасть и убиться. В несколько секунд скорость стала настолько высока, что я уже всерьёз испугался. Жеребец пёр напролом вслед косулям и не собирался останавливаться. Никаким командам он не подчинялся и не на что не реагировал.
Метров через 300 мы стали их догонять. Шум ещё прибавил. Некому было замерить скорость, но думаю с такой резвостью было нестыдно показаться на Эпсомском Дерби или скачках в Дубаи.
Через 500-600 метров мы их настигли. Жеребец сбил с ног бегущего последним. Козёл закувыркался. Шум резко затормозил, а я едва не вылетел из седла.
Последующие события запомнились, как в Слоу мо. Шум хватает несчастного парнокопытного зубами поперёк спины и перебрасывет через себя. Я подняв голову наблюдаю полёт козла. Он, вращаясь по продольной оси, летит надо мной на высоте 2-3х метров? На фоне закатного неба картинка кажется инфернальной. Перелетает через меня и падает на землю. Жеребец разворачивается, как фигуристка, на одной ноге. Бьёт несчастного копытом в голову. Козёл затихает. Шум начинает танцевать на нём джигу. Я прихожу в себя и спрыгиваю на землю. Хватаю паршивца под узцы и тащу прочь. Привязываю его к ближайшему дереву и спешу назад.
Чудеса случаются, но не в этот раз. Бэмби починке не подлежит. Его рогатая башка надёжно вбита в русское поле. Нафиг бы такие трофеи, но добычу бросать нельзя. Разделывать уже темно. Избавляюсь от требухи. Гружу скорбный груз на седло. Снимаю с уздечки повод, кое - как привязываю и пешком выдвигаюсь в сторону дома. Шум, как водится, впадает в "анабиоз".
Спустя час добрался домой, освежевал тушу и пошёл снимать стресс.
Сижу пью водку. Поминаю невинно убиённого Бэмби. В очередной раз убедившись, что суть и внешние проявления индивидуума это очень разные вещи. Как у "ребят", так и у зверят. Жизнь снова подтвердила старую банальность: "Don't judge a book by its cover" ("Не суди книгу по её обложке").
День выдался хлопотный и необычный. А ничего вроде и не предвещало.
Вот так и возникают нездоровые сенсации, подумал я. И пошёл писать эту историю.
Владимир.
10.05.2023.
|
|
440
Уважаемые собравшиеся, друзья!
Я один из тех немногих еще живущих, кто был в этом месте почти до последней минуты перед освобождением. 18 января началась моя так называемая «эвакуация» из Аушвица, которая через 6,5 дней оказалась Маршем смерти для более чем половины моих сокамерников. Мы были вместе в колонне из 600 человек.
По всей вероятности, я не доживу до следующего юбилея. Такова жизнь. Поэтому простите мне мое волнение. Вот что я хотел бы сказать, прежде всего моей дочери, моей внучке, которой спасибо, что присутствует здесь в зале, моему внуку, их ровесникам, а также новому поколению, особенно самому младшему, совсем юному, гораздо младше них.
Когда началась Вторая мировая война, я был подростком. Мой отец был солдатом и был тяжело ранен в легкие. Это была драма для нашей семьи. Моя мать была с польско-литовско-белорусской границы, там армии менялись, проходили туда-обратно, грабили, насиловали, сжигали деревни, чтобы ничего не оставить тем, кто придет за ними.
И поэтому можно сказать, что я знал из первых уст, от отца и матери, что такое война. И хоть Первая мировая была всего 20–25 лет назад, она казалась такой же далекой, как польские восстания XIX века, как Великая французская революция.
Когда сегодня я встречаюсь с молодыми, я понимаю, что через 75 лет, кажется, они немного утомлены этой темой: война, Холокост, Шоа, геноцид… Я их понимаю. Поэтому я обещаю вам, молодые люди, что не буду рассказывать вам о своих страданиях.
Я не буду вам рассказывать о моих переживаниях, двух моих Маршах смерти, о том, как закончил войну с весом 32 килограмма, на грани истощения.
Я не буду рассказывать о том, что было худшим, то есть о трагедии расставания с близкими, когда после отбора вы догадываетесь, что их ждет. Нет, не буду говорить об этом. Я хотел бы с поколением моей дочери, с поколением моих внуков поговорить о вас самих.
Я вижу, что среди нас президент Австрии Александр Ван дер Беллен. Помните, господин президент, когда вы принимали меня и руководство Международного аушвицкого комитета, мы говорили о тех временах. В какой-то момент вы сказали: «Auschwitz ist nicht vom Himmel gefallen — Аушвиц не упал с неба». Это, как у нас говорят, очевидная очевидность.
Конечно, он не упал с неба. Это может показаться очевидным, но есть в этом глубокий и очень важный для понимания смысл. Перенесемся на некоторое время воображением в Берлин начала 30-х. Мы почти в центре города.
Район называется Bayerisches Viertel, Баварский квартал. Три остановки от Кудамма, Зоопарка. Там, где сегодня находится станция метро Bayerischer Park, Баварский парк.
И вот в какой-то момент на скамейках появляется надпись: «На этих скамейках евреям сидеть запрещено». Можно сказать: неприятно, несправедливо, это ненормально, но ведь вокруг столько скамеек, можно посидеть где-нибудь в другом месте, ничего страшного.
Это был район, населенный немецкой интеллигенцией еврейского происхождения, там жили Альберт Эйнштейн, нобелевский лауреат Нелли Закс, промышленник, политик, министр иностранных дел Вальтер Ратенау.
Потом в бассейне появилась надпись: «Посещение этого бассейна евреям запрещено». Можно снова сказать: это неприятно, но в Берлине столько мест для купания, столько озер, каналов, почти Венеция, так что можно где-то в другом месте.
При этом где-то появляется надпись: «Евреям нельзя принадлежать к немецким певческим союзам». Ну и что? Они хотят петь, музицировать, пусть соберутся отдельно, будут петь.
Затем появляется надпись и приказ: «Еврейским, неарийским детям нельзя играть с немецкими, арийскими детьми». Они играли сами. А потом появляется надпись: «Евреям мы продаем хлеб и продукты только после 17.00». Это уже неудобно, потому что меньше выбор, но, в конце концов, после 17.00 тоже можно делать покупки.
Внимание, внимание, мы начинаем свыкаться с мыслью, что можно исключить кого-то, что можно стигматизировать кого-то, что можно сделать кого-то чужим.
И так медленно, постепенно, день за днем люди начинают с этим свыкаться — и жертвы, и палачи, и свидетели, те, кого мы называем bystanders, начинают привыкать к мысли, что это меньшинство, которое дало миру Эйнштейна, Нелли Закс, Генриха Гейне, Мендельсонов, иное, что оно может быть вытолкнуто из общества, что это люди чужие, что это люди, которые разносят микробы, эпидемии. Это уже страшно, опасно. Это начало того, что через минуту может произойти.
Тогдашняя власть, с одной стороны, ведет хитрую политику, потому что, например, выполняет требования рабочих. 1 мая в Германии никогда не был праздником — они, пожалуйста: в выходной организуют Kraft durch Freude, «Силу через радость».
Пожалуйста, элемент рабочего отдыха. Они способны преодолеть безработицу, умеют играть на чувстве национального достоинства: «Германия, поднимись с колен Версальского позора. Возроди свою гордость».
И одновременно эта власть видит, что людей постепенно охватывает черствость, равнодушие. Они перестают реагировать на зло. И тогда власть может себе позволить дальнейшее ускорение процесса зла.
А дальше идет уже насилие: запрет принимать евреев на работу, запрет эмиграции. А потом быстро наступает отправка в гетто: в Ригу, в Каунас, в мое лодзинское гетто — Литцманштадт.
Откуда большинство будет потом отправлено в Кульмхоф, Хелмно, где будет убито выхлопными газами в грузовиках, а остальные пойдут в Аушвиц, где будут умерщвляться “Циклоном Б” в современных газовых камерах.
И здесь подтверждается мысль господина президента: «Аушвиц не упал вдруг с неба». Аушвиц топтался, семенил маленькими шажками, приближался, пока не случилось то, что произошло здесь.
Моя дочь, моя внучка, сверстники моей дочери, сверстники моей внучки — вы можете не знать имени Примо Леви. Он был одним из самых известных заключенных этого лагеря. Примо Леви когда-то сказал: «Это случилось, а значит, может случиться. Значит, это может случиться везде, в любом уголке Земли».
Я поделюсь с вами одним воспоминанием: в 1965 году я учился в США, где тогда был пик борьбы за права человека, гражданские права, права афро-американцев. Я имел честь участвовать в марше с Мартином Лютером Кингом из Сельмы в Монтгомери.
И тогда люди, узнавшие, что я был в Аушвице, спрашивали меня: «Как вы думаете, это, наверное, только в Германии такое могло быть? Может ли быть где-то еще?»
И я им говорил: «Это может случиться и у вас. Если нарушаются гражданские права, если не ценятся права меньшинств, если их отменяют. Если нарушается закон, как это делали в Сельме, то это может произойти».
“Что делать? Вы сами, — говорил я им, — если сможете защитить Конституцию, ваши права, ваш демократический порядок, отстаивая права меньшинств, тогда сможете победить”.
Мы в Европе в основном исходим из иудео-христианской традиции. И верующие, и неверующие принимают в качестве своего цивилизационного канона десять заповедей.
Мой друг, президент Международного аушвицкого комитета Роман Кент, выступавший здесь пять лет назад во время предыдущего юбилея, не смог сегодня прилететь сюда.
Он придумал 11-ю заповедь, которая является опытом Шоа, Холокоста, страшной эпохи презрения. Звучит так: не будь равнодушным.
И это я хотел бы сказать моей дочери, это я хотел бы сказать моим внукам. Сверстникам моей дочери, моих внуков, где бы они ни жили: в Польше, в Израиле, в Америке, в Западной Европе, в Восточной Европе. Это очень важно. Не будьте равнодушными, если видите историческую ложь.
Не будьте равнодушными, когда видите, что прошлое притягивается в сиюминутных политических целях. Не будьте равнодушными, когда любое меньшинство подвергается дискриминации. Суть демократии в том, что большинство правит, но демократия в том и заключается, что права меньшинства должны быть защищены.
Не будьте равнодушными, когда какая-либо власть нарушает принятые социальные договоры, уже существующие. Будьте верны заповеди. 11-й заповеди: не будь равнодушным.
Потому что если будете, то оглянуться не успеете, как на вас, на ваших потомков с неба вдруг упадет какой-нибудь Аушвиц
Мариан Турский, 93-летний бывший узник Аушвиц-Биркенау
Перевод Антона Рассадина
|
|
444
Дочка, лет 47 лет назад (3-3,5 года): папочка, хочешь, я почитаю тебе сказку?
Хочу!
Приносит тоооолстенную книгу сказок, которую мы, да и бабушка, когда приходит к нам в гости, читаем малышке вечером. Откуда-то достаёт бабушкины очки, водружает их себе на нос и...
Доченька, нельзя надевать бабушкины очки, будут болеть твои глазки!
Снимает очки, раскрывает книгу и начинает складно читать сказку, водя пальцем по строчкам.
Тут я не выдерживаю и очень непедагогично начинаю хохотать: красавица, ты держишь книгу вверх ногами!!!
Книга мгновенно переворачивается и, ничуть не растерявшись, дочурка продолжаеь "читать" сказку до конца.
Правда, конец сказки был "прочитан" в версии дочурки. Так она нам "читала" некоторые сказки многие вечера и всегда придумывала разные новые концовки сказок...
|
|
445
Однажды возвращаюсь домой с работы позднее обычного, не просто вечером, а уже около полуночи. Выхожу из метро, народа на улице - никого, только у церкви две самых стойких нищенки собираются, готовясь идти по домам. При этом одна из них неплохим литературным языком, без единого матюка, раздражённо выговаривает второй: "Ну нельзя же быть такой жадной, это же просто ужас какой-то. Ты одной дочке квартиру купила, другой - купила. Казалось бы, можно уже угомониться, так ведь нет! Ну кем вообще надо быть, чтобы с твоими доходами у своей же соседки мелочь из кружки тырить?"
|
|
448
Напомнил тут искусственный интеллект про такой старый рассказ. И да, это как раз апрель был. Весна!
ШИНОМОНТАЖ
Недели две мы тогда в Чокурдахе вездехода ждали. Нам и проехать-то всего сотни две вёрст до полярки надо; ну и там тридцать до моря, а дальше с работой по льду пешком, там торосы начинаются и ни на чём не проехать, ещё тридцать. Но нет вездеходов! Сломанные они все. Очумели уже: все четыре поселковые улицы истоптаны, в карты играть надоело, спиртное не продают. Скучно!
И вот, наконец, рёв перед гостиницей: карета подана. И не какой-нибудь мелкий вездеходик, а целый ГТТ. Жуткая штука! Почитай, танк Т-34, только без пушки. И летает нехило.
Разместились впятером в кабине, покидали рюкзаки, спальники и приборы в кузов, укрыли и обвязали брезентом. Только мало места в кузове: всё брёвнами завалено. С лесоповала, видать, нам вездеход дали, а разгрузить не успели. С водилой познакомились: приятный мужик Петрович с виду, молчаливый такой. Зубы все железные - опытный, значит, кадр нам попался! И точно – бывший танкист у нас Петрович оказался! Целый старший прапорщик!
Первую сотню вёрст пулей преодолели по речному льду, как сумасшедший Петрович гонит: только снег из-под гусениц столбом да испуганная куропатка из своей снежной норы иногда вдруг вылетит.
Мы ему:
- Ну ты, Петрович, и гонщик! Это сколько ж мы в час делаем?
- Под полста идём. Но я тут одно место знаю - излучину можно срезать километров на десять! А там, считай - почти по прямой! Через пару часов, прикидываю, и на станции будем! Отметим это дело! Спирт-то, поди, у вас есть?
- Может, Петрович, не надо срезывать? Ну, выиграем двадцать минут? Нехорошая она, эта излучина! Есть там одна старица…
- Да бросьте! Этот путь только я знаю! Нормально там всё!
- Ну, тебе видней! Ты за рычагами!
Летим. Вдруг: фигак! Совсем куда-то летим, только всеми десятью тоннами и резко вниз. Долетели до чего-то жёсткой посадкой. Кто шишку щупает, кто кровь из разбитой губы сплёвывает, кто сколотый зуб языком пробует. И, главное, не видно ничего в окошки!
Петрович нам:
- Похоже, приплыли! Вот я тоже не хотел срезывать, что ж вы меня не предупредили, геодезисты хреновы?
- Так мы, вроде, предупредили тебя, урода… а что это, Петрович, было? Мы вообще где?
- А я откуда знаю? В снег мы провалились. И глубоко. Сейчас, верхний лючок открою – расскажу! Главное – шноркель почистить, а то заглохнет движок – что делать тогда?
Открыл, кряхтя, Петрович люк над собой, куда-то полез. Посветлей в кабине стало! Он сверху:
- Да нормалёк всё! Провалились-то всего метра на два! Шноркель свободен, движок молотит! Вылезайте через верхний люк! Работа для вас есть!
- А что за работа, Петрович? Мы танкисты неопытные: не то, что ты!
- Шиномонтажом заниматься будем! Самой что ни на есть любимой танкистской работой! Вылезайте скорей!
- Петрович! Ты там, случаем, ничем о потолок не стукнулся? Каким шиномонтажом? У твоего агрегата и колёс-то нету…
- Вылезайте скорей! Берём лопаты, разгружаем брёвна…
Вылезли. И тут нам, неопытным танкистам, вся эта картина становится более понятной. Белое безмолвие, ни одной тёмной точки. Снег кругом. И среди этого снега в глубокой яме торчит наш ГТТ по верх кабины, но живой – гремит и дизель чем-то чёрным из шноркеля недовольно иногда плюётся. Вот как это откапывать?
Взяли лопаты. Часа три копали. Потом разгружали брёвна. Потом их тросами и цепями крепили к тракам. Потом Петрович сел за рычаги.
Если есть танкисты – пусть меня поправят! А ГТТ из снежного плена вытаскивается так: одна бригада сзади, одна спереди. Крепишь бревно сзади, Петрович даёт газу – вся эта махина его под себя подтаскивает и на нём едет. Но недалеко, сантиметров двадцать. Потом следующее крепишь. И вот когда у тебя под гусеницами полный комплект этих брёвен и они с каждым продвижением вездехода начинают вылетать из-под передних траков, только уворачивайся, а их передняя бригада снимает и относит для нового подцепления бригаде задней… Первые минут сорок крайне увлекательное занятие! Потом несколько надоедает. На третий час вообще все без сил! Так вот для чего столько брёвен в кузове лежало! Век живи – век учись!
На пятый час выползла наша махина на бровку. Спаслись! Петрович нам:
- Вот, не знаю, какой теперь путь выбрать? Обратно нельзя! Опять эта протока будет! А вперёд страшно – я там вообще пути пока не изведал! Там ещё протоки есть?
Мы посмотрели карту. Да, дела! Есть! И решили так: пока на речку не выползем, впереди идёт человек: проверяет щупом снег. А Петрович держит самую малую скорость. Так и порешали во избежание… часов через восемь вышли на речку! Тут Петрович малость поддал скоростишки! Добрались, короче, на полярку мы никакие и лишь на третьи сутки благодаря срезыванию Петровичем надёжного маршрута.
Сутки как убитые проспали. А вот дальше, по морским льдам идти, мы опытного вездеходчика Петровича оставили для страховки, вдруг нас спасать, а взяли с полярки трактор с будкой на прицепе, где печка есть, под управлением местного опытного и медлительного тракториста, через двое суток вернулись на станцию.
Не быстро, конечно, всё получилось! Вот какие из нас, нафиг, танкисты? У нас же мамы педагоги, у нас же папы пианисты... жёны и любимые нас ждут в Москве, тоже не в шлемофонах и брёвна не таскают, чай! Вот не надо нам этого всего, шиномонтажа этого!
|
|
449
В Ленинграде имели красивейшего кота, который перелетел вместе с нами жить в Алма-Ату. Котик был прекрасно выдрессирован, знал, что на стол и кровать ему - ТАБУ, из холодильника никогда не воровал, если хотел попросить вкусняшку, приседал на задние лапы и стоял столбиком ("служил") до тех пор, пока не давали колбаски, шоколадной конфетки, гематогенки или ещё что-нибудь, если хочешь на улицу - мяукни у входной двери. Только-только приехав в Алма-Ату, мы принесли домой кем-то выброшенного маленького щенка. И кот взял над ним шефство! ОН(!) обучил щенка всему, чему был научен сам: не воровать, не лазить, куда нельзя, если хочешь кушать - "служи" возле своей миски. А пёс научил кота, возвращаясь с улицы, вытирать лапы о тряпку, постеленную у входной двери. Они были настоящими друзьями! Зовёшь на кухню ОДНОГО, но с топотом слонов, всегда прибегали оба дружка. Вместе, по-братски, из одного "корытца", они ели всё, даже дыни и арбузы! Надеюсь, вы сейчас находитесь на самом высшем уровне ккошачье-собачьего рая!!!
|
|