забот день → Результатов: 9


1.

Первое сентября разделило жизнь на до и после, детство осталось позади, началась новая взрослая жизнь, полная забот и ответственности. Первые трудности начались уже девятого сентября в день рождения отца. Пришедшие родственники и друзья семьи поздравили меня с поступлением в школу, одарив фломастерами, карандашами и т.п. После чего перешли к праздничному столу, начав поздравлять отца. Выпив первую рюмку за здоровье именинника, гости обнаружили отсутствие черного хлеба, то есть белого в избытке, а вот чернушечки гурманы не обнаружили. Отец решил проблему просто, подозвав меня, он толкнул короткий тост за здоровье наследника и, рассказав как он помогал по дому в семилетнем возрасте, впервые в моей жизни послал меня в близлежащий универсам за черным хлебом. В коридор у входной двери набилось с дюжину провожающих, наперебой давались советы о том, как правильно перейти дорогу, не выбирать черствый, как не обсчитаться и т.п. В суматохе мне позабыли дать на покупку деньги, о чем смущенный всеобщим вниманием я робко напомнил. Дедушка-юморист не преминул тотчас сострить: "Внучек, любой дурак за деньги купит, ты даром попробуй принести". На чуть подвыпивших гостей незамысловатая шутка произвела сногшибательный эффект, хохот стоял такой, что закладывало уши, обо мне все забыли и я несколько растерянный вышел на улицу. В семилетнем возрасте сказанное взрослыми воспринималось мною буквально, несмотря на смех, я принял слова деда за чистую монету. "Наверное, так нужно, -думал я, - первый раз хлеб необходимо выкрасть, это вроде как экзамен такой". Медленно брел я в сторону магазина, обдумывая план кражи, и тут удача улыбнулась мне, послав навстречу яркого представителя местной гопоты - шебутного семиклассника Гену, известного под кличкой "Зуб", знали его все, включая даже зеленых первоклассников как я. Я вежливо поздоровался с Геной и спросил у него - не приходилось ли ему брать в магазине хлеб, не заплатив за него. Вероятно, Гене в этот день заняться было решительно нечем, иначе и не объяснить, почему он соизволил помочь малолетке. С интересом оглядев меня, он спросил: "Спиздить, что ли?" Я не был знаком с этим словом, но в контексте вышесказанного интуитивно я его понял. "Ага, - говорю, - спиздить!" - "Ну пойдем, щегол, покажу как это делается", - согласился помочь добрый Гена.
В магазине Гена незаметно спрятал хлеб за пазуху и благополучно вышел с ним на улицу, передавая мне буханку, он посоветовал мне не воровать хлеб. "Слишком велик он пока для тебя - спалишься, начни с вещей помельче", - напутствовал меня сэнсэй Гена.
Дома с законной гордостью я положил буханку черного хлеба на праздничный стол. "Как ты умудрился купить хлеб? Ты же так и ушел без денег?" - в унисон спросили папа с мамой. Немного переиначив дедушкину шутку, я сказал: "С деньгами любой дурак купит, а я спиздил!" Тишину, воцарившуюся за столом, нарушил звук разбившегося хрусталя - выпавшая из рук деда рюмка. "Я же пошутил, внучек", - сказал побледневший дедушка, глядя на грозную бабушку, - а слово спиздить я вообще не говорил", - пытался оправдаться дед. "Я тебе сегодня вечером пошучу - обхохочешься", - обнадежила деда бабушка.
Не совсем понимая чем провинился, я с дедом пошел снова в магазин с обновленным заданием - оплатить хлебушек. По дороге дед, взбодренный семьей, читал мне лекцию о подсудности воровства и недопустимости сквернословия. На кассе дед отдал шестнадцать копеек, извинившись за мою забывчивость. Там же в магазине дед купил пару пива и на обратном пути, уже хорошо повеселевший и пересташий бояться бабушку, доверительно поделился со мной: "Знаешь, внучек, деньги не самое главное в жизни, часть своих денег я потратил на выпивку, часть на женщин, а остальными распорядился глупо". Не получался из деда хороший воспитатель, не тот характер...
Стояла осень 1980 года, трава была зеленее, небо голубее, а вода - мокрее...

2.

Первое сентября разделило жизнь на до и после, детство осталось позади, началась новая взрослая жизнь, полная забот и ответственности. Первые трудности начались уже девятого сентября в день рождения отца. Пришедшие родственники и друзья семьи поздравили меня с поступлением в школу, одарив фломастерами, карандашами и т.п. После чего перешли к праздничному столу, начав поздравлять отца. Выпив первую рюмку за здоровье именинника, гости обнаружили отсутствие черного хлеба, то есть белого в избытке, а вот чернушечки гурманы не обнаружили. Отец решил проблему просто, подозвав меня, он толкнул короткий тост за здоровье наследника и, рассказав как он помогал по дому в семилетнем возрасте, впервые в моей жизни послал меня в близлежащий универсам за черным хлебом. В коридор у входной двери набилось с дюжину провожающих, наперебой давались советы о том, как правильно перейти дорогу, не выбирать черствый, как не обсчитаться и т.п. В суматохе мне позабыли дать на покупку деньги, о чем смущенный всеобщим вниманием я робко напомнил. Дедушка-юморист не преминул тотчас сострить: "Внучек, любой дурак за деньги купит, ты даром попробуй принести". На чуть подвыпивших гостей незамысловатая шутка произвела сногшибательный эффект, хохот стоял такой, что закладывало уши, обо мне все забыли и я несколько растерянный вышел на улицу. В семилетнем возрасте сказанное взрослыми воспринималось мною буквально, несмотря на смех, я принял слова деда за чистую монету. "Наверное, так нужно, -думал я, - первый раз хлеб необходимо выкрасть, это вроде как экзамен такой". Медленно брел я в сторону магазина, обдумывая план кражи, и тут удача улыбнулась мне, послав навстречу яркого представителя местной гопоты - шебутного семиклассника Гену, известного под кличкой "Зуб", знали его все, включая даже зеленых первоклассников как я. Я вежливо поздоровался с Геной и спросил у него - не приходилось ли ему брать в магазине хлеб, не заплатив за него. Вероятно, Гене в этот день заняться было решительно нечем, иначе и не объяснить, почему он соизволил помочь малолетке. С интересом оглядев меня, он спросил: "Спиздить, что ли?" Я не был знаком с этим словом, но в контексте вышесказанного интуитивно я его понял. "Ага, - говорю, - спиздить!" -
"Ну пойдем, щегол, покажу как это делается", - согласился помочь добрый Гена.
В магазине Гена незаметно спрятал хлеб за пазуху и благополучно вышел с ним на улицу, передавая мне буханку, он посоветовал мне не воровать хлеб. "Слишком велик он пока для тебя - спалишься, начни с вещей помельче", - напутствовал меня сэнсэй Гена.
Дома с законной гордостью я положил буханку черного хлеба на праздничный стол. "Как ты умудрился купить хлеб? Ты же так и ушел без денег?" - в унисон спросили папа с мамой. Немного переиначив дедушкину шутку, я сказал: "С деньгами любой дурак купит, а я спиздил!" Тишину, воцарившуюся за столом, нарушил звук разбившегося хрусталя - выпавшая из рук деда рюмка. "Я же пошутил, внучек", - сказал побледневший дедушка, глядя на грозную бабушку, - а слово спиздить я вообще не говорил", - пытался оправдаться дед. "Я тебе сегодня вечером пошучу - обхохочешься", - обнадежила деда бабушка.
Не совсем понимая чем провинился, я с дедом пошел снова в магазин с обновленным заданием -
оплатить хлебушек. По дороге дед, взбодренный семьей, читал мне лекцию о подсудности воровства и недопустимости сквернословия. На кассе дед отдал шестнадцать копеек, извинившись за мою забывчивость. Там же в магазине дед купил пару пива и на обратном пути, уже хорошо повеселевший и пересташий бояться бабушку, доверительно поделился со мной: "Знаешь, внучек, деньги не самое главное в жизни, часть своих денег я потратил на выпивку, часть на женщин, а остальными распорядился глупо". Не получался из деда хороший воспитатель, не тот характер...
Стояла осень 1980 года, трава была зеленее, небо голубее, а вода - мокрее...

3.

23 Февраля, Праздник Летний.
23 Февраля, праздник в стране Советской (ну уже не в стране, а странах, и далеко не Советских, но это мелочи)... Ну а для моей семьи это двойной праздник. Моему деду сегодня, именно 23его Февраля, исполнилось 95 лет. А родился он летом. Да, да, это не описка. Он родился 23 его Февраля и летом. А точнее, его в капусте нашли. И это тоже не описка, а действительно так.
Не каждому удаётся войти в этот свет с приключением, а ему удалось. Правда от его мало в этом деле зависело.
Он родился где-то в примерно 20ого июля 1921ого года. А когда точно, даже его собственные родители не особо помнили. Да и он никогда не интересовался. "Да и зачем, разве это важно?" говорит он. Это сейчас, рождение ребенка в семье вселенский праздник, а тогда, почти 100 лет назад, это было достаточно рутинное событие в деревне. Ну родился, ну забот прибавилось. Родился живым хорошо, мать родами не умерла, ещё лучше. Ну а если выжил первые несколько лет без прививок, памперсов, манежей, ходунков, безопасных игрушек, фирменных колясок, и да смею я сказать, без Айфона, так вообще замечательно. А нет, тогда других нарожаем.
Не знаю как где, а в их деревне, в далёком 1921ом особо не спешили рождение детей регистрировать. В деревне регистрационного стола не было, а в городок не слишком часто выбирались, лишь на базар или каких-либо необычных припасов подкупить. Ну а когда время было во время городского визита, тогда и регистрацию делали. Иногда ребенка и через несколько недель и даже месяц регистрировали.
Ну а когда дед мой народился, буквально через две недели полдеревни выгорело. Да и не мудрено, лето жаркое, крыши в большинстве домов из соломы, лампы у всех керосиновые. Достаточно одной оплошности и сильного ветра и полыхнула деревня как свечка. Повезло, дело то вечером было, а не ночью. Из горящей хаты мой прадед и прабабушка выбежали, новорожденного моего деда и его полуторагодовалую сестру вытащили, ну куда их девать? Детей в капустную грядку усадили, что подальше от дома, ну а сами побежали тушить, добро спасать что ещё не сгорело. Ну и соседям помочь тоже конечно надо.
Вернулись назад, уже поздно, а детей и нет. Точно же в грядку посадили... Ну мелкая то допустим куда-то уползти могла, но грудничок то нет. Ну кому же дети могут понадобиться. Это сейчас детей похищают, а тогда лишний рот в семье мало кому нужен был, тем более грудничок. Но побегали конечно, поискали. Хорошо что кто-то обмолвился что видел троюродную сестру прадеда около пожара (она на другом конце деревни жила, ту что пожар особо не тронул). Tогда и успокоились, поняли что она скорее всего детей взяла. Так и оказалось, на следующий день она их обратно принесла, целых и накормленых (как я понял у неё тоже грудной малыш был).
Хаты, хлева, курятника, итд. после пожара как не бывало. Пришлось заново всё отстраивать, с нуля. Одно хорошо, кузня уцелела. А значит есть где работать с утра до ночи, значит будет хлеб. А так не велики баре, и в кузне можно пожить, или в шалаше, ну а худой конец если холодно, то и угол снять можно. У друзей, да и у родственников же, тоже хаты погорели. А дети, да что им будет? Пускай растут, в люльку самодельную мелкого запихнули, куклу из кукурузного початка и пару тряпочек малой дали, вот и славно.
К зиме отстроились снова и тогда и вспомнили, а дед то мой не зарегистрирован же нигде. Ну ничего, в город поедем, сделаем. И попал мой прадед в город аккурат в 23 Февраля, 1922, примерно через 7 месяцев после рождения деда. Объяснять кому-то чего-то в регистрационном столе он не стал, только время терять, просто сказал что сегодня дитё и народилось, так и записали.
Так то оно так, да вся жизнь по-другому пошла. Июль 1921ого, это значит пацану в армию в сентябре 1939ого идти, а значицца прямиком на Финскую войну, как пушечное мясо. А февраль 1922 это уже весенний призыв 1940ого года, а ежели ты студент, то вообще осенний призыв 1940ого (давали год доучиться). А раз уж ты в армию из института пошел то хороших солдат через 7-8 месяцев на курсы младших лейтенантов направляли.
А встретить 1941ый простым солдатом на Беларусско-Польской границе или Ванькой-взводным на Кавказком фронте это две больших разницы. А может и не таких и больших. Всё таки и Керченский десант, и горы Кавказа, и Смоленск, Нарев, Польша, Пруссия, и Манжурия не совсем курорт, пускай и для Ваньки-взводного.
Больших наград он не нажил, всего лишь 3 боевых ордена и 5 боевых медалей (а юбилейные медали и Горбачевский орден он не уважает, кличет их цацками). Много ли это для взводного? Не знаю. Ему, говорит, хватает. И чинов больших он не заработал. Выкинули из армии капитаном из за "делa врачей". Много ли это? Не знаю. Он говорит, и этого достаточно, не всем же быть генералами. “Глупости это всё” он говорит.
А вот то что он простым учителем математики в школе 30 лет отработал, это дело серьёзное. А что ни директором школы, ни завучем не стал, ну так что с того? С детьми же тоже кто-то заниматься должен, почему бы не он? И математика штука нужная. Одно его печалит, сейчас больше "отнимать" и "делить" учат, а он то больше старался научить как "умножать" и "прибавлять". Может и другие времена придут... Может быть.
Ну так что? С праздником. С 23 Февраля. Да не с тем про который надутые индюки с телевизора официально говорят. И не для тех у кого от жира рожи лоснятся. А с тем что тихо справляют дома, не требуя фанфар. И для тех скромняг кто свой долг тихо и честно выполнял. И для тех о которых вспоминаем мы лишь 9ого Мая и которые всё ждут когда мы научимся "умножать" и "прибавлять", как это делали они.
Ну и я с семьёй тоже отпраздную, хоть я в другой стране и на другом континенте живу. Деды, отец, дядья, все же в свое время долг отдавали (ну а мне не довелось, врать не буду). Двойной праздник у нас.
23его Февраля, праздник зимний, праздник летний.

4.

Мой двоюродный дед был небольшого роста,худощавого телосложения и находился в постоянном конфликте с обществом.Некоторые считали его бандюком,хотя, в принципе, он был добрым,отзывчивым,но очень свободомыслящим человеком.О нём ходило много легенд.А эту историю я услышал от него самого,незадолго до его смерти,поэтому считаю её подлинной,т.к.дед не был склонен к гиперболе.
Примерно в 1919 году (по моим прикидкам,точной даты дед не помнил)он нашёл раненого красноармейца,притащил его в дом,около месяца лечил и прятал от казаков,невзирая на стоны и проклятия своих односельчан.А когда советская власть прочно установилась,вступил с её представителями на местах,в жёсткую конфронтацию.Однажды дед , вместе с племянником,гостил в родном селе и прилюдно вступил в спор с председателем сельсовета.Дед так сильно задел председателя за живое,что тот ,отбросив все правила приличия,набросился на деда и начал его душить.Несмотря на огромную разницу в весовых категориях,дед вывернулся и ударил председателя по голове увесистой палкой.Послышались крики:"Убили!Председателя убили!" Но председатели так просто не погибают.Уже к вечеру он оклемался и ходил по селу,как ни в чём не бывало.Вскоре все забыли об инциденте, за повседневными заботами.А у председателя забот оказалось не так много.Через несколько дней, из города, за дедом приехала телега с солдатом и винтовкой.Односельчане предупредили деда чуть-чуть заранее и он,схватив на закорки племянника,бросился форсировать бурную горную реку,надеясь укрыться в соседней республике,где имел ПМЖ.Председатель,в бессильной злобе,бегал вдоль берега,уговаривая солдата стрелять.Солдат стрелять отказывался,опасаясь попасть в ребёнка.И вот,когда до спасительного берега оставалась пара метров,на шум подтянулся другой представитель правящей элиты,являвшийся председателем соседнего сельсовета соседней республики(к стати сказать,находившийся в родстве с моим дедом).Он направил ружьё деду в голову и сказал:"Наступишь на берег - получишь пулю в лоб!"Деду пришлось вернуться.Солдат ,с пострадавшим за идею председателем ,деда связали,бросили на телегу и солдат повёз его в город.Едва выехав за пределы села,отбуцканый председателем дед взвесил все за и против,протестировал силу натяжения верёвки,связывавшей ему руки,оценил физическое состояние своего молодого конвоира , решил,что судьба вновь подталкивает его к побегу и начал копить силы.Но тут вдруг солдат,проникнувшись сочувствием к плачевному состоянию избитого человека,остановил телегу,напоил деда водой и удобно уложил ,подложив под голову скрученную шинель.Это спутало деду все карты.Терзаемый противоречивыми чувствами, он так и не решился на побег,приехал в город и был брошен в подвальное помещение двух этажного здания.На следующий день деда повели на второй этаж на допрос."Вы говорили,что коммунисты объедают детей вашего села,едят продукты,которые вы собираете на детский сад?"- спросил следователь?"Нет,-сказал дед - я говорил ,что чем больше мы собираем продуктов на детсад,тем толще становится председатель нашего сельсовета и члены его семьи." "А Вы меня не помните?-спросил следователь - Вы прятали меня от белогвардейцев."
Деда накормили,обработали ссадины и отправили домой на телеге не связанного,с солдатом, пакетом и винтовкой.По приезду в село ,солдат подъехал к сельсовету.Вышел председатель.Солдат отдал пакет председателю.Тот прочёл содержимое и молча зашёл в здание сельсовета.
Мой дед так и не узнал,что за послание было в пакете.Но впредь,когда он появлялся в этом селе,председатель избегал встречи с ним.Вероятно милиция запретила председателю подходить к моему деду ближе, чем на пятьсот метров.

5.

Тургояк. Генеральный секретарь

Дело было в 1985. Год очень важен…

Мы – три семьи и еще одна свободная девушка – приехали на Тургояк, что вблизи Миасса в Челябинской области.
Красивое озеро с невообразимо чистой и прозрачной до глубины 10 метров водой. Благодаря высокому содержанию аргона…
Машины поставили, можно сказать, на берегу озера, прижав, правда, их к лесу, подальше от воды. Палатки, акваланги, грибы, ягоды, молодость – бывает ли лучше?

Так прошло несколько дней без забот, ибо питание мы купили в соседнем доме отдыха, и единственной проблемой было преодолеть с километр пути да не опоздать ко времени.
Озеро тоже жило своей жизнью. На противоположном берегу вечером возникали костры, слышались песни. Рыбаки рыбачили, отдыхающие отдыхали. Все чин-чином.

Вдруг в какой-то день, довольно хмурый, надо сказать, так что ждать неприятностей можно было, к нашему стойбищу подлетела моторка с человеком, вид которого настраивал на самоочевидность собственных преступлений или, как минимум, перспективу штрафов.

«Я – инспектор на этом озере. Почему Вы тут на берегу, да еще с машинами? Кто Вам разрешил?»

Наш нечувствительно избранный лидер – Александр – сообщил строгому должностному лицу, что договорился с администрацией местного пионерского лагеря, пустовавшего уже не один год, так что все в порядке.

«Ага? В порядке? Вы еще скажите, что Вам Брежнев разрешил!»
«Какой Брежнев?»
«Генеральный секретарь!!!!!!!!!!!!!!!!!»
«Дядя, так он уже несколько лет как помер, и еще несколько генеральных – тоже! Сейчас Горбачев генеральный…»

На озере наступила тишина. Чебак хвостом опасался плеснуть, не говоря про прочую мелочь. Слышен был только тяжелый скрип шестеренок посреди заржавевших подшипников в немытой голове инспектора.

«Дык как это…?»

Но решение пришло, логичное и ожидаемое.
«Ну, дык, давайте хоть помянем его, что ли…?».
«Хотя за рулем нельзя, а я за рулем, катер же вот…» - рассуждал инспектор – опора законопослушания на озере.

Мы незамедлительно помогли ему, как могли - вручили бутылку водки.
И распрощались до следующего его похмелья.

Разрешение на постой было, считай, получено…
Бессрочно, с правом регулярного продления.

6.

2006 год, я менеджер среднего звена. Была очень тяжелая неделя, встреча на встрече. И в один из дней важная презентация руководящему составу одного министерства. Со стороны нашей компании я топ менеджеры - двое шведов. Уже совсем зашиваясь, я попросил свою маму, фин директора одной небольшой организации, помочь мне - встретиться в это же время с экспертом из страховой, который должен был оценить ущерб моего авто. На авто я перевернулся неделю назад, гололед, мост, проезд на боку. Тяжелый месяц был по всем фронтам. Мама, конечно, согласилась, хотя у самой забот рабочих было море. До встречи, сидя в предбаннике кабинета, я по телефону назначил несколько встреч, несколько отменил, связал эксперта с мамой, решил пару вопросов и т.п. Выдохнул, глотнул чая и мы зашли к дородным русским мужикам рассказывать о своей супер компании. Держа телефон под столом я продолжал общение с мамой и с еще парой человек в смс. Сообщения от мамы приходили очень странные, я решил дождаться конца встречи, чтобы разобраться. И вот телефон зазвонил - мама. Я понимаю, что срочно, иначе не беспокоила бы. Благодушным жестом принимающая сторона дает понять "отвечайте, конечно". Беру трубку, слушаю маму, она говорит мне, что эксперт липовый, мошенник, кого я прислал, что за дела, в машинах вообще не разбирается, я потратил её время. В этот же момент вторая линия - Алексей - тот самый эксперт. Говорит мне извиняющийся тоном: добрый день, Павел, я сейчас нахожусь с вашей мамой...робкая пауза.. На Электрозаводской... Вторая робкая пауза... Скажите, а вы подъедете, чтобы обсудить дизайн вашего веб сайта? У меня пару секунд складывалась картина.. Сложилась и началась истерика, шведы решили, что это саботаж с моей стороны, но наши функционеры оживившись заулыбались. Я сполз со стула и квакал. Я дал маме не тот номер. Вместо авто эксперта - менеджера веб студии. Он очень удивился, когда позвонила мама Павла и назначила командным голосом ему стрелку на электрозаводской. Когда он приехал, привела его к расплющенному авто и сказала "надеюсь ваша компания выплатит всю сумму".

7.

Александра Григорьевна. Судьба Врача.

Сашенька приехала в Санкт-Петербург 16-ти лет от роду, 154 сантиметров росту, имея:
- в душе мечту – стать врачом;
- в руках чемодан с девичьими нарядами, пошитыми матушкой;
- за пазухой – наметившиеся груди;
- в редикюле:
- золотую медаль за окончание захолустной средней школы,
- тщательно расписанный отцом бюджет на ближайшие пять лет,
- первую часть бюджета на полгода вперед,
- записку с адресом двоюродного старшего брата, студента.
Лето 1907 года предстояло хлопотливое:
- устройство на новом месте;
- поступление на Высшие Медицинские Курсы, впервые в Российской Империи принимавшие на обучение девиц;
- и…с кем-нибудь из приятелей брата – желательно и познакомиться…

На следующий же день, едва развесив свои тряпицы, не сомкнув глаз Белой Питерской ночью, Сашенька, ломая в волнении пальчики и непрерывно откидывая завитые локоны, отправилась в Приёмную Курсов.

Ректор, громадный бородач, впоследствии – обожаемый, а сейчас – ужасный, с изумлением воззрился на золотую медаль и ее обладательницу.
- И что же ты хочешь, дитятко? Уж не хирургом ли стать? – спросил он Сашеньку, с ее полными слез глазами выглядевшую едва на 12 лет.
-Я…я…- запиналась Сашенька, - я…всех кошек всегда лечила, и…и перевязки уже умею делать!...
-Кошек?! –Ха-ха-ха! – Его оскорбительный хохот, содержавший и юмор, и отрицание ветеринарии в этих стенах, и еще что-то, о чем Саша начала догадываться лишь годы спустя, резанул ее душевную мечту понятным отказом….
- Иди, девочка, подрасти, а то с тобой…греха не оберешься, - двусмысленность формулировки опять же была Саше пока не понятна, но не менее обидна.

Брат, выслушав краткое описание происшедшего события, заявил:
- Не волнуйся, у меня связи в министерстве, будем к Министру обращаться! Я сейчас занят, а на днях это сделаем.

Кипение в Сашиной душе не позволяло ни дня промедления. И утром она отправилась в Приемную Министра.
В Империи тех лет, как и в любой другой империи, не часто столь юные девицы заявляются в Высокое Учреждение, и не прождав и получаса, на всякий случай держа в руке кружевной платочек, она вошла в огромный кабинет, в котором до стола Министра было так далеко, что не гнущиеся ноги ее остановились раньше средины ковровой дорожки…

Пенсне Министра неодобрительно блеснуло на нее любопытством.
- Итак, чем обязан…столь интересному явлению? – услышала Саша, твердо помня свои выученные слова.
- Я золотой медалист, я хочу стать врачом, а он...(вспомнился ректор)… а он - предательский платочек САМ потянулся к глазам, и слезы брызнули, едкие, как дезинфицирующий раствор из груши сельского фельдшера, которому Саша помогала перевязывать ссадину соседского мальчишки.

В руках Министра зазвонил колокольчик, в кабинет вошла его секретарь – властная дама, которая перед этим пропустила Сашеньку в кабинет, сама себя загипнотизировавшая недоумением и подозрением: где же она видела эту девочку….

В последствии оказалось, это было обычное Ясновидение… потому что ровно через 30 лет она встретила Александру Григорьевну в коридоре среди запахов хлорки, болезней и толкотни, в халате и в образе Заведующей поликлиникой, полную забот и своего Горя, только что, по шепоту санитарок, потерявшую мужа (и почти потерявшую – сына) …и ТОГДА, уже не властная, и совсем не Дама, а униженная пенсионерка, она вспомнила и поняла, что именно этот образ возник пред нею в июльский день, в приемной….в совсем Другой Жизни…

А сейчас Министр попросил принести воды для рыдающей посетительницы, и воскликнул:
- Милостивая сударыня! Мадемуазель, в конце концов – ни будущим врачам, ни кому другому - здесь не допускается рыдать! Так что, как бы мы с Вами не были уверены в Вашем медицинском будущем – Вам действительно следует немного …повзрослеть!

Наиболее обидно – и одновременно, обнадёживающе – рассмеялся брат, услышав эту историю – и в красках, и в слезах, и в панталончиках, которые Саша едва прикрывала распахивающимся от гнева халатиком.

- Так в Петербурге дела не делаются, - сообщил он высокомерно и деловито.
- Садись, бери бумагу, пиши:
- Его Превосходительству, Министру….написала?...Прошу принять меня …на Высшие…в виде исключения, как не достигшую 18 лет….с Золотой Медалью…написала?...
-Так, теперь давай 25 рублей….
- Как 25 рублей? Мне папенька в бюджете расписал – в месяц по 25 рублей издерживать, и не более…
- Давай 25 рублей! Ты учиться хочешь? Папенька в Петербургских делах и ценах ничего не понимает….Прикрепляем скрепочкой к заявлению…вот так….и завтра отдашь заявление в министерство, да не Министру, дура провинциальная, а швейцару, Михаилу, скажешь – от меня.

…Через три дня на руках у Сашеньки было её заявление с косой надписью синим карандашом: ПРИНЯТЬ В ВИДЕ ИСКЛЮЧЕНИЯ!
- Я же сказал тебе, у меня СВЯЗИ, а ты чуть всё не испортила…
Ехидство брата Сашенька встретила почти умудренной улыбкой…Она начинала лучше понимать столичную жизнь.

Пять лет учебы пробежали:
- в запахе аудиторий и лекарств;
- в ужасе прозекторской и анатомического театра;
- в чтении учебников и конспектов;
- в возмущении от столичных ухажеров, не видевших в Сашиных 154 сантиметрах:
- ни соблазнительности,
- ни чувств,
- ни силы воли, силы воли, крепнувшей с каждым годом…

И вот, вручение дипломов!
Опять Белая Ночь, подгонка наряда, размышления – прикалывать на плечо розу – или нет, подготовка благодарности профессорам…
Вручает дипломы Попечительница Богоугодных и Образовательных учреждений, Её Сиятельство Великая Княгиня – и что Она видит, повернувшись с очередным дипломом, зачитывая имя (и ВПЕРВЫЕ - отчество) его обладательницы:
- Александра Григорьевна….
- нет, уже не 12-летнюю, но всё же малюсенькую, совсем юную…а фотографы уже подбираются с камерами…предчувствуя…

- Милая моя, а с…сколько же Вам лет?...И Вы …ХОТИТЕ… стать …врачом?...
- Двадцать один год, Ваше Сиятельство! И я УЖЕ ВРАЧ, Ваше Сиятельство!
- Как же Вам удалось стать врачом…в 21 год?..
- У моего брата были связи …в министерстве…швейцар Михаил, Ваше Сиятельство, и он за 25 рублей всё и устроил…
Дымовые вспышки фотографов, секундное онемение зала и его же громовой хохот, крики корреспондентов (как зовут, откуда, какой Статский Советник??!!) – всё слилось в сияние успеха, много минут славы, десяток газетных статей …и сватовство красавца вице-адмирала, начальника Кронштадской электростанции.

Кронщтадт – город на острове в Финском заливе – база Российского флота, гавань флота Балтийского.
Это судостроительный, судоремонтные заводы. Это подземные казематы, бункера для боеприпасов, это центр цепочки огромных насыпных островов-фортов, вооруженных современнейшими артиллерийскими системами.

Это наконец, огромный синекупольный собор, в который должна быть готова пойти молиться жена любого моряка – «За спасение на водах», «За здравие», и – «За упокой».
Это неприступная преграда для любого иностранного флота, который вдруг пожелает подойти к Петербургу.

Через поручни адмиральского катера она всё осмотрела и восхитилась всей этой мощью. Она поняла из рассказов жениха и его друзей-офицеров, что аналогов этой крепости в мире – нет. И вся эта мощь зависит от Кронштадской электростанции, значит от него, её Жениха, её Мужа, её Бога…

- Ярославушка, внучек… Помнишь, в 1949 году соседи украли у нас комплект столового серебра?. Так это мы с моим мужем получили приз в 1913 году, в Стокгольме, на балу у Его Императорского Величества Короля Швеции, как лучшая пара вечера.
Мы тогда были в свадебном путешествии на крейсере вокруг Европы…

А для меня и Ярослава, для нас – Стокгольм, 1913 год, были примерно такими же понятиями…как … оборотная сторона Луны, которую как раз недавно сфотографировал советский космический аппарат.
Но вот она – Оборотная Сторона – сидит живая, все помнит, всё может рассказать, и утверждает, что жизнь до революции была не серая, не темная, не тяжелая, а сияющая перспективами великой страны и достижениями великих людей.
И люди эти жили весело и временами даже счастливо.

…именно, с упоминания столового серебра – я и стал изучать:
- судьбу Александры Григорьевны, рассказанную ею самой (рассказы продолжались 10 лет), дополненную документами, портретами на стенах, записными книжками, обмолвками Ярослава.
- куски времени, единственной машиной для путешествие в которое были рассказы людей и книги…книги детства, с ятями и твердыми знаками, пахнущие кожаными чемоданами эмигрантов и библиотеками питерских аристократов…
- отдельные предметы:
- старинные телефонные аппараты – в коммунальных квартирах, у меня дома…
- открытки с фотографиями шикарных курортов в Сестрорецке – до революции…
- свинцовые витражи в подъездах Каменноостровского проспекта, целые и красивые вплоть до конца 70-х годов.

- Боренька, Вы знаете, какая я была в молодости стерва?
- Александра Григорьевна, что же вы на себя-то наговариваете?
- Боренька, ведь на портретах видно, что я совсем – не красивая.
- Александра Григорьевна, да Вы и сейчас хоть куда, вот ведь я – у Вас кавалер.
- Это вы мне Боренька льстите.
- Да, Боренька, теперь об этом можно рассказать.

…Я узнала, что мой муж изменяет мне с первой красавицей Петербурга…
Оскорблена была ужасно…
Пошла к моему аптекарю.
- Фридрих, дай-ка мне склянку крепкой соляной кислоты.
Глядя в мои заплаканные глаза и твердые губы, он шевельнул седыми усами, колеблясь спросил:
- Барыня, уж не задумали ли Вы чего-либо …дурного?..
Я топнула ногой, прищурила глаза:
- Фридрих, склянку!...
…и поехала к ней… и …плеснула ей в лицо кислотой…слава Богу, промахнулась…да и кислоту видно, Фридрих разбавил …убежала, поехала в Сестрорецкий Курорт, и там прямо на пляже …отдалась первому попавшемуся корнету!

Во время Кронштадтского Бунта в 1918 году, пьяные матросы разорвали моего мужа почти на моих глазах.
И что я сделала, Боря, как Вы думаете?
Я вышла замуж за их предводителя. И он взял меня, вдову вице-адмирала, что ему тоже припомнили…в 1937году, и окончательный приговор ему был – расстрел.
Сына тоже посадили, как сына врага народа.

Жене сына сказали – откажись от мужа, тогда тебя не посадим, и дачу не конфискуем.
Она и отказалась от мужа, вообще-то, как она потом говорила – что бы спокойно вырастить своего сына, Ярославушку.
Но я ее за это не простила, украла внука Ярославушку, и уехала с ним на Урал, устроилась сначала простым врачом, но скоро стала заведующей большой больницей.
Мне нужно было уехать, потому что я ведь тоже в Ленинграде была начальником – заведующей поликлиникой, и хотя врачей не хватало, хватали и врачей.
Там меня никто не нашел – ни жена сына, ни НКВДэшники…

Правда, НКВДэшники в один момент опять стали на меня коситься – это когда я отказалась лететь на самолете, оперировать Первого Секретаря райкома партии, которого по пьянке подстрелили на охоте.
Я сказала: у меня внук, я у него одна, и на самолете не полечу, вот, снимайте хоть с работы, хоть диплом врачебный забирайте.
Косились-косились, орали-орали – и отстали.

Но с самолетом у меня все же вышла как-то история.
Ехали мы с Ярославушкой на поезде на юг, отдыхать, и было ему лет 6-7.
На станции я вышла на минутку купить пирожков, а вернувшись на перрон, обнаружила, что поезд уже ушел.
Сама не своя, бросила продукты, выбежала на площадь, там стоят какие-то машины, я к водителям, достаю пачку денег, кричу, плачу, умоляю: надо поезд догнать!
А они как один смеются:
- Ты что старуха, нам твоих денег не надо, поезд догнать невозможно, здесь и дорог нет.

А один вдруг встрепенулся, с таким простым, как сейчас помню, добрым лицом:
- Тысяч твоих не возьму, говорит, а вот за три рубля отвезу на аэродром, там вроде самолеты летают в соседний город, ты поезд и опередишь.
Примчались мы за 10 минут на аэродром, я уже там кричу:
- За любые деньги, довезите до города (уж и не помню, как его название и было).

Там народ не такой , как на вокзале, никто не смеется, уважительно так говорят:
- Мамаша, нам ЛЮБЫХ денег не надо, в советской авиации – твердые тарифы. Билет в этот город стоит…три рубля (опять три рубля!), и самолет вылетает по расписанию через 20 минут.
…Как летела – не помню, первый раз в жизни, и последний…помню зеленые поля внизу, да темную гусеницу поезда, который я обогнала.
Когда я вошла в вагон, Ярославушка и не заметил, что меня долго не было, только возмущался, что пирожков со станции так я и не принесла.

На Урале мы жили с Ярославушкой хорошо, я его всему успевала учить, да он и сам читал и учился лучше всех. Рос он крепким, сильным мужичком, всех парней поколачивал, а ещё больше – восхищал их своей рассудительностью и знаниями. И рано стали на него смотреть, и не только смотреть – девчонки.

А я любила гулять по ближним перелескам. Как то раз возвращаюсь с прогулки и говорю мужику, хозяину дома, у которого мы снимали жилье:
- Иван, там у кривой берёзы, ты знаешь, есть очень красивая полянка, вся цветами полевыми поросла, вот бы там скамеечку да поставить, а то я пока дойду до нее, уже устаю, а так бы посидела, отдохнула, и ещё бы погуляла, по такой красоте…
- Хорошо, барыня, поставлю тебе скамеечку.

Через несколько дней пошла я в ту сторону гулять, гляжу, на полянке стоит красивая, удобная скамеечка. Я села, отдохнула, пошла гулять дальше.
На следующий день говорю:
- Иван, я вчера там подальше прогулялась, и на крутом косогоре, над речкой – такая красота взору открывается! Вот там бы скамеечку поставить!
- Хорошо, барыня, сделаю.

Через несколько дней возвращаюсь я с прогулки, прекрасно отдохнула, налюбовалась на речку, дальше по берегу прошлась…
И вот подхожу к Ивану, говорю ему:
- Иван, а что если…
- Барыня – отвечает Иван, - а давай я тебе к жопе скамеечку приделаю, так ты где захочешь, там и присядешь….

После смерти Сталина нам стало можно уехать с Урала.
Ярославушка поступил в МГИМО.
Конечно, я ему помогла поступить, и репетиторов нанимала, и по-разному.
Вы же понимаете, я всегда была очень хорошим врачом, и пациенты меня передавали друг другу, и постоянно делали мне подарки…
Не все конечно, а у кого была такая возможность.
У меня, Боренька, и сейчас есть много бриллиантов, и на всякий случай, и на черный день. Но по мелочам я их не трогаю.

Однажды мне потребовалось перехватить денег, я пошла в ломбард, и принесла туда две золотых медали: одну свою, из гимназии, другую – Ярославушки – он ведь тоже с золотой медалью школу закончил.
Даю я ломбардщику эти две медали, он их потрогал, повернул с разных сторон, смотрит мне в глаза, и так по-старинному протяжно говорит:
- Эту медаль, барыня, Вам дало царское правительство, и цены ей особой нет, просто кусочек золота, так что дать я Вам за нее могу всего лишь десять рублей.
А вот этой медалью наградило Вашего внука Советское Правительство, это бесценный Знак Отличия, так что и принять-то я эту внукову медаль я не имею права.
И хитровато улыбнулся.

-Боренька, вы понимаете – почему он у меня Ярославушкину медаль отказался взять?
-Понимаю, Александра Григорьевна, они в его понимании ОЧЕНЬ разные были!
И мы смеемся – и над Советским золотом, и над чем-то еще, что понимается мною только через десятки лет: над символической разницей эпох, и над нашей духовной близостью, которой на эту разницу наплевать.

-Ну да мы с Ярославушкой (продолжает А.Г.) и на десять рублей до моей зарплаты дотянули, а потом я медаль свою выкупила.

Он заканчивал МГИМО, он всегда был отличником, и сейчас шел на красный диплом. А как раз была московская (Хрущевская) весна, ее ветром дуло ему:
- и в ширинку (связался с женщиной на пять лет старше его; уж как я ему объясняла - что у него впереди большая карьера, что он должен её бросить – он на всё отвечал: «любовь-морковь»);
- и в его разумную душу.

Их «антисоветскую» группу разоблачили в конце пятого курса, уже после многомесячной стажировки Ярославушки в Бирме, уже когда он был распределен помощником атташе в Вашингтон.
Его посадили в Лефортово.

Я уже тогда очень хорошо знала, как устроена столичная жизнь…
Я пошла к этой, к его женщине.
- Ты знаешь, что я тебя не люблю? – спросила я у нее.
- Знаю, - ответила она.
- А знаешь ли ты, почему я к тебе пришла?
- …..
- Я пришла потому, что Ярославушка в Лефортово, и мне не к кому больше пойти.
- А что я могу сделать?
- Ты можешь пойти к следователю, и упросить его освободить Ярославушку.
- Как же я смогу его упросить?
- Если бы я была хотя бы лет на тридцать моложе, уж я бы знала, КАК его упросить.
- А что бы тебе было легче его УПРАШИВАТЬ…
Я дала ей два кольца с крупными бриллиантами. Одно – для нее. Второе…для следователя…

Через неделю Ярославушку выпустили. Выпустили – много позже – и всех остальных членов их «группы».
Он спросил меня: а как так получилось, что меня выпустили, причем намного раньше, чем всех остальных?
Я ответила, как есть: что мол «твоя» ходила к следователю, а как уж она там его «упрашивала» - это ты у неё и спроси.
У них состоялся разговор, и «любовь-морковь» прошла в один день.

Нам пришлось уехать из Москвы, Ярославушка несколько лет работал на автомобильном заводе в Запорожье, пока ему не разрешили поступить в Ленинградский университет, на мехмат, и мы вернулись в Петербург.

- Вы видите, Боря, мою записную книжку?
- Больше всего Ярославушка и его жена не любят меня за нее. Знаете, почему?
- Когда я получаю пенсию, (она у меня повышенная, и я только половину отдаю им на хозяйство), я открываю книжечку на текущем месяце, у меня на каждый месяц списочек – в каком два-три, а в каком и больше человек.
Это те люди, перед которыми у меня за мою долгую, трудную, поломанную, и что говорить, не безгрешную жизнь – образовались долги.
И я высылаю им – кому крохотную посылочку, а кому и деньги, по пять – десять рублей, когда как.

Вот следователю, который Ярославушку освободил – ему по 10 рублей: на 23 февраля и на День его Рождения…
Вот ей, его «Любови-Моркови» - по 10 рублей – на 8е марта, и на День её Рождения.
И много таких людей.
А может, кто и умер уже.
- Так с этих адресов, адресов умерших людей - наверное, деньги бы вернулись?
- Так ведь я - от кого и обратный адрес – никогда не указываю.

В 85 лет Александра Григорьевна, вернувшись из больницы с профилактического месячного обследования, как всегда принесла с собой запас свежих анекдотов, и решила рассказать мне один из них, как она сочла, пригодный для моих ушей:
«Женщину восьмидесяти пяти лет спрашивают: скажите пожалуйста, в каком возрасте ЖЕНЩИНЫ перестают интересоваться мужчинами?
- Боря, вы знаете, что мне 85 лет?
- Да что же Вы на себя наговариваете, Александра Григорьевна, Вы хоть в зеркало-то на себя посмотрите, Вам никто и шестидесяти не даст!
- Нет, Боря, мне уже 85.
Она продолжает анекдот:
Так вот эта женщина отвечает:
- Не знаю-не знаю (говорит Александра Григорьевна, при этом играет героиню, кокетливо поправляя волосы)…спросите кого-нибудь по-старше.

Через полгода ее разбил тяжелый инсульт, и общаться с ней стало невозможно.
С этого момента поток «крохотных посылочек» и маленьких переводов прекратился, и постепенно несколько десятков людей должны были догадаться, что неведомый Отправитель (а для кого-то, возможно, и конкретная Александра Григорьевна) больше не живет - как личность.
Многие тысячи выздоровевших людей, их дети и внуки, сотни выученных коллег-врачей, десяток поставленных как следует на ноги больниц – все эти люди должны были почувствовать отсутствие этой воли, однажды возникшей, выросшей, окрепшей, крутившей десятки лет людьми, их жизнями и смертями – и исчезнувшей – куда?

Хоронили Александру Григорьевну через 7 лет только близкие родственники, и я, ее последний Друг.

Ярослав окончил университет, конечно, с красным дипломом, защитил диссертацию, стал разрабатывать альтернативную физическую теорию, стараясь развить, или даже опровергнуть теорию относительности Эйнштейна. Сейчас он Президент какой-то Международной Академии, их под тысячу человек, спонсоры, чтение лекций в американских университетах, в общем, всё как у людей, только без Эйнштейна.

У Ярослава родился сын, которого он воспитывал в полной свободе, в противовес памятным ежовым рукавицам бабушки.
Рос Григорий талантливым, энергичным и абсолютно непослушным – мальчиком и мужчиной.
Как то раз Ярослав взял его десятилетнего с собой - помочь хорошим знакомым в переезде на новую квартиру.
Григорий услужливо и с удовольствием носил мелкие вещи, всё делал быстро, весело и неуправляемо.

Энергичная хозяйка дома занимала высокий пост судьи, но и она не успевала контролировать по тетрадке коробки, проносимые мимо неё бегущим от машины вверх по лестнице Гришей, и придумала ему прозвище – Вождь Краснокожих - взятое из веселого фильма тех лет.

Но смерть его была туманная, не веселая.

А наступившим после его смерти летом, в квартиру одиноких Ярослава и его жены Алёны позвонила молодая женщина.
Открыв дверь, они увидели, что у нее на руках лежит…маленькая…Александра Григорьевна.

У них появился дополнительный, важный смысл в жизни.
Выращивали внучку все вместе. Они прекрасно понимали, что молодой маме необходимо устраивать свою жизнь, и взяли ответственность за погибшего сына – на себя.

- Сашенька, давай решим эту последнюю задачу, и сразу пойдем гулять!
- Ну, только ПОСЛЕДНЮЮ, дедушка!
- Один рабочий сделал 15 деталей, а второй – 25 деталей. Сколько деталей сделали ОБА рабочих?
- Ну, дедушка, ну я не знаю, ну, давай погуляем, и потом решим!
- Хорошо, Сашенька, давай другую задачу решим, и пойдем.
- У дедушки в кармане 15 рублей, а у бабушки 25. Сколько всего у них денег?
- Ну дедушка, ты что, совсем ничего не понимаешь? Это же так ПРОСТО: у них – СОРОК рублей!

В один, не очень удачный день, та, что подарила им самые теплые чувства, что могли быть в их жизни, чувства дедушки и бабушки – она позвонила в их дверь, покусывая губы от принятого нелегкого решения.
Сели за стол на кухне, много поняв по глазам, ожидая слов, ни о чём не спрашивая.
- Ярослав, Алёна, вы такие хорошие, а я - и они обе с Аленой заплакали от ожидаемой бесповоротной новости.
- Он, мой жених, он из Москвы.
Ярослав и Алена чуть вздохнули. С надеждой.
- Но он не москвич. Он швейцарец. И у него заканчивается контракт.
- Он…мы…скоро уезжаем.

Теперь она живет со своей мамой и отчимом в Швейцарии.
Душе Александры Григорьевны, незаслуженно настрадавшейся, наконец-то проникшей через сына, внука и правнука в девичье обличье, легко и свободно в теле ее пра-правнучки.
Они обе наслаждаются видами гор и водопадов, трогают латунные буквы на памятнике войску Суворова – покорителю Альп, рядом с Чёртовым Мостом, ловят языком на ветру капли огромного фонтана на Женевском озера, ахают от крутых поворотов серпантинов, по краю пропасти.

Приезжая к дедушке и бабушке в гости, на свою любимую, хоть и дряхлую дачу, младшая Александра Григорьевна часто хвастается, как ей завидуют тамошние подруги: ведь в ушах у нее уже сверкают прошлой, Другой Жизнью, доставшиеся от пра-пра-бабушки – лучшие друзья девушек.

Примечание 2009 года: младшая Александра Григорьевна сдала на немецком языке экзамены в математический лицей в Цюрихе, преодолев конкурс в 22 человека на место.
Мы ещё о ней услышим!

© Copyright: Борис Васильев 2
http://www.proza.ru/2011/10/19/1267

8.

Перечень фильмов, снятых известным советским режиссером-мультипликатором Федором Хитруком:

1969 г. - "Винни-Пух" (пояснения вряд ли нужны)
1970 г. - "Юноша Фридрих Энгельс" (по материалам переписки молодого Энгельса, государственная премия ГДР, 1971 г.)
1971 г. - "Винни-Пух идет в гости"
1972 г. - "Винни-Пух и день забот"

Неплохая такая "перебивочка" про Энгельса в цикле про Винни-Пуха...

9.

Сегодня я
С международным женским днём
Спешу поздравить
Милых девушек и женщин.
Только для Вас
Творим мы и живём,
Чтобы забот
У Вас было поменьше.

Мне жаль,
Когда Вам кажется порой,
Что мы
Бездельники, прохвосты, тунеядцы.
Лишь потому,
Что любим мы зимой,
После работы,
На диване поваляться.

Да, не всегда
Порядок мы блюдём,
И в доме мы
Не очень любим убираться.
Да, иногда
Коньяк и водку пьём.
И любим мы
Друг с дружкою подраться.

И пусть еду
Готовим редко мы,
Зато известно,
Что умеем мы готовить.
Да и посуду
Чаще мыть должны,
А так же пол
Мыть наравне с женою.

Я Вас прошу
В дискуссию сейчас
Давайте-ка
Не будем мы вдаваться.
В такие темы
Как, машина, сад, гараж,
Ещё работа
Мы не будем углубляться.

Но если мы,
На миг предположу,
Изменимся,
Став ненадолго Вами,
Ну, вот тогда
На Вас я погляжу…
Уверен, жить
Не сможете Вы с нами.

И потому
Останемся, друзья,
Мы в прежнем,
Образе, в своих душе и теле.
А впрочем,
Заболтался, что-то я,
И мои бредни
Вам наверно надоели.

Хочу сказать
Я в заключенье Вам,
Что мы Вас
Очень сильно обожаем.
Как не крути,
Нам не прожить без дам.
Мы в этот день
Любви и счастья Вам желаем.

Партнеры

Реклама