201
Обезьяны обсуждают мужей:- У меня муж - орангутанг, он такой человекообразный.- А у меня - макака, он такой ловкий.- А у меня - крокодил.- Так он же зеленый, холодный, и вообще крокодил!- А зато в море ходит!
|
Анекдоты про холодный |
Результатов: 273
202
Мы с тобой — две бумажные снежинки на высоком окне в гулком школьном коридоре. Мы здесь для того, чтобы создавать атмосферу праздника, которого никогда не увидим. Мы — не настоящий снег. Бумага, из которого вырезали меня — в клеточку, а твоя — в полоску. Ещё вчера мы были тетрадными листами, но праздник спутал планы, и теперь мы — его часть, мы — в его честь.
Теперь мы — вечно падаем из ниоткуда и, судя по ряду достаточно веских факторов — в никуда.
Наши бумажные грани не блещут изяществом линий, наши создатели торопились и не имели большого опыта в деле, которым были вынуждены заниматься, так что мы вышли средне. Поэтому нас определили на вторые роли, в коридор, где мы постепенно подмокая и коробясь, медленно отклеиваемся от холодного, чуть вздрагивающего от порывов ветра стекла.
Где-то далеко-далеко хлопнет тяжёлая дверь на пружине, за ней вторая, уже ближе, и долгий, пронзительный звонок, последний звонок четверти подхватывает нас, как настоящий зимний ветер и несёт вдоль коридора, над головами вечно бегущих детей, мимо остро пахнущего лыжными ботинками спортзала, где десятки наших собратьев, надёжно зафиксированных и сделанных с большим старанием и мастерством, неистово кружат в неподвижном вихре вокруг исполинской ели, увешанной тускло поблёскивающими шарами и бумажными цепями, мимо нещадно грохочущей посудой столовой, мимо притихших классов, мимо дремлющих над газетами бабок-гардеробщиц, мимо всего того умного, доброго, вечного, что постоянно сеют в этих стенах, раз за разом собирая неоправданно скудные урожаи, обусловленные то ли излишней суровостью климата, то ли спецификой местных традиций.
Мы помчимся над кривыми улочками с деревянными, двухэтажными домами, над троллейбусными рогами и яростным перезвоном трамваев на перекрёстках, над серыми шиферными крышами и чёрными пальцами голых крон.
Полетим как настоящие, как живые, мы будем пугать бледноглазых галок и смело заглядывать в чужие окна, но довольно быстро поймём, что в каждом окне видим всегда одно и то же, тогда как из каждого окна — неизменно видят совершенно разное, и случись одному окну описывать соседнему улицу, на которую они оба выходят всю свою жизнь — непонимание меж ними будет настолько неловким и всеобъемлющим, что даже не хочется представлять.
Мы проведём эти бесконечные зимние каникулы вместе и у нас не будет всего того, что есть сейчас, а только почти целых две недели беззаботного счастья.
Всё будет просто и правильно, скромно, но с размахом. Будет ёлка, и будут въевшиеся пятна смолы на паласе, будет потёртый, видавший виды Дед Мороз с ватными, болтающимися руками и облупившимся носом, будет пластмассовая, пустая внутри Снегурочка, в которой раньше, по слухам, был целый килограмм небывалых, невиданных конфет с особой, Кремлёвской ёлки, но сейчас в это верится с трудом.
И обязательно будет тот самый, особенный шар тёмно-розового цвета, который непременно вешается на самое видное место, потому что он невыразимо красив и таких большее уже не делают, как говорит бабушка.
В нём, как в центре этой маленькой, двухнедельной вселенной отразятся серые бумажные пакеты с конфетами, которые отец и мать принесли с работы, густо поблескивающий хрусталём стол, широко раскинувший свои изобильные крылья, тихое мигание гирлянд и враз повеселевший экран телевизора, показывающий всем желающим первых «Гардемаринов», «Гостью из будущего» и тысячи мыслимых и немыслимых мультфильмов всех сортов.
В его круглых боках промелькнут все те, чьи лица знакомы с раннего детства, все будут молоды и нарядны, подтянуты и смешливы сверх всякой меры.
Мы будем стоять возле него, прижавшись носами к его прохладной хрупкой броне, удивляясь, какие вытянутые и нелепые у нас лица и это будет так смешно. Чёрт, это действительно было и было смешно.
Шар качнётся, закрутится, и вместе с ним качнётся комната и синие сумерки за замороженным окном. Шар закружит нас в искристом вихре и мы на время забудем, кто мы и зачем.
Это старая игрушка. Таких больше не делают.
И где-то числа с четвёртого мы начнём с опаской смотреть на календарь, успокаивая себя, что ещё почти неделя с лишним впереди и каждый день наше спокойствие будет таять, и ставшая вдруг жёсткой хвоя будет бесшумно падать на пол, и кот Барсик доберётся до дождика, хорошенько наестся им и наблюёт ночью красивую серебряную лужу в коридоре.
Кончатся гардемарины и Алиса улетит, бесчисленные мультфильмы выдохнутся и поблекнут, пакеты с конфетами опустеют на две трети, оставив в живых самых невкусных и обычных, подарки, так волновавшие воображение — непостижимым образом вдруг сделаются чем-то привычным, начисто утратив весь волшебный шарм.
Будни крадучись подойдут и неумолимо положат свою сухую, тяжёлую руку на плечо.
А потом мы глубоко вдохнём и откроем глаза. Мы с тобой — две бумажные снежинки на школьном окне. Я — в клеточку, ты — в полосочку. Мы — ненастоящий снег, вечно идущий и так никуда и не приходящий. В последний день каникул уборщица не особо церемонясь сорвёт нас со стекла, и думая о чём-то своём выбросит в ведро.
На улице холодный ветер подхватит нас, поднимет, закружит и мы полетим совсем, как настоящие над узкими улицами старого города. Исполинская ель махнёт нам порыжевшей лапой из мусорного бака и исчезнет в сером январском сумраке уже навсегда.
Праздник кончился, но наша грусть светла. Светла настолько, что мы её не замечаем. Мы уходим вслед за ним, мы летим, мы совсем как живые, и нам уже ничего не страшно. Нас никто не вспомнит, да и самим нам все эти воспоминания через пару секунд покажутся чем-то с глупым и несущественным. Мы не захотим вспоминать себя.
Но это только через целых две недели, а пока всё только начинается, пока - с новым годом, ребята.
С новым годом.
|
|
204
«УЧАСТКОВЫЙ ПЕДИАТР.
МОРЖ ПОНЕВОЛЕ»
Окунулся на Крещение в прорубь - и вспомнилось.
Много букаф - пропускайте сразу!)
Как-то так вышло, что в школе я часто болел всякими простудными заболеваниями, плюс почти ежегодно - пневмония.
Вроде и спортом занимался, а все равно - стоило хоть немного промочить ноги - и температура обеспечена.
После школы слесарил на стекольном заводе, хоть и горячий цех ( «на площадках» до +120 С, - в начале смены старые слесаря и резчицы стекла в литровую стеклянную банку клали очищенную луковицу, три-четыре картофелины и кусок мяса, заливали водой, лавровый лист, пару горошин перца, соль и ставили под лестницу - через четыре часа, к обеду, суп был готов; но если сломался в -30С при сильном ветре башенный кран, стоящий снаружи, то это тоже мои, дежурного слесаря, проблемы...) - пневмонии также были ежегодно...
В институте аллергический ринит расцвёл махровым цветом, с переходом в «астмоидное состояние»...
В первый же год работы участковым педиатром выяснилось, что у моего шнобеля ещё и реакция на смену температуры - вхожу зимой с улицы в дом - сопли минут пять просто текут; выхожу из дома на улицу - снова пятиминутный «ручеёк»...
А вызовов у меня зимой 17-22, это среднее, бывает и больше. И каждые пятнадцать минут очередной платок становится мокрым...
Захожу я в квартиру, мою руки, склоняюсь над ребенком - и еле успеваю выхватить и поднести платок. Хорошо ещё, если ребёнок большой и его можно смотреть стоя, а если грудничок, который лежит, а ты склоняешься над ним? А реакцию и отношение родителей-бабушек представляете?
Короче, за два года три обструктивных бронхита и вот уже коллеги ставят мне бронхиальную астму, которая, как известно, во всем мире считается неизлечимой. Временная ремиссия может быть, а вот вылечиться - увы, не в этой жизни.
Старшая коллега, участковый педиатр, снисходительно так посмотрев на меня, предложила сходить с ней в некий «клуб моржей», где она занимается несколько лет.
Физиономии у другой части нашего «чиста дамскага» (исключая случайно затесавшихся меня и ещё поликлинического хирурга Серёгу) коллектива, совершенно ясно показали мне отношение коллег к этой придури.
Но почему-то я все-таки поперся к этим моржам...
Урал, октябрь, холодно, газоны уже в снегу, народ в шубах, шапках и перчатках...
Дом спорта, тесная раздевалка с одной общей вешалкой, старые кеды, небольшая разминка в зале, пробежка в плавках и купальниках метров 800 вокруг Мотовилихинского пруда, скользкие обледеневшие мостки, лесенка в чёрную бездонную воду...
Льда на воде ещё нет, но ведь октябрь, сука!!, уже темно, вода вообще чёрная, тоскливая, страшная и холоднаяяяя....
Технологию влезания в прорубь для себя я придумал почти сразу: первый этап - опустить ноги до колен, «это не страшно, как холодный ручей вброд перейти; что, ты ни разу не мыл ноги в холодной воде?»; второй этап - опуститься по лесенке по пояс или по грудь, «ну, холодная; ну, яйки ведь в плавках- не замерзнут»; и третий - «да гори оно всё синим огнём-ярким пламенем!!» и приседаешь полностью в воду.
Первые пару месяцев готовиться «к погружению» я начинал накануне вечером - «завтра ты сможешь, это не страшно, ты уже делал это, жив до сих пор...».
В декабре «бесед с самим собой» уже хватало немного днём и в трамвае, по дороге на тренировку на пруд.
А в феврале достаточно было, уже сев в трамвай на тренировку, просто «поговорить с собой по душам».
Лет пять, уже плавая трижды в неделю - вторник/четверг/воскресенье - в проруби, которую мы долбили на каждую тренировку метров на пять-шесть в длину, чтобы именно плавать, а не окунаться, - я не мог встать под холодный душ дома. Со всеми вместе на улице в прорубь -температура воздуха минус 25, а поверхности воды 0 градусов - легко! Под ледяной душ у себя дома, в родной тёплой ванной, при воде плюс 12-14 градусов - да идите вы все на @#&!!!
Все-таки человек - стадное существо. Поговорка «на миру и смерть страшна» - это про таких раздолбаев, как я...
Всего в пиковые годы, 86-89, занималось у нас в клубе моржей «Айсберг» человек 110-120, это если всех сразу посчитать. На каждую тренировку приходило по 30-40 человек, по выходным и праздникам - до 80 доходило. Мужчины приходили на час раньше - долбить прорубь.
Пешня, лопата (шугу из проруби доставать), что-то типа двухметровой длиннющей кочерги - отколотые льдины загонять под себя под лёд или, когда «подо льдом» уже на глубину почти метр насовано льда, наоборот, вытаскивать наверх.
Край льда отламывается под кем-то или сам подскользнулся - и минимум по колено в ледяной воде - практически каждую тренировку.
Вылезти самостоятельно на лёд - провалившись в полной одежде - умел каждый. И почти у каждого моржа-рыбака, за спиной по одной-две спасённой на зимней рыбалке жизни соседа-рыбака.
Страх перед моржеванием у новичков я зачастую снимал пятиминутной проникновенной) беседой: «15 секунд пребывания в проруби - больше и не надо, достаточно 5-7 секунд - и кожные покровы остывают на глубину всего 1-2 мм. А вот поверхностные рецепторы захлебываются от ужаса и с криком «ты, б..ь, совсем ахренел!!,» понужают изо всех сил все защитные силы организма. Которые, в свою очередь, впрыскивают разные гормоны в кровь литрами.
В результате, ты бегаешь как ошпаренный, визжишь от эмоций и восторга, а внутри организма сами проходят 90% функциональных расстройств. Инфекционные не проходят, но становятся легче и быстрее лечатся».
( У меня потом первая медицинская монография как раз из клуба моржей была, про иммуннофизическую реабилитацию часто болеющих детей и взрослых, я в Советском Союзе единственный врач-чудак был, который часто болеющих детей лечил холодом и 5-часовыми занятиями физкультурой).
Были среди занимающихся у нас мужиков и откровенные сачки - регулярно приходили впритык или даже с пятиминутным опозданием - «ой, извините, на работе задержали, я в следующий раз пораньше приду лёд долбить». Или прибежит к концу долбежки, хвать лопату, и давай снег с дорожки счищать.
Тренировки начинались с обычной разминки в спортзале. Вёл кто-нибудь из тех, кто ходит постоянно, специального человека не было.
Как-то вышло, что вскоре тренировки начал вести я, хотя не физрук ни разу. Да без проблем, пробежка по залу, разминка, суставы прокачали сверху вниз, немного растяжки и далее индивидуально: мужики как правило в баскетбол играли, женщины что-то типа аэробики (была у нас в секции профессиональная аэробиня), кто-то на уличную пробежку, кто-то сразу в прорубь, потом баня.
Остальные клубы моржей завидовали нашей базе, ибо у них только вагончик или комната для переодевания были, и прорубь круглая, только окунуться, а у нас - зал, шестиметровая дорожка для плавания, баня - шоб я так жил).
В гости почти каждую тренировку из других клубов кто-нибудь приходил. И тогда в бане каждый раз возникала одна и та же тема - начинались рассказы-советы всем окружающим по лечению/закаливанию прорубью, с аргументированными песТнями - «как я прорубью вылечил соседа, свата, кума, своего и соседского ребёнка от всех болезней».
Если мне случалось в это время тоже оказаться в бане, каждый раз происходил один и тот же разговор: «ты же доктор, скажи, как я классно его вылечил».
Я всегда честно отвечал, что «мне с тобой в мастерстве лечения всего и всех не сравниться, я вылечил всего лишь пару тысяч детей, и до сих пор не умею лечить «по телефону», не видя ребёнка».
Приходили к нам и Лёня Завьялов, водолаз по профессии, один из первых советских Ironman’ов, который занимался никому неизвестным тогда триатлоном, и Елена Гусева из Березников, многодетная мама (это уже сейчас)) и многократная чемпионка и рекордсменка СССР, России и мира по плаванию в ледяной воде, в команде совместно с тем же Завьяловым Берингов пролив переплывала, мне даже представить страшно, что это такое.
Был у нас в дружественной секции моржей мужик один, лет за 70 уже. Моржевать начал, по его словам, в 20-х годах прошлого века.
«Совсем я мальцом был, лет пяти-шести. В конце сентября-октябре пригоняли с низовьев Камы к нам из Астрахани баржи с арбузами. Чтобы не воровали арбузы, баржу ставили посреди реки, и на ней сторожа. Старшие ребята, ухари, подвозили меня на лодке к барже, подсаживали на неё и уходили на 200-300 метров вниз по течению. Я, стараясь не шуметь и не плескать, сбрасывал в воду по одному арбузу. Сторож увидел, как ребята в лодку плывущие арбузы собирают, сообразил и полез ко мне через гору арбузов. Деваться мне некуда, пришлось в реку и плыть на берег. Так и привык в холодной воде купаться».
Врал, наверняка, или привирал очень сильно, ибо гниловатый мужик был.
Первый раз его выгнали из клуба как-то весной, во время ледохода. Небо синее, солнце яркое, белые льдины не спеша идут вниз по реке, тычась и крутясь вокруг опор моста. Народ на мосту стоит, красотой красотинской любуется. На одной из льдин мужик в плавках лежит. Народ заволновался, скорую вызывают, пожарных, МЧС тогда ещё не было. Приезжает пожарная команда, ладит лестницу с моста спускать. Мужик на льдине поднял голову, посмотрел на суматоху вверху - и рыбкой ушёл в воду, поплыл саженками к берегу.
Через день в клуб пришла милиция, вставила фитиль руководству, мужика выгнали.
По осени снова приняли, очень он просился и обещал больше не хулиганить.
А сезон моржевание начался, пошли в клуб новички, он и давай их провоцировать - кто дольше в проруби просидит. Сам он с узкими плечиками, необъятным пузом, худыми ножками и плешивый, как Майор Лимон в «Чиполлино». Один спортсмен накачанный новенький и повелся. Просидели около минуты (для новичка это очень много), молодой вылез первым. И слёг с пневмонией.
Выгнали мужика окончательно. Он по другим клубам ходил, просился, но эту историю уже все знали.
Уж не помню, с чего мне в голову блажь пришла - посмотреть, как плавание в проруби влияет на состояние человека.
Вроде, кто-то из наших моржих утверждал, что ей при начале приступа холецистита «главное, чтобы в этот день была тренировка и успеть добраться до проруби».
Договорился с лаборанткой из поликлиники, она приехала на тренировку, взяли кровь у всех до тренировки, и сразу после купания в проруби. Я завёл что-то типа карточек на тех, кто сдавал анализы - состояние, ощущения, жалобы. Анализы сдавали все, то ли коллективизм был силён, то ли самим интересно было нахаляву кровь проверить.
От результатов охренел не только я, но и наши более опытные врачи, не верили, что в ряде случаев 5-20 секундное плавание в проруби может практически мгновенно дать такие улучшения общих анализов крови, биохимию мы не делали.
Два сезона ежемесячно брали анализы крови до/после тренировки, которые мне не то чтобы потом уж очень сильно пригодились, но определённый толчок дали.
В итоге всех этих зимних развлечений я сам до сих пор (хотя уже лет двадцать пять не моржую регулярно, так - пару раз в сезон) практически перестал болеть и живу и работаю в условиях почти запредельных физиологических и психоэмоцинальных нагрузок.
БОльшая часть «часто болеющих детей» из нашей секции моржей в течении года-полутора переходили в группу «практически здоровых».
Из 18 детей с выставленным диагнозом «бронхиальная астма», у 17 не было ни одного обострения в течении последующих 10-12 лет, в ходе которых я их ещё мог наблюдать, и они честно состояли в той самой группе «практически здоровых». Одна девочка умерла лет в двадцать, причины не знаю.
Еще примерно в течении лет пятнадцати, как я, чтобы прокормить семью, радостно ломанулся в бизнес (есть у меня здесь пара историй об этом)), и перестал «работать врачом», хотя врачебные рефлексы остаются на всю жизнь, на улице регулярно ко мне подходили разные незнакомые люди разных возрастов, но с одинаковой фразой - «доктор, Вы нас не помните, мы с Вашей секции или участка, мы/дети/внуки до сих пор не болеем, спасибо Вам, Доктор!»
|
|
205
Как я был речником и робинзоном
Моряк и речник: профессии разные и дипломы тоже разные. Но как-то раз, летом, мне предложили подхалтурить: перегнать вдвоем с напарником старый речной теплоход с Волги в Питер. Я согласился и на два месяца стал речником.
Этот «Волго-Дон» стоял в затоне около дачного садоводства еще со времен распада СССР и надо ли говорить, что всё, что с него можно украсть было украдено. По факту от теплохода осталась только огромная железная коробка 140 метров в длину, на которой стояла другая коробка, поменьше, бывшая когда-то кормовой надстройкой. И эти коробки медленно, но неуклонно тонули. Сантиметров по пять в сутки. Я посчитал, что при допустимой осадке 4 метра, тонуть нам еще месяца два и мы должны успеть добраться до Питера.
Добрые, но не очень трезвые рабочие с местного судоремонтного завода установили на наш "Волго-Дон" ярко-красный пожарный щит с багром, ведром и топором и смонтировали два электродвигателя для подъема якорей, которыми почему-то побрезговали, в остальном неутомимые, дачники. Электроэнергию же предполагалось брать с буксира. Изначально буксиров было два: один тащил "Волго-Дон" с носа за трос, а другой толкал с кормы. На кормовой толкач мы с напарником и напросились погреться. Грелись мы по принципу: «Дяденьки, дайте попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде».
Тогда же и выяснилось, что "ночью работают только негры и моряки, а речники по ночам спят".
Каждая пара буксиров обслуживает свой участок реки и вечером передает буксируемый объект соседям, которые на следующий день ведут баржу уже по своему участку. В принципе, все это работало неплохо, буксиры менялись ежевечерне, мы с напарником кочевали с толкача на толкач. Через неделю наше медленно тонущее корыто благополучно дотащили до Рыбинского водохранилища - одного из крупнейших в мире, где сходятся зоны ответственности трех речных пароходств. "Волго-Дон" поставили на якорь прямо почти посредине этого рукотворного моря.
"Ждите, - сказал нам капитан с волжского буксира, - завтра утром за вами придут парни из СЗРП, с Череповца".
На следующее утро буксиры не появились. Мы ждали. И через два дня тоже никого не было. Хорошая, летняя погода закончилась. Началась осень, задул холодный северный ветер, волны стали больше и наш "Волго-Дон" стал тонуть заметно быстрее и у нас с напарником закончилась еда. Еще через день мы доели зубную пасту и допили водку. А еще через четыре дня я, как "шкипер несамоходного судна", принял решение накормить судовую команду, частично съев своего единственного матроса. Но тот что-то заподозрил, когда увидел, как я снимаю топор с пожарного щита и спрятался от меня на носу судна, в малярке - небольшой кладовке, где раньше хранили краску. Не знаю, что он там жевал и чем он там дышал, но почему-то он постоянно отгонял каких-то эльфов от банки из-под растворителя и договаривался с гномами поменять своего капитана и двести долларов на трехметровую палку твердокопченой колбасы.
А потом пришли буксиры. Через 12 дней.
|
|
206
Холодный день, посёлок замирает,
Я печки жарко натопил с утра.
Ребята в детской - книги разбирают,
С Крапивиным знакомились вчера.
И остывает кофе ароматный,
Семейному привычна суета.
На улице же - гомон непонятный:
"Шута хотим! Подайте нам шута!"
Зимою смена - дело непростое,
Мороженого леса штабеля.
Но нам с напарником не до простоя,
Не потеряем лишнего рубля.
На перекурах травим анекдоты.
Спокойно, территория пуста,
Лишь у забора лают до икоты:
"Шута хотим! Верните нам шута!"
Пока ты жизнь
по камешкам, по крохам
Годами строишь, проливая пот,
Всё не по нраву разным скоморохам,
И всё должно быть задом наперёд.
"Пусть дураки за книгами лысеют,
Для нас другие заняты места.
Мы не из тех, кто пашет или сеет.
Шута на трон! Короновать шута!"
И бродят недалёкие умишком,
Качая неокрепшую страну.
А как же мы -
сто миллионов с лишком?
И нам за вами - камешком ко дну?
Свой трудный стих
закончу я с охотой:
"Что лодка опрокинется - не жди.
Сними колпак, поди и поработай.
А после - Гражданином приходи".
|
|
207
Холодный день, посёлок замирает,
Я печки жарко натопил с утра.
Ребята в детской - книги разбирают,
С Крапивиным знакомились вчера.
И остывает кофе ароматный,
Семейному привычна суета.
На улице же - гомон непонятный:
"Шута хотим! Подайте нам шута!"
Зимою смена - дело непростое,
Мороженого леса штабеля.
Но нам с напарником не до простоя,
Не потеряем лишнего рубля.
На перекурах травим анекдоты.
Спокойно, территория пуста,
Лишь у забора лают до икоты:
"Шута хотим! Верните нам шута!"
Пока ты жизнь
по камешкам, по крохам
Годами строишь, проливая пот,
Всё не по нраву разным скоморохам,
И всё должно быть задом наперёд.
"Пусть дураки за книгами лысеют,
Для нас другие заняты места.
Мы не из тех, кто пашет или сеет,
Шута на трон! Короновать шута!"
И бродят недалёкие умишком,
Качая неокрепшую страну.
А как же мы -
сто миллионов с лишком?
И нам за вами - камешком ко дну?
Свой трудный стих
закончу я с охотой:
"Что лодка опрокинется - не жди.
Сними колпак, пойди и поработай,
А после - Гражданином приходи".
|
|
209
Навеяно историей, как охотник притащил в деревню подстреленного кабана, оставив на дороге товарища, подвернувшего ногу, объяснив свой поступок тем, что товарища, в отличие от кабана, никто не сопрет.
В середине 80-х достали мои товарищи лицензию на кабана в незнакомые в то время угодья. Лицензии были в дефиците, кому попало не доставались. Кстати, лицензия на лося стоила 75 рублей, на взрослого кабана - 25, на сеголетка – 10. У нас была на взрослого.
На джыпах с карабинами в то время не охотились, мы поехали на поезде. Перекантовавшись ночь на неотапливаемой станции, с рассветом пошли через заснеженное поле к месту охоты (километров 10). По дороге зашли в деревню, где у одного из нас был знакомый, чтобы договориться о ночлеге. Нас было четверо. Хозяина дома не было, но мои друзья бросили свои рюкзаки в незапертых сенях, как полотенца на пляже, предупредив тем самым, что вечером вернемся. Относительно оставленных рюкзаков я сильно возражал, так как идти в лес на целый день, хоть и короткий зимний, мне казалось легкомысленным. Но одному с троими спорить сложно, тем более, что свой-то рюкзак я не оставил, а шли в принципе на разведку. У нас даже карты не было.
Пару слов о рюкзаке. Юмористы любят шутить по поводу содержимого дамских сумочек, где «есть все». У меня рюкзак был такой же. Коротко о содержимом: бутерброды, полбуханки хлеба, шматок сала, банка тушенки, банка сгущенки, сахар, заварка, котелок, кружка, ложка, портативный примус, сухое горючее, спички, фляга с водой, фляга со спиртом, моток веревки, фонарь, обычно был еще топор.
Весь день ходили по просекам, смотрели следы, изучали лес (мощная дубрава, где еще при Петре брали материалы на постройку первого российского флота). Подняли с лежек стадо кабанов, которые ломанулись от нас через овраг. Преследовать не было смысла. Смеркалось. Остановились на пересечении двух просек, стали совещаться куда идти к опушке. Мнений было по количеству участников – четыре. При этом двух одинаковых не оказалось. На счастье у меня был компас, в тех условиях практически бесполезный, но по нему мы хотя бы не могли уйти вглубь чащи. Пошли в выбранном направлении гуськом по узенькой дорожке. Вдруг крик «вон они!» и залп из 4-х стволов. Я шел замыкающим, увидал только мелькнувшие меж кустов силуэты и одного отделившегося от стада кабана, по которому тоже отдуплетился и очень удачно, как потом оказалось. Но кабан из-за полученных ран дезориентировался и бросился не за стадом, а к нам. Расстояние – метров 25-30. Три балбеса стоят, разинув рты, с разряженными ружьями и перезарядиться никак не успевают. Но был с нами один товарищ постарше, который шел первым. Он вместо того, чтобы вместе со всеми палить сгоряча, присел, а когда набежавший подранок килограммов на 120 весом был уже метрах в 3х от нас, уложил его.
Вот тут мой рюкзак оказался неоценим. Поели, попили, разделали тушу, а тащить ее не в чем. Так бы разделили на 4 рюкзака и худо-бедно до деревни-то добрались бы. Бросать добычу рискованно, можно потом не найти, вдруг снег пойдет. Да и волки там жили, бродили неподалеку, судя по голосам. Положили мы тушу на шкуру, превратив ее в волокушу, привязав за концы веревку, потащили. Снег глубокий, шкура не скользит, полный анус.
Решили вдвоем идти за трактором в деревню, двое остались. До деревни чуть доползли. В деревне в связи с субботой не нашли ни одного дееспособного механизатора. Уже заполночь сели в сенях, где оставили рюкзаки, на холодный пол, решили ждать рассвета. Тут уже о добыче не думали, душа болела за оставленных ребят. Встречать их идти было бесполезно, батарейки в фонаре сели, а темнота на улице как на выходе из кишечного тракта у афроамериканца, причем ночью.
Часа в три утра заявились пропащие, догадались бросить кабана у дороги, куда все-таки смогли выйти. Утром взяли санки, привезли.
Надо мной часто подшучивают близкие, что у меня везде что-то припасено «на всякий случай». Я не обижаюсь. А когда делаю кому-нибудь подарки из категории «вдруг нужда припрет», типа цепи на автомобильные колеса, от души желаю, чтобы они им не пригодились.
|
|
211
Из чата:
Sa:
Вот космонавты в космосе же. А как они от туда приземляются?
AME:
Это всё заговор тамплиеров и трасвеститов. Никто никуда не летал и не приземлялся. Земля вообще плоская и нечего лишнего выдумывать!!!
Это было ещё в прошлом веке - технологии были проще - какие нафик полёты на стальном многометровом хрене?! Это даже звучит смешно!
Гагарина просто посадили на катапульту и пульнули изо всех сил вертикально вверх! Воздух на той высоте разреженный и холодный, в этих условиях зрачки и анус сжимаются - вот он и увидел невесть что. А потом доверчивые люди это даже в учебники по темноте своей внесли.
Вернулся назад он своим ходом - со всей дури жахнувшись в скальный грунт Саратовской волости. Мужики тогда были не нынешним чета. Упал, полежал пятиминутку и пошёл рассказывать примерещившееся поражённым очевидцам. Там до сих пор сквер имеется в честь сего события.
Я посещал. Мне понравилось.
Вы столько бреда тут настучали кнопками, что решил вставить свои пять копеек :-)
|
|
212
Загадки, которые были опубликованы в Мурзилке 20 лет назад!! 1. Чтобы спереди погладить, нужно сзади полизать. (Почтовая марка) 2. Кругом волоса, посредине колбаса. (Кукуруза) 3. Сверху черно внутри красно, как засунешь так прекрасно. (Галоши) 4. Волос на волос, тело на тело и начинается темное дело. (Веки) 5. То холодный то горячий, то висячий то стоячий. (Душ) 6. Туда сюда обратно, тебе и мне приятно. (Качели) 7. Что ты смотришь на меня? Раздевайся я твоя! (Кровать) 8. Волосатая головка за щеку заходит ловко. (Зубная щетка) 9. Мы ребята удалые лазим в щели половые! (Веник) 10. Лежит на спине никому не нужна. Прислони к стене пригодится она. (Лестница) 11. В темной комнате, на белой простыне 2 часа удовольствия. (Кино) 12. Ты помни его немножко, станет твердым как картошка. (Снежок) 13. Возьму его в руки, Сожму его крепко Он станет упругим и твердым, как репка. (Снежок) 14. Красная головка в дырку лезет ловко (Дятел) 15. Если б не Катины лохматушки, мёрзли бы дедушкины колотушки. (Варежки) 16. Не хрен, не морковка красная головка. (Пионер в пилотке) 17. Сзади подошел, сунул и пошел. (Тапочки)
|
|
213
Сага о лыжнике в оттепель.
Корячился лыжник в сугробе,
Под дождик со снегом попал,
И в луже почти по колено
Плашмя он ещё побывал.
Холодный и мокрый до нитки,
На лыжах домой он скользил.
И дома родную супругу
Он видом своим удивил.
Жена его быстро раздела,
Перцовки налила она:
Ты лучше по бабам бы шлялся,
Сказала тут мужу жена,
Здоровье ты в лужах угробишь,
Добавила тихо она
Коль важное что отморозишь,
Любить ты чем будешь меня?
Когда ты на лыжах уходишь,
Пугаешь меня на три дня,
Сиди ка ты лучше в квартире,
Ни шагу теперь от меня.
|
|
214
ДТП
Перейти решил дорогу:
Шёл по зебре, был в порядке!
Вдруг проехал через ногу
Гелентваген - Три Девятки!
Рассыпались из пакета:
Хлеб, картошка, апельсин!
Смял их, ехавший с пикета,
Автозак ГУ ФСИН.
Хорошо, неподалёку,
Чай холодный каркадэ
Пил и видел подоплёку
Офицер ГИБДД.
Гелентвагена водитель
В стельку пьян - ни ме, ни бе,
(Был бы рядом вытрезвитель!)
Сунул корку ФСБ.
Показал - свистит покрышка!
У меня глубокий стресс:
В ДТП виновен – крышка!
Вроде кум был в ФМС.
“Думай! пользуйся смекалкой!”
Доедая канапе,
Важно ехали с мигалкой
Приставы ФССП.
Нужны срочно отговорки -
Шлю я деду СМС:
“Дуй быстрее на разборки
С коркой ОБХСС!”
Дело пахло госизменой,
Даже сдулось колесо!
Вдруг подъехала с сиреной
Спецмашина ФСО.
Гелентваген забирали,
Обстоятельства узрев,
Дожидаться приказали
Оперов СК РФ.
А раздавленную ногу
Предьявить им как вещдок!
С госуслуг писали строго:
“Вам начислился налог!”
Вот костыль я покупаю -
Несу деньги в ФНС!
Сколько есть, теперь ведь знаю,
Служб, всем нужных позарез!
Дед в метро купил мне ксивы,
Свою пенсию отдав!
Совсем новые, красивы:
ВВС и ДОСААФ.
“Чтоб проблем поменьше было,
И других застать врасплох,
Сразу две пихай их в рыло,
Если ты внучок не ЛОХ!”
|
|
215
Вон из Москвы!
Сюда я больше не ездок.
Поеду в Лондон иль в Моздок,
Или еще куда-нибудь..
Вон из Москвы!
Сюда я больше не ездун.
Сорокин ваш такой пиздун,
такой пиздун.
Вон из Москвы!
Поеду в Сочи иль в Тюмень.
Сорокин нес такую хрень,
такую хрень.
Вон из Москвы!
Мне не дано ее постичь.
Сорокин нес такую дичь,
такую дичь.
Вон из Москвы!
Она мне как холодный душ.
Сорокин нес такую чушь,
такую чушь.
Вон из Москвы!
Подайте новое меню!
Сорокин просто нес хуйню,
он нес - хуйню.
|
|
218
Не мое (из Интернета)
Конец 1980-х годов. Последние годы существования Советского Союза. Глухая деревня на Дальнем Востоке.
Рассказ учительницы из этой деревни.
" Меня уговорили на год взять классное руководство в восьмом классе. Раньше дети учились десять лет. После восьмого класса из школ уходили те, кого не имело смысла учить дальше. Этот класс состоял из таких почти целиком. Две трети учеников в лучшем случае попадут в ПТУ. В худшем — сразу на грязную работу и в вечерние школы. Мой класс сложный, дети неуправляемы, в сентябре от них отказался очередной классный руководитель. Директриса говорит, что, если за год я их не брошу, в следующем сентябре мне дадут первый класс.
Мне двадцать три. Старшему из моих учеников, Ивану, шестнадцать. Он просидел два года в шестом классе, в перспективе — второй год в восьмом. Когда я первый раз вхожу в их класс, он встречает меня взглядом исподлобья. Парта в дальнем углу класса, широкоплечий большеголовый парень в грязной одежде со сбитыми руками и ледяными глазами. Я его боюсь.
Я боюсь их всех. Они опасаются Ивана. В прошлом году он в кровь избил одноклассника, выматерившего его мать. Они грубы, хамоваты, озлоблены, их не интересуют уроки. Они сожрали четверых классных руководителей, плевать хотели на записи в дневниках и вызовы родителей в школу. У половины класса родители не просыхают от самогона. «Никогда не повышай голос на детей. Если будешь уверена в том, что они тебе подчинятся, они обязательно подчинятся», — я держусь за слова старой учительницы и вхожу в класс как в клетку с тиграми, боясь сомневаться в том, что они подчинятся. Мои тигры грубят и пререкаются. Иван молча сидит на задней парте, опустив глаза в стол. Если ему что-то не нравится, тяжелый волчий взгляд останавливает неосторожного одноклассника.
Районо втемяшилось повысить воспитательную составляющую работы. Мы должны регулярно посещать семьи в воспитательных целях. У меня бездна поводов для визитов к их родителям — половину класса можно оставлять не на второй год, а на пожизненное обучение. Я иду проповедовать важность образования. В первой же семье натыкаюсь на недоумение. Зачем? В леспромхозе работяги получают больше, чем учителя. Я смотрю на пропитое лицо отца семейства, ободранные обои и не знаю, что сказать. Проповеди о высоком с хрустальным звоном рассыпаются в пыль. Действительно, зачем? Они живут так, как привыкли. Им не нужна другая жизнь.
Дома моих учеников раскиданы на двенадцать километров. Общественного транспорта нет. Я таскаюсь по семьям. Визитам никто не рад — учитель в доме к жалобам и порке. Я хожу в один дом за другим. Прогнивший пол. Пьяный отец. Пьяная мать. Сыну стыдно, что мать пьяна. Грязные затхлые комнаты. Немытая посуда. Моим ученикам неловко, они хотели бы, чтобы я не видела их жизни. Я тоже хотела бы их не видеть. Меня накрывает тоска и безысходность. И через пятьдесят лет здесь будут все так же подпирать падающие заборы слегами и жить в грязных, убогих домах. Никому отсюда не вырваться, даже если захотят. И они не хотят. Круг замкнулся.
Иван смотрит на меня исподлобья. Вокруг него на кровати среди грязных одеял и подушек сидят братья и сестры. Постельного белья нет и, судя по одеялам, никогда не было. Дети держатся в стороне от родителей и жмутся к Ивану. Шестеро. Иван старший. Я не могу сказать его родителям ничего хорошего — у него сплошные двойки. Да и зачем что-то говорить? Как только я расскажу, начнется мордобой. Отец пьян и агрессивен. Я говорю, что Иван молодец и очень старается. Все равно ничего не изменить, пусть хотя бы его не будут бить при мне. Мать вспыхивает радостью: «Он же добрый у меня. Никто не верит, а он добрый. Он знаете, как за братьями-сестрами смотрит! Он и по хозяйству, и в тайгу сходить… Все говорят — учится плохо, а когда ему учиться-то? Вы садитесь, садитесь, я вам чаю налью», — она смахивает темной тряпкой крошки с табурета и кидается ставить грязный чайник на огонь.
Этот озлобленный молчаливый переросток может быть добрым? Я ссылаюсь на то, что вечереет, прощаюсь и выхожу на улицу. До моего дома двенадцать километров. Начало зимы. Темнеет рано, нужно дойти до темна.
— Светлана Юрьевна, подождите! — Ванька бежит за мной по улице. — Как же вы одна-то? Темнеет же! Далеко же! — Матерь божья, заговорил. Я не помню, когда последний раз слышала его голос.
— Вань, иди домой, попутку поймаю.
— А если не поймаете? Обидит кто?
Ванька идет рядом со мной километров шесть, пока не случается попутка. Мы говорим всю дорогу. Без него было бы страшно — снег вдоль дороги размечен звериными следами. С ним мне страшно не меньше — перед глазами стоят мутные глаза его отца. Ледяные глаза Ивана не стали теплее. Я говорю, потому что при звуках собственного голоса мне не так страшно идти рядом с ним по сумеркам в тайге.
Наутро на уроке географии кто-то огрызается на мое замечание. «Язык придержи, — негромкий спокойный голос с задней парты. Мы все, замолчав от неожиданности, поворачиваемся в сторону Ивана. Он обводит холодным, угрюмым взглядом всех и говорит в сторону, глядя мне в глаза. — Язык придержи, я сказал, с учителем разговариваешь. Кто не понял, во дворе объясню».
У меня больше нет проблем с дисциплиной. Молчаливый Иван — непререкаемый авторитет в классе. После конфликтов и двусторонних мытарств мы с моими учениками как-то неожиданно умудрились выстроить отношения. Главное быть честной и относиться к ним с уважением. Мне легче, чем другим учителям: я веду у них географию. С одной стороны, предмет никому не нужен, знание географии не проверяет районо, с другой стороны, нет запущенности знаний. Они могут не знать, где находится Китай, но это не мешает им узнавать новое. И я больше не вызываю Ивана к доске. Он делает задания письменно. Я старательно не вижу, как ему передают записки с ответами.
В школе два раза в неделю должна быть политинформация. Они не отличают индийцев от индейцев и Воркуту от Воронежа. От безнадежности я плюю на передовицы и политику партии и два раза в неделю пересказываю им статьи из журнала «Вокруг света». Мы обсуждаем футуристические прогнозы и возможность существования снежного человека, я рассказываю, что русские и славяне не одно и то же, что письменность была до Кирилла и Мефодия.
Я знаю, что им никогда отсюда не вырваться, и вру им о том, что, если они захотят, они изменят свою жизнь. Можно отсюда уехать? Можно. Если очень захотеть. Да, у них ничего не получится, но невозможно смириться с тем, что рождение в неправильном месте, в неправильной семье перекрыло моим открытым, отзывчивым, заброшенным ученикам все дороги. На всю жизнь. Без малейшего шанса что-то изменить. Поэтому я вдохновенно им вру о том, что главное — захотеть изменить.
Весной они набиваются ко мне в гости. Первым приходит Лешка и пристает с вопросами:
— Это что?
— Миксер.
— Зачем?
— Взбивать белок.
— Баловство, можно вилкой сбить. Пылесос-то зачем покупали?
— Пол пылесосить.
— Пустая трата, и веником можно, — он тычет пальцем в фен. — А это зачем?
— Лешка, это фен! Волосы сушить!
Обалдевший Лешка захлебывается возмущением:
— Чего их сушить-то?! Они что, сами не высохнут?!
— Лешка! А прическу сделать?! Чтобы красиво было!
— Баловство это, Светлана Юрьевна! С жиру вы беситесь, деньги тратите! Пододеяльников, вон полный балкон настирали! Порошок переводите!
В доме Лешки, как и в доме Ивана, нет пододеяльников. Баловство это, постельное белье.
Иван не придет. Они будут жалеть, что Иван не пришел, слопают без него домашний торт и прихватят для него безе. Потом найдут еще тысячу поводов, чтобы завалиться в гости, кто по одному, кто компанией. Все, кроме Ивана. Он так и не придет. Они будут без моих просьб ходить в садик за сыном, и я буду спокойна — пока с ним деревенская шпана, ничего не случится, они — лучшая для него защита. Ни до, ни после я не видела такого градуса преданности и взаимности от учеников. Иногда сына приводит из садика Иван. У них молчаливая взаимная симпатия.
На носу выпускные экзамены, я хожу хвостом за учителем английского Еленой — уговариваю не оставлять Ивана на второй год. Затяжной конфликт и взаимная страстная ненависть не оставляют Ваньке шансов выпуститься из школы. Елена колет Ваньку пьющими родителями и брошенными при живых родителях братьями-сестрами. Иван ее люто ненавидит, хамит. Я уговорила всех предметников не оставлять Ваньку на второй год. Елена несгибаема. Уговорить Ваньку извиниться перед Еленой тоже не получается:
— Я перед этой сукой извиняться не буду! Пусть она про моих родителей не говорит, я ей тогда отвечать не буду!
— Вань, нельзя так говорить про учителя, — Иван молча поднимает на меня тяжелые глаза, я замолкаю и снова иду уговаривать Елену:
— Елена Сергеевна, его, конечно же, нужно оставлять на второй год, но английский он все равно не выучит, а вам придется его терпеть еще год. Он будет сидеть с теми, кто на три года моложе, и будет еще злее.
Перспектива терпеть Ваньку еще год оказывается решающим фактором, Елена обвиняет меня в зарабатывании дешевого авторитета у учеников и соглашается нарисовать Ваньке годовую тройку.
Мы принимаем у них экзамены по русскому языку. Всему классу выдали одинаковые ручки. После того как сданы сочинения, мы проверяем работы с двумя ручками в руках. Одна с синей пастой, другая с красной. Чтобы сочинение потянуло на тройку, нужно исправить чертову тучу ошибок, после этого можно браться за красную пасту.
Им объявляют результаты экзамена. Они горды. Все говорили, что мы не сдадим русский, а мы сдали! Вы сдали. Молодцы! Я в вас верю. Я выполнила свое обещание — выдержала год. В сентябре мне дадут первый класс. Те из моих, кто пришел учиться в девятый, во время линейки отдадут мне все свои букеты.
Прошло несколько лет. Начало девяностых. В той же школе линейка на первое сентября.
— Светлана Юрьевна, здравствуйте! — меня окликает ухоженный молодой мужчина. — Вы меня узнали?
Я лихорадочно перебираю в памяти, чей это отец, но не могу вспомнить его ребенка:
— Конечно узнала, — может быть, по ходу разговора отпустит память.
— А я вот сестренку привел. Помните, когда вы к нам приходили, она со мной на кровати сидела?
— Ванька! Это ты?!
— Я, Светлана Юрьевна! Вы меня не узнали, — в голосе обида и укор. Волчонок-переросток, как тебя узнать? Ты совсем другой.
— Я техникум закончил, работаю в Хабаровске, коплю на квартиру. Как куплю, заберу всех своих.
Он легко вошел в девяностые — у него была отличная практика выживания и тяжелый холодный взгляд. Через пару лет он действительно купит большую квартиру, женится, заберет сестер и братьев и разорвет отношения с родителями. Лешка сопьется и сгинет к началу двухтысячных. Несколько человек закончат институты. Кто-то переберется в Москву.
— Вы изменили наши жизни.
— Как?
— Вы много всего рассказывали. У вас были красивые платья. Девчонки всегда ждали, в каком платье вы придете. Нам хотелось жить как вы.
Как я. Когда они хотели жить как я, я жила в одном из трех домов убитого военного городка рядом с поселком леспромхоза. У меня был миксер, фен, пылесос, постельное белье и журналы «Вокруг света». Красивые платья я сама шила вечерами на машинке.
Ключом, открывающим наглухо закрытые двери, могут оказаться фен и красивые платья. Если очень захотеть".
|
|
219
В школе на уроке мира перед детьми выступает Сталин. Видя, что от его речи школьники начинают клевать носом, он решил сменить монолог на диалог:
У кого-нибудь из вас есть ко мне вопросы?
Тут встает Петя Иванов и говорит:
У меня к вам три вопроса:
1) кто убил товарища Кирова?
2) почему люди в стране такие нищие?
3) почему в стране постоянно нарушаются права человека?
Сталин чувствует, что его прошибает холодный пот, но тут звенит звонок и дети стремглав выбегают из класса. В начале следующего урока Сталин опять спрашивает:
У кого-нибудь еще есть ко мне вопросы?
Вовочка:
У меня к вам пять вопросов:
1) кто убил товарища Кирова?
2) почему люди в стране такие нищие?
3) почему в стране постоянно нарушаются права человека?
4) почему звонок прозвенел на 20 минут раньше?
5) где Петя Иванов?
|
|
221
Случай этот произошёл на второй погранзаставе на Дальнем Востоке, где я служил срочную (за полгода до дембеля меня перевели сюда с моей любимой "Лончаково"), название опущу. Стою дежурным по заставе, вооружаю наряды, пью чай с дежурным по связи. Зима, мороз... Срабатывает сигнализационный комплекс (значит кто-то пересёк знакомую по совецким фильмам пограничную "колючку"), я, как и положено докладываю. При докладе присутствовал прапорщик, старшина заставы, и когда он узнал номер участка сработки понял - район таёжный, там снега по самые, и зверя много. Он и поехал старшим тревожной группы. С участка доложили по ТА-57: след козы в направлении госграницы. "Будем убивать". Вообще-то это нарушение, и патрон - имущество особого учёта, и т. д. и т. п. Но коза такая пакость, что если раз прошла, то маршрут запоминает, и сработки в том месте начнут по нескольку раз за день случаться. От той самой козы. Несмотря на различное распиздяйство тревожные группы будут каждый раз по новой лететь к месту пролаза, фиксировать след дикой скотины, собирать шерсть с колючей проволоки, а то и делать слепок следов (правда при моей службе такой сбор доказательной базы уже уступал фотодокументированию). Так что начальник старшине негласно разрешал охоту на рогатых нарушителей. Я доложил оперативному дежурному в погранотряд, что тревожная группа с участка возвращается. Проходит полтора часа, никаких вестей. На этом фланге действует наш дозор, они добрались до стыка с участком соседней заставы, вышли на связь так же с ТА-57 (у них была Р-392, но участок неровный, возвышенности мешают связи, по рации докричаться оттуда редко получается). Ставлю задачу - на обратном пути дойти до следа тревожной группы, доложить на заставу что и как. Начальник занервничал, держит на контроле. Мужик он уравновешенный, но видно. Дозор вышел на участок. Доложили по тапику, ушли по следу. Проходит ещё час. Тишина. Часовой на вышке проглядел глаза в сторону того фланга (раз радиосвязь неустойчивая, может быть дадут сигнал ракетой). С момента последней связи с тревожкой прошло около 4 часов. Приказ начальника: "Застава - в ружье! Оперативному доложить: проводится учебный поиск на участке погз". В шишигу загрузили большую часть огневых средств, вплоть до гранатометов, и самое главное - уже готовый обед. Шутки шутками, но исчезло 7 вооруженных бойцов с радиостанциями, и УАЗ. Перед выездом начальник сказал: "Что бы мы не встретили, с участка проясню ситуацию как только что узнаем". На заставе остались я, связист, замполит, часовой со сменщиком, кочегар, повар. Добрались они до участка, доложили, что видят след. И тишина. Проходит час. Вернулся дозор с другого фланга. Вернулся смененный наряд с поста пограничного контроля. Замполит вооружает их, себя и кочегара, на трёх снегоходах "Барс" мчат через тайгу к участку. Добрались. Пошли по следу... Время идёт, уже остыл ужин, пропущен боевой расчёт, на улице темно. Оперативный дежурный кнокает мнея и связиста про то когда же кончится учебный поиск. И вот, весь этот холодный табор румяный и заёбаный возвращается на заставу, чистит оружие, разряжает магазины. Рассказывают мне такую историю: старшина вышел-таки по следу на козла, завалил первым же выстрелом. Подошел, довольно попинал тушку, присел на ещё тёплую добычу, закурил. У своего АКС-74 отстегнул магазин, сам автомат сложил и рядом положил. Вальяжно докурил, встал, попросил у кинолога длинный поводок: "Тут будем свежевать". В этот момент козёл вскочил, и сиганул в тайгу ломая кусты, снося сугробы. На его рогу болтался сложенный автомат без магазина. Прошли по следу. Нашли тело. Автомата нет. 3 километра таёжной тропы в притык к Уссури, и сильным ветром, заносящим следы. То есть след не так чтобы прямо занесло, но автомат пришлось поискать. Старшина в панике был - от погранотряда до заставы ехать меньше 2 часов, стукани кто особистам - всё, статья, срок. В лучшем случае увольнение, но это если прямо сильно так повезёт. Поэтому никаких вестей никому. Прочёсывали снег на полтора метра вправо и влево посреди февральской тайги. Тот самый снег, который по самые. Примерно в полвосьмого вечера автомат нашли. Впоследствии и особисты всё узнали, но это уже была сказка про жили-были - автомат на месте, недостач по патронам не выявили. А козла мы до того времени уже всей заставой съели.
|
|
222
Дубинкой большой и тяжелой
Бандит на дороге махал,
Деньги, порою и жизни
Он у людей отбирал.
Прохожий бандиту попался,
Бандит на него вдруг напал,
Но в сердце бандиту вонзился
Острый и длинный кинжал.
Прохожий кинжал свой запрятал,
Дорогой домой зашагал,
Бандит бездыханный холодный
Один на дороге лежал.
|
|
223
В школе на уроке мира перед детьми выступает Сталин. Видя, что от его речи школьники начинают клевать носом, он решил сменить монолог на диалог:
- У кого-нибудь из вас есть ко мне вопросы?
Тут встает Петя Иванов и говорит:
- У меня к вам три вопроса:
1) кто убил товарища Кирова?
2) почему люди в стране такие нищие?
3) почему в стране постоянно нарушаются права человека?
Сталин чувствует, что его прошибает холодный пот, но тут звенит звонок и дети стремглав выбегают из класса. В начале следующего урока Сталин опять спрашивает:
- У кого-нибудь еще есть ко мне вопросы?
Вовочка:
- У меня к вам пять вопросов:
1) кто убил товарища Кирова?
2) почему люди в стране такие нищие?
3) почему в стране постоянно нарушаются права человека?
4) почему звонок прозвенел на 20 минут раньше?
5) где Петя Иванов?
|
|
225
Гречка по-староновогоднему
Кашу решил сварить в воде из-под пельменей. Пельмени были вкусные, а бульона осталось со вчера много.
Соли чуть и лаврушки добавил. Хуже не будет. Всегда можно листья выловить.
Потом мысль пришла: А не добавить ли несколько кусков куриной грудки?
Маслица сливочного и обжаренного лука с морковью?
Можно ведь не кручиниться, если не будет, как ожидается!
Живу-то один. Ругать себя я не научился. Так, побурчу иной раз и затею новое. С матерком и изюминкой!
Кашка набухала, вода впитывалась.
В шкафчиках поискал иные приправы, вдруг пойдут в дело...
Нашёлся штоф водочки. Не полный, но как аперетив - весьма годен.
Настроение хорошее, каша уже просто томится.
Пора и сервировочкой заняться.
Блюдо не большое достал. Для хлеба.
Хлеб измазал добрым слоем маслица сливочного и нашлось немного хорошего сыра!
Покрошил сыр на бутерброды и занялся водичкой к трапезе.
На случай такой - было у меня припрятано шиповника пару горстей. Сушёного и молотого. Аккурат на заварной чайник.
Заварил и достал мёда баночку! Для сегодняшнего дня - самое оно! Липовый, соседом по даче дареный!
Рюмку положил в морозилку. Водку - туда же.
Пошёл на балкон - покурить!
На улице даже не морозно, холод не пробирает. Почти весна в Питере!
Курю и предвосхищаю трапезу!
Кошка мои действия одобряет и ждёт своей курочки.
Правда вертится под ногами! Но и я уже горю от аппетита, заливая пожар голода обильной слюной.
Ну чтож! Покурил. Можно и приступать.
Кашка в тарелку. Курочка тоже...
Ааа!!! Кого я обманываю!
Достаю из шкафа молотые грецкие орехи и обильно посыпаю содержимое тарелки! Хотел подруге салат сделать с ними. Но расстались.
Гуляем!
Пора и рюмочку толстостенную из морозилки достать и наполнить!
Всё готово! Наливаю, в момент заиндивевшую рюмку, напиток холодный и ...
Понимаю, что счастлив!!!
Со Старым Новым Годом Всех!!!
|
|
226
О тонкостях русского языка
Выражения «ты мне очень нужен» и «очень ты мне нужен» имеют противоположный смысл.
Парадокс русского языка: часы могут идти, когда лежат и стоять, когда висят.
Забавно, но «чайник долго остывает» и «чайник долго не остывает» — это одно и то же.
Кто-то пишет «все, что НИ делается — к лучшему», а кто-то — «все, что НЕ делается — к лучшему». И те, и другие правы.
«Бесчеловечно» и «безлюдно» — не синонимы.
Головоломка для иностранцев. В русском языке слова «порядочная» и «непорядочная» могут быть синонимами, если речь идет о сволочи.
В квартире идут:
в спальню,
в коридор,
в детскую,
но НА кухню.
Что не так с кухней?
Фраза «Я тебя никогда не забуду» звучит нежно и ласково. А вот фраза «Я тебя запомню» — уже как-то угрожающе.
Те, кто был до нас, — ПРЕДки, те, кто будут после нас, — ПОТОМки. А кто мы? ТУТки, ЗДЕСЬки, СЕЙЧАСки или ТЕПЕРЬки?
Фраза «да нет, наверное» одновременно несет в себе и утверждение, и отрицание, и неуверенность, но все же выражает неуверенное отрицание с оттенком возможности положительного решения.
Ох уж эта русская пунктуация: «Здравствуйте, Мария, ответьте, пожалуйста, Андрею, там, кажется, вопрос, который, очевидно, не решен».
Из лингвистических кошмаров иностранца:
утренник — мероприятие;
дневник — книжка;
вечерник — студент;
ночник — лампа.
Только в русском языке предложение может состоять из 5 глаголов: «Решили послать сходить купить поесть».
Кроме исключительного русского сочетания «да нет» есть еще уникальное «бери давай».
На грубом, бранном, некультурном русском языке можно сделать человеку блестящий комплимент, высоко оценить и воодушевить его, а на культурном, литературном, вежливом русском языке возможно опустить человека ниже плинтуса.
Как иностранцу перевести фразу «Если сильно окосел — пора завязывать»? Или «Руки не доходят посмотреть». А фразу «Не стой над душой»?
Как объяснить, что фраза «Ничего себе» означает удивление?
Наверное, только в русском языке можно составить вопрос из пяти стоящих подряд букв алфавита: «Где ёж?»
Только в русском языке фраза «Ноги в руки и вперед» несет в себе какой-то смысл, а не является простым набором слов.
Фраза «Ничего не получилось» выражает досаду, а фраза «Ничего получилось» — удовлетворение.
Как перевести на другие языки, что «очень умный» — не всегда комплимент, «умный очень» — издевка, а «слишком умный» — угроза.
Странные словосочетания:
— миротворческие войска,
— начинает заканчиваться,
— у пациента сильная слабость,
— незаконные бандформирования,
— холодный кипяток,
— сел в автобус и стоял всю дорогу.
Как непросто с русским языком:
облака плывут,
лед тронулся,
грибы пошли,
техника накрылась,
книга вышла,
молоко убежало.
|
|
227
Великие люди, оставившие свой след в истории, славились не только нестандартным взглядом на мир, но и целой коллекцией странных привычек. Неудивительно, что гениальность и эксцентричность часто идут рука об руку. Возможно, эти непонятные ритуалы помогали художникам, правителям и ученым мыслить по-новому.
Полководец Суворов просыпался в два или три часа ночи. Он принимал холодный душ, а если был на поле боя — то объезжал его и будил солдат. В семь утра по расписанию у генерал-фельдмаршала был обед, а шесть вечера — отбой.
В пять утра основатель США Франклин уже был на ногах. Франклин любил работать в ванне — он писал в воде статьи и даже сочинял Декларацию независимости США. Другой крайностью политика были «воздушные ванны» — во время них он просто работал голым на открытом воздухе.
Сталин носил одну и ту же одежду. Он вообще отличался пристрастием к простым вещам, поэтому парадные туфли у вождя были только одни — купленные еще до войны. Однажды его подчиненные решили незаметно заменить потертую и изношенную пару на новую. Однако Сталин заметил подвох и потребовал вернуть обувь. Ее он носил до самой смерти.
Художник Дали изобрел свой собственный способ отдыха — или, как он сам его называл, «секундную сиесту». Дали садился в кресло, брал в руку большой медный ключ, а под ноги ставил металлическую миску. В таком положении живописец спал, пока рука не разжимала ключ — он со звоном падал, а Дали просыпался. Он верил, что такой сон дарит ему вдохновение и освежает голову.
Советский физик-теоретик Ландау был без ума от пасьянсов. Во время отдыха на даче он раскладывал их круглосуточно. Чем сложнее были комбинации, тем лучше. Ландау говорил: «Это вам не физика, тут думать надо!».
Великий кормчий Мао Цзэдун никогда не чистил зубы. Вместо этого он полоскал рот зеленым чаем и ел чаинки. Естественно, на состоянии здоровья Мао Цзэдуна это отразилось: уже к середине жизни его зубы были коричнево-зеленого цвета. Только вот китайский лидер этого ни капли не стеснялся и продолжал улыбаться во все 32.
Александр Пушкин любил рисовать на полях рукописей, пить лимонад во время работы, а еще был страшно суеверным человеком. Он верил, что погибнет от руки блондина, поэтому долго ходил с тяжелой железной палкой наперевес. Вдруг придется идти на дуэль, а рука не твердая?
|
|
228
МОНДЕГРИНЫ
Когда я была маленькой, то долго не могла понять, что за ДОБРАНА жевали герои сказок.
«И стали они жить-поживать да Добрана жевать»
Потом этот же вопрос мне задала дочь, потом сын, и вот недавно внук опять задал этот же вопрос. Три поколения выясняют кто такой или что такое ДОБРАН, и почему его жуют….
Такое неверное восприятие на слух называется МОНДЕГРИН.
А я вспомнила как в песне «Вставай, страна огромная» слова «Пусть ярость благородная» в детстве я пела как «Пусть я росла голодная!».
А еще из телевизора часто слышала про Цэкака Пэ Эсэс. И я думала, что это имя женское французское и фамилия, вроде - Луи де Фюнес. Еще жалела эту Цекаку, думала, это ж надо было так девочку назвать! Бедная!
Потом помню, как плакала над русскими больными котятками. «Котятки русские больны» (Хотят ли русские войны)
А мой сын в исполнении дуэта Моисеев-Гурченко слышал «Я не буду, я не буду целовать холодный труп».
Далее - не моё.
Далее комменты под постом про Тяшинуша Гамимеря в одной из групп. Вопрос был поставлен собственно так - кто такой этот Тяшинуша Гамимеря? (Тишину шагами меря)
А дальше комментарии. И это тот случай, когда комменты лучше самого поста.
Я полдня просидела в этой «ветке», думала от смеха умру.
Красавица Икуку нервно курит в сторонке, а Стоша Говнозад вместе с Тихоном ей аплодируют, а рядом играет ( или пробегает) скрипка лиса!
Поехали! Как мы сами или наши дети воспринимали на слух песни…
- Бабушка рябушка с дедушкой...
- Катится -катится голубой вагон, и упирается прямо в небо слон! (или Катится катится... по лугу батон!)
- Санстанция Санстанция Санстанция ( *это когда у Боярского с дикцией не очень все в порядке)
- Птица счастья завтрашнего дня, прилетела с крыльями свинья
- Над тобой встают кобзоны, над тобой встают кобзоны, нашей юности надежды! (ну, или – встают как зомби)
- Эти 42 минуты под землёй я день за днем вожу кота. (*Бедный кот, каждый день его таскали в метро)
- Ламанда, гордая Ламанда, наши с ней того, синие цветы...
- Сняла решительно платок наброшенный, кататься мордою хватило сил
- Сини-сини-фини, сини- сини-фини.
- Шумелка мышь, деревья гнулись
- Ах, верь мне, Саш! Ах, верь мне, Саш!
- Там листья падают вниз, пластинки крутит садист.
(*Если пластинки Бузовой, то –да)
- Надежда - мой конь позывной.
- Кузнечик ел одну Лиштравку
- Аристотель с березы упал на плечо, он как я оторвался от веток.
- Дан приказ ему на Запад – едь в другую сторону…
- Учкудук…. Приколоться…
- Просто так прохожий, палец чернокожий
- И скрылась из глаз Веренея моя.
- Кыксын грустит о матери
- Кустракиты над рекой
- С чего начинает Сародина ( женщина по фамилии Сародина)
- Эх, тачанка-растачанка (*Блин, я до сих пор думала, что тачанка именно растачанка, в смысле такая-растакая, пришлось гугулить, а она оказывается ростовчанка. Век живи – век учись, как грицца)
Ну и напоследок анекдот про вуглускра, если кто вдруг не знает.
Идёт диктант на уроке русского языка.
Учительница медленно диктует:
- В у-г-лу-скре-б-ёт-мы-шь …
Вовочка (поднимает руку):
- МарьВанна! А кто такой ВУГЛУСКР?
На этом все. Желаю вам всем добрана жевать!
© Татьяна Ферчева
|
|
229
Учитель накрыл собой гранату. Четыре секунды длиною в жизнь. Подвиг Юрия Лелюкова
29 ноября 1983 года погиб Юрий Николаевич Лелюков, старший лейтенант запаса, преподаватель начальной военной подготовки школы №2 поселка Иваничи Волынской обл. Военрук закрыл собой приведенную во время урока в действие боевую гранату, оказавшуюся среди полученного из военкомата учебного имущества, и этим спас жизнь двадцати шести ученикам.
После публикации 26 февраля 1985 года в газете “Комсомольская правда” очерка “ЧЕТЫРЕ СЕКУНДЫ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ” Юрий Лелюков был награжден орденом “Знак почета”, кафедра НВП и физподготовки одного из педагогических институтов добилась присвоения его имени. После его гибели учебные гранаты стали сверлить.
...День был ясный, сухой и холодный.
Учитель начальной военной подготовки второй средней школы Юрий Лелюков посмотрел в окно и взял со стола одну из учебных гранат.
- Внимание, - сказал он двадцати шести ребятам, сидящим в классе.- Вы давно просили показать принцип обращения с гранатой. Надеюсь, вам эта штука в жизни не пригодится, но тем не менее: слушайте, смотрите и запоминайте!..
Значит, так: чтобы привести гранату в боевое положение, нужно прижать спусковой рычаг и выдернуть кольцо - я это делаю. Теперь, если отпустить рычаг, у нас, в учебной гранате, просто щелкнет, а в боевой раздастся хлопок, и пойдет дымок. До взрыва останется четыре секунды. Тогда бросайте гранату, не мешкая. Итак, я отпускаю рычаг...
- А если задымит? - весело спросил кто-то.
Лелюков улыбнулся. И отпустил рычаг. Раздался хлопок, и пошел дымок.
Вряд ли двадцать шесть девчонок и мальчишек поняли в то первое мгновение, что случилось.
Вряд ли понял, что случилось, в то, самое первое, мгновение и сам Лелюков. Боевая граната - в классе?! Глупость, нелепость, абсурд!
Но он все же был военным человеком. Старшим лейтенантом запаса... Дым пошел. Значит, четыре секунды - и все. Значит, надо спасать детей. Что делать?! Отбросить гранату? Подальше от себя? Куда? В классе двадцать шесть пар ничего еще не понимающих глаз. Граната. Глаза. Снова граната. И снова глаза. И вдруг-окно! Ну, конечно же,- окно! До него было всего лишь полшага. «Ничего, ребята, ничего. Вы только не пугайтесь...»
Внизу, в школьном дворе, гуськом, точно утята, вышагивали на обед шестилетки.
Едва не метнулся он к двери. И, должно быть, тут же понял, что потерял еще одно мгновение: ну, конечно же, там, в коридоре за дверью кабинета, сидели дети. Школа была тесновата, и время от времени парты выставлялись прямо в коридор. Да и глупо было рваться к двери - не успеть...
Он повернулся к классу спиной, шагнул в угол, неловко нагнулся и крепко, намертво прижал гранату к животу. Пытаясь что-то сказать, только с силой выдохнул из легких воздух...
Говорят, он был хорошим учителем. Говорят, у него не было проблем с дисциплиной в классах. Говорят, классы эти слушали его, разинув рты. И выходил он из этих классов всегда окруженный ребятами. Собирался построить в школе тир. Собирался организовать гандбольную команду. Он много чего собирался сделать к той минуте, когда, взглянув в окно, взял с преподавательского стола одну из учебных гранат и сказал: «Слушайте, смотрите и запоминайте!..»
...Взрыв оглушил класс. В оглушительной тишине, точно снег, сыпалась с потолка побелка. В оглушительной тишине падали стенды. И в оглушительной этой тишине ошеломленные десятиклассники бросились к двери.
Все. Двадцать шесть человек. Живые.
- Стой, ребята! Как же Юрий Николаевич?!
Трое из них вернулись и в дыму вынесли Лелюкова из класса. Сейчас, Юрий Николаевич, говорили они, сейчас, еще минутку...
К ним бежали учителя. Бежали врачи. Мчались «Скорые»...
Остались без отца восьмилетняя Алеся, годовалый Юрасик, стала вдовой жена Лариса.
Это произошло 29 ноября 1983 года. Ежегодно в этот день ученики тех двух классов приходят в Иваничевскую среднюю школу №2. Заходят в класс, где свой последний урок мужества и человечности провел их любимый учитель и где висит его портрет. Идут на кладбище.
В школе более двадцати лет действует музей Юрия Лелюкова. Среди многочисленных экспонатов школьный журнал, открытый на той же странице и пробитый осколками гранаты. А также сотни писем, которые пришли тогда со всех концов Советского Союза. Во многих из них стихи, написанные людьми, которые никогда не видели учителя, но преклоняются перед его подвигом.
|
|
230
Прекрасная Дама, к которой не притрагивался муж
«Я не могу так, - объяснял новобрачный, — это недостойно вас. Вы – идеал, которым я могу только восхищаться». Молодая супруга, всего час назад считавшая себя самой счастливой женщиной на свете, оцепенела. Она знала – её любят! Все эти прекрасные стихи, это нежное поклонение… Но муж поцеловал её в лоб и отправился спать в другую комнату. Люба разрыдалась. Прекрасная Дама, к которой не притрагивается муж – разве это не пытка?
Они знали друг друга ещё детьми, но всё изменилось в пору юности: им было шестнадцать и семнадцать лет. Люба Менделеева и Александр Блок играли в любительском театре. В подмосковном имении, летом 1895 года, давали «Гамлета». Люба стала Офелией, Александр – Гамлетом. Репетируя и волнуясь, они сблизились. Правда, у Блока в ту пору была другая Прекрасная Дама – Ксения Садовская, в два раза старше его. На Любу он смотрел с интересом, а вот Ксению боготворил.
Дачный «роман» подошёл к концу на исходе лета. Каждый зажил своей жизнью, и не вспомнил бы о другом. Люба писала в дневнике – с явной неприязнью – «Мне стыдно вспоминать мою влюблённость в этого фата с рыбьими глазами». Но несколькими годами позже судьба свела их снова, уже в Петербурге. «И все заверте», - как написал бы Аркадий Аверченко.
«Перебудоражила меня эта встреча», - в сердцах говорила Люба. Блок принялся ухаживать: прогулки, встречи, маленькие дары любви. Блок писал стихи. Люба стала для него Таинственной Девой и Прекрасной Дамой. В доме знаменитого химика Менделеева (дочерью которого и была Люба), Александра принимали на редкость благосклонно. Семейства хорошо знали друг о друге. Да и какие препятствия можно чинить? Дело молодое… Когда Блок посватался, ему ответили согласием.
На тот момент Люба уже знала: она так влюблена, что её буквально переполняет счастливое чувство. Обручение состоялось весной 1903 года, а саму свадьбу назначили на август. После венчания и праздничного обеда, молодые отправились в квартиру нового главы семьи. И вот там, спокойный и холодный, Блок внезапно заявил жене, что он не станет даже дотрагиваться до неё.
Она чиста и сияет для него, подобно путеводной звезде. Страсти – они для женщин иного профиля. Он ценит её чистоту и бесконечно восхищается ею. Но не может сделать того, что принято в брачном союзе. Произнеся эту длинную высокопарную тираду, Блок ушёл. Злые слёзы лились по щекам Любы, свадебное платье она зашвырнула в самый угол. Уснула она только под утро.
Сначала она думала, что это позёрство. Лукавая игра. И тоже вступила в неё, со всем арсеналом женских испытанных средств. Наряжалась, зажигала свечи, бросала томные взгляды. Александр был непоколебим.
«Я северянка, а темперамент северянки – шампанское замороженное. – Писала Люба. – Только не верьте спокойному холоду бокала, весь огонь его укрыт лишь до времени».
Не отзываясь на пламенные чувства жены, Блок, тем не менее, вёл далеко не монашеский образ жизни. Все потребности, которые были у него, он реализовывал, черпая из других источников. Люба мучилась. Прошёл целый год, прежде чем они стали мужем и женой по-настоящему: уловки Любы, наконец, сработали. Этот порыв каждый вспоминал с неприязнью - столько усилий, и ради чего?
Уже позже в этом союзе появился третий – влюблённый в Любу поэт Андрей Белый. Несколько лет они существовали в этом треугольнике, пока Прекрасная Дама не дала отставку Белому. Она уже поняла, что «расшевелить» своего мужа не в силах, и увлечений своих не скрывала. Был поэт Чулков, потом артист, от которого Люба родила ребёнка. Сообщая мужу о беременности, Люба волновалась, но тот лишь спокойно произнес: «Будем растить». Увы, родившееся дитя прожило недолго. Чтобы залечить душевные раны Любы, Блок увёз её в Италию.
То, насколько она нужна ему, Блок понял лишь в предреволюционные годы. «Люблю только тебя», - часто повторяла Люба. Разве можно было сравнить это с эмоциями его коротких увлечений? С новой силой пробудилось прежнее чувство, а Ахматова посмеивалась над восхищённым поэтом, сравнивая Любу с бегемотом. Но на Прекрасную Даму Блок всю жизнь смотрел совсем другими глазами.
Да, и его одолевала ревность. И огорчало, что мать никак не может поладить с его женой. Но Люба всё равно оставалась главной женщиной в его жизни. Той самой путеводной звездой.
Блока не стало в 1921 году. Люба умерла в Ленинграде, в 1939-м. Прекрасная Дама, к которой не притрагивался муж.
|
|
232
Игры в монополию
Свои первые деньги Юрка Симаков получил через небольшое окошко кассы ПТУ, в которое поступил после восьмого класса школы. Это была ученическая стипендия - двенадцать тысяч уже прилично обесценившихся рублей.
Поставив неуверенную подпись напротив своей фамилии, и стараясь не выдать радости, которая овладела им в этот момент, Юрка бережно спрятал хрустящие купюры во внутренний карман куртки.
После уроков окрылённые только что полученными деньгами пятнадцатилетние пацаны были готовы к кутежу.
Вскоре крестные магазины были атакованы весёлыми пэтэушниками. Каждый тряс серебром по-своему: Парни в одинаковых костюмах скупали мороженное, импортные сигареты, газировку из рекламы. Старшекурсники, практически не таясь, затаривались пивом и недорогим портвейном в виноводочном отделе.
И тут из магазина вышел Юрка. На лице у него было то же выражение, что и у раскрасневшихся одногруппников, но содержимое его сумки, в которую легко можно было заглянуть, разительно отличалось от того, что покупали они.
Там лежали две бутылки подсолнечного масла и свёрнутая в трубку игра в монополию.
Мысленно покрутив пальцем у виска, несовершеннолетние любители сладкого и пенного пошли тратить остатки своей первой получки.
Юркой его назвали в честь Гагарина. Он был первым ребенком в семье водителя и телефонистки с городской подстанции. После него родились две девочки погодки - Рита и Маша.
Когда Юрке было четырнадцать лет, отец ушел из семьи, нашел себе новую женщину в городе, куда часто ездил в рейсы. Именно в этот день Юркино беззаботное детство закончилось. Мама и сестры неделю ревели, новый 1990 год встретили без привычной праздничной суеты, молча усевшись перед стареньким телевизором.
Резкие перемены в жизни Юркиной семьи совпали с переменами в стране. Все чаще стали отключать свет в их микрорайоне, котельной постоянно не хватало угля, и тепла в батареях было ровно столько, чтобы не замёрзли трубы. Рукастые соседи сооружали в своих квартирах печки-буржуйки, выводя трубы прямо в форточки.
Возвращаясь из школы, Юрка с завистью смотрел на сероватые струйки дыма, поднимающиеся вдоль стен его дома. Но денег на печку не было, маминой зарплаты только-только хватало на продукты, да и то на самые простые. Поэтому и пошел он после восьмого класса в строительное ПТУ.
Там Юрке и его одногруппникам выдали костюмы и рубашки, грубые, но вполне пригодные к носке ботинки, и ватные зимние куртки. Иные ребята воротили нос от казённой одежки, а Юрка в этот день чувствовал себя именинником.
- Юрик, какой ты бравый в новом костюме, - сказала мама, когда он примерил на себя обновку, - ну точно Гагарин.
Сестрёнки тоже крутились вокруг и восхищённо цокали языками.
- Юр, а девочки у вас там есть? - Спросила старшая, Рита. - Тоже в твое училище пойду! Учат, одевают, да ещё и кормят два раза в день!
- Есть, одна даже староста группы у нас - Таня, но в основном девчонки в малярно-штукатурной группе, - ответил Юрка и подумал, что действительно можно будет и сестру через пару лет устроить в училище.
Здесь действительно было неплохо, а теперь вот ещё и стипендию стали выдавать.
Через двадцать лет после окончания ПТУ, которое сейчас стало называться лицеем, та самая староста Юркиной группы решила собрать выпускников девяносто пятого года.
Кинула клич в "Одноклассниках" создал чат, и через месяц Таня с однокупсникми встретились в кафе, неподалеку от места своей трехлетней учебы. Под холодный алкоголь и горячую закуску завязался душевный разговор о том, как сложилась жизнь у каждого из них.
Через час после начала встречи в кафе вошёл очень респектабельный мужчина. Оглядевшись по сторонам, он с улыбкой направился к столу, за которым сидела компания строителей.
- Юра, привет! - Таня единственная узнала в импозантном посетителе Юрку Симакова.
Он действительно мало походил на того худого и вихрастого пацана с последней парты в неизменном коричневом костюме.
Юрка присоединился к уже захмелевшей компании и тут все конечно вспомнили его странную покупку после первой стипендии.
- Юр, а нафига тебе тогда это масло сдалось? - спросил один из одногруппников, - я ещё тогда хотел спросить, но ты был такой закрытый, что решил не лезть с вопросами.
И Юрка рассказал. Причем когда он начал говорить, все притихли, настолько был роскошен его голос и манера повествования.
Его история началась с тех самых холодов и отключений отопления в начале девяностых. Именно эта критическая ситуация заставила Юрку начать что-то предпринимать в качестве главы семьи.
Перво-наперво он прочно законопатил все щели в квартире - дверной проем, окна, трещины в панелях. Стало немного теплей, но все равно мама и сестры ходили в двух кофтах. Потом решил перенести из спальни в зал кровати сестер, спать в одной комнате было не так холодно. И самое главное, он понял, что им нужен постоянный источник тепла, в этом качестве как нельзя лучше подходила огромная чугунная сковородка, доставшаяся маме от бабушки. Нагревшись на газовой плите, она долго отдавала свое тепло и на несколько градусов поднимала температуру в квартире.
- Ну а раз сковородка горячая, грех на ней что-то не поджарить, - продолжал рассказ Юрка, - сестрёнки наловчились делать лепешки, замешивали тесто на воде и соли и жарили их в масле. И сытно и тепло. Да что только не готовили на ней - и сухари сушили, и картошку жарили и яичницу, но это в хорошие времена, а бывало, что кроме мороженого лука и приготовить нечего было.
- Так что, ребята, масло мне в те времена очень нужно было. - Объяснил ту необычную покупку Юрка.
После его рассказа возникла довольно долгая пауза, которую нарушила Таня.
- А монополия тогда зачем тебе нужна была, ведь перебивались практически с хлеба на воду?
- О, та штука тоже важна была. Это ведь настольная игра, в которую всей семьёй можно было сражаться. Мы и играли - бросишь кубик - и ты миллионер, покупаешь фирмы, продаешь, богатеешь. Доллары игрушечные младшая сестра Маша отсчитывала, так интересно ей было деньгами заведовать.
Представьте, за окном хмурый зимний вечер, фонари не горят, да и выходить по темноте на улицу опасно было, сами помните. А у нас хорошо, вся семья за столом, подначиваем друг друга по-доброму, рядом сковородка лепешки печет, красота. Так и жили. - Юрка улыбнулся.
- Так ты сейчас, наверное, директор маслозавода? - спросила Таня, - или инвестор, игры в монополию, поди, не зря прошли?
- Нет, в бизнесе у нас только сестра Маша, - ответил старосте Юрка, - ей точно монополия жизненный путь определила. А я психолог, в том числе семейный, если буду нужен - звони.
"Кому же ещё быть психологом, - подумала Таня, - если не тому пятнадцатилетнему пацану, радостно спешащему домой с двумя бутылками подсолнечного масла и капиталистической монополией".
Автор: Андрей Егорин
|
|
234
Это рассказ об одном из самых высокопоставленных советских шпионов в руководстве Израиля за всё время его существования и история его поимки.
1990 год, в Бангкоке группа грабителей выносит из квартиры зажиточного европейца все ценности, включая большую железную коробку с массивным замком. Открывать на месте её нет времени - грабители решают сделать это в другом месте. Открыв коробку, они понимают, что там находятся какие-то странные записи и непонятные документы похожие на расписки, векселя и банковские чеки. Вместе со всем остальным награбленным, они кидают странную добычу в сумки и несут своему скупщику. По стечению обстоятельств скупщиком оказывается один из осведомителей МОССАД в Азии - он принимает всё краденное и почти за бесценок выкупает «никому не нужные бумажки», в которых он, знакомый с разведкой, узнает бухгалтерские записи резидентуры. Бумаги передаются в аналитический отдел МОССАД в Тель-Авив, где их подробно изучают. Какое же удивление ждёт аналитиков, когда они узнают что это бухгалтерия советской разведки в Азии. Все записи зашифрованы и в них нет имен - но кое-что получается понять. Самое главное из найденного - в 1983 году в Бангкоке был завербован высокопоставленный израильтянин, испытывающий финансовые трудности. Кроме этого было известно, что его фамилия начинается на «Л» и его псевдоним «Марк». Всё. Кажется, что это тупик. Но глава «МОССАДа» Шабтай Шавит поспешил передать информацию директору «Шабака» Якову Пери. Последний распорядился провести расследование, которое проходило под кодовым названием «Эшель а-Мидбар» («Тамариск пустыни»). По факту - «поиск иголки в стоге сена». Оперативники МОССАД и ШАБАК в течении года буквально «копали» архивы и все записи об израильтянах, бывших в Бангкоке в 1983 году, проверялись более 700 подозреваемых. Но когда им в руки попала банковская распечатка Шимона Левинсона, глава ШАБАК узнал, что такое «холодный пот».
Шимон Левинсон родился в 1933 году в Подмандатной Палестине, в богатой семье. В 1950 году он был призван в Армию обороны Израиля, где служил в качестве рядового в штате представительства ЦАХАЛ в израильско-иорданской комиссии по соблюдению условий Соглашения о прекращении огня. В армии он занимал различные должности: был членом израильско-иорданского комитета перемирия, военным атташе в Турции, а также служил в разведывательном центре военной документации. Хотя он несколько раз проваливал экзамены на офицерских курсах, он всё же постепенно продвигался по служебной лестнице и, в конечном итоге, дослужился до звания полковника. Шимон был довольно целеустремленной личностью и успел послужить и в ШАБАК, и в МОССАД. В итоге он стал главой базы «МОССАД» в Эфиопии, где возглавлял тайные поставки и операции для поддержания императора Хайле Селассие. В Эфиопии жила еврейская община, и Израиль обеспечивал её безопасность. В 1973 году Левинсон вернулся в Израиль и в ЦАХАЛ. Он стал офицером по связи с ООН в чине полковника, и был им до выхода на пенсию в 1978 году. При этом он испытывал разочарование, что начальник Генштаба отказал ему в дальнейшем продвижении и в присвоении очередного звания - Шимон хотел выйти на пенсию с генеральскими погонами и выплатами, его главной проблемой всегда было полное несоответствие расходов и доходов. Понимая что на генеральскую пенсию надежды нет, Шимон использовал все свои связи в ООН и Израиле, чтобы получить должность ответственного по борьбе с наркотиками в Восточной Азии, от лица специального Агенства ООН. Данная должность должна была решить его финансовые проблемы, но нет...
В апреле 1983 года он предложил свои услуги советской разведке. Единственным его стимулом были деньги. Шимон был очень ценным агентом - он имел связи в самых высоких кругах, дружил с Ариелем Шароном и Шимоном Пересом и многими генералами. После некоторых колебаний руководство КГБ решило отправить Левинсона в Москву для проведения проверки и прохождения ускоренного курса в искусстве шифровки, радиосвязи и организации тайных встреч. В Москве ему также рассказали, какой тип информации мог бы заинтересовать КГБ. После Москвы Шимон вернулся в Израиль, где попробовал вернуться в МОССАД, но там, изучив его жизнь в последние годы и финансовое состояние (Москва пока ничего не заплатила), решили, что отставной офицер конечно и может быть полезен, но скорее будет думать о деньгах, чем о деле. Но сигнальные огни, зажжённые "Моссадом", не остались незамеченными в ШАБАКе, где ему предложили новое и неожиданное назначение. В мае 1985 года его старый друг генерал-майор в отставке Авраам Тамир стал генеральным директором Канцелярии премьер-министра, он назначил Левинсона на важный и ответственный пост главного сотрудника по вопросам безопасности. На долгие 6 лет агент «Марк» получил доступ ко всем бумагам проходящим через офис премьер министра. По данным ШАБАК, информация, которую "Марк" передавал Советам, включала в себя:
Структуру разведывательного сообщества Израиля и его различных подразделений, в том числе военной разведки, МОССАДа, подразделений полиции специального назначения, Бюро по вопросам связи с советскими евреями, имена руководителей и методы их работы;
Структуру канцелярии премьер-министра, методы работы и ключевые фигуры;
Оригинальные документы Министерства иностранных дел;
Информацию об американских офицерах разведки, находившихся в контакте с израильской разведкой, включая имена, должности и специальности.
Прокололся «Марк» на том, чего больше всего жаждал - на деньгах. За электричество в офисе его подставной компании в Бангкоке набежал долг, и он оплатил его со своего личного счета в Израиле, чтобы успеть до момента, когда надо будет платить штраф в 150$. Проверяя данные подозреваемых агенты ШАБАК и МОССАД не могли пропустить такой странный платёж и проверили компанию. Оказалось что она уже 6,5 лет получает средства из фирм, о которых было известно, что они являются «прокладками» советской разведки. В мае 1991 года агент «Марк» был арестован и осуждён на 12 лет, из которых просидел 7, был освобождён и переехал в Таиланд, где сейчас работает консультантом по сельскому хозяйству. Пенсии от Израиля его лишили. По итогам проверки счетов компании «Марка» оказалось, что за 6,5 лет своей шпионской деятельности он получил от Советов сумму в размере 31 000 долларов, всё остальное осталось только в обещаниях кураторов. Благодаря своей личной разнообразной деятельности, его информированности и доступу к сверхсекретным материалам, Левинсон считается одним из самых высокопоставленных агентов КГБ в Израиле, нанесшим существенный вред Израилю.
Почему «Марк» получил такой небольшой срок и вышел раньше? Возможно он помог найти более глубинных разведчиков, и за это ему скостили срок. Но это уже вряд ли станет известно достоверно.
|
|
235
У меня с кошкой взаимная ненависть. Вчера пошла помыться, положила себе коврик возле ванной, чтобы не на холодный кафель потом выйти. Сижу в ванной, смотрю - из щели под дверью высовывается лапа, выпускает когти и через щель вытягивает коврик. +++++++++++++++++++++++++++ Хрен, ты уже большой вырос, тебе пора узнать и выучить: ванна (в чeм сидят) и ванная (комната).
|
|
236
Полный молодой мужчина бежал, обливаясь потом, по окутанной туманом тропинке лондонского парка.
— Фууух, — громко выдохнул он, останавливаясь, — Так, сколько там у нас? Уже 200 метров. Отлично. Пора и привал сделать.
Присев на лавку рядом с тропинкой, мужчина достал из рюкзака добротный бутерброд из двух половинок целого батона, щедро сдобренного майонезом и ветчиной.
— Вот, сейчас заправимся и дальше побежим, — жадно вгрызаясь в бутерброд, мужчина не заметил как к нему из плотной пелены тумана подошли трое мужчин в форме НКВД.
— Георгий Албуров?
— Я, да, Георгий Албуров. А в чём дело? И кто вы? Хотя постойте, я наверное на съёмочную площадку забежал? Фильм какой-то снимаете исторический? Прощу прощения, я сейчас же уй...
— Нет, — резко сказал один из троицы — фильм тут никто не снимает.
— Тогда к чему этот маскарад?— с недоумением спросил Албуров.
Проигнорировав вопрос, мужчина с голубыми глазами начал говорить:
— Георгий, вам необходимо пройти с нами.
— Никуда я с вами не пойду и разговаривать с вами не буду! - мягко, но в тоже время строго ответил Георгий — И вообще, у меня тренировка. Я очень занят.
— Видим. Ну что же, дело ваше. Павел, помоги Георгию с тренировкой. У него слишком слабый темп. Добавь ему немного мотивации.
Брюнет, к которому обратился голубоглазый, расстегнул кобуру на поясе и начал доставать из неё пистолет.
Настоящий пистолет.
Георгий оцепенел от ужаса. Холодный пот начал струится по всему телу, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.
— Нет, Паш. Не нужно оружия. Жоре нужна мотивация, а не слабительное.
Слабительное Жоре уже действительно было не нужно.
Посмотрев на голубоглазого, Павел хитро улыбнулся и скомандовал в туманную пелену позади себя: «Комиссар!»
Албуров был реалистом и в чудовищ не верил. До этого момента. До этого момента у него и энуреза не было.
Из тумана, истекая голодной слюной и сверкая глазами полными ненависти, вышел доберман, размером с жеребёнка. Всё в его образе намекало на то, что рождён он для одной цели и целью сейчас был Георгий.
— Вот как мы поступим, Георгий, — обыденным тоном начал голубоглазый — мы дадим вам фору в полминуты...
Не дожидаясь окончания, Георгий рванул с места. Он бежал не оглядываясь, не думая о комиссаре и о том, что произойдёт если это чудовище его нагонит.
Не разбирая дороги, Албуров прорывался через кустарники и ветки, оставляя за собой добротную просеку.
Но подлый корень дерева, торчащий из земли, прекратил его побег. Мужчина свалился как подкошенный и в этот самый момент на его лодыжке сомкнулись стальные челюсти.
Албуров кричал, молил о помощи и прощении. Клялся, что больше никогда не будет участвовать в расследованиях ФБК и расскажет всё что знает, только чтобы комиссар его пощадил.
— Princess, stop that now!
Прекратив истерику, Георгий обернулся на старческий голос позади него.
Низенькая старушка пыталась оттащить померанского шпица, который с остервенением грыз штанину Албурова.
— Что? Женщина, спасайтесь! Тут трое маньяков людей травят собакой размером с медведя!
— Freakin immigrants! Bring no value but smoking hell of drugs and scaring normal people all around! — выплюнула в лицо Георгию благообразная старушка, — Princess, let’s go
Маленькая собачка фыркнула на грязные ноги мужчины, презрительно развернулась и закидала задними лапками ботинки Георгия.
Недоумевая, Албуров посмотрел по сторонам. Всё было тихо и спокойно. Мимо него пробегали люди, кто-то выгуливал домашних животных, кто-то просто отдыхал на лавке или читал газету.
Но одна деталь заставила его снова оцепенеть от ужаса.
На рекламном щите с изображением добермана, русскими буквами было выведено одно-единственное слово: «Скоро».
|
|
237
У меня с кошкой взаимная ненависть. Вчера пошла помыться, положила себе коврик возле ванной, чтобы не на холодный кафель потом выйти. Сижу в ванной, смотрю - из щели под дверью высовывается лапа, выпускает когти и через щель вытягивает коврик. +++++++++++++++++++++++++++ Хрен, ты уже большой вырос, тебе пора узнать и выучить: ванна (в чем сидят) и ванная (комната). == Ему можно - он не просто хрен, а хрен со знаком 0. == Хрен - в смысле член?
|
|
238
Случилась у меня в жизни неприятность.Попал я на операционный стол. Резали меня чуть ниже пояса и чуть выше этого самого. Послеоперационный период я переносил очень тяжело т.к наркоз видимо и в самом деле несовместим с алкоголем,но история не об этом. Ежедневно я должен был ходить на перевязки.Это было что-то ужасное. Превознемогая действительно сильную боль,я должен был преодолеть несколько метров до процедурной и взобраться на высоченный холодный стол покрытый клеенкой. Но больше всего меня убивало другое.Кроме хирурга,который меня потрошил, на перевязках присутствовали мед.сестра и практикантка.Обеим девицам еще достаточно далеко до двадцатипятилетия. И вот представте-лежу я перед ними гладко выбритый и ноги раскорячив. Не знаю,кто как, но я себя чувсвовал хуже нельзя. И вот на третий или четвертый день я, краснея от стыда, спрашиваю у врача, кстати он мой очень хороший знакомый, Когда-же наконец мне можно будет надеть трусы и я не буду как муд@к ходить по больнице в обнаженном виде? Ответ меня чуть не убил. А я,говирит, не знаю почему ты без трусов ходишь. Я, говорит, понял так, что ты хочешь моих медсестер тр@хнуть и таким образом им об этом намекаешь... Все думали,что у меня от смеха шов разойдется, но обошлось.
|
|
239
Про пистолет ПМ, раз уж пошла такая пьянка (кстати - ваше здоровье!) - не могу удержаться :)))
Пришлось в молодости (середина 70-х) года три поработать в Советской Милиции.
Пишу с прописной потому, что уважаю. В P.S. напишу, почему именно... если редакторы не удалят.
Так вот. Раз в квартал возили нас на стрельбище, видать чтобы не забыли, как этот ПМ в руке держать. К слову, случалось пострелять из Марголина (увлекался по молодости, в городе несколько тиров было, 3 коп. за выстрел) и даже из нагана (охрана на проходной заводов ими вооружена была, а один из начальников был добрым знакомым:))))... про остальное умолчу.
Получилось так, что хуже 27 (из трех зачетных) я никогда не стрелял. А у моего приятеля и сослуживца, его Витя звали, царствие небесное, не очень получалось.
Тут надо пояснить.
К примеру, очень резонансная история была, когда в не вполне благополучном (заводском) районе образовалась банда. Которая занималась "срывом" "норковых" шапок. Идут несколько человек навстречу, разминулись, один сзади срывает шапку и убегает, остальные толпятся, мешая увидеть кто, догнать етц. Что вызывало почти ажиотажные слухи по всему городу. Ловили недели две.
А как ловили?
Очень просто: сотрудники райотдела милиции ежедневно по вечерам/ночам выходили в рейды, идет по улице "приманка" в дефицитной шапке, а спереди/сзади сотрудники для контроля ситуации.
Надо пояснить, тогда личный ПМ с собой без дела не таскался и дома не валялся, а хранился в отделе, в "оружейке", но ты обязан был, буде участвуешь в таком рейде, получить и иметь с собой.
Так вот.
Получив ПМ, я НИКОГДА не брал его, оставлял в сейфе в кабинете. Таскать даром килограмм железа было откровенно влом. Исключение: когда пару раз в месяц приходилось дежурить в "дежурке", т.наз. "опером на сутки": наряд выезжает на
происшествие, ты старший, твоя задача оценить, что происходит, принять решение, как минимум оформить, взять объяснения етц. Там ты в форме, кобура... пустую видно, что пустая, нарушение формы/регламента... да и некрасиво )))))))
Это к слову, для понимания ситуации.
Короче.
За три года моей работы случился единственный (по крайне мере в моем райотделе) случай применения оружия в "боевой обстановке", и это был мой приятель Витя (см.выше), у которого "не очень получалось".
Короче, дежурит он очередные "сутки". Вроде все просто, вызов, наряд выезжает, грабителя задержали (не помню уже, может и шапку грабил)... не... не так.
Грабитель - это открытое похищение, а тот с ножом, вооруженный, - значит разбой. Типа разбойник, наказание выше, а это плюсик для раскрывшего:))).
Полез с этим ножом на Витю, тот достал ПМ, этот побежал... стой стрелять буду, выстрел вверх, потом на поражение, все по инструкции. Попал метров с 30 в ногу, задержали етц.
По этому поводу не могу забыть, сколько было посетителей, случай-то эксклюзивный, от секретаря райкома до полковника, начальника соседнего райотдела, которые хотели лично познакомиться... как же... "в боевой обстановке", без нарушения законодательства... успешно...
Еще короче.
В смысле, оБчОм это я, что хотел сказать.
Пару недель спустя объявляется, что в наш райотдел (по этому поводу?) приезжает министерская проверка.
Один из пунктов проверки - внеочередной вывоз всех на стрельбище.
Картинка маслом.
Я с Витей на соседних номерах. Стреляем. Сбоку стоят наш начальник отделения, майор, и проверяющий. Спрашивает у майора: "Который?". Тот показывает на Витю. Отстрелялись. У меня 30 (из ПМ-а, единственный в жизни результат:)))), но все внимание на Витину мишень. А там пара пуль в молоко... Подошли... посмотрели...
Проверяющий:
- Ну что ж Вы так? На деле-то можете ведь?..
Витя:
- Я, товарищ полковник, на стрельбище волнуюсь.
P.S. Про уровень криминализации. Дежурство. Три года подряд, два раза в месяц.
Самое яркое впечатление.
Тот же малоблагополучный район. Звонят соседи по коммуналке, типа у соседа пьянь, шум, непонятный грохот, похоже драка.
Приезжаю, соседи в шоке, двух слов связать не могут, типа иди сам смотри... открываю дверь наблюдаю картинку.
Комната, метров 40 квадратных. Справа кухонный стол, за столом сидит хозяин, ложкой из кастрюли хлебает холодный супчик. Слева посередине большой круглый стол, пустые бутылки, тарелки с остатками закуски... етц.
Под столом и до стены левее лужа крови, метров шесть квадратных. У края лужи лежит мужик без признаков жизни.
Скорая! Любителя супчиков в машину под присмотр сержанта. Докладываю (впервые и за три года работы единственный раз) ответственному (районному) дежурному, тот вызывает облУВД, приезжают дежурный следователь СО УВД, следователь
прокуратуры, кримэксперт етц.
Скорая через 5 минут. Минут 15 жду. Врач выводит этот "труп", с ног до головы в кровище, с перебинтованной головой, я - доктор, что с ним?!!
- Алкогольное опьянение, откушено ухо.
Следователь прокуратуры сует палец в горлышко бутылки на столе (снаружи отпечатки, нельзя трогать), поднимает ее, рассматривает, говорит:
- Интересно, что именно теперь принято ушами закусывать.
Я к тому, что по таким дежурствам иногда приходилось утром гонять в травматоложку, опрашивать побитых мужиков с травмами после пьяной драки.
Но убийство в драке за мои три года работы в нашем районе города было единственное, настолько вне, что для расследования была создана опергруппа во главе с полковником, замом нач УВД по опер, человек десять специалистов, опера, следователи, криминалисты, медики...
Раскрыли, конечно.
Без смайлов.
P.P.S. Городок небольшой, около 600 тыс. жителей. Район заводской, заводы, НИИ, мелкие производства, склады... Численность работающих в самом крупном 40, втором 12, третьем 8. ТЫСЯЧ!, ну, и дальше мелочь...
К тому, что в центральном районе города, где прошло детство/юность было все куда как спокойней.
Как-то так...
|
|
240
Вот написал некий Jingle bells (видимо, любитель всего американского), что якобы СССР и Россия "обязаны" советским мороженым американцам (см. пристыкованный мемчик). А как - на самом деле? Нетрудно обратиться к истории.
Итак...
"Знакомый нам вид мороженое приобрело в XVIII веке:
французы изобрели пломбир (в городе Плобьер-ле-Бем);
в Италии создали фруктовое мороженое;
в Австрии — шоколадное,
в Америке — «пирожок эскимоса» («эскимо-пай»). Американцы, кстати, придумали и аппарат для приготовления вафельных стаканчиков.
А что же Россия? Да всё отлично! Ещё до проникновения в страну всяческих заграничных веяний у нас умели побаловать себя холодными сладкими вкусностями. К Пасхе или к Рождеству, например, делали замороженные смеси из сметаны, творога, орешков, изюма и мёда, лепили из них фигурки животных и птиц, выносили на морозное крыльцо — вот вам и домашнее мороженое!
В европейском варианте холодный десерт появился во второй половине XVIII века при дворе Екатерины II. Очень матушка-императрица его уважала, дня без мороженого не мыслила! И сама ела, и фаворитов потчевала, и гостей на ассамблеях да карнавалах многочисленных...
Судя по всему, мороженое пришлось по вкусу многим российским монархам, иначе оно бы не стало непременным составляющим коронационного обеда. Установил его Павел I, а поменяли только после Александра III."
https://vkusvill.ru/media/journal/istoriya-morozhenogo-lyubimyy-desert-imperatorov-narkomov-i-pervoklashek.html
Итого - никакой Америке мы не обязаны. В Америке если и изобрели, то только эскимо. А вот саму идею мороженого... не из России ли они сплагиатили? А?
|
|
241
Гуляли вчера в парке «Три семерки», что возле озера на Дьяконова. Погоды стояли чудесные, десятка четыре разноплановых карапузов ползали, прыгали, катались и просто бродили по великолепной площадке фонда Наташи Водяновой. Сколько раз мы уже тут были, не счесть - кажется, я уже знаю здесь всех наизусть, и кокетку Дашеньку в шапке с немыслимого размера помпоном, и сопливого умника Савелия в очках, и модного карапуза Марселя, вечно в черном, в курточке с надписью "Punks not Dead", и мелкую ноющую лупоглазку Викторию...
Дети угорали и бесились, и все было как обычно, вот только тревожное чувство меня не отпускало.
- Вера, не спускайся с горки мордой вперед, - выполнил я свой отцовский долг и отошел чуть в сторонку: нужно было проанализировать то состояние тревоги, которое внезапно охватило меня в этот прекрасный ноябрьский вечер. Вроде всё так же, как и вчера, как и в прошлом году, и в позапрошлом...
И в позапрошлом... Семь лет мы гуляем на этой площадке, а дети что сегодня, что 5 лет назад...
Ну да, точно, и белолицый черноокий Савелий в одних и тех же очках (за столько лет он должен был вырасти из этих очков), и близнецы Ваня и Степа в синих реймовских костюмах, и не по годам модный Марсель в черном балахоне, и Дашенька с этим дебильным помпоном... Господи, да они не растут! Как в мультсериале, где главные герои все 30 сезонов остаются маленькими детьми, здесь так же!
Холодный пот прошиб меня, я судорожно начал звать Верочку: "Вера, Вера, сюда, мы уходим, Вера!!!"
Никогда не гуляйте в парке "Три шестерки", что между Дьяконовским озером и Нежитьским болотом! Он наводнен детьми-демонами!
|
|
244
Произошла со мной вот такая оказия, буквально 4 дня назад. Честно скажу, прочитал бы я это где нибудь, сам бы сказал - выдумка и мимоза, но жизнь, бывает, преподносит и сюрпризы. Так что, пишу, можно сказать, по свежим следам.
"Ханукальная История".
Вместо предисловия.
Лет 6-7 назад, я спросил у деда:
- А что самое страшное ты видел на Войне?
Я знал, повидал он всякое. Из расстрельной шеренги после неудачной высадки у мыса Хрони, плена, фильтрационного лагеря, атак, проходов на минных полях, форсирования Немана, боя с власовцами, и очень многого другого было, что выбрать.
Подумав он ответил.
- Наверное, когда наши самолёты разбомбили наш же госпиталь у переправы через реку Муданьцзян. Хотя нет... - он снова задумался на пару минут. Видно было, он вспоминает нечто, что хотелось бы забыть.
- Прохладный, - наконец ответил он.
- Что? - удивился я. - Ты сиди, я тепло увеличу.
- Нет. - объяснил он. - Городок есть такой, Прохладный называется. На Кавказе. Моя часть его в январе 1943-го освобождала. Там был лагерь смерти. Мы туда зашли. Страшнее, пожалуй, я ничего не видел...
_______________________________________________
У моей дочки есть однокласник, Джастином зовут. Он филиппинец. Дети не только в одном классе учатся, но и семья его, оказывается, живёт совсем неподалёку от нас. Мелкие подружились и часто играют вместе. Иногда он с мамой приходил к нам домой, иногда мы к ним в гости.
Мать его, Джуди, мастерица-кулинар, работает из дому - печёт всякие вкусности на заказ, а вот с отцом Джастина долгое время как-то не получалось познакомиться, он очень много работает, и обычно его дома не бывает. Я на автомате думал, что и он филиппинец, но нет, оказалось самый обыкновенный белый американец. Джо его зовут. Работает он в мастером в бригаде, что обслуживает местный ТРЦ. Занимается всяческим мелким и не очень, ремонтом, которого в каждом ТРЦ хватает.
Со временем мы неплохо познакомились, интересы общие нашлись, дети друг к другу на ДР ходят, бывает - он к нам на пивко заходит пока детвора в догонялки играет или футбольный мячик гоняет, бывает - и мы к нему. Раз он мне сообщает:
- Начали мы на работе разгребать старый склад. Босс сказал, - "всё на свалку". Впрочем, там по большому счёту только мусор-то и есть. Но, я там обнаружил Ханукальную менору. Считаю, такое выбрасывать нельзя, так я её в сторонку поставил, может заберёшь?
- Благодарю, - отвечаю. - Менора вещь хорошая. Возьму, конечно.
- Вот и славно. - обрадовался он. - Только транспорт тебе самому организовать придётся.
- В смысле? - не понял я.
Тут он меня и огорошил, показав фотку. Оказалось, что да, это менора. Только высотой поболе 3-х метров и шириной 1.80 метра. Этот девятисвечник когда-то ТРЦ выставлял на Хануку. Думаю её какой-то местный умелец сварганил под заказ, лет дцать назад, но вещь до сих пор выглядит очень достойно. И вся электрика работает, что радует.
Но как ни крути, это отнюдь не "домашний" вариант. Там, дабы лампочку вкрутить, стремянка нужна. Да и вес у объекта отнюдь не маленький. Выходит странная ситуёвина. Допустить, чтобы менору выбросили, я не могу, но и дома держать тоже - у меня же не дворец такую махину пристроить.
Помозговав, решил позвонить в местную синагогу и предложить, может понадобится. Найти кого-либо, с кем можно было договориться о приёмке, ещё та задача. То бишь, слово "нет" из администрации никто не сказал, но и взять на себя ответственность тоже никто не спешит. Все как-то на главного раввина ссылаются, дескать как он скажет, так и будет, а его вызвонить не получается, занятой человек. Я уж, грешным делом, хотел плюнуть на затею, но удалось выйти на его жену. А жена раввина, ясное дело, куда главнее, чем сам раввин. Она и сказала - "вези, будем благодарны".
Это легко сказать - вези. Это же негабарит, причём, ни разу не лёгкий. По размеру он пожалуй даже в пикап не влезет, нужен фургон, а такого у меня нет. То есть, нужна и большая машина и помощник, а ещё лучше два (один правда есть - сам Джо).
Можно, конечно, нанять грузовичок и работника, но довольно накладно получается. Сам транспорт нужен буквально на час-полтора, но от ближайшего места где можно взять такую машину в аренду, минут 30-40. Как ни крути, арендовать, доехать, перевезти, вернуть, получается часа 3-4, а такие машины сдают как минимум на день. Плюс, как ни крути, это половинка рабочего дня теряется, тоже небеспланое удовольствие. Ну и всё это действо надо координировать с помощниками. Пришлось напрягать все связи.
Знакомый кровельщик, которому я немало работы даю, за уважуху согласился помочь, что приятно. Но только в дождливый день, когда работы нет. То есть надо скоординировать когда я свободен, и когда Джо работает, и с кровельщиком, и с погодой. Никогда бы не подумал, что это так сложно, заняло чуть ли не полтора месяца. То у Джо выходной, то я в командировке, то фургончик на техобслуживании, то погода ясная, то у кровельщика ДР, то ещё что-то. Но наконец на этой неделе всё срослось.
Ну и намучились мы с предметом культа! Так то мы прикидывали - должно всё поместиться, но дьявол оказался в деталях. Во-первых, вес. Пришлось изрядно попотеть. Во -вторых, размер. Основание меноры зашло в машину без проблем, но вот ширина самого девятисвечника оказалась на несчастных 4 сантиметра шире кузова фургона. Думали вытащить и положить на багажник, что на крыше, но осознали, что сил не хватит поднять.
Пришлось импровизировать, то бишь ехать с открытым дверьми фургона, которые кое-как привязали ремнями. Честно скажу, вышло небезопасно. Решили, кровельщик поедет первым, а я вместе с Джо, на другой машине следом. Если, упаси Господи, предмет выпадет, то мы "примем первый удар." Хотя перспектива так себе.
Пока ехали в синагогу, я разговорился с Джо. Так то мы обычно о природе, о погоде, о детях, и о спорте болтаем, а тут, пока дорога, разговорились о истории наших семей. Сам-то Джо-то американец, родился в США, но отец его, Вильгельм, немец. Родился в ФРГ после Войны. Когда вырос, стал профессиональным футболистом в Германии, но особо его карьера не задалась, и он в поисках лучшей доли переехал в США.
В 60-х футбол в США особой популярностью не пользовался, и Вильгельм пошёл учиться на механика. Женился, родились сам Джо и его брат с сестрой. А через пару лет, его дед с бабкой тоже приехали в США из ФРГ, к сыну. Изначально дабы навестить, да так и остались. Дед был хороший электрик, устроился работать по профессии, на судоверфи.
Ясное дело, я не удержался, и спросил:
- Что твой дед во время Войны делал? Его призвали?
- Да. Он служил в СС.
- Ни фига себе. - изумился я. - И где же конкретно?
- Честно, точно не знаю. С ним я об этом никогда не говорил, ведь он умер, когда мне лет 8 было. Много лет назад отец сказал, что дед служил охранником в лагере. Если я помню правильно, есть такой русский город "Кауказ". Он его ещё называл что-то на подобие "Kaltstadt", то есть "холодный город". Всё ругался, говорил там было очень холодно...
Домой я ехал в глубокой задумчивости. Вот какой сюрприз приподнесла жизнь. Деды наши были смертельными врагами. А тут, спустя 80 лет, внук краскомов и внук эссэсовца, вместе поехали дарить менору синагоге. Хочется верить - что-то изменилось в этом мире к лучшему.
Может это и есть небольшое Ханукальное чудо?
|
|
245
Зачем нужна дорога, если она не ведет к любимой женщине?- 2
Начало истории в https://www.anekdot.ru/id/1305597/ , которую рекомендую сначала прочесть, как неразрывно связанную часть от повествования ниже.
Краткая сюжетная канва предыдущей части. История приобретения жизненного опыта и формирования мировоззрения на дорогах, так получилось, что именно на дорогах. Через считанные минуты после первого в жизни поцелуя с девушкой, я, студент-второкурсник, пребывая в состоянии эйфории, был облеван пьяным мужиком в троллейбусе. А через считанные месяцы увидел наглядный пример того, как я должен был бы себя вести, чтобы такого не допустить. Опять же в троллейбусе, едущий передо мной студент старшекурсник, спортсмен, ловко снял ондатровую шапку-формовку с пьяного мужика перед собой, аккурат в тот момент, когда мужик собрался блевать, и приставил эту шапку к лицу ее владельца. А потом и приставил руку владельца к шапке, чтобы тот ее сам удерживал. Я был восхищен, и решил, что вот так надо вести себя в жизни, не быть "облаком в штанах", а быть подтянутым, собранным, всегда начеку! Но жизнь оказалась сложнее. Конец канвы первой части.
...И вот я закончил учебу и стал молодым специалистом! Восторг от новой жизни и жизненные силы били через край. И я нашел подработку,- чистить автобусные остановки от снега и наледи, выдав себя в соответствующей конторе за студента и предоставив трудовую книжку, заведенную еще во времена учебы (А как молодому специалисту мне завели новую). Подработка меня радовала сразу с нескольких сторон: 1) з/плата немногим меньше чем на основной работе, 2) зима относительно мягкая, обычно в районе минус 20, когда я приходил чистить вечерами, я скидывал полушубок и в свитере, лыжной шапочке и валенках легко и с удовольствием разминался на свежем воздухе. 3) При этом видя непосредственную пользу, приносимую людям, в отличие от изысканий на работе с не вполне ясным итогом. 4) И за это мне еще деньги платят! Омрачал кайф только соляровый выхлоп с длинных, гармошкой, Икарусов, когда они останавливались, не выключая мотора, на конечной, которую я чистил (Дождавшись высадки пассажиров, автобус продолжал движение до отстойной площадки подальше).
Я обычно прекращал движения, пока Икарус вонял, и даже отходил на пару метров, выхлоп был противен после активной работы легких на чистом морозном воздухе. И вот в один из вечеров, вроде суббота, стою, жду пока все с Икаруса выйдут. Подходит к выходу последняя, семейная по виду пара. Она- крупная породистая женщина, выше его, с ярко выраженными на лице интеллигентностью и властностью. Такими бывают директрисы библиотек, музеев, ресторанов, крупные чиновницы. Он- типичный слесарь/фрезеровщик, в буро-коричневой подзасаленной болоньевой куртке и ондатровой шапке-формовке на голове.Как только он спустился с подножки Икаруса, тут же начинает блевать! На только что отскобленное, очищенное мной место! И бестолку оказался пример старшекурсника-спортемена, я опять лоханулся облаком в штанах! Размечтался о прекрасной жизни, а реальность тебя под дых! Со злобой и возмущением начинаю говорить ему, дескать, ты что делаешь, пару метров отойти не можешь, видишь же, что вычищено! И тут слышу начальнический женский голос: "Молодой человек, как Вам не стыдно! Вы же видите, человеку плохо!" И дама, взяв с оскорбленным достоинством муженька под руку, величественно с ним удалилась. На этот раз я чувствовал себя облеванным не только физически, но и морально. Ведь даже допустив, что мужик и пары метров удержаться не мог, то что ему мешало затем извиниться, взять инструмент и убрать за собой??? Злоба захлестывала меня. "Ну все, ощетинились, хватит витать в облаках!"- примерно так говорил я себе внутренним голосом.
Подходит следующий Икарус-колбаса. Взвинченный и напружиненный зыркаю за выходящими. Последний выходит, опять в такой же одежде, один, и поддатый. У меня, похоже, уже дергаются мышцы, как у кота перед броском, подхожу к нему поближе, чтобы быстро сорвать с него ондатровую шапку, как только увижу начало спазмов по телу. А он стоит передо мной, а спазмов нету, вроде как собирается. Проходят секунды, он стоит, а спазмов нет! А зачем тогда стоит? И тут взляд мой падает ниже, и я вижу, что мужик, расстегнув ширинку и удерживая "торпеду" обеими руками, ссыт, и брызги летят мне на валенки! "Падла, ниже пояса!"- проносится у меня в голове. Обхожу его слева, хватаю сзади за ремень и за шкирку, и полунесу-полуволоку вглубь за остановкой, где через неск. метров находится горка из убранного снега, метра полтора высотой. Он на вскидку килограм на 8-10 полегче меня, никаких звуков не издает, руками, похоже, продолжает управлять торпедой. Подойдя к горке, подсев и крякнув, выпрямляюсь с ним и с размаху припечатываю его в склон горки, лицом и торпедой вниз! Стою. Рядом с горкой- легкая алюминиевая лопата. В злобе думаю, что если мужик начнет выступать, дам ему лопаткой по сопатке, слегка, и скажу, чтобы шуровал отсюда, пока больше не схлопотал! Жду. А он не двигается от слова совсем. Непонятно, дышит или нет. Всякие мысли начинают проноситься. Холодный спазм,- ведь где-то 20 градусов мороза? Чувствую, что сам начинаю остывать в свитере без движения. Что делать? Близок к панике, может, человека убил? Не могу сказать, сколько минут прошло, был в возбужденном состоянии, стоя слева от него. И тут наконец замечаю слабое движение левой руки, очень медленное. Через некотрое время он оказывается стоящим на коленях на снегу, из раскрытой мотни белеет снежный неосыпающийся ком размером с футбольный мяч. Старатеьно не поворачивая ни головы, ни глаз в мою сторону, не пытаясь избавиться от комка и не пытаясь застегнуть ширинку, он встает только с застегнутм или забранным под ремень верхом брюк, с белеющим комом из расстегнутой ширинки. И также старательно не глядя в мою сторону, мелкими медленными шажками начинает удаляться в сторону жилого массива. До ближайшего дома там было метров двести. Я следил за ним этот путь, он ни разу не остановился, не пытался отряхиваться.
Не знаю, заработал ли мужик простатит или нет, но комок, похоже, был заледенелый, ибо не осыпался. Надеюсь, что жена его не заподозрила в измене с первой встречной уличной снежной бабой.
У меня от этой истории остался неприятный осадок,- тупая жестокость с моей стороны, чего я этим достиг? Ведь можно было поставить его в партер на самой остановке, и повозюкать лицом по нассаному, без всякого риска для здоровья, а урок бы он запомнил.
П.С. Мысленно я временами возвращаюсь к той остановке, как бы взглядом из окна медленно отъезжающего Икаруса с противоположной стороны стоянки. В сумерках и при освещении фонарями вроде еще виднеется та горка из убранного снега. Она за давностью лет уже заметно скукожилась и потемнела. Но если присмотреться, там можно различить появившуюся надпись, выложенную угольками прожитых лет: "НЕ ДОБИВАЙ ОСТУПИВШЕГОСЯ. ПРОТЯНИ РУКУ ПОМОЩИ."
"И опьять уезжая от Вас,
Я с любовью приветствую всех,
И летит над моей головой
Чистый снег, белый снег..."
(Радж Капур, каким я его запомнил в звучании грампластинки, после его приезда в СССР, вроде еще в Хрущевские времена)
|
|
246
Ледяной горой Израиль
Из тумана выпадает,
И несет репатрианта
По туманным, по морям!
Хорошо тому, кто знает,
Что плевать отсюда можно,
Если нет пути обратно,
Или замок продан ваш!
А я на все на свете,
У Стены Плача забываю,
И в Мертвое я море
Кунаюсь с головой!
А ты такой холодный,
Как ум, что у раввина,
И все твои печали —
В России с полыньей!
|
|
247
О нашем климате.
Январю - морозушко!
Февралю - метелица!
Марток - одевай трое порток!
Апрель. Так ведь пол-апреля по старому стилю - март!
Май. Холодный - год хлебородный!
Июнь. Так в Сибири еще снег не везде растаял!
Июль. Холодно, и хорошо, зато комаров и слепней нет.
Август. Как говорят климатологи, август месяц уже не летний.
Сентябрь. Осень пунктуальна, да и учиться надо!
Октябрь. Покров без снега - примета плохая.
Ноябрь. Так весь ноябрь всегда на санях ездили!
Декабрь. Были теплые, и чем это все заканчивалось?
|
|
248
"Как говорит наш дорогой шеф..."
Стрельбище, Коста-Рика. Дон Артуро в прежние времена учил Рауля-шефа стрелять, да так удачно, что Рауль брал призы на многих соревнованиях. В благодарность дон Артуро навсегда пользуется стрельбищем бесплатно. Его сын состоит в костариканской олимпийской сборной по стрельбе.
Артуро вырос в Чили, по образованию юрист, во времена Пиночета попал на Кубу. Возможно, именно там его научили воевать, в процессе воспитания борца за мировую революцию, но преодолеть критический склад ума не смогли. Человек с лицом узбекфильмовского басмача - прищуренные глазки, лукавая улыбка в бороду... Только говорит по-испански, и борода уже седая.
Меня он называет "tovarishch".
Второго мая позвонил мне, поздоровался и вкрадчиво спросил: "Почему не был на демонстрации ?" Посмеялись: ностальгия пополам с идиосинкразией.
В другой раз он оставил оружейнику чинить пистолет, мол заберёт завтра. Я спрятал игрушку (CZ образца 1971 г., калибр 7,65 мм) в сейф на складе. Назавтра Артуро забирает имущество и удивляется: "С чего пистолет такой холодный ?". Климат у нас тропический, но горный, перепад дневной и ночной температуры градусов 15, сейф не прогревается. Выслушав мои объяснения, дон Артуро слегка подбросил вещицу на ладони : "Пистолет, вернувшийся с холода !"
Ну и самая знаменитая его фраза: "Приехать на стрельбище и не стрелять - это как прийти в Макдональдс и заказать салат !"
|
|
249
Половой вопрос
Непосредственным участником этой истории я не был, но услышал её от одного из главных персонажей. Шёл 1989 год. Советский Союз трещал по швам. Вместе с ним трещали и моральные устои. Но ещё оставались нетронутые тлетворным влиянием перестройки девушки. Именно такой и была молодая выпускница педагогического института Ирина Ивановна.
Воспитанная матерью филологом, потомственная учительница, она отворачивалась (при матери) когда по телевизору в фильмах показывали скромные советские поцелуи. А недавно вышедший фильм «Маленькая Вера» считала чёрной порнухой. Но конечно же не сдержалась и посмотрела.
7Б был бы неплохим классом. Если бы не Петя Кучеренко. Он был хулиганом и грозой параллели с 1 класса. И чем дальше, тем более отвязными становились его шутки. Тем меньше он считался с авторитетом старших. Ирина Ивановна стала первой, на ком он стал проверять степень своей безнаказанности. Но до сегодняшнего дня шутки его были глупыми и детскими.
Шёл последний урок — урок литературы. Ирина Ивановна пыталась донести до учеников всю трагедию жизни и смерти Мцыри. Его подвиг, его чувства. Но класс откровенно скучал. Петя скучал больше всех.
Никакого подвига в том, чтобы убежать из монастыря и тут же сдохнуть он не видел. Но слова «ко мне он кинулся на грудь, но в горло я успел воткнуть» не давали покоя начинающим просыпаться гормонам.
Неожиданно для самого себя, Кучеренко встал и уже почти сформировавшимся баском на весь класс сказал.
— Ирина Ивановна, может быть прекратим заниматься фигней и обсудим половой вопрос?
— Половой вопрос? — переспросила учительница.
Она все еще была мыслями в горном монастыре и любовалась красотой природы. Когда смысл сказанного наконец дошёл до Ирины Ивановны, слёзы брызнули из её глаз и она всхлипывая выбежала из класса.
В учительской сидели учителя старого поколения. Среди них выделялась Людмила Викторовна — 50 лет, завуч, член партии, КМС по метанию ядра, 190 сантиметров роста и 120 кг веса. Ирина Ивановна вбежала в учительскую, упала на стул и громко разрыдалась. После кружки чая она рассказала, что произошло.
— Я разберусь! — рявкнула Людмила Викторовна и кажется одними мышцами ягодиц отбросила стул к стене.
Как и любой класс, оставшийся без учителя, 7Б шумел. Но никто не ушёл домой несмотря на то, что урок был последний. Распахнулась дверь и в класс вошла Людмила Викторовна. Сразу воцарилась такая тишина, что стало слышно, как на шкафу совокупляются мухи.
— Все свободны, Кучеренко остался!
Класс молниеносно, но при этом в абсолютной тишине очистился от детей.
— Кучеренко, я считаю, что ты достаточно взрослый, чтобы не только обсудить половой вопрос, но и приступить к практическим занятиям, — сказала завуч и закрыла дверь класса на ключ.
Вся жизнь пролетела перед глазами Пети. Его яички сжались до размера горошин. Не так он представлял свой первый секс. Холодный пот предательской струйкой стекал по спине и щекотал между булок.
— Я… Я не хочу. Не надо. Я больше не буду, — лепетал он.
— Сейчас ты у меня будешь жить половой жизнью! — гремел голос Людмилы Викторовны. И она неумолимо надвигалась на Кучеренко как айсберг на Титаник.
Когда хулиган уже вжался спиной в дальнюю стену и между ними оставалось каких-то пару метров, она остановилась и, указав рукой в угол, сказала:
— Вон там ведро и тряпка. Берешь их и драишь полы до зеркального блеска! Вот такая у тебя будет сегодня половая жизнь!
Петя Кучеренко шёл домой. Он курил, не прячась ни от кого и улыбался. Сегодня он не стал мужчиной, но был этому несказанно рад...
|
|