Результатов: 16

1

Штирлиц сидел и тосковал по русским газетам... "Правда", "Известия",
"Красная звезда". Передовая статья... Решения пленума ЦК КПСС - в
жизнь... Портрет вождя на первой странице... Как долго он был лишен
этого счастья... В конце концов Штирлиц собрал всю свою волю в кулак,
встал с унитаза и воспользовался давно опостылевшей ему немецкой
туалетной бумагой...

2

Лето наступило, все цветет вокруг
На небе сияет солнца желтый круг
Душу наполняя ласковым теплом
Мы туда стремимся, где наш отчий дом
С ненавистью глядя на российский мух
Тосковал по Родине каларадский жук.

3

АЛЬФОНС

"Не имей сто рублей, а имей сто друзей"
(народная финансовая мудрость)

Я подолгу рассказывал своему новому знакомому о политических новостях на далекой Родине. Дед внимательно слушал, переспрашивал, задавал наивные вопросы и не удивительно, ведь отсюда из Монтенегро, ему все кажется странным и неестественным.
Дед загорал тут уже много месяцев, пас внуков, охранял черногорскую квартиру сына и тосковал по России.
В долгу он тоже не оставался - делился своими историями. Старинными, из прошлого тысячелетия и совсем свежими.
Одну из них я и попытаюсь сейчас описать, опуская с вашего позволения некоторые интимные подробности, впрочем, вы их вполне можете домыслить и без меня.

История эта произошла пять лет тому назад с дедовой соседкой из Челябинска, они живут на одном этаже.
Очень недурна собой, тридцать с хвостиком, зовут Тамара, не замужем, растит мальчика и девочку.
Итак, пять лет назад Тамара оставила на бабушку совсем тогда еще маленьких детей и впервые в жизни отправилась отдыхать к морю за границу.

Половина отпуска пролетела ярко и неудержимо как шаровая молния.
Еще одна несчастная неделька и опять в родной Челябинск к деткам.
Но вот однажды вечером, когда Тамара как всегда бессмысленно и самодовольно прогуливалась по набережной, рядом с ней нарисовался моднопахнущий мужичок.
Лысоватый, но в то же время с игривой косичкой, не сказать, чтобы красавец, но вроде симпатичный и нестарый еще. Фигура правда никакая: маленький и толстоватенький, даже ниже Тамары, и это при ее-то не гигантском росте.
Мужик улыбнулся, выдал дежурный комплимент и попросил сигарету.
Остановились, закурили, разговорились.
Мужик оказался москвичом. Веселый такой, на любую тему у него имелся свежий анекдот. Складно рассуждал о моде, искусстве, о политике. Потом этот тип откуда-то приволок гитару, привел Тамару к морю и до утра мурлыкал ей грустные песни о несчастной любви.
На второй день, когда они опять встретились и Тамара предложила сходить в кафе, мужик признался, что в его жизни все совсем не просто - на последние деньги приехал отдохнуть, а дома ждут большие проблемы: с работы уволили, бывшая жена из дома выгнала, жить негде, да еще и алименты на нем висят. Одним словом – думал, что в судьбе началась черная полоса, а оказалось, что это была белая – черная еще только на подходе…

Так что - в кармане ни рубля, ни цента, ни евро-цента, только фантик от конфетки и обратный билет до Москвы.
Женщина тяжело вздохнула, злясь на свое умение притягивать подобных кавалеров, но делать нечего, пожалела и повела поить и кормить за свой счет. Мужик–то вроде не поганый, душевный, хоть и альфонс.
Каждый раз, когда женщина за что-нибудь платила, кавалер отводил глазки, видно было, что ему очень тяжко и от стыда хочется спрятаться за пальму.
Так и закрутился у них какой-никакой роман – дурное дело не хитрое.
Днем вместе плавали, загорали, а вечерами Альфонс пел песни под гитару, Тамара его поила, кормила, да и спать у себя в номере укладывала.
Вот в предпоследний вечер они гуляя заглянули в местный ювелирный магазинчик.
Тамара выбирала себе какую-то бижутерию, а ее толстячок вдруг уткнулся в витрину и говорит:
- Тамуся, кошечка моя ненаглядная, посмотри какая золотая цепочка. Плетение оригинальное. Тоненькая и совсем не дорогая.
Как бы мне хотелось, чтобы ты мне ее подарила…
Ты не подумай, я и так благодарен судьбе за встречу с тобой и никогда тебя не забуду, но если бы у меня от тебя осталась эта маленькая, золотая цепочка, как символ наших…
У Тамары глаза покинули свои орбиты и даже попытались залезть на лоб и неудивительно – это была неслыханная наглость.
И так из-за того, что она целую неделю содержала этого поросенка, ей не удалось накупить подарков домой, а тут еще…
Но он подлец так умоляюще смотрел… И Тамара сдалась, ругая себя и скрипя зубами купила таки цепочку этому альфонсу…
Как только мужик надел на шею выклянченную золотую безделушку, он хотел сказать что-то типа - «спасибо», но не сумел, разрыдался и не прощаясь ушел.

Вечером он неожиданно ввалился к Тамаре в гостиницу со снопом роз в товарных количествах и сказал:
- Тамусечка, завтра ты уедешь и мы с тобой больше никогда не увидимся, но ты даже не представляешь, что ты для меня сделала. Для всех вокруг и особенно для женщин я всегда был золотой рыбкой. Они смотрели сквозь меня и видели только мой кошелек, облизывались, делали преданные лица, клялись в вечной любви, становились на цыпочки, а сами ждали: цацки, бибики, луну с неба и хрен знает чего еще…
Ты единственная женщина, которая уж точно ничего от меня не хотела, даже наоборот, от себя последнее отрывала.
Ты видела во мне просто человека, мужчину, веселого парня играющего на гитаре и я тебе за это бесконечно благодарен.

…Этот московский «Альфонс» с женской цепочкой на шее, подарил Тамаре… квартиру в Черногории и теперь она с мамой и детьми, по три летних месяца живет на одной лестничной площадке с моим новым знакомым дедом…

4

Вместо столбика - тетрадь
Вместо столика - кровать
Вместо жердочки - жираф
Вместо жизни жил удав

Он в яичной скорлупе
Незаметно подоспел
Долго свет, тепло искал
Неотступно тосковал

Он увидел свой удел
Но проникнуть не сумел
Он с досады приуныл
И "тик-так" хвостом забил

Если станет вдруг темно
Кто-то застучит в окно
Не беги, лом подобрав
Это тикает удав.

5

ВЕЛОСИПЕДИСТ

«Коня! Коня! Полцарства за коня!»
(У.Шекспир)

Рядовой Гусев пошел в самоволку, наступила его очередь.
Погода была отличная, настроение тоже ничего, почти гражданское, в кармане длинный список заказов и куча денег без сдачи, а за плечами пустой вещмешок.
Гарнизон маленький совсем: десяток пятиэтажек, два магазина и три воинские части.
На новеньком велике мимо проехал Витя - знакомый пацан лет тринадцати, когда-то на Новый Год, Гусев помог ему купить большие взрослые петарды.
Велосипед у Вити противно щелкал и хрустел, а поскольку рядовой Гусев в прошлой жизни был заядлым велосипедистом-перфекционистом, то эти звуки его просто убивали.
Пришлось Гусеву тормознуть пацана и послать домой за инструментами, а потом, сидя на асфальте, минут сорок регулировать переключение передач.
После полной победы над противными щелчками, довольный Витя сгонял за мылом, полотенцем и бутылкой с водой, чтобы мастер хорошенько отмыл руки от мазута.
Короче, рядовой Гусев совсем выбился из графика и в магазин он попал только перед самым закрытием.
Накупил полный мешок: лимонада, сгущенки, сигарет, лезвий, батареек и прочих солдатских драгоценностей из списка, даже бутылку пива прикупил, и тяжело нагруженный, быстрым шагом направился обратно на "базу", чтобы успеть к построению на ужин.
И тут, откуда ни возьмись, за спиной прозвенел противный голос:

- Товарищ солдат! Подойдите ко мне!

Кто бы мог подумать, что в этом Богом забытом городишке случается самый настоящий патруль?
Капитан и два солдата по бокам, все как положено. Были бы хоть свои, а то какие-то танкисты.
В переговоры Гусев решил не вступать, а использовать расстояние до патруля, как фору в беге.
Капитан за спиной дико кричал, обещая затеять беспорядочную стрельбу, но Гусев даже не оборачивался, старался не сбить дыхание.
Проклятый мешок тянул беглеца к земле и солидные пятнадцать метров форы постепенно превратились в жалкие десять. Если сбросить груз, то убежать, конечно, можно, но как потом рассчитываться со всей казармой?
Гусев резко свернул во двор, охотники заметили маневр и не отставали.
На лавочке сидел мальчик Витя и ел мороженое, велик лежал рядом.
Задыхаясь, Гусев прохрипел пару слов, типа: «Выручай брат, потом верну», схватил идеально-отрегулированный велосипед, оседлал его и растворился в вечерних сумерках. Даже нечеловеческий мат капитана быстро угас где-то далеко позади, смешавшись с лаем дворовых собак.
Мокрый от пота вещмешок был успешно доставлен в казарму, а спасительный велик надежно припрятан в каптерке.
На следующий же день, Гусев через товарища, который шел в увольнение, передал Вите – куда и когда подойти за своим великом.
Вечерком, после ужина, рядовой Гусев вместе с велосипедом перелез через забор части, закурил и стал ждать мальчика Витю в заданном месте. Даже подарок ему приготовил - почти новый кожаный ремень, чтобы без обид обошлось.
Вдруг, совсем рядом, за спиной, раздался до боли знакомый противный голос:

- О, кого я вижу?! На ловца и зверь! Что, бегунок, далеко ты от меня убежал?

Это был вчерашний капитан, начальник патруля, собственной персоной, но уже без солдат:

- Я смотрю, ты опять в самоволке.
- Никак нет, товарищ капитан.
- Что, «никак нет»? Ты за территорией своей части, а значит в самоволке - это губа, боец! Еще и с краденным велосипедом, а это уже на дисбат тянет!
- Я не украл, я…
- Молчать! Смирно! Короче так, велосипед я конфисковываю и можешь быть свободен, я сегодня добрый. Только больше мне на глаза не попадайся, в следующий раз точно пристрелю.
- Но, товарищ ка…
- Руки от руля убрал! Вот так. Кру-гом! Через забор, шагом - арш!

Рядовой Гусев сидел верхом на заборе родной части и тосковал. Уж лучше бы он вчера выбросил мешок и убежал. Велик гораздо дороже, придется теперь писать родителям, чтобы деньги выслали. Но, кто же мог знать?
Внизу "дзенькнул" велосипедный звоночек и раздался все тот же противный голос капитана:

- Да, кстати, боец, совсем забыл, тебе Витя привет передавал. Я его отец. Все, свободен…

6

Крепкий народец – первопроходец!

Раз советник титулярный
Послан был за круг полярный,
Где (пример завидной прыти!)
Сделал множество открытий,
Возвратился ж весь седой…
Тяжко было и с едой:
По пулярке популярной
Тосковал наш титулярный,
Обходясь (с ногой пораненной)
Солониною-бараниной.
(Кто бы против солонины,
Будь хоть частью из слонины!)
Чин трудом повысив адским,
Стал действительным он статским…
Всех с тех пор за круг полярный
Путь приводит регулярный!

7

САНТА КЛАУСЫ

"Если человек не верит в удачу, у него небогатый жизненный опыт"
(Джозеф Конрад)

Случилась эта история 31-го декабря, прошлого года.

В ветхом деревянном домике, в глухой деревне, недалеко от Можайска, жил-был мальчик Тимофей. Жил и тосковал по новогоднему чуду, особенно в такой день. Хотя, как, мальчик? Не такой уж и мальчик, за пятьдесят ему слегка, но до пенсии ещё далековато.

Дети выросли, разлетелись по стране, жена давно уехала на заработки в Москву, да там и осталась. Работы в деревне не было, так что, жил Тимофей домашним хозяйством: две курочки, яйца, огород. Изредка - то там, то тут, подкалымит, сушёные грибы на трассе продаст, чтобы пару живых рублей на коммуналку и на курево заработать, а так, всё только своё. Тимофей давно бы уже с удовольствием спился, да не получалось, ведь это тоже требует каких ни каких финансовых вливаний.

И вот, в тот последний день календаря, особенно загрустил мужик. У соседки, вон, все как у людей: Новый Год, ёлка, наверняка мандарины, может даже шампанское пить будет, а то и в гости пойдёт, или к себе кого позовёт. А у Тимофея, как на зло, денег осталось только на хлеб, даже на чекушку не хватит. Тоска.

Можно было бы, конечно, к соседке в гости напроситься, но с пустыми руками, как-то…
С одним хлебом ведь не пойдёшь.
Но, Новогоднее чудо – это такая удобная штука, если без него никуда, то оно обязательно случится. В тот день оно пришло и к безнадёжно тоскующему Тимофею. Вся деревня до сих пор с завистью вспоминает и шушукается. Да ведь и есть что вспомнить:

- А Тимофей-то наш, хорош, сколько о себе не рассказывал, таких серьёзных и богатых друзей скрывал, тихоня. Вы слыхали? На Новый Год, с самого утра к нему во двор приехали гости дорогие: двое солидных мужчин и женщина с ними.
- Да, конечно слыхала, даже видела. А вы видели на какой богатой машине они были? Вся чёрная, модная и сразу видать, что стоит она, как вся наша деревня. (Прим. Автора - Забегая вперёд, подтвержу, что да, примерно столько она и стоит).
- Да, знатно они погуляли, аж до самого вечера, пили, ели, смеялись, в окошко было видать. Даже салютом с огорода пальнули. Только к вечеру, часиков в девять попрощались с Тимофеем и уехали.
- Салют? Помню, конечно. Светло как днём стало, бабахало, как на Красной Площади.

И это соседи ещё не знали, что волшебные Санта Клаусы, на прощанье всучили Тимофею: бутылку коньяка, бутылку шампанского, банку красной икры, а на стол незаметно тысячу рублей подкинули.
Собрал наш мальчик всё это несметное новогоднее богатство и смело пошёл проситься к соседке в гости. С икрой и шампанским, он уже и сам был как подарок.

Новый Год они вдвоём встретили прекрасно. Подружились даже. Подружились – это ещё мягко сказано. Видимо, все будущие Новые года, они будут встречать тоже вместе.

Так что верьте, друзья, в новогоднее чудо, и оно обязательно случится. Вы спросите: «Как?»
Да, каждый раз по-разному и всегда непредсказуемо, главное – очень хотеть и быть готовым к нему.
С Тимофеем, например, случилось вот как:
Проснулся он ни свет, ни заря, в душе тоска, в карманах пустая сигаретная пачка. Походил по хате, походил, настроение совсем не новогоднее. Надел фуфайку, вышел на улицу воздухом подышать, а если повезёт, то и сигареточку стрельнуть.
Смотрит, перед его воротами стоит большая чёрная машина, красоты необыкновенной, а рядом два Санта Клауса (судя по шапкам) и снегурочка с ними. Поздоровался Тимофей, поздравил с наступающим Новым Годом и спросил:

- Вы, часом, не застряли? Вам лопата, может, нужна?

Клаусы ответили, что нет, но от помощи не отказались:

- Видите ли, мы едем аж из Минска, в гости, на Новый год, нам ещё километров тридцать всего, да вот, не подрасчитали немного, покружили тут и встали. Теперь, ни туда – ни сюда.
- Так, вам бензин, что ли, нужен?
- В том-то и дело, что нет, всё гораздо хуже. Машина наша электрическая, от розетки работает. Вот, если бы у вас нашёлся удлинитель, то вы бы нас очень выручили, только заряжаться придётся часов семь, не меньше, чтобы хватило доехать.
- В чем проблема? Семь, так семь, хоть восемь, если надо. Отчего же людям не помочь? Не бросать же вас в праздник на дороге. Удлинитель найдём, конечно. Прошу во двор и паркуйтесь рядом во-о-о-н с той форточкой…

P.S.

С Новым Годом!
Пусть у каждого из нас всё будет: счастливо, здорово и вовремя…

8

Мечта

В девять лет я внезапно предал свою мечту: перестал хотеть стать космонавтом, а банально захотел футбольный мяч. Я тщательно это скрывал ибо каждый советский пацан должен был мечтать только о космосе, ну в крайнем случае о карьере пожарника. Однако это мне не помешало начать капать на мозг родителям. Я обещал стать минимум белорусским Пеле, максимум – заставить его рыдать от умиления, какой я крутой футболист. А мячик, сццуко, стоил 22 рубля. Колоссальные деньги для 1988 года. У папки, военного, зарплата колебалась в пределах 100-120 рублей, у мамы и того 60-80. И это на двух стремительно растущих спиногрызов, ну и собственно на себя. Не разгуляешься, практически 90% вещей донашивал за старшим братом. И тут такая блажь… Но должен заметить, что владелец футбольного мяча, становился для малолетних обитателей военного городка, как минимум полубогом.

А старший брат очень хотел калькулятор. Но не плюс-минус-замыкание, а очень серьезный, с интегралами всякими и косинусами. Поразительно, но ценовая категория практически совпадала с мячом – 25 рублей. И я грустил, понимая, что эта маленькая прямоугольная штука, наверняка покажется родителям более важной и полезной.

Шли дни, я в безнадеге тосковал по мячику, прилежно посещая магазин спорт товаров «Турист». Я мог часами вдыхать теплый запах кожаных мячей «Киев», гладить мяч из жесткой кожи, тоже вроде украинский. Продавцы меня понимали и сочувственно вздыхали.

В какой-то момент я решил, что в семье достаточно одного ребенка и брата нужно устранить. Но вот кто потом будет решать вопросы в разборках с чуть более старшими хулиганами? И я смирился. Осознал что старший брат мне нужнее мячика. Да и в дзюдо на синий пояс шел, какой тут нафиг футбол. После очередной вечерней пробежки, запыхавшийся вломился в квартиру, а в коридоре ОН! Прямо по центру! Тот самый жесткий, он ведь более живучий, как угадали? Слезы бывают сладкими, все зависит от момента. От сути происходящего. В ту ночь я спал с ним в обнимку. Брат уступил, калькулятор ему потом все равно купили, но он уступил! Продавил покупку мяча.

И знаете, херовый из меня футболист вышел. Да, называли Баслером: в хоккейной коробке с левой пушки исполнял будь здоров. Вот только в створ ворот попадал редко. И в школу «Динамо-Минск» прошел, да все без толку. Бегал быстро, а техники – ноль. А главное не было понимания сути игры.

Но знайте что, все это было уже не важно. Бойтесь, когда мечта сбывается, все как-то идет наперекосяк. Мяч был проебан, кто-то пульнул мимо ворот, брат не захотел за ним идти, наехав на этого «кого-то» пошел домой. Украли жулики сокровище, ясное дело. Я потом еще играл некоторое время. Тренеры говорили, что вратарем лютым буду. Но я мог смириться только с забитым голом в чужие ворота и ушел.

Я люблю своего брата, но тогда понял очень важную суть: тот кто дарит тебе мечту, так же легко может её отобрать.

9

Мой первый муж был из старинного рода английских колонистов. Из ЮАР. Не жалуют там сейчас бывших колонизаторов. Но на большей части этой страны расизм изжит целиком и полностью. В том смысле, что будь ты хоть белый, хоть черный, хоть малиновый в синюю клеточку, лучше тебе туда не соваться.

Но муж очень тосковал по своей родине и однажды взял меня с собой показать ее красоты. Вел машину так, что не догнать, местное народонаселение оставалось как-то за кадром. Мы ночевали в специальных, заранее запланированных и вполне приличных местах. Но однажды наступила моя днюха. Чтобы отпраздновать это событие, муж снял прекрасный коттедж где-то около Йоханнесбурга.

И вот по пути к нему мы заблудились. Попали в какую-то другую реальность - разбитые кривые дороги, обширное поселение из домов, похожих на наши сарайчики на огородах. Никаких названий улиц и номеров домов. Муж потом объяснил, что такие поселения образуются в этой стране спонтанно. Иногда получают статус города и уже тогда туда проводят электричество, воду, и все прочее. Или наоборот - сегодня было многолюдное поселение, а назавтра только пепел от сгоревшей груды мусора. Подул ветер - не осталось и пепла. Спутниками гугля фотографировать такую жаркую африканскую динамику бесполезно. Только запутаешь усталого путника. И нечего там делать, полиция в такие места не суется.

Мы оказались как раз посреди такого города-призрака, не обозначенного ни на каких картах. Съехали на обочину, чтобы определить наше местоположение и доехать до ближайшего нормального места, на карте обозначенного.

Рядом тут же остановилась другая машина и началось интересное: муж жмет на газ и немного проезжает вперед, на машину поглядывает с опаской... машина тоже немного проезжает вперед, вровень с нами, немного опускается стекло в окне водителя... муж тоже опускает стекло, тоже чуть-чуть... тихо, слышно, как от напряжения гудят нервы. Я понимаю, что неладное происходит, но не понимаю что. Водитель остановившейся машины спрашивает, не потерялись мы, потом объясняет, как добраться до нашего коттеджного поселка и заканчивает инструктаж фразой: "ехали бы вы отсюда, тут машины часто угоняют".

Когда мы отъехали и обстановка разрядилась, я в недоумении спросила:
- Как можно угнать машину, в которой люди сидят?!

Муж меланхолично ответил:
- Ну так, сначала стреляют!"

Под редакцией НектоЛеши

10

Советские люди

Коллега рассказал немножко из истории своей семьи. Они из Казанских татар. В тридцатых годах были раскулачены. Старший из восьми детей уже женатый, ссылки избежал – уехал в Узбекистан и там прижился. Остальные провели весь срок ссылки в Красноярском крае. После окончания срока ссылки вся семья вернулась в Казань. А его дед Назиб остался в Енисейске. Жил там с семьёй, оттуда ушел на войну, туда же вернулся в 43-ем, когда комиссовали после тяжелого ранения. Уже после войны родные уговорили его вернуться с семьей в Казань. Продал дом, имущество, скотину-птицу, - вернулся на родину. Год прожил – не по нему здесь всё. Не нравится. Старший брат звал к себе в Узбекистан. Приехал он туда, и там ещё год прожил – тоже не понравилось. Тосковал по Сибири. Написал об этом своему другу в Енисейск. Тот ответил: «Приезжай, конечно, поможем!» А это как раз весна была – начало огородных работ. И этот друг, будучи уверен, что Назиб скоро с семьей приедет, пашет огород не только себе, но и Назибу, сажает картошку, сеет всё на две семьи… мало того - разгораживает свой дом перегородкой напополам, и прорубает отдельный вход. Назиб приехал – вот тебе дом, вот тебе огород… Вырастил Назиб восемь детей в Енисейске, дождался там и внуков.
Один из этих внуков, который и сам уже дедушка, рассказал мне это. Говорит: «Мы тогда не удивлялись такой дружбе между людьми, помощи… Это просто пример взаимоотношений, которые считались нормальными… Звали этого друга моего деда – Семен Ермолаев».

11

Навеяно историей про крыску Доминика:

Майя очень любит животных, причём сразу всех, без исключений. Её просторный загородный дом кишит всевозможной живностью, от собак и кошек до кур, перепёлок и гигантских декоративных карпов. Точное количество хвостатых обитателей неизвестно никому, кроме, разве что, самой хозяйки. Работает Майя, понятное дело, тоже с животными, а точнее, лаборантом в центре приматов при Висконсинском университете: кормёжка, уход и всё такое. Кормят человекообразных достаточно хорошо: например, периодически завозят виноград из солнечной Калифорнии. И вот, в очередной партии винограда работники центра обнаружили паучка: средних размеров такого, пушистого. Коллеги-лаборанты подняли крик и бросились искать какой-нибудь тапок, но Майя тотчас пресекла это безобразие.
– Вы что, как можно! – возмутилась она. – У него же глаза вон какие зелёные*. Изумрудные! - И добавила: – Дайте мне, я с ним разберусь.

Дело было зимой, вариант выпустить на улицу сразу отпадал, поэтому Майя привезла паучка, по имени Эмеральд**, домой, посадила в баночку и даже смоталась в ближайший зоомагазин за дрозофилами для нового питомца. Паучок умял пару дрозофил и впал то ли в спячку, то ли в депрессию; возможно, что он тосковал по родным краям. А тут и случай подвернулся: Майю пригласил в гости сын, живущий в Калифорнии, и она, естественно, прихватила с собой попутчика. Эмеральд благополучно долетел в багажном отсеке, в герметичной баночке. Почувствовав тёплый тихоокеанский бриз, он сразу оживился и попросился наружу, после чего был торжественно выпущен в местный лесок Майей и её четырёхлетним внуком, тоже большим любителем животных. Вот так один маленький паучок смотался туда и обратно через всю Америку.

Примечания:
* Судя по зелёным глазам и пушистости, это был так называемый "паук-скакун", возможно даже, что и ядовитый.
** Эмеральд - это псевдоним, настоящее имя паучка неизвестно.

12

Шуттер.

Дивный Шуттер тихо-тихо
Прибрал меня к своим рукам.
Возможно тосковал я слишком
По его чудным берегам.
Мы из России,что там было...,
С таким трудом сюда пришли.
Там ко всему давно остыли.
Что потеряли-здесь нашли.
Нас покоряют замки,храмы,
Уютных домиков наряд.
Земля одна и,если там бы...,
Могли мы видеть.Но я рад!
Не то,что рад,я счастлив просто,
Когда по улице иду.
Здесь в прошлом герцог,
Поднимая тосты,
Когда-то пел в ночном саду.
Здесь к старине я прикоснулся,
Весь трепеща.А вдруг я сплю?
Для меня Мир перевернулся,
Себя за ухо я треплю.
Поверить как-то трудно в это.
Мечтал об этом я не раз.
С тобой я, Шуттер,стал поэтом,
И твой я выполню наказ!

13

Прочитал рассказ про мальчика-сироту, которого усыновили благодаря посредничеству деда Мороза, и вспомнил... не историю даже, там нет никакого сюжета. Так, маленький эпизод.

В 14 лет я попал на месяц в больницу. Получилось, что я там был самым старшим среди мелюзги. Младшим мальчикам было года по четыре, а одной девочке, наверное, года два. Она еще говорить не умела. Она была детдомовская, вернее, из дома ребенка. Наголо стриженая, в замызганных ползунках и вся в зеленке. Вряд ли ее стали бы держать в общей палате с чем-то заразным, так что, наверное, не ветрянка или чесотка, а какие-то безобидные болячки. Но выглядело жутенько.

Из-за этих болячек девочки постарше ее гоняли, называли паршивой. А она тянулась ко всем, видимо, не хватало ласки в своем детдоме. И в первый же день, когда я пришел в столовую и сел на стул, она подбежала, по штанам вскарабкалась ко мне на колени, обняла и замерла пугливо. Видно было, что она и боится, и надеется, что не прогонят.

А я не стал ее прогонять. Мне самому очень не хватало тактильных ощущений. У нас в семье телячьи нежности были не приняты, родители почти никогда нас не обнимали, с братом мы если не дрались, то играли во что-нибудь шумное. А в больнице пропало и то немногое, что было. Так что я обнял эту малышку, прижал к себе и стал покачивать. А она что-то такое завыла-запела, без слов, но очень уютное и ласковое.

Не помню ее имени. Все называли ее Мартышкой, у нее и правда было что-то обезьянье в личике. Когда я утром выходил из палаты, нянечки мне говорили: «Ну где же ты, невеста уже заждалась». Я негромко звал: «Мартышка!», и она, где бы ни была, слышала и бежала по больничному коридору мне навстречу с радостным воплем. Я подхватывал ее на руки и потом таскал на себе весь день, то на плечах, то под мышкой, то садился и сажал на колени.

Хотелось бы написать что-то вроде: «Мои родители удочерили Мартышку, и теперь она моя сестра». Но я рассказываю не рождественскую сказочку, а кусочек реальной жизни. Я ничего не знаю о ее судьбе. Может быть, ее и правда потом удочерили. Может быть, нет, и она покатилась по наклонной и спилась, как 90% детдомовцев. Может, преодолела всё и прожила достойную жизнь. А может, так и не научилась говорить и кончила свои дни в инвалидном доме.

А меня эта встреча перевернула. Я потом очень сильно тосковал по этому ощущению, когда мелкое теплое существо сидит у тебя на коленях и доверчиво обнимает. До сих пор считаю, что это – самое восхитительное, что может почувствовать человек в своей жизни, никакие сигары с коньяком, оргазмы и спортивные победы рядом не стояли.

Тоска прошла, когда родились мои собственные дети, а родились они довольно рано. С первого дня я их бесконечно обнимал, ласкал, таскал и тискал – но, конечно, не только тискал, но и укачивал, переодевал, мыл, кормил и делал всё остальное, что полагается делать с маленькими детьми. Случился в моей семейной жизни такой момент, когда я влюбился в другую женщину и задумался об уходе. Но задумался ровно на минуту, пока не задал себе вопрос: смогу ли я прожить хотя бы день без моих мартышек? Сразу понял, что нет, и вопрос был решен.

У моей жены была подруга Галя, которая вышла замуж за человека, помешаного на чистоте и порядке. Он мыл руки по двадцать раз в день и мог закатить скандал из-за одной крошки на полу или одной капли воды в раковине. Человек вырос в доме, полном грязи и тараканов, и двинулся на этой теме. Конечно, о детях в этой семье нечего было и думать, они ведь писают, какают, пускают слюни, срыгивают, размазывают еду по столу и так далее. Галя сперва переживала, потом смирилась.

Году на шестом этого брака Галя привела мужа к нам в гости. Он с опаской сел на наш не слишком чистый диван, держа руки на весу, как хирург перед операцией, чтобы ничего не коснуться. Но тут подошла наша младшая дочь, ей как раз было два года, и не говоря худого слова полезла к нему на колени.

Я прямо видел внутреннюю борьбу на его лице. Согнать вроде неудобно, не кошка всё-таки. Трогать – страшно и противно. Задал какой-то светский вопрос, типа как зовут твою куклу. Дочка охотно ответила, она в два года неплохо говорила. Сказала ему еще что-то, он ответил. Всё это держа руки на весу. Но постепенно он почувствовал, что ничего страшного не присходит, а происходит что-то хорошее, и перестал следить за стерильностью рук. Обнял дочку за плечи, покачал на колене, погладил по голове. Видно было, как человек оттаивает. Минут через двадцать он уже вел себя как любой другой гость в доме с детьми. Уходил очень довольный и жал всем руки, как нормальный человек.

А назавтра Галя позвонила моей жене в радостном потрясении: вернувшись от нас, муж потребовал немедленно, не откладывая ни на день, завести ребенка. Вот такая эстафета от Мартышки через мою дочь к Галиному сыну, который в ином случае мог бы и не родиться.

14

Города где я бывал,
По которым тосковал,
Мне знакомы от стен и до крыш!

Так бывает иногда,
Что не строят ни хрена,
Но статистике не скажешь: "кыш!"

И поэтому гремят,
И поэтому шумят,
Чтоб по дачной амнистии все,
Заморочили глаза,
Запорошили мозги —
Быстро акты на ввод принесли!

P.S. Малоэтажное строительство в МО уже приравняли к вводу многоэтажных домов, дабы показать, как много жилья "сдано".

16

Как Мари Кюри вынесла травлю и поставила на место Нобелевский комитет. Она открыла радий, получила две Нобелевки, но позволила себе роман с женатым мужчиной и стала объектом всеобщего порицания.

Мария Кюри вписала свое имя в историю науки золотыми буквами. Она первая женщина, получившая Нобелевскую премию и первый человек, который получил ее дважды. Она открыла полоний и радий, и, в сущности, создала ядерную физику – но это ей не помогло, когда она единственный раз в жизни позволила себе всерьез увлечься мужчиной, а не научными исследованиями. Бульварные газеты с наслаждением обсуждали личную жизнь Мари: как же! первая женщина в команде профессоров Сорбонны и – такое! «Похитительница мужей!», – шипели ей вслед. «Чужая, интеллигентка, феминистка», – злобствовал основатель антисемитского журнала Гюстав Тэри.

Нобелевский комитет после этого скандала холодно попросил Мари не приезжать на церемонию вручения премии. Мари ответила так же холодно: «Считаю, что нет никакой связи между моей научной работой и моей личной жизнью», приехала в Швецию, там — спина прямая, голова высоко — получила премию и — все. Силы кончились, ее отвезли в больницу, и врачи месяц возвращали ее к жизни...

Замуж Мария Саломея Склодовска выходила без большой любви, но по большой симпатии и отчасти – по необходимости. Она родилась в Российской империи, в Варшаве, а там на исходе ХIХ века возможностей заниматься наукой у женщины не было. Мария с золотой медалью окончила гимназию и... пошла в гувернантки. Это было проявление сестринства: сначала Мария работала, чтобы помочь сестре (та училась медицине в Париже), а потом сестра работала и оплачивала учебу Марии.

В 1891 году Мария успешно поступила в знаменитый университет, изменила на французский манер имя на Мари, получила степень магистра физики и магистра математики. У нее был план вернуться на родину и работать там для ее процветания и славы, но Краковский университет отказался принимать на работу женщину.

А ее любил Пьер Кюри, замечательный физик; они дружили, а главное, «смотрели не друг на друга, а в одном направлении». Пьер писал ей: «Я даже не решаюсь представить, как это было бы прекрасно, если бы мы могли прожить наши жизни вместе, очарованные нашими мечтами: твоей патриотической мечтой, нашей гуманистической мечтой и нашей научной мечтой».

Конечно, потом Мари полюбила своего мужа. Он был самый лучший, у них были одинаковые политические убеждения, принципы и взгляды на жизнь, общее дело, огромное уважение друг к другу. Потом появились две общих дочери.

Когда в 1906 году Пьер трагически погиб, Мари потеряла не мужа, она потеряла целый мир. Они вместе не пуд соли съели; они просеяли тонны уранита в своей лаборатории, которые друзья обзывали смесью конюшни и картофельного погреба. И оба расплачивались за свое открытие здоровьем: Пьер чувствовал постоянную усталость, у Мари воспалились подушечки пальцев (а это симптом лучевой болезни)... И это Пьер, ее Пьер заставил Нобелевский комитет признать заслуги Мари и дать премию не только ему, но и ей тоже:

Мне бы хотелось, чтобы мои труды в области исследования радиоактивных тел рассматривали вместе с деятельностью госпожи Кюри. «Действительно, именно её работа определила открытие новых веществ, и её вклад в это открытие огромен (также она определила атомную массу радия)».

И вот Пьер ушел. Мари было 39 лет, и каждое утро она заставляла себя открывать глаза. Депрессия держала за горло холодной костлявой рукой. Мари переехала на окраину Парижа, оставила дочерей на тестя и с головой ушла в работу. В Парижском университете ей предложили место мужа, и так мадам Кюри стала первой в истории университета преподавательницей, потом профессором с собственной кафедрой. Она работала, как проклятая. Коллеги предложили ее кандидатуру в Академию наук Франции – и тут началось такое!

Позже биографы Кюри назовут это «полемика», но полемика сводилась, в сущности, к одному вопросу: «может ли великий ученый, нобелевский лауреат быть членом нашего уважаемого консервативного заведения, если он женщина?». Она проиграла два голоса (некоторые источники говорят, что один) и никогда больше не соглашалась выдвигаться в Академию наук.

После смерти Пьера прошло четыре года, когда Мари наконец-то сняла траур. Она ожила настолько, что увлеклась мужчиной, своим старым знакомым, бывшим учеником мужа Полем Ланжевеном. Он был на пять лет моложе, у него была жена и дети. Поль был несчастлив в браке, но не будем требовать от него невозможного. Он был влюблен в Мари, и он боялся жены. Этот роман стал достоянием общественности. Была опубликована переписка:

Я дрожу от нетерпения при мысли о том, чтобы вновь увидеть тебя и также рассказать, как сильно я тосковал о тебе. Целую тебя нежно в ожидании завтра.
После этого правые газеты устроили Кюри настоящую травлю: «о, как ты гоготал, партер!». Однажды под ее окнами собралась целая толпа разгневанных защитников общественной нравственности, и Мари с дочерьми пришлось уехать из дома. После упомянутой публикации Гюстава Тэри в антисемитском журнале Мари подумывала покончить с собой, а Ланжевен вызвал этого Тэри на дуэль (дуэль не состоялась, никто из них не стал стрелять). Кто тогда помог Мари, так это Эйнштейн, который отлично понимал цену всему.

Если эта чернь будет донимать тебя, просто перестань читать эту ерунду.
«Оставь это для гадюк, для которых эта история и была сфабрикована».
Но «будь ты хоть роллс-ройс, все равно стоять в пробке». Будь ты хоть дважды лауреатка Нобелевской премии, ты живая, ты ранимая, и ты тяжело выбираешься из любовных историй. Прошло три года, и Эйнштейн печально писал, что во время их совместного отпуска «мадам Кюри никогда не слушала, как поют птицы». Радости не было, но личная сила мадам Кюри оставалась при ней. В годы первой мировой войны Мари изобрела мобильные рентгеновские установки, научила 150 женщин на них работать и сама ездила с такой установкой на фронт, помогала раненным. «Мы не должны ничего бояться в жизни, но все понимать», — говорила эта удивительная женщина. И она ничего не боялась, все понимала.... правда, никогда не улыбалась. Первая фотография, где на прекрасном лице Мари снова видна улыбка, появилась в 1921 году, через десять лет после это ужасной истории – она спускается по ступеням Белого Дома об руку с президентом США и сияет. Ее дочь станет второй в мире женщиной, которой дадут Нобелевскую премию.