Анекдоты и приколы, за 09-06-2006, 08-06-2006, год назад, 2 года назад


1.

На звон колокольчика Екатерины никто не явился из ее прислуги.
Она идет из кабинета в уборную и далее и, наконец, в одной из задних
комнат видит, что истопник усердно увязывает толстый узел. Увидев
императрицу, он оробел и упал перед ней на колени.
- Что такое? - спросила она.
- Простите меня, ваше величество;
- Да что же такое ты сделал?
- Да вот, матушка-государыня: чемодан-то набил всяким добром
из дворца вашего величества. Тут есть и жаркое и пирожное, несколько
бутылок пивца и несколько фунтиков конфет для моих ребятишек. Я
отдежурил мою неделю и теперь отправляюсь домой.
- Да где же ты хочешь выйти?
- Да вот здесь, по этой лестнице.
- Нет, здесь не ходи, тут встретит тебя обер-гофмаршал, и я боюсь,
что детям твоим ничего не достанется. Возьми-ка свой узел и иди за
мною.
Она вывела его через залы на другую лестницу и сама отворила
дверь:
- Ну, теперь с Богом!

2.

В 1789 и 1790 годах адмирал Чичагов одержал блистательные
победы над шведским флотом, которым командовал сначала герцог
Зюдерманландский, а потом сам шведский король Густав III. Старый
адмирал был осыпан милостями императрицыЄ При первом после того
приезде Чичагова в Петербург императрица приняла его милостиво и
изъявила желание, чтобы он рассказал ей о своих походах. Для этого она
пригласила его к себе на следующее утро. Государыню предупреждали,
что адмирал почти не бывал в хороших обществах, иногда употребляет
неприличные выражения и может не угодить ей своим рассказом. Но
императрица осталась при своем желании. На другое утро явился
Чичагов. Государыня приняла его в своем кабинете и, посадив против
себя, вежливо сказала, что готова слушать. Старик началЄ Не привыкнув
говорить в присутствии императрицы, он робел, но чем дальше входил в
рассказ, тем больше оживлялся и наконец пришел в такую
восторженность, что кричал, махал руками и горячился, как бы при
разговоре с равным себе. Описав решительную битву и дойдя до того,
когда неприятельский флот обратился в полное бегство, адмирал все
забыл, ругал трусов-шведов, причем употреблял такие слова, которые
можно слышать только в толпе черного народа. "Я ихЄ я ихЄ" -
кричал адмирал. Вдруг старик опомнился, в ужасе вскочил с кресел,
повалился перед императрицейЄ
- Виноват, матушка, ваше императорское величествоЄ
- Ничего,- кротко сказал императрица, не давая заметить, что
поняла непристойные выражения,- ничего, Василий Яковлевич,
продолжайте, я ваших морских терминов не разумею.

3.

На Потемкина часто находила хандра. Он по целым суткам сидел
один, никого к себе не пуская, в совершенном бездействии. Однажды,
когда он был в таком состоянии, накопилось множество бумаг,
требовавших немедленного разрешения; но никто не смел к нему войти с
докладом. Молодой чиновник по имени Петушков, подслушав толки,
вызвался представить нужные бумаги князю для подписи. Ему поручили
их с охотою и с нетерпением ожидали, что из этого будет. Потемкин
сидел в халате, босой, нечесаный, грызя ногти в задумчивости. Петушков
смело объяснил ему, в чем дело, и положил перед ним бумаги. Потемкин
молча взял перо и подписал их одну за другою. Петушков поклонился и
вышел в переднюю с торжествующим лицом: "Подписал!.." Все к нему
кинулись, глядят: все бумаги в самом деле подписаны. Петушкова
поздравляют: "Молодец, нечего сказать". Но кто-то всматривается в
подпись - и что же? На всех бумагах вместо: князь Потемкин -
подписано: Петушков, Петушков, ПетушковЄ

4.

Когда Пугачев сидел на Меновом дворе, праздные москвичи
между обедом и вечером заезжали на него поглядеть, подхватить какое-
нибудь от него слово, которое спешили потом развозить по городу.
Однажды сидел он задумавшись. Посетители молча окружили его,
ожидая, чтоб он заговорил. Пугачев сказал: "Известно по преданиям,
что Петр I во время Персидского похода, услыша, что могила Стеньки
Разина находилась невдалеке, нарочно к ней поехал и велел разметать
курган, дабы увидеть хоть его костиЄ" Всем известно, что Разин был
четвертован и сожжен в Москве. Тем не менее сказка замечательная,
особенно в устах Пугачева. В другой раз некто, симбирский дворянин,
бежавший от него, приехал на него посмотреть и, видя его крепко
привинченного на цепи, стал осыпать его укоризнами. Дворянин был
очень дурен лицом, к тому же и без носу. Пугачев, на него посмотрев,
сказал: "Правда, много перевешал я вашей братии, но такой гнусной
образины, признаюсь, не видывал".

5.

У Потемкина был племянник Давыдов, на которого Екатерина не
обращала никакого внимания. Потемкину это казалось обидным, и он
решил упрекнуть императрицу, сказав, что она ему не только никогда не
дает никаких поручений, но и не говорит с ним. Она отвечала, что
Давыдов так глуп, что, конечно, перепутает всякое поручение.
Вскоре после этого разговора императрица, проходя с
Потемкиным через комнату, где между прочим вертелся Давыдов,
обратилась к нему:
- Пойдите посмотрите, пожалуйста, что делает барометр.
Давыдов с поспешностью направился в комнату, где висел
барометр, и, возвратившись оттуда, доложил:
- Висит, ваше величество.
Императрица, улыбнувшись, сказала Потемкину:
- Вот видите, что я не ошибаюсь.

6.

Молодая и хорошенькая собою дама на бале у герцога Бирона
сказала во время разговора о дамских нарядах:
- Нынче все стало так дорого, что скоро нам придется ходить
нагими.
- Ах сударыня,- обрадовались мужчины,- это было бы самым
лучшим нарядом.

7.

Когда Потемкин сделался после Орлова любимцем императрицы
Екатерины, сельский дьячок, у которого он учился в детстве читать и
писать, наслышавшись в своей деревенской глуши, что бывший ученик
его попал в знатные люди, решился отправиться в столицу и искать его
покровительства и помощи.
Приехав в Петербург, старик явился во дворец, где жил Потемкин,
назвал себя и был тотчас же введен в кабинет князя.
Дьячок хотел было броситься в ноги светлейшему, но Потемкин
удержал его, посадил в кресло и ласково спросил:
- Зачем ты прибыл сюда, старина?
- Да вот, ваша светлость,- отвечал дьячок, пятьдесят лет Господу
Богу служил, а теперь выгнали за ненадобностью: говорят, дряхл, глух и
глуп стал. Приходится на старости лет побираться мирским подаяньем, а
я бы еще послужил матушке-царице - не поможешь ли мне у нее чем-
нибудь?
- Ладно,- сказал Потемкин,- я похлопочу. Только в какую же
должность тебя определить? Разве в соборные дьячки?
- Э нет, ваша светлость, возразил дьячок,- ты теперь на мой голос
не надейся; нынче я петь-то уж того - ау! Да и видеть, надо признаться,
стал плохо; печатное едва разбирать могу. А все же не хотел бы даром
хлеб есть.
- Так куда же тебя приткнуть?
- А уж не знаю. Сам придумай.
- Трудную, брат, ты мне задал задачу,- сказал улыбаясь
Потемкин.- Приходи ко мне завтра, а я между тем подумаю.
На другой день утром, проснувшись, светлейший вспомнил о
своем старом учителе и, узнав, что он давно дожидается, велел его
позвать.
- Ну, старина,- сказал ему Потемкин,- нашел я тебе отличную
должность.
- Вот спасибо, ваша светлость, дай Бог здоровья.
- Знаешь Исаакиевскую площадь?
- Как не знать; и вчера и сегодня через нее к тебе тащился.
- Видел Фальконетов монумент императора Петра Великого?
- Еще бы!
- Ну так сходи же теперь, посмотри, благополучно ли он стоит на
месте, и тотчас мне донеси.
Дьячок в точности исполнил приказание.
- Ну что? - спросил Потемкин, когда он возвратился.
- Стоит, ваша светлость.
- Крепко?
- Куда как крепко, ваша светлость.
- Ну и хорошо. А ты за этим каждое утро наблюдай да аккуратно
мне доноси. Жалование же тебе будет производиться из моих доходов.
Теперь можешь идти домой.
Дьячок до самой смерти исполнял эту обязанность и умер,
благословляя Потемкина.

8.

Как-то раз, за обедом у императрицы, зашел разговор о ябедниках.
Екатерина предложила тост за честных людей. Все подняли бокалы,
один Разумовский не дотронулся до своего. Государыня, заметив это,
спросила его, почему он не доброжелательствует честным людям?
- Боюсь - мор будет,- отвечал Разумовский.

9.

Зимою Павел выехал из дворца на санках прокатиться. Дорогой он
заметил офицера, который был столько навеселе, что шел, покачиваясь.
Император велел своему кучеру остановиться и подозвал к себе офицера.
- Вы, господин офицер, пьяны,- грозно сказал государь,-
становитесь на запятки моих саней.
Офицер едет на запятках за царем ни жив ни мертв. От страха у
него и хмель пропал. Едут они. Завидя в стороне нищего,
протягивающего к прохожим руку, офицер вдруг закричал государеву
кучеру:
- Остановись!
Павел, с удивлением, оглянулся назад. Кучер остановил лошадь.
Офицер встал с запяток, подошел к нищему, полез в свой карман и,
вынув какую-то монету, подал милостыню. Потом он возвратился и
встал опять на запятки за государем.
Это понравилось Павлу.
- Господин офицер,- спросил он,- какой ваш чин?
- Штабс-капитан, государь.
- Неправда, сударь, капитан.
- Капитан, ваше величество,- отвечает офицер.
Поворотив на другую улицу, император опять спрашивает:
- Господин офицер, какой ваш чин?
- Капитан, ваше величество.
- А нет, неправда, майор.
- Майор, ваше величество.
На возвратном пути Павел опять спрашивает:
- Господин офицер, какой у вас чин?
- Майор, государь,- было ответом.
- А вот неправда, сударь, подполковник.
- Подполковник, ваше величество.
Наконец они подъехали ко дворцу. Соскочив с запяток, офицер,
самым вежливым образом, говорит государю:
- Ваше величество, день такой прекрасный, не угодно ли будет
прокатиться еще несколько улиц?
- Что, господин подполковник? - сказал государь. Вы хотите быть
полковником? А вот нет же, больше не надуешь; довольно с вас и этого
чина.
Государь скрылся в дверях дворца, а спутник его остался
подполковником.
Известно, что у Павла не было шутки и все, сказанное им,
исполнялось в точности.

10.

В 1770 году, по случаю победы, одержанной нашим флотом над
турецким при Чесме, митрополит Платон произнес в Петропавловском
соборе в присутствии императрицы и всего двора речь, замечательную
по силе и глубине мыслей. Когда вития, к изумлению слушателей,
неожиданно сошел с амвона к гробнице Петра Великого и, коснувшись
ее, воскликнул: "Восстань теперь, великий монарх, отечества нашего
отец! Восстань теперь и воззри на любезное изобретение свое!", то среди
общих слез и восторга Разумовский вызвал улыбку окружающих его,
сказав им потихоньку: "Чего вин его кличе? Як встане, всем нам
достанется".

11.

Однажды Львов ехал вместе с Потемкиным в Царское Село и всю
дорогу должен был сидеть, прижавшись в угол экипажа, не смея
проронить слова, потому что светлейший находился в мрачном
настроении духа и упорно молчал.
Когда Потемкин вышел из кареты, Львов остановил его и с
умоляющим видом сказал:
- Ваша светлость, у меня есть до вас покорнейшая просьба.
- Какая? - спросил изумленный Потемкин.
- Не пересказывайте, пожалуйста, никому, о чем мы говорили с
вами дорогою.
Потемкин расхохотался, и хандра его, конечно, исчезла.

12.

Для домашнего наказания в кабинете Шешковского находилось
кресло особого устройства. Приглашенного он просил сесть в это кресло,
и как скоро тот усаживался, одна сторона, где ручка, по прикосновению
хозяина вдруг раздвигалась, соединялась с другой стороной кресел и
замыкала гостя так, что он не мог ни освободиться, ни предотвратить
того; что ему готовилось. Тогда, по знаку Шешковского, люк с креслами
опускался под пол. Только голова и плечи виновного оставались
наверху, а все прочее тело висело под полом. Там отнимали кресло,
обнажали наказываемые части и секли. Исполнители не видели, кого
наказывали. Потом гость приводим был в прежний порядок и с креслами
поднимался из-под пола. Все оканчивалось без шума и огласкиЄ
Раз Шешковский сам попал в свою ловушку. Один молодой
человек, уже бывший у него в переделке, успел заметить и то, как
завертывается ручка кресла, и то, отчего люк опускается; этот молодой
человек провинился в другой раз и опять был приглашен к
Шешковскому. Хозяин по-прежнему долго выговаривал ему за
легкомысленный поступок и по-прежнему просил его садиться в кресло.
Молодой человек отшаркивался, говорил: "Помилуйте, ваше
превосходительство, я постою, я еще молод". Но Шешковский все
упрашивал и, окружив его руками, подвигал его ближе и ближе к
креслам и готов уже был посадить сверх воли. Молодой человек был
очень силен; мгновенно схватил он Шешковского, усадил его самого в
кресло, завернул отодвинутую ручку, топнул ногой иЄ кресло с хозяином
провалилось. Под полом началась работа! Шешковский кричал, но
молодой человек зажимал ему рот, и крики, всегда бывавшие при таких
случаях, не останавливали наказания. Когда порядочно высекли
Шешковского, молодой человек бросился из комнаты и убежал домой.
Как освободился Шешковский из засады, это осталось только ему
известно.

13.

У императрицы Екатерины околела любимая собака Томсон. Она
просила графа Брюса распорядиться, чтобы с собаки содрали шкуру м
сделали чучело. Граф Брюс приказал об этом Никите Рылееву. Рылеев
был не из умных; он не понял и отправился к богатому и известному в то
время банкиру по фамилии Томпсон и передал ему волю императрицы.
Томпсон не на шутку перепугался, побежал к императрице просить
прощении, но по дороге помер.

14.

По вступлении на престол императора Павла состоялось
высочайшее повеление, чтобы президенты всех присутственных мест
непременно заседали там, где числятся по службе.
Нарышкин, уже несколько лет носивший звание
обершталмейстера, должен был явиться в придворную конюшенную
контору, которую до того времени не посетил ни разу.
- Где мое место? - спросил он чиновников.
- Здесь, ваше превосходительство,- отвечали они с низкими
поклонами, указывая на огромные готические кресла.
- Но к этим креслам нельзя подойти, они покрыты пылью,-
заметил Нарышкин.
- Уже несколько лет,- продолжали чиновники,- как никто в них не
сидел, кроме кота, который всегда тут покоится.
- Так мне нечего здесь делать,- сказал Нарышкин,- мое место
занято.
С этими словами он вышел и более уже не показывался в контору.

15.

Английский посланник подарил Екатерине телескоп, который ей
очень понравился. Придворные, желая угодить государыне, спешили
наводить инструмент на небо и уверяли, что довольно ясно различают на
луне горы.
- Я вижу не только горы, но и лес,- сказал граф Львов.
- Вы возбуждаете мое любопытство,- произнесла Екатерина,
поднимаясь с кресла, чтобы посмотреть.
- Торопитесь, государыня, иначе начали рубить лес, вы не успеете.

16.

Князь Потемкин во время очаковского похода влюблен был в
графиню. Добившись свидания и находясь с нею в ставке, он вдруг
дернул за звонок, и пушки кругом всего лагеря загремели. Муж графини,
человек острый и безнравственный, узнав о причине пальбы, сказал,
пожимая плечами: "Экое кири куку!"

17.

Однажды Потемкин, недовольный запорожцами, сказал одному из
них:
- Знаете ли вы, хохлачи, что у меня в Николаеве строиться такая
колокольня, что как станут на ней звонить, так в Сечи будет слышно?
- То не диво,- отвечает запорожец,- у нас в Запорозцине е такме
кобзары, що як заиграють, то аже у Петербурги эатанцують.

18.

Двух кокеток, между собою поссорившихся, спросил Кульковский:
- О чем вы бранитесь?
- О честности,- отвечали те.
- Жаль, что взбесились из-за того, чего у вас нет,- сказал он.

19.

Однажды в Сенате Разумовский отказался подписать решение,
которое считал несправедливым.
- Государыня желает, чтоб дело решено было таким образом,-
объявили ему сенаторы.
- Если так - не смею ослушаться,- сказал Разумовский и подписал
свою фамилию "вверх ногами".
Этот поступок сразу же стал известен императрице, та потребовала
объяснений.
- Я исполнил вашу волю, но так как покривил совестью, то и
подпись моя кривая.

20.

Педрилло (итальянский придворный скрипач.- Сост.) дал
пощечину одному истопнику и за это был приговорен к штрафу в три
целковых.
Бросив на стол вместо трех шесть целковых. Педрилло дал
истопнику еще пощечину и сказал:
- Ну, теперь мы совсем квиты.

21.

К Державину пришел какой-то сочинитель прочесть свое
произведение. Старик часто засыпал при таких чтениях. Так случилось и
на этот раз. Жена Державина, сидевшая рядом, непрестанно толкала его.
Но сон так одолел старика, что он даже захрапел. Когда жена разбудила
его, Державин в гневе закричал:
- Ты никогда не дашь мне выспаться!

22.

Один придворный спросил Балакирева:
- Не знаешь ли ты, отчего у меня болят зубы?
- Оттого,- отвечал шут,- что ты их беспрестанно колотишь
языком.
Придворный был точно страшный говорун и должен перенесть
насмешку Балакирева без возражений.

23.

Князь Цицианов, известный поэзиею рассказов, говорил,что в
деревне его одна крестьянка, разрешилась от долгого бремени
семилетним мальчиком, и первое слово его, в час рождения, было: "Дай
мне водки!"

24.

Шувалов, заспорив однажды с Ломоносовым, сказал сердито:
"Мы отставим тебя от Академии".- "Нет,- возразил великий человек,-
разве Академию отставите от меня".

Предложить анекдот


← 08-06-2006 09-06-2006

09-06-2005 09-06-2004 09-06-2003

Партнеры

Реклама