301
Экспаты в России и в частности в Москве - народ веселый и неординарный. Мой знакомый Джон – один из них. Джон происходит из региональной американской элиты, и по московским меркам человек весьма обеспеченный, если не сказать богатый. В середине 90-х судьба забросила его в тогда ещё весьма дикую, но при этом безудержно веселую и вовсю тусующуюся Москву, в которую Джон немедленно влюбился как прыщавый школьник в первую красавицу класса.
Через пару лет Джон переехал в Москву на ПМЖ, за несколько лет сколотил неплохой бизнес и, проведя несколько лет в тусовках, наконец остепенился, заведя гражданскую жену из русской глубинки. В общем, картина маслом
У Джона есть 2 оригинальных особенности – во–первых, некоторые фразы он говорит вообще без акцента. А во–вторых – ещё в момент своего первого посещения нашей родины Джон понял, что ему безумно нравится Советский Союз. И начал его подробно и с пристрастием изучать.
Впоследствии Джон осознал, что хочет жить как один из советских вождей. Для начала он вместе с женой переехал в большую квартиру в сталинском доме, куда впоследствии стал собирать советскую элитную мебель, картины в стиле соцреализма и прочие элементы эпохи, массово продававшиеся в те годы. Если вы смотрели фильмы (особенно перестроечные), в которых показывали квартиры высших партийных бонз, то одним из непременных элементов такой квартиры были портреты вождей, висевшие в хронологическом порядке на самом почетном месте в гостиной. Джон, тщательно изучивших нравы и быт советской элиты из всех доступных ему источников, собрал полный «иконостас» - от Ленина до Горбачева. Причем все портреты были как на подбор – денег на свое увлечение Джон не жалел.
Есть в переулках самого центра Москвы дом – неприглядный такой, низенький, кирпичный. Но при этом весь увешанный мемориальными досками. Именно в этом доме Джон, долго искавший себе максимально соответствующую своим взглядам квартиру, присмотрел скромные апартаменты одного из ушедших в мир иной членов политбюро площадью 225 квадратных метров. Продажа каждой квартиры в этом доме – целое событие. Это вам не брежневский дом на Кутузовском, где все уже продано-перепродано по несколько раз, в этом доме за 20 лет с момента падения советской власти было продано всего 3 квартиры, включая приобретенную Джоном. Поэтому весть о новом соседе разнеслась по дому со скоростью молнии.
При просмотрах и покупке квартиры Джон говорил только на английском, ибо сделкой занималось крупной иностранное агентство. В доме уже жили иностранцы, поэтому к его появлению отнеслись не более чем настороженно. Но вот настал великий день переезда.
В огромном холле на входе собралась инициативная группа из женщин преклонного возраста – ибо старушками представительниц этой социальной группы назвать как-то язык не поворачивается. Во главе группы была местная консьержка – женщина, бессменно работающая на своем посту уже не один десяток лет и знающая в лицо каждого из жильцов и гостей дома. Настоящий цербер, смешанный с верным хранителем дома от всех чуждых ему элементов.
И тут… стоящий рядом с ними Джон начал быстро и качественно, не преминув использовать красное словцо, и главное - безо всякого акцента, командовать грузчиками, которые ЗАНОСИЛИ в дом столь знакомую всем собравшимся женщинам-жильцам советскую мебель. Разрыв сознания ширился вместе с до боли знакомыми произведениями соцреализма, украшавшего большинство квартир собравшихся в холле жительниц, и окончательно завершившийся последовательным вносом портретов ВСЕХ советских вождей в хронологическом порядке.
Цербер–консьержка была в полной прострации. От проноса портретов на её глазах появились слезы. Подойдя к Джону, она сказала: Сынок, откуда ж ты взялся такой? Двадцать лет из этого дома такие портреты и мебель только ВЫНОСИЛИ, а ты НАЗАД ЗАНОСИШЬ!
На что Джон, большой любитель шутки, приобнял старушку и громко на честном русском сказал: «Держись, мать, мы с тобой ещё Советский Союз восстановим!». Занавес.
|