Шутки про одни - Свежие анекдоты |
252
Сашка хотел летать с детства. Вопрос «а почему люди не летают? как птицы?» у него вообще ни разу не стоял. Он точно знал, что летают, что летают лучше, чем птицы, и что он будет летать, тоже. Готовился всерьез: еще в 10-м классе сломал себе нос, чтобы выпрямить перегородку - поступать ведь. Жаль, срослось не идеально. Хорошую школу он закончил хорошо и поехал в Питер поступать в Летную академию, Санкт-Петербургский государственный университет гражданской авиации. И тут случилось страшное: летать его тупо не пропустила ВЛЭК. Оказалось, что со своим ростом 196 его категорически не берут на подготовку коммерческих пилотов по унизительнейшей причине – слишком длинный.
Отчаянные попытки пробить стеклянный потолок провалились. Сашка попытался смириться со своей судьбой и пошел на эксплуатацию. Четыре года Сашка уговаривал себя, что это тоже хорошо. Еще год он уговаривал себя, что работать в питерской санитарной авиации это тоже хорошо. И что деньги платят хорошие, и это тоже хорошо. Но через год поехал в Бугуруслан, поступать в – тадам! – летное училище. И ВЛЭК на этот раз его – пропустила! Сашка радостно притащил – нет, не инженерный диплом Академии, - аттестат о среднем образовании. И тут снова случилось страшное. Это был ковидный год. Это был год, когда дети выпускались из школ после года дистанционного обучения, и разнарядка была «а давайте мы не будем детишек обижать», и в Бугуруслан приехали сплошь одни отличники. Сашку не взяли.
Еще один год в питерской санитарной авиации. Сашка уговаривал себя, что это тоже хорошо, и что деньги платят хорошие, и это тоже хорошо. Но при этом поступил в среднюю общеобразовательную частную школу в 10-й класс, закончил 10-й и 11-й экстерном за год, проработав необходимую учебную программу, блестяще сдал ЕГЭ и получил аттестат с отличием. О среднем образовании. А также быстренько в платной клинике снова сломал себе нос, чтобы сделать перегородку идеальной. С идеальным носом и аттестатом с отличием он снова приехал в Бугуруслан. Во ВЛЭК его встретили словами – Бл! Громов! Шо, опять?! Ну ты зае… молодец!!!
Вчера я смотрела видосик, как Сашка вылазит из самолета. Из такого маааленького кокпита такой длинный-предлинный Сашка, складываясь, как кузнечик, и потом распрямляясь в полный рост. Смотрела, как его качают на руках ребята, бросая в небо. И бешено, бешено завидовала. Блин! Жизнь стоит того, чтобы жить!
|
257
Кстати, о мухах...
Но, поначалу, хотелось бы выяснить один вопрос. О полах и лицах. Вопрос сейчас говорят в мире очень актуальный. Так вот. Что есть муха ни для кого не секрет. Но после длительных жизненных наблюдений я пришел к выводу, что есть не только муха, но и мух. То есть мух мужского пола есть, а названия у него мужского нет. Нет конкретного лица. Все одно муха. Или у кого-то есть другое мнение?
Но в принципе, история ведь не об этом, хотя о мухах.
Довелось мне раз с друганом попасть в одну гостиницу. Приличную, кстати, гостиницу. И по названию и звездному рейтингу. Правда с советской оценкой той ситуации.
Номер достался двухместный, что нас вполне устраивало. Так как время было позднее и очень хотелось спать, мы кроме своих кроватей ни на что другое не обратили внимания. А зря. Не успел за окном забрезжить рассвет, мы поняли, что в номере не одни. То ли предыдущие постояльцы из специально натаскали, то ли аномалия какая-то, но вместе с нами в номере были сотни мух. А может и тысячи. Я сбился со счета. Но спать они не давали. Куда только не лезли, хотя я и одеялом и подушкой прикрывался. Атаковали любую часть показавшегося тела. И я не выдержал.
- Охренеть! - яростно взревел я, после бесплодной борьбы с этим нашествием, - Серега, надо что-то делать. Так жить невозможно, тем более спать. - Друган был со мной солидарен, но кроме этого вариантов не было.
- Надо дихлофоса купить — только и произнес он. Хотя где его купить в пять утра в советское время, не пояснил.
Поотмахивавщись немного газеткой мы ломанулись из номера на свежий воздух. Решив, что оставшиеся несколько часов до начала трудового дня, лучше в сквере на скамейке. По пути правда наехали по тяжелой на дежурную, высказав ей всё. Но она и сама видимо от того же страдала, поэтому была немногословна и лишнего нам не обещала. По крайней мере, выгнать непрошеных постояльцев не гарантировала.
День пролетел незаметно за делами и заботами. Поэтому о дихлофосе мы вспомнили когда уже стемнело и магазины были закрыты. Это вводило в уныние и вызывало раздражительность. Хотелось кому нить врезать, но с вариантами было туго — лучший друг и дежурная. А, еще мухи, но они готовились ко сну, забиваясь на ночь по щелям. Правда на включенный свет среагировали и поднялись роем. И мы сразу его выключили, рухнув на кровати. Спать нам было недолго.
Я проснулся от яркой вспышки света проникающего через веки. Но глаза открыть не успел, свет потух. Не успел я погрузиться в сон, как опять свет. Опять потух. На четвертой или пятой вспышке я все же продрал зенки. Серега стоял у выключателя.
- Ты чего делаешь? - осмотревшись, пытался я сообразить.
- Должен я им хоть как-то отомстить, - произнес он и взмахнул полотенцем в руках. Рой среагировал моментально. Загудев и полетев. В этот момент он свет и выключил. В полной тишине раздались громкие щелчки об потолок и стены. - Ага! - воскликнул друган и свет снова включил. Секунда, и все по-новому. В какой-то момент на меня сверху рухнула муха. Нет, не приземлилась, не села, не спикировала, а именно рухнула. Я ухватил ее рукой и когда свет включился, посмотрел в глаза. Их у нее было несколько. Но при ближайшем рассмотрении я понял, что некоторые повреждены. Взглянул на потолок и стены, они были бетонные и твердые на ощупь.
- А что, действенно! - подумал я и укрылся с головой. Хрен его знает скольких Серега еще покалечит своими экспериментами. Спать под дождем из покалеченных мух не очень-то и хотелось. - В принципе сами виноваты! - засыпая произнес я.
Утро прошло относительно спокойно. Может потому, что мухи взлетать не торопились после ночи экзекуций, а может и потому, что нам не выспавшимся уже было глубоко на них плевать. Поэтому все спали, вплоть до открытия магазина, куда мы и понеслись за дихлофосом.
|
|
259
К истории о потерявшемся чуваке, звонившему среди ночи вызвать ему такси неизвестно куда.
Вспомнился случай из времени, тогда смартфоны и группировки спутников автогеолокации были еще не у всех. Сидели мы глухой ночью во владивостокском клубе, наплясались, глаза уж слипаются, собираемся по домам. И тут у малознакомого мне тогда молчаливого мужика, средних лет без особых примет, звонит сотик. Музыка еще шумит в сторонке, человек досадливо морщится и ставит на громкую связь. Слышим:
- Саныч, выручай! Мы заблудились!
- Где?
- Где-где! В п-е! Или в жопе, я еще не понял.
- Спокойно. Что видишь вокруг себя?
- Так ни хера не вижу! Стемнело уже.
- Фары включи.
- А толку? Вокруг одни заборы, впереди еще один. Стучал - никто не открывает! Реально, как в гандоне - путь только назад. А дальше куда?!
Мужик потягивается на диване, пытается проснутся. Находит свой рюкзачок и вставляет в него йоту, был такой модем. Пока всё это грузится и подсоединяется, смотрит на часы, задумывается, и начинает развлекаться догадками по народным приметам:
- Михалыч, а давно у тебя солнце село?
У нас уже светало.
- А хер его знает! Пасмурно и морось. Тут грунтовка вся в колдобинах, глина одна, это просто пц какой-то. Застряну походу тут на ночь.
- Давно смерклось?
- Давно. Но еще не окончательно.
- Так это вы, эээ, где-то в подмосковье, что ли? Застряли как танки Гудериана? Не беда, прорвемся! Глина какого цвета и глубины приблизительно?
- Саныч, хорош прикалываться, выручай! Ты опять в клубе что ли заснул? Музыку слышу.
- Отвечай на вопросы, если хочешь выбраться.
- Белая глина! С прозеленью! Мелкая, но вязкая!
- Пока одно понимаю - вы в верховьях Волги. Что помнишь последнее из городов и деревень перед тем, как сюда попал?
- А хер его знает! Щас твою бумажку поищу, я по ней ехал.
- Не ищи. Свою бумажку помню. Что последнее ты видел перед тем, как стало темно?
- Свернул с трассы направо за мостом, там был хороший асфальт километров десять. Потом пошла эта гребаная грунтовка.
- Но она была поначалу прочная, каменистая? И тут начались высокие заборы?
- Блин, а ты откуда знаешь?
- Пока ничего почти, но это зона закрытого частного отдыха видимо. Или что угодно еще, но не наша база. Сдавай назад и разворачивайся, где сможешь. Вернись на трассу, перезвоню.
Роется в адресной книге.
- Саша, привет! Извини за поздний звонок, у меня колонна застряла. Примешь на ночь? ... - Десять. Большегрузы, фуры стандартные. Водилам поспать-поесть-помыться, они с Владивостока едут... Да, по цене нормально, заплатят наличкой, через час-другой будут.
- Привет, Димон! Прости, что поздно звоню, сегодня мои не заедут. Хрен их знает как, поворот проскочили. Они уже под Москвой. Сам пока не знаю где, но ты остался сзади.
- Михалыч, жив еще? Бери ручку. Вот номер охранника базы, вы там сегодня ночуете. Если не ответит, звони Александру Павловичу, следующим дам его номер. Но только на крайняк и вежливо, это владелец базы.
Вопрос заблудившейся колонны был решен за время, пока еще звучал прощальный издевательский медляк клуба - советская песенка из передачи "Спокойной ночи, малыши!"
Мужик оказался предприниматель средней руки - без яхт и дворцов, но со своими автоколоннами. Соображать, кто где заблудился на Руси, дело для него было привычное. Однажды его пугали и шведской топонимикой по пути колонны в Петрозаводск. Тоже звонком среди ночи, предварительно убедившись звонком жене, что он опять клюет носом в клубе. Она отошла в сторонку, попросила ди-джея притушить звук и дала отмашку. Это был единственный раз, когда он купился спросонья. Позвонил жене и попросил ее выяснить, как по-тихому вернуться через Финляндию, после чего заснул снова.
|
|
261
# Кот с приданым
Кате не хватало на проезд, и она застенчиво стояла на остановке, переминаясь с ноги на ногу, и не знала, как начать разговор с взрослыми.
Люди входили в останавливающийся на остановке общественный транспорт и выходили из него, не обращая никакого внимание на девочку.
Екатерина села на скамью под навес и загрустила. С ней
это случилось в первый раз. Музыкальная школа, в которой она училась уже третий год, находилась в пяти остановках от дома. Идти далеко и страшно. А попросить на проезд стыдно.
"Вот права была мама, когда говорила, что с собой всегда нужно брать не только проездной, но и мелочь: где за проезд на коммерческом транспорте рассчитаться, где булочку купить".
Кате показалось, что заурчал живот. Она прислушалась. Есть ей, несомненно, хотелось, но урчало не у неё.
Девочка осмотрелась: на остановке она была одна. Катя обернулась, тоже никого. Потом посмотрела под скамью. Забившись в дальний угол, там сидел кот. Молодой полосатый кот. Грязный, с прилипшим репейником на спине. Он сидел, обернувшись своим шикарным пушистым хвостом и прищурив глаза.
- Так это у тебя урчит в животе? - рассмеялась Катя и полезла в сумку.
В школьной столовой давали сосиски в тесте на обед, и Катя взяла выпечку с собой,
чтобы перекусить в музыкальной школе, но времени совсем не было, и перекус остался в сумке.
Кот сделал вид, что его это не касалось. Екатерина развернула пакет, вынула из теста сосиску и, положив её на салфетку, пододвинула к коту.
- Ешь.
Кот сделал вид, что его не интересует еда, при этом его живот вновь издал звук.
- Кис-кис, - позвала Катя.
Кот округлил глаза, осмотрелся и, не отводя глаз от сосиски, подошёл. Долго нюхал, а потом съел еду так быстро, что, казалось, даже не жевал. Облизнулся и ушёл на прежнее место под скамью.
Ещё несколько автобусов подъехали и отправились в рейс дальше. На остановке никто не вышел и не зашёл.
Катя вздохнула. Посмотрела на кота и сказала:
- Видимо, буду здесь жить с тобой. Никак мне домой не уехать, билет купить не на что.
Кот на слове "билет" встрепенулся, как будто услышал знакомое слово.
- Так тебя зовут Билет? - переспросила девочка, и кот мяукнул. - А я Катя.
- Хоть кто-нибудь пришёл что ли, - Катя осмотрелась. Никого. Обеденный перерыв уже прошёл, а до окончания рабочего дня ещё час-два. - Денег у меня на билет нет, проездной посеяла где-то.
Кот, внимательно слушавший девочку, вдруг ушёл за остановку.
- Ну вот. Теперь и ты ушёл.
Вернулся кот быстро. В зубах у него была денежная купюра. Он положил её на салфетку, где недавно лежала сосиска.
- Пятьдесят рублей! - воскликнула Катя. Девочка подняла бумажку.
"Настоящая".
К остановке тем временем подъехала маршрутка.
- Спасибо, Билет! - крикнула Катя на прощанье и уехала.
***
История с котом не выходила у девочки из головы. Впрочем, больше на остановке она его не видела. Спросила как-то у женщины, не знает ли она, куда делся кот.
Та пожала плечами:
- Жалко котейку. Часто сидел здесь на остановке. Кто-нибудь выходит, выбрасывает билет, а он бежит за бумажкой, думает, что это ему еду кидают.
Катя сейчас поняла, откуда у кота были деньги, видимо кто-то выронил, а он подобрал. Затейливо.
Незаметно наступила зима. Похолодало. Снег уже лёг и больше не таял.
Катя вновь возвращалась с музыкальной школы, она сидела на своей остановке и ждала автобус.
- Мяу, - раздалось рядом.
Катя вскочила и стала осматриваться.
- Билет! - воскликнула она. Кот, увидев, что девочка его заметила, засеменил, иногда останавливаясь и мяукая, и повернул куда-то за остановку. Катя пошла за ним.
Чуть дальше в кустах стояло две коробки, которые, видимо, служили коту домом.
Кот остановился у одной коробки и дождался, когда Катя в неё заглянет.
- Что там, что ты хочешь мне показать?
Катя открыла её. Там были собраны различные бумажки, билеты, пакеты, были и мелкие денежные купюры.
Во второй коробке что-то запищало.
Катя открыла и вторую коробку.
- Котёнок! Билет, ты же вроде кот? - Катя осмотрелась. Кошки нигде не было видно.
Билет сидел рядом и смотрел жалобными глазами.
Катя постояла ещё.
Кот прошёл в коробку и лёг с котёнком рядом, чтобы согреть его.
- Ясно. Одни вы, - вздохнула Катя. - Мама, конечно, будет не очень рада такому коту да ещё и с приданым, но что делать, не оставлять же вас здесь.
Катя взяла котёнка, обернула его в свой шарф и пошла к дороге. Кот позвал её, напомнив о деньгах.
Катя рассмеялась, собрала почти двести рублей и пошла к остановке.
Билет так и остался сидеть на том же самом месте.
- Билет, - Катя повернулась и позвала его, - кис-кис, пошли с нами, кто котёнка воспитывать то будет, у меня учёба.
Кот побежал следом.
Билет и котёнок остались жить у Кати дома.
Конец.
Автор: © Сысойкина Наталья
|
|
263
Тачки (русская версия)
-Ну что, когда на Белуху?- вопрос сына напомнил мне отца. Именно благодаря ему в нашей семье появилась традиция ежегодных поездок в Горный Алтай. Большой поклонник йоги, отец купил целую библиотеку путеводителей и карт для поиска мест с сильной энергетикой для своих медитаций. Я до сих пор пользуюсь ими, составляя новые маршруты для путешествий по Алтаю. Мы редко заезжаем в местные села, чтобы не нарваться на неприятности. Оно и понятно- для коренных алтайцев от туристов одни проблемы: шум, мусор, увеличение цен в магазинах.
-Так ты недавно с ребятами туда ездил!
-Да ну их! Просидели в отеле. Хорошо хоть на квадрациклах немного погоняли.
Мне знаком этот отцовский тон. Я уже знаю, что мне не отвертеться. Достаю старые путеводители- куда без них?! Допустим, сидишь ты на горке камней, оставшихся от какого-нибудь Пызырыкского кургана. В молочной пелене облака сырость и холод, и вдруг занавес открывается. Солнце озаряет безжизненные скалы и древнюю дорогу. Но ты видишь сотни и тысячи людей. Охваченные горем утраты близкого для них человека, они несут сюда издалека большие круглые камни, драгоценности и оружие, так важное в то небогатое время. Другие - упорно пробивают могилу в промерзшей земле и камнях. И все это с какой-то Надеждой. Чтобы показать свою стойкость перед Великими законами, попробовать их изменить или хотя бы задобрить. Но спустя годы, другие люди, утратившие надежду, разбрасывают эти камни и уносят всё, что имеет хоть какую-то ценность.. А ты сидишь на камне и пьёшь чай из термоса. Мимо проносится новое облако, превращает в пепел всех людей, их ценности и надежды. С путеводителем в руках важно то, что на ум приходят разные мысли: иногда, что "мы все умрём", но чаще заряжаешься энергетикой предков, которые выжили в этих суровых условиях сами и нам велели. Знаете, незатейливый рисунок на камне, оставленный для тебя рукой простого человека сотни лет назад производит бОльшее впечатление, чем коммерческое полотно именитого мастера, обученного в "консерваториях"..
Так куда же ехать на этот раз? Почему-то, при планировании нового маршрута я всегда вспоминаю не знаменитое ущелье, грандиозные водопады, пещеры, ледники и перевалы, а небольшой поселок в предгорьях Алтая. Вокруг него нет ни одной самой жалкой достопримечательности, а мимо не рекомендует ехать ни один из путеводителей. И всё-же..
- Слушай, сын,- говорю я,- а что тебе больше всего запомнилось из наших путешествий по Алтаю?- Ожидаю услышать что-то про каменные грибы, Мультинские озера или спуск по серпантину с перевала Кату-Ярык.
- Село, где мы ночевали, когда колесо прокололи.
Вот это сюрприз! И отец так отвечал. А ведь было очень давно..
Мы тогда пользовались большой бумажной картой Горного Алтая. Несмотря на мелкий масштаб и точность деталей, на ней была масса ошибок- прямой участок дороги оказывался непреодолимым подъёмом по грунтовке, а мостик через речку могли разобрать местные жители в туристический сезон. Что уж говорить о качестве дорог. В наш новый маршрут входило посещение Денисовой пещеры, знаменитой тем, что она пользовалась убежищем для людей многие тысячелетия, там нашли останки древнего человека тупиковой ветви его развития. Взглянув на карту, я решил ехать к ней напрямую, не делая крюк по федеральной трассе. А что? Согласно карте, нормальный такой асфальт. Но едва мы пересекли границу республики Алтай дорога превратилась в кошмар- свеженасыпанная щебенка крупной фракции, с острыми гранями камней. Ехали мы по ней недолго. На повороте одним из камней я разрезал заднюю шину сбоку- самый плохой вариант. Установив вместо неё нежную докатку, я даже не хотел осознавать печальную реальность- поврежденная шина редкой размерности даже в городе-миллионнике только под заказ, груженая под завязку машина, отсутствие связи впереди на сотни километров, машин вокруг нет, а из помощников только отец-инвалид и девятилетний сын. Ехать можно лишь назад, отпуск на этом закончился.
По карте ближайшее село в паре десятков километров. Подъезжаем к вечеру. Село словно вымерло, ни души. Единственная шиномонтажка закрыта- здесь вам не город с круглосуточным сервисом. Но ведь и до вечера далеко! С трудом сдерживаю эмоции. Ехать дальше- большой риск. Чтобы подумать, еду потихоньку по селу. Надо же - широкая асфальтированная дорога, фонари освещения уже включили. У дороги большой Дом культуры-кинотеатр. Судя по афише, из развлечений- какое-то мероприятие через несколько дней, в субботу. Да, невесело. Чуть проехал- еще сюрприз! Дорожный патруль. Тормозят, хмурый полицейский проверяет документы.
- Почему не включены световые приборы?
Да ёлки-палки! Для полной картины еще и штраф! Обязанность ездить с включенными фарами в населенных пунктах только ввели и полицейские ревностно требовали её выполнения. Я оглянулся и хотел сказать: "А что, эта дыра является населённым пунктом?". С трудом промолчал, но полицейский меня понял.
-Вы к кому едете?
-Уже ни к кому.- И рассказал про поврежденную шину.
Полицейский отошёл и сделал несколько звонков по телефону.
- Владелец шиномонтажа уехал в соседнее село. Сможет приехать завтра утром. Дождетесь?
-Конечно. Не подскажете, где можно переночевать?
Полицейский вновь позвонил.
- Вернитесь к Дому культуры. Вас встретят.
Нас действительно встретила женщина, проводила в белоснежную комнату с занавесками в рюшечках, видимо, предназначенную для заезжих артистов. В комнате стояли кровати с накрахмаленным душистым бельем. Ну что, можно успокоится, отдохнуть. Утро вечера мудренее. Даже в предгорье темнеет очень быстро. Стоит солнцу коснуться горы- и свет словно выключают.
Утром будильник не понадобился. За окном мычали коровы, кричали петухи, где-то жужжала пилорама. Администратор "отеля" предложила парное молоко. Мы, страстные поклонники деревенского молока, скромно согласились, чтобы не напугать женщину воплями радости. Прикупили местный мёд, овощи и отправились на шиномонтажку, которая, по-совместительству является магазином запчастей.
А там работа уже кипела. Мальчишки прямо на дороге ремонтировали мотоцикл. У прилавка подбирали запчасти несколько человек.
Владелец магазина осмотрел повреждённую шину и подтвердил мои опасения- шина ремонту не подлежит. Он делает несколько звонков.
-В соседнем селе есть б/у шина другой размерности, но внешний и посадочный диаметры подходящие.
Я посчитал на калькуляторе (для автоматически подключаемого полного привода это важно)- действительно, сойдет.
- Подождите, скоро привезут.
Не прошло и полчаса, как из соседнего села привезли шину. Вполне себе, ещё походит. Мгновение- и машина готова. Рядом стоят счастливые отец и сын с кружками молока в руках. Мы стоим на пригорке, прямо под нами в ярких лучах солнца раскинулось изумительной красоты село- всё зелени, в своих неторопливых заботах. Эта картинка врезалась мне в память навсегда. Отпуск был спасен, впереди нас ждали новые приключения. В тот раз мы посетили много достопримечательностей, какие- я даже не помню. Но это село было важнейшим из них. Когда-нибудь, я поднимусь на Белуху- это последняя точка, где я не бывал на Алтае. И тогда снова изменю свой ежегодный маршрут, чтобы побывать в селе, при упоминании которого я улыбаюсь. Нужно будет отбалансировать колеса, прикупить деревенское молоко и мед, сходить в субботу на какое-то мероприятие в сельском клубе, переночевать в комнате с занавесками в кружевах. Село называется Солонешное.
|
|
265
Кризис по-российски:
- в автосалонах все автомобили проданы до мая 2015
- в магазинах электроники очереди на кассах длиной сотни метров
- в новостройках продают не более 3х квартир в одни руки
|
|
267
Интересную историю прочитал в дневниках Чуковского. Однажды Корней Иванович разговаривал с пожилой дамой, которая хорошо знала знаменитого юриста А.Ф. Кони. В разговоре дама выразила восхищение подругой юриста, Еленой Пономарёвой, которая самоотверженно посвятила ему свою жизнь. Чуковский на это заметил, что главным подвигом Елены Васильевны считает то, что она в течение многих лет слушала одни и те же анекдоты и истории, которые Анатолий Фёдорович рассказывал по каждому поводу, при этом слушала с благоговением, и всегда хохотала в нужных местах, как будто слышала в первый раз!
Собеседница Чуковского ответила, что говорила об этом с самой Еленой Васильевной, и та сказала: «Но вы же слушаете одни и те же произведения Шопена! И каждый раз восхищаетесь!»
|
|
274
На ж/д платформе что-то не поделили два чела. Один - типичный манагер среднего звена - потная белая рубашка, светлые брюки, летние туфли. Второй - неопределенного возраста толстый мужик в грязноватых джинсах, тапках на босу ногу и рубахе с коротким рукавом.
- Вот смотри, - давит манагер. - Я прилично одет, хорошо получаю, имею два высших образования. За мной будущее, понял? А ты одеваешься как бомж, вечно лопаешь вокзальный хотдог, иногда сосешь пиво. Я тебя давно срисовал. Я живу в жилкомплексе последнего поколения, а вот ты явно едешь дальше, туда, где одни хрущевки и частный сектор с полуразвалеными халупами. Ты тихо подыхающее прошлое. Так что заткни варежку.
Мужик практически в тон оппоненту:
- Ну гляди: я одеваюсь по погоде и по работе, чтобы мне было удобно, а не так, как велит дурочка-эйчарка и жена. Зарабатываю я столько, что мне хватило построить себе кирпичный дом со скважиной и отоплением от котла, который можно топить чем угодно. И в этом доме моей семье хватает места с запасом. И все это не в ипотеку, как твоя халупа в построеном Джамшутами бетонном сарае на пятьсот снусмумриков. Мой двор - это мой двор, а в твоем негде повернуться из-за машин. Ты нюхаешь соседские щи, а я - сирень под окном. Два высших мне на хрен не уперлись, умнее все равно не станешь, а вот опыт можно приобрести только работая, а не просиживая жопу в классе. Зато такие, как ты, с двумя высшими, слушают меня и не вякают, потому что механиков такого класса, как я, осталось мало. Такие, как ты, готовили себе подобных, а не нас, квалифицированых работяг. Вот и результат: ты шефу поперек сказать боишься, а я хоть генерального на хрен пошлю. Без работы не останусь, строительная техника много у кого есть, ее чинить-налаживать надо.
Так что пасть побереги. Тебе еще ей у шефа сосать и сосать. И если я - умирающее прошлое, то ты смертельное будущее. Потому что будущего без тех, кто создает, а не чешет язычищем и торгует, не будет. И если у тебя два настоящих высших, а не купленых, то ты и сам поймешь почему. Так что закрой варежку, утомил.
Манагер со злостью:
- Вот сука, умные стали!
|
|
281
Вдогонку истории от 13.06.2022 про гастроли в Голландии.
Мать рассказывала мне много историй о жизни нашей семьи. Рассказывала, как её мать, моя бабушка, ездила с такими же тётками корчевать в лесхозе делянку с пнями, на которой разрешали один сезон выращивать картошку, прежде чем снова высадить саженцы деревьев. Как её отец, мой дед, пришёл босиком в город поступать в ФЗУ, как во время Войны, он, не подлежащий призыву, минировал свой завод и должен был сам его взорвать при захвате немцами, но - обошлось. Как после войны ему дали от завода участок и он вместе с семьёй построил дом, в котором я сейчас живу. Как она сама после школы устроилась в заводскую лабораторию - таскала со стройки кубики бетона 20*20*20 см, которые в лаборатории давили прессом. Рассказывала, как прадед оказался на заработках в Москве во время восстания в 1905 году, вернулся домой и за одни лишь рассказы об увиденном был арестован, и чтобы его спасти от "столыпинского галстука", прабабушке пришлось продать всё, чтобы наскрести денег на взятку, так что семья впала в нищету. А другой прадед умер от простуды, попав под ливень во время покоса, это его сын пришёл в город босиком, выпросив в сельсовете справку с завышенным возрастом.
Я часто вспоминаю эти рассказы, сравниваю их с нынешними реалиями, и просто поражаюсь тому, через какие испытания прошли наши деды и прадеды, бабушки и прабабушки, что им пришлось пережить и преодолеть, причём не в последнюю очередь - по милости тех, кто привык просаживать в сытой и благополучной Европе деньги, выжатые из российского быдла.
И какой же гнидой и мразью я бы оказался, если бы сказал матери: "Я ненавижу нашу семью, потому что сосед гордится тем, что у него каша жирнее".
|
|
282
Здрасьте. Попробую вкратце рассказать историю моих взаимоотношений с комсомолом. (Комсомол, если кто не знает, Коммунистический Союз Молодёжи, была такая общественно-политическая организация, не столько общественная, сколько политическая, КПСС – не к ночи она будь помянута – в миниатюре.) А отношения эти были простые: он был не нужен мне, а я ему. В школе и в первом институте, откуда меня благополучно выперли, вступления в ряды мне удалось избежать. Только успел в другой институт поступить, как меня в армию загребли. Там и произошло наше более тесное общение.
Старший лейтенант Молотов, ответственный за всё, не имеющее прямого отношения к военной службе, за комсомол в том числе, сколько раз ко мне приставал, вступай, мол. Я отбрехивался, загибал пальцы: «Кто руководит гарнизонной самодеятельностью? Я. Кто редактор стенгазеты? Опять же я. Кто первым получил значок специалиста первого класса? Я. Нету у меня времени на вашу чепуху.» «Ну не будут там тебя загружать, слово даю. Ну надо же.» «Ай, отстань, Миша.»
Вызывает меня капитан Файвыш, командир нашей роты. Суровый и непреклонный был мужчина, весь насквозь армейский, хотя и не дурак, как ни странно. «Ты комсомолец?» - спрашивает. Понятно, Молотов наябедничал, вот же скотина, а я ещё с ним в шахматы играл. «Никак нет.» «Чтоб вступил. Всё ясно?» «Так точно. Разрешите идти?» «Разрешаю.»
Отыскал я скотину-Молотова. «Ладно, подаю заявление. Но ты должен обещать, что выбьешь для меня разрешение учиться в институте заочно.» Хмыкнул он: «Ладно, обещаю.» «Не обманешь?» «Когда это я тебя обманывал?» Посмотрел я ему в глаза. Глаза голубые-голубые, честные-честные.
Не знаю, как других, а меня в стройные ряды ВЛКСМ принимала целая комиссия. Вопросы задавали самые каверзные. Первый как сейчас помню: «Назови столицу нашей Родины.» «Старая Ладога!» «Как – Ладога?!» «Ну конечно, Старая Ладога. – Уверяю. – Киев, он уже потом был. После Рюрика.» Переглянулись они. «Так. Дома какие-нибудь газеты или журналы читал? Может даже выписывал?» «Конечно, а как же.» «Назови.» «Новый мир, Вокруг света, Америка…» («Америку» отцу раз в месяц в запечатанном конверте доставляли.) «Подожди, подожди. А «Правду» и «Комсомольскую правду» читал?» «А что там читать? – удивляюсь. – Как доярка Сидорова намолотила за месяц рекордные тонны чугуна?» Ну и остальное в том же духе. Запарились они со мной, поглядывают не совсем чтобы доброжелательно. «Ладно, отойди в сторонку. Нам тут посовещаться надо.» Стою, слушаю обрывки их шушуканья: «Нельзя такого принимать… Но ведь надо… Но ведь нельзя… Но ведь надо…» Наконец, подзывают меня снова к столу: «Поздравляем. Тебе оказана великая честь, ты принят в ряды Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи. Но учти, принят условно.» До сих пор не знаю, что такое условный комсомолец.
В общем, особых проблем для меня комсомол не создал, он сам по себе, я сам по себе. Разве что членские взносы приходилось платить. В месяц солдат получал, если не ошибаюсь, 3.40. Три рубля сорок копеек. Это на всё, на сигареты, на зубную пасту, на пряники и так далее. А «маленькая» стоила рупь сорок девять. То-есть можно было два раза в месяц купить «маленькую», более почти ничего не оставалось. А что такое два раза по двести пятьдесят граммов для молодого здорового парня? Издевательство, да и только. Так из этих денег ещё и взносы брали. Ладно, мы ведь привычные были, что со всех сторон от наших благ отщипывали. Это же коммунисты, ещё до захвата власти, лозунг придумали: «Грабь награбленное». В этом лозунге главное не «награбленное», но «грабь».
Между прочим, старлей Молотов действительно скотиной оказался. Я у него спросил, скоро ли разрешение на заочную учёбу получу? Он радостно ответствовал, что никогда. Потому что на срочной службе надо службу служить, а не всякие бесполезные интегралы по институтам изучать. Посмотрел я на него, глаза голубые-голубые, наглые-наглые.
Демобилизовался я, наконец. Сменил китель на пиджак, галифе на нормальные брюки, сапоги, соответственно, на туфли. Подыскал работу. Я за свою жизнь много специальностей сменил, параллельно и рабочих мест было много. Но лучшей работы, чем та, у меня, пожалуй, не было. Всё ведь от начальства зависит, а начальницей была милейшая старушка, умная, добрая и всепрощающая. Владислав, мой напарник, как минимум раз в неделю, а обычно и чаще, с утра подходил к ней: «Мария Васильевна, мы с Посторонним ненадолго выйдем, ладушки?» «Ох, ребятки, ребятки… Ну что с вами сделаешь, идите. Вернётесь хоть?» «Та як же ж, Мария Васильевна. Обязательно вернёмся.» И топали мы с Владиком в гостиницу… какое бы название ей придумать, чтобы осталось непонятным, в каком городе я жил? Предположим, «Афганистанская». Славилась «Афганистанская» на весь СССР своим рестораном и, что очень важно, находилась совсем недалеко от нашей работы. Вообще-то закон был: алкоголь продавать с 11 часов, но Владика там хорошо знали, поэтому наливали нам из-под прилавка по 150 коньяку и на закуску давали два пирожка. Я свой съедал полностью, а он ту часть, за которую держал, выбрасывал. Аристократ херов. Кстати, он действительно был потомком графского рода, в истории России весьма знаменитого. Мы с Владькой плотно сдружились: одногодки, демобилизовались одновременно, интересы, жизненные предпочтения одни и те же. И оба те ещё разгильдяи.
Вот как-то смакуем мы свой коньячок, и я, ни с того ни с сего спрашиваю: «Владик, а ты комсомолец?» «Был. В армии заставили. – Вздыхает. – Там, сам знаешь, не увильнёшь.» «Я почти увильнул, - тоже вздыхаю. –А ты официально из рядов выбыл?» «Нет, конечно. Просто перестал себя числить.» «Та же история. – тут меня осенило. - Так давай официально это дело оформим!» «Зачем?» - недоумевает он. «А затем, майн либер фройнд, что во всём должОн быть порядок. Орднунг, орднунг юбер аллес.» «А давай, - загорелся он. – Завтра свой комсомольский билет принесёшь?» «Всенепгхеменнейше, батенька!»
Завтра настало, самое утро. «Мария Васильевна, нам с Посторонним надо выйти. Можно?» «Ребятки, вы совсем обнаглели. Ведь только вчера отпрашивались. И не вернулись, стервецы, хоть обещали.» «Мария Васильевна, ну очень надо. А?» «Ох, разбаловала я вас… Идите уж.» «Спасибо, Мария Васильевна!» «Мария Васильевна, век Вашу доброту не забудем!»
В райкоме комсомола в коридоре народ роился – тьма тьмущая. Мальчики и девочки вполне юного возраста, у одних на личиках восторг, у других трепет. Ещё бы, ещё чуть-чуть, и соприкоснутся они со священным, аж с самим Коммунистическим Союзом Молодёжи, непобедимым и легендарным. В кабинет заходят строго по очереди. Мы с Владькой через эту толпу прошествовали как ледоколы сквозь ледяную шугу. Первого в очереди вежливо подвинули, заходим. В кабинете четыре комсомольских работника: какой-то старый пень, два вьюноша хлыщеватой наружности и девка самого блядского вида. К ней мы, не сговариваясь, и направились. Я мальчонку, который перед ней на стуле сидел и о чём-то с энтузиазмом рассказывал, бережно под мышки взял, поднял, отодвинул в сторону. Комсомольские билеты на стол – шмяк! Девка поднимает густо намазанные тушью зенки:
- Вам что, товарищи?
- Выписывай нас из рядов вашего гнилого комсомола. Или вычёркивай, тебе виднее.
Она, ещё ничего не понимая, наши книжицы пролистнула:
- Товарищи, у вас большая задолженность. Вам надо…
- Подруга, нам ничего не надо, неприхотливые мы. Это тебе надо, поправки в ваши ведомости внести. Адью, подруга. Избегай опасных венерических заболеваний.
Вышли мы. Владик воздуха в лёгкие набрал да как гаркнет: «Всем велено заходить. Быстрее!» Хлынувшие нас чуть не смяли. Я замешкавшихся в спины подтолкнул и дверь подпёр. Изнутри доносятся панические вопли комсомольских деятелей и ребячий гомон. А Владик скамью подтащил, стояла там у стены скамья, какие раньше собой вокзальные интерьеры украшали – большая, коричневая и совершенно неподъёмная. Ею мы дверь и заблокировали.
Вышагали степенно на улицу.
- Ну что? По домам или на работу вернёмся?
- Там решим. Но сперва надо «Афганистанскую» посетить. Отмечать-то ведь будем?
- Ты мудр. Чистой белой завистью завидую твоей мудрости. Сегодня мы перестали быть комсомольцами. Особый это день. Знаменательный.
|
|
284
А и случилося сиё во времена стародревние, былинные. Короче, при коммуняках это было. Вот даты точной не назову, подзабыл, тут одно из двух, либо 1 мая, либо 7 ноября. Молодому поколению эти даты вряд ли что скажут, их если и спросишь, ответят что-нибудь вроде: «А, это когда Ким Кардашьян замуж вышла» или «А, это когда Путин свой первый стакан самогона выпил.» Были же это два наиглавнейших праздника в СССР, главнее не имелось, не то что какой-нибудь занюханный Новый Год или, не к столу будь сказано, Пасха. И коли праздник – полагается праздновать. Ликовать полагается! Причём не у себя дома, в закутке тихом, но прилюдно и громогласно, на главной площади города. Называлось действо демонстрацией.
Подлетает к моему столу Витька. Вообще-то он именовался Виктуарий Апполинарьевич, в лицо его так нередко и именовали, но за спиной только «Витька». Иногда добавлялось определение: «Витька-балбес». Кандидат в члены КПСС, член бюро профкома, член штаба Народной дружины. Не человек, а загляденье. Одно плохо: работать он не умел и не хотел. Балбес балбесом.
Подлетает он, значит, ко мне, клюв свой слюнявый раскрывает: «Завтра на демонстрацию пойдёшь!»
- Кто, я? Не, не пойду.
- Ещё как пойдёшь!
Если наши должности на армейский счёт перевести, то был он чем-то вроде младшего ефрейтора. А я и того ниже, рядовой, причём второго разряда. Всё равно, невелика он шишка.
- И не надейся. Валил бы ты отсюда.
Ну сами посудите, в свой законный выходной изволь встать ни свет-ни заря, тащиться куда-то. Потом долго плестись в толпе таких же баранов, как ты. И всё для того, чтобы прокричать начальству, милостиво нам с трибуны ручкой делающего, своё «ура». А снег ли, дождь, град, хоть землетрясение – неважно, всё равно ликуй и кричи. Ни за что не пойду. Пусть рабочий класс, трудовое крестьянство и прогрессивная интеллигенция демонстрируют.
- Султанша приказала!
Ох, мать моя женщина! Султанша – это наша зав. отделом. Если Маргарет Тэтчер именовали Железной Леди, то из Султанши можно было 3 таких Маргарет выковать, ещё металла бы и осталось.
Полюбовался Витька моей вытянувшейся физиономией и сообщил, что именно он назначен на завтрашнее безобразие главным.
Помчался я к Султанше. На бегу отмазки изобретаю. Статью надо заканчивать, как раз на завтра намечено. И нога болит. И заболел я, кажись, чихаю и кашляю. И… Тут как раз добежал, почтительно постучал, вошёл.
Султанша плечом телефонную трубку к уху прижимает - разговаривает, правой рукой пишет, левой на калькуляторе считает, всё одновременно. Она мне и рта раскрыть не дала, коротко глянула, всё поняла, трубку на мгновение прикрыла (Чем?! Ведь ни писать, ни считать она не перестала. Третья рука у неё, что ли, выросла?) Отчеканила: «Завтра. На демонстрацию.» И головой мотнула, убирайся, мол.
Утром встал я с матом, умывался, зубы чистил с матом, по улицам шёл и матерился. Дошёл, гляжу, Витька распоряжается, руками машет, ценные указания раздаёт. Увидел меня, пальчиком поманил, в лицо всмотрелся пристально, будто проверял, а не подменыш ли я, и в своей записной книжке соответствующую галочку поставил. Я отойти не успел, как он мне портрет на палке вручает. Было такое правило, ликовать под портретами, толпа идёт, а над ней портреты качаются.
Я аж оторопел. «Витька… Виктуарий Апполинарьевич…Ну почему мне?!» С этими портретами одна морока: после демонстрации их на место складирования тащи, в крайнем случае забирай домой и назавтра на работу доставь, там уже избавишься - то есть два дня с этой радостью ходи.
- А почему не тебе?
Логично…
Стоим мы. Стоим. Стоим. Стоим. Время идёт, а мы всё стоим. Игорёк, приятель мой, сгоряча предложил начать употреблять принесённое прямо здесь, чего откладывать. Я его осадил: нас мало, Витька обязательно засечёт и руководству наябедничает, одни проблемы получатся. Наконец, последовала команда, и наш дружный коллектив влился в ещё более дружную колонну демонстрантов. Пошли. Встали. Опять пошли. Опять встали. Где-то впереди организаторы колонны разруливают, а мы не столько идём, сколько на месте топчемся. Очередной раз встали неподалёку от моего дома. Лопнуло моё многострадальное терпение. Из колонны выбрался, в ближайшем дворе портрет пристроил. Вернувшись, мигнул Игорьку и остальным своим дружкам. И направились мы все не на главную площадь города, где нас начальство на трибуне с нетерпением ожидало, но как раз наоборот, в моё персональное жилище – комнату в коммуналке.
Хорошо посидели, душевно посидели. Одно плохо: выпивки море разливанное, а закуски кот наплакал. Каждый принёс что-то алкогольное, а о еде почти никто не позаботился. Ну я ладно – холостяк, но остальные-то люди семейные, трудно было из дома котлеток притащить? Гады. Но всё равно хорошо посидели. Пили с тостами и без, под гитару песни орали. Потом кто-то девчонок вызвонил. Девчонки лярвы оказались, с собой ничего не принесли, зато отыскали заныканную мной на чёрный день банку консервов, я и забыл, где её спрятал. Отыскали и сами всё сожрали. Нет, чтобы со мной поделиться, откушайте, мол, дорогой наш товарищ младший научный сотрудник, по личику же видим, голодные Вы. От горя или по какой иной причине я вскоре в туман впал. Даже не помню, трахнул я какую из них или нет.
Назавтра волоку себя на работу. Ощущения препоганейшие. Головушка бо-бо, денежки тю-тю, во рту кака. В коридоре меня Витька перехватывает: «Наконец-то явился. Портрет давай!» «Какой ещё портрет?» «Да тот, который я тебе лично передал. Давай сюда!» «Нету у меня никакого портрета. Отвянь, Витька.»
Он на меня этаким хищным соколом воззрился: «Так ты потерял его, что ли? А ты знаешь, что с тобой за это сделают?!» «Не со мной, а с тобой. Я тебе что, расписывался за него? Ты был ответственный, тебе и отвечать. Отвянь, повторяю.» Тут подплывает дама из соседнего отдела: «Виктуарий Апполинарьевич, Сидоренко говорит, что портрета у него нет.» Ага, понятно, кое-кто из коллег усмотрел мои действия и поступил точно так же. А Витька сереть начал, молча губами воздух хватает. «Значит, ты, - комментирую, - не один портрет проебал, а больше? Преступная халатность. Хана тебе, Витька. Из кандидатов в КПСС тебя выгонят, из бюро профкома тоже. Может, и посадят.» Мимо Сан Сергеич из хоз. обслуги топает. Витька к нему как к матери родненькой кинулся: «Сан Сергеич! Портрет…Портрет где?!» «Где-где. – гудит тот. – Оставил я его. Где все оставляли, там и я оставил.» «Так, - говорю, - это уже не халатность, это уже на антисоветчину тянет. Антисоветская агитация и пропаганда. Расстреляют тебя, Витька.»
Он совсем серым сделался, за сердце хватается и оседать начал. И тянет тихонько: «Что теперь будет… Ой, что теперь будет…» Жалко стало мне его, дурака: «Слушай сюда, запоминай, где я его положил. Пойдёшь и заберёшь. Будет тебе счастье.» «Так сутки же прошли, - стонет. – Где ж теперь найти?» «Не пререкайся, Балбес. Это если бы я ржавый чайник оставил, через 6 секунд спёрли. А рожа на палке, да кому она нужна? Разве что на стенку повесить, детей пугать.» «А милиция, - но вижу, что он уже чуть приободрился. – Милиция ведь могла обнаружить!» «Ну да, делать нечего ментам, как на следующее утро после праздника по дворам шариться. Они сейчас у себя заперлись, похмеляются. В крайнем случае пойдёшь в ближайшее отделение, объяснишься, тебе и вернут. Договоришься, чтобы никуда не сообщали.»
Два раза я ему объяснял, где и как, ни хрена он не понял. «Пойдём вместе, - просит, - покажешь. Ведь если не найду…ой, что будет, что будет!» «Ещё чего. Хочешь, чтобы Султанша меня за прогул уволила?» Тень озарения пала на скорбное чело его: «Стой здесь. Только никуда не уходи, я мигом. Подожди здесь, никуда не уходи, умоляю… Ой, не найду если, ой что будет!»
Вернулся он, действительно, быстро. «Нас с тобой Султанша на весь день в местную командировку отпускает. Ой, пошли, ну пошли скорее!» Ну раз так, то так.
Завёл я его в тот самый дворик. «Здеся. В смысле тута.» Он дико огляделся: «Где?.. Где?! Украли, сволочи!» «Бестолковый ты всё-таки, Витюня. Учись, и постарайся уяснить, куда другие могли свои картинки положить.» Залез я за мусорный бак, достаю рожу на палке. Рожа взирает на меня мудро и грозно. «Остальное сам ищи. Принцип, надеюсь, понял. Здесь не найдёшь, в соседних дворах поройся.» «А может, вместе? Ты слева, я справа, а?» «Витька, я важную думу думаю. Будешь приставать, вообще уйду, без моральной поддержки останешься.»
Натаскал он этих портретов целую охапку. «Все?» «Да вроде, все. Уф, прям от сердца отлегло. Ладно, бери половину и пошли.» «Что это бери? Куда это пошли? Я свою часть задачи выполнил, ты мне ботинки целовать должен. Брысь!» «Но…» «Витька, если ты меня с думы собьёшь, ей-Богу по сопатке врежу. До трёх считаю. Раз…» Поглядел я ему вслед, вылитый одуванчик на тонких ножках, только вместо пушинок – портретики.
А дума у меня была, действительно, до нельзя важная. Что у меня в кармане шуршало-звенело, я знал. Теперь нужно решить, как этим необъятным капиталом распорядиться. Еды купить – ну это в первую очередь, само собой. А на остаток? Можно «маленькую» и бутылку пива, а можно только «мерзавчика», зато пива три бутылки. Прикинул я, и так недостаточно и этак не хватает. А если эту еду – ну её к псу под хвост? Обойдусь какой-нибудь лёгкой закуской, а что будет завтра-послезавтра – жизнь покажет. В конце концов решил я взять «полбанки» и пять пива. А закуска – это роскошество и развратничество. И когда уже дома принял первые полстакана, и мне полегчало, понял, насколько я был прав. Умница я!
А ближе к вечеру стало совсем хорошо. Позвонили вчерашние девчонки и напросились в гости. Оказалось, никакие они не лярвы, совсем наоборот. Мало того, что бухла притащили, так ещё и различных деликатесов целую кучу. Даже ветчина была. Я её, эту ветчину, сто лет не ел. Её победивший пролетариат во всех магазинах истребил – как класс.
Нет, ребята, полностью согласен с теми, кто по СССР ностальгирует. Ведь какая страна была! Праздники по два дня подряд отмечали! Ветчину задарма лопали! Эх, какую замечательную страну просрали… Ура, товарищи! Да здравствует 1-ое Мая, день, когда свершилась Великая Октябрьская Социалистическая Революция!
|
|
286
Приходит мужик к врачу. - Доктор, помогите, со мной что-то случилось. Я всех мужиков на свете считаю пидорами. Выхожу на улицу - одни пидоры, захожу в бар - тоже пидоры, повсюду одни подоры. - Ну что ж, давайте посмотрим. Показывает ему картинку: стоят в поле три богатыря: Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. - Ну что, и это пидоры? - Да! - Почему? - Ну как, втроем в поле без выпивки без женщин. Чем они еще могут заниматься? Пидоры! Показывает другую картинку: летит стая гусей клином. - Ну что - пидоры? - Да! - Почему? - Ну как, летят друг за дружкой, друг другу в жопы смотрят. Пидоры! Доктор откладывает картинку и серьезно смотрит на мужика. - А меня вы тоже пидором считаете? - Да! - Почему? - Так вы картинки про пидоров собираете!
|
|
288
Огромная просьба: когда составляете ежедневный гороскоп, в обязательном порядке добавляйте слова « существует большая опасность быть обманутым телефонными мошенниками». И это должно быть для всех знаков зодиака. Статистика утверждает, что люди которые верят в гороскопы, и люди которых разводят телефонные мошенники одни и те же люди.
|
|
289
Санта-Барбара по-русски. Или даже индийская мелодрама. Кому нужен сюжет для слезливого сериала – берите, дарю.
Жил, значит, такой Александр Степанович. Да он и сейчас здравствует. Мужик крутой, но справедливый. Из тех, кто умудрился вынырнуть из мутной волны девяностых с неплохим капиталом, репутацией и почти без крови на руках.
Имел он сына Антошу от первого брака и дочь Вареньку от второго. Первая жена его благонравием не отличалась, и на время ее загулов он забирал сына к себе. Загулы всё учащались, наконец бывшая продала квартиру мутным риэлторам и исчезла, а Антон окончательно поселился у отца.
Парень оказался толковый, с папиной хваткой, поведения самого примерного. Степаныч хотел было отправить его учиться в Лондон и потом пристроить к своему делу, но Антон проявил отцовский характер, уезжать отказался и поступил на психфак в родном городе. Жил по-прежнему у отца. А чего не жить, места хватает с избытком, кормят вкусно, отношения с мачехой нормальные, с сестрой – лучше не бывает. Счастливая семья, ни одной тучки на горизонте. Степаныча только напрягало, что у сына нет девушки. И тут пришла беда откуда не ждали.
Вернулся Степаныч домой среди дня и зашел в комнату сына, что-то ему там понадобилось. Думал, сынок в институте. А он – вот он, на диване сидит. А на коленях у него… Варенька! Целуются. И руки в таких местах, что никаких пристойных объяснений, одни непристойные. А Вареньке семнадцать лет, только-только школу закончила.
Первая реакция понятна: дочери оплеуху, ублюдка этого избил до крови. Потом вопрос:
– Ты хоть предохранялся, придурок?
– Не от чего пока, я ее берегу. А в будущем, конечно, будем, я понимаю про кровосмешение.
– Какое нах будущее? Нет у тебя никакого будущего. Собираешь сейчас вещи и исчезаешь навсегда. На Колыму за золотом, в тайгу за шишками, в Чечню добровольцем. Страна большая.
Варенька:
– Папа, не надо! Я Антошу люблю с самого детства, я без него жить не смогу.
– Сможешь как миленькая. А у тебя, красавица, на ближайшие пять лет маршрут один: учеба – дом. И гувернантку к тебе приставлю, чтобы глупостей не наделала.
Вроде разрулил. Только от былого счастья в доме и следа не осталось. Полный мрак. Дочка ничем не занимается, целый день сидит и смотрит в стену. В институт провалилась, вместо сочинения написала тысячу раз слово «Антоша». Однажды, когда гувернантка не уследила, вены порезала, другой раз таблеток наглоталась. И доведет же дело до конца, характер отцовский.
И тут Степаныч получает письмо от бывшей. Так и так, лежу в больнице с циррозом печени, последние деньки на Земле считаю. Решила напоследок с тобой поквитаться за всё то зло, что ты мне причинил. Знай же, подлец, что сынок Антошенька, которого ты у меня отобрал, на самом деле не твой сын. Я его от Жорика родила, помнишь Жорика? Живи теперь с этим.
Да, был у них в молодости сосед Жорик, красавчик и бабник. Подался тоже в бизнес, да не туда свернул, нарвался на пулю. Задумался Степаныч. Три дня думал. Велел разыскать Антона и привезти. Говорит ему:
– Сейчас есть такой тест ДНК, по анализу крови определяют, кто кому родственник или не родственник. Я договорился, завтра пойдем сдавать.
– Бать, – говорит Антон, – а ведь если окажется, что я сын Жорика, значит, инцеста никакого нет и мы с Варенькой можем пожениться, так?
– Выходит, так. Поживи у меня, пока ответ придет. Но Вареньку не трогай, скажи ей только, чтоб больше не вешалась.
Через сколько-то дней Степаныч приходит домой счастливый, как в прежние времена. Лыбится во все 32 зуба. Показывает справку, там написано: родственные связи исключены.
– Вот, – говорит, – как удачно всё обернулось. Нет никакого кровосмешения. Живи спокойно, сынок… то есть, наверно, зятек уже.
По этой справке Антоше выдали новые документы, на отчество Георгиевич. Как только Вареньке исполнилось 18, они поженились. И жили, действительно, счастливее всех на свете. Детей только долго не могли завести, обнаружилась какая-то несовместимость. Но в наше время да с деньгами и это не проблема. Когда время стало поджимать, родила Варенька двух чудных деток от анонимной пробирки из банка спермы.
Только на этом сериал не кончается. Есть у него второй сезон.
Наши дни. Степанычу под 70. Антону за 40. Что-то он стал себя плохо чувствовать. Пошел проверился – лейкоз. Про лечение врачи говорят: есть несколько довольно безнадежных способов и один надежный. Пересадка костного мозга от родственного донора. Вот только родственных доноров у Антоши йок. Мать и Жорик в могиле, Степаныч ему по крови не отец, Варенька не сестра, дети не дети.
Опять задумался Степаныч. Три дня думал. Пришел к Антону в больницу:
– Не знаю, как тебе и сказать. Но сказать надо. Соврал я тогда. Справку попросил подделать. На самом деле я твой отец. Так что спроси у врачей, где мне тут провериться для пересадки.
– Бать, не волнуйся. Мы давно это знали. Ну, не знали наверняка, но подозревали. Поэтому и своих детей не завели. Придумали про несовместимость, а сами всю жизнь предохраняемся. Варя уже сдала анализы, ее костный мозг мне подходит, скоро операция. Всё нормально.
– Ну ничего себе. А скажи, когда ты догадался?
– В первый же день, когда ты пришел такой довольный с этой справкой. Я же психолог, да и тебя знаю с детства. Вот скажи: если бы на самом деле выяснилось, что я не твой сын, разве ты смог бы радоваться? Только и думал бы о том, что тебе наставили рога.
|
|
290
К вчерашней истории https://www.anekdot.ru/id/1321336/
"В начале нулевых, когда у меня было много времени, мало денег и интернет по карточкам, я играл в скачанную на каком-то варезнике игру под названием King of Zamunda."
Представляете. Подавляющее большинство людей в политике идут туда ради власти. А власть это владение всякими ресурсами и "возможность навязать свою волю другим людям, даже вопреки их сопротивлению" (википедия). И они знают что необходимо делать, они узнают "правила" и "условия". И они действуют. Они знают свою цель и они двигаются к ней.
Остальные рядом с этими людьми являются стадом. Почему? Что-то делают и этого довольно. А некоторых пинать надо чтобы хоть как-то пошевелились. Посмотрите на популярную игру WoT. Одни изучают механику игры, смотрят как играют успешные игроки, анализируют почему обосрались в предыдущем бою. И множество оленей которые ничего не понимают и не делают НИЧЕГО чтобы узнать. Кто более успешен в игре? В жизни так же. Кто-то плывет к своей цели, кто-то как говно по течению - повезло это значит просто принесло в удачное место.
А про политиков помню услышал давным давно фразу. Что-то вроде "Тратить на политическую компанию 3 млн. долларов ради зарплаты мэра Нью-йорка 200 т. долларов в год?"
|
|
292
Оформлял я себе как-то корочки "Ветеран труда". А что, имею право, там и льготы какие-никакие. А мне потом позвонили (я всё через госуслуги оформлял), и говорят: "А чего вы заявление не подали на соцвыплаты отдельным категориям граждан?" Ну, я подал заявление, делов-то всего ничего. И мне представляете, целых две соцвыплаты оформили! Отдельным категориям граждан в лице меня. Теперь каждый месяц получаю. Одна выплата 100 руб/мес, вторая - 67 руб/мес. В принципе, неплохо: если их сложить, как раз хватает на литрашку живого нефильтрованного разливного. Вот только мучают сомнения: уж больно название выплат неопределённое. Целевое назначение у них должно быть? А понять невозможно. И узнать не получается. Вдруг я выплаты не по назначению расходую? Короче, одни нервы....
|
|
296
«Однажды в Новосибирске»: как истребитель сквозь игольное ушко прошёл
Однажды в Новосибирске военный лётчик, ас-истребитель совершил отчаянный, сверхрискованный поступок, который сегодня называют легендарным. Самого же пилота, этого «сибирского Чкалова», одни считают настоящим героем, другие же — просто воздушным хулиганом.
Событие. Как в кино
14 июня 1965 года лётчик Валентин Привалов на боевом реактивном истребителе МИГ-17 пролетел под Октябрьским мостом через реку Обь — всего лишь в метре над поверхностью воды. Так, он, дескать, повторил знаменитый трюк Валерия Чкалова — пролёт под Троицким мостом над Невой, которого на самом деле не было. Красивая кинолегенда, известная по фильму Михаила Калатозова. Впрочем «подвиг» Привалова тоже оброс легендами, да так, что и даты пролёта называют разные: и 3, и 4, и 14 июня.
Как это было. Сумасшедший под мостом
К пролёту Привалов готовился. Он якобы даже несколько раз проплыл под мостом и замерил ширину между опорами и высоту от воды до проезжей части. И вот, как пишет множество источников, жарким июньским днём, на глазах у изумлённой публики, над Обью, резко снижая высоту, неожиданно возник самолёт. Он выровнялся над самой водой и пошёл к Коммунальному мосту. Истребитель вошёл в створ центральной арки моста, вынырнул с другой стороны и резко, «свечой», ушёл вверх, уклоняясь от встречи с фермами железнодорожного моста. По словам Константина Голодяева из музея Новосибирска, задача Привалова была далеко не из простых.
«Конечно, условия полёта зависят от многих причин: ветер, масса самолёта, мастерство лётчика. Но, как ни крути, риск огромен во всех случаях — небольшое движение штурвала — и ты уже в опоре моста или в воде, а в нашем случае, надо было ещё грамотно подняться, ведь через 950 метров от Коммунального следующее препятствие — железнодорожный мост через Обь», — поясняет Константин Голодяев.
Кстати, 950 метров на приваловском МИГе — это пять секунд. За этот фортель Привалова хотели отдать под суд, и, пожалуй, правильно бы сделали. Одному богу известно, чем могло закончиться такое лихачество. Но судьбу воздушного хулигана решил тогдашний министр обороны СССР маршал Родион Малиновский. Он простил лётчика, приказав не наказывать его, а «дать отдохнуть». Привалова вновь допустили к полётам и даже из партии не исключили.
Личность. Рождённый летать
Валентин Васильевич Привалов родился в 1935 году в деревне Пятница в 60 километрах от Москвы. С 10-го класса он стал заниматься в московском аэроклубе, а после школы закончил Армавирское лётное училище. В 20 лет Привалов уже был лейтенантом морской авиации на Балтике. В 1965 году он служил в звании капитана ВВС в Красноярском крае, в Канске, в Новосибирске он был в командировке.
Истинные мотивы отчаянного поступка Привалова по сей день остаются загадкой. Одни говорят, что это был спор, другие — что попытка покорить сердце возлюбленной. Третьи утверждают, что это был протест против «рубок» и сокращений в лётных рядах: хотел, мол, доказать, что высшему руководству не искоренить чкаловских традиций и пилотской лихости.
Так или иначе, но после ЧП, которое прогремело на всю страну, Валентину Привалову удалось избежать наказания. Он дослужился до звания подполковника и должности заместителя командира полка. В 42 года его подвело здоровье, и он перешёл в диспетчерскую службу гражданской авиации. За четверть века он наработал на почётный знак «Отличник воздушного транспорта».
Эхо в истории. До и после Привалова
От легендарного полёта Привалова истории достался один единственный якобы фотоснимок, а в действительности, конечно, фотоколлаж. Ведь это было бы невероятно, если бы кто-то запечатлел сам момент пролёта: это сейчас фотокамера есть почти в каждом мобильном телефоне. Специально появления над Обью приваловского истребителя, конечно, никто не ждал. Акцию не анонсировали, никаких самолётов там вообще не должно было быть!
«Данную „фотографию“ сделал по заказу музея Новосибирска его дизайнер Евгений Социховский. Причём, намеренно с нарушениями пропорций, чтобы никто здравомыслящий и подумать не мог, что это реальность. Масштабы самолёта на фотографии сильно преувеличены относительно моста, а угол пролёта предполагает его выныривание из воды. Тем не менее одни в фотографию поверили, а у других, более внимательных, коллаж сразу вызвал ощущение неправды и создание очередного мифа. Но это реальный случай, в отличие от пролёта самого Чкалова, выдуманного для фильма „Валерий Чкалов“. Во всяком случае, в личном деле лётчика такого случая не зафиксировано. Но вот лётчик Евгенией Борисенко во время съёмок фильма действительно на гидросамолёте Ш-2 сделал шесть дублей пролёта под Троицким мостом в Ленинграде», — рассказывает краевед из музея Новосибирска.
В подлинности истории Привалова сомневаться не приходится, её зафиксировали советские газеты. Но вот в чём штука: до сих пор принято считать, что ни одному лётчику в мире ещё не удалось повторить трюк Привалова. Однако, как выяснил Константин Голодяев, это совсем не так. Более того, Привалов был даже не первым, кто пролетел под мостом на реактивном самолёте. Это сделал шестью годами ранее «безбашенный» американский коллега советского аса.
«Правда, это был не истребитель, а реактивный бомбардировщик „Боинг-47“. Этот хулиганский пролёт совершил успешный, опытный лётчик американских ВВС, 39-летний капитан Джон Лаппо, и произошло это в Мичигане, под висячим мостом Маккинак. Ранним утром 24 апреля 1959 года, тоже возвращаясь на базу после выполнения учебного задания, над озером Мичиган Лаппо снизился до высоты 23 метра и пролетел под новеньким мостом Маккинак. От воды и пролёта моста 60-тонный самолёт отделяло по паре десятков метров. Длина основного пролёта моста Маккинак — 1158 метров, просвет от проезжей части до воды — 50 метров. Для сравнения, ширина пролёта Коммунального моста в Новосибирске — всего 127 метров, а высота — 30 метров. Согласитесь, что это игольное ушко вдесятеро меньше. Но зато у бомбардировщика почти в 4 раза больше размах крыльев —35 метров против 10 МИГовских. Почти на 100 км выше скорость сваливания — 308 км/ч против наших 220-230. То есть лететь он должен быстрее, либо упадёт, хотя крейсерная скорость, конечно, в проигрыше. Но кто ж на крейсерной да под мостами летает!»
Константин Голодяев, сотрудник музея Новосибирска
От тюрьмы капитана Лаппо спасли прежние боевые заслуги и награды. Он отделался выговором и штрафом. Но за штурвал военного самолёта авиахулиган сесть уже не смог, хотя и прослужил в ВВС ещё 13 лет, и ушёл на пенсию в звании подполковника. Удалось отвертеться от сурового наказания и англичанину Алану Поллоку. Его просто уволили. Лётчик Королевских ВВС на истребителе на скорости почти 500 км/час сначала трижды облетел здание Парламента, покружил над мемориалом Королевских ВВС на набережной Виктории и пролетел под верхней частью Тауэрского моста в Лондоне. И было это через три года после Привалова.
|
|
299
Спортивное ориентирование – весьма своеобразный, но довольно полезный вид спорта. В юношестве я им занимался года три, и группа из нашего школьного турклуба в начале 90-х считалась весьма сильной по Москве. Самым интересным было участие в соревнованиях, которые организовывали разные турклубы. Каждый из них делал это немного по-своему, но по большому счету все это была классическая беготня на время по контрольным пунктам (КП), которые представляли собой небольшие пирамидки на деревьях с карандашами разного цвета. Проходили соревнования обычно в лесопарках. Со временем и это перестало быть интересным, т.к. уровень участников повысился до безобразия.
Начались поиски новых форм.
Сначала были организованы соревнования на велосипедах в лесу. С учетом появления транспортных средств протяженность маршрута организаторы забабахали под 30 км с 15 КП. Было весело, но корней на тропинках было до фига, поэтому половина участников вернулась ободранными, а многие – не на, а под велосипедами. Формат не прижился, потому что велосипедов было жалко и были они не у всех.
Потом наш турклуб организовал «подземное» ориентирование: штук 20 КП (небольшие игрушки) были зарыты в разных точках на небольшую глубину и замаскированы. Чтобы их найти, надо было или очень четко привязываться на местности или производить вскрышные работы на большой площади. Для каждой команды были зарыты свои игрушки и надо было принести именно свой набор. Это тоже было весело, потому что по лесу шарахалась толпа школьников с лопатами, оставлявшая после себя перепаханные площади с какими-то траншеями глубиной до метра, хотя КП зарывали сантиметров на 10 от силы. Часть ненайденных КП не нашли потом даже мы, организаторы. Этот формат соревнований тоже не прижился, потому что несколько раз нам потом пришлось ездить на этот землекопный полигон и закапывать следы соревнований обратно.
Однако кульминацией «нетрадиционных форм» соревнований стали соревнования, проходившие в районе Истры на майских праздниках, по-моему, 1991 года. Чтобы придумать что-то новенькое, его инициаторы устроили «мозговой штурм». Что они там принимали для выкручивания мозговых извилин, история умалчивает, а сами они запомнили только результат. Он выразился в том, что, во-первых, соревнования проводятся ночью, во-вторых, КП на каждой точке имеет разные и неизвестные заранее форму и сущность, и, в-третьих, победитель будет определяться по лучшему времени только среди тех, кто идентифицирует все КП (которых сделали 20 штук) и вернется до восхода солнца.
Результат был фееричен! Из 24 (по-моему) команд 13 или 14 вернулись не до рассвета, а к обеду, не найдя даже половины КП. Две команды не вернулись вообще (как потом выяснилось, они озверели от попыток угадать, как может выглядеть КП, плюнули на все и уехали в Москву на последних электричках), за что потом получили от всех люлей, т.к. об отбытии у нас было принято предупреждать. Остальные вернулись до утра, тоже не найдя часть КП, но многие почти наощупь, потому что фонарики сели у всех, а глаза, как выяснилось, не могут раскрываться до бесконечности, ловя единичные фотоны. Только три команды нашли 19 КП, и только одна команда нашла ВСЕ контрольные пункты! Наша! Мы бегали вдвоем с товарищем Леней и были жестко настроены на успех, потому что за нас в лагере болели девчонки нашей тургруппы, которые поехали с нами. Таких девчонок больше ни у кого не было!
Девятнадцать КП мы нашли часов за 6, свернув себе все мозги в попытке угадать, что может быть КП с точки зрения устроителей. Камнем преткновения оказался КП 14. Никто из встреченных и опрошенных даже отдаленно не понимал, что им может быть. Местом его потенциального нахождения оказалось заросшее чахлыми березками болотце со стоячей водой поперечником метров 200-300, которое было окружено лесом. Что в нем могло быть КП действительно было совершенно непонятно. За час мы прочесали его наощупь, извазюкались в хлам, нашли на его окраине что-то большое и вонючее, которое оказалось павшей коровой. Команды, которые дошли до болота, ничего в нем не находили и в конце концов уходили. Для нас с Леней это был последний КП и его надо было найти во что бы то ни стало – нас ждали с победой! Мы нагнули все чахлые березки, которые росли на болотце, осматривая их кроны, бороздили болото, ища подводные неоднородности, и имели такой вид, что все болотные, водяные и лешие ушли из района поисков от греха подальше. Все было тщетно. Когда начал сереть рассвет, мы вышли на берег и окинули ставшее таким родным это проклятое болото.
- Давай рассуждать логически, - предложил Леня, - что этим уродам могло примерещиться в виде КП?
- Какая-нибудь неоднородность в болоте должна быть, иначе в принципе тут надо все перекапывать, это невозможно! – говорю я.
Мы оглядели наше болото в поисках какой-нибудь неоднородности...
- Корова! – хором сказали мы и помчались к ней.
Корова когда-то была черно-белой животинкой среднего размера. Что ее занесло в это болото, откуда, почему она тут сдохла – на ней не было написано. Сдохла она недавно, но была уже не очень опрятная и немного папахивала. При свете утренних сумерек мы задумчиво обошли ее, собрались переворачивать, и вдруг я заметил, что у нее из пасти торчит маленький кончик желтой веревочки! Леня разжал палкой пасть, я дернул за веревочку – вуаля, вот оно КП! Им оказался обычный пластмассовый школьный пенал, в котором лежала записка маркером: «Офигеть! Нашли!». Мы засунули пенал в пакет, прихватив с собой еще небольшой подарок, кинули в рюкзак и на рысях помчались в лагерь, потому что уже скоро должно было появиться солнце. В лагерь мы успели! Среди всеобщего уныния вернувшихся команд наше появление прошло незамеченным (еще одни неудачники явились), но, когда мы уверенно и гордо прошествовали к костру судей и вывалили там все найденные КП и их описания, народ оживился и начал подтягиваться. Судьи все посчитали, поводили носами и ласково спросили: «А где КП 14?!». «А вот он!» - гордо сказали мы и достали пенал, привязанный к половине коровьего хвоста, отгрызенного какой-то собакой накануне, но не утащенной ею. «Офигеть! Нашли!», - сказал главный судья, - «Это я такой КП придумал, думал, никто не найдет!». По итогам мы стали победителями.
Конечно, эти соревнования вошли в нашу тургрупную историю, пенал долго хранился в нашем клубе, а наши девчонки нами гордились и всем рассказывали: «Это они нашли КП в корове!». Что сделал главный судья с коровьим хвостом, который мы ему подарили на память – я не знаю...
|
|