Результатов: 22

1

Тюрьма. Камера. Сидят зэки, матерые такие, в общем воры в законе. К ним сажают
молодого вора. Приносят обед. Откуда-то выскакивает здоровая такая крыса и
хватает у молодого кусок хлеба из пайки. Он недолго думая швыряет в нее башмак и
убивает. Старые говорят:
- Слушай, кореш, вот крыса, она тоже вроде как с нами срок мотает, ворует чего
повезет, значит она тоже в законе, а ты на нее руку поднял. Если до утра не
придумаешь отмазку - замочим. Утро. Молодой говорит:
- Значит так - крыса с нами на зоне - согласен, что она вроде как вор в законе -
согласен, что она хлеб сперла - согласен, а посидеть западло?

2

Мой дедушка, ныне покойный, з"л, рассказывал эту историю о смекалке
русского человека.
Дело было в середине войны, в марте, где - уже не помню, но не в этом
суть.
Наше и немецкое подразделения увязли в бою, в лесу. Наши то наступали,
то отступали, немцы соответственно тоже.
Пока было холодно, вокруг лежал лед и передвигались свободно, а как
потеплело, лед растаял и противников разделила грязь, вода и болото.
Наши на одной кочке, за холмом, немцы - на другой, метрах в 200. И
выбраться никуда нельзя.
Все было бы хорошо, да только полевые кухни как обычно в обозе, и отстали
и от наших и от немчур. На это и у тех и у других были сухие пайки.
Не знаю как немцы, а наши сложили все в общую кучу, и раз в день делили
по-братски на всех. А чтобы не было обидно - один отворачивался, и
второй показывая пальцем на приблизительно равные кусочки хлеба,
спрашивал:
- Кому?
А первый отвечал:
- Иванову
- Кому?
- Петрову
- Это кому?
- Сидорову
Ну и так далее.
Прошло несколько дней. И немцы и наши съели все припасы, и началась
голодуха.
Тут наш командир приказал и дальше каждый вечер разыгрывать сценку под
названием: Кому? - Петрову! - Это? - Иванову. Чтобы свой дух укреплять,
а вражеский - подавлять.
Через пару дней немцы подняли белый флаг и сдались. Все до единого, без
шума и стрельбы, по воде аки по суху перешли на кочку наших воинов.
Сдались и говорят: Русиш, ням-ням, кормите нас, пленных.
Наши посмеялись конечно. А вот немцам было не до смеху. Они оказывается
тоже голодали, и решили, что раз русские делят еду каждый день, значит
надо сдаваться, чтобы с голоду не умереть.
Через пару дней опять подмерзло, тут и кухня подоспела.
Низкий вам поклон, ветераны! Никто не забыт и ничто не забыто.

3

На сайте производителя флюсов для пайки, комментарий к одному из этих флюсов...

XXX: У меня бабушка схватила банку с rm и намазала себе на спину!
что удивительно у нее прошла спина! это не вредно???

admin: В случае с флюсом TR-RM это не вредно, тк в его состав входит натуральный компонент (Канифоль) и безвредный загуститель.
Спешу Вас успокоить, никакой агрессивной кислоты там нет, но все же баночку у Вашей бабушки стоит отобрать, так как наша продукция не сертифицирована на применение в медицинских целях.

4

ОНИ ЖИЛИ ПРИ КОММУНИЗМЕ
На выставке "Государственная охрана России. История и современность. 130 лет", открывшейся в Выставочном зале Федеральных архивов, в одной из витрин представлен любопытный документ - "Списки распределения продовольственных пайков членам ВЦИК и ответственным работникам", составленные в 1924 году.
В "Списке №3 ответственных работников, получающих пайки вне нормы и размера (по собственной заявке)", числится всего 9 человек. В том числе:
"1) Клара Цеткин (бесплатно); 2) Л.Д.Троцкий (бесплатно)... 4) И.В.Сталин (за плату); 5) М.И.Калинин (за плату)..."
Вот так, оказывается в разорённой войной и революцией стране на седьмой год Советской власти два человека уже жили при коммунизме.

5

Было это в середине восьмидесятых. В провинциальной больничке, лежала я на ранних сроках беременности, на сохранении. Здание больницы располагалось в старом деревянном здании. Палата была большая – коек на восемь-десять. Так случилось, собрался в нашей палате дружный женский коллектив, можно сказать местная элита. Была одна красивая молодая блондинка, работавшая в горкоме КПСС, учительница и так далее. Я тоже «не лыком шита» - работала инженером в проектной организации, мой муж был главный энергетик ЛПК. Но вот самой интересной оказалась другая наша соседка – скромная молодая женщина. Нет, она нам не сказала: « А вот мой муж работает...» Она сказала нам другое: «Девочки, не ходите вечером на ужин, мой муж должен принести колбасы». Муж этой женщины работал начальником колбасного цеха. Только советский человек, живший в глубинке поймет меня. Колбасу мы видели только по великим праздникам, получая праздничные пайки, и не всегда хорошего качества она была. Стоит ли говорить, как все мы оживились, но и мы не бедствовали, и нам заботливые мужья принесли вечером много чего вкусного, были и пельмени и малосольные огурчики и так далее, но вот и долгожданная колбаса. У нас дух перехватило: такого мы давно, а может и никогда не видели. Да, но в наш коллектив затесалась ещё одна дама, явно не нашего круга. Так бывает. Передачи ей никто не принёс. Мы стали её настойчиво приглашать к общему столу. Не могли же мы трескать колбасу, в то время, как кто-то давится голодной слюной. Она из скромности отнекивалась, но потом села и уже не стеснялась, ела. От обилия праздничной пищи все мы разомлели, особо больных не было в палате, так небольшие женские проблемы, дела и заботы взвалены на мужей. Хорошо всем стало, и разговор зашёл на тему: «Такая закуска, а выпить нечего!» Времена были глубоко застойные, шла отчаянная борьба партии с пьянством, но и ханурики изобретали всё новые способы раздобыть горячительное. В то время в хозяйственных магазинах продавали стеклоочиститель в стеклянных бутылках по 0,5 литров, их раскупали ящиками, с дракой, видимо, цена и убойная сила... Покупать этот стеклоочиститель, приличной хозяйке по прямому назначению было неприлично. Ещё большим спросом пользовался одеколон, особенно «Тройной». Разговор за столом плавно перешёл на тему : «Совсем с ума сошёл народ!» Дама не нашего круга, скромно всем поддакивала и вдруг изрекла: «Не пойму я людей, ящиками берут этот очиститель, вот я скромно так взяла двенадцать бутылок». За столом повисла тишина, все уставились на говорившую, а ту понесло: «Мне больше нравится одеколон, особенно «Цветочный», такой букет, такой аромат! А цвет,- она мечтательно закрыла глаза, - такой голубой, голубой!» Дама распалялась, мы широко открыв глаза изумлённо смотрели на неё, наконец, она встала и вышла. Одна из соседок задумчиво спросила: «Сколько нужно стеклоочистителя, чтобы помыть окна в моей трехкомнатной квартире?» - «Да одной за глаза и не на один раз», - ответила другая. «Вот я и думаю, сколько же у неё окон, чтобы двенадцать бутылок покупать?» - «Да у неё и квартиры нет, я её знаю, живёт у кого-то в маленькой комнатушке». И тут зашла наша говорунья в компании нашего лечащего врача – женщины средних лет. Они что-то оживлённо обсуждали. «Да, да я понимаю, - говорила врач, - ребёнок прежде всего, но утром, к обходу, вы должны быть на месте». Мы все понимаем, что соседка только что отпросилась по семейным обстоятельствам домой. В те времена все работали, а если болели и лечились в больнице им платили больничный, нарушив больничный режим лишались его и значит выплат по нему, тогда все этого боялись. Когда наша соседка ушла, то дамы опять продолжили разговор : «не пойму я, что в документах не указано, что она лишена родительских прав и её трое детей живут в разных детдомах?»
Утром она пришла вовремя, со счастливой улыбкой скромно потупив глаза... Явно не пахло, но, наверное допила свой стеклоочиститель или одеколон, трудно удержаться после непривычно обильной еды и провокационных разговоров. Да, женщины в советские времена вели себя скромно: если были беременны, то чуть-чуть, если пили стеклоочиститель, то скромно, не больше двенадцати бутылок.

6

Было это в середине восьмидесятых. В провинциальной больничке, лежала я на ранних сроках беременности, на сохранении. Здание больницы располагалось в старом деревянном здании. Палата была большая – коек на восемь-десять. Так случилось, собрался в нашей палате дружный женский коллектив, можно сказать местная элита. Была одна красивая молодая блондинка, работавшая в горкоме КПСС, учительница и так далее. Я тоже «не лыком шита» - работала инженером в проектной организации, мой муж был главный энергетик ЛПК. Но вот самой интересной оказалась другая наша соседка – скромная молодая женщина. Нет, она нам не сказала: « А вот мой муж работает...» Она сказала нам другое: «Девочки, не ходите вечером на ужин, мой муж должен принести колбасы». Муж этой женщины работал начальником колбасного цеха. Только советский человек, живший в глубинке поймет меня. Колбасу мы видели только по великим праздникам, получая праздничные пайки, и не всегда хорошего качества она была. Стоит ли говорить, как все мы оживились, но и мы не бедствовали, и нам заботливые мужья принесли вечером много чего вкусного, были и пельмени и малосольные огурчики и так далее, но вот и долгожданная колбаса. У нас дух перехватило: такого мы давно, а может и никогда не видели. Да, но в наш коллектив затесалась ещё одна дама, явно не нашего круга. Так бывает. Передачи ей никто не принёс. Мы стали её настойчиво приглашать к общему столу. Не могли же мы трескать колбасу, в то время, как кто-то давится голодной слюной. Она из скромности отнекивалась, но потом села и уже не стеснялась, ела. От обилия праздничной пищи все мы разомлели, особо больных не было в палате, так небольшие женские проблемы, дела и заботы взвалены на мужей. Хорошо всем стало, и разговор зашёл на тему: «Такая закуска, а выпить нечего!» Времена были глубоко застойные, шла отчаянная борьба партии с пьянством, но и ханурики изобретали всё новые способы раздобыть горячительное. В то время в хозяйственных магазинах продавали стеклоочиститель в стеклянных бутылках по 0,5 литров, их раскупали ящиками, с дракой, видимо, цена и убойная сила...

7

К истории о стаканах с жутко ядовитым веществом (27 мая)

Случаев таких много, травились и метанолом и антифризом. Этот случай весьма уникальный, со слов дипломного руководителя, некогда работавшего в «марфинской шарашке», о которой когда-то писал Солженицын. Объект, хоть и режимный, и спирт там под учётом, но сотрудники рабочих специальностей умудрялись его добывать и употреблять внутрь. Сразу скажу, пациент остался жив, он-то и рассказывал потом это всем в курилке. Слесарь, как-то проходя мимо комнаты радиомонтажников, увидел, что дверь открыта, в помещении никого нет (скорее всего, за это кто-то сильно огрёб), а на столе бутылка с жидкостью янтарного цвета. Открыл, понюхал, пахнет спиртом. Он, родимый, коньячок. А что этикетки нет, так это специально, чтобы начальство не догадалось. Ну и сделал несколько глотков спирто-канифольного раствора, применяется для пайки деталей. Спирт усвоился организмом, канифоль осела и засохла где-то в пищеварительном тракте. Бедолагу доставили в местную санчасть, везти в городскую больницу нельзя, пойдут слухи, что в секретном НИИ такое творится. Хирургического отделения у них нет, да и резать, возможно, смысла не было. Решили промывать желудок чистым спиртом. Промывали пару дней без перерыва. Затем ещё неделю капельницу кололи, из вынужденного запоя выводили, не давая опохмелиться. После этого мужик со спиртным завязал, пьяным его больше не видели.

8

Не жертва ЕГЭ.

Некоторое время назад работал я в одной компании.
Делали всякое разное, в том числе электронику. Первые версии устройств паяли самостоятельно.

Сижу как-то раз за микроскопом (обычный оптический, бинокулярный, 8 крат всего, типа МБС-10), рассматриваю только что напаянную плату на предмет качества пайки, вдруг где непропай. Оптической инспекцией, то бишь, занимаюсь.

Ну сижу себе и сижу, никого не трогаю. Рядом коллеги ходят, свои дела делают.
И тут заходит к нам в комнату бухгалтер наш, назовем его Вася. Ходит по комнате и что-то осматривает. Подходит в итоге ко мне и спрашивает, а что это я такое делаю и как прибор называется.
Я объясняю, что так, мол, и так, обследую плату. А это - микроскоп. И дернуло меня пошутить: через длиииииинную паузу говорю ему: атомный. Он на меня смотрит, глазками луп-луп. А потом берет и записывает себе в бумажку. И спрашивает, чего у вас тут еще из сложного оборудования есть. Список ему какой-то надо составить. А зачем, не говорит.
Коллеги, которые слышали наш диалог, смотрят, выпучив глаза, смех сдерживают, но виду не подают.

Я встал, походил с ним по комнате, рассказывая, какие приборы есть и зачем они нужны (без шуток уже, на полном серьезе). Он себе еще какие-то из них записал и ушел. А я пока ходил с ним, всё смотрел в бумаги, а там действительно значилось "микроскоп атомный".

Он ушел, мы посмеялись со свидетелями да и забыли об этом.

В этот же день через пару часов встретил в офисе нашего тех. дира. Рассказал ему, какой сегодня прикол был. Он даже дослушивать не стал - подорвался и со словами "Ух, бля, вашу мать!" побежал в бухгалтерию.

А потом оказалось. Что список был для мин. обороны для чего-то там серьезного.

А Вася еще в СССР учился, ему за сорок. А вы говорите: ЕГЭ, ЕГЭ. Если в голове непонятно что, то никакое ЕГЭ не страшно.

9

Чтобы быть уважаемым человеком необязательно долго учиться, работать не покладая рук и чего-то добиваться в жизни. Этого ничего не нужно, нужно лишь только желание и правильно выбранное направление. И уважение вместе с почетом мимо тебя никогда не пройдут. Знакомый работает начальником ИВС (изолятор временного содержания, где ждут суда преступники всех мастей). Рассказывает. Однажды привезли к ним одного клиента. Клиент был одет в рваные треники и шлепки, больше ничего из одежды не было. Грязный, небритый, худой и лохматый. Этот чел был широко известен в узких кругах, поэтому знакомый хорошо знал, что у того нет ни жены, ни родственников, есть только хата без электричества, воды и газа (отключили за неуплату) с минимумом мебели. Денег тоже у чела никогда не было, даже на покурить. Большую часть жизни этот товарищ провел на зонах и нахождение в этот момент на свободе – скорее исключение из её генерального направления. Проходит пару дней, клиента увозят в областную тюрьму для каких-то процессуальных мероприятий. Возвращается он через неделю. В приличном спортивном костюме и кроссовках, сверху кожаная куртка (нужно же в чем-то на прогулки ходить), в руках спортивная сумка с необходимыми в тюремном обиходе вещами. Побрит, пострижен, с округлившемся лицом и вообще выглядит как вполне приличный человек (а не бомж, каковым он был несколько дней назад). На вопрос «Откуда, собственно, такое богатство?» он ответил: «Начальник, у меня 8 ходок, я провел на зонах 34 года. Я в тюремных кругах очень уважаемый человек. Я ничего не прошу, мне сами всё приносят и сами всё дают, и почитают за честь обуть-одеть-накормить такого уважаемого сидельца». В камере лучшие места, за столом лучшие пайки, о работы он по умолчанию освобожден, к каждому его слову прислушиваются. Ну и так далее. Зачем ему свобода, если он на зоне он не только обут, одет и накормлен, но вообще не испытывает никаких потребностей по известной пирамиде Маслоу, включая потребность в самореализации. Человек полностью состоялся в жизни и реализовал себя, не прикладывая практически никаких усилий.

10

У Льва родня произвелась,
Еды ей нынче мало,
И более откуда бы еда взялась,
Вся львиная семья задумываться стала,

И им бы поумерить аппетит,
Но не о том у венценосцев голова болит,
Проблему не осилив Львы,
В Советники возьми да и Шакалов призови,

А по закону тех суровых дней,
За счёт казны кормить положено коней,
Тех кто дожил до седины бровей,

Шакалы вот такое диво говорят,
О мудрый Лев зерна ты милуешь седым коням и все они свободы отдыхать,
Не лучше ли заставить их пахать,
Годин хотя бы лишних пять,
А тем кто от бессилья будет умирать уже не надо ничего давать,

Ты Лев к правлению пришел на долгий срок,
И подданым коварный преподай урок - на два процента приподняв взымаемый налог,
В разы товары вырастут в цене,
И пайки у коней тотчас же станут малы,
С копытными и львята станут бегать наровне,
А изнуренную добычу брать под силу и Шакалу

И пусть приверженцы гудят, что перемены лучше для коней,
Они достоней проведут остаток своих дней,
Реформы придадут их жизни новизны,
Всем - кто не страдает от извилин кривизны,

11

Месяца полтора-два тут была история про зоопарк в блокадном Ленинграде ( https://www.anekdot.ru/id/980438 ). Признаюсь, она не давала мне покоя. Дело в том, что в моей семье осталось ещё 3 ветерана. Двух я знаю еле-еле, да и живут они от меня далеко, в Израиле, а вот одного я знаю хорошо. Он мало того, что ветеран, он ещё и пробыл в Ленинградской блокаде до марта 1942. На День Благодарения, когда семья собралась, я улучил момент, поведал ему про бегемота и поинтересовался его мнением. В ответ я услышал то, чем хотел бы поделиться. Мне кажется, что его рассказ достаточно интереснен, ибо не думаю, что на сей день, осталось много блокадников-ветеранов.

Даже не знаю, как этот очерк назвать. Пускай так и будет:

"Рассказ в День Благодарения."

"Жили мы на Пушкинской улице, это самый что ни нa есть центр Ленинграда, до Кузнечного рынка рукой подать. На начало Войны мне было 15 лет, только 8-ой класс закончил. Я ведь, как и ты, декабрьский.

Отец с братом ушли в ополчение и сгинули осенью 1941-го, как и почти все ополченцы. Даже не знаю где они захоронены. И захоронены ли вообще. А мы с мамой остались в Ленинграде, об эвакуации даже и не думали.

Учиться осенью я уже не пошёл. Да и некуда идти было - школу нашу под госпиталь забрали. Впрочем, бездельничать времени не было, целыми днями искал пропитание и дрова.

В ноябре 1941-го стало очень плохо. Сильно похолодало, а главное резко уменьшили норму хлеба. Отныне моя доля была 125 грамм в день, а мамина - 250. Карточки были и на другие продукты, но их не отоваривали. Только хлеб можно было получить, и то надо было дикую очередь отстоять.

За ноябрь-декабрь всё, что только можно было, отнесли на Кузнечный. Там барахолка была, при везении, можно было обменять вещи на продукты. Хотя и не было у нас особо ничего, из приличных вещей лишь отцовская одежда, пальто, ботинки и т.д. А мебель и книжки нам самим нужны были, мы ими буржуйку топили.

А забыл, ещё часы каминные у нас были, бронзовые. Старинные, красивые, с наядами и лозами винограда. Их ещё до моего рождения, в начале 20-х, отец где-то достал. Они тяжеленные, но я умудрился, дотащил до рынка. Такие планы на них строил, думал обменяю на крупу или хлеб. Так целый день простоял, но на них никто и не позарился. Еле обратно отнёс, все руки оттянул. Мы, когда эвакуировались, в комнате их оставили. Когда мама вернулась в 1944-м, они так и стояли, никто не взял.

Я так скажу, кто бы там чего ни писал и ни говорил, на 125 грамм хлеба в день прожить невозможно. Все, кто выжил, имели ещё что-то. Или запасы старые, или вещи на обмен, или доступ к продуктам. Иначе они померли бы в декабре 1941-го, это без вариантов.

Нам повезло. У меня двоюродный брат был, на 14 лет меня старше. Его призвали и он служил в самом Ленинграде. Должность его уже и не припомню, но знаю, что в его части он заведовал раздачей продовольствия солдатам. Потери же у нас большие были, так бывало пайки выделялись, а солдат уже убит. Раз в дней 10-12 он навещал нас, и приносил немножко еды. Сухарей, реже крупы, сахар пару раз, банку консервов. Без него бы мы умерли однозначно.

А в начале января фартануло, и ещё как. Немцы в начале 1942-го бомбить стали меньше, но обстрелов было очень много. Так вот, раз на моих глазах убило лошадь. Да-да, были лошади в блокаду. Она ещё дух не испустила, как на неё набросились. Каждый пытался урвать кусок мяса, кто ножом, кто щепкой, кто просто руками. Я одним из первых добежал, удалось достать кусочек. Кусок мяса в январе 1942-го, огромное богатство.

В феврале 1942-го произошло самое страшное. Об этом не пишут и в фильмах не показывают, а я уж скажу, хоть и не к столу это. Примерно с конца осени - начала зимы, как морозы припустили, канализация перестала работать. А куда ходить, спрашивается? Только во двор. И в каждом дворе горы замёрзшего говна.

Так вот, в феврале прошёл приказ, мол: "Скоро весна, всё растает, будет эпидемия. Немедлено убрать." Привезли ломы, лопаты, тачки. Всем жителям приказали идти и чистить. И я пошёл, и мама моя.

На следующий день мы с ней слегли. До сих пор не знаю, что это было, или от голода сил не осталось, или перетрудились, или переостудились, или какую-то инфекцию подхватили. А может, и всё вместе.

Мы лежали плашмя в нашей комнатушке и встать не могли. Даже говорили еле-еле. Холодно, аж жуть. И так хочется есть.

Соседка по коммуналке зашла, мама ей прошептала, где карточки хлебные лежат. Попросила отоварить и нам хлеба принести. Хлеба-то соседка действительно принесла, но... карточки не вернула. Взглянула на нас, сказала жестко " вам всё равно умирать". Без карточек - и здоровому верная смерть, ведь до получения следующих ещё полторы недели. А мы больные, голодные, замерзающие.

Мы лежали с мамой, смотрели друг на друга и умирали. Хоть мне всего 16 было, я понял ясно, это всё, конец. Скорее всего, сегодня, максимум - завтра. Такое безразличие охватило, одна мысль - поскорее бы. А дальше... А дальше я лишь помню, что дверь хлопнула и пришёл Паша (двоюродный брат). Он принёс царские дары - мешочек риса и полбуханки хлеба.

После, как в бреду вспоминается. Где-то он нашёл доски, протопил буржуйку, каши нам сварил, с ложечки кормил. Вроде даже какого-то врача приводил. Спас он нас, выходил. Даже не знаю, сколько это всё длилось, время стало. Может - день, может - неделю. К началу марта с мамой мы уже были на ногах. Самое обыкновенное чудо, в 99 случаях из 100 при таком раскладе люди умирали.

Ну, а потом нам ещё раз повезло. У мамы брат был, на какой-то мелкой должности, вроде писаря, служил в штабе Ленинградского фронта. Продуктами он нам не помогал, но добавил в список для эвакуации. И по Дороге Жизни в марте 1942-го нас вывезли.

На станции много вагонов было, на одном былo написано краской "Пятигорск." То есть, планировалось, что он на Кавказ поедет. Мы туда и поехали, но по дороге на другой поезд пересели и добрались до Ташкента. А там снова пересели, и поехали в Самарканд. В декабре 1942-го, как только 17 исполнилось, меня призвали. Отправили в учебку в Термез, а потом на Степной Фронт, пока не ранило.

Что с Пашей произшло? Ничего. Так и прослужил всю войну в Ленинграде. Соседка? С ней тоже всё нормально, но муж у неё умер. В следующую зиму. После войны мы в той квартире не остались, переехали на Петроградку, в другую коммуналку.

Так бегемот выжил, говоришь? Хм... Очень интересно. А я и не знал...

13

Проработал я в одном предприятии США по сборке электроники (а именно, сборке плат компонентами, платы сделаны другими) четыре месяца. Согласно вэбсайту, мол международный холдинг, выпускающий миллионы плат в неделю. На самом деле - один утеплённый ангар. Впереди мужик секретарь и какбэ охранник, инженерная комната с троими собственно инженерам (один из которых это владелец бизнеса). А ещё инженериха по совместительству с должностью главного управителя предприятия. Ещё баба отдела продаж и покупок, а также финансов (совмещено в одном лице), и девка на побегушках. Справа ангара сидят техников-электронщиков штук пять. Слева ангара целая команда (штук двадцать) самых главных рабочих - молодых девушек, азиаточек и испаночек примерно процентов пятьдесят на пятьдесят. Все мордочками весь день уткнуты то в микроскоп, то в плату которую они паяют. Платят по минимуму, компоненты мелкие и трудно рассмотреть, поэтому даже если не в Китае, то по этой специальности работницы все женщины, все молодые, волоса длинные, мордашки приятные (особенно по сравнению с остальным контингентом в отрасли электронной промышленности), самая радость на таких глазеть во время работы. Над ними ещё баба начальница, как полагается, самая крикливая и самая бойкая. Ну и склад как полагается сзади ангара.
Так вот, часто новичкам давали работу "что взбредёт в голову" (извинясь, я имел в виду, любую работу, которая под рукой). Часто давали тележку с уже собранными платами, но еще не проплавленную. На такой плате компоненты были расставлены специальным станком (который во всё моё нахождения там, практически не работал, и всё время был отлаживаем), и держатся либо клейкой пастой припоя, либо тем, что ножки были вставлены в дырочки. Как всегда, инструктаж был краткий и без особых пояснений: вот тележка (довольно высокая, но не широкая, полок штук десять, всё заставлено сотней плат с компонентами которые держатся еле-еле клейкостью), перевези отсюды через весь ангар вон тюды для пайки, и при перевозе ВЕЗИ МЕДЛЕННО.

Проезд естественно через середину ангара, а ведь азиаточки слева! Так что всё внимание перевозчика тележки на девушек, до тех пор пока новичок не услышит тыдик-тыдык колёсиков тележки. Мозг медленно от взирания молодых девушек переключается на осмысливание "а что там за тыдык-тыдык мне послышалось"???

Оказывается, прямо напротив девушек в бетонном полу была трещина шириной почти сантиметр и длинной на весь проход, да и давно там была. А у тележки колёсики маленькие, так что тележка получает нехилую тряску от такой трещины пола. После таких тыдык-тыдык колёсиков, все поверхностные компоненты на несколько градусов/миллиметров смещаются с места к которому они только и крепились только лишь липкостью пасты припоя, на то место где они не должны быть.
Те, кто знает подробности, легко поймут, что при этом случае легче всего стрясти все сместившиеся поверхностные компоненты в мусорку, очистить плату от припоя, и заново отдать станку который автоматически заполняет плату новыми компонентами. Метод "пинцетом ты у меня сейчас это будешь расставлять на место!", займет больше недели, если ВООБЩЕ реален по обстоятельствам.

Для справки скажу, что за всё моё там пребывание, ту трещину даже бычками смешанными с использованной жевательной резинкой не забили, не говоря о том, чтобы правильно и именно бетоном залить.

Для тех, кого волнует, нет лично я тележку не вёз, я был какбэ важным техником (на бумаге, на самом деле был и техником и инспектором и почтальоном, и даже какбэ инженером один раз) и сидел справа от девушек. После четыре месяца, всю новую команду которую приняли на работу (включая меня) ожидая подтверждения контракта от большого заказа, распустили так как контракт провалился.

14

<Алёна> А тут благородные доны - мастер и бригадир, ювелиры, прости их господи - оченно на меня обиделись, когда я ту установку водородной пайки сравнила с газовой плитой с электроподжигом - принцип-то один и тот же. Обиделись, но с аргументами не нашлись, поэтому обиделись ещё раз. Месяц как работаю, а меня уже ненавидят ((

15

Алаверды Болтабай и его истории о руке на плече. Речь пойдет о моем прадеде и все события на 100% правдa (детали могут быть не точны). Взяли его в 38 и отнюдь не в немецкий плен. Пришли ночью, как обычно и забрали после обыска в неизвестном направлении оставив жену с детьми (мой дед) на самообеспечении. Причина была банальна. Брат в двадцатаых свалил в Палестину и была между ними переписка какая то (подробностей не знаю) на идиш. Итог 10 лет без права переписки и еше 5 по моему в Игарке на строительстве той самой северной дороги. Там уже, как человек. Даже семью привезти разрешили.
Поначалу лес валили в Соликамске. Голодуха, комары. Там еврей один старый деду часть своей пайки каждый день отдавал, пока сам от истощения не умер. Говорил "бери-бери, ты сам молодой. Тебе жить еще". Потом случай еще был. Зекам делянку отвели-деревья валить. Предупреждение офицер НКВД (или кто там) дал "за линии воображаемые не выходить". Поставили молодого Ваню солдата за ними надзирать. Лето, ягоды-грибы вокруг. Голодные люди работают. Потянулся дед за малиной, да видимо пересек линию воображаемую. Раздался выстрел из трехлинейки и ствол рядом в щепки. Подлетает ГБшник и Ваньку со всей силы кулаком по лицу. Тот упал, кровища из носа. "Ты что ссука с 10 метров мажешь". Спас тот пацан деда моего, понятное дело. Потом подсолнух нашёл в тайге. Откуда? Год-два протянул на лесоповале и выжил-перевели в контору. На воле был бухгалтером, трех значные числа в уме множил. Тут ему настала пора руку на плечо другим класть. Делал банальные приписки на лесоповале. Норма была не реальной, а не выполнишь-пайку зекам урезали. Пришла проверка как-то. Баба ГБ шница так и говорит: "будем судить и расстреляем". Он ей "пошли пеньки считать в лес". Дело зимой было. Не тронули. Таки судили позже за досрочный перевод на зимние нормы (пайка, одежда). Отряд замерзал, холода на Урале по разному приходят. Вот и принял он лично или еще с кем такое решение в бухгалтерии. Не растреляли, видимо вошли в положение. Потом поселения, ребенок с Русской женщиной (а что, если никто не знал будешь ли завтра в живых). Всю жизнь общался и поддерживал дочь. Вернулся назад на Украину после амнистии в 54. Местечко немцы да местные сожгли до тла, кто не ушел все в одном рву лежат 3500 человек (дед с бабкой его и много другой родни). Дожил он до 2005 года и умер в 100 лет намного пережив палачей и благодетелей своих. К чему я все это. Во первых сколько он и ему на плечо рук клали. Во вторых, не слышал слова худого от него ни разу ни о ГБистах, ни о фашистах, ни о националистах. (национальности не привожу, бессмысленно и глупо это. И палачи и благодетели все разных национальностей были). В общем, длинно и не смешно, но суть я думаю в том, что если кто тебе руку на плечо кладет, то передай это дальше и будет тебе счастье.

17

Когда актриса Лидия Смирнова была в эвакуации в Алма-Ате, за ней принялись ухаживать двое знатных мужчин - режиссёр Эрмлер и оператор Рапопорт. Она встречалась то с одним, то с другим и никак не могла выбрать. В общежитии в эвакуации Смирнова жила с актрисой Верой Марецкой. Та не скупилась в выражениях и оценках, обладая острым умом и язвительным языком. Жили женщины впроголодь, понятное дело, война. Оба же ухажера Лидии получали лауреатские пайки, в которые входили по полсотни яиц. Однажды после выдачи такого пайка радостный Эрмлер явился к девушкам в гости, держа в руках два яйца — побаловать возлюбленную и её подругу. Спустя несколько минут следом за ним в комнату робко вошёл Рапопорт, смущённо держа в руках 50 яиц. "Ты ещё думаешь? — спросила Марецкая. — Этот так и будет тебе по одному яйцу выделять, а другой — все свои отдаст!"

18

Думаю, к месту будет рассказать историю уже 25 летней давности, так сказать, случившуюся в последний год моей службы в МЧС, а точнее - 27 февраля 1997 года.
Надо сказать - я уже имел полный ассортимент оснований считать эту работу бесперспективной, случившееся просто легло на ту чашу весов, которая была "за" увольнение из этого заведения.

И так - нам спустили план учений. По плану мы выдвигаемся всем узлом связи, производим развёртывание, то есть - все машины разворачиваем на заранее указанных позициях, ставим полевой лагерь, и в течение суток изображаем бурную деятельность в полевых условиях.
Ознакомившись с планом учений я особо не удивился, собственно, машины у меня были в порядке, экипажи обучены, занятия я проводил регулярно, да и выезды случались, так что к идее вытащить свою банду на свежий воздух отнесся положительно. Проверил укомплектованность машин сухпайками, заправил и проверил отопители на кунгах, бензоагрегаты, лишний раз снял-разобрал-смазал телескопические мачты, даже сделал запас воды по 20 л на расчёт из расчёта, что придётся ехать далеко от лагеря.
Тем временем, так сказать, в параллельных подразделениях, не укомплектованных таким роскошным рабочим местом, как собственная техника на кунгах, велась работа по подготовке палаток, печей, нар, деревянных решеток на пол палаток, даже притащили с НЗ полевую кухню нам и выделили настоящую хлебовозку.
И так - часть была боеготова, укомплектована и решительно настроена провести эти учения на оценку "отлично".
С утра - 27 февраля 1997 года - после "тревоги", построения и завтрака мы вывели часть в парк, где к обеду построили походную колонну, после чего отвели солдат в столовую, а после обеда, как говорится, благословясь, выехали в учебный центр, благо находился он около части, за речкой.
Я расставил машины согласно учебного плана, дал команду на развёртывание, две машины - КШМ и радиорелейку с прапорщиком отправил на точку, согласованную по плану учений (они должны были связаться с узлом в Екатеринбурге и дать ретранслированный канал на нас, соответственно КШМ как удалённый пункт управления должна была работать как со штатными радиостанциями, так и через радиорелейку).
Кагрицца, смеркалось. Мои солдатики запустили отопители, машины запитали от генераторов, сделали даже громкую связь между кунгами, всё вроде шло по плану... но беда пришла откуда не ждали.
Первый ляп оказался весьма неплох - старшина, построивший бойцов и отведший их в столовую, вернулся оттуда несолоно хлебавши, поскольку ему сообщили, что ужин на них не заказан, поскольку согласно плану учений узел связи в полном составе снят с довольствия. Продукты же получить невозможно, поскольку в аттестате отсутствовала подпись начпрода, без которой начсклада выдать паёк отказался.
Ну что же - после возвращения моих бойцов, так сказать, из пешего эротического путешествия, в 21 час я по громкой связи дал команду достать сухие пайки и приступить, так сказать, к вечерней трапезе.
В 21.10 в дверь моего штабного кунга громко так постучали, за дверью нарисовался изрядно замёрзший начальник узла связи, который голосом паадпарруччика из известного фильма про товарища Сухова поинтересовался где у меня припрятаны пилы и топоры. Я же в свою очередь тоже поинтересовался - для чего товарисчу подполковнику шанцевый инструмент в тёмное время суток, на что товарисч подполковник в грубой форме мне сообщил, что ему нечем топить печи в палатках - палатки есть, нары есть, печи есть, но вот, сцуко, про дрова никто не вспомнил почему то. Именно поэтому у товарисча подполковника родилась идея послать личный состав в лес за дровами. В тёмное время суток, да-с.
После бурной перепалки во время которой я пообещал проломить башку любому ослу, который посмеет дотронуться хоть до одной из моих пил (мне ещё не хватало только ночной лесосеки с понятными последствиями) я таки оторвал жопу от своего любимого штабного кресла и обратил внимание на проблемы, так сказать, сопутствующих нам безмашинных подразделений.
А проблемы были серьёзными. 22.00, люди не накормлены, сидят в холодных палатках, в темноте и непонятках.
Ну что же - надо что-то делать. Вызвав контрактников из моих кунгов я поручил одному правдами-неправдами, но добыть со склада овощей - картошки, морковки и лука, второму поручил взять побольше замёрзших пингвинов и прогуляться с ними до котельной, благо она была всего в километре от нас, с вёдрами за углём, третьему поручил резко сгонять на хлебовозке с кухней на прицепе в парк за водой и в магазин за хлебом.
Через час жизнь более-менее наладилась - в печках горел уголь, в кухне варилась картошка с тушёнкой, выданной мной из запасов в моих кунгах, в 23-30, наконец, бойцы поужинали и отбились.
Мы пошли обратно в кунги. Накрыли поляну, даже достали пузырь, но не успели разлить - снова открылась дверь и в кунг влез забытый нами начальник. Картина, увиденная им, без сомнения его потрясла - среди голода и разрухи мы расположились в тепле и уюте, негромко играла музычка из приёмника, стол был сервирован шашлыком и зеленым горошком, стоял запотевший пузырь.... И начальника прорвало. Весь в гневе словно злобный леопёрд он, отказавшись от приглашения разделить с нами скромную трапезу, приказал немедленно все машины заглушить и обесточить, экипажи направить в палатки, а меня назначить "дежурным по связи", что бы это ни значило в его воспалённом мозгу. Никакие доводы на этот кусок дебила не повлияли, я дал команду машины заглушить, ночевать в палатках.
А в палатках было не айс, бойцы понятия не имели как топятся печи, поэтому не могли их правильно поддерживать - класть уголь небольшими порциями, не давать затухать, следить за тягой и т.п. В итоге мои прапора и контрактники всю ночь дежурили за истопников чтобы ещё самим случайно не угореть или не замёрзнуть.
Ну, такие учения победой завершиться никак не могли - ночью ёбнул мороз -25, аккумуляторы сдохли, движки все остыли так, что провернуть их было затруднительно, кунги были как холодильники, отопители, соответственно, тоже не завелись, в общем наделал делов наш главнокомандующий. Кое-как завели бензоагрегат на радиостанции, добыли 220 вольт и начали зарядку аккумуляторов. Принесли паяльную лампу из части и, матерясь, начали отогревать замерзшие отопители на кунгах...
А тем временем на дороге показалась колонна уазиков... Ехал лично начальник регионального центра, наш командир части и ещё какие-то штабные гуси. Первым прочухал пиздец наш командир, ибо выражение лица у него было откровенно раздосадованное. С полуночи примерно с нашим узлом связи не было никакого сообщения и вот сейчас выяснилось почему.
Ну а точку поставил начальник регионального центра полковник Третьяков, попросив нашего начальника узла связи срочно связаться с узлом связи в Екатеринбурге без разницы по какому каналу. Я было дёрнулся в радиорубку ближайшей КШМ - делов то было на две минуты... но Третьяков сказал - "Отставить! Вот Вы" - и показал пальцем на имевшего абсолютно долбаёбский вид нашего незадачливого подполковника. Последний, попавший непонятно как на эту должность и особого интереса к ней не проявлявший, немедленно проявил всю свою некомпетентность, ибо не знал даже как на КШМ включается бортпитание. Про то, как включается заранее настроенная радиостанция, он, видимо, тоже не знал, но это уже и не требовалось. Учения были окончены. С оценкой "неудовлетворительно".
Весь прикол, что, собственно, от начальника узла связи требовалось только образцово отдать мне приказ, но, как оказалось и об этом он понятия не имел.
До вечера мы ещё заводили машины, сворачивали ставшие уже бесполезные антенны, на всякий случай я всё таки включил питание на КШМке и вызвал наш СУС (стационарный узел связи). СУС ответил. Я отпустил тангенту, сказал "Вот же ж блять" и погнал колонну в парк. А ля герр не получилось, получилось глупое фиаско.
Начальнику нашему это была первая пиздюлина, в серии пиздюлин, впоследствии закончившихся для него переводом. Для меня - "да хули, и так понятно было...", и только одной из причин, в цепи, приведшей к решению с этой службой закончить. Для моих прапоров - "Да ладно, хоть не угнали километров так за 20 в лес - вот там нам точно пизда бы приключилась". Для контрактника, видевшего первую чеченскую - "Хорошо хоть не на войне - там бы мы и суток не продержались".

О така хуйня, ребята. К чему я это пишу - да к тому, что прошло уже 25, сцуко, лет. И нихуя, повторяю, Николай, Иван, Харитон, Ульяна, Яков - в армии российской не изменилось. Традиция - ставить командовать долбаёбов, не имеющих никакого понятия кем и чем они командуют.

А выводы сами делайте, я свой в том году тоже сделал.

19

Казалось бы, любая прикладная инженерная дисциплина должна быть строго регламентирована - дорожное движение, строительство, водоснабжение, электроснабжение и так далее. Ведь ошибки часто бывают денежными, огненными и вполне вероятно - кровавыми. О последней дисциплине, а именно - электроснабжению в обычных домах пойдет речь. Волею судеб возникла надобность погрузиться в этот вопрос. В принципе, противоречий в основном документе на эту тему (ПУЭ) нет, ну почти. Кроме одного, но очень важного пункта, изучение которого повергло в шок. Итак, вот оно яблоко раздора - "2.1.21. Соединение, ответвление и оконцевание жил проводов и кабелей должны производиться при помощи опрессовки, сварки, пайки или сжимов (винтовых, болтовых и т. п.) в соответствии с действующими инструкциями, утвержденными в установленном порядке".

Казалось бы, если явно не указана разница и условия применения, то можно использовать что угодно. Правда, смущает вот это "с действующими инструкциями, утвержденными в установленном порядке". Кто-нибудь видел инструкцию к изоленте? Но опустим это, кровавая баня на форумах электриков не уступает Крестовым походам
- Я соединил В..о клемками и все отлично! Нужно использовать современные решения!
- Горят они, как свечи. Вот я на болтах собираю и все отлично, сварочный аппарат в гараже держит проводку на болтах и все пучком. Ты лох и клиенты твои погорельцы!
- Вы оба идиоты, и там и там есть пружинный контакт, а алюминий течет в болтах, да и тепловые перепады на улице. И то и другое сгорит. Вот я паяю и ништяк
- Расскажи, как ты с припоем на стремянке сидишь, в какой позе и сколько. Тем более, что тепловые перепады на улице припой не держит у нас в Сибири. Сварка - наше все. И удобно и быстро
- Да ладно?! Удобно и быстро это СИЗ, накрутил и готово, никуда они не денутся
- Вы все неправы, гильзы рулят, чик и готово. Никаких пружин, никакого капающего металла
- Не напасешься гильз на тебя, клиента на бабки разводишь

И так далее и тому подобное. Где-то через неделю я стал думать, что истины нет и нужно просто выбрать одну из религий, прокляв при этом всех остальных. При вступлении произнеси типа "Верую в сварку единственно верную, проклинаю болты и пружины, от скрутки отрекаюсь как от бесовства". Но в голове скребет мысль, что правда - она одна. Только тщательно скрывается

20

В магазин “радио-мастер” заходит бритоголовый мужик в спортивных штанах, кожаной куртке, с кастетом, весь в татуировках. Подходит к консультанту: - Я хочу купить паяльник! - Как хорошо, что Вы пришли именно в наш магазин, у нас самый большой выбор паяльников во всём городе. Для каких работ вам нужен паяльник? - Ы-ы, м-м-м, ну типа мы с пацанами разрабатываем типа новые методы… - А, я понял, Вы инженер-разработчик. Вот каталог, сейчас я подберу именно то, что Вам нужно. Скажите, какие именно детали вы собираетесь паять? Нужны ли насадки для паяния микросхем? Или, быть может, Вам нужен паяльник для пайки силовых кабелей? - Да ты чё, братан, тупой что ли? Хорош грузить! Каких ещё схем, каких кобелей?! Ничего я паять не собираюсь! Я же сказал, мне нужен просто паяльник, такой чтобы нагревался погорячее, ПО-ГО-РЯ-ЧЕ-Е!

21

Нaша семья выжила только благодаря бабушке Шарлоте – папиной мaме...

Она была немкой по происхождению, и потому прививала нам желeзную дисциплину. В первую, самую страшную зиму 1941–1942 годов ленинградцам выдавалось по 125 граммов хлеба – этот мaленький кусочек надо было растянуть на весь день. Некоторые сразу съeдали суточную норму и вскоре умирали от голода, потому что есть больше было нечего.

Поэтому бабушка весь контроль над нашим питанием взяла в свои руки. Она получала по карточкам хлеб на всю семью, складывала его в шкаф с массивной дверцей, запирала на ключ и строго по часам выдавала по крошечному кусочку.

У меня до сих пор часто стоит перед глазами картинка: я, маленькая, сижу перед шкафом и умоляю стрелку часов двигаться быстрее –настолько хотелось кушать… Вот так бабушкина педантичность спасла нас.

Понимаете, многие были не готовы к тому, с чем пришлось встретиться.

Помню, когда осенью 1941 года к нам зашла соседка и попросила в долг ложечку манки для своего больного ребёнка, бабушка без всяких одолжений отсыпала ей небольшую горсточку. Потому что никто даже не представлял, что ждёт нас впереди. Все были уверены, что блокада – это ненадолго и что Красная армия скоро прорвёт окружение.

Да, многие погибли от обморожения. Потому у нас в квартире постоянно горела буржуйка. А угли из неё мы бросали в самовар, чтобы всегда наготове был кипяток – чай мы пили беспрерывно. Правда, делали его из корицы, потому что настоящего чая достать уже было невозможно. Ещё бабушка нам выдавала то несколько гвоздичек, то щепотку лимонной кислоты, то ложечку соды, которую нужно было растворить в кипятке и так получалось «ситро» – такое вот блокадное лакомство.

Другим роскошным блюдом был студень из столярного клея, в который мы добавляли горчицу…

Ещё настоящим праздником становилась возможность помыться. Воды не было, поэтому мы разгребали снег – верхний, грязный, слой отбрасывали подальше, а нижний собирали в вёдра и несли домой. Там он оттаивал, бабушка его кипятила и мыла нас. Делала она это довольно регулярно, поскольку во время голода особенно опасно себя запустить. Это первый шаг к отчаянию и гибели.

Во вторую зиму с продуктами действительно стало легче, потому что наконец наладили их доставку в город с «Большой земли». Но лично мне было тяжелее, потому что любимой бабушки уже не было рядом. Её, как потомственную немку, выслали из Ленинграда куда-то в Сибирь или в Казахстан. В эшелоне она умерла... Ей было всего лишь 68 лет. Я говорю «всего лишь», поскольку сейчас я значительно старше её.

Меня тоже могли выслать из города, но родители к тому времени смогли записать меня как русскую и потому я осталась.

…На сборный пункт бабушку ходила провожать моя мама. Там перед посадкой в эшелон на платформе стояли огромные котлы, в которых варили макароны. Бабушка отломала кусок от своей пайки и передала нам. В тот же день мы сварили из них суп. Это последнее, что я помню о бабушке. Вскоре после этого я заболела. И мама, боясь оставить меня в квартире одну, несколько дней не выходила на работу на свой гильзовый завод, за что была уволена и осталась без продуктовых карточек.

– Мы бы действительно умерли с голоду, но случилось чудо. Когда-то очень давно мама выкормила чужого мальчика – у его мамы не было молока. Во время блокады этот человек работал в горздраве, как-то нашёл маму и помог ей устроиться бухгалтером в ясли. Заодно туда определили и меня, хотя мне тогда уже было почти восемь лет. Когда приходила проверка, меня прятали в лазарет и закутывали в одеяло. Я, конечно, говорю внукам, но им трудно это понять, как и любому человеку, не убедившемуся лично, какая это трагедия - война....

Прошло столько лет, но эхо блокады продолжает звучать во мне. Например, я не могу видеть, если в тарелке что-то осталось недоеденное. Говорю внуку: «Положи себе столько, сколько сможешь съесть, лучше потом ещё добавочку возьмёшь». Он сердится – дескать, вечно бабушка лезет со своими причудами. Просто он, как нормальный человек мирного времени, не может представить, что эта крошечка хлеба может вдруг стать спасением от смерти.

Алиса Фрейндлих

22

Уроки истории

Дед моего знакомого оказался в блокадном Ленинграде один, без семьи, в маленькой комнатке коммуналки. Взрослый сын работал на другом конце СССР, дочка же вышла замуж и вообще жила в Казахской ССР. Работал в ВУЗе на мелкой хозяйственной должности, чуть ли не уборщиком. До работы - путь через весь город. И обратно так же. Размер пайки - как у всех. Сверху - ни грамма. Альтернативных источников питания - ноль. И при этом дед выжил, и даже не сильно голодал. Когда отец рассказчика спрашивал деда о том, как ему это удалось, тот рассказал:
Сынок, я до 1937 года был в ВУЗе профессором истории. Начались чистки и я решил сам уйти "с должности", ибо желавших подсидеть и написать донос была уйма. Ректор помог устроиться на мелкую хозяйственную должность. Повезло - меня не арестовали в те страшные годы. Но до этого я пережил Революцию и Гражданскую войну, смену денег и многое другое.
А ещё как историк я много читал. И знаешь - усвоил одно золотое правило. Началась война - не важно, кто победит, и как быстро. Просто запасай провизию. Обойдется - раздашь по друзьям-знакомым. Так вот, я через неделю после начала войны смог заказать большой железный короб с замком, в который закупил на все скопленные в былые годы деньги различных круп и сушеного мяса. Ящик надежно оберегал еду от крыс и других желающих поживиться в мое отсутствие.
Помогал ли я соседям? Да, но только детям и чуть-чуть, иначе не выжить самому. А я очень хотел дожить до Победы и увидеть внуков. На этих запасах я смог продержаться самое голодное время.

P.S. Пару лет назад 2 моих хороших друга сделали себе полноценные погреба с провиантом на полгода для всей семьи.
По итогу один из них начал торговать продуктами мелким оптом:))