У старого морского капитана берет интервью репортер местной газеты:
- Расскажите, пожалуйста, о самой страшной буре, которую вам довелось
когда-либо пережить.
- Это было, когда я только что женился и затоптал окурок в гостиной.
Аналог Notcoin - Blum - Играй и зарабатывай Монеты
|
| Источник: vysokovskiy.ru от 2007-2-4 |
В моей семье достаточно легкомысленно относятся к своему здоровью. Как ни странно, никто из нас пока не умер. Более того, живее многих своих ровесников.
Как говорится, человек может совершить невозможное, если не знает, что это невозможно.
Моя мама в детстве была болезненным ребенком. Очень часто проводила время в кровати с ангиной. Вот эти-то нехорошие бактерии и выели в итоге кусок сердечного клапана. Врач сказал, что теперь её ждёт спокойная ненапряжная жизнь. Никаких выкрутасов, волнений, стрессов. О спорте тоже можно, в принципе, не вспоминать. Но как можно было отказаться от спорта! Это же модно - все занимаются спортом. Во-вторых, запретный плод всегда сладок. Из всего имеющегося разнообразия мама выбрала велоспорт. Помимо тренировок на велосипедах были обязательные кроссы километров по пятнадцать. Их мама вспоминает как ад. К финишу она приползала: она бледнела, зеленела, теряла сознание. Дома кашляла кровью и с ужасом прятала забрызганные наволочки от своей мамы. Но каждый раз она доходила кросс до конца. Она, наверное, подозревала, насколько это может быть опасно, но тогда - уж лучше смерть, чем вечное изучение потолков.
На медосмотре в одиннадцатом классе никаких отклонений в работе сердца выявлено не было. Клапан восстановился.
В медицинский институт она не поступила с первого раза. Осталась работать санитаркой в больнице. Хватило года, чтобы понять, что она сделает всё, что угодно но к работе санитаркой больше не вернётся. К началу экзаменов начал болеть живот. Соседки по общаге сказали, что скорее всего это аппендицит. Ложиться в больницу было нельзя. Пропустишь экзамены - ждать ещё год. Поэтому каждый поход в институт начинался с уколов анальгином. Сначала хватало пары кубиков на день. К последнему же экзамену, сочинению по литературе, максимально допустимой дозы хватало максимум на два часа. Сочинение мама писала сразу на чистовик. Управилась за 45 минут. Экзаменатор удивилась, когда через 45 минут ей принести первую работу. Спросила ещё, уверена ли мама и не хочет ли что-то подправить, проверить. Её-то было не понять, ЧТО заставило девушку с такой скоростью написать работу. Из института сразу же повезли в операционную. Врачи сказали, что мама жива только благодаря чуду: аппендикс прорвался, но оказался "запаян" стенкой кишечника. Именно поэтому удалось дотянуть до операции. Если бы не это - смерть достаточно мучительная и без возможности спасения.
Потом у мамы ещё долго хрустела попа от кристаллов анальгина.
Я до сих пор считаю это безумными поступками. Но, может быть, без них не было бы меня с братом.
Уже на себе я испытала с лихвой абсолютно спокойное отношение родителей (оба медики) к нашему здоровью. О здоровье детей в семье не заботились в общепринятом смысле этого слова. Я переболела желтухой в детстве. Может, заразилась и случайно, но мама решила, что так может даже лучше - естественный иммунитет лучше всяких вакцин. С детства таскалась по ветряночным больным, чтобы пережить ветрянку как можно раньше. Не повезло - заболела в семь лет с температурой под 40 градусов, рвотой и оспинками по всему телу. Всё детство я провела очень бурно. В фотомодели меня не взяли бы ещё и потому, что у меня "нефотогеничные" ноги - они во всяких ссадинах, укусах, шрамах. Но я ни разу не помню, чтобы маму это особо беспокоило. Уже сейчас, когда я давно замужем, она рассказывает, что многие мои раны следовало бы зашить, а с ожогами валяться дома и не контактировать с "улицей". Но тогда всё решалось просто: подождём пару-тройку дней, если не начнёт само заживать, придётся прибегнуть к больнице.
И ведь заживало! Сейчас вряд ли подобные раны дались бы мне так просто. А тогда, раз мама сказала, что это фигня, значит и думать о ней не стоит. Часто даже перекисью не обрабатывали.
Эта семейная "политика здоровья" распространялась и на болезни. В доме не было ни единой таблетки, разве что кроме аспирина. Да и то, только потому, что мама с ним огурцы консервировала. Правило простое: либо само пройдёт, либо - в больницу. И никто ведь не болел!
Дома всегда были открыты окна, даже зимой. Братишка в младенчестве всю зиму спал в коляске на балконе. А теперь среди нас всех, метров с кепками, он один - выродок - богатырь, огромный и сильный.
Папа всё время болел с осложнениями зимой. У него всегда был слабый иммунитет. Но однажды осенью, т.к. всё время ездил на машине, он перестал надевать шапку. Всё равно по морозу пути-то, что от двери до машины и обратно. Потом привык и к более длительным прогулкам без "головы". Как-то эта зима прошла без осложнений. Постепенно и его хронический гайморит успокоился.
Я не хочу сказать, что мы никогда не болеем - постоянно какие-нибудь вирусы подцепляем. Мама - в силу профессии, остальные - от мамы. Я, например, как все нормальные люди, раз в пять лет гриппом болею. Почему нормальные, спросите вы. Просто мама когда-то сказала, что вирусы гриппа полностью мутируют раз в пять лет. И через пять лет старый иммунитет на них не действует. Может это и не правда, но факт остаётся фактом - раз в пять лет.
Я это к чему всё рассказываю. Может, не стоит нам так много знать о том, что можно, а что нельзя?! Когда не знаешь, что что-то невозможно, оно становится реальным.
|
|
ДЕМБЕЛЬ ВУРДАЛАКОВ
Пятеро наших дембелей, активно и очень изобретательно боролись со скукой и тоской по Родине, поэтому - мы – ребятишки помоложе, старались держаться подальше от их веселых аттракционов, ведь роли в этих забавах распределялись очень однобоко. Либо ты мишень в тире, либо сама пулька, а если совсем не повезет, то и призовой, плюшевый заяц…
Ничего нельзя с этим поделать – это природное явление.
Дембелей нужно просто пережить как проникающую радиацию или поход с ребенком на утренник первого января…
Но эти вели себя как-то излишне мерзко, даже для людей прослуживших 730 дней.
В тот день дембеля облюбовали автопарк.
Поначалу катались в кузове «Урала» и объявляли остановки: - «Наш скорый поезд прибывает в город Шахты (Воронеж, Куйбышев, Махачкалу, Ленинград и т.д.) Стоянка вечная!»
Потом бросались гранатами по немцам (Гранатами служила щебенка, а немцами – голуби и некоторые из нас, те кто сдуру попался на дороге «танка»
Перекур.
В автопарк, вдруг пришел свежий «плюшевый заяц» - художник из клуба и принес боевой листок.
Дембеля почитали, похихикали и сказали:
– Заяц… тьфу, боец, помоги отрегулировать холостые обороты.
- Так я не умею.
- Ты только болтик закрутишь и все.
Перед бампером зачем-то положили два дефицитных мата из спортзала. Обычно на них целыми днями спят водилы под машинами, только вместо одеяла, укрываются огромным гаечным ключом и когда проходящий офицер пинает спящие торчащие сапоги, то ноги без паузы начинают сипло шипеть - …А, сука! Заржавела! Тут нужно зубилом срубать… Кто там?
Художник стараясь не наступать на маты, влез на бампер и осторожно сунул голову в открытую пасть «Урала». Рядышком очутился один из дембелей, вручил отвертку и показал какую пимпочку нужно крутить по его команде.
Дембель прыгнул в кабину, завел движок, а художник с отверткой торчал из под капота в виде бквы «Л» и ждал.
Фокус весь был как раз в пимпочке, и не столько в ней, сколько в ее расположении. Если дотянуться до нее, то ухо окажется как раз напротив раструба воздушного сигнала.
И конечно же он гуднул…
Солдатик дернулся как тряпичная кукла и слетел с машины вниз головой. Тут маты как раз и пригодились.
Дембеля были счастливы.
Но внезапно, сквозь всеобщий смех, послышался знакомый раскатистых гогот, и из тени пальм вышел Зорро в должности комбрига…
Полковник Ершов был мужиком справедливым, но таким лютым, что было бы правильнее сказать – справедливо-лютым.
Даже нарочито-вялые дембеля моментально превратились в добросовестных солдат, ждущих любого приказа командира.
Комбриг прогоготался и улыбаясь сказал:
- Вот молодцы, порадовали старика. Хорошая шутка. Солдат должен уметь и хорошо поработать и весело пошутить. Все правильно. Ну, как он смешно летел, я чуть не сдох…
Дембеля осторожно оскалились, а комбриг улыбаясь продолжил:
- Особенно хорошо вы с матами придумали. Если бы их не было, то гнить бы вам всем на гауптвахте и уволиться оттуда в последнюю партию. А так молодцы, подстелили…
Дембеля слегка напряглись, а полковник добавил:
- Пора вас потихоньку увольнять, а то изнываете тут от безделья.
Дембеля радостно загоготали: - спасибо товарищ полковник! Мы хоть сейчас!
Комбриг:
- Ладно, уволю, сегодня и начнем, только не всех и не сразу. Через десять минут построение на плацу возле казармы, форма одежды любая.
Затем он обратился к художнику трущему ухо:
- А ты, хлопец, принеси-ка мне из клуба кусочек мела.
Художник не услышал ни слова и громко переспросил:
- А!? Товарищ полковник. Что!?
- Мел принеси!
- А?!
- Мел!!!
Перепуганный бедняга все еще не мог прочитать по губам приказ комбрига.
Полковник потрепал солдатика по голове и сказал:
- Ничего не надо, иди отдыхай…
Через десять минут дембеля в радостном возбуждении уже построились на плацу.
Подошел комбриг, на шее у него болтался полевой бинокль, а в руке белел кусочек мела.
Полковник:
- Кто из вас смотрел кино Вий? Все смотрели? Молодцы. Тогда вот вам мел, нарисуйте трехметровый круг, вокруг этого грибка.
Грибком была старая, никогда не работающая сирена, асфальтового цвета, она служила только для сокрытия окурков.
Комбриг:
А теперь, товарищи упыри и вурдалаки, мы с вами сыграем в одну очень интересную и веселую игру под названием «дембель вурдалаков». Становитесь все внутрь круга. Молодцы.
Так, вас тут пятеро, правила простые – я махну рукой – игра началась. Кто покинет круг первым, тот уволится в Новый год. Кто вторым, тот, на неделю раньше и так далее… а кто продержится внутри круга дольше всех, тот уедет домой сегодня… Вопросы есть?
Дембеля встрепенулись и заволновались – «Сегодня?» «Как сегодня?» «Сейчас уже вечер»
Комбриг:
- Кто-нибудь сомневается в моем слове?
- Никак нет!
- Значит все согласны сыграть? Не переживайте – это не долго…
Согласились все.
Нас - остальных зевак, комбриг отослал метров на сто, в сторону спортгородка. Отошел и сам.
Потом ужасным голосом заорал: - Готовы!!!?
И махнул рукой в сторону штаба.
Внезапно оказалось, что старый, железный грибок, еще очень даже может…
Вой стоял такой, что и со ста метров, слышать было невыносимо, даже потные ладошки на ушах не особо помогали - вой раздирал не уши, а человека целиком.
Лабораторные черти и вурдалаки метались в меловом круге как ошпаренные, выскакивая по одному из игры зажав уши.
Комбриг наблюдал в бинокль, улыбался и загибал пальцы.
Удивительно долго держались двое последних. Уж очень им хотелось сегодня домой.
Хотя – «долго», понятие относительное. Все, от начала и до конца продолжалось минуты две с половиной, не дольше…
Когда вой стих, грустный победитель так и остался в круге, он ошарашено сидел на грибке, как фашист на своей разбитой пушке.
Уже через час, он надел парадку и ни с кем не попрощавшись, вышел из КПП.
Остальные дембеля вдрызг переругавшись, целыми днями слонялись по части, какие-то тихие, постаревшие и надломленные.
Куда только подевались их лихость и кураж…
Каждую неделю они по одному, незаметно выпадали, как зубы у дряхлого старика, пока в Новый Год, не выпал последний…
|
|
Эта заметка дополняет историю от 01.02 про близнецов, или как профессия
влияет на внешность.
Мне в лихие 90-тые годы приходилось дополнительно подрабатывать ремонтом
бытовой радиотехники, что позволило достаточно безбедно пережить это
безденежье. В основном я подрабатывал в селе, которое хоть и было
недалече от центров цивилизации, но как-то было обижено обслуживанием
бытового сервиса, 12 км приходилось идти пешком – я потом приспособился
к ним на велосипеде добираться: электричкой до жд-станции, а далее на
велосипеде своим ходом.
В этом селе я близко познакомился с одним мужчиной, даже иногда
оставался на ночёвку. У него были уже достаточно взрослые дети: старшая
дочь была уже майором милиции, и два сына близнеца, которые как раз
заканчивали учёбу в техникуме. И как обычно бывает с близнецами, я их
абсолютно не мог различать, кто есть кто, но и они тоже начали
обеспечивать меня работой, стали привозить из Харькова радиоаппаратуру,
в основном магнитофоны своих товарищей. А а по окончании техникума
старшая сестра пристроила обоих в милицию, тогда было трудно куда-либо
устроиться. Одного взяли в ОМОН, а другой попал в убойный отдел. А через
год братья уже легко отличались друг от друга, ОМОНовец стал этаким
здоровяком, раздался в плечах, а вот другой весь исхудал, впавшие щёки и
вид не очень-то здоровый. Отец их жаловался мне, что если один сын
постоянно находится на свежем воздухе, да и что греха таить имеет
некоторые дивиденды от своей работы – авто вот обзавёлся, а вот другому
не повезло – почти каждый день с трупами занимается. А благодарности
никакой. Вот так два близнеца, поначалу трудно различимые два человека,
стали совсем непохожими друг на друга людьми.
|
|