Шутки про узбекских - Свежие анекдоты

Результатов: 5

1

КОРМИЛЕЦ

"У многих катание на коньках производит одышку и трясение."
К.Прутков.

Я сидел на скамейке, отгонял газеткой комаров и наблюдал как мой велосипедист нарезал круги по парку.
Рядом пулями носились стайки разнокалиберных роллеров.
Одни; мама с дочкой, даже доверили мне кроссовки покараулить и тоже улетели вдаль на полусогнутых.
И тут я увидел эту странную «пулю» на излете, которая вот-вот должна была упасть. И действительно, она по-чаплински, отчаянно побарахталась в воздухе и больно упала копчиком на асфальт.
Странность этой «пули» заключалась не в ее внешнем виде (мужик азиатской внешности, лет тридцати, в пиджаке надетом поверх свитера, и с большой сумкой в руках) и даже не в том, что человек абсолютно не умел держаться на роликах, главное - он всем сердцем, всей душой ненавидел это свое катание, но ехал, падал, охал, сдавленно матерился, вставал и двигался дальше, чтобы опять катастрофически обрушиться через два с половиной метра.
На это катание было больно смотреть.
Наконец он упал так, что был слышен легкий биллиардный стук головы об асфальт, мужик схватился за затылок, прошипел несколько узбекских слов, знакомых мне по Советской Армии, снял с одной ноги роликовый ботинок и с силой швырнул его в кусты…
Я уже был не в силах выносить это жестокое ролико-харакировое зрелище, собрал вверенные мне кроссовки и направился к несчастному мужику.
Он беззвучно плакал, все так же сидя на асфальте, а мимо проносились смешливые роликовые «пули», оставляя после себя обрывки фраз:
- Мама, дядя упал.
- Смотри на дорогу, а то сама…

Я влез в кусты и принес мужику его роликовый ботинок, бедолага посмотрел на него с нескрываемой ненавистью, но все же надел, поблагодарил и мы разговорились.
Звали его Яша, он наполовину казах, наполовину русский. Яша рассказал, что его семью (жену, двоих детей и маму) выжили из Ташкента и они сидят сейчас где-то в Подмосковной деревне и ждут от своего кормильца кусок хлеба.
А кормильца, тем временем, выгнали со стройки, не заплатив за два месяца ни копейки и он пустился в страшную авантюру: на все последние деньги купил себе самые дешевые ролики и теперь отбивает на них копчик, почки и мозги.

Я не великий учитель катания на роликовых коньках, но как мог поддержал бедного Яшу:
- Не тушуйся и помни, ты научишься гораздо быстрее, чем учились все роллеры этого парка, ведь тебе больше всех надо…

Потом я рассказал ему, как когда-то и сам всю ночь с мокрой спиной ездил по двору, чтобы хоть чуть-чуть научиться водить машину, ведь утром мне предстояло одному отправиться в далекое-далекое путешествие…
А у Яши, до девяти утра в запасе не одна ночь, а целых полдня и еще вся ночь. Должен успеть, обязан, ведь семья надеется на него, своего защитника и кормильца.
Приободренный Яша доверил мне свою сумку, пиджак, и дело у него пошло чуть лучше, он стал падать пореже, только метров через десять, не чаще, но вот, с торможением и поворотами, конечно была беда…

… С тех пор прошло месяца два, и вот вчера в гипермаркете в меня на дикой скорости прилетело что-то большое, но в миллиметре от неизбежного столкновения остановилось как вкопанное. Я даже инстинктивно прикрыл голову.
Это был улыбающийся Яша на роликовых коньках, в фирменной магазинной майке и с картонной коробкой в руках.
До сих пор удивляюсь – И как это он меня узнал в толпе?

Яша протянул мне руку, сказал, что тогда в парке, он всю ночь катался под фонарем, побился весь, но до утра успел научиться сносно держаться за воздух и его одного из целой толпы отобрали на эту работу.
Так же стремительно, как и появился, Яша улетел в даль, с легкостью птицы, лавируя между людьми. Было заметно, что от катания на роликах он стал получать нескрываемое удовольствие…

3

Когда-то возле этого неказистого железнодорожного переезда был маленький рыночек. Бабушки раскладывали на импровизированных прилавках вязаные носки, яблоки и зелень.
Однажды в начале 90-х к рынку подъехал автобус ОМОН и небольшой бульдозер. Бабушек не стало, а на их месте появился "Автомобильный рынок. Запчасти к иномаркам".
Зачем понадобилось сносить блошиные прилавки я не понял: торговля органами краденных автомобилей шла с похожих конструкций.

Года два простоял автобазар, но затем внезапно испарился. Я даже бульдозера не заметил. Зато обратил внимание на десяток добрых молодцев, переговаривающихся на
южнорусском наречии. За несколько дней украинцы возвели десяток ларьков.
В ларьках закипела жизнь: за решетчатыми витринами красовались спирт "Роял", сникерсы, курево и винище "Сангрия". Продавщицами, по всей вероятности, были жены и подруги вышеупомянутых молодцев — бойкие румяные дивчины.

Ларьки просуществовали лет пять. Но потом то ли конкурентов стало больше, то ли еще чего, но в один прекрасный день ларьки убрали, и на их месте бригадой белоруссов было построено невнятное сооружение, пригодное как под бутик свадебных нарядов, так и для могильника радиоактивных отходов.
Над входом новообразования засияла вывеска "Сауна круглосуточно. Добро пожаловать". На крыльце гостей встречал банщик-патриций, обернутый в простыню. В перерывах между приемом гостей патриций курил, стряхивая пепел в урну-пепельницу. Возле сауны даже зимой всегда было почищено — парковались сплошь черные мерседесы и прочие продукты немецкого автопрома. Однако со временем машин стало поменьше: солидные люди уже пробовали спа-отели и прочие аквапарки..
Вывеска над входом стала постепенно выцветать. Сначала куда-то делся патриций. Затем с крыльца пропала урна-пепельница. Вокруг здания пол года ходил гражданин подозрительной наружности и призывно размахивал веником. Но в итоге и он куда-то исчез. Снег у входа никто не убирал, вывеска треснула и висела на одном гвозде.

"Отпарились", - подумал я.

Здание пустовало недолго. После недолгой реконструкции силами гастарбайторов из Молдавии, там образовалось казино с труднопроизносимым французским названием, наподобие "Людовик-шармон-маркиз-де-ля-паризьен-кескесе-Помпадур".
Казино жило весело, хотя и не очень долго: адрес Железнодорожный переезд, 1-А все чаще попадал в криминальные хроники с пальбой и трупами, пока его почти полностью не уничтожил пожар. В официальной прессе было сообщение о поджоге группой противников азартных игр. В народе же говорили, что хозяин подпалил его сам для скрытия каких-то махинаций с колесом и автоматами.

"Сгорели или отыгрались?" — задал сам себе вопрос я.

Но свято место пусто не бывает, шестеренки предпринимательства закрутились вновь, и шумными армянскими мастерами на месте казино был отстроен магазин "Сантехника. Плитка. Канализация и слив". При входе в магазин часто мелькал с довольной улыбкой то ли сам хозяин, то ли директор — симпатичный мужчина с влажными персидскими глазами и унылым носом.

"Молодцы, чо" — подумал ехидно я. В городе уже тогда появились первые строительные супермаркеты. Где цены и качество были... ну, все поняли.

Так оно и вышло: мимо магазина шустро проносились поезда и сливные трубы в купе никто на ходу возмутительно не затаскивал. Нос симпатичного мужчины становился все более унылым и…

"Слив засчитан" - однажды констатировал я.

Слепить из сантехнической лавочки магазин водного туризма было, очевидно, делом нехитрым: и то и другое связано с водой.
Уже через неделю таджики завершили дело, водрузив надпись "Сплав". Витрины запестрели веслами, байдарками, фляжками, палатками и рюкзаками. Магазин, кстати, просуществовал довольно долго, пока внезапно палатки и байдарки не были вытеснены игрушками и надувными шариками, а надпись "Сплав"..

(Стоит ли гадать, что я подумал насчет "Сплава") сменилась на "Возрадуемся!"

Радость, однако, продлилась недолго. Группа узбекских специалистов безжалостно перекрасила фасад и прикрепила вывеску "Scottish Pub". У входа в паб был поставлен "гвардеец", одетый в хищную медвежью шапку и килт (зимой малодушно поддевал телесного цвета рейтузы) "Гвардеец" важно дефилировал вдоль периметра под знойные переливы волынок.
Посетителей также зазывало "Европейское меню. Бизнес ланч". Первые пол года дела шли, видимо, более-менее, но постепенно "гвардеец" прохаживался все менее бравурно, рейтузы на его коленках обвисли, шапка под ледяными дождями стала похожей на шерсть бомжеватого медведя-гризли. Волынка играла все более тихо и грустно, пока однажды извлекаемые ею звуки не превратились в сплошное тоскливое нытьё.

"Отволынились", - машинально подумал я, увидев заколоченный вход.

Прошло время. Сегодня на этом месте силами наших киргизских друзей возведен огромный торговый дворец. В его пустых коридорах на мраморном полу хорошо отрабатывать чечетку и наслаждаться великолепным эхо. Рядом ничего кроме железнодорожного переезда нет, а пассажиры проносящихся со свистом поездов так и не научились залетать в пещеры потребительского изобилия.

Недалеко от комплекса стали постепенно появляться бабушки. Они продают яблоки, зелень и шерстяные вязаные носки. Возьму-ка, пожалуй, себе пару.

4

Из двух лет в армии я чуть больше года на точке время провел, да я писал об этом уже. А вот все остальное время я провел в казарме. А в казарме понятно, какие занятия - знай себе через день в наряды ходи. На тумбочку, в автопарк... Если повезет, на КПП, если нет - в караул, а самый обычный наряд - на кухню. Ну, наряды, и наряды - полгода в них я проходил без проблем.

А потом нам в часть духов подвезли, из Узбекистана. По-русски они немножко говорили уже, но кучковались только между собой, конечно. И вот, "повезло", попал я как-то - меня старшим наряда поставили по кухне, и 15 этих узбекских архаровцев в подчинение дали. То есть, старшим-то прапорщик, конечно был, только он после полуночи домой смылся, как только мы убирать зал закончили.

Чтобы было понятно, о какой кухне-столовой идет речь - у нас сразу три части кормилось: авиационный полк, батальон авиатехнического обеспечения, и наше ОБРСТО. Чуть больше тысячи человек, в обшей сложности, то есть, и убирать после ужина было ну очень много. А потом еще на следующий обед картошки начистить. С картошкой мы в тот наряд справились часам к двум ночи, осталось только полы помыть. И вот тут-то оно и пошло.

Мои подчиненные на приказ мыть полы сделали вид, что русский забыли. Я повторил, они шушукаться стали, и смешки отпускать. Ихнего заводилу я уже давно приметил, поэтому сразу к нему пошел, со шваброй.

Говорю:

- Давай боец, мой пространство. Пока все не вымоем, спать не пойдем ведь.

И швабру ему протягиваю.

И что ты думаешь, он тут же мала-мала русский вспомнил, так и сказал в ответ, что ему аллах не велел.

Я тогда дурной был, сейчас может как по-другому бы разрулил, а в тот момент я просто вывалил, что сейчас у него не аллах, а Я начальник. Ну, и добавил:

- Мыть все будем, мне похуй, что ты с братвой мусульманин, а я христианин. Я спать хочу, понял?

А он понял, так мне в рожу и заржал:

- Раз ты христианин, значит терпеть должен, мой сам.

Мне б опять, придавить его на месте, так нет, повело меня. Говорю:

- Ты, дружбан, в христианстве ничего не понимаешь, нам ведь только на пиздюли отвечать запрещено, а о том, что слуг аллаха пол заставлять мыть нельзя, ничего не сказано...

Волчонок этот меня тогда на слове поймал. На месте озверел прямо, только и пробормотал, что "раз на пиздюле тибэ нэлзе атвещат, палущай!" Ну, и выдал меня по груди сначала. Я, правда, готов был. У меня вообще порог чувствительности очень высокий, минимально руку нужно сломать, чтобы я расстроился, а этот щегол и легкий еще совсем был. Так что, я ему в ответ только улыбнулся, и сказал:

- Видишь, Христос тебя простил, теперь бери швабру в руки, и иди, пол мой, сука! А я спать хочу.

Вот тут его совсем повело. Не помню чем он меня тогда прижарил, но крепко, по носу. Всю ХБ кровью закапало. Ну, я нос под краником ополоснул, повернулся, гляжу, а они уже всем аулом в углу в кучку сбились, и зубы скалят.

Ну, я тогда тоже улыбнулся, и к ним пошел.

Мне их старший даже успел сказать, что мне Христос велел полы мыть, но, по-моему, не до конца договорил. Потому что я крутанул, и сапогом шею к полу придавил. И объяснил, что Христос мне велел за удар ударом не отвечать, ну, дак я и не отвечаю. Мне только нужно, чтобы полы помыты были.

За что и получил по-настоящему. Ножом по руке от салажонка из оставшихся "боевиков". Он мне, наверное, куда-то в горло целился, да я рукой прикрылся. Руку он мне располосовал здорово, аж всю ХБ попортил. Мне повезло, я его все-таки сбил в полете, и тоже сапогом к земле придавил. Он какое-то время верещал, правда, звал уже товарища прапорщика, ну, да я ему объяснил, что в три ночи у него один товарищ прапорщик - Я.

Мне тогда очень повезло, что остальные на меня не кинулись, все-таки, аллах-акбарство в те времена не так сильно развито было, иначе б убили, конечно.

А потом мы все вместе дружно помыли полы. У меня с руки, правда, здорово капало, так что, пришлось приказать, чтобы за мной перемывали, но на тот момент уже никто против не был.

Хоть меня этот гаденыш и здорово порезал, я в санчасть не пошел - а зачем мне нужно-то было объяснения писать? Перетянулся сам, потом зализал, потом и вообще прошло.

Шрам, конечно, остался, тут уж никуда не денешься. Но и ощущение зато осталось, когда ты весь в кровищи идешь к 15 узбекам, и ржешь им в морду. И говоришь:

- Полы мыть надо, суки, я спать хочу!

5

Лошадь, кошки и корова. Сказка.

Как-то в субботу, я купил чая, молока и сушек и поехал на дачу. С тех пор, как мне стало лет гораздо больше, чем было раньше, я так каждую неделю делаю. Каждую, каждую, можете не сомневаться. А с очередного своего дня рождения даже прогуливать перестал и езжу туда без всяких пропусков, как трамвай по правительственному маршруту.

Иначе мне нельзя, у меня теперь на даче лошадь живет в сарае. Она, кстати, сарай конюшней называет и на сарай обижается, так что вы меня не выдавайте, если спросит. Спросит? Спросит, спросит, она такая.

Никогда не думал, что всякие народные домыслы с поверьями в реальности сбыться могут. Когда говорили, что как только человеку четвертую подкову на счастье подарят, так у него сразу лошадь должна завестись. Или конь. Я вообще, с детства был уверен, если человек руки перед едой моет, зубы утром и вечером чистит и душ пару раз в день принимает, то у него даже мелочь какая завестись не может не то что лошадь. А она взяла и пришла вслед за четвертой подковой. И живет. Вместе с кошками в сара… в конюшне то есть. Кошки лошадиное сено от мышей охраняют, а лошадь им чай с молоком готовит на примусе. Чай с молоком я привожу, а на сено лошадь сама себе зарабатывает. Я ей газонокосилку брать разрешаю и тележку. Косилкой она соседям газоны за траву косит, а с тележкой извозом занимается по мелочи. Так и живут.

До дачи я хорошо доехал, долго только. Пешком, на метро, на электричке, на автобусе потом опять пешком. Две сушки съел по дороге. Проголодался потому что. Но чай с молоком целы, все. Подхожу к калитке, а там разорение какое-то. Сирень мою кто-то обглодал, дубок маленький сломал, березку из земли вывернул вместе с колышком, к которому привязана, чтоб от ветра не сломалась. А прям перед калиткой коровья лепешка лежит.

Я-то человек почти деревенский, хотя и из города приехал. А для тех, кто совсем городским жителем является, поясню. Коровьи лепешки несколько отличаются от лепешек, допустим, узбекских. Прежде всего тем, что узбеки свои лепешки пекут и едят, а коровы – нет. Они ими, прямо скажем, совсем наоборот с лепешками поступают. Поступают где ни попадя и прям перед моей калиткой в частности.

Меня, правда, не столько лепешка возмутила, лепешка-то в конце концов – удобрение. Меня поломанные деревья расстроили. Жалко деревья. Сам сажал, поливал, воспитывал практически. Как мог. А их поломали. И кусты еще перед забором тиранил кто-то. Совсем возмутительное дело, потому что там ягоды вкусные в кустах.

Пока я расстраивался и возмущался сзади на дороге белая «Волга» остановилась.

Здравия желаю! – это сосед не выходя из машины здоровается по-военному. Он и есть военный, в отставке только. Зато целый генерал-лейтенант сразу.

- Ты, - это он меня расстроенного и возмущенного строго спрашивает, - корову мою не видел? Пропала корова. Все обыскал, нигде нету. А следы прям к тебе на участок ведут.

- Так вот кто у меня тут разор и беспорядок навел, значит, - я когда расстроенный построже любого генерала буду, - твоя корова? Сирень обглодала, дуб сломала, березку с корнем выворотила, кусты переломанные все, а в калитку мне теперь прыжком входить надо, чтоб не вляпаться в это вот самое. Твоя корова, говоришь, наследила?

- Не, моя корова животное приличное, к дисциплине на ать-два приученное, - генерал сразу на попятную, - не могла она такого натворить, это я в следах ошибся наверное. А это другая корова безобразничала.

Генерал-то на попятную - это понятно: какому генералу охота за коровьи проделки ответственность отвечать. Никакому.

Только никакой другой коровы у нас в деревне нету. Одна она, генеральская. Рыжая с белыми пятнами. И на участке у меня тихо подозрительно. Ни лошадь не ходит, ни кошки не показываются. Кошки-то вообще меня возле калитки встречают. У них на молоко нюх. Лошадь тоже вежливая. Навстречу выходит и первой здоровается. Я все же какой-никакой, а хозяин. Тем более с сушками приезжаю. Солеными.

Ну я к сараю сразу, к конюшне то есть. Постучал, дверь открыл. Не так все. Сразу чувствуется.

- Здравствуйте, - говорю, - наше вам с кисточкой, чаем, молоком и сушками.

- Мы вас не ждали, а вы приперлися, - это самая старшая кошка мяукнула. Она деревенская у нас полностью. С уличным воспитанием. За словом в карман никогда не лазит. Нет у нее карманов потому что. Зато слов всяких навалом. Есть среди них и приличные, но, в основном, вот такие вот все. Так-то она добрая, мурлыкать даже умеет, но и нагрубить у нее не задержится.

- Как-то ты неожиданно приехал, - лошадь мне навстречу вышла все-таки, - не ждали мы тебя так рано.

- Не ждали? – удивляюсь я, притворно так, а сам слышу, что в сарае за кучей сена пыхтит кто-то. Отдувается и чавкает еще, - Ага. Три года в одно и то же время приезжаю, чего меня ждать-то. Не нужно меня ждать все равно приеду. Вы, кстати, корову тут поблизости не видели? У соседа корова пропала, а следы к нам во двор ведут.

- Не видели мы никакой коровы, рыжей с белыми пятнами и в ошейнике, - это младшие кошки хором почти, - мы молоко все время в магазине покупаем, или ты привозишь, а коров мы только на картинках в энциклопедии Брема видели.

Любая кошка соврет недорого возьмет, это все знают, но наши все границы уже перешли. В углу пыхтят, чавкают, из-за сена один рог высовывается, а они только на картинках видели. В энциклопедии Брема еще. Интересно, правда, откуда они про Жизнь животных знают. Но это мы потом выясним, а сначала с текущей коровой разберемся.

- Ладно, - говорит лошадь, - такое все равно не спрячешь. Выходи знакомиться будем.

Это она к корове обращается. Мне-то выходить неоткуда, я и так посредине сара… то есть конюшни стою. С кошками разговариваю.

- Здравия желаю, товарищ хозяин, - выходит корова из-за сена, - старшина первых коровьих статей, Муха, представляюсь по поводу прибытия к новому месту стойла.

Нифига себе заявочки, думаю. А тут лошадь еще:

- Действительно. Мы тут подумали и решили. Пусть с нами живет. Совсем ее генерал замуштровал, сам видишь, как разговаривает. Жалко ее, сил нет.

- Иди отдохни, а мы потрещим пока, - это лошадь уже к корове обращается.

- Слушаюсь! – корова развернулась кругом, по-военному щелкнув копытами, и пошла себе обратно за сено, начав движение с обоих левых ног, как в армии положено.

- Так что мы решили, - продолжала лошадь, а кошки кивали ушастыми головами, - пусть с нами живет и все тут. Корова – животное нежное, к ней с лаской надо, а не по уставу строевой службы шагистикой заниматься. А ее вон и назвали в честь гранатомета и петь на вечерней поверке заставляют и «отбиваться» пока спичка горит.

- Вы-то решили, - говорю, - только получается, что вы корову у генерала свистнули, а отвечать я буду. Генерал, на меня ведь в милицию жаловаться пойдет. На вас-то бесполезно жаловаться. Скажешь, что лошадь с кошками корову со двора свели, так никто никаких мер принимать не будет, а вот если сосед корову украл, то его сразу за воротник и в кутузку потащат.

- Разрешите обратиться, - раздалось из-за сена, - генералу за меня надо денег предложить, он много не возьмет потому что я строевым шагом ходить сбиваюсь и лево с правом путаю. Генерал меня на гауптвахту за это хотел сдать. Вот я и ушла. Равняйсь, смирно, - ни к селу ни к городу добавила корова и замолчала.

- Вот видишь, - продолжала обрабатывать меня лошадь, - на гауптвахту. Это он ей сказал, что на гауптвахту, - лошадь перешла на шепот, - на мясо он ее хотел сдать, честное слово. Так что, как хочешь, - иди к генералу договаривайся.

- Договаривайся, договаривайся, - а я пока примус раскочегарю, поддержала лошадь старшая кошка, будем чай пить с молоком. Нам теперь парное молоко два раза в день выдают. Не чета твоему городскому из холодильника.

- А сирень, а березу? А кусты кто покорежил? Про препятствие возле калитки я не спрашиваю, с препятствием мне и так все ясно.

- Извините, разрешите обратиться, - все еще из-за сена подает голос корова, - но пока я стучала в калитку случилась маленькая неприятность. У вас звонка нету, пока домычишься, чтоб открыли, всякое может случиться. И сирень я нечаянно попробовала, она у вас невкусная. Больше не буду, слушаюсь, так точно.

- Кусты мы отремонтируем, препятствие уберем, - заявляет лошадь, - пока ты с генералом переговоры будешь вести, мы даже березу новую посадим, а препятствие как удобрение используем. Ты иди.

- Иди, иди, - поддерживают лошадь младшие кошки, - тебе ж сплошная выгода выходит: теперь молоко из города возить не нужно, будешь теперь в город молоко возить.

Против такой логики не попрешь ведь. Корова мне и самому нравилась. Она газон очень хорошо стрижет. Почище всякой газонокосилки. И бензина не требует с электричеством. Последний аргумент у меня остался.

- А как же, - спрашиваю я лошадь, - конь? Мне ведь через месяц опять четвертую подкову на счастье подарить должны. Ты же сама говорила, что теперь конь может появиться. А жить он где будет, если мы корову к себе возьмем? Сарай же не резиновый.

- Лучше корова в сарае, чем конь у тебя в квартире, - философски заметила лошадь, - да и будет ли он еще, конь этот? А корова вот она. С ней прям сейчас дружить можно.

И пошел я к генералу. Договариваться насчет коровы. А то получается, что все у меня добрые: лошадь добрая, кошки добрые. Только один я злой и сомневающийся. Не, не выйдет. Коровой больше, коровой меньше – уже без разницы ведь, когда лошадь есть.

Пошел к генералу договариваться. И договорился.

Теперь, когда еду на дачу, я молоко из города не везу. Только чай с сушками. Сушек, правда, в два раза больше приходится покупать, но это не главное. Главное, что меня на даче немного больше ждут, чем раньше. И молоко парное теперь. Со «здравия желаю», правда, но это тоже не главное.

Партнеры

Реклама