Шутки про ватники - Свежие анекдоты |
Майдан в Тбилиси. Худосочный, но по всем правилам.
Иноагент рассказывает оппоненту, почему они хотят отобрать власть у правящей партии:
- Вы, ватники, рабы, поэтому вы будете работать. А нам Европа будет давать.
"Грузинский мечтатель" злобно парирует:
- Нэт, это вы будете давать, а европ*доры будут вас *******
|
Тут что то у нас Кунжутыч распалился, что, собственно, бывает свойственно человеку этакой невиданной легендарной скромности.
Ну, а я в связи с этим что-то припомнил одну историю, случившуюся как раз когда служил под его главнокомандованием в доблестных МЧС, аккурат в 1996 году.
По случаю войны в Чечне наш региональный узел связи был пожалован аж полным комплектом разнообразной аппаратуры ЗАС, о чём меня известил вызвавший меня в наш уютный штаб в центре Екатеринбурга командир. Вручил мне в запечатанном виде наряд на получение этой аппаратуры и отправил аж на двух камазах её получать в Москву. Долго ли коротко ли - но добрались мы до Москвы, технику запарковали на окраине, а я направился в Управление МЧС с нарядом для решения вопроса, так сказать, с получением совершенно секретного имущества.
Что интересно - в саму управу меня не пустили, очень впечатлила этакая помпезность, обилие охраны и высокомерие жителей здания. Но как то плевать - наше дело простое, хотя вот незадача - нарисовавшийся в предбаннике клерк как то замямлил, что какая то опечатка в наряде - не положена нам аппаратура 1 категории - то есть с завода, есть только комплект 2 категории, то есть б/у или со склада длительного хранения. Поэтому сходил, наряд перепечатал и выдал мне бумашку уже с измененной цифрой в графе "категория". Ну, нам, собственно, фиолетово, наше дело получить и доставить, вот и направил он меня для получения на центральный узел связи в пригород Москвы Реутов.
Приехали туда, нашли начальника склада, тот ознакомился с содержимым наряда, хмыкнул, и направил один камаз на один склад, другой - на другой. Бойцы опломбированные ящики загрузили чин по чину, тенты опломбировали, все расписались, заехал в управление - там тоже расписались, раскланялся и отбыл восвояси. По прибытии передал машины начальнику связи.... а наутро меня вызвали на скандал.
Короче - в одну машину в опечатанных честь по чести ящиках от аппаратуры ЗАС сгрузили тонн 10 какого то ебического металлолома, когда смотрел - было даже странно, блоки явно древние, отдельно платы, провода, документации нет никакой, со слов опытных товарищей - демонтаж со спецмашин, давно уже снятых с вооружения, явно списанное гавно. А вот в другой машине оказались аж 100 штук телеграфных аппаратов ЛТА-120 в настолько сгнивших от сырости ящиках, что при разгрузке отваливались днища.
Конечно, сгоряча я много чего лестного услышал про свою поездку - и что нахуя я этот хлам вообще привёз, и что теперь со мной делать... но малость поостыв командование решило, что, собственно, ни на что повлиять я не мог, что мне отгрузили то и привёз, а лезть под опломбированные тенты у меня полномочий не было - моё дело доставка, а что уж загрузили - это претензия к складу отгрузки. Поэтому осталась моя поездка без последствий, разве что не поблагодарили.
Напомню - шла вторая чеченская, и так допотопные узлы связи нуждались хоть в какой то защите информации, а в это время в столице кто-то смошенничал - фиктивно закупил аппаратуру, а отгрузил списанный хлам. И делал потом невинную морду, как мне сказали, типа - смотреть надо было что берете. И я ещё ради этой аферы гонял и так подуставшие машины за 2000 км и обратно, охрана, секретность, ёпп иху мать...
А вот представьте, к примеру - этак на позицию вам вместо боеприпасов привезут кучу стреляных гильз и имитационных боеприпасов и скажут - воюйте. Примерно так и получилось.
До этого была история как выделили нам переносные радиостанции с абсолютно гавенными аккумуляторами - то есть даже часу не держали на приёме. Закрыли потребность, так сказать. То есть тенденция, однозначно. Тыловики вместо афганок привезли и выдали какие то уёбищные ватники, типа "других не было", продслужба спалилась на том, что закупила и скармливала бойцам перловую кашу с червячками, автослужба бодяжный этиленгликоль всучивала, от которого радиаторы текли. Каждая блядь на войне делала свой гешефт.
В общем - остались мы без аппаратуры ЗАС, а два камаза металлолома актом списали в утиль. Деньги спижжены, товар отгружен, идите на хуй - вот такая позиция управления была. И пока рядились - я через год уволился, а командир через полгода после моего увольнения умер - вообще концы в воду. А сейчас и части то такой нет.
Так вот к чему это - волк линяет, а нрав не меняет. Глядя на сегодняшнюю армию и лично на Кунжутыча, думаю, и сейчас там такие схемы вполне в ходу, недаром в августе такой самолётопад случился.
Вот и думайте - насколько армия боеготова и состоятельна, при таких то командирах. А что касается МЧС - думаю, не я один заметил, что давненько уже как то не особо это ведомство интересуется катастрофами в стране, не рвётся рьяно пожары тушить, а то ведь не на что дворцы будет строить и детей в Европе содержать.
|
|
Манифест ватника. (написано для хомякоидов)
Ватники – простые жители, очень разные, с разным достатком, разным образованием и разными предпочтениями в жизни. Мы не объединение и не политическая партия, мы не делимся на национальности, цвет кожи и разрез глаз. Мы есть везде и есть те вещи, которые нас объединяют.
Мы видим как плохое, так и хорошее, происходящее в нашей стране.
Мы радуемся успехам страны и переживаем за ее поражения.
Мы критикуем власть, когда видим, что она делает не так и хвалим, когда все идет так, как нам нравится.
Нас мало интересуют события за границей до тех пор, пока они не касаются нас, но если нашу страну сравнивают с какой-то другой, то мы начинаем сравнивать во всем.
Мы не любил голословных высказываний. Сказал – подтверди, при том с цифрами, выкладками и прочими скучными, но точными вещами.
У нас нет идолов, но мы сплотимся вокруг того лидера, которого видим во главе страны. В то же время мы отвернемся от него, если он перестанет нет, не нас устраивать, а устраивать страну.
Мы ничему и никому не верим на слово, любую информацию перепроверяем неоднократно. «Это всем очевидно» с нами не работает, нам не очевидно, нам нужны факты.
Мы любим, когда критикуют, но только когда критикуют по факту и предлагают решение. И да, решение должно быть просчитанным и выверенным.
Мы готовы выслушать любое мнение, если оно подкреплено фактами.
Мы признаем свои ошибки и исправляем их, но не стоит нас тыкать носом, мы сами уже увидели и тыкнули носом сами себя.
Если вы хотите нам что-то подсказать – мы будем рады, если вы собираетесь нам рассказать про ужас нашей жизни – не тратьте нервы.
И да, мы действительно можем повторить, если к нам опять придут с оружием в руках. «Мы в рай, а они просто сдохнут».
|
|
НОВИЧКАМ. КРАТКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО САЙТУ.
Несколько правил и понятий, ну, чтобы дважды не ходить)
Все фамилии - первые, пришедшие на ум, кого забыл - простите великодушно.
Все совпадения имён и критериев - совершенно сознательные).
Первое: Дмитрий Вернер - всегда прав, даже тогда, когда вам кажется, что он неправ - он тем более прав.
Я не согласен с ним по ряду вопросов его сайта, да и голосовалка зачастую ведёт себя непонятно, но! - я признаю ЕГО право быть правым на ЕГО сайте.
Не нравятся тебе его правила - создай свой сайт, собери миллион посетителей со всего мира - и утверждай свои правила.
Критику Диминого сайта я слышал только от авторов и комментаторов. Ни один владелец сайта/аккаунта/странички с более чем 100.000 подписчиков ни разу не предъявил претензии или не выдал «капец какие нужные и правильные дополнения и изменения в этот устаревший сайт».
Второе, про авторов.
Авторы, как и их произведения, здесь бывают «очень разные, не прошедшие цензуру, так что если вы против чего-то - просто покиньте сайт».
Условно здешних авторов можно разделить на следующие группы:
-рассказчики, они расказывают истории, произошедшие с ними, максимально близко к реальному; могут рассказать блестяще, как Некто Леша или Макс Камерер, могут плохо, уж у кого как получится;
-баечники, эти травят байки, в которых реалий и придуманных добавок бывает даже не в пополаме; и качество баек тоже бывает очень разное, но есть совершенно зачетные вещи;
-писатели, у этих, как правило, много букафф), они владеют слогом и словом, имеют свой неплохой стиль, читать их всегда интересно, независимо от того, байка это, история или захватывающее расследование, как у yls2;
-мемуаристы: «двадцать лет прошло - теперь можно», один из лучших представителей - Макс Камерер, хотя и на современную тему тоже пишет, но люто и справедливо плюсуют ему именно за мемуаризм);
-бывают ещё мимозники, даже неологизм такой тут есть - «грубасятина», кто-то их откровенно не любит, кто-то деланно морщится, но свой плюс потихоньку ставит); тот же Грубас практически с каждой своей историей попадал в топ, а для этого простых способностей знать алфавит и уметь ставить запятые маловато будет; иногда и принципиальный баечник или рассказчик может впасть в грубасятину и выдать «мимозу», за что бывает распят и критегами и почитателями;
-и всякая всячина: откровенные графоманы; больные на часть или всю голову; вдетсвеобиженные; неутомимые копипасты и весёлые мемоисты; ярковыраженные индивидуумы, стремящиеся поделиться со всем демократическим миром своим собственным глубоким и интересным миром внутреннним, нахрен здесь никому не нужным; etc...
Третье, про комментаторов.
Есть несколько критериев классификации комментаторов:
а) по политической симпатии:
-за наших и за все хорошее
-против нас и пусть нам будет хуже
-«я за справедливость независимо от политики, но США - вне критики»
-«вы все шлюхопуты, кремлеботы, путиноиды и ватники, один я гордый, красивый и честный такой из Мелитополя и Жмеринки/Австралии/Эмиратов/Иллинойса/Квебека несу миру правду про Россию»
б) по отношению к тому же Максу Камереру, он тут вообще как лакмусовая бумажка):
-тильки минус и ишо минус с телефона жинки
-за политику минус, за историю плюс
-«давай ещё, класс, супер, ржачно, как скучно я живу, ты сделал мой день, всегда плюс, когда книжку издашь наконец»
в) по виду нетерпимости и олдскульной нетолерантности:
-грамманаци: доебется до каждой запятой - почему не там стоишь;
-юморнаци: «почему на юмористическом сайте опять несмешные история или анекдот, доколе, дайте просто вечером поржать под пиво»;
-педантнаци или просто зануда: если речь в истории идёт об осени, то должно быть точное число, описание погоды в тот день, цвет листьев берёзы и, отдельно, осины, время и высота солнца над горизонтом, а также курс доллара, чтобы этот педант мог сказать, что эта ваша история - враньё полное или частичное;
-мимозонаци: не терпящий «мимозы и розовых соплей», в чем-то схожи с юморнаци, желают видеть только смешные и ржачные истории.
Угодить любому их этих ...-наци невозможно, они всегда будут недовольны
г) по целям активности в комментах:
-делать нехрен, время свободного куча
-я вас сейчас научу жизни, и только мое мнение - правильное, да и вообще единственное
-а чего б не потроллить автора или комментатора?
-«мы вас душили-душили и душить будем»
-мне никто не даёт, таки и я вам сейчас выдам, шоб жизнь мёдом не казалась
-не написал в выпуск ни строчки, но зато здесь мнение своё имею
д) по тому, как человек пишет:
-«в этой стране»
или
-«в моей стране»
Четвёртое - конфиденциальность и вежливость.
Здесь Вернер железно соблюдает инкогнито. Хочешь ты, чтобы тебя знал весь мир - пиши смело, как Миша Ашнин, свои ФИО, год рождения, адрес и номер банковской ячейки). Не хочешь - никто тебя по знакомству не выдаст, за это могут и забанить.
Так же забанить могут за личные оскорбления, интернет интернетом, в морду здесь дать невозможно, но за слова можно ответить)
Сам Вернер не банит, только если кто-то на тебя настучит, типа Чикаги, известного своими и хамством и стукачеством. Но - после бана и внушения Вернера Чика сильно поскучнел, побледнел и сдулся.
И, пятое, самое главное, помни, что главный здесь - это пункт первый!
Всем удачи, здоровья и хорошего чтения!
|
|
Когда кунджа — это рыба такая, отнерестившись скатывается в море, на зимние квартиры, самое время для ее ловли. Рыба хищная, сильная, жрать хочет всегда и ловится на удочку. Поэтому зачекрыжить такую на крючок, в метр длиной, оргазм для рыбака. Но осень. Днем еще припекает, а вот ночью... Ну так и по реке уже идет шуга — первый обломанный ледок. Поэтому идти на рыбалку днем, девять километров по тундре, с полным боекомплектом, в несколько литров, закуской, снастями, котелком и прочим лучше в майке. Накрайняк в легкой ветровке, но впереди ночь, поэтому поневоле приходится тащить еще и телогрейку. Самые выносливые берут еще спальные мешки, ватные брюки. В общем все, что может помочь пережить осеннюю ночь. Как ее пережить, об этом и разговор.
Серега готовился к ночи тщательно. Сгреб остатки костра в кучу. На прогретое место притащил пожухлой травы. Кряхтя прикатил из лесу три бревна, положил их на костерок, два снизу, одно на них сверху и начал раздеваться.
-Ты не охренел случаем? - поинтересовались мы, - ночью ведь уже иней. И хмыкнув ломанулись в лес за сушняком. Наш «пионерский» костер, был явно горячее его трех бревен.
-Да и вы бы не вспотели ночью ребята! - посмотрев на наши приготовления, резонно заметил Серега.
-Жизнь покажет. Кто вспотеет, кто замерзнет, - оценив, что он снял сверху до пояса все, вплоть до майки, ответили мы. Правда потом он накинул на голый торс телогрейку. Именно накинул, а не одел в рукава. Подвернул, лег к своим бревнам спиной и захрапел. Как младенец — если те храпят конечно.
Мы опять хмыкнули, напялили все что было, допили все что оставалось и кружком расположились возле нашего костра, который взмывал в темное небо пламенем и снопами искр. Ночные заморозки почти не чувствовались, водка грела изнутри, а костер снаружи. Жизнь была прекрасна. Если бы часа через три, не начались кошмары.
-Ой, горю, горю, горю!!! - раздалось в ночной тишине и что-то тлеющее, раздуваемое на скорости ветерком, бросилось к реке. Феерично взметнуло воду и зашипело. Мы очумело подскочили и огляделись. Тлели многие. Костер уменьшился в диаметре вчетверо и мы инстинктивно ползли к теплу — во сне. Но костер отдаляясь, оставил кучу угольков и пепел на который мы наползали. Телогрейки, ватники, все тлело. У кого больше, у кого меньше. Спал только Серега. Как младенец. Улыбаясь во сне. Единственный, кто не вспотел и не замерз. Почему у многих из нас возникло желание его пнуть, я не знаю. Но наверное потому, что он ни на что не среагировал, продолжая причмокивать во сне.
|
|
Войну мы встретили в Луге, где папа снял на лето дачу. Это 138 километров на юго-запад от Ленинграда, как раз в сторону немцев. Конечно же, войны мы не ожидали. Уехали мы туда в конце мая. 15 июня сестренке Лиле исполнился год, она уже ходила. Мне – семь. Я её водил за ручку. Было воскресенье. Утром мы с мамой отправились на базар. Возвращаемся – на перекрестке перед столбом с репродуктором толпа. Все слушают выступление Молотова.
Буквально через месяц мы эту войну «понюхали». Начались бомбежки, артобстрелы… На улице полно военных… У меня про это есть стихи. Прочту отрывок.
Летом сорок первого решили,
Что мы в Луге будем отдыхать.
Папа снял там дачу. Мы в ней жили…
Если б знать нам, если б только знать…
Рёв сирен, бомбёжки, артобстрелы, -
Вижу я, как будто наяву.
Лилечку пытаюсь неумело
Спрятать в щель, отрытую в саду.
Как от немцев вырваться успели
Ночью под бомбёжкой и стрельбой?
Вот вокзал «Варшавский». Неужели
Живы мы, приехали домой?
Из Луги в Ленинград мы уехали буквально на последнем поезде.
В Ленинграде мама сразу пошла работать в швейное ателье – тогда вышло постановление правительства, что все трудоспособные должны работать. В ателье они шили ватники, бушлаты, рукавицы – всё для фронта.
Папа работал на заводе заместителем начальника цеха. Август, наверное, был, когда его призвали. На фронт он ушел командиром пехотного взвода. В конце октября он получил первое ранение. Мама отправила меня к своей сестре, а сама каждый день после работы отправлялась к отцу в госпиталь. Лилечка была в круглосуточных яслях, и мы её не видели до весны.
Госпиталь вторым стал маме домом:
Муж – работа – муж, так и жила.
Сколько дней? Да две недели ровно
Жил тогда у тёти Сони я.
Второй раз его ранили весной 42-го. Мы жили на Васильевском острове. В «Меньшиковском дворце» был госпиталь – в семи минутах ходьбы от нашего дома. И мама меня туда повела.
Плохо помню эту встречу с папой.
Слезы, стоны крики, толкотня,
Кровь, бинты, на костылях солдаты,
Ругань, непечатные слова…
В 1 класс я пошел весной 42-го в Ленинграде. Всю зиму школы не работали – не было освещения, отопления, водоснабжения и канализации. А весной нас собрали в первом классе. Но я уже бегло читал, и мне было скучно, когда весь класс хором учил алфавит. Писать учиться – да – там начал. Потому что сам научился не столько писать, сколько рисовать печатные буквы. И запомнился мне томик Крылова.
«Крылов запомнился мне. Дело было в мае,
Я с книжкой вышел на «Большой» и сел читать
И вдруг мужчина подошёл и предлагает
Мне эту книжку интересную - продать.
Я молчу, растерян и не знаю,
Что ответить. Он же достаёт
Чёрствый хлеб. Кусок. И улыбаясь
Мне протягивает чуть не прямо в рот.
Дрогнул я, недолго упирался.
Он ушёл, а я меж двух огней:
Счастье - вкусом хлеба наслаждался,
Горе - жаль Крылова, хоть убей».
У мамы была рабочая карточка. С конца ноября её полагалось 250 граммов хлеба. И мои 125 граммов на детскую карточку.
Мама вечером приходила с работы – приносила паек. Я был доходягой. Но был поражен, когда одноклассник поделился радостью, что его мама умерла, а её хлебные карточки остались. Поступки и мысли людей, медленно умирающих от ужасающего голода нельзя оценивать обычными мерками. Но вот эту радость своего одноклассника я не смог принять и тогда.
Что там дальше было? Хватит стона!
К нам пришло спасение – весна!
Только снег сошёл – на всех газонах
Из земли проклюнулась трава.
Мама её как-то отбирала,
Стригла ножницами и – домой,
Жарила с касторкой. Мне давала.
И я ел. И запивал водой.
Лиля была в круглосуточных яслях. Их там кормили, если можно так сказать. Когда мы перед эвакуацией её забрали, она уже не могла ни ходить, ни говорить… Была – как плеть. Мы её забрали в последний день – сегодня вечером надо на поезд, и мы её взяли. Ещё бы чуть-чуть, и её саму бы съели. Это метафора, преувеличение, но, возможно, не слишком сильное преувеличение.
Сейчас опубликованы документальные свидетельства случаев канибализма в блокадном Ленинграде. А тогда об этом говорили, не слишком удивлялясь. Это сейчас мы поражаемся. А тогда… Голод отупляет.
В коммуналке нас было 12 семей. И вот представьте – ни воды, ни света, ни отопления… Печами-буржуйками обеспечили всех централизовано. Их изготавливали на заводе, может быть и не на одном заводе, и раздавали населению. Топили мебелью. Собирали деревяшки на улице, тащили что-то из разрушенных бомбежками и артобстрелами домов. Помню, как разбирали дома паркет и топили им «буржуйку».
Эвакуация
А летом 42 года нас эвакуировали. Единственный был узкий коридор к берегу Ладоги, простреливаемый, шириной два километра примерно. Привезли к берегу.
«На Ладоге штормит. Плывет корабль.
На палубе стоят зенитки в ряд.
А рядом чемоданы, дети, бабы.
Они все покидают Ленинград.
Как вдруг – беда! Откуда не возьмись
Далёкий гул фашистских самолётов.
Сирена заревела. В тот же миг
Команды зазвучали. Топот, крик.
И вот уже зенитные расчёты
Ведут огонь… А самолёт ревёт,
Свист бомб, разрывы, детский плач и рёв.
Недолго длился бой, минут пятнадцать.
Для пассажиров – вечность. Дикий страх
Сковал людей, им тут бы в землю вжаться,
Но лишь вода кругом. И на руках
Детишки малые. А рядом - взрывы.
Летят осколки, смерть неумолимо
Всё ближе, ближе. Немцы нас бомбят
И потопить корабль норовят.
…Фашистов отогнали. Тишина.
И мама принялась … будить меня.
Я крепко спал и ничего не видел.
Со слов её всё это написал.
А мама удивлялась: «Как ты спал?»
Потом – поезд. Целый месяц мы в теплушке ехали в Сибирь. Каждые 20-30 минут останавливались – пропускали встречные поезда на фронт. Обычно утром на станции к вагонам подавали горячую похлебку. Иногда это была фактически вода. Днем выдавали сухой паек. Но мы все страдали диареей – пищеварительная система после длительного голода плохо справлялась с пищей. Поэтому, как только остановка, благо они были частыми, мы все либо бежали в кусты, либо лезли под вагоны. Было не до приличий.
В Сибири
Приехали в Кемеровскую область. Три дня жили на станции Тяжин – ждали, когда нас заберут в назначенную нам для размещения деревню. Дорог – нет. Только просека. Приехали за нами на станцию подводы.
Деревня называлась Воскресенка.
Почти полсотни стареньких домов.
Была там школа, в ней библиотека,
Клуб, пара сотен баб и стариков.
Начальство: сельсовет и председатель -
Владимир Недосекин (кличка – «батя»),
Большая пасека, конюшни две,
Свинарник, птичник, ферма на реке.
Я не могу не вспомнить удивленья
У местных жителей, когда они
Узнали вдруг, что (Боже, сохрани!)
Приехали какие-то… евреи.
И посмотреть на них все к маме шли,
(Тем более, к портнихе). Ей несли
Любые тряпки, старые одежды,
Пальто и платья, нижнее бельё.
Всё рваное. Несли его с надеждой:
Починит мама, либо перешьёт.
Купить одежду было невозможно,
Но сшить чего-то – очень даже можно.
Вокруг деревни – тайга, поля… Речка Воскресенка. Ни телефона, ни электричества, ни радиоточки в деревне не было. Почту привозили со станции два раза в месяц. В Воскресенку я приехал доходягой. Примерно за месяц отъелся.
«Соседи удивлялись на меня,
Как целый котелок картошки
Съедал один…»
Мама была потомственная портниха. С собой она привезла швейную машинку Зингер. И на этой машинке обшивала весь колхоз. Нового-то ничего не шила – не с чего было. Ни у кого не было и неоткуда было взять отрез ткани. Перешивала, перелицовывала старые вещи. Приносили тряпки старые рваные. Мама из них выкраивала какие-то лоскуты, куски – что-то шила. Расплачивались с ней продуктами. Ниток мама много взяла с собой, а иголка была единственная, и этой иголкой она три года шила всё подряд. Когда обратно уезжали – машинку уже не повезли. Оставили там. А туда ехали – отлично помню, что восемь мест багажа у нас было, включая машинку. Чемоданы, мешки…
В Воскресенку мы приехали в августе, и меня снова приняли в первый класс. Но, поскольку я бегло читал, писать скоро научился, после первого класса перевели сразу в третий.
В то лето в Воскресенке поселились
Четыре ленинградские семьи.
И пятая позднее появилась -
Немецкая, с Поволжья. Только им
В отличие от нас, жилья не дали.
Они не то, что жили – выживали,
В сарае, на отшибе, без еды.
(Не дай нам Бог, хлебнуть такой беды.)
К тому же, мать детей – глава семейства
На русском языке – ни в зуб ногой.
И так случилось, с просьбою любой
Она шла к маме со своим немецким.
Ей мама помогала, как могла…
Всё бесполезно… Сгинула семья.
Не скрою, мне их очень жалко было…
Однажды немка к маме привела
Сыночка своего и попросила
Устроить в школу. Мама с ней пошла
К соседу Недосекину. Тот долго
Искал предлог, но, видя, нет предлога,
Что б немке отказать, он порешил:
«Скажи учителям, я разрешил».
И сын учился в том же первом классе,
В котором был и я. Но вдруг пропал.
Его никто, конечно, не искал.
Нашёлся сам… Конец их был ужасен…
От голода они лишились сил…
Зимой замёрзли. (Господи, прости!)…
Победа
Уже говорил, что связь с внешним миром у нас там была раз в две недели. Потому о Победе мы узнали с запозданием:
Немедленно всех в школу вызывают.
Зачем? И мы с друзьями все гадаем:
Какие ещё срочные дела?
«Что?», «Как?» Победа к нам пришла!
Нет, не пришла - ворвалась и взорвалась!
Учительница целовала нас
И строила по парам каждый класс,
Вот, наконец, со всеми разобралась,
«Ты – знамя понесёшь, ты – барабан,
Вперёд, за мной!» А где–то, уж баян
Наяривает. Бабы выбегают,
Смеются, плачут, песни голосят,
Друг друга все с победой поздравляют.
И - самогонку пьют! И поросят
Собрались резать. В клубе будет праздник!
Сегодня двадцать третье мая!... Разве
Девятого окончилась война!?
Как долго к нам в деревню почта шла...»
С Победой – сразу стали думать, как возвращаться домой. Нужно было, чтобы нас кто-то вызвал официально. Бумага от родственников - вызов – заверенный властью, райсоветом.
От маминого брата пришла из Ленинграда такая бумага. Нам разрешили ехать. На лошади мой друг и одноклассник отвез нас в Тяжин. Довез до станции, переночевал с нами на вокзале, и утром поехал обратно. Сейчас представить такое – 11-летний мальчик на телеге 30 километров один по тайге… А тогда – в порядке вещей… И я умел запрягать лошадь. Взять лошадь под уздцы, завести её в оглобли, упряжь надеть на неё… Только у меня не хватало сил стянуть супонью хомут.
А мы на станции ждали теплушку. Погрузились, и недели две, как не больше, ехали в Ленинград.
Вернулись – мама пошла работать в ателье. Жили мы небогато, прямо скажем, - голодно. Поэтому после 7 класса я пошел работать на часовой завод. Два года работал учеником, учился в вечерней школе. На третий год мне присвоили 4 разряд. Но впервые после Победы я досыта наелся только в армии, когда после окончания вечерней школы поступил в Артиллерийское военное техническое училище. Дальше – служба, военная академия, ещё служба, работа «на оборонку», развал страны… - но это уже другая история.
А стихи начал писать только лет в 50. Сестра попросила рассказать о своем и её детстве, о блокаде, о войне, о том, чего она не могла запомнить в силу малого возраста - ответил ей стихами.
***
Рассказал - Семен Беляев. Записал - Виктор Гладков. В текст включены фрагменты поэмы Семена Беляева "Ленинградская блокада".
|
|
Рабацкая жесть.
Петруха прошлым летом рассказал нам на рыбалке историю про своего батю, случившуюся тоже на рыбалке, но на зимней. Петруха бы этой истории и сам бы не узнал, если бы ему этот случай не рассказал сам, свободный от предрассудков и наветов, старовер - батя, на той же зимней рыбалке.
Вода в наших быстрых, приморских реках, случается, не замерзает даже при минус двадцати. Поздняя осень, лодка, сети, рыба, жуткий холод и наконец берег. Сильно пожилой, и еще сильнее задубевший Петрухин батя вылез из лодки и, долго-терпящие рыбаки меня поймут, отбежав несколько метров, хотел наконец отлить скопившиеся в организме воды. Штаны-ватники, телогрейки, теплое белье с гульфиком, немного пуза, те самые - задубевшие в ледяной воде руки и не только. Сверху ни хера не видно, того что ниже пояса. Именно - хера не видно! Батя на последнем пределе терпения пошарился в двух ширинках, гульфике кальсон, трусах чего-то достал и с огромным облегчением поссал. Оказалось, что достал он свое яйцо, а нассать получилось в штаны.
|
|
Давайте поговорим о прекрасном.
-Давайте поговорим о прекрасном!
-Извольте.
-У вас глисты есть?
-?!!!! Нет!
-Ну вот и прекрасно!
Редко я высказываюсь на злободневные темы, но тут не удержусь. Из ХМАО пишут. Два юных романтика залезли в чужой гараж , где были отловлены и охально изобижены хозяином гаража с сомышленниками.
В этой истории прекрасно все. Прекрасны и сами романтики, и эротоманы-правдолюбцы и комментаторы из Сети.
Особо радует сексуальная продвинутость жителей окраин нашей необъятной Родины. Как не вспомнить Ерофеева: "У публики ведь что сейчас на уме? Один только гомосексуализм. Ну, еще арабы на уме, Израиль, Голанские высоты, Моше Даян. Ну, а если прогнать Моше Даяна с Голанских высот, а арабов с иудеями примирить? - что тогда останется в головах людей? Один только чистый гомосексуализм."
Зря, зря, мы Европу сексуальной раскрепощенностью корим! Сами мы тоже не лаптем щи хлебаем! Казалось бы -гараж на окраине Ханты-Мансийска-можно ли себе представить более глухую дыру? А нет-и сюда уж докатилась сексуальная революция.
В глуши кипят страсти из Криминального чтива! Тарантина нервно курит в углу-жизнь переплюнула творческий замысел!
В фильме хоть есть намек на нестандартность места. Урод на цепи, весь в коже, полисмен, игрушки, то-се.
У нас же антураж - засаленные ватники, банки с маринованными огурцами, стеллажи с инструментами, рыбий скелет на газетке.
У них там надо было сильно разгневать богиню удачи, что бы заскочить в такой похабный магазинчик. У нас скоро в любой гараж будет рискованно заглянуть без чопика в заднице.
Есть чем гордиться, товарищи!
Гараж-последний оплот воинствующего натурала из простонародья-пал под напором ветра перемен!
Особо радуют комментаторы. Те, что клокочут. У нас ведь нет полутонов в сознании. Нет! Только чистые краски!
И если уж в сюжете есть изнасилованный отрок, то он по определению -невинен. Читаю в заголовках- "Подростки ЯКОБЫ пытались обокрасть гараж и были садистски изнасилованы..."
Я считаю, что у автора сих строк присутствует некая половинчатость в сознании. Если уж ты сторонник расплывчатости формулировок-то стой на своем до конца, я думаю. Считаешь бытие зыбким, недостоверным-изволь обо всем писать с долей сомнения. Например: "Подростки якобы собирались обокрасть гараж и якобы были оприходованы якобы в орало и, вероятно, гаечным ключом в пока неустановленное следствием отверстие"
Прекрасны и сами гаражные собственники. Гаечный ключ в заднице расхитителя личной собственности говорит о изрядной технической сметке владельца. Рукастости, я бы сказал. Посконный и сермяжный сибирский русский гаражный мужик наконец-то сбросил вековые оковы сексуальных предрассудков, вынул из портков мозолистые длани и, как сказал классик: "дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила "
Вообще-если развитие сексуального самосознания масс пойдет такими темпами -судьба воровской идеи в стране окажется под большой угрозой. Скоро место преступления будут определять по предмету , вынутому из крадуна. Гаечный ключ (tm) укажет на гаражную потраву, рубанок- на неудачу в столярке, батон докторской колбасы намекнет о покраже в гастрономе, а виолончель-на фатальное невезение в Консерватории.
Понятие "через намерение" станет тождественным с "через жопу".
Особую гордость за земляков вызывает тот факт, что видео с своими достижениями они выложили в Сеть. Вот как далеко и глубоко дошел прогресс в нашу глубинку и ширинку! 10 лет назад в гаражах о сем событии поведала б лишь лаконичная надпись на стене в ГСК, а ныне?! Ныне мы не только новаторствуем с применением инструмента для исправления нравов , но и широко делимся с миром лайфхаками на этом поприще!
Ну и вишенка на торт: видео появилось в паблике «Типичный Ханты-Мансийск»
|
|
Сергей Баймухаметов "Апельсины и революция" Новая газета №90 от 20 августа 2018
Григорий Гершуни — один из создателей партии эсеров, глава Боевой организации, устроитель первых терактов в России XX века. После него эсеровских боевиков возглавлял Савинков. В 1904 году Гершуни приговорили к смертной казни, замененной пожизненным заключением, первые два года — в Шлиссельбургской тюрьме. (Отметим: в царской России политзаключенные, а также лица высших сословий содержались отдельно от уголовников.)
Декабрь 1905 года. В Москве вооруженное восстание. Заключенные пытаются угадать, что там происходит — по поведению охраны, по рациону. Если грубят, плохо кормят — значит, революцию подавили? А если вежливы, угощают вкусным — значит, революция побеждает?
«Приближалось Рождество… Эконом явился к старосте спросить, что мы желаем: гуся или утку. Мы возликовали: значит, не все еще погибло… Настал первый день Рождества. Гусь, каша, пирог — как будто ничего дела. Но вот судок со сладостями. Дрожащей рукой поднимаешь крышку — и весь холодеешь: один апельсин, одно яблоко, виноград жалкий, шоколаду совсем нет! С тоскою перебираешь маленький мандарин, засохшее яблоко и в них видишь символ поражения народа и победы самодержавия.
Но вот, назавтра к обеду, вахмистр подает два громадных апельсина! Что ж это? Значит, не так уж плохо? На третий день та же история: два большущих апельсина, да еще коврижки какие-то! Снова окрыляемся, снова парим в небесах». (Григорий Гершуни. Из недавнего прошлого. Париж, 1908.)
Более 60 лет пролетело над Россией. В январе 1968-го, через два месяца после грандиозного советского праздника — 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции, в доме культуры североказахстанского целинного совхоза «Ждановский» проходило совещание животноводов Возвышенского района. Подведение итогов, награждение передовиков.
Из фойе сквозь стеклянные стены было видно, что у закрытого входа толпятся местные жители в повседневной совхозной одежде — ватники, кирзовые сапоги, валенки с глубокими галошами. Заметив их, первый секретарь райкома Аскольд Викторович Бойченко закричал на секретаря совхозного парткома Аслана Нуровича Нехая: «Немедленно разгоните своих людей, что вы тут развели!»
Меня, 18-летнего корреспондента «районки», это поразило: значит, вот так на самом деле относится партийный руководитель к «нашим труженикам»?! А собрались они у закрытого входа потому, что прошел слух: в выездном буфете для участников совещания будут «давать» апельсины! Может, и им позволят купить редкостный фрукт.
Он был редкостным не только для жителей сельских глубинок, а для всех граждан СССР, кроме Москвы и Ленинграда. Апельсины в продуктовых наборах, которые назывались «заказы», продавали (на советском языке — «давали») не в магазинах, а по месту службы, в праздники, и не всем, а в основном сотрудникам партийно-государственного аппарата. В нашем областном городе им специально запретили носить «заказы» в авоськах, дабы не возбуждать население. В стране победившей революции апельсины были особым продуктом, знаком и символом.
|
|
Как я стал ватником.
Здесь в последнее время на просторах русскоязычной части Интернета идет противостояние ватников и всего остального цивилизованного мира.
Ну-ну.
Одна моя знакомая в Канаде собирает своего шестилетнего сына в школу. В первый раз - в первый класс.
В школу здесь идут с шести лет, и первый школьный день не отличается от всех остальных - нет торжественных линеек, цветов, и, главное, нет пирожных и лимонада для первоклассников.
Мать его, конечно же, позаботилась о его питании и заранее оплатила ему школьные обеды за полгода вперед.
Да вот беда: то ли ей забыли сообщить, то ли она забыла сама, но в первый школьный день обед в ту сумму не был включен, и нужно было или передать с ребенком деньги, или дать ему свой обед в термосе.
Наступает большая перемена, и детишки из нескольких классов отправляются в столовую.
"Дытына" (его мать - украинка) идет вместе со всеми, и оказывается чужим на этом празднике жизни.
Голодный шестилетний ребенок начинает ходить между столами в надежде, что кто-нибудь с ним чем-нибудь поделится.
Чуда наподобие "Димон, иди сюда, возьми моей колбасы; да-да, и мое яблоко возьми" не произошло.
Да и не следовало его ожидать от других шестилетних.
Очень своеобразно повели себя цивилизованные взрослые. Они взяли "дытыну" за руку и отвели в дальний угол, приказав сидеть и никуда оттуда не выходить. Но голод и малый возраст взяли свое, и пацан возобновил свои поиски.
Его цивилизованно отвели назад. И так повторилось несколько раз, пока не закончился перерыв.
Никому из цивилизованных не пришло в голову купить мальчишке обед из своих денег, поделиться своим или сходить в ближайший Макдональдс, где чашка кофе с кексом стоили $1.47 (доллар, сорок семь) и столько же - бутерброд с куриной грудкой. А потом даже можно было предъявить
непутевой мамаше счет на целых $2.94 (два, девяносто четыре), если уж так ударило по-карману.
О чем это я? А, ну да.
Живу это, значит, я в Канаде, и работаю в полиции. (Тогда работал; сейчас уже нет).
Звонят: "Ты же говоришь по-русски? У нас тут один русский проштрафился; попал в отделение, а по-английски - ни слова. Нужен переводчик".
Собираюсь, приезжаю. Вижу - какой-то немолодой худой мужик в совершенно подавленном униженном виде.
Ну, начинаем, как положено: имя, фамилия... Где живете? "Да где я живу?! На улице, под деревом".
Как так? Почему?
"Жил я в России, а моя взрослая дочка уехала в Канаду и вызвала меня. Пожил я с ней, oна вышла замуж, а потом отношения не сложились, и она меня выгнала.
Вот с тех пор и живу на улице." Арестован был за воровство из магазина шоколадки Сникерс.
Тут, справедливости ради, надо отметить, что если бы дело ограничилось одной только украденной шоколадкой, то никаких серьезных неприятностей у мужика бы и не было.
Но, как оказалось, за полгода до этого, тот мужик уже попадался на воровстве куска колбасы.
Полицейский тогда выписал ему штраф, и теперь мужику грозила тюрьма не сколько из-за
украденного Сникерс, сколько из-за неоплаченного штрафа и неявки в суд. За неявку в суд наказывают всех, включая бомжей, не говорящих по-английски и даже не понимающих, чего от них хотят.
Будучи сам работником полиции, мужика я не оправдывал и вины с него не снимал.
Тем не менее, образ пожилого, подавленного, выгнанного из дома и сидящего за решеткой голодного русского человека не шел у меня из головы.
Жил я от того отделения в двух-трех минутах ходьбы, поэтому вечером я зашел в продуктовый магазин, купил колбасы, сыра, хлеба, сигарет; добавил в пакет долларов 40, и отправился назад в участок.
В том, что в цивилизованном обществе допускаются передачи заключенным, я почему-то не сомневался.
Дежурный полицейский встретил меня не скрывая раздражения: "У нас был ужин. Заключенный накормлен и ни в чем не нуждается".
"Ребят, - говорю я, - но ведь он же бездомный голодный человек. Может быть, он захочет есть через пару часов; может быть - завтра. Я же не какой-нибудь шпион или злоумышленник, чтобы подозревать, что я хочу его отравить. Я же - один из вас. Вот мое удостоверение; my badge number. Вон у вас за спиной на стене бумажка. Там мое имя, чтобы звонить мне в случае определенных технических проблем. Не хотите передавать продукты, передайте хоть деньги..." На этом месте копчик (копчик - это такой маленький; не очень маленький американский полицейский).
На этом месте копчик рассвирипел и заорал. Наоравшись вдоволь, он предложил мне убраться подобру-поздорову.
Что мне оставалось делать?
Я развернулся и пошел в ватники.
|
|
Работал я после армии в лихие 90-е на стройке. Был и каменщиком, и монтажником, и стропальщиком, и плотником-бетонщиком. Короче не от скуки, а от нужды на все руки. Но не суть...
Как в старом анекдоте про армию, когда новобранцам выдали обмундирование на несколько размеров больше. После того как солдаты выразили своё недоумение по этому поводу, прапорщик на это ответил: Солдат должен наводить страх на врага одним своим видом!
Так же и у нас на стройке - роба была не очень по размеру. Видимо чтоб работа нас боялась. Так вот...
Дело было зимой. После рабочего дня валенки ставили на сушилку, чтоб за ночь просохли. Пришёл я утречком на работу, частично уже переоделся в рабочее, одел ватные штаны (на улице под -30), но ремнём не затянул пока. Пошёл к сушилке за валенками. Взял их, иду обратно к кабинке, несу их перед собой... И тут из одного валенка вылазит крысища, смотрит на меня, переваливается через край голяшки валенка и падает мне прямо в оттопыренные на животе ватники! Я замер от страха. Крыса тоже. Пошевелиться боюсь, засунуть туда руку и выбросить крысу тоже страшно: а вдруг за руку укусит... а вдруг не за руку?! Постоял я так некоторое время, которое мне показалось чуть ли не вечностью (причём крыса ТАМ не шевелилась). На самом деле прошло несколько секунд, за которые я успел покрыться холодным потом. Причём всю эту картину наблюдали несколько человек. Все замерли в тишине. И тут крыса вылазит из моих штанов переваливается через край, плюхается на пол и уползает не торопясь под сушилку. Минут несколько меня потряхивало, но потом поржали всей бригадой, мне полегчало. Когда мы пришли на обед в столовую, то поварихи сначала о чём-то похихикивали, а затем спросили: Игорь, а крыса у тебя там ничего не отгрызла? :-) Обошлось слава богу! Но страха натерпелся!
|
|
Некоторые читатели воспримут эту историю как фарс и стёб, но поверьте - так и было...
А не поверить моему старому другу, эмвэдэшнику в запасе Тарасу Юрьевичу, к которому я как-то зашёл на ведёрко кефира, просто нельзя. Расположившись на кухне за столом у старой доброй батареи, нагретой волшебниками ЖКХ по случаю наступления зимы, мы предались распитию кисломолочного продукта и просмотру программы Время, в которой тандем карликов в целях рекламы предвыборной компании косил на комбайнах кукурузу. Изрядно захмелевший после третьего стакана Тарас Юрьевич вдруг вскочил со своего места, посмотрел на меня осоловевшими глазами и заговорщицким голосом произнёс:
- А был я, Винстон, в ваших северных краях, был, понимаешь?! Только ты об этом никому, тсссс, это была операция под грифом "совершенно секретно"!
От неожиданности я чуть не уронил ведро с кефиром. Дрожащими руками кое-как налив ещё по стакану, моё тело растеклось по уютной табуретке, а мозг изготовился внимать х-файлы.
- Так вот, Винстон...- история Юрьевича водопадом Виктория полилась в мои ухи...
...К нам в Центр поступила информация о том, что на берегах Колымы какая-то сволочь вытаптывает посевы морозостойкой кукурузы и меня срочно направили на поимку негодяя. Прибыв в Магаданскую область первым ледоколом, я не медля ни минуты выдвинулся на лыжах в район дислокации кукурузы для осмотра места преступления. Добравшись, стал ходить вдоль края посевов в целях обнаружения хоть каких-нибудь следов.Тем временем на плантацию быстро и неотвратимо опустилась долгая северо-восточная морозная ночь, пробиравшая до костного мозга. Вдруг, в 72 метрах от меня мой чёткий слух уловил шорох кукурузного листа. Мамонт!? Не! Негр! Голый босоногий негр!!! Из-за кукурузного ствола блеснула белозубая улыбка, ставя точку в догадках. Гнида черножопая, значит это ты пакостишь! И мамонтов тоже ты вытоптал - ведь куда-то они исчезли! Оттренированным до автоматизма движением, я выхватил из-за пазухи каменюку осколочного типа, прихваченную на всякий случай ещё в порту на большой земле, и метнул в сторону улыбки. Щит! - негр взвыл, выплёвывая зубы, и галопом унёсся в кукурузные джунгли. Я бросился в погоню, не отдавая себе отчёта в безрассудности сего действия. Уже через полчаса взмок, как лошадь на ипподроме, беготня на лыжах за африканским зайцем, петлявшим и путавшим следы - бесперспективное занятие.Мало того, я понял, что заблудился. Поднявшийся ветер заметал следы не только этого гада, но и мои, наводя тоску в размышления. Мороз крепчал, серебристый свет луны абсолютно не грел. Назойливые мохнатые комары покусывали сквозь валенки и ватники, усугубляя положение. Первый раз я жалел, что прогуливал астрономию и ОБЖ, ведь мог бы сейчас спокойно выйти из кукурузы по звёздам и мху, а так... Одинокая горькая слеза покатилась по щеке и замёрзла в щетине. Идти наобум без толку - не средняя полоса России ведь, тут на полградуса ошибёшься и всё, либо к белым медведям на обед выйдешь, либо к китайцам в плен, это вам не спирт бодяжить. Ещё нестерпимо чесалось левое яйцо. Говорят, к повышению в звании - мелькнуло в затухающем сознании, но лезть в ватники было уже лень, да и не к чему. И тут... "В Магадане полночь, в эфире Радио Шансон и программа "Только для вас". И у нас в студии первый дозвонившийся! Алло, это Сивый! Будьте так любезны, поставьте для сбежавших пацанов из пятого барака композицию группы Тату *Нас не догонят*..." Радио??? Радио!!! Сознание резко вернулось, разогнав туман в голове. Теперь я знал, в каком направлении идти! И я рванул! Но буквально через 39 метров обо что-то зацепился лыжами и полетел кувырком. Да это же негр! Паскудник свернулся калачиком и сопел праведным сном, присыпавшись снежком, совсем рядом с тем местом, где я замерзал. Спеленав кантуженного ударом лыж паршивца резинкой от трусов, закинул его за плечи и двинулся на звуки радио. Спустя каких-то пару часов мы его уже были готовы допрашивать. Мы - это я и местный старый кагебэшник Юрий Тарасович. Допрашивать решили с пристрастием - напоив водкой. Дык эта падла, замахнув беленькой, икнула и выключилась, упав со стула. Пришлось отложить допрос до утра, с нескрываемым желанием устроить ему пытку похмельем. Уж апосля этой процедуры любой шпион точно прекращал любое сопротивление, сдавал все свои аэродромы и переходил на нашу сторону. Но ночью сельскохозяйственный вредитель умудрился сбежать, напугав до смерти чукотских пограничников, создавших по окончании службы секту "Свидетели. Просто свидетели", перескакать по льдинам пролив и в последствии сделать за океаном фантастическую политическую карьеру. В звании меня, кстати, повысили, а вот в награждении медалью "За спасение кукурузы" отказали...
Тарас Юрьевич замолчал, стеклянным взглядом уставившись в экран. По телевизору шёл сюжет о выступлении Барака Обамы в конгрессе США.
- Суууууука! - Юрьевич выдыхнул и опрокинул в себя стакан...
|
|
