Результатов: 6

1

Мансы Одесского Цирка
Вот вы говорите – без бумажки ты какашка, а с бумажкой человек. Ох не всегда это так, не всегда.
Дочь Брежнева Галина в период полового созревания имела тягу к циркачам. Ее первым (или одним из первых) увлечением был младший сын Кио, Игорь. Атракцион Кио был в те годы так популярен, что мог стоять в Одессе месяца три и все с аншлагами. Чуть ли не каждую неделю в Одессу прилетала Галя и проводила время с весьма симпатичным Кио-младшим. Галиного папу это, по-видимому, никак не волновало, он был настолько прочно на вершине власти, что мог не думать ни о каких альянсах с помощью дочери, а раз так – пусть девочка поиграется, лишь бы в рамках внешнего приличия.
Сразу после Одессы советский цирк во главе с аттракционом Кио должен был отправиться на гастроли в Японию, так что попутно с гастролями здесь же проходило формирование гастрольной труппы во главе с патриархом советского цирка стариком Эмилем Теодоровичем Кио. Корифею не к лицу заниматься административными вопросами, поэтому на эту роль определили директора Одесского цирка Пал Петровича, что для последнего было пределом мечтаний – ничего себе: многомесячные гастроли в Токио. Это ж сколько валюты можно было заработать!
Игорь, по-видимому, тоже был на седьмом небе – еще бы, прямое родство светит с Генеральным секретарем! Не успели они прилететь в Токио как Игорь повел Галю в местную мерию и оформил брак. Понятно, для загнивающего Запада и его падкой на сенсации желтой прессы этот факт стал манной небесной – зять генсека циркач, да еще и еврей. Но...
На следующий день прилетели товарищи в штатском и увезли новобрачных в «свадебное» путешествие назад в Москву, где паспорта со штампами Токийского загса изъяли и заменили свежими, чистыми, а заодно захватили назад и ПалПетровича как неусмотревшего.
Уж как он сокрушался! Жалко валюту и некупленные шмутки, но с этим еще ладно, можно смириться, но ведь вопрос стоял о потере партийной бдительности (бздительности). Еле партбилет сохранил.
Прошло пару лет и Галя опять влюбилась в циркача, на этот раз в Милаева. Был такой крупных габаритов артист цирка, который держал на ногах, лежа в специальном ложе, огромную лестницу, на которой упражнялись гимнасты и гимнасточки. Милаев оказался умней – он не побежал регистрировать брак, а сделал Гале ребеночка, по-моему дочку, то бишь внучка Брежнева была от Милаева. Очистить ее от ДНК Милаева даже КГБ не под силу, это тебе не бумажка или какой-то там паспорт.
Да, Галя потом стала женой генерала или еще там кого-то по-престижней, чем циркач, но Милаев остался в фаворе – куда ж денешься: папа внучки Брежнева!
Он перестал держать лестницу на ногах и стал директором Московского цирка и вообще. А вы говорите – бумажка главное...

2

Рассказывают, в МГУ в 1970-х годах случилась такая история. Ездили тогда за границу, а тем более в буржуазные страны, не часто, и волей судеб побывавшего в Великобритании преподавателя общественно-коммунистических наук попросили рассказать "про коварный зарубеж" студентам. Самым тяжким впечатлением от "загнивающего Запада" оказалась для него необходимость везде и всюду оставлять чаевые. Правда, преподаватель запамятовал название мелкой британской монеты и постоянно ошибался, произнося её название:
- Швейцар открыл тебе дверь, надо дать ему пенис. Принесли тебе чашку чая - ждут от тебя пенис.
Студенты задыхались от смеха, а оратор, полагая, что такой эффект производит его вдохновенная речь, вошёл в раж и продолжал:
- Вы правильно реагируете, товарищи, ведь это смешно, просто смешно - везде нужно давать пенис!

6

Не мое, вычитал где-то в инете:
Самым удивительным казусом 60-ых была вычислительная машина Наири. Это первая и единственная в мире машина, которая работала на армянском языке. По форме Наири очень походила на большое пианино, где вместо клавиш была приделана клавиатура от пишущей машинки. Собственно и сама машинка была на месте. Такие изыски, как светящийся экран монитора, в те годы были непозволительной роскошью. Интересна и история создания этой машины. В Ереване, в профильном институте, молодому инженеру поручили сделать вычислительную машину и забыли про него. Никакой информации о современной технике тому парню не дали, а в библиотеке ничего кроме машины Тьюринга и машины фон Неймана он не нашел. Короче говоря, этот парень за три года, додумывая на ходу все непонятное, сделал машину – интерпретатор с инструкциями на родном армянском языке. Польщенное начальство поспешило запустить опытную партию таких машин и отчитаться родному правительству о невероятных достижениях Еревана. Машина, не в пример другим вычислительным изделиям того времени работала надежно и вполне тянула, как теперь бы сказали, на персоналку. Не долго думая, наше родное правительство выставило машину на всеобщее обозрение, как достижение Советского Союза. Тогда-то со стороны загнивающего запада и раздались смешки, которые плавно переросли в постоянный хохот. Правительство ударило в грязь лицом и попросило КГБ разобраться с мистификаторами. Бедного парня – конструктора Наири пригнали в Москву в КГБ. Одновременно его уволили с работы в родном Ереване. В Москве он просто бедствовал. От него шарахались как от прокаженного. Именно в это время какой-то оборотистый мужик из фирмы IBM предложил парню ехать в США на эту самую фирму. Уже через год он командовал НИИ, а еще через год он входил в элитный фонд разработчиков фирмы, определяющих стратегические направления повышения конкурентоспособности продукции фирмы. Действительно, человек, который «с нуля» создал такой сложный прибор, заменив собой огромный коллектив – обыкновенный советский гений и наша родная держава распорядилась им, мягко говоря, нерационально.