51
Записки психиатра.
Разговорились мы тут как-то с коллегой, командированным в военкомат. И речь зашла, само собой, о призыве.
Вспомнили отвязные девяностые. Сравнили с нынешними. И оба пришли к выводу, что призывник-то совсем другой пошёл. Страшное дело: в армию хочет! Причём поголовно. Причём даже тот, которого и близко к казарме подпускать нельзя. Голоса ему, понимаешь, велят Родину защищать и шепчут, что та в опасности. Нет, спасибо, конечно, что предупредил, но найдётся кому. Нда, бытие не только сознание определяет, но и продуктивную психосимптоматику.
А ведь в те же девяностые, кого ни спроси насчёт долг той самой Родине отдать — так сразу все одесситы: «ой, да откуда такие проценты?», «ой, да я вас умоляю, я столько не занимал!» Косили, соответственно чаще. Даже по нашим статьям, хоть таких и не сильно много находилось. Порой достаточно было объяснить, как проходит обследование и каковы перспективы. Или пообещать определить в нервно-психические войска. Ага, где тельняшки выдают и на зебрах верхом учат ездить. Но находились кадры. Порой настолько умелые и изобретательные, что аж в ступор вгоняли. А то и в развернутый эпилептический припадок, добавил коллега. И поведал историю.
Миша (назовём его так) не мог бы назвать себя классическим ботаном. Нет, учился он хорошо, и даже на физкультуре показывал не последние результаты. Вот только компании сверстников не очень любил. И конфликты предпочитал разруливать не кулаком, а добрым словом. Поэтому — да, скорее ботан, но больше в душе, чем внешне. И этой самой душе было как-то неспокойно: те, кто был постарше и уже вернулись из армии, такого успели рассказать, что Миша понял: не про него уставы писаны. Значит, надо что-то делать. Перебрав перечень статей для негодников, он было приуныл и стал напевать - мол, всегда быть в каске — судьба моя: такому лосю ни язву, ни грыжу, ни плоскостопие изобразить не удастся. Но потом полистал нужную литературу — и просиял. План сформировался.
На призывную комиссию Миша пришёл с лёгкой улыбкой на устах, с плеером и в наушниках. Поболтал с одноклассниками, побродил по коридору — и вдруг рухнул на пол, забившись в эпилептическом припадке. Выбежавший на крики ребят медицинский персонал подтвердил: да, натуральный эпиприпадок, генерализованный, с пеной изо рта и прикушенным языком. Вкатили реланиум, перенесли на кушетку, повернули на бок, дали отлежаться — и выписали направление на обследование в психдиспансер. Да, не удивляйтесь: в те годы эпилептики проходили обследование по психиатрической линии, и эпилепсию подтверждали или опровергали психиатры.
За неделю Миша успел познакомиться и с постоянными обитателями отделения, и с ребятами, которых тоже прислали на обследование. Ничего страшного, только режим надо чётко соблюдать. Вот только доктор не сильно порадовал. Нет, мужик-то нормальный. Вот только въедливый. Всё удивлялся, почему на электроэнцефалограмме никаких признаков болезни. И откуда тогда припадок на ровном месте? Успокоил: мол, ничего, ещё недельку посмотрит, там видно будет. Пришлось корректировать план и озадачивать брата.
Вскоре вместе с сигаретами, чаем и пакетом вкусняшек брат передал Мише наушники и плеер. Санитары пожали плечами: дескать, твое дело, только будь добр, сам следи за своими вещами.
А на следующий день доктора буквально выдернули из кабинета сразу после утренней пятиминутки: у Миши случился припадок. Снова полноценный, развёрнутый. А через пять минут — у его соседа по палате. А следом — у санитара.
— Да что же это за эпидемия с ударением на «эпи»! — врач окинул взглядом троицу, мирно посапывающую после приступа.
— Они музыку слушали, доктор, — сдал болезных парнишка из злосчастной палаты.
— Какую музыку? — не понял врач.
— Классическую, — с радостью пояснил парень, протягивая плеер с наушниками — «Фуги Баха». Мишу унесли, а плеер так на кровати и лежал. Они и полюбопытствовали. Ну и...
— Ну на фугу пока не тянет, — с сомнением пожал плечами доктор, покосившись на троицу и взяв в руки устройство — а с припадками надо разбираться.
Разбираться, впрочем, пришлось недолго. Плеер сразу показался... неправильным, что ли. Нет, кассета с фугами Баха в нём действительно была. Вот только само устройство оказалось с апгрейдом. К задней его стенке синей изолентой был прикручен отдельный блок, крупнее самого плеера, и вот как раз по поводу него у доктора к Мише появились вопросы.
— Конденсаторы, резисторы, дублирующая проводка и контактные пластины на обивке наушников. Что ещё? Ах да, кнопкой воспроизведения цепь замыкается... Миша, да тебе можно давать свидетельство о рацпредложении! Это же надо — своими руками собрать портативный аппарат для электросудорожной терапии! Как сообразил-то ещё?
— Было где литературу найти, — потупился Миша. — А с электрикой разобраться не проблема. Доктор, на меня ребята сильно злые?
— Они ещё не знают, что к чему. Пока думают, что в плеере какой-то дефект.
— Может, не стоит их разубеждать? — с надеждой посмотрел парень.
— Я подумаю, — доктор покрутил в руках устройство. — Бах, говоришь? Надо же, как сильно действует классика на неокрепшие умы. Потрясающе, не побоюсь этого слова. С первых нот плющить начинает. А потом колбасить.
— Ты его списал в итоге? — спросил я.
— Пфф! При такой-то готовности к самоповреждениям, помноженной на изобретательность? — фыркнул коллега, — Конечно, списал. Как ты сам понимаешь, не по эпилепсии. Зато на психопатию накопалось столько, что и придумывать ничего не пришлось. Но каков кадр, а!
|