Шутки про усам - Свежие анекдоты |
7
Сальватор Дали, художник - сюрреалист двадцатого века, дабы привлечь к себе внимание, эпатировал публику ношением длинных усов, кончики которых были закручены и подняты вверх, почти до глаз. Чтобы придать своим усам желаемую форму, он смачивал их виноградным соком. Потому над Сальватором Дали постоянно кружили мухи, которых он в бешенстве отгонял.
|
10
УРОК ИЗ ДЕТСТВА
Детство у меня было счастливым и вспоминаю я его всегда с радостью. Жили мы большой дружной семьёй, и жила с нами прабабушка. Человек светлый, добрый, спокойный и рассудительный. С прабабушкой у меня сложились доверительные, тёплые, прекрасные отношения.
У нас за домом находилась детская площадка. И там стояли качели деревянные. Незамысловатые. В общем-то, обычная доска, на которую садятся с двух сторон. Мне только исполнилось 5 лет. Мы с прабабушкой гуляли в тот летний день и оказались около качелей. А часом ранее лил сильный дождь. Я подошёл к качелям, хотел уже на них забраться, но прабабушка меня остановила:
– Не надо, они грязные и размокшие, к тому же деревянные, ещё занозу схватишь.
На что я начинаю вести рукой по мокрой доске качелей и весело, уверенно отвечаю:
– Да какие тут, бабуль, могут быть занозы, всё гладко.
Прабабушка улыбается, но серьёзно говорит:
– Это лишь кажется, что гладко, глазки иногда обманывают, пойдём отсюда, пока бо-бо не получил, а то потом занозы доставать иголкой.
И тут я чувствую, что в палец что-то впилось, да так больно, что чуть слёзы на глазах не навернулись. И вот здесь самое неожиданное произошло, что меня самого удивило: хоть было очень больно и страшно, ведь только что про иголку услышал из бабушкиных уст, но показать свою боль и страх я не мог. И даже сказать о том, что подхватил всё-таки зловредную занозу, потому что тебя только что об этом предупреждали, и если ты такой сам с усам, то, значит, терпи.
Было очень больно, но стыдно – больше, и стыд перевешивал боль, чтобы можно было поделиться. И главное, это ощущение, которое ярко испытал, навсегда въелось: на секунду раньше руку бы убрать... Но даже эту одну маленькую, крошечную секундочку не отмотать уже было назад, какую-то несчастную секунду...
Иногда подобное в жизни происходит, что мы что-то сделаем или, наоборот, не сделаем, а бесценную секунду уже не возвратить.
Бабушке я в тот день ничего не рассказал. Весь вечер терпел и даже отцу не признался. А когда наутро разнесло палец – то ли мама увидела, то ли отец – и пришлось вместо работы маме, а мне вместо сада, ехать к хирургу удалять занозу, только тогда вынужден был признаться, что произошло накануне.
Закончу историю из далёкого детства своим стихотворением. Посвящаю его мудрой прабабушке, которой не стало в возрасте 103 лет, да и всем нашим ветеранам.
* * *
Когда звезда с луною говорит,
Прильнув к окну, я слушаю их шёпот...
Напиться из ручья в тот миг хочу,
И подышать грозой под конский топот.
Когда-то, братцы, был и я герой,
шагал вперёд
Спокойно и без спешки.
Считал, что жизнь идёт,
И всё пройдёт, излечит время.
Время – мне насмешка.
Деньки бежали звонким ручейком,
А в сердце затаилось злое жало.
И год за годом тихо вспоминал,
И грустно поминал, кого не стало.
Встречаем в жизни разных мы людей,
и расстаёмся запросто мы с ними.
Есть человек, а завтра его нет,
бывает, что сотрётся даже имя.
Но что-то теребит тебя внутри,
Посмотришь вдаль, как только что разбужен,
И ощущение, как будто бы проспал,
Проспал того,
кому был очень нужен.
© Дмитрий Свиридов
|
|
11
Навеяно недавней историей https://www.anekdot.ru/id/950327/ про ширину дороги.
Ходила в свое время байка про строительство МКАД (Московская кольцевая автодорога) и Лужкова, мэра Московского.
Байка древняя, возможно получится баян, но нигде не нашел и в обсуждалке к той истории тоже никто про нее не вспомнил.
"Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой."
А.С. Пушкин
Случилась эта быль в те стародавние времена, когда новый МКАД еще только строиться начинал, среди лесов дремучих Лосиноостровских, да речек текучих Московских, да Яузких... А боярин Лужков, который на кормление мэром Москвы был посажен, а злые языки напраслину возводили, что шустрил он еще, так сказать, при очень удачливом и успешном купце Елене Премудрой Батуриной, по совместительству второй любимой его жены, как-то приехал на строительство МКАД, окинул все взором соколиным, да речь пламенную да грозную сказал. Мол смотрите тут у меня, всех карающим органом покараю, да железом каленным..., и тогда падает ему в ноги заглавный зодчий и вещает со слезами горькими:
- Ой ты гой еси, добрый молодец, Юрий Михайлов сын, свет очей наших, рек ты мудрость великую, но позволь слово молвить, не вели казнить, вели миловать... - но перебил его не по-людски, да не по Правде Русской, Лужков:
- Молви уж скорее, а то тянешь, как старого козла за яйца... - и разозлился Юрий Михайлович, почувствовал, что ляпнул опять ерунду какую-то.
- Прости батюшка, но все равно в смету не вкладываемся, давай может тракт стольный, сей великий, да хоть чуть поуже сделаем?
- На хуй поуже - только и ответил ему Лужков, да и уехал сразу вершить свои мудрые мерзкие (ой, винюсь, мэрские) дела.
- Сам ты гой - пробормотал мэр, уже садясь в свою карету иноземную, налаченную да тонированную: - Пес смердячий...
Лживые предания кривду возводят, что молвил он вовсе не "на хуЙ поуже", а очень даже "нАхуй поуже", а зодчий, будучи с украин государев, а то и с порубежья дальнего, такого тонкого нюанса московитской мовы не прочувствовал и передал неверно. Ложь это до последней ижицы, при воеводе были и бояре знатные, московские, и другие мужи честные да родовитые, а они и на дыбе правду не переимут.
Собрали тогда дьяки думные, начальники всех палат казенных, большое вече, да давай думать, да рассуждать, да затылки крепкие чесать, весь кофий и чай выпили, а некоторые уже даже на крепкое вино басурманское дымокуренное перешли, а никак не могут решить насколько поуже то делать.
Только Елена Премудрая Батурина знала, какой длины наиважнейший, оказывается, орган в строительстве у Лужкова Ю.М., хоть и не канонизирован еще сей отросток славный в палате мер и весов. И ведь не спросишь, уж больно грозна боярыня, может осерчав, из гильдии строительной на раз выкинуть, куда уж у самого узнавать...
Мало уберешь, мужа грозного смертельно обидишь, много тракта усечешь, тут уже княжья счетная палата не поймет, начнет вдруг к уважаемому мэру со срамными вопросами подкапываться...
И рёк тогда большой думный дьяк, зодчему - ты мол вопрос задал и тебе градоначальник наш неподсудный ответ дал - вот свой и мерь. А у того, то ли от страха животного, то ли из-за годов немолодых, то ли от болезни какой иноземной, случилось сразу полное мужское бессилие позорное. И дохтурам его показывали, и знахарям-страстотерпцам великим, и даже девок разгульных привозили - не выходит аленький цветок. Посему поступили по строительному сурово, рекли грозно - оттягивай мол из-зо всех сил молодецких, сколько терпежу хватит, да аршин мерный, рулеткой прозванный, приложили. Так и оказался МКАД, на всего чуть больше трех вершков, да поуже, чем в проекте диковинном, знающими, мудрыми мужами начертанным.
Быстро сказка сказывается, да долго дело делается...
И были еще потом разборы страшные и кровавые, заглавный прокуратор ручки потирал и слюну уже пускал, дыбу в разбойном приказе представляя, да сослались строители на авторитета мэрзкого, а тот, не будь дурак, подготовился - картинки живые, тайно снятые, где прокуратор с девками непотребными срамными делами тешился, да при всем народе казывал, в очах князя всея Руси и думы боярской позорил, чтоб ни на полушку веры ему не было...
Так и закончилась эта быль, как принято у нас на Руси - пустым, никчемным и бездельным. Ни в сказке сказать, ни пером описать... А МКАД и поныне там - всего-то на 15 сантиметров иноземных, намерянных, да все же меньше по ширине с каждой стороны.
И я там был, и кофий пил, по усам текло, да ничего не обломилось.
Сказка ложь, да в ней намек - добрым молодцам урок.
Новый князь, как в силушку богатырскую вошел, построил много трактов широких, да мостов великих, и лично приглядывал, чтоб не растащили строители-лиходеи да олигархи-кураторы всё до камушка малого, но повелось с тех пор на Руси, что не можно задавать подобные вопросы, а то лизоблюды теперешные, так подольстят, что и КамАЗ по ширине не проедет...
|
|
12
Свобода.
Ну и пусть я останусь один,
сам себе я теперь господин,
можно пукнуть и плюнуть на пол,
и никто не поставит укол!
Сам намажу себе бутерброд,
расскажу сам себе анекдот,
с анекдота поржу,бутербродец жуя
и не надо уже мне совсем...ничего.
грязных чашек толпа,тараканы гурьбой,
"Эй,ты с краю,усатый,а ну ка помой!
Так,короче,усатый пингвин,
что,ты зенки здесь вылупил,блин?
Мусор вынеси,пол мне помой,
а потом побухаем с тобой,
Я бутылку винища припас,
но один я не пью,здесь я пас.
Что?Всё делать обязан я сам?
Не ори на меня,сам с усам!
Лучше дай мне кусок колбасы.
Негде взять?От соседей неси.
Или сделай ты мне холодец.
Нету мяса?Ну это...писец!
Сможешь хоть до горшка довезти?
Сам больной,у виска не крути!
Завалюсь на диван и чуть-чуть полежу,
телевизор я свой заодно погляжу,
мне глобальных задач подавай,
Дай стакан и скорей наливай!
Таак,в Иране творится бардак,
не построят там бомбу никак,
Украина ворует наш газ,
и у власти сидит...пИдагог.
Поиграюсь с компом,и фильмец загружу,
с женским полом теперй я совсем не дружу,
в коридоре поставлю свои я носки
и завою на люстру,как волк от тоски!!!
|
|
13
Как-то давно, во время моей службы на Кольском, мне довелось узреть тогдашнюю всесоюзную звезду - Михаила Боярского. В те времена он ещё не снимался на пару с дочей во всякого рода киношлаке, а звездил вполне заслуженно, много снимаясь и выдавая заодно как певец, такие любимые народом хиты как «Городские цветы», «Любимый мой дворик», «Сяду в скорый поезд» и т.д.
Случилась это в городе Оленегорске, в ледовый дворец которого нас, матросов, привезли собирать щиты для эстрады, с тем, чтобы после концерта мы же их и разбирали. Этим в тот раз всё вероятно бы и закончилось, но за кулисами там тёрся военный корреспондент областной газеты «Страж Заполярья», который мы все называли «Страх Заполярья». Ему-то и понадобилось сделать фото Боярского с моряками-североморцами и, будучи по званию выше нашего мичмана, он, после краткой с ним ругани, отобрал среди нас двоих (меня и азербайджанца Кичибекова) для этой задачи, велев идти за ним.
Пришли мы к двери директорского кабинета, которую наш корреспондент с почтением отворил, открыв нам с Кичей следующую экспозицию. Боярский, весь в чёрном (без шляпы, кстати), директор ледового и какая-то тощая рыжая, беспрестанно смеющаяся девица-вобла, все вместе дружно употребляли коньяк, стоявший пред ними на письменном столе. Помню, что, увидев Боярского, я тотчас вытаращился на него и замер как изваяние.
- Вот нихрена себе думаю - д`Артаньян! Живой!! С привычными по детству усами и длинными волосами!! Знакомым гасконским носом!! Трындец!!!
Наш старшой, сунув башку в дверь, начал канючить о чём-то с директором, время от времени повторяя - ну Вы же обещали…. В конце концов, он видимо их всех достал и Боярский, намахнув полную рюмку, сказал
- Ладно, но только быстро, мне скоро Констанцию петь! - девица-вобла с готовностью закатилась.
- Пять минут - обрадовался наш военкор и нас усадили на диван в коридоре, а вышедший к нам Боярский уселся на кресло напротив. Я оказался прямо напротив него и окаменел ещё больше.
Замечу, что каменел тогда я один. Кичибеков не грелся совершенно. Надо сказать, что он был только после учебки, и когда месяц назад прибыл к нам в часть (в одном бушлате, без тельника, вещмешка и шапки), то выяснилось, что по-русски он не говорил вообще. Произносил он тогда лишь одно единственное слово - «спыздылы». По прошествии месяца Кича у нас освоился, начал лопать котлеты на свином сале и выучил ещё одно заветное слово - «заэбаль». В принципе, для кратких коммуникаций этих двух слов ему было достаточно. Кто такой Боярский он абсолютно не знал да и особо не интересовался, а когда по дороге домой я сказал ему, что это был д`Артаньян, он пожал плечами и на всякий случай сказал мне - Заэбаль дартьян!
Наш корреспондент установил напротив нас лампу как в вытрезвителе, и начал щёлкать нас с Боярским бегая вокруг нас словно Чарли Чаплин. Поносившись так с минуту, он взмолился
- Поговорите о чём-нибудь с Михаилом Сергеевичем, кадры мёртвые получатся.…
Мы молчали. Я ссал, а Кича, по всей видимости, просто не понял сути обозначенной проблемы.
- Что им сейчас-то говорить - начал тогда сам Боярский - вот на дембель пойдут, разговорятся. Когда на дембель-то? - обратился он к нам.
Обратился вроде довольно доброжелательно, и я в ответ даже промямлил, что через полгода.
- Ну, так, ерунда осталась - сказал Боярский и я вроде даже как-то осмелел. Ещё в то время я, как и многие, слушал наших рокеров - Цоя, Аквариум и т.д. А те тогда числились с Боярским в Питере в одном театре и вот на эту тему мы и пообщались с ним несколько минут. После чего, пожав нам руки, он пошёл дальше пить коняшку, а нас с Кичей военкор сдал мичману, пообещав выслать портфолио на адрес части. Ничего, конечно, этот шнырь не выслал, и свою фотку с Боярским мы увидели лишь через неделю, когда вышел новый номер. С тем ещё жутким, черно-белым качеством расплывчатой полиграфии, которое уже осталось в прошлом.
Лучше всех на ней получился Кича. Боярского я признал по усам, а себя увидел, лишь внимательно вглядевшись в фото под люстрой в ленинской комнате. Краткая аннотация внизу изображения гласила, что на нём знаменитый советский актёр Михаил Боярский беседует с матросами Северного флота, в часть к которым он и прибыл с дружеским визитом. В итоге нам досталось лишь два газетных экземпляра, один из которых я после отправил с письмом матери, а второй забрал Кича также отослав к себе на родину, предварительно надёжно закрасив меня с Боярским химическим карандашом. В части потом меня все долго ругали, что я и в самом деле не пригласил Боярского к нам в гости и даже не взял автографа.
|
|