1
О формализме.
За 20 лет службы в уголовно-исполнительной системе, довелось мне пару лет поработать в уголовно-исполнительной инспекции. Работа была связана с уголовными наказаниями без лишения свободы, такими как: ограничение свободы, лишение свободы условно с испытательным сроком, исправительные работы, обязательные работы, отсрочка от отбывания наказания ну и, конечно же – ЗЗД (запрет заниматься определенной деятельностью на определенный срок). Оказывается, в нашем скрепном государстве можно получить уголовную судимость всего лишь за повторную поездку за рулем в нетрезвом состоянии. Даже если никаких негативных последствий этой поездки, кроме встречи с гибдедешником не было. Вот и работают мировые и районные суды в поте судейских мантий. К примеру, из 6 сотен стоявших у нас в маленькой районной УИИ осужденных – половина были по этой самой статье 264.1 УК РФ, а именно 200-300 часов обязательных работ и 2-3 года ЗЗД в нагрузку. Если честно, шестьсот подопечных для 4-х сотрудников – это немало. На каждого заводится личное дело, в которое подшивается порядочно разных документов. Иногда одного тома не хватает – доходит до 2-х – 3-х томов. Должны проводиться рейды, проверки осужденных по месту проживания, посещения судебных заседаний по вопросам возложения дополнительных ограничений и обязанностей, замены наказания на реальное лишение свободы, либо (значительно реже) – освобождения от наказания. Выезды в краевой центр на совещания и стрельбы тоже никто не отменял. Естественно, значительное количество бумажек, подшиваемых в личные дела – «липовые». Не мы такие – жизнь такая.
Был в моей практике такой случай: осужденный к ЗЗД отбыл срок наказания – все три года. На учет он был поставлен еще до меня и я его, если честно, в глаза не видел. Однако регулярно подшивал в его личное дело справки о проведенных беседах и проверках по месту жительства. Причем – не только свои, но и рапорта участковых, о совместных со мной и предыдущим инспектором проверках этого осужденного. Следует отметить, что за это время сменилось три участковых, но рапорта поступали исправно. В анкете осужденного указывается его телефон, а также телефоны близких, по которым его можно найти. Набираю номер клиента – номер не обслуживается. Набираю номер жены – гудок пошел, ответила женщина. Начинаю с легкого «наезда» – с каких таких веселых дел этот персонаж не отвечает на звонок своего инспектора? Женщина отвечает, что он не может. Тогда я предлагаю передать ему, чтобы он явился на следующий день для снятия с учета. Она опять утверждает, что муж прийти не сможет. По уважительной причине. Он полтора года назад умер. Полтора года мы с участковыми регулярно посещали по месту жительства осужденного, который умер и был похоронен, проводили с ним беседы и убеждали, что ездить в нетрезвом виде за рулем – не есть хорошо.
А чего вы хотели от системы ФСИН, если при выходе на пенсию пару лет назад, мне выдали пенсионное удостоверение, не изъяв служебного (срок действия 4 года)? Так и храню его, как память, хоть срок действия и истек летом 2000…
|