Анекдот N 1222725

Почему вы думаете, что если у девушки плохое настроение, то у неё обязательно критические дни? Поверьте, отсутствие критических дней портит девушкам настроение куда больше!

Аналог Notcoin - Blum - Играй и зарабатывай Монеты

Анекдоты из 24 слов

настроение отсутствие поверьте дни критических дней куда

Источник: sporu.net от 2024-7-15

настроение отсутствие → Результатов: 8


1.

Ностальгия по социализму – тем, кто помнит.

Лето, время отпусков… Обернулся я тут назад, и сообразил, вспоминая, что действительно полноценный отпуск был у меня только один раз. За всю рабочую биографию.

За традиционные две недели нынешнего безделья успеваешь только начинать привыкать к ничегонеделанью – поэтому так актуально звучит лозунг – «Никто так не нуждается в отпуске, как человек, только что вернувшийся из отпуска»…

Восемьдесят шестой год, я взял в профкоме путёвку в Сочи – двадцать четыре дня, пансионат, четырёхразовое питание, берег моря, самолёт туда- обратно. За всё про всё, как сейчас помню, было уплачено всего сто три рубля. А только билет на самолёт в один конец Пулково- Адлер стоил тогда рублей сорок- сорок пять, в зависимости от рейса и собственно самолёта. Почему- то Туполевские полёты стоили дешевле Ильюшинских. Мы летели на ИЛ-86. Профсоюз доплачивал остальное.

И вот он – Адлер. После Ленинградского хмурого июля с дождями и переменной облачностью, температурой 16- 18 градусов, Сочинское бездонное солнечное небо и плюс тридцать восемь полновесных Цельсиев – это производило впечатление. Пальмы, галька на пляже, и почти месяц безделья впереди –красота.

Ну, началось всё с небольшой неприятности. Это был восемьдесят шестой год- и все свободные пансионаты были отданы Чернобыльцам. То есть обещанное отдельное жильё с комфортабельными двухместными комнатами нам не досталось. Не досталось и четырёхразового питания в своём отдельном пищеблоке.

Расселили в частном секторе – по четыре- пять человек в комнате, а со жратвой решили так – договорились с местным ресторанчиком, три раза в день зал был наш – на полчаса, отсутствие полдника компенсировали усиленным завтраком и обедом, но попросили время соблюдать чётко – если опаздываешь, всё уже съедено.

Каждому выдали «книжку отдыхающего», по предъявлении которой официанты приносили тарелки с едой. К слову сказать – более чем вполне приемлемой. Ресторан всё- таки.

Примерно два- три дня требуется, чтобы полностью переключиться на новый режим. Время начинает течь иначе, отсутствие забот меняет психологию – человек становится добрым, ленивым и никуда не торопится.

Единственные из группы, кто был не просто не доволен ситуацией, а не доволен до скандала – не знаю как их звали, а за глаза мы эту парочку называли Ваня с Маней – они только поженились, и эту поездку получили в подарок на свадьбу, типа – медовый месяц. Ваня взахлёб орал, что ему обязаны предоставить отдельную комнату с женой, что заплачено было именно за это, что он не желает ничего слышать, что он намерен спать со своей женой и пошли все на хрен… Маня громко поддерживала. Не получилось. Принцип расселения по частным квартирам – мужчины отдельно, женщины отдельно. Расселились. Освоились. Переключили сознание. Всё, пошёл отдых.

Помимо пляжного безделья, в стоимость путёвки входили несколько культурных мероприятий – экскурсии в основном. Первая называлась «вечерний Сочи». От Адлера до собственно Сочи – хоть административно это одно поселение, примерно двадцать пять километров по побережью. По пути надо проехать через посёлки(?) Хоста и Мацеста, известные своими знаменитыми сероводородными источниками.

- Просто наберите в ладони немного этой воды из родника, напевно вещал экскурсовод, и умойте лицо – вы почувствуете, как кожа становится бархатной…

- А что, этим умываться надо, а не пить? – это Ваня полюбопытствовал.

Как они с Маней успели уже засадить по пол литра этой чудо- целебной водицы, никто и не заметил. Жарко было, пить должно быть хотелось.

Единственным положительным эффектом от этого поступка для группы был тот факт, что неделю их никто не видел – с горшка не слезали. Грешно злорадствовать, но они действительно достали всех своими жалобами – простоватые были ребята и скандальные.

Режим дня у меня сформировался таким образом- подъём, завтрак, и на пляж – загорать я не люблю, а вот поплавать – это с удовольствием. Причём не бултыхаться у берега, в этом густом бульоне с высоким процентным содержанием мочи, а отмахать примерно за километр от буйков – там и вода чистая, и никого рядом нет – красота. Туда- обратно, глядишь, уже и обедать пора. После обеда ещё один заплыв – а там и до ужина недалеко. После ужина можно было сходить в кино- причём забесплатно, двери в зал не закрывались от жары, фильм начался, просто входишь и садишься на свободное место.

Плавать меня научили на Финском заливе, Чёрное море гораздо солёнее, там на воде держаться значительно легче – в заливе невозможно просто раскинуть руки и лежать на поверхности – а там запросто. Я ухитрялся даже подремать, отплывши подальше.
Что крайне не нравилось местным «спасателям».

Мне несколько раз было сказано, что заплывать за буйки запрещено, причём каждый раз на всё более повышенных тонах. Горцы, горячие люди. Уходить совсем подальше в сторону, на дикие пляжи, мне было лень, я просто старался держаться у края. Но эти абреки, раз обративши на меня внимание, уже не отставали. Высматривали меня с вышки из бинокля, прыгали в катер, и всячески портили настроение. На мои уверения, что здесь утонуть вообще невозможно, реагировали болезненно. Последний раз было сформулировано примерно следующее:

– «Ищо раз увижу, я тэба спасат не буду, я тэба катером на хрен периэду!»

Разумеется, я это проигнорировал.

И вот в очередной раз гляжу – абреки побежали с вышки к катеру – значит по мою душу. Сверху- то меня хорошо видно, а с воды – нет. Пока катер движется, у меня есть примерно минута времени. Там отдыхающим предлагали в прокат такие двухместные катамараны с велосипедным приводом – я поднырнул под один из них – между поверхностью воды и отбойной пластиной, защищающей от брызг, есть расстояние примерно сантиметров десять – можно дышать, и смотрю в щёлку на спасателей.

Ну они серьёзно завелись – нет меня и всё. Пропал. Утонул? Уплыть же не мог? Куда уплывёшь вплавь от катера? Сделали несколько кругов на катере, поорали и убрались.

На следующее утро они встречали меня на пляже с выпученными глазами – глупее физиономий трудно было представить.

-Мужики, говорю, я же не со зла, ну сделайте одолжение, оставьте меня в покое, а? Оставили.

Единственный раз, когда мне пришлось раскаяться в этих далёких заплывах - недалеко пронеслась стая дельфинов. Двое самых любознательных отделились от коллектива полюбопытствовать – что это там на воде болтается. Когда на них смотришь издалека, ничего особенного, ну так себе, килечка с зубами и хвостом – а вот когда эти зверюги нарезают круги рядом – в пределах физической доступности- ощущаешь полную беспомощность – реально страшно, я же не знаю, что у них на уме? Зубы с полпальца, а скорость – мне и не снилась. Адреналинчиком плеснуло от души. Но рыбки попались неагрессивные – крутанулись, и обратно, к своим.

Культурная программа продолжалась. Была экскурсия в Новоафонские пещеры- очень сильное впечатление от громадной высоты свода – там больше ста метров, была морская прогулка с посещением парка магнолий в Сочи, были несколько поездок по известным санаториям – имени Орджоникидзе, например.

Оказывается, в начале двадцатого века вся территория нынешнего курорта была малярийным болотом – и уже при СССР из Австралии специально привозили и сажали на побережье эвкалипты, чтобы оздоровить атмосферу.

Конец восьмидесятых - это была эпоха «сухого закона», за спиртным приходилось ездить в Абхазию – ближайший посёлок – Леселидзе. Традиции алкогольной торговли в Абхазии были такие – сдачу давать не принято от слова вообще. Или давай точную сумму, или забудь о сдаче, или проваливай.

Не помню, что именно я покупал, но стоимость приобретённого была вроде десять рублей пятнадцать копеек. Даю продавцу десятку и смотрю на реакцию –

- Здэс нэ хватаит, давай ищо.
- Ну ты же тоже пятнадцать копеек сдачи не дашь?

Молча возвращает мне червонец, бросивши его на прилавок. Я вынимаю из кармана недостающую монетку и кладу её на стол. Абхаз покрывается пятнами, но бутылки отдаёт.

Распитие осуществлялось на берегу, в стороне от пляжей. Нас собралась дружная компания, человек восемь. Болтовня, анекдоты, дружеское общение. Незаметно наступил вечер, а спиртное кончилось. Кроме ресторана, купить его было негде, и пошли мы в ресторан.

На выходе стоит очередной гордый сын Кавказа в милицейской форме. Иду мимо –

- Молодой человек, подойдите сюда.
- Ваши документы?

А у меня в кармане только эта дурацкая «книжка отдыхающего» - ну, протягиваю.

- Что это? Здесь же нет фамилии? (ну поленился я её как следует заполнить)

И вот чёрт же дёрнул меня за язык –

- Дорогой, ну впиши сам, какая больше нравится…

Горцы, горячие люди. Мент что- то гортанно проорал, потом – Руки! Говорит.

У меня настроение вниз… ну, блин, попал…
Достаёт наручники – у меня настроение вверх!

И мимо толпы отдыхающих, в наручниках, как заправский бандит, под конвоем, я проследовал в милицейский УАЗик.
Сидеть долго не пришлось – полчаса, может минут сорок.

Наша компания, взявши такси, приехала в Адлерское отделение милиции и устроила там митинг с требованием меня отпустить.

Дежурный вызвал, повертел в руках эту мою книжку, ну что это такое? Говорит.

- Что есть, отвечаю. А паспорт в квартире, где ночую.
- Почему так ответили постовому?
- О что у вас, энтузиаст? Ещё бы на пляж заявился, паспорта требовать.

- Паспорт предъявить придётся.
- Да не вопрос, поехали до дому, предъявлю.

Мы всей толпой забились в этот УАЗ, и вероятно это было забавное зрелище – ментовская машина с полностью открытыми от жары стёклами, из которой доносится - а пели мы хором и во всё горло –

- Слушай Ленинград, я тебе спою задушевную песню мою…

На одном из светофоров, при остановке, я исполнил куплет на Французском- текст ещё со школы помню– даже довелось сорвать аплодисменты прохожих.

К чести милиции должен сказать, что проверивши паспорт, они извинились перед хозяйкой квартиры за беспокойство.

Приятно вспомнить. Там много было таких забавных эпизодов. Отпуск кончился, я летел домой отдохнувший и дочерна загорелый.

До конца эпохи оставалось ещё целых пять лет…

2.

Август доковидного года, Онежское озеро. Мы, трое слегка бородатых мужиков, сидим на бережку, пьем пиво, ловим рыбу. Вокруг чудная природа и всякое отсутствие цивилизации. Даже наш уазик, севший на брюхо метров за триста до берега, не мог испортить нам настроение.

Вечерело, пора было собираться обратно, к людям, но приступать к откапыванию машины никому не хотелось. Вдруг из кустов показался молодой парень. Его белые кроссовки, фирменная кожаная куртка и голубые джинсы больше подходили для прогулок по центру крупного мегаполиса, чем для хождения в лесу.
Вежливо поздоровавшись, парень представился Павлом и спросил:
- Вы не хотели бы арендовать на вечер баню с русской парной?
- Где? – удивились мы.
- Прямо здесь, - ответил Павел и продолжил, - полторы тысячи рублей за три часа.
- А с ночевкой можно? – вступил в разговор хозяин уазика.
- Можно, - согласился парень и молча удалился в лес.

Вся наша троица удивленно посмотрела ему вслед.
- И что это было?! – озвучил общее изумление наш водитель.
- Не знаю! – ответил я. - Но здесь точно нет никаких строений поблизости! И никогда не было!

В полном недоумении мы пребывали недолго – минут десять, а потом появился Павел. За собой, на тросе, он тянул большой деревянный плот. Посредине плота стояла аккуратная бревенчатая баня с высокой печной трубой, из которой вился беловатый дымок.

4.

Многоэтажные жилые дома в Сингапуре не имеют квартир на первом этаже. Дома словно приподняты над уровнем земли и представляют из себя своего рода шифоньер на ножках. Жилые помещения начинаются со второго этажа. А на первом — лестнично-лифтовые узлы. Плюсов много. Во-первых, создаётся некая проветриваемость во дворах, что для столь жаркой страны очень важно. Во-вторых, отсутствие первых этажей может быть полезным в случае возможных наводнений, ведь Сингапур — это всё-таки маленькая островная страна. И, наконец, в-третьих, в свободном пространстве под зданием располагаются велосипедные парковки, столики со скамейками (в тени!), площадки для всевозможных мероприятий, таких как свадьба, вечеринка или похороны. Для этих конструкций существует даже специальный термин: void deck.
Наш рассказ вполне мог бы обойтись и без упоминания этих архитектурных деталей, и это лишь попутное воспоминание. А рассказать я хочу об одной особенности строения сингапурско-китайского менталитета. Об одном его элементе.
Возвращался я как-то вечером с работы домой. Когда зашёл под свой дом-шифоньер, увидел на площадке импровизированный шатёр жёлтого цвета, а вокруг него и внутри — много людей. Стало ясно, что это китайская похоронная церемония.
У входа в лифт стоял мужчина-сосед лет тридцати. Мы поздоровались, сели в лифт и я спросил его, кто умер. Сосед виновато улыбнулся и ответил, что умерла его мама. Мне показалось, что я ослышался. Переспросил. Он снова улыбнулся и подтвердил, что — да, мама умерла. Смущённо пробормотав слова соболезнования, я вышел на шестом этаже и зашёл к себе.
Дома рассказал жене о необычном соседе и его неподобающей случаю улыбке. Мы с удивлением рассуждали о том, до чего же бездушны эти китайцы.
В то время мы ещё были новичками в Сингапуре, и в следующие месяцы ещё много раз недоумевали в похожих ситуациях.
Пока потихоньку не стали прозревать. В один прекрасный день мы догадались, что за странным поведением местных таится нечто большее, чем холодность и бессердечность. Мы вдруг поняли, что та виноватая улыбка соседа, у которого умерла мать, была деликатной попыткой оградить собеседника от негативных эмоций, была сожалением за невольное вовлечение в своё горе, была извинением за случайно испорченное настроение.
И это открытие поразило нас. Мы были счастливы от охватившего нас чувства благоговения.

5.

Про любовь к близким

Пару лет назад мой друг проходил специальный тренинг. Один из условий было отсутствие мобильной связи, что обеспечивалось 2 факторами - телефоны лежали на столах перевернутыми, и их было запрещено брать, а так же в зале включали специальную глушилку связи. Тренинг длился 3 часа. Через час после начала тренер сказала:
- Сейчас будет задание на любовь к ближним. Выберете 3 человек, которых вы в своей жизни любите больше всего. Запишите на листок. Теперь мы отключаем глушилку, и вы включив телефон за 5 минут делаете 1-2 звонка тем из них кому первому дозвонитесь. Ваша задача сказать собеседнику, как сильно вы его любите и как он для вас дорог. После этого вы отключаете телефон и переворачиваете его, а мы включаем глушилку.
Процесс пошел, через 5 минут закончился, хоть и с трудом. Далее была оставшаяся часть тренинга, а под конец всех попросили включить телефоны и проверить сообщения, звонки и соцсети.
По итогам опроса:
90% зала получили как минимум 2, а чаще до 5-10 пропущенных звонков и сообщений от собеседника, которому звонили.
60% зала получили в добавок к этому до 10 звонков и сообщений от родственников и близких людей.
40% зала обнаружили в соцсетях свои активные розыски и уточнения все ли в порядке от знакомых и друзей.
Подчеркиваю, человек ПРОСТО набрал своему родственнику или близкому другу и сказал что он его сильно любит и дорожит им, то есть очевидную прописную истину.
Результат - половина зала до позднего вечера обзванивали свое окружение и объясняли что у них все в порядке и просто настроение хорошее.

6.

Среди моих приятелей есть один тип, который за двадцать лет нашего знакомства умудрился практически не измениться. Он даже живот не наел, а отсутствие печали в глазах и морщин на лбу заставляет подозревать, что у него нет нервов, соответственно, совести, и вообще, что он редкая сволочь. Но речь не о том.

Этот человек-консерва портит настроение окружающим, однако оказалось, что и у нашего вечнозеленого кипариса есть проблемы. Обобщая, он назвал их «песком в трусах».

— Понимаешь, — признался он однажды, — я всегда любил море. В детстве я обожал, наплававшись до синевы, выбраться на берег, развалиться на горячих камнях и греться, пропекаться, как рыба-гриль, до тех пор, пока станет совсем невмочь, и тогда, раскаленным снарядом, опять броситься в прохладные морские волны.

Я слушала и кивала, поскольку, как человек, выросший у воды, прекрасно понимала и про «рыбу-гриль», и про «раскаленный снаряд».

— Так вот, недавно я обнаружил, — всхлипнул он, — что валяться на камнях страшно неудобно, а песок, набившийся в мокрые трусы, не дает спокойно валяться в шезлонге. Теперь, для того чтобы расслабиться, мне надо два раза принять душ, вытереться, сменить мокрые плавки на сухие, получить свой Campari, причем, лед в стакане не должен растаять, а апельсин обязан горчить. Мне еще нет 50-ти, а у меня уже полно проблем!

Его нытье меня насторожило. Я прекрасно помню, как в юности сама каждое лето приезжала к родне на море. Я часами не вылезала из воды, и по вечерам няньки проверяли, не выросли ли у меня плавники и жабры.

Я могла загорать, лежа на камнях, на автомобильных покрышках и железнодорожных рельсах, и мне везде было одинаково удобно. Я не сгорала на сорокоградусной жаре, говорила медузам «бу!» и они тонули от страха, наедалась тремя помидорами и спала пятнадцать минут в день.

Этим летом, заметив рыбку-малютку, выпрыгнувшую из волны в полукилометре от меня, я заорала так, что мне в ответ из-за горизонта просигналил итальянский сухогруз. Теперь я смешиваю два крема с пятидесятипроцентными коэффициентами защиты в расчете на то, что в сумме они дадут сотню и защитят мое бледное тело, как куски картона.

Это в прошлом веке мы с друзьями-студентами скопили полторы копейки, навешали лапшу на уши родителям, положили в карманы зубные щетки и укатили на неделю в горы кататься на лыжах.

Курорт был дрянной, еда паршивая, лыжи кривые, а мы нищие и неприхотливые, как воробьи. Мы жили вшестером в двух комнатах, на завтрак ели кашу с хлебом, вечером пили дешевое вино и курили вонючие сигаретки, но были до потери пульса счастливы.

Прошлой зимой я расстроилась, когда обнаружила, что в меню, скажем так, неплохого курортного ресторана закончился зерновой хлеб, и совсем скисла, когда поняла, что забыла дома любимую подушку.

Ок, с годами человек меняется. Накапливает и наращивает не только кругозор и опыт, но и жирок на боку, делается подозрительным, упертым, привередливым, теряет лихой аллюр и любопытство во взгляде. Теперь все всё знают, меньше спрашивают и чаще поучают. Все оборачиваются очкастыми экспертами и прожженными занудами, которым не угодишь, которые уже все видели и с усталым видом обсуждают, какая нефть на вкус слаще.

В результате понты и потребности заводят в тупик, и для многих настоящей катастрофой оборачиваются самые простые вещи - необходимость выбраться из своего кондиционированного бьюика и спуститься в метро или переехать с Тверской улицы в Тверскую область.

Понятное дело, что номер в «Англетере» со всех сторон лучше комнаты в привокзальном приюте «Бардачок», но если вы отказываетесь ехать в другой город только потому, что ваш люкс занят, а полет эконом классом оскорбляет вашу спесь, то плохо ваше дело.

Справедливости ради, надо признать, что привередливость и поганый нрав проявляются независимо от успешности и карьерного роста. Кромешное занудство уравнивает бюджетника и человека с достатком. Но если первый еще вызывает понимание и сочувствие, когда ропщет на судьбу, забросившую его с прожиточным минимумом и хищной тещей в пучину Капотни, то капризы раздобревшей на платиновых карточках личности уже ничего хорошего не вызывают.

Одна такая дамочка как-то раз приползла жаловаться подружкам на скандал, который вышел у нее с мужем из-за размеров ее новой гардеробной. Мужчина самолично измерил шагами помещение, отведенное под ее шубы и лифчики, и заявил, что Георгиевский зал Кремля меньше этой костюмерной. Он зачем-то вспомнил, что пятнадцать лет назад женщина имела всего одну шубу и два вечерних платья, однако была не менее элегантна, экономически выгодна, весела и беззаботна.

Вместе с легкостью на подъем и неприхотливостью сдает и способность удивляться и радоваться жизни. Понятно, что сложно с той же искренностью, что и в первый раз, восхищаться сто сороковой поездкой в Париж или продолжать верить в любовь до гроба, стоя у алтаря с пятым мужчиной. Мало кто сохраняет оптимизм во взгляде на мир, женщину, мировую закулису и перспективу красиво заработать или промотать деньги. А зря.

С возрастом некоторые, так или иначе преуспевшие в жизни товарищи, до такой степени разочаровываются во всем, что начинают увлекаться какими-то неадекватными развлечениями, тонут в пороках или заводят себе юную и смешливую подружку, клокочущую от предвкушений, счастья и надежд. У них самих все предвкушения и надежды давно выгорели дотла. А чтобы заставить их что-то почувствовать, им надо шило втыкать в известное место, и то не факт, что из этого что-то получится.

Хорошо, никто не говорит, что и в сорок надо быть таким же беспечным придурком, как в двадцать. Но одно дело, печаль в глазах и опыт в анамнезе, и совсем другое — свинец в ногах и райдерский список в голове.

Говорят, это неизбежно. Не верю. Мне кажется, даже если человека не наградили нестареющим энтузиазмом, любопытством к жизни, легкостью на подъем и готовностью в одночасье лишиться своих бесценных миллионов или привычек, в процесс остывания души можно успешно вмешаться. Следить за ней, как за своей селезенкой. Одни изменения поддерживать, а другие контролировать. Хотя бы пытаться.

Потому что, когда человеку еще жить да жить, а у него из всех щелей песок сыплется, ему все не то и все не так, кругом одни твари, мир прогнил и от Парижа с души воротит, это как-то совсем печально.

Несправедливо расставаться с огнем в глазах и простыми радостями жизни только потому что вы повзрослели или преуспели. Вон, посмотрите на Мика Джаггера. Чуваку восьмой десяток, а его колбасит, как семнадцатилетнего. Ок, такое не всем дано, но, может, стоит хотя бы попробовать?

7.

Во многих семьях, рано или поздно, случается такой забавный период, когда дети мешают решить важные проблемы между мужем и женой. Вот и героини этой истории были поставлены перед фактом - завтра к тетке в деревню на лето. Проблемка была в том, что тетку до этого они видели раза три за всю сознательную жизнь и не горели желанием знать ее лучше.

Тетка об этом и вовсе узнала пораньше с утра, когда обнаружила племянниц на пороге собственного дома. Довезли, позвонили и убежали. Как дети малые. Вот стояли все они и смотрели друг на друга в крайнем изумлении. Ну что уж делать, тетка почесала в затылке и решила, что два ребенка по десять лет уже не младенцы и, может, с них даже прок будет на садово-огородном поприще. Сгрузила она бедолаг в «победу» строго предупредив, что дышать нельзя, шевелится нельзя, а за каждый помятый лист рассады будет снимать скальп. Послойно.

Настроение у сестренок стало играть Шопена. Тетка, которая была педагогом старой школы и знала труды Ленина лучше, чем свой предмет, не сулила им ничего хорошего. Они не ошиблись: каждодневный подъем в шесть утра, полив и прополка, окучивание и подрезание, опыление с кисточками, уборка и стирка сделали девчонок жилистыми и злыми, словно собак перед охотой.

Тетка, которая всю жизнь прожила одна, умела готовить только три блюда: рисовую кашу, яичницу и щи. Готовить самим было нельзя. Потому что «Пожар, отравитесь, зарежетесь. Вот вам лучше коса, больше вас в три раза, идите траву в палисаднике скосите». Продукты запирались, девочки худели, подъедая щавель, кислицу и все, что могли спереть с огорода. Если на краже ловили, то драли до синяков и запирали на чердаке.

Вечерами сестры молились о том, чтобы тетка, стоя на краю холма, наступила на грабли. И летела сорок метров вниз, исключительно в шиповник и кубарем. Завершив молитву всем богам, которых знали, они зачеркивали день в календаре. В августе их должны были приехать и проведать.

Отдушина появилась в июле: тетка стала уходить в лес по ягоды. В ее отсутствие можно было делать что душе угодно, потому что свое возвращение тетка выдавала чихом аллергика, который продирается через заросли цветущего кипрея. Пока она выбиралась из леса, шла через колхозное поле, мои подруги развивали просто фантастическую деятельность, так что комар носа не подточит.

Местность, где стояла теткина дача, была славна сильными грозами. Они приходили дней за семь, иссушая край янтарной жарой и пугая жителей сухими разрядами, которые били из-под земли. От высоковольтных опор отделялись желтые и голубые шары, которые плыли в мареве, и одно их название «шаровая молния» пугало детей до состояния бледной простыни.

И вот, в один прекрасный день, подняв своих работниц с утра пораньше, накормив рисовой кашей и выдав им на день по куску хлеба, тетка одела кузов и пошла в лес. Радиоприемник на ее шее бодро наигрывал Марш Высотников.

Быстро управившись со всем списком Золушки в квадрате, сестрички успели сбегать выкупаться, проболтаться на иве, на которой им категорически запрещалось болтаться, объесть крыжовник, имитируя налет стаи дроздов, пожарить хлеб над небольшим костерком и в конце концов укрыться в доме, потому что жара стояла непереносимая.

Время за чтением старых выпусков «Техники и Молодежи» текло быстро, и часам к шести вечера сестрички услышали знакомое чихание. Ему вторил гром. Выйдя на улицу, двойняшки одновременно подняли ладони козырьком. Тетка тащила короб волоком, потому что нести его уже не могла. Из-под незакрытой крышки стреляла, подпрыгивая на кочках, черника. Не успела тетка проползти и средину поля, как в нее жахнула молния.

Вот так. Без предысторий. Треснула, что в глазах померкло, и тетка пригорюнилась пластом. Сестрички выдохнули. Молитвы услышаны, как говорится, но что теперь? Кругом никого ровно на сорок километров. На велосипеде в ночь до деревни не поедешь, да и не хочется как-то. Пока обсуждали, пошел дождь.

Решили — заземлить… и для этого взяли в сарае лопаты. Тетка не дышала и не шевелилась, для нее любовно выкопали не хилую траншею и засыпали под шею, заботливо прокапав канавки для стока воды, а то захлебнется еще. То, что тетка мертва, они даже не думали: такие гадины за понюшку табаку в рай не отправляются. Забрали чернику, перебрали ее, наелись от пуза в процессе, разложили на газетах сушится, да так и уснули все в грязи, чернике и совершенно счастливые.

На утро они проснулись от вопля. Тетка пришла в себя и орала так, как не должен орать педагог в третьем колене, который знает наизусть труды Ленина. Чувствовала она себя неплохо, если не считать частичной амнезии и следа, от шеи до самой поясницы и дальше, по левой ноге. Только этот след и спас моих друзей от расправы, потому что первое, что увидела тетка - это были лопаты. Ясен пень, ее треснули по голове лопатой эти кошмарные дети, которые совершенно не знают, как себя вести, кладут локти на стол, и в будущем их ждет только казенный дом. Впрочем, она оказалась не так уж и не права, обе сестры потом надели погоны. Только прокурорские.

Все равно, до самого приезда родителей она смотрела на них косо, запирала на ночь и старалась общаться поменьше. В августе приехали родители, посмотрели на огромные глаза и выпирающие ребра детей, и этим же днем забрали сестренок в город. С теткой они после этого не общались, и зла на нее не держат. В конце концов, она совершенно не обязана была их содержать на свои деньги три месяца.

8.

Купание
Рассказал мне эту историю один боевой товарищ - Саша. Дело было в Воркуте, куда он молодым лейтенантом попал после выпуска. Мрачные рассказы об этом месте службы мы слышали не раз ещё с курсантских времен. И вот – первое его лето, он приехал в тундру, где холодно, голодно и мухи кусачие… в общем представление о новом месте службы самое гнетущее. И тут заходит к нему новый товарищ и зовёт на пляж ЗАГОРАТЬ! У кореша сразу же поднимается настроение. А то! Тут ведь есть оказывается ПЛЯЖ, можно загорать, значит всё не так уж и плохо! Значит можно жить! Врали всё про вечный холод, ужасы постоянного авитаминоза, тупых чукчей и невыносимые условия жизни! И вот, вооружившись какой-то циновкой, он прибывает на берег озера, где жарят свои тельца под тусклым северным солнцем отдыхающие местные. Разлёгшись и насладившись процессом получения ультрафиолета, а так же чутка нагревшись, Саша решил искупнуться. Немного правда настораживало отсутствие купающихся, поэтому было принято решение потрогать ногой воду. Вдруг, идя к берегу он ощутил на себе пристальные взгляды всех отдыхающих; некоторые даже привставали чтобы получше его рассмотреть, что слегка настораживало. Вода оказалась холодной, но Саня, видя такое любопытство среди местных, а особенно ловя взгляды прекрасной половины человечества решил – «Я суровый северный мужик! Не зря ещё в родной Вологодской волости купался в мае, когда пригламуренные южане на улице в куртках ходили! Выпендрюсь и сразу назад. Один забег, нырок и долой домой сохнуть». Когда он отошёл для разбега, то ощутил заметное оживление среди людей, что ещё больше насторожило его, но ни как не остановило. И вот разбег - он влетает в воду по колено, поскальзывается и громко, под общий гогот, плюхается задницей на лёд. А хренли – тундра, вечная мерзлота ))) Пришлось хромать домой с ушибленным и замёрзшим копчиком.