Результатов: 23

1

ДУНДУК

Ира тяжело вздохнула. Новый год придётся встречать в общежитии. Последний экзамен назначили на 30 декабря. Она просто не успеет доехать домой. И, как назло, сдавать придётся у самого противного преподавателя курса. Ребята даже кличку ему дали - Дундук.
Студенты не любили Владимира Николаевича. Был он для них слишком пожилой, слишком принципиальный, правда они называли это "вредный", слишком непонятный их молодым энергичным натурам. Профессор никогда никуда не спешил. Каждого отвечающего выслушивал с неизменным вниманием и потом обязательно задавал дополнительные вопросы.
Этого ребята боялись больше всего. Потому что, если билет можно было вызубрить, а, если удастся, то и списать, вопросы въедливого старика предугадать не представлялось возможным. Нужно было знать предмет. И когда у Владимира Николаевича возникали сомнения в знаниях ученика, он беспощадно отправлял его на переэкзаменовку. Просить его о снисхождении было бессмысленно, потому что он неизменно повторял: "Даже на "двойку" надо что-то знать, друзья мои, даже на "двойку"..."
Настроения никакого. Ира пялилась в конспект, но мысли её были далеко. Хлопнула дверь, и в комнату влетела её соседка по комнате Женька.
- Ирка! Чего сидишь? Давай в институт быстрее! Я сейчас у Дундука спросила, можно ли экзамен сдать с другой группой на два дня раньше. И, представляешь, он разрешил! Может, и тебе повезёт!
Ира бежала со всех ног, но всё равно опоздала.
- Только что ушёл. - Молодой преподаватель с сочувствием глянул на расстроенную девушку. - Но только-только. Можешь попробовать догнать.
Ирка выскочила на улицу. Огляделась по сторонам. Точно, вдоль институтского забора, ссутулившись, медленно двигался Владимир Николаевич.
- Здравствуйте! Извините, пожалуйста! - Запыхавшаяся девушка догнала его уже около автобусной остановки.
- Здравствуйте! - Преподаватель неторопливо обернулся и внимательно оглядел Ирку с головы до ног. - На сегодня мой рабочий день окончен. Завтра я на кафедре с девяти.
- Знаю. - Испугавшись собственной наглости, кивнула Ирка. - Но это очень важно.
Профессор поднял брови.
- Вот как? Так чем я могу быть вам полезен?
- Владимир Николаевич, вы разрешили Женьке, Евгении Кашириной, сдать экзамен с другой группой. Пораньше. Я хотела просить вас о том же.
Преподаватель ещё раз смерил взглядом студентку, словно размышляя, стоит ли вообще продолжать этот бесполезный разговор.
- У Кашириной международный студенческий лагерь на кону. Если вы не забыли, ваша подруга - лучшая студентка, и путёвку эту получила заслуженно. А у вас что?
Ира опустила голову. Конечно, она ведь даже не отличница, а до Жекиных успехов, ей как до Луны пешком. Надо было сразу об этом подумать.
- Ну, так что у вас?
- У меня мама. Просто мама. Простите, Владимир Николаевич, я поняла.
Она развернулась, чтобы уйти. Но Владимир Николаевич неожиданно рассердился:
- Я вас не отпускал! Вы подошли ко мне с вопросом, из-за которого я, между прочим, пропустил свой автобус, а теперь собираетесь уйти, даже не выслушав ответ.
Ира виновато топталась рядом, не зная, что теперь говорить.
- Так что у вас с мамой? Болеет?
- Нет. - Она покачала головой. - Просто она одна. Понимаете, с тех пор, как я уехала, совсем одна. Мы всегда встречали с ней Новый год вместе. Я успевала. А в этом году я не успеваю приехать. Простите, я сама уже поняла, что это не уважительная причина.
- Не уважительная... - Задумчиво повторил за ней Дундук. - А, знаете, Ирина, приходите с Кашириной. Я приму у вас экзамен. Но, если у меня возникнут сомнения в ваших знаниях, не обижайтесь...
- Жека, похоже, я попала! - Ирка взялась за голову. - Теперь у меня на два дня меньше, а учить ещё... мамочка дорогая.
- Помочь тебе? - Женька с готовностью достала свои конспекты.
- Ага. Пересадку мозга сделать. Твоего мне. Только это и поможет. Нет, Жек, буду зубрить! Я уже билет домой купила.

Экзамен у Дундука, как всегда, затянулся до вечера. Женя и Ира сдавали после всех. Как-никак, с чужой группой, и надо было дождаться, пока закончится список. Наконец, настала и их очередь. Женька быстренько отстрелялась и, махнув на прощание рукой Ирине, скрылась за дверью. Ира ещё сидела над своим билетом.
Села отвечать. Запинаясь от волнения, рассказала первую тему, потом вторую.
- Неплохо. - Преподаватель побарабанил пальцами по столу. - Давайте теперь несколько дополнительных вопросов, и можете быть свободны.
В это время за окном раздались громкие хлопки и восторженные детские вопли. Видимо, кто-то не дождался наступления праздника и запустил один из фейерверков. Небо на мгновение расцвело яркими огнями, и Ира вдруг заметила, как изменилось лицо Владимира Николаевича: морщины разгладились, а в глазах появился детский восторг. Разноцветные искры за окном погасли, а он всё сидел и смотрел на падающие в свете фонарей снежинки. И вдруг заговорил:
- После войны всем было очень трудно. Но взрослые, жалея нас, детей, старались превратить каждый Новый год в настоящий праздник. Непременно ставили ёлку. На заводе, где работала тогда моя мама, снаряжали машину в леспромхоз, и после раздавали деревца тем, у кого были дети.
Мы с сестрой ждали этого момента. Приносили ёлку, пахнущую морозом, ставили в углу. Постепенно по дому начинал расползаться запах хвои, и наши детские сердца наполнялись радостью и ожиданием праздника. Мы доставали заранее приготовленные самодельные украшения и начинали наряжать ёлку. Сохранившиеся с довоенных времён, и трофейные, привезенные из Германии, игрушки берегли и вешали на самое видное место. Но и наши неуклюжие звёзды и снежинки казались нам тогда очень красивыми.
Как-то, ещё летом, мама подарила мне книгу Носова "Весёлые рассказы" и рассказ про бенгальские огни полностью овладел моими мыслями. Я всё думал, как бы и мне, как мальчику Мишке, сделать такие же. Мечтал удивить маму и сестру.
Он замолчал. Ира сидела не дыша, боясь перебить профессора.
- Но я решил пойти дальше, сделать настоящую искрящуюся ракету. Больших трудов мне стоило достать натриевую селитру и фольгу. - Продолжал Владимир Николаевич. - Я отдал за них свои главные сокровища: ножик и коллекцию значков.
Я вымачивал газеты в растворе селитры, сушил их на батарее, набивал пустые гильзы спичечными головками. Вертел тугие валики из всего этого. Словом, к Новому году я приготовился основательно...
И вот в канун праздника долго уговаривал маму пойти со мной во двор. Мы оделись, вышли и я начал колдовать над своими изобретениями. Первые две заготовки красиво заискрились на излёте. Сестрёнка прыгала и хлопала в ладоши. А вот с третьей, самой большой, я, видимо, перемудрил. Она полетела по непонятной траектории и шлепнулась за деревянную сараюшку. Были ещё тогда такие во дворах. И почти сразу оттуда повалил дым. Сарай потушили быстро, потому что свидетелей моего пиротехнического эксперимента собралось достаточно.
Особо не ругали, лишь взяли слово, что больше я такими вещами заниматься не буду. А вот мама рассердилась.
Весь вечер до Нового года она со мной не разговаривала, а я боялся сказать, что просто хотел её порадовать. После того, как погиб на войне отец, она редко улыбалась, а нам очень хотелось видеть её весёлой. Конечно, мы помирились. А утром под ёлкой я нашёл свои первые "снегурки", коньки, о которых так мечтал.
Мама давно умерла, а я до сих пор люблю новогодние фейерверки. Хотя сам их, конечно, больше никогда не делал...
Он придвинул к себе Ирину зачётку, поставил "хор."
- Если ещё подучите, в следующий раз будет "отлично". И обойдёмся без дополнительных вопросов. Езжайте, Ирина, к вашей маме и празднуйте!
Ира, не веря своим глазам, смотрела на зачётку. Всё! Она сдала! Сдала сессию! И даже без "троек".
- Спасибо вам!
Открыв сумочку, что-то вспомнила и, засмущавшись, положила на стол горсть шоколадных конфет.
- Что это? - Нахмурился профессор. И тут же улыбнулся. - "Мишка косолапый". Неужели, ещё делают?
- Мама их очень любит. Говорит, конфеты из детства. Я ей и купила.
- Ну, бегите, Ира, поздно уже.
- Счастливого Нового Года, Владимир Николаевич!
На первом этаже ждала Женька.
- Ты чего так долго? Принял? Измучил, наверное. Дундук!
- Он не Дундук.
Владимир Николаевич положил в рот конфету. Бережно разгладил фантик и подошёл к окну. Там, по-прежнему, падал снег. Через институтский двор спешили к воротам две девичьи фигурки.
- Счастливого нового года! - тихо прошептал он...

2

«Хорошо зафиксированная девушка…»

День был солнечный, тропинка вилась вдоль учебного корпуса, впереди была лавочка и спокойная беседа на философские темы под дымок родопи. Я вполне себе влюблена. Он умен как дьявол и мудр как Соломон, его конспекты безупречны, а конфеты шоколадны. Я смотрю на него снизу вверх – и буквально, потому что мой рост льстит всем мужчинам, и в переносном смысле: мы на одном потоке, но это потому что я поступила в 16, а он уже отслужил, и видел мир, и знает людей. Он для меня воплощение мужественности и всех моих надежд.
Тропинка узкая, поэтому я иду позади и вспоминаю, как он меня похвалил за то, что на поточной лекции меня препод похвалил, и млею от удовольствия. Он оборачивается, и на полном серьезе говорит: «Это хорошо, что ты идешь позади. Женщина должна идти сзади, её место позади мужчины».
Прислушиваюсь к своим ощущениям. Всё очарование стекает в никуда, не оставляя на стенках души даже капель. Внутри становится пусто.
Примерно так возникает дружба между мужчиной и женщиной.

3

1979г., Университет. Точнее - "военка", первая лекция. Майор Огурцов (в миру - "огурчик", кстати - отличный Человек, не солдафон!) разъяснает: вы обязаны все тетради с конспектами лекций, прослушаных на военной кафедре прошить нитками, концы которых должны быть завязаны в два-три узла и опечатаны печатью. После лекций, все обязаны сдавать конспекты в "секретку" (что-бы супостаты не узнали савецких "ваеных тайн"). В общем, за всё время (4 года) никто тетрадей не прошил, их никуда не сдавал... А что там могло быть "суперсекретного", если сссрань по всем областям военной техники, технологий, отставала от развитых стран (супостатов в лице злобной НАТы, лет на 30-40??!! Мы изучали секретный НСП-1, на котором была нанесена индикация оружия, с которым он может применятся - РПК(калаш) и РПД - ручной пулемёт Дегтярёва 1926г.(!!!), снятый с вооружения "100летназад"... Ужас! И та армия хотела победить весь мир и навязать Людям сасализьму!!! Хотя, с другой стороны, это-же уже не каменные топоры и секиры - прогресс налицо!

4

Будучи студентами, работали мы в детском оздоровительном лагере вожатыми. Курить было нельзя, но курящие всё равно способ находили. Были у нас кодовые слова: курить = читать, зажигалка = ручка, сигареты = конспекты/книги. Типичные диалоги:— Читать хочется, а нечего.— Возьми у меня.— А ты что читаешь?— Двухтомник Лермонтов — Достоевский, в синем переплёте (LD синий).— Ааа… А я брошюры про ментов, ну, модные которые (Vogue ментоловый).И ведь никто не палил))

6

Професор, расхаживая по аудитории во время лекции, заглядывает в конспекты. Подходит к одной из студенток: - Иванова, а у тебя раньше был немного иной почерк. Ты, наверно, беременна. Продолжает лекцию дальше, подходит к студенту: - Сидоров, а у тебя почерк изменился после моих слов Ивановой. Похоже, папаша нашелся.

7

Товарищи, сегодня я вам прочитаю лекцию на тему «Сифилис». Но сначала — маленькое лирическое отступление.
Как сейчас помню, сидели мы с другом в парке на лавочке, штудировали конспекты по истории партии. Что? Какой партии?… Да у нас тогда была одна партия. История известная… Так вот, садится рядом с нами девушка и тоже достает конспект. Знакомимся, чтобы вместе учить одну историю. Но друг приглашает девушку в кино, они уходят. Они ушли, а я остался с носом. А друг остался без носа.
Итак, лекция о сифилисе…

8

Настоящий профессор.

Между обычным лектором и Преподавателем, на первый взгляд, нет разницы. Оба читают свой предмет, расписываются в конце семестра в зачетке, одинаковая зарплата, часы, и т.д. Но студент их отличает за версту.

Когда Профессор начинает рассказывать о своем предмете, он как бы озаряется изнутри, освещая внутренним светом целую аудиторию. И в этом свете меркнут все никчемные мирские проблемы, а аудитория возносится в Храм Науки. Время пролетает незаметно: звенит звонок и люди удивленно трясут головой возвращаясь из идеального мира в мир, увы, не идеальный: Что же это такое было?! Но даже последний двоечник, выходит после лекции с просветленными глазами.

Думаешь, как такое может быть: у другого препода и предмет интереснее и речь без дефектов и брюки поглажены:-) Но вот хочется спать - хоть убей, скука и половина аудитории - пустая.
А к Профессору идешь, даже на экзамен - как на праздник. Никаких унизительных обысков или охотой за теми, кто списывает: "Билеты все взяли? Ну я пойду кофейку попью, через час приду и перед этим в дверь постучу."

Такого благородства, наш раздолбайский поток не смог вынести! Мы решили показать, что мы - тоже крутые, и плюс отличный подарок обожаемому Профессору!
На следующий семестр мы поклялись (на крови!) что все будем сдавать Профессору без шпор, и организовали комитет спасения: за каждым "лоботрясом" был (все добровольно!) закреплен отличник который "натаскивал" этот предмет. Усилия были затрачены титанические, ведь мало самому научиться, предмет-то был абстрактный и сложный. Надо еще подтянуть студента-дурака, который только военкома в жизни и боится. Но тут "дураки" сами прониклись - у них, понимаешь, тоже самолюбие было задето! Старались не за страх, а на совесть!

Довольные собой, мы пришли на финальный Экзамен. Двоечники впервые в жизни без каких-либо шпор, с твердой уверенностью в своих знаниях. Все в нездоровом предвкушении, что щас уважаемый Профессор придет, начнет спрашивать и просто обалдеет от приятного удивления! Ведь такого не бывает - чтобы весь поток (без подготовки, с ходу!) был готов на 100%!

Входит Профессор, прогибаясь под тяжестью двух огромных авосек: "вот ребятки, вижу что вы без материалов, так я вам принес, в помощь, книжки и конспекты, пользуйтесь не стесняйтесь".

9

Вдогонку к недавней истории yls2 о свиньях в домашнем хозяйстве. Действительно, свиньи и поросята могут быть страшно обаятельными животными.
Был у нас на истфаке одногрупник- Юра, сын зажиточного труженика полей из Новых Анен, что в Молдавии. Очень добрый и хозяйственный мальчик. Всегда делился сельхозпродукцией с одногруппниками, прекрасно готовил, особенно борщи и жаркое из домашней свинины, причем для всех и безвозмездно. Отчего с ним страшно любили поселяться в одной комнате все прочие юноши университета- так, как Юра готовил, не в каждом кафе поешь. Причем каждый день.
Возвращаясь из дома после выходных с полным чемоданом вкуснятины, Юра не просто не прятал сьестное- он приволакивал весь чемодан в универ, усаживался на задней парте и молча раскрывал чемодан под партой,деликатно тем самым намекая девушкам и прочим, что тут можно тихо и незаметно для окружащих полакомиться свининой и дарами села. После чего бывал немедленно обсижен первыми красавицами факультета, которым приходилось исподтишка отбиваться от юношей, пытавшихся через их плечо на манер морских чаек над пляжным кафе умыкнуть лакомые кусочки с чемоданной скатери-самобранки. Не обращая даже внимания на красоту плеч и прочего сокурсниц. Голод- не тетка. Когда Юра в понедельник утром со своим фирменным чемоданом из села являлся, преподы обычно закатывали глаза и говорили, "Ну все, Юра с чемоданом пришел. Теперь полгруппы как минимум всю лекцию тихо и сосредоточенно на задних партах жевать будут. Вкусно похрустывая поджаристой свиной корочкой и отвлекая нас от мыслей о науке. И вдалбливай им после этого древнюю историю и археологию".
В начале второго курса Юра решил жениться. Избранница была не только не из нашей группы- вообще из другого учебного заведения. Девушки погоревали о потере кормильца, но и порадовались за Юру- он явно нашел себе правильную невесту по характеру- спокойную, добрую, крупную и хозяйственную девушку, несомненно обещающую стать превосходной женой, матерью и хозяйкой.
Юноши впали в траур. Тщетно взывали к совести Юры- "На кого ж ты нас, изменщик, оставил. Мы ж без тебя сгинем, на бутерброды и фастфуд перейдем и от голода пропадем". Обзывали невесту оккупанткой. И даже в ЗАГСе, стоя за женихом и невестой, страстно шептали в плечо жениха "Юрка, одумайся. Подумай еще раз. Мы- твои верные друзья. А она-захватчица, и больше ничего". Но он от любви ничего не слышал и все равно женился.
На свадьбу он пригласил всю группу в родное село и хозяйство. Большое хозяйство, к котором чего только не было. В том числе свиньи с поросятами. Один из них такой хорошенький и привязчивый был- ластился ко всем, бошку, как кошка, под ласкающие руки подставлял, лез играться. Так он всем полюбился. Вообще, громадная свадьба удалась так,что главный факультетский красавец, утром кисло жаловавшийся, что ему по дороге в поезде не только ботинки- но и белые носки под ботинками грязно-ржавыми следами оттоптать сумели, к концу свадьбы напился так, что стал приставать ко мне, серой мышке-зубриле и отличнице, хотя ранее интереса ко мне проявлял мало, за исключением детского дергания за мой хвост и списывания конспектов (именно в такой последовательности. Сначала дергание за хвост, потом- конспекты. У меня с тех пор рефлекс выработался- за волосы дергают, значит, кому-то чего-то списать требуется) ,и с трудом его успокоили и спать уложили.
На "экватор"- празднование середины 2-го курса и всего университетского курса Юра, конечно, приволок аж несколько чемоданов вкусной еды. Он вообще все в чемоданах всегда перевозил.Незыблемая привычка, странноватая для сына фермера. Мечта о красивой жизни и заморских путешествиях, наверное.
И к концу лесного пикника, скользя по скользкой глинистой грязи на дне оврага, Юра вытащил вдруг из своих волшебных чемоданов две большие стеклянные банки с домашней тушенкой, и радостно заорал "Девочки, вы помните поросенка, с которым играли?". "Даа,помним! Душевный такой, хорошенький! Как у него дела?" ." Так вот же он! Большой, жирный вырос! Угощайтесь!".
Я конечно, понимаю, что у селян отношение к домашним животным, гм, цинично-потребительское, и свинину люблю, но вот этого поросенка даже попробовать не смогла.

10

Мои милые пакости.

Однажды очень и очень давно декан изловил меня в момент моего возрождения из пепла.
В пепел я превратился, проводив своего друга Серёжу Н-ва в армию.
Рассказывал уже эту бесстыдную историю, прекрасно характеризующую моё разрушительное влияние на все стороны жизни людей, окружающих меня.
Вкратце напомню.

Мы с Серёжей жили в одной общежитской комнате. И символизировали собой два полюса одного холодильника «Полюс». Папа у Серёжи работал директором крупного свинокомплекса.

А я жил сам по себе на гречневых и гороховых концентратах. Завтракал Серёжа двумя ломтями свинятины, которые из-за знания общежитских нравов жарил тут же, у нас в комнате, деликатно задёрнув от меня занавеску.

Обедал Серёжа тоже чем-то очень диетическим на основе смальца и копчёностей, ужин я обычно не наблюдал, потому как горбатым шакалёнком бегал по коридорам общежития нумер два, обезумев от гастрономических кошмаров.
В нашей комнате пропахло сытой едой всё: Серёжа, его вещи, мои вещи, подушки, одеяла, учебники, я жратвой тоже пропах насквозь.

Омерзительная привычка нюхать пальцы, галлюцинации, бред стали моими постоянными спутниками.
Холодильник свой Серёжа запирал на изящную цепочку с замком, которые ему привезла из свинокомплекса мама. Она при этом привезла ещё пять кило копчёного сала и две банки маринованных с перцем пятачков.

Думаю, что в детстве у Серёжи были забавные игрушки, а его детская была красиво убрана поросячьими головками и гирляндами сосисок над кроваткой в форме свинки из натуральной кожи. Серёжа очень любил эти маринованные пятачки и, похрустывая, закусывал ими водочку, которая, понятное дело, при такой диете его не губила, а делала всё краше и краше.

Человек на моих глазах наливался телесной красотой не по дням, а по часам.
Стали приходить к нам повестки из военкоматов. Родина настойчиво звала нас к себе в армию, гостеприимно указывая номер статьи Конституции. Серёже повестка всё никак не приходила и не приходила.

На проводах в рекруты какого-то очередного счастливца Серёжа сказал, что служить вообще не собирается. Сказал негромко, времена были ещё прилично социалистические. Но в глазах у Серёжи стояло безмятежным синим озером понимание жизни.
В эту же ночь я сел за письменный стол, взял пропахшую свининой бумагу, липкую ручку и написал между жирными разводами письмо в «Красную Звезду».

От имени Серёжи Н-ва. В письме говорилось, в частности, что дед-балтиец и отец-тихоокеанец Сергея с осуждением смотрят на него, до сих пор не служившего, а военком района подполковник Б.Гусев под надуманными предлогами отказывает Сергею в его праве защищать нашу страну.

«Под надуманными предлогами» я подчеркнул два раза. Письмо завершалось просьбой направить Серёжу служить на флот, желательно, на атомную подводную лодку. Подписал просто: Сергей Н-в.

И утречком опустил в почтовый ящик.
Я сам не ожидал, что это письмо опубликуют в «Красной Звезде» в рубрике «Навстречу съезду ВЛКСМ».
За Серёжей пришли прямо в лекционный зал. Пришёл сам подполковник Б.Гусев и два капитана.
С большим и понятным волнением я читал письма, которые мне писал друг Серёжа из Североморска. В этих письмах было всё.

В тех местах, где описывалась моя судьба в инвалидном кресле на вокзале, я всегда прерывал чтение и замирал.
Через полгода я привык к этим письмам, перестал их хранить у сердца и начал усиленно отжиматься от пола, бегать в загородном парке и записался в секцию гиревого спорта.
Вот при возвращении с тренировки, » на которой я много плакал и просился домой» (тм), меня и подловил наш добрый король Дагоберт.

Декан наш замечательный. Который меня, в принципе, помнил, как-то распознавал меня на визуальном уровне, но имени моего запоминать не хотел. Декан схватил меня за руки и взволнованно произнёс: «Джеймс! У нас на факультете произошла беда!»

Если бы передо мной не стояла самая главная беда на факультете, если бы она не так крепко держала меня, то, возможно, я и не стал, впоследствии, тем, кем стал.

А просто вырвался бы и убежал. Но что-то меня остановило и две беды факультета разговорились.
«Понимаешь, Джим», — сказал мне декан, -«у нашего факультета огромная задолженность по членским взносам. Мы много должны комитету комсомола университета. Студенты не платят свои взносы, понимаешь?!

И поэтому образовалась задолженность. Комитету комсомола университета. Студенты не хотят платить, и задолженность получилась, понимаешь, да?!» «Перед комитетом комсомола? Задолженность перед комитетом комсомола организовалась, да?», — уточнил я, на всякий случай, переминаясь призовым жеребцом и, прикидывая, смогу ли я выбить головой стекло и скрыться в кустах.

«Да!», — ответил неторопливый декан, -«студенты не платят вовремя взносы и образовалась задолженность». «Это очень плохо!», -честно произнёс я, -«за это по головке не погладят. За задолженность перед комитетом комсомола. В такое время это очень плохо, когда студенты вовремя не платят взносы». Стекло не казалось мне толстым.

«Ты, Джин, вот что, ты должен нам помочь, да. У Колесниковой ( декан посмотрел на бумажку), у Колесниковой не получается собирать взносы вовремя, ты должен ей помочь взносы собрать» Стекло казалось уже очень тонким и манило. «Я обязательно помогу!», — пообещал я максимально честно.

«Давай сюда зачётку!», — внезапно хищно сказал декан. Помог мне её найти и спрятал в свой карман. «Верну, когда (декан посмотрел на бумажку) Колесникова скажет, что задолженность перед комитетом комсомола ликвидирована…»
«Прекрасно, Джим!», — сказал я сам себе, — «прекрасно!

Очень удачно всё сложилось. Правда? Главное, секция гиревого спорта очень помогла!»
Через два часа я был вышвырнут из всех возможным общежитских комнат, в которые входил с требованием комсомольской дани. Я орал и бесновался, стучал кулаками в двери, давил на сознательность и простую человеческую жалость.

Может, на других факультетах это бы и сработало. Но на историческом факультете, сами понимаете… Какая жалость, если кругом конспекты по гражданской войне? Обида была в том, что дело-то пустяшное было: по две копейки с носа в месяц.

Но первый сбор украли, вторую сумму как-то потеряли. В третий раз собрали не со всех и такая карусель несколько месяцев продолжалась. Но не кошмарная сумма корячилась, нет.

С огорчением и болью вернулся в свою конурку. После увода Серёжи Н-ва на флот, комнатка моя не осиротела. Ко мне подселили отслужившего пограничника Ваню и жизнь наладилась. Ваня выпивал.

А так как его путь в страну зелёных фей только начинался и весил Ваня около центнера, то алкоголя ему надо было довольно много. Недостаток средств Ваня возмещал, работая сторожем в школе, в которую по ночам запускал всех окрестных сластолюбцев и женщин трудной судьбы.

Деньги, полученные от сластолюбцев, Ваня аккуратно пропивал, заглушая совесть и расшатывая нервную систему. У него начали появляться странные идеи и видения. В видениях этих Ваня был страшен.

Спал я в такие ванины периоды как кашалот: только одной половиной мозга. Вторая половина стояла на страже моего здоровья и жизни. Потом половины мозга менялись местами, происходила смена караула и к седьмому дню видения начинались уже и у меня.
«У тебя водка есть?»,- спросил у меня Ваня. «Водка будет, когда мы с тобой ликвидируем задолженность перед комитетом комсомола!», — произнёс я, валясь в постель.

«Студенты не платят взносы, понимаешь, Джеймс, а Колесникова не справляется… декан зачётку…весь издец!», — засыпая половиной мозга, обрисовывал я ситуацию. Я даже не заметил, как Ваня взял обмотанную изолентой монтировку и вышел из комнаты, приставив на место нашу традиционно полуоторванную дверь.

Утром я проснулся уже второй половиной мозга и понял, что стал жертвой какого-то насилия. Иного объяснения тому, что я лежу в постели и весь усыпан как среднеазиатская невеста бумажными деньгами, найти мне было трудно.

Ощупал себя всесторонне, посмотрел под кровать, попил воды. Под раковиной обнаружилась коробка из-под обуви, в которой тоже были деньги. Деньги были ещё и на полу и даже в сортире.

Ощупал себя ещё раз. Отлегло от сердца, не так уж я и свеж был, чтобы за моё потрёпанное житейскими бурями тело платили такие бешеные деньжищи. Тем более что и Ваня спал среди синих и красных бумажек. А он-то просто так не сдался бы.
Собрал Ванятка за ночь адское количество рублей.

Нет, не только с историков, он методично прочесал два общежития, заглянул и к юристам, и к филологам. Сначала трезвым собирал, объясняя ситуацию с задолженностью, а потом где-то разговелся и стал просто так входить с монтировкой и уходить уже с купюрами.
«Лет семь…», — думал я, разглядывая собранные кучей дензнаки, -«как минимум. На зоне надо будет в придурки постараться попасть.

В библиотеку или в прачечную, самодеятельность поднимать». В голове лаяли конвойные собаки и лязгали запоры этапных вагонов. «Отучился ты, Джим, отучился…»
Деньги мы с Ваней сдали в комитет комсомола. Я успел написать красивым почерком обращение к М.С. Горбачёву от лица студенчества.

В комитете, увидев меня с петицией, и причёсанного Ваню с коробкой денег, сначала не поверили глазам. «Это наш почин!», — торжественно произнёс я взволнованным голосом коммунара, «на памятник первым комсомольцам нашей области.

И ещё тут задолженность по взносам».
На съезд ВЛКСМ Ваня поехал один. Мою кандидатуру зарубили в комсомольском обкоме.

11

Вот пуля пролетела и ага...

Приходит еж в паспортный стол и говорит:
- Я хотел бы фамилию сменить.
Его с большим удивлением спрашивают:
- А какая у вас фамилия?
Еж (гордо) : - Быстрый!
- А какую вы хотите?
Еж: - Вжжжжжжжжжжиииииик!...

С большой радостью читаю комментарии в соцсетях. Чуть какой пост о о войне и тьма народу скандирует о своей воинственности.
Мол, вот только позовет Родина и они сразу! Всем! Пиздюлей! В обе руки с горкой! И никто не уйдет обделенным! Пиндосам проклятым! Чуркам ебаным! Хоронить заебемся! Игил эту сучью(ее дом трубу шатал!) запретим на территории РФ и маму ее выебем! "Так громче музыка играй победу, мы победили и враг бежит,бежит,бежит!!!"
Один герой на полном серьезе написал, что готов разделить судьбу генерала Карбышева. То есть наглухо отморозится по зову Отчизны.
Облегченно вздыхаю я, начитавшись подобного. Есть все же в стране здоровые силы, готовые защитить мой спокойный сон! Это не может не радовать.
Правда, некие сомнения все же гложут.
Наполеон же говорил, что главное условие успеха- это практика. Ну то есть во всем нужна сноровка, закалка, тренировка.
Потому иногда интересуюсь у заходящихся в грозных криках соотечественниках- мол, в каком полку Измаил брали? Сколько зарубок на прикладе?
Ответы расплывчаты. Самые вежливые вспоминают про деда, остальные переходят на "ты" и про меня такое...
Сиквел Карбышева так вообще...Я всего-то спросил, последователь ли он Порфирия Иванова? Часто ль в прорубь ныряет и в холодильнике ночует? Так разгорячился в ответ пассионарий, что поливай его немцы водой на морозе-шипел бы и парил с час, не меньше.
Заметил, что голосов фронтовиков в общем уверенном хоре не слышно вовсе. Одни штафирки белобилетные или штабные, если и служил.
А вот у побывавших под обстрелом энтузиазму поменьше...

Я сам, к счастью, интернациональный долг никому не отдавал. Потому что не занимал. Пришлось, правда, сильно повертеться.
Но под обстрелом побывать довелось. Незабываемые впечатления.
Первый раз в меня пальнули по любви.
90е.
Чреслобесием влекомый, шлялся я тогда в бар ЦДХ, обильный самками. Интеллектуал, либерал и сибарит, эстет и сластолюбец.
Ходил в розовых шелковых костюмах. До сих пор стыдно. Униформа успешного сутенера средней руки, надо признать, мне весьма шла. Я это недавно понял, когда с фонариком под одеялом фотки тех лет рассматривал. А то жена засмеет же.
И вот выхожу я из машины, весь из себя томный такой, защитник угнетённых, истребитель несогласных, ставлю туфель из кожи питона на бренную землю, и тут над головой:
-ДА-ДАХ!!!! БДЗЫЫЫНЬ!
Пришел в себя уже на лету.Куда вся вальяжность подевалась? Внутренний сайгак расправил копыта и я вспорхнул. Буквально. Перепрыгнул с места через ВАЗ 2109.
И столкнулся нос к носу с киллером. Похоже, мне пиздец. И тут...
Блядь, он что ствол уронил?! Что за цирк?! Где такого альтернативно-одаренного душегуба мне наняли?
Пока убийца, сдавленно матерясь, ползал по асфальту в поисках орудия преступления, (кажется он еще приговаривал- "Погоди...минуточку...я сейчас") -я таки прислал ему ногой в чан. Раздался всхлип, ассасин повалился мордой на грунт.
Так, пистолет- ТТ -цап, пригодится, куда тушку тащить? В кусты? Что там в армии про разведдопрос в конспекты писал?...Пассатижи вроде есть в машине, леска тоже, сейчас разберемся кому это я в кашу наплевал...
Переворачиваю тело.
-Кеша, ты?
-Мумымуа...
В прострации сажусь на тушу забитого убивца. Ноги подкосило от изумления. Закуриваю. Кеша? С пистолетом? Этот толстый желеобразный интеллигентный очкастый еврейский кнур? Жертва любвеобильной бабушки и музыкальной школы ? Человек с лицом ослика Иа? Картина мира трещала по швам.
Тело слабо зашевелилось.
-Слышь, Каракозов, что за выходки?
-Ннннина...
-Чего нинадо? А меня браконьерить надо? У тебя лицензия на отстрел есть? В период гона? А?
-Ниина тебя любит сказала.
-Какая Нина?!
-Моя.
Начинаю припоминать эту Нину. Сисястая такая барышня, что вечно глядела на меня грустными глазами недоенной коровы. С немым укором.
-Ты идиот? Я ж с ней не знаком !
-А она сказала, что будет твоей!
Рассеянно пытаюсь засунуть сигарету в рот и обнаруживаю, что не докурил прежнюю. Люди пообразованней меня назвали бы это состояние когнитивным диссонансом. Без меня меня женили. И чуть не грохнули.
Что я сделал Кеше? Ни-че-го.
Встал и побрел в ЦДХ. Где молча и сурово цапнул роковую Нину за жопу и поволок в машину. Так же, не говоря лишнего слова, выполнил ее предсказания. Ничего особенного, как выяснилось. Сиськи, конечно, о-го-го, но похудеть бы не мешало. Я б за такую жизнь не отдал. Поторговался бы точно.
Выкинул судьбоносную из авто и поехал искать Бегемота. Мне нужно было срочно нажраться.
ТТ, кстати, ожидаемо оказался китайским говном. Собственно, ничего другого от этого опездола я и не ждал.Еле продал долларов за 500 какому-то идиоту.
...
Второй раз был суровее.
Опять 90е.
Еду по Ленинскому и вижу, что возле "Гаваны" два черта замешивают третьего ногами. В 90е довольно обыденная картина. Припарковываюсь. Люблю наблюдать за подобными сценами. Мнить себя стратегом, видя бой со стороны.
У опиздюливаемого оказывается довольно знакомая шевелюра. Длинный хаер, за который его таскают. Блядь, это ж Дэн!
Не сказать, что дружбан, но знакомы по преферансу в кофейне. Как-никак родная душа. Придется вписаться. Вынимаю бейсбольную биту, и неторопливо крадусь к живописной троице. Сзади.
Пробиваю первому битой по коленке. Готов. Черт воет на асфальте, нянча больную ножку. Сломал-не сломал, не знаю, но месяц точно от этого типа можно неприятностей не ждать. Поворачиваюсь ко второму и столбенею. Тот вытянул ствол. Калибр на слона,не меньше. Выстрел!
Не понял что произошло. Я как то дернулся, и у меня подмышкой пролетела красная яркая звезда. Но это я потом вспоминал. А в тот момент мозг выключился, включились ноги. Через полсекунды я уже уворачивался от машины на Ленинском. Через три- пуля меня б уже не догнала, наверное. Казака в поле -легко. А испуганного еврея-вряд ли. Родной район враз перестал быть знакомым. Я летел сквозь неведомый пейзаж.Ветер свистел в ушах. Картинки помню смазанно. Вот я с треском ломлюсь через кусты. Вот за мной увязалась стая собак, но быстро отстала. Выдохлись. Самая упрямая шавка вывесив язык хрипела рядом еще минуты две. На лай у нее дыхалки не хватило. Неожиданно навстречу вылетело метро. Новые Черемушки. Люди отпрыгивали с моей траектории, как кузнечики. Бабы заливисто визжали. За спиной, вдалеке, слышался печальный милицейский свист. В его тоне преобладали ноты безнадежности.
Вот старуха , запрыгнув на скамейку, вопит "Крест тебе, сатана!!!" и осеняет себя знамением.
Очнулся где-то во дворах между Варшавкой и Севастопольским. Долго блуждал. С удивлением обнаружил в руках бейсбольную биту.
Теперь понятно, чего от меня народ шарахался. Амбал на такой скорости, с битой, да с такими выразительными глазами...
Выйдя на свет обнаружил в кожаной куртке обугленную дыру. Сантиметра три в диаметре. Долго думал. Потом дошло,что в меня пальнули из сигнальной ракетницы. СПШ-44, вероятнее всего. Стало обидно. Он же однозарядный! То есть весь этот марафон был зря. Я мог совершенно безнаказанно сделать из стрелка отбивную. Но. Мозги включились только через 5 километров.
С досадой обнаружил, что порвал джинсы. Пополам. Очень быстро бежал, патамушта. Не думал, что это возможно.
Машина, к счастью, не пострадала. Еле доплелся до нее. Час шагал обратно, прикрывая мотню. А туда-минуты за три долетел, как мне показалось.
На следующий день встретил Дэна. Лицо его выражало посильное восхищение. Ну насколько вообще что-то может выражать лицо, которым били об асфальт.
-Ну ты дал, старичок! Мы с гопотой так и охуели. Тот, кому ты ногу сломал аж выть перестал. То ты тут, а то-хуяк! и нету.
Мелькнул на разделительной и исчез. Дематериализовался. Гопники так деморализованы были твоим уходом по-английски,что аж меня не тронули. Дождались "Скорой" и уехали. Но ты спуртанул! Я блябуду тебе в спринтеры надо идти. Честь родины на коротких дистанциях защищать.
-На коротких? Я до Болотниковской доскакал темпа не сбавляя!
-Да ты стаер! Тогда на средних.
-Ага. Если б на старте в спортсменов стреляли из ракетницы у нас бы такие результаты были... Без всякого допинга.
-Не говори!

К чему я это написал? К тому, что на диване сидит и пишет "Мы смело в бой пойдем!" один человек. А пальни у него над ухом-и поскачет наметом, помет роняя, совсем другой.
Но зря.
Тот кто был под обстрелом и так это знает. А тем, кто не был, но убежден в собственной храбрости ничего не объяснить словами.
А вот стволом-легко. С одного выстрела все поймут. Не приведи Господи.

12

Никогда не был особо прилежным студентом, но резких спадов не имел. На сдаче экзамена по простой гуманитарной дисциплине, был быстро и жестко срезан пожилой и добродушной Марь Иваной, назову ее так. Не будучи злостным прогульщиком, я добросовестно светился на всех ее лекциях. Не особо расстраиваясь, еще раз перечитал учебник и даже конспекты одной из наших отличниц, и опять был срезан. В этот раз чувствовалась личная неприязнь, которая мне была непонятной. К следующей пересдаче я шел как на бой, но не понимая, что происходит с добрейшей преподавательницей. Третий раз прошел как второй. Разумеется встал вопрос об отчислении и переходе в Министерство обороны. За всю историю факультета по этому предмету никто не вылетал. В дело включились различные неформальные силы,как ни странно посодействовал и зам.декана, ранее не слишком выделявший меня из общей массы. Был дан шанс сдать последний раз этот предмет завкафедрой. Атмосфера была довольно напряженной, но сдал я честно, без поблажек с его стороны, он мне поставил четверку. Несколько позже, от одного из лаборантов узнал о разговоре с Марь Иваной, которая рассказывала коллегам: "Понимаю, что перегибаю, но этот парень так похож на бывшего зятя, поломавшего жизнь дочери, что если бы могла, своими руками придушила". После завершения все участники вернулись к своему прежнему образу жизни.

13

А вот позвольте вас спросить: случалось ли вам быть свидетелем чуда? Причем чуда незаметного, как бы совершенно обыденного для делателя его? Ну вот как, скажем, случайный сосед по садовой скамейке вдруг поднимется в воздух, чтобы просто достать из-под себя газету, а потом опустится на место, и примется ее читать, да затем еще и прикурит из пальца? И при этом никак не ища никаких свидетелей, а так, как будто чудесные дела его совершенно естественны для любого из нас, а? Нет? Не видели? А я видел. И потрясение мое было так велико, что и сейчас, через четверть века помню все до мельчайших деталей...

Если верить фильмам, то типичное российское утро начинается со свежих криков петухов, сладких хлебных дымков из печных труб и тихим восхождением золотистого светила над православными куполами. Может быть. Не спорю. Но любой день на российской стройке начинается с истошного мата. И это утро не стало, увы, исключением.

Утренний морозец сотрясал рев Николая Бровкина, огромного и страшного бригадира кабельщиков. Он набирал воздух в огромную гориллоподобную грудь, там алхимически превращал его в мат, и изрыгал его наружу, целясь в кабину бульдозера. При этом турбодизель сверхмощного Комацу стыдливо затихал; у него просто не хватало сил.

Переждав в упражнении «вспышка слева» первую волну, к эпицентру, на тоненьких ножках, приседая и зажмуриваясь, прибежал недавний выпускник политеха, он же - свежевылупленный мастер участка. Это был я.

Выяснилось, что бульдозерист, этот достойнейший правитель стальной арбы, перепутал место работы, и аккуратно снивелировал грунт вместе с указателями над кабелями, которые мы проложили на прошлой неделе. Это означало, что теперь любой мудак (а как раз их выращиванием активно и занимается стройка) вскоре непременно начнет сверлить и копать как раз в месте их пролегания. Законы Мерфи у нас соблюдались строже, чем нестояние под стрелой. И что еще все знали, что необозначенный кабель заменяется за наш счет.

Нужно было что-то делать, чтобы найти и пометить кабель. Но что? Мои мозги завертелись, листая в мозгу конспекты на эту тему. Решение не появлялось. Что-то помнилось о специальных приборах для поиска линий, но в наших условиях я смог бы быстро их достать, разве только найдя основание радуги, и спросив там у гномов.

Тем временем Бровкин таки отогнал своими дивными матюками огрызающийся бульдозер далеко за границы прайда и вернулся в хорошем настроении. Для него этот инцидент был всего лишь полезным дыхательным упражнением, типа тай-чи. Я попытался прикинуться начальством, поправил сползающий подшлемник, грозно насупился и как можно строже спросил: «ну что, бугор, что делать-то будем?». Тот моментально меня передразнил, причем в его исполнении я почему-то говорил писклявым голоском школьной ябеды. А потом буркнул миролюбиво: «чё делать бл, чё делать...искать епсть кабель нах...»

Сунув между усами и бородой кривую «Приму» из мятой пачки, он подошел к куче мусора и с натугой выдернул какую-то алюминиевую проволоку. Морщась от дыма, он разломал ее на два куска, а затем согнул каждый буквой «Г». Взял в каждый из кулаков по куску, и держа их, как игрушечные пистолеты, стал ходить зигзагом, иногда проваливаясь пудовыми кирзачами в незастывший суглинок. Я следовал следом. Николай не отывался от своих проволочек, держа их параллельно. И вдруг они скрестились. «О,- удовлетворенно ухмыльнулся он, - кажись, нашел. Чего стоишь, ставь вешку!» Я повиновался. Бровкин продолжал ходить галсами, я втыкал случайные палки, и вскоре на земле вырисовались наши трассы.

Я следовал за бригадиром со странным ощущением розыгрыша. Этого не могло быть. Но подтянулись работяги, и стали вбивать стандартные указатели вместо моих палок...никто не удивлялся и не подкалывал. Для них это было НОРМАЛЬНО! Как? Спокойно работать вместе с человеком, который запросто чувствует неподключенный кабель под землей? Мировоззрение тихо съезжало. Дико захотелось уйти и подумать о тщете. Но вместо этого я попросил попробовать самому.

Я взял еще теплые проволочки, слегка расслабил, как посоветовал Бровкин, захват, и побрел, запинаясь по полю. Проволочки колебались в такт моим шагам, но оставались параллельны. Руки мерзли. Я понимал, что надежды никакой, но страстное желание чуда только нарастало.
Вдруг на одном из шагов они сомкнулись. Мама. Я сделал два шага назад. Они разошлись. Вперед. Перекрестились. Еще вперед. Снова разошлись. Я тоже нашел кабель....

Как оказалось, почти все в бригаде могли это делать. Меня научили, и через неделю я даже мог отличать под землей водопроводные трубы от кабеля. Потом я сделал себе пару из нержавеющих электродов и носил их в сапоге. А чудо, ставши обыденным, потеряло остроту волшебности.

Потом стройка завершилась. Я уехал. Много чего произошло с тех пор. Было много разных людей, городов и даже стран. Но никогда, никогда мне не забыть себя, такого молодого и беспричинно радостного, бредущего в грязном ватнике, с каплей на носу, уставившегося на две неровные блестящие проволочки...

И то, как вдруг они сошлись.

14

Напомнило историями за вчера и сегодня (журфак, смена обложки конспекта...)
Сдавали мы как-то зачет по квантовой физике - зачет-то зачет, но хуже любого экзамена, ибо предмет непрофильный, всего один семестр, и понимают его единицы со всего потока. По этой же причине конспекты писать бросило подавляющее большинство на практичеки третьей лекции - как конспектировать китайский язык?! Препод казался - и был, кстати - достаточно добродушным: посещаемость не проверял, ведение конспектов - тоже: хотите - пишите, нет - мне-то чего.
Но зачет принимал по конспекту; тогда мы решили, что сука, а теперь я понимаю, что он наши интеллектуальные способности не переоценивал и понимал, что без конспекта его курс не сдаст НИКТО. Вообще никто.
..Но, чтобы сдавать по конспекту, надо его как минимум иметь. Уже не говорю - прочесть. А имелось на поток (150 человек) конспектов где-то хорошо, если 12-15. Полных. Плюс еще может 15-20 по кусочкам - у кого и сколько сил хватило... Так что в ночь перед зачетом все гудело: составлялись графики, таблицы, диаграммы - кто за кем какой конспект берет. Вроде все утряслось.

...А в день зачета - засада: при приеме зачета препод открывает конспект на любой странице, задает вопрос, ПЕРЕЧЕРКИВАЕТ страницу и внизу расписывается... В общем, приехали.
Посыпались "неуды", народ с горя повалил в пивбары, в итоге - я шел почти в конце: терять-то нечего! - у меня оказалось где-то 6 или 7 конспектов, написанных разными почерками, чернилами, но к счастью одного формата (слава советскому дефициту!). Соответственно "подписанные" страницы также не совпадали, так что я, расшив все 6 тетрадок, собрал их вместе под одной обложкой (конторский клей выпросил в деканате), написал на оной свое имя и чувством и самоощущением русского матроса под Севастополем отправился на редуты.
Препод открыл "мой" конспект - причем открыл так резко, что свежеклеенная обложка тут же разошлась, и все 6 слоев бумаги разного цвета тут же засияли во всем своем многообразии. "Ни фига себе, опытный чувак!" - подумалось мне. Впрочем, страха не было - было ощущение "пан или пропал". То, что пропал - почти наверняка, а так - вдруг!
Он задал мне вопрос по поводу графика - а я даже буквы на осях произнести не могу. Какое произнести - даже не вижу их: почерк-то чужой... Лихорадочно читаю внизу графика, чтобы хоть понять приблизительно: теплопроводность это, распределение вероятности или энергия электрона?! Почерк, повторяю, не мой. Нашел! оказалось - диэлектрическая проницаемость!! "Вот, - говорю - при больших температурах (хотя могло оказаться и время - опять повезло!) оно сначала возраста-а-ает... а потом - убыва-а-ает!.."...

..В общем, зачет я сдал. Чудом.

Мораль: биться нужно до конца. И даже после...

15

К сегодняшней (05) "Есть у нас на журфаке преподавательница"...
Тоже - журфак, правда, лет тридцать назад. На экзамене препод проверяет конспекты. У нас один конспект на всех. Зато десяток одинаковых тетрадей. Сдает первый. Препод проверяет конспект, расписывается на внутренней стороне обложки тетради, ставит в зачетку оценку, отпускает.
Быстро при помощи пассатижей меняем обложку и с той же тетрадкой на экзамен идет второй. Процедура повторяется. Затем - третий. Где-то на четвертом препод догоняется.
- Постойте, я этот конспект уже видел...
- Не знай-не знай...
Пятому он уже не механически, а вполне осознанно расписывается не на обороте тетрадной обложки, а по всей первой странице конспекта.
По счастливой случайности из нашей компании на сдачу остался один, как раз тот, который конспект и писал. Он переписывает первую страничку, далее - пассатижи, скрепки, и - идет сдавать.
Препод, как принято сейчас говорить - в полном ахуе. Обратная сторона тетрадной обложки чистая. Первая страница тоже.
- А ну-ка напишите мне несколько строк из конспекта!
Ну что? Серёжиков (фамили почти что подлинная) берет ручку и послушно переписывает. Препод сверяет почерк. Конспект отбирает с комментарием:
- Заберете после экзамена.
Ну а нашей компании что? Серёжиков, автор-переписчик конспекта был последним "сдатчиком" из нашей компании.
Привет всем выпускникам, студентам и преподавателям журфака Ленгосунивера.

16

О сессии...
Близится новый год, а за ним и зимняя сессия. Для кого-то она будет первой, для кого-то последней (не смотря на то, что зимняя).
Я вот тоже вспоминаю сессию ... для меня это всегда было самое веселое время - такая эмоциональная встряска перед экзаменом и такой заряд положительного настроения после... На каждую сессию я помню было что-то необычное, но первая запомнилась более всего.
Экзамен первый: - Химия.
Химия мне давалась, как впрочем и большинство предметов, легко и невысокие оценки объяснялись лишь паталогической ленью, поэтому, когда профессор объявил схему рассадки в аудитории, я решил, что этот экзамен и вовсе халява. Рассадка была следующей: на первом ряду большой поточной аудитории двоечники и прочие неблагонадежные элементы - за ними нужен глаз да глаз (человек 15). Отступив от них один ряд - хорошисты и те, у кого между тройкой и четверкой - основной поток (человек 100). И на задней парте - на удалении от всего, вся и друг-друга - отличники (3 человека). Я, надо сказать, справедливо рассчитывал на халяву - у меня выходило что-то чуть меньше тройки и меня должны были посадить в самую гущу народа, где человеку, который привык выезжать на своих мозгах, а не знаниях и конспектах было самое раздолье - чужие шпоры и конспекты с которыми я планировал написать экзамен как минимум на твердую четверку. Но профессор меня обломал: "Так, а у Вас, Юрий Александрович, что выходит? 3,9? Нет, я Вам не верю - это Вы нарочно подстроили - Вы у нас явный отличник - ваше место на галерке." И побрел я на галерку, где до ближайшего такого же бедолаги было метров 5 и конспектов не наблюдалось.
Впрочем, отчаиваться я не привык и, пытаясь наверстать за счет мозгов и общей неплохой базы свои 50% прогулов принялся решать. Собратья по несчастью, в основном незнакомые мне (такие люди плохо социализируются) потенциальные отличники, время от времени пытались докричаться до меня (шепотом и жестами) и расспросить об успехах, показать мне свои, написанные мелким почерком (зрение у меня уже было не очень, а очков я еще не носил) шпоры - я только разводил руками, жестами показывая, что у меня проблемы с первой и третьей задачей. (А задачи у нас шли от простого к сложному: первая - много писанины, мало химии; вторая - немного простой химии; третья - много и того и другого; 4,5 - больше химии; 6,7 - задачи, требующие творческого подхода). Они отчаивались и оставляли меня в покое. Со стороны я, наверное, представлял из себя печальное зрелище. Я почти не писал, не пытался ничего подглядеть, смотрел в потолок или прямо перед собой остановившемся взглядом, кусал губы... В общем, по их мнению, вообще не занимался экзаменом. Поэтому, когда ко мне подошел профессор и попросил посмотреть черновик, комментируя: "Так, это верно, это верно... а вот тут Вы знак забыли перенести ... это тоже верно, тут Вы правильным путем идете, а вот тут Вы зря это сделали, это тоже верно ..." они были немного удивлены. Повторились попытки коммуникаций - безуспешно - я не понимал жестов, что-то писал, перечеркивал и замирал с застывшим взглядом. Профессор подошел еще раз: "Угу... Угу... Ну, тут наверно тоже все верно... Ага ... О как ... Иии ... да! ... А это что? Переписываете на чистовик? Да не надо - здесь не чисто писание - сдавайте - я так пойму" и забрал у меня листки. Я был в ужасе! Из шести листов у меня не зачёркнутого текста выходило примерно на полтора и все в пересмешку, и небрежно, и не проверено... Вышел из аудитории я грустный. Друзья (из тех, кого выгнали из аудитории) принялись утешать:
- Что, выгнали?
- Ага.
- Да ваще жесть! За что тебя так? Еще и на заднюю парту. Списать удалось хоть что-нибудь?
- Нет.
- Нда... Вообще ничего не сдал.
- Сдал. Черновик.
- А в нем сколько?
- Все...
- ...
И тут открывается дверь и следующий удаленный объявляет, что у меня Пять. Это была единственная пятерка по химии в ту сессию. На волне бурных обсуждений и сдружились всем потоком, отличники социализировались не хуже других. А я еще долго объяснял, что я не придуривался - я действительно ничего не видел и почти ничего не знал, и подсказать не мог не вникая в задачу, т.к. реально не знал, как решали эти задачи на семинарах. А если человек смотрит в пустоту - он думает. И если ему есть о чем думать, это уже хорошо.

17

К историям про картавых преподавателей. Учился я в МИРЭА и был у нас предмет 'Метрология'. Вёл его дядька под 70 лет. Не плохой такой, но букву Р вообще никак не выговаривал. То есть не Л или что-то, а просто пустой звук. Хуже Ленина, короче. Всякие 'Измеения' и 'Контольная абота' нас не удивляли, пока не дошло дело до 'Повека пибоов'. Никто не понимал, что за 'повека' такая. Учебников не было, посмотреть некуда. На 'проверку' вроде не походило, судя по важности речей. На доске препод не писал. В общем только к третьему занятию мы поняли что речь о 'Поверке приборов' шла. И мы все кинулись исправлять конспекты...

18

К историям про картавых преподавателей. Учился я в МИРЭА и был у нас предмет 'Метрология'. Вёл его дядька под 70 лет. Не плохой такой, но букву Р вообще никак не выговаривал. То есть не Л или что-то, а просто пустой звук. Хуже Ленина, короче. Всякие 'Измеения' и 'Контольная абота' нас не удивляли, пока не дошло дело до 'Повека пибоов'. Никто не понимал, что за 'повека' такая. Учебников не было, посмотреть некуда. На 'проверку' вроде не походило, судя по важности речей. На доске препод не писал. В общем только к третьему занятию мы поняли что речь о 'Поверке приборов' шла. И мы все кинулись исправлять конспекты...

20

История совсем не смешная.
Сегодня в шесть утра меня разбудили словесной перепалкой пара соседских дочек.
На повышенных тонах обсуждали в подьезде чем повод отличается от причины в свете последнего экзамена или как его сейчас тестирования которое им сегодня сдавать. Я, слегка озверевший, выхожу на лесницу и спросонья непроизвольно говорю им. ВЫ ПОВОД, А Я ПРИЧИНА ВАШЕЙ ГОСПИТАЛИЗАЦИИ ЕСЛИ ВЫ НЕ ПРЕКРАТИТЕ ШУМЕТЬ И МЕШАТЬ СПАТЬ!!!
-------------------------------------------------------------
После этой перепетии ессно не заснул, но вспомнил золотые слова моего однокласника Степана Трубачева, к сожалению оказывая помощь другим он погиб этой зимой на кольцевой дороге Минска.
-------------------------------------------------------------
Когда то в школах были уроки политпросвещения (или что то в таком духе) и на одном из таких задали вопрос:
Как переплетаются свобода, права и обязанности в советском обществе ?
-------------------------------------------------------------
С тех пор прошло тридцать лет, но его ответ помню дословно до сих пор.
-------------------------------------------------------------
ПРАВ У НАС НЕТ. А ЕСЛИ НЕ БУДЕШЬ СОБЛЮДАТЬ ОБЯЗАНОСТИ - ЛИШАТ СВОБОДЫ!
-------------------------------------------------------------
Училка побагровела, но стерпела, а через пагу недель ушла в другую школу.
-------------------------------------------------------------
Возращаясь к своей теме.
Вывод: Будте лаконичны и Вас быстрее поймут.
Соседки разве что звуковой барьер не преодолели бежа по ступенькам, а заблокированый их рюкзачками лифт с 9-го этажа мне пришлось отправить в догонку. Надеюсь он их опередил.
В рюкзачках конспекты все таки были. )))

21

Всю свою жизнь старалась пристроить бездомных котят по знакомым. Горда тем, что спасла не мало кошачих душ. Эта же история про МОЕГО кота. Я нашла его по писку в подъездном подвале - лежал в связанном скотчем полиэтиленовом пакете. Взяла... Куда ж деваться... Кот оказался не злопамятный в сторону людского рода, отмылся, отъелся и по вечерам стал мне регулярно мурчать песни. Этаж был первый, балкон не застеклен, так что кот, когда полностью освоился в моей квартире, стал выходить на прогулки на улицу - сначала с опаской, потом с полной уверенностью, что в ближайших окрестностях он здесь хозяин. Был дран другими котами неоднократно, одно ухо раздвоилось, морда имела несколько шрамов, но такого матерого красавца-самца, я нигде больше не видела.

К тому моменту он жил в моей квартире уже примерно с год, на дворе была ранняя осень, моросил третий день дождь. Денег оставалось мало, ждала стипендию. Вечером, как обычно, вместе поужинали - легкий суп и последние кусочки колбасы. Говорю ему:
- Все кот, завтра мы с тобой похоже на вегетарианской диете, мяса больше нет. Недельку потерпим - а там денежкю получу и куплю тебе и курятины и китикета твоего любимого.

Почитала конспекты, легла спать. Рано утром просыпаюсь - на подушке рядом с моей головой лежат четыре здоровых сочных дождевых червя, а на полу перед диваном сидит с умильной мордой мой Кот. У меня аж слезы на глазах навернулись. Поблагодарила его, моего заботливого, и мы пошли завтракать.

П.С. червей конечно выкинула, но только когда кот отвернулся, чтобы не оскорбить его чувства добытчика.

22

Взято отсюда: http://elseeve.livejournal.com/123423.html

Чип энд Дейл спешат на помощь
В поисках ответа на умозрительный (тьфу-тьфу-тьфу) вопрос, листала
конспекты, сделанные на курсах первой помощи. Читала и радовалась.
Очень они веселые. Нет, содержательная часть вполне серьезная, но
в ходе практических занятий я успевала записывать на полях забавные
фразы и сценки. Перечитала и опять умилилась. Здорово было.

***

Двое спасателей в четыре руки ищут пупок на теле Пострадавшего. Жертва
хихикает и извивается.
1-й спасатель (держится за живот Пострадавшего, радостно): Я нашел!
2-й спасатель (держится за тот же живот в другом месте, потрясенно): И я…

***

Пострадавшая тихо лежит в углу, стараясь не привлекать внимания.
1-й спасатель бежит мимо с ворохом импровизированных шин, спотыкается о
Пострадавшую, рассыпает на нее шины, начинает их собирать. 2-й спасатель
бежит мимо, спотыкается о 1-го, останавливается в задумчивости.
1-й спасатель (жизнерадостно): Девушка, с вами все в порядке?
2-й спасатель (обращаясь к 1-му): Что с ней?
1-й (энергично): Не знаю. Давай ее тоже… того… эвакуируем!
2-й (без энтузиазма): А может, она сама пойдет? Надо ее осмотреть.
Склоняются над Пострадавшей.
Пострадавшая: Хи-хи!
1-й: Она пришла в себя! Сейчас надо ее перевернуть…
Пострадавшая: Нет, не пришла, просто щекотно.
1-й: А, слушай, я понял! У нее перелом ключицы… вот потрогай,
чувствуешь? Вот здесь, под левой лопаткой?
Пострадавшая (в сторону): Спасибо, что не шейка бедра у меня там под
лопаткой… докторы Хаусы хреновы.
2-й: Где?
1-й: Да вот же!
ЩЕЛК!!!
1-й и 2-й (хором, отпрянув): А!!!
Пострадавшая: Спокойно. Это бретелька.
Из дыма, который постепенно заволакивает помещение, появляется грозная
фигура Инструктора.
Инструктор: А вы здесь что? Уже все взорвалось, идите чай пить!
2-й (с облегчением): Ну наконец-то!
1-й (гордо): Мы нашли у нее перелом ключицы!
Пострадавшая (оживляясь): А пряники остались?


***

Всеми забытый Пострадавший лежит в углу и дышит в импровизированную
кислородную маску. Мимо идет Спасатель.
Пострадавший (с отчаянием, из последних сил): Хууп-хуу! Хууп-хуу!!
Спасатель (пожарной сиреной): Эй, ребята, все ко мне!
Остальные спасатели сбегаются на крик, побросав спасаемых.
Спасатель (указывает на Пострадавшего, довольно): Гляньте, Дарт Вейдер!

***

Двое спасателей разглядывают Пострадавшую в резиновой маске, имитирующей
травму.
1-й спасатель: Выдвинем ей челюсть, а?
2-й спасатель: Не, не надо, она и так дышит.
1-й: Тогда… тогда давай наденем шейный корсет!
2-й: А где ты его взял?
1-й (оглядывается на работающих рядом товарищей): Чшш, неважно.
Пострадавшая: Эй, осторожно… мои уши!
1-й: Какие уши?
Пострадавшая (сердито): Мои уши!
1-й (терпеливо): Я понимаю, но у тебя их четыре: два своих и два
резиновых…

***

Группа будущих спасателей взволнованно обсуждает перед закрытой дверью,
какую ситуацию готовит для них инструктор.
1-й спасатель (мечтательно): Хорошо бы авиакатастрофа! Нам остается
только пройтись по полю, собрать цветочков и принести на место крушения
венки. Всего и делов!
2-й (скептически): Легко хочешь отделаться. «Титаник» будет, не меньше.
Правда, непонятно, откуда там взялись спасатели. Поджидали его, сидя на
макушке того айсберга, что ли…
3-й (вдохновенно): Не-не-не, тут должно быть что-то более изящное… Может
быть, коллектив самоубийц, которые заняли места на подоконнике широкого
офисного окна и готовятся спрыгнуть. Наша зима, она вообще депрессивная
– темнота, сырость, мерзость, мокрый снег, жить не хочется…
1-й: Слишком просто. Надо заглянуть в офис и крикнуть: «Эй, народ, там
зарплату дают…»
2-й: «… за август!»

***

Спасательница (склоняясь над Пострадавшей): Так, спокойно, спокойно...
Сейчас, сейчас… Все будет хорошо. Скорая помощь уже едет, надо совсем
недолго продержаться. Главное – ровно дышать. Вдох… выдох…
Пострадавшая (обиженно): А я вообще не дышу!
Спасательница (меланхолично): А я не с тобой разговариваю. Просто мне
надо успокоиться.

***

Необходимое предисловие. Стандарты Красного Креста обязывают спасателя
перед оказанием первой помощи спросить у пострадавшего, нуждается ли он
в этой самой помощи. Рекомендация не лишена смысла для каких-то случаев,
но часто придает происходящему неожиданный комический эффект. Сцена из
учебного фильма представляет дело так: спасатель идет по дороге, поперек
дороги лежит человек, рядом валяется велосипед. Спасатель: «Добрый день!
(Тут бы пострадавшему выразить сомнение в том, что день выдался такой уж
добрый, но пострадавший, как и спасатель, человек дисциплинированный и
молча ждет продолжения.) Меня зовут Джон Смит. Я окончил медицинские
курсы по оказанию первой помощи. Вы, кажется, упали? (Нет, я просто
прилег отдохнуть тут посреди дороги!) Я могу вам помочь, хотите?»

Случайный прохожий, свидетель происшествия, пошатываясь, хватается за
мужественно насупленного спасателя.
Прохожий: Человек… человек упал… с семнадцатого этажа!
Спасатель подходит к бесчувственному телу, некоторое время недоверчиво
разглядывает его. Вспомнив, что дело происходит не в Европах, решает
обойтись вместо полной вступительной речи ее кратким вариантом.
Спасатель (приветливо): Здравствуйте! Вы, кажется, упали?!
Бесчувственное Тело (приоткрыв один глаз, застенчиво): Ну так… немножко.

***

Инструктор: …А когда наложите шины, Петю надо эвакуировать в безопасное
место.
Слушатели (делают шаг вперед): Ага!
Петя пытается под шумок отползти в угол.
Инструктор: Безопасное место – вон там, у кофейного автомата.
Слушатели (смыкают круг вокруг Пети): Ага!!
Петя затравленно озирается.
Инструктор: Помните, что там ступеньки за дверью?
Петя (внезапно севшим голосом): Я им напомню. Если доживу.
Инструктор: И не забудьте, что с пострадавшим надо разговаривать, ему
нужна ваша моральная поддержка. Ну, начали!
Спасатели вдвенадцатером тянут Петю к себе за разные части тела,
выкручивая их, чтобы было удобнее привязывать шины. Сердобольная
спасательница, нежно воркуя, промокает Пете лоб платочком.
Петя (всхлипывает): Убейте сразу, не мучайте!
Спасательница (ласково и растерянно): Ну-ну, что вы говорите, почему
сразу убить… Мы вас сначала эвакуируем…

23

Сосед уехал в отпуск, оставил ключи, чтобы я присматривал за квартирой и
поливал цветы. Как у него хорошо - тишина, телевизора и телефона нет. Я
принёс учебники и конспекты, решил здесь готовиться к сессии. Потом
подумал и пригласил свою подругу Машу. В этой коварной тишине сессию мы
завалили, зато у нас родилась дочка.