Результатов: 13

1

Новая версия басни "Стрекоза и Муравей". Весна, Муравей ковыряется у
себя в огороде. Мимо пробегает Стрекоза. Муравей ее спрашивает:
- Ты куда?
- В кабак!
- Ну-ну!
Середина лета, Муравей на прополке . Мимо пролетает расфуфыренная
Стрекоза.
- Ты куда?
- В кабак!
- Ну-ну!
Осень, скоро зима. Муравей гнется, собирает урожай. Мимо проезжает
Стрекоза на "Порше".
- Ты куда?
- В кабак!
- Ну встретишь там дедушку Крылова передай ему что он ДУРАК!

2

Когда я ходил в садик, иногда тоже была зима. Причем - регулярно, каждую зиму. Причем раньше, помимо Деда Мороза со Снегурочкой, были и другие атрибуты. Снег, сосульки и кражи санок. Всех детей поголовно возили в садики на санках. Машины были не у всех, а санки были доступным транспортным средством. В них можно было сложить малолетнее чадо, как дрова, и везти его на санках в садик с максимально возможной скоростью. Правда потом, после садика, надо было куда-то эти санки девать. Даже в маленьком садике на 4 группы по 30 детей получалось больше сотни санок всех цветов и расцветок. Под них уже нужен средний самолетный ангар. На работу мамы и папы тоже забирать санки не могли. Тем более, если мама - какой-нибудь почтальон, а папа электрик. Весь день за собой санки таскать? Поэтому санки втыкались в сугроб вокруг садика. Издали это было похоже на японский сад камней.

Все детские сады были утыканы санками. Чтобы сразу отличить свои санки от чужих - их раскрашивали и подписывали. Это же было противоугонной системой. Насколько я помню, не было ни одного случая, чтобы санки перекрашивали.

Угонщиками были, как правило, школьники. Им санки были не положены в силу преклонного возраста, а кататься с горок или привязываться к грузовикам очень хотелось. Вот они и приходили после уроков к детским садам и брали себе транспорт. Как правило, ходовых штатных цветов, боялись только вычурных санок. Около нашего садика стояли санки еще дореволюционные, с деревянными полозьями. Так эти санки настолько сильно выделялись, что были неугоняемыми.

Ни разу не угоняли санки у меня, мой папа фигурно ободрал с них краску. Несколько вечеров сидел с ножиком. Получился резной палисад. Вторые неугоняемые санки были у Ткачены, нынешнего кастрюльного магната. Папа у него не любил деревообработку, он был художник по металлу. С помощью дрели, он покрыл санки такой жесткой гравировкой, что они стали похожи на гигантский заусенец. А вот у Солопаева Сереги, у него были санки в стоковом обвесе. От новых санок, купленных в магазине, они отличались только веревочкой. Солопайчиковы предки почему-то даже не метили радикально санки. Даже фамилию «Солопаев» они писали на приклеенный кусок пластыря. Само собой, пластырь отрывался, санки подписывались гвоздем на другую фамилию - всё!

В этом был офигенный плюс. Угнанные санки давали, в сильный мороз, плюсстопятсот к здоровью. Раньше я этого не понимал, а теперь, очень сильно понимаю. Представьте себе, на улице мороз. Сильный мороз, ну минус 27. Родители спешат на работу, нужно отвезти в садик груз в виде молодого мужчины пяти лет. Своими ногами, да еще в зимнем облачении, подобный груз доберется до садика к апрелю. Поэтому дитя нужно укутать в кофту, сверху надеть свитер, потом пуховый платок, потом пальто. На ноги двое колготок и штаны с начесом. Все это сверху лакируется кроличьей шапкой и валенками. Когда ребенок достаточно обездвижен, его надо обеззвучить, для чего используется шарф, которым фиксируется нижняя челюсть. Потом груз выносится на улицу и складывается в санки. Поскольку укутанное туловище не гнется, то именно укладывается, глазами к звездам.

Так вот, дети, которых в сильный мороз возили на санках - заболевали. В сильный мороз надо двигаться. В обездвиженном состоянии холод проникает всюду. За все три года, которые я ходил в садик с Солопаевым, тот не болел ни разу. Ему приходилось ходить в садик пешком, санки постоянно угоняли. Пусть родителям приходилось вставать в 5 утра, пусть половину пути Солопаева приходилось катить кубарем и подгонять пинками - он не заболевал, он постоянно двигался. А у меня, с неугоняемыми санками, четыре раза за зиму были всякие ОРЗ. А однажды посчастливилось заболеть левосторонней пневмонией (это воспаление легких, если не в курсе). Мне из-за этого даже длинных стихов не давали на новогодние утренники. Мое присутствие было очень маловероятным. А Солопаеву давали стихи на два листа, родители вешались.

Тем не менее, в детстве мне нравилось ездить на санках. И именно в таком состоянии, как дрова, глазами к звездам. Особенно, когда снег идет. Такими большими кусками, как остатки голубя, после кошачьей трапезы. Едешь так на санях, впереди коренным папа идет и мама пристяжная. Смотришь вертикально вверх, а оттуда падают снежинки. Медленно-медленно, прямо в зрачок. И тают там. И по очереди: то в один зрачок, то в другой. А ты лежишь, вдыхаешь сквозь шарф воздух, и пошевелиться невозможно, столько на тебе одежды разной. А потом снег в зрачках тает и у тебя полные глазные яблоки воды. И ты с неимоверным усилием наклоняешь голову, вопреки шарфу и кроличьей шапке (с милицейской кокардой). Ну нужно как-то вылить воду из глаз.

И вода вытекает, и ты видишь, что рядом с тобой, ноздря в ноздрю, везут еще кого-то. И у него тоже глаза к небу и в зрачки снежинки тают. А особо одаренные родители снимают с санок спинки и дети к этим санкам принайтованы какими-то такелажными приспособлениями. А некоторые ненормальные дети лежат не как все, а наоборот. Кто-то ногами назад, а кто-то вообще лицом вниз. Я даже пару раз пробовал так. Головой вперед - еще куда ни шло, а лицом вниз - никакого удовольствия. Меня однажды родители потеряли, я как-то выпал из санок, на вираже. Пытался подать сигналы, но был обездвижен и обеззвучен. Родители ушли почти на 100 метров. Меня спасла какая-то прохожая бабка. Она ругала родителей, за то, что они меня потеряли. Это были первые матерные слова, которые я услышал в жизни. Но не запомнил.

Еще помню сапоги. Меня стали к школе готовить, а в школу было не престижно в валенках ходить. Поэтому меня стали приучать к зимним сапогам. Были такие детские сапоги на меху из чебурашки. У них была металлическая молния, которая постоянно ломалась. И еще у них была подошва без намека на протектор. Так, слегка шершавая, как мелкая наждачка. Очень хочется посмотреть в глаза проектировщику этой детской обуви. Его бы салом, ему же по сусалам. Чтоб он всю жизнь поскальзывался. Но мой папа, не зря получал высшее образование. Он натер мне сапоги канифолью и я перестал падать. Все падали на ровном месте, а я стоял, будто прибит гвоздями. В средние века меня бы сожгли на костре. Потом эту идею украл Н.С. Михалков, для своего фильма «Сибирский цирюльник».

А потом все пошли на горку, кататься с нее стоя на ногах. Кто дальше уедет. Было такое соревнование. Пока меня не намазали канифолью, я был практически чемпионом. Меня выносило за границу раскатанного льда, я очень хорошо держал равновесие. Даже когда влетал в баррикаду из санок и снеговиков. Но тут вышел казус. Я разбежался, придав себе как можно большей кинетической энергии, и прыгнул на лед. Дальше мое тело понеслось вниз с горки. А сапоги остались на месте, как гвоздями прибитые. Я опал как листья по осени. Только очень резко и с тупым звуком. Никаких телесных повреждений не получил, но привил себе отвращение ко льду. Никогда в жизни не стоял на коньках и вообще, до появления ватрушек, даже на горках катался с опаской.

© pankratey

3

Мужик зовёт сына и говорит: - Слушай сын, расскажу какие сиськи бывают у женщин: сначала они как яблоки. Твёрдые упругие. Потом как груши. А потом как лук. Сын спрашивает: - Почему как лук? - Потому что смотришь и плакать хочется. Жена услышала - зовёт дочь и говорит: - Ща расскажу какой бывает член у мужиков. Сначала он как дуб. Твердый не согнешь. Потом как береза. Вроде стоит но гнется.... А потом как новогодняя ёлка. Дочь спрашивает: - Почему как ёлка? - Потому что дерево давно умерло. А шарики для украшения висят.

4

Мужик зовёт сына и говорит: - Слушай сын, расскажу какие сиськи бывают у женщин: сначала они как яблоки. Твёрдые упругие. Потом как груши. А потом как лук. Сын спрашивает: - Почему как лук? - Потому что смотришь и плакать хочется. Жена услышала - зовёт дочь и говорит: - Ща расскажу какой бывает член у мужиков. Сначала он как дуб. Твердый не согнешь. Потом как береза. Вроде стоит но гнется.... А потом как новогодняя ёлка. Дочь спрашивает: - Почему как ёлка? - Потому что дерево давно умерло. А шарики для украшения висят.

5

Мужик зовёт сына и говорит: - Слушай, сын, расскажу тебе, какие сиськи бывают у женщин: сначала они, как яблоки - твёрдые упругие. Потом, как груши. А потом, как лук. Сын спрашивает: - Почему, как лук? - Потому, что смотришь и плакать хочется. Жена услышала - зовёт дочь и говорит: - Ща расскажу, какой бывает член у мужиков. Сначала он, как дуб - твердый и не согнешь. Потом, как береза - вроде стоит, но гнется, как новогодняя ёлка. Дочь спрашивает: - Почему, как ёлка? - Потому, что дерево давно умерло. А шарики для украшения висят.

6

Идет по казарме прапорщик, видит – солдат забивает гвоздь в доску, а тот гнется и никак не лезет.

Прапорщик:

– Эй, Воронцов, ты что, не умеешь гвозди забивать, ну-ка, дай мне.

Взял он гвоздь и на глазах изумленного солдата "бац" по нему головой и забил по самую шляпку.

Солдат:

– Вот это да! А вы, товарищ прапорщик, в бетонную стену могли бы?

Прапорщик:

– Конечно!

Подошли к стене: "Бац" – исход тот же!

Солдат:

– А в танковую броню могли бы?

Прапорщик:

– Запросто!

Подошли к танку, приставили гвоздь к броне. Почесал прапорщик лоб и опять им же ка-а-к даст по гвоздю, а гвоздь толщину брони-то пробил, а дальше – не идет. Он еще раз ударил и еще… Все равно – не получается.

Прапорщик:

– А ну-ка, Воронцов, глянь, во что я такое крепкое попал.

Влез солдат на танк, открыл люк, заглянул в него и говорит:

– А, ну понятно, товарищ прапорщик, тут замполит спит.

7

Муж и жена о чем-то горячо ругаются в кровати. В конце концов муж встает и уходит спать в
другую комнату. Утром жена, чувствуя себя виноватой, идет в спорттовары, чтобы задобрить
мужа подарком. Выбирает дорогую клюшку для гольфа и спрашивает продавца, что в ней
особенного.
Продавец:
— Ну как же! Видите, что на ней написано: «… супермягкий и гибкий материал… гнется под углом
до 90 градусов….».
Жена:
— Ну нет! Это я не могу подарить! Это то, из-за чего мы вчера поссорились…!!!

8

"Настоящий парусный спорт!"

Как-то под вечер раздался телефонный звонок.

- Дружище, не хочешь завтра с утра потренироваться немного шкотовым на «Звёзднике».

- На чём, на чём? – У меня не было парусного детства, и начинал я с крейсерских яхт. Поэтому для меня что «оптимист», что «кадет», что «дракон» – в общем любая лодка до 30ти футов – это был таз со шваброй посередине. Я их не особо различал, да и не сильно смотрел на всю эту мелочь и горел лишь океанскими яхтами, дальними походами с пиратами, аристократами и дегенератами.

- Ну яхта класса «звездный». Посмотришь что такое настоящий парусный спорт, а не ваше соплежуйство на крейсерах!

- Соплежуйство?! Ну-ну! Давай глянем, что же это за парусный спорт-то такой! – Опыта тогда у меня было хоть не много, но пару раз поштормовать уже приходилось и как у каждого зеленого, только что нюхнувшего моря, яхтсмена гонору было хоть вёдрами черпай.

- Завтра в восемь. Ветра будет много, так что одевайся нормально. И трубку, кстати, с табаком своим заморским можешь не брать хе-хе). – И телефон замолк.

Ну про трубку, думаю, это он погорячился. Как так?! На яхте и не покоптить!? Одеваться нормально? – ну ведь не «непромоканец» же одевать, ей богу конец сентября, тепло и чуть ветрено. Так и быть - шорты сменю на штаны, и курточку прихвачу. (Кто ж знал, что на «Звёзднике» у тебя лишь тапочки на яхте – а сам ты весь в 10 см над водой висишь!)

Притопал я в Яхт-клуб. Женя поёжился, оценив мой прикид: «Суровый ты пацан, говорит, совсем тебе море по колено».

Тут у меня закрались кое-какие подозрения, что не всё так будет радужно, как я себе это представлял, но виду, ясное дело, не подал – куда там!? я ж в трёх походах был! Волк Ларсен, мать его! Адмирал уже практически!

Подошли к «звезднику» - ни штурвала тебе, ни лебёдок, мачта с девичью талию и бакштаги с конский волос. Неполные 7 метров этого счастья и лишь немного места для рюкзачка в носу. Игрушка какая-то, подумал я, и залез в лодку.

Женя занял место рулевого и мы отошли.

- Одевай «трапецию» (жилет такой, чтобы на открене висеть), говорит, только отрегулируй по размеру, а то дохлый ты и мелкий для «звездного» шкотового, тут тебе еще бы кг 30 не помешало. (у меня 80).

Одеть, я её одел, но отрегулировать нормально не смог. Ай, думаю, и так сойдет – ногами зацепился за ремень, прессуха есть – выдержим!

И тут как раздуло! «Звездник» закренивает, Женя орет:
- Откренивай, мать твою, активней!

Я открениваю как могу, сижу уже на борту «на полбулки», тело за бортом, трапеция не работает – держусь руками.

- Руки, б… , убери! - кричит Женя, не хватает веса!

Убрал руки на грудь, вся нагрузка только на пресс.

- Куда ты их прижимаешь, баклан?! Руки тоже вес имеют! За голову!!!

Убрал за голову, вцепился в капюшон – вишу выпучив глаза.

- Херли ты в капюшон вцепился?! Вытяни руки, к едреней Фене и жопу свесь с борта!

«Ёп твою….! …этот «звёздник»! … этот парусный спорт!» - думаю я. Вытянулся по струнке, руки прямые, вишу над водой в паре сантиметров, уже весь мокрый от брызг, спиной то и дело цепляя воду и делаю вид, что мне вполне комфортно.

- И сколько так ехать будем? - как бы скучая, спрашиваю я.

- Минут 15 – 20 до поворота. – Отвечает Женя.

- СКОЛЬКО, ЁП?! 20 МИНУТ?! ХЕРАСЕ!!!! – теряю я полностью хладнокровие.

- Терпи, салага, говорит Женя, ты ж вроде в армии в каких-то там войсках особенных служил, вот и не ной!

Падла, думаю, опять придется за честь мундира охреневать… и это уже после дембеля! Заткнулся, висю… Матерюсь про себя, считаю минуты, вспоминаю всех родственников Жени и Петра Великого…

- К повороту! – кричит рулевой.

- Ххатооов! – хриплю я в ответ.

- Поворот!

Рывком влетаю на яхту, скидывая шкот. Гик проносится над головой. Выбираю другой – но не успеваю.

- Добивай, теперь! – Кричит Женя.

Тяну, чуть глаза из орбит не лезут – нет у них лебёдки, мать его, нет! Много ветра, не могу выбить в доску, несмотря на то, что рулевой даже привёлся.

- Тормоз, ты, крейсерский! – говорит Евгений, - на следующем повороте быстрей со шкотами! Один сбрасываешь со стопора, хватаешь другой и вместе с ним прыгаешь за борт! Готов?!

- Готов!

- Поворот!

Сбрасываю, хватаю, выпрыгиваю и уже в полёте понимаю, что схватил слишком далеко! Шкот тянется и тянется и… хлюп - я верхней частью туловища ухожу под воду. Рывком сажусь на борт, хорошо, что ногами всё же крепко зацепился за ремень. Шкот в руках – опять недобитый!

- Во кретин! Это тебе не рюмки на «крейсере» тягать! – надрывается Женя, - давай еще раз!

В общем, в конце концов, я даже приноровился и довольно сносно откренивал. Ну что значит приноровился – мы не перевернулись и мачту сохранили.

Про то, что там бакштаг реально, как в песне Ландсберга «звучит, как первая струна» я уже упоминал, когда писал про конский волос. Так вот они действительно очень тонкие и одна ошибка в работе с ними может привести к потере мачты, которая, кстати, в свою очередь, гнется и изгибается, как резиновая.

Одним словом весь этот аппарат – это, прям, филигранный инструмент, прям, скрипка Страдивари какая-то, а не яхта. И без понимания материи делать на нём нечего!

Подводя итог, хочу сказать, что мне очень понравилось… и скорость, и сам драйв, хотя, признаться, я в жизни своей еще так не охреневал, как в эти два часа.

Но всё же второй раз на «звёздник» меня не затянешь – как бы прекрасен не был такой парусный спорт, но крейсерские яхты мне почему-то родней.

P.S. И да... трубочку на «звёзднике» особо не раскуришь)

10

Идет прапор по танковой части. Видит - стоит его боец с молотком, за палец держится. - В чем дело? - Да вот гвоздь забивал, по пальцу попал. - Кто-ж так бьет?! Смотри как надо! Берет гвоздь и лбом его по самую шляпу в стену вгоняет. Боец офигевает: - Тов. прапорщик, а в бетонную стену можете? - Да без вопросов! Берет гвоздь и опять по шляпу в стену лбом загоняет. - А в броню можете? - Да без проблем! Берет гвоздь и в танк лбом по гвоздю лупит. Гвоздь гнется но не лезет. Прапор офигевает, берет второй гвоздь, опять бьет. И опять гвоздь гнется! Тут прапор не выдерживает, лезет в танк, а там - другой прапор спит и головой к броне прислонился.

11

Идет прапорщик по танковой части видит что боец с молотком на палец стоит дует.
В чем дело?
Да вот гвоздь забивал, по пальцу попал.
Кто-ж так бьет?! Смотри как надо!
Берет гвоздь и лбом его по самую шляпу в стену вгоняет.
Боец офигевает от такого и спрашивает:
Т. пропорщик, а в бетонную стену можете?
Да без вопросов!
Берет гвоздь и опять по шляпу в стену лбом загоняет.
Боец еще больше офигевает, но не отстает:
Т. прапорщик, а в броню можете?
Да без проблем!
Берет гвоздь и в танк лбом по гвоздю лупит. Гвоздь гнется но не лезет. Тут уже прапор офигевает, берет второй гвоздь, опять бьет, и опять гвоздь гнется. Тут прапор не выдерживает, лезет в танк, а там другой прапор спит и головой к броне прислонился.

12

– Алло! Полиция!
– Дежурный, слушаю.
– Ко мне в дверь кто-то ломится! Топором рубит!
– Понял, опишите ситуацию подробнее. Частный дом или квартира?
– Квартира, а что?
– Вы одна?
– Да, но...
– Так, ладно, оружие есть в квартире?
– Кажется да! Дверь уже гнется!
– Спокойно, без паники! Кажется или есть?
– Ружье мужа есть!
– Хорошо, доставайте ружье. Пользоваться умеете?
– Нет!
– Так, слушайте внимательно. Ружье с двумя стволами?
– Да! Там уже дыра в двери!
– Там сверху такая ручечка, ее вправо отводите и ружье как бы переламывается пополам. Получилось?
– Да!
– Вставляете патроны, закрываете ружье, а потом с двух курков еб... стреляете прям через дверь.
– Но...
– Нет времени, стреляйте! 
Сдвоенный грохот выстрела.
– Алло, девушка, ну как там?
– Попала!
– Отлично. Обормот живой?
– Не знаю, кажется да...
– Ну если сомневаетесь – еще раз бабахните. Так же ручку в сторону, вынимаете патроны, новые вставляете...
– Поняла! 
Сдвоенный выстрел.
– Алло! Опять попала!
– Ну что там, готов?
– Да!
– Ну и слава богу. До свидания.
– Подождите! А вы когда приедете?!
– У нас карантин, я из дома работаю. Чисто советами помогаю. Всего вам наилучшего, ткскзать.

© Рагим Джафаров

13

Этот, далекий теперь уже, Новый год я встретил на «боевом» дежурстве в порту. На зимнее время весь плавсостав переводится в «караванный отстой», где я и оказался волей судеб. Первую навигацию я отплавал на ледокольном пароходе, но старые капитаны меня выжили. Я перешел в молодой экипаж, но зимой, навигация закрылась и пришлось сначала пойти на участок ремонта автопогрузчиков, а потом в караванку. И вот я 1-го января сижу в портоуправлении, и я - дежурный по…, нет, не по стране, по порту, это Жванецкий дежурил по стране, ну до того и он тоже дежурил по порту. Ну выпили, конечно, но без фанатизма. В юности водка лезла в горло плохо, да она и сейчас не скачет, а уж тогда… «Но ведь дуб молодой, не разжелудясь, Так же гнется, как в поле трава...». Короче, в кабинете начальника порта стоит полный стакан водки, пить ее никто не собирается, но держать стремно…Тут у меня идея, случайный, временный мой коллега по 3му участку, зря я что ли погрузчики ремонтировал? Витя Медведев, который пьет все, что горит, а то, что не горит все равно пьет.
Звоню на участок. Витя, привет, выпить хочешь? Зайди в портоуправление, к начальнику порта стоит стакан водки, некому выпить. Витя начинает бешеную руганься, «блин, убью нахрен, до утра не доживешь». Не могу понять причины такой агрессии. Сухопутные моряки пользуют морские загибы с особым шиком, а уж золотыми позументами самоукрашаются по самое некуда. Его начальник Лев Леонидыч Пятиримов ходит аки адмирал. У этого морского волка под командой всего 2-3 десятка погрузчиков и слесарей, правда он еще и по лоции меня экзаменовал в комиссии по маломерным судам, когда я права на катер получал. Но адмирал! Но мужик-то он не плохой, просто очень павлинистый. Вреда от него нет, наоборот – смешно и весело. Витю уговорили, но он предупредил, что зайдет и …убьет. Ок. Иди! заходит насторожен, напряжен. «С Новым годом, Витя! Выпей стакан водки». Витя, с обалдевшем видом, озирается по сторонам, берет стакан, выпивает и уходит, не сказав – спасибо, и не попрощавшись. Что это с ним, почему он так ругался? У него язва и мы его совратили?. Нет. Он не мог поверить в реальность такой ситуации, даже в Новый Год, и счел это издевкой, солью на раны его «измученной нарзаном» души. Ну когда сон обернулся явью, он так и не понял – что это было?