- Чувствую себя неудобно: иду себе по тротуару и поравнялся с крысой, которая шествует сбоку так неторопливо... создаётся впечатление, что мы вместе.
- А ты не подумал, что крысе тоже может быть неудобно?
Аналог Notcoin - Blum - Играй и зарабатывай Монеты
|
| Источник: anekdot.ru от 2023-11-3 |
Ностальгия по Социализму – кто помнит. Правда это были уже его последние капли.
Две осени подряд, в начале девяностых, мне довелось командовать студенческими отрядами в колхозе - на картошке. Была такая традиция в СССР. Формально мы работали вдвоём, и главным был доцент с кафедры физики, но он недавно женился, а посмотрев, как я управляюсь с этой компанией, с лёгким сердцем уехал домой, и появлялся в колхозе не чаще чем на пару дней в неделю.
В отряде по списку было сто восемьдесят человек, но реально где-то сто - сто двадцать. Компания самая пёстрая – от вчерашних школьников, до отслуживших дембелей, поступивших в институт по армейским льготам. Таких мы назначали бригадирами.
Здоровенное поле, трапецией, на несколько десятков гектар, длина борозды - от километра до километра восемьсот - это требовало каждый день вносить коррективы в длины участков для каждой бригады, следить за количеством работающих – чтобы количество приехавших соответствовало количеству уехавших – от нашего барака до поля было километров десять – пешком не больно-то дойдёшь, возили на грузовиках - колхоз выделил. Половина студентов несовершеннолетние, и я за них несу персональную ответственность.
Дня три процесс устаканивался, потом все втянулись, освоили технологию уборки, и дело пошло.
Трактор тащит картофелекопалку, вскрывая по две борозды сразу, сборщики укладывают картофелины в ящики, от поля до хранилища курсируют транспортники – те же трактора, только с прицепами - закинуть ящик картошки через высокие борта – не всем под силу, те кто послабее, от погрузки были освобождены.
Подъём в пять, по пути на поле останавливаемся у местной столовой на завтрак, днём нас возят туда же пообедать, заканчивали примерно часов в восемь вечера – зависело не от нас, а от логистики – картошку на поле оставлять нельзя – и требуется точно просчитывать по времени, заказывать ли ещё один рейс на доставку, и имеет ли смысл проходить ещё одну борозду механизаторам – организовывать всё это тоже входило в мои обязанности - работа в сельском хозяйстве далеко не так проста, как кажется со стороны.
Ужин, лагерь, душ, совет бригадиров – потом можно отдохнуть. Но реально получалось так, что раньше двенадцати мне до постели добраться не удавалось – всегда находились проблемы, за всем не уследишь.
Отопление
Барак двухэтажный, брус - вагонка, отопление от небольшой угольной котельной. Система была завоздушена и собрана настолько криво - даже не руками из задницы, а похоже, самой задницей - и на втором этаже было реально холодно. А если днём дождик – все приезжают насквозь мокрые, и посушиться негде. Это уже проблема.
Я облазил эту дурную систему, договорился с кочегарами – им было всё равно, поставил в верхних точках на радиаторах краны, и вывел на улицу продувочные шланги.
Если приоткрыть краники чуть-чуть, за окнами начинает капать горячая вода – не сильнее, чем конденсат с кондиционера. Но это - уже циркуляция, и радиаторы стали горячими. Когда это усовершенствование увидел главный инженер колхоза, он распорядился ничего не менять и не трогать – «Вы первый, говорит, кому удалось в этом бараке добиться, чтобы было тепло».
Отношения с местными.
Мы-то приехали на пару месяцев, и знали, что это не навсегда, а вот механизаторы-трактористы работали так постоянно – от темна до темна, без выходных.
Конец зимы – снегозадержание, потом - вспашка, сев, всякие прополки, несколько сенокосов, уборка – мы уехали в конце октября, а мужики пахали до снега. Дальше по плану ремонт и профилактика техники, и реально отдохнуть им удавалось пару недель в году на границе январь-февраль.
Когда я полюбопытствовал, сколько им за это платили, стало просто неудобно. Я аспирантом на кафедре получал в два раза больше – а ведь у них у каждого ещё своё хозяйство, тоже требует внимания и немаленького. Спать когда? Семьёй заниматься?
- А куда тут на х..й денешься? Привыкли, ху…ли. Семья, бл.., дети, родители старые – я один кормилец. Сам понимаю, что это пиз…ц, но жить-то надо? Вот так и живём, сука…
Говорить без мата мужики не умели – с этим приходилось мириться. И на правила и порядки им было похер – на такую работу желающих нет, уволить их было невозможно – что бы ни накосячили.
- А..ныч, слушай, бля, ты как хочешь, а завтра на меня не ругайся. День рожденья у меня, нажрусь в сопли. Честно, бля, заранее предупреждаю, на х..й.
Назавтра один из тракторов держался ровно, а не пахал поперёк и зигзагами, только потому, что борозды были глубокими. Тракторист был не просто невменяем – как он из кабины не вываливался - чудо. Он таранил телеграфные столбы, пару раз вспахал канаву и кусты на окраине поля, перепутал очерёдность борозд, но слава богу, не покалечил никого из студентов.
Рембо.
Этот парень служил во внутренних войсках в каком-то спецподразделении, что занималось конфликтами на зонах. С виду ничего особенного, но взгляд такой - побоишься «который час» спросить. Ни с кем близко не сходился, больше молчал. Капли его откровенности мне довелось добиться после того, как я устроил небольшую показуху – лёжа на спине, взявши двухпудовую гирю (правда двумя руками) на вытянутые руки, перекрестился ею несколько раз.
Руки при этом прямые, и вытягиваются максимально. Из за головы - к коленям, потом по сторонам по очереди. В точности повторить это смогли только двое самых здоровых парней – культуристов из Краснокамска. А вот разбить бутылку голым кулаком не смог никто.
Ну, занимался я спортом, даже норматив на мастера сдал – только звания не получил, я это для себя делал, не за звания и медали. А у студентов таким спектаклем лишнюю каплю авторитета себе заработал.
Вот он и рассказал мне немного о своей службе – что делал, как воевал, как дослужился до старшины, но потом пристрелил кого-то не того, и лишили его и звания и наград, и отправили дослуживать на женскую зону. Хуже женских зон - только сопровождать женские конвои.
А там, будучи старшим караула, он спас солдата-первогодка. У этого пацана зэчки отобрали автомат, привязали к столбу и изнасиловали. Группой, цинично и безжалостно. Как это делается я здесь писать не буду – это всё-таки развлекательный сайт, нечего сюда такую грязь тащить. Андрюха пристрелил троих, а двоих, сильно поломанных, доставил в комендатуру. Вернули звание и наградили. А пацана того отправили в госпиталь и потом комиссовали.
- Андрей, говорю, Вам бы в силовые структуры идти, что Вы к нам-то поступили?
- Леонид А…вич, я с Колымы, детдомовский, мне возвращаться некуда, а тут большой город, да и общага. Осмотрюсь, там и решать буду.
Я не успел застать этот скандал, знаю только от свидетелей. Группа наших романтиков попёрлась в посёлок на танцы - как будто не знали, что там обычно происходит.
Ну и естественно, без драки не обошлось. Андрей скомандовал своим – «Никому не соваться!», и в одиночку, голыми руками переломал восемь человек - местных гопников.
Отвёл, что называется, душу. Остальные разбежались.
Я потом ему характеристику писал, для следователя прокуратуры. Эти восемь терпил, если бы были без железа и ножей, запросто могли парня посадить надолго за превышение мер необходимой обороны – потому что там были не просто ОЧЕНЬ тяжёлые телесные повреждения, а до инвалидности в нескольких случаях.
До суда, насколько мне известно не дошло, ибо у потерпевших была слишком громкая репутация. Больше я Андрея не видел, и учиться он не стал. А вот вышедшая статья в местной газетке так и называлась – «Рембо».
Королева красоты с бездонными глазами.
Это действительно была победительница конкурса красоты – причём республиканского масштаба. Родом откуда-то из Коми, семнадцать лет. Я понятия не имею, какого чёрта её занесло в наш институт. Девка фантастически яркая, фигура, походка, манера держаться – всё не просто на уровне, а на самом высшем.
Я её вначале на переборку направил – считалось, что там работа полегче, в основном для девчонок, вчерашних школьниц. Там ей однако стало скучно, и барышня попросилась в поле.
- Леонид А…вич, а правда у меня глаза бездонные?
Кокетничает, коза.
- Правда, Алина, правда. Господь Вас не обидел внешними данными.
- А утонуть в них правда можно?
- Можно, можно. За Вами вон пол отряда ухаживать готовы.
- А Вы?
- Я не готов, не положено. Да и не утону я в Ваших глазах, не из таких выплывать доводилось…
Когда она появилась на поле, случилось чудо - две самые отстающие бригады начали работать лучше всех – я не сразу сообразил, пока не увидел, как она этих лодырей гоняла. Мат стоял громовой
– Ё…б твою мать, сука тараканья, где, бл…дь, ящики? Бегом, бл…я!
Я даже вмешиваться не стал – только мысленно поаплодировал – барышня нашла своё призвание.
Из отряда Алина уехала раньше почти на месяц – у неё был подписан контракт на рекламную фотосессию где-то на Балканах, а оттуда уже не вернулась.
Сухой закон.
Ещё на первом собрании я объявил, что если кого застукаю со спиртным, учится ему в институте или нет - будут решать в деканате. Для первокурсника - вчерашнего абитуриента, угроза веская. Очень ВЕСКАЯ. И действительно, если кто и выпивал, то делалось это с соблюдением самой жёсткой конспирации.
Каждый бригадир имел право в день отпустить одного человека на выходной. И вот возвращается из такой увольнительной один из студентов - не в лагерь, а сразу на поле – гляжу, прячет что-то под куст.
Подхожу - две бутылки водки. Приехали, блин. Стоит, смотрит виновато.
- Николай, я же всех предупреждал?
- Леонид А…вич, ну вот так вот, не удалось незаметно, залёт стало быть.
Парень после армии, совершеннолетний, работает - один из лучших.
- Вот что, говорю, я никому сообщать не буду, но добро это конфискую. Отдам после завершения всех мероприятий.
Ещё из ярких впечатлений –
Очередь в столовой, к раздаче, расталкивая и игнорируя окружающих, пробивается старуха в ватнике с каменным лицом и ледяным взглядом.
- Мадам, что ж Вы так бесцеремонно-то без очереди?
- На х..й пошёл. Мне бл..дь, везде без очереди можно, у меня сто двадцать лет трудового стажа.
- Сколько лет?
- А ху..ли ты думал, бля? Год за три война, год за три тюрьма – мне и в трудовую так записали, суки, когда реабилитацию оформляла.
Продавщица на раздаче -
- Пропустите, пропустите, это Васильевна, у нас её все знают…
Работа закончилась, отряд уехал в город, в лагере остались только несколько человек - прибраться, перетаскать матрасы и законсервировать барак к зиме. Утром придёт машина и поедем в город. Видели бы вы эти благодарные физиономии, когда вечером я вернул им конфискованную водку.
- Леонид А…вич, спасибо! А может и вы с нами?
- Нет, Николай, не положено. Субординация называется. Рано или поздно между нами на стол ляжет Ваша зачётка, и что ж Вы мне вместо ответа по билету будете напоминать, как распивали вместе? Спасибо за приглашение, но не положено.
Вот такие были колхозные будни. А последнее – в девяносто первом году мы уезжали крестьянствовать из Ленинграда, а вернулись оттуда уже в Петербург…
|
|
Лет эдак 15-20 назад в компании, где я тогда работал, произошли какие-то мутации, из-за чего руководство вдруг решило ликвидировать компанию с тем, чтобы в будущем (через несколько месяцев) открыть ее снова, но под другим названием. Я лично и тогда, будучи далек от руководства компании, не знал, чем это было вызвано, так и до сих пор не знаю ничего. Но главной проблемой всех работников тогда были увольнение и необходимость продержаться каким-то образом в течение нескольких месяцев. А там уж, как получится...
Вообще-то тогда моя зарплата была, грубо говоря, немного выше средней. И в общем-то, положа руку на сердце, можно было откладывать понемногу на черный день. Но это только не с моей супругой, которая способна в самый кратчайший срок перевести в утиль или мусор любую денежную сумму, которая только попала в ее руки. И любой самый богатый олигарх разорился бы с ней в течение месяца или двух.
Вы конечно же вправе ржать надо мной сколько хотите, но я тогда не придумал ничего лучшего, как использовать на это время свою машину - таксование. Ржать-то ржите, но сравнительно недавно даже сам ВВП признался перед прессой, что у него тоже был трудный период в его жизни, когда ему пришлось таксовать по Питеру.
В то время еще и близко не было яндекс-такси, убера и т.п. А вместо этого существовали может десятки, а может и сотни частных аопарков, которые наживались на таких, как я. Само собой разумеется, по причине крайней разрозненности, постоянных клиентов у таких почти не было. Они, если вспомните те времена, оставляли свои визитки в более или менее крупных магазинах и других точках, посещаемых большими скоплениями людей.
Профессиональные таксисты тогда регистрировались сразу в нескольких таких конторах и имели тем самым хоть каких заказчиков. Но лично я тогда не имел ни малейшего понятия о таких манипуляциях. Поэтому тогда по наивности зарегистрировался лишь в одной такой шарашке. Ну и чего тут греха таить? Иногда по нескольку часов приходилось дожидаться заказа. А частенько и за смену не было вообще ничего, что в принципе легко сейчас уже предсказуемо.
Это сейчас почти все авто снабжены кондиционерами. А в то время это была большая и дорогая редкость. И естественно моя личная машина даже близко не была снабжена таким оборудованием. Однако как на грех тогда как раз стоял июль-август - самый разгар жары в наших почти южных широтах, где жара иной раз достигает в это время +40С. Я попробовал тогда разок-другой выехать на заработки днем, но очень скоро убедился, что в течение следующего такого выезда я определенно превращусь в цыпленка-гриль. Одно дело выехать на машине в такую погоду на часок-другой по каким-то своим делам. Но совсем другое дел - проработать целую смену часов в 8. И это привело меня к необдуманному решению работать по ночам, когда жара уже не так сильна. Да, и в самом деле не так жарко, но с приходом тьмы, как оказалось, просыпаются новые "призраки ночи".
Не буду тут рассказывать, как под покровом темноты меня лишили мобильника. Причем, это был совсем не грабеж, а некая наверное психологическая манипуляция. Также не очень наверное занимательно, как малолетки в компании, желая сэкономить деньги и не платить мне за проезд 200 р. (!), едва не долбанули меня с помощью электрошокера. Но как-то пронесло в меня и в этот раз вообще без последствий, и свои кровные я все равно получил, угрожая монтировкой, вынутой мною из багажника. Все-таки этот сайт в первую очередь ориентирован на веселые истории.
И в связи с этим вспоминается забавная на мой личный взгляд история, как я подвозил одного бывшего зека, который едва успел откинуться из зоны. Естественно, когда происходила посадка в машину, я этого не знал. Но в процессе поездки все стало на свои места. Итак подобрал я его по заказу возле небольшого ресторанчика. Мужичок на этой стадии был уже изрядно подвыпивши. Но, тем не менее, на ногах он держался вполне устойчиво и уверенно. Сказал, что наш город он не знает, но хочет, чтобы я его непременно доставил туда, где можно за бабло снять шлюху, а потом чтобы я доставил их вдвоем в то место, которое он мне потом укажет. Ну, а за потраченное время дескать он дополнительно доплатит мне со всей щедростью зековской души.
Ну и совсем не проблема. Такие места известны абсолютно всем горожанам, а не только профессиональным таксистам. И повез я его на одну из центральных улиц, которая в вечернее время обычно превращается в некоторую выставку "моделей". Одни из них сами стоят на тротуаре и голосуют проезжающим машинам, а другие в тесной и весьма многочисленной компании сами дожидаются, когда кто-нибудь притормозит.
На первой такой остановке к машине подошла довольно-таки смазливая на мой личный взгляд девица, которую я бы на месте пассажира выбрал бы сразу и не стал бы дальше тратить время. Она, помнится, заглянув в правое открытое окно машины, поначалу не сразу поняла, кто из нас двоих в салоне ищет "счастья". Сначала, глянув на пассажира мельком, она перевела вопросительный взгляд на меня. Однако я ничего такого тогда не искал и показал большим пальцем на соседа справа. Как это ни странно, но эта привлекательная на мой личный взгляд девица почему-то не произвела на него должного впечатления. Правда я тут уже немного не помню некоторые детали, так как они тем не менее успели перемолвиться несколькими словами, которые я попросту не расслышал и, строго говоря, даже не пытался расслышать. Ну, возможно, что в цене не сошлись, и клиент поручает мне ехать с следующему месту: дескать щедро доплачу.
Не проблема, метров через 300-400 - новая тусовка шлюх. Когда притормаживали, тоже был от них неявный вопрос: кто в поисках - я или пассажир? А может оба? Но клиент сам вылез из машины и углубился в эту толпу, что меня к моей радости избавило от излишних вопросов.
Переговоры, помнится, шли довольно-таки долго. По крайней мере я успел за это время выкурить не помню уже сколько сигарет. Но я ведь все это время хорошо помнил о щедром вознаграждении за терпение, из-за чего никого не торопил. Ну и попутно в полутьме я успел тогда разглядеть девиц. Помнится, где-то парочка из них были довольно-таки привлекательны. А остальные таковы, что у меня лично на них эрекция просто не возникла бы. Но среди этой пестрой толпы выделялась одна особь настолько страшная, что вопрос стоял не так: а кто это - мужчина или женщина? Вопрос стоял скорее так: а это вообще человек, или что-то другое? Однако многие проницательные читатели уже наверняка догадались, что мой зек выбрал именно это существо из всех имевшихся в наличии. Ну и ладно там, ведь клиент всегда прав, пока платит...
Пассажиры уселись на заднее сиденье, и все мы вместе поехали по адресу, названном наконец заказчиком. Однако не очень долго, поскольку, проезжая аптеку, все мы с заднего сиденья услышали истошный женский вопль: А гондоны, а как же гондоны?!!! В результате пришлось остановиться у ближайшей аптеки, чтобы этот несчастный зек купил там презервативы. Ну, еще одну сигарету я тогда тоже успел выкурить. Ну, а общее время ожидания хотя бы приблизительно считайте уж сами.
Ладно, поехали дальше. В этот момент мой пассажир вдруг почувствовал какие-то угрызения совести и вдруг сказал мне: "Слышишь, шеф, ты тут потратил на меня столько времени, ажно неудобно. Возьми вот сотню, а остальное я тебе заплачу по прибытии на место". И протянул мне какую-то купюру в темноте. Я механически взял ее и засунул себе в карман, даже не глядя.
Маршрут от этой точки из центра города - не совсем в окраины . Это абсолютно безлюдная промзона. Ну, а мне-то что до этого, едем дальше. Сами наверное знаете, что далеко не везде у нас городские улицы гладкие. Встречаются иногда и кочки и всякие выебины. И вот представьте себе, шлюха делает заказчику минет прямо на заднем сиденье машины. Ну прямо-таки не терпится... А тут вдруг очередная выебина на дороге... И каждую такую выебину сопровождает женский крик с заднего сиденья машины: ты там чо, дорогу не выбираешь? Но в конечном счете конечно же я довез их до какого-то мотеля, который им требовался.
И когда я завершил не то, чтобы этот конкретный заказ, а вообще рабочую смену, то заглянул в свой карман, где хранились заработанные мною за день деньги. Так вот на том месте, где должна была фигурировать сотня рублей за длительное ожидание, оказался лишь червончик...
|
|
Из Москвы сообщили, что умер мой старый друг Евгений Нехаев. Телезрители со стажем должны его помнить, в начале 90-х он играл в «Что? Где? Когда?» в команде Алексея Вавилова. А еще в 90-х была передача «Брейн-ринг», которую вел Андрей Козлов. Там блистала команда «Китай-город» с непревзойденной Ириной Константиновной Тюриковой (тоже, увы, покойной). Вместе с Ириной в команде играли пятеро мужчин, в том числе Женя и я.
Я расскажу несколько коротких историй из времен нашей совместной игры в брейн-ринг и ЧГК. Они смешные, но Женя всегда любил посмеяться, думаю, не обиделся бы.
***
Женя был человеком фантастической эрудиции и при этом мудрым (редкое сочетание) и очень добрым. А вот внешне скорее походил на питекантропа, чем на интеллектуала. Очень большой и в высоту, и в ширину, длинные руки, выдающаяся вперед челюсть, скошенный лоб, короткая рыжая щетина, одинаковая на голове и на лице. В память об офицерском прошлом любил ходить в камуфляже. Прохожие пугались.
В 1999 году спонсором нашей команды стало казино «Космос». Нам сшили форму – синие рубашки и темно-синие бархатные жилеты, в таком же стиле, как у их крупье – и пригласили в казино на рекламную съемку. Заходим в зал и видим шимпанзе в точно такой же жилетке, как у нас. Он был каким-то талисманом казино. Женя берет шимпанзе на руки, и мы видим, что выглядят они совершенно одинаково, просто одно лицо, только Женя раз в 5 больше. Женя говорит:
– О, нашел потерянного брата!
Фотограф снял их вместе. Если кто-то сомневается, что человек произошел от обезьяны, ему достаточно посмотреть на это фото, все сомнения развеются. Жаль, у меня оно не сохранилось.
***
В брейн-ринге, в отличие от «Что? Где? Когда?», обсуждение вопроса происходит достаточно редко. Обычно, пока ведущий читает вопрос, кто-то из игроков уже поднимает большой палец, сигнализируя, что знает ответ, и капитану остается только нажать на кнопку раньше соперника. Звучит вопрос: «У какого-то там трактора на гусеницах есть вертикальные выступы. Для чего они нужны?».
У Жени всегда было очень конкретное инженерное мышление, ему надо представить картинку. Он поднимает большие пальцы, представляя себе, что это – выступы, и пытаясь понять, как они могут работать. Капитан Коринский видит поднятый палец, даже два, и рефлекторно нажимает кнопку:
– Отвечает Евгений Нехаев!
Козлов:
– Евгений, так для чего нужны эти выступы?
Женя с недоумением смотрит на Козлова, на микрофон, на свой поднятый палец и говорит:
– А пёс его знает!
***
Едем поездом на какой-то фестиваль, кажется, в Великие Луки. В вагоне несколько команд знатоков, в том числе довольно известных. Как-то получилось, что не взяли с собой спиртного. Решаем купить у проводников, отправляем «торговать лицом» кого-то из самых засвеченных на телеэкране. Тот возвращается без бутылки: сказали, что у них ничего нет и они вообще спиртным не торгуют.
Что ж, посидели всухомятку, но как-то скучно. Женя встает и идет к тем же проводникам:
– Может, все-таки найдется бутылочка?
– Конечно, найдется! Столько-то рублей.
– А чего моим товарищам не продали?
– Да мы подумали: знатоки, солидные люди, неудобно. А сейчас посмотрели на вас – нет, нормальные ребята!
***
Хорошее было время, несмотря на все бытовые и политические неурядицы. Друзья были рядом, а сейчас их всё меньше. Уходят, как пел Галич, одни в никуда, а другие в князья. Кто-то скончался, а кто-то скурвился. Второе с Женей никогда бы не случилось, а вот первое – увы.
|
|
В самом начале 21-го века нам, молодым аспирантам, разрешали проводить семинары и лабораторные работы по химии со студентами. За это хорошо платили, и вместе с неплохой стипендией, получался приличный доход в месяц. Мы относились к этому очень серьезно.
В тот раз мне попалась хорошая группа студентов в количестве 15 девчонок и одного молодца. Парень был смышленый, и замашек начальника гарема у него не наблюдалось. Это была дружная группа.
Как обычно, разделив всех на пары и раздав методички, мы начали работу. Тут надо сделать маленькое пояснение: лабораторная работа состояла в том, что каждая пара получала колбу с раствором, в которую я коварно наливал смесь, известную только мне, а у них было 3 часа, чтобы с помощью протоколов анализов определить что и примерно сколько находится в колбе. Для этого у них, помимо всего прочего, были стандартные растворы реактивов и разнообразные длинные (50-60 см) точные стеклянные пипетки на 5, 10 и 15 мл которыми эти реактивы и замерялись. Что касается этих пипеток, в те далекие времена cтуденты измеряли точный объем, втягивая ртом растворы прямо из колб, придерживая уровень жидкости в пипетке губами или языком, резко закрывая потом отверстие указательным пальцем, и уже пальцем доводя уровень жидкости до нужной метки. Конечно, были примитивные резиновые груши для всасывания жидкости типа клизм, но с ними было ужасно неудобно работать, и мы закрывали глаза на всасывание ртом, получая иногда незначительные несчастные случаи в виде проглатывания небольших количеств жидкости. Я тоже так мучался будучи студентом.
Но не в том году! Мы получили великолепные французские груши с тремя клапанами! Работать с ними было одно удовольствие. Поэтому, с самого первого занятия я обучал всех ими пользоваться и был строг, если кто-то, по привычке, пытался что-то втягивать по старинке ртом.
За всеми не уследишь и, конечно же, это случилось. Краем глаза успел заметить, как одна из красавиц не послушалась и "затянулась", а когда увидела, что я обернулся, от испуга перестаралась и упустила жидкость в ротовую полость... По той реакции, что она выплюнула все сразу на стол, я понял, что она попробовала что-то очень неприятное. А когда я посмотрел на банку и увидел NaOH (20%), я испугался. A ведь эту жидкость не нужно было мерять пипеткой по протоколу. Но об этом я подумал потом. В тот момент я мгновенно потянул ее к крану и приказал промыть рот, пока я звонил в скорую. Через пару минут полоскания я попросил её открыть рот, и когда увидел результат, у меня волосы зашевелились. Вся полость была красная от ожога. В общем-то, таким раствором можно прочищать и канализацию.
Мы усадили её ждать скорую. Слёзы текли ручьём, смывая всю косметику, а она тихо причитала через боль в горле: "Уууу, что я скажу своему парню, ууу...". Я немножко оторопел от услышанного, и от того что ей надо отчёт кому-то отдавать за это, но мои мысли прервал тот самый единственный парень из группы. После пары минут этих причитаний, он достал мобилу, поставил её перед красавицей и твёрдо сказал: "Что сказать да что сказать. Звони, и скажи ясно, что МИНЕТ от тебя ему недели две, НЕ СВЕТИТ!:) А хочешь я ему позвоню?".
Мы не смеялись, было бы слишком цинично:), но ход мысли парня и анализ случившегося был оригинален.
P.S. С девчёнкой всё было нормально, после 24-х часов капльницы вернулась к учёбе. A про две недели ничего не знаю:).
|
|
Уважаемые собравшиеся, друзья!
Я один из тех немногих еще живущих, кто был в этом месте почти до последней минуты перед освобождением. 18 января началась моя так называемая «эвакуация» из Аушвица, которая через 6,5 дней оказалась Маршем смерти для более чем половины моих сокамерников. Мы были вместе в колонне из 600 человек.
По всей вероятности, я не доживу до следующего юбилея. Такова жизнь. Поэтому простите мне мое волнение. Вот что я хотел бы сказать, прежде всего моей дочери, моей внучке, которой спасибо, что присутствует здесь в зале, моему внуку, их ровесникам, а также новому поколению, особенно самому младшему, совсем юному, гораздо младше них.
Когда началась Вторая мировая война, я был подростком. Мой отец был солдатом и был тяжело ранен в легкие. Это была драма для нашей семьи. Моя мать была с польско-литовско-белорусской границы, там армии менялись, проходили туда-обратно, грабили, насиловали, сжигали деревни, чтобы ничего не оставить тем, кто придет за ними.
И поэтому можно сказать, что я знал из первых уст, от отца и матери, что такое война. И хоть Первая мировая была всего 20–25 лет назад, она казалась такой же далекой, как польские восстания XIX века, как Великая французская революция.
Когда сегодня я встречаюсь с молодыми, я понимаю, что через 75 лет, кажется, они немного утомлены этой темой: война, Холокост, Шоа, геноцид… Я их понимаю. Поэтому я обещаю вам, молодые люди, что не буду рассказывать вам о своих страданиях.
Я не буду вам рассказывать о моих переживаниях, двух моих Маршах смерти, о том, как закончил войну с весом 32 килограмма, на грани истощения.
Я не буду рассказывать о том, что было худшим, то есть о трагедии расставания с близкими, когда после отбора вы догадываетесь, что их ждет. Нет, не буду говорить об этом. Я хотел бы с поколением моей дочери, с поколением моих внуков поговорить о вас самих.
Я вижу, что среди нас президент Австрии Александр Ван дер Беллен. Помните, господин президент, когда вы принимали меня и руководство Международного аушвицкого комитета, мы говорили о тех временах. В какой-то момент вы сказали: «Auschwitz ist nicht vom Himmel gefallen — Аушвиц не упал с неба». Это, как у нас говорят, очевидная очевидность.
Конечно, он не упал с неба. Это может показаться очевидным, но есть в этом глубокий и очень важный для понимания смысл. Перенесемся на некоторое время воображением в Берлин начала 30-х. Мы почти в центре города.
Район называется Bayerisches Viertel, Баварский квартал. Три остановки от Кудамма, Зоопарка. Там, где сегодня находится станция метро Bayerischer Park, Баварский парк.
И вот в какой-то момент на скамейках появляется надпись: «На этих скамейках евреям сидеть запрещено». Можно сказать: неприятно, несправедливо, это ненормально, но ведь вокруг столько скамеек, можно посидеть где-нибудь в другом месте, ничего страшного.
Это был район, населенный немецкой интеллигенцией еврейского происхождения, там жили Альберт Эйнштейн, нобелевский лауреат Нелли Закс, промышленник, политик, министр иностранных дел Вальтер Ратенау.
Потом в бассейне появилась надпись: «Посещение этого бассейна евреям запрещено». Можно снова сказать: это неприятно, но в Берлине столько мест для купания, столько озер, каналов, почти Венеция, так что можно где-то в другом месте.
При этом где-то появляется надпись: «Евреям нельзя принадлежать к немецким певческим союзам». Ну и что? Они хотят петь, музицировать, пусть соберутся отдельно, будут петь.
Затем появляется надпись и приказ: «Еврейским, неарийским детям нельзя играть с немецкими, арийскими детьми». Они играли сами. А потом появляется надпись: «Евреям мы продаем хлеб и продукты только после 17.00». Это уже неудобно, потому что меньше выбор, но, в конце концов, после 17.00 тоже можно делать покупки.
Внимание, внимание, мы начинаем свыкаться с мыслью, что можно исключить кого-то, что можно стигматизировать кого-то, что можно сделать кого-то чужим.
И так медленно, постепенно, день за днем люди начинают с этим свыкаться — и жертвы, и палачи, и свидетели, те, кого мы называем bystanders, начинают привыкать к мысли, что это меньшинство, которое дало миру Эйнштейна, Нелли Закс, Генриха Гейне, Мендельсонов, иное, что оно может быть вытолкнуто из общества, что это люди чужие, что это люди, которые разносят микробы, эпидемии. Это уже страшно, опасно. Это начало того, что через минуту может произойти.
Тогдашняя власть, с одной стороны, ведет хитрую политику, потому что, например, выполняет требования рабочих. 1 мая в Германии никогда не был праздником — они, пожалуйста: в выходной организуют Kraft durch Freude, «Силу через радость».
Пожалуйста, элемент рабочего отдыха. Они способны преодолеть безработицу, умеют играть на чувстве национального достоинства: «Германия, поднимись с колен Версальского позора. Возроди свою гордость».
И одновременно эта власть видит, что людей постепенно охватывает черствость, равнодушие. Они перестают реагировать на зло. И тогда власть может себе позволить дальнейшее ускорение процесса зла.
А дальше идет уже насилие: запрет принимать евреев на работу, запрет эмиграции. А потом быстро наступает отправка в гетто: в Ригу, в Каунас, в мое лодзинское гетто — Литцманштадт.
Откуда большинство будет потом отправлено в Кульмхоф, Хелмно, где будет убито выхлопными газами в грузовиках, а остальные пойдут в Аушвиц, где будут умерщвляться “Циклоном Б” в современных газовых камерах.
И здесь подтверждается мысль господина президента: «Аушвиц не упал вдруг с неба». Аушвиц топтался, семенил маленькими шажками, приближался, пока не случилось то, что произошло здесь.
Моя дочь, моя внучка, сверстники моей дочери, сверстники моей внучки — вы можете не знать имени Примо Леви. Он был одним из самых известных заключенных этого лагеря. Примо Леви когда-то сказал: «Это случилось, а значит, может случиться. Значит, это может случиться везде, в любом уголке Земли».
Я поделюсь с вами одним воспоминанием: в 1965 году я учился в США, где тогда был пик борьбы за права человека, гражданские права, права афро-американцев. Я имел честь участвовать в марше с Мартином Лютером Кингом из Сельмы в Монтгомери.
И тогда люди, узнавшие, что я был в Аушвице, спрашивали меня: «Как вы думаете, это, наверное, только в Германии такое могло быть? Может ли быть где-то еще?»
И я им говорил: «Это может случиться и у вас. Если нарушаются гражданские права, если не ценятся права меньшинств, если их отменяют. Если нарушается закон, как это делали в Сельме, то это может произойти».
“Что делать? Вы сами, — говорил я им, — если сможете защитить Конституцию, ваши права, ваш демократический порядок, отстаивая права меньшинств, тогда сможете победить”.
Мы в Европе в основном исходим из иудео-христианской традиции. И верующие, и неверующие принимают в качестве своего цивилизационного канона десять заповедей.
Мой друг, президент Международного аушвицкого комитета Роман Кент, выступавший здесь пять лет назад во время предыдущего юбилея, не смог сегодня прилететь сюда.
Он придумал 11-ю заповедь, которая является опытом Шоа, Холокоста, страшной эпохи презрения. Звучит так: не будь равнодушным.
И это я хотел бы сказать моей дочери, это я хотел бы сказать моим внукам. Сверстникам моей дочери, моих внуков, где бы они ни жили: в Польше, в Израиле, в Америке, в Западной Европе, в Восточной Европе. Это очень важно. Не будьте равнодушными, если видите историческую ложь.
Не будьте равнодушными, когда видите, что прошлое притягивается в сиюминутных политических целях. Не будьте равнодушными, когда любое меньшинство подвергается дискриминации. Суть демократии в том, что большинство правит, но демократия в том и заключается, что права меньшинства должны быть защищены.
Не будьте равнодушными, когда какая-либо власть нарушает принятые социальные договоры, уже существующие. Будьте верны заповеди. 11-й заповеди: не будь равнодушным.
Потому что если будете, то оглянуться не успеете, как на вас, на ваших потомков с неба вдруг упадет какой-нибудь Аушвиц
Мариан Турский, 93-летний бывший узник Аушвиц-Биркенау
Перевод Антона Рассадина
|
|
Просто так 10.
О разных точках зрения.
Принцип работы лошадки прост. В голову загружается 10-20 кг. сена, 5-6 кг. овса и 10-20 литров воды. На этом всё. Лошадка готова к работе.
После того как лошадка побегает, из неё выделяется некая субстанция. Выходит она из под хвоста и называется конскими яблоками или попросту навозом. Имеет форму шариков зеленовато-жёлтого цвета. Содержит непереваренные остатки сена и зерна.
Час назад вернулся с конной прогулки. Перед тем как завести лошадку домой, пришлось ответить на звонок. Пока разговаривал, жеребец навалил кучу. Дело житейское. Жена уберёт или соседи утащат.
Только сел за комп, как сработала собачья "сигнализация". Посмотрел камеры, оказалось друзья с визитом. Пока жена убирала собак по вольерам, я наблюдал за гостями. Они догадывались об этом и строили в объектив смешные рожи.
Вместе с ними приехал какой-то мелкий пацан (внук или племяник), раньше его не видел. Лет 10-12. Он в камеру не смотрел. Нашёл щепку и тщательно исследовал наваленую лошадкой кучу. Необычное поведение, но что взять с городских. Видимо он видел подобное впервые.
Дальше всё пошло по накатанной схеме. Шашлык, баня и застолье.
Я вышел покурить. Мелкий составил компанию. По его виду было понятно, он что-то хочет спросить или рассказать. Парень долго мялся, но потом решился и озвучил следующий текст: "Дядя Вова. Мне очень неудобно вам об этом говорить. У вас под воротами лежит куча говна. Пока мы ждали когда нас запустят, я в ней поковырялся.
Теперь я полностью уверен, что вам под забор насрал веган. Надо найти его и наказать. Пойдёмте камеры посмотрим.".
"Разумеется сынок. Я только докурю.".
P.S. На этом всё. Я ухожу в "академку", другими словами, сваливаю. Буду "восстанавливаться" или нет? Время покажет. Причина банальная. Стало скучно. Друзьям низкий поклон. "Пэдр" в топку.
На других ресурсах болтается ещё 25-30 моих историй. Если копипастеры будут вывешивать, то сделайте с ними плохое. Надеюсь на вас.
Владимир.
10.02.2023.
|
|
Точил кусок магния напильником долго и скучно. А потом вспомнил в гараже есть точило. Подстелил газету, начал точить. Крышка превратилась в труху за считанные минуты, держать ее стало неудобно и я взял плоскогубцы. Вращая остаток крышки, губками плоскогубцев коснулся диска - сноп искр в кучку магния и вспышка озарила гараж. Минут через 15 зрение вернулось, а вместе с ним сожаление, что я проебал весь магний. Позже и друзья сообщили мне, что я мудак.
|
|
Сказки дядюшки-переводчика.
Как я умудрился попасть в элитную школу в то сказочное советское время, не знаю, а родители не признавались. Но учился я не по месту жительства, где школьники имели доступ не только к кое-каким знаниям, но также и к порнографическим открыткам (сам видел) и наркотикам (этих не видел, но два ровесника получили смерть в молодости от передоза, а один – срок). Я посещал учебное заведение, гордо именовавшееся «школой с преподаванием ряда предметов на английском языке». Ряд предметов этот к моему появлению в стенах школы, изрядно поредел (а, может, никогда густотой и не отличался) и включал только сам язык, английскую/американскую литературу и технический перевод. А математика, физика, химия, биология, история и прочие предметы первой необходимости шли на уровне, но на чистом русском. Однако языком нас прогрузили сильно, как фактически, так и формально.
Фактическую нагрузку я ощутил, понятное дело, в самой школе, одиннадцать уроков упомянутых англоязычных предметов в неделю. А вот формальную крутизну почувствовал, лишь поступая на физфак. Получив в приемной комиссии экзаменационный лист, я обратил внимание выдавшей его девушки, что там забыли написать время и место тестирования по английскому. «Нет, не забыли», ответила она, указывая на полное титулование моей школы в моём уже перекочевавшем в ее руки аттестате, «просто с вами всё и так ясно».
Что именно со мной было «ясно», стало ясно, когда на первое занятие нашей группы по английскому языку явилась сотрудница учебной части, разыграв сценку из известного анекдота: «Ты, ты, ты и ты…» - «А я?» - «И ты. Пойдёте учить немецкий». И пошли мы, солнцем палимы, всё ещё довольно жарким сентябрьским солнцем. Учить с нуля новый язык, да еще почему-то по учебникам для химиков, было тем еще удовольствием, но это совсем другая история.
Я каким-то местом почуял (и оказался впоследствии прав), что мне не повредит наличие в зачётке результатов сдачи зачётов и экзаменов по английскому, с которого меня увели. Докопавшись до учебной части, я получил такое разрешение от них и преподавателя английского. Но сдавать предстояло экстерном, поскольку семинары по английскому и немецкому проходили, естественно, в одно и то же время. Позже, на третьем курсе, эта проблема ушла – академические группы рассортировали по кафедрам, а нашу группу немецкого языка, где все шесть человек попали на разные кафедры, не смогли. Занятия стали проходить вне сетки расписания, по вечерам. Именно тогда мы и попали к нормальной немке, обычно преподававшей на филфаке, той самой, которая в 1992 году убеждала нас, что наша страна теперь называется GUS («СНГ»).
Ну а пока подходило время первого зачета по иностранным языкам. Я спланировал всё чётко. Ближе к сессии расписание немного «поплыло» и последние два семинара по языку оказались сдвоенными. И я собирался прийти на этот сдвоенный последний семинар к «англичанам», чтобы хотя бы получить представление о том, чего ждать на зачёте. Я заранее закрыл все «хвосты» по немецкому, оставалось только сдать последнюю порцию «тысяч» – перевода научного текста с нужным количеством тысяч знаков. Стратегия моя была проста. В связи с надвигающимся концом семестра все мои товарищи по немецкому несчастью были немного загружены, и рассчитывали доперевести «тысячи» в начале семинара, пока кто-то другой сдает. Я, конечно, тоже был загружен, но напрягся и пришел уже с готовым переводом. Пяти минут не прошло, я всё сдал, был допущен к зачёту и получил возможность переместиться в рамках англо-саксонской парадигмы из ее второй части в первую.
И вот тут меня ждало потрясение. За что я тогда проливал свою кровь, зачем ел тот список на восемь листов, зачем переводил «тысячи» заранее? Зайдя на семинар по английскому своей академической группы, я услышал, как препод травит байки. Причем на чистом русском. Видимо, обязательная программа была уже пройдена, мучить бедных студентов добрый препод не стал, но и отпустить всю группу, не проведя положенное по расписанию занятие, он не рискнул.
Конечно, можно было тихо слинять с такого «занятия». Но что-то (уже второй раз за историю интуиция работает!) подсказало мне, что лучше остаться.
Оставшись, я вскоре понял, что препод изначально был военным переводчиком, а к нам попал по выходу в отставку. Начало первой байки, в частности, где именно он учился, так и осталось для меня тайной. К моменту моего появления на семинаре препод уже дошёл до того, как он был курсантом на казарменном положении, и его терзало не само это положение, а начальник школы (надо понимать, школы военных переводчиков), который был человеком прогрессивным и любил инновации.
Случилось этому начальнику прочитать где-то про гипнопедию. Если не знаете, это гениальная идея бормотать спящему человеку что-то на ухо. Бормотаемое откладывается на какой-то там подкорке, и человек запоминает это всю жизнь.
Курсанты в связи с этим запомнили на всю жизнь только одно. Спать на подушке с двумя вшитыми динамиками (чтобы курсант слышал их, лёжа на любой стороне подушки) очень неудобно. Разумеется, запрещалось спать без подушки, а стоящий «на тумбочке» дневальный должен был следить за этим и за работой магнитофона, по ночам же регулярно приходила инспекция. Если кто-то спал неправильно, группу поднимали по тревоге и объявляли двухчасовой марш-бросок по окрестным улицам.
Курсанты постепенно приучились спать «на кАмнях острых», твёрдость оных презирая. Но вот с эффектом гипнопедии вышло не так хорошо. Успеваемость не спешила подниматься, тем более, что преподавателям было сказано, что курсанты и так выучат слова во сне, и напрягаться на это не нужно. Но волшебная методика почему-то не спешила явить свои плоды.
И тогда начальника осенило: гипнопедия работает так слабо, потому что звук слабый. Курсанты – это же, можно сказать, будущие богатыри! И сон у них богатырский! А, значит, слабого бормотания недостаточно. Нужно включить динамики на полную!
Сначала вышла небольшая заминка. До этого все динамики какой-то местный кулибин подключил к одному магнитофону, который и крутил записи на вражеском языке. Поскольку выходная мощность магнитофона распределялась на все динамики, то есть на удвоенное количество курсантов в казарме, из них доносилось лишь слабое бормотание. Но начальник поднял свои связи в среде зампотыльства, и уже через пару дней в казарму был доставлен усилитель. Нет, не так: доставлен УСИЛИТЕЛЬ! Чудо отечественной ламповой электротехники приветливо мигало, в соответствии со своим происхождением, многочисленными лампочками и жрало мощность, сопоставимую со всем остальным оборудованием казармы. А заодно посылало на каждый динамик децибелы, вполне достойные смотра строя и выправки на плацу.
Для курсантов настали чёрные дни, точнее, ночи. Спать не получалось от слова «совсем», хотя такого выражения тогда не существовало, и рассказчик его, понятное дело, не употребил. Невыспавшиеся курсанты отсыпались на занятиях, успеваемость быстро достигла нуля, а местами упала ещё ниже. Преподаватели тоже были недовольны, поскольку потеряла смысл старинная армейская шутка. Это когда посреди занятия препод тихим ровным голосом командует: «Всем, кто спит…», а затем рявкает: «Встать!!!» Теперь вскакивала вся группа целиком.
Спасителем этой конкретной части человечества оказался один из курсантов. На фоне остальных гуманитариев-переводчиков он слыл технарём. Про него ходили легенды, что в отсутствие штопора он мог правильно рассчитанным ударом выбить из винной бутылки пробку, сохранив в целости и вино, и бутылку. В какой-то момент его осенила идея, он достал иголку, которую полагалось носить с собой каждому военнослужащему, и страшным шёпотом сообщил своим однокашникам: «Звук – это ток!» Офонаревшие от недосыпа гуманитарии нестройно переспросили в смысле: «Ну и что?» «А ток идёт по металлу!» Курсанты выразили разными способами полное непонимание.
Однако идея сработала. Теперь после отбоя дневальный аккуратно прокалывал провод, идущий от магнитофона к усилителю, иголкой. Она осуществляла не то что бы совсем короткое замыкание, но брала на себя основную мощность выходного сигнала магнитофона. На усилитель шла полная тишина, которую тот исправно усиливал. При появлении проверяющих дневальный быстро выдёргивал иголку, и динамики оживали. Конечно, при этом спящие получали внеплановую побудку, но побудка – это всё-таки не всенощное бодрствование и не двухчасовая пробежка. Курсанты начали высыпаться, преподы на занятиях вернулись к любимым шуткам, начальник был доволен: успеваемость пошла вверх по сравнению с недавним провалом.
Эта идиллия, наверное, могла бы продолжаться бесконечно, но однажды инспекция пришла под утро. Нет, не бойтесь, за курсантов: дневальный успел вытащить иглу. Проверяющие ушли довольные. Но после этого сонный дневальный воткнул иглу в провод, выходящий ИЗ усилителя. Произошёл небольшой фейерверк, вырубилось электричество во всём здании, но, главное – сгорел усилитель. Курсант-технарь еще долго недоумевал по этому поводу (и я недоумеваю вместе с ним, но провести экспертизу, понятное дело, не могу). При замыкании на выходе (!) усилителя, его предохранители остались целы (!!), при этом вышли из строя лампы (которые должны выдерживать ядерный взрыв по соседству!!!) и сгорели «пробки» в здании (!!!!).
Не иначе, имело место божественное вмешательство. Ведь починить усилитель или достать новый начальнику не удалось. Впрочем, он уже охладел к идее гипнопедии и задумал нечто новое. К тому же, приближалась пора экзаменов.
В этот момент рассказа прозвенел звонок, и препод прекратил дозволенные речи. Впрочем, он их продолжил на второй паре, и я также надеюсь продолжить рассказ о них в будущем.
|
|
Не знаю почему, но что-то вспоминаются события из молодости. Она была наглая, приключенческая, с постоянными попытками взглянуть на мир под своим углом...
После 2 курса нас, геологов, ожидала практика на Крымском полигоне, где за два месяца мы должны были составить свою первую геологическую карту. Практику мы ждали с нетерпением, потому что уже были на полигоне после 1 курса. Погружение в профессию в крымских горах летом – это сказка!
Перед практикой на базу отправлялась машина с грузом (приборы, снаряжение и т.д.). Обычно это был ЗИЛ-131, который спокойно за пару дней добирался до базы под управлением шофера дяди Коли, прошедшего за баранкой не одну геологическую экспедицию. В тот год я почему-то решил, что одному ему будет ехать скучно, а со мной – веселее. Задолго до конца мая я начал обрабатывать куратора курса, что дяде Коле нужен напарник и помощник, одному ему будет тяжело и опасно. Куратор конечно понимал, что мне просто очень хочется проехать до Крыма на машине, но виду не подал и согласился. Дядя Коля, познакомившись накануне отъезда со мной как со своим незванным спасителем, приказал явиться к 6 утра на последнюю автобусную остановку на Каширском шоссе перед выездом из города, при себе иметь все вещи и не опаздывать!
Попасть к 6 утра туда, куда надо, можно было только на такси, что мне, как студенту, даже в голову не пришло. Поэтому я собрал все вещички в рюкзак и выдвинулся на точку поздним вечером, чтобы переночевать где-нибудь под кустом и в 6 утра быть на остановке. Остановку я нашел быстро, но вот где переночевать - непонятно. За остановкой длинный забор, напротив – какая-то промзона, приличных кустов нет. Пока соображал, начался дождь. Темно, мокро... Пошел к промзоне, нашел какой-то бетонный забор, обросший травой, и решил, что тут будет мой дом до утра. Вокруг все мокрое, и, не смотря на конце мая – прохладно. Но я ж геолог! Кинул на землю коврик, достал полиэтиленовую пленку, которую обычно использовал летом вместо палатки, укрылся ей и задрых. Дождь по пленке стучит, холодно, одежда влажная, но со временем закемарил...
Проснулся от того, что на меня наступили. Открываю глаза – ночь, продолжается дождь, ничего не видно, но рядом кто-то хрипло дышит и на мне стоит нога. Спрашиваю в темноту: «Чего надо?». В ответ молчание, потом какое-то ворчание, потом на меня легли. Тяжело, неудобно, кто лежит – непонятно, чего надо – неясно. Первая волшебная мысль, которая пришла в голову, вступила в коллизию с запахом, который я наконец-то учуял – нет, не женские духи. Осторожно вытащил из-под пленки руку и тихонечко начал исследовать пространство вокруг. Мысль вновь не подтвердилась – вместо нежной теплой кожи нащупал мокрую грубую шерсть. Тут меня лизнуло за руку, а потом немного прикусило. Первая мысль ушла окончательно – зубы были нечеловеческие. Прагматичное ощупывание нарисовало в кромешной тьме 3D модель огромной толстой собаки (или волка?), которая лежала на мне, используя как коврик. В лежачем состоянии она была не сильно меньше меня и весьма тяжела. На мокром полиэтилене лежать ей было скользко, она все время двигалась, пытаясь не съехать с меня, и спать в таких условиях было невозможно. Разговаривать со мной она не хотела, уходить – тоже: я был теплее, чем мокрая земля. Да и я под ней начал согреваться. Обоюдное решение пришло не сразу, а после некоторой возни и попыток договориться по-хорошему: я частично развернулся из пленки, собака легла рядом со мной на коврик, после чего я накрылся пленкой уже с нею вместе. От нее пахло мокрой шерстью, но как-то приятно, а не псиной; голову она положила мне на руку, на которой лежала и моя голова. Я грел ее спину, а она мне живот. Во сне она подергивалась, всхрапывала, иногда лизала мне руку, но чувствовалось, что снится ей что-то совершенно постороннее... До утра оставалось еще часов 5, и довольно скоро я заснул окончательно, согревшись и даже немного подсохнув со стороны собаки.
Будильник в часах запипикал в 5-30 утра. Уже вполне рассвело, дождь поутих, но все еще накрапывал. Рядом со мной, вытянувшись во всю длину, лежала на правом боку и сопела большая черная собака, похожая на лабрадора, но гораздо крупнее. Я подул ей в нос и сказал: «Собака, мне вставать надо!». Она открыла верхний глаз, внимательно посмотрела на меня и убрала голову с моей руки. Я аккуратно вылез из-под пленки, расправил скелет и огляделся. Это был край стройплощадки, мы спали под забором, до шоссе было метров 100. Собака продолжала спать. Пока я вытаскивал из-под нее коврик, разглядел, что это действительно именно собака, лет 5-7, совершенно черная. Откуда она тут взялась – непонятно, рядом не было даже сторожевой будки. Видно, это была ее территория, а тут кто-то приперся без разрешения и спать завалился... Пленку я забирать не стал, тихонечко прикрыл ею собаку. Она, не открывая глаз, лизнула меня за руку, перевернулась на другой бок и опять зафырчала-захрапела.
Через 15-20 минут к остановке, на которой я сидел, подъехал ЗИЛ. Дядя Коля, кажется, очень сильно удивился, когда увидел меня в такую рань здесь: «Ты откуда?! Почему от тебя псиной воняет? Ты что, с собаками обнимался?! Вся кабина пропахнет!». Пока я закидывал свой рюкзак в кунг, и потом, пока мы выезжали из города, я рассказывал дяде Коле про свою ночевку под забором. Тот не верил, но я был мокрый после дождя и пах черной собакой. До конца дня мы ехали на юг, разговаривали, он вспоминал свои экспедиции, я – свои, но нет-нет, да и понюхивал он меня. Ближе к вечеру, перед ночевкой, он нашел какую-то продвинутую заправку, где заставил меня простирнуть штормовку в душевом комплексе. Перед сном он спросил: «Так какая, говоришь, собака была?». Черная, говорю, породу не знаю, не спец. «И правда черная...» - задумчиво сказал он, покручивая черный волосок между пальцев, «...вот, с твоей штормовки упал». Потом посмотрел на меня и говорит: «Ты знаешь, я специально назначил встречу на той остановке, потому что надеялся, что ты опоздаешь и я поеду сам. Не люблю с попутчиками ездить, сам привык. А ты все же успел, да еще и с собакой почти породнился. Вот мы с тобой ехали, разговаривали, а я все по собаку думал. Видать, неплохой ты парень, если тебе даже собака поверила. Уж я-то знаю, вся жизнь с собаками прошла».
До Крыма мы доехали благополучно. Дальше с дядей Колей мы редко пересекались, хотя и тепло, а лет через 10 его не стало. А я до сих пор вспоминаю поверившую в меня собаку и вывод, сделанный старым шофером. И все еще стараюсь ему соответствовать.
|
|
Я, молодой геолог, должен доставить из Москвы в Питер довольно много экспедиционного снаряжения и прочего груза, т.к. экспедиция вылетает в Якутию из-под Питера. Отправлять транспортной кампанией неудобно и хлопотно, поэтому решаю отвезти снарягу на машине. В моем распоряжении имелось на тот момент «яйцо на колесиках» - японский микроавтобус Тойота Таун Айс 1996 г., и права, полученные полгода назад. Опыт вождения уже есть, но ко всем неожиданностям на дороге еще не адаптировался. Чтобы не удлинять путь, решил выехать пораньше и пройти Москву насквозь через центр, пока нет пробок, а не ехать вокруг по МКАДу.
Итак, начало 2000-х годов, начало июня, около 4 часов раннего утра, Москва…
Живу на юге Москвы, поэтому пошел на север с целью попасть в начало Тверской улицы, а с нее уже на Ленинградский проспект и далее прямо до Питера. Начало Тверской – за Красной площадью, а с юга к ней подходит Большой Москворецкий мост (который начинается на Васильевском спуске и идет через Москву-реку на Большую Ордынку). Вот с нее я и приехал… Машин нет, народу нет, солнышко встает, спать еще хочется… Съезд с моста возле храма Василия Блаженного довольно странный на мой утренний взгляд, куча бетонных блоков и знаков стоят как попало и пытаются объяснить всем своей конфигурацией куда можно, а куда нельзя. Я решаю эту задачу в рамках своих возможностей, проезжаю прямо и поворачиваю направо, попадая на улицу, которая мне визуально знакома, но названия которой я не помню. Улица пустая, симпатичная, идет почти туда, куда мне надо. Еду не спеша, пытаясь понять, куда попал и куда она меня выведет. Проезжаю ее почти до конца и вдруг попадаю на светофор, который стоит почему-то задом ко мне, а за ним стоят машины в ряд, но почему-то во всю ширину улицы – И ВСЕ СМОТРЯТ НА МЕНЯ! Останавливаюсь чинно перед светофором, пытаясь осознать, что пошло не так, как вдруг сзади раздается приближающийся рев сирен, ко мне подлетают две гаишные машины и блокируют меня, одна спереди, вторая сзади. Из них выскакивают четыре гаишника (светофор все еще работает, машины все еще стоят и смотрят на меня), берут меня на абордаж, вытаскивают из моего микрика, забирают ключи, закрывают машину, сажают в заднюю машину, а передняя с одним водителем-гаишником остается возле моей. Машина со мной разворачивается и под сиреной несется обратно к Васильевскому спуску в сторону Кремля. В это время светофор переключается и за нами едут все машины, которые стояли за ним. Все это занимает менее минуты и только возле Кремля до меня наконец-то доходят две вещи: 1) улица, по которой я ехал, имеет одностороннее движение; 2) меня похитили гаишники и дальнейшая моя судьба непредсказуема.
Гаишники в машине зажали меня на заднем сиденье с двух сторон, молчат, но смотрят со странной смесью уважения, сожаления и удивления. Подлетаем с сиреной к началу моста возле храма, там стоит еще одна машина гаишников. Меня в нее сажают на пассажирское сиденье спереди, захлопывают дверь и возле нее встает гаишник, чтобы я не сбежал. Спереди за рулем сидит огромный мужик в форме, с погонами майора. Он что-то дослушивает по рации, поворачивается ко мне и с огромным удивлением оглядывает. Молча. Я в футболке, под два метра, стриженный налысо, весь мокрый (жарко, хоть и ранее утро).
- Ты кто такой и откуда взялся? Документы есть? – спрашивает.
Отдаю ему документы, представляюсь хрипло.
- Ты понял, почему ты у меня тут сидишь?
Говорю, что начинаю догадываться, но где накосячил – пока не понимаю.
- Ладно, - говорит, - поехали, покажу.
Заводит машину, мы выдвигаемся в начало моста и он едет по моей траектории, попутно объясняя мне, где и что я нарушил. Объясняет все спокойно, доходчиво, но в голосе его чувствуется все еще нерассосавшееся удивление перед человеком, которому он все это рассказывает. Когда мы доехали до моей машины, он закончил фразой:
- Итак, четырнадцатое твое нарушение: остановка перед светофором с его обратной стороны на улице с односторонним движением. Это твоя машина? Показывай, что везешь.
Говорю, что ключи у вашего коллеги. Оставшийся охранять мою машину гаишник по взмаху его руки открывает микрик. Майор долго молча смотрит с разных сторон на забитый под завязку салон с лопатами, генератором, кучей баулов, ящиков и т.д. После чего так же молча разворачивается, и мы вместе возвращаемся на исходную позицию возле храма.
Остановившись, он всем корпусом поворачивается ко мне и спрашивает:
- Ты понял, что я тебе рассказал и что ты сделал?
- Теперь понял…
- Повторяю: в сердце столицы, почти на Красной площади, на глазах трех изумленных экипажей машин ГАИ и лично моих глазах целого майора ты 14 раз нарушил Правила, и был остановлен только после погони в начале улицы Варварки, на которой одностороннее движение (я, про себя черт, так вот как улица называется!). Как ты думаешь, что тебе за это будет?
Раннее июньское утро постепенно начало превращаться в моих глазах в мрачные вечерние сумерки… На вопрос майора у меня совершенно на автомате был сформулирован единственный ответ:
- Насколько я понимаю, в данной ситуации вы меня даже до Лобного места не доведете, а расстреляете прям здесь, всеми тремя экипажами? Можно я хотя бы буду стоять лицом на восток: последний раз на солнышко посмотрю, да и вам целиться удобнее будет?
Майор замер, вглядываясь в меня, потом хмыкнул и говорит:
- Ты не волнуйся, мы не промахнемся, все хотят в тебя в упор по обойме засадить.
Сумерки в моих глазах превратились в кромешную ночь.
- Прежде чем мы тебя к стенке поставим, скажи, что за барахло у тебя в машине? Его после расстрела куда девать?
Я начал рассказывать, что везу экспедиционный груз в Питер, там то-то и то-то, сам из МГУ, геолог…
- Куда планировали лететь, что делаете?
Понимаю, что он хочет, чтобы я перед смертью немного успокоился и принял должное возмездие за вопиющие нарушения без нервов.
Начинаю рассказывать, что работаем мы в Восточной Арктике, изучаем вечную мерзлоту, подземные льды, в тундре, там мамонты, носороги и т.д. Как только я дошел до мамонтов, майор меня прервал:
- Подожди.
Высунулся из машины и своим ребятам:
- Так, все кто свободен – подошли сюда, открыли правую дверь и слушаем, что он говорит!
Дальше я часа полтора рассказывал про мерзлоту Якутии, мамонтовую фауну, тундру современную и тундростепь древнюю, наши в ней работы и т.д. Мне задавали вопросы (!), причем не только майор, но потом и гаишники! Я отвечал, мы спорили (!) про то, сами мамонты сдохли или им древний человек помог… Гаишники слушали с неподдельным интересом, я почти забыл, что это лекция перед расстрелом.
Когда все вопросы прояснили, майор говорит:
- Иванов и Петров (фамилии изменены, я их уже не помню), отвезите его к машине и проводите до начала Тверской, чтобы он больше никуда не заехал!
Я, в некотором офигении:
- А как же мой расстрел?!
- Пока откладывается! Дело у тебя интересное, в нем от тебя больше пользы будет, чем в виде корма червям! Но больше не нарушай, будь внимательнее! Удачи!
Я, все еще не приходя в себя:
- Спасибо!
Гаишники, пока везли меня к машине, сказали, что не иначе как где-то с обратной стороны Земли на Америку астероид упал: майор в их отделении слыл страшным монстром и не зря его ставили на контроль дорожной ситуации на самых ответственных участках. А что с ним сегодня произошло – непонятно, потому как за мои нарушения мне действительно светил расстрел. Они проводили меня с мигалкой аж до Белорусского вокзала, поставили на вылетную магистраль и только удостоверившись, что я поехал в нужном направлении, развернулись и ушли обратно.
А я ехал и не мог поверить случившемуся. До сих пор уважаю мамонтов и их соратников по тундре, за то, что они были, и что их судьба до сих пор интересует даже полицейское начальство. Осенью я несколько раз приезжал на Васильевский спуск, хотел подарить майору зуб мамонта на память, который привез с полевых работ, но так его и не встретил. Фамилию он свою не назвал.
Правила я с тех пор стараюсь не нарушать, а под лобовым стеклом у меня болтается небольшой кулончик в виде мамонта, привезенный из Якутска.
|
|
Моя жена, на старости лет, увлеклась восточным единоборством.
Так получилось.
Внучка гиперактивная, записали ее в спортивную секцию.
Моя жена (Лена) отводила / приводила внучку на занятия.
Тренер, абсолютный фанат своего вида спорта, заразил Лену философией единоборств, ну и, как бы сказать, спортивностью.
Занятия по возрастным группам, Лена вписалась в соответствующую.
Периодически проходят семинары, приезжают крутые сенсеи, они показывают мастерство и оценивают навыки примкнувших, присваивают пояса всех цветов радуги, ученическую степень "кю" или мастерскую степень "дан".
В этой системе я участвую в качестве домашнего партнера для отработки приемов.
И вот очередной семинар.
Лене, чтобы получить очередную степень, надо усвоить новые приемы.
Лена говорит - бей меня в лоб.
Мне, интеллигенту, с высшим техническим образованием, как-то неудобно бить мать моих детей по лбу.
До этого были более мягкие установки. Типа, я нападаю с ножом.
Я спрашиваю, бить кулаком или ребром ладони.
Она говорит, все равно.
Я бью, ну как бью, имитирую удар.
У Лены не совсем все получается, или захват кисти не тот или обхват не такой.
А виноват в этом как бы я, что неправильно бью или бью не по настоящему.
Перед шестой попыткой возникает мысль,
а может действительно треснуть ей по башке,
в том числе за прожитые вместе годы?
С этой мыслью, я наношу удар и оказываюсь в позе - стою на ногах нагнувшись,
нос около пола, правая моя рука сведена к лопатке и немного похрустывает.
Лена сверху докручивает руку.
Хриплю - сдаюсь!!!
Вечером приходит с семинара.
-Ты понимаешь, как трудно сдать экзамен на очередной "кю"?
Я, устраивая поудобней подушечку между ноющей лопаткой и спинкой дивана
- еще как понимаю.
П.С. На фотографии внучка Алиса, еще не в кимоно, в период, когда Тренер (с большой буквы) Иван Витальевич охмурял мою жену Елену. Фото и текст взяты с его странички.
|
|
В 1988-м я должен был уходить в армию. Мама просила, чтобы я лег на обследование (у меня были проблемы с печенью), тогда в этом году меня бы уже не взяли и я получил бы отсрочку еще как минимум на год, а через год, как оказалось, студентов перестали призывать, но я не захотел – мои друзья, некоторые, уже служили, остальные уходили вместе со мной, кроме того, мои одногруппники тоже уходили, из двадцати пяти двадцать (остальные пятеро закосили по здоровью, причем все исключительно спортсмены)) и мне потом, как я думал (и как оказалось небезосновательно) неудобно было бы смотреть им в глаза, дескать, они отслужили а я нет. Ну а также, если честно, мне просто надоело учиться - десять лет школы два года института, поэтому я решил элементарно передохнуть, сменить, так сказать, сферу деятельности. Попав в армию, я понял - мои представления о ней были несколько идеалистичны, все было значительно сложнее. Через год Верховный Совет принял Указ о прекращении призыва студентов, а тех кто служил о досрочном увольнении, который я принял с изрядным одобрением. Я с радостью уходил в армию, с радостью уходил из армии. Тогда и родилось это После службы в армии я понял - учиться, учиться и учиться гораздо лучше, чем служить, служить и служить ).
|
|
В преддверии «выборов» в гос.думу вспомнилась одна сценка из жизни. Давно это было. Году примерно в 2000 летел я на самолете из Челябинска в Москву. Так уж случилось, что на этом же рейсе летели мои знаменитые земляки. Чемпион мира по шахматам Анатолий Карпов и знаменитый актёр Александр Пороховщиков. А.Карпов сидел на первом ряду в эконом-классе, я где-то ряду на пятом, а А.Пороховщиков – в конце салона. Только мы взлетели, открывается шторка, разделяющая эконом-класс от бизнес-класса, и появляется улыбающийся человек, ещё один землячок - депутат Павел Крашенниников. И обращается, как с трибуны, к людям эконом-класса. Дальше практически прямая речь, как я её помню.
«Господа, сегодня мы летим вместе с выдающимся шахматистом Анатолием Карповым. Я считаю, что такие великие люди не должны лететь в эконом-классе. Такие великие люди должны лететь в бизнес-классе. Давайте попросим Анатолия Карпова перейти из этого салона в наш салон, в бизнес-класс».
И он даже не понял, что он говорит. По Карпову было видно, что ему крайне неудобно. Чемпион мира, этот действительно великий человек, смущенно улыбался и отнекивался. А депутат раз за разом призывал эконом-людишек попросить шахматиста перейти в более подходящий для его уровня салон. Я, помню, оглянулся и посмотрел на Пороховщикова. Его видно великий государственный деятель не видел. Пороховщиков сидел и, усмехаясь, что-то говорил своему попутчику. Вероятно, обсуждал потрясающие личные качества депутата. Карпов через некоторое время, видимо, чтобы не видеть ухмыляющиеся лица пассажиров, ушел в бизнес-класс. Туда же прошествовал и крайне гордый и довольный собой, как впрочем и всегда, депутат.
И когда я в очередной раз вижу в телевизоре этого депутата, я не думаю о том, что про него пишут. О том, как он переходил из одной партии власти в другую. О том, как он не замечает нижестоящих по чину и прогибается перед вышестоящими. О том, что его расходы не соответствуют его доходам. И тому подобное. Тем более, говорить сейчас о разнице в доходах и расходах – это экстремизм.
Нет. Я вспоминаю именно тот далекий случай.
И вот зная, кто там на верху принимают законы, становиться смешно… И грустно… И страшно.
|
|
История эта случилась несколько лет назад. Ходил в психиатрический кабинет одного небольшого областного городка (для диспансера тот городок был мал, а для того, чтобы уже похвастать психиатром в штате своей больницы — в самый раз) парнишка.
Вернее, целый парнище: пудовые кулаки, косая сажень в плечах, рост метра под два, а то и больше, ликом вылитый Валуев — словом, настоящая находка для палеоантрополога. А если встретить где-нибудь в лесах — чистый восторг для посвятивших свою жизнь поискам йети.
Коля (назовём его так) донимал психиатра просьбами отпустить его в армию. А то, мол, неудобно как-то: все соседские пацаны отслужили или собираются, а его, видите ли, не пускают. Да он бы там... Да он бы им всем... Доктор охотно верил: в Колиных ручищах даже ручной пулемёт Калашникова смотрелся бы как-то игрушечно, тут скорее какой-нибудь «Утёс» или «Корд» был бы в самый раз. А можно было и вовсе ничего в руки не давать и давить врага харизмой и добрым взглядом. Но увы: на областной медкомиссии Колю развернули, сказав, что такой разительный дисбаланс росто-весовых показателей и ай-кью просто фатален для любого противника. Нельзя так с заклятыми друзьями. И даже с террористами нельзя. И даже с запрещёнными в Российской Федерации организациями. Негуманно. Так что пусть Николай побудет негодным к военной службы в мирное время. Как оружие последнего шанса. Вот если вдруг война — тогда да, тогда его сразу расчехлят. А сейчас езжай-ка ты домой, парень.
Доктор на все просьбы как-нибудь стереть в личном деле ненужную буковку и написать «А годен» лишь разводил руками — дескать, ну никак невозможно. Ну сотрёт он буковку, ну другую напишет. Ну даже вместе с Колей прокрадётся в архивы ОВВК (опустим сцену оваций тех многочисленных зрителей, которые придут посмотреть на этот цирк) и выкрадет оттуда акт его освидетельствования. Но умище-то твой, Коля, куда девать? Да и запомнили тебя тут надолго. Ты уж лучше того. Найди себе работу по душе. Только, умоляю, не водителем маршрутки: ты видел ту маленькую кабинку?
Коля надолго задумался. На целых два месяца. А потом, аккуратно вписавшись в дверной проём, появился в кабинете снова. И поделился своей радостью: нашёл, доктор! Нашёл я своё призвание! Чую, говорит, в себе неукротимую тягу людям помогать. Поэтому решено: поступаю в медицинский, буду вашим коллегой, представляете, как будет здорово?
Доктор представил. Потом зажмурился и постарался развидеть светлый образ Коли в белом халате. Когда не получилось, он плюнул и утешил было себя мыслью о том, что экзамены тот просто завалит. Потом вспомнил про баллы ЕГЭ и целевые наборы и снова напрягся: ведь при Колиной усидчивости, да с хорошими репетиторами наскрести нужное количество для поступления в какой-нибудь провинциальный ВУЗ можно. А ещё есть и платные места. А сказать честно «Коля, ты дебил» — пусть даже это не оценочное суждение, а вполне себе диагноз — ни у кого из приёмной комиссии просто нет такого дефицита инстинкта самосохранения. А ведь, поступив, Коля имеет некоторые шансы доучиться — из-за той самой усидчивости. Прецеденты уже были.
И доктор понял, что медицину надо спасать. А то, понимаешь, заклятых друзей, террористов и запрещённые в Российской Федерации организации от Коли уберегли, а медицине отдуваться? Но как? Как развернуть этакую махину, этакого паладина сил добра с дальним светом в глазах, пусть даже этот свет — просто рефлекс с задней стенки черепной коробки? Майк Хаммер сказал бы, что действовать надо тонко, но доктор решил, что в этой ситуации нужно ещё тоньше.
И поведал Николаю, что лучшие специалисты получаются из тех, кто движется по карьерной лестнице с самых низов. От обезьяны к слесарю четвёртого разряда... тьфу ты, забудь, Коля, это вырвалось! Ну как в твоей любимой армии, если расти от солдата до генерала. Или как на заводе — от работяги до инженера, а там, глядишь, и до начальника цеха. Вот и тебе, чтобы прочувствовать все тонкости медицинской службы, начинать нужно с санитара. Заодно пока латынь подучишь.
Коля радостно согласился и пропал аж на полгода. Появился он, как всегда, фактурно и объёмно, и доктор вновь вспомнил, какой же, в сущности, маленький у него кабинет. Оказалось, в санитары Колю взяли очень даже охотно. Аж в областном городе. Аж на спецбригаду, которую к тому времени ещё и не думали сокращать. С гордостью отметил, что его там очень хвалят и ценят. Говорят, что добрым словом и вязками можно справиться на вызове с большинством буйных пациентов, а если применить к ним Колю, то обычно хватает просто доброго слова.
— Латынь тоже учу, как вы и советовали! — сообщил Коля. — До слова «copulatio» дошёл. И знаете, что, будущий коллега?
— Что? — осторожно спросил доктор, чуть не икнув на «будущем коллеге».
— Мне теперь понятно, чего это в «Ромео и Джульетте» те две семьи между собой воевали.
— Ну-ка, ну-ка, — оживился доктор, забыв от любопытства даже про пугающую перспективу обрести такого коллегу.
— Ну вот сами посмотрите, — охотно развил мысль Николай, — Семья Монтекки. Нормальная фамилия, правда, не знаю, что она там могла означать, но почти как «Монте-Кристо» звучит, то есть внушительно и гордо. Правильно?
— В целом согласен, — не стал спорить доктор.
— А теперь вспомните фамилию Джульетты и её родителей! — радостно воздел нехилый такой указующий перст будущий коллега.
— А что не так с фамилией? — хитро прищурился доктор, уже начиная понимать, к чему ведёт собеседник.
— Копулетти их фамилия! Это же от слова «copulatio»! То есть, целый род — и все поголовно... ну в общем, на «ашки» заканчиваются! Да если бы меня так кто обозвал, я бы уже пять минут как дрался! А тут — вся семья! И девчонка та несчастная. Ну кто в здравом-то уме своего сына на какой-то там «ашке» женит! Это же смех на всю Верону! Опять же девушка с такой фамилией, как бы намекающей на низкую социальную ответственность...
Доктор хотел было поправить, что фамилия у Джульетты, на минуточку, «Капулетти». И что можно было бы вспомнить про Овидия и Луиджи да Порта, про Данте и его «Божественную комедию», из которой да Порта взял эти фамилии, про гвельфов и гиббелинов, про «Замковых» и «Шапочкиных»... но потом посмотрел на сияющего Колю и вспомнил фильм «Гардемарины, вперёд!». Тот момент, когда Гаврила говорит Никите Оленеву — мол, спиритус вини эста фини, при вашем телосложении яд! — а тот отвечает: дескать, латынь при твоём телосложении — яд. И, вздохнув, промолвил:
— Поразительно. И это всего лишь третья буква алфавита. Коля, ты это занятие не бросай. Кто-нибудь из вас просто обязан победить.
|
|
О датах
Пятнадцать лет назад мы поженились. Свадьба у нас была не совсем нормальная. Конечно, до уровня моих родителей нам все-таки было далеко. Они вообще никаких родственников не звали и расписались, когда мамины родители были в отпуске на юге. Папины жили в нескольких тысячах километров и узнали о браке постфактум. На совместные сбережения по настоянию мамы вместо колец купили приличные брюки папе. Мама убеждала папу, что без колец жениться можно, а без брюк нельзя. Когда они дрогнули и в последний момент на последние деньги попытались купить кольца, то в магазинах не нашли, дефицит оказался. Скоро шестьдесят лет будет, как страдают без колец каждый божий день, и оба ни однажды не усомнились в том, что сделали правильный выбор. Не имею в виду выбор между брюками и кольцами, хотя он, пожалуй, тоже был правильным. Так вот, этого всего им было мало. Мама выходила замуж в желтом платье, а в конце празднования они с друзьями всей компанией отправились в кино на какой-то дурацкий фильм.
Мы все же так не зажигали. Платье я себе купила белое. На нашей свадьбе было несколько человек самых близких родственников - с друзьями мы отпраздновали потом. Правда, сначала мы чуть на собственную свадьбу не опоздали, причем больше всего это волновало наших родственников, а не нас. Потом я потеряла туфлю, выходя из машины. Но нашла. В одной туфле выходить замуж тоже неудобно, не знаю, лучше ли, чем без колец. Я вообще пешком хотела идти на самом-то деле, не люблю я эти машины. Когда мы вошли в зал, гитаристка заиграла прекраснейший этюд Гомеса (Romance de amor). Муж пытался мне надеть свое кольцо, а не мое. Поженила нас не стандартная тетя из ЗАГСа, а одна замечательная женщина, произносившая необычную речь. В ней, в частности, она упомянула о важности равного участия во всех семейных делах, заботы о малых и старых. На что молодожен громко и гордо заявил: "Да! Я уже начал! Регулярно мою посуду!" Когда она спросила о наших планах, мы сообщили ей, что он едет на днях работать в Испанию, а я через неделю на стажировку в Голландию, но мы обязательно будем вместе. Когда-нибудь. Всегда! Потом, уходя, мы забыли все бумаги. На следующий день нам позвонили, чтоб забрали... Заметка о нашей свадьбе вышла в местной газете с развеселым фото и вдохновленным текстом. На фотографии у всех страшно довольные и совершенно не соответствующие важности момента физиономии. Причем, заметим, сначала нас фотографировали, и уже только потом налили шампанского! Потом мы отметили событие с родственниками в замечательном ресторане и сбежали вдвоем в один прекрасный бар, где в романтическом полумраке танцевали до пяти утра под французский шансон, танго, испанские и латиноамериканские мелодии. Дома продолжили праздновать.
Жили мы и до этого вместе, поэтому сакрального значения свадьбе, да и другим датам, не придавали, но мы оба придерживались той точки зрения, что пока живы, надо праздновать, почему бы и нет? Время от времени кто-то из нас вспоминал какой-нибудь счастливый момент, который был вот в эти дни столько-то лет назад, и мы доставали бутылку хорошего вина, ужинали при свечах, разговаривали, танцевали... А нередко и ничего не вспоминали, просто так праздновали!
И вот однажды в годовщину свадьбы мой муж за завтраком делится со мной впечатлениями о прочитанной книге. Знаешь, говорит, Рамон-и-Кахаль (это знаменитый испанский физиолог) пишет, на ком надо жениться ученому. Мол, неплохо жениться на богатой наследнице, тогда ее деньги можно использовать для нужд лаборатории. Но лучше всего, он считает, жениться тоже на ученой. Тогда ценности совпадают, не приходится оправдываться, что не возишь ее на балы, а работаешь с утра до вечера, и все такое. Тут он остановился и задумчиво протянул: "Да... небось не знал Рамон-и-Кахаль, каково это, жениться на ученой!" И ушел на работу.
А я осталась дома с младенцем. Одной рукой держу ребенка, другой мою пол, третьей пишу статью, четвертой обед готовлю. Но мучаюсь ужасно, аж до слез. Обидно! Тут муж звонит узнать, как наши дела. Я наступила на свою женскую гордость и говорю:
- Cкажи, может, что-то тебя не устраивает в нашей совместной жизни, не так что-то? Обижаю чем, или кормлю плохо, или убирать не успеваю, понимания нет, иль еще чего? Ты не терпи, лучше сразу все выяснить!
Муж в недоумении.
- Что это, - говорит,- на тебя нашло? Я полностью счастлив, сам себе завидую!
Я, мол, так и так, Рамон-и-Кахаль, и вот именно сегодня ты сказал такое, такой день хороший, и вот...
- Да шутил я! - отвечает муж. - Не сходи с ума, все прекрасно, и день правда такой замечательный!
Ну я и успокоилась. Приготовила баклажанную икру, салат с авокадо, спаржей и хамоном, вырезку под соусом из виски с лимоном и еще всяких вкусностей его любимых.
Приходит он домой с цветами, весь веселый. Я тоже развеселилась. Уложила детеныша, поставила на стол прекрасный ужин, говорю, давай вино откроем, отпразднуем.
- Давай, конечно, отпразднуем! - отвечает. Нашел хорошую бутылку, открыл.
Сидим, беседуем, пьем за любовь, за каждого в отдельности и за нас вместе. Я еще раз его поздравила. Он смотрит на меня с интересом и сомнением и говорит:
- Слушай, а что мы все-таки празднуем?
И тут я понимаю, что он не осознал, что у нас годовщина свадьбы. А цветы принес просто по движению души. Потому что любой день вместе, пусть самый обычный, тоже можно и нужно отпраздновать. Развеселилась страшно. Отказалась раскрыть секрет. Он стал наводящие вопросы задавать. Через пятнадцать минут все-таки отгадал. Так что мы и годовщину свадьбы тоже отпраздновали, не только просто этот замечательный день.
А однажды я про нее забыла, а он мне напомнил. Теперь не забываю, радуюсь этому дню, хоть и некому напоминать.
|
|
Девушка звонит приятелю: - Серёжа, привет! Подскажи, как мне парня помягче отвадить... А то, вроде бы, всё нормально, но надоел... А просто так послать как-то неудобно. - Ну, во-первых, скажи ему, что хочешь выйти за него замуж. Во-вторых, что хочешь от него детей. Причём не просто в отдалённой перспективе, а прямо конкретно уже пора. В-третьих, вам с ним уже пора начать жить вместе, а не каждый живёт со своими родителями. В-четвёртых, он должен найти себе новую работу, так ему скоро придётся платить за жильё и содержать вас с детьми, пока ты будешь в декрете. Плюс надо уже сейчас купить тебе машину, чтобы ты могла потом детей в школу возить. - Серёга, а что в этом всём такого-то? - Да нет, ничего. Но со мной всегда срабатывало.
|
|
рождественское)
Все женщины в нашей галактике делятся на три категории. Первые это те, кто уже побывал на женских тренингах. Ко второй категории принадлежат те, кто не пойдёт туда ни за что на свете. И, наконец, третьи - это женщины которых на подобные тренинги приводит какая-нибудь нелепая случайность.
Именно подобная случайность и произошла с Верой. Если бы она не угощала коллег чаем с тортом, не опоздала бы на их вечернюю развозку. Не пошла бы тогда на автобусную остановку и, проходя мимо кофейни на углу, не увидела, как из подъехавшего красного автомобиля выходит высокая брюнетка с длинными, красиво распущенными волосами.
"Было бы у меня такое авто, — подумала Вера, — я бы тоже всегда ходила зимой без шапки, даже в мороз".
Она посторонилась и уже почти прошла мимо, как вдруг сзади раздался странно знакомый голос:
— Вера... Верка! Шуба!
Услышав своё полузабытое школьное прозвище, Вера вздрогнула и оглянулась.
Брюнетка улыбалась, демонстрируя ровные белые зубы.
— Ну, привет, Шубина!
— Куропаткина... — ахнула Вера, — Тань, ты что ли?
— Я, — каким-то образом она умудрилась улыбнуться ещё шире, — только я теперь Метельская, от третьего мужа фамилия осталась... Татьяна Метельская, женский коуч, может, слышала?
Вера лишь неуверенно развела руками.
— Вот и траться на рекламу, — Татьяна весело подмигнула и по-свойски взяла её под руку, — пошли!
И уже через минуту, не успев ничего возразить, Вера сидела за столиком, рассказывая про свою жизнь и работу.
Видимо Татьяна была здесь совсем своя, потому что официант не спрашивая тут же принёс им по чашке кофе и пару коктейлей с длинными цветными трубочками.
Татьяна же, не обращая на него внимания, громко и энергично тараторила:
— Да, ты что, прямо так по специальности и трудишься? Молодец! Замужем?
— Была... — вздохнула Вера и поставила чашку с кофе обратно на стол.
— Не продолжай, — взмахом ладони прервала её Татьяна, — это всё в прошлом, как на картине у Васильева, ты мне лучше скажи - ты замуж снова хочешь?
Вера пожала плечами и нерешительно кивнула. Если честно, замуж она хотела. А ещё в декрет.
— Выйдешь! — строго пообещала Татьяна и достав из сумочки аккуратный розовый квадратик, протянула Вере. — Вот, тут рабочий и сотовый, звони, у меня как раз начало в этот четверг в семь. Денег не надо, понравится – заплатишь минималку…
На визитке изящной золотой вязью было выведено: Татьяна Метельская, а ниже крупно - "Искусство быть Женщиной".
А может и не было никакой случайности. Ведь ещё утром Вера проснулась с чувством, что нужно что-то менять. Собственно говоря, с этим самым чувством она и засыпала. Но проснувшись на год старше Вера сразу ощутила, как оно усилилось.
Итак, ей уже тридцать пять лет. Тридцать пять. Этот факт был неоспорим и безжалостен, как весы в кабинете у диетолога. Тридцать пять лет это как ни крути важная жизненная планка. Даже в объявлениях о приёме на работу часто так и пишут - до тридцати пяти.
В активе у Веры была собственная квартира, неплохая работа в крупной тюменской компании и редкие пятничные посиделки с подругами.
В анамнезе оставался скандальный развод с неверным мужем, пара каких-то нелепых случайных связей, не закончившиеся ничем серьёзным и походы на чай к маме по воскресеньям.
Впереди пока ждало одинокое будущее во всей его тревожной неопределённости.
В принципе, терять было нечего и Вера решилась.
Семинар проходил в здании бывшего комбината бытовых услуг, превращённого в офисный центр. Миловидная девушка, встречающая всех на входе, отправляла всех на третий этаж, где в небольшом зале сидели женщины самого разного возраста. Вера быстро окинула всех глазами - знакомых вроде не было.
Видимо все чувствовали себя неловко и сидели молча. Царила такая тишина, что было слышно, как мывшая в коридоре уборщица негромко проворчала:
— Опять натоптали шалашовки...
Все замерли, сделав вид, что ничего не слышали и тут в зал зашла Татьяна.
Выглядела так же эффектно, словно только вышла из парикмахерской. Увидев Веру, она чуть заметно ей подмигнула и широко улыбнувшись произнесла обращаясь уже ко всем:
— Здравствуйте, мои милые, нежные, красивые, очаровательные девочки! Всех вас с наступающим Новым Годом, праздником надежды и веры в лучшее!
Все дружно похлопали.
— Все мы с вами, — продолжила Татьяна, — женщины. Наше предназначение быть родником живой воды, к которому мужчина возвращается снова и снова, чтобы наполняться силами. Наша программа направлена на раскрытие истинной женской природы и на гармонизацию внутреннего и внешнего пространства...
Вера слушала, осторожно оглядываясь по сторонам. К её удивлению, вокруг неё сидели в основном симпатичные, модно одетые женщины.
— Один мой хороший знакомый, из тех, кто видел меня без макияжа, ну, вы понимаете, как-то сознался мне, что мужчина, это, по сути, скоропорт, как фермерское молоко. Он просто ждёт, когда его схватят и выпьют. Да, да, именно выпьют!
Все несмело рассмеялись и Татьяна, одобрительно оглядев зал, пошла между рядами.
— Вот вы, к примеру, — обратилась она к Вериной соседке в толстых очках и длинном вязанном свитере, — скажите нам, только честно, вы готовы с кулаками биться за своё счастье? Или вы думаете всё придёт само собой?
— Я как-то думала само собой, — призналась та и покраснела.
— Цель сейчас у вас стоит жизнь обустроить, а не принцев ждать, — отрезала Татьяна и переведя взгляд на Веру уточнила, — верно? По взгляду было понятно, что у неё самой цели априори ясные и никаких комментариев не требующие. Впрочем, если говорить честно, то возразить Вере особо было нечего и она согласно кивнула.
Занятие закончилось спустя полтора часа.
— Итак, — Татьяна подняла вверх палец, привлекая внимание, — задание на выходные! Пригласить в гости мужчину! Хотя бы просто на обед! Любого! Муж на час, нет, не подойдёт, не запрещается кого-либо из соседей, ещё лучше с кем-то завтра познакомиться.
По залу прошёл лёгкий шум, который Татьяна остановила решительным жестом:
— Понимаете, дорогие мои, нужно начать готовить территорию. Порядок навести, тряпки убрать, меню пересмотреть. Можно что-нибудь всем подходящее, борщ, например, или спагетти. Кстати, в спагетти из твердых сортов пшеницы есть витамин B, необходимый женскому организму. Ну, всё, мои дорогие, до следующего вторника!
В последние годы климат в Тюмени стал заметно мягче и декабрьские холода постояли всего несколько дней. Утром, обнаружив между балконными стеклами ожившую божью коровку, Вера обрадовалась, значит совсем потеплело. Она не любила морозы на Новый Год.
А к вечеру, когда она уже вернулась с работы, вдруг повалил снег. Вера даже засмотрелась в окно, снег всё шёл, не утихая, большими хлопьями, словно в какой-то злой и холодной сказке.
Кого ей пригласить на обед она так и не придумала. В институте у них был айтишник Николай, что время от времени чинил ей компьютер и они иногда ходили вместе обедать. Наверное, она ему нравилась, но пригласить его к себе было как-то неудобно. Задание на выходные стало казаться ей несколько дурацким. Поразмыслив, она решила для начала всё же купить спагетти.
Выйдя из дома она столкнулась с Мишкой Рыбиным, её соседом со второго этажа, что курил у подъезда. Мишка молча кивнул и отвернулся. Отсидев пару лет по молодости и помотавшись по свету, он так и не устроился в жизни, перебиваясь какими-то случайными заработками. На крайний случай, подумалось Вере, можно позвать и Мишку. В сущности, он был безобидный бездельник.
Когда, купив большую пачку спагетти и упаковку помидоров черри она вернулась из "Пятёрочки", возле Мишки уже стояли двое молодых людей в чёрных пуховиках и с одинаковыми книгами в руках. На обложках книг виднелся большой золотой крест. Очевидно, это были какие-то сектанты или проповедники.
— Вообще-то, свидетелем быть в падлу. — объяснял им Мишка, — Это не по понятиям, это значит, ты как в суде, кого-то обличаешь или сдаёшь. Так что лучше говорить очевидец. Так по понятиям, поняли, зяблики?
Молодые люди не прекращая улыбаться дружно закивали.
Тут Рыбин заметил, что она стоит рядом.
— Тебе чего, Верка?
— Ничего, — сказала она и зашла в подъезд.
Проснувшись в субботу поздним утром она сразу подошла к окну. За ночь деревья подросли круглыми снежными шапками, а стоявшие внизу машины превратились в покатые белые холмики. На дворе снова была зима.
Она опустила взгляд. Божья коровка лежала на своём месте, но уже не шевелилась.
Почему-то Вера почувствовала себя обманутой.
— Да, ну тебя! — сказала она божьей коровке, целиком задёрнув штору и ушла на кухню.
Когда спагетти были почти готовы, она обнаружила, что забыла вчера купить хлеб. Решив быстро сбегать в магазин, она оделась и захватив в коридоре мусор, вышла из квартиры.
Двор, снова став белым, был совершенно пуст несмотря на выходные. Только в углу у помойных баков ковырялся одинокий бомж, в короткой куртке-пуховике с капюшоном, что носили лет десять назад. Её бывший называл такие «полупердяйки». Пуховик был ярко-полосатый и казалось, что в углу копошится гигантский цветной жук.
Вера, скрипя снегом под ногами, подошла поближе. Бомж оглянулся и, заметив её, смущённо замер, держа в руке банку с какими-то объедками.
«Надо же, не старый совсем, не грязный и даже вполне себе симпатичный... — машинально отметила Вера, — Может, просто опустился человек, всякое же бывает».
Она опустила мусор в контейнер и не удержавшись, снова оглянулась на бомжа.
Тот стоял молча и терпеливо смотрел на неё, видимо ожидая, когда она уйдёт.
Вере почему-то вспомнилась их овчарка Дора, что так же терпеливо караулила, пока из её чашки насытится нахальный кот Сенька, и только потом подходила к еде сама. Дору она подобрала совсем маленьким щенком, совсем случайно в тот день оказавшись в районе Дома Обороны. И привезла домой на ещё ходившем тогда "двенадцатом" троллейбусе, только через пару месяцев осознав, что у них растёт самая настоящая овчарка.
При их разводе она уехала жить за город, в новую семью, а Сеньку пришлось перевезти к маме, когда Вера летом поехала на курсы переподготовки в Екатеринбург. У мамы Сенька растолстел, обнаглел и ехать обратно к Вере наотрез отказался. А вскоре в Тюмени отменили и троллейбусы.
В магазине она купила ветчины и длинный хрустящий багет. Уже подходя к дому вспомнила про сыр, но решила, обойтись и так. Дома вроде был какой-то старый кусочек, но натереть в спагетти можно и старый.
Во дворе было по-прежнему пусто, лишь бомжик так же тихонько возился у мусорки. Увидев Веру, он снова перестал рыться в отходах и даже осторожно мотнул ей головой, закрыв свою банку и неловко сунув её в карман.
Вера невольно кивнула в ответ и уже прошла мимо несколько шагов, как вдруг неожиданно для самой себя остановилась и развернулась:
— Мужчина, вы спа... вы макароны будете?
Бомж удивлённо посмотрел на Веру, потом чуть подумал и нерешительно кивнул.
«Ну, вот, что ты делаешь? — начала ругать себя Вера, заходя в подъезд и поднимаясь по лестнице, — а если он заразу тебе притащит или вообще нападёт? Может ему просто в тарелке вынести?»
Она искоса оглянулась.
Бомж послушно шёл сзади и попыток нападения пока не предпринимал.
— Да чего это я? — ей стало немножко стыдно, — не собака же, человек...
В прихожей гость снял свой короткий пуховик, тщательно сложил на стоявший у входа пуфик и, оглянувшись, вежливо спросил:
— Скажите, а где руки помыть?
Выйдя из ванной, он внимательно огляделся вокруг, потом так же изучающе посмотрел Вере в глаза, слегка нагнулся и представился:
— Павел...
— Вера, — она махнула рукой в сторону кухни, — проходите...
На кухне бомж Павел аккуратно уселся на табурет, положив руки на колени. Вера невольно тайком принюхалась - помойкой от него, к счастью, не пахло. И, вообще, встреть она его в другом месте, никогда бы и не подумала, что перед ней какой-то бродяга. Она снова украдкой на него взглянула - ну, щетина, да... ну, свитер немодный... ну, сам, конечно, мешковатый и неухоженный, но всё равно не скажешь, что бомжует. Может погорелец?
Нарезав ветчины и хлеб, Вера наложила гостю полную тарелку спагетти с помидорами, сама пока решив обойтись чаем.
«Странно даже, — продолжала размышлять она, глядя как он вполне культурно орудует вилкой, — вроде не алкаш... руки сам вымыл...».
Павел, заметив её взгляд, замер и отложил вилку.
— Ешьте, ешьте, я сейчас ещё сыр поищу, — Вера открыла холодильник, — боюсь только он старый...
— Спасибо большое, и так уже вкусно, — Павел снова принялся за еду.
Сыр и вправду нашёлся в холодильнике, завёрнутый в какой-то древний бумажный пакет. Из тех, что зачем-то хранишь в углу нижней полки и никак не выкинешь. Поколебавшись Вера достала его оттуда на стол, но, развернув, тут же пожалела.
Сыр был не просто старый. Он был уже твёрдый как камень и к тому же весь заплесневел. Просто полностью весь. Скорее всего, тот, на который она думала, она всё же выкинула раньше, а этот огрызок давным-давно сунула передать матери для Сеньки и забыла.
При виде плесени Вера смутилась, а гость напротив оживился и, отломав от сыра небольшой уголок, стал с интересом его разглядывать. Потом повернулся к Вере.
— Скажите, у вас давно этот сыр?
Вера слегка покраснела и почему-то рассердившись на себя за это, ответила строго:
— Не помню, но, если не устраивает, другого нет.
Павел не обиделся, он вообще, казалось, забыл, что он у неё дома. Отодвинув от себя тарелку, он вертел перед глазами зелёный кусочек, приговаривая:
— Хорошо, хорошо, очень интересно...
«Видимо, привык к такому», — подумала Вера и пожала плечами:
— Можете весь забрать...
— Нет, достаточно, — он оторвал полоску бумажного пакета, завернул свой ломтик и тут же торопливо поднялся, — Мне пора, спасибо.
Возле двери он достал из кармана пуховика банку, бережно положил туда бумажный комок с сыром и ничуть не смущаясь взглянул на неё:
— Вера, вы меня простите, но мне срочно нужно идти.
— Конечно, — Вера неопределённо кивнула, подумав, что он скорее всего, не погорелец, а просто с прибабахом.
Назавтра, вернувшись домой от мамы, Вера обнаружила в дверной щели аккуратно свёрнутый листок бумаги. Зайдя к себе, она развернула записку и прочла несколько строк, написанных крупным размашистым почерком.
«Вера, пришлось уехать. Спасибо ещё раз за угощение. Буду после НГ. Павел»
Она перечитала ещё раз и, невольно подойдя к окну, осмотрела двор. В углу никого не было. Тогда она ненадолго задумалась, потом набрала Татьяну и, извинившись, сказала, что больше не придёт.
Когда-то, в более тучные года, Тюмень к новогодним праздникам наряжали лучше. По разнарядке властей фасады и дворы были повсеместно освещены цветными фонарями и гирляндами. Затем Собянина перевели в златоглавую и при следующих губернаторах город стал выглядеть несколько скромнее.
Но всё же традиция была положена и многие активные жильцы вместе с управляющими компаниями сами украшали свои дворы.
Соседний двор, где проходила Вера возвращаясь с работы, как раз и был таким - с развешенной на деревьях цветной мишурой и мигающими над подъездами гирляндами. Проходя там по тротуару, всему в следах от новогодних петард и фейерверков, Вера снова увидела знакомый полосатый пуховик.
Павел сидел, опустив голову на скамейке у крайнего подъезда и казалось дремал. Чуть поколебавшись она подошла поближе, и он, видимо услышав шаги, обернулся. Вера вздрогнула – из-под капюшона на неё смотрел какой-то старый дед, с глубокими морщинами на лице. Смотрел, правда, довольно приветливо.
— Извините, — она растерянно замотала головой, — тут мужчина ходил… в такой же куртке…
Не договорив, она быстро повернулась и зашагала дальше.
— Так это... так, поди, Пашка наш брал, — догнал её в спину голос старика, — у него теперь своего-то зимнего толком нету... он же щас в этом живёт, как его, всё забываю... в Милане, во!
— В Милане… — Вера остановилась. — кто, Павел?
— Ага, — довольно подтвердил дед, — сыр он там ихний спасает. Он же у нас учёный, кандидат по биологии!
Последние слова он произнёс громче и оглянулся по сторонам, словно жалея, что больше никто его не слышит.
Вера определённо ничего не понимала.
— А сюда он только лекции читать приезжает, — продолжал дед, явно радуясь возможности поговорить. — В наш университет.
Всё про плесень эту... и дома уж весь балкон банками своими заставил. А выбрасывать не даёт… а чего ему передать-то? Он же приедет скоро…
Дома Вера подошла к спящей божьей коровке, легонько постучала ей ногтем по стеклу и улыбнулась.
(С)robertyumen
|
|
ПАРНИ НАШЕГО ДВОРА
У нас не слишком старый двор, еще в 1920-х это был просто зеленый луг у речки. На них паслись и пили коровы.
В середине 20-х нашлись энергичные люди в пыльных шлемах, вскоре сменив их на кепки, которые принялись восстанавливать одну из близлежащих руин рухнувшей цивилизации - закоптелый и давно брошенный кирпичный заводик царской эпохи. У них получилось, страна соскучилась по толковой работе. Самые работящие хотели в Москву, потому что вокруг них было еще хуже. Откуда ни возьмись, на лугу выросли бараки с многотысячным людом, заводик ожил, на него тут же повесили план, и заводик принялся его гнать. Из его же кирпича к нему стремительно достраивались новые мощности.
Это было время розовых мечт, социальной справедливости и смелых экспериментов.
- Зачем мы живем в бараках? - стали недоумевать прибывшие трудящиеся - гоним кирпич всему городу, а сами живем черт знает в чем. Ну вот, завод мы восстановили и расширили, план выполнили и перевыполнили. А на остатки кирпича может и сами себе чего-нибудь построим?
Как ни странно, они успели это сделать до закручивания гаек в середине 30-х. Строили свои дома своими руками в свободное от работы время, вечерами и в выходные, и им разрешили брать для этого кирпич со своего заводика.
Для этого дирекции пришлось походить по высоким кабинетам. Дело облегчалось тем, что на одних и тех же каторгах сидели.
- Привет, Паша. Ты чего это удумал? Завод - государственная собственность. С какой стати вы будете забирать государственные кирпичи себе на личное строительство?
- Так извини, государственный план мы выполнили?
- Ну да. И что?
- Нас кто-то обязывает работать после выполнения госплана?
- Нет пока. И что?
- Ленинский лозунг "Фабрики рабочим" кто-то отменял?
- Нет, конечно. Но там имелись ввиду все фабрики и заводы в совокупности. Всем рабочим в совокупности. Кто-то же должен и распределять.
- Ну так вот и распределили - госплан. Мы его выполнили. Дальше завод наш? Это же не круглосуточный цикл. В ночное время завод простаивает. Ну вот давай и будем считать, что это нечто вроде спорткомплекса или дома культуры - трудящиеся в свободное время пекут кирпичи на своем заводе для себя самих. Чистая самодеятельность для повышения культуры быта.
- Так вот именно что самодеятельность! Вы там налепите себе черт знает что в ночное и выходное время. А потом эти дома развалятся, погибнут люди.
- Знаешь, люди делятся на тех, кто ищет причины запретить, и тех, кто находит возможность сделать. Вот чертежи. Архитектор - Корбюзье. Знаешь такого? Проезжал мимо, нашим планам восхитился, чертежи подарил, обещал присматривать за строительством. Чего тебе еще нужно? Ты ради этого запрета делал революцию?
Вот это и есть уровень первой самодеятельности моего двора. Захотели - двор построили. В свободное время. Таких людей хоть на Марс выпусти - через пару лет можно будет принимать экскурсии. А ведь могли еще лет пятьдесят жить в бараках, застроив хоть всю Москву кирпичами, и ныть на окружающую их беспросветную действительность.
Но один разговор с недорасстрелянным большевиком и другой с вовремя найденным архитектором - и вот пожалуйста, мой двор окружают дома постройки начала 30-х, по проекту того самого Корбюзье. Сам двор после снесения бараков стал просторен и зелен, дома до сих пор в отличном состоянии. Строили ведь сами и для себя, с дирекцией не во главе, а среди прочих рабочих.
В одной из таких квартир я и живу до сих пор, и счастлив - снаружи всё скромное, внутри квадратное и просторное, особенно кухня. Окна окунаются в высокую зелень, это парк практически. Основатели двора не забыли посадить на лугу саженцы.
Но - не стало самого двора, каким его помнят старожилы. Он пуст. Его жизнь пытаются реанимировать чуть ли не электрошоком городские власти - мы просидели в осаде весь 2019 год, когда уткнувшиеся в смарты выходцы из солнечных республик понаставили нам не торопясь спортивных и детских площадок, столов для пинг-понга, качель, тросов для катания и батутов, все в открытом доступе - обзавидовался не только бы любой фитнес-центр, но и любая столица мира. Двор остался пуст, еще задолго до карантина. И не возродился, когда его отменили.
Что такое этот двор, когда он живой? Старожилы показывали - вот тут сидели шахматисты, там доминошники, здесь преферансисты, там лото, тут у нас одно время была секция игры в го, а тут нарды, и если не хватает скамейки, мужики же не с руками из жопы, соорудят вмиг новую. Вот тут собирались гитаристы, там - баянисты. У каждого подъезда - бабки на лавочках. В кустах сирени целуются.
А тут был турник, вертели солнышки при многолюдной толпе восхищенных зрителей, из которых особенно значимы были юные зрительницы. Здесь гонялись наперегонки на мопедах. Тут, там и там - высоченные качели, от желающих не было отбоя. Вот там была эстрадная площадка для самодеятельности, тщательно подготовленной. Синяки укрывались за гаражами и продержались дольше всех, но и гаражи потом снесли, уже при Собянине. А здесь мы заливали каток на зиму. А тут дети играли в ножики и вечно что-то поджигали. Хотя главное конечно место - это танцевальная площадка. Мы умели не только рок-н-ролл, но и свинг, и фокстрот, и латиноамериканского тьму ритмов (рассказ одной старушки).
Всё это ушло к концу 60-х, по ее воспоминаниям. Первая цифровая революция в России - это когда все уткнулись в телик. Первый результат - двор опустел, и люди перестали знать даже своих соседей по лестничной площадке. Пофиг эти сложные социальные отношения двора, пофиг хобби, и на турнике можно ведь опозориться - пришел с работы усталый, лежи смирно, на диване. Окунись в новую реальность Мосфильма, при скромной помощи Ленфильма и киностудии Довженко. Профи победили самодеятельность, но хорошо ли это было для народа и его счастья?
С начала 70-х после 18:00 стали гаснуть окна окрестных институтов, ранее горевшие всю ночь. К началу 80-х стало неудобно выставлять свое тело во дворе, где прожил всю жизнь, для прощания с соседями перед отъездом на кладбище - а кто тебя вспомнит? Тут такие дела - генсеки очередью туда же отправляются, прилавки пусты, страна рушится. Черта ли вспоминать, что твой сосед или соседка в 60-х жили настоящей жизнью, и кто именно из них усоп сегодня? В высшем смысле он усоп для окружающих, как только купил телевизор и перестал посещать двор.
Нынешних, подозреваю, по дороге на тот свет сопроводит лишь пара лайков весьма двусмысленного значения.
Однако же, за несколько месяцев домашнего ареста в 2020 я стал находить признаки жизни и в нашем дворе. Чуваков оказалось трое.
№1 - был известен мне лишь по звуку. В пятницу вечером, и далеко не всякую, с дальнего конца двора доносилось:
- РУССКИЕ (пауза, как будто войска набирают полную грудь после приветствия главнокомандующего) НИКОГДА НЕ СДАЮТСЯ!
Это повторялось раза три, с концов двора настолько удаленных, что понятно - источник звука перемещается с изрядной скоростью.
№2 - известен лишь по джипу, всегда на виду. Вечно опаздывает ко времени, когда разобраны все нормальные парковки, и торчит в самом соблазнительном для эвакуатора месте. На его правом борту нарисованы 666, демоны и огни аццкого пламени, на левом - какие-то ангелочки и трогательная надпись "Любимая, спасибо за сына!"
№3 - философ, наверно. Высоколоб, дорогие очки. Он привязался ко мне в момент, когда у меня был наверно особо осмысленный вид - за сигаретой я размышлял над самодеятельной универсальной теорией устойчивых информационных систем, в частности над теорией мира как компьютерного симулятора, существенной надстройкой над Илоном Маском. Пазл начинал складываться. Этот чудак попросил зажигалку, задал вопрос, с ходу оказался в теме, наш дебат занял бы страниц сто, но после третьей сигареты я распрощался, ибо мозги вскипели.
Три таких парня для одного двора - это не так уж и плохо. Но к маю я заметил их вместе, всех троих, проезжая мимо - тот самый философ садился в тот самый джип, отчаянно оря:
РУССКИЕ - НИКОГДА НЕ СДАЮТСЯ!
Стало быть, парень нашего двора остался один, и он за 60. Больше нет никого.
В августе я снова встретил его - остановился перекурить с видом на Введенское кладбище по случаю соответствующих мыслей. А тут он такой, бодрый и веселый. Идет быстрым шагом. Дошел, поглядел на часы, грустно замер. И стоит, как сусел какой у норки на страже. Молча. Последний парень нашего двора сдался?
Огляделся - ну да, 7:55. Рядом вход в трэш-магазин под условным названием Пятачок. Новый пазл сложился.
- Привет, Саша. За пивом небось пришел? Что, раньше 8:00 не продают?
- Ну да. Ты за ним же?
- Еще чего. Мне хватит. Но раз стоишь тут в безделье, посоветуй пожалуйста - куда еще в Москве стоит съездить? Мы все вроде объездили, нуждаюсь в советах.
- А какие тут могут быть советы? Я тоже всё давно объездил, осточертело. Всё, что могу посоветовать, ты и так знаешь.
- Давно - это когда?
- В конце нулевых закончил.
И тут я охренел.
- То есть, с тех пор ничего интересного в Москве не появилось и не построилось?
- А что ты можешь предложить такого, что стоит внимания? Заметь, я слежу за новостями и знаю всё из существенного.
- Правда? А что ты знаешь о (длинный перечень пропускаю, при наличии интереса выгружу в комментах)
- Хм. Ничего. Надо же. До сих пор считал, что последние пару десятков лет последний придурок во дворе - это я. Ты принципиальной новый - суешься во дворы окрестные, и вроде бы остался жив. Наверно, там тоже стало пусто, раз не вломили. Согласись, что двор наш мертв. Лет так 40-50.
- Саша, я не считаю, что нужно реанимировать мертвое. Я за то, чтобы сохранить все живое, что там было. Случилось так, что я скромный автор мегасайта самодеятельных историй. Ты - последний островок самодеятельности нашего двора. Тебе 5 минут ждать до пива. Ну вот представь, что через пять минут тебя хватит кондратий или вытолкнут под софиты на обозрение всей стране - что ты успеешь сказать людям? Из всего, что прожил? Ты ж вроде звезда КВН был, а это означало клуб веселых и находчивых.
На таких подначках настоящие мужики находятся сразу. Соображал с чего начать он всего пару секунд.
- О себе ничего, позорище одно. Дед у меня классный был. Рано выучил числа и услышал, что все мы смертны, и что срок нам отмерен максимум сто лет, в сентябре 1897. Подсчитал и расстроился, что жить ему осталось всего 95, и те не гарантированы. Разрыдался, чтобы ему хотя бы эти сто дали. Ну вот чего он 110 не попросил? Дед был интересный человек, мне нравилось с ним общаться. Только отпраздновали его 100-летний юбилей в 1992, как возле Елоховской его сбила машина.
Но самая жуть была, что все его детские мечты осуществились. До Первой мировой весьма патриотическое было время. Он мечтал увидеть Государя, или на худой конец каких-нибудь особ императорской фамилии. Все это осуществилось, но путями непростыми. Был специалист по алмазам, пошел на фронт добровольцем. Сначала их закусали вши. Потом бросили на передний край. Они стали раздумывать, где переночевать, пригляделась глубокая воронка. Нашелся знаток, вспомнил, что в одно место снаряд не падает. Натянули тент сверху и завалились спать. Деда спасло только то, что нашлась медсестра, которая захотела спать с ним в любом, но другом месте.
Потом их траванули газами. Случай деда был сложный, для лечения пришлось отправить в Петербург. Там он и увидел Государя, но не заметил его. Мимо проходила пышная свита, и какой-то невзрачный человек пытался с ним заговорить, но дед чувствовал себя плохо и разговора не поддержал. Потом ему объяснили, что это и был император.
С особами императорской фамилии получилось то же самое. Дед удивился, выходя из беспамятства, что у медсестер необычайно белые руки. Это все, что он об них запомнил. Потом ему объяснили, что это были дочери императора.
Через пару лет они будут расстреляны, а дед так и дошагает до 1992 года, чтобы быть сбитым у церкви.
- Саша, ну это конечно офигенный рассказ для сайта юмора. Еще сигарету хочешь? Расскажи пожалуйста чего-нибудь более веселое.
- Так ведь 8:00 уже. Давай я сначала за пивом сгоняю?
- Гони. Но и мне пора. Допустим, у тебя есть еще пять минут. Стоит ли пива еще одно последнее, что ты можешь рассказать этому миру? Русские не сдаются, не правда ли? Обещаю рассказать в выпуск.
Задумался Саша. Настоящий квнщик реально устойчив. Он продержался до 8:30, не выдержал я. Был потом у него на даче, там оставалось только моргать глазами - парни нашего двора никуда не делись, они просто свалили от Москвы подальше со всею своею находчивостью и оригинальностью. Но рассказ мой делается длинен, я не собираюсь занимать своей простыней весь выпуск. Если интересно, потом продолжу.
Если кто думает, что это городской сумасшедший, предложу простой тест: как использовать такое конкурентное преимущество, как плохие дороги на безлюдье в пространстве между Москвой и Петербургом, в безнадежном для бизнеса 2020 году, для вполне выгодного бизнеса именно в этих условиях? Он смог, и по мне городские сумасшедшие - это те, кто продолжает исправно ходить на работу или тосковать на пенсии в условиях пандемии, в принципе не смея даже абстрактно придумать тот бизнес, который он основал. Расскажу о нем как-нибудь независимо от голосовалки унылых нытиков. Они умеют жать на минус, а он умеет делать дело.
А пока финалка по уже сказанному:
- Саша, вот нафига тебе эти 666 и аццкое пламя на борту?
- Так это ж правый борт. Меня не подрезают.
- А нахрена тебе это "спасибо за сына" с ангелочками на левом? Твоему сыну сороковник скоро будет, сколько помню, народил что ли новых?
- Так это, жена садится с левого борта. И я ей по-прежнему благодарен за сына, ей приятно.
- А зачем эти пьяные вопли, что русские не сдаются, по вечерам?
Насмешливый взгляд поверх очков:
- Самое грустное и забавное, Леша, состоит в том, что я позволяю себе такое орать только в абсолютно трезвом состоянии и не более трех раз. А самое главное - в том, что русские действительно никогда не сдаются.
|
|
- Не надо звать меня по имени. Это у нас святой вуду, как у вас Иисус, мне неудобно. Зовите по фамилии, Мабонга-Мабонга (изменено).
- Длинновато как-то ...
- Ну тогда Мабонга в квадрате.
Сократили до просто Квадрат. Единогласно, за одним воздержавшимся.
- Квадрат, какой-то ты сегодня грустный?
- Да понимаешь, жена мне вторую жену ищет, а я не хочу.
- Аааа ... ээээто как? (информация слегка диссонировала с моими представлениям о женщинах)
- Подружку хочет. Дома ей скучно, а так - вместе домом заниматься, вместе за детьми следить. А мне оно надо? Мне и так хорошо.
Помолчали вместе. Он с грустью, я со скрипом мозгов.
- Да ладно. Зато когда жены две, у них весь стресс между собой. А я - j'ai mon tranqille*.
........................................
*меня не будет касаться
P.S.: А не подать ли и мне на гражданство Камеруна, как думаете?
|
|
Скажите, шо от Яши!
— Вадим, — посоветовал мне Андрей — Вадим! Закажи себе тест на коронавирусные антитела! Их нигде нет, но я тебе дам телефон, это поликлиника на Брайтон Бич. Русская. Позвони, спроси Илью. Скажи, что от Яши.
— От какого Яши? — спросил я.
— Я не знаю, — ответил Андрей. — Ну, Яша там какой-то. Скажи, что от него.
— А если они спросят, откуда я этого Яшу знаю? — продолжал беспокоиться я. — Я им тогда скажу, что мы учились вместе, подойдет?
— Они не спросят, — ответил Андрей. — Меня не спросили.
— Хэллоу, — тут же позвонил я. — Кэн Ай ток ту Илья, плиз?
— Спикинг, — произнес на том конце приятный молодой голос.
— О, здравствуйте, Илья, — обрадованно перешел я на русский. — Я вам звоню от Яши.
— Так, — произнес на том конце приятный молодой голос.
— Мне нужен тест на коронавирусные антитела, — сказал я. — Сколько они у вас стоят? Почем?
— Тридцать долларов плюс пересылка, — произнес на том конце приятный молодой голос. — Вы где живете? В Бостоне? Ок, давайте номер вашей кредитной карточки. Ок, завтра получите.
— А скажите, Илья, — не удержался я уже в самом конце, когда трансакция была закончена. — А кто такой Яша?
— Я не знаю, — ответил Илья. — Нам маркетологи этого Яшу вставили.
— Как вставили? — не понял я.
— Ну, до Яши продажи шли вяло, — ответил Илья. — Люди звонили редко, многие начинали торговаться. А за 20 не уступите? А у вас есть сениор ситизен дискаунт? Мы и объявления давали, и рекламу на радио Дэвидзон — без толку.
— А как стали себя продвигать себя через word of the mouth, — сказал Илья, — как начали через «скажи, что от Яши», то и количество звонков увеличилось раз в 40, и не торгуется никто уже.
— А почему перестали торговаться? — спросил я.
— Трудно сказать наверняка, — ответил Илья. — Может это как бы «дефицит»? Не торговаться надо как бы, а еще спасибо сказать. А может перед Яшей неудобно. Кто знает? Главное — работает. Маркетинг!
— Вы чем занимаетесь, Вадим? — спросил меня Илья. — Какой у вас бизнес? Я бы рекомендовал вам обратиться к нашим маркетологам в любом случае. Позвоните вот по этому телефону. Спросите Сёму. Скажите, что от Ильи.
Вадим Ольшевский
|
|
В нулевых, когда денег в стране было много, и бизнес у большинства рос как на дрожжах, мы с партнерами запускали множество проектов. Врать не буду - большинство из них не выстрелило, но многие по крайней мере окупились, а парочка продолжает меня кормить и поныне. Обычно старт бизнеса после написания бизнес - плана и подбора команды производился путем заноса проекта к "большому непубличному дяде", для оного в первую очередь были важны родственные связи просящего ( читайте, гарантия от кидка для этого круга) и личности самих просящих ( есть много успешных проектов, молоды, образованы, семейные,без вредных привычек и что главное - безопасник дает слово, что эти поцы НИКОГО ЕЩЕ НЕ КИНУЛИ). Срок привлечения условных 300 000 долларов был не более пары встреч на час- полтора, с минимальным комплектом документов.
Во всей этой работе было одно НО - вместе с деньгами ВСЕГДА давалась нагрузка. Без неё ни одного успешного привлечения я не помню. Варианты нагрузки были самые разные, но чаще всего - это какие то услуги, зачастую нахрен не нужные бизнесу, но к примеру, оказываемые другим стартапом, запущенным с помощью этого собственника. Или люди. Они шли в нагрузку чаще всего. Вариации тоже были самые разные.
К примеру, один очень высокопоставленный дядя поставил условием прием в команду своего сына от первого брака. Причем должность не оговаривалась - оговаривалось только 100% вовлечение в работу с полным контролем его деятельности "шоб не страдал хренью хлопец". Хлопец был пристроен на склад + принеси- помоги, где вполне неплохо освоился - работа непыльная в силу специфики бизнеса. Отношение у нему было предельно уважительное, обучали постепенно всему, что знали. НО- у хлопца была одна проблема. Сосед по дому регулярно совращал его с пути истинного, в формате "гуляй пока молодой" - алкоголь, женщины, травка и дебоши. В итоге - крупная отгрузка могла легко сорваться из за его невыхода, а уволить товарища было нельзя. В целом - классика, если бы не одно но. По приходу на работу после такого дебоша парень ИСКРЕНЕЕ страдал. Говорил, что он слабак и тряпка, что больше никогда не поддастся на провокацию со стороны соседа и тп. ( батя его нам сообщил, что алкоголизма у пацана нет, проверяли, а зашивать его нельзя в силу особенностей здоровья - в случае эксцесса может не выжить). После этого 1-3 недели парень работал за двоих и готов был на все что угодно дабы загладить свою вину. Закончилось все печально - у нас была сверхважная отгрузка в период эпидемии гриппа. Трое сотрудников болели, заменить было некем, плюс знание товара, без которого его просто не собрать. Партнер, предвидя возможности эксцесса ( прошло 3 недели с прошлого), попросил парнишу от греха переночевать на работе. Шикарный диван, центр города, закинули ему даже белье постельное.
На следующий день хлопец был обнаружен на этом самом диване, в полном невменозе в обнимку с такой же бухой шалавой, часть офиса разгромлена и заблевана, а поставка в итоге собиралась лично владельцем компании с отрывом от крайне важной сделки. Допрос показал, что наш хлопец был приглашен соседом, отнекивался, затем согласился пересечься "на его территории", дальше они нашли задний вход в офисный центр ( ключ у нас был для погрузки - разгрузки мебели) и через него запустили тусовщиков. Охрана на входе с камерами банально спала (ночь). Итог- увольнение с согласия папы.
Проект кстати не выстрелил, поэтому мужика жалко вдвойне.
Второй случай был занятнее, и его я вспоминаю со смешанными чувствами. Один весьма "знатный" нефтяник в нагрузку к проекту выделил нам мужика за 50. Хорошего мужика, но какого -то странного. В нем была просто глубокая, можно сказать "гамлетовская" грусть. В остальном - хороший середнячок. Работал мужик кем то типа операционного директора, то есть руководил всем, что связано с принеси- подай - организуй, ну и где нужно - сам подключался.
Важное замечание- людей, пришедших "в нагрузку", мы не пробивали, ибо нет смысла. С мужиком было то же самое, сам он о себе особо ничего не рассказывал, но видно было, что человек был на руководящей работе. Почему я его запомнил? Дело в том, что на пару месяцев мне пришлось самому заступать в руководство этим проектом. Выставки, производство, поставки и все что можно. Как итог- "Иваныч, принеси! Иваныч, организуй! Иваныч, ну что за херня!", при том что у нас была сильная разница в возрасте и я честно говоря неудобно себя чувствовал. Через пару месяцев, когда острая фаза была пройдена, был корпоратив, и мы с "Иванычем" разговорились. Я ему рассказал о своей родословной, с наградами и прочими заслугами перед Народом и Партией. А он рассказал, что ещё недавно был капитаном первого ранга. К нему приехал на побывку брат- не близнец, но очень похожий. Тоже моряк, но на другом флоте. Встречались редко- посидели крепко, а утром тревога- приехала какая-то очень важная внезапная проверка с большими шишками. Привести в состояние стояния "Иваныча" было невозможно, и брат решил его подменить - надел китель, предупредил пару друзей- офицеров, что бы подыграли. А в итоге - проверяющие потребовали выхода судна в море - вышли... и ВСЕ. Брата у него больше нет. "Иваныч" подал в отставку, и попросил друга семьи помочь с работой, "где не будут лезть в душу".
На этот раз пришлось уйти мне - при мысли, что вот так вот недавний выпускник ВУЗа, литеха, командует целым капитаном первого ранга- у меня в голове не укладывалась. Благо большая часть работы была закончена и было кем меня заменить. Мужик сейчас работает в руководстве какой-то федеральной сети- пришел в себя и снова стал бравым руководителем.
|
|
ЛЮБИТЕ ЛИ ВЫ ЛИМОНОВА?
В марте этого года умер Эдуард Лимонов, пожалуй, самый известный из рожденных на Украине русскоязычных писателей после Николая Гоголя и Михаила Булгакова. В 60-е мы оба жили в Харькове, но никогда не пересеклись. Он был старше и покинул этот город до появления общих (как выяснилось позже) знакомых. Впервые я услышал о нем как о поэте-брючнике, который эмигрировал в США. Услышал и забыл. А лет через шесть после моей эмиграции уж не помню кто дал мне его книгу «Это я - Эдичка». Не отрываясь, я прочитал ее с начала и до конца и сразу еще раз. К этому времени мы уже переехали в свой дом в штате Нью-Джерси, но воспоминания о Нью-Йоркском периоде американской жизни были еще свежи. Меня ошеломило с какой искренностью и откровенностью автор передал эмоции, которые испытывает любой новый эмигрант (если он, конечно, не бревно). Каждая строчка напоминала о тех невеселых днях, когда я снова и снова сходил с ума от вырванности из родной почвы, чужести почвы новой, разочарований после попыток применить прежний опыт к новой жизни и полного непонимания законов этой новой жизни.
Второй книгой Лимонова, которую я уже сам купил на Брайтон-Бич, была «Молодой негодяй». Она тоже произвела на меня сильное впечатление, хотя совершенно другого рода. Построением книга напоминала плутовской роман с мастерски размытой границей между вымыслом и реальностью. Действие происходило в Харькове, но не в абстрактном городе с названием Харьков, а в совершенно конкретном, верном в каждой детали. Узнаваемым было все: улицы, памятники, фонтаны, дома, рестораны и даже отдельные скамейки. Более того, все персонажи носили имена и фамилии конкретных людей, полностью соответствовали этим людям, и были описаны с беспощадным реализмом. Некоторых из этой публики я знал, о многих слышал. Всплыли в памяти даже те, кого не вспоминал много лет. В этой ушедшей, но вдруг воскресшей реальности язык персонажей, щедро сдобренный ненормативной лексикой, воспринимался совершенно органично и нисколько не коробил. Задумываться о художественных достоинствах книги мне даже не пришло в голову. Не задумываешься же об архитектуре дома, в котором вырос.
Под впечатлением от прочитанного я постучал в комнату моей мамы, которая жила с нами. С одной стороны мне искренне хотелось поделиться, с другой – немного ее потроллить.
- Мама, помнишь Сашу Верника?
- Конечно, помню. Черный, заикается, а что?
- Да тут есть одна книга из харьковской жизни. Не поймешь, не то воспоминания, не то роман. Среди персонажей много знакомых, в том числе Саша…
- А кто еще?
- Ну, дочка Раисы Георгиевны и ее муж. Да много кого…
- Оставь пожалуйста на журнальном столике, когда будешь уходить на работу!
Я оставил.
Вечером мама ждала меня на кухне. Глаза у нее горели.
- Господи, - сказала она, - ну и дрянь ты мне подсунул. После каждой страницы хочется встать и помыть руки.
- Ну и сколько раз ты мыла руки?
- Не нужно подшучивать над мамой! Прочитала достаточно, чтобы составить мнение.
- Обожди, ты же не можешь быстро читать, у тебя катаракта.
- Мне читала вслух Таня, - (Таня - мамина помощница по дому).
- Ну и как, Тане понравилось?
- Как могло ей понравиться, если там сплошной мат?! Она отказывалась читать, говорила, что не хочет пачкать рот.
- А ты?
- А я пообещала дать ей за чтение отгул. Литература есть литература. Из песни слов не выкинешь.
- Кого-нибудь узнала?
- Лучше бы не узнала. Эта несчастная Аня Рубинштейн. Я работала с ее дядей. Прекрасно помню, как она к нему приходила. Приятная культурная женщина. А этот гад вымазал ее грязью с головы до ног. А Нина Павловна, зав отделением, которую этот идиот опозорил на весь свет. Она училась с нашей Саррой в одной группе. Сарра всегда смеялась, что эта Нина тупая. Даже если и так, профессором стала она, а не Сарра.
Слово «профессор» мама произнесла c особым значением, так как любого носителя этого звания она по умолчанию причисляла к сонму небожителей.
В итоге выяснилось, что мама знает старшее поколение даже лучше, чем я младшее. С утра до вечера она перечисляла кто кому кем приходится, и возмущалась тем, что Лимонов всех оболгал.
Мама прожила долгую и трудную жизнь. В эту жизнь вместились гражданская война, Большой террор, Вторая мировая, эвакуация в сибирское село, смерть старшего сына, борьба с космополитизмом, очереди за едой, советская медицина, потеря всех сбережений в перестройку, и, наконец, смерть мужа, с которым прожила 61 год. Тем не менее, мама всегда оставалась оптимисткой, держалась в курсе последних событий и всегда имела множество знакомых, среди которых слыла светской дамой. Ко времени нашего разговора ей было 93 года. Она была в здравом уме, твердой памяти, ничем серьёзным не болела, но жутко страдала от утраты старых друзей и привычного образа жизни. Той жизни, где есть для кого одеваться и красить губы, где выходишь на улицу и встречаешь знакомых, где сегодня тебя приглашают на кофе, а завтра ты - на обед. «Молодой негодяй» вернул ее в потерянный рай, и этим раем мама меня основательно достала. Я подумал, что хорошо бы переключить ее на кого-нибудь другого, и пригласил гостей. А чтобы они точно приехали, – на плов.
Визиты наших друзей были самым большим праздником для мамы. Она занимала свое почетное место за столом и живо участвовала в общей беседе. У нее находилось что сказать по любому поводу. Вдобавок это «что» всегда было непредсказуемым и часто - забавным. Например, как-то она рассказывала о своей бабушке, которая дожила до 105 лет. На вопрос одного из гостей отчего же бабушка умерла, мама лаконично ответила: «От угара». Разумеется, она имела в виду отравление угарным газом, но молодежь, которой никогда не приходилось топить печь, таких терминов не знала. Одни решили, что речь идет об угаре хмельном, другие – что о любовном. Смеялись. Мама смеялась вместе со всеми. Человеком она была самолюбивым, но не настолько, чтобы напрягать приятное общество.
Нью-йоркские гости появились в доме в воскресенье. Как водится, сели за стол. После того как выпили по нескольку рюмок и утолили первый голод, за столом установилось относительное спокойствие. К этому времени мама уже выбрала достойного собеседника и поспешила начать разговор, который по ее замыслу должен был превратиться в общий:
- Владимир, что вы думаете о Лимонове?
Володя, музыковед, у которого в голове если не Стравинский, то Прокофьев или Шостакович, совершенно искренне спросил:
- Фаня Исаевна, а кто это такой?
Оттого, что выстрел пришелся мимо цели, мама разволновалась:
- Эх, - сказала она в сердцах, - вы, доктор наук, профессор, и не читали Лимонова?! О чем с вами разговаривать?!
И замолчала на несколько минут. Я думаю, этих минут ей хватило чтобы сделать важное заключение: раз о Лимонове не знает профессор, значит Лимонов не тема для светской беседы. Во всяком случае, больше мама о нем не вспоминала. Как я уже говорил, напрягать приятное общество было не в ее правилах.
Прошло, наверное, недели две, и я снова встретился с Володей, теперь на концерте его сына.
- Ты знаешь, - сказал он первым делом, - мне кажется, твоя мама на меня обиделась. Неудобно получилось. Я решил исправиться и прочитал этого «Негодяя» для следующего плова. Впечатление осталось крайне неприятное.
- Из-за мата?
- Да Бог с ним, с матом. Понимаешь, с одной стороны Лимонов строит из себя этакого Генри Миллера. Мол, нет у него ничего запретного и ничего он не стесняется. Но обсуждать табуированные в России темы избегает.
- Что ты имеешь в виду?
- Посуди сам, он описывает богему пусть провинциального, но полуторамиллионного Харькова. Персонажи – сплошные фрики. И ни одного гея и ни одной лесбиянки. Ладно, допустим, что они гении конспирации. Но поверить, что в этой гопкомпании не было ни одного стукача?! Что-то с этим товарищем сильно не так.
А ведь точно, подумал я, именно Генри Миллер. Мог бы и сам догадаться.
С тех пор интерес к Лимонову у меня угас и больше не возвращался. Но, узнав о его смерти, я машинально снял с полки «Молодого негодяя» с пожелтевшими уже страницами. Трудно поверить, но книга показалась мне совершенно новой, вроде бы я ее никогда не читал. Персонажи отошли на второй план. Они сохранили знакомые имена, но превратились в бледные тени с совершенно неинтересными мыслями и поступками. Зато на первый план выплыл быт, густой и телесный как украинский борщ с мясом. Здесь было все: где жили, что ели, что пили, во что одевались, как все это доставали, сколько зарабатывали, привычки, предрассудки… Раньше я его не замечал - уклад того мира был еще слишком привычным и не привлекал внимания. С годами, когда фокус сместился, быт обозначился и приобрел законченность исторического факта. Белинский когда-то назвал «Евгения Онегина» энциклопедией русской жизни. Можете со мной поспорить, но «Молодой негодяй» тоже энциклопедия жизни, советской жизни.
У каждого свой бзик. Я, например, люблю гадать по книгам. Обычно - по тем, которые читаю в данный момент. «Негодяй» для гадания был не лучше и не хуже других. Я задумал номера страницы и строки. Открыв, прочитал: «Анна запнулась. Эд, стесняясь, проглотил рюмку водки». Я не знаю, как поступил бы ты, мой дорогой читатель. Но я поставил перед собой бутылку «Абсолюта», усилием воли превратил ее в «Столичную» за 3.12, налил, пожелал мира праху Эдуарда Лимонова и выпил до дна.
Бонус: харьковские фотографии молодого Лимонова при нажатии на «Источник».
|
|
Алаверды гастрономический по-грузински
«Вот кто меня тянул за язык. Шла бы себе и шла. Смолчала бы и жизнь моя пошла бы по-другому.» - прислала мне Ленка смс в 9 утра. Уровень драмы зашкаливал даже сквозь телефон и я резко проснулась.
Лена - моя подруга детства. Она недолго жила в Тбилиси, мы вместе ходили в садик. Потом они переехали, но раз в пять лет она вырывалась на малую, горячо любимую родину и мы за несколько дней успевали обсудить пятилетку событий.
В этой пятилетке Лена привезла на Черное море своего второго мужа, и мы планировали уболтаться после ее морского безделья. Но тут такой смс. Я судорожно набрала Лену, подругу надо было спасать.
Ниже привожу коротко рассказ Ленки. Коротко, но прям дословно.
«В понедельник, в первый вечер, мы возвращались с Лешей с пляжа. Была отличная погода и во дворе нашего гест хауса, который ты мне посоветовала, хозяева Нукри и Нино жарили шашлыки с друзьями. Проходя мимо мангала я уловила, обалдела и сказала «какой аппетитный запах!». Это был провал Штирлица. Через час к нам в комнату постучался сын хозяев Никуша и молча протянул глубокую тарелку шашлыков. Было неудобно, но мы взяли и на ужин все съели. Нет, не съели – сожрали, потому что дико вкусно. С тем твоим красным полусухим.
На следующий день я купила шоколадку, положила на тарелку и так ее вернула.
В среду вечером в дверь постучали и там опять стоял Никуша с блюдом горячего хачапури. «Мама просила передать, что шоколад был очень замечательным вкусным» грузинским русским сказал ребенок и ушел. Тот хачапури лишил нас дара речи, это была амброзия. Но тарелку надо было возвращать. Покупать вторую шоколадку мне не позволили годы детства, проведенного в Тбилиси, да и Нино не повторялась в блюдах.
На утро четверга мы планировали прогулку на пароходе, но я все отменила и затеяла блины. Леша сказал «Силы небесные, неужели я дождался блинов», но Леша был ни при чем. Жарила два с половиной часа. Я так не старалась со времен собственной первой свадьбы. К 2 часам дня я стояла у дверей кормильцев с горой тонких ажурных блинчиков. Нукри принял дар и галантно поклонился. Ну все, думаю, так не стыдно. А то у людей гостеприимство, а мы шоколадку, позорище.
На пятый день, когда в дверь вечером постучались, я че-то напряглась. За дверью стоял Никуша, с улыбкой протягивая блюдо сервировочное 32 х 32 х 4 см, цвет слоновая кость изготовитель Италия, доверху наполненное розовыми персиками, лопающимся сахарным инжиром, блестящими сочными яблоками, орехами и лоснящимся черным виноградом. Аромат от блюда шел такой, что я на всякий случай взялась за косяк. Ужинать вечером мы не пошли, а легли смотреть Мимино и под Бубу, Фрунзика и белое сухое смолотили все фрукты.
В субботу, вместо дельфинария, я, доверху наполненная вчерашними витаминами, начала изготавливать курник. Вспомнила уроки домоводства в школе и приступила. Леша сказал, что многого обо мне не знал. Курник был готов ближе к обеду и лег ровно на все блюдо. Несли его вдвоем. Хозяев не оказалось дома и мы передали его их старенькой бабушке. Бабушка приподняла бровь. Потом Леша предложил сходить в бар, но я так устала, что осталась в номере пить вино и листать в гугле рецепты пхали.
На седьмой день мы вернулись с пляжа, а у ворот стоял Никуша. Увидев нас, он как-то официально подошел и сказал «мама и папа просят вас на минутку в 8 часов зайти» и убежал. Леша сказал, что это неспроста и поинтересовался, как я думаю сколько тут стоит Хеннеси ИксО. Я сказала тут своего хенеси по горло, кто тут такое дарит ты что. Наверно надо пианино дарить. Или икону старинную. Или томик Шекспира с подписью самого Шекспира. В 8 часов я в вечернем платье и Леша в туфлях стояли у дверей Нукри. Позвонили.. Стол был разложен на две комнаты, гостей сидело человек 40. На столах в три этажа стояло все. Все, что растет, дышит, мычит, блеет, пенится, колосится в Грузии. Нукри вскинул руки, распахнул улыбку, подошел к нам и сказал «проходите дорогие гости, мы тут просто немного барашка зарезали, скромный обед, будем рады разделить с вами. Вы нас таким пирогом угостили, мы теперь ваши должники». «Лена, еще раз сделаешь курник я тебя убью», прошептал Леша.
Теперь во вторник мы едем к дедушке Вано на 80-летие, в четверг собираемся в Тбилиси у Анзора на годовщину свадьбы, а в декабре мы должны приехать на крещение маленького Зурико. Это обязательно.
Мы перезнакомились со всей улицей, соседями и родственниками. Нас зовут пить кофе на первый этаж, потом завтракать на второй, потом играть в нарды в дом напротив. Вечером пить пиво во дворе и ужинать всем вместе. Это какой-то один огромный дом и в нем нескончаемый обед.
Я не загорела, не посмотрела дельфинов. У меня в номере мука, яйца, дрожжи, 4 кило баранины и хмели сунели. Бутылки с вином и чачей стоят даже в ванной. Я не сделала ни одного селфи и уже что-то понимаю по-грузински. Леша поправился на 3 кг и думает купить тут дом.
Я просто сказала как вкусно пахнет, Валя.
Как ты здесь живешь, а?"
(c) Валентина Семилет
|
|
НЕУДОБНО ВЫШЛО
Давным-давно, когда деревья были большими, доллар - маленьким, а Борис Николаевич Ельцин еще не устал и никуда не ушел, ваш покорный слуга был обычным студентом. Как и все студенты, бухал, в перерывах учился, в перерывах между "бухал" и "учился" сдавал сессии и писал курсовые. В общем, ничего особенного, за исключением того, что курсовую я писал у зав. кафедрой.
Данный зав. кафедрой имел неофициальную кличку "Неуловимый Джо" (в том плане, что отловить его на самой кафедре по сложности было сопоставимо с написанием самой курсовой работы). Так что нет ничего удивительного, что я и еще десяток страждущих студентов и аспирантов иногда часами торчали на кафедре в ожидании Великого. Равно как и нет ничего удивительного, что рано или поздно вся эта группа превратилась в клуб анонимных алкоголиков (анонимных не потому, что завязали, а потому, что бухали вместе помногу, но особо об этом не распространялись).
Все друг друга знали по именам, но фамилии как-то никто не запоминал (да и нафиг они нужны были). Тем не менее, отношения были прекрасные. Старшие охотно подсказывали младшим, как проходить очередные сложные экзамены, аспиранты взирали на это со взором дембелей в армии. Короче, все как у обычных студентов.
С Петей я в тот день в самом начале семестра столкнулся в одной из лекционных аудиторий. Видимо, имя "Петр" накладывало свой отпечаток на его судьбу, поскольку, по аналогии с чеховским вечным студентом Петей Трофимовым, наш Петя был вечным аспирантом. В аспирантуру он попал за пару лет до моего поступления в институт, а на момент описываемых событий уже был аспирантом седьмого года обучения, успев поменять двух научных руководителей и то ли три, то ли четыре темы кандидатской работы. Как он сам пояснял, в нашей стране ситуация менялась так быстро, что к концу написания очередного шедевра сама тема его научной работы теряла свою актуальность, и ему приходилось начинать с нуля.
В этот раз Петя стоял перед входом в аудиторию, где у вашего покорного слуги намечалась первая лекция по новому предмету, грустно высматривая кого-то среди входящих студентов. Увидал меня, поздоровался:
- Привет. Тебя сюда какая нелегкая занесла?
- Да и не говори. Какие-то два новеньких придурка будут читать очередной шедевр по экономике. Главное, чтобы не вышло, как с Лёвушкой.
Тут надобно небольшое отступление. "Лёвушкой" был один из новых преподавателей, перешедший к нам с мехмата. Математик, решившийся преподавать экономику пятикурсникам экономического факультета. Говорят, через 20 лет он все-таки стал неплохим экономистом, но на тот момент он пытался преподавать нам экономику на уровне средней школы, да еще и яростно спорил с нами, когда мы указывали на явные его ошибки. Закончилось это публичным конфликтом, когда несколько особо ретивых студентов потребовали отменить его предмет по причине неадекватности преподавателя, а самого его в ходе разразившейся дискуссии просто выкинули в окно, благо аудитория была на первом этаже, да под окном был сугроб.
Петя про это, конечно же, знал, ибо "пронос тела" состоялся аккурат напротив окон кафедры. Однако, вопреки моему ожиданию, он почему-то не развеселился, а несколько помрачнел. Потом посмотрел на меня и сказал:
- Для справки. Один из этих "придурков" я. Второй - Серега (еще один "вечный аспирант"). Вон он, кстати, по коридору чешет. Понял?
- Бл..., то есть понял.
- Отлично. Да, на всякий случай, я - Петр Иванович, а он - Сергей Александрович.
- Угу.
- Молодец. Успеваемость твою теперь лично буду проверять.
Суки. Откуда я знал, что они за месяц до этого защитились, и теперь работают штатными преподавателями на той же кафедре?
|
|
Поход на Москву
Жил-был один мужичок, собою неказист, да и немолод уже. Посещал он однажды Москву по какой-то ерунде и возвращался домой на поезде. И соседка сразу ему знакомой показалась, заговорили — бог ты мой! — лет двадцать назад играли они вместе в оркестре при ДК связи, как тогда шутили — «половой». Мужичок тромбонистом служил, а дама эта на флейте играла и считалась первая красавица. Многие оркестранты в её сторону неровно дышало и сам дирижёр подмигивал. Мужичок тогда лишь поглядывал сквозь смычки, любовался, ну и фантазировал малость. У него на тот момент дома всякие семейные обстоятельства были, да и шансов за собой не видел. Сейчас даже удивился, что соседка его признала.
А разговор замечательно пошёл. И оркестр вспомнили, и про жизнь поговорили, и про то, как она выглядит замечательно. Время и станции летели незаметно, под конец устали, молчали вместе — уютно было, хорошо.
На вокзале её сестра встречала, за город ехать, на семейный юбилей. Обменялись на прощанье телефонами. Решился в щёку поцеловать, наклонился. Вдруг то ли мяукнул кто, то ли специально — но обернулась она, и поцелуй прямо в губы пришёлся и продлился некоторое время, даже, быть может, секунды три. Забилось у мужичка сердце, как давно уже не билось, пульс не сосчитать. Дошёл он до своего дома на дрожащих коленях, выпил водки и послал эсэмэску такого содержания: «Встретимся в Москве как-нибудь?». Положил телефон на столик, к окну подошел, под занавеску пролез и сильно-сильно лбом к холодному стеклу прижался. Слышит — пимс! — ответ пришёл. Кинулся обратно, чуть занавеску не сорвал. Читает: «Будешь в Москве — заходи». И адрес. Мужичок крякнул и присел на диван. Самая красивая женщина в его жизни хотела видеть его в Москве, хотела видеть его, хотела его, хотела!
Всю ночь мужичок не спал, составлял планы, бегал на себя в зеркало смотреть. Решил так — поспешишь, людей насмешишь. Поутру первым делом пошёл в банк и снял досрочно деньги с депозита, потерял проценты. Потом записался к зубному — вставлять коронки и лечить кариес. Книжку купил про здоровое питание и две огромные гантели. Твердо решил мужичок к Москве подготовиться. Чтобы женщину не разочаровать и самому не опростоволоситься.
Лифт не вызвал, гантели наверх по лестнице тащил. К шестому своему этажу приполз со звёздочками в глазах и сердцем во рту. Понял, что тяжело будет. Но не огорчился ни капли.
Началась у мужичка новая жизнь. По телевизору сериалы про любовь смотрит, на которые раньше только плевался. Забыл про хлеб и картошку, жирное и солёное, а на ночь и вовсе не ест. Утром и вечером гантели тягает да приседания делает. Лифтом нигде не пользуется, через день зубного посещает. На работу пешком ходит, в обед кефир пьет. Первые дни самые тяжелые были. Связки болели, и есть по ночам хотелось жутко, как уснёшь — завтрак снится, проснёшься, а всё ещё ночь.
Ко второй неделе заметно полегчало. На шестой этаж вбежал — и ничего, нормально. В помощь гантелям тренажер купил, собрал, посередине единственной комнаты поставил — другого места не было. Да и не надо. Стал мужичок привыкать к новой жизни. А ещё журнал читать про мужское здоровье и пару раз в неделю на шлюхах тренироваться. Поскольку по части интимных дел были у мужичка сомнения на свой счет. Шлюхи поначалу удивлялись, но соглашались помочь и вели себя как порядочные женщины. По окончанию мужичок разбор полётов проводил — что правильно сделал, что неправильно, и первое время даже записывал ответы.
И мечтал мужичок, сильно мечтал. На тренажере, на шлюхе и даже у зубного. Думал он о той женщине постоянно. Воображал себя с нею. На работе бурчать начали, что от него толку никакого не стало, опять же линолеум пропал, десять рулонов. После голодных лет мужичок себе подобного не позволял, разве что по мелочи, а тут как-то все сошлось. В результате поругался с директрисой, пришлось на отпуск написать. Отгуляю, думает мужичок, а потом и вовсе уволюсь, пусть поищет себе завхоза. Может, вскоре вообще в Москву перееду, работу там найду с зарплатой поболее. А квартиру сдам — отличная прибавка! Хотя на такую женщину денег еще больше надо. Ну так вспомню молодость, залабаю на костыле, Москва город большой, каждый день похороны. И погрузился мужичок в воспоминания о дважды краснознаменном оркестре округа, заулыбался, а закончив, поднял верх палец и сказал вслух: «Ни чета нынешним!»
К концу месяца живот заметно убавился, а плечи стали шире на размер, чему мужичок сам изрядно удивился. И самочувствие было как никогда. Потренировавшись, напрягал мускулы и чувствовал себя как артист из одного кино, просто вылитый, особенно если в зеркало не смотреть.
Пора в столицу ехать. С новыми зубами. Тем более что ждать уже никакой мочи нет. И вот составляет мужичок эсэмэску на заветный номер. В таком ключе, что как бы собираюсь в столицу по важным делам, но не прочь и посетить хорошую знакомую, поужинать вместе. Ответ пришел быстро: «Если речь только про ужин, то можешь и не приезжать».
Мужичок подпрыгнул и затряс сжатыми от радости кулаками, перечитал ещё раз и ещё — как от этих слов веяло ароматом жаждущий его женщины, такой далекой и близкой одновременно!
В Москву, в Москву, скорее! Забрал брюки из химчистки, сложил рубашки в чемоданчик и тут же решил чемодан не брать, ну куда же это в гости с чемоданом, сбегал в аптеку, купил презервативов и всяких подсказанных шлюхами полезных гелей. Размышлял, куда их положить, чтобы как-то поизящнее достать в нужный момент, придумал из подарочной бумаги сделать кулечек и бантиком обвязать. Сюрприз! Положил на стол, любовался, считал минуты до поезда.
Выйдя из дома, не мог вспомнить, закрыл квартиру или нет, пошёл уже было обратно, вспомнил, что точно закрыл, а паспорт взял? Да вот же он. Всё на месте: и паспорт, и билет; скорее в поезд, в самый медленный поезд на свете.
Под стук колес неожиданно уснул, тоже от волнения, видимо. Проснулся, купил кофе у разносчицы, выпил без сахара, вот уже и приехали.
Москва, всегда такая холодная и неприветливая, нынче стала будто праздничная, ни мокрой грязи, ни мрачных рож. Такси мужичок взял, чуть отойдя от вокзала, — сэкономил слегка. Пригодятся еще деньги-то. Назвал адрес, но перед этим попросил к ближайшему в том районе приличному магазину подвезти, где деликатесы и водка непаленая.
Таксист кивнул, не прекращая с кем-то говорить на незнакомом языке. Ехали не так уж и долго, на удивление, хотя смеркалось, город замедлялся и гудел в пробках.
— Магазин, — сказал таксист, на секунду прервавшись.
— Подождёте меня? — спросил мужичок, протягивая деньги.
Таксист кивнул.
В магазине и вправду было много деликатесов, таких дорогих, что цену указывали за пятьдесят грамм. Мужичок взял колбасы трёх видов, сыра и рыбки соленой. Замахнулся было на черную икру, но в последний момент смалодушничал (да и не до икры будет!), взял красной. Зато водку выбрал самую лучшую, а также вина французского две бутылки и шампанское «Князь Голицин». Походив еще, добавил в корзинку сок, ликер и свежий ананас.
Расплатился, вышел. Таксист уехал, не дождался, гад нерусский. Куда идти, где это? Подсказали, что рядом. Через полчаса ходьбы устал от московского «рядом», поставил пакеты, отдышался. Отправил эсэмэску: «Уже иду!» Получив ответ: «Ко мне?» — обрадовался и поцеловал «самсунг» в экранчик. С новыми силами тронулся в путь, вышел вскоре на нужную улицу, начал дома отсчитывать.
«Чёрт!!! Забыл! — скривился вдруг мужичок. — Сюрприз-то, кулёчек с бантиком, так и остался на столе! Вот напасть…»
— А где тут презервативы? — начал спрашивать у прохожих. — То есть… это… аптека?
— Рядом, — ответили.
Мужичок вздохнул, написал эсэмэску: «Буду через полчаса». Пимс! Пришёл ответ: «Других планов у меня на сегодня не было».
Мужичку стало ой как неудобно, на него надеются, а он тут… И ни одной машины не видно. Улицы узкие, дома невысокие, как будто и не Москва совсем. Где же аптека, где крестик? Может, сумки с едой оставить пока? Да кому ж их тут оставишь.
Аптека нашлась в длинном дворе, к счастью, ещё работала. Купив всего и побольше, мужичок тронулся в обратный пусть. Пакеты с продуктами оттягивали руки, перекладывал как-то, старался не останавливаться и не сбиться с пути.
Уфф! Пришел наконец-то. В домофон тыкает — палец дрожит. Пипикнуло, открыли. Поднялся на второй этаж, потянул приоткрытую дверь. Вошел.
Всё как в мечтах. Уютно, тепло, коврик круглый, пальто на вешалке, зеркало. И она. Так близко! Несусветно красивая, домашняя. Стоит, чуть наклонив голову, смотрит на него, как будто с вопросом каким.
Мужичок плечи расправил.
— Здравствуй!
— Ну, здравствуй. Какими судьбами?
— Я… это… — начал было мужичок, а сам поставил сумки на коврик, шагнул к ней, обнял изо всех сил и целовать, целовать!
— Да что же это! Прекратите! Стоп! Стоп! — вдруг закричала она, вырываясь, уперлась руками ему в грудь. — Отпустите меня, отпустите, что происходит?! Пусти!
— Да как же?! — опешил мужичок, отступив. — Я же к тебе приехал, вот, ждал…
— Что за наглость такая, что вы себя позволяете!
— Мне уйти, что ли? — глухо спросил мужичок, не веря происходящему.
— Оставьте меня в покое! — прокричала она, отвернулась к зеркалу и заплакала.
Пришибленный, растерянный мужичок чуть было не бросился к ней снова, зашатался, замычал, схватив себя за голову. Наклонился, выдернул водку из пакета, толкнул дверь и бросился вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, сорвал пробку и залпом впустил в себя полбутылки. Пошёл, шатаясь, по холодной улице, остановился, вытер слезы рукавом, ещё выпил, снова побрёл, у фонаря присел, допил, что осталось, закрыл глаза руками. Сидел долго.
— Мужик, тебе куда? — жёлтое такси подъехало почти вплотную.
Мужичок очнулся. Поднялся с трудом, но в машину сел уже уверенно.
— К девкам! — сказал громко.
— На точку, что ли? — переспросил таксист.
— Не знаю, чтоб покрасивее и чтоб выпить!
— Тогда в клуб?
— Валяй в клуб.
Машинка понеслась по ночным московским улицам, таксист что-то рассказывал, мужичок не слушал, шептал всё — как же так, как же? А может, из-за икры? Черную надо было брать. С ананасом.
— Черную с ананасом! — повторил он громко.
— Сейчас уже всё будет. Уже подъезжаем, — отозвался водитель. — А я им объясняю, претензии ко мне может предъявлять только погибший, а остальные вообще никто и ни при чём! С вас косарь.
Вывеска над большой железной дверью нервно светилась красным. Мужичок слова иностранного не разобрал, нажал кнопку.
В клубе мигало и громыхало, ходили полуголые девицы со строгими лицами. Пройдя контроль, мужичок заплатил за отдельную кабинку, заказал сухариков и водки, которую тут же выпил и заказал еще. Посидел, согрелся, стало чуть легче. Глаза привыкли к мельканию, стало видно, что девицы по очереди поднимались на сцену с шестом и танцевали там, снимая последнее. А потом обходили по очереди кабинки. Заходили и к мужичку. Каждую он спрашивал, как зовут, предлагал деньги за секс и получал отказ. Согласилась только самая страшная, которую и на сцену-то не пускали. Себя оценила в пятнадцать тысяч с НДС. Мужичок засомневался. Видя его колебания, находчиво предложила другое — за пять тысяч рассказать, как можно весь стриптиз-клуб поиметь. Получив сумму, объяснила: если ещё пять тысяч дать охраннику, то получишь ключи от квартиры в доме напротив, откуда по телефону звонишь в клуб и вызываешь кого хочешь, хоть танцовщицу, хоть официантку. Мужичок страшную поблагодарил, допил залпом водку и оплатил счет, морщась от дороговизны.
С охранником говорить было трудно, язык заплетался. Но справился. И на улицу сам вышел, и квартиру нужную нашел. Поискал водки — нету, нашёл телефон, снял трубку, попал сразу в клуб.
Из трубки громко играла музыка.
— Мне бы Свету, Свету бы, — прошамкал мужичок в музыку. Света, пухловатая блондинка, ему больше других понравилась. Но вместо «Светы» выходило какое-то «све-све-све».
— Вы что, всех хотите? Всех? — спрашивали из трубки.
— Да не всех, а Свету! — сердился мужичок, но выходило всё равно «све» да «све».
На том конце убедились в том, что сразу всех хочет, всех и повели. Дверь открылась, и в квартирку начали заходить официантки и танцовщицы, включая страшную. Мужичок перепугался, зашипел: «Да вы издеваетесь? Издеваетесь?» Выходило невнятно. Входящие подобрали знакомое слово, близкое по звучанию, получилось — «раздевайтесь». Первые стали раздеваться, спрашивать друг у друга, куда вещи складывать, не на кровать же. Раздетых одетые подпирают, те мужичка теснят. Он давай их руками отталкивать, вещи выкидывать, кричит: «Администратора сюда, министра-то-ра-ра» — слово длинное и для трезвой головы. Пришедшие поняли, что клиент в отказке и требует министра. Осудили, уходя. Совсем, сказали, с ума сошёл, но министра, даже двух, обещали тут же прислать.
Дверь за девушками и захлопнуться не успела, как вошли двое охранников в чёрных костюмах, схватили мужичка за подмышки, прижали к стенке и предложили оплатить всё беспокойство. Сумму назвали дикую.
Мужичок перепугался. Объяснить ничего не может, бумажник показывает, где всего двадцать тысяч осталось. Охранники ему — а вон у тебя карточка есть, в долларах, сейчас к банкомату ночному поедем! Мужичок головой крутит, дескать, нельзя, курс высокий, высокий курс, охранникам слышится: «Выкуси». Ах выкуси, да мы сейчас тебя по стенке размажем! И давай мужичка возить по обоям верх-вниз.
То ли согревшись от этих фрикций, то ли от всего выпитого и пережитого мужичок отключился, обмяк и, будучи отпущен на пол, захрапел...
Охранники выругались, взяли все деньги из кошелька и стали дальше по карманам шарить. Нашли пять пачек презервативов, паспорт, ключи и визитку начальника департамента контрразведки полковника Кожемякина А. М. Покрутив визитку, парни переглянулись, вернули в кошелек пять тысяч — чтоб не серчал, затем вытащили мужичка на лестницу, приложили к тёплой батарее и ушли.
Часов через шесть мужичок наполовину проснулся, выполз на утреннюю московскую улицу, поморщился на свет, остановил частника и поехал на вокзал.
Первым делом купил билет, затем пошёл пиво пить. Нашёл где подешевле, к пиву взял сосиску, огурец и большой кусок черного хлеба. Ел с удовольствием. Месяц так вкусно не ел. Потом взял еще кружку и, похлопывая себя по животу, уселся поудобнее на замызганном диванчике. Продавщица за стойкой ему улыбнулась, он — ей. Зевнул и подумал, что в целом неплохо съездил в Москву. А то ведь дома всё провинциально, обыденно, а тут, как ни крути, столица, интересно можно отдохнуть. Поиздержался сильно, конечно. Но будет чего вспомнить. Да и здоровье в целом подтянул. Когда б еще за зубы взялся — никогда бы.
И тут — пимс! — эсэмэска приходит. Удивился, читает: «Почему ты ушёл так быстро?» Хлопнул тут мужичок ладонью по коленке, вытянул губы и сказал: «Пфффффффф…»
(С)СергейОК
|
|
Пятьдесят шесть лет назад два друга тащили диван. У одного из них родился сын и они с женой решили переехать от мамы к маме. И переехали все кроме дивана. Диван решили с другом перенести, потому что с другом диваны носить сподручнее чем с женой.
Там в общем-то не очень далеко переезжать, если напрямую. Но по прямой лес, по лесу неудобно, а по дороге километров шесть. Тоже недалеко. Пешком с диваном. Ночью. Потому что днем коляску с сыном перевозили и чемодан. Больше перевозить днем нечего было.
Диван понесли засветло. Там даже небольшая тележка была, но диван с нее все время падал. Пока падал, стемнело. Не страшно совершенно. Место нормальное. Половина поселка сидит, так половина-то еще нет, только собирается, отчего зачастую по ночам спит.
Зато милиция бдит и бодрствует. А если в таком уютном месте двое ночью тащат диван, значит они его где-то украли. Или стырили. В общем-то двух друзей забрали в милицию. Сунули в воронок и увезли. А диван оставили. Вещественное доказательство в воронок просто не поместилось.
Долго разбирались, милиционеры оказались новыми, поселок с жителями знали плохо. Но разобрались. Друзей отпустили и даже отвезли на место. К дивану. Только дивана там не было, его украли. Милицию даже и вызывать не пришлось, она, чувствуя некоторую вину, сразу пошла по следу.
И диван недалеко обнаружила вместе с двумя похитителями. Которых забрала в околоток вместе с двумя потерпевшими свидетелями. Диван, понятное дело, не поместился в воронок.
Оформив протоколы и задержание с поличным, милиция отвезла свидетелей на место. К дивану. Только дивана… На этот раз преступников искали дольше, чем в первый раз. Потому что тележкой они не пользовались, а тащили диван сами, практически не оставляя следов. Их задержали и вместе с потерпевшими отвезли в отделение, где оформили протоколы задержания. После оформления потерпевшего и свидетеля отвезли на место к дивану.
На этот раз диван был там, где его оставили вторые жулики.
- Товарищи милиционеры, - обратился к ним потерпевший, - может вы здесь в засаде подежурите? Вам – перевыполнение плана по задержаниям, а нам всего два километра осталось, следующие грабители могут прям до дома донести.
|
|
Письмо.
Предисловие.
Несколько месяцев назад, разбирая кладовку, наткнулся на старый, потертый , подозрительно тяжелый портфель. Притащил в комнату, открыл и извлёк из него десяток старых, потрёпанных временем общих тетрадей. Это были мои записи. Когда-то, в далёком детстве я начал записывать интересные, разные случаи, которые я видел дома, на улице в школе. Записывал свои мысли, рассуждения, мечты. Так накапливались записи, потом тетради. Оставив все дела, сидел, и аккуратно перелистывая страницы, читал. Потихоньку решил переносить записи в электронный вид, тщательно разбирая и перепечатывая. Все истории, опубликованные мной, взяты из этих тетрадей. Однажды разбирая текст очередной тетради обнаружил аккуратно вклеенный конверт, где в строке «Куда» была одинокая надпись «г. Химки». Достал письмо, начал читать и нахлынули воспоминания…
Это была обычная, рутинная командировка. Я МНС одного из харьковских НИИ был послан в командировку к смежникам в Таллинн. Всё, как обычно. Поезд до Москвы. С Курского вокзала на метро до Ленинградского. Билетная касса ленинградского вокзала.
- Доброе утро! Один купейный до Таллинна.
- Купейных нет.
- Как нет, на оба поезда?
- Я же вам сказала – нет.
- Хорошо, что есть?
- Есть плацкарт, ещё СВ есть. Будете брать?
Трястись в плацкарте… нет, живём один раз…
- Сколько стоит билет в СВ? Сколько?!! (как я буду за него потом отчитываться…) - Хорошо, давайте СВ. Спасибо.
Итак билет куплен, теперь в кафе позавтракать и по магазинам. Поезд отправляется вечером и у меня впереди абсолютно свободный день. Честно говоря, цель прогулок по столице была очень прозаическая - обновление гардероба. Да простят меня патриоты СССР, ностальгирующие по колбасе за 2.20 и водке за 3.62, но красивую, добротную одежду и обувь в середине-конце 80-х купить в магазинах Харькова было нереально. А у спекулянтов - не по карману. День проведенный в Москве решал многие проблемы.
Вечер, состав уже подан, люди заходят в вагоны и занимают свои места. Я тоже, забрав из камеры хранения свою сумку и дипломат с документами, иду по перрону, предвкушая ужин и горячий чай. Нашел свой вагон, показал проводнику билет, зашел вовнутрь, отыскал свое купе и что это - на одном месте сидит девушка, смотрит в окно, а на моем месте расположилась какая-то пожилая мадам. Неужели продали двойные билеты? Такое бывает, но в СВ? Ладно, сейчас разберёмся.
- Извините, вот мой билет, это мой вагон и моё место. Пожалуйста, покажите ваш билет.
- Ой! Сынок, я хотела с внучкой ехать, давай ты поедешь на моем месте.
- Это пожалуйста, проблем нет, давайте ваш билет. Минуту, это же билет в плацкартном вагоне. Ничего себе замена. Простите, но как вам сказать, стоимость билета в СВ в три раза выше. Я купил билет в СВ и не хочу ехать в плацкарте.
Лицо бабки мгновенно стало злым.
- Я буду ехать здесь, а ты хоть в тамбуре едь. Не сдохнешь. Вот мы в войну, а ты, а вы….
Бабка орала, подпрыгивала, размахивала руками, едва не плевалась. Наоравшись и чувствуя себя победителем, подсела к столу достала из корзинки снедь и стала ужинать сопя и чавкая. Девушка глянула краем глаза на бабку, на стол и снова отвернулась к окну. Я продолжал стоять в коридоре. Поезд тем временем тронулся, набирая скорость. Проводники пошли по вагону, проверяя и собирая билеты, а также деньги за постель. Одна из проводниц подошла к нашему купе.
- Вы почему стоите здесь? – с легким эстонским акцентом, обратилась ко мне проводник.
- Так моё место занято.
- Покажите билет. Да, действительно, подождите немного пожалуйста, сейчас всё решим.
Зашла в купе.
- Ваши билеты, пожалуйста. Почему вы здесь? У вас билет в плацкартный вагон.
- Я хотела с внучкой ехать – начала канюдить бабка.
- Ну хорошо, - после короткого раздумья сказала проводница, - я вам выпишу билет, но вы должны доплатить разницу. А вас я устрою в другом купе, не возражаете?
Я пожал плечами. Проводница что-то подсчитала и назвала сумму за билет. У бабки полезли глаза на лоб.
- Где же я возьму такие денжищи?
- Тогда пройдите в свой вагон, - проводница - само спокойствие и доброжелательность.
- Я с внучкой поеду, а вдруг он её ночью снасильничает, вишь какой бугай, ещё и ухмыляется. Пусть он идёт в плацкартный, ничего, он молодой ему полезно, вот мы…
И понеслась вторая серия про войну и её, бабки, личное геройство. Девушка оторвалась от созерцания дороги, посмотрела на меня, я невольно улыбнулся, скользнула взглядом по орущей бабке и сказала несколько слов проводнице по-эстонски. Та удивленно вскинула брови и быстро о чём-то переговорила со своей напарницей. Минут через пять подошел бригадир проводников – высокий крупный мужчина. Я невольно сделал шаг назад, давая ему подойти к двери. Молча взял у меня билет и тут же вернул назад, едва бросив на него взгляд. Бабкин билет долго вертел в руках, внимательно вчитываясь и поглядывая на разбушевавшуюся пассажирку. Бабка явно выдохлась и снизила уровень шума, но продолжала что-то бурчать. Тогда заговорил бригадир, мощным, глубоким голосом, как у джек-лондоновских капитанов, медленно, с сильным акцентом, тщательно подбирая слова.
- Вы сели не на свое место. Я буду просить вас идти на свое место, как написано в пилетте. Если вы не будете идти на свое место, я вызываю милицию и вы не поедете в поезде. Мы вас высадим на станцию, которая будет первая. Я понятно сказал?
Бабка мгновенно заткнулась, быстро собрала свои манатки, протиснулась в дверь, едва не сбив с ног проводницу, выхватила свой билет из рук бригадира и быстро засеменила к тамбуру, бормоча себе что-то под нос. Я прошел к своему месту.
Закинул сумку на полку и подсел к окну. Девушка листала какой-то журнал.
- Спасибо вам, я думал, что это никогда не закончится. Меня зовут Александр, можно просто Саша.
- Линда – коротко представилась девушка.
- Здорово, красивое имя. Линда, если не секрет, что вы сказали проводнице?
Девушка улыбнулась.
- Сказала, что она никакая мне не бабушка, пришла, спросила куда я еду и когда я сказала, что в Нарву, заявила, что ей подходит и она тоже здесь поедет. Наглая. Разложилась, как у себя на кухне.
- Линда, вы явно сегодня не обедали и возможно не завтракали.
- Да, а как вы узнали?
- Это очень просто. Я видел, как вы смотрели на бабкины продуктовые запасы
- Утром я пила чай…
- Линда, сделайте мне одолжение, давайте вместе поужинаем. В конце концов я должен вас отблагодарить за спасение от скандальной бабки.
- Ой, как-то неудобно…
- Линда, неудобно спать на потолке… Идемте, идемте.
Всё-таки я её уговорил. Мы прошли в вагон-ресторан, где хорошо и недорого поужинали. Сытые, в хорошем настроении вернулись в свое купе.
- Вот теперь неплохо и чайку попить.
- Я сбегаю, - сказала Линда и умчалась.
Я снял с полки свою сумку и извлек из неё коробочку конфет. Люблю московские конфеты Бабаевской фабрики. Бывая в Москве, всегда покупал две, три коробки. А вот и чай.
- Александр, вы – волшебник. Откуда конфеты?
- Из сумки, вестимо. Не пить же пустой чай. Линда, а как вы смотрите, если мы перейдём на ты?
- Конечно, сама хотела предложить… только стеснялась.
- Линда, ты в Нарве живешь?
- Да, а ты?
- А я из Харькова, в Таллинн у меня командировка. Никогда не был в Нарве. Слышал, что очень красивый город. Так ты навестить родителей едешь?
По лицу девушки пробежала тень, глаза наполнились слезами. Что я не так сказал?
- Линда, милая, что случилось?
- Всё, всё, уже всё прошло.
Но я был настойчив. Так слово за словом Линда рассказала мне, что она родилась и жила в Нарве, у неё был брат, старше ее на два года. У брата был друг-одноклассник, который нравился ей, а она ему. Брата с другом призвали в армию, попали служить на юг, где шла война и вернулись домой «грузом 200». Рассказывала о маме, которая не смогла пережить смерть сына и ушла через полгода вслед за ним от инфаркта. Как через год женился отец и она стала лишней в доме. Как поступила в институт, как училась и выживала только на стипендию, и на редкие подработки, поскольку отец вообще не присылал денег. И вот сейчас едет на недельку домой, который стал чужим, скорее всего в последний раз, так как в этом году заканчивает институт и поедет по распределению.
Что я мог сказать, я тоже знал, что такое потерять любимого человека. Я не говорил слова сочувствия, не утешал, ибо слова бессильны, но начал рассказывать о себе, как я жил, учился, занимался спортом, ездил по разным городам на соревнования, как ездил в отпуск по Алтаю на лошадях, как учился ездить на лошади и что из этого вышло. Потихоньку тучка набежавшая на лицо девушки рассеялась и выглянуло солнышко-улыбка. За разговорами время летело незаметно, я смотрел на Линду и мне казалось, что мы друг друга знаем уже очень давно, мне не хочется с ней расставаться, она такая милая, домашняя девочка, мне никого кроме неё не нужно. Слегка придвинувшись к ней, я положил руки ей на плечи и Линда сама потянулась ко мне…
От тебя не уйдёшь на рассвете
От тебя не закроешь дверей
Ты раскинула синие сети
Нет сетей этих в мире милей.
Я запутался в витых верёвках
Счастлив тем, что мне выхода нет
Как приятно побыть перепёлкой,
Заключённой в янтарный дворец.
Ты – дворец из каменьев искристых,
Ты – луга по колено в росе,
Ты – луна, в нимбе звёзд золотистых,
Ты – любовь на песчаной косе.
А. Костырко
Время и поезд неумолимо двигались к точке нашего расставания. Я достал из дипломата лист бумаги и ручку.
- Линда, продиктуй пожалуйста твою фамилию, дату рождения, адрес, телефон.
- Как фамилия? Ещё раз. Ничего себе, как ты произносишь, ну да ладно, всё равно поменяешь на мою.
- Саша, ты хочешь сказать…
- Уже сказал…
- Вот так сразу…
- И каков будет твой положительный ответ?
- Ну надо подумать…
- Конечно, только, пожалуйста поскорее.
- Даже соскучиться не успеешь.
- Смотри, вот мои данные: имя, фамилия, адрес, мои телефоны – домашний и рабочий. Кстати, куда тебя распределили? Куда? А когда ты едешь? Успеем, всё, будет, как надо. Как приеду, напишу тебе письмо, жаль, что у тебя нет телефона (Линда снимала комнату в Химках).
Пока Линда ходила привести себя в порядок, зная, как у неё туго с деньгами, я тихонько в её косметичку положил небольшую сумму денег, я уже чувствовал свою ответственность за неё.
Вот и настал миг расставания. Поезд остановился, я проводил Линду на перрон, поцеловал на прощанье и поезд уже вез меня дальше.
Три недели спустя.
Харьков, вечер. Я сижу за своим рабочим столом, традиционный коньяк, лимон, трубка. Я пишу письмо. Медленно, обдумывая каждое слово, каждую фразу, тщательно, практически чертёжным шрифтом вывожу каждую букву. Достаю конверт. Так, а где листок с данными. Точно, в пиджаке, в потайном кармане. Открываю шкаф.
- Маам, а где мой темно-синий костюм, в котором я ездил в Таллинн? Как сдала в химчистку? Когда? А карманы проверила? Как не проверила, а если бы там был паспорт? Ох, мама, как всё не вовремя.
Письмо осталось неотправленным. Я положил его в конверт и спрятал в стол. Оставалось только надеяться, что Линда позвонит. Я перестал ходить гулять, бежал с работы домой, мчался к телефону на каждый звонок. Так проходил день за днём. Дни складывались в недели, недели в месяцы. Время утекало, как песок сквозь пальцы, а с ним уходила надежда. Линда всё не звонила. Прошел год - я перестал надеяться и ждать…
Послесловие.
Меняем реки, страны, города.
Иные двери. Новые года.
Но никуда нам от себя не деться,
а если деться — только в никуда.
Омар Хайям
Потом была эмиграция. Смена городов, съёмных квартир, и работа по 16-18 часов. Были взлёты и падения, победы и разочарования, встречи и расставания. Прошло тридцать лет. И вот снова передо мной это письмо - привет из далёкой и так быстро прошедшей молодости, ночной поезд и милая голубоглазая девушка, как яркая звездочка вспыхнувшая на небосводе и оставившая неизгладимый след в моей жизни.
«Милая, милая Линда!
……
……
Наступит ночь и снова я строю дом из лунного камня. Звёзды посылают мне тепло, а мне видятся твои глаза, сияющие сильнее, чем сто тысяч звезд. Добрые и грустные, смешливые и лучистые – они вели меня в мир гармонии и добра. Но наступило утро и солнце высушило росу. А вдали белеют развалины дома нашей любви. Будем ли мы ещё…»
|
|
Тут много пишут про неадекватов-покупателей. Будет позитив. Когда родилась дочка, мы с бывшей женой решили купить коляску, б/у, т.к денег на новую не было, многое ушло на ремонт, детские смеси. Нашли за 1.500 рублей коляску, отдавали вместе с переской. Созвонился - ехать через весь город с пересадкой на автобусе. Приехал - коляска крутая, цвет зеленый с оранжевыми вставками, необычно, но симпатично. Отдал деньги и стал вызывать такси, ибо в автобусе ехать с ней не хотелось. Время было около 21 часа. Такси не назначают. Девушка продавец сказала что давайте подождем мужа, он с работы приедет и отвезет вас домой. Мне было неудобно на самом деле и я отнекивался. Пока ждали такси она усадила меня пить чай. Слово за слово она мне просто так отдала три пачки детских подгузников самого маленького размера, одну целую и одну начатую банку нутрилона (смесь для детского питания, заменитель материнского молока) и детские ползунки и пеленки (б/у, но все хорошие и видно что глаженные и стиранные). Мне было дико неудобно, правда, но если начистоту то все что она дала было очень нужно.
Приехал её муж. Узнав что такси не едет он просто взял отвез меня домой. Вот просто взял и отвез. Я приглашал их, элементарно выпить чаю, но они отказались.
Жена, когда меня увидела нагруженного всякими детскими вещами была в шоке.
Мне было очень приятно, такого чувства человеколюбия я больше никогда не испытывал.
|
|
Виртуальный роман
Венчику исполнилось сорок семь лет. Гости уже разошлись, жена легла спать, а Венчик сидел за подаренным дочерью и зятем компьютером. Он набирал в поисковом окошке фамилии своих одноклассников, но никого не находил. Дочь предупредила, что так бывает, если одноклассники не зарегистрировались. Когда коньяк в бокале закончился, Венчик пошёл спать.
Засыпая, Венчик подумал: «Зачем в сорок семь лет компьютер? В Тетрис играть? Баловство. Кого ему искать из одноклассников? Два закадычных дружка живут рядом, и они без компьютера сообразят на троих. В классе он был тихим троечником, кто о нём вспомнит? Если бы не дочь, сам бы он его не купил».
Венчик несколько вечеров играл в Тетрис, но к интернету не подключался. Зять предупредил, что либо интернет, либо телефон. А по вечерам на телефоне висела жена, какой тут интернет. Но однажды жена уехала погостить к маме, и Венчик подключил интернет. В Одноклассниках ему пришло сообщение:
- Здравствуй, Вениамин! Как я рада нашей встрече! Я мечтала об этом с восьмого класса! Как ты?
Венчик не узнал на фотографии симпатичную блондинку, а её фамилия была ему незнакомой. Жила она в Германии, Венчик даже подумал, что его хотят завербовать. Но с другой стороны, просто пообщаться не преступление, раз она по-русски лопочет.
- Здравствуй, Анна! А мы знакомы? – напечатал Венчик.
- Ты меня не узнал? Неужели я так постарела? А ведь мы одноклассники! – ответила Анна.
Венчику стало неудобно, обидел школьную знакомую! Хотя и она тоже кадр! Он в школе чёлку носил, а теперь три волоска. Мать родная не узнала бы. Ладно, будем считать, что вспомнил.
- Теперь вспомнил, ты стала такой красивой, как кинозвезда! Потому я и оробел. Рассказывай, как ты? – напечатал Венчик.
- Что рассказывать? После седьмого класса родители уехали в другой город. Там я школу и окончила. Провалила экзамены в институт, и пошла работать в торговлю, кассиром. Познакомилась с будущим мужем, дождалась его из армии. Поженились, родила мальчика и девочку. Уехали жить всей семьёй в Германию. А на счёт красоты – неправда! Вот в тридцать лет я была настоящей красавицей! А как ты?
- После школы отслужил в армии, потом женился. Есть дочь (я уже дед). Живём в родительской квартире. Как там в Германии?
- Летом не хватает солнца, а зимой снега. Чужая страна, чужие нравы. Детки адаптировались. Как-то так.
- Как муж?
- Объелся груш! Шесть лет его с нами не было, шатался по шлюхам, а потом вернулся. Если бы не дети – не простила бы! Живём, он бегает на лево, но я терплю. А как жена?
- Она любит ходить в театр и на концерты, а я смотреть боевики. Она учительница музыки, и ходить в гости к её подругам я уже не в состоянии. Разговоры про музыку, интриги и сплетни. Дочь живёт у мужа, а внучка иногда у нас.
С этого и началась переписка Венчика и Анны. Она рассказывала о своих проблемах, а он о своих. После возвращения жены, переписываться стало сложнее. Оттого каждое сообщение стало более желанным, а переписка более таинственной. А однажды Анна написала:
- Венечка, мы люди взрослые, и я хочу тебе признаться: я тебя люблю! Любила ещё в школе, что скажешь?
Прочитал Венчик признание Анны и растерялся. Он никого не любил, за исключением пива и мамы. И его любила только она. А Анну он так и не вспомнил. Но как приятно, когда симпатичная женщина объясняется тебе в любви! В конце концов, Анна далеко, и Венчик написал:
- Я тоже тебя люблю!
С этого момента, переписка вышла на новый уровень. А Венчик почувствовал себя настоящим мужчиной – ведь у него появилась любовница! От сообщений Анны у него горели уши и щёки. А Венчик отвечал сухо, не привык он к нежностям. От своей жены, он ничего подобного не слышал. Женились они по-залёту, даже толком и не погуляли. Сразу после армии, даже в любви не объяснялись.
Вскоре дошло до обсуждения совместных планов. Анна приглашала Венчика в Германию, и обещала всё оплатить. Венчик уже представлял, как он приедет в Германию, придёт в гости к Анне, поговорит с её мужем как мужчина с мужчиной, а тот соберёт свои вещи и уйдёт от Анны навсегда. С детьми Анны он поговорит по-взрослому, и они его примут. А потом…
На работу в Германии он не устроится. В школе безуспешно изучал французский, а уж немецкий на старости лет, не освоит. Да и слесарь он так себе. Придётся жить на пособие. От продажи квартиры в России кое-что останется, с женой по-любому надо разводиться. У Анны свой дом, вот и будет он о нём заботиться. Снег почистить или листву подмести. Кур можно завести и теплицу поставить. Анна писала, что у неё есть машина, надо будет сдать на немецкие права. Будет он ежедневно развозить Анну и детей, кого на работу, кого в школу, или по магазинам. А по вечерам будут с Анной смотреть боевики и пить пиво.
Понимая, что жена является препятствием для планов Венчика, он начал её провоцировать на скандалы. Жена на удивление терпела не долго, и вскоре ушла. Венчик немедленно написал Анне:
- Я честно поговорил со своей женой, рассказал ей о нашей любви. Мы подали документы на развод. Ты рада?
Анна не отвечала несколько дней, а потом написала:
- Венечка! Какой ты сильный! Я бы так не смогла! Ты наверно ждёшь, когда я разведусь со своим мужем? Но в Германии всё труднее. Дом и машину мы купили вместе с мужем, и с детьми надо поговорить. Потерпи, Любимый!
Следующее сообщение Анны расстроило Венчика:
- Я поговорила с детьми. Дочка сказала, что примет любой мой выбор. А сын потребовал пистоль, чтобы застрелиться. Но ты не отчаивайся, время всё может изменить. Твоя Анна.
Прочитав, Венчик выпил водки и стал анализировать. При таком раскладе, единственный выход таков: дочь остаётся с Анной, а сын с отцом! И все довольны. Венчик так и написал Анне. Ответ Анны был жёстким: «Сына никому не отдам!»
Прочитав ответ Анны, Венчик расстроился и запил. Компьютер он не включал, чтобы Анна поняла, как он страдает. А когда он наконец его включил, то прочитал длинное сообщение Анны:
- Вениамин, ты поступил как настоящий мужчина: сильный и благородный! Я бы не смогла вот так оборвать отношения с любимым человеком видя, что они приносят ему страдания. Спасибо тебе за это! Вся моя семья почувствовала, что я стала отдавать им меньше душевного тепла. И это правда. Но я не могу делить душевное тепло и на семью, и на тебя. У меня его очень мало! И в моём доме стало зябко и неуютно. И дети, и муж, стали смотреть на меня с укором. А мне стыдно! Я взвесила все «за» и «против». Мой муж не ангел, но у нас за плечами двадцать шесть лет совместной жизни. Было плохое, но было и хорошее. Чего будет больше с тобой – я не знаю. Не обижайся! А тут ещё муж вызвал меня на откровенный разговор, и я ему рассказала о нас с тобой. Он попросил у меня прощения, и поклялся измениться. Я ему поверила. Зачем я тебе это написала? Чтобы ты меньше страдал. Ты хороший, и ещё встретишь свою женщину, а может и помиришься с женой. Будь здоров и прощай!
Венчик был в шоке. Все планы рухнули в один миг. Венчик купил немецкого пива и завалился на диван смотреть фильмы про войну. Он искренне радовался неудачам немцев и подбадривал наших.
Когда Венчику надоел диван, он в последний раз вышел в интернет, убедился, что Анна ему ничего не написала, и позвонил дочери:
- Танька, я тут решил сюрприз матери сделать. Поможете ремонт в квартире сделать? Обои поменять и потолки побелить. Да и старый хлам выбросить. Я в мамкиных вещах не шарю, а ты сообразишь. И компьютер заберите, не нужен он мне, только глаза портить. Я лучше книги почитаю.
В процессе ремонта, к Венчику вернулась жена. Выяснять отношения она не стала, и слава Богу…
Артур Буер
|
|
Высшие руководители Коммунистической партии и Советского правительства приехали на полигон, где устраивался показ новой боевой техники. Артиллерист-полковник, которому поручили знакомить гостей с новыми орудиями, рассказывал:
Подходит к моей экспозиции Брежнев со свитой. Вальяжный такой, обаятельно улыбается. Спрашивает: «И что это за пушка?» Меня черт дернул, поправить: «Это не пушка, а гаубица». И дал пояснения. Главный военный герой страны помрачнел, но объяснения выслушал. Перешли к следующему орудию. «Что это за гаубица?» — спросил Брежнев. Мне неудобно, но все же снова поправил: «Это как раз и есть пушка». Дорогой Леонид Ильич потемнел от моей наглости и обиженно отошел. Слушать моих объяснений не стал. Все остальные двинулись за ним. Как я понял, техника мало волновало вождей. Им важнее было присутствовать там, где был Брежнев. Последнее, что я услышал, были слова отходившего со всеми вместе маршала Гречко, обращенные к какому-то генералу: «Этого мудака полковника к общению с руководителями высокого ранга не подпускайте ни на пушечный, ни на гаубичный выстрел. Пусть хамит в других местах».
Александр Щелоков
|
|
Сержант Валентин Плотников был дедушкой. Не моим, а армейским. Первые самые сложные полгода службы он встал между мной и остальными дедами. Парни из его призыва говорили, что так не делается. Все молодые должны шуршать. Он не спорил, когда дело касалось уборки или нарядов, но чужую форму или носки стирать не позволял.
Если кому-то приходила в голову такая мысль, он вклинивался и молча отдавал вещи хозяину. Валентин вообще не очень любил говорить. Его двухметровая фигура и многозначительно демонстрируемые пудовые кулаки убеждали лучше слов. При этом я никогда не обращался к нему за помощью. Он появлялся в нужное время словно из-под земли.
Впервые наши пути пересеклись в штабе, куда нас вместе поставили в наряд. Молодых туда не направляли, но командир роты сделал исключение, потому, что в дороге мои очки разбились, а без них я был слеп как крот. Кроты же в караул не заступают.
Сержант Плотников был дежурным по штабу, а я – пустым местом. Если надо было что-то сделать, он говорил, все остальное время я для него не существовал. Часов в десять вечера он отправил меня спать на топчан в дежурке. Сон не шел. Обещание сержанта, что меня через два часа ожидает уборка и мытье полов во всем штабе сильно бодрило. Особенно пугала перспектива работать до утра, если с первого раза не получится идеальная чистота.
Сержант сидел за столом и что-то делал. Когда раздался то ли рык, то ли стон, я незаметно подсмотрел в чем дело. Он корпел над своим дембельским альбомом. Деревенский парень, никогда раньше не занимавшийся подобным, готов был рвать и метать.
Линии получались кривыми, буквы уродливыми. Он психовал, откладывал альбом и выходил на крыльцо, покурить и успокоить нервы.
Я – наивный чукотский юноша предложил ему свою помощь. Он недоверчиво посмотрел на меня и, видимо решив, что хуже не будет, разрешил. Дело сразу пошло на лад. Закончив за пару минут то, над чем сержант безуспешно бился целый час, я расхрабрился и предложил сменить устаревший дизайн на что-нибудь новое. Мне был дан карт-бланш.
Вы не поверите, самому не очень верится, но в ту ночь сержант сам убирал и мыл штаб!
Работа над его дембельским альбомом не просто сдвинулась с мертвой точки, а шагнула далеко за те горизонты, которые он себе представлял. Ситуация повторялось много раз, стоило нам снова вместе заступить в наряд по штабу. Был договор. Он убирает, а я говорю всем, что убирал я. Ему не по статусу шуршать, а мне не по статусу делать альбом.
Честно говоря, было жутко неудобно, что за меня кто-то делает работу, однако стоило заикнулся о том, чтобы самому убраться, мне было сказано:
- Ты что, дурак? Делай, что умеешь и меня не зли!
Альбом получился на славу! Главное ни у кого такого не было. Сержанту завидовали, а он купался в лучах славы, ведь все думали, что альбом он делал сам.
Как это часто бывает, в один прекрасный день все едва не пошло прахом.
Увлекшись рисованием, я не заметил заместителя командира, который пришел рано утром в штаб. Это был залет! В подобных случаях, альбом изымался, а его владелец наказывался.
Однако фортуна снова выкинула фортель. Вместо того чтобы забрать альбом, офицер полистал его, а затем спросил:
- А ты мог бы такие же самолеты в наш актовый зал нарисовать, только большие!
Я сразу согласился, хотя ничего подобного в жизни никогда не делал. Он кивнул, затем отдал альбом и сказал:
- Спрячь, еще раз попадешься, ты его больше не увидишь!
Когда я рассказал об этом сержанту, у него в глазах на короткий миг показалась моя смерть, помахала игриво ручкой и исчезла. Сержант вздохнул, забрал альбом, с тех пор для работы мне предоставлялись лишь отдельные страницы.
Потом к нему пришел дембель и у меня не стало защитника. Пришлось защищать себя самому, конечно если не считать зам командира, для которого я оформлял актовый зал, еще одного зама вместо которого я сдавал экзамены в пединститут, начальника штаба с сыном которого занимался математикой и других людей, которые по доброй воле готовы были меня защищать.
Главное для меня было не забывать слова сержанта Плотникова, сказанные мне на прощание:
- Если люди узнают, что ты многое можешь, будь готов к тому, что они захотят получить это силой.
Не все такие дураки как я.
|
|
Журналистская удача
Крышу своего гаражного бокса начал латать в одиночку. Так получилось...
Немножко неудобно, конечно, скакать вверх-вниз по шаткой приставной лестнице. Очень вовремя приехал ставить машину сосед. Я спускал с крыши веревку, а он подвязывал что мне было нужно поднять. В такой взаимопомощи нет ничего особенного. Лет пять назад мы с ним вместе долбили ломами лед, отводя от его ворот талые воды. А сегодня, закончив ремонт кровли, я откупорил тоже очень кстати оказавшуюся в наличии бутылку коньяка, и за парой рюмок мы впервые за годы шапочного знакомства разговорились. И он вдруг спрашивает: «А ты журналист?»
— В некотором роде — да. Иногда пишу для газет. А почему ты спросил?
— Мой прадед прошел всю Первую Мировую. А в Гражданскую он командовал соединением, в котором у него в прямом подчинении служил Н... (прозвучала прославленная фамилия). Ко мне недавно один журналист подкатывал. Просил материалы — их у меня вооот такая папка — и рассказать про моего прадеда. Папку он просил отдать ему в редакцию. Не отдал я ему документы и рассказывать ничего не стал. Я его не знаю.
— Мне расскажешь, документы дашь зафотать?
— Да!
|
|
ДИРЕКТОРСКИЕ ШТАНЫ
После института я поработал пару лет и уехал за границу. Прожив за границей несколько лет я вернулся в Россию на пару лет, но получилось на восемь. И вот одна из историй которая со мной произошла.
Я пришёл в Бюро трудоустройства (кажется так называется). Там все игнорировали меня. Я тыкался по кабинетам, к секретарю за барной стойкой у входа, но никто не хотел контактировать со мной. Я ушел домой.
На следующий день я решил что хочу пойти дворником. Пришел в Бюро трудоустройства, сказал секретарю, она тут же подключилась, распечатала мне вакансии дворника рядом с домом, с номерами телефонов, и я довольный ушёл с ценной информацией. Я позвонил в ЖЭК, и меня сразу взяли. Я стал дворником и мусорщиком в девятиэтажном доме с шестью подъездами. Вникнув в работу мусорщика, я понял что мусорные баки, которые стоят снаружи возле подъезда, видимо должны быть внутри, под трубой из которой сыпется мусор, в так называемой мусорокамере. Это комната на первом этаже куда валится мусор из мусоропровода. А я видимо должен был выкатывать мусорные баки к дороге когда проезжает мусоровоз.
На самом же деле баки всегда стояли у дороги, а внутри мусорокамеры на бетонном полу лежали пустые картонные коробки. В них падал мусор из трубы. И в час Х я руками брал картонные коробки, и каждую опорожнял в бак, стоящий на улице. Грязное дело, но мне нравилось.
Однажды я нашёл тысячу рублей, разорванную пополам, в мусорокамере пятого подъезда. Я пошел в банк и спросил кассиршу не обменяет ли она мне её. Она сказала что надо писать заявление. Тогда я купил скотч за двадцать рублей, склеил две половинки и скормил в банкомат на свой счёт. Банкомат сразу принял эту купюру.
Я решил что есть смысл в том что баки стоят на улице. Из подъезда выходили люди с пакетами мусора и сразу кидали в бак. Очень им удобно.
Потом наш ЖЭК был куплен другим ЖЭКом. Пришёл новый управляющий, собрал нас всех пообщаться. Молодой, худой. В частности он сказал, что будет стараться для нас, в том числе пойдёт в администрацию райoна и выбьет подряды на уборку снега зимой. Все начальники дворников (мастера) уволились.
Он стал задерживать зарплату. Там всего-то жалкие несколько тысяч. Он стал выплачивать двадцатого числа следующего месяца. Я уволился, проработав восемь месяцев.
Придя в Бюро трудоустройства, я обнаружил другое к себе отношение. Меня приняли как важную персону, сказали сходить к работодателю заполнить анкету в бухгалтерии. Я сходил, что-то заполнил, принёс. И понеслась... начался прекрасный период. Раз в неделю я приходил к сотруднице, которая мною занималась. Она распечатывала мне список вакансий и предлагала выбрать две на эту неделю, по которым я хочу съездить. Я ездил каждую неделю всего в два места в городе, и получал пособие. Так продолжалось четыре месяца. Однажды я выбрал зоопарк.
Сотрудница, которая встретила меня в зоопарке, сказала:
- Я не могу отказаться от вас. Мы государственное предприятие. Мы должны принять вас в любом случае.
- Но мне у вас не нравится.
- Значит напишем что вы отказались.
- Нет, я не отказался. У меня спина болит.
- А справка у вас есть от врача?
- Нет.
- Значит не считается.
Я был до этого у ортопеда в райoнной поликлинике. Он посмотрел мой снимок и сказал что ничего не обнаружено. Я сказал что спина болит. Он рыкнул что если я еще приду он отправит меня к хирургу. Я ушёл.
В Бюро трудоустройства "моя" сотрудница сказала что первый мой отказ от работы ничего не значит, но после второго я перестану получать пособие. Вакансии мне выдавать конечно же продолжат.
И тут она говорит:
- Так как у вас есть высшее образование и опыт работы по специальности, то я буду предлагать вам вакансии по специальности. А так как у вас в трудовой записано "дворник", то я обязана вам предлагать также вакансии без профессии.
- Ладно.
- Вот посмотрите у нас есть вакансия 1С программиста в крупной фирме нашего региона. Хотите? Смотрите, они платят большие деньги.
- Ну я не очень хочу.
- А вы просто попробуйте.
- Ладно.
Я приехал на встречу в отдел кадров. Там было шесть сотрудников - пять девушек и один молодой человек - все худые и все двадцать с хвостиком. Меня направили к молодому человеку. Он спросил:
- Вы хотите работать или приехали "для галочки"?
- Я не знаю.
- Смотрите, я могу поставить вам отказ, но у нас хорошие условия, большая зарплата, подвозка до работы. Просто протестируйтесь у наших специалистов и мы скажем подходите вы или нет.
- Ладно.
Я приехал на встречу в отдел разработки. Меня тестировали девушка и молодой человек. Я ответил на вопросы, и выполнил тестовое задание. Молодой человек подошёл к директору, который сидел в том же помещении вместе со всеми и сказал:
- Человек знает УПП.
Директор спросил:
- А почему вы работали дворником?
- Хотел научится ухаживать за огородом.
И меня взяли.
Когда я вернулся в Бюро трудоустройства, "та самая" сотрудница сказала:
- А не могли бы они оформить вас как помощника программиста? У меня есть прекрасные условия на этот случай.
- Нет, что вы. Я же специалист!
Проработав пол года в поддержке бухгалтерии, я получил две благодарности. От главного бухгалтера одного завода и от экономического отдела другого.
Я поехал на рынок покупать новые брюки.
Мне попались утеплённые брюки, строгий стиль, но материал.. я подумал про себя что материал этих брюк директорский, и мне будет неудобно в них щеголять на виду у моего любимого директора. Но так как мне было лень еще что-то искать, я их взял, двое брюк.
Главный бухгалтер попросила меня навестить их завод. Я приехал с помощником. Экскурсия по заводу, осмотр техники, грандиозные планы автоматизации, и вот меня ведут показать директрисе этого завода. Секретарша директрисы, увидев меня, назвала меня по имени отчеству моего директора. Мы ей объяснили, что это не так и я совсем не он. Познакомился с директрисой, мило пообщались, и уехали.
А на следующий день помощник при всех программистах и при директоре нашем сообщил что меня приняли за нашего директора на том заводе.
Моя начальница-программистка сказала:
- Так вот куда ты метишь.
Я сказал:
- Я так не могу.
Я уволился и так как уже несколько лет собирался - уехал жить за границу, как раз на билет заработал.
|
|
Вообще-то я хороший водитель. Честное слово. И вполне дисциплинированный. И опытный - тридцать лет за рулём как-никак, а Лос-Анжелес - город огромный и для водителя нелёгкий.
Но бывает, бывает... Всё бывает. Ну, развернулась. Ну, в неположенном месте. Улицы у нас тут делятся на "деловые" и "жилые". Так вот, на "жилых" разворачиваться можно, а на "деловых" - нельзя. Хотя эта улица весьма относительно "деловая"- тут всегда пусто. Склады какие-то. И, если строго между нами - не первый раз я тут разворачиваюсь. Тут и движения-то почти никакого нет. И откуда только этот полицейский взялся? Прятался во-он за тем деревом вместе со своим мотоциклом, не иначе. Ну, сейчас начнётся...
- Ваши права? Регистрация на машину? Страховка?
Вот, держи, парень, всё у меня в порядке - и права, и страховка. Совсем молоденький коп, очень старается, суровый официальный вид на себя напускает.
- Когда у вас был последний штраф? Сколько времени прошло?
Я задумываюсь. Вообще-то, он и был у меня всего один.
- В тысяча девятьсот... - с трудом вспоминаю я, - ага, восемьдесят девятом году.
Коп на минутку теряется и забывает о том, какой он взрослый и серьёзный:
- Я тогда ещё не родился, - вдруг говорит он смущённо.
Несмотря на неприятную ситуацию, я с трудом подавляю улыбку и желание спросить "когда же ты, сынок, родился?" Где-то в девяностые, наверно. Тоже уже повырастали, оказывается. Совсем взрослые люди. Хотя девяностые, вообще-то говоря, были вчера...
..................................................................................
... И восемьдесят девятый тоже был вчера. Тот полицейский тоже был молодой. Мой ровесник. Остановил он меня за превышение скорости. Небольшое - опыта вождения у меня ещё было маловато.
А уж какая была машина! Специально для неопытных начинающих водителей такие тогда покупались. Старые, прочные, большие - и бить не жалко, и безопаснее. Прочные-то они были прочные, но надёжностью эти старые клячи не отличались. Как раз незадолго до этого у неё отвалилось переднее колесо. Пока приделывали его обратно, ухитрились каким-то образом отсоединить спидометр. Так что, с какой скоростью я ехала, да ещё с горы - понятия не имею. Но вряд ли с очень большой. (Кто её знал, насколько прочно там у неё остальные колёса держались?)
Ещё, помню, обрадовалась, что коп этот не был одним из моих учеников - в густонаселённом эмигрантском русскоязычном районе я как раз в это время отчаянно пыталась научить хотя бы нескольким русским словам полицейских, пожарников и парамедиков. Все городские службы растерялись от этого наплыва русского языка, и зашла речь о хотя бы краткосрочных курсах для тех, кто должен был иметь дело с публикой.
Ну, настоящие курсы у нас не получились, а кое-какие слова всё же усвоились... Да, неудобно получилось бы, если бы ученик.
Коп заглянул в мою машину, где на заднем сиденье в специальном стульчике сидела моя четырёхлетняя дочка, укоризненно покачал головой - какая, мол, неосторожная мама! - и ласково сказал малышке:
- Деточка, подожди минутку, сейчас мы с мамой немножко поговорим, и ты поедешь дальше.
Дочка важно кивнула дяде полицейскому, и он стал выписывать штраф...
А чтобы штраф этот не отразился на моей "водительской истории" и страховке, рекомендовалось пойти в специальную школу и отсидеть там восемь часов. Я полистала телефонный справочник и выбрала ту, где преподавали комические актёры. (Жизнь в Голливуде имеет свои особенности.) Подумала - может, хоть не так скучно будет.
Вот это было зря. Восемь часов мы - группа нарушителей - добросовестно слушали, как эти люди пытаются "делать смешно", рассказывая и наглядно изображая, что может произойти на дороге, когда водитель плохо обучен, неопытен, неосторожен или невнимателен. И чем больше они старались, тем страшнее нам становилось.
Впрочем, может в этом и был весь смысл такого обучения. Так сказать, воспитательный момент. Впечатление осталось просто неизгладимое. Во всяком случае, с тех пор я очень старалась ездить осторожно и по возможности ничего не нарушать.
Что-то не к месту меня воспоминания одолели...
....................................................................................
- Учитывая вашу безупречную водительскую историю, на этот раз ограничусь предупреждением, - строго говорит мне мальчик в форме, - и вдруг добавляет как-то очень по-человечески, - только больше так не делайте.
- Не буду, - обещаю я вполне искренне. Действительно не буду. Если ребёнку что-то обещаешь, надо выполнять. Тьфу, чёрт, какому ещё ребёнку?! Взрослый мужик, к тому же ещё и при исполнении. Ну, всё равно - слово надо держать.
Коп садится на свой мотоцикл и так резко рвёт с места, что я вздрагиваю и невольно думаю о том, что его мама, наверно, за него очень волнуется. Я бы волновалась, если бы мой сын... или внук...
Я ещё минутку сижу в машине, приходя в себя. И вдруг остро осознаю, сколько вокруг меня людей очень молодых - студенты, полицейские, пожарники, парамедики, медсёстры и медбратья в больницах, продавцы в магазинах, строители... Шумные, весёлые, энергичные, со своей громкой музыкой, со своими татуировками и смартфонами. И мир уже принадлежит им.
А мне пора ехать домой. Меня ждут. Сейчас придут в гости дети. Приведут внука.
Потому что я уже бабушка.
И только совершенно непонятно, когда это всё произошло?
|
|
Злопамятные твари или как я с жизнью попрощался
Продолжение к истории №999480 («Отвали!» или три змеелова и ужиха)
С момента первого опыта змееловства прошло двадцать лет. Время пролетело, как уборочная для нерадивого председателя – не успел моргнуть, а урожай осыпался.
Как-то совсем незаметно мне стукнул тридцатник, а когда-то ушастый охламон превратился в серьезного (сам в шоке) и солидного (иногда) дядьку. Правда, пионерский огонь, против ожидания, не угас. Наоборот, с каждым прожитым годом разгорался все сильнее.
Чего стоила только операция по спасению выпивших студентов от прогулки в местный РОВД. А драка на институтской дискотеке с «районными королями», читай, кучкой пьяных идиотов? С гордостью отмечу, что фигурировал в каждом протоколе опроса. Если с «нашей» стороны, то как «Андрей Николаевич», если с «вражеской», то как «отмороженный на голову хмырь в костюме и галстуке, своего вытащил из месилова, а меня…» (дальше как-то неудобно).
Правда, после боя еще месяц сильно хромал: один из «королей» зацепил «скипетром», то бишь куском арматуры. Но это присказка, сказка впереди.
В конце июля 2012-го захотелось мне прогуляться за грибами. Поэтому ранним утром я сунул в карман бутерброд с колбасой и, обув кирзачи, отправился на тихую охоту в твердой уверенности, что вернусь с полным ведром и с полным рюкзаком. А что, дожди шли регулярно, погода летняя, места знаю.
Но спустя пары часов блужданий по лесу я уже грустно закурил, сидя на придорожном пеньке. Ничего! Только несколько сыроежек, сотня мухоморов и лисица. Рыжая красавица, ни капли не боясь, сопровождала на удалении метров пяти, не больше.
Маленькое отступление. Лесная живность меня не боится. Может, пахну особенно, может, в прошлой жизни был утконосом. Но факт остается фактом: были случаи, когда и косулю хлебом кормил, и ежик тусовался под ногами, и какой-то птенец (вроде, совенок) выпрашивал вкусного, устроившись на коленях. А однажды, переползая под рухнувшей елью в позе расслабленной устрицы, столкнулся пятак в пятак с диким кабаном. От неожиданности или я хрюкнул, а он пукнул, или наоборот, уже не вспомню.
К чему это все. А к тому, что, наслаждаясь моим грибным фиаско, лиса злорадно хихикала. Скотина.
- Ой, ой, ой, какие мы обидчивые.
Блин, опять она.
- Зайцев лови!
- Не указывай, что мне делать, и я не скажу, куда тебе пойти, - возмутилась лиса, - у нас свободная страна, понятно? Хочу – хихикаю, не хочу – охочусь. Кстати, всегда успешно, в отличие от некоторых.
- Если нет грибов, - наставительно хмыкнул я, - значит, не выросли.
- Угу, - фыркнула рыжая, - лучше признайся, что собирать не умеешь.
- Ты глухая? Повторяю – если грибы не выросли, как я их наберу. Рожу, что ли?
- А это идея, только подожди немного, подружек свистну, им тоже интересно посмотреть.
- Иди ты в болото. Кстати!
И, затушив сигарету, я двинулся в нужную сторону.
- Рехнулся? - путаясь под ногами, бормотала лиса, - там же змеи!
- Отстань.
- Хвостом клянусь, их немеряно расплодилось, не ходи.
- Отстань, говорю.
- Ладно, ладно, извиняюсь за хиханьки, если ты об этом. Хочешь, попрошу белочек наполнить и рюкзак, и ведро. Они столько грибов насобирали!
- Нет.
- Что нет?
- Отстань.
- Совсем тупой? Лисьим языком говорю – там гадюки. Понимаешь? Га-дю-ки! Толстые ядовитые шнурки по полметра. И много!
- Чего ты привязалась, лесная чувырла, - рассвирепел я, - на кой мне болото? Перед ним пару лет назад высадили ёлки с соснами, ферштейн?
- Сам дурак, фуфло плюгавое, - в свою очередь взбеленилась рыжая, - включи мозг! Хвойник молодой, низина, до болота сотня метров. Сто пудов, у гадюк там коттеджный поселок.
- Напугала ёжика голым задом, - фыркнул я, - еще скажи, что жилой квартал построили. Ладно, дай пройти, мы на месте.
- То есть, без вариантов? - вздохнула лиса.
- Однозначно.
- Тогда иди с Лешим. И не волнуйся, если что - отпоем. Кстати, маленькое уточнение – ты какой формы гроб предпочитаешь?
- Круглый, - подмигнул я и под невнятные завывания лисицы углубился в хвойник.
Трехметровые елочки стояли ровными рядами, между которыми… Мама дорогая! Вот это да! Лисички! Крепенькие, чистые, а главное – много. Уже через час спину приятно оттягивал полный рюкзак, а до ведра с горкой оставалось буквально чуть-чуть.
И это чуть-чуть торчало впереди: семейка огромных, сантиметров пятнадцать, лисичек. Я неторопливо двинулся к грибам, краем глаза отметив, что рядом с ними валяется какая-то чудно выгнутая палка. В природе вообще много всего необычной формы: двойные шишки, трутовики, похожие на ящерицу, камни с человеческим лицом, причудливо сросшиеся деревья.
- Тюк! – что-то несильно ударило в сапог.
Мда, а вот под ноги надо смотреть повнимательнее. Палка-то оказалась гадюкой. Хорошо, что советскую кирзу даже пули не берут, а уж змея – тем более. Глядя на сверкнувший впереди хвост, я невозмутимо срезал грибы и задумался. Чтобы выйти из лесу, надо шагать вперед, а там взбешенная неудачей гадюка. Возможно, с подружками. Лучше поверну и сделаю крюк через лес. Будет дольше, но безопаснее.
Вскоре, пройдя несколько рядов елей, я вышел на участок, где тихо грустили полузасохшие сосенки. Может, земля им здесь не подошла, может, еще что-то, кто знает. Под ногами еле слышно хрустели иголки, где-то заливалась какая-то птичка, злобно шипели змеи, потрескивали стволы деревьев. Стоп! Змеи?
Глянув вниз, я только пискнул:
- Б… (гейша без японских понтов и твердого прейскуранта).
Вы пробовали зайти в бухгалтерию и демонстративно плюнуть на пол? Думаю, реакция будет вполне ожидаема: крики, возмущение, все бегают, толкаются, стараясь огреть наглеца и хама тяжелым. Примерно что-то подобное творилось у подножия сосны, на верхушке которой я восседал уже через доли секунды (крепко сжимая ведро в руках!).
Положа руку на сердце, признаюсь – такого никогда раньше не видел. Около десятка взбешенных гадюк ползали туда-сюда, явно разыскивая обидчика. Может, случайно наступил на их ресторан, может, разогнал митинг оппозиции, не знаю. Я вообще не специалист по змеиным обычаям и традициям, да и раздумывать было некогда: ветка предательски хрустнула.
Говорят, что в критических ситуациях у человека просыпаются удивительные способности. В тот день кроме мгновенного вознесения удалось познать и левитацию. Вопреки законам физики, я (всё также крепко сжимая ведро в руках!) воспарил над веткой, словно птица над гнездом. А вот на гнезде,кстати, было бы неплохо и посидеть. Особенно на белом, фаянсовом.
В этот момент одна слишком умная гадюка подняла голову вверх.
- Вот же б… (блудница – волонтер), - сверкнула мысль, - интересно, они по стволам лазят?
Змея, вероятно, думала о том же. И пока я тихо молился, к ней подползла вторая, потом третья.
- Помогите, - тонко пискнул нижний мозг.
Когда у дерева было уже четыре гадюки, перед моими глазами явственно засиял круглый гроб и вокруг него сотня лис, поющих отходную молитву:
Недолго мучился Андрюшка,
Прощально вякнув «мать» и «ах».
Его покусанную тушку
Нашли два грибника в кустах.
Горестно размышляя о скорой кончине, я как-то упустил из виду тот момент, когда змеи просто исчезли. И, что дальше? Можно спускаться или подождать? Озарение пришло неожиданно:
- Они же за лестницей метнулись! Нельзя терять ни минуты!
И спрыгнув (с ведром!) на землю, я огромными скачками полетел вперед. О, это был самый быстрый и невероятный спринт по пересеченной местности. В ушах свистел ветер, в груди бешено колотилось сердце, а внизу громко молился нижний мозг, переходя на визг, когда что-то тюкало по сапогам.
Буквально через несколько секунд, облегченно икая (вместе с ведром!), я уже выпрыгнул на дорогу. И заорал так, что спряталось солнце:
- Какого х… (языческий символ плодородия) разлеглась тут? Не нашла другого места, леса мало? Да что сегодня за х… (бесполезная фаллообразная вещь) творится! Су… (собаки-девочки) е…. (после соития), как вы за… (сильная усталость после группового секса).
- Тихо, тихо, - по лицу несколько раз ударил пушистый рыжий хвост, - все хорошо.
С трудом уняв дрожь, я выдохнул:
- Где змея?
Но лиса только сочувственно покачала головой:
- Явная амнезия на почве стресса. Ничего, это пройдет. А гадюки больше нет. Ты, пока матерился, её так затоптал, что и мокрого места не осталось. Успокойся, все позади.
Облегченно улыбнувшись, я в изнеможении сел прямо на землю:
- Есть бутерброд с колбасой. Будешь?
Эпилог.
С лисой мы встречались еще несколько раз. Кстати, всегда оставлял ей какое-нибудь угощение. А вот хвойник теперь обхожу за сотню метров. Мало ли, вдруг эти твари засаду устроят.
Автор: Андрей Авдей
|
|
Любовь зла – ответишь за козла
Начало мая 2001 года порадовало теплом, поэтому я рубил дровишки в форме одежды номер два: штаны, сапоги и голый торс. А что, солнышко светит, ветерок прохладный, почему бы и не позагорать. Позагорал, блин. Да так удачно, что через неделю оформлялся в больнице: пневмония.
КОЗЛИКИ
В палате нас обитало четверо: Игорь, Сергей, Валентин и я. Познакомились быстро, а с Игорем еще и стали друзьями. Кстати, несмотря на начало дачного сезона, основной контингент пульмонологии состоял почему-то из бабушек. Причем старушки были не просто лихими, а бесшабашными на всю голову.
Заметили мы это почти сразу. Вечером, после стандартной процедуры «мазнули ваткой – воткнули - ойкнул» каждый занимался своим делом. Кто-то читал, кто-то смотрел телевизор. Бабули же, перемигиваясь, сначала дрейфовали по коридору, а потом резко исчезли.
- Может, дрыхнут? - возвращаясь с Игорем из курилки, предположил я.
Тот лишь пожал плечами:
- Или на улице.
- Какие милые козлики!
Опа! Хором икнув от неожиданности, мы выпучили глаза на хихикающих у лестничного пролета козочек восьмидесятилетней выдержки. Вот и бабули нашлись. Глазки блестят, суставы похрустывают. И, главное, весело так, с задорным притопом и намёками. Явно хлебнули втихаря.
- Андрей, - выдохнул Игорь, - вон та, в пуховой шали, наручники вяжет. Сам видел.
- Не тыкай пальцем, решит, что понравилась, - зашипел я, - ой, она подмигнула!
- И что это мы дрожим, - сложив губки бантиком, одна из «молодиц» многозначительно кивнула на бутылку, - может, винца для храбрости?
Честное слово, мы рванули так, что обогнали тапки. Кажется, бежали даже по потолку. При этом губы тряслись, глаза слезились, а в ушах звенело удивленное:
- Ребята, вы куда?
Кто бы мог подумать, что бухие пенсионерки по вечерам выходят на охоту? И ведь сразу не угадаешь, что у них в голове! По своей природе пьяная женщина вообще непредсказуема, а если к тому же связала наручники ...
- Интересно, они знают, в какой мы палате, или нет, - с трудом прокашлявшись, просипел я.
Словно отвечая на вопрос, дверь скрипнула, явив пуховую шаль:
- Ребята, вы здесь?
Сдавленно пискнув, мы тут же нырнули под кровати.
- Ушли, - горестно вздохнула бабуля, - а жаль, всё так хорошо начиналось.
- Слава Богу, пронесло, - подумали мы.
Стоп, а где Серега и Валентин?
- Ребята! – донеслось из коридора.
С тех пор, если я вижу губки бантиком, то сразу икаю.
КОЗЛЫ
Единственный плюс больницы – можно выспаться. Казалось бы, ан нет.
- Кто много спит, тот быстро толстеет, - и, грохнув ведром об пол, в палату шагнула санитарка по кличке Громозека.
Судя по габаритам, лично она просыпалась только ради нашей побудки. Для понимания, весь я – это её нога. Плюс тётка обладала недюжинной силой, легко поднимая кровать вместе с пациентом. Не удержался? Твои проблемы.
Уборка проводилась оригинально: кроме мытья санитарка пинала все, что на полу. Главное, столкнет, а потом бесится:
- Устроили бардак.
Да какой бардак, я здесь не валялся, сама же вытряхнула из кровати. Хорошо еще, что увернуться смог. Нога у тетки, как и рука, была очень тяжелой.
За что она не любила нашу компанию, сказать сложно. Может, кто-то внешне смахивал на зятя или на покойного мужа, умершего от счастья через день после свадьбы. А может, на первую любовь, отказавшуюся от возлежания даже под угрозой переломов и вывиха копчика. Почему я так думаю? Да потому что начинать в палате уборку ровно в шесть утра можно только ради страшной мести!
Ни просьбы, ни уговоры не помогали.
- Послушайте, по распорядку подъем в семь тридцать!
- Ноги убрал!
- В конце концов, дайте поспать!
- Устроили бардак.
Ладно, не нравится тебе кто-то, убей его. В конце концов, защекочи усами насмерть. Беднягу не спасти, но остальные выспятся!
- Ноги убрал!
Да сколько можно! Мы же не нанимались отвечать недосыпом за грехи неизвестных страдальцев. Поэтому на внеочередном собрании кашляющих было принято решение бороться до последнего чиха.
И уже следующим утром тетку ждал сюрприз в виде сумки с огромным воздушным шариком внутри. Хитро спрятанные вокруг иголки притаились в полной боевой готовности.
Все-таки у женщин есть какое-то седьмое чувство, предупреждающее об опасности: Громозека вошла в палату слишком неуверенно и тихо.
Но явное нарушение порядка заставило мгновенно позабыть об осторожности:
- Совсем оборзели. Развели бардак.
И замахнувшись изящной пятидесятикилограммовой ножкой, тётка со всей дури влупила по сумке. Грохот был такой, что в процедурной две капельницы приняли буддизм, а кардиограф признался в любви к электрофорезу.
Знаете, я все-таки восхищаюсь этой женщиной. Другая бы на её месте заорала во всю силу легких. А эта просто улетела на ведре, быстро загребая шваброй, напоследок рыкнув:
- Козлы!
Ну и что, что козлы, зато стали высыпаться. Ведь после того случая уборка в палате начиналась ровно в семь тридцать. Причем вначале грохало ведро, а затем Громозека рычала приветствие:
- Козлы, вы еще за это ответите.
И КОЗЛЫ ОТВЕТИЛИ
Лично я твёрдо уверен в том, что у женщин есть свой бог. Римский, Истерий Падлиус. Это он сделал так, что уже через два дня после воздушного шарика наши, простите, задницы стонали и плакали.
И было от чего. Процесс лечения, кроме таблеток, заключался в трехразовом получении двух уколов. Первый был умеренно болезненный, второй – свыше умеренного. Но молоденькая сестричка, Катя, делала все очень аккуратно и без неприятных ощущений. Поэтому процедура была вполне себе терпимой.
Но вот Истерий услышал Громозекины молитвы. Вероятно, тётка дала клятву не есть после шести вечера больше шести порций весом более шести килограмм. И тронутый этим актом самопожертвования Падлиус отправил Екатерину на курсы, взамен прислав Марию: тоже милую и красивую девушку.
Я заподозрил неладное, когда в палату, оскалившись, заглянула Громозека собственной персоной:
- Авдей, на уколы.
С чего бы это вдруг? Мы недоумённо переглянулись, а вот задница вздрогнула, почуяв опасность.
Ладно, разберемся на месте. Но все подозрения рассеялись, стоило войти в процедурную:
- Здравствуйте, - улыбнулась новая медсестра.
Какая милашка, добрая, приветливая, чего боялся-то?
- Вы так похожи на моего бывшего мужа, - продолжила девушка, - ложитесь.
Церемонно оголив седалище, я уже был готов на затейливый комплимент, как вдруг…
- Ах, ты ж, муха-цокотуха, выдра гватемальская, - мелькнуло в голове после не очень болезненного укола.
- Если погибну, считайте меня трансвеститом! – когда Мария делала второй, я был готов на все, только бы уйти.
Обратный путь до палаты занял не меньше десяти минут. Шел медленно, по стенке, отчаянно хромая.
- Что такое? – удивились мужики, когда моё тело с громким всхлипом рухнуло на кровать.
- Оказался похож на бывшего мужа.
- Не повезло, - вздохнул Игорь, - ладно, пошёл, моя очередь.
Через несколько минут всхлипы раздавались дуэтом:
- Один в один бывший свекор.
А спустя полчаса в палате завывал квартет страдальцев. Сергей поразил сходством с братом коллеги мужа по работе, а Валентин – с троюродным племенным внучатиком почетного свидетеля на свадьбе младшей сестры лучшей подруги свекрови.
Вот так Мария превратилась в Маньку – группенфюрера, а мы шли на уколы, только попрощавшись друг с другом. Кто знает, вернешься ли обратно? Может, прямо на кушетке улетишь в небеса, оставив после себя метровую иглу в холодеющей заднице.
Радовало только одно – вечером колола другая медсестра. Девушка совсем недавно вышла замуж, наслаждалась лучшим периодом семейной жизни и поэтому была веселой и счастливой. Мы же истово молились, чтобы выздороветь до первой ссоры молодых. Они-то помирятся, а вот наши седалища второго группенфюрера не переживут.
Кстати, никаких диверсий в адрес Маньки мы не совершали. Всё-таки девушка. Наверное, поэтому смилостивившийся Истерий подсказал, как облегчить адские муки. О, это был воистину коварный план женского бога.
Я не знаю, что подумали родители, когда одновременно (так вышло!) принесли всем четверым пластмассовые тазики. Я не знаю, что навоображала себе на посту дежурная медсестра, глядя, как мы тащим из ванной наполненную кипятком тару. Я не знаю, кем нас обозвали вездесущие бабули: наркоманами, проститутками или депутатами.
Знаю только одно: сидеть на гнезде неудобно. И не надо ржать! Да, каждый вечер один становился на шухер, пока остальные грели в тазах измученные задницы.
Это был единственный выход. Ведь на третий день мы хромали так, что даже патологоанатом заинтересовался. Ему, видите ли, захотелось изучить, какие процессы начались в молодых организмах.
- Мужики, имейте в виду, есть специальный чистый стол для вип - пациентов. Так что как только, милости просим в морг!
Помирать мы не собирались, а вот горячая водичка – это кайф. Может, именно благодаря ей и выжили, знатно повеселив Истерия, да и все отделение.
Кстати, больше всего от Маньки доставалось мне. И не из-за сходства с бывшим. Просто, решив, что терять нечего, я заходил в процедурную, щелкая тапками и вскидывая руку в известном приветствии.
А на приказ ложиться отвечал громко и четко:
- Яволь, майн группенфюрер.
Да пофигу, семь бед – один ответ, помирать, так с музыкой.
- Сейчас кто-то дояволькается, - с улыбкой пообещала медсестра.
- Жду, не дождусь, ах, ты ж, тык-тыгыдык, тыгыдык, тыгыдык!
- Вы ругаетесь? – удивилась Манька.
- Конечно, нет, группенфюрер! Просто тыгыдыкнул от переизбытка чувств. А можно поржать лошадкой?
- Можно даже поматериться, - и с этими словами медсестра вонзила второй укол.
- Е…кая сила (удивительная способность, даруемая виагрой)!
Через минуту, с трудом поднявшись, я медленно похромал в коридор.
- Тапочки забыли! – крикнул группенфюрер.
Сами придут, не маленькие. А мне нужно поскорее в палату и на гнездо, горячая водичка ждёт. Даже если кто-то заглянет, пофигу. Уже давно абсолютно пофигу, совсем. А интерес к жизни сузился до размеров стремительно черневшей задницы.
- Эх, житие мое.
Наконец, устроившись в позе орла на мешке картошки, я снова горестно вздохнул:
- Господи, когда же выписка?
Не поверите, в день освобождения ваш покорный слуга, хромая, обогнал два рейсовых автобуса и четыре маршрутки. А вечером моя девушка, заметив темно-сине-черно-зеленое седалище, расплакалась:
- Андрей, скажи честно, тебя пытали?
В общем так, мужики. Женитьба на медсестре – только до гроба! А тем, кто уже думает разводиться, хочу напомнить. За вас, козлов, ответят невиновные и непричастные. Истерию Падлиусу до фонаря, он разбираться не будет. В этом я убедился на собственной заднице.
Автор: Андрей Авдей
|
|
Приколам возраст не помеха или козёл в институте.
Предисловие. Несколько раз я был удостоен почетного титула «козёл». Иногда это говорилось с интересом, иногда – со злостью, иногда – с добродушной улыбкой. Но всегда – исключительно представительницами слабой половины человечества. Итак.
Горный козел.
После окончания магистратуры в 98-м мне было предложено распределение в родной город на должность преподавателя филиала столичного вуза. Инженеры-радиофизики в те времена не требовались, а уж со специализацией «физическая микроэлектроника» тем более.
Ну и ладно, препод так препод. Отмечу, что выглядел тогда пацан пацаном, отличаясь от студентов только костюмом. А уж если надевал джинсы…
На момент описываемых событий, в 2000-м году, а точнее - в последний день августа, я в самом мрачном расположении духа ехал на торжественное чествование первокурсников. Их, кстати, был полный автобус. Все возбужденные и радостные, в отличие от меня.
Причина плохого настроения крылась в твердом решении директора филиала, озвученном днем ранее:
- Так, Андрей Николаевич, пора браться за общественную работу.
- В БРСМ (аналог комсомола в Беларуси) не вступлю даже в голодный год за мешок картошки, - категорично отрезал я и добавил, - за два тоже.
- Думали так легко отделаться? Не выйдет. Принято решение назначить вас куратором группы первокурсников. Будете для них вторым папой.
- Сергей Викторович, - взмолился я, - из меня папа, как из ежика отвертка. Ни знаний, ни опыта. Завалю работу!
- Если завалите работу, завалю премию, - пообещал директор, добавив, - желаю удачи на воспитательном поприще.
Здесь надо отметить, что в нашем филиале к вопросу кураторства относились более чем серьёзно. Сами понимаете, специфика небольшого города давала о себе знать.
Залетел, к примеру, пьяный студент в милицию – куратора к ответу, почему не досмотрел. Залетела на две полоски трезвая студентка – опять куратор виноват. Самое интересное, что первыми начинали возмущаться папы и мамы. Словно не они, а ты обязан колесить по городу, выискивая подопечных, которые где-то расслабляются и как-то размножаются.
Да ведь взрослые люди, в конце концов. Короче, куда не кинь – везде клин, и о премии на ближайшие два года можно забыть. А раз так, долой официоз вместе с костюмом и галстуком! Поеду в джинсах, вдруг за не подобающий внешний вид избавят от кураторства?
- Что ты, молодец, невесел, что ты голову повесил?
На меня, улыбаясь смотрели две симпатичные девушки.
- Настроения нет, - честно пожаловался я, - вообще.
- Тоже на филиал?
- Угу.
- Меня Ирина зовут, - подмигнула одна из подружек.
- А меня Светлана, - улыбнулась вторая.
Мне бы в этот момент следовало или заткнуться, или раскрыть карты, но внутренний чертик, соскучившись от безделья, решил иначе:
- Андрей, очень приятно.
- Тоже поступил? - спросила Ирина.
- Нет, два года отучился. Если сегодня повезет, переведут на третий курс.
- На пересдачу едешь? – сочувственно посмотрела Светлана, - какой предмет?
- Статистика.
- У Авдея? – с ужасом выдохнули подруги.
Хм, а вот это уже интересно. Оказывается, первый курс обо мне что-то знает. Или не знает, но слышал. В любом случае, ситуация забавная.
- У Авдея, - скорчив жалобное лицо, кивнул я.
Как и следовало ожидать, вопросы посыпались тут же:
- А правда, что ему нереально сдать?
- Чистейшая, - перекрестился внутренний чертик, - не препод, а демон очкастый.
- И на лекциях отмечает?
- Мало того, после него в аудиторию заходить бесполезно. Опоздал – твои проблемы.
- Вот козел, - не выдержала Ирина.
- Рогатый, - согласился я, - и еще редкая сволочь. Вы бы знали, что творится на его экзаменах!
И дальше Остапа понесло. Перед глазами пораженных девушек стоял уже не преподаватель, а демон, вырывавший сердца за не сданную вовремя контрольную. Злобно хохоча, он отправлял на плаху в случае малейшей ошибки в расчётах. А уж тех, кто попадался на шпаргалках, вообще ждала медленная и мучительная смерть через многократные пересдачи.
- Редкий козел, - с трудом выдохнула Светлана.
- Горный, - уточнил я и, глядя на удивленные лица подруг, добавил, - ну, горные козлы очень редкие. Кстати, наша остановка.
Выйдя из автобуса и неспешно двигаясь к зданию филиала, мы продолжали болтать о будущей учебе и моей пересдаче.
- А ты забавный, - улыбнулась Светлана.
- Даже не представляешь, до какой степени, - подмигнул я.
- Может, сегодня посидим где-нибудь? – предложила Ирина.
- А давай, - радостно согласился чертик, - встречаемся на остановке в 12-30, договорились?
- Идет, - согласились подруги.
- Отлично. А теперь мне пора. Надо заранее сесть на первый ряд, так Авдей решил. И пока вас будут поздравлять, глядишь, получу свой законный трояк.
- Ни пуха, - улыбнулась Ирина, - и передай тому козлу, что если поставит два балла, мы его порвем, как Тузик грелку.
- А справитесь?
- Подружек позовем! – заверили девушки.
Мда, представляя картину разрыва подружками, я трусцой добежал до актового зала и быстро уселся на первом ряду, где уже чинно расположились коллеги.
- Почему без костюма? - рыкнул директор.
- Пиджак в химчистке.
- И как теперь группе представлять будем? В джинсах?
- Может, ну его, а, Сергей Викторович? – несмело предложил я, - это ж какое мнение сложится о профессорско – преподавательском составе филиала? Предлагаю лишить почетного звания куратор и отпустить на все четыре стороны.
- Хитрый какой. Приказ подписан, так что не отвертишься, - и, погрозив кулаком, директор неспешно поднялся на сцену.
Вскоре началась торжественная церемония. А мы с коллегой под напутствия и пожелания успехов тихо делились последними новостями. Со стороны казалось, будто я отвечаю на вопросы, а сидящий рядом преподаватель внимательно слушает, решая судьбу нерадивого студента.
- А сейчас, - прогремело с трибуны, - мы вас познакомим с кураторами групп.
Вот и настал судный час. Выйдя на сцену под настороженные аплодисменты, я, естественно, принялся высматривать подружек. Нашел их очень быстро, по торчащим дыбом прическам. Бедные девочки.
- Интересно, придут или нет? - примерно через полчаса я задумчиво курил на остановке, посматривая на часы.
Не подумайте ничего плохого, но даже внутренний чертик обязан доиграть свою партию до конца. Правда, долго ждать не пришлось: мимо пролетело такси, в котором с выпученными от ужаса глазами сидели Ирина и Светлана.
Значит, встретимся завтра, как раз по расписанию стояли две лекции у первого курса. Вполне логично предположить, что девчонки будут отсутствовать. Потому что страшно! И вообще, после эпического повествования о демоне, рассказанного самим демоном, лично я вообще бы отчислился от греха подальше.
Следующим утром меня задержали недалеко от аудитории:
- Андрей Николаевич!.
Кто бы сомневался! Стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребят.
- Почему здесь?
- Мы…, - робко начала Ирина.
- Хотим …, - поддержала Светлана.
- Во-первых, извиняться нужно не вам, а мне, - перебил я, - а во-вторых, Авдей хоть и горный козел, но не злопамятный. Бегом на лекцию.
Собственно, вот и все.
Время пролетело незаметно, и в 2005-м году, успешно пройдя все этапы обучения, Ирина со Светланой получили дипломы. А спустя еще пару лет, разыскав меня в соцсетях, даже приглашали на свадьбы. Приехать не мог, поэтому просто от всей души пожелал огромной любви и счастья в семейной жизни.
Кстати, девчонкам я ни разу не поставил ниже "отлично". Все-таки было очень неудобно.
Добрый козел.
Математическая статистика для гуманитариев – это сродни демонологии. Ничего не понятно и вызывает благоговейный трепет. И это надо сдавать на экзамене?
- Да мне проще двойню родить, чем статистику выучить.
Кстати, автор этой фразы к началу сессии была в ярко выраженном положении. За что получила «хорошо» автоматом. Не хватало мне еще роды принимать.
А вот остальным пришлось тянуть билеты и с кряхтением располагаться за партами.
Минут через пять после того, как все расселись, дверь несмело скрипнула:
- Можно?
- Катя? – удивился я, - конечно, заходите.
Когда девушка вошла, замерли даже часы на стене. Блин! Что с ней? Лицо заплаканное, сумка и куртка в грязи, еще и явно прихрамывает. Или избили, или ограбили, или и то, и другое.
Положив зачетку на стол, Екатерина всхлипнула:
- Ставьте два балла, все равно не сдам.
- Присядьте и успокойтесь, - предложил я, - что произошло?
С трудом уняв дрожь и глядя куда-то в сторону, девушка поведала самую невероятную историю:
- Вышла из квартиры, вспомнила, что забыла зачетку. Вернулась. Села в автобус – он проехал несколько остановок и сломался. Остановила маршрутку. Та проехала еще несколько остановок и заглохла. Вызвала такси, слава Богу, довез. Когда бежала к филиалу, дорогу пересекла черная кошка. Тут же споткнулась, сломала каблук. Кое-как доковыляла до входа, на пороге споткнулась опять, ударилась коленкой. Уже поднимаясь на второй этаж, встретила уборщицу с пустым ведром. А перед самым кабинетом выпала зачетка. В общем, Андрей Николаевич, если я что-то и знала, то уже забыла. Да и все приметы говорят, что не мой день. Ставьте два, поеду домой.
- Давайте поступим иначе, - предложил я, протягивая зачетку, - ведомость на пару дней задержу, пересдадите с другой группой. Кстати, не надо верить в дурные приметы.
Тихо поблагодарив, Катя вышла за дверь. Радостный визг раздался через минуту, хруст второго каблука – через две. В принципе, логично. Домой можно и на такси доехать, тем более что в зачетной книжке красовалось: «статистика», «отл.», подпись.
Шах и мат, суеверия.
Автор: Андрей Авдей
|
|
История произошла со мной в пору уже не совсем бесшабашной, но все таки еще юности.
После трудового, не особо примечательного дня, на следующее утро выползаю на кухню и вижу следующую картину - красивый, накачанный, голубоглазый блондин моет посуду.
- Доброе утро. Не хотел тебя будить, мне уже пора, но уйти не попрощавшись было как то неудобно. Вот я тебе завтрак приготовил.
Ну надо ж какой вежливый. Только ты нахер кто и как сюда попал?!
Но я же вежливая девочка, я же не могу полуголому мужчине на моей кухне задать такой неприличный вопрос. И лицо вроде знакомое… ща ща ща, поскриплю мозгами и пойму что тут вообще происходит.
Покормил меня завтраком, сделал мне кофе... и ушел.
Какое то время я еще надеялась, что озарение придет. Оно не приходило, не приходило и … не пришло.
Восстановила в голове события предыдущего дня: вернулась с работы поздно, около часа ночи, с деловой вечеринки, где ограничилась парой бокалов вина, в трезвом уме и твердой памяти, ехали вместе с коллегой на такси, он высадил меня у подъезда и поехал домой. Пришла домой, приняла душ и легла спать. Предположения об алкоголе, наркотиках, клофелине, кирпиче, упавшем на голову были отметены, самочувствие прекрасное, следов упавшего чего то в голову или на голову нет.
Следствие зашло в тупик.
Осталась одна версия - шизофрения.
Пол дня я загонялась этим вопросом, вечером друзья еще добавили сомнений, никаких правдоподобных версий не накинули, но нещадно надо мной глумились типа "радуйся, у твоего альтер-эго прекрасный вкус" или "а прикинь завтра проснешься, а на твоей кухне мешок денег".
Ага, а если мешок расчлененных трупов?!
Стало совсем тревожно. Решила позвонить своей приятельнице, которая когда-то училась на психиатра. Сначала она тоже надо мной поржала, но потом популярно объяснила, что провалы в памяти - это только один из многих симптомов шизофрении и она твердо уверена, что у этой истории есть какое-то логическое объяснение, например есть ли у кого-нибудь еще ключи от моей квартиры.
Ну ладно. Спасибо, что не шизофрения.
Запасные ключи от моей квартиры были на работе в сейфе, куда доступ был только у шефа, но было понятно, что шеф головой не поплыл такие шутки устраивать. Второй комплект у подруги из Питера, она часто ездила в Москву в командировки, чтобы не встречать ее каждый раз, отдала ей ключи. Несмотря на то, что в умственном здравии подруги тоже была уверена, решила начать поиски с нее.
- Привет, Маришка. Ты ключи мои не теряла случайно.
- Я не теряла. Но Макс мне их еще не отдал. А что?
- Таааак!!! Какой нахер Макс???
- Здрасьте, приехали. Макс, мой брат. Я на прошлой неделе звонила, сказала что он в Москву едет, ты сказала ему ключи отдать.
Тут я конечно вспомнила этот разговор, но возникла другая проблема – это был не Макс.
Макс, ее брат, которого я последний раз видела лет пять назад, представлял из себя нечто невразумительное – долговязый, сутулый дрыщ в прыщах, в дебильных очках с толстенными линзами, кривыми зубами, сальными, невнятного цвета волосами. Этот классический задрот не мог совершенно ничего общего иметь с тем шикарным самцом с моей кухни… так сначала было подумала я … и вдруг озарение таки пришло – блин, так это ж реально Макс.
Парень повзрослел, прыщи прошли, накачал мышцы, выправил зубы, сделал нормальную прическу, осветлил немного волосы, вставил голубые линзы, и изменился совершенно до неузнаваемости.
Вот бывает же такое?!
|
|
Девушка звонит приятелю: - Серёжа, привет! Подскажи, как мне парня помягче отвадить... А то вроде бы всё нормально, но надоел... А просто так послать - как-то неудобно. - Ну, во-первых, скажи ему, что хочешь выйти за него замуж. Во-вторых, что хочешь от него детей. Причём не просто в отдалённой перспективе, а прямо конкретно уже пора. В-третьих, вам с ним уже пора начать жить вместе, а не каждый живёт со своими родителями. В- четвёртых, он должен найти себе новую работу, так ему скоро придётся платить за жильё и содержать вас с детьми, пока ты будешь в декрете. Плюс надо уже сейчас копить на машину, чтобы ты могла потом детей в школу возить. - Серёга, а что в этом всём такого-то? - Да нет, ничего. Но со мной всегда срабатывало.
|
|
В средней группе детского сада к сентябрьскому утреннику меня готовил дедушка. Темой праздника были звери и птицы: как они встречают осень и готовятся к зиме. Стихотворений, насколько мне помнится, нам не раздавали, а если и раздали, дедушка отверг предложения воспитательниц и сказал, что читать мы будем своё.
Этим своим он выбрал выдающееся, без дураков, произведение Николая Олейникова "Таракан".
Мне сложно сказать, что им руководило. Сам дедушка никогда садик не посещал, так что мстить ему было не за что. Воспитательницы мои были чудесные добрые женщины. Не знаю. Возможно, он хотел внести ноту высокой трагедии в обыденное мельтешение белочек и скворцов.
Так что погожим осенним утром я вышла на середину зала, одернула платье, расшитое листьями из бархатной бумаги, обвела взглядом зрителей и проникновенно начала:
– Таракан сидит в стакане,
Ножку рыжую сосёт.
Он попался. Он в капкане.
И теперь он казни ждёт.
В "Театре" Моэма первые уроки актерского мастерства Джулии давала тётушка. У меня вместо тётушки был дед. Мы отработали всё: паузы, жесты, правильное дыхание.
– Таракан к стеклу прижался
И глядит, едва дыша.
Он бы смерти не боялся,
Если б знал, что есть душа.
Постепенно голос мой окреп и набрал силу. Я приближалась к самому грозному моменту:
– Он печальными глазами
На диван бросает взгляд,
Где с ножами, топорами
Вивисекторы сидят.
Дед меня не видел, но он мог бы мной гордиться. Я декламировала с глубоким чувством. И то, что на "вивисекторах" лица воспитательниц и мам начали меняться, объяснила для себя воздействием поэзии и своего таланта.
– Вот палач к нему подходит, – пылко воскликнула я. – И ощупав ему грудь, он под рёбрами находит то, что следует проткнуть!
Героя безжалостно убивают. Сто четыре инструмента рвут на части пациента! (тут голос у меня дрогнул). От увечий и от ран помирает таракан.
В этом месте накал драматизма достиг пика. Когда позже я читала в школе Лермонтова "На смерть поэта", оказалось, что весь полагающийся спектр эмоций, от гнева до горя, был мною пережит еще в пять лет.
– Всё в прошедшем, – обречённо вздохнула я, – боль, невзгоды. Нету больше ничего. И подпочвенные воды вытекают из него.
Тут я сделала долгую паузу. Лица взрослых озарились надеждой: видимо, они решили, что я закончила. Ха! А трагедия осиротевшего ребёнка?
– Там, в щели большого шкапа,
Всеми кинутый, один,
Сын лепечет: "Папа, папа!"
Бедный сын!
Выкрикнуть последние слова. Посмотреть вверх. Помолчать, переводя дыхание.
Зал потрясённо молчал вместе со мной.
Но и это был ещё не конец.
– И стоит над ним лохматый вивисектор удалой, – с мрачной ненавистью сказала я. – Безобразный, волосатый, со щипцами и пилой.
Кто-то из слабых духом детей зарыдал.
– Ты, подлец, носящий брюки! – выкрикнула я в лицо чьему-то папе. – Знай, что мертвый таракан – это мученик науки! А не просто таракан.
Папа издал странный горловой звук, который мне не удалось истолковать. Но это было и несущественно. Бурными волнами поэзии меня несло к финалу.
– Сторож грубою рукою
Из окна его швырнёт.
И во двор вниз головою
Наш голубчик упадёт.
Пауза. Пауза. Пауза. За окном ещё желтел каштан, бегала по крыше веранды какая-то пичужка, но всё было кончено.
– На затоптанной дорожке, – скорбно сказала я, – возле самого крыльца будет он задравши ножки ждать печального конца.
Бессильно уронить руки. Ссутулиться. Выглядеть человеком, утратившим смысл жизни. И отчетливо, сдерживая рыдания, выговорить последние четыре строки:
– Его косточки сухие
Будет дождик поливать,
Его глазки голубые
Будет курица клевать.
Тишина. Кто-то всхлипнул – возможно, я сама. С моего подола отвалился бархатный лист, упал, кружась, на пол, нарушив шелестом гнетущее безмолвие, и вот тогда, наконец, где-то глубоко в подвале бурно, отчаянно, в полный рост зааплодировали тараканы.
На самом деле, конечно, нет. И тараканов-то у нас не было, и лист с меня не отваливался. Мне очень осторожно похлопали, видимо, опасаясь вызвать вспышку биса, увели плачущих детей, похлопали по щекам потерявших сознание, дали воды обмякшей воспитательнице младшей группы и вручили мне какую-то смехотворно детскую книжку вроде рассказов Бианки.
– Почему? – гневно спросила вечером бабушка у деда. Гнев был вызван в том числе тем, что в своем возмущении она оказалась одинока. От моих родителей ждать понимания не приходилось: папа хохотал, а мама сказала, что она ненавидит утренники и я могла бы читать там даже "Майн Кампф", хуже бы не стало. – Почему ты выучил с ребёнком именно это стихотворение?
– Потому что "Жука-антисемита" в одно лицо декламировать неудобно, – с искренним сожалением сказал дедушка.
|
|
"Трудности первой любви и зимняя резина" или "О чем плачут девушки".
Чего хочет любая девушка? Любви, бесконечной как пожарный трубопровод. И бентли. Само собой.
В послеобеденной тишине аудитории, залитой еще теплым сентябрьским солнцем, под убаюкивающий голос лектора, Леночка Фалина обозревала однокурсников.
Вася симпатичный, кудрявый, но нищеброд. У Антона есть машина и родители богатые, но он уже занят. У Пети тоже, вроде бы, есть машина. Петя ничего так.
"Ничего такие" - думал в это время Петя Кузовков, обозревая Леночку. Их взгляды встретились и тотчас раздался гром - звонок времен СССР, как о начале атомной войны, трубил об окончании пары.
"Аньке Вовка золото подарил вчера, а я до сих пор одна!" - решилась Леночка и умело маневрируя в толчее шумного потока первокурсников, столкнулась на выходе с Петей.
- Петь, ты лекцию писал?
- Не, нахер. Потом возьму у задротов. Резину зимнюю смотрел - покрутил телефоном Петя.
"Дурак - подумала Леночка - с таким будет просто".
- Тебя подвезти? - спросил юноша. Телефон в его руках сменился брелком с ключами от машины.
- Неудобно как-то - смущенно улыбнувшись, ответила Леночка - если только по пути.
Машина оказалась новая, блестящая и большая.
"Дам" - решила Леночка.
- Только ко мне заедем. Я захвачу там... По делам вечером скататься надо с пацанами - сказал Петя.
- А мы никому не помешаем? Неудобно как-то.
- Не, норм все будет.
***
"Неплохая квартирка - подумала Леночка - обои только поменять и цветы завести. И диванчик и техника, видно, что дорогие".
- Петя, я красивая? - спросила девушка усевшись на диване в позе нога на ногу, грудь вперед.
- Конечно, очень красивая - покраснел Петя, выбившись из амплуа лихача.
- Не подумай ничего такого. Просто есть один парень, он мне очень нравится.
- Да? И кто это?
- Ну, подумай.
- Может это я - Петя сел рядом. "Должна дать!" - волновался он.
"Ну, давай уже" - подумала Леночка вздыхая вместо ответа и поднимая на Петю большие, с трепещущими ресницами, глаза.
Осторожно, как просроченный арбуз, Петя притянул к себе голову девушки и неловко поцеловал.
***
- Ты меня любишь? - спросила Леночка некоторое время спустя.
- Конечно - быстро ответил Петя, поглаживая ее вогнутости и округлости - иди сюда, зайка.
"Интересно, ему важно, что я была не целка или нет? - думала Леночка, притворно сопротивляясь. Спиздеть, что меня изнасиловали? Тоже непонятно как он отнесется".
- А то у меня был один парень, но я ему была не нужна.
- Ну и дурак. Я тебя очень люблю - ответил Петя, наконец раздвинув Леночке ноги - блядь! Дядька пришел! Накройся!
Спустя мучительное мгновение Леночка поняла, что это не она блядь, а дядька пришел, блядь. Но все равно решила, что Петя еще поплатится.
Действительно, в коридоре раздались шаги и в комнату заглянул неприятный усатый мужик.
- Ты бы лучше так учился - без стеснения разглядывая Леночку сказал он - впрочем, дело молодое. Одевайтесь и по домам. Сейчас жена придет с детьми. Ключи на столике оставь. И от машины тоже. За резиной я сам съезжу.
Будто в тумане - в таких случаях говорят "как оплеванная" - Леночка оделась, вышла за дверь и вместе с Петей добрела до автобусной остановки.
- У меня, кстати, лекция эта есть. Я писал. - нарушил молчание Петя.
- Да пошел ты нахер, козел! - с рыдающим всхлипом взвизгнула Леночка.
И, закрыв лицо руками, бросилась прочь. Настолько быстро, насколько позволяли длинные каблуки.
|
|
Самый стыдный случай в моей жизни.
Когда-то на курсах английского языка в Англии получили задание - сочинение про the most embarassing incident в вашей жизни. То, что тогда произошло- описала уже подробно в истории про профессора- историка Азии и Африки и инцидент с ним в библиотеке.
С тех пор, к сожалению, некоторые другие смущающие мою совесть случаи бывали.
Один из последних предлагается к прочтению.
Ехала в автобусе, по стечению обстоятельств- страшно голодная. Сначала работала в ночную смену, потом- сходила на тренировку, как обычно, потом надо было на очередную гастроскопию ( у меня с желудком нелады, а на гастроскопию полагается приходить с совершенно пустым желудком).
В общем, к описываемой поездке в автобусе я ничего не ела около 28 часов и к тому же работала и занималась спортом. Голод ощущался такой- готова была съесть целиком цементного слона (английский кель-выражанс). Но ничего, еду себе спокойно домой, на людей, несмотря на жаркое летнее время и их оголенность рук и ног, с обнаженными клыками не бросаюсь, о каннибализме мыслей не возникает.
В автобус входит юный такой, розовый и упитанный юноша. Возникла только зависть к его виду- а не идея о людоедстве. С большим пакетом из Kentucki fried chicken. Из которого благоухает жареной курицей так, что голова закружилась. Я трудом подавила желание его обездвижить и куриный пакет отобрать и немедленно сьесть. И потом всю дорогу старалась в его сторону даже не смотреть. Но вот нос, мой проклятый нос сам собой вместе со мной в его сторону сам собой разворачивался. В голодном состоянии знаете как обоняние обостряется?
Юноша начинает ощущать неудобство от оказываемого ненормального внимания и ерзать. Мне тоже неудобно- ну а как ему объяснишь- что все внимание- к его курице, а не к нему самому. Уж больно вкусно пахнет. Хотя, обьясни я ему проблему- он бы, возможно, курятиной и поделился.
Всего через одну остановку он из автобуса сбежал- не выдержал моего напряженного сверлящего голодного взгляда.
Мне до сих пор стыдно. Зря напугала человека.
|
|
Рубрика "Не расскажешь, надо петь".
Пою я только если выпью, а сейчас пока не хочется, поэтому я вам покажу пьесу "Родительская суббота".
Итак, все мы знаем, как выглядит тот серп, который по яйцам. Даже те, у кого тех яиц сроду нигде не росло. Иными словами, все знают, что такое дедлайн. А когда этих дедлайнов аж три сразу в один день, потому что сам виноват, не надо было до последнего тянуть - ночной сон отменяется и приносится в жертву Пояйцевому Серпу.
Я вот не знаю как у вас, а у нас, тётенек-подсракулетов, вместе с ночным сном в жертву Серпу приносится ещё и собственное лицо, которое с рассветом волшебным образом превращается в старую и помятую жопу. И эту жопу не превратят обратно в лицо ни чудо-маски, ни косметика. Как гласит древняя женская мудрость: "Лучшая база под макияж - это выспавшийся ебальник" (с)
Нет этой базы - другая не поможет.
Это было предисловие и голос за кадром, а теперь занавес поднимается, и вот вам пьеса.
Суббота, 10 утра, я уже часа четыре как превращена в помятую жопу, а из трёх работ сделано только две. И тут внезапно сообщение в Ватсап от мамы: "Лида, сегодня ж праздник великий, Родительская суббота. Я щас на службу в церковь сходила, и к тебе в гости иду, несу свечки церковные и святую воду. Какой там у тебя код домофона?"
Я вот даже не сразу поняла, что меня больше испугало: то, что мама через пять минут заявится, а у меня тут срач и накурено как в дембельском вагоне, или то, что мама несёт мне, человеку далёкому от РПЦ, всякие вот эти атрибуты, которые мне нужно будет непременно выпить и сжечь в определённом порядке, под молитвушку?
Пока я металась по кухне, вытряхивая пепельницы в горшки с кактусами, от мамы пришло второе сообщение: "Кстати, я папе позвонила, он тоже к тебе щас в гости придёт. Вызови ему такси, а то вон какие сугробы, он со своей костыльной палкой сам не дойдёт".
Звоню папе, параллельно пихая ногой под диван пустую бутылку из-под вискаря:
- Папа, я тебе такси вызвала, чтоб ты со своей палкой-копалкой пешком не пёрся на автобусную остановку. Там оплату у меня с карты спишут, так что ты ничего там таксисту не давай.
- Лида, хорош из меня делать деда парального! Не надо мне никаких такси, я ещё всех таксистов ваших переживу, и на автобусе доеду. Отменяй своё такси.
Отменяю такси, звоню маме, одновременно вылив на пол полбутылки Мистера Проппера, и размазывая его шваброй, зажатой подмышкой:
- Мама, папа не хочет ехать на такси. Сказал, что поедет на автобусе. Такси я отменила.
- Лида, это наш дед включил режим "Пингвин - птица гордая". Ты зачем ему сказала, что такси сама оплатишь? А теперь всё. Назло кондуктору пойдёт пешком. Прям с костылём своим и поскачет. Доскачет аккурат до угла нашего дома, и там поляжет во сырую землю. Он вот так до рынка три раза гордо доскакать уже пытался. Звони ему, и скажи, что отменила оплату по карте, пусть сам платит таксисту.
Звоню папе, подскальзываюсь на луже Мистера Проппера, наёбываюсь на пол, лежу щекой на телефоне:
- Папа, там такси уже приехало, оплату по карте я отменила, плати сам эти 180 рублей, хрен с тобой.
- Хрен твоему таксисту, а не мои 180 рублей! Я уже сижу на остановке и жду автобус. На такси пусть ездят доходяги, а я ещё сам ходить могу!
- Ну и сиди на остановке! Там как раз 71-й ходит раз в неделю! Ты и так на Конюхова похож как брат-близнец, ну вот и хапнешь заодно минуту славы, автографы раздашь, расскажешь всем как едешь в новую экспедицию на улицу Бестужевых, полпути на автобусе, полпути на палке!
Ору с пола:
- Лёша! Быстро дуй в магазин, к нам мои родичи в гости через 5 минут приедут! Папа с палкой и мама со святой водой! А у нас даже колбасы в доме нет! Чем я их угощать буду? Пиздуй скорее за колбасой и тортиком!
Лёша подрывается и убегает в магазин, я бегу в ванную, теперь уже с Мистером Мускулом, начинаю отмывать зеркало от зубной пасты, и внезапно вижу там старую помятую безглазую жопу. На автомате аж перекрестилась, и тут же подумала, что, как и крути, а всё ж я в глубине подсознания православный человек. Может, если я щас воду-то святую всё ж испью с молитвушкой - я чудо узрю чудесное, и превращусь обратно в человека?
Открывается дверь, и одновременно в квартиру входят Лёша с колбасой, папа с костылём, мама с моим семилетним племянником Егором, и Егор с церковной свечкой.
Господи Иисусе. - Вдруг вместо здрасьте сказала мама. - Лида, ты пьёшь?!
Услышав "Господи Иисусе", час простоявший с бабушкой в церкви Егор заученно перекрестился, сказал "Аминь", и вручил мне свечку.
А кто в нашей семье не пьёт-то? - Вступился за меня папа. - Только я. Да и то, потому что в магазин с палкой ходить неудобно. А чо пьёшь-то, Лидос? Ты вот это лучше не пей больше. Я вот пивка тебе принёс, Три медведя, две сиськи.
Сидим на кухне. Мама нарушает тишину:
- Хорошо тут у тебя, уютненько. Цветочки, я смотрю, разводишь? Хорошие цветочки, красивые. Особенно, кактусы. Ты их чем удобряешь-то?
Я скорбно молчу, потому что мама уже полезла в горшки с кактусами, и увидела в них все три пепельницы. Папа заёрзал на диване, и из-под него, предательски звеня, выкатилась пустая бутылка из-под вискаря.
- А давайте пить чай с тортом! - Весело сказал Лёша.
- Сначала пусть Лида выпьет святой воды. - Сказала мама.
- Тресни лучше пивасика, доча. Оно тебе вот щас в самый раз зайдёт. - Сказал папа.
А доче было очень стыдно, потому что мама уже видела бычки в кактусах и пустую тару, и они никак не оправдают мои отмазки про бессонную ночь, работу, и трансформацию лица в жопу по случаю подсракулетия. А тара, между прочим, вообще даже не моя, а Лёшина, но Лёша тоже не хотел выглядеть в глазах моих родителей алкоголиком из Курска, и его устраивало, что алкоголизм приписали мне. Тем более, что у Лёши-то лицо нормальное, а у меня как раз подходящее для алкоголика в запое.
Тут звонит сестра: Лида, мама с папой у тебя? Ты им такси потом вызови, ладно?
Динамик у меня в телефоне громкий, да и мама не глухая, поэтому она довольно улыбается, и говорит: Какие ж, Слава, у нас с тобой доченьки заботливые.
И тут Машаня добавляет: А то я переживаю, что они у тебя в гостях прибухнут, и на обратном пути ребёнка моего где-нибудь проебут в темноте.
Папа закашлялся и хлебнул Трёх медведей.
Лёша сунул в рот полторта.
Я выпила святой воды.
А мама сказала: Как вам не стыдно??? Что ж мы, алкоголики с папой что ли?! Да разве ж мы можем родного внука по дороге потерять??
- Можете. - Сказала я. - Ты нас с Машаней в детстве раз по сто теряла, когда в садик на санках везла. А мы по полчаса на дороге валялись как кули, и ждали пока ты до садика дойдёшь, и обнаружишь, что ты нас потеряла. А заорать мы не могли, ты ж нам рот шарфом заматывала!
- Так это чтоб вы холодного воздуха не наглотались, и не заболели! - Закричала мама.
- А давайте есть торт! - Закричал Лёша.
- А давайте выпьем! - Предложил папа.
- А давайте не будем пить при Лиде алкоголь! - Сказала мама. - Ей тяжело на нас смотреть, вы что, не видите?
...Дальше я три часа доказывала, что я не спилась. Предлагала подышать в трубочку. Рассказывала про три новых проекта. Показывала свою работу. Тыкала пальцем в гору кофейных чашек. Мерила давление. Испугала маму. Зато диагноз "фамильный алкоголизм" с меня официально сняли.
Правда, папа при этом чуть погрустнел. Но его можно понять. И фамилия его на нас с Машаней прервалась, и даже немножко алкоголизма фамильного мы не унаследовали.
Родителей мы отправили домой на такси, а потом я двое суток отсыпалась, чтобы из похожей на старую синявку окуклившейся личинки - проснуться хотя бы бабочкой-капустницей.
...И на этом моменте фоном звучит проникновенная песня "Родительский дом - начало начал".
Однако, здравствуйте.
Украдено у Лидии Раевской
|
|
Когда-то давно я со своим парнем поехала к друзьям в Германию. Друзья - семейная пара, девушка - моя подруга, а с ее мужем мы вместе работали (он на тот момент работал на удаленке из Германии).
В один из дней выбрались в сауну, или некий центр семейного отдыха. На первом этаже аквапарк, бассейны, - откупались, отпрыгались свое, пошли в сауны на второй этаж. При входе в зал с саунами раздевалка - муж подруги начинает меня с моим парнем подкалывать, что в Германии в саунах все голые... мы не верим, но стремаемся... потом все начинают раздеваться, мысль, что они нас разводят, не покидала меня даже, когда я тоже разделась.
Ну а потом я привыкла быстро. Сидим с подругой и моим парнем в одной из саун на этаже и ведем светский разговор "за жизнь". И вдруг мой парень встает и говорит "девчонки, вы не обижайтесь, но я лучше пока один поброжу, мне неудобно, что, когда я с вами беседы веду, у меня глаза разбегаются, и я не на лица смотрю".
|
|
Халк крушить!
Я очень сильная, как Шварценеггер. Но не очень умная. Зато я сильная (не помню, говорила ли я об этом?.. Я не очень умная, простите). Короче, я вытаскивала штепсель из розетки и выдернула из стены всю розетку. Вместе со штепселем и какими-то электрическими потрохами. Халк крушить! Халк ломать!.. Ааааррргх!
Не то, чтобы я не могла запихнуть розетку обратно (я очень сильная, помните?) Просто я подозреваю, что она все равно вывалится обратно. Как этого избежать, я не знаю (вы знаете, почему).
А еще я растяпа. Очень боюсь огня. Ткну куда-нибудь не туда, что-нибудь замкнет и будет пожар. Огонь плохо. Халк не любить огонь.
И Сеня, как назло, уехал на неделю в командировку. Так что я позвонила знакомому Мише и попросила его прийти и починить розетку. Я сказала, Миша, ты такой большой, красивый, сильный (почти как я, но еще и умный). Приди, почини мне всё. Он пришел, выхватил откуда-то из-за пояса отвертку и все наладил за три минуты. Мужчина за работой прекрасен как полубог. Потом до семи вечера мы пили чай.
Когда Миша ушел, я решила пропылесосить пол под розеткой (там нападало немного цементной крошки и пыли). Увлеклась и пропылесосила всю комнату. В одном углу, за дверью, так активно шуровала пылесосом, что выдернула плинтус.
Думаю: ну, плинтус-то, наверное, я сумею присобачить обратно? Я же сильная! Там такие крепления, на которые плинтус, вроде бы, можно без особых усилий прицепить.
Села на пол, стала присобачивать. А под плинтусом, оказывается, полным-полно пыли и кошачьей шерсти. Прямо комочками. Непорядок! Халк не любить непорядок!
Прошлась пылесосом, убрала. Потом взяла, отодрала соседнюю секцию плинтуса, просто посмотреть, как оно там. Я же не смогу спокойно спать, если буду знать, что у меня где-то в доме хранятся неучтенные запасы пыли и шерсти.
Посмотрела. Там все то же самое, только еще и провода идут вдоль стены. Пропылесосила. Вошла в раж, стала отдирать следующий плинтус. Пришел кот, попытался остановить меня, сказал «Мяу». Теперь я понимаю, что он хотел сказать «Остановись, дура, что ты творишь, хватит ломать дом!», но в тот момент я не поняла. Я не очень умная.
Зато очень сильная. Вместе с плинтусом я выдрала провод. Халк дебил.
Короче, это был кабель интернета. Я поняла, что все, мы приплыли. Интернет у меня закончился, а значит, любимый сериал я посмотрю не скоро. И чтобы отправить работу заказчику, придется идти с ноутбуком в какое-нибудь кафе с вайфаем. И переписываться я смогу только с телефона, а это ужас-ужас, мне это неудобно. Сказала коту: «Твоя хозяйка дура». Он ответил «Мяу». Видимо, это значит «Я знаю».
Тогда я позвонила Мише. Говорю ему, Миша, ты такой большой и сильный!.. И наверное еще не успел далеко уехать, скажи мне, что не успел?.. Я уничтожила интернет, вернись и почини мне его! Я тебе, говорю, все что хочешь сделаю. Борщ сварю, рубашки поглажу, сына рожу. Дом могу разнести. Я очень сильная!
Он поржал, но вернулся.
Прошел в комнату, посмотрел на порванный кабель. По его хмыканью я начала подозревать, что борщом не отделаюсь. Потом достал роутер со шкафа, посмотрел на него, еще похмыкал. И говорит: «А у тебя точно интернета нет? Ты проверила?»
Эээ, говорю я. Но кабель же… Гм, гм. Нет, не проверила.
Достала телефон. Интернет есть.
Включила ноут. ИНТЕРНЕТ ЕСТЬ!
В общем, это оказался какой-то древний кабель для интернета, оставшийся от старых жильцов и давно неактуальный. Он просто так лежит себе за плинтусом, и сто лет уже ни к какой технике не приколочен. А я просто не очень умная и не догадалась проверить.
Плинтус мне Миша поставил на место и наказал впредь не отламывать. Говорит: в следующий раз чаем и печеньками не отделаешься. Будем двойню делать.
Так что теперь я хожу по дому осторожно, и когда штепсель из розетки выдергиваю, на всякий случай придерживаю рукой стену, чтобы не обрушить.
Потому что Халк сильный.
Но при этом – сами знаете.
Халк дебил.
|
|
Взаимоотношения между соседями многоэтажных домов есть искусство, чем-то родственное искусству кун-фу. Это я к тому, что если ваш сосед вооружен перфоратором и детьми, то вам без детей и перфоратора его не одолеть. Мне кажется, что именно поэтому увеличивается рождаемость и перфораторная промышленность потеет и выбивается из сил.
Хотя могут быть разные случаи. С соседями. Родителей моих с момента получения новой квартиры по выходным доставал звук раздалбливаемых где-то по соседству стен. Первые пять лет. Да, первые пять лет после переезда это несколько раздражало. Вторые пять лет после переезда это не только раздражало, но и вызывало некоторое удивление. Третьи пять лет. Это удивляло уже не на шутку: за пятнадцать лет этот внебрачный сын аббата Фариа и графа Монте-Кристо вполне был способен продолбить себе ход наружу в любую из сторон дома даже по диагонали. Несмотря на то, что советский бетон превосходит по прочности камни замка Иф на 98%. Еще пять лет прошли просто незаметно. То есть этого, мягко говоря этого перфорированного дятла просто перестали замечать. По привычке. Еще через пятилетку перфоратор смолк.
Знаете, что сказала мама? Не буду ли я любезен узнать. Не случилось ли чего с этим безусловно немолодым уже человеком. Месяц уже не слышно. Не умер ли, не дай бог. Или заболел. Может помощь нужна? И отправился было узнавать, но тут тихо-тихо и все-таки весьма слышно раздалась знакомая трель электродрели. Извините за рифму, но от сердца отлегло даже у меня, а я весьма циничен и злопамятен. Жив курилка. То есть долбилка. У него сломался перфоратор, но сын подарил новый.
Или вот еще у нас был такой случай, который я и хотел вам рассказать с самого начала, но был уведен в сторону новогодней мыслью, блуждающей между запеченной бараньей ногой и рюмкой холодного дистиллята. Мысль, между тем, проста как плинтус.
Плинтус – это такая длинная деталь интерьера, прилегающая обычно к полу и стене. Или к стене и потолку. Или вообще не прилегающая, а просто стоящая в углу, оставшись лишней после ремонта.
Плинтусы бывают старыми и новыми. Соседи тоже. Иногда соседи бывают такими старыми, что сменяются в результате смены поколений. Вместе с поколениями меняются и отношения. Потому что в новых поколениях появляются новые перфораторы и новые дети. А иногда просто новые полы.
Однажды над квартирой моей знакомой девушки новые соседи сделали новые полы. Не совсем правильно, потому что настолько забыли про шумоизоляцию, что умудрились затопить мою знакомую жидким раствором выравнивающего слоя. Но отношения между соседями были хорошими и это было прощено. Как было прощено еще много чего с обеих сторон.
Но тут к соседям сверху переехала их замужняя дочь с ребенком и мужем. Ребенок – девочка четырех пяти лет, обычная с виду, оказалась оборотнем. Ничем не проявлявшая себя днем. Ровно в двенадцать ночи при полной и даже не полной луне. Девочка превращалась в маленького слоненка с явно подкованными копытами. Ну и что, что не бывает у слонов подкованных копыт? Оборотни, они такие. Ровно через час после превращения, не дождавшись даже крика первого петуха слоненок втягивал копыта и превращался обратно в девочку. А может просто засыпал, снизу этого видно не было. Но этого часа вполне хватало чтоб довести соседку снизу, мою знакомую и очень симпатичную девушку до белого каления.
Девушка работала средним начальником в крупной компании с напряженным рабочим графиком. В соответствии с графиком до красного каления ее доводили подчиненные перед уходом домой. До белого оставалось немного подкалить и все.
Для этого «подкалить» вполне хватало четырехлетнего слонопотамчика с копытами. Знаете, что делают интеллигентные девушки в таком состоянии? Правильно. Они хотят вежливо поговорить с соседями. Объяснить свои позиции, попросить и даже потребовать. Если соседи, конечно, пойдут на контакт. А они не пошли. Они не открыли дверь и просто притихли. Притихли все. Кроме оборотня. Оборотень наоборот оживился, и частота топота копыт увеличилась.
В таких случаях на страшное решаются даже очень интеллигентные люди. Они решаются. И немного стучат по батарее. Тихо так. Чтоб не беспокоить ни в чем не виноватых людей. И эти невиноватые люди совершенно не беспокоятся. И стучат в ответ. Слышим, мол, вас, сволочей. Слышим, видим и спуска не дадим. Поэтому после интеллигентного стука по батарее. Звуковая волна соревнования в перестукивании стихает очень нескоро. Но стихает. В отличие от топота зловредного, копытного слонопотама, от которого ужасно болит голова и вообще. Если уж стук по батарее не дает никаких результатов, то нужно что-то придумать. Можно по потолку постучать шваброй. Но потолок натяжной и швабры подходящей нет. Хотя плинтус есть. Плинтус. О!
Идея! Нужно взять плинтус и постучать в окно верхнего этажа. Тогда они точно услышат. Можно упасть с восьмого этажа? Ну и пусть. Голова внизу все равно сильнее болеть не будет. Окно на распашку, табуретку к окну, а-то неудобно.
Стук. Стук-стук-стук. Перестань топать, пожалуйста.
- Кто это там орет наверху? И нечего орать. Топать просто не надо.
- Аааааа! Иииии! Визг-визг-визг! Мааааама! Иииии! Там медведь в окно стучится!
- Придумываешь! Откуда в окне медведь? Мы на девятом этаже!
- Аааааа! Иииии! Боря! К нам медведь в окно лезет! Белый.
- Какой медведь, мы на девятом этаже живем! Ой, блядь, спаси нас грешных от геенны огненной!
Вот. Топать перестали. Но орать начали. Зато голова прошла от свежего воздуха, наверное. Подумаешь медведь. Должна ж я была что-то на плинтус примотать, чтоб стекло не разбить. О них же заботилась, а они – «медведь». Топать меньше надо и никаких медведей.
|
|
Среди моих приятелей есть один тип, который за двадцать лет нашего знакомства умудрился практически не измениться. Он даже живот не наел, а отсутствие печали в глазах и морщин на лбу заставляет подозревать, что у него нет нервов, соответственно, совести, и вообще, что он редкая сволочь. Но речь не о том.
Этот человек-консерва портит настроение окружающим, однако оказалось, что и у нашего вечнозеленого кипариса есть проблемы. Обобщая, он назвал их «песком в трусах».
— Понимаешь, — признался он однажды, — я всегда любил море. В детстве я обожал, наплававшись до синевы, выбраться на берег, развалиться на горячих камнях и греться, пропекаться, как рыба-гриль, до тех пор, пока станет совсем невмочь, и тогда, раскаленным снарядом, опять броситься в прохладные морские волны.
Я слушала и кивала, поскольку, как человек, выросший у воды, прекрасно понимала и про «рыбу-гриль», и про «раскаленный снаряд».
— Так вот, недавно я обнаружил, — всхлипнул он, — что валяться на камнях страшно неудобно, а песок, набившийся в мокрые трусы, не дает спокойно валяться в шезлонге. Теперь, для того чтобы расслабиться, мне надо два раза принять душ, вытереться, сменить мокрые плавки на сухие, получить свой Campari, причем, лед в стакане не должен растаять, а апельсин обязан горчить. Мне еще нет 50-ти, а у меня уже полно проблем!
Его нытье меня насторожило. Я прекрасно помню, как в юности сама каждое лето приезжала к родне на море. Я часами не вылезала из воды, и по вечерам няньки проверяли, не выросли ли у меня плавники и жабры.
Я могла загорать, лежа на камнях, на автомобильных покрышках и железнодорожных рельсах, и мне везде было одинаково удобно. Я не сгорала на сорокоградусной жаре, говорила медузам «бу!» и они тонули от страха, наедалась тремя помидорами и спала пятнадцать минут в день.
Этим летом, заметив рыбку-малютку, выпрыгнувшую из волны в полукилометре от меня, я заорала так, что мне в ответ из-за горизонта просигналил итальянский сухогруз. Теперь я смешиваю два крема с пятидесятипроцентными коэффициентами защиты в расчете на то, что в сумме они дадут сотню и защитят мое бледное тело, как куски картона.
Это в прошлом веке мы с друзьями-студентами скопили полторы копейки, навешали лапшу на уши родителям, положили в карманы зубные щетки и укатили на неделю в горы кататься на лыжах.
Курорт был дрянной, еда паршивая, лыжи кривые, а мы нищие и неприхотливые, как воробьи. Мы жили вшестером в двух комнатах, на завтрак ели кашу с хлебом, вечером пили дешевое вино и курили вонючие сигаретки, но были до потери пульса счастливы.
Прошлой зимой я расстроилась, когда обнаружила, что в меню, скажем так, неплохого курортного ресторана закончился зерновой хлеб, и совсем скисла, когда поняла, что забыла дома любимую подушку.
Ок, с годами человек меняется. Накапливает и наращивает не только кругозор и опыт, но и жирок на боку, делается подозрительным, упертым, привередливым, теряет лихой аллюр и любопытство во взгляде. Теперь все всё знают, меньше спрашивают и чаще поучают. Все оборачиваются очкастыми экспертами и прожженными занудами, которым не угодишь, которые уже все видели и с усталым видом обсуждают, какая нефть на вкус слаще.
В результате понты и потребности заводят в тупик, и для многих настоящей катастрофой оборачиваются самые простые вещи - необходимость выбраться из своего кондиционированного бьюика и спуститься в метро или переехать с Тверской улицы в Тверскую область.
Понятное дело, что номер в «Англетере» со всех сторон лучше комнаты в привокзальном приюте «Бардачок», но если вы отказываетесь ехать в другой город только потому, что ваш люкс занят, а полет эконом классом оскорбляет вашу спесь, то плохо ваше дело.
Справедливости ради, надо признать, что привередливость и поганый нрав проявляются независимо от успешности и карьерного роста. Кромешное занудство уравнивает бюджетника и человека с достатком. Но если первый еще вызывает понимание и сочувствие, когда ропщет на судьбу, забросившую его с прожиточным минимумом и хищной тещей в пучину Капотни, то капризы раздобревшей на платиновых карточках личности уже ничего хорошего не вызывают.
Одна такая дамочка как-то раз приползла жаловаться подружкам на скандал, который вышел у нее с мужем из-за размеров ее новой гардеробной. Мужчина самолично измерил шагами помещение, отведенное под ее шубы и лифчики, и заявил, что Георгиевский зал Кремля меньше этой костюмерной. Он зачем-то вспомнил, что пятнадцать лет назад женщина имела всего одну шубу и два вечерних платья, однако была не менее элегантна, экономически выгодна, весела и беззаботна.
Вместе с легкостью на подъем и неприхотливостью сдает и способность удивляться и радоваться жизни. Понятно, что сложно с той же искренностью, что и в первый раз, восхищаться сто сороковой поездкой в Париж или продолжать верить в любовь до гроба, стоя у алтаря с пятым мужчиной. Мало кто сохраняет оптимизм во взгляде на мир, женщину, мировую закулису и перспективу красиво заработать или промотать деньги. А зря.
С возрастом некоторые, так или иначе преуспевшие в жизни товарищи, до такой степени разочаровываются во всем, что начинают увлекаться какими-то неадекватными развлечениями, тонут в пороках или заводят себе юную и смешливую подружку, клокочущую от предвкушений, счастья и надежд. У них самих все предвкушения и надежды давно выгорели дотла. А чтобы заставить их что-то почувствовать, им надо шило втыкать в известное место, и то не факт, что из этого что-то получится.
Хорошо, никто не говорит, что и в сорок надо быть таким же беспечным придурком, как в двадцать. Но одно дело, печаль в глазах и опыт в анамнезе, и совсем другое — свинец в ногах и райдерский список в голове.
Говорят, это неизбежно. Не верю. Мне кажется, даже если человека не наградили нестареющим энтузиазмом, любопытством к жизни, легкостью на подъем и готовностью в одночасье лишиться своих бесценных миллионов или привычек, в процесс остывания души можно успешно вмешаться. Следить за ней, как за своей селезенкой. Одни изменения поддерживать, а другие контролировать. Хотя бы пытаться.
Потому что, когда человеку еще жить да жить, а у него из всех щелей песок сыплется, ему все не то и все не так, кругом одни твари, мир прогнил и от Парижа с души воротит, это как-то совсем печально.
Несправедливо расставаться с огнем в глазах и простыми радостями жизни только потому что вы повзрослели или преуспели. Вон, посмотрите на Мика Джаггера. Чуваку восьмой десяток, а его колбасит, как семнадцатилетнего. Ок, такое не всем дано, но, может, стоит хотя бы попробовать?
|
|
Знакомая звонит сегодня:
- У меня телефон сперли!
- А чего хохочешь?
Она реально покатывалась со смеха. Жизнерадостный человечек. Я вспомнил ее сотик и заржал тоже. Поясню. Вале чуть за 40. Подобно тому, как в подростковом возрасте мы впадаем в бунтарское отрицание навязанных нам взрослыми ценностей, у Вали последние годы наблюдается не менее бунтарский кризис среднего возраста. Слышали бы вы, с каким наслаждением эта модная некогда фифа посылает в жопу всех этих профи, прокачивающих нам мозги по заказу производителей. Всю эту орду маркетологов, рекламщиков, пиарщиков, психологов, изобретателей мифических скидок 70% и цен типа 19989 руб., чтобы хоть восьмерка привлекла внимание к этому заезженному трюку. Авторов курсов по преодолению сопротивления покупателей и прочих НЛПидарасов, виртуозно втирающих нам свои ценности. Если дать ей эфир, на следующий день вся эта гопота будет уволена за полной профнепригодностью.
Вместо вещей модных и пафосных она носит теперь удобные, красивые и долговечные. Это относится и к гаджетам. Свой последний айфон распоследней модели за безумные бабки она купила лет шесть назад. Еще до бунта. Теперь его и вынимать-то неудобно, позор один. Давно пылится в ящике стола. В целом осталась разочарована, следующих писков сезона покупать не стала.
Подобно профессору Преображенскому, считавшему, что спать надо в спальне, а оперировать в операционной, Валя полагает, что видео надо смотреть на большом экране домашнего компа, аудио слушать на хорошей аудиосистеме, фото делать классным фотоаппаратом, а телефоном надо звонить.
Пользуется она крошечным серебристым сотиком с откидной крышкой, похожим на пудреницу. Нажала 1 - звонок мужу, 2 - маме, и так далее. Без дятлоподобного долбления по бесконечным иконкам и опциям ровно с той же целью.
Сотик этот ей подарили в начале нулевых. Воистину неубиваемый артефакт молодости. Слегка обшарпан, конечно, и вообще выглядит как Дункан Маклауд в мире сотиков. Но у Вали ж бунт. Зачем выбрасывать старую любимую вещь, если она работает?
И вот собственно история. Едет Валя в переполненном вагоне метро и замечает, что рядом трется цыганка. Без экзотических нарядов, одета неприметно, но ярко выраженную рожу чадрой спрятать не додумалась. Поэтому слегка обеспокоила.
Валя на всякий случай проверила сумочку, когда толпа стала выходить и место вокруг освободилось. Но вместе с толпой вышла и цыганка. Смотрит Валя - в сумке всё на месте, а телефон пропал! А там контактов сотни! Оглянулась в отчаянии.
И тут с толпой входящих пассажиров влетает эта самая цыганка. Возмущенно кидает Валин сотик в ее сумочку с возгласом "нашла!" Стремительно вылетает обратно. Добрый человек...
|
|