Анекдоты про оркестра |
102
Русский композитор Александр Алябьев находился в Тобольске в ссылке и проводил много времени с Петром Ершовым — автором «Коня-Горбунка». Однажды между ними начался спор, что Ершов в музыке ничего не понимает. Петр, конечно же, решил доказать обратное.
Он знал, что один из скрипачей тобольского оркестра всегда морщится, когда кто-то из музыкантов делает ошибку. Этим он и воспользовался: каждый раз, когда у скрипача появлялась гримаса на лице, подталкивал Алябьева «Слушай, опять ошиблись в нотах!».
Композитор не выдержал постоянного подталкивания, встал и поклонился — раз Ершов услышал столько ошибок, значит он действительно знаток музыки. А когда Пётр рассказал про свой секрет, оба расхохотались.
|
103
За свою довольно долгую жизнь я побывал в разных ипостасях – одни чтобы удовлетворить свое эго, другие, чтобы содержать семью. Некоторые из них оставили почти философские воспоминания, другие – смешные казусы, которые подходят для данного форума.
Одной из этих ипостасей было заведование ветеринарной клиникой. Надо сказать, что клиенты такого бизнеса уже по определению специфические люди – любовь к животным дана избранным, а избранные не относятся к разряду обычных/нормальных.
В круг моих обязаностей входило разруливание нестандартных ситуаций, хотя их было так много, что уже не вполне корректно называть их нестандартными. Вот кратенький список первых пришедших в голову.
У вполне себе нормального, представительного вида мужчины умерла кошечка. Печально, но бывает. Дня три он ее держал дома, надеясь, что она передумает. Потом принес к нам. Доктор подтвердил, что кошечка давно умерла и остается только ее достойно похоронить. Такой сервис мы тоже оказывали. Слезы, долгое прощание и трупик идет в морг. Хозяин заказывает похороны по первому разряду, оплачивает и уходит.
На следующий день звонок от него:
- Я извиняюсь, там у вас моя кошечка. Она случайно не проснулась?
- К сожалению нет. Похоронное агентство заберет ее через пару дней т.к. очередь на выбранное вами кладбище.
- Спасибо... А можно я ее навещу?
- Конечно можно, но вы уверены, что хотите видеть замороженный труп?
Пришел. Мы кое-как привели труп в удобоваримый вид. Поплакал.
На следующий день звонок и точно такой же разговор. Пришел, поплакал. И на следующий день тоже.
Я позвонил в похоронное агентство и поторопил с забором тела. Мужчина опять пришел, узнал новости, взял телефон похоронного агентства и ушел. Больше я его не видел, но было интересно как долго он еще звонил туда выясняя не ожила ли кошечка. Смешно, грустно и трогательно.
Другой случай. Приносит человек собаку с проблемой. Доктор осмотрел, поставил диагноз и сообщил сколько это будет стоить. Хозяин собачки просит позвать менеджера, меня т.е.
- У меня выгодное предложение: давайте устроим бартер. Я пою в дорогом ресторане. Очень хорошо пою. Давайте я вам спою, а вы вылечите мне мою Жучку бесплатно.
От неожиданного предложения не сразу нашел что ответить. Договорились о дискаунте порядка 15% - ведь петь он будет без оркестра. Вечером он спел. Спел неплохо. Разве что прохожие и соседи удивлялись, слыша его пение из ветеринарного офиса.
Одной из функций ветеринара является искусственное осеменение. Бывает так что сватающаяся пара высокопородных собак живет по разные стороны континента и тогда ветеринар кобеля собирает сперму и отсылает ветеринару суки, а тот вводит ее куда надо и подписи ветеринаров заверяют сватовство.
В очередной раз за таким сервисом обратился хозяин овчарки.
- Доктор! Пожалуйста используйте самый толстый катетор. Мне совествно перед моей Альмой, что она забеременеет без удовольствия от секса...
Если не сильно раскритикуете напишу еще.
|
|
104
ПОЛМОСТА
Гостил я на даче у старого друга, бывшего КГБиста Юрия Тарасовича.
Решили скромно, в узком кругу отметить скоропостижный конец лета.
Мясо замариновано, салаты нарезаны, мангал стоит. Общими усилиями приступили к рубке дров - Тарасыч мощно рубил, а я ловко уворачивался от летящих в меня щепок.
Прибыл первый, он же и последний гость - сосед Павел Валентинович - тщательно загорелый дед лет восьмидесяти.
Мы с этим дедом оказались почти коллегами, он сорок лет отработал оператором на центральном телевидении.
Слово – за слово, разговорились, зацепились и столкнулись на почве Советской власти.
Дед оказался ярым сталинистом, и его можно понять, Советская власть дала ему бурную молодость и по жене в каждом городе, а от нашего непонятного времени он получил лишь глубокую старость и катетер в мочевом пузыре. И неважно, что каждое лето Павел Валентинович проводит в Испании у детей, совершенно неважно. Как ни крути, но бурная безкатетерная молодость все же лучше.
Чтобы окончательно не разругаться, я не стал наступать старику на больные советские мозоли, а больше помалкивал и слушал.
А послушать было что:
- Да, уж, была жизнь. Я десять лет проработал в программе «Время» Вот где бурлила история страны. На карте СССР нет ни одного пятнышка, куда бы мы не прилетали и повсюду нас встречали хлебом – солью, как космонавтов, еще бы, если что не так о них снимем - секретарь райкома сразу лишался партбилета, а то и чего похуже.
Правда, мы всегда снимали «так, как нужно»
Бывало, приезжаем снимать передовой совхоз, победитель соцсоревнования, а у них ни хрена не выросло, голое поле, с жалким бурьянчиком. Но кого это волнует? Они победители и должны получить переходящее знамя. Срочно сажаем всех в военный вертолет и летим в другой совхоз за сто километров, где хоть что-то выросло и можно снимать.
Так и выкручивались, эфир не ждет, сдохни, а сними.
Один раз делали репортаж про комбайнера, героя соц.труда. По сценарию должны были снимать в поле, как первый секретарь райкома отрывает колосок, мнет его в руках и что-то показывает нашему герою и председателю колхоза – женщине, тоже герою соц.труда.
Приехали к полю, а пшеница у них слабенькая, сантиметров сорок всего. Нашему режиссеру это не понравилось и он как заорет: - «Все на колени!»
Они и бухнулись коленками в грязь. Представьте себе – трое взрослых заслуженных людей. Комбайнер-то ладно, он и так грязный, а секретарь и председательница в светлых костюмах стоят на коленках и друг другу колоски показывают. И смех и грех.
Зато сюжет получился отличный, пшеница всем по пояс, красота.
Просто люди были другими, ответственными, они понимали, что это наше общее дело.
Да что там, коленями в грязь, ерунда это. Однажды прилетели мы на БАМ, чтобы снять досрочное открытие нового моста, подарок строителей съезду партии.
У нас с собой были алые ленточки, надувные шарики, хлопушки, в тайге-то шариков нет. Единственное что у них было для праздника – это маленький духовой оркестр.
Прилетаем, смотрим… а нового железнодорожного моста через реку и нет. Нечего открывать.
То есть, кусок моста построен, а второй половины нету. Хоть криком кричи. А нам ведь кровь из носа нужно было выдать этот сюжет, его в Москве уже ждали.
Посидели, покумекали и надумали. Подогнали состав, натолкали в него праздничных строителей, раздали им шарики и заставили торчать из окон и радоваться своей трудовой победе.
Честь по чести сняли перерезание красной ленточки и проезд первого поезда по новому мосту.
Сейчас уже смешно вспомнить, а тогда было не до смеха – поезд едет, недостроенный мост весь ноет, трещит и раскачивается, бамовцы торчат с шариками из окон и от страха что есть силы матерятся. Хорошо, что из-под оркестра слов было не разобрать. Смех - смехом, но полмоста могли и не выдержать такой нагрузки.
Когда локомотив доехал до пропасти и остановился, я с камерой обошел его с другой стороны и стал снимать оттуда, как поезд опять возвращается к берегу.
А потом, на монтаже так приклеили, как будто поезд плавно прогрохотал мимо нас, с одного берега на другой.
Красивый сюжет получился.
Правда потом оказалось, что мы поездом сильно расшатали им полмоста и его пришлось долго ремонтировать, зато к эфиру успели и все прошло гладко.
А однажды в Ялте…
Я не выдержал и перебил Деда:
- Павел Валентинович, а вас после съемки, БАМовцы не убили за всю эту «туфту» и за испорченные полмоста?
Дед на «туфту» очень обиделся и ответил:
- Молод ты еще рассуждать об этих вещах. Не суди по себе - это же не нынешние хапуги, а советские люди... «убили»… да чтоб ты знал, они нас на руках потом носили.
Мы ведь их рабочую честь от позора спасли…
|
|
105
Матвей Блантер в 20-е годы заведовал музыкальной частью в Ленинградском театре сатиры и лишь мельком видел Дмитрия Шостаковича, лично знаком с ним не был и осознал масштаб его дарования позже, когда Шостакович сочинил свою Пятую симфонию. Она настолько потрясла Блантера, что он вместе с композитором Виссарионом Шебалиным два дня подряд пил за здоровье Шостаковича, переходя из одного ресторана в другой. Через год Блантер приехал в Ленинград к Шостаковичу, чтобы попросить его написать что-нибудь для джаз-оркестра СССР. С одной стороны, он полагал, что великий композитор поднимет отечественный джаз на новую высоту, а с другой, Блантер хотел помочь Шостаковичу заработать - Дмитрий Дмитриевич находился в бедственном положении после публикации в "Правде" статьи "Сумбур вместо музыки". Блантер приехал не просто так, а с рекомендательным письмом от Арама Хачатуряна, чем очень Шостаковича позабавил - песни Блантера "Партизан Железняк" и "Шёл отряд по берегу, шёл издалека..." о Щорсе пела вся страна, и он, естественно, ни в какой рекомендации не нуждался. Шостакович согласился. Так появился знаменитый вальс номер 2, а композиторы подружились. Ездили друг к другу, вместе ходили на футбол, правда, болели за разные команды. На стене в кабинете Шостаковича рядом с портретом Бетховена висел портрет Блантера. Гости удивлялись, усмехались, недоумевали: "Это в порядке юмора?".
"Бетховена я очень люблю, - объяснял Шостакович. - А Мотя - мой друг, пусть висит".
Впрочем, если вспомнить, что Матвей Исаакович написал "В лесу прифронтовом" и "Враги сожгли родную хату", "В городском саду играет духовой оркестр..." и, наконец, легендарную "Катюшу", то вместо иронической усмешки у вас появится ностальгическая улыбка.
|
|