Шутки про умер - Свежие анекдоты |
1104
Тотальное везение
(по мотивам романа"Счастье-русская рулетка" travel 1980 истории 23.02.2016г.)
Мой прадед ушёл на войну рядовым.
По жизни был чистый ботан.
Ему повезло,он вернулся живым,
Но вскоре скончался от ран.
Мой дед с малолетства о небе мечтал.
Всю жизнь испытателем был.
Ему повезло,он с Титовым летал,
С Гагариным вместе служил.
Отец мой , он тоже герой ещё тот,
Пил пиво,учился на тройки.
Ему повезло он пришёл на завод,
Как раз под конец "перестройки".
Я, если бухой,нихрена не боюсь,
Любому рога обломаю.
А если потом "Беломором" добьюсь,
Не тех ещё дров наломаю.
А если пахан не даёт на бухло -
Арабов мочу и укропов.
Я жизнью доволен,и мне повезло,
Что умер товарищ Андропов.
|
1105
Открылась в частном медцентре операционная, где по выходным оперируют катаракту. Главврач поручила старшей сестре сообщать ей смс-ками, сколько больных прооперировали, ФИО больных, возраст. И вот приходит большое сообщение: прооперировано успешно 12 пациентов - Иванов, Петров, Сидоров... 13-й больной умер. У главврача чуть не инфаркт: смерть во время операции в частном центре это такое чп, за это можно и под суд пойти. Она пьет валерьянку, руки трясутся. И тут приходит ещё смс, продолжение первого:" ... поэтому он не пришёл."
|
|
1107
Несколько дней назад умер Георгий Мирский - замечательно умный и остроумный человек. Вот один из его рассказов:
Была такая песня: "Два сокола – Ленин и Сталин – вели разговоры... Ой, как первый сокол со вторым прощался... Сокол ты мой сизый..." – и так далее. Так вот, прошло много лет, после XXII съезда Сталина отовсюду вынесли, его имени уже не было нигде. Но человек, который это написал... а считалось, что это народная вещь, но это написал какой-то не то татарский, не то азербайджанский, кто-то из таких людей, которые писали песни о Сталине. Типа Джамбула. И вот был какой-то всесоюзный фестиваль, где отовсюду собирались разные фольклорные песни. В том числе, когда составляли реестр, кто и что должен петь, там было написано: "Два сокола". И в последний момент человек, который это написал, выдавая за якобы народное, он спохватился: "Первый сокол – Ленин, второй сокол – Сталин..." А Сталина уже нельзя было вообще нигде упоминать... С ума сходили люди: "Что делать?!" Уже все объявлено. И вот, наконец, решили вопрос: "Первый сокол – Ленин, второй сокол – тоже..."
|
|
1108
ЛАУРЕАТ
Очень давно, еще при Советской власти работал я патентоведом в академическом институте. Институт тогда был совсем молодым, но одна из работ его сотрудников уже удостоилась Государственной Премии. Лауреатами этой первой премии стали директор (академик), его заместитель (член-корреспондент) и рядовой старший научный сотрудник. Первых двух величали, само-собой, по имени-отчеству, а третьего все называли просто Лауреат.
Из народа Лауреат почти не выделялся. Как все нормальные люди, любил выпить, держался подальше от парткома и профкома и не был замечен в чрезмерных симпатиях к начальству. Разумеется, у него были положенные по статусу привилегии, наверное он ими пользовался, но в глаза это не бросалось и даже разговоров по этому поводу я никогда не слышал. Тем более заметной была его неформальная привилегия: он мог не заботиться о последствиях своих поступков. Чтобы было понятно о чем идет речь, задам простой вопрос: «Можно ли было наказать Юрия Гагарина»? Отвечаю: «Нет, такое наказание покрыло бы несмываемым позором все начальство сверху донизу и вызвало бы крайнее раздражение народа». Так вот, Лауреат был институтским Гагариным. Злоупотреблял ли он этой привилегией? Пожалуй, нет. Скорее всего он так к ней привык, что даже не замечал.
Каждый год, начиная с мая и по октябрь, сотрудников загоняли на одну или две недели в колхоз. Старших научных и выше руководство старалось не трогать, но летом, когда все были в отпусках, под общую гребенку попадали даже они. Поэтому в очередном заезде, который мало чем отличался от всех предыдущих и последующих, я оказался вместе с Лауреатом. Жили мы в относительно чистом бараке по пять человек в комнате. С утра пололи помидоры под руководством звеньевой бабы Ганны – малограмотной напористой тетки, которая беззастенчиво упивалась своей властью над «городскими». В перерыв съедали обед в колхозной столовой и валялись полчасика в тени. Потом снова выезжали в поле. И наконец вечером накупали множество бутылок дешевого вина, чтобы достойно отметить конец трудового дня.
На третьи или четвертые сутки нашей колхозной жизни, ближе к полудню, Лауреат стоял в поле, опершись на тяпку, и мрачно смотрел на свой рядок, конец которого терялся в жарком мареве. Кто его знает, о чем он грустил?! Может быть, он соскучился по жене, может быть жалел, что под рукой нет карандаша и бумаги, чтобы записать неясную, но интересную мысль, которая внезапно возникла и через полчаса исчезнет неведомо куда, если ее не зафиксировать. А может быть, это было тривиальное похмелье. Но так или иначе Лауреат стоял в поле, опершись на тяпку, и мрачно смотрел на свой рядок, конец которого терялся в жарком мареве. Вдруг из горячего воздуха материализовалась баба Ганна.
- Хлопчику, - запричитала она, обращаясь к Лауреату, - Хіба ж ти полеш?! В тебе ж усі бур'яни стоять! *
Лауреат еще больше помрачнел лицом.
- Баба Ганна, - сказал он, - Нехай у твого чоловіка так стоїть, як в мене бур'яни! **
И похоже, попал в больное место. Баба Ганна стала хватать ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды, и вскоре испарилась.
Не прошло и двадцати минут, как она снова материализовалась в компании молчаливого мужика в сапогах и полувоенном френче, как выяснилось позже, колхозного парторга.
- Як твоє прізвище, хлопчику? *** - спросила она с вполне различимой угрозой в голосе.
- Баба Ганна, - вполне миролюбиво отозвался Лауреат, - У Вас тетрадка есть?
- Є, є! **** - обрадовалась баба Ганна
- А карандаш?
- Теж є! *****
- Тогда открывайте тетрадку, берите карандаш, пишите: «Пошла на хуй!»
Баба Ганна написала...
Потом эта тетрадка вместе с карандашом в качестве вещественных доказательств бесчисленное количество раз демонстрировались во всех высоких кабинетах, до которых сумел добраться не в меру борзой второй секретарь сельского райкома. Он грамотно выбрал формулировку: «попытка вбить клин между городом и селом в особо циничном виде», и она не подвела. Ничтожная стычка между кандидатом наук и звеньевой, набрав приличные обороты, стала полноценным пунктом повестки дня где-то на самом верху. Обычно в таких случаях директор устраивал показательную порку, чтобы не только наказать провинившегося, но и навсегда отбить желание делать что-либо подобное у всех остальных. На моей памяти у одного несчастного забрали отдел, у другого – уникальный прибор, который тот выбивал не менее четырех лет, а третий просто исчез. Но наказать Лауреата, как я уже писал выше, было делом нереальным.
Волей-неволей директору пришлось заняться челночной дипломатией. Ее результатом стали следующие кадровые перестановки: второй секретарь оказался в горкоме, баба Ганна получила медаль «За трудовое отличие», Лауреат остался при своих, а в институте появился еще один отставной чекист в должности референта по международным связям. Был он бесцветен, высок, худ и странным образом изогнут. Буквально на следующий день весь институт за глаза называл его «Гельминт». Служебная деятельность Гельминта заключалась в получении дважды в месяц зарплаты, так как международных связей в институте было негусто.
Прошло несколько незаметных лет, и в один прекрасный день Лауреату пришло личное приглашение на международную конференцию в японском городе Осака и точно по его узкой специальности. Лауреат никогда до того за границей не бывал и справедливо рассудил, что другого такого шанса не представится никогда. Директор к этому времени умер, замдиректора перееехал в столицу и заведовал своим институтом. Поэтому Лауреату не оставалось ничего лучшего, как пойти со своим приглашением прямо к Гельминту и просить его посодействовать.
- Нет проблем, - обнадежил тот, - Приглашение у тебя солидное. С таким приглашением отправить человека в Японию, как два пальца обоссать. Но на тебя были сигналы, что ты бухаешь и что в колхозе материл звеньевую. Ну, бухаешь - туда-сюда, а звеньевая, между прочим, кавалер медали «За трудовое отличие». Тут уже до потери классового чутья рукой подать. Чтобы подстраховаться, давай так: ты даешь слово, что по приезду из Японии напишешь отчет, кто чего говорил за рюмкой чая. А я даю слово, что тебе разрешат поехать. И Родине поможешь, и себе подсобишь.
- Ну, если нужно помочь Родине, почему бы и не написать, - согласился Лауреат после недолгого раздумья.
- Тогда, - обрадовался Гельминт, - оформим подписку о сотрудничестве, и можешь собирать чемоданы.
- А как ее оформлять?
- Да проще простого! Вот тебе бумага, напишешь в произвольной форме: «Я, такой-то такой-то, изъявляю добровольное желание помогать органам КГБ в их работе. Об ответственности за разглашение факта сотрудничества предупрежден. Даваемые мной материалы буду подписывать псевдонимом, ну, например, «Лауреат»». Распишешься, поставишь дату. Вот и все дела!
Лауреат взял бумагу, размашисто написал: «Пошел на хуй!», расписался и поставил дату.
За границу Лауреат в конце-концов все-таки попал. После развала Советского Союза жена увезла его в Израиль, где он вскоре умер. Откройте фотографию на http://abrp722.livejournal.com/ в моем ЖЖ. Лауреат на ней слева. И если под рукой есть спиртное, помяните человека, который жил в Советском Союзе и не боялся.
* Молодой человек! Разве ты полешь?! У тебя же все сорняки стоят!
** Пусть у твоего мужа так стоит, как у меня сорняки!
*** Как твоя фамилия, молодой человек?
**** Есть, есть!
***** Тоже есть!
|
|
1109
ЛАУРЕАТ
Очень давно, еще при Советской власти работал я патентоведом в академическом институте. Институт тогда был совсем молодым, но одна из работ его сотрудников уже удостоилась Государственной Премии. Лауреатами этой первой премии стали директор (академик), его заместитель (член-корреспондент) и рядовой старший научный сотрудник. Первых двух величали, само-собой, по имени-отчеству, а третьего все называли просто Лауреат.
Из народа Лауреат почти не выделялся. Как все нормальные люди, любил выпить, держался подальше от парткома и профкома и не был замечен в чрезмерных симпатиях к начальству. Разумеется, у него были положенные по статусу привилегии, наверное он ими пользовался, но в глаза это не бросалось и даже разговоров по этому поводу я никогда не слышал. Тем более заметной была его неформальная привилегия: он мог не заботиться о последствиях своих поступков. Чтобы было понятно о чем идет речь, задам простой вопрос: «Можно ли было наказать Юрия Гагарина»? Отвечаю: «Нет, такое наказание покрыло бы несмываемым позором все начальство сверху донизу и вызвало бы крайнее раздражение народа». Так вот, Лауреат был институтским Гагариным. Злоупотреблял ли он этой привилегией? Пожалуй, нет. Скорее всего он так к ней привык, что даже не замечал.
Каждый год, начиная с мая и по октябрь, сотрудников загоняли на одну или две недели в колхоз. Старших научных и выше руководство старалось не трогать, но летом, когда все были в отпусках, под общую гребенку попадали даже они. Поэтому в очередном заезде, который мало чем отличался от всех предыдущих и последующих, я оказался вместе с Лауреатом. Жили мы в относительно чистом бараке по пять человек в комнате. С утра пололи помидоры под руководством звеньевой бабы Ганны – малограмотной напористой тетки, которая беззастенчиво упивалась своей властью над «городскими». В перерыв съедали обед в колхозной столовой и валялись полчасика в тени. Потом снова выезжали в поле. И наконец вечером накупали множество бутылок дешевого вина, чтобы достойно отметить конец трудового дня.
На третьи или четвертые сутки нашей колхозной жизни, ближе к полудню, Лауреат стоял в поле, опершись на тяпку, и мрачно смотрел на свой рядок, конец которого терялся в жарком мареве. Кто его знает, о чем он грустил?! Может быть, он соскучился по жене, может быть жалел, что под рукой нет карандаша и бумаги, чтобы записать неясную, но интересную мысль, которая внезапно возникла и через полчаса исчезнет неведомо куда, если ее не зафиксировать. А может быть, это было тривиальное похмелье. Но так или иначе Лауреат стоял в поле, опершись на тяпку, и мрачно смотрел на свой рядок, конец которого терялся в жарком мареве. Вдруг из горячего воздуха материализовалась баба Ганна.
- Хлопчику, - запричитала она, обращаясь к Лауреату, - Хіба ж ти полеш?! В тебе ж усі бур'яни стоять! *
Лауреат еще больше помрачнел лицом.
- Баба Ганна, - сказал он, - Нехай у твого чоловіка так стоїть, як в мене бур'яни! **
И похоже, попал в больное место. Баба Ганна стала хватать ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды, и вскоре испарилась.
Не прошло и двадцати минут, как она снова материализовалась в компании молчаливого мужика в сапогах и полувоенном френче, как выяснилось позже, колхозного парторга.
- Як твоє прізвище, хлопчику? *** - спросила она с вполне различимой угрозой в голосе.
- Баба Ганна, - вполне миролюбиво отозвался Лауреат, - У Вас тетрадка есть?
- Є, є! **** - обрадовалась баба Ганна
- А карандаш?
- Теж є! *****
- Тогда открывайте тетрадку, берите карандаш, пишите: «Пошла на хуй!»
Баба Ганна написала...
Потом эта тетрадка вместе с карандашом в качестве вещественных доказательств бесчисленное количество раз демонстрировались во всех высоких кабинетах, до которых сумел добраться не в меру борзой второй секретарь сельского райкома. Он грамотно выбрал формулировку: «попытка вбить клин между городом и селом в особо циничном виде», и она не подвела. Ничтожная стычка между кандидатом наук и звеньевой, набрав приличные обороты, стала полноценным пунктом повестки дня где-то на самом верху. Обычно в таких случаях директор устраивал показательную порку, чтобы не только наказать провинившегося, но и навсегда отбить желание делать что-либо подобное у всех остальных. На моей памяти у одного несчастного забрали отдел, у другого – уникальный прибор, который тот выбивал не менее четырех лет, а третий просто исчез. Но наказать Лауреата, как я уже писал выше, было делом нереальным.
Волей-неволей директору пришлось заняться челночной дипломатией. Ее результатом стали следующие кадровые перестановки: второй секретарь оказался в горкоме, баба Ганна получила медаль «За трудовое отличие», Лауреат остался при своих, а в институте появился еще один отставной чекист в должности референта по международным связям. Был он бесцветен, высок, худ и странным образом изогнут. Буквально на следующий день весь институт за глаза называл его «Гельминт». Служебная деятельность Гельминта заключалась в получении дважды в месяц зарплаты, так как международных связей в институте было негусто.
Прошло несколько незаметных лет, и в один прекрасный день Лауреату пришло личное приглашение на международную конференцию в японском городе Осака и точно по его узкой специальности. Лауреат никогда до того за границей не бывал и справедливо рассудил, что другого такого шанса не представится никогда. Директор к этому времени умер, замдиректора перееехал в столицу и заведовал своим институтом. Поэтому Лауреату не оставалось ничего лучшего, как пойти со своим приглашением прямо к Гельминту и просить его посодействовать.
- Нет проблем, - обнадежил тот, - Приглашение у тебя солидное. С таким приглашением отправить человека в Японию, как два пальца обоссать. Но на тебя были сигналы, что ты бухаешь и что в колхозе материл звеньевую. Ну, бухаешь - туда-сюда, а звеньевая, между прочим, кавалер медали «За трудовое отличие». Тут уже до потери классового чутья рукой подать. Чтобы подстраховаться, давай так: ты даешь слово, что по приезду из Японии напишешь отчет, кто чего говорил за рюмкой чая. А я даю слово, что тебе разрешат поехать. И Родине поможешь, и себе подсобишь.
- Ну, если нужно помочь Родине, почему бы и не написать, - согласился Лауреат после недолгого раздумья.
- Тогда, - обрадовался Гельминт, - оформим подписку о сотрудничестве, и можешь собирать чемоданы.
- А как ее оформлять?
- Да проще простого! Вот тебе бумага, напишешь в произвольной форме: «Я, такой-то такой-то, изъявляю добровольное желание помогать органам КГБ в их работе. Об ответственности за разглашение факта сотрудничества предупрежден. Даваемые мной материалы буду подписывать псевдонимом, ну, например, «Лауреат»». Распишешься, поставишь дату. Вот и все дела!
Лауреат взял бумагу, размашисто написал: «Пошел на хуй!», расписался и поставил дату.
За границу Лауреат в конце-концов все-таки попал. После развала Советского Союза жена увезла его в Израиль, где он вскоре умер. Откройте фотографию на http://abrp722.livejournal.com/ в моем ЖЖ. Лауреат на ней слева. И если под рукой есть спиртное, помяните человека, который жил в Советском Союзе и не боялся.
* Молодой человек! Разве ты полешь?! У тебя же все сорняки стоят!
** Пусть у твоего мужа так стоит, как у меня сорняки!
*** Как твоя фамилия, молодой человек?
**** Есть, есть!
***** Тоже есть!
|
|
1111
ИВАНЫЧ
«Поплачь о нем, пока он живой.
Люби его, таким, какой он есть…»
(Чайф)
Дело прошлое, но до сих пор люди собираются в разных уголках бильярдного клуба, морщат лбы, шушукаются и все еще пытаются хоть что-нибудь вспомнить, чтобы найти концы. Кто же такой Иван Иваныч? Откуда родом? Как искать? А может он вообще не Иван Иваныч? Даже номера телефона ни у кого не осталось. То ли сам Иваныч не давал, то ли никто и не спрашивал.
Про жену и детей, тоже не интересовались, все разговоры крутились как-то больше вокруг качества шаров, подготовки к турнирам, членских взносов и ремонта столов. Кто бы мог подумать?
С особыми приметами совсем не густо: Возраст? Ну, может быть чуть за пятьдесят, хотя некоторые утверждают, что и все шестьдесят. Рост? Примерно средний, то есть - тоже не примета. Курящий. Изредка мог выпить коньячку после особо красивой игры. Как и все.
В клубе он появился лет пять тому назад, с тех пор и ходил сюда практически каждый день. Держался в тени, в турнирах никогда не участвовал, хотя вполне бы мог. Эх, жаль, что не участвовал, тогда бы в протоколе была бы его фамилия, можно было сразу вычислить, а так…
На деньги почти не играл, а если и играл, то так, по мелочи, в клубе все свои и «опускать» друг друга на большие деньги – признак дурного тона.
Главная примета Иваныча – он играл на бильярде, если и не лучше всех в клубе, то уж во всяком случае, любому чемпиону мира, разок, не позорно было «слить» Иванычу.
Вот его шкафчик: наверху - футляр от кия, на нижней полочке - специальные замшевые туфли для игры, сигареты, зажигалка, а больше ничего, совсем ничего. Ни случайных записок с номерами телефонов, ни квитанций из камер хранения или прачечных.
Клубные старики относились к Иванычу с уважением, молодые тем более, они всякий раз приставали к нему и спрашивали - как правильно бить «Абриколь» или «Круазе»? И Иван Иваныч с удовольствием показывал.
И вот, настал тот день, перед самым Новым Годом.
Народу в клубе было совсем немного, Иваныч, вполне довольный собой, «разделывал под орех» какого-то новичка, сел на стул, в ожидании своего удара, подпер голову рукой, скривил лицо и… умер.
Скорая. Милиция. Паника.
При нем не оказалось ни документов, ни мобильного телефона.
Вскоре в полиции выяснилось, что ничего не выяснилось: отпечатки пальцев нигде по картотекам не проходили, не был, не участвовал, не привлекался.
Определить его личность так и не удалось. Обычный безымянный труп, БОМЖ.
Биллиардный клуб похороны взял на себя, купили Иванычу костюм, красивый лакированный гроб, рядом положили кий.
Даже надпись на камне сделали: «Здесь лежит человек, который играл на бильярде…»
P.S.
С Новым Годом, друзья!
Проявляйте заботу и внимание к «Иван Иванычам», пока не поздно, пока они еще с нашей стороны…
|
|
1114
Умер портной Лева. Прошло время, и его жена Циля решила выйти замуж за русского. Выбрала такого высокого красивого блондина Ивана, полтора Левы.
Первая брачная ночь, легла она в кровать, заходит Иван. Разделся, стал возле зеркала. Сложил кулак, как гиря:
- Скажи, Циля, а у твоего Левы были такие кулаки?
- Нет, не было.
Он бицепсы сдавил и говорит:
- Скажи, Циля, а у твоего Левы были такие сильные бицепсы?
- Нет, не было.
Поворачивается боком.
- Циля, а у твоего Левы были такие сильные ноги?
- Слушай, Иван, за то время, что ты здесь крутишься, мой Лева поимел бы меня два раза и сшил дамское пальто!
|
|
1116
Приятель работает фотографом. Тематические фотосессии, лавстори, любой каприз за деньги клиента. Клиенты попадаются разные, истории порой рассказывают совершенно невероятные. Вот одна такая:
Думал в этот раз таможенный контроль пройти быстро. Летел налегке, только с ручной кладью. Какие могут быть задержки?
- А вы ничего не забыли? - строго спросил таможенник.
Лихорадочно повспоминал все, что клал в сумку, но все подозрительное было использовано задолго до полета.
- Никак нет.
- А по-моему, вы что-то забыли.
- Да я вообще на память не жалуюсь.
- А где ваш кот?
- Наверное, дома (зачем я соврал, у меня же нет кота. А зачем он спросил?)
- У вас Альцгеймер?
- Неужели я так старо выгляжу?
- По документам, вы везли с собой кота!
- Это какая-то шутка. У меня вообще нет кота!
- Но вы же сказали, что есть!
- Значит больше нет!
- Сочувствую. А труп где?
- Чей?
- Альцгеймера.
- Откудa я знаю? Он умер много лет назад.
- Тогда зачем вы везли с собой его труп?
Мне стало дурно. Я в своей жизни перепробовал многое, но летать с трупом Альцгеймера мне в голову не приходило. Эту принципиальную позицию я попытался донести до таможенника. Таможенник задумался.
А потом "догадался"
- Я понял. У вас Альцгеймер, и вы назвали кота Альцгеймером, чтобы окружающие поняли, в чем ваша проблема. Правильно?
Я не нашел, что ответить.
- Значит правильно. Вы просто не помните. На вас записан кот по имени Альцгеймер.
- Какой идиот называет кота Альцгеймером?!
Таможенник сочувственно посмотрел на меня.
- Послушайте, у меня нет Альцгеймера. (Хотя я уже начал сомневаться). И кота нет. Нет, не было, и видимо уже не будет (вот в этом я точно был уверен теперь) У меня даже багажа с собой нет!
- Почему?
- По кочану! - озверел я. - Нет и все! Его кот сьел!
- Вот вы, голубчик, и попались с котом. То он есть, то он нет... устроили, понимаешь, квантовую физику.
- Слушайте. Может вы меня просто пропустите? У меня же ничего запрещенного. А кота себе оставьте.
- Да щаз. А потом скажите, что мы у вас кота украли. Недавно одна дамочка змею в аэропорту забыла. Визгу было... три пограничницы уволились. Так что забирайте своего кота и по-быстрее. А то у меня смена заканчивается.
Кот был черный, с приплюснутым носом и злобным взглядом. Еще бы, с такой-то фамилией. Первые три дня дня он жил в книжном шкафу, а потом, прочитав все книги и не найдя упоминаний о себе, стал обживать территорию. Мы смирились друг с другом на десятый день, когда в доме появилась мышь, и я полчаса гонял ее по квартире, пытаясь загнать к коту.
A эта ученая тварь лежала на диване и наблюдала за процессом.
А на 11 день (сразу после мыши) в квартире появилась маленькая крикливая девушка, которая угрожала мне судом, гринписом и бабушкой за то, что украл ее кота. Она, видите ли, весь аэропорт обыскала. Я же не виноват в том, что у нас оказались одинаковые фамилии, и что в Америке тоже есть Петербург.
- Не жалко было с котом расставаться?
- Да я и не расставался. Она сказала, что не повезет кота опять за тридевять земель, чтобы еще какой-то идиот его похитил. Так и оставила у меня. А потом и сама переехала. Ей даже фамилию менять не пришлось.
Такая вот у нас лав стори.
Роман Розенгурт
|
|
1118
Всем доброго времени суток!
История у меня не смешная, так, просто информация к размышлению. (Любители критиковать за "не смешное" - смотрите наверху сайта предупреждение "на сайте нет...предварительного отбора публикуемых материалов")
Моей покойной бабушке Шуре было 20 лет, когда началась Великая Отечественная война. Мужиков всех, понятное дело, мобилизовали, а в леспромхозе остались работать женщины. Шура окончила курсы шоферов и десять лет потом работала водителем грузовика ЗИС-5. Никаких гидроусилителей руля, никаких "дворников", никаких обогревателей в салоне. Бабушка вспоминала, как у нее искры из глаз летели, когда она грузила в кузов бочки (80 кг, по-моему) - помочь некому было, война, кладовщик - инвалид. Вспоминала, как с Горьковского автозавода перегоняли грузовики в Москву для фронта: ночью ехали со светомаскировкой (фары закрывались щитками и оставалась узенькая полоска света), мерзли в кабинах, командировки эти продолжались по месяцу и больше. Девчонки-шофера остригали волосы, потому что не было возможности каждый день расчесываться, и косы сваливались практически в войлок. Валенки, надетые в морозном февральском Горьком, намокали в мартовской сырой Москве и при просушке на ногах так "усыхали", что по возвращении домой их приходилось срезать ножницами. Понятное дело, что такая работа потом сильно аукнулась болями в надорванном организме.
Когда Шуре было 30 лет, она вышла замуж и родила сына. Муж вскоре умер, Шура осталась
с маленьким ребенком и старенькой матерью. Она опять работала до изнеможения, чтобы прокормить свою семью. Была кладовщицей. А сын Шуры (мой будущий отец) окончил восьмилетку в поселке, потом электромеханический техникум, потом университет (вечерний факультет, параллельно работал), потом аспирантуру в Москве. Защитить кандидатскую помешала перестройка - надо было деньги зарабатывать. Работал отец в НИИ, попал под сокращение в конце 90-х, нашел работу в маленькой фирме, потом его "ушли" на пенсию. Через пару лет он вернулся в родной НИИ, где работает и по сей день. Кстати, не случайно сокращенных в свое время старых работников охотно взяли назад в НИИ: молодые и ушлые хорошо умеют считать деньги, а вот с чертежами и изделиями дела плохи. Сослуживец отца, сегодняшний выпускник Казанского Университета, знает меньше, чем выпускник техникума тридцать лет назад.
У меня вопрос ко всем любителям покритиковать советское прошлое: скажите мне, какие на сегодня перспективы у сына одинокой полуграмотной сельской кладовщицы? Думаю, ответ понятен - почти никаких. Есть только опасность попасть в жернова ювенальной юстиции. Поэтому не надо все, что было, огульно охаивать. Даже в припадке демократизма.
|
|
1119
ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ВСЕЛЕННАЯ
«В конце концов люди больше всего
пугаются непонятного. Я сам когда-то был мистиком-одиночкой и
дошел до такого состояния, что меня можно было испугать простым
финским ножом.»
(О.Бендер)
Небо затянуло тучами, картинка стала скучная и мы, в ожидании солнца, от нечего делать, стали говорить о первобытном страхе перед темнотой и постепенно скатились к теме: а, реально ли вообще умереть от страха, и если – да, то, что это должен быть за страх и какие процессы в организме при этом происходят.
Слово взял наш кинооператор Вася по прозвищу Комар:
Фигня это все, никто еще от страха не умирал.
Я, в своей жизни сколько всякого натерпелся и даже не буду брать «горячие точки», а ничего, живой.
Ну, к примеру, однажды в Крыму на горной тропинке подскользнулся и натурально упал в пропасть.
По пути мог спокойно от страха умереть. Абсолютно уверен был что разобьюсь, даже слышал удаляющиеся визги девчонок. Но повезло, пролетел ровненько между скалами и прямо в воду, хоть об дно неслабо царапнулся и чуть не утонул, но это фигня. Ну, и какой страх может быть еще страшнее? Летишь, тебе тупо жутко и уже ничего от тебя не зависит. Но ведь не умер же.
Другой случай: ехал я однажды по деревне. Скорость хоть небольшая, километров пятьдесят всего, но все равно: темно, дождь, дорога размытая, вдруг - хоп, я даже к тормозу не дернулся, а он уже перед машиной…
Представляете, наглухо срубил ребенка сидевшего на трехколесном велосипеде.
Ну, откуда?! Ночью, с велосипедом, в дождь! Откуда он тут?!
У меня от ужаса чуть голова не лопнула. Но ведь не лопнула же.
Затормозил, вылез, смотрю – скомканный велосипед из под машины торчит, а ребенок далеко впереди на дороге лежит, подбегаю, а - это... большой плюшевый медведь. Оставили уроды медведя на велике посреди дороги и думали, что до утра тут никто не проедет, а скорее всего вообще нихрена не думали.
Из дома вышел мужик и начал по поводу велика возмущаться, а я на радостях уже и не знал, что делать: то ли ему денег на три велика отсыпать, то ли морду проломить, чтобы мозгами тут все забрызгало?
О, как же я забыл? Был у меня самый лютый в жизни ужас, не дай Бог каждому. Я тогда точно почти умер, во всяком случае, вполне бы мог. Неделю потом в себя приходил.
Давненько было, я еще только во ВГИКЕ отучился и снимать начал.
Поехали мы в командировку в Ижевск, ну и выдался у нас свободный денек и черт меня дернул воспользоваться случаем, взять такси и за сто километров съездить в свою родную часть, где я два года Родине отдал.
До сих пор не понял – зачем туда поперся?
На что надеялся? Пять лет уже как отслужил, ни одного знакомого лица, ну казарма, ну столовая…
Приехал, зашел на КПП, долго «убалтывал» дежурного «салабона», тот ни в какую. Хотя, я бы тоже не пустил, какой-то «левый» мужик. Ну, служил когда – то, ну и что?
И тут я вспомнил одно место, за автопарком где забор без «колючки» и дерево удобное.
Рискнул, залез. Ну, не застрелят же меня, в крайнем случае разберутся и отпустят. Да и гражданских по части много ходит, авось никто и внимания не обратит.
Теперешние дерзкие «деды», еще в пятом классе учились, когда я сам здешним «дедом» был. Иду по плацу, а в душу какая-то смутная тоска и тревога лезет. Офицеры тоже совсем другие, а тут еще мокрый снег пошел, совсем противно стало.
Привет вам: туалет, курилка, умывальник и плакаты по строевой подготовке, вы ничуть не изменились, поздравляю и прощайте.
Поворачиваю обратно к автопарку, смотрю – новобранцы у столовой кучкуются, «духи» по-армейски, первый день службы, только с поезда слезли. Довольно жалкое зрелище.
Несчастные такие, лысенькие, в драных, разрисованных куртках. Бодрятся, смеются, а у самих в глазах дикая тоска и страх неизвестности.
Я даже остановился. Посмотрел, себя вспомнил, как когда-то на этом самом месте я такой же лысенький, много лет тому назад…
Вдруг один из «духов» увидев меня, замахал руками и как заорет:
- Э-э-э! Комаровский! Тебя одного, бля, ждем! Сказали же не расходиться! Сейчас в баню пойдем!
И понял я, что как-то попал в параллельную вселенную, из которой обратной дороги уже не будет. Умер почти от страха. Удивляюсь, как только на ногах устоял. Опять два года служить? Как? За что? Почему я?
Мокрый стал моментально, хоть выкручивай. Думал, что сознание потеряю.
А «духи» не унимались: «Комаровский, хрен ли ты встал?! Бегом в строй!»
И вот тут, майор меня сзади дернул за капюшон и заржал: «Что, Комаровский, обосрался небось?»
Это оказался мой старлей, бывший командир взвода, но теперь он стал целым комбатом. Он, скотина, меня давно заметил и «духов» подговорил.
Запомнил же, сука, мою фамилию.
Выпить звал, но никакого настроения не было, я отказался.
А как вернулся в Ижевск, то так нажрался, что аж…
Ну, вот и солнышко, ура, можно снимать…
|
|
1120
История оч грустная.
Ноябрь, частный дом. На улице промозгло, погода сырая, в доме тоже холодно, руки стынут, надо печку затапливать. Ну короче вышел в прихожую, там раковина, руки помыть, а в раковине сверчок. Что обычно делают когда живность в раковине, правильно включают кран на полную. Включил, а он держится у слива изо всех сил и не падает в дырку. Я принес трехлитровую банку, вылил, он держится. А вода студеная. И температура в прихожей ближе к нулю. Добавил напора держится.
И вот когда я понял что передо мной не просто сверчок, а самый что ни на есть стойкий и героический тип, решил его спасти. Выключил воду, взял в руки... и тут он у меня на руках умер.
Я его и сушил, и грел, и у печки отогревал. Умер.
Сколько лет прошло, а сверчка забыть не могу. И уж не знаю у кого прощения просить, чтоб отпустило.
Вот такие бывают сверчки...
|
|
1123
Рука Вермеера
После самоубийства Германа Геринга в его личном музее капитан американской армии обнаружил редчайший шедевр живописи 17-го века – «Христос и судьи» («Христос и грешница») Яна Вермеера, автора «Девушки с жемчужной сережкой» и прославленного мастера женского портрета. Выяснилось, что к продаже картины Герингу имел прямое отношение Хан ван Меегерен – голландский миллионер, владелец доходных домов, гостиниц и клубов.
За сотрудничество с нацистами в Нидерландах судили строго. А тут еще и продажа национального достояния... Никто не сомневался, что Меегерена ждет виселица. Но...
Когда в 1945 году Хан Антониус Ван Меегерен предстал перед судом по обвинению в коллаборационизме, он оказался в отчаянном положении. То, что этот голландский художник продавал нацистам работы старых мастеров, было установлено безоговорочно и точно. С 29 мая по 12 июля Меегерен не отвечал на вопросы, но потом не выдержал. Сообразив, что дело может кончиться не плохо, а очень плохо, подсудимый сделал сенсационное заявление: это он, Меегерен является автором всех полотен, за которые немцами были уплачены миллионы франков. И таким образом он... на самом деле боролся с фашизмом.
Одна сенсация повлекла за собой другую. Под вопросом оказалась компетентность экспертов, которые утверждали, что картины подлинные. Далее последовала третья сенсация: можно ли вообще считать Меегерена виновным? Юридических казусов хватало. Но вначале надо было установить истину. Меегерену предложили доказать свое мастерство на практике. И вот в конце июля в своем собственном доме под постоянным наблюдением он изготовил безупречного «Христа среди учителей»... это был 7-й и последний «Вермеер» крупнейшего мастера подделки 20-го века.
В восемнадцать лет Меегерен поступил в Дельфтский технологический институт, чтобы слушать там курс архитектуры. Одновременно он учился в Школе изящных искусств и очень увлекался живописью. После женитьбы в 1912 году студенческая семья постоянно испытывала материальные затруднения, и ван Меегерен все чаще задумывался над тем, чтобы стать профессиональным художником.
Его акварели продавались хорошо. По окончании Академии изящных искусств в Гааге ему присвоили звание мастера. Друг Меегерена, делец от искусства ван Вайнгаарден, оказал на него известное влияние. Меегерен решил взяться за реставрацию не представляющих большой ценности полотен XVII и XVIII веков. Это оказалось очень доходным делом.
В совершенстве овладев техникой реставрации, Меегерен начал подделывать картины.
Уже в самом начале эксперты не могли отличить его полотна от оригиналов. А он нашел настоящую золотую жилу: Вермеер Дельфтский! О его жизни и сейчас известно немного. Меегерен создал «новую» область творчества великого художника. После Вермеера не осталось религиозных композиций, и Меегерен принялся писать их вместо него.
Настоящие холст и подрамник 17 века нетрудно было раздобыть в антикварных лавках — там продавалось множество заурядных картин того времени. Смыть картину и нарисовать новую было сложно, но вполне возможно. Главное — не применять вещества, которые вошли в обиход после эпохи Вермеера. Меегерен научился сам приготовлять краски и нашел поставщиков других редких веществ. Главной проблемой был «кракелюр» — трещины, которые появляются на масляной картине лишь спустя десятилетия. Идея Меегерена заключалась в том, чтобы, очистив прежнее изображение, писать новое, тщательно сохраняя каждую трещинку. Он решил обратиться к последним достижениям химии. К концу 1934 года ему удалось изобрести такие масляные краски, которые в специальной печи при температуре 105°С затвердевали по истечении двух часов настолько, что их не брал обычный растворитель.
На протяжении веков на поверхности картины накапливается пыль, которая въедается в малейшие трещинки. Ван Меегерен и тут находит гениальное решение. После того как высохнет слой лака на картине, он покрывает все полотно тонким слоем китайской туши. Тушь просочится в трещины, заполненные лаком, затем художнику остается лишь смыть китайскую тушь и лак с помощью скипидара, а тушь, проникшая в трещины, остается и создает видимость въевшейся пыли. Зaтем художник покрывает картину еще одним слоем лака сверху.
В одном из солидных английских журналов появилась публикация о сенсационной находке шедевра Вермеера. О «Христе в Эммаусе» заговорили искусствоведы, критики, антиквары. В конце концов картина была продана музею Бойманса в Роттердаме. В сентябре картина была впервые показана в музее среди 450 шедевров голландской живописи. Успех был потрясающий. У картины постоянно толпились восторженные посетители. Подавляющее большинство специалистов и критиков объявили «Христа в Эммаусе» одним из лучших и наиболее совершенных творений Вермеера Дельфтского.
Меегерен продолжал работать над фальшивками. Ему хотелось, чтобы его картины висели в лучших национальных музеях. Он разбогател, переселился в Ниццу, купил роскошную виллу из мрамора. В 1938—1939 годах из его мастерской вышли две картины в духе жанровых полотен выдающегося голландского художника XVII века Питера де Хооха. Одну картину — «Пирующую компанию» — приобрел коллекционер ван Бойнинген, другую — «Компанию, играющую в карты» — роттердамский коллекционер ван дер Ворм. А фальсификатор заработал 350 тысяч гульденов. Он вел разгульный образ жизни, много пил и начал употреблять наркотики.
При его «принципах» ему была не страшна 2-я мировая. За три года Меегерен написал пять новых «Вермееров» на религиозные темы. Однако возникли подозрения: как это в руках одного человека оказалось столько картин великого мастера? Впрочем, пока на эти разговоры не обращали большого внимания.
«Вермеер» Меегерена «Христос и судьи» попал в коллекцию самого Геринга, который соперничал по части коллекций с самим фюрером. В сделку вмешивались голландские официальные органы. За картину была назначена цена в 1 миллион 650 тысяч гульденов (около 6 миллионов франков). После тайных переговоров в обмен на картину немцы вернули Голландии 200 подлинных полотен, которые были украдены нацистами во время вторжения. В результате этой многоходовой сделки Меегерен положил в карман около 4 миллионов франков. Всего же с 1939 по 1943 год он создал тринадцать подделок, восемь из которых принесли ему 7 миллионов 254 тысячи гульденов.
Меегерен не знал, куда девать деньги. Находились очевидцы, утверждвшие, что он закапывал тысячные купюры у себя в саду. Впоследствии новые жильцы дома пробовали отыскать этот клад...
Война окончена. Меегерен под судом. Следственный эксперимент завершен. Специальная комиссия по расследованию, в которую вошли эксперты, историки искусства, химики, выносит осторожное решение: да, он вполне может быть автором скандально известных полотен.
Мало того, что судьи были поражены мастерством фальсификатора. Обвинение предстало в сомнительном свете еще и потому, что благодаря сделке с «Христом и судьями» в Голландию вернулось 200 ценных старинных оригиналов!
Ван Меегерен был приговорен к одному году лишения свободы. Его подделки вернули их владельцам. Правда, Меегерену пришлось возместить им расходы, и от его состояния ничего не осталось. В 1947 году он умер от сердечного приступа. На тот момент он был самым популярным человеком в стране...
Кстати, изготовленный на следственном эксперименте «Христос среди учителей» не был доведен до конца. На этом «мастер-классе» Меегерен так и не продемонстрировал на практике свои главные профессиональные секреты.
|
|
1125
Нет, блин, тема снов айтишников так же неисчерпаема, как и атом!
Подключаю дверной звонок и нечаянно роняю инструмент. Не слезаю с табуретки и не нагибаюсь, а вертикальным движением даже не пальца, а зрачка по воздуху, как по тачскрину, вызываю панель с кнопками Undo и Redo. Возвращаю инструмент себе в руку и убираю панель, ничуть не удивляясь только что проделанным манипуляциям. Продолжаю работу.
Джобс умер, но дело его перепрограммирования нашего образа мышления живёт и побеждает.
|
|
1127
Умер раввин из Мукачево и предстал перед Богом.
— Где ты родился? — спросил его Господь.
— В Австро-Венгрии, — ответил ребе.
— Где ты пошел в хедер (школу)?
— В Чехословакии.
— Где ты женился?
— В Венгрии.
— Где родился твой первенец?
— В Третьем рейхе.
— Где родились твои внуки?
— В СССР.
— А где ты умер?
— В Украине.
— Мой добрый ребе, — сказал Бог, — много в жизни тебе пришлось путешествовать.
— Вовсе нет, Господь, — ответил раввин. — Я всю жизнь не покидал родного города.
|
|
1128
Соити Йокои был солдатом японской императорской армии. Его призвали в 1941 году. Сначала он служил в Маньчжурии, потом, когда японцы начали отступать, его корпус был переведён на остров Гуам. Где он, как и многие другие солдаты, должен был охранять остров от вторжения американцев. Американцы действительно, после ожесточённых боев в марте 1944 года овладели островом.
Йокои, как и все солдаты, принял воинскую присягу в которой было сказано, что солдат императорской армии не имеет права сдаваться на милость победителю и должен сражаться до смерти. Это требовал император, это изо дня в день твердили офицеры и он верил им как и тысячи японских солдат.
Когда американцы захватили остров он не сдался и, следуя присяге, вместе с десятком выживших солдат, ушел в самую дикую и неприступную часть острова, где они обнаружили удобную пещеру и обосновались в ней. Спрятав в пещере оружие они стали дожидаться возвращения японской армии.
Шли годы, армия не возвращалась, постепенно умирали друзья Йокои. Вскоре их осталось трое, да ещё случилась беда — жуткий ураган обрушился на остров, сметая все плодовые деревья. Пищи осталось лишь на одного, пришлось бросить жребий. Соити выйграл, а остальным пришлось перебраться в другую пещеру. В течении нескольких дней они умерли, отравившись ядовитым плодом федериковой пальмы.
Йокои остался совсем один. За восемь лет он не обмолвился словом ни с одним человеком. Иногда он видел островитян, но тщательно прятался от них, так как их было много, а японскому солдату нельзя сдаваться в плен ни при каких условиях. Сети и капканы, сделанные из подручных средств, обеспечивали его пищей. Одежда истлела и Соити пришлось делать ее из подручных средств — пальмовых листьев и коры, благо до войны он был портным. Но ему на это было наплевать, лишь оружие бережно хранилось и смазывалось все эти годы, ведь в любой момент на остров могли вернуться японские офицеры и приказать ему идти в бой. Долгие годы он жил в джунглях избегая малейшего контакта с местным населением и лишь в 1972 году его схватили два местных парня когда он ловил рыбу в реке. Этого странного старика в странной одежде они отвели в свою деревню. Йокои сгорал от стыда — шутка ли его, японского солдата, присягнувшего императору, что он никогда не сдастся, взяли в плен какие-то крестьяне. Он знал, что его ждет, но ничего не мог поделать. Офицеры не раз и не два ему твердили, что в случае поимки его сначала будут долго пытать, а потом казнят. Так что он морально уже был готов к смерти, склонил голову, сложил вместе ладони и медленно брел на казнь.
Однако рыбаки отвели его не к палачу, а в полицию откуда его отправили в больницу. Поняв, что его не убьют он прежде чем отправиться в больницу вместе с одним из рыбаков отправился обратно в пещеру, где выкопал останки товарищей и сложил их в небольшой мешок с который не выпускал из рук даже на аэродроме. В больницу ему все таки лечь пришлось, на обследование. Однако он оказался совершенно здоров, несмотря на худобу. Уже на следующий день его навестил японский консул, которому пришлось отвечать на множественные вопросы Соити, которые у него скопились за двадцать восемь лет. Прежде всего он узнал, что война уже давно закончилась, Япония проиграла, а от новости, что Япония и США ныне союзники и партнеры у него вообще голова пошла кругом. Лишь узнав, что Рузвельт давно умер, он впервые улыбнулся. Японское правительство послало за своим забытым солдатом гигантский авиалайнер. В аэропорту его как героя встречали десятки тысяч людей. Император, верность которому он сохранял все эти годы, даже отправил ему приветственную телеграмму, а военное ведомство выплатило жалование за двадцать восемь лет.
Удивительно, насколько можно промыть человеку мозги.
© DI HALT
|
|
1132
Подполковник Джек Черчилль, по прозвищу «Вояка Джек Черчилль» и «Безумный Джек», был самым отмороженным британским солдатом, воевавшим во время Второй мировой войны. В бой Джек ходил вооружённый луком, стрелами и коротким шотландским палашом. В мае 1940 года, Черчилль и его подразделение Манчестерского полка напали на немецкий патруль близ L’Epinette, Франция. Черчилль подал сигнал к атаке, застрелив немецкого фельдфебеля из лука, войдя в историю Второй мировой войны как единственный британский солдат, застреливший врага из подобного оружия. После битвы за Дюнкерк, Джек пошел добровольцем в Commandos, даже не представляя, что из себя представляет это подразделение — его просто заинтересовало устрашающее название. Черчилль был вторым командиром коммандос в рейде «Стрельба из лука» - так называлась операция специальных подразделений британских вооруженных сил на захваченном Германией норвежском острове Вогсёй 27 декабря 1941 года. Черчилль первым выпрыгнул из засады и храбро сыграл мелодию на волынке, прежде чем бросить гранату. За свой героизм, Черчилль получил Военный крест. Во время боевых действий в Италии роте Черчилля было поручено захватить городок Пьеголетти. Понимая, что его солдаты не смогут подобраться к фашистам незамеченными, Джек идет на рискованный шаг, который являлся авантюрой чистой воды. Дождавшись темноты, он выстроил солдат в несколько шеренг и отдал команду о наступлении. При этом они должны были кричать во всю силу – «Коммандос!!!» Трюк удался – от неожиданности немцы растерялись и были успешно взяты в плен в количестве около 130 человек. Тем временем сам Черчилль выкидывал еще более отчаянные штуки. В компании одного капрала он подкрался к лагерю солдат Вермахта, которые рыли миномётную траншею. Подкараулив двух часовых, Черчилль выбежал на них с мечом и заорал «Хенде Хох!» Немцы от удивления тут же сдались. Сдав одного из часовых капралу, Черчилль одел второму на шею кожаный ремешок от револьвера и велел идти вдоль кромки немецких позиций. Подходя к каждой группе немцев, Черчилль усыплял их внимание видом товарища и живо брал в плен. Под утро ему удалось захватить 42 солдата. Черчилль погрузил на них всё снаряжение, включая винтовки и миномёты, и вместе они направились обратно в английский лагерь. В 1944 году он возглавил Commandos в Югославии. В мае ему было приказано атаковать контролируемый немцами остров Брач. Он организовал пеструю армию из 1500 партизан и 43 коммандос. Волынка Черчилля подала сигнал вступить в бой с противником. Только Джеку и еще шестерым удалось добраться до цели. Под огнём миномета погибли все его соратники, но Черчилль, продолжал играть на волынке песню «Неужели вы уже не вернётесь?». В конце концов его закидали гранатами и в бессознательном состоянии захватили в плен. Когда Черчилля доставили в германскую столицу, тот умудрился поджечь самолёт Люфтваффе при помощи обрывка бумаги и огарка свечи. После Берлина Джек попал в концлагерь Заксенхаузен, откуда тут же бежал, умудрился добраться до Ростока, но был снова схвачен и отправлен в Австрию. Из австрийского лагеря Черчилль снова бежал, воспользовавшись минутной неполадкой в электрической системе освещения, и на этот раз успешно добрался до освобождённой союзниками Италии, прошагав 150 миль с одной ржавой банкой лука в качестве еды. Война в Европе закончилась. «Если бы не эти чертовы янки, мы могли бы весело воевать еще лет 10!», сокрушался Джек — «Ну, ещё ведь японцы же остались!». Однако, и здесь удача отвернулась от Безумного Джека. Его переправили воевать в Бирму, но тут капитулировал и Токио. Подполковник Черчилль на это отреагировал следующим образом: «Ну, так как японцы меня надули, то наша команда поехала воевать с индонезийцами». После войны Безумный Джек Черчилль снимался в кино, переквалифицировался из спецназовца в воздушные десантники и закончил службу в 1959 году, успев еще повоевать в Палестине, с еврейской Хаганой и арабскими радикалами. Умер Безумный Джек в своем доме в Суррее в 1996 году, в возрасте 89 лет, оставив после себя двух сыновей.
Среди коментариев:
А писали, что Дункан Маклауд - вымышленный персонаж))))
|
|
1134
Мой дедушка был ровесником прошлого века, родился в 1900 г., с 1919 до 1926 г. служил рядовым красноармейцем, в армии вступил в партию. Вернувшись в свой маленький захолустный городок в горах Армении, стал уважаемым человеком, начал работать на местных рудниках, и даже сумел заочно окончить институт. Войну он встретил имея пятерых детей. Уйдя на фронт, как участник гражданской войны, коммунист со стажем, стал комиссаром отдельного полка. С дедом я виделся нечасто, мы жили в разных концах страны, но однажды, когда мне было 15 лет, мы с отцом приехали и провели у деда около недели. Как-то, совершенно случайно, когда дед дремал в кресле, а я копался в книжном шкафу, уронил на пол тяжелую книгу и разбудил его. Он посмотрел на меня, спросил чего я читаю и совершенно неожиданно стал рассказывать о войне. Его часть была прижата к берегу Азовского моря, немецкая авиация бесконечно бомбила, все вокруг было покрыто песком, который был везде, в воздухе, во рту, в сапогах. Потери несли огромные. Была команда окопаться, солдаты просто не могли поднять головы. В этой обстановке лейтенант, причем калмык, услышал как из соседнего окопа раздаются громкие крики. Парень этот оказался смелым, прополз под огнем, оглушил кричавшего бойца, и доволок его до командира полка. Там доложил, что выявил предателя, передававшего противнику информацию. Расследование на передовой было коротким, командир приказал "Расстрелять". В начале войны, когда еще существовал институт комиссаров, каждый приказ командира подписывался и комиссаром. Особист ухитрился перенести приказ на бумагу и дал его деду, лежавшему в окопе, рядом с комполка. Сам предатель находился в нескольких метрах от них. Он оказался азербайджанцем, который не понимал по русски и продолжал что-то бормотать. Дед, который вырос в районе, где вперемешку жили армяне и азербайджанцы, в совершенстве говорил по азербайджански, причем даже мог использовать разные диалекты этого языка. Этого солдата подтащили к нему, и он спросил: "Ты что сукин сын передавал врагу". Солдат глядя на него и не понимая, что происходит, ответил:" Какие враги, я был на свадьбе у сестры".
- "А что кричал и с какой целью?"
- "Я песню пел"
- "А ну давай спой песню"
Солдат запел: "Баал гетты, гезал гетты" (Весна пришла, краса пришла). По словам деда этот сукин сын так хорошо пел, что его чуть слеза не прошибла. От многодневных бомбежек и обстрелов у многих людей покрепче этого сельского парня, начиналась фронтовая болезнь, бившая по мозгам. Расстрел отменили, а часть почти полностью погибла, но сумела сохранить Знамя полка.
Дедушка умер в 1988 г. и это был единственный его рассказ о войне, который мне довелось услышать.
|
|
1135
Маленький китайский городок у границы с Северной Кореей. Разговариваю с крестьянкой из посёлка по соседству. Нелегал, живет в Китае 10 лет, на встречу приехала с гражданским мужем (будучи нелегалом, она не может, ясное дело, регистрировать брак). Муж решил подстраховать – мало ли что может случиться.
Тётушке лет 50, выглядит старше, из самых что ни на есть северокорейских низов. История у неё обычная, в разных вариантах слышанная мною десятки раз, и из тех, что в учебники не войдёт. Муж умер в голод, осталась в провинциальном городке в середине девяностых с двумя детьми на руках, крутилась как могла. Спрашиваю, как оказалась в Китае. Говорит, что ей предложили нелегально перейти границу, чтобы поработать сезон на рисовых полях, обещали за эту работу большие деньги. Внешним миром она не интересовалась совершенно, но слухи о том, что люди, съездившие в Китай на работу, живут хорошо, ходили широко, поэтому она и отправилась, как ей казалось, на работу в Китай. По прибытии она обнаружила, что её, как часто в те времена случалось, просто продали в семью китайского крестьянина корейского происхождения, существенно старше её, конечно, который овдовел и не мог найти себе жену (все бабы с девками из деревень слиняли в города).
В такой ситуации оказывались тогда многие беженки (многие и сознательно на это шли). Бежать от мужа, конечно, можно, никто не связывает, в подполе не держит, но куда бежать, без языка и контактов на месте, без специальности? С большой вероятностью полиция тут же поймает и отправит на родину – и все дела. Большинство оставались на год-другой – а потом бежали от мужей. Но бывало и иначе, всё кончалось нормальной, а то и просто хорошей семейной жизнью.
Тётушка тогда обошлась покупателю в 800 юаней. Для купившей её семьи вдовца в те времена это были заметные деньги, им пришлось продать специально откормленную пищевую собаку и позаниматься сбором лекарственных трав в горах, чтобы накопить деньги на покупку моей собеседницы.
Однако же… Тот муж, которому её тогда продали, это тот самый мужчина, с которым она и приехала. Судя по всему, отношения у супругов хорошие, и она говорит о новой (впрочем, какой "новой" - десять лет же прошло!) семье много, с уважением и симпатией, явно переживая за происходящее там. Муж иногда вставляет пару реплик – умных, по делу. А когда заходит речь о той собаке, им обоим явно становится весело. Трагедия – с одной стороны, а с другой – веселое предание, забавный эпизод в истории небогатой крестьянской семьи, из разряда, «а как вы познакомились?» (в данном случае правильный ответ «а мой-то меня на собаку обменял! жирную!»).
|
|
1136
Областная газета. Статья про медучреждение: на развороте, большой формат, цветным шрифтом, с фотографиями. "Посетите нашу супер клинику - у нас самые супер врачи и супер современное оборудование!" Мелким шрифтом внизу: реклама. В конце той же газеты некролог. Тоже немаленький и в цвете: умер врач этой самой супер клиники в возрасте всего 53 года! Вы бы пошли туда обследоваться и лечиться, заплатив за это немалые деньги?
|
|
1138
Умер человек и попал на небо. Увидел там бога и спрашивает:
— Господи, ну почему у других было всё, а у меня ничего? Всю жизнь маялся в долгах и нищете. Ну что тебе стоило послать мне хоть немножко богатства?
А бог ему ответил:
— Я каждый день тебе слал «Уникальный способ разбогатеть без усилий», «Заработок в интернете за несколько часов» и «Реальный способ зарабатывать $5000 в неделю» — ты бы хоть раз по ссылке прошёл.
|
|
1139
Письмо в отдел кадров:
"В связи с недавней смертью технического менеджера в вашей компании я хочу устроиться к вам на работу и заменить его.
Каждый раз, как я подаю заявку на работу, мне говорят, что вакансий нет, но на этот раз я поймал вас с поличным, и вы теперь не сможете отвертеться. Я даже присутствовал на похоронах, чтобы лично убедиться, что он действительно умер.
Я присоединяю свою анкету с данными и копию его свидетельства о смерти.
Спасибо!".
|
|
1140
FINITA LA COMEDIA
Старых детских игрушек собрался огромный мешок и от него пора было как-то избавляться, но не выбрасывать же.
Солдатиков, машинки и пистолеты сын помыл в посудомойке, мягкие игрушки постирал, и мы вынесли все это в подъезд, чтобы детишки разобрали кому что понравится.
И вот, пока мой Юра, на столе у почтовых ящиков, красиво раскладывал своих трансформеров и чебурашек, в подъезд вошел мужик в шляпе. Поздоровался, остановился, посмотрел на плюшевых слоников и бегемотиков, потрепал по голове моего сына и глядя на меня, грустно сказал:
- Это, наверное, уже все? Финита ля комедия?
- Да, пожалуй, что все.
- Жаль. Такой хороший мальчик был.
- Да, мне и самому жаль.
- А вы, кстати, не собираетесь еще одного родить?
- Даже не знаю, вообще хотелось бы… А у вас как дела?
- Не спрашивайте, дети растут как на дрожжах, а новых никто в доме не рожает, беда.
Мы попрощались и вышли с сыном на улицу к радостному весеннему солнышку.
Юра некоторое время молчал, потом внимательно посмотрел на меня и спросил:
- Папа, а почему вы с этим мужиком говорили обо мне как на похоронах?
- В смысле?
- «Это уже все, жаль, такой хороший мальчик был». Что это значит? Я ведь еще не умер.
- Да ну что ты, просто… он имел в виду, что ты уже вырос и… ему немного жаль, что ты уже перестал играть в игрушки.
- Это понятно, но ему-то чего меня жалеть? И зачем ему дети нашего дома? Может он маньяк?
Я как-то хитро выкрутился, перевел все в шутку и ловко сменил тему.
Ну, в самом деле, не рассказывать же сыну, что тот невзрачный мужик в шляпе, каждый Новый Год, с шутками и стишками, вихрем врывался к нам в красной шубе, с белой бородой и с мешком подарков за спиной.
Финита ля комедия, а жаль…
|
|
1141
Письмо ректору Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов И.А.Максимцеву
Здравствуйте, Игорь Анатольевич!
Я закончила Ваше замечательное учебное заведение, один из лучших экономических вузов России, в который мечтают поступить тысячи школьников, один год назад.
На днях мне понадобилось создать ИП, и юрист меня спрашивает: "Вы какую систему налогообложения выберете: упрощённую или единый налог на вменённый доход?".
И тут я понимаю, что понятия не имею, о чём идёт речь! Слова, конечно, знакомые, но что за этим скрывается - без понятия. Как так может быть, чтобы человек, добросовестно отучившись пять лет в лучшем экономическом университете, ни разу не слышал о таких определениях?
Как можно ходить на все пары, сдать экзамены на "4" и "5", защитить диплом по специальности "экономист-математик" и не знать, чем отличается ИП от ПБОЮЛ, или это одно и то же?
Почему маркетинг, страхование, бухгалтерский учёт, менеджмент нам читали преподаватели, которые были старше 60-ти лет, по книгам 20-летней давности? А предмет "Экономика фирмы" вёл милый дедуля, которому было 75 лет, и он умер от старости прямо перед зачётом?
Зачем вы меня учили про кривую Хикса, эластичность по цене, свот-анализ и градиент? Если я всё это знаю, почему я себестоимость своей продукции рассчитываю, просто складывая в Excel'е все затраты в расчёте на единицу, а розничную цену определяю интуитивно, т.к. не совсем понимаю, как эту формулу, которую мы проходили, применить в реальной жизни?
Зачем мне два семестра рассказывали про теорию экономических отношений? Любой человек понимает, что есть спрос, а есть предложение, и они взаимосвязаны. Каждый знает, что монополия - одна фирма, олигополия - несколько, конкуренция - много.
Зачем об этом целый год говорить, и как знание биографии Карла Маркса поможет мне выбрать правильную рекламу своего товара, создать сайт в Worldpress'е, сделать макет листовок, найти поставщиков, провести презентацию товара, привлечь людей в группу "Вконтакте"?
Я не знаю, как выписывать чек покупателю. Я не знаю, где взять кассовый аппарат, нужен ли он мне, и как им пользоваться. Я не умею учитывать расходы и доходы (но знаю статьи дебета-кредита бухгалтерского баланса - на 3-ем курсе проходили, экзамен на пятёрку сдала). И, самое неприятное, даже если я буду нарушать закон, я не узнаю об этом, поскольку я понятия не имею, что можно делать, а что - нельзя (правоведение и налогообложение тоже сданы на "5").
Почему мои одногруппники работают агентами по продажам и раздают листовки в торговых центрах, а некоторые вообще до сих пор работу найти не могут?
Может быть, потому что они НИЧЕГО не знают и не умеют?
Короче, уважаемый ректор, некогда мне тут разглагольствовать, т.к. сейчас весь Интернет перерыть, чтобы почитать информацию про налоговую отчётность и организацию ИП - простейшую единицу рыночных отношений, про которые мы на протяжении пяти лет, шесть дней в неделю слушали, записывали, зубрили, сдавали зачёты и экзамены и защищали диплом, и о которых, как выясняется, я ничего не знаю.
P.S. 5 лет в Вашем вузе - самое бездарное времяпрепровождение, которое только можно себе представить. Хорошо, хоть я после 1-го курса работать начала, иначе совсем бы отупела.
Из десятков предметов, которые у нас были, пригодились только английский, физкультура и теория вероятностей. Из преподавателей - реально чему-то научили 1-2 человека.
Кроме четырёх лучших друзей, эти годы мне ничего не дали абсолютно. За один год в жизни в Китае, сменив десяток работ, я узнала в сто раз больше и увидела, что такое экономика на самом деле.
Если Вы думаете, что она описывается пересечением кривых IS-LM, то могу сказать, что вы не правы. Ставьте двойку. Диплом - на помойку. Тем, у кого он красный, тем более.
|
|
1142
Большой БООМ
(пересказы с сайта http://darwinawards.com)
В апреле 2010 года 35-летний румын из Бриэла взорвался при попытке починить старую садовую трамбовку, сделанную несколько десятилетий назад его отцом, и ставшей семейной реликвией. У инструмента отвалилась приваренная когда-то ручка, и мужчина попытался восстановить сварку.
Как показало расследование, трамбовка была изготовлена из неразорвавшегося снаряда времен Второй мировой. Почему снаряд не взорвался при первой сварке в момент изготовления трамбовки – неясно.
Мужчина стал лауреатом премии Дарвина-2010, заменив, таким образом, своего папашу. Награда нашла героя!
Сценой для розыгрыша редкой двойной премии Дарвина 26 сентября 2009 года стал бельгийский город Динан. Два грабителя погибли при попытке взять приступом один из банкоматов, переоценив количество необходимого для взрыва динамита. В результате взрыва здание банка было разрушено, похоронив грабителей. Больше никого в момент атаки в здании не было.
Одного разбойника доставили в больницу с тяжелыми травмами головы, где он вскоре умер. Полицейские сначала предположили, что сообщнику удалось скрыться, но через двенадцать часов тело второго растяпы откопали в куче образовавшегося мусора. Оба потенциальных бандита были совсем не бедные - они приехали на BMW.
Отрадно, что на поприще Дарвиновских лауреатов в номинации "Большой БООМ" засветились и наши земляки. 25-летний студент-химик Киевского политеха имел своеобразную привычку во время работы жевать резинку, макая её в кристаллики лимонной кислоты, по-видимому, для пикантного вкуса. (А может это был ЛСД?)
По данным милицейского протокола, 5 декабря 2009 года он сидел, сгорбившись за компьютером в доме его родителей в городе Конотоп, когда из его комнаты донесся громкий хлопок, лишивший студента половины головы.
Судебно-медицинская экспертиза установила, что остатки жевательной резинки была покрыта неизвестным опасным веществом, которое местная лаборатория не смогла идентифицировать из-за отсутствия необходимого оборудования. Милиция обнаружила пакетики с лимонной кислотой и с внешне похожим на неё неизвестным взрывчатым веществом. По мнению следствия, погибший намеренно или вследствие невнимательности окунул резинку в неизвестный химикат и сунул её обратно в рот.
По моему мнению, неизвестным реактивом был так называемый "триперон" (триперекись ацетона) – любимая игрушка студентов-химиков младших курсов, от которой немало их пострадало, в том числе и мой однокурсник Веня.
Независимо от того, что студент делал с химикатами дома, он должен был хорошо осведомлен о необходимости держать их подальше от пищи.
А вот 59-летний Брент Л. из американского штата Юта пострадал от классической взрывчатки –динамита. Тайник с динамитом он обнаружил 8 мая 2009 года в сарае на своем ранчо недалеко от космического полигона ATK Thiokol.
Имеет ли отношение динамит к ракетам или нет - неизвестно, но владелец ранчо, обнаружив динамит, встревожился. И не без оснований. Старый динамит начинает "потеть" нитроглицерином, из-за чего становится очень неустойчивым, и готовым взорваться в любое время.
Будучи обеспокоен за безопасность своей семьи хозяин вынес ящик динамита из сарая в поле, отошел примерно на сорок ярдов и выстрелил в него из дробовика. Динамита взорвался, и осколками травмировало голову незадачливого стрелка, который скончался в больнице.
Хотя шериф округа отказался подтвердить обстоятельства, сказав, что динамит взорвался "по неизвестным причинам", но медики, прибывшие первыми на место происшествия, сообщили, что мужчина действительно выстрелил в динамит с 40 ярдов.
Смертельный взрыв в Маниле (Филиппины), произошедший в "Национальном бюро расследований" 13 августа 1999 года, изначально считался террористическим актом. Но последующее расследование показало, что виновны не преступники, но и небрежное курение агентов NBI рядом с ведром тротила. В огне взорвалась гранаты и другие взрывчатые вещества. В результате взрыва погибли семь человек, включая преступника, а также снесено здание Отдела специальных расследований NBI. Начальник отдела обвинен в преступной халатности за неспособность обеспечить безопасность изъятых взрывчатых веществ, а как виновник, допустивший гашение окурков в ведре со взрывчаткой, выиграл премию Дарвина.
|
|
1143
Да чтобы черти побрали педагогов и психологов с их ранним развитием! И меня заодно, что я повелась.
Наша трёхлетняя дочь всем желающим на детской площадке рассказывает жуткие истории в духе гангстерских 90-х про "хорошего бедного дяденьку, у которого было очень много детей надо прокормить и ещё жену красивую, но с косыми глазами. И потом его посадили в тюрьму, а он там говорил с птицами. А потом злой дяденька его пристрелил и он совсем умер, и его закопали на складе... на складбище. А жена ушла к другому дяденьке, тоже хорошему, и ещё нарожала..."
Мамки с площадки на меня смотрят круглыми глазами, как на жену Саши Белого, и разговаривать перестают. А я в тоске думаю, что рано было дочери про дуэль Пушкина и Дантеса рассказывать... И всю подноготную семейства Пушкиных-Ланских тоже не стоило бы пока расписывать в красках... И стихотворение "Сижу за решёткой в темнице сырой" было явно не для её возраста...
|
|
1144
Александра Григорьевна. Судьба Врача.
Сашенька приехала в Санкт-Петербург 16-ти лет от роду, 154 сантиметров росту, имея:
- в душе мечту – стать врачом;
- в руках чемодан с девичьими нарядами, пошитыми матушкой;
- за пазухой – наметившиеся груди;
- в редикюле:
- золотую медаль за окончание захолустной средней школы,
- тщательно расписанный отцом бюджет на ближайшие пять лет,
- первую часть бюджета на полгода вперед,
- записку с адресом двоюродного старшего брата, студента.
Лето 1907 года предстояло хлопотливое:
- устройство на новом месте;
- поступление на Высшие Медицинские Курсы, впервые в Российской Империи принимавшие на обучение девиц;
- и…с кем-нибудь из приятелей брата – желательно и познакомиться…
На следующий же день, едва развесив свои тряпицы, не сомкнув глаз Белой Питерской ночью, Сашенька, ломая в волнении пальчики и непрерывно откидывая завитые локоны, отправилась в Приёмную Курсов.
Ректор, громадный бородач, впоследствии – обожаемый, а сейчас – ужасный, с изумлением воззрился на золотую медаль и ее обладательницу.
- И что же ты хочешь, дитятко? Уж не хирургом ли стать? – спросил он Сашеньку, с ее полными слез глазами выглядевшую едва на 12 лет.
-Я…я…- запиналась Сашенька, - я…всех кошек всегда лечила, и…и перевязки уже умею делать!...
-Кошек?! –Ха-ха-ха! – Его оскорбительный хохот, содержавший и юмор, и отрицание ветеринарии в этих стенах, и еще что-то, о чем Саша начала догадываться лишь годы спустя, резанул ее душевную мечту понятным отказом….
- Иди, девочка, подрасти, а то с тобой…греха не оберешься, - двусмысленность формулировки опять же была Саше пока не понятна, но не менее обидна.
Брат, выслушав краткое описание происшедшего события, заявил:
- Не волнуйся, у меня связи в министерстве, будем к Министру обращаться! Я сейчас занят, а на днях это сделаем.
Кипение в Сашиной душе не позволяло ни дня промедления. И утром она отправилась в Приемную Министра.
В Империи тех лет, как и в любой другой империи, не часто столь юные девицы заявляются в Высокое Учреждение, и не прождав и получаса, на всякий случай держа в руке кружевной платочек, она вошла в огромный кабинет, в котором до стола Министра было так далеко, что не гнущиеся ноги ее остановились раньше средины ковровой дорожки…
Пенсне Министра неодобрительно блеснуло на нее любопытством.
- Итак, чем обязан…столь интересному явлению? – услышала Саша, твердо помня свои выученные слова.
- Я золотой медалист, я хочу стать врачом, а он...(вспомнился ректор)… а он - предательский платочек САМ потянулся к глазам, и слезы брызнули, едкие, как дезинфицирующий раствор из груши сельского фельдшера, которому Саша помогала перевязывать ссадину соседского мальчишки.
В руках Министра зазвонил колокольчик, в кабинет вошла его секретарь – властная дама, которая перед этим пропустила Сашеньку в кабинет, сама себя загипнотизировавшая недоумением и подозрением: где же она видела эту девочку….
В последствии оказалось, это было обычное Ясновидение… потому что ровно через 30 лет она встретила Александру Григорьевну в коридоре среди запахов хлорки, болезней и толкотни, в халате и в образе Заведующей поликлиникой, полную забот и своего Горя, только что, по шепоту санитарок, потерявшую мужа (и почти потерявшую – сына) …и ТОГДА, уже не властная, и совсем не Дама, а униженная пенсионерка, она вспомнила и поняла, что именно этот образ возник пред нею в июльский день, в приемной….в совсем Другой Жизни…
А сейчас Министр попросил принести воды для рыдающей посетительницы, и воскликнул:
- Милостивая сударыня! Мадемуазель, в конце концов – ни будущим врачам, ни кому другому - здесь не допускается рыдать! Так что, как бы мы с Вами не были уверены в Вашем медицинском будущем – Вам действительно следует немного …повзрослеть!
Наиболее обидно – и одновременно, обнадёживающе – рассмеялся брат, услышав эту историю – и в красках, и в слезах, и в панталончиках, которые Саша едва прикрывала распахивающимся от гнева халатиком.
- Так в Петербурге дела не делаются, - сообщил он высокомерно и деловито.
- Садись, бери бумагу, пиши:
- Его Превосходительству, Министру….написала?...Прошу принять меня …на Высшие…в виде исключения, как не достигшую 18 лет….с Золотой Медалью…написала?...
-Так, теперь давай 25 рублей….
- Как 25 рублей? Мне папенька в бюджете расписал – в месяц по 25 рублей издерживать, и не более…
- Давай 25 рублей! Ты учиться хочешь? Папенька в Петербургских делах и ценах ничего не понимает….Прикрепляем скрепочкой к заявлению…вот так….и завтра отдашь заявление в министерство, да не Министру, дура провинциальная, а швейцару, Михаилу, скажешь – от меня.
…Через три дня на руках у Сашеньки было её заявление с косой надписью синим карандашом: ПРИНЯТЬ В ВИДЕ ИСКЛЮЧЕНИЯ!
- Я же сказал тебе, у меня СВЯЗИ, а ты чуть всё не испортила…
Ехидство брата Сашенька встретила почти умудренной улыбкой…Она начинала лучше понимать столичную жизнь.
Пять лет учебы пробежали:
- в запахе аудиторий и лекарств;
- в ужасе прозекторской и анатомического театра;
- в чтении учебников и конспектов;
- в возмущении от столичных ухажеров, не видевших в Сашиных 154 сантиметрах:
- ни соблазнительности,
- ни чувств,
- ни силы воли, силы воли, крепнувшей с каждым годом…
И вот, вручение дипломов!
Опять Белая Ночь, подгонка наряда, размышления – прикалывать на плечо розу – или нет, подготовка благодарности профессорам…
Вручает дипломы Попечительница Богоугодных и Образовательных учреждений, Её Сиятельство Великая Княгиня – и что Она видит, повернувшись с очередным дипломом, зачитывая имя (и ВПЕРВЫЕ - отчество) его обладательницы:
- Александра Григорьевна….
- нет, уже не 12-летнюю, но всё же малюсенькую, совсем юную…а фотографы уже подбираются с камерами…предчувствуя…
- Милая моя, а с…сколько же Вам лет?...И Вы …ХОТИТЕ… стать …врачом?...
- Двадцать один год, Ваше Сиятельство! И я УЖЕ ВРАЧ, Ваше Сиятельство!
- Как же Вам удалось стать врачом…в 21 год?..
- У моего брата были связи …в министерстве…швейцар Михаил, Ваше Сиятельство, и он за 25 рублей всё и устроил…
Дымовые вспышки фотографов, секундное онемение зала и его же громовой хохот, крики корреспондентов (как зовут, откуда, какой Статский Советник??!!) – всё слилось в сияние успеха, много минут славы, десяток газетных статей …и сватовство красавца вице-адмирала, начальника Кронштадской электростанции.
Кронщтадт – город на острове в Финском заливе – база Российского флота, гавань флота Балтийского.
Это судостроительный, судоремонтные заводы. Это подземные казематы, бункера для боеприпасов, это центр цепочки огромных насыпных островов-фортов, вооруженных современнейшими артиллерийскими системами.
Это наконец, огромный синекупольный собор, в который должна быть готова пойти молиться жена любого моряка – «За спасение на водах», «За здравие», и – «За упокой».
Это неприступная преграда для любого иностранного флота, который вдруг пожелает подойти к Петербургу.
Через поручни адмиральского катера она всё осмотрела и восхитилась всей этой мощью. Она поняла из рассказов жениха и его друзей-офицеров, что аналогов этой крепости в мире – нет. И вся эта мощь зависит от Кронштадской электростанции, значит от него, её Жениха, её Мужа, её Бога…
- Ярославушка, внучек… Помнишь, в 1949 году соседи украли у нас комплект столового серебра?. Так это мы с моим мужем получили приз в 1913 году, в Стокгольме, на балу у Его Императорского Величества Короля Швеции, как лучшая пара вечера.
Мы тогда были в свадебном путешествии на крейсере вокруг Европы…
А для меня и Ярослава, для нас – Стокгольм, 1913 год, были примерно такими же понятиями…как … оборотная сторона Луны, которую как раз недавно сфотографировал советский космический аппарат.
Но вот она – Оборотная Сторона – сидит живая, все помнит, всё может рассказать, и утверждает, что жизнь до революции была не серая, не темная, не тяжелая, а сияющая перспективами великой страны и достижениями великих людей.
И люди эти жили весело и временами даже счастливо.
…именно, с упоминания столового серебра – я и стал изучать:
- судьбу Александры Григорьевны, рассказанную ею самой (рассказы продолжались 10 лет), дополненную документами, портретами на стенах, записными книжками, обмолвками Ярослава.
- куски времени, единственной машиной для путешествие в которое были рассказы людей и книги…книги детства, с ятями и твердыми знаками, пахнущие кожаными чемоданами эмигрантов и библиотеками питерских аристократов…
- отдельные предметы:
- старинные телефонные аппараты – в коммунальных квартирах, у меня дома…
- открытки с фотографиями шикарных курортов в Сестрорецке – до революции…
- свинцовые витражи в подъездах Каменноостровского проспекта, целые и красивые вплоть до конца 70-х годов.
- Боренька, Вы знаете, какая я была в молодости стерва?
- Александра Григорьевна, что же вы на себя-то наговариваете?
- Боренька, ведь на портретах видно, что я совсем – не красивая.
- Александра Григорьевна, да Вы и сейчас хоть куда, вот ведь я – у Вас кавалер.
- Это вы мне Боренька льстите.
- Да, Боренька, теперь об этом можно рассказать.
…Я узнала, что мой муж изменяет мне с первой красавицей Петербурга…
Оскорблена была ужасно…
Пошла к моему аптекарю.
- Фридрих, дай-ка мне склянку крепкой соляной кислоты.
Глядя в мои заплаканные глаза и твердые губы, он шевельнул седыми усами, колеблясь спросил:
- Барыня, уж не задумали ли Вы чего-либо …дурного?..
Я топнула ногой, прищурила глаза:
- Фридрих, склянку!...
…и поехала к ней… и …плеснула ей в лицо кислотой…слава Богу, промахнулась…да и кислоту видно, Фридрих разбавил …убежала, поехала в Сестрорецкий Курорт, и там прямо на пляже …отдалась первому попавшемуся корнету!
Во время Кронштадтского Бунта в 1918 году, пьяные матросы разорвали моего мужа почти на моих глазах.
И что я сделала, Боря, как Вы думаете?
Я вышла замуж за их предводителя. И он взял меня, вдову вице-адмирала, что ему тоже припомнили…в 1937году, и окончательный приговор ему был – расстрел.
Сына тоже посадили, как сына врага народа.
Жене сына сказали – откажись от мужа, тогда тебя не посадим, и дачу не конфискуем.
Она и отказалась от мужа, вообще-то, как она потом говорила – что бы спокойно вырастить своего сына, Ярославушку.
Но я ее за это не простила, украла внука Ярославушку, и уехала с ним на Урал, устроилась сначала простым врачом, но скоро стала заведующей большой больницей.
Мне нужно было уехать, потому что я ведь тоже в Ленинграде была начальником – заведующей поликлиникой, и хотя врачей не хватало, хватали и врачей.
Там меня никто не нашел – ни жена сына, ни НКВДэшники…
Правда, НКВДэшники в один момент опять стали на меня коситься – это когда я отказалась лететь на самолете, оперировать Первого Секретаря райкома партии, которого по пьянке подстрелили на охоте.
Я сказала: у меня внук, я у него одна, и на самолете не полечу, вот, снимайте хоть с работы, хоть диплом врачебный забирайте.
Косились-косились, орали-орали – и отстали.
Но с самолетом у меня все же вышла как-то история.
Ехали мы с Ярославушкой на поезде на юг, отдыхать, и было ему лет 6-7.
На станции я вышла на минутку купить пирожков, а вернувшись на перрон, обнаружила, что поезд уже ушел.
Сама не своя, бросила продукты, выбежала на площадь, там стоят какие-то машины, я к водителям, достаю пачку денег, кричу, плачу, умоляю: надо поезд догнать!
А они как один смеются:
- Ты что старуха, нам твоих денег не надо, поезд догнать невозможно, здесь и дорог нет.
А один вдруг встрепенулся, с таким простым, как сейчас помню, добрым лицом:
- Тысяч твоих не возьму, говорит, а вот за три рубля отвезу на аэродром, там вроде самолеты летают в соседний город, ты поезд и опередишь.
Примчались мы за 10 минут на аэродром, я уже там кричу:
- За любые деньги, довезите до города (уж и не помню, как его название и было).
Там народ не такой , как на вокзале, никто не смеется, уважительно так говорят:
- Мамаша, нам ЛЮБЫХ денег не надо, в советской авиации – твердые тарифы. Билет в этот город стоит…три рубля (опять три рубля!), и самолет вылетает по расписанию через 20 минут.
…Как летела – не помню, первый раз в жизни, и последний…помню зеленые поля внизу, да темную гусеницу поезда, который я обогнала.
Когда я вошла в вагон, Ярославушка и не заметил, что меня долго не было, только возмущался, что пирожков со станции так я и не принесла.
На Урале мы жили с Ярославушкой хорошо, я его всему успевала учить, да он и сам читал и учился лучше всех. Рос он крепким, сильным мужичком, всех парней поколачивал, а ещё больше – восхищал их своей рассудительностью и знаниями. И рано стали на него смотреть, и не только смотреть – девчонки.
А я любила гулять по ближним перелескам. Как то раз возвращаюсь с прогулки и говорю мужику, хозяину дома, у которого мы снимали жилье:
- Иван, там у кривой берёзы, ты знаешь, есть очень красивая полянка, вся цветами полевыми поросла, вот бы там скамеечку да поставить, а то я пока дойду до нее, уже устаю, а так бы посидела, отдохнула, и ещё бы погуляла, по такой красоте…
- Хорошо, барыня, поставлю тебе скамеечку.
Через несколько дней пошла я в ту сторону гулять, гляжу, на полянке стоит красивая, удобная скамеечка. Я села, отдохнула, пошла гулять дальше.
На следующий день говорю:
- Иван, я вчера там подальше прогулялась, и на крутом косогоре, над речкой – такая красота взору открывается! Вот там бы скамеечку поставить!
- Хорошо, барыня, сделаю.
Через несколько дней возвращаюсь я с прогулки, прекрасно отдохнула, налюбовалась на речку, дальше по берегу прошлась…
И вот подхожу к Ивану, говорю ему:
- Иван, а что если…
- Барыня – отвечает Иван, - а давай я тебе к жопе скамеечку приделаю, так ты где захочешь, там и присядешь….
После смерти Сталина нам стало можно уехать с Урала.
Ярославушка поступил в МГИМО.
Конечно, я ему помогла поступить, и репетиторов нанимала, и по-разному.
Вы же понимаете, я всегда была очень хорошим врачом, и пациенты меня передавали друг другу, и постоянно делали мне подарки…
Не все конечно, а у кого была такая возможность.
У меня, Боренька, и сейчас есть много бриллиантов, и на всякий случай, и на черный день. Но по мелочам я их не трогаю.
Однажды мне потребовалось перехватить денег, я пошла в ломбард, и принесла туда две золотых медали: одну свою, из гимназии, другую – Ярославушки – он ведь тоже с золотой медалью школу закончил.
Даю я ломбардщику эти две медали, он их потрогал, повернул с разных сторон, смотрит мне в глаза, и так по-старинному протяжно говорит:
- Эту медаль, барыня, Вам дало царское правительство, и цены ей особой нет, просто кусочек золота, так что дать я Вам за нее могу всего лишь десять рублей.
А вот этой медалью наградило Вашего внука Советское Правительство, это бесценный Знак Отличия, так что и принять-то я эту внукову медаль я не имею права.
И хитровато улыбнулся.
-Боренька, вы понимаете – почему он у меня Ярославушкину медаль отказался взять?
-Понимаю, Александра Григорьевна, они в его понимании ОЧЕНЬ разные были!
И мы смеемся – и над Советским золотом, и над чем-то еще, что понимается мною только через десятки лет: над символической разницей эпох, и над нашей духовной близостью, которой на эту разницу наплевать.
-Ну да мы с Ярославушкой (продолжает А.Г.) и на десять рублей до моей зарплаты дотянули, а потом я медаль свою выкупила.
Он заканчивал МГИМО, он всегда был отличником, и сейчас шел на красный диплом. А как раз была московская (Хрущевская) весна, ее ветром дуло ему:
- и в ширинку (связался с женщиной на пять лет старше его; уж как я ему объясняла - что у него впереди большая карьера, что он должен её бросить – он на всё отвечал: «любовь-морковь»);
- и в его разумную душу.
Их «антисоветскую» группу разоблачили в конце пятого курса, уже после многомесячной стажировки Ярославушки в Бирме, уже когда он был распределен помощником атташе в Вашингтон.
Его посадили в Лефортово.
Я уже тогда очень хорошо знала, как устроена столичная жизнь…
Я пошла к этой, к его женщине.
- Ты знаешь, что я тебя не люблю? – спросила я у нее.
- Знаю, - ответила она.
- А знаешь ли ты, почему я к тебе пришла?
- …..
- Я пришла потому, что Ярославушка в Лефортово, и мне не к кому больше пойти.
- А что я могу сделать?
- Ты можешь пойти к следователю, и упросить его освободить Ярославушку.
- Как же я смогу его упросить?
- Если бы я была хотя бы лет на тридцать моложе, уж я бы знала, КАК его упросить.
- А что бы тебе было легче его УПРАШИВАТЬ…
Я дала ей два кольца с крупными бриллиантами. Одно – для нее. Второе…для следователя…
Через неделю Ярославушку выпустили. Выпустили – много позже – и всех остальных членов их «группы».
Он спросил меня: а как так получилось, что меня выпустили, причем намного раньше, чем всех остальных?
Я ответила, как есть: что мол «твоя» ходила к следователю, а как уж она там его «упрашивала» - это ты у неё и спроси.
У них состоялся разговор, и «любовь-морковь» прошла в один день.
Нам пришлось уехать из Москвы, Ярославушка несколько лет работал на автомобильном заводе в Запорожье, пока ему не разрешили поступить в Ленинградский университет, на мехмат, и мы вернулись в Петербург.
- Вы видите, Боря, мою записную книжку?
- Больше всего Ярославушка и его жена не любят меня за нее. Знаете, почему?
- Когда я получаю пенсию, (она у меня повышенная, и я только половину отдаю им на хозяйство), я открываю книжечку на текущем месяце, у меня на каждый месяц списочек – в каком два-три, а в каком и больше человек.
Это те люди, перед которыми у меня за мою долгую, трудную, поломанную, и что говорить, не безгрешную жизнь – образовались долги.
И я высылаю им – кому крохотную посылочку, а кому и деньги, по пять – десять рублей, когда как.
Вот следователю, который Ярославушку освободил – ему по 10 рублей: на 23 февраля и на День его Рождения…
Вот ей, его «Любови-Моркови» - по 10 рублей – на 8е марта, и на День её Рождения.
И много таких людей.
А может, кто и умер уже.
- Так с этих адресов, адресов умерших людей - наверное, деньги бы вернулись?
- Так ведь я - от кого и обратный адрес – никогда не указываю.
В 85 лет Александра Григорьевна, вернувшись из больницы с профилактического месячного обследования, как всегда принесла с собой запас свежих анекдотов, и решила рассказать мне один из них, как она сочла, пригодный для моих ушей:
«Женщину восьмидесяти пяти лет спрашивают: скажите пожалуйста, в каком возрасте ЖЕНЩИНЫ перестают интересоваться мужчинами?
- Боря, вы знаете, что мне 85 лет?
- Да что же Вы на себя наговариваете, Александра Григорьевна, Вы хоть в зеркало-то на себя посмотрите, Вам никто и шестидесяти не даст!
- Нет, Боря, мне уже 85.
Она продолжает анекдот:
Так вот эта женщина отвечает:
- Не знаю-не знаю (говорит Александра Григорьевна, при этом играет героиню, кокетливо поправляя волосы)…спросите кого-нибудь по-старше.
Через полгода ее разбил тяжелый инсульт, и общаться с ней стало невозможно.
С этого момента поток «крохотных посылочек» и маленьких переводов прекратился, и постепенно несколько десятков людей должны были догадаться, что неведомый Отправитель (а для кого-то, возможно, и конкретная Александра Григорьевна) больше не живет - как личность.
Многие тысячи выздоровевших людей, их дети и внуки, сотни выученных коллег-врачей, десяток поставленных как следует на ноги больниц – все эти люди должны были почувствовать отсутствие этой воли, однажды возникшей, выросшей, окрепшей, крутившей десятки лет людьми, их жизнями и смертями – и исчезнувшей – куда?
Хоронили Александру Григорьевну через 7 лет только близкие родственники, и я, ее последний Друг.
Ярослав окончил университет, конечно, с красным дипломом, защитил диссертацию, стал разрабатывать альтернативную физическую теорию, стараясь развить, или даже опровергнуть теорию относительности Эйнштейна. Сейчас он Президент какой-то Международной Академии, их под тысячу человек, спонсоры, чтение лекций в американских университетах, в общем, всё как у людей, только без Эйнштейна.
У Ярослава родился сын, которого он воспитывал в полной свободе, в противовес памятным ежовым рукавицам бабушки.
Рос Григорий талантливым, энергичным и абсолютно непослушным – мальчиком и мужчиной.
Как то раз Ярослав взял его десятилетнего с собой - помочь хорошим знакомым в переезде на новую квартиру.
Григорий услужливо и с удовольствием носил мелкие вещи, всё делал быстро, весело и неуправляемо.
Энергичная хозяйка дома занимала высокий пост судьи, но и она не успевала контролировать по тетрадке коробки, проносимые мимо неё бегущим от машины вверх по лестнице Гришей, и придумала ему прозвище – Вождь Краснокожих - взятое из веселого фильма тех лет.
Но смерть его была туманная, не веселая.
А наступившим после его смерти летом, в квартиру одиноких Ярослава и его жены Алёны позвонила молодая женщина.
Открыв дверь, они увидели, что у нее на руках лежит…маленькая…Александра Григорьевна.
У них появился дополнительный, важный смысл в жизни.
Выращивали внучку все вместе. Они прекрасно понимали, что молодой маме необходимо устраивать свою жизнь, и взяли ответственность за погибшего сына – на себя.
- Сашенька, давай решим эту последнюю задачу, и сразу пойдем гулять!
- Ну, только ПОСЛЕДНЮЮ, дедушка!
- Один рабочий сделал 15 деталей, а второй – 25 деталей. Сколько деталей сделали ОБА рабочих?
- Ну, дедушка, ну я не знаю, ну, давай погуляем, и потом решим!
- Хорошо, Сашенька, давай другую задачу решим, и пойдем.
- У дедушки в кармане 15 рублей, а у бабушки 25. Сколько всего у них денег?
- Ну дедушка, ты что, совсем ничего не понимаешь? Это же так ПРОСТО: у них – СОРОК рублей!
В один, не очень удачный день, та, что подарила им самые теплые чувства, что могли быть в их жизни, чувства дедушки и бабушки – она позвонила в их дверь, покусывая губы от принятого нелегкого решения.
Сели за стол на кухне, много поняв по глазам, ожидая слов, ни о чём не спрашивая.
- Ярослав, Алёна, вы такие хорошие, а я - и они обе с Аленой заплакали от ожидаемой бесповоротной новости.
- Он, мой жених, он из Москвы.
Ярослав и Алена чуть вздохнули. С надеждой.
- Но он не москвич. Он швейцарец. И у него заканчивается контракт.
- Он…мы…скоро уезжаем.
Теперь она живет со своей мамой и отчимом в Швейцарии.
Душе Александры Григорьевны, незаслуженно настрадавшейся, наконец-то проникшей через сына, внука и правнука в девичье обличье, легко и свободно в теле ее пра-правнучки.
Они обе наслаждаются видами гор и водопадов, трогают латунные буквы на памятнике войску Суворова – покорителю Альп, рядом с Чёртовым Мостом, ловят языком на ветру капли огромного фонтана на Женевском озера, ахают от крутых поворотов серпантинов, по краю пропасти.
Приезжая к дедушке и бабушке в гости, на свою любимую, хоть и дряхлую дачу, младшая Александра Григорьевна часто хвастается, как ей завидуют тамошние подруги: ведь в ушах у нее уже сверкают прошлой, Другой Жизнью, доставшиеся от пра-пра-бабушки – лучшие друзья девушек.
Примечание 2009 года: младшая Александра Григорьевна сдала на немецком языке экзамены в математический лицей в Цюрихе, преодолев конкурс в 22 человека на место.
Мы ещё о ней услышим!
© Copyright: Борис Васильев 2
http://www.proza.ru/2011/10/19/1267
|
|
1145
xxx: ...в новом интервью, Мартин сказал, что "в 5 сезоне будут умирать персонажи, которые еще не умерли в книгах, так что даже фанаты книг будут огорчены." По поводу количества сезонов он сказал, что пока никто не знает. Может 7 или 8 или 9. Сериал продлевается только на один или два сезона каждый раз.
yyy: При таком описании воображается сериал, в котором персонажи время от времени делают неожиданный "брык и умер" прямо посреди разговора - и закадровый смех каждый раз, когда это случается.
|
|
1146
Лена была очень маленького роста. И привыкла к тому, что мужчины к ней относятся свысока, снисходительно, игриво по-отцовски. Как к куколке, как к забаве. И она себя в жизни так и понимала.
Всё изменилось во время их с мужем жизни во Владивостоке.
Муж Игорь был лейтенантом на военном корабле. С корабля на берег он приходил редко, в предвоенные годы режим службы был строг.
Однажды Лена шла по центральной улице, неторопливо покачиваясь на каблучках, поглядывая в редкие бедные витрины.
И… почти столкнулась у витрины с морским офицером, капитаном третьего ранга (выше званием, чем муж). Он был редкого для моряка, тоже маленького, очень маленького роста.
Лена взглянула в его глаза, машинально улыбнулась кокетливо, освободилась от его прикосновения: он поддержал её, едва не толкнув.
Лена увидела, что у него недавние переживания: взгляд озабоченный, внутрь себя, с тяжестью на плечах. На погонах, как стали говорить позже в офицерских компаниях.
Но он прищурился на Лену не как все мужчины – испытующе, задумчиво, сквозь свои горести.
- Девушка, Вы очень спешите? - спросил.
- Нет, я не спешу, гуляю, - ответила Лена, и продлила улыбку. – Но я замужем…,- сказала и смутилась, спрятав взгляд за наклоном головы и приглаживанием волос.
- Я просто, провожу Вас немного, - сказал офицер, и наконец отчаянно выпрямился, став почти выше Лены с её каблучками.
И они пошли уже вдвоем, поглядывая друг на друга, выбирая места на тротуаре по-суше, по-ровнее, иногда при этом касаясь друг друга плечами.
Лена чувствовала, что офицер хочет познакомиться поближе, но опасается нарушить начало единства мыслей и походки обоих.
Вдруг из открывшейся двери пельменной потянуло едой, и Лена инстинктивно замедлилась.
- Зайдем? – мужчина взял её под руку, легко и уверенно, просто и надежно. По-мужски.
Они поели почти молча. Смотрели друг на друга. Потом он сказал:
- Три дня назад я разбил свой корабль. В хлам.
- Есть раненые. Меня могут посадить. Или расстрелять.
Лену обдало океанской ледяной волной ужаса. Его глаза: спокойные, твердые, провалившиеся и близкие. Они только что познакомились. Что-то может у них быть. Она поняла, что у него давно не было женщины.
- Ты женат? – вырвалось у неё.
- Нет.
Она встала, он за ней, и они вышли.
- Мы сейчас зайдем в гости к моей подруге. Она не замужем, и кроме меня, никого на флоте не знает, - у Лены всё сложилось в миг, и надолго.
- И ничего с тобой не сделают, мой адмирал! Ты же хочешь, ты же можешь стать адмиралом?
Она почувствовала в нем Большого Мужчину с первых минут, поверила в него, и любила даже тогда, когда он стал Авианосцем. И всегда называла его: мой Адмирал!
…………………………………………………………..
Через несколько лет Адмирала (он был ещё капитаном второго ранга) перевели на Черное море, а Игоря, мужа Лены, с нею конечно – в Ленинград.
Игорь и Лена уже со второго года семейной жизни жили как друзья, то есть почти никак. По рассказам Лениных подруг – жен морских офицеров, так же было во многих семьях. Долгие морские походы, перебои с питанием, бессонные вахты мужей, пьянки на берегу – быстро доводили семьи или до разводов, или до «дружеских» отношений.
Лена встречалась с Адмиралом несколько раз перед войной во время поездок на юг, даже когда он женился. Он всегда говорил, что только благодаря её вере в него тогда, после трагедии с кораблем, он смог подняться и продолжить службу.
И вот война. Они с Игорем в Ленинградской блокаде. Она всегда страдала, что у неё нет детей, а теперь была рада: дети в Ленинграде, даже при больших офицерских пайках, выживали не у всех.
Почти в конце блокады, её давняя подруга Таня, воевавшая в пехоте на Пулковских высотах, принесла ей живой комочек: младенца, родившегося недоношенным, под снарядными разрывами, у смертельно раненой их общей подружки, Лёльки.
Лена в смертельном испуге за ребеночка, чужого, но ставшего сразу близким, обрушилась на Игоря с просьбами – нужно и то, и это, и молоко, молоко! А какое молоко в блокадном Ленинграде?
Через знакомых девчонок в штабе, Лена дала путаную телеграмму Адмиралу (он уже был настоящим Адмиралом). Без надежды на ответ. Но прошла неделя, и два матроса в черных шинелях, хмурые и промерзшие, поставили у её дверей два больших ящика. Сгущённого молока, масла, крупы и макарон хватило до снятия блокады и даже больше. Мальчик стал расти. Его назвали именем отца, погибшего в один день с матерью.
Кончилась война. Шли годы. Своих детей у Лены и Игоря так и не родилось. Лену это мучило. Она договорилась с подругой, что бы та позаботилась о Бореньке пару недель, и уехала на юг, где по-прежнему служил Адмирал. Потом и ещё раз ездила, и ещё. А потом родилась Анечка. Игорь принял её как родную. Про свое отцовство Адмирал ничего не узнал.
Лена сильно беспокоилась за Адмирала, когда произошла эта страшная для мирного времени трагедия: взрыв и гибель линкора "Новороссийск". Все на флоте только и говорили, о горе матерей 600 моряков. В газетах ничего не было. Лена поехала в Москву, пыталась встретиться с Адмиралом, как-то поддержать его в момент, опасный для его карьеры. Но встреча не состоялась. Всё вообще быстро утихло, и почему погиб линкор и люди, так ясным и не стало.
И ещё прошло много лет. Боря отдалился, узнав, что он приемный сын. Потом женился, стал жить у жены.
Игорь умер от застарелых ран. Адмирал стал Адмиралом Флота Советского Союза. Его Лена часто видела по телевизору.
Аня вышла замуж, за «сухопутного моряка», преподавателя военно-морского училища. У них родился сын. Жили все вместе в маленькой квартирке: спальня Ани с мужем, спальня внука, а старенькая Лена – в смежной, проходной комнате.
Внук рос дерзким, не признавал покоя для Лены, такого нужного её годам. Аня и её муж баловали сына. Они не только не одергивали его, но и сами сквозь зубы разговаривали с бабушкой. Лена мало спала ночами, тревожно ожидая, пока уснут супруги, потом, пока пробежит мимо в туалет внук, потом просыпалась, когда зять рано уходил на работу…
Лена приехала в Москву, остановилась у родственников, записалась на прием к Адмиралу.
В назначенный день вошла в приемную, остановилась у дверей, маленькая, согнутая жизнью старушка. Из-за стола встал высоченный красавец-адъютант, капитан второго ранга. Адмирал всегда подбирал себе таких красавцев, считая себя выше всех не ростом, а энергией и успехами.
Адъютант высокомерно и молча протянул руку, взял пропуск и паспорт, всё проверил, посмотрел на Лену с недоумением и вошел в кабинет. Сквозь неплотно прикрытую дверь Лена услышала:
- Там к Вам, товарищ адмирал, на прием, эта…приперлась…я Вам говорил…
Раздались быстрые, уверенные, плотные шаги.
Вышел из кабинета Адмирал, бросился в угол к Лене.
- Здравствуй, дорогая, проходи скорее! А ты – нам чаю принеси, и всего, что положено, - бросил он вытянувшемуся адъютанту, пристально посмотрев на него.
Лена рассказала про свою жизнь. Про отцовство Адмирала опять ничего не сказала. Она наслышана была о порядках в военных кабинетах, тем более, так высоко наверху, и боялась повредить Адмиралу, и раньше, и сейчас.
Адмирал хмуро покрутил головой, посмотрел в окно. Нажал кнопку телефона:
- Соедини-ка меня с Ленинградским военно-морским училищем.
- Привет, Петр Иванович!, - он обращался к командиру училища. – Как там у тебя дела?
Послушав пару минут, он продолжил:
- Я знаю, у тебя служит капитан второго ранга (он назвал фамилию Лениного зятя). Как он по службе характеризуется? Хорошо, говоришь? Очень рад, ленинградские кадры всегда были ценны. Значит, правильно мне его рекомендовали (он подмигнул Лене). Я хочу у тебя попросить отдать его. Мне нужен как раз такой специалист на Камчатку, на базу атомных подводных лодок, обучать там ребят обращению с ядерными специзделиями.
Лена всплеснула руками, зажала ладонями открывшийся рот.
Адмирал увидел, улыбнулся, успокаивающе покачал сверху вниз ладонью, опустил ладонь твердо на стол.
- Говоришь, желательно подождать до конца учебного года? Процесс подготовки может сорваться? Ладно подождем, или ещё кого поищем. А пока ты ему скажи, что бы дома, в семье, навел порядок, что бы в семье был покой, что бы ВСЕ (он подчеркнул тоном), ВСЕ были довольны. А то может придется и прервать процесс подготовки, в Ленинграде специалистов полно, а на Камчатке не хватает. До встречи, командир!
…они еще час разговаривали. Обо всём…
Когда Лена приехала домой, семья встретила её на машине. Все были радостны и оживлены: бабушка вернулась! В квартире была переставлена вся мебель, диванчик Лены стоял в отдельной комнате. Вся семья, включая внука, бабушке только улыбались. Через полгода зятю дали от училища большую новую квартиру.
А на Камчатку поехал продолжать службу красавец-адъютант.
………………………………………………
Больше Лена Адмирала не видела. Видела только момент по телевизору, как он превратился в «Авианосец имени Адмирала».
То, как «Авианосец» достраивали, продали в Индию, ремонтировали – она уже не застала.
И это хорошо.
Большие мужчины рождаются редко. Они бывают разного роста, но в нашей памяти они должны оставаться навсегда Большими.
1980-2014
|
|
1148
И смех и грех.
У подруги умер муж. И стал ей сниться каждую ночь. Она, уже не зная что с этим делать, пошла в церковь. Заказала какие-то там обряды. Есть ещё двое взрослых сыновей. И старший в разговоре с ней говорит, что просит отца, мол ему оттуда всё видно, за младшим присмотреть. Направить, так сказать, на путь истинный.
Утром заходит на кухню младший и первое, что говорит: "Отец сегодня всю ночь снился. Материл меня!"
|
|